Мы успели выбежать во двор.
Меня как будто ударило по ногам снизу, по подошвам. Сильно. Так, что колени дрогнули и подогнулись…
Я еще успела оглянуться по сторонам. Все вокруг оставалось прежним. Ничего не изменилось, не разрушилось, не раскололось…
«Странно… – подумала я. – Оказывается, в землетрясении нет ничего страшного…»
В следующую секунду земля исчезла из-под ног, и я почувствовала легкий приступ тошноты, словно в скоростном лифте, когда он только начинает падать с верхнего этажа вниз…
Наверное, весь мир тоже проваливался куда-то вместе со мной. Я видела все еще целый забор, только над ним поднялась вверх пыль и застыла в воздухе. Ноги мои тоже оказались в легком облачке пыли, поднявшейся с земли… Но опять же не происходило ничего страшного. Мне кажется, я даже успела пожать плечами…
В то же мгновение твердая опора вернулась мне под ноги, а мир вокруг рухнул вниз, распадаясь на части, как на картинах абстракционистов…
Камни, из которых был построен забор, начали соскакивать друг с друга, словно смазанные чем-то скользким. Причем камни с восточной стороны забора падали во двор, а с западной – вниз, на лестницу и в расщелину между двумя утесами – нашим и соседним.
Гулкий грохот сзади заставил меня быстро оглянуться. От резкого движения я упала. Попыталась встать, но, споткнувшись о камень, упала еще раз и увидела, что дома за моей спиной нет, а я качусь прямо к обрыву в пропасть, оказавшуюся на том самом месте, где только что стоял дом-крепость…
Судорожно, ломая ногти, вцепившись в абсолютно ровную поверхность двора (сама до сих пор не пойму, кстати, как это мне удалось), я остановила свое движение на самом краю обрыва. Скала откололась почти ровно по линии, вдоль которой проходила стена дома. Лишь с восточной стороны осталась висеть выступающая над пропастью карнизом часть какого-то помещения.
Дом исчез, словно его никогда и не было. Ровный край обрыва, образовавшийся только несколько секунд назад, выглядел так, словно скала простояла в таком виде не одну сотню лет. Было как-то совершенно естественно, что дома на верхушке скалы нет. И именно эта естественность вызывала почему-то чувство страха…
Но гораздо страшнее были пальцы двух рук, вцепившиеся в край обрыва со стороны пропасти. Они торчали прямо у меня перед глазами и уже побелели от нагрузки и напряжения. Ни крика, ни тяжелого дыхания я не слышала. Тот, кто висел над пропастью, молчал.
«Поль? – мелькнуло у меня в голове. – Или Судаков? Нет, у него рука сломана, не удержался бы. Может быть, Грег?..»
По одним побелевшим ногтям я этого определить не смогла. Не успев подумать о том, правильно ли поступаю, я протянула руку и попыталась ухватить человека, висящего на обрыве, за запястье.
Почувствовав прикосновение моей руки, он на мгновение оторвал свою левую руку от камня и вцепился в мою ладонь мертвой хваткой. Я сразу поняла, что совершила ошибку. Не только вытащить его наверх, но даже удержать и дождаться чьей-то помощи я не могла.
И тут мое тело потеряло опору и медленно, но неотвратимо поползло к краю обрыва. Человек схватился за мою руку второй своей рукой и повис теперь на мне всем телом. Моя правая рука, в которую он вцепился, согнулась в локте, острый край камня впился в нее и раздирал рукав комбинезона и кожу, поскольку мое движение к обрыву замедлилось, но не прекратилось, и рука потихоньку двигалась по острому краю камня.
«Все! – подумала я. – Все! Упаду!.. – Но тут же спохватилась: – Не думай об этом, дура! Ты выкарабкаешься! Ты удержишься!..»
Рука уже проползла по камню почти до плеча. Я не чувствовала боли, только видела, как по ней ручейком стекает кровь и течет дальше по пальцам держащегося за меня человека. Голова моя постепенно выдвинулась за край обрыва и я увидела…
Первое, что я увидела – испуганные глаза врача Карпова. Он висел на моей руке, не двигаясь и не извиваясь всем телом, просто вцепившись в меня как клещ и доверив теперь свою жизнь моим слабым силам. Если бы он сделал какое-то резкое движение, я бы мигом слетела с обрыва вместе с ним…
А там… Я посмотрела вниз…
Никакой дороги внизу под нами уже не было.
Неровными уступами скала спускалась вниз в головокружительную пропасть…
Мои глаза расширились, став, наверное, такими же испуганными, как и у Карпова, и я почувствовала, что теряю способность сопротивляться тянущей меня вниз тяжести. Пропасть притягивала меня к себе… Я поползла в нее все быстрее и быстрее… До падения оставалось всего лишь какое-то мгновение…
Никогда я еще не радовалась так тому, что меня кто-то неожиданно хватает за ноги. Не думала даже, что может быть так приятно, когда тебя грубо и больно, жесткими стальными пальцами хватают за лодыжки…
– Брось его, идиотка! – услышала я голос Грега. – Отпусти его, я не вытащу вас двоих!
О Боже! Как приятно было слышать его хриплый от напряжения, злой голос.
– Не могу! – крикнула я ему в ответ. – Он меня держит! Не могу отцепиться…
– Поль! – заорал Грег. – Поль! Пистолет!
Рядом со мной возникла голова Поля, и я увидела его руку с пистолетом, направленным в лицо вцепившемуся в мою руку Карпову.
«Это мой пистолет! Где он его взял?.. – удивленно подумала я, но тут же вспомнила. – Ах, да, он же забрал его у меня…»
– Стреляй, мать твою! – орал Грег. – Стреляй, засранец!..
Поль выстрелил. Второй раз, почти подряд, мне пришлось увидеть, как во лбу человека появляется дырка от пули… Но отвернуться я не могла, не могла даже закрыть глаза – пропасть словно гипнотизировала меня и заставляла смотреть на Карпова.
Я почувствовала, как пальцы его ослабели, заскользили по моей руке, размазывая натекшую кровь, и, наконец, разжались.
Он полетел вниз.
Сначала ровно, просто падая, потом ударился о какой-то выступ, отскочил от него, пролетел еще метров пятьдесят, вновь ударился, и дальше его труп начал отскакивать от скалы, как мячик, подлетая иногда кверху, словно резиновый. Он пролетел уже метров двести пятьдесят – триста, я почти потеряла его из виду…
Куда он упал, я не успела разглядеть, поскольку Грег начал тянуть меня назад и голова моя вновь оказалась за краем обрыва.
Наконец Грег сильно дернул меня за ноги, и я оказалась метрах в двух от обрыва. Я сразу же попыталась встать, но ноги дрожали, и я только села, беспомощно озираясь по сторонам. Поль поднял меня и помог отойти подальше от края пропасти.
Грег уже улыбался и доставал откуда-то из бесчисленных карманов комбинезона пластмассовую бутылочку с йодом, бинт и небольшую плоскую металлическую фляжку, ту, к которой мы уже прикладывались при нашем знакомстве…
– Выпей! – он сунул мне под нос свою фляжку. – Джонни Уокер умеет поднимать настроение… Да, было бы жаль потерять такую симпатичную девочку только из-за того, что в детстве ей не объяснили, что о своей жизни нужно заботиться намного больше, чем о жизни ближнего… У вас же есть поговорка…
Он задумался, вспоминая, и сказал неожиданно по-русски…
– Звоя рубажка плиско… – и громко захохотал, очень довольный своими скромными успехами в русском языке.
«Знаю я, о чем ты заботишься, – подумала я. – Ты же не знаешь, у кого пленка… Если бы ты был уверен, что она не у меня, а у Поля, я бы сейчас летела в пропасть вместе с этим сумасшедшим бедолагой».
Я оглянулась на край обрыва, зябко передернула плечами и подумала:
«Впрочем, не летела бы, а скакала, как мячик, превращаясь в огромную отбивную…»
Фляжку я у него взяла и сделала три больших глотка обжигающей жидкости. Виски перехватило горло, я закашлялась, но зато окончательно пришла в себя. Мне уже не казалось, что из пропасти на меня смотрят какие-то притягивающие огромные глаза…
Поль суетился около Судакова, который хрипел и дергался… Он вкалывал ему какие-то лекарства из шприц-тюбиков, но это не помогало.
Подойдя к Полю, я спросила:
– Что с ним?
– Камень в голову попал… – мрачно ответил Поль. – Умирает…
Только сейчас я заметила на лысой голове Судакова большое пятно содранной кожи и явно ощутимую, хорошо видную вмятину в черепе…
«Вот так, спасатель, – горько констатировала я. – Вот он, конец твоего задания… Впрочем, – оборвала я себя тут же, – нет! Он ведь сам сказал, что главное – передать микропленку в Россию… И сам сказал, что умрет. Чувствовал, что самому ему не удастся сделать то, что он должен был сделать. Он доверил это тебе, значит, это и есть теперь твое главное задание… Наверное, начался тот самый второй этап, о котором говорил генерал Васильев».
Судаков наконец затих. Поль сидел около него, сгорбившись…