Глава 1

– А кто еще будет? – поинтересовалась Лена, блеснув глазами и отбросив светлую прядь со лба.

– Сотрудники отца, – серьезно глядя на подругу и наморщив лоб, чтобы придать себе вид взрослой женщины, принялась перечислять Дина, – мамины знакомые: ну, там директор ресторана, мать одной моей одноклассницы, парикмахерша, ну и еще кто-то – как обычно, – девушка сорвалась на легкомысленный тон, гораздо более подходящий для ее подросткового возраста. – А какая разница?

– Просто любопытно, Диночка, – пожала плечами Лена и окинула мечтательным взглядом кабинет, обустроенный с большим вкусом.

Ей очень нравилось жилище подружки, а особенно этот роскошный, отделанный дубовыми панелями кабинет. Он казался картинкой из средневекового романа, и только компьютер на столе несколько выпадал из общего стиля. Солнце, проникая в окно, окрашивало древесные планки золотом, отчего обстановка кабинета выглядела еще более притягательной.

Лена находилась в полной эйфории.

– Что ж, Дина, вечеринка очень кстати, – проговорила девушка. – Я как раз не знала, чем завтра заняться.

Потом со скучающим видом встала и протянула руку к своей сумочке.

– Ты уже уходишь? – несколько разочарованно спросила Дина.

– Да, у меня еще сегодня много дел. Нужно принять ванну, родителям позвонить…

– А-а, – протянула Дина, не отметив такого факта, что и на принятие ванны, и на звонок родителям явно не требуется много времени.

Лена все с тем же скучающим видом пошла в прихожую. На прощание она улыбнулась подруге, вышла на улицу, где ее уже ожидало такси, и поехала к себе домой.

Звонок в дверь раздался как гром средь ясного неба. Алтуфьев выругался. Он не хотел никого видеть. Когда первое раздражение прошло, он усмехнулся, размышляя, стоит ли открывать. Выше всего на свете и, уж конечно, значительно выше человеческих отношений он ставил собственное творчество, поэтому, когда работал, на звонки в дверь никогда не реагировал – ведь ушедшее вдохновение уже не вернешь.

Но звонивший явно не собирался сдаваться так просто.

Алтуфьев потер нервными пальцами виски и коварно улыбнулся. Художник был личностью экстравагантной и вместе с тем довольно вредной. Собственно, эти два качества в нем тесно переплетались. Вот и сейчас Юрий Николаевич решил проделать довольно злую шутку.

Бесшумно передвигаясь по комнате, он дошел до маленькой прихожей и осторожно заглянул в глазок. За дверью стоял Виталий, молодой человек, возомнивший себя великим поэтом. Улыбка на приятном, хотя и несколько полноватом лице Алтуфьева стала еще более зловещей. Кошачье-желтые глаза загорелись нехорошим огнем, но голос прозвучал ласково и спокойно.

– Виталий, дорогой, прости, у меня, кажется, заклинило дверь, – сказал Алтуфьев и для достоверности отчаянно подергал витую ручку двери и щелкнул ключом в замке. – Не мог бы ты открыть дверь снаружи?

– Каким образом? – спокойным баритоном поинтересовался Виталий. – Брось ключ из окна, тогда я попытаюсь.

– Но у меня заклинил внутренний засов, его снаружи не откроешь, – нашелся Алтуфьев.

– И что мне-то делать? – раздраженно буркнул Виталий.

«Уйти отсюда, и как можно скорее, – хмурясь, подумал Юрий Николаевич. – Тогда ты, мальчик, избежишь некоторых проблем».

– Ну не знаю, попробуй взломать, – еще более коварно улыбнулся художник, выуживая из кармана мобильный телефон.

– А за порчу имущества обдерешь как липку? – хмыкнул Виталий.

– Ну что ты, конечно, нет, наоборот, коньяком угощу, – заверил гостя Юрий Николаевич. – Просто я совершенно не знаю, что делать! В сотовом, как назло, батарейки сели, а обычный банально сломался, я его разбил, а новый корпус никак не куплю…

Виталий принялся толкать дверь. Алтуфьев улыбнулся. Все шло по плану. Художник прошел в кабинет, уселся за стол и настучал на сотовом короткий, всего из двух цифр, номер.

– Добрый день, – начал он обеспокоенно, услышав в трубке невнятное представление: «Отделение милиции, дежурный такой-то…»

– Слушаю вас, – откликнулся милиционер энергично.

– Извините за беспокойство, но ко мне ломятся в дверь.

Голос Алтуфьева звучал совершенно искренне. Пожалуй, даже самый проницательный человек не уловил бы в тоне художника фальши. Юрий Николаевич умел лгать и искренне гордился этим. Он любил «поприкалываться» над приятелями, считая такие поступки частью своего имиджа…

Милиция пообещала прореагировать на звонок Алтуфьева. А художник спокойно отключил связь и с внутренним удовлетворением вновь прислушался к ударам, доносящимся со стороны двери. Виталий трудился со всей ответственностью – во что бы то ни стало старался высвободить приятеля из домашнего заточения. Благо дверь была достаточно крепкой.

– Думаю, выдержит до приезда ментов, – мечтательно щурясь, прошептал Алтуфьев и воскликнул: – Виталий, солнце мое, ну еще немного! Коньяк тебя ждет!

Удары по двери усилились. Алтуфьев грустно взглянул на холст – ну вот, опять творческий зуд утих, придется его мобилизовать с помощью крепкого кофе и «Капитана Блэка», отчего комната снова пропахнет кисловатым ароматом крепкого табака.

Юрий Николаевич подошел к окну, перегнулся через подоконник и задумчиво посмотрел на омерзительного бульдожку, рвущегося с поводка. Вдруг он заметил милицейскую машину, въезжающую в арку.

– Ага, замечательно, – обрадовался Алтуфьев и провел ладонью по волосам. После чего бесшумно подошел к двери и стал ждать. Уже минуты через три за дверью раздался шум.

– Какого черта! – возмущенно вопил Виталий.

– Пройдемте, гражданин, вы задержаны по обвинению в попытке проникновения на чужую территорию, – прозвучала стандартная фраза из фильмов, в которых хорошие полицейские в финале захватывают плохих парней.

«Наверное, довольно», – решил Алтуфьев и приоткрыл дверь.

– Прошу прощения, господа, – глядя в разъяренные глаза Виталия, четко произнес Алтуфьев. Его тонкая рука легко легла на локоть вислоусого мента с тяжелым подбородком и нашивками сержанта. – Кажется, произошла ужасная ошибка…

– Ошибка? Какая, к дьяволу, ошибка? – возмутился Виталий.

Он высвободил руку из цепких лап мента и провел ею по подбородку, стирая тонкую струйку крови, стекающую из разбитой нижней губы.

Алтуфьев бросил на парня свой коронный взгляд – холодный и строгий, и Виталий притих, позволив художнику продолжить свои объяснения.

– Вероятно, у меня не сработал звонок, – ловко нанизывал бусины слов Юрий Николаевич, ласково, почти подобострастно поглядывая на кряжистого сержанта. – Мы с Виталиком вчера договорились встретиться, ну и так получилось… Я совершенно заработался и забыл о том, что он может прийти. Так что отпустите, пожалуйста, молодого человека, господа. Это моя ошибка, и я, конечно, признаю вину и готов понести наказание, – покаянно склонил стриженую голову Юрий Николаевич, отчего никто не увидел коварно-насмешливых огоньков в его кошачьих, янтарного цвета глазах.

Сержант уяснил, что произошло недоразумение, и приказал сотруднику отпустить парня. Виталий досадливо встряхнулся, пригладил рукой волосы, сверкнул синими глазищами, но промолчал. А менты потопали вниз по лестнице, решив не дожидаться лифта. Инцидент был исчерпан. Или почти исчерпан.

– Какого черта ты меня так подставил? – возмущенно заорал Виталий.

– Терпи, дружок, – пожал плечами Алтуфьев и, впустив гостя в квартиру, негромко добавил: – В конце концов, этот психологический эксперимент для тебя лишь немного неприятен, мне же, как творческому человеку, чрезвычайно полезен. Хочешь коньяку?

– Сволочь ты, – коротко откликнулся на эту тираду Виталий и вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь.

– Боже мой, какие мы обидчивые! – насмешливо бросил художник вслед уходившему гостю.

Он не сомневался, что Виталий вернется. Да что там, Юрий Николаевич был в этом уверен. Обыватели слишком гордились своим знакомством с прославленным и раскрученным Алтуфьевым, чтобы вот так просто рвать отношения. И этот поэтишка, с его голубыми глазками и выражением лица «всех люблю», тоже лишь обыватель. Он слишком высоко ценит свою «дружбу» с богемой, ну а уж с Юрием Николаевичем Алтуфьевым и подавно!

Алтуфьев вышел на балкон, окунувшись в жаркое летнее марево, и закурил, перевесившись через перила. Бабки, сидевшие на лавочках под сенью тополей, одновременно уставились на него с праведной ненавистью, потом склонились головами друг к другу и принялись обмениваться информацией. «Они были бы счастливы, если бы я сейчас упал с балкона», – насмешливо подумал Алтуфьев со свойственной ему проницательностью. Но падать не стал – доставлять бабкам удовольствие он не собирался. С отвращением посмотрел он на пыльные кроны деревьев, загаженный домашней живностью двор и поморщился – его эстетическое восприятие мира грязи не переносило.

Юрий Николаевич, повинуясь быстрой смене настроения, широко и хищно улыбнулся и пробормотал:

– Может быть, переехать отсюда? В самом деле, давно бы уже жил в Питере или Москве.

Впрочем, эту мысль он отклонил – в Тарасове он элитный художник, один из немногих, окруженный стаей поклонников. В столицах же и своих хватает. К тому же переезжать – значит облегчить жизнь всему подъезду, чего Юрий Николаевич делать не собирался. Пусть мучаются, ему не жалко. Да и поле для психологических экспериментов здесь замечательное – столько идиотов доверчивых вокруг! Это же надо! А он учит их относиться к миру с большей настороженностью. Между прочим, очень даже хорошее дело. Дуракам даже в нашей стране везти перестало…

В дверь еще раз позвонили. «Еще один…» – злобно подумал Алтуфьев.

– А, это ты? – расплылся в улыбке Юрий Николаевич, увидев в дверном проеме знакомую фигуру. – Есть что-нибудь новенькое, Диман?

Диман был широкоплечим здоровяком, который своим обликом очень выделялся среди творческих людей. Да и лицо у него было абсолютно плебейское – круглое, простое, почти как у телевизионного любимца, мента Дукалиса.

– Я сегодня к тебе заглянуть вечерком собираюсь, – бросил Диман. – Есть тема… Зашел просто предупредить.

Алтуфьев пристально посмотрел в глаза визитеру, потом лукаво, с прищуром улыбнулся.

За темными дубовыми панелями кабинета, казалось, крылись тени; вот-вот из-за угла выйдет человек и его карающая длань схватит мошенника за шиворот. По подоконнику снаружи ходила птица – для полноты образа ей не хватало лишь полицейского значка на сизой грудке…

Рука потянулась к кодовому замку, и сердце трепыхнулось в груди, стремясь допрыгнуть до самого горла. Пальцы повлажнели, холодный пот струился по лбу.

Налево… Направо… Черт, неправильно, так и завалиться можно! Сейфовое колесико возмущенно щелкнуло, и руки задрожали еще сильнее. Так не хотелось… Но, к сожалению, это необходимо, выбора нет и не предвидится.

Наконец дверца сейфа распахнулась с коротким и натужным лязгом, и… Замечательно, дело почти сделано. Но легче от этого не стало – слишком серьезными могут быть последствия.

Расставшись со своим содержимым, сейф так же легко распрощался и с отпечатками преступных пальцев – их просто-напросто уничтожили платочком. После чего дверца снова закрылась, не издав ни звука, а новый хозяин денег, оглядевшись по сторонам, вышел из кабинета и наконец-то вздохнул с облегчением. Воздух ворвался в его легкие почти со свистом, принося расслабление и покой. Впрочем, покой, наверное, наступит не скоро. Вот и сейчас колени все еще еле заметно дрожали от пережитого напряжения. Хотя главное дело сделано…

Котова спустилась в гараж и села за руль своей белой «Ауди». Июльское солнце палило немилосердно, грозя напрочь растопить Ларисин макияж. Даже неплохой кондиционер, встроенный в машину, не помогал. И все же жара не портила Котовой настроения. Выходной день. Кондиционированный, а значит, прохладнее уличного, воздух в машине и приятное чувство свободы…

За окном лениво плыли облака – не привычные белые подушки, тяжелые и вальяжные, а скорее тонкие, полупрозрачные перья. Они не обещали дождя – погода, судя по всему, окончательно устоялась, жара растянется еще как минимум недели на три, а может, и больше. Столь засушливого лета давно уже не было. Тарасовцам искренне казалось, что их непостижимым образом перенесло куда-то в пустыню, потому что только в пустыне возможна такая высокая температура. Народ спасался исключительно за городом, развалившись на пляжах. А те, у кого была такая возможность, ехали на курорты – даже на Черноморском побережье было не так жарко, как в Тарасове.

Лариса не относилась ни к тем, ни к другим. Она проводила лето в городе – не собиралась надолго лишать ресторан своего пристального хозяйского внимания. И развлекалась как могла – ходила по банкетам и устраивала вечеринки сама.

Котова, улыбнувшись, согнала с запястья нахального черно-золотого шмеля (как он залетел в машину!), и тот, возмущенно жужжа, вылетел в окно и скрылся в синей вышине. После чего остановила машину и просигналила, любуясь резными воротами дома Рогачевых. Коттедж из розового камня в черном металлическом обрамлении смотрелся драгоценным камнем в изысканной оправе. Лариса и сама бы с удовольствием поменяла свою трехэтажную квартиру на подобный домик, окруженный роскошным садом, летом это именно то, что нужно, и особенно в такую жару!

Ворота все не открывались. Котова усилием воли отогнала от себя легкую досаду – неужели она опоздала? На дороге образовались привычные в летний сезон пробки, потому как городские власти предпочитали залатывать трассу именно в разгар дня, и Лариса, естественно, потратила на поездку чуть больше времени, чем предполагала.

Наконец черно-витые створки ворот расползлись, и Котова завела свой автомобиль на широкий, выложенный серо-розоватыми каменными плитами двор, поставив «Ауди» между вишневым джипом и черным «Опелем».

– Здравствуй, Лариса, мы уже боялись, ты не приедешь, – смягчая укоризненный тон обаятельной улыбкой, звонко произнесла Альбина Рогачева, выходя навстречу прибывшей гостье.

Котова вышла из машины, улыбнулась лучезарно и приветствовала приятельницу:

– Здравствуй, извини, что опоздала – на дороге такой затор! У тебя очаровательное платье.

Платье Рогачевой и в самом деле было роскошным – модель от малоизвестного, но чрезвычайно талантливого парижского дизайнера из темного, розово-лилового шелка. Альбина улыбнулась, благосклонно принимая комплимент, и предложила:

– Пойдем в дом.

– С удовольствием. Все уже собрались?

– Ну конечно, – засмеялась Рогачева. – Скучно не будет.

И в самом деле компания подобралась очаровательная. Среди приглашенных присутствовала и давняя подруга Ларисы – стилист Эвелина Горская. Эта великосветская львица сегодня была без сопровождения. Увы, в последнее время с кавалерами у нее было не густо. Отчего Эвелина немного грустила и чувствовала себя словно не в своей тарелке, тем более что все находившиеся на вечеринке мужчины были при дамах.

– Альбиночка, познакомьте меня с вашей очаровательной гостьей! – улыбаясь во все тридцать два зуба и едва не раздевая Котову взглядом, обратился к хозяйке высокий худощавый брюнет лет сорока с небольшим. В глазах его сияло искреннее восхищение столь притягательной особой, как Лариса Котова.

– Лариса, позволь тебе представить господина Варламова, коллегу моего мужа. Илья, это Лариса Викторовна Котова, директор ресторана «Чайка», очаровательная женщина и прекрасный бизнесмен.

Лариса благосклонно улыбнулась, вслушиваясь в лестную рекомендацию Рогачевой.

– Очень рад, – едва не прищелкнув каблуками, лучезарно заулыбался Варламов и прикоснулся пухлыми губами сластолюбца к руке Ларисы.

Женщина восприняла это как должное, вежливо произнеся приличествующие случаю слова. И еще раз огляделась. Хоть она и не раз бывала у Рогачевых, восхищаться их великолепным интерьером не уставала.

На полу роскошный кремовых тонов ковер. По белоснежным стенам развешаны симпатичные морские пейзажи. Диваны и кресла, обитые черно-бело-полосатой, под зебру тканью, так и манили погрузиться в райское блаженство мягких подушек.

– Почему вы без супруга, Лариса? – поинтересовался Игорь Петрович Рогачев, хозяин дома.

Котова усилием воли подавила гримаску неудовольствия и ответила с вежливой, но холодной улыбкой:

– Он не смог составить мне компанию, много дел.

На этом тема была закрыта – Котова всегда умела показать всю ненужность дальнейших расспросов. На самом деле Евгений не пошел в гости по самой простой причине – он был не в форме, еще вчера он сильно перебрал на корпоративной вечеринке и сегодня весь день «болел», валяясь дома на диване. Котов и слышать не хотел о выходе в свет.

– Добрый день, Лариса Викторовна, – улыбнулся другой мужчина, полноватый блондин в элегантном костюме с галстуком, в который вцепилась булавка в виде птичьей лапки. – Не думаю, что вы меня помните, но поспешу представиться, – еще более ласково добавил блондин. – Сергей Новицкий, к вашим услугам.

Котова усмехнулась нарочито-светскому тону и возразила:

– Я все же помню вас, вы нередко бываете в «Чайке».

– Вы правы, Лариса Викторовна, правы, – галантно поклонился Новицкий и рассыпался в цветистых комплиментах: – Ваше детище просто поразительно! Такой вкус! Такая кухня!

Глаза Новицкого маслянисто заблестели, словно он воочию видел накрытый ресторанный столик, заставленный изысканными блюдами.

Лариса чуть покраснела – похвала была ей очень приятна. И присела в полосатое кресло, взяв с подноса бокал, наполненный легким искристым вином. Пригубив аперитив, Котова стала высматривать знакомых, с которыми еще не пообщалась.

Внимание женщины привлекла парочка, занявшая диван в нише у окна. Одна из двух девушек, очевидно, была дочь хозяйки. Уж очень она походила на своих родителей! Худенькая, коротко стриженная брюнетка с длинными серьгами, свисавшими с одной мочки, и в джинсах с бахромой, заливисто смеялась над словами своей подруги.

Ее соседка казалась лет на пять-семь старше. Блондинка. Пряди волос рассыпались по плечам. Длинная узкая юбка сияла матово-золотистым шелком, симпатичный черный топик соблазнительно оголял загорелый живот.

– Кто это? – поинтересовалась Лариса у подошедшей к ней Альбины.

Отчего-то блондинка привлекла ее внимание. Может быть, своей чуть напряженной позой – вероятно, девушка не привыкла к подобным сборищам и чувствовала себя неловко. Котова не могла понять, что может связывать столь разных по возрасту людей.

– Рядом с Диной? – уточнила Рогачева, непринужденно присаживаясь на ручку кресла и отпивая из бокала сок.

Лариса спохватилась, что не сказала ни единого слова относительно хозяйкиного чада, и поспешила исправить оплошность:

– У тебя очаровательная дочка!

– Лена Урукова, ее подруга. Девушка очень милая и интеллигентная, кажется, работает переводчиком.

– У них большая разница в возрасте, странно, что…

Но фразе не суждено было окончиться – хозяин дома пригласил всех к столу. Лариса успела только поинтересоваться:

– А где твой сын?

– Денис должен прийти позднее, – улыбнулась Рогачева. – Сама понимаешь – дело молодое, своих забот хватает. А мы для него старое поколение.

С Альбиной Лариса познакомилась не так давно, через Эвелину Горскую. Муж Альбины руководил фирмой по поставке деликатесов из разных концов света, и с ним Лариса вынуждена была сотрудничать по работе. Их детей Котовой еще не доводилось видеть, она только слышала, что у Рогачевых есть сын и дочь. Сын, как обмолвилась однажды Альбина, учился на первом курсе университета. Дочь грызла гранит науки в экономическом институте, там же, где училась и Настя, дочь Ларисы.

Столовая в доме Рогачевых, пожалуй, была еще красивее гостиной. Бледно-зеленый и тускло-коралловый цвета доминировали в комнате, разбавляясь кремовым и золотисто-коричневым. Длинный стол, уставленный всевозможными блюдами, искрился хрусталем и матово поблескивал дорогим фарфором.

Лариса взглядом профессионала обвела стол, безошибочно узнавая блюда, приготовленные шеф-поваром ее ресторана: изящно свернутые трубочками куриные рулеты, разложенные на листьях салата, и кармашки с начинкой из грибов и индейки, украшенные красным острым соусом и листиками шалфея. Котова расположилась на своем месте и невольно прислушалась к разговору своих соседей.

– Сегодня Алечка без своей побрякушки, – приглушенно прошипела Надежда Новицкая, ехидно улыбаясь.

Потом нацепила на вилку шампиньон, окинув взглядом шикарный стол, возвела очи к красивой люстре, ожидая ответа от мужа.

– Солнце мое, она в твоем присутствии более никогда не появится в колье, – засмеялся Сергей, сверкая светлыми глазами. – Ты ж достала бедную бабу!

В речи его проскальзывали просторечные обороты. Как ни старался он казаться хорошо воспитанным человеком, все же бурное прошлое и своеобразный круг знакомых давали о себе знать.

– А почему она не продает? – капризно выпятила Надежда пухлую чувственную губку, подкрашенную прозрачно-коралловым блеском. И улыбнулась, зная, что эта ее улыбка заставит-таки мужа приобрести понравившуюся ей вещь. – Мне так нравится это колье!

– Ну, деточка, не будь ребенком! И вообще здесь не место для подобных разговоров! – прошептал Новицкий.

– Я бы вам продал всю свою жизнь! – галантно вклинился в беседу сластолюбец Варламов, сидевший по левую руку от Надежды Новицкой. – Можете мне поверить, Наденька!

Новицкая засмеялась, томно опустив глазки, и откликнулась негромко:

– К несчастью, Илья, мне не нужна ваша жизнь, я не буду ее покупать!

– Зато тебе, пожалуй, деньги бы пригодились, – поддел Сергей соседа, подбивающего клинья к его жене.

Банкет проходил точно так же, как и все остальные, на которых успела побывать Лариса Котова. Разговоры крутились вокруг одних и тех же тем – политика, налоги да наряды знакомых. Господин Варламов ловко ухаживал за Ларисой. Котова же наблюдала за Леной и Диной. Только эти две особы были абсолютно отделены от окружавших их гостей – они весело болтали о чем-то своем и сдержанно смеялись.

Когда Илье Варламову надоело равнодушие соседки по столу, он обернулся в другую сторону – к Надежде Новицкой, пухлой сексапильной брюнетке с кокетливыми повадками и живыми темными глазами. А потом настала очередь и Эвелины Горской, которая уже совсем заскучала без мужского внимания.

Перекусив, все вернулись в гостиную и устроились на диванах с кофе. Вдруг в дверном проеме возникла высокая фигура. Хозяйка подошла к парню и улыбнулась.

– Денис, – прошипела Альбина, предварительно оглядевшись и убедившись, что никто не услышит ее гневной тирады. – Ты мог бы и пораньше прийти, проявив хоть минимальное уважение к семье.

Парень сверкнул темными глазами, виновато похлопал длиннющими ресницами и пробормотал:

– Извини, мам, я не рассчитал время. Но думаю, ничего страшного не произошло, вы не скучали и без меня.

Альбина недовольно поморщилась, прикусила губу, но, заметив, что Котова перевела на нее взгляд, поспешно заулыбалась.

– Ладно, поговорим позднее, а пока иди поздоровайся с гостями.

Лариса с интересом наблюдала за высоким темноволосым юношей. Денис Рогачев обещал в будущем стать чрезвычайно привлекательным мужчиной. Впрочем, и сейчас он производил неплохое впечатление своей лучезарной насмешливой улыбкой и озорными беспокойными глазами.

Гости бродили по гостиной, периодически выползая в другие комнаты, а Дина с Леной вообще уединились. В принципе, Ларисе нравился этот вечер. Спокойствие, которое она нечасто испытывала, охватило ее здесь. Не нужно было куда-то бежать, договариваться с поставщиками, вообще работать. Она могла просто сидеть и наслаждаться вечером.

– Скучаете, Лариса Викторовна? – поинтересовался Игорь Петрович Рогачев, подойдя к мирно сидящей в кресле Ларисе.

– Ну что вы, – покачала она головой, – вовсе нет. Мне очень приятно наслаждаться покоем. Это очень редко получается, тем более если сама организуешь банкет.

Рогачев засмеялся и опустился в кресло напротив дивана, на котором сидела Котова.

– Вы правы, но, к счастью, обслуга из вашего ресторана замечательно со всем справляется. А вообще, с нашей работой просто кошмар какой-то. Ни отдохнуть, ни расслабиться…

Лариса, конечно, могла бы не согласиться с подобной точкой зрения – она-то держала ресторан больше для собственного удовольствия, чем ради прибыли. Но спорить с хозяином дома не стала и задумчиво кивнула:

– Вы правы, Игорь Петрович, жизнь становится все более динамичной, и уже ни на что не хватает времени.

Рогачев, видимо, соскучился по общению. Он поерзал, словно пытаясь еще плотнее врасти в кресло, и продолжил:

– Вы не представляете, но я уже три года не могу выбраться на природу. Просто съездить в лес, отдохнуть, рыбку поудить – не могу! – отчеканил он.

Лариса сочувственно покивала.

– В самом деле, какая досада.

– А, вот вы где! – лукаво воскликнула Альбина. – Идемте есть мороженое! Это что-то удивительное – с шоколадным муссом, лимонным желе и рубленым миндалем. Пойдемте, мы решили посидеть в саду. Там сейчас свежо, везде тень.

Лариса с готовностью поднялась – в самом деле, почему бы не побывать на природе? Даже если эта природа – всего лишь взращенный человеческими руками фруктовый сад. Рогачев пропустил женщин вперед и покорно последовал за ними – а что ему оставалось?..

Несмотря на то что вечер прошел достаточно приятно, банкет утомил Ларису, и она была счастлива вернуться домой. Муж и дочь уже спали, причем в спальне Евгения подозрительно пахло коньяком.

«Опять пил», – привычно уже, не придавая этой мысли особого значения, подумала Лариса. Она успела свыкнуться с дурацкой особенностью мужа – пить лошадиными дозами.

Женщина присела на подоконник, задумчиво улыбаясь, и поболтала в воздухе босыми ногами, разминая их после туфель на высоком каблуке.

Вдруг зазвонил телефон. Кто бы это так поздно? Лариса передернула плечами, усмехнулась собственной фантазии и задумчиво сняла трубку.

– Слушаю, – мягко произнесла Лариса.

– Могу я поговорить с Ларисой Викторовной Котовой? – раздался в трубке взволнованный женский голос, который показался Ларисе как будто знакомым.

– Это я, – ответила Котова.

– Лариса, это Рогачева. Альбина. Прости, что так поздно, наверное, я зря позвонила, но я надеялась, ты еще не легла спать, – быстро и растерянно говорила женщина.

– Ты меня не разбудила, – со свойственным ей тактом успокоила приятельницу Котова. – Надеюсь, у тебя ничего не случилось?

– Случилось! – выпалила Рогачева, и тут Лариса обратила внимание на нервозные нотки в голосе своей приятельницы. – Только… наверное, стоило позвонить тебе с утра, а не ночью.

– Ну раз уж позвонила… – засмеялась Лариса. И опустилась в кресло, готовясь к длительной беседе. Рука ее машинально скользнула по гладкой ткани обивки.

Альбина, снова извинившись, сбивчиво рассказала о своей проблеме. Оказывается, во время банкета из домашнего сейфа Рогачевых пропали деньги – сто тысяч долларов.

– В милицию обратилась? – поинтересовалась Лариса, выслушав эту досадную историю.

– Нет, не хочу связываться… – пролепетала Альбина, и Котова ее прекрасно поняла – редко кто из представителей бизнес-элиты жаждет встреч с органами охраны правопорядка. Потому что отношение к богатым людям в нашей стране не самое хорошее, а антиреклама не нужна никому. Поэтому-то и развелось в последние годы такое мощное поголовье частных детективов, доморощенных Шерлоков Холмсов и фирм по их подготовке.

– Лариса, помоги нам, пожалуйста! – взмолилась Альбина. – Найди преступника!

Котова усмехнулась – она не слишком удивилась такой просьбе. Большинство знакомых Ларисы отлично осведомлены, что у нее несколько необычное хобби – она увлекается детективными расследованиями. Ей нравится раскрывать преступления.

– Хорошо, – согласилась Лариса, – давай встретимся, только завтра, сегодня уже поздно, и ты мне все подробно расскажешь. Сможешь подойти в «Чайку» часам к одиннадцати утра?

– Конечно! – с признательностью откликнулась Альбина и, пожелав подруге спокойной ночи, прервала связь. Она готова была прийти куда угодно и когда угодно, лишь бы вернуть деньги.

Котова вздохнула и налила в бокал холодного апельсинового сока. Устремив задумчивый взгляд в потолок, она пыталась припомнить прошедший вечер. Судя по всему, деньги пропали во время банкета. Во всяком случае, именно так говорила Альбина.

«Наверное, я рановато уехала, – с досадой подумала Лариса. – Возможно, все случилось после моего отъезда? Впрочем, утро вечера мудренее – сейчас спать, а завтра на свежую голову буду думать».

 

Глава 2

Проснулась Лариса намного раньше того, как прозвонил будильник, – ей очень сильно захотелось пить. А засыпать снова уже не было смысла, поэтому Котова, позавтракав, собралась на работу. До одиннадцати еще далеко, а за это время она успеет сделать массу дел.

Одевшись, Котова вышла на улицу и полной грудью вдохнула прохладный утренний воздух, в котором уже ощущалось предвкушение зноя. Она решила не брать машину – до «Чайки» идти не так далеко, на улице свежо, и Котова не смогла отказать себе в удовольствии прогуляться.

Лариса улыбнулась, подняла лицо к перламутрово-синему небу и почувствовала себя девочкой, напрочь лишенной проблем и забот «взрослой жизни». Хотя проблемы все же были – от них никуда не уйти, – вот и теперь Лариса собиралась помочь подруге и постараться выяснить, кто же украл деньги из ее дома.

Впрочем, Котовой нравилось вести расследования. Ее подстегивало чувство борьбы. Она и преступник: чей мозг изощреннее, кто быстрее реагирует? Лариса словно каждым расследованием доказывала себе, что обладает далеко не ординарным умом, а ее логика и интуиция просто превосходны, короче говоря, Котовой и в самом деле нравилось раскрывать таинственные загадки, с которыми сталкивала ее жизнь. Впрочем, Лариса усматривала в этом и некое свое предназначение, ведь не случайно она попадала в такие ситуации, где требовалась ее помощь. Просто находилась в нужном месте в нужное время, и ей волей-неволей приходилось отыскивать преступников. Теперь же она уже вошла во вкус – и рада была помочь друзьям и знакомым.

Котова легко шагала по асфальту, от которого уже сейчас, с самого утра, шел жар. Каблучки Ларисиных туфель звонко цокали, легкий деловой костюм из светло-зеленого плотного шелка идеально облегал фигуру и ласкал кожу.

Лариса не смогла сдержать улыбку, завидев толстенькую таксу на коротких лапках, которая семенила рядом с хозяйкой – полной противоположностью своей собаки. «Дама с собачкой» была чрезвычайно высока – наверное, ростом под два метра, и вышагивала с гордостью английской королевы. Сцена казалась поистине уморительной.

Настроение, и без того неплохое – с утра не пришлось наблюдать «похмельный синдром» страдальца-мужа и выслушивать его жалобы на жизнь, – поднялось еще больше, и до работы Котова дошла, сияя лучезарной улыбкой.

У ресторана не было никого и ничего, в пустых стеклах, слепя глаза, отражался солнечный свет, а на двери подмигивала сигнализация. Отключив ее, Лариса вошла в пустой прохладный холл, закрыла за собой дверь, мельком оглядела себя в большое зеркало и поднялась в кабинет. Следовало заняться кое-какими документами – ведь если Котова с головой уйдет в расследование, на ресторан, как было известно ей из собственного опыта, времени не останется и все дела волей-неволей придется переложить на плечи верного Степаныча.

Администратор ресторана, Дмитрий Степанович Городов, возражать, разумеется, не будет – работа его вполне устраивает, и для ресторана Ларисы эта фигура практически незаменима. Тем не менее Котова предпочитала разбираться с бумагами самостоятельно.

Прежде чем поудобнее устроиться в кабинете, Лариса включила кондиционер и сварила себе чашку кофе. После чего удобно разместилась в кресле, закурила и вперила задумчивый взгляд в ежемесячный отчет.

Она настолько углубилась в бумаги, что вернули ее к действительности лишь слова администратора:

– Лариса Викторовна, – с уже привычным, а оттого и необидным сарказмом в голосе обратился тот к Котовой, – к вам пришли.

Женщина вскинула голову, бесцельно скользя взглядом по знакомой обстановке кабинета и фигуре Городова, наконец придя в себя, отреагировала:

– Дмитрий Степанович, распорядитесь, чтобы накрыли в Зеленом кабинете.

Урукова проснулась непривычно рано – аж в половине одиннадцатого утра! И случилось это по причине зловредных солнечных лучей, которые нахально проникли в ее девичью спальню. Потянувшись гибко, как кошка, Лена вскочила с кровати и прошла в кухню.

Все же вчера она переборщила с алкогольными напитками, да и немудрено – хотелось попробовать всего понемногу. Зато теперь отчаянно ныли виски. Лена залпом выпила стакан минеральной воды, закурила тонкую длинную сигарету и, окутав себя клубами ментолового дыма, любовно провела кончиками пальцев по картине, висевшей на стене.

Алтуфьев Ю.Н. «Вечер на Волге». Последнее из творений ее любимого художника и, по счастью, знакомого. Лена Урукова засмеялась, вспомнив кошачьи ласковые глаза маститого художника и его сильные руки, орудующие кистью. Пейзаж был не похож на обычные произведения подобного жанра. Тут присутствовали какие-то диковинные отсветы, неожиданно облака превращались в ангелов, но только если посмотреть под определенным углом. Или это только так казалось?

– Алтуфьев… – мечтательно пробормотала Елена, любуясь картиной.

Она довольно давно уже одолжила Юрию Николаевичу крупную сумму денег. Тогда у Алтуфьева были сложности – обычное дело для творческих людей, не сидящих на окладе. Лена была только рада выручить столь талантливого человека. Теперь же деньги понадобились ей самой – ужасно хотелось рвануть подальше из этого чертова города, например, на Черноморское побережье или ласково-жгучие пляжи Антальи, развеяться, отвлечься от пыли и духоты города. Тем более дела Алтуфьева снова пошли в гору – и Урукова надеялась, что у него теперь есть деньги.

– Значит, на сегодня планы такие, – пробормотала Лена себе под нос, затушив сигарету в пепельнице, – иду с Рогачевой на выставку постмодернистов, перевожу статью и ближе к вечеру еду к Алтуфьеву.

Общаться с самой собой уже вошло в привычку, такую же, как никотиновая зависимость, и Елена, почти не замечая за собой этой особенности, почти всегда рассуждала вслух о разных отвлеченных предметах.

Лариса усадила Альбину Рогачеву на мягкий и уютный диван, про себя поразившись тому, как осунулась и побледнела приятельница, но промолчала – не хватало своими репликами нагонять на несчастную женщину еще большую тоску.

На столе стараниями Степаныча и преданных ему официантов словно по мановению волшебной палочки стали появляться бутылка мартини, канапе со всевозможными начинками, ваза с фруктами – апельсинами, бананами и киви, ставшими едва ли не национальной русской пищей. Крабы под винным соусом, украшенные зеленью, томная розоватая семга и фаршированная щука…

– У вас сегодня рыбный день? – попыталась пошутить Рогачева и выдавила из себя улыбку.

Лариса оставила реплику женщины без внимания и, едва Степаныч, разлив мартини по бокалам, удалился, приступила к делу:

– Расскажи подробнее, что произошло, телефонная беседа вчера получилась несколько скомканной. – И добавила, стремясь успокоить Альбину: – Я постараюсь тебе помочь, сделаю все, что будет в моих силах.

Рогачева кивнула, пригубила мартини и нацепила на вилку кусочек семги.

– Начну все с самого начала, а то по телефону всего и не расскажешь. Тем более я вчера была в ужасно растрепанных чувствах…

Взгляд Альбины затуманился, но женщина усилием воли взяла себя в руки и продолжала:

– Вечером, когда Игорь полез в сейф – ему понадобились какие-то бумаги, – он обнаружил, что денег в нем нет. Просто нет, и все! Причем замки не сломаны, ничего не изменилось.

И Рогачева трагично замолчала.

– Ты когда открывала сейф в последний раз? Иными словами, кто и когда видел там деньги в последний раз? – поинтересовалась Лариса, перебирая в уме возможные предположения.

Альбина пожала плечами.

– Вчера утром, – ответила она. – Все было на месте. Но когда гости разошлись, денег там не оказалось.

– Где находится сейф?

– В кабинете Игоря, на втором этаже.

– Кто знает код?

– Мы с мужем, но мог узнать кто угодно, – тоскливо вздохнула Рогачева. – У нас ведь замок на сейфе очень старой модификации. И ведь предлагали нам сменить этот железный ящик на более усовершенствованную модель! Но нет – привыкли, понимаешь ли!

– Вы закрываете кабинет, когда устраиваете вечера? – спросила Лариса, просчитывая варианты в мозгу.

– Нет, конечно, там неплохая библиотека, и некоторые гости, утомившись от разговоров, поднимаются в кабинет посидеть, отдохнуть.

– Насколько я помню, вчера на второй этаж поднимались практически все, – предположила Котова, прикрыв глаза и то ли наслаждаясь изысканным вкусом фаршированной щуки, то ли пытаясь припомнить передвижения народа по рогачевскому дому.

– Да, – кивнула Альбина, жалобно глядя на собеседницу. – Все…

– Хорошо, – вздохнула Лариса.

Альбина еще больше погрустнела.

– Ты, конечно, сейчас спросишь, кого я подозреваю? – вздохнула она.

Лариса кивнула. Рогачева задумалась, прижав тонкие пальцы к вискам и прикрыв веки. Не так-то просто в числе давних знакомых найти человека, который способен на такой дерзкий поступок. Котова не стала торопить приятельницу – она прекрасно понимала, что та чувствует. Наконец Альбина очнулась и произнесла слегка неуверенно:

– Ну, Новицкие – люди не очень-то, что называется, обремененные порядочностью. Но чтобы такое?

– Почему ты так насчет Новицких?

Альбина немного помялась, потом, поиграв руками в воздухе, проговорила:

– Понимаешь, Сергей – человек с плохим прошлым. Впрочем, у нас оно у всех не очень чистое… – Альбина выразительно посмотрела на Ларису. – Но у Новицкого это, пожалуй, наиболее сильно выражено.

– Бывший бандит, что ли? – прямо спросила Лариса.

Альбина поежилась, поморщилась и махнула рукой. Но отвечать прямо не стала. Впрочем, по выражению ее лица Лариса и так все поняла.

– Ой, я не знаю, что делать! Прямо не знаю! – всплеснула руками Рогачева.

– Я могу свести тебя со своим знакомым в милиции, – сказала Лариса просто так, на всякий случай, хотя про себя уже решила, что, скорее всего, займется кражей денег из сейфа.

– Нет! – как черт от ладана открестилась Альбина. – Что ты, с милицией я связываться не буду! К тому же, пока они найдут деньги, мы успеем раз десять разориться!

– Ну хорошо, – не стала спорить Котова. – Итак, Новицкие – и он, и она, насколько я помню, поднимались на второй этаж.

– Надежда не расставалась со своей сумкой, а Сергей был в широком пиджаке, в котором вполне мог уместиться весь наш сейф, – проговорила Рогачева. – Так что они вполне могли выкрасть деньги. Только вот зачем? Что, у них своих мало? Или мы им так насолили? Думаю, что нет… Вот, кстати, Варламов, – и глаза Альбины загорелись злыми огоньками. – Он, наверное, мог на такое решиться. У Ильи постоянные долги, картежник завзятый. Так что…

– Заметь, все эти люди должны были знать шифр, – сказала Лариса. – К тому же во время вечеринки, когда все люди снуют туда-сюда, сложно выбрать удобный момент.

Альбина скептически посмотрела на Ларису. Было заметно, что она не разделяет полностью ее предположения.

– Аля, ты только не обижайся, но я должна задать следующий вопрос, – предупредила Лариса неуверенно и, повинуясь кивку собеседницы, спросила: – У твоего сына… не может быть материальных проблем? И вообще, у кого-то из членов твоей семьи… Извини, я понимаю, это нетактично, но все же…

Рогачева кивнула и с горечью откликнулась:

– Можешь не извиняться, раз уж такое произошло, все надо обсудить. Нет, ни у кого из нас материальных проблем в последнее время не возникало. Денису мы даем достаточно денег на карманные расходы, как и Дине, и они не проявляли неудовольствия. Да и украсть такую сумму – это уже слишком!

Лариса, удовлетворенная этим ответом, на некоторое время занялась поглощением пищи, формулируя новые вопросы.

Рогачева к ней присоединилась и с преувеличенной увлеченностью занялась разделкой краба.

– А Лена? – вспомнила Котова об оставленной доселе без внимания гостье. – Блондинка с кошачьими повадками, подруга Дины. Кто она, что она?

– Лена… – задумчиво пробормотала Альбина, уставясь в потолок. – Лена… Да кто ее знает?

– Девочка на первый взгляд небедная, но откуда у нее деньги? – заинтересованно бросила Лариса. – Кто-нибудь вообще знает ее?

– Девица таинственная, я расспрошу о ней Дину.

– Как они познакомились хотя бы? – спросила Котова.

– Не знаю, – раздраженно отмахнулась Альбина, потянувшись за сигаретой. – Не знаю.

– Знаешь, думаю, это лучше поручить моей Настасье, они все равно видятся в институте. От тебя такие вопросы могут показаться подозрительными, этакое посягательство на дружбу, и девочка просто замкнется, – заметила Лариса и, увлеченная собственной идеей, добавила: – Думаю, я как раз успею поговорить с дочерью, пока она еще не отправилась на учебу. А в остальном… Расскажи мне, пожалуйста, поподробнее о Новицком и Варламове – кто они, чем живут, где можно найти?

Следующие полчаса Лариса выслушивала Рогачеву. В итоге выяснила, что Варламов – из фирмы мужа, его заместитель, человек, у которого, несмотря на большую, по меркам города, зарплату, постоянные финансовые трудности. Сергей Новицкий же принадлежит к конкурирующей фирме и, по слухам, знаком с криминальными структурами Тарасова. Его супруга Надя – женщина ограниченная и завистливая.

Также Лариса обзавелась адресами фирм, в которых трудились в поте лица Варламов и Новицкий, и домашним адресом Новицких – Надежда не отягощала себя заботами о хлебе насущном и предпочитала жить по принципу «чем легче, тем веселее».

– Лена, представляешь, у нас такое произошло! – с придыханием воскликнула Дина, едва увидев подругу.

Урукова вскинула брови, ожидая «сногсшибательной новости», и улыбнулась. Ей импонировала эта веселая девчонка, умная не по годам и удивительно непосредственная.

– И что же? – полюбопытствовала она, отбросив назад волосы.

Они с Диной встретились в парке неподалеку от Дома офицеров, где происходила выставка работ современных художников. В ожидании подруги Урукова не знала, куда деться от жары, она успела съесть две порции мороженого и выпить бутылку ледяной фанты, что, впрочем, ее не спасло. Но сердиться на Дину не было никакой возможности – девочка отличалась непунктуальностью во всем.

Дина поправила лямку топа, плюхнулась на скамейку и даже поелозила по ней своими белыми брючками.

– Ты решила вытереть эту лавку? – съязвила Лена.

Но Дина на ее слова обратила столько же внимания, сколько уделяют пылинке где-то в дальнем углу комнаты. Девчонке явно не терпелось поделиться сногсшибательной новостью. Она вздохнула, словно набираясь сил перед нелегким испытанием, и выпалила почти без пауз:

– У нас вчера из сейфа похитили деньги! Вот! – шумно выдохнула Дина и нахмурилась. – Представляешь? Естественно, мамочка в стрессе, папа вообще в ауте, Дэн ходит как в воду опущенный.

– И что, много украли? – изумилась Лена, широко распахнув глаза. – Есть из-за чего переживать?

– Еще бы! Сто штук баксов! Ужас! Представляешь, мамочка хотела звонить в милицию, Дэн тоже, но папа устроил им жуткую проработку.

– И что теперь – всем семейством в Шерлоки Холмсы запишетесь? – скептически хмыкнула Урукова.

– Обязательно, – засмеялась Дина. – Еще как запишемся. А если честно, понятия не имею, что они собираются делать. Деньги вроде на фирму собирались тратить, на расширение или еще на что… А теперь – черт его знает, что будет!

– Ладно, все это ужасно интересно, только идем на выставку, – махнула рукой Урукова. – Там должно быть попрохладнее, к тому же у нас мало времени.

– Ленка, ты занудная, почти как мама, – нехотя поднимаясь, буркнула девчонка.

Ей ужасно хотелось обсудить столь животрепещущую тему, но, видимо, придется отложить это дело…

Лариса даже не стала оставлять администратору инструкций – знала, что Степаныч справится со всей работой без лишних ценных указаний с ее стороны. Распрощалась с Рогачевой и пошла домой, обещая звонить, если что-то узнает.

На обратном пути Котова искренне пожалела, что отказалась от кондиционированного салона своей машины – на улице жарило невыносимо. Даже солнечные очки не спасали от ярких лучей солнца, заставляя Ларису щуриться.

Котова, насколько могла, ускорила шаг, устремив взгляд в покрытый трещинами асфальт и клятвенно обещая себе: едва закончит расследование, целый день проведет в салоне красоты.

Добравшись до квартиры, Лариса свободно вздохнула. Впрочем, причиной этого был не только кондиционированный воздух. Но и еще два фактора – отсутствие «горячо любимого» мужа и присутствие дочери.

– Мам, ты так рано, – удивилось чадо, вскинув на Ларису глаза. – А я только собираться начала.

– Настя, у меня к тебе будет важное поручение. – Котова, хотя и мало занималась дочерью, была в ней полностью уверена.

Анастасия обладала острым умом и счастливым характером, позволявшим его обладательнице не зацикливаться на неприятностях, смотреть в самую суть вещей и ответственно относиться к любому делу.

Глаза девочки загорелись – мать не так часто обращалась к ней с просьбами, Настя же ужасно хотела ей помочь.

– Я слушаю, мам, – кивнула девочка серьезно и в доказательство своих слов отставила подальше стакан с любимым соком манго.

– Ты общаешься с Диной Рогачевой?

– Ну конечно, а почему ты спрашиваешь? – полюбопытствовала дочь.

Лариса таинственно улыбнулась, и дочь кивнула, поняв, что дальнейшие вопросы на этот счет неуместны.

– Ты знаешь, что у нее есть подруга на несколько лет старше?

– Ну да, Лена, – кивнула Настя.

– Так вот, – сказала Котова, – как можно аккуратнее расспроси Дину об этой Лене – что она собой представляет, чем занимается.

– Хорошо, мам, – кивнула Настя и побежала собираться. – Постараюсь это сделать сегодня же, потому что у нас заканчивается сессия, а после нее все наверняка разъедутся.

– Вот и отлично! – сказала Лариса.

Проводив дочь в институт, Котова избавилась наконец от насквозь промокшего костюма и встала под прохладный душ. Подсушив волосы феном и переодевшись, она взяла ключи от машины и вновь вышла на раскаленную улицу. Ей предстояло много дел – следует пообщаться с Варламовым, Новицкими и желательно выяснить, насколько вероятна их причастность к преступлению. Причем сделать все это нужно как можно более тактично, не вызвав подозрений с их стороны. Котова надеялась, что обширный опыт подобных бесед поможет ей справиться и с данным случаем.

– Добрый день, – улыбнулась Лариса, войдя в офис «Карамболя», фирмы Рогачева, и отыскав взглядом секретаршу.

– Чем могу вам помочь? – подобострастно вытянулась в струнку стройная девица, стриженная под каре.

Лариса производила на младший персонал фирмы необходимое впечатление деловой женщины, чем искренне гордилась. Не так-то просто выглядеть строго при столь легкомысленной внешности, как у нее, – зеленые глаза и натуральные светлые волосы отчего-то у большинства ассоциируются с девушками подиума, млеющими под светом софитов.

– Могу я видеть господина Варламова?

– У вас назначена встреча? – поинтересовалась секретарша, набирая номер на диске телефона.

– Боюсь, что нет, – покачала головой Котова. – Передайте, пожалуйста, что пришла Котова.

– Минуточку, – кивнула секретарша и что-то прощебетала в трубку. После чего вновь обратила свой взор на Ларису: – Илья Валентинович примет вас. Пройдите в его кабинет, – указала девушка на обитую тонкими пластинками темного дерева дверь, на которой ярко выделялась никелированная сверкающая ручка.

– Благодарю вас, – величественно кивнула Лариса и прошествовала в указанном направлении.

Варламов при ее появлении выскочил из кресла и галантно принялся расцеловывать ручки, щебеча:

– Лариса, какими судьбами? Я очень рад вас видеть, присаживайтесь, чувствуйте себя как дома!

– Спасибо, – опустилась в кресло женщина. Закурила предложенную ей сигарету, окуталась клубами дыма и загадочно посмотрела на Варламова. – Прошу прощения, что оторвала вас от работы.

Тирада Ильи Варламова растянулась минут на десять, хотя могла бы уместиться в одну короткую фразу: «Я всегда рад видеть столь очаровательную женщину!» Лариса Викторовна уже начала терять терпение, ожидая, когда же Илья поинтересуется целью ее визита. Пальцы ее нервно поглаживали подлокотник, а в мозгу крутилась мысль, привычная для всех расследований: «Мог ли этот человек похитить деньги из сейфа Рогачевых?»

Наконец Варламов покончил со своей льстивой речью и осведомился:

– Но все же, Лариса, что заставило вас посетить мой скромный кабинет?

Котова откинулась на спинку кресла, вздохнула тяжело и ответила:

– Мне нужна ваша помощь.

– В чем же дело? – насторожился Варламов. – У вас какие-то проблемы?

– Нет, не у меня, – качнула головой Лариса. – У Рогачевых. Вчера во время вечеринки у них из домашнего сейфа пропали деньги.

– А почему эта проблема волнует вас? – изумленно поинтересовался Илья. Его масленые глазки округлились, губы скривились в недоверчивой улыбке. В самом деле, с чего бы госпожа Котова занималась проблемами Рогачевых?

Лариса улыбнулась:

– Просто я хочу помочь друзьям.

– Полагаете, деньги похитил кто-то из нас? – поддел Варламов.

Но Котова отнеслась к его почти шутливому предположению очень серьезно:

– Понимаете, в дом проникнуть не мог практически никто. А значит, Рогачевы просто вынуждены… предполагать, что похищение – дело рук одного из их гостей, – осторожно сказала Лариса.

Илья засмеялся – как показалось женщине, делано. Пальцы его забарабанили по темной лакированной столешнице, а потом потянулись за сигаретой.

– Неужели вы подозреваете меня? – произнес после недолгой паузы Варламов. – Да и вообще, с чего вдруг вы занялись делом, которым должна заниматься милиция?

Перешел в наступление, отметила Лариса, и глаза ее стали холодными, как арктическая ледяная глыба тускло-зеленоватого цвета. В самом деле, Варламов вполне мог похитить деньги, чтобы расплатиться с долгами. Только вот спрашивать у него об этом Лариса не собиралась. Кстати, о долгах… Надо бы выяснить, где именно Варламов предпочитает играть, и узнать, кому он задолжал в последнее время.

– Илья Валентинович, вы неверно меня поняли, – ледяным голосом произнесла Котова. – Я не подозреваю никого, – несколько покривила она душой, – а делом этим занялась по просьбе Альбины. У меня немалый опыт в ведении расследований, и почему бы не помочь Рогачевым в сложной ситуации?

– Извините меня, – поняв, что сорвался, миролюбиво откликнулся Варламов. – Просто неприятно ощущать себя на месте подозреваемого. Могу вам честно сказать – я никаких денег не похищал. Но неужели вы действительно занимаетесь частной детективной деятельностью?

– Да, – твердо ответила Лариса Котова, решив не развивать эту мысль. И спросила: – Могу я задать вам несколько вопросов относительно вчерашнего банкета?

– Конечно, буду рад вам помочь. – Из подозрительного типа Варламов вновь превратился в обаятельного и галантного мужчину. Его томные глаза засияли, губы дрогнули в удовлетворенной улыбке. – Спрашивайте, о чем хотите, Лариса, с удовольствием отвечу на любой вопрос.

Котова задумчиво покрутила в пальцах не прикуренную еще сигарету, чиркнула своей зажигалкой, опередив Варламова, и глубоко затянулась, подумав, что следовало бы бросить курить.

– Вспомните, не заметили ли вы, кто вчера поднимался на второй этаж и сколько времени там провел? – спросила она.

– Сергей Новицкий точно был в кабинете, – даже не задумываясь, откликнулся Варламов. – Он с самого начала расспрашивал Игоря Петровича о каком-то раритетном издании – Новицкий вообще-то книголюб и ценитель. – Варламов, похоже, откровенно издевался над Новицким, было понятно, что бывший бандит просто не может быть тем, кем его живоописал Варламов.

– А его жена? – невозмутимо спросила Лариса.

– Надя тоже поднималась на второй этаж, перед этим громко кричала, что намерена вытащить супруга в общество. Кстати, и я некоторое время провел на втором этаже, наслаждался видом с балкона. В кабинет не заходил, но проверить этот факт будет несколько затруднительно, – коварно улыбнулся Варламов.

– Да, действительно, – согласилась Лариса и продолжила расспросы.

Несмотря на длительную беседу, она не выяснила ровным счетом ничего нового. И, покинув кабинет Варламова, по-прежнему находилась в неведении относительно виновника преступления.

– Лариса, здравствуйте! – послышалось за спиной Котовой, когда она собиралась покинуть офис «Карамболя». Лариса остановилась.

– Добрый день, Игорь Петрович. – Оглянувшись, она увидела Рогачева и улыбнулась.

Рогачев, так же, как и его жена, выглядел расстроенным.

– Мне Альбина сказала, что вы согласились нам помочь, – с надеждой сказал Игорь Петрович.

– Да, – кивнула Лариса, – сделаю все, что в моих силах.

Она расспросила Рогачева о прошедшем банкете. Но новыми сведениями ее расследование не пополнилось – Игорь Петрович знал не больше всех остальных. Потом Лариса походила по офису, беседуя с сотрудниками, из разговоров с ними вынесла одно очень важное сведение – оказывается, Варламов предпочитал играть, и большей частью проигрывать, в казино «Эльдорадо».

«Замечательно, – мысленно улыбнулась Лариса. – Значит, придется наведаться в казино… Если возникнет такая необходимость».

Наконец выбравшись из помещения и устроившись в прохладном салоне «Ауди», Лариса поехала в «Ортексу», фирму Новицкого.

На небо наползали тучи, темные и мрачные, не принося облегчения, а лишь заполняя воздух невидимо-тяжелыми каплями дождя. Сразу стало тяжело дышать, хотелось сидеть и сидеть в кондиционированной машине, куря и потягивая холодную минеральную воду.

Но Лариса знала – такое преступление, как кража, требует максимально быстрого реагирования. Деньги – это не драгоценность, это даже не машина, угнанная со стоянки. А если все-таки обратиться к Карташову?

Но Котова тут же отмела эту мысль. Конечно, она могла бы попросить помощи у друга-мента, но тот обязательно потребует вознаграждения, а Лариса совершенно не расположена к интрижкам. Во всяком случае, на данном конкретном этапе своей жизни.

Тяжело вздохнув, Лариса припарковала «Ауди» у высотного здания с неоновой надписью над входом «Ортекс» и вышла из машины. Легко поднявшись по мраморным ступеням, Котова потянула на себя тяжелую дверь и вошла в прохладный холл.

Тут же к Котовой подошел охранник – мужчина средних лет, мускулистый, в строгом костюме, при галстуке – и спросил:

– Вы к кому?

– Здравствуйте, – подчеркнуто вежливо улыбнулась Лариса. – Могу я поговорить с господином Новицким?

– У вас назначено?

– Нет, но передайте ему, пожалуйста, что пришла Лариса Котова. Может быть, он согласится со мной встретиться.

Охранник с сомнением оглядел Ларису, но внешность ее, вероятно, его удовлетворила. Потому что он выудил из кармана сотовый, набрал номер и невнятно загудел в трубку.

– Проходите, вам на третий этаж, – буркнул мужчина, отключив телефон, и даже попытался улыбнуться.

Котова вежливо поблагодарила охранника за услугу и поднялась наверх.

Беседа с Новицким мало чем отличалась от разговора с Варламовым, только теперь уже Сергей был склонен подозревать Илью Валентиновича, а свою собственную кристальную честность выносил на передний план.

– Учтите, Лариса, я не стал бы воровать из сейфа приятеля, – простовато объявил он. – Мне не нужны проблемы с милицией. В конце концов, у меня есть свои деньги, и мне, пускай даже лишняя, сотня погоды не сделает.

Новицкий, безусловно, в какой-то степени «кидал понты». Понятное дело, от лишних ста тысяч долларов никто бы не отказался. Даже Новицкий.

Котова посмотрела за окно, где снова сияло солнце, и грустно вздохнула – она так надеялась на перемену погоды. Но нет – и дождь, и скорое завершение расследования в ближайшем будущем не предвидятся.

Возможно, если бы Рогачевы сразу же, едва обнаружив пропажу, обратились в милицию… Конечно, сейчас преступники пошли умные, тщательно вытирают все поверхности на месте преступления, дабы не оставить отпечатков пальцев. Тем не менее хоть какие-то следы могли бы сохраниться. Но теперь уже поздно. Впрочем, Лариса и не имеет права критиковать друзей. Да и саму ее никто не заставлял заниматься расследованием.

Если сначала Котова взялась за это дело, лишь желая помочь подруге, то теперь ситуация несколько изменилась. Лариса по-настоящему заинтересовалась, мечтая узнать, кто и как выкрал деньги. И – главное – каким образом вор узнал шифр! Ведь для этого необходимо быть очень близким другом семьи.

Лариса распрощалась с Новицким, села в машину и закурила. Она пыталась отмахнуться, но предположение, на первый взгляд шокирующее и напрочь лишенное правдоподобия, как назойливая муха, жужжало в ее голове.

«Ну хорошо, – сдалась Котова. – Гости должны быть чрезвычайно приближенными к семье Рогачевых, а впрочем, вряд ли кто-то скажет шифр сейфового замка даже самому близкому другу, – размышляла Лариса, пытаясь осознать, что же ее тревожит в этой мысли. – Как вообще можно узнать код сейфа, находящегося в кабинете хозяина?»

Лариса простерла перед собой узкую холеную руку, любуясь превосходным маникюром и изящным колечком с несколькими сверкающими бриллиантами и изумрудом, и загнула указательный палец, пытаясь придать собственным мыслям большую убедительность: «Рогачев или Альбина сообщили код гостям сами? Нет, это можно отмести сразу же – они не сумасшедшие. Но ведь существуют и всевозможные технические штучки, например видеокамеры и тому подобное. Такой вариант тоже можно допустить – кстати, нужно его обсудить с Альбиной».

Лариса, которая не привыкла бездействовать, мгновенно набрала на сотовом номер телефона Рогачевой и, услышав голос приятельницы, сказала:

– Альбина, это Лариса. Ответь мне на несколько вопросов.

– Конечно, Лара, я тебя внимательно слушаю, – тревожно откликнулась Рогачева.

– Варламов и Новицкие часто у тебя бывают?

– Вообще-то редко, они все довольно занятые люди, – даже не задумываясь, откликнулась женщина. – Обычно мы предпочитали встречаться на так называемой «нейтральной территории», то есть в ресторанах. А недавно Новицкие пригласили нас к себе, на день рождения Надежды. Потом я просто вынуждена была пригласить их в ответ. Варламов же довольно давно обрабатывал Игоря, хотел попасть на один из вечеров, устраиваемых в нашем доме. Так что вчера они у нас побывали в первый раз за долгое время знакомства.

– А Лена?

– Она иногда заходит к Динке, но вообще-то они чаще встречаются за пределами дома.

– Спасибо, – откликнулась Лариса и распрощалась.

«Итак, вопрос с видеокамерами можно отбросить сразу, – продолжила рассуждения Лариса Котова. – Установить их мог только человек, который бывает в доме Рогачевых довольно регулярно и имеет возможность там похозяйничать. Следовательно… А почему, собственно, я так сразу откинула Дениса и Дину?» Рука женщины стремительно опустилась на соседнее с Ларисиным сиденье, издав звучный хлопок, в котором выражалась вся испытанная Котовой досада на свою несообразительность. У молодежи тоже могут возникнуть финансовые проблемы. И кстати, Дине и Денису проще было узнать шифр сейфа. Да и Лена вполне могла получить эти сведения.

Встрепенувшись, Котова неожиданно осознала, что уже минут двадцать сидит в собственной машине, вперив взор в пространство, и не двигается с места. Лариса повернула ключ в замке зажигания и завела машину.

«Ауди» ласково заурчала, как довольная кошка, которую почесали за ушком, и Лариса прислушалась к приятному звуку мотора.

Пока она решила отправиться домой – судя по времени, Настя должна была вернуться из института. И если дочь выполнила Ларисино поручение, у Котовой могли появиться новые сведения. Ее очень интересовала эта белокурая девица по имени Елена Урукова, чем-то она ей не нравилась.

– О-о, дражайшая супруга соизволила почтить нас своим присутствием! – мгновенно заставляя Ларису разозлиться, поприветствовал Котову ее супруг.

– Неужели мой муж снова трезв как стеклышко? – в тон Котову ответила Лариса, чувствуя, как начинает закипать от раздражения. – Настя дома?

– Да, – кивнул муж. – Уже пообедала.

Лариса усмехнулась и поднялась на второй этаж, где находилась комната дочери.

– А, мам, привет, – оторвалась от компьютера Настя и улыбнулась. – Я выполнила твое поручение.

– Что-то узнала? – Лариса присела на диванчик, заваленный разноцветными яркими подушками.

– Лена – суперподруга, – улыбнулась дочь. – Дина считает ее самым близким человеком. Она приехала в город не так давно, года три назад. Живет в собственной квартире, работает в какой-то фирме переводчицей с английского. Все.

Котова удивленно вскинула брови – она даже не предполагала, что ее дочь обладает таким острым умом, сообразительностью и способностью кратко и по существу излагать свои мысли.

«Да, мы часто недооцениваем собственных детей», – подумала Лариса и улыбнулась.

– Молодец, Настя, ты мне помогла, – сказала Котова, хотя самого главного – откуда берутся деньги у Лены Уруковой – она так и не узнала.

– Рада стараться! – весело откликнулась девушка. И вновь развернулась к экрану манитора, демонстрируя, что разговор окончен и ее дочерний долг целиком и полностью выполнен.

Котова не стала больше отвлекать обожаемое чадо и вышла из комнаты. Прошла на кухню, где, к ее облегчению, уже не было Евгения – благоверный смотрел телевизор, – и приоткрыла крышку сковороды – домработница постаралась и приготовила рыбные тефтели под томатно-мятно-перечным соусом. Перекусив, Лариса выпила кофе и отправилась в ванную.

После Лариса втерла в кожу легкий крем и набросила халатик. В спальне она распахнула шкаф и принялась выбирать наряд на вечер – Лариса Викторовна собиралась сегодня наведаться в казино «Эльдорадо».

В итоге Котова остановилась на двух нарядах – дерзком алом платье из переливающегося атласа и блестящем шелковом костюме. Подумав, Лариса все же остановила свой выбор на сияющем бледно-кремовом шелке с отделкой из черного плотного атласа. Брюки свободно струились вниз, к золотистым каблукам вечерних туфель. Пиджак застегивался на единственную пуговицу под грудью и приоткрывал черный топ.

Подведя глаза и подкрасив губы, Лариса принялась укладывать волосы. Изысканная женственность светлого костюма в сочетании с Ларисиными изумрудными глазами и светлыми, уложенными в элегантно простую прическу волосами, сделали Котову неотразимой.

Котова перебросила через плечо маленькую черную сумочку и спустилась вниз, к машине. В самом деле, отчего не совместить приятное с полезным? Конечно, маловероятно, что Варламов сегодня отправится в «Эльдорадо». Но Котова сможет вычислить тех, с кем он играл и кому задолжал деньги с последнего своего посещения.

Усевшись в «Ауди», Лариса поехала к казино. «Эльдорадо» находилось на набережной, почти у самой воды, и искрилось неоновыми огнями. Строгое здание завораживало четкостью и завершенностью форм, а сверкающе-синяя вывеска только подчеркивала прелесть архитектуры.

Несмотря на раннее время, стоянку уже заполнили автомобили всех марок и моделей. В основном здесь красовались зарубежные машины, но было и несколько отечественных автомобилей.

Лариса оставила машину, приткнув ее с краю – задерживаться надолго она не собиралась, – и подошла к массивным дверям казино. Двери тут же распахнулись, повинуясь руке молодого человека, одетого в ярко-синюю с золотыми пуговицами униформу.

– Добро пожаловать в «Эльдорадо»! – хорошо поставленным голосом произнес парень, слегка наклоняя перед Ларисой голову.

Котова вошла в шумный зал и оглядела публику. Кого здесь только не было! И новые русские богачи, и публика, желающая казаться состоятельной, и те, кто пришел в казино за своим последним шансом. Единственное, что объединяло все эти различные социальные классы, – это желание сорвать хороший куш. Ни у кого не было стремления проиграть деньги – каждый надеялся, что именно ему сегодня повезет.

Наблюдать за толпой было даже забавно, но Котова не за этим сюда пришла. Она подошла к стойке бара, взобралась на высокий табурет и заказала мартини.

Бармен поспешил выполнить ее желание и поставил перед Ларисой бокал с мартини. Пригубив напиток, Лариса поинтересовалась:

– Скажите, вы постоянно здесь работаете?

– Конечно, – снисходительно кивнул бармен, которому гораздо больше подошло бы место на ринге – таким он был мускулистым и сильным, а его нос на мужественной широкой физиономии казался сломанным неоднократно.

– Вы, наверное, помните всех посетителей?

– Постоянных – да. – В глазах бармена сверкнул огонек – он понимал, к чему клонит эта шикарная дама, давшая бы фору любой юной красотке своей элегантной привлекательностью.

Лариса сразу же раскусила этот его взгляд и выудила из сумочки зеленую, нежно шелестящую купюру.

– А кто вас интересует? – уловив жест женщины, осведомился бармен.

– Варламов, темноволосый невысокий мужчина.

– Ага, работает в «Карамболе», – кивнул бармен, и купюра ловко перекочевала из Ларисиных рук в его карман. – Он здесь постоянно играет, почти всегда проигрывает.

– А в последний раз он когда здесь был?

– Позавчера.

– И тоже проиграл? – Бармен кивнул, а Котова поинтересовалась небрежно: – Может быть, вы вспомните кому?

– Конечно, – усмехнулся бармен и перевел взгляд на игровой зал. – Вон, видите, за дальним столиком рыжеволосый мужчина в синем костюме играет. Он в тот вечер выиграл и взял с Варламова долговое обязательство. Кажется, Варламов должен был заплатить сегодня, как мне крупье сказал.

Лариса посмотрела в указанном направлении и встретилась взглядом с рыжеволосым мужчиной лет сорока с небольшим. Строгий костюм его еще больше подчеркивал изрядное брюшко, а рука напряженно зависла над столом, пока крутился шарик рулетки. Однако взгляд рыжего приобрел заинтересованность, когда тот заметил, что Лариса на него смотрит.

– Благодарю вас, – сказала Котова бармену и, подхватив бокал, с внешней небрежностью прошлась по залу казино. Словно бы случайно она остановилась именно над тем столиком с рулеткой, за которым играл рыжеволосый. И, обменяв деньги на фишки, поставила на то же число, что и он, заговорщицки улыбнувшись мужчине. Тот ответил восхищенным взглядом.

Через полчаса, за которые Лариса умудрилась выиграть некоторую сумму, они уже вовсю болтали с рыжим. Котова узнала, что зовут его Аркадием и что трудится он в филиале крупной столичной фирмы.

– Ну что, партнер, позволите вас пригласить на ужин? – поинтересовался Аркадий, галантно склонив рыжую голову.

– С удовольствием принимаю приглашение, – улыбнулась Лариса Викторовна, и они прошли в ресторан.

Сев за столик и сделав заказ, они продолжили разговор.

– Я вижу, вам везет, – заметила Лариса, закуривая. – Неужели так всегда?

– Нет, конечно, это же фортуна, – глубокомысленно откликнулся Аркадий. – Но я редко остаюсь в проигрыше.

– Это замечательно. А один мой знакомый, напротив, редко выигрывает. Он тоже здесь играет – может быть, вы его даже знаете.

Тихо и ненавязчиво играла музыка, в огромных аквариумах, расположенных по периметру стен, лениво плавали пестрые рыбы. Умиротворенная обстановка царила в этом местечке.

– И кто же этот ваш знакомый? – полюбопытствовал рыжий мужчина. – Возможно, я и в самом деле с ним встречался.

– Илья Варламов, – назвала Лариса имя, и лицо ее собеседника тут же побагровело от гнева. Он разразился яростной тирадой:

– Как же, отлично знаю. Он мне на днях проиграл крупную сумму, а долг до сих пор не вернул. Позвонил, сказал, что денег пока нет, и попросил подождать хотя бы до конца недели.

– Да вы что? – пораженно воскликнула Лариса.

– Ну да, за это время он надеется уговорить нашего общего знакомого дать ему в долг. Тот пока колеблется, но, думаю, даст.

– Как интересно! – произнесла Лариса задумчиво. Судя по всему, денег Варламов не похищал – иначе расплатился бы не сегодня-завтра.

Еще немного поболтав с Аркадием, Лариса распрощалась с ним и отправилась домой, не особенно отягощенная новыми сведениями. Вроде бы Варламова можно исключить из числа подозреваемых, но полной гарантии она бы не дала – мало ли что может случиться в этом мире.

 

Глава 3

«Пора все же заняться детками», – решила Лариса. Каким образом вот только их проверить, пока непонятно. Придется, видимо, решать по ходу дела.

Машина Котовой легко скользила по серо-черной блестящей трассе. Мужчины заглядывались на привлекательную женщину за рулем, сигналили на светофорах и подмигивали глазами и фарами, но Лариса не реагировала на их призывы.

Дом Рогачевых появился перед Ларисиным взором совершенно неожиданно – розовая жемчужина в зеленой оправе листвы. Котова оторвалась от размышлений и просигналила. Ворота гостеприимно разошлись в стороны, Лариса загнала машину во дворик и вышла.

– Здрасьте, – звонко и весело приветствовала ее Дина, которая и открыла ворота. – Вы к маме?

– Да, – улыбнулась Лариса, подумав, стоит ли ей разговаривать с Диной, и тут же отказалась от этой идеи. – Она дома?

– Конечно, – улыбнулась Дина, с любопытством разглядывая Ларисины изящные босоножки на высоком каблуке и с узенькими ремешками. – Заходите.

Котова глубоко вдохнула нежный и свежий аромат роз, стоящих в высоких напольных вазах, и еле заметно улыбнулась, решив, что по крайней мере сможет устроить себе передышку и выпить сока, пообщавшись с приятельницей.

– Лара, ты что-то узнала? – почти испуганно ринулась к Котовой Рогачева.

– Нет, к сожалению, пока нет, – покачала головой Лариса, сочувственно коснувшись пальцами запястья хозяйки дома. – Не так скоро, Альбина…

«Господи, – на смену робкой надежде в груди Рогачевой вновь всколыхнулся испуг, – что же делать?!» Тоска отразилась в зрачках женщины, заполнив их беспросветным мраком.

– Ма, я пошел, – послышался голос Дениса.

Сын выглядел бодрым, словно его не касались родительские проблемы, и Альбина с трудом удержала обидную реплику в его адрес. Динка – другое дело, что взять с легкомысленного подростка? Но Денис – он же должен понимать, к чему приведет похищение денег из сейфа, мог бы хоть посочувствовать!

– Иди, – хмуро и холодно бросила Альбина.

Лариса вынуждена была присутствовать при этой сцене, и она обратила внимание на тень непонятного испуга, появившегося на какое-то мгновение в выражении лица Дениса. Едва молодой человек вышел во двор, Котова поднялась.

– Я, пожалуй, тоже пойду, пора, – заметила она. – Я заехала всего лишь на минутку, узнать, нет ли чего нового.

Альбина с трагическим выражением лица покачала головой. А Лариса поинтересовалась вскользь:

– Денис поехал учиться?

– Не знаю, – снова покачала головой Рогачева. – А в чем дело?

– Просто подумала, что могу подвезти твоего сына, если по пути, – моментально придумала оправдание своему несколько странному вопросу Котова.

– В этом нет необходимости, – с прохладцей ответила Альбина. – У него есть своя машина – да вот, посмотри, как лихо выезжает!

Бросив взгляд в указанном направлении, Лариса тонко усмехнулась – такой автомобиль сложно не заметить даже в городской толчее, слишком уж выделялся на общем фоне желтый «Форд» молодого человека. Попрощавшись с подругой, Котова поскорее села в свою «Ауди» и отправилась следом за машиной Дениса.

Лариса старалась держаться на расстоянии, хотя это было довольно сложно сделать, поскольку ее «Ауди» тоже выделялась на фоне остальных автомобилей. Ко всему прочему, движение на дороге было не таким уж и оживленным. Однако если Денису нечего скрывать, то и обращать внимание на автомобили позади него он не будет. А вот если вдруг у парня есть какая-то тайна, то…

«Неужели это Денис выкрал деньги для каких-то целей? Но зачем? Семейство Рогачевых далеко не из бедных, мальчика вряд ли лишают карманных денег, тем более у него есть шикарная машина, которую в случае крайней необходимости можно продать», – начала размышлять Лариса по поводу первого из «деток», которого она решила проверить.

Никакого плана у нее не было. Дело являлось довольно частным, милиция в него не была посвящена, круг лиц, имевших доступ к сейфу, был крайне ограничен. Задавать вопросы напрямую, обижать подозрениями было невозможно. Оставалось, следовательно, пока что бродить в потемках, надеясь, что свет забрезжит в конце тоннеля. Правда, непонятно было и то, где этот тоннель отыщется.

Преследование продолжалось. Лариса даже ощутила некое удовольствие от того, что «пасла» Денисово авто. Они уже въехали в центр города. Попетляв по узким улицам прибрежного района, лимонного оттенка «Форд» притормозил у подъезда высотки на набережной.

Денис не спеша вышел из машины и направился к летнему кафе, которое располагалось напротив дома и ощетинивалось зонтиками с бессмертным слоганом: «Мальборо» – залог вашего успеха».

Лариса Котова, пошарив рукой в бардачке и скрыв глаза за стильными солнечными очками, выскользнула из машины и осторожно подошла к стайке красных зонтов.

Денис сидел за хлипким пластиковым столиком и потягивал колу из запотевшей узкой бутылки. Котова мечтательно облизнулась – она бы тоже не отказалась сейчас от этого напитка.

Оглядевшись, Денис вытащил из пачки сигарету, постучал кончиками пальцев по стеклу бутылки, словно выражая свое нетерпение, и закурил. Лариса усмехнулась – мальчик кого-то ждет. Только вот кого? Может быть, разгадка близка?

Хотя где гарантия того, что Лариса не ошибается, подозревая парня? Может, Денис всего-навсего встречается здесь с друзьями или девушкой? Тем не менее Котова решила подождать еще немного – не просто же она минут двадцать каталась по городу, стараясь не попасться на глаза мальчишке.

Но вскоре Лариса поняла, что не зря выслеживала парня. Едва Денис докурил сигарету, как к нему подбежала симпатичная рыжеволосая девушка, в белых шортах и ярко-бирюзовой маечке. Молодые люди обменялись поцелуями, и за столиком завязался оживленный разговор.

Лариса пожала плечами и, решив: «И на старуху бывает проруха», направилась к машине. Но потом передумала – раз уж оказалась на набережной, можно позволить себе посидеть за столиком кафе и выпить бутылочку минеральной воды. Тем более летних забегаловок здесь развелось немало.

Женщина прошлась по ровной дорожке до синего тента, под которым скрывалось несколько пластиковых столиков. Присела за один из них, взяла холодную минеральную воду и закурила, задумчиво взглянув на реку. Волга широко и вольготно несла свои темные воды. Гудел пароход, готовясь к отплытию. Люди сновали туда-сюда по берегу, словно не замечая удушающей жары, от которой не спасал даже свежий ветерок с реки.

Несмотря на многолюдность, было не очень шумно. И лишь легко покачивающиеся волны, бьющиеся о каменный причал, нарушали блаженный покой.

Лариса краем глаза наблюдала за тем, что происходило за столиком Дениса и его подружки. Естественно, она не слышала, о чем они говорили. Но по выражению лица Дениса и неизвестной рыженькой особы она заключила, что разговор был не очень приятным. Скорее Денис и девушка ссорились. Но делали они это как-то лениво, под стать царившей вокруг жаре. Наконец Денис что-то вяло сказал девушке, поднялся из-за столика и пошел к выходу. Девушка осталась одна. Через несколько секунд парень уже завел машину и уехал.

«Скорее всего, какие-то глупые молодежные проблемы… Не так посмотрел, не тогда пришел, еще что-нибудь… Хотя что это за девушка, выяснить не мешало бы. Все же эти бой– и герлфренды – вещь важная! Очень важная! Мало ли у кого что…»

Когда «Форд» скрылся, Лариса поискала взглядом рыжекудрую подружку Дениса Рогачева. Той отчего-то не сиделось в прежнем кафе, и она с мечтательным видом уже прогуливалась по набережной, лениво поглядывая по сторонам. Дойдя до кафе, в котором сидела Лариса, девушка опустилась за столик неподалеку.

Лариса закурила и принялась наблюдать за девушкой, мысленно благодаря солнечные очки за то, что те скрывали направление взгляда сыщицы-любительницы.

А девушка тем временем крутила головой во все стороны, напряженно курила тонкую длинную сигарету и не притрагивалась к поставленному официантом пиву. Лариса наблюдала за ней скорее для очистки совести, вдруг что-то появится. Ей было жаль, что она впустую потратила столько времени, следя за Денисом.

Наконец ожидание как рыжей девицы, так и Ларисы Котовой было вознаграждено. К столику девушки неспешно и вальяжно подошел симпатичный молодой человек. Он подъехал к кафе на машине не в пример Денисовой – на видавшей виды «пятерке». Широко улыбнувшись, он обнял подружку за плечи и запечатлел поцелуй на девичьих губах.

«Любовный треугольник, как банально!» – вспыхнув от смущения, подумала Котова. Ей ужасно хотелось скрыться в собственной машине и продолжить расследование, вместо того чтобы интересоваться обычной любовной драмой. Но… Возникали вполне логичные вопросы: почему девица встречается с молодым человеком сразу после того, как посидела в кафе с Денисом?

Напрягая слух, Лариса пыталась уловить хотя бы отдельные фразы беседующей парочки. Как ни странно, но она кое-что услышала…

– Жанночка, все в порядке? – полюбопытствовал парень, ласково гладя девичью руку, безвольно расположившуюся на пластиковой крышке стола.

Жанна что-то тихо сказала, опустив глаза и залившись румянцем. Парень продолжил:

– Как он себя ведет?

Девушка засмеялась, вскинув голову, и откликнулась более звонко:

– Любит, злится… Виталик, я боюсь, что…

Больше Котова ничего не смогла узнать. Как она ни напрягала слух, слова не доносились до Ларисы.

Котова пожала плечами – в принципе, ситуация и в самом деле далеко не из ряда вон… Только зачем девчонке встречаться с обоими парнями? Современные нравы, впрочем, это вполне допускали. Но все же Ларису не покидала мысль, что не все так просто в этой встрече. Во-первых, почему Жанна, если даже она встречается с двумя парнями сразу, делает это в одном и том же кафе? И почему этот самый Виталик интересуется тем, как ведет себя Денис? Это означает в первую очередь, что он в курсе встреч Жанны с Рогачевым-младшим. Он также знает, какого характера эти встречи. Свои вопросы он задавал отнюдь не тоном ревнивца, а очень по-деловому. Все это заставляло Ларису смотреть на ситуацию не просто как на молодежные страсти.

Наконец парень поднялся, скользнул по Котовой подозрительным взглядом, помахал подружке рукой и направился к своей машине. Его взгляд Лариса также взяла на заметку – что-то здесь не чисто. Вскоре Котова тоже встала, подошла к своей «Ауди» и села за руль, стараясь производить впечатление праздношатающейся.

Парень уселся в свою «пятерку» и куда-то поехал. Лариса последовала за ним, стараясь держаться в отдалении – благо у нее за плечами был кое-какой опыт слежек.

Попутно она ломала голову над совершенным преступлением. Кто был способен выкрасть деньги из сейфа Рогачевых? Что касается морали, на такое может пойти кто угодно, впрочем, и этические вопросы для большинства современных людей играют, увы, весьма незначительную роль. Но шифр…

Новицкие и Варламов вряд ли узнали код сейфа – откуда? Рогачевы не сумасшедшие, чтобы делиться этой информацией со знакомыми. В принципе, возможность открыть сейф была лишь у Дениса или Дины. А следовательно, под подозрением дети Рогачевых и их друзья – Лена Урукова и Жанна, девушка Дениса. Только кто из них? И еще в эту компанию попадает некто Виталий – нужно непременно выяснить, что это за тип.

Виталий заехал за покупками в универсам и вышел из него с пакетом, наполненным продуктами. Потом деловито уселся за руль и направился дальше. Лариса не отставала.

Наконец, остановив машину у подъезда старенькой девятиэтажки, молодой человек сунул ключи в карман и вошел в подъезд. Лариса осторожно выскользнула из «Ауди» и последовала за ним.

Когда она вошла в подъезд, лифт уже поднимался вверх – на табло зажигались лампочки этажей. Кабина остановилась, когда зажглась цифра «восемь».

«Значит, загадочный молодой человек вышел на восьмом», – логично рассудила Лариса, заметив, что лифт не трогается с места. Она вернулась в свою машину – не хватало еще, чтобы Виталий заметил за собой слежку, и стала ждать.

Закурив, Лариса задумчиво посмотрела на мир сквозь лобовое стекло. В мире не происходило ровным счетом ничего интересного. Бабуськи прятались от палящего солнца под сенью тополей и увлеченно перемывали косточки соседям, в тени шиповника, пожухшего от летнего зноя, вяло развалилась облезлая рыжая псина, детишки метались по двору, орали как оглашенные и перебрасывались потрепанным полусдутым мячом… ничего особенного…

У Котовой в мозгу бродили невеселые мысли. Один день расследования почти прошел, а результатов – ноль. Следовательно, шансы обнаружить деньги Рогачевых пока очень малы.

Лариса перевела взгляд на подъезд, боясь упустить Виталия. Погасила сигарету и сунула окурок в пепельницу на приборной панели. Может, она вообще зря здесь сидит? С чего она взяла, что Виталий зашел к кому-то в гости, вдруг он сам здесь живет?

Но нет, дверь подъезда вскоре хлопнула и выпустила двоих – Виталия и еще какого-то типа. Котова прищурилась, рассматривая незнакомца – полноватое, широкоскулое, с узким подбородком лицо, коротко подстриженные темные волосы и насмешливая, снисходительная улыбочка, – судя по всему, спутник Виталия был из разряда крайне самовлюбленных людей.

Котова с трудом подавила мечтательный вздох. Не сказать, чтобы она была падка до противоположного пола – во всяком случае, этот этап в ее жизни уже давно прошел, но знакомый Виталия чем-то привлек ее внимание – может быть, своим небрежно-уверенным видом?

– Интересно, кто же это такой? – спросила у себя Котова, провожая взглядом усаживающихся в машину мужчин.

На миг Лариса задумалась: а не отправиться ли вслед за ними? Но отказалась от этой идеи – молодой человек и без того подозрительно взглянул на ее машину, выезжая со двора.

Едва автомобиль отъехал, Лариса выбралась из «Ауди» и грациозно подошла к старушкам, прекрасно зная, что бабушки – это совершенно незаменимый, ценнейший кладезь информации. Главное – найти к ним подход.

Бабки при ее появлении вскинули головы и критически осмотрели стройную фигуру женщины.

– Простите, могу я с вами поговорить? – тихо спросила Лариса, нацепив на лицо вежливую улыбку.

– Вы из Думы, что ли? Голосовать заставляете? – поинтересовалась одна особо бойкая старушка, не прекращая вязать нечто пушистое, темно-рыжее и длинное.

– Нет, – покачала головой Котова. – Я не из Думы. Просто… – Не сумев придумать подходящую легенду, Лариса напрямую задала интересовавший ее вопрос: – Не подскажете ли вы, кто тот человек, который только что вышел из среднего подъезда?

– А на кой тебе? – ощетинилась все та же старушка с вязанием. Возмущенно махнула острой сверкающей спицей, словно шпагой, и забормотала нечто вроде «ходють тут, спрашивають…». Остальные бабушки молчали, глядя на предводительницу, и изредка косились в сторону Котовой.

– Понимаете, молодой человек, который с ним был, Виталий, сын моей знакомой, – стараясь говорить помедленнее, мягко откликнулась Лариса. – Она боится, что мальчик попал в нехорошую компанию, попросила меня помочь, понаблюдать за ним пару дней. Все равно у меня есть свободное время.

Бабки, как ни странно, поверили в такое объяснение – видимо, насмотрелись аргентинских сериалов, в которых случаются и более невероятные вещи, и соизволили удовлетворить любопытство Котовой.

– Художник он, – презрительно проговорила бабуська с вязанием. Другая, сидевшая по правую руку от нее, добавила помягче:

– Рисует-то он хорошо, аж за душу берет. У меня дочка в восторге от его картин. Только человек дурной – хамоватый, наглый, – не подступишься к нему.

«М-да, мне еще художников только не хватало», – мысленно фыркнула Лариса. В самом деле, любовный треугольник есть, странная дружба Лены с Диной имеется. А тут еще и это…

– Может быть, вы вспомните его фамилию? – поинтересовалась Котова осторожно.

– А что ее вспоминать, мы ее и так знаем, потому что он табличку у себя на двери повесил, – Алтуфьев он, – ответила бойкая бабка.

– А молодой человек, который с ним был, часто сюда заходит? – спросила Котова.

– Мы-то, конечно, здесь не всегда сидим, – начала одна из старушек, улыбаясь, – но иногда видим его, видим. Приходит. Не знаю уж, как часто, может, и чаще, но… Раз в неделю-то точно заявляется…

Поблагодарив старушек за небесполезную информацию, Лариса вернулась в машину и задумалась о дальнейших действиях. А выбор был невелик – либо дождаться здесь возвращения художника Алтуфьева и поговорить с ним о Виталии, либо отправиться к Рогачевым, побеседовать с Денисом.

Но Виталий тревожил Ларису Викторовну гораздо больше, чем сын Альбины. И она решила подождать. Желудок сводило от голода, но Лариса стоически выдержала это неприятное ощущение, надеясь только на одно – что Алтуфьев и Виталий вернутся достаточно быстро. Она закурила очередную сигарету, посетовав, что стала слишком увлекаться никотиновым допингом, и отогнала машину подальше, за густые заросли кустарника. Местечко оказалось удобнее предыдущего – тень давала какую-никакую, прохладу, подъезд дома просматривался великолепно, и Ларисина машина в глаза не бросалась.

Ожидание продолжалось слишком долго. Лариса досадовала на себя за то, что теряет время, которое могла бы употребить на более полезные занятия. Например, наведаться в «Чайку» и поинтересоваться у Степаныча, не возникло ли каких-либо осложнений. Или побеседовать с Денисом Рогачевым. А не торчать во дворе перед многоэтажным домом, ожидая художника и его приятеля.

«Интересно, что их связывает? Кто такой Виталий?» – задумалась Котова. Но вопросов всегда гораздо больше, нежели ответов.

Наконец терпение детектива-любителя было вознаграждено – потрепанные жизнью «Жигули» пятой модели остановились во дворе дома, и Алтуфьев вошел в подъезд, Виталий уверенно проследовал за ним.

«И как долго они намерены там сидеть?» – нахмурилась Котова. Закурила, выбив из пачки последнюю сигарету, и выпустила в янтарно-тягучий воздух струйку дыма.

Но долго ждать ей, к счастью, не пришлось, иначе те оставшиеся крохи терпения были бы утеряны. Совсем скоро Виталий вышел из подъезда, и тогда уже Котова выскочила из машины и, небрежно отшвырнув от себя недокуренную сигарету, направился к молодому человеку.

– Извините, могу я с вами поговорить? – спросила Лариса, подойдя к Виталию.

– Кто вы и что вам надо? – грубо спросил парень, окидывая Котову недружелюбным взглядом.

– Вы знакомы с Рогачевыми?

– С ке-ем? – Ларисе показалось, что на какой-то миг в глазах Виталия промелькнуло беспокойство. – Мадам, извините, но у меня нет времени отвечать на ваши дурацкие вопросы. Так что, если вы не против, я сяду в машину и поеду! – Парень шутовски поклонился, яростно полыхнув синими глазищами, и, пока Лариса отходила от столь очевидного хамства, уселся за руль и уехал.

Вздохнув, Котова направилась к скрытой кустарником «Ауди» и уселась за руль. Что же, беседа не удалась – бывает и такое…

– Пока ясно только то, что ничего не ясно, – пробормотала Лариса Котова.

«Мальчик мутный, но, с другой стороны, в чем я могу его заподозрить? Ну встречается с художником – это не запрещено. Общается с девушкой Дениса Рогачева, что тоже дело неподсудное».

Лариса, укорив себя за неудачу в общении с приятелем Жанны, решила попытать счастья с художником. Именно с тем, который только что расстался с Виталием. Поэтому, поднявшись на восьмой этаж дома, она решительно нажала на кнопку звонка. Выяснять номер квартиры ей не пришлось – на двери красовалась та самая табличка: «Алтуфьев Ю.Н.», про которую упоминали бабки. Что ж, Алтуфьев, видимо, был человеком с самомнением, желанием выделиться, если развешивал такие таблички.

Позвонив раз-другой в дверь, Лариса обнаружила, что никто ей открывать не спешил. Хотя у нее и было ощущение, что с другой стороны все же кто-то есть. Котова вздохнула, конечно, она не собиралась уходить просто так.

Вдруг дверь тихонько приоткрылась, но никто на пороге не появился. Просто Ларисе как бы сказали: «Вы можете пройти». Поразмыслив несколько секунд, Котова толкнула дверь и переступила порог.

В прихожей никого не было. «Что бы это могло значить?» – подумала Котова. Ей стало немного жутко. А вдруг этот художник Алтуфьев – ненормальный? А вдруг он главный виновник и сейчас нападет на нее? Хотя нет – дурак, что ли, он, ее же бабки видели у подъезда! Стоп, откуда же он знает про бабок?

Все эти сумбурные мысли промелькнули в голове у Ларисы за несколько секунд, прежде чем она решилась подать голос, сделав пару шагов в глубь квартиры:

– Есть тут кто?

Вдруг Лариса спиной ощутила, что сзади кто-то стоит, и быстро обернулась. Она застыла от ужаса. Прямо перед ней стоял человек, на лице которого была надета уродливая маска с окровавленными клыками. Понятное дело, что в обычной обстановке маска эта напугать вряд ли могла, но вот в такой ситуации – когда сначала скрипит дверь, потом незнакомая и пустая квартира…

Лариса вскрикнула. Маска шагнула к ней, и Котова инстинктивно отшатнулась.

Раздался хохот, рука хозяина сняла маску, и перед Ларисой возникло смеющееся лицо Алтуфьева.

– Здравствуйте, а я думал, что ко мне друг пришел, мы с ним иногда так играем в театр ужаса.

Лариса прислонилась к стене. Ее сердце бешено колотилось.

– Ну и шуточки у вас.

– Это еще что! Вот Сальвадор Дали, до которого мне и в плане приколов, и в плане творчества очень далеко, был куда более изобретателен. На его удочку попался советский композитор Хачатурян. Тот, который сочинил «Танец с саблями», знаете, да?

Лариса машинально кивнула. А Алтуфьев взял ее под руку и повел в большую комнату.

– Так вот, он пригласил его в гости, запер в большой комнате и оставил там часов на десять… Или даже больше, не помню точно. Причем поставил стол со всякими там яствами, вином и прочим. Ну, Хачатурян ожидает… Дали все нет, а голод – не тетка. Он, значит, одну виноградинку, другую, потом курочку, потом винцо… Утолил голод, а потом ему приспичило. Ну, вы понимаете куда? А Дали все нет! Ха-ха-ха! – Алтуфьев весь горел от восторга. – А выйти-то нельзя! А унитазов хозяин дома в этой комнате не предусмотрел. Хачатурян стучал во все двери – никто не открывает, слуга, который привел его, давно ушел. А у Дали вазы были поставлены большие. Ну, типа амфор. Ну, и пришлось Араму Ильичу, так сказать, туда и… того…

– Ужас какой! – воскликнула Лариса, отмечая про себя, что где-то уже слышала про эту историю. – И чем же все кончилось?

– А Дали потом проскакал перед Хачатуряном на палке какой-то… Это он так «Танец с саблями» его изобразил. И все. На этом аудиенция закончилась. Потом газеты писали, что советский композитор мочится в старинные вазы. Вот так!

– И вы, значит, берете пример с Дали? – спросила Лариса.

– Конечно, я же художник, а не певец. Если бы я пел песни или сочинял музыку, я бы встретил вас добрым голосом Булата Шалвовича Окуджавы: «Может, вы дверь перепутали? Улицу, город и век?» – Огоньки в глазах Алтуфьева очень озорно заиграли. – Да вы не теряйтесь так, вы похожи на мадонну, сошедшую с полотен итальянских возрожденцев. Признаться, не люблю эту реалистическую мазню, но иногда приятно посмотреть, отдохнуть от нынешнего чересчур суетного бытия. Вы присаживайтесь, у меня есть несколько чистых стульев. Один из них я могу предложить вам.

И художник прытко схватил один из стульев, стоявший посередине большой комнаты, и поставил прямо перед Ларисой.

– Садитесь, не бойтесь. Сам-то я не страшный, не кусаюсь.

Лариса тем временем уселась на стул.

– Итак, чем обязан? Представляться я не буду, поскольку это излишне. Вы ко мне пришли, следовательно, знаете, кто я. А вот кто вы – это очень даже интересно. Возможно, кстати, я напишу ваш портрет. Не так, конечно, нужно будет сесть, немного поменять ситуацию со светом… Вот! Поверните голову!

Алтуфьев легко прикоснулся рукой к виску Ларисы и повернул ее голову примерно на двадцать градусов вправо.

– Прекрасно! Вот так! – воскликнул он с восторгом. – Однако я так и не узнал, что же вас ко мне привело…

– Вы не даете мне слова сказать! К тому же встречаете таким странным образом! – попыталась заметить Лариса.

– И тем не менее, – бросил реплику художник, по-прежнему ожидая ответа.

– И тем не менее меня зовут Лариса Викторовна Котова.

– «Викторовну» мы сразу откидываем, зачем это вам? – непринужденно отреагировал Алтуфьев. – А Лариса – это прекрасно. Чайка! По-гречески…

Он бросил на Котову такой взгляд, будто открывал для нее Америку.

– Мне это известно, – улыбнулась Лариса. – Мой ресторан так называется.

– «Чайка»? Это ваш ресторан? – скептически спросил Алтуфьев, бесцеремонно оглядывая Ларису с головы до ног и оценивая ее на предмет, может ли она быть директором ресторана. – Вам необходимо расписать интерьер? В каком стиле?

– Нет, я не по поводу интерьера, и вообще вы меня интересуете не столько как художник, – решительно заявила Лариса, – сколько как знакомый некоего Виталия, с которым вы только что расстались.

– Вы его старшая сестра? – тут же спросил Алтуфьев.

– Нет, – выдохнула Лариса, отметив, что ее терпение на пределе. С господином Алтуфьевым было очень сложно общаться, по крайней мере сейчас.

– Боже, в чем вы его подозреваете? – вдруг всплеснул руками художник. – Наверняка в том, что я, одинокий человек, встречаюсь с бедным мальчиком и развращаю его! А вы если не его старшая сестра, то… Только не говорите, что вы его мама!

Алтуфьев закрыл лицо руками.

– Это было бы невыносимо! Вы так молоды!

– Перестаньте паясничать! – вскричала Лариса.

Художник немедленно убрал руки с лица, картинно успокоился и произнес:

– А что вы сделаете, уйдете? Вам от меня что-то надо. Поэтому я вполне могу себе позволить попаясничать. Я же не пристаю к вам с домогательствами!

– Этого еще не хватало! – вспыхнула Лариса.

– А что вы так удивляетесь? – спокойно хмыкнул художник. – Вы – женщина, пришли к одинокому мужчине… Все как бы, так сказать, располагает.

– Вообще-то меня интересует Виталий, – передразнив Алтуфьева, проговорила Лариса.

– Ах да, Виталий! – притворно хлопнул себя по лбу Алтуфьев. – Ваши подозрения беспочвенны. Я не гомосексуалист. А Виталик – просто молоденький мальчик, не нашедший себя в жизни и пытающийся писать стихи. Правда, пока неудачные… Смазлив, и это его главный на данный момент капитал, впрочем, и его он растрачивает пока что зря. Вот и все, что я могу сказать вам об этом пареньке. Если вы его мама, то я заранее прошу меня извинить за рубцы на родительском сердце, – и Алтуфьев ухмыльнулся.

– Я не его мама, – заметила Лариса.

– Очень жаль.

– Что? – удивилась Котова.

– Нет, ничего, это я просто так, как говорят в театре – реплика в сторону. А позвольте все же полюбопытствовать, зачем вам понадобился этот Виталик? Неужели он вас заинтересовал?

Алтуфьев лукаво подмигнул Ларисе.

– Я понимаю, понимаю… «Волосы, как солнце, золотые, а глаза такие голубые», – вдруг запел он ни к селу ни к городу. – Правда, волосы не золотые, но глаза голубые, – закончил он уже обычным голосом.

– Скажите, а вы знакомы с Жанной, его девушкой? – спросила Лариса, не обращая внимания на его выверты.

– С Жанной? – переспросил Алтуфьев, наморщив лоб. – Ах да, знаком! Но все же с какой стати я должен отвечать на ваши вопросы?

– Я – частный детектив, – решилась раскрыть карты Лариса.

Алтуфьева как громом поразило. Он застыл на месте, потом медленно отошел к дивану и присел. Сейчас он имел вид абсолютно потерянного человека, которого закружил вихрь жизни и неожиданно подбросил в его квартиру женщину-детектива.

– Не понимаю – вы директор ресторана и частный детектив?

– По-вашему, такого не бывает? – улыбнулась Лариса.

– Да нет, почему же… – закивал в ответ Алтуфьев. – Но чем я могу помочь? И потом, чтобы что-то рассказать, мне необходимо узнать, что произошло? В чем вы подозреваете этих милых молодых людей?

– Пока я не могу сказать точно, но, кажется, они замешаны в краже большой суммы денег, – уклончиво ответила Лариса.

Алтуфьев поцокал языком, потом встал, прошел к столу и достал сигарету из пачки. Закурив, он снова вернулся на диван и сел, положив ногу на ногу.

– Понимаете, у меня здесь собираются молодые люди – поэты, художники, из начинающих… Виталик Мурылев – один из них. Но он не мог украсть деньги. Это не его профиль.

– А что у него за профиль? – тут же спросила Котова.

– Его профиль – ухлестывать за девицами. И писать стихи. А обеспечен он и так достаточно хорошо, чтобы еще разевать варежку на чужое. Ко всему прочему, он трусоват. Он – лишь один из тех, кто приходит ко мне тусоваться. И Жанна – тоже одна из них. Правда, Виталик все больше приходит один.

– А вы знаете Дениса Рогачева? – спросила Лариса.

Алтуфьев скептически скривился.

– Нет, индивид с такими инициалами мне незнаком, прошу меня простить, – и он приложил руки к груди.

– Жанна появлялась у вас только с Виталиком?

– Виталик появлялся у меня с Жанной, – поправил Ларису хозяин дома. – Так будет вернее сказать. А все же мне кажется, что надо написать ваш портрет, – перешел он легко на другую тему.

Затушив сигарету, он снова подскочил к Ларисе и внезапно остановился.

– У вас ослепительной красоты ноги. Вы никогда не пробовали сниматься обнаженной?

«Так, началось, – подумала Лариса. – Непринужденное перескакивание на эротическую тему. Ужасно похотливы эти творческие люди!»

– Я знаю, о чем вы думаете! – вскричал Алтуфьев. – Вы думаете, что я хочу вами овладеть здесь и сейчас. Вы очень глубоко заблуждаетесь! Не имею привычки ложиться в постель с незнакомой женщиной. Это очень легкомысленно!

Лариса засмеялась. Экстравагантный художник начинал ей чем-то нравиться.

– А вы знаете, давайте прекратим сейчас разговоры на тему о Виталиках и прочих неинтересных личностях и выпьем кофе, а заодно обсудим, как я буду писать ваш портрет.

– Нет, у меня мало времени, – начала отнекиваться Лариса.

– Жаль, очень жаль! Но я же предлагаю не вино, а кофе. Это абсолютно безопасно! Даже если учесть мой вредный характер. Дело в том, что снотворное, коим я обычно опаиваю приходящих ко мне женщин, у меня только вчера кончилось, поэтому я предлагаю только кофе. Все, я иду на кухню ставить чайник.

– Нет, мне пора, – решительно поднялась Лариса.

– Понятно, теперь вы уйдете, – упавшим голосом констатировал Алтуфьев. – Вы выудили у меня информацию и уходите. Еще двадцать минут назад я мог издеваться над вами сколько угодно, потому что я был вам нужен. Сейчас же, будь я сто раз галантный кавалер, вы будете меня игнорировать. Вы обыграли бедного Юрия Николаевича. Хотя обычно я не проигрываю.

– Вы меня испугали! Вы меня чуть не сделали заикой! – воскликнула Лариса, припомнив самые первые минуты своего появления в квартире художника.

– Я не замечаю у вас явных дефектов речи, – парировал Алтуфьев. – Так что это просто кокетство.

Лариса тем временем уже прошла в прихожую, где в углу по-прежнему валялась маска чудовища.

– А ваш друг не пришел? – спросила она, кивая в сторону маски.

– Друг не пришел, – ответил Алтуфьев.

«Потому что его не было и в помине, – подумала про себя Лариса. – А подшутить ты решил именно надо мной».

– Не исключено, что мы с вами еще встретимся, – бросила Котова, открывая дверь. – Спасибо вам за информацию.

– Вы не хотите, чтобы я написал ваш портрет?

– Только не в эротическом ключе. Я не большая поклонница этого жанра, – ответила Лариса.

– Можно и в неэротическом, – согласился Алтуфьев. – Мой адрес вы знаете, так что прошу… Кстати, а откуда вы его узнали?

– Это будет моим маленьким секретом, – улыбнулась Лариса.

Алтуфьев равнодушно пожал плечами, и в тот же миг на его лице проступила апатия. Он как-то сник и очень вяло кивнул Ларисе на прощание.

А Котова, спустившись вниз, вышла на улицу и с удовольствием вдохнула хоть и жаркий, но по сравнению с квартирой Алтуфьева свежий воздух. В активе Ларисы не было массы полезной информации, но все же что-то выудить из Алтуфьева ей удалось. И на этом спасибо…

Оставшись один, Алтуфьев удовлетворенно вздохнул, осмотрел ленивым взглядом мольберт и откинулся на спинку кресла. Теперь можно пару дней ничего не делать, отдыхать от трудов праведных. Возможно, он даже соблазнит Ленку – девочка поистине очаровательна, только, к сожалению, не желает переходить от дружбы к чему-то большему.

Художнику нравилось поклонение симпатичной девушки, ее искреннее желание помочь. Пожалуй, Лена Урукова – единственный человек, которого он рад видеть всегда. Юрий Николаевич даже дал ей ключи от своей квартиры – пусть себе заходит, пьет кофе, восхищается его работой. Квартира большая, места хватит. Собственно, ему льстило подобное отношение к себе со стороны юной девушки.

Юрий Николаевич временами собирал у себя общество, состоявшее в основном из молодых людей, которые жаждали приобщиться к богемной жизни. Немало симпатичных девиц прошли и через постель Алтуфьева. Однако Лена Урукова, по мнению Юрия Николаевича, заметно отличалась от всех этих особ. Она была чище, умнее, искреннее остальных барышень. Жаль только, что с романтическими отношениями как-то не складывалось. Зато Лена, девочка небедная, одолжила ему приличную сумму в долларах – тоже неплохо!

Поэтому-то Урукова и имела ключ от его квартиры, поэтому и не упорствовал Алтуфьев в своих попытках ее соблазнить.

– Ле-на… – прошептал Юрий ее имя, словно смакуя на языке изысканное вино и пытаясь ощутить весь букет божественного напитка, и тут же засмеялся, поняв, что становится сентиментальным, а от этого и до брачных уз рукой подать. «А в самом деле, не жениться ли мне на ней?» – весело подумал художник. Привлекательная и не причиняющая неудобств женщина – что может быть лучше при его профессии?

Но тут же кошачье полноватое лицо Алтуфьева омрачилось – видимо, он несколько переборщил со своими приколами. Так и проблемы нажить недолго. Надо временно прекратить издевательства над людьми… Впрочем, над дамочкой из ресторана он покуражился неплохо. Жаль только, что она ушла и больше не вернется, хотя… Ведь она занимается делом, которое интересно и ему самому, Алтуфьеву. Как она его вычислила? Да проще пареной репы! Через Виталика. А как она вышла на Виталика? Каким образом он-то сумел оказаться в поле ее зрения?

Все эти вопросы не давали Алтуфьеву покоя, он чувствовал, что из всей ситуации, которая сложилась, он в состоянии выудить нечто полезное для себя, гораздо более полезное, чем, например, женитьба на Лене Уруковой, только как это сделать?

Художник выпил несколько чашек кофе, потом закурил, постоянно размышляя о том, почему же Лариса явилась к нему. И что она знает, а чего нет? Хорошо, что он кое о чем умолчал. И правильно сделал. Слава богу, вовремя сообразил, что к чему.

«Браво, Юрий Николаевич!» – зааплодировал сам себе Алтуфьев. И подвинул к себе телефон. Набрав номер, он насмешливо осведомился о настроении и самочувствии невидимого абонента. А потом пригласил его к себе домой. Для серьезного разговора.

Продолжая удовлетворенно потирать руки и вообще быть крайне довольным собой, художник набрал другой номер. Это была одна из фирм организации досуга. Услугами продажных женщин художник пользовался редко. Но очень метко. По отношению к ним он отрывался на полную, используя весь арсенал своих человеконенавистнических приколов. Сегодня был как раз такой день – Алтуфьева переполняло вдохновение, и не в своем непосредственном амплуа, то бишь в живописи, а совсем в другом. Он ощущал себя великим комбинатором…

В дверь позвонили, как всегда, не вовремя – Юрий Николаевич только-только ощутил прилив вдохновения, как его безжалостно выдернули из этого состояния отвратительные трели. Потом он вспомнил, что вообще-то вызвал к себе девиц легкого поведения, и пошел открывать, тяжело вздохнув и возведя золотисто-янтарные глаза к потолку. Щелкнул замок, и скрипнула, открываясь, дверь.

– Привет, – произнес Юрий Николаевич небрежно, увидев на пороге молодого парня с лицом, не обремененным интеллектом.

 

Глава 4

– Девушка как девушка. – Денис «отбривал» Ларису Котову уже минут пятнадцать, совершенно не желая говорить с ней о своей рыжей девчонке. В глазах его затаилась настороженность по отношению к этой мамочкиной приятельнице. – И вообще, по какому праву вы лезете в мою личную жизнь?

– Денис, в вашей семье проблема, и я всего лишь стараюсь помочь твоей матери, – увещевала Котова, усталая и злая из-за нежелания мальчишки ее понять. – Неужели тебе сложно ответить на несколько моих вопросов?

– Слушайте, извините за грубость, но мне бы хотелось заняться своими делами, если вы не против, – зло бросил Рогачев-младший, сурово сдвинув темные густые брови. – Если хотите пообщаться с мамой – поищите ее на веранде.

И мальчишка вознамерился быстро выйти из комнаты. Однако Котова решительно его остановила, ухватив за рукав.

– Ты знаешь о том, что твоя Жанна встречается с другим парнем?

Денис оторопел. Некоторое время он сидел молча, с расширившимися глазами, переваривая услышанное, затем сжал кулаки и довольно грубоватым тоном спросил:

– С чего вы так решили?

– К сожалению, мне пришлось стать свидетельницей не очень лицеприятной сцены, – призналась Лариса. – Нелицеприятной для тебя в первую очередь.

Денис поиграл скулами, затем снова спросил:

– И что за сцена?

– Ты уверен, что хочешь об этом узнать? – со вздохом спросила сыщица.

– Хочу! – с вызовом ответил Денис, но тут же опустил голову и схватил начатую пачку сигарет, лежавшую на мраморном столике, очевидно, принадлежавшую его родителям либо предназначенную для гостей. Он подрагивающими пальцами выдернул из нее одну сигарету и неловко затянулся, не вбирая дым в легкие и тут же его выпуская. Буквально после второй затяжки он, не привыкший курить, нервно смял сигарету в пепельнице.

«Да, мальчик весьма впечатлителен, – подумала про себя Лариса. – И, скорее всего, просто в силу возраста и особенностей темперамента. Вряд ли здесь наличествует такое уж особое отношение к Жанне. Как бы выразился мой психолог Анатолий Курочкин, «незрелый подход, идеализация женщин…». Впрочем, что это я впала в психологические изыски?»

Денис тем временем перевел свой взгляд на Ларису и все с той же нервозностью спросил:

– Так что вы хотели мне сказать про Жанну? Имейте в виду, что если вы собрались сочинять тут сказки, то я позабочусь, чтобы мать навсегда избавилась от вашего присутствия в нашем доме!

«Ого, какой тон!» – насмешливо подумала Лариса, которой в душе было немного жалко мальчишку. Он, кажется, искренне переживал. К тому же как ни пытался создать имидж уверенного в себе и жесткого мужчины, это получалось у него плохо: перед Ларисой сидел совершенно растерянный молодой парень, не привыкший, видимо, к серьезным потрясениям в своей жизни, а привыкший, наоборот, к тому, что все проблемы за него решают его родители. Сейчас он просто не знал, как ему реагировать, от этого и проистекал его воинственный и вызывающий тон.

– Вообще-то я как раз и нахожусь здесь по просьбе твоей матери, – стараясь вести себя максимально спокойно и сдержанно, ответила Лариса. – И если она узнает от меня о каких-то подробностях твоей личной жизни, которые могут иметь отношение к краже денег, будь уверен – она непременно выслушает меня. Меня, а не тебя. Но мне совершенно не хочется без нужды начинать вражду.

Денис чуть помолчал, внимая доводам Ларисы, затем глухо сказал:

– Жанна не имеет никакого отношения к пропаже денег. И я готов ответить на интересующие вас вопросы, но только после того, как вы расскажете мне правду. Вы что-то говорили о том, что Жанна встречается там с кем-то еще? Я нисколько в это не верю, но уж раз начали, проясните, пожалуйста…

При этой фразе Денис смотрел в сторону, бесцельно крутя в руках зажигалку, но по его взгляду и напряженной позе было видно, что его весьма и весьма интересуют сказанные Ларисой слова и он очень взволнован.

– Ты встречался сегодня с Жанной в летнем кафе на набережной, – начала Котова, и Денис вздрогнул.

– Откуда вам известно? – быстро спросил он. – Вы что, следили за мной?

– Это неважно, – отмахнулась Лариса. – На подобные вопросы я все равно не стану отвечать, по крайней мере пока длится расследование. Одним словом, мне это доподлинно известно. Так вот, между вами произошла небольшая ссора. Но и не в ней сейчас суть. А дело в том, что после того, как ты уехал, оставив возлюбленную наслаждаться в одиночестве фруктовым коктейлем, она недолго была одна. Очень скоро к ней подъехал молодой парень: высокий брюнет на видавшей виды «пятерке»…

– Ну и что? – снова с вызовом перебил Денис. – Жанна современная девушка, она может дружить с кем угодно. Или вы считаете, что у нее не может быть друзей мужского пола и она везде должна появляться с няней?

– Дружить она, конечно, может с кем угодно, – согласилась Лариса. – В принципе, мне лично абсолютно все равно, чем она занимается с мужчинами, помимо дружбы. А вот тебе, думаю, нет…

– Вы объясните, в конце концов, что вы имеете в виду! – вспылил Денис. – Говорите тут полунамеками, наводите тень на плетень, клевещете на мою девушку!

На его щеках проступили красные пятна.

– Я охотно объясню все до конца, если ты перестанешь меня перебивать, – твердо проговорила Лариса. – То своими глупыми угрозами, то дурацкими комментариями. Неужели ты думаешь, я стала бы поднимать этот вопрос, если бы она просто мило поболтала с каким-то парнем за столиком кафе?

– А что там было еще? – отведя глаза, пробурчал Денис.

– Ну, во-первых, их жаркие поцелуи напрочь исключили возможность чисто дружеских отношений, – усмехнулась Лариса. – Кроме того, разговор шел о тебе, и обсуждалась тема, как долго еще Жанна должна морочить тебе голову. То есть у меня создалось впечатление, что они в каком-то сговоре. И ты являешься не последней фигурой в их планах.

Денис вспыхнул. Он растерянно посмотрел на Ларису расширившимися глазами, раскрыл было рот, но ничего не сказал. Минуты две он сидел словно в отупении, потом наморщил лоб и, как показалось Ларисе, стал напряженно о чем-то думать.

«О чем он задумался? – мелькнуло в голове у Котовой. – Наверняка сейчас самый подходящий момент, чтобы вызвать его на откровенность».

Но парень начал весьма неожиданно: посидев, помолчав и подумав, он вдруг резко выдохнул и быстро сказал:

– Я познакомился с Жанной на дискотеке. Она так здорово танцевала, так двигалась… Просто класс! Понимаете, есть люди, которым не нужно даже этому учиться, у них есть свое, особое чувство… чувство танца. Вот и Жанна одна из таких. Она потрясающе пластична. В тот вечер на дискотеке был объявлен приз девушке, которую выберут зрители… Вернее, не зрители, а просто все, кто был на дискотеке, как лучшую. И я ужасно болел за Жанну, хотя даже еще не знал, как ее зовут. Конечно же, я отдал ей свой голос! Жанна и впрямь стала победительницей, но это и неудивительно: она и в самом деле была лучшей. Ей вручили бутылку шампанского и розового плюшевого зайчонка, а она так засмеялась, совсем как ребенок, и прижала игрушку к себе, совсем как маленькая девочка! И тогда я понял, что влюбился в нее…

Денис снова замолчал, вперив свой взгляд в пепельницу, в которой явно не было ничего интересного. Теперь его глаза были грустными. Вызов и неприязнь исчезли, высокомерный тон тоже, и теперь он был просто обычным парнем-подростком, первая серьезная любовь которого пережила крушение, но воспоминания о которой остались.

– В общем, я подошел к ней, чтобы познакомиться, – вздохнув, продолжал Денис. – Она, правда, кокетничала, откровенно строила глазки, все время смеялась и чувствовала, что мне нравится. Да что там нравится! Я был просто без ума от нее! Я был просто пьян ею… Она… Она была такая красивая, такая сексуальная!

В глазах Дениса появилась прямо-таки детская восторженность, сменившаяся в то же мгновение хмурым выражением лица. Видимо, парень вспомнил о том, по какому поводу завела этот разговор Лариса, и о том, что его эйфории по поводу образа Жанны, скорее всего, пришел конец.

– Одним словом, мы стали близки в тот же вечер, – сказал он. – Прямо там, недалеко от дискотеки, в сквере, в зарослях кустов… Был конец мая, довольно тепло… В общем, я понял тогда, что люблю Жанну. Люблю по-настоящему.

Взгляд Дениса был более чем серьезен. Лариса же отметила про себя, что сейчас на дворе стоял июль, то есть отношения молодых людей длились всего-то два месяца, да и сводились в основном к сексуальным встречам в облюбованном парке. Но, как это часто свойственно юным людям, Денис, безусловно, принял это за любовь. Причем за самую настоящую. И, естественно, такую, которая уже никогда не повторится в его жизни. Ну, понятно – когда же она успеет повториться в его-то возрасте!.. А вот Жанна?.. Была ли она всерьез увлечена Денисом или, встречаясь с ним, преследовала какие-то свои цели? Но какие?

Девочка сама, кажется, из обеспеченной семьи – во всяком случае, судя по ее одежде, украшениям и манере себя вести. Такие вещи Лариса чувствовала очень тонко. Следовательно, деньги на карманные расходы, которыми располагал Денис, ее вряд ли так уж сильно интересовали. Особой любви к нему она тоже явно не испытывала, это следует из ее общения с Виталием. Хотела удачно выйти замуж? При чем тогда тут Виталий и разговоры с ним о Денисе? Беременна от Виталия и хочет повесить ребенка на Дениса? Возможно, возможно… И вот эту версию не стоит отбрасывать, хотя такая девушка, как Жанна, вряд ли мечтает в своем возрасте погрязнуть в мокрых пеленках и умиляться малышу. Скорее она бы сделала аборт. Но проверить непременно нужно… Только вот как?

– …Она была такая неземная, прямо-таки воздушная… – лепетал тем временем Денис.

«К поцелуям зовущая», – цинично усмехнулась про себя Котова, продолжавшая прокручивать в голове возможные версии. Наконец, убедившись, что весь рассказ Дениса свелся лишь к причитаниям на тему «ах, какая женщина» и сожалению по поводу того, что все оказалось настолько прозаично и некрасиво, Лариса решила вмешаться.

– Денис, тебе знаком по описанию парень, о котором я рассказала? – спросила она. – Тот, с кем встречалась Жанна в кафе после свидания с тобой?

– Нет, – на секунду задумавшись, погруженный в свои эмоции, ответил Рогачев. – Никогда такого не видел. И я не понимаю, для чего он нужен Жанне? Скажите, вы и впрямь уверены, что между ними близкие отношения? Может быть, вам показалось?

Он посмотрел на Ларису с надеждой, и Котова вздохнула.

– Мне не показалось, – стараясь говорить помягче, ответила она. – Этого невозможно было не заметить. И вообще, что делать дальше с отношениями с Жанной, решать тебе самому. Но сейчас не это главное, постарайся меня понять правильно. Тебе, естественно, все это неприятно, и ты в первую очередь думаешь лишь о вероломстве своей подружки. Но давай все-таки поговорим немного о другом.

– О чем? – печально спросил Денис, теребя темный вихор на лбу.

– Тебе знаком человек по фамилии Алтуфьев? – прямо спросила Лариса.

– Да, – немного удивленно отозвался отпрыск Рогачевых. – А при чем тут он?

– Ты пока не спрашивай, а только отвечай, – махнула рукой Лариса. – Вы познакомились с ним через Жанну?

– Ну да, – пожал плечами Денис. – Она периодически ходила к нему, интересовалась творчеством… А что тут такого?

– Да в самом интересе к творчеству Алтуфьева нет «ничего такого», – отмахнулась Лариса. – А как часто вы там бывали?

– Ну… Раза два, наверное, – не очень уверенно сказал Денис. – Максимум три. Я уже сейчас не помню. Но два раза точно был.

– А кто там был еще? Кого ты там встречал, можешь описать?

Денис наморщил лоб.

– В первый раз, когда мы туда пришли, там никого не было, – наконец ответил он. – Только мы с Жанной. Она вообще затащила меня туда, можно сказать, случайно. Просто мы шли по улице, и она вдруг сказала, что в этом доме живет один знакомый художник, к которому можно зайти. И что он очень забавный тип. Ну а я не стал отказываться. А что тут такого? – снова посмотрел он на Ларису несколько подозрительно.

– Да ничего такого! – опять поспешно отмахнулась частный детектив. – И как тебе понравился этот художник?

– Ну, прикольный такой тип, – улыбнулся Денис. – Действительно, довольно забавный. Правда, шутки у него несколько странные… Мне вообще показалось, что он хочет быть похожим на Сальвадора Дали.

– Почему? – заинтересовалась Лариса.

– Потому что тот тоже, по сведениям очевидцев, был большим приколистом. Я как-то читал о нем целую статью в одном журнале, отец откуда-то приволок… Начал читать и увлекся. Так вот, этот Дали был склонен к очень своеобразным шуточкам. И не всем они нравились. Но все равно прикольно! Я прямо хохотал, пока читал!

«Да уж, шуточки что у Дали, что у Алтуфьева – обхохочешься!» – подумала Лариса.

– Может, мне бы, конечно, и не понравилось, если бы так подшутили надо мной, – смутился Денис. – Но ничего такого же не было! И Алтуфьев хорошо ко мне отнесся, и с Жанной очень мило общался.

– То есть Алтуфьев тебе понравился, – сделала вывод Лариса.

– Понравился, – кивнул Денис. – Нечасто встретишь такого классного чудака. Я даже отметил, что в его картинах есть сходство с Дали.

– А ты разбираешься в изобразительном искусстве? – подняла бровь Лариса.

– Ну, не так чтобы очень, – тут же оговорился Рогачев. – Но картины Дали я видел и, в принципе, понял. Они очень запоминающиеся. И у Алтуфьева такие же. Одним словом, мне понравилось, – подвел он черту.

– Понятно, – отозвалась Лариса. – А сам Алтуфьев с тобой о чем-нибудь разговаривал?

Денис слегка замялся, потом покраснел и, дернув плечами, ответил:

– Ну, в общем… Там много народа было, он со всеми разговаривал. Со мной, чтобы один на один, – такого не было. Просто обстановка не такая была.

«По-видимому, он не врет, – отметила про себя Лариса. – Вот и Алтуфьев не в состоянии вспомнить молодого человека по имени Денис. Скорее всего, Денис действительно для него, монстра богемного общения, не представлял особенного интереса».

С другой стороны… Ведь кто-то украл деньги из семейного сейфа. И инстинктивно Лариса чувствовала, что Алтуфьев каким-то боком здесь замешан. Она пока не могла сказать и четко сформулировать, каким именно. Но ведь связь существует! Мало того, что Денис бывал у Алтуфьева дома (то есть они знакомы), у художника же частенько бывает и Виталий, который, между прочим, встречается с Жанной, по которой, в свою очередь, сохнет Денис. То, что Виталий интересуется Денисом, – это факт. Лариса сама была тому свидетельницей. А Жанна, кстати, близка к Алтуфьеву. Уж не скрывает ли мастерски Юрий Николаевич свой интерес к Денису?

Если даже Денис виноват в пропаже… Допустим. Примем этот факт как гипотезу. Он вряд ли сознается. Очень вряд ли.

– А почему у вас такой интерес к Алтуфьеву? – спросил Денис.

– Потому что у меня интерес к твоей Жанне, – ответила Котова. – Ты, кроме того, что ее любишь, так ничего мне и не рассказал про ваши отношения.

– Все рассказал, – упрямо мотнул головой Рогачев-младший. – Мы встречаемся и будем встречаться. А относительно денег я вам еще раз говорю – я их не брал. Проверяйте сколько хотите! Приглашайте милицию, проверяйте отпечатки пальцев! Это же просто! Почему не вызывают милицию?

Денис все больше распалялся и, чувствуя в своих словах некую аргументированность и обоснованность, усиливал нажим.

– Это решение твоих родителей, – проговорила Лариса. – Они не хотят подключать к поиску денег милицию. Это их право. Поэтому они и попросили меня разобраться в этом деле.

– Ну вот, а на меня почему-то все шишки летят! – буркнул Денис. – Вызвали бы милицию, она во всем бы и разобралась. Я же сам и предлагал, а они не захотели. Почему? Вам ни о чем это не говорит?

Лариса пожала плечами:

– Просто не хотят лишних разговоров.

– Потому что кто-то из них и взял, – брякнул Денис. – Или Динка. Я не знаю, правда, зачем… Но почему вы их не подозреваете, а на меня все шишки? – снова озвучил он свою обиду.

– Почему же? – возразила Лариса. – Просто я начала проверку с тебя. Вот и все. Не беспокойся, я проверю всех.

– Что ж, удачи вам, – снова буркнул Денис себе под нос.

– Спасибо, – улыбнулась Котова.

Денис вздохнул, встал и направился к выходу из комнаты.

– А Алтуфьева вы зря к этому делу приплели, – повторил он. – Он-то уж точно здесь ни при чем совершенно! Как и Жанна! У нее, между прочим, родители довольно обеспеченные люди. Если вы думаете, что я взял деньги, чтобы потратить на нее, то вы ошибаетесь. У Жанны достаточно денег и без меня.

– Я и это проверю, – продолжила улыбаться Лариса.

– Проверяйте, – махнул рукой Рогачев. – Ну все, я пошел, а то у меня уже дела…

Лариса не стала удерживать Дениса. Разговор можно было считать состоявшимся. Конечно, на веру утверждение Дениса о собственной невиновности нельзя было принимать, но большего Лариса все равно не смогла бы сейчас получить. Серьезный нажим на парня? А вдруг он действительно ни при чем? Альбина, если запахнет жареным, безусловно, встанет на сторону сына и обвинит Ларису в бог знает каких грехах. С этим Котова уже не раз сталкивалась в своих расследованиях. Сначала просят раскрыть дело, а потом, когда выясняется, что рыльце в пуху у ближайших родственников, сразу обвиняют частного детектива. Как будто это он во всем виноват!

Нет, версию Дениса надо держать в уме, но разрабатывать ее не открыто, не в лобовую…

Лена вздохнула почти с облегчением, когда наконец Динка отправилась в свой институт.

– Все-таки я слишком стара для такого накала эмоций, – посетовала Урукова вслух, подчиняясь старой привычке.

Дина Рогачева забросала ее собственными подозрениями относительно похищения денег, решила взяться за расследование и попыталась консультироваться у Елены, как у любительницы детективов. Конечно, Дина – очаровательная девчонка, но слишком много в ней еще детского, что в больших дозах утомляет. С переводом Лена решила повременить, чем раньше она заберет деньги у Алтуфьева, тем быстрее закажет путевку и махнет на отдых. Разбираться с проблемами семейства Рогачевых ей совершенно не хотелось, но ведь Дина от нее не отстанет. Девушка за всю свою бурную жизнь очень редко встречала людей, способных манипулировать ею, не прилагая к этому ровным счетом никаких усилий. Дина Рогачева относилась именно к этому типу – она была способна втянуть Лену в любую авантюру, и та, хоть и ехидничала, включалась в игру. Но это тоже рано или поздно надоедает…

Лена легко поднялась по лестнице на восьмой этаж, проигнорировав лифт, который, жужжа, пронесся вниз, заставив девушку вздрогнуть от громкого звука, – до этого в подъезде царила почти мертвая тишина. Урукова подошла к двери Алтуфьева и задумчиво уставилась на кнопку звонка.

«Позвонить или не позвонить?» – задумалась девушка.

И решила все же не отрывать художника от творчества – раздражать Алтуфьева в ее планы не входило. Ведь Юрий Николаевич, разозлившись, вполне мог устроить ей «теплую» встречу в духе приглушенно-садистского кофе на новое платье или раскаленного пепла на недавно купленные колготки. А еще Алтуфьев мог разразиться гневной тирадой на все вокруг или, что еще хуже, начать приставать. И как ему объяснить, что не воспринимает его Лена в качестве мужчины? Своего мужчины…

Итак, вопрос был решен в пользу ключей, и звенящая связка выскользнула из сумочки девушки, повинуясь ловким пальцам.

И все же открывать дверь самой не хотелось. Урукова смирилась с возможной немилостью художника и надавила рукой на гладкий и чуть теплый дверной звонок. Но никто не открыл. Выждав несколько секунд, Лена повторила попытку.

«Наверное, его просто нет дома», – рассудила Лена.

Но ей ужасно не хотелось возвращаться домой – ведь тогда придется заниматься ненавистным переводом! «Пожалуй, я открою дверь и подожду хозяина в его мастерской – не раз так уже делала, – решила Урукова. – Не думаю, что Юрий Николаевич будет против моего присутствия».

Убедив себя в правильности принятого решения и необходимости забрать деньги именно сегодня, Лена вставила ключ в замочную скважину. Щелкнул замок, поддаваясь уверенной руке, и дверь открылась. Лена шагнула в прихожую, машинально прикрыв дверь за своей спиной, но тут же вскрикнула, вжавшись спиной в дверной проем, пытаясь нащупать непослушными, ледяными пальцами дверную ручку. Глаза девушки расширились, и в зрачках отразился страх.

Алтуфьев лежал бездыханный на полу посреди прихожей. Лена, превозмогая страх, взяла руку художника и тут же отбросила ее назад. Она была холодной.

Карие глаза художника, распахнутые и устремленные в потолок, потемнели, в выражении лица читалась привычная насмешка, словно Юрий Николаевич так и не смог поверить в собственную смерть.

– Что это? – шепотом сказала Лена, глядя на распростертое тело. – Что это такое?..

Ночь уже сгустилась над Тарасовом – тусклая, с почти невидными вкраплениями звезд и тонким наброском полумесяца, а Лариса Котова все не спала. Она отчаянно пыталась сообразить, что же принес с собой прожитый день. Расследование не шло из головы. Слишком много было фактов и фактиков, которые совершенно не желали складываться в законченный узор.

Мерно работал телевизор, сменяя рекламу на обрывки какого-то фильма. Лариса задумчиво смотрела на мелькающие кадры, пытаясь хоть что-то понять, но так ничего и не понимала.

В углу телеэкрана вспыхнуло четыре ядовито-зеленых нуля, таймер продемонстрировал начало нового дня, и реклама сменилась заставкой местных новостей. Котова отвлеклась от своих мыслей и протянула руку к пульту, решив, что уже пора ложиться спать, нужно хотя бы выспаться. Но слова дикторши заинтересовали женщину:

– Тарасовцы шокированы произошедшим сегодня трагическим событием, – с пафосом заявила девушка и продолжила торопливо, словно боясь не успеть вложить максимум информации в минимум времени: – В собственной квартире задушен известный тарасовский художник Юрий Николаевич Алтуфьев. По данным УВД, известно, что убийство вряд ли связано с профессиональной деятельностью Алтуфьева. Более правдоподобной представляется бытовая версия.

«Алтуфьев… Боже мой!» – чуть не вскрикнула Лариса. Она же только вчера разговаривала с художником… С ним знакомы сразу двое фигурантов дела Рогачевых: Жанна и Виталий, новый бойфренд девушки Дениса, который, впрочем, может и не иметь к краже денег никакого отношения. Во всяком случае, так старался уверить Ларису художник Алтуфьев. Но вопрос остается, и формулируется он так: а уж не связано ли убийство художника с похищением денег из сейфа Рогачевых?

Лариса выключила телевизор и отправилась спать, пообещав себе в случае необходимости обратиться к давнему другу, полковнику Карташову, и выяснить все нужные факты через него…

…Завтрак у Ларисы выдался парижским – кофе с круассанами. А размышления – типично родными, российскими. Вопросы «что делать» и «кто виноват» не давали ей покоя. И все же первым и вполне логичным шагом в данной ситуации выглядело обращение к старому другу Олегу Валерьяновичу Карташову.

Подкрасившись, Лариса набрала номер полковничьего телефона.

– Полковник Карташов на проводе, – отозвался в трубке мужской голос.

– Олег Валерьянович, Лариса Котова тебя беспокоит, – представилась Котова. – Как дела?

– Ларочка, у меня нет времени на светские беседы, – хмуро откликнулся мент, но в нотках голоса его прозвучала радость. – Говори, что тебе от меня понадобилось.

– Может быть, мы встретимся? По телефону общаться долго, да и неудобно. Я насчет убийства Алтуфьева.

В трубке ненадолго воцарилось молчание, но только ненадолго. Потом, как это ни странно, раздались смешки.

– Ты что, и там умудрилась наследить? – давясь от смеха, поинтересовался полковник.

– Наследить – нет, но, похоже, это убийство связано с тем, что я сейчас расследую.

– А что, еще какое-нибудь убийство произошло? А я ничего не знаю!

– Нет, Олег, убийства не произошло. Просто банальная кража. Но что я тебе по телефону-то об этом говорю?! Давай встретимся и поговорим нормально.

– Ладно, – со вздохом согласился полковник. – Только не у меня. Лучше у тебя.

– Давай в «Чайке» через час, – предложила Лариса, и Карташов с удовольствием согласился.

Лариса положила трубку на рычаг и спустилась в гараж.

Через несколько минут она уже входила в ресторан «Чайка», где администратор Городов уже вовсю распространялся о своих личных бедах и несчастьях, найдя пару свободных ушей в лице охранника.

– Здравствуй, Дмитрий Степанович, – улыбнулась Лариса, обхватывая прохладной ладонью локоть администратора ресторана.

Городов как всегда был переполнен эмоциями по поводу своих домочадцев, которые в очередной раз сделали что-то не то. На сегодня главной виновницей являлась жена, а теща, напротив, заслужила парочку положительных эпитетов со стороны Дмитрия Степановича, так как поддержала его в каком-то бытовом конфликте против своей дочери.

– Я сочувствую твоим личным проблемам, но не мог бы ты обратить на меня внимание? – с легкой ехидцей поинтересовалась Лариса.

– Здравствуйте, Лариса Викторовна, – нахмурился в ее сторону Городов.

– Будь так любезен, скажи, чтобы накрыли стол в Зеленом кабинете, и побыстрее, – попросила Котова.

Последовал вздох, потом мелкое кивание головой, подозрительный взгляд Ларисе в лицо – словом, все как обычно. А затем уже – утвердительный кивок, который успокоил Ларису, и она пошла в свой кабинет. Двадцать минут до прихода Карташова она посвятила разбору бумаг, сваленных на столе. Поэтому время пролетело быстро.

– Лариса Викторовна, к вам пришли, – доложил Городов. – Я проводил в Зеленый кабинет.

– Спасибо, Дмитрий Степанович, – потягиваясь и разминая затекшую спину, улыбнулась Лариса.

Городов счел свою миссию оконченной и вышел из кабинета, бурча себе под нос, что, если он такой незаменимый, пусть поднимают зарплату, а то начальница ничего не делает, весь ресторан на нем, а от похвалы никакого толку. Но Лариса не обратила на весь этот словесный бред внимания и прошла в Зеленый кабинет.

– Здравствуй, Олег Валерьянович, – улыбнулась Лариса.

Ответом ей послужила широкая улыбка на уже, увы, морщинистом лице полковника.

На накрытом столе возвышались бутылка марочного легкого вина и сок для Ларисы – она не собиралась начинать свой день с алкоголя, а потом глотать противный на вкус «антиполицай», поэтому предпочла ограничиться апельсиновым соком. Первое время беседа не вязалась: между ничего не значащими репликами оба – и хозяйка, и гость – занимались поглощением пищи. Карташов отдавал должное курице под маринадом из белого вина и зелени с рисовым гарниром. Лариса же предпочла ограничиться овощным салатом со специями и маленькими бутербродами.

Наконец они перешли к кофе, и тут Котова сказала:

– Я к тебе по делу об убийстве Алтуфьева, художника. Ты, конечно, в курсе?

– Конечно, ты же мне сообщила, – кивнул Карташов. – А почему тебя-то интересует этот труп? Что это за кража, о которой ты мельком упомянула по телефону?

Лариса вкратце пояснила, стараясь не выдать Рогачевых. И спросила:

– Подозреваемые есть?

– Естественно, мы уже посадили одну.

– То есть? – округлила глаза Лариса. – Виновная в преступлении – женщина?

– Женщина, женщина, – повторил Карташов, отправляя в рот очередную порцию деликатесов, непривычных для милицейского желудка. – Некая Елена Александровна Урукова.

«Так, круги сужаются. Лена, Динкина подружка, тоже имела отношение к Алтуфьеву. Вот это да! Что-то две мои самые важные линии упираются в этого художника – почему?» – промелькнуло в мозгу Котовой.

– А мотив? – поинтересовалась Лариса.

– Она давала ему в долг крупную сумму денег и, как говорит, хотела их вернуть, – недоверчиво морща лоб, откликнулся Олег.

– Чем и когда убит Алтуфьев?

– Когда – точно выяснить не удалось, в период с пяти до шести вечера.

– И что, против этой Лены серьезные улики? – подбавив в голос ласки и положив на тарелку полковника еще один кусочек курицы, поинтересовалась Лариса.

– Угу, – кивнул, хмурясь, Карташов. – У нее были ключи – могла в любое время туда зайти. Говорит, он занимал у нее баксы. Может, отдавать не хотел, она его и грохнула! Убивают и за меньшее. Пальчиков понаставила – ого-го!

– А поговорить с ней можно? – Пригубив сока, Лариса надкусила оливку и отложила косточку на край тарелки.

– Ларочка, ты всегда лезешь не в свое дело! – беззлобно возмутился разомлевший от женской ласки Карташов.

Котова только улыбнулась и легонько погладила его руку кончиками пальцев. Она знала – теперь полковник никуда не денется, и, пока он ей нужен, она стерпит даже некоторые вольности в обращении. Поэтому Лариса не стала спорить с утверждениями полковника относительно Лены Уруковой, хотя могла бы привести немалое количество доводов в пользу девушки. Например: преступник, если он не полный кретин, не понаставит своих отпечатков пальцев в квартире. К тому же он вряд ли сознается в наличии у него ключей от квартиры жертвы, а после убийства избавится от ненужной связки, да и о мотиве преступления не станет распространяться. Лена же умудрилась нарушить все эти утверждения – и «пропечаталась» на чем только можно, продемонстрировала ментам и ключи от квартиры убитого, и заявила, что он должен ей кучу денег. Нет, так убийцы не поступают. Даже в состоянии аффекта…

Впрочем, Лариса не оправдывала подозреваемую – она слишком мало знала для этого.

– Можем мы поехать прямо сейчас? – полюбопытствовала женщина, допивая свой кофе.

– Ну никуда от тебя не денешься! – заметил полковник с напускной суровостью, тяжело поднимаясь из-за стола.

Лена окинула тоскливым взглядом серую, противно пахнущую и нестерпимо жаркую комнатушку, называемую камерой предварительного содержания, и плюхнулась на жесткую «кровать», едва не взвыв от соприкосновения собственного зада с ее поверхностью.

– Вляпалась, любительница творческих людей! – переполненная яростью на собственную глупость, выпалила девушка. – Улики она искала, понимаете ли, а отпечатки пальцев стереть не додумалась! Идиотка несчастная!

Злость заполняла все естество девушки. Лена понятия не имела, что же теперь делать и каким образом выбираться из этой чертовски сложной ситуации. Против нее и отпечатки пальцев в квартире Алтуфьева, и ключи от его жилища – в сумочке, и долг, о котором она непредусмотрительно сказала прибывшим на место происшествия милиционерам, пытаясь объяснить цель посещения квартиры.

Улик предостаточно, чтобы запрятать Елену Александровну Урукову за решетку, где она будет вынуждена провести ближайшие «от трех до восьми» лет. Даже если срок скостят – ведь Лена еще не привлекалась к уголовной ответственности, – все придется отведать тюремную баланду. Девушка совершенно не желала такого испытания.

Лена от злости шарахнула кулаком по нарам – но добилась только ноющей боли в руке, не улучшившей и без того, мягко говоря, паршивое настроение. Теперь ей поможет только чудо – и пусть оно свершится побыстрее.

– Итак, – привычно начав рассуждать с собой, любимой, вздохнула Лена. – Вопрос первый – кто убил Алтуфьева? Кому мог помешать художник? Впрочем, всем и каждому, – честно ответила себе девушка. – Юрий Николаевич не относился к личностям безобидным. Более того, он был жутким врединой.

Лена наморщила лоб, пытаясь вспомнить все мельчайшие подробности встреч с Алтуфьевым. Он что-то говорил… Да мало ли о чем он говорил, он так любил это делать с поводом и без. В последнее время Лена не так часто заходила к Юрию Николаевичу, а когда беседовала с ним – он редко делился своими личными делами. Да и творческими задумками тоже.

Нахмурив брови, девушка перевела суровый взгляд в потолок. Хорошо, что она сидит в одиночестве – просто не выдержала бы общения. По крайней мере, сейчас.

Но тут решетка лязгнула, открываясь, и в дверном проеме возникла женская фигура. Лена на память никогда не жаловалась, она сразу узнала Ларису, хоть и видела ее лишь однажды – на банкете у Рогачевых. Одиночество, о котором так хорошо подумала Урукова, разбивалось этим неожиданным визитом.

– Здравствуйте, вы ко мне? – с горькой иронией поинтересовалась девушка.

Котова натянуто улыбнулась:

– Да, Лена, я бы хотела с вами поговорить. Моя фамилия Котова, зовут Лариса Викторовна. Вы меня, наверное, не помните – мы встречались у Рогачевых.

– Я вас прекрасно помню. Поговорю я с вами с удовольствием – устала уже от молчания.

Лариса нахмурилась, потом развернулась к Карташову:

– Олег Валерьянович, не могли бы мы с Леной побеседовать где-нибудь в более удобном месте?

Полковник нахмурился, но все же проводил женщин в свой кабинет. После чего, по просьбе Котовой, вышел.

– А кто вы, раз этот тип вас слушается? – удивилась Лена.

– Это неважно. Давайте побеседуем об убийстве Алтуфьева.

– Я Юрия Николаевича не убивала! – пылко заявила Лена, разглядев в сидящей напротив женщине если не друга, то и не противника. И созналась: – Господи, да сама виновата – так глупо попалась!

– Расскажите, пожалуйста, как вы обнаружили труп, – предложила Котова.

Лена подробно пересказала все, что видела, хотя видела она, по сути дела, только мертвого Алтуфьева.

– Я Юрия Николаевича не убивала, – закончила свой рассказ Урукова. – Ну подумайте сами, если бы я его решила убить – стала бы открывать дверь собственными ключами? Или оставлять отпечатки пальцев? Господи! – простонала девушка под конец своей краткой, но содержательной речи.

Лариса улыбнулась сочувственно, закурила и тихо сказала:

– Надеюсь, милиция во всем разберется. И я постараюсь помочь чем смогу. А теперь… Лена, не могли бы вы ответить еще на несколько вопросов?

– Конечно, – с готовностью согласилась девушка. – Спрашивайте, Лариса Викторовна, я постараюсь…

– Вы знаете, что у Рогачевых пропали деньги?

– Ну конечно, мне Динка доложила, – без колебаний откликнулась Лена. – А что такое?

– Кто мог их похитить? У вас не возникло никаких предположений? – осторожно спросила Лариса. Но девушка уловила подозрительный тон собеседницы и выпалила:

– Я не брала деньги, если вы об этом. И шифра от сейфа не знала. Если честно, без понятия, кому понадобилось пойти на такое. А вы случайно не знаете, как долго меня еще здесь продержат?

– К сожалению, не знаю. Лена, давайте обо всем по порядку. Расскажите, когда вы познакомились с Алтуфьевым? Когда и где вы познакомились с Диной Рогачевой? Ходила ли Дина к Алтуфьеву? Вообще меня интересует все, что связано с этими двумя, скажем так, полюсами вашего общения: Алтуфьевым, с одной стороны, и семьей Рогачевых – с другой.

Лена посмотрела на Ларису исподлобья, словно была очень недовольна ее вопросами, помолчала и устало проговорила:

– Ну, слушайте…

 

Глава 5

В тот день Лена отправилась в библиотеку, чтобы перечитать понадобившуюся ей по работе литературу. Собственно, она делала это нередко, и на сей раз в этом не было ничего необычного. Раздобыв нужные ей книги, она присела на свое излюбленное место в зале английской литературы и углубилась в чтение. Однако это посещение библиотеки все же отличалось от прежних ее визитов сюда, и выразилось это в том, что в читальный зал вошла группа старших школьников в сопровождении преподавательницы. Как очень скоро стало понятно, старшеклассников привели сюда на экскурсию. Раньше Лена не отмечала подобного, но, в сущности, все это было ей малоинтересно. К тому же школьники вели себя довольно тихо и особенно не мешали. Да и вряд ли экскурсия могла затянуться надолго: все-таки городская библиотека – это не музей.

Тем не менее Лена была несколько удивлена, когда одна из школьниц вскоре отделилась от своей группы и подошла к ее столу. Улыбнувшись, девушка чуть виновато спросила:

– Простите, а вот эти ваши журналы – они все на английском языке?

– Да, – кивнула Лена. – А что?

– Просто я не очень хорошо им владею, а хотелось бы прочитать…

– Зачем? – еще больше удивилась переводчица.

– Ну, как я поняла, это что-то по психологии, а мне в последнее время стала интересна эта тема, – объяснила школьница.

– Это скорее по социологии, – пожала плечами Лена. – Так что вряд ли тебе понравится.

На лице девушки появилось разочарование, и Лена добавила:

– Но здесь есть и журналы по психологии. Если так необходимо, я могу отобрать и перевести интересные статьи, поскольку весь журнал от корки до корки вряд ли тебе нужен, если ты не профессиональный психолог.

– Ой, правда? – обрадовалась девушка. – Это было бы так здорово! Вы не волнуйтесь, я вас непременно отблагодарю, вы можете прямо сейчас сказать, сколько будут стоить ваши услуги.

– Давай все-таки я скажу об этом после, когда все будет сделано, – улыбнулась Лена, отмечая про себя, что ей нравится эта девушка.

Она была совсем юной, худенькая брюнетка с модными сейчас «рваными» и промелированными прядями волос. Одета она была в джинсы и тонкий желтый обтягивающий свитер с глубоким V-образным вырезом.

– Спасибо вам огромное, – принялась она рассыпаться в благодарности перед Уруковой и полезла в карман джинсов. Достав оттуда визитку, протянула ее Лене. – Вот, это визитка моего папы, здесь есть наш домашний номер, так что вы позвоните, пожалуйста, по нему, – попросила она. – А меня зовут Дина.

– Лена, – принимая визитку, представилась переводчица. Она отметила, что просьба этой девушки не напрягает ее. Дина как-то сумела найти верный тон в общении, и поведение ее было очень естественным и ненавязчивым.

– Ой, тогда я побежала, а то наши уже уходят! – спохватилась девчонка и поспешно пошла к своей группе.

Лена вспомнила об этой просьбе где-то через неделю, и, так как снова собиралась в библиотеку, выполнить ее не составило для нее особого труда. После того как отобранные статьи были переведены, она набрала домашний номер Рогачевых. Дина оказалась дома и тут же предложила встретиться в одном из кафе. Она пришла туда запыхавшаяся, приветствуя Лену своей обаятельной улыбкой.

– Давайте выпьем кофе, я так продрогла! – прижав руки к груди, очень непосредственно призналась она. – Может быть, вы есть хотите?

От обеда Лена отказалась, а вот кофе выпила с удовольствием, тем более что в этом кафе он был очень даже неплохим. После этого Дина, мельком пробежав статьи, полезла в сумочку, достала из нее довольно крупную купюру и протянула Лене.

– Огромное вам спасибо, – сияя глазами, словно была выполнена самая заветная ее мечта, проговорила она.

Лена не была готова к столь щедрой оплате своего труда, тем более что потратила на перевод совсем немного времени, и стала было отказываться и уверять, что половины этой суммы будет более чем достаточно, но Дина категорически замотала головой.

– Даже слышать ничего не хочу! – заявила она, демонстративно зажав уши, а затем вдруг рассмеялась. – Знаете что? Давайте лучше с вами пообщаемся, если, конечно, у вас есть время…

Время у Лены было, к тому же симпатия к этой девушке у нее за время совместного кофепития только усилилась. В принципе, у них была не такая уж большая разница в возрасте, и Лена тут же предложила Дине перейти на «ты». Общий язык они нашли легко и проболтали чуть ли не два часа. Лена узнала, что Дина из очень обеспеченной семьи, но девчонка не стала заострять на этом внимание. Она была неглупа, легка в общении и довольно интересна. Одним словом, между Леной Уруковой и Диной Рогачевой завязалась дружба. Дина в том же году окончила школу, поступила в институт, и с Леной они продолжали встречаться регулярно. Кроме того, вскоре после знакомства Дина пригласила Урукову к себе домой, и затем она стала появляться там достаточно часто. Кроме того, они вместе ходили то в кафе, то в бассейн, то на какие-то приятельские молодежные вечеринки, рассказывали друг другу о своих личных проблемах и переживаниях – словом, подружки, они и есть подружки…

– Значит, вы просто вот так, можно сказать, случайно, подружились, – сказала Лариса, когда Лена перевела дух. – А что же, у Дины раньше не было подруг?

– Ну, были школьные приятельницы, – пожала плечами подозреваемая. – Но потом у всех пути как-то разошлись, все занялись своими проблемами, учебой в другом месте.

– А почему она выделила именно вас?

– А я ей понравилась! – с вызовом вскинув голову, насмешливо ответила Урукова.

– Вы напрасно так реагируете, я ведь вам же пытаюсь помочь, – спокойно проговорила Котова.

– Но я действительно отвечаю честно, – вздохнула Лена. – Как люди становятся друзьями? Поговорят, познакомятся и понимают, хотят они продолжать это общение или нет. Это же, кажется, совершенно понятно!

– Ну, вот теперь мне более-менее понятно, – согласилась Лариса. – А что с Алтуфьевым? Расскажите, пожалуйста, теперь о знакомстве и отношениях с ним.

– С Алтуфьевым я познакомилась года три назад, – медленно произнесла Лена, и Лариса заметила, что выражение ее лица начало меняться, когда она заговорила на тему знакомства с художником. Оно стало мягче, и в нем появилась даже некая сентиментальность. – Наша фирма была приглашена на открытие другой фирмы, там принимали участие американцы, ну, и я присутствовала как переводчица. А Юрий Николаевич помогал этой фирме в оформлении интерьера. Вообще, там было много народа, самого разного! – махнула рукой Лена. – Некоторые вообще были, как это называется, сбоку припека. Некоторые пришли, просто чтобы отдохнуть, выпить-закусить и расслабиться – там после официальной части был банкет, а это многих привлекает…

– А вы уже знали о том, что Алтуфьев – художник?

– Я слышала о нем к этому времени как об интересном художнике, который живет в нашем городе. Видела некоторые его работы, они мне очень понравились. Но в лицо Юрия Николаевича я тогда не знала. А на этом банкете я обратила на него внимание, еще не зная, что это и есть знаменитый Алтуфьев.

– А он был знаменит? – подняла бровь Лариса.

– Ну, в определенных кругах – да, безусловно! – заявила Урукова, и снова в ее интонациях Ларисе послышался легкий вызов. – Во всяком случае, для людей, которые разбираются в искусстве.

«Понятно, а я типичная бизнес-леди и в искусстве не должна разбираться просто по определению», – усмехнулась про себя Котова, которая, кстати, до начала всей этой криминальной истории действительно никогда не слышала о художнике по фамилии Алтуфьев и не видела его работ. Не встречала она его и на презентациях различных фирм, куда сама частенько бывала приглашена.

– Я еще с самого начала обратила внимание на интерьер, – продолжала Лена взахлеб. – Все было выполнено так необычно, ярко и в то же время не кричаще, с огромным вкусом… Так мог сделать только Алтуфьев, это я потом поняла.

– Так как же вы познакомились? – перебила ее восторженную речь Лариса.

– Ну, я обратила внимание на этого мужчину… Знаете, он был в белом костюме и красном галстуке, это я тоже заметила. И спросила у одного своего знакомого, не знает ли он, кто это. Тот сказал, что это художник Алтуфьев. Тут уж я не выдержала и сама к нему подошла. Стала говорить о том, как мне нравится его творчество, что я давно за ним слежу, спросила, над чем он сейчас работает… Он очень охотно мне отвечал, все рассказал подробно, даже обещал показать свои новые работы. В общем, так получилось, что с этой вечеринки мы уехали вместе и отправились прямо к нему домой. Он действительно показал мне свои работы, и я была просто в полном восторге! Я была настолько переполнена эмоциями, что у меня голова кружилась, как у пьяной!

Сейчас выражение лица Лены было совершенно не таким, как в начале беседы: ее глаза горели, щеки разрумянились.

– И в эту ночь вы стали близки, – кивнула Котова.

Лена удивленно вскинула на нее глаза.

– Не-ет, – протянула она. – С чего вы взяли?

– Ну, мне показалось это логичным, – чуть смутилась Котова.

– Знаете, я вам сразу скажу, что мы не были любовниками с Юрием Николаевичем, – покачала головой Урукова. – Мы просто не были близки, никогда, ни разу…

– Простите, – осторожно произнесла Лариса, – но ваши отношения все-таки были довольно близкими, насколько я поняла? Ведь у вас были даже ключи от квартиры Алтуфьева, вы часто туда ходили, даже оставались ночевать… Как же это можно объяснить?

– Да очень просто! – усмехнулась Урукова. – Просто для этого нужно было знать Алтуфьева. Он на эти вопросы смотрит легко. К нему много кто приходит, и иногда компания просто просиживает до утра за разговорами, так что понятие «ночевать» здесь не совсем уместно. Он же творческий человек, поймите! А у таких людей все по-другому! Они необычны и совсем не так примитивны, как простые обыватели!

«Девочка совсем далеко зашла в своем пафосе, – подумала про себя Лариса. – Откуда такая идеализация творческого человека?»

– К сожалению, у творческих людей свои недостатки, – все-таки вставила Лариса, но Лена тут же перебила ее:

– Может быть, они, конечно, были и у Юрия Николаевича, но таким людям это простительно, понимаете?! Ему многое можно позволить и простить, ведь он великий человек, он делает великие вещи, он… Он не такой, как все!

– Ну, прямо бог! – не удержалась от иронии Котова, испытывавшая определенный скепсис по отношению к рассказу Лены. – Ладно, вы продолжайте, пожалуйста.

– Ну, одним словом, я часто засиживалась у него до утра, мне было интересно. Могла лечь спать, если было уже пять утра и домой отправляться было просто совсем лень. Алтуфьев мог продолжать общаться с гостями, мог делать что угодно – я всегда ложилась в соседней комнате. Мне кажется, он меня ценил как свою искреннюю поклонницу, это для него было важно. И для меня тоже! Мне гораздо приятнее было знать, что он ценит меня как человека, как личность, а не как женщину. Это так просто. Ой, да у него… Я вам скажу, что женщины на одну ночь у него частенько бывали, – невольно понизила голос Урукова.

– Вот как? И что за женщины, какого круга? Такие же необычные творческие личности?

– Нет, – покачала головой Урукова. – Часто бывали просто женщины за деньги…

– То есть проститутки, – очень прозаично уточнила Котова.

– Ну да… – вынуждена была признать Елена. – У него не было времени на то, чтобы выстраивать стабильные отношения с женщиной. К тому же вряд ли он бы смог жить с кем-то постоянно, ему нужен простор, свобода, полет творческой фантазии, – принялась Урукова защищать своего кумира.

– Да бог с этим, – махнула рукой Котова. – Продолжайте, пожалуйста, про ваши отношения.

– Одним словом, я его понимала и уважала. И он меня тоже. Он был мне благодарен за понимание и почитание его таланта, – серьезно проговорила Урукова. – Мне даже хотелось ему помочь, сделать его жизнь более удобной, что ли. Понимаете, он же в быту был совершенно неприспособленный человек, порой просто не замечал мусора. Вернее, не обращал внимания на такие мелочи. Я его понимаю, у него были дела поважнее, но все-таки хотелось помочь. И я иногда понемногу стала наводить там порядок. А Юрий Николаевич заметил и вскоре попросил меня делать это регулярно. Он даже предложил мне оплату, но я отказалась. Он дал мне ключи и сказал, что, когда у меня есть время, я могу приходить в его отсутствие. Он разрешал мне пользоваться ванной, посудой – словом, хозяйничать по своему усмотрению, ему так было даже удобнее. И просил, когда мне несложно, хоть чуть-чуть убираться и что-то готовить. Но у него почти всегда был пустой холодильник, так что я стала сама приносить продукты. Я не очень-то хорошо умею готовить, да и некогда мне, поэтому мы часто обходились полуфабрикатами или колбасой с сыром, какими-нибудь консервами… Это было неважно!

– А Дина ходила с вами к Алтуфьеву?

– Вы знаете, нет, – со вздохом ответила Лена. – Это был единственный вопрос, в котором мы с ней не находили взаимопонимания. Ей почему-то совершенно не нравился Юрий Николаевич. Я как-то попыталась их познакомить, мы вместе пришли в кафе, и Дина после этой встречи сказала, что не хочет общаться с таким человеком, каким бы талантливым он ни был. Я пыталась ее переубедить, говорила, что Алтуфьев вовсе не такой плохой, как ей показалось, но она стояла на своем. К тому же потом она начала ругать меня, и я предпочла вообще прекратить с ней разговоры на тему Алтуфьева!

Лена принялась нервно крутить пуговицу на блузке, и было очевидно, что это неприятная для нее тема.

– А почему Дина вас ругала? – уточнила Лариса.

– Ну, она считала, что Юрий Николаевич меня использует, – нехотя ответила Урукова. – Что ему выгодно меня держать, потому что я, дескать, и убираюсь бесплатно, и обед готовлю. Она даже называла его альфонсом за то, что он принимает все, что я покупаю на свои деньги. Ой, ну она просто ничего не поняла! Я же делала это безвозмездно, мне было приятно находиться рядом с таким человеком, вращаться в таком кругу… Я все делала добровольно, он меня совсем не вынуждал!

– Но и не отказывался, – уточнила Лариса.

Урукова промолчала.

– Скажите, а вы действительно дали Алтуфьеву крупную сумму денег? – спросила Котова.

– Да, – лицо Лены помрачнело. – Две тысячи долларов.

– А на что он у вас их попросил и на какой срок?

– В связи с затруднениями, – дернула плечом Урукова. – Сроки… Да не очень-то они и обговаривались. Я собиралась, кстати, поехать отдохнуть, так что рассчитывала получить деньги вот прямо… ну, когда пришла к нему в последний раз, – выдохнула Лена.

– Да, теперь вам будет очень проблематично их вернуть, – заметила Лариса. – Скорее всего, просто невозможно.

– Я понимаю, – вздохнула Урукова. – Конечно, смерть Юрия Николаевича куда тяжелее, чем потеря каких-то денег, но все же… Это были почти все мои сбережения, две тысячи долларов на дороге не валяются, я их специально откладывала, копила со своей зарплаты. Так что я, конечно, сильно опечалена. Да и вообще… Я просто в шоке! Алтуфьев умер, денег нет, меня обвиняют в убийстве! Я нахожусь в камере! И весь этот кошмар свалился на меня за один день, даже в течение каких-то часов! Я до сих пор в себя прийти не могу, все хочется надеяться, что это дурной сон…

Урукова заплакала.

– К сожалению, это не сон. Но надеюсь, что кошмар для вас все-таки закончится. Давайте-ка проясним все до конца, – мягко проговорила Лариса.

– Давайте, – уныло кивнула Урукова, пытаясь утереть слезы.

– Значит, дверь в квартиру Алтуфьева была закрыта, так? Для этого ее нужно запереть ключом или можно просто захлопнуть?

– Просто захлопнуть, – чуть оживилась Лена.

– И вы вошли в квартиру, открыв ее своим ключом, так?

– Да, – кивнула Елена.

– А до этого вы звонили в дверь?

– Позвонила, – всхлипнула поклонница Алтуфьева. – А потом открыла ключом, когда мне никто не ответил. И просто глазам своим не поверила, когда вошла и увидела его на полу. Я стала трясти его, звать, хотела вызывать «Скорую», я поверить не могла, что он уже мертв и ничего нельзя поправить… И пока я металась по квартире, приехала милиция.

– И кто ее вызвал, непонятно, – задумчиво произнесла Котова. – Скорее всего, тот, кто и совершил убийство. Вы захлопнули дверь, когда вошли в квартиру?

– Да, – подтвердила Лена.

– То есть соседи никак не могли видеть, что происходит в квартире и чем вы там занимаетесь?

– Нет, не могли, – покачала головой Елена.

– А пока вы поднимались по лестнице, вы никого не встретили? Может быть, совсем незнакомого человека? Вспомните, пожалуйста.

Лена задумалась.

– Нет, я никого не встретила, – наконец сказала она. – Собственно, мне о самом происшествии и рассказывать-то особенно нечего, потому что все произошло очень быстро, я почти ничего не успела сделать. Только трясла Юрия Николаевича, а потом принесла ему с кухни стакан воды. Я думала, может быть, это поможет… И тут уже появилась милиция.

– Так, с этим понятно, – кивнула Лариса. – Скажите, а у вас самой не было желания стать женщиной Алтуфьева? Или, может быть, он на это даже намекал…

– Вы знаете, он и в самом деле когда-то намекал, в самом начале нашего знакомства. Вернее, даже не намекал, а, скажем так, приступил к конкретным действиям, но я наотрез отказалась. Я же объясняю, он для меня не был мужчиной в первую очередь! Он был творцом, гением, и если бы я стала с ним спать, я бы просто все испортила. Нет-нет, мне вполне хватало с ним интеллектуального общения, – категорически затрясла головой Елена. – Как-то совсем недавно Юрий Николаевич вернулся к этому вопросу, но только уже куда более деликатно и осторожно. Он предложил мне переехать к нему окончательно на определенных правах, но я тоже не стала этого делать. Я уже привыкла воспринимать его как… Ну, вы поняли как, – махнула она рукой.

– Да, я все прекрасно поняла, – поспешно отреагировала Лариса. – Ответьте мне теперь, пожалуйста, на такой вопрос. Вот Дина Рогачева не любила Юрия Николаевича. А ее брат Денис как к нему относился? Не появлялся ли вместе с Жанной?

– С Жанной? С какой Жанной? – удивленно распахнула глаза Елена.

– Ну, Жанна, рыженькая такая девушка, – пояснила Лариса.

– А почему она должна была приходить с Денисом? Вообще-то Жанна – девушка Виталия, – прозвучал ответ.

– Вот как? То есть в вашем кругу она была как бы официально девушкой Виталия? – уточнила Лариса, уже слышавшая от Алтуфьева о том, что Жанна появлялась с Виталием в его квартире.

– Ну да, – подтвердила Урукова. – Они действительно периодически заходили, не очень, правда, часто.

– А что представляет собой этот Виталий?

– Заурядная личность, – равнодушно пожала плечами Елена. – Серый, недалекий, бездарный. Поэтишка средней паршивости, но девки к нему так и липнут. Парень с большими амбициями. Впрочем, я на него даже внимания не обращала, мне было совершенно неинтересно, что он говорит. Он мне вообще казался каким-то глуповатым. Правда, он довольно симпатичный, потому девки и вешаются, но для меня такие вещи не имеют значения совершенно.

– А в каких вы с ним отношениях?

– Ни в каких, – решительно откликнулась Елена Урукова. – Мальчик, падкий до юбок в любом виде, да и до денег тоже. Ко мне пытался приставать, но я его отшила, не люблю таких красавчиков, к тому же пишущих отвратительные слащавые стишки! – пылко добавила она.

Девушка говорила совершенно искренне, Лариса ей практически поверила – невозможно лгать таким тоном.

– Если честно, я вообще избегала его – слишком уж он навязчивый. А если девушка откажет – вообще невыносим.

– И что же, у вас совершенно нет близких отношений с мужчинами? Простите, что я об этом спрашиваю, – оговорилась Лариса.

Лена смутилась и снова принялась теребить пуговицу.

– У меня, конечно, были отношения с мужчинами, но сейчас, скажем так, я совершенно свободна. Последние отношения закончились месяца четыре назад, человек не был мне особенно интересен, к тому же, кажется, имел ко мне скорее меркантильный интерес, так что мы расстались и больше не встречались. С тех пор я одна. Вот вам вкратце ситуация, если вам это действительно так важно.

Проговорив все это, глядя в сторону, Лена замолчала и сложила руки на коленях.

– Ну что же, пожалуй, больше у меня вопросов к вам нет, – сказала Лариса. – Спасибо вам, и советую держать выше голову. Если вы невиновны, думаю, мне удастся вам помочь.

– Надеюсь, – со вздохом развела руками Лена. – Мне ведь здесь находиться уже совершенно невыносимо. Скажите, а… вы долго еще будете все выяснять?

– Вот этого совсем не могу вам сказать, – покачала головой частный детектив. – Просто потому, что не знаю. Рассчитываю еще на пару дней, но гарантировать ничего не могу. Вдруг все затянется на месяц? Но думаю, что в любом случае можно будет сделать так, чтобы вас не держали здесь так долго без четких доказательств вашей вины.

– Но ведь дело могут передать в суд? – испуганно посмотрела на Ларису Лена. – Если они посчитают, что у них есть все материалы, то передадут в суд? Или нет? Я, признаться, в законах плохо разбираюсь, к сожалению…

– Я переговорю на эту тему с полковником Карташовым, – пообещала Лариса, которая большего обещать в данный момент действительно не могла.

Ларисе было жаль эту девушку, вынужденную сидеть в ужасных условиях. С другой стороны, она была почти уверена в том, что Елену, если она ни в чем не виновата, скоро отпустят. Милиционеры просто перегнули палку, ухватившись за первый попавшийся вариант. Обнаружила труп, убитый был должен ей деньги… А она взяла и задушила… Нет, скорее всего, после судебно-медицинской экспертизы Урукову отпустят. С этими оптимистическими мыслями Лариса и возвратилась в тот день в ресторан.

Не успела Котова пройти в свой кабинет, как ее уединение было нарушено – в апартаменты Ларисы ввалился Дмитрий Степанович Городов, как обычно, мрачнее тучи. Бросив хмурое: «Привет помощникам служителей закона», он плюхнулся в кресло и уставился в сторону с таким видом, словно у него в жизни произошла глобальная катастрофа и все, абсолютно все его знакомые были в этом виновны. А Лариса в особенности.

– Что это ты меня так окрестил? – хмыкнула Лариса. – При чем тут помощь служителям закона?

– Ну, вы же с такими людьми, так сказать, накоротке… – язвительно проговорил Степаныч.

– А тебе-то что?

– Ничего, – отрезал Городов, но тут же добавил: – Проблемы у меня.

Тон его можно было расценить примерно так: у меня, Лариса Викторовна, большие проблемы, причем по вашей вине. Вы об этом прекрасно знаете, и вместо того, чтобы извиниться и предложить помощь, лезете с дурацкими вопросами и надоедаете мне в моем кабинете своим глупым присутствием.

Все это просто читалось на лице администратора, а уж Ларисе, знавшей его много лет, не составило труда расшифровать его мысли. Непонятно ей было лишь то, что произошло в жизни горемычного Дмитрия Степановича на сей раз.

– Кофе хочешь? – меланхолично предложила она администратору.

– Не хочу! – резко заявил Городов и, отвернувшись в сторону, принялся нервно дрыгать сухонькой ногой. – Короче, меня обокрали.

– Вот как? – удивленно приподняла бровь Лариса. – Что украли? Неужто снова кусок мяса из холодильника?

– Вернее, меня не то чтобы обокрали, а обманули, – тут же оговорился Дмитрий Степанович. – Участок у меня отобрали.

– Какой еще участок? – усмехнулась Лариса. – Ты что, заделался участковым?

– Вот вы смеетесь, – с необычайным укором в голосе произнес Городов, – а мне, между прочим, не до шуток! Я участок купил, а сейчас узнаю, что у меня его отобрали!

– Да какой участок-то? – все никак не могла понять Лариса.

– Дачный, дачный участок! – заорал Городов, вытаращив свои рыбьи глаза. – Участок дачный я купил несколько лет назад, а теперь у меня его отобрали!

– Подожди, а зачем тебе дачный участок? – недоуменно спросила Лариса. – У тебя же дача есть!

– Мало ли что дача есть! – начал кипятиться Городов. – Дача – это хорошо, а две лучше… Как будто вы не понимаете!

– Я пока мало что понимаю, – покачала головой Лариса. – Расскажи-ка по порядку и спокойно.

О том, что Степаныч все будет рассказывать спокойно, не стоило и мечтать, но после Ларисиной просьбы он хотя бы чуть поутих и принялся рассказывать более-менее обстоятельно.

– Купил я участок в девяностом году, тогда только начали их раздавать, – шумно выдыхая воздух, заговорил он. – В Ершовке.

– Где? – изумилась Лариса. – Туда же часа три езды, наверное…

– Три с половиной, – скрипуче поправил Дмитрий Степанович. – Но это неважно. Тогда их все хватали, от предприятий выделяли только, всем хотелось получить, а у меня возможность представилась – я что, упускать ее должен был? Мне сосед предложил от их организации получить, он этим заведовал и припрятал несколько…

– Прямо участки припрятал? – усмехнулась Лариса. – В карман, что ли?

Городов пристально посмотрел на нее, выражая своим взглядом глубокое презрение к подобного рода шуточкам.

– Все вы прекрасно понимаете, – выговорил он, поджав губы. – К тому же недорого предложил… Правда, мне пришлось ему самому отстегнуть, но тут уж куда деваться. Ну вот, приехал я на этот участок, а там все заросшее, деревья невыкорчеванные, ни света, ни воды… Короче, только начали в том месте все отстраивать. Ну, я и решил подождать, когда все будет готово. К тому же дел у меня полно! И дача опять же, и в ресторане я днюю и ночую, прямо как вол!

– Волы в ресторанах не ночуют, – заметила директриса.

Городов шумно выдохнул, не став комментировать это замечание.

– Короче, время прошло, и я решил туда наведаться, – пояснил он.

– Через четырнадцать лет? – покачала головой Лариса.

– Ну да, а что? Участок-то мой! Я что, забывать про него должен? Я за него деньги заплатил в свое время, между прочим!

– Ладно, и что? – поторопила Лариса.

– Что-что! Приезжаю, а там какие-то люди хозяйничают, на моем участке! Главное, отстроили там все, сад рассадили… Я им говорю, отдавайте-ка мне все это, а они говорят, дескать, это наше, нам кооператив передал права, и мы, дескать, тут за все платили, и когда свет проводили, и воду, и членские взносы за меня.

– А ты, значит, не платил членские взносы? – сурово сдвинула брови Лариса, которую начала забавлять эта история, представлявшаяся ей не стоящей выеденного яйца.

– Да не платил я никакие взносы! – нервно воскликнул Степаныч и задрыгал ногой. – А меня никто и не предупредил! Они мне никаких уведомлений не присылали! А теперь мой участок заграбастали и права качают! Вот пускай мне отдают!

– Как же они тебе отдадут, если там у них уже и дом, и сад, и они платили за тебя все эти годы? – пожала плечами Лариса.

– Вот пускай так и отдают! – рубанул рукой воздух Городов. – Это же все на моем участке! Значит, и дом, и сад теперь тоже мои. Формально.

– Ну, батенька, это ты уж что-то совсем загнул! – воскликнула Котова. – Кто же тебе отдаст? А потом, у них, наверное, все-таки какие-то права есть, документы… Не совсем же они дураки, чтобы на чужой земле расстраиваться!

– Ну да, они мне показывали какие-то там бумажки! А я им в лицо их швырнул! Суют мне какую-то филькину грамоту. Ну, они тут взъерепенились и говорят – идите, мол, к правлению кооператива. Ну, я пошел… На другой конец поселка пришлось переться! А они там как сговорились! Главное, талдычат мне, что имеют право за меня решать! Говорят, мол, даже собрание собирали, посылали мне извещения о том, что надо появиться и заплатить… Как будто я стану заморачиваться какими-то извещениями, я их даже не читал, сразу выбрасывал. И в конце концов, говорят, правление постановило передать права нуждающимся, все члены кооператива были не против… Ну, естественно, не их же участок! И якобы теперь у них все по закону. А я считаю, что все это незаконно!

– Слушай, ну ты можешь считать себе все, что угодно, – махнула рукой Лариса. – А что ты от меня-то хочешь?

– Хочу, чтобы вы разобрались через своих знакомых с этим безобразием, – замотал головой Степаныч. – Наверняка ваш полковник может рекомендовать адвоката хорошего, чтобы тот все разрулил…

– Вот больше делать полковнику нечего, как такие ничтожные дела на своих знакомых адвокатов вешать! – не выдержав, вскричала Лариса. – И ты, по-моему, совершенно зря закозлился! Участок у него украли! Сколько ты заплатил-то за него в свое время? Небось в неделю на проезд сейчас больше тратишь!

– Я пешком хожу, – вставил Степаныч, видя, как распаляется возмущением его начальница.

– …А если адвокат тебе нужен, то смею заверить, что на него ты потратишь в несколько раз больше, чем весь твой участок стоил! И не говори мне, что ты пойдешь на это «из принципа»! Ты скорее удавишься, чем станешь переплачивать за любые принципы!

– Вы меня, видимо, просто не так поняли, Лариса Викторовна, – тут же пошел на попятную Городов, когда Лариса, прокричавшись, умолкла. – Я просто хотел сказать, что мне нужно проконсультироваться с грамотным человеком насчет ситуации. Разобраться, кто, так сказать, прав, кто виноват… Думал, может, у вас юрист есть знакомый, который сможет разъяснить. Для него же это раз плюнуть, он же сразу все поймет!

– Ну, не знаю, – вздохнула Лариса. – Я, конечно, могу описать твою ситуацию кому-то из знакомых, но, как мне самой кажется, здесь есть два существенных аргумента не в твою пользу.

– Каких? – встревоженно нахмурился Степаныч.

– Во-первых, ты исчез совершенно без уважительной причины на четырнадцать лет. То есть просто покинул бедный кооператив. Во-вторых, не платил абсолютно ни за что. Может быть, у тебя и имели право на этих основаниях отобрать участок, не знаю. Может быть, они обязаны просто тебе вернуть потраченную сумму за землю, и все. Я не знаю точно, нужно спросить.

– Спросите, Лариса Викторовна, спросите! – ноющим тоном запросил Дмитрий Степанович. – Может быть, мне компенсация какая положена за моральный ущерб?

– Ну уж это вряд ли, – решительно подняла руку Лариса. – Не думаю, что твоему сердцу грозил удар, когда ты увидел чужих людей на участке, о котором не вспоминал целую вечность. Так что я спрошу, но на многое лучше не рассчитывай. Все, а теперь ступай и не надоедай.

И с этими словами Лариса выпроводила Дмитрия Степановича из кабинета.

В родной квартире царила блаженная прохлада. Первым делом Лариса прошла на кухню и вынула из холодильника кальмары, решив отварить их и сделать салат. Котова положила кальмары в подсоленную кипящую воду, нарезала зелень, сделала себе бутерброд с ветчиной и задумалась.

«Убийство Алтуфьева пока откидываем, – решила она. – Надо вернуться к пропаже денег. В конце концов, именно этим делом меня просили заниматься, а отнюдь не убийством художника, который неожиданно всплыл по ходу расследования.

По всему выходило, что деньги выкрал кто-то из домашних. Только вот кто? Или все-таки Лена Урукова? Та вызнала код сейфа у Дины, потом аккуратно вскрыла его. Вот только при чем здесь Алтуфьев? И почему его убили? Эти два происшествия наверняка связаны между собой. Почему? А потому, что объединяют людей, которые имеют прямое отношение как к Алтуфьеву, так и к Рогачевым. Лена Урукова боготворит Алтуфьева и крепко дружит с Диной Рогачевой. Денис Рогачев встречается с Жанной, «девушкой Виталия», с которой тоже бывает у Алтуфьева. И теперь в семье Рогачевых совершена кража, а Алтуфьев убит. Таких совпадений просто не бывает. А милиция, между прочим, будет работать только по одному убийству – ведь кражу денег Рогачевы предпочли не разглашать! И тот, кто похитил деньги, это знает. Или знал с самого начала.

Все равно Алтуфьев представляется ключевой фигурой, несмотря на то что прямая связь его с семьей Рогачевых вроде бы не прослеживается. Только если иметь в виду Дениса… Но Алтуфьев утверждал, что знать не знает Дениса. А тот им восторгался. Мало ли молодых людей прошло через квартиру художника? Всех он мог и не упомнить».

Лариса внезапно подумала, что даже не интересовалась, знает ли, например, Альбина о существовании такого человека, как Алтуфьев. И решила немедленно исправить эту ситуацию. Она несколько раз пробовала связаться с Рогачевыми, но линия была занята. В итоге, только когда кальмары были готовы, нарезаны, политы сметаной и обсыпаны зеленью, она дозвонилась до Рогачевых.

– Алло? – после первого же гудка раздался в трубке искаженный связью голос.

– Здравствуйте, это Лариса Котова. Могу я поговорить с Альбиной…

– Ларочка, это я, – защебетала в трубку Рогачева. – Ты что-то узнала?

– Боюсь, что пока немного, – покаялась Котова. – Скажи, пожалуйста, ты знакома с художником Алтуфьевым?

Рогачева задумалась.

– Лариса, извини, я просто пытаюсь вспомнить. Про него я слышала что-то, известная вроде фигура в городе. Только мы так далеки от всего этого…

– Не удивляйся моему следующему вопросу. Извини, я и сама пока точно не знаю, насколько мне это нужно, но все же… Не знаешь ли ты случайно молодого человека по имени Виталий Мурылев? Обаятельный парень, ему на вид лет двадцать пять, голубоглазый?

И Альбина Рогачева в очередной раз была вынуждена разочаровать подругу – она такого молодого человека, возможно, и видела, но не запомнила – не обращает на мальчишек особого внимания. Лариса попрощалась с Рогачевой, положила трубку на рычаги и вернулась к своему салату с кальмарами.

Ничего не прояснилось, но отрицательный результат – тоже результат. Директор ресторана «Чайка» и частный детектив по совместительству продолжила свои кулинарные изыски, перемежая их размышлениями по поводу убийства Алтуфьева и кражи денег из сейфа Рогачевых.

– Спрашивается, когда я отсюда выйду? – задумчиво проговорила Лена в пространство. – Ребята, меня отсюда выпустят или как?

Ей надоело бурчать себе под нос, и она решила хоть немного растревожить эту сонную тишину, вопя в пространство.

– Слушай, заткнись, а! – вяло откликнулся охранник, честно несший свой нелегкий крест в коридоре перед камерой предварительного содержания.

– А что, спать мешаю? – фыркнула девушка, радуясь возможности перекинуться с кем-то словечком.

Она вообще была особой общительной. А думать ей надоело – все равно ничего не получалось. Ну не сыщик она по натуре, что уж теперь поделаешь? Юрий Николаевич обладал далеко не ангельским нравом, и редко кто был способен переносить его экстравагантные шуточки и приколы. Что касается самой Лены, она относилась ко всем психологическим экспериментам художника с долей здорового юмора – в духе чем бы дитя ни тешилось…

– Мешаешь! – рявкнул охранник, но в голосе его послышался интерес – видно, бедняге и самому скучно было нести вахту перед камерой с девчонкой. – Представляешь, такие сны! – не без юмора добавил он.

Лена рассмеялась, откликнулась ехидно:

– Порнуха, наверное?

– Как можно! – возразил охранник. – Мне снится, что ты сбежала из тюрьмы, а я тебя догоняю и убиваю.

– И, конечно, звездочки на погонах за поимку суперопасного преступника, – увлеклась девушка ни к чему не обязывающим и бессмысленным разговором. – Только ты глубоко просчитался – невиноватая я.

– Ага, все так говорят…

Неожиданно из глубины коридора появился еще один охранник.

Он не спеша, вразвалочку шествовал к камере, где находилась Лена. Он подошел, заглянул и лениво проговорил:

– На выход!

– С вещами? – пошутила девушка, но мрачный тип в серой форме юмора не понял.

– Вещи получишь в кабинете, – сказал он, смотря куда-то в сторону и демонстрируя полнейшее равнодушие к личности Уруковой.

– Спасибо, ты очень любезен, – прощебетала девушка.

Она удивилась самой себе – надо же, к ней как-то неожиданно вернулось чувство юмора! Странно, загадочно, если не сказать больше – удивительно. И Лена собой гордилась – не каждый способен так превосходно держаться, сидя за решеткой.

Длинный коридор привел Лену и сопровождающего ее охранника к кабинету полковника. Насколько помнила девушка, звали его Олегом Валерьяновичем. Охранник постучал в дверь и, услышав приглушенное «войдите», распахнул ее, пропуская Лену вперед.

– Здравствуйте, – хмыкнула девушка, нахально усаживаясь на стул напротив стола, за которым сидел Карташов.

– Вы свободны, получите конфискованные вещи, – не обращая внимания на вежливое приветствие Уруковой, заявил полковник и подвинул по столу кучку барахла – сумочку, легкий шифоновый шарф, пластиковый пакет – по направлению к девушке.

И выдавил из себя явно без особого удовольствия, даже с чувством какой-то неловкости:

– Извините, произошла ошибка. Экспертиза доказала, что вы не могли убить Юрия Николаевича Алтуфьева. Его убили очень причудливым приемом, который характерен для восточных единоборств.

– Спасибо большое за ценную информацию, – не смогла удержаться от ехидства девушка.

Потом сгребла свое барахло, набросила бледно-зеленый шарф на плечи и переспросила:

– Значит, я могу идти?

– Да, вы можете идти, – раздражаясь из-за того, что вынужден отпустить такую удобную подозреваемую, откликнулся Олег Валерьянович.

Злость была вполне объяснима – ведь теперь придется искать убийцу художника, высокое начальство с него с живого не слезет.

 

Глава 6

Лариса узнала о новом повороте дела Алтуфьева от полковника Карташова. На первый план выходил некий человек, который владел восточными единоборствами. По заключению экспертов, смерть наступила от удушения, причем задушили художника одним отработанным движением.

Полковник позвонил Ларисе, собственно, потому, что запутался. На его взгляд, заключение экспертизы совершенно не вязалось с кругом общения художника. Творческие люди, его окружавшие, не тянули на знатоков восточных единоборств. Карташов рассказал, что его оперативники проверили тех, кто регулярно приходил к художнику и у кого мог быть хоть какой-то мотив к его устранению. Естественно, проверили и некоего Виталия Мурылева.

Это обстоятельство наиболее интересовало Ларису, поскольку Виталий мог являться связующей нитью между делом Алтуфьева и делом Рогачевых. Однако Карташов разочаровал ее, сказав, что у Виталия алиби. К тому же он никогда не посещал никаких занятий по экзотическим видам борьбы…

Примерно так расписал результаты деятельности своих подчиненных полковник, сказав мимоходом, что если Лариса интересуется делом Алтуфьева, то он не будет против предоставить ей кое-какую информацию. Словом, происходило то, что в последнее время стало привычным, – то, что милиция не могла раскрыть, тактично перебрасывалось на Ларисины плечи. Карташов даже научился мастерски подогревать ее интерес к подобным делам, всячески подлизываясь и теша Ларисино самолюбие сыщицы.

Лариса ответила полковнику в том духе, что она, возможно, будет и не против этим заняться, и попросила подготовить документы. Карташов пообещал выполнить просьбу, на прощание проинформировав, что оперативники сейчас разрабатывают связи дочери Алтуфьева от первого брака, которая живет в другом городе, сейчас приехала на похороны папы и которая являлась единственно заинтересованной в том, чтобы папа поскорее отбросил коньки и оставил ей в наследство свою квартиру.

На этом разговор и исчерпал себя. А еще через два часа, устав от бездействия в своем директорском кабинете в «Чайке», Котова решительно взяла курс на городское управление внутренних дел. Там, у майора Меньшова, она и получила документы – протоколы допросов, результаты экспертизы и прочее, что было связано с убийством Алтуфьева.

А еще немного погодя Лариса уже въезжала на своей машине во двор, где еще совсем недавно жил и даже с удовольствием прикалывался над незнакомыми гостями и гостьями Юрий Николаевич Алтуфьев.

И снова перед ней на скамейках сидела армия старушек, этих вечных дозорных городских подъездов. Сейчас уже они первыми проявили инициативу в общении с Котовой.

– Слышали, что у нас приключилось-то? – спросила одна из бабок, как только Лариса поравнялась со скамейками.

– Да, я как раз по этому делу, – решительно сказала Лариса и вынула удостоверение сотрудника внутренних дел, которым ее уже давно снабдили друзья из отдела Карташова.

Старушки с уважением отнеслись к красной книжице.

– Но мы уже все рассказали, – сказала та, которую остальные называли Марией Николаевной. – Мы ничего как раз не видели в тот момент, когда художника-то убили.

– Да, это ведь в шесть часов вечера было, а мы только в семь вышли, – откликнулась другая бабка. – А вот ты, Николаевна, ведь в три выходила! Может, что видела?

Мария Николаевна усмехнулась, потом махнула рукой и куда-то в сторону сказала:

– Да что тут говорить! Видела машину с девками. Приезжали как раз к художнику.

– А что же ты сразу не сказала? – напустились на нее «коллеги» по скамейке.

– Так я ж на даче была, только сегодня и приехала. Это без меня все события-то происходили, – начала энергично оправдываться Мария Николаевна.

Лариса тут же насторожилась. Она почувствовала, что, возможно, сейчас получит информацию, которая прошла мимо Карташова и его людей. Хотя, конечно, никто не мог дать гарантии, что эта информация имеет отношение к убийству Алтуфьева.

– Что за девки? – спросила она.

– Какие девки? – с вызовом переспросила Мария Николаевна. – Да такие, продажные! Намалеванные все! Их парень привез, бандит прямо на вид.

– А их такие и возят, ты что, не знала, что ли? – откликнулась другая бабка, которую, как уже знала Лариса, звали Полиной Никитичной.

– Ой, да к нему кто только не шастал, к художнику-то! – махнула рукой Мария Николаевна. – И продажные девки, и просто какие-то уличные, он всех подметал.

– Нет, меня интересуют именно те, кто, как вы говорите, приехал в три часа. То есть за несколько часов до смерти Юрия Николаевича, – постаралась внести ясность Лариса.

– Номер машины я не помню, – со вздохом произнесла старушка. – Зачем мне запоминать? Если бы знала, то запомнила бы, конечно. А так… Ну, приехали, и приехали. Я как раз в магазин вышла. Когда вернулась, машины уже не было. А когда проходила мимо двери, то прислушалась.

– И что? – нетерпеливо спросила Лариса.

– Смешки оттуда слышались и музыка, – осуждающе заговорила Мария Николаевна.

– То есть художник остался доволен тем, кого ему привезли, и оставил одну из девиц себе.

– А может, и не одну! – выпалила Полина Никитична. – Они же сейчас, развратники этакие, могут и не с одной. Тьфу только на них, одно слово!

– Угу, угу, – забормотала себе под нос Лариса, переваривая информацию. – А потом, когда машина приехала за девицами обратно… Обычно это бывает или через час, или через два… Никто из вас ничего не видел? – она обвела глазами старушек.

Те отрицательно покачали головами. Полина Никитична вообще на улицу не выходила до вечера, лежала с головной болью, а Мария Николаевна, закупив продукты, поспешила на остановку автобуса, который и увез ее на дачу. Это было где-то в половине пятого. По ее словам, она еще раз прислушалась к тому, что происходило за дверью Алтуфьева, но ничего из ряда вон выходящего не заметила. Потом она уехала на дачу с ночевой, а вернулась только что и была поражена тем, что художника кто-то убил.

– А того молодого человека, помните, про которого я вас спрашивала в первый раз? – спросила Лариса.

Старушки тут же закивали в знак того, что они прекрасно помнят первое появление Ларисы в их дворе.

– Нет, его мы не видели. Во всяком случае, я не видела, – отрицательно покачала головой Мария Николаевна.

Полина Никитична снова повторила, что она весь день пролежала с головной болью, следовательно, не может утверждать ничего наверняка.

– А дочь-то его приехала, – понизив голос и скосив взгляд на окна квартиры Алтуфьева, сказала Полина Никитична. – Здесь сейчас, прошла, вся такая из себя фифа, что ты!

– Откуда ты знаешь, какая она? – не поддержала соседку Мария Николаевна. – Мы ее и знать не знаем, она из другого города.

– Да, из другого, – согласилась Полина Никитична. – Я к тому, что ей квартира-то достанется. А она, наверное, продавать ее будет. Еще неизвестно, кто купит. Может, такой же… безобразник, прости господи!

– Да ну уж, наверное, приличный человек будет, – снова не согласилась Мария Николаевна. – Нужно будет к ней сходить, попросить, чтобы продавала только порядочным людям. А то Юрка-то, по правде говоря, сосед был беспокойный…

Лариса поблагодарила старушек за информацию и оставила их обсуждать перспективы продажи алтуфьевской жилплощади тет-а-тет. Сама же она поспешила в салон своего автомобиля, чтобы выкурить сигарету и немного подумать.

Подниматься к Алтуфьеву и разговаривать с его дочерью она посчитала излишним. В конце концов, ею занимаются сейчас оперативники Карташова. А вот информация насчет проституток… Может ли она быть полезной? Ну, вызывал Алтуфьев себе жриц любви перед смертью, ну и что? С другой стороны, они могут оказаться ценными свидетелями. И Лариса активизировала свой мобильник.

Через двадцать минут она снова подъехала к городскому управлению, где застала уже собиравшегося домой майора Меньшова в компании с женщиной в форме. Она представилась Аллой Александровной Артемьевой.

– Замначальника нашей полиции нравов, – рекомендовал ее Меньшов. – Гроза проституток города. Очень строгая женщина. Даже я ее побаиваюсь.

Женщина и впрямь была довольно брутальной. Рослая, крепкая в плечах, чуть мужеподобная. Ей очень шла форма капитана милиции. Даже Меньшов по сравнению с ней выглядел не больно-то мужественно. Алла Александровна даже не улыбнулась при появлении Ларисы. Она сухо кивнула ей и сразу же открыла папку.

«Может быть, это даже к лучшему, если она такая бука, – подумала Лариса. – Обычно такие женщины весьма исполнительны в плане службы. Скорее всего, у нее все отлетает от зубов, когда спрашивает о чем-либо начальство, а документация содержится в полном порядке».

Меньшов тем временем распрощался, поспешив домой. А Лариса вместе с капитаном Артемьевой пошли в ее кабинет, находившийся в соседнем здании.

– Вот у меня здесь все конторы. Полный список. Пятьдесят с лишним наименований. Будем обзванивать, начиная с самых, что называется, распространенных и популярных.

Артемьева вздохнула и взялась за трубку телефона. Разговаривала она с сутенерами, которых, разумеется, всех знала, довольно жестко и бесцеремонно.

– Сергей? Капитан Артемьева… Позавчера вызов на Большую Дмитровскую, пять, у тебя был? Художник Алтуфьев! Не у тебя? Если соврал, будут проблемы!

Примерно по такому сценарию прошло четыре разговора с невидимыми Ларисе абонентами. Наконец некто Григорий признался Артемьевой, что вызов по данному адресу на совести его «конторы». И что он уже в курсе, что Алтуфьева после этого грохнули, только он абсолютно ни в чем не виноват. Капитан Артемьева прервала сутенера и безапелляционно потребовала, чтобы тот немедленно подъехал к ней со всем своим «выводком».

Григорий Мельников был в ужасном состоянии. Мало того, что его мучило не до конца испарившееся вчерашнее похмелье и сегодня днем он обнаружил пропажу пятисот рублей, которые, как он подозревал, у него украла какая-то из подчиненных ему девок, так еще и звонок Алки-сердючки (так за глаза называли майора Артемьеву в проститутском мире Тарасова) окончательно выбил его из колеи.

Звонок застал Григория в машине. Недолго думая, он решил навестить состоявших у него на службе девиц. Начал он, естественно, с трехэтажного мата – обругал одну из девок за «неподобающий вид», который выражался в растрепанной прическе, другой сделал внушение за беспробудное пьянство и одним махом оштрафовал на сто рублей каждую. Если учесть, что в комнате было пять девиц, то Григорий таким образом компенсировал свои убытки, понесенные по пьянке.

Потом уже он перешел к самому главному.

– Так, кто у нас у художника-то был этого ненормального? – спросил, немного подостыв и выкурив сигарету, сутенер Мельников.

Одна из девиц, Татьяна, всхлипывая, сказала, что это была она. Эта особь двадцати двух лет, с очень развитыми молочными железами, сочла несправедливыми крутые санкции со стороны Григория, а именно штраф на сумму сто рублей. Тем более что она была уверена – к пропаже денег у «начальника» она не имеет никакого отношения.

– Короче, собирайся, поехали к Алке на ковер, – раздавив окурок в пепельнице, бросил Григорий.

– А что такого случилось-то, Гриша? – плаксиво осведомилась Татьяна. – Художник этот мурыжил меня там два часа, потом ты меня и забрал. В чем проблемы-то?

– В том, что его потом грохнули! – крикнул Григорий и со злостью толкнул проститутку, отчего она чуть не упала.

– Но это же после меня! Когда мы уходили, он был жив-здоров!

– Вот это и расскажешь!

И Григорий снова разразился матерной тирадой. Татьяна пошла собираться, а остальные разбрелись по комнатам и сразу стали вести себя как мыши, напуганные внезапным появлением кота.

Спустя полчаса Григорий вместе с грудастой Татьяной предстали пред ясные очи капитана Артемьевой и незнакомой блондинки в дорогом брючном костюме. Татьяна, которая в кабинете полиции нравов старательно пыталась играть роль белой и пушистой девочки, поведала о том, каким приколам подверг ее в оплаченное им время художник Алтуфьев.

– Суду это малоинтересно, – сухо оборвала ее капитан Артемьева, когда та, стыдясь, принялась описывать процесс, ради которого, собственно, художник и заплатил деньги за общение с Татьяной.

– Вспомни, как он себя вел. Не называл ли каких имен? Не было ли в квартире еще кого-нибудь? – спрашивала Лариса.

– Насчет других лиц в квартире – это вы зря, – встрял сутенер. – Мы за этим строго следим.

– Один он был, – подтвердила Татьяна. – А вот… Разговаривал он с одним по телефону. Правда, он выходил из комнаты, мне плохо было слышно… Да и плохо помню я…

– Давай вспоминай, – угрожающе надвинулся на нее Григорий.

– По-моему, он называл его «Диман», – неуверенно сказала проститутка. – Точно не помню, но, кажется, Диман. Только о чем они там говорили и о чем договаривались, я не знаю.

– Когда я приехал, клиент был в нормальном расположении духа, что называется, – пожал плечами, со своей стороны, сутенер. – У нас девчонки работают хорошо…

– Здесь не перед кем рекламировать свои услуги, – снова вступила в свои права хозяйки ситуации Артемьева. – Кстати, на тебя жалоба имеется. Но это мы отдельно поговорим…

Мельников пожал плечами, всем своим видом показывая, что он с удовольствием выслушает все жалобы, лишь бы его каким-либо образом не «привязали» к делу об убийстве Алтуфьева.

Этим допрос сутенера и проститутки окончился. По всему выходило, что они, кроме убийцы, были последними людьми, которые видели Алтуфьева живым. Когда представители досугового сервиса удалились, Артемьева улыбнулась в первый раз за время общения с Ларисой.

– Ну что, сильно помогли они?

– Пока не знаю. Таинственный Диман… Нужно искать его.

Поблагодарив Артемьеву за содействие, Лариса покинула управление внутренних дел и поехала к Рогачевым.

На всякий случай Лариса решила переговорить еще и с Денисом. Может, он что интересного вспомнит насчет атмосферы в квартире Алтуфьева? Денис, однако, отвечал односложно и все упирал на то, что смерть Юрия Николаевича его безумно потрясла, что он даже не представляет, у кого поднялась рука на такого великого человека.

– Вот и Ленка Урукова тоже не представляет, – заключил он. – Та самая блондинка, с которой дружит наша Динка.

– Да, та самая блондинка, – улыбнулась его невольной рифме Лариса.

– Ее даже задерживали по подозрению. Ну, вы, наверное, знаете, – поднял Денис взгляд на Ларису.

Котова кивнула в знак согласия и тут же спросила:

– А вы встречались с Уруковой у Алтуфьева?

– Да, я ее видел при второй нашей встрече у Юрия Николаевича, – чуть помедлив, ответил Денис. – Во второй раз мы шли туда с Жанной уже не так спонтанно, у Алтуфьева намечался какой-то вечер, и он нас пригласил. Вернее, Жанну, но она вытащила и меня.

При этих словах в интонациях Дениса прозвучало что-то похожее на хвастливую гордость.

– И как вела себя Лена?

Денис немного подумал, потом сказал:

– Нормально вела.

– А поконкретнее? – с улыбкой уточнила Лариса.

– Ну, вообще-то мне показалось, что они с Алтуфьевым накоротке, – ответил Рогачев. – И вообще, она вела себя там очень свободно, чуть ли не как хозяйка. Не в том смысле, что распоряжалась всеми или командовала, вовсе нет! Просто она легко у него ориентировалась. Например, наливала кофе желающим, причем прекрасно знала, где у него лежит сахар, где посуда…

– То есть из этого можно сделать вывод, что ее с Алтуфьевым связывали близкие отношения, так? – спросила Котова.

– Не знаю, – медленно протянул Денис, качая головой. – Честно говоря, я не заморачивался на эту тему…

– А вы попробуйте прикинуть, – попросила Лариса.

Денис сдвинул брови, потом решительно проговорил:

– Не знаю! Вообще-то ничего такого… ну… интимного заметно не было. Она не вешалась к нему на шею, он ее не обнимал, не целовал и не гладил, как-то по-особому не называл… Да! Самое главное! Когда все стали расходиться, Лена тоже ушла, даже чуть пораньше нас. И Алтуфьев, кстати, не отправился ее провожать. Так что, наверное, если бы у них были близкие отношения, он бы оставил ее у себя, правильно?

– Ну, это необязательно, – пожала плечами Лариса. – Они могли перенести свидание и на следующий день.

Денис снова залился краской, и Лариса в очередной раз отметила, что парень, несмотря на принадлежность к современному раскрепощенному поколению и воспитание в семье не с монастырскими устоями, в сущности, застенчив и смущается, когда речь заходит об интимных отношениях между кем бы то ни было. Хотя, может быть, его смущала лишь разница в возрасте между ним и Ларисой, а в кругу ровесников он вел себя куда более уверенно при разговорах на подобные темы. Но это было не так уж важно Котовой, ее сейчас интересовали Жанна, Виталий, Лена Урукова и Юрий Николаевич Алтуфьев. А еще точнее, то, что объединяло этих столь разных людей. Да, еще же и Дина Рогачева, которая как-то незаметно ушла в тень, видимо, из-за обилия других персонажей, крутящихся в поле зрения Ларисы.

– Нет, мне кажется, что все-таки их связывало что-то другое, – задумчиво проговорил Денис. – Ну, там дружба или доверие, что ли… Что-то из этой области, но только не интим.

– Хорошо, допустим, – согласилась Лариса. – Возможно, это не так уж и важно.

После разговора с Денисом Лариса перекинулась парой слов с его сестрой, Диной. Собственно, единственное, что она хотела, – это адрес ее подруги, Лены Уруковой. Попутно Лариса пожалела, что до сих пор не смогла хорошенько проверить версию Дины насчет ее причастности к возможной пропаже денег из сейфа Рогачевых.

«Еще успеется», – подумала походя Котова. Сейчас она чувствовала, что дело об убийстве Алтуфьева, которое вроде бы всплыло неожиданно и как бы «слева», является главным. Почему? Потому что убийство в любом случае серьезнее кражи, даже если эта кража произошла у твоей подруги. К тому же Лариса уже давно была практически убеждена в том, что между этими событиями должна быть связь. Несмотря на то, что вор и убийца вполне могут быть разными людьми и даже незнакомыми между собой.

Одним словом, сейчас Ларису несло именно по этой дороге, именно в эту колею угодило ее частное расследование. Еще Котова была рада, что дома отсутствовало старшее поколение Рогачевых. Общение с Альбиной было, по мнению Ларисы, бесполезным и даже мешало расследованию. Бесконечные вопросы «ну как там?» или «ну что, ты что-нибудь выяснила?», потом сетования на то, как Рогачевым плохо без денег, и абсурдные предположения, кто бы это мог сделать. В последний раз Альбина договорилась до того, что обвинила в пропаже денег собственного мужа. Якобы он потратил их на свою любовницу, которая у него в последнее время появилась. Собственно, Лариса не исключала и эту версию, однако все же предполагала, что глава семьи Рогачевых в этом случае не стал бы так откровенно «палить» себя.

Лена Урукова удивилась визиту Котовой. И встретила ее не очень радушно. Возможно, чисто психологически фигура Ларисы у нее ассоциировалась с тюремной камерой, откуда она недавно вышла и абсолютно не горела желанием не то чтобы возвращаться туда, а даже вспоминать о ней.

– Лена, у меня к вам, собственно, всего один вопрос, – глядя на неприветливое выражение лица девушки, сказала Котова.

– Проходите, – вяло сказала Урукова и пригласила Ларису пройти на кухню.

Там она быстренько сварила кофе, что было очень кстати, поскольку Лариса почувствовала некоторый упадок сил, а энергия ей, как она подозревала, была сейчас необходима, и принялась выслушивать вопросы Котовой.

– Вы знаете человека по имени Диман среди знакомых Алтуфьева? – спросила Лариса.

Урукова несколько поморщилась – видимо, такие обращения, как «Диман» и «Вован», были для нее неприятны. По крайней мере, такое впечатление сложилось у Ларисы. А потом закивала.

– Да, есть такой. Неприятный тип. Я даже удивлялась, почему Юрий Николаевич с ним дружит.

– А кто он?

– Я точно не знаю. Знаю только, что живет в соседнем доме. По виду он вообще на бандита похож. Ни разу не говорил, где он работает. Может, и не работает вовсе.

– Но он часто приходил к Юрию Николаевичу? Вообще какие отношения их связывали?

Урукова чуть помедлила, а потом ответила:

– На моей памяти раза три-четыре. Но я ведь не жила вместе с Алтуфьевым, поэтому не знаю, как часто, – как бы оправдываясь, сказала Лена.

Она особенно подчеркнула слова «не жила вместе», словно не хотела, чтобы ее все воспринимали как любовницу художника.

– А какие отношения? – Лена вздохнула. – Это я тоже не совсем понимаю. Я спрашивала у Алтуфьева, зачем он общается с этим Диманом, а он так хитро говорил: «Леночка, художник должен уметь находить общий язык со всеми. Кроме того, Диман – это народ. А народа чураться – это удел узколобых интеллигентов, белоручек. Репин же писал бурлаков, он народа не чурался». А потом так ласково хлопал меня по плечу и переводил разговор на другую тему.

– Понятно, – сказала Лариса. – Значит, в соседнем доме?

– Может быть, и не в соседнем, но живет он недалеко.

– Это уже хорошо. А скажите… Этот Диман – он никогда не хвастал тем, что, например, умеет хорошо драться? Никогда не рассказывал историй о том, какой он крутой?

– Ну как же! – усмехнулась Елена. – Он и ко мне пытался клинья подбивать, только после этого, видимо, Юрий Николаевич ему сказал, он и прекратил. А то что ты! Распушил свой хвост, начал выпендриваться, какой он крутой – то одного «грамотно развел», то другого…

И Лена неуклюже показала руками, как именно Диман «разводил» уличных хулиганов. Это отдаленно напоминало не то дзюдо, не то карате, не то еще что-то подобное.

«Горячо, совсем горячо, Лариса Викторовна!» – обрадовалась Котова и, свернув по-быстренькому разговор, поблагодарила за кофе и покинула квартиру Уруковой.

За окнами уже сгустилась ночь. Лариса отложила в сторону книгу, Лариса подошла к окну, оперлась на подоконник и взглянула на тускло-серое небо с отблесками редких звезд. Она скорее заставила себя подумать относительно того, кто же все-таки виновен в пропаже несчастных денег из сейфа. Надо бы, конечно, проверить еще и Дину, чтобы делать какие-то выводы. Наконец Лариса пришла к выводу, что вряд ли уже надумает хоть что-то полезное. Разумеется, она вернется к делу Рогачевых. Не в ее интересах портить отношения с этой семьей. Но это позже… Сейчас она пойдет спать.

 

Глава 7

Едва солнечные лучи нахально проникли в комнату и коснулись Ларисиных век, она проснулась. И сразу же, скорее машинально, нежели обдуманно, протянула руку к телефону. Набрала рабочий номер Карташова.

– Могу я поговорить с полковником Карташовым? – выпалила Котова.

– Он еще не подошел, – ответили ей мрачно, словно злясь, что разбудили не вовремя, и только тогда Лариса удосужилась взглянуть на часы. Было около семи утра.

Котова хмыкнула, прекрасно понимая, что совершила глупость. Но отступать не стала и настучала на телефонной панели домашний номер полковника.

Трубку сняли далеко не сразу, Ларисе пришлось выслушать несколько долгих и тягучих гудков. Наконец раздался заспанный голос полковника:

– Слушаю!

– Олег Валерьянович, это Котова, извини, что разбудила, – прощебетала Лариса. – С добрым утром.

В ответ в трубке раздались сдержанные ругательства, но Лариса была полна решимости узнать новости.

– Олег, не злись, кто рано встает, тому, как известно, бог подает, – веселилась она. – Лучше скажи, новости есть?

– Угу. Только я узнаю о них через два с лишним часа на работе, – сказал Карташов. – Если хочешь, могу узнать о них по телефону и приехать к тебе на завтрак в «Чайку», а потом все тебе выложить на месте.

«Губа не дура, – подумала Лариса. – Наверняка ограничится дома чашкой чая, чтобы наесться вдоволь у меня».

– Ладно, в половине десятого я тебя жду, – сказала Котова.

– Отлично, – ответил полковник. – В одиннадцать, кстати, мне на доклад к генералу, а так – время для завтрака выкрою.

В назначенное время в «Чайке» уже было все готово. Степаныч, несмотря на свое обычное ворчание по поводу и без повода, постарался и сделал все как положено. Полковник явился на завтрак при полном параде, оставив за рулем служебной «Волги» шофера. Он с явным удовольствием положил перед собой новенький мобильник. Конечно, покрасоваться перед Ларисой знаками начальственной крутости – это было в репертуаре Олега Валерьяновича.

– Ну что? – поинтересовалась Котова сразу же, как только Карташов переступил порог Зеленого кабинета.

– А то, что хреново все, – скептически сморщился полковник, бросив фуражку на диван.

– Почему?

– А потому, что этот Диман ни черта не колется, – ответил Карташов. – Мы его нашли на даче. Сначала вычислили адрес, потом опросили соседей, потом поехали на дачу, там его и взяли. Он, кстати, сопротивление пробовал оказать. Так, небольшое… Но этого достаточно, чтобы его пока что упечь. Но он не колется. А сегодня с утра Меньшов свидетелей допрашивал… Должен закончить сейчас. – Полковник посмотрел на часы. – Но факт тот, что у этого молодца алиби. И подтверждается оно двумя людьми, абсолютно не заинтересованными. Парня зовут Дмитрий Ненашев. Он бывший рэкетир, сейчас занимается не пойми чем. Но разъезжает на иномарке, словом, не бедствует. С Алтуфьевым его связывают какие-то старые дела, как он сказал, дружба с детства. Может, одна песочница, может, одна парта или что-то в этом роде.

Карташов еще раз поморщился, как будто вся эта старинная дружба Алтуфьева и Ненашева настолько ему неприятна, что даже говорить о ней неохота.

– Ну, и что дальше? – торопливо подстегнула полковника Котова.

– А то, что единоборствами гражданин действительно владеет и подобную вещь сделать бы смог. То есть лишить Алтуфьева жизни, – Карташов посмотрел на Ларису в упор.

– Так в чем проблема? Нужно его колоть!

– Ха! – вдруг расплылся в улыбке полковник. – На тебя это не похоже. Колоть! А он не колется, говорю тебе. Свидетелей предоставил, соседей по даче. Они подтвердили, что Ненашев в тот день безвылазно находился на даче.

– Так ли уж безвылазно? – усомнилась Лариса.

– Ну, насчет этого ты не волнуйся, мы все досконально выясним, – успокоил ее Карташов.

– В общем, ясно, что ничего не ясно, – подытожила Котова.

– Давай лучше завтракать, – сказал полковник, у которого уже слюнки текли от того изобилия блюд, которыми собирались его попотчевать в Зеленом кабинете.

Пока полковник предавался трапезе, Лариса размышляла. Откровенно говоря, вести о Ненашеве ее разочаровали. На этот раз она была уверена, что идет по верному следу. Да и главное совпадало – владение приемами! Диман Ненашев, которого, правда, Лариса и в глаза не видела, – самая реальная кандидатура! Другой вроде бы и быть не может!

И тут у нее мелькнула одна мыслишка. Вздорная на первый взгляд. Но порой Лариса не могла определить, где кончается вздор и начинается логика. Поэтому она отошла в другой конец кабинета и набрала на своем мобильном телефоне номер Лены Уруковой.

– Добрый день, Лена, извините, это снова Лариса. Скажите, пожалуйста, вам что-нибудь известно об отношениях того самого Димана, о котором мы с вами говорили не так давно, и Виталия Мурылева?

– О, это такие неприятные личности, – проговорила Урукова в трубку. – Правда, совсем разные.

– И все же…

– Ну, они встречались несколько раз у Алтуфьева, да. При мне. Общались между собой.

– На какие темы? – спросила Лариса.

– Ну как… – слегка растерялась Урукова. – На разные. Мурылев пробовал читать свои стихи, но Диману это было по барабану. Он так и сказал ему однажды.

– А Виталий что, обиделся?

– Не знаю.

– А не хвастался ли Диман при Виталии своими знаниями боевых приемов?

Урукова задумалась.

– Возможно, такое и было. Я же говорю – мне они оба были неприятны, каждый по-своему, поэтому я и не прислушивалась к тому, о чем они говорили.

– Хорошо, спасибо, извините за беспокойство, – сказала Лариса и отключила связь.

– Что, появилась новая версия? – спросил Карташов.

– Да черт его знает, появилась или нет, – простодушно отозвалась Котова. – Проверить не мешало бы. Только как-то надо все технично обставить. Даже не знаю, как именно.

Карташов вытер губы салфеткой и приготовился слушать:

– Давай посоветуемся.

– Олег Валерьяныч, у меня к тебе одна просьба.

– Ну?

– Не могли бы мы обыскать квартиру Виталия Мурылева? В его отсутствие, разумеется, чтобы молодой человек ничего не заподозрил.

– А где он живет? – осведомился Карташов. – И вообще кто это? Я не обязан помнить всех подозреваемых! Это Меньшов занимается делом.

– Это тот поэт, которого вы подозревали, но отпустили, потому что у него было алиби.

Карташов наморщил лоб, потом закивал в знак того, что вспомнил.

– Ну да, Меньшов докладывал, что был какой-то там мальчик, который захаживал к Алтуфьеву на всякие вечеринки и прочее. Но его подозревать бесполезно, у него алиби.

– Какое у него алиби? – подозрительно посмотрела на Карташова Лариса.

– Очень простое. Он был со своей девчонкой, – ответил полковник.

– С какой девчонкой? – не отставала Лариса.

– Слушай, Лара, я не владею всей информацией. Если хочешь, едем со мной в управление, я тебя передам на руки Меньшову, и у него узнаешь все по этому делу. А насчет Мурылева – сразу говорю, что это зря. Девчонка, между прочим, там крутая.

– Девчонка крутая? – нахмурилась Лариса. – Какая? Которая алиби представила?

– Ну да. Я вспомнил, – ответил Карташов. – Дочь начальника районного отделения налоговой полиции. Коротченко ее фамилия. Вот видишь, какая у меня память!

Полковник заулыбался, явно довольный собой.

– Хорошо, поехали в управление, – сказала Котова. – У Меньшова просмотрю материалы и уточню все детали, а ты подумай насчет обыска у Мурылева!

– Хорошо, вернусь от генерала – тогда и поговорим.

Когда они приехали в управление, в кабинете Меньшова уже не было тех свидетелей – дачных соседей, которых допрашивали на предмет алиби Дмитрия Ненашева. Но майор сообщил Ларисе, что их показаниям нет смысла не доверять. Никаких мотивов, чтобы выгораживать Ненашева, к тому же между собой они никак не связаны.

– В общем, чист он, Лариса Викторовна, – заключил Меньшов.

– Хорошо, Андрей, – остановила его Лариса. – А вот насчет алиби господина Виталия Мурылева все ли чисто?

Меньшов пожал плечами и достал протокол допроса.

– Вот, мы привлекли в качестве свидетельницы Жанну Коротченко. И она показала, что в период между семнадцатью и восемнадцатью часами того дня Виталий Мурылев находился у нее в квартире, где они вместе смотрели фильм «Бандитский Петербург», шедший по второму каналу в это время. Причем оба пересказали краткое содержание той серии, которая шла в тот день. Вот так.

– Понятно, – вздохнула Лариса.

– Между прочим, эта Жанна – дочка шишки из налоговой, – заметил Меньшов.

– Я знаю, – еще раз вздохнула Котова. – И тем не менее…

…По возвращении полковника Карташова от генерала Лариса вновь напомнила о своей просьбе. Котова терпеливо дожидалась ответа полковника. Тот выглядел несколько менее оптимистично, чем несколько часов назад, – видимо, встреча с генералом не была особенно приятной. Карташов лишь пыхтел, не желая так вот сразу решиться. Но наконец сказал:

– Ладно, если узнаю, где живет этот твой Мурылев, так и быть, попробуем устроить обыск. Хуже от этого не будет. А в чем ты его подозреваешь? В убийстве художника?

– Ну да.

Карташов скептически покачал головой.

– Насчет алиби можешь мне не говорить, я знаю, – поспешила проговорить Лариса. – Мне интересно другое… Просто сейчас я не буду грузить тебя лишней информацией. Ты просто скажи – возможно это или нет.

Карташов молчал, обдумывая ситуацию. Наконец нажал кнопку на селекторе и вызвал к себе в кабинет Меньшова. Вопрос о Мурылеве был решен спустя полчаса интенсивных консультаций Карташова с Меньшовым и их обоих с Ларисой.

Когда принципиальное решение было принято, Котова попрощалась с полковником и поехала по своим делам. Пока Карташов с товарищами трудятся, ей тоже не мешало бы поработать – по крайней мере, приготовить обед дома. Сегодня домработница не придет, а семейство кормить необходимо – иначе вымрут, как мамонты. К тому же Лариса, готовя, расслаблялась и более успешно могла предаваться размышлению.

Сегодня она решила приготовить почти праздничный обед – душа требовала. На первое планировался свекольник с грибами, оливками и зеленью. На второе – тефтели в томате с гарниром из китайского риса и консервированных бамбуковых побегов. И наконец, для десерта Котова выбрала баварский крем с апельсинами и миндалем.

Весь оставшийся час Лариса только и делала, что сновала по кухне, следя, как кухонный комбайн чистит картофель, натирает свеклу и взбивает желтки с сахаром. Сама аккуратно нарезала тонкими дольками два апельсина, обжарила на сухой сковородке миндальные зерна, мелко постругала свежие шампиньоны.

И только когда на плите все закипело и зашкворчало растопленным маслом, а крем украсился апельсиновыми кольцами и занял свое законное место в холодильнике, Лариса позволила себе отдохнуть и выпить чашечку крепкого кофе вкупе с сигаретой.

– Привет, мам. – Заскочив в кухню, Настя плюхнулась на табурет и налила себе кофе из джезвы. Добавила в напиток три ложки сахара, нацедила сливок и, отхлебнув этого месива, блаженно зажмурилась. – У меня сессия закончилась. Все нормально, ни одной тройки, могу отдыхать.

– Можешь, – машинально согласилась Лариса. – Слушай, Настя! – вдруг повернулась она к дочери. – А ты не знаешь случайно, Дина Рогачева с кем-то встречается? Ведь девчонкам известно гораздо больше, чем родителям.

– Нет, мам, она у нас пока одна. И гуляет только со своей Ленкой, – без тени сомнения выдала дочь. – А что такое?

– Да нет, ничего особенного. Сделай себе бутерброд, обед еще не готов.

– Не хо-чу! – раздельно проговорила девочка, одним глотком допила кофе и бросила: – Пойду собираться, я договорилась сходить на выставку с подругой.

– Хорошо, – согласилась Лариса снисходительно.

– Тогда до скорого, мамусь, – радостно улыбнувшись, Настя коснулась губами щеки матери и помчалась собираться. А Лариса позавидовала дочери – вот это энергии у человека! Сама она с утра ползала, подобно утомленной мухе.

Посмотрев на часы, Котова нервно допила уже подостывший кофе. Карташов все не звонил – почему? Старается узнать адреса Виталия и Жанны? Или же попросту забыл о просьбе Ларисы?

Наконец зазвонил телефон.

– Лариса, собирайся и подъезжай к управлению, – дал ценные указания Олег Валерьянович. – Поедем разбираться с твоим Виталием. Я его вызвал в управление для дачи показаний, с ним побеседует Меньшов. А мы пока спокойно осмотримся в его квартире.

– Хорошо, скоро буду, – коротко ответила Котова и положила трубку.

– Ну садись, Олег Валерьяныч, помчимся, – остановив машину у управления милиции, окликнула друга Лариса.

Неподалеку она заметила машину Мурылева и улыбнулась – значит, молодой человек уже здесь.

Карташов не заставил себя уговаривать и опустился на сиденье рядом с Ларисой. Не удержавшись, посетовал:

– Ну вот, из-за тебя я уже иду на должностное преступление! Что вы, бабы, с мужиками делаете?

– Зато представляешь, как замечательно будет, если мы с тобой раскроем убийство Алтуфьева? – польстила Карташову Лариса. – Тебе – премия, по головке погладят за преданность делу. Мне же достанется душевное удовлетворение.

Олег слабо улыбнулся, выслушав женщину, и сказал:

– Где живет Коротченко, я тоже выяснил. Девочка обитает с родителями на набережной, адрес вот. – И он протянул Ларисе листок бумаги. – Но туда я не полезу. Если тебе охота связываться с налоговой, то милости прошу!

– Понятно, – усмехнулась Лариса без особого испуга. С налоговиками у нее все было в порядке. Во всяком случае, пока. – Куда ехать-то? – добравшись до перекрестка и притормозив у обочины, поинтересовалась она.

– Налево. – Карташов сообщил ей адрес, по которому проживал Виталий Степанович Мурылев, и Котова, которая неплохо знала город, поехала прямо.

Дальнейший путь прошел в молчании – оживленное движение на улицах Тарасова заставило Ларису сконцентрироваться и ехать осторожно. Карташов же решил не отвлекать Ларису разговорами.

Наконец впереди показался нужный дом – обшарпанная пятиэтажка, очень старая на вид. Перед подъездом сидела стайка бабусек – необходимое дополнение к любому дому.

Лариса, решив не рисковать, поставила машину поодаль, за углом дома. Карташов сразу выскочил из «Ауди», а Котова, захлопнув дверцу, поставила автомобиль на сигнализацию.

– Ну что, пошли? – предложила она.

Они прошли в подъезд, поднялись на четвертый этаж по неудобной лестнице с высокими, частично стертыми ступенями, и полковник остановился перед обшарпанной дверью.

Беспокойно оглядевшись, он бросил Ларисе:

– Прикрой меня сзади! – после чего выудил из кармана связку отмычек.

Покопавшись в замке, он наконец открыл дверь. И оба они вошли в жилище Виталия Мурылева.

Лариса тяжело вздохнула, ступив на потертый, когда-то зеленый половичок. И без того маленькая прихожая казалась еще уже из-за невысокого шкафа, стоявшего справа.

В квартире было очень душно. Пахло пылью и едва заметно мужской туалетной водой. Единственная комната служила хозяину и залом, и спальней одновременно. Также здесь были совмещенный санузел и небольшая квадратная кухонька. Мебель поражала своим почтенным возрастом. К ней даже страшно было прикоснуться – казалось, она насквозь пропиталась вековой пылью.

Карташов присел на корточки в прихожей у свободной стены. Он не собирался устраивать обыск – если Лариса что-либо найдет, он все равно об этом узнает. Самому же на сегодняшний день и без того хватило противоправных действий.

Котова же методично приступила к осмотру квартиры. Она аккуратно обследовала скрипучий шкаф в прихожей, но не обнаружила в нем ровным счетом ничего интересного.

Закрыв шкаф, Лариса прошла в комнату. Пол покрыт потертым паласом, расцветку которого определить смогли бы лишь эксперты, и то с большим трудом. У одной из стен – диван, он же кровать. Поверх плюшевого покрывала на диване небрежно валялось не первой свежести постельное белье – простыня, маленькая подушка и верблюжье одеяло, на котором только что дыры не зияли, настолько протерлась шерсть. Рядом с диваном, почти в изголовье, приткнулся журнальный столик с поцарапанной желтоватой столешницей. В углу комнаты, на тумбочке – телевизор, старый, с огромным пыльно-серым экраном, но вроде бы цветной. Прямо напротив двери, ведущей в прихожую, – окно, прикрытое старенькими цветастыми занавесками.

И у самой двери – чемодан, по всей вероятности, купленный Виталием в бутике. Новехонький чемодан из превосходной кожи, не успевший даже запылиться, казался здесь на редкость инородной вещью. Зато наводил на вполне определенные мысли – а что, если Виталий решил уехать?

Котова, подумав так, принялась за осмотр комнаты. Она тщательно перетрясла все диванные подушки, провела рукой по нижней поверхности столешницы, надеясь обнаружить тайник. Открыла дверцу тумбочки.

В тумбочке лежали книги, самые разные – и новые, и достаточно потрепанные. Поверх них – какая-то бумажка.

Лариса осторожно взяла плотный листочек в руки и присмотрелась. Это был билет на самолет до Москвы. На рейс, который отправится в столицу нашей необъятной родины сегодня вечером. Значит, Виталий и в самом деле решил улететь.

Впрочем, Лариса на всякий случай открыла чемодан и устроила обыск в нем. Но, кроме дорогой качественной одежды и десятка стодолларовых купюр, здесь ничего не оказалось. Никаких намеков на ту сумму, которая пропала из сейфа Рогачевых.

В кухне и санузле Котова тоже ничего не нашла. Но в целом осмотр квартиры Виталия Мурылева ее удовлетворил – теперь она знала, что должна действовать в короткие сроки, убедиться в виновности или невиновности Виталия за один-единственный сегодняшний день.

На столе в кухне стоял телефон – такой же старый, как и все в этом доме. Котова, без особой надежды на какой-либо результат, открыла ящик кухонного стола – единственное место, которое еще не подверглось ее внимательному изучению. И возликовала – здесь лежала маленькая книжица в переплете из потертого кожзаменителя. Котова присела на шаткий табурет и перелистала блокнот. В нем были записаны различные телефоны.

«Ну кто же оставляет дома такие важные вещи?» – съехидничала женщина, выуживая из кармана бумагу и ручку.

Она переписала себе телефоны Жанны Коротченко, еще каких-то девиц, помеченных сбоку буквой «з».

Лариса вышла в прихожую и буркнула, состроив несколько разочарованную физиономию:

– Идем.

– Ничего? – с каким-то злорадным ликованием уточнил Карташов, и Котова покачала головой:

– Ничего.

– Ларочка, ты не расстраивайся, – насквозь фальшиво пробормотал полковник.

Лариса внутренне улыбнулась. Она не собиралась выкладывать Карташову свои карты – по крайней мере, пока. Не стоит ему забивать голову лишними фактами – пусть расследует сам. Она же займется своим собственным расследованием. Итак, теперь осталось отыскать Жанну, поговорить с ней и ее подругами, если таковые существуют.

Распрощавшись с Карташовым у управления милиции, Лариса отогнала машину под густые кроны тополей, в тень, сама вышла и, захватив с собой блокнот и мобильный телефон, добрела до летнего кафе. Ей хотелось выпить холодного сока, покурить и в спокойной обстановке пообщаться по телефону, но ехать для этого домой она не собиралась. И в свой ресторан отправляться тоже не хотелось – Степаныч снова начнет доставать своими проблемами по поводу дачного участка, возникнет куча мелких дел, и время будет потеряно.

Усевшись под тенью зонтика, Лариса заказала себе холодного сока, закурила и набрала на панели первый номер.

– Слушаю вас, – спустя несколько секунд услышала Лариса.

– Добрый день, могу я поговорить с Ингой?

– Я слушаю. А кто это? – Девичий голосок прозвучал с искренним любопытством.

– Моя фамилия Котова, зовут Лариса Викторовна, – привычно представилась Лариса. И пока девица не опомнилась, спросила: – Скажите, пожалуйста, вы знакомы с Жанной Коротченко?

– Разумеется, – машинально ответила девица. И спохватилась: – А почему вы спрашиваете? С Жанкой что-то случилось?

– Нет, думаю, что нет, – серьезно ответила Лариса. – Только она, кажется, попала в нехорошую историю. Я приятельница ее отца и стараюсь ее из этой истории вытащить. – Фантазия Ларисы работала просто превосходно. – Инга, не могли бы вы мне помочь?

– Да, постараюсь, – с сомнением откликнулась доверчивая девушка. – А что нужно сделать?

– Мы можем встретиться? Прямо сейчас? Если хотите, я могу подъехать за вами.

– Не стоит. Скажите, где вас найти, и я доберусь сама. И еще – как я вас узнаю?

– Подъезжайте на Вольскую, семнадцать, там на углу дома есть маленькое летнее кафе с синими зонтами. Я буду сидеть в нем. И еще один ориентир – рядом с кафе стоит моя «Ауди» белого цвета. На мне сиреневый брючный костюм, волосы светлые. Узнаете?

– Постараюсь. А я… если вдруг не узнаю вас, буду в черных брюках и красном топе. Я брюнетка. Через пятнадцать минут я подъеду.

– Спасибо вам большое!

Лариса была довольна – через пятнадцать, нет, уже четырнадцать минут она пообщается с подругой Жанны и, возможно, узнает от нее нечто полезное.

Заказав себе еще сока, Лариса вгляделась в дорогу, полускрытую тополями, и закурила. Она еле заметно улыбалась своим мыслям – кажется, дело движется. Пусть тихо и осторожно, но все же…

Время пролетело на удивление быстро. Котова не успела допить свой сок, как у бордюра затормозила желтая «Волга» с шашечками на боку и из такси выскочила длинноногая девица в кружевных черных брючках и алом топе.

Она осмотрелась и направилась к кафе.

– Здравствуйте, – внимательно вглядевшись в Ларису, сказала девушка. Нервничая, откинула со лба непослушную темную прядь и спросила: – Вы Лариса Викторовна?

– Да, а вы Инга, – уточнила Котова. – Присаживайтесь. Вам что-нибудь заказать?

– Нет, спасибо. Минуточку, я только…

Девушка, прервав объяснение, подошла к стойке и взяла себе банку пива. После чего вернулась к столику и опустилась в пластиковое кресло напротив Ларисы.

– О чем вы хотели у меня спросить? В какую историю влипла Жанка?

Лариса чуть заметно улыбнулась и сказала:

– Я еще точно не знаю, действительно ли Жанна Коротченко, как вы выразились, «влипла». Но очень хотела бы это выяснить. Расскажите мне о ней.

– Обычная девчонка, неплохая. Авантюристка только, но это же не запрещено законом. Впрочем, в нашей компании все с авантюрной жилкой, – затрещала Инга весело. – Знаете, здорово, что вы позвонили, а то заняться совершенно нечем. Все девчонки разъехались по курортам, а я сижу, язык учу. Жанка, та вообще на своей любви новой повернулась – только и ждет, что ее парень заедет. А тут хоть поговорить есть с кем.

Лариса улыбнулась такой непосредственности и кивнула. А девушка продолжила трещать.

Минут через пятнадцать Котова обзавелась всевозможными сведениями касательно авантюристки Жанки и всей компании шальных девчонок, узнала, какой прикол несколько лет назад пользовался особым спросом – заявить парню, что ты беременна, и подождать его реакции.

– Вы не поверите, но пацаны обычно быстренько «делают ноги», – веселилась Инга, польщенная вниманием Ларисы. – И только один, приятель другой нашей подружки, Вальки, сказал: «Ну и хорошо, значит, поженимся!» Зато когда Валька додумалась заявить, что все это прикол, – он оскорбился и тоже сбежал. Так она за ним с полгода носилась, прощение выпрашивала, потом все-таки они поженились!

– Да вы что? – с вежливым удивлением высказалась Лариса. А в мозгу ее словно взорвалось что-то: «В самом деле, чем не повод для шантажа! Особенно если предположить, что Жанна в самом деле умудрилась забеременеть. Тогда… Тогда…»

Но дальше Лариса не додумала, остановившись на решении обязательно проверить эту свою версию.

– Спасибо вам большое за помощь, Инга, – проникновенно сказала Лариса собеседнице. – С вами было очень приятно пообщаться, но, к сожалению, мне пора. Может быть, вас подвезти?

Девушка улыбнулась, кивнула и сказала:

– Я еще здесь посижу. Звоните, если что.

– Обязательно.

Лариса поднялась и пошла на выход, помахав девушке на прощанье.

В машине Котова продолжила свои раздумья.

Не проверять же все женские консультации города? Впрочем, куда девушка из состоятельной семьи предпочтет отправиться в такой ситуации? В платную клинику, скорее всего. И может быть, даже рядом с собственным домом – зачем далеко ехать.

Выудив из кармана бумажку с адресом Коротченко, Котова прикрыла глаза, стараясь представить тот район. Она неплохо знала город, и сложностей с этим не вышло. Неподалеку, буквально в паре автобусных остановок от дома Жанны, была самая шикарная клиника Тарасова. Не бюджетная, естественно. Туда Котова и направилась, особенно не надеясь на успех. Впрочем, если Жанна, как выражается современное поколение, «залетела», то явно не пошла бы куда-то в обычную больницу. Она бы, напротив, выбрала лучшую – где и конфиденциальность, и профессиональное обслуживание, и отношение к пациентам достаточно внимательное. А следовательно…

Машина легко скользила по раскаленному асфальту. Из колонок автомагнитолы, которую включила Лариса, неслась классическая музыка. Котова позволила себе ненадолго расслабиться и отрешиться от всех возможных мыслей.

До клиники она добралась быстро. Это было роскошное здание из белого оштукатуренного камня, с лепниной и маленькими башенками, со сверкающими окнами и разбитым вокруг небольшим садом. В общем, все условия для клиентов.

Лариса оставила машину на стоянке и поднялась к стеклянным дверям по лестнице из нежно-розового мрамора. В холле царила свежая, напоенная ароматами цветов прохлада, особенно приятная по сравнению с уличной пыльной жарой. Котова глубоко вдохнула, наслаждаясь тонким ароматом роз, расставленных по всему холлу в узких высоких вазах.

– Чем мы можем вам помочь? – широко и радушно улыбаясь, осведомилась подошедшая к Ларисе холеная дама лет тридцати с небольшим, в легком бирюзовом костюме.

На бейдже, пришпиленном к пышной груди женщины, значилось имя: «Романова Александра Геннадьевна, администратор».

– Александра Геннадьевна, мое имя Лариса Викторовна. Можем мы где-то поговорить? – серьезно произнесла Котова. – Разговор важный и конфиденциальный, – добавила она.

– Идемте за мной, – кивнула администратор и провела Ларису в небольшой, но уютный кабинет, обставленный светло-серой мебелью. – Итак, что же у вас за дело? – вежливо поторопила Романова Ларису, когда они уселись в удобные глубокие кресла.

– Мне необходимо узнать, обращалась ли к вам Жанна Коротченко.

– Но… – стушевалась Александра Геннадьевна. – Но мы даем своим клиентам гарантию конфиденциальности, а ваш вопрос идет вразрез с нашими принципами работы.

– Александра Геннадьевна, я это прекрасно понимаю, – проникновенно сказала Котова. – Но поймите меня, здесь может быть замешано преступление, которое необходимо раскрыть. Мы просто решили, что не стоит бросать тень на вашу клинику, – поэтому сюда пришла я, а не полковник милиции, которому поручено проверить эту информацию. И без необходимости я не воспользуюсь фактами, это я могу вам гарантировать.

И Лариса выудила из сумочки бумажник.

– Я… в принципе, я могу дать вам такую информацию, – словно бросаясь в омут с головой, выдохнула Романова. Она подсела к компьютеру, включила его и пробежалась пальцами по клавиатуре. Потом ответила: – Да, Жанна Сергеевна Коротченко и в самом деле проходила у нас осмотр – беременность на ранней стадии. Мы выдали ей соответствующую справку, разумеется.

– Вот как? Благодарю вас.

Котова отщелкнула замочек бумажника и протянула администратору двести долларов.

– Вот, возьмите, пожалуйста. Я искренне благодарна вам за помощь, – произнесла Лариса, протягивая деньги женщине. Та, посомневавшись немного, все же взяла предложенное вознаграждение. И Лариса вышла из клиники.

Значит, Жанна Коротченко беременна. Что же, этим и в самом деле можно шантажировать – тут прекрасно подойдет статья о совращении малолетних, ведь Жанне всего шестнадцать. Было бы вполне естественно, если бы Денис испугался…

А теперь – к Жанне, решила Лариса. И, сев в машину, поехала к дому на набережной, в котором проживала Жанна Коротченко вместе со своими родителями.

«Не стоит общаться с ее отцом, – мельком подумала Лариса, уверенно ведя машину по широкой раскаленной улице. – А то отец решит защитить любимое чадо, и тогда мне ничего не удастся узнать».

Котова улыбнулась чуть насмешливо и притормозила у высоченного дома круглой формы – очередного эксперимента архитекторов. В этом доме располагались двух– и трехэтажные квартиры для солидных людей, а отец Жанны относился именно к таким людям.

Лариса подошла к двери подъезда и задумчиво посмотрела на домофон. Набрала комбинацию клавиш квартиры, где проживали Коротченко, и в черно-полосатой мембране над цифровой панелью раздалось:

– Кто там?

– Здравствуйте, могу я поговорить с Жанной Коротченко? – поинтересовалась Лариса сдержанно. И тут же услышала резонный вопрос:

– А вы кто?

– Мое имя Лариса Викторовна Котова, я владелица ресторана «Чайка».

– А зачем вам со мной говорить? – не отставал девичий голос. Лариса задумалась. На этот вопрос не так-то просто ответить, особенно если соображать надо оперативно. Она потерла ладонью висок и, решив, что сделала слишком длинную паузу, высказалась:

– Произошла не слишком приятная история, с которой нужно разобраться, – обтекаемо ответила Лариса.

Жанну, как и следовало ожидать, далекий от конкретики ответ Котовой не устроил, и девушка буркнула:

– А откуда мне знать, правда ли вы Лариса Котова, владелица ресторана «Чайка», или нагло мне лжете? Будьте любезны, покажите свои документы, над микрофоном увидите глазок, поднесите документы к нему.

Лариса, которая чувствовала себя глупо, стоя перед дверью и общаясь с микрофонами, повиновалась. Она вытащила из сумки паспорт и, поднеся его к видеокамере, перелистнула странички. И поинтересовалась вежливо:

– Ну что, теперь вы мне верите, я надеюсь?

– Теперь – верю, но надо ли мне с вами общаться? – глумилась над ней Жанна.

– Думаю, что надо, – наконец разозлилась Лариса. – Иначе я могу пообщаться с вашим уважаемым отцом, а ему это вряд ли понравится.

– Шанта-аж? – возмущенно пискнула Жанна, так и не открывая дверь.

– Вы хотите, чтобы мы побеседовали вот так, через дверь? – изумилась Лариса, которую окончательно покинуло терпение. – В принципе мне все равно, конечно, но здесь иногда люди появляются. Жанна, может быть, мы с вами все же побеседуем наедине?

– Ой, простите, я увлеклась, – воскликнула Коротченко, на удивление быстро изменяя настроение. – Поднимайтесь, пожалуйста, на седьмой этаж – и там дверь увидите сразу же. Я обязательно открою вам, Лариса… Викторовна, да?

Щелкнул замок, дверь плавно отошла в сторону, пропуская Ларису Викторовну в дом. Женщина подошла к лифту, миновав консьержа с ужасно почтенной и еще более надменной физиономией, и нажала на седьмой этаж.

Лифт, новенький и скоростной, стремительно доставил Котову на место назначения, и женщина подошла к приоткрытой двери. С появлением Ларисы дверь распахнулась полностью, и в проеме появилась хрупкая фигурка.

– Проходите, – мотнув рыжими локонами, предложила девушка.

Котова вошла в прихожую и огляделась, стараясь не выказывать своего любопытства. Здесь было замечательно. Отделанные шелковистой бледно-голубой, в мелкий серый цветочек тканью стены, на одной из стен – большое овальное зеркало в серебристой раме. Пушистый коврик перед дверью, маленький горшок-бочонок с цветущей фиалкой на призеркальном столике.

– Заходите, разуваться не надо, – предложила Жанна великодушно. Тогда Лариса обратила внимание на хозяйку квартиры.

Девушка и в самом деле была очень юной. На Жанне была лишь длинная бесформенная футболка, на ногах – тапочки с кошачьими мордочками. Рыжие кудряшки, небрежно забранные на затылке, очаровательно вились.

«А она, похоже, меня так и не узнала», – подумала Лариса, вспомнив ту единственную встречу, когда Жанна сначала встретилась в летнем кафе с Денисом Рогачевым, а потом уже с Виталием.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – спросила Жанна, проводив Котову в гостиную – шикарную комнату округлой формы, с паркетным полом и мебелью приглушенных тонов. – Вы так странно разговаривали по домофону…

Лариса присела в кресло, едва заметно улыбнулась и сказала:

– Дело серьезное, Жанна, вы попали в очень неприятную историю.

– Да что вы? – В глазах девушки на миг отразилось опасение, но вот длинные ресницы дрогнули, и Жанна снова невозмутима. Ларису восхитила выдержка девчонки, но сочувствия Жанна пока не вызывала. – И что же это за история?

– С вашей помощью Виталий Мурылев похитил деньги из сейфа семьи Рогачевых, – раскрыла карты Лариса Викторовна. И заметила, что снова по лицу девушки пробежала гримаска беспокойства. Тогда Лариса продолжила: – Вы затеяли нехорошее дело – шантаж.

– Какие глупости вы говорите! – возмутилась девушка, но не слишком искренне.

– Жанна, вы зря упираетесь. Вероятно, Виталий обещал взять вас с собой в Москву… Или, может быть, куда-то еще дальше… Но у него в квартире один билет. Понимаете, один, – и Лариса в упор посмотрела на девчонку.

– Ну и что? – не сдержавшись, выпалила та. Но быстренько поправилась: – Не понимаю, почему это должно меня беспокоить. Я не имею никакого отношения к делам Виталия. Мы просто друзья, вот и все!

– Вы считаете, стоит и дальше молчать? Или тоже собираетесь улететь с ним в Москву сегодня вечером?

– Как – сегодня? – глаза девчонки расширились до невероятных размеров, рот скривился от обиды. И Лариса поняла, что нашла нужную ниточку, по которой можно добраться до причин.

– Да, Виталий улетает в столицу сегодня вечерним рейсом. Думаете, он собирается брать вас с собой? Чемоданы он уже собрал.

– Я вам не верю! – почти истерично выкрикнула девочка. Щеки ее заалели, почти сливаясь с рыжими пушистыми локонами. – Он не мог так поступить!

– Ну отчего же, раз поступил? – хладнокровно продолжила давить на психику Жанны Лариса. – Он в самом деле намерен улететь. Скажите, он докладывал вам о своих планах?

Девушка разрыдалась, уверенность ее разбилась вдребезги, столкнувшись с невозмутимой настойчивостью Ларисы. Неужели Виталий ее предал?

Вот теперь в памяти начало всплывать все то, на что Жанна Коротченко закрывала глаза со дня знакомства с Виталием. Как он смотрел на привлекательных девушек, с какой снисходительностью общался с ней, читал стихи… И как убеждал, что они улетят вместе… В глазах его тогда мерцала прохладца.

Лариса дожидалась, пока прекратится истерика Жанны. И спросила:

– Каким образом вы получили деньги Рогачевых, чтобы передать их Виталию?

От шока Жанна даже перестала рыдать. Она ошалело уставилась на Котову, пытаясь понять, откуда же эта женщина все знает. Тяжело вздохнув, пробормотала сдавленно:

– Я… Это… Через Дениса.

– Вы с Виталием собирались перебраться в Москву?

– Нет.

И тут уставшую от гнетущей ее тайны девушку словно прорвало. Она рассказала о том, что Виталий всегда мечтал иметь много денег и хотел прославиться за рубежом. Поведала, что они собирались улететь в Париж, пожениться там – Виталий говорил, что в одной из провинций Франции можно выйти замуж даже в четырнадцать лет. Он хотел основать свое издательство, в котором печатал бы собственные стихи на русском языке. А она бы ходила по салонам и бутикам, наслаждаясь роскошной жизнью. Поначалу Жанну испугал план парня – но, поразмыслив, она согласилась ему помочь. Ведь Виталий так ее любил!

Лариса грустно выслушала эту исповедь наивной девчонки. А та, выплеснув на Котову все свои эмоции, зло бросила:

– Я согласна даже в суде против него свидетельствовать!

– Думаю, пока это ни к чему, – успокоила девичий пыл Лариса.

А сама подумала, что лжесвидетельство, то бишь обеспечение несуществующего алиби Виталию, – это серьезно. Правда, Жанна – несовершеннолетняя. И она не может свидетельствовать в суде. Ее просто не будут слушать. Да и отец вряд ли позволит Жанне обратиться в суд. Зачем ему это надо?

Теперь – Денис! Вот главное лицо! Вот формально главный преступник!

Лариса тормознула машину у обочины и набрала номер телефона Рогачевых.

– Здравствуйте, – услышала она высокий голосок Дины.

– Дина, добрый день. Не могла бы ты позвать к телефону Дениса?

– Конечно, минуточку. Денис, это тебя!

Котова улыбнулась чуть насмешливо. Через минуту она услышала голос Дениса:

– Да?

– Денис, это Лариса Викторовна. Мне надо с тобой поговорить, это очень важно, – серьезно произнесла в трубку Котова.

– Лариса Викторовна, а в чем дело? – поинтересовался с опаской Рогачев. И добавил на всякий случай: – Понимаете, я сейчас занят.

– Это не телефонный разговор, – искренне сказала Лариса. – Найди, пожалуйста, пятнадцать минут на беседу.

– Ну хорошо, – после недолгого раздумья согласился Денис. – Где вы находитесь? Я могу подъехать.

Оглядевшись, Котова поняла, что находится неподалеку от дома Рогачевых, и предложила:

– Лучше я сейчас подъеду к вашему дому. Подожди меня, хорошо?

И, добившись от Дениса согласия, прервала связь. Дениса надо вывести на откровенность – обязательно. Впрочем, и без того картина кражи достаточно четко сложилась в мозгу Ларисы. Но хотелось полной определенности, которая возможна только при откровенности всех участников этой драмы. От Виталия она вряд ли сможет добиться искреннего признания в грехах – не тот человек. Тем более если он собрался рвануть за границу. Он ни за что не будет рисковать своим положением. И что хуже всего – его вину пока доказать невозможно. И все из-за того, что Жанна слишком мала для дачи показаний. Была бы она совершеннолетней – все стало бы несколько проще, хотя и в этом случае доказательств как таковых не существует. Если бы имелась запись того, как Виталий Мурылев рассказывает Жанне о своем плане… Но этого нет и не будет. А формально Виталий чист – он ничего не совершал. Правда, остается убийство Алтуфьева. И деньги, деньги, с которыми он собирается улететь в Москву, а потом и за границу.

Подъехав к фигурной ограде дома, Котова увидела, что Денис уже ждал ее во дворе и даже гостеприимно распахнул ворота. Она загнала машину во двор, тормознула и опустила окно:

– Привет, Денис.

– Здравствуйте, Лариса Викторовна. О чем вы хотели со мной поговорить? – озадаченно спросил Денис Рогачев, склонившись к окну Ларисиной «Ауди».

– Да ты садись. – Перегнувшись через соседнее сиденье, Лариса открыла дверь.

Денис повиновался, старательно пряча опасение во взгляде. И выжидательно уставился на Котову.

– Денис, я пока не собираюсь ничего говорить твоей матери. Да дело, возможно, и не дойдет до суда, – заинтриговала она парня.

Тот ошалело смотрел на подругу матери, понимая, что она хочет сказать, но боясь в это поверить. А Лариса продолжила:

– Ты ведь похитил деньги из сейфа, что в кабинете, не правда ли?

– С чего вы взяли? – неискренне выдохнул Денис, ощетиниваясь и пристально глядя на собственные руки. – И вообще, что за бред? Сколько раз можно вам говорить, что это не я! Вы и в прошлый раз на меня грешили! В чем вообще дело?

– Мальчик мой, это смешно, – улыбнулась Лариса сочувственно. – Я знаю, что Жанна Коротченко, твоя девушка, тебя шантажировала, требуя деньги. Я знаю также, что ты испугался и исполнил ее требование.

– Откуда? – заливаясь краской, спросил Рогачев-младший. – Откуда вам все это известно?

– Жанна рассказала, – легкомысленно откликнулась Лариса.

– Что-о? Она вам рассказала? – В глазах Дениса было неподдельное удивление. И в самом деле, сложно поверить, что о таком подсудном деле, как шантаж, будут говорить посторонним.

– Ну да. Итак, она шантажировала тебя своей беременностью?

Денис некоторое время сидел словно придавленный. Это был полный провал. Тайное стало явным.

– Не только, – хрипло проговорил он наконец. – Не только беременностью. У нее же отец работает в налоговой полиции, и он может очень сильно подпортить жизнь моему отцу. Сами понимаете, я испугался – мало того, что меня под суд отдадут, так еще наша фирма прогорит. Решил, что лучше отдать Жанке деньги. Господи, что же теперь!

Он обхватил свою голову руками и опустил ее.

– Думаю, что дело можно спустить на тормозах, если я сумею остановить некоего Виталия и вернуть деньги. Это же ради него Жанна пошла на преступление.

Денис вроде бы немного пришел в себя – в его глазах испуг сменился облегчением. Рассказать все неожиданно оказалось приятным – теперь он был не один.

– Хотите сказать, вы мне поможете? – осторожно спросил он.

– Не тебе, – покачала головой Лариса. – Найти деньги просила твоя мама, но она не требовала вычислить преступника. Так что я помогаю ей, а этот разговор, думаю, останется между нами.

«Да, дело, конечно, ясное, что дело темное. Ну вытрясла я признание у Дениса – и что теперь? Виталий-то по-прежнему недостижим. Жанну в суде заслушивать никто не будет. Сам Мурылев ни за что не признается – что он, враг себе?» – размышляла Лариса.

Необходимо доказать его вину в убийстве Алтуфьева, иначе Денису придется свидетельствовать в суде. А здесь возникает еще одна проблема.

Денис – он, может, по возрасту подходит для дачи свидетельских показаний, но его же и обвинят. Хотя, в сущности, он жертва шантажа. Но в данной ситуации будет слово Дениса против слова Виталия. И деньги-то выкрал именно Денис, Виталий практически невиновен. Чем можно доказать его причастность к этому делу?

А насчет Дениса… Лариса вздохнула. Она заранее представляла обвиняющие глаза Альбины…

Нет, Рогачевой даже не стоит знать о вине сына – это ее шокирует. Денис, конечно, дурачок. Спутался с малолетней, похитил деньги. Следовательно, пусть он останется в стороне. Жанну тоже трогать не стоит. От ее отца можно проблем заполучить выше потолка! Правда, получается, что именно она во всем виновата. Если убрать стоящего в стороне Виталия…

…Лариса, войдя домой, убедилась, что никого из домочадцев пока нет. Мужа она не видела вот уже второй день, но не слишком волновалась по этому поводу – если Евгений влипнет в нехорошую историю, обязательно к ней обратится, придется его вытаскивать. А пока он, вероятно, просто пьет с друзьями.

Лариса переоделась в халат, прошла на кухню и приоткрыла кастрюлю с борщом. Но тут же закрыла – есть не слишком хотелось. Налив свежесваренного кофе, она придвинула к себе телефон.

– Олег Валерьянович? – уточнила она, услышав знакомый голос.

– Да, – отозвался полковник. – Мурылева мы еще раз допросили и отпустили. Выглядел он уверенно. Но… Лариса, у нас же против него ничего нет! У него алиби, не забывай! А билет до Москвы – это же не улика!

– Не улика, – согласилась Лариса. – Значит, нужно добыть неопровержимые улики. Нажмите на Ненашева, пускай вспомнит, как учил Мурылева своим приемам, с помощью которых тот и убил Алтуфьева.

Карташов промычал что-то невнятное и сказал:

– Ладно, подумаем… Ты-то что собираешься делать?

– А ничего, – ответила Лариса. – Теперь – ваша забота. Нужно вытряхивать признание с Ненашева, потом прижать Коротченко, чтобы она созналась, что дала ложные показания, а потом…

– Коротченко трогать я не буду, – оборвал Карташов Ларису.

– Понятно, – тоскливо откликнулась Лариса и, в свою очередь, оборвала связь.

«Значит, придется действовать самой», – подумала Котова.

 

Глава 8

Прошло всего каких-то полдня, и Лариса вновь услышала голос Карташова. Тот с раздражением сообщил ей, что необходимые показания от Ненашева были его оперативниками получены, но когда они поехали к Мурылеву, то его уже не обнаружили. Виталий исчез. Соседи видели, что он на своей машине уехал два часа назад, причем погрузив в нее вещи, обычные для дальнего путешествия.

– Конечно, план-перехват объявили. В аэропорт людей послали, – сказал Карташов. – Он же сегодня должен улететь.

– Теоретически он попался, – отозвалась Лариса. – Куда он теперь сможет выехать? Я имею в виду, за границу… Но у него деньги, Олег! Весьма недурные деньги. За них, я думаю, можно выправить и новые документы! А на этот рейс, как мне кажется, он уже не поедет. Он чувствует, что вокруг него сжимается кольцо.

– А я не теряю надежды, – оптимистично возразил полковник.

– Посмотрим, – отозвалась Лариса и добавила: – Будь на связи.

В принципе, она могла больше ничего и не делать. Однако деньги были еще у Виталия. Но его еще не поймали. Он вообще неизвестно где. Может быть, он уже на поезде едет в каком-нибудь другом направлении. Следовательно, дело не завершено. Преступник определен, но не пойман. А Альбине Рогачевой главное – деньги.

Оставшись одна после ухода Ларисы, Жанна рвала и метала. Она курила одну сигарету за другой и вспоминала, как же все хорошо начиналось.

…Жанна сидела на лавочке перед зданием школы и любовалась на тяжелые дождевые капли, падающие в глубокую лужу. Сама она сжимала в ладони ярко-розовый зонтик, от которого лицо казалось удивительно живым. Жанна многое бы отдала ради того, чтобы оказаться сейчас в собственной постели – как обычно, ночь перед школьным экзаменом прошла бурно.

Девушка выудила из сумочки пачку сигарет, прикурила, неловко орудуя одной рукой, и глубоко затянулась. Потом спросила у дождя:

– Ну почему так происходит – как экзамен, так сразу вечеринка?

Вчера Денис появился в невероятно приподнятом настроении. В пластиковом пакете, который он держал в руке, звонко бились бутылки с вином.

– Дэн, солнышко, у меня завтра экзамен, – сказала Жанна. – Не мог бы ты…

– Жанна, сдашь ты свой экзамен, – засмеялся Денис Рогачев. – Ты представляешь, я получил права – грех не обмыть!

Жанна, которой не слишком хотелось грызть гранит науки, откликнулась обреченно:

– Ну тогда ладно, расставляй на столе!

Выпивки было даже слишком много, а пьющих – только двое. В итоге Жанна и Денис просидели в обнимку до трех ночи, потом переползли в постель – благо родители обитали на даче и не могли помешать молодежи веселиться.

Ну а теперь Жанна мучилась от головной боли и пустоты в той же голове – ни единой мало-мальски полезной мысли не водилось, и сдать литературу не представлялось возможным.

– Привет, можно присесть? – услышала Жанна приятный мужской голос и вскинула голову.

Привлекательный парень, высокий и стройный, с насмешливыми голубыми глазами, стоял и смотрел на нее. Смотрел, надо признаться, с восхищением, словно не встречал никого красивее этой рыжей девчонки.

– Садись, если охота, – вяло откликнулась Жанна, совершенно неспособная на кокетство. И сделала последнюю, самую вкусную затяжку, после чего окурок полетел в лужу и ловко плюхнулся в самый ее центр.

Виталий и в самом деле не без интереса рассматривал девчонку. Он впервые так близко видел девушку Дениса Рогачева – ту, которой в его плане отведена одна из ведущих ролей. И она его не разочаровала. Милое круглое личико, большие глаза таинственно серебрятся, а вокруг залегли темные круги. Алая помада еще больше подчеркивала бледность лица. Единственное, что не понравилось Виталию, – отсутствие интереса в глазах девушки.

– Ты здесь учишься? – спросил он, косясь на Жанну.

Девушка вскинула голову и поморщилась – в висках сразу заныло. «Нельзя так пить», – пронеслась в мозгу мысль.

– Да, – Жанна осторожно кивнула, стараясь не побеспокоить похмельную голову. – А что?

– Да нет, ничего, – засмеялся парень.

И Жанна волей-неволей тоже присоединилась к этому смеху – настолько заразительным, мальчишески-дерзким и необидным он был.

– Экзамен придется сдавать, – пожаловалась девушка, – а ничего не знаю.

– Да брось ты, сдашь, – засмеялся Виталий. – Кстати, я Виталий. А тебя как зовут?

Жанна фыркнула. Ей отчего-то понравился этот нагловатый парень. И она представилась:

– Жанна.

Капли дождя колотили по зонтику… Жанна, устав от собственного состояния полудремы, решительно сложила розовый зонт, и теплая морось тут же побежала по лицу и щекам. Закинув ногу на ногу, Жанна закурила еще одну сигарету и покосилась на парня. Тот тоже вытащил из кармана пачку, закурил и задумчиво спросил:

– Слушай, а если сдашь – могу я тебя пригласить куда-нибудь? Посидим, пивка попьем…

– Если сдам, – хмыкнула девушка. – И если тебя дождем не смоет.

«Меня смоет, дождешься! – сияя радостной улыбкой, иронично подумал Виталик. – Знала бы ты, деточка, какие у меня на тебя планы!» Только торопиться он не собирался – ждал семь лет, может и еще недельку подождать. Девчонку надо к себе привязать крепко-накрепко.

Он был чертовски обаятельным, этот парень, со своими глазами цвета весеннего неба, и даже посредственные стихи, вылетавшие из этих полных губ, казались вершиной таланта.

Жанна тогда все же сдала литературу. Видимо, ей поставили нужную оценку просто потому, что у нее папа был налоговый полицейский высокого ранга. Она весело сбежала по школьной лестнице, кивая взъерошенной рыжей головой.

– Все в порядке, Виталик, замечательно, – на миг придав своей мордашке серьезное выражение, откликнулась Жанна. И прижалась щекой к груди парня. – У меня все путем.

Она, сияющая и уже до ужаса влюбленная, не заметила, как в глазах Виталия промелькнула тень триумфа. Триумфа, совершенно не относящегося к стоящей рядом рыжей девушке.

Жанна сидела, завернувшись в простыню, и потягивала крепкий чай. Ее не трогали обшарпанные стены вокруг, не волновал потертый ковер – как-то незаметно для себя самой она обрела новый центр мира. И имя его – Виталий Мурылев.

Виталик был соткан из одних достоинств – чуткий, любящий, в меру романтичный. Единственным его недостатком было отсутствие денег. Но Жанна чувствовала – такой человек, как Виталик, добьется всего, и мир обязательно его признает.

– Виталя! – позвала она в пустоту, и парень тут же появился в дверном проеме, практически неодетый, с полотенцем на бедрах и солонкой в руке. – Слушай, а зачем нам завтрак?

– Должен же я накормить любимую женщину, – засмеялся Виталий, взъерошил шевелюру Жанны и вернулся на кухню. И в девичьей груди разлилось удивительное тепло – она любимая женщина! Как приятно!

В последнее время она с трудом выносила Дениса Рогачева. Нет, Денис, конечно, хороший и симпатичный, но рядом с мускулистым загорелым Виталиком он казался типичным «ботаником». А уж Виталькины глаза!..

– Идем завтракать! – воскликнул Мурылев, вырывая девушку из состояния полной эйфории.

Она поднялась, закуталась в простыню, как в тогу, и вошла на кухню, ловко проскользнув под раскинутыми руками парня. Вдохнула аромат яичницы с колбасой и улыбнулась:

– Ты меня раскормишь!

– Нич-чего подобного, – засмеялся Виталий. – Знаешь, какое самое лучшее средство для поддержания организма в норме?

Жанна пунцово покраснела и спрятала лицо в ладонях, а парень рассмеялся:

– Ну и пошлые же у вас мысли, мадемуазель! Я имел в виду прогулки под луной, плавание и тому подобный спорт. А ты!..

«Девочка созрела, – подумал Виталий, пристально наблюдая за хохочущей Жанной. – Пожалуй, можно действовать. Но главное, сэр, не забывайте – медленно и осторожно, чтобы ее не спугнуть. И почаще говорите девочке о своей любви – пусть поверит». Виталий нередко общался с самим собой, обращаясь от третьего лица, – он считал, что так мысли обретают необходимую четкость, стройность и логичность. А эти три качества ему совершенно не мешали, напротив.

Когда они позавтракали и снова перебрались в постель, Виталий пробормотал:

– Знаешь, ужасно досадно, что я не могу увезти тебя куда-нибудь в Европу. Ты могла бы там учиться…

– Ну и что об этом говорить? – досадливо воскликнула Жанна, которой не хотелось сейчас отвлекаться на разговоры об учебе. – Если бы у нас были бешеные бабки, тогда другое дело. А так я и сама знаю, что умная, только вот толку от этого… Папа, конечно, кое-что может, но…

Виталий погрузился в глубокую задумчивость и пребывал в ней до тех пор, пока Жанна не воскликнула:

– О чем ты думаешь, черт возьми! Молчаливая галлюцинация, я прямо и не знаю.

– Да нет, глупости, – встряхнулся Виталий и притянул девушку к себе. – Просто глупости, даже говорить не стоит.

Но Жанна удивленно вскинула брови и отстранилась.

– И что же ты от меня скрываешь? А, Виталий? – высокомерно произнесла девушка.

– Проехали, – подбавил азарту Виталий.

Жанна принялась его щекотать, приговаривая:

– А ну говори, раскрой секрет, что ты там себе думаешь!

Виталий, поотбивавшись, наконец сдался. Но сразу предупредил:

– Если тебе не понравится – сразу вспомни, что я не хотел рассказывать.

Жанна кивнула, взгляд ее сделался вдумчивым и серьезным. Она хотела узнать, что же за секрет появился у любимого мужчины. Любопытство терзало душу девчонки, не давая успокоиться.

Она поерзала на стуле, принимая более удобную позу, и прислонилась к спинке, не обращая внимания на соскользнувшую с груди простынку. Закурила, выпустила в потолок колечко дыма и выжидающе уставилась на парня. Виталий помялся и наконец сказал:

– Я подумал, что деньги можно достать.

– Но как их достать? – досадливо махнула рукой Жанна. – Ты все ходишь вокруг да около, а говорить ничего не хочешь. Скажи, как можно достать деньги? Может быть, и в самом деле шанс есть.

– Жанна, этот план связан с криминалом, – еще более осторожно заметил Виталий. Он увлеченно водил насаженную на крючок рыбку, и та заглатывала наживку все глубже и глубже. В серебристых глазах девушки разгорелся огонек авантюризма. Она готова была выслушать любой план, о чем и заявила пылко:

– Мне надоел этот дурацкий город! Я хочу уехать отсюда! Я, представь себе, даже загранпаспорт себе оформила, наивная дурочка, только вот в загранку меня никто не возьмет! И что я здесь парюсь?

«Да, зерна пали на благодатную почву», – решил Виталий и помолчал, словно собираясь с мыслями и духом. Жанна ждала, азартно поглядывая на Виталия. И с каждым мигом она все больше верила в него – в его план, каким бы он ни был. Словно любопытная муха, которая ползет по серебристой, сверкающей от солнца и росы паутине и не понимает – паук рядом и скоро она простится со своей свободой навсегда.

– Я знаю, ты встречалась раньше с Денисом Рогачевым, – чуточку покривил душой Виталий.

Он-то прекрасно знал, что девушка продолжает общаться с Рогачевым-младшим. Впервые он узнал о существовании этой пары от Алтуфьева. А Алтуфьев – этот жук как раз и был первым мужчиной у Жанны. И как не испугался – ведь она же была несовершеннолетней! Ну а потом технично ушел в тень.

Да и Жанна сама была такой, чтобы не поднимать из-за этого шума. Она познакомилась с Денисом и притащила его к Алтуфьеву. Но сейчас как раз необходимо было подобный шум поднять! Как раз на него и рассчитывал Виталий.

Собственно, сначала он просто рассчитывал на знакомство с дочерью состоятельных родителей. Но, несмотря на высокое положение папы, он не очень-то был расположен к тратам на свое чадо. Можно сказать, Жанну держали в черном теле.

– Сто тысяч баксов, – назвал Мурылев сумму. – Этих денег нам с тобой хватило бы на довольно приличное житье. Если бы ты вдруг сказала Денису, ведь ты же с ним встречалась… Словом, если бы ты сказала ему, что беременна. Сама понимаешь, ты несовершеннолетняя.

Виталий посмотрел на Жанну пристально, и та смутилась. В ее глазах появился испуг, и Мурылев умолк. А потом растерянно сказал:

– Говорил же тебе, это все бред.

– Ничего подобного! – затушив сигарету, воскликнула девушка. – Это очень даже интересная идея. Но…

И несмотря на это проговоренное «но», Виталий заметил – в глазах Жанны загорелся огонек авантюризма. В воображении стали возникать сцены покорения Лондона и Парижа. Дом, о котором вскользь упомянул Виталий, каким-то чудом уже превратился в роскошный замок на Луаре. А приличное житье – в платье от Кардена, россыпь бриллиантов и автомобиль. И кругом – изысканные иностранцы. Нет, так просто Жанна от своей мечты не откажется. В конце концов, воруют все, но некоторые по-крупному, и живут безбедно.

– Ну продолжай же, как ты планировал, – сказала Жанна. – Кстати, смыться можно очень быстро, нас не успеют даже вычислить. А в международную полицию никто обращаться не будет – не так уж велика потеря.

Виталий не думал, что будет настолько просто. Видно, девушка и сама очень сильно хотела другой жизни, и она готова была на что угодно, лишь бы осуществилась мечта.

И он продолжил, все еще внимательно реагируя на каждую смену настроения Жанны:

– Можно было бы устроить Денису легкий шантаж, и он бы с удовольствием отдал тебе требуемую сумму, лишь бы избавиться от проблем.

Денис Рогачев второй час расхаживал у подъезда, в котором жила Жанна. Его девушка опаздывала – и опаздывала сильно, но Денис слишком ее любил, чтобы уйти, не дождавшись.

Розы в его влажной ладони уже грустно свесили головки, мучаясь от жары. Да и сам он устал от бесцельного блуждания туда-сюда.

И вообще, по-хорошему, с этой связью надо порвать как можно быстрее. Матери он даже не говорил о Жанне – знал, что девушка ей не понравится. Да и вообще, мамаша подбрасывала обожаемому чаду дочерей бизнесменов и банкиров, красивых, но ужасно скучных особ. Он же не хотел с ними общаться. Слова «наш круг» для Дениса были пустым звуком – ведь он любил Жанну. Но не собирался пока знакомить свою избранницу с родителями – возможно, позже, когда окончит наконец вуз и займет свое место в фирме отца. Но не теперь.

Сощурившись, Денис снова вгляделся в пылающий закат. Словно жаждал увидеть на солнце знакомый девичий силуэт.

– Привет! – звонко воскликнула Жанна, появившись отчего-то за спиной.

Денис вздрогнул, обернулся и протянул девушке цветы. Та небрежно взяла розы, улыбнулась как-то странно и предложила:

– Ну что, пойдем ко мне?

Рогачев с удовольствием последовал за девушкой.

Жанна с трудом сдерживала нервную оторопь – она боялась, что их с Виталием тщательно разработанный, много раз обговоренный план не сработает и мечты останутся мечтами. С другой стороны, Денис – мальчик не слишком сильный, он может и поддаться.

И теперь в душе девушки царило нечто, близкое к панике. Назревал сложнейший разговор…

Стремительно поднявшись до пятого этажа, Жанна открыла дверь и вошла в прихожую, поджидая Дениса. Парень вошел в квартиру и широко улыбнулся, попытавшись притянуть девушку к себе. Но Жанна ловко увернулась, подумав: «Неужели я его когда-то любила? Это ничтожество? Нет, такого быть не может».

– Жанна, что случилось? – помрачнел Денис. – Ты на меня дуешься? Что я сделал?

– Ничего, – досадливо откликнулась Жанна. – Просто мне надо с тобой серьезно поговорить. Идем на кухню.

Она небрежно сунула цветы в вазу с водой, пока Денис разувался. Парень появился на кухне, грустный и усталый, словно его долго болтали головой в воде. Он предположил худшее – девушка решила с ним расстаться. А такого Денис даже представить себе не мог. Он готов был хоть сегодня жениться на ней, если бы не последующий за этим скандал с родителями.

– Садись, – кивнула на табурет Жанна, сама же устроилась на подоконнике и закурила.

Рогачев подчинился – он устроился на стуле, опершись локтями о стол, и воззрился на девушку с выражением побитой собаки – смесь тоски и немого обожания.

Жанну аж передернуло от этого его взгляда. Она за последнее время возненавидела Дениса – потому что не могла порвать с ним, иначе лишилась бы денег и подарков. И встречаться с двоими мужчинами она тоже не могла – хотела быть верной одному, Виталию.

– Денис, у меня одна проблема, – с трудом изгнав из голоса растерянность, заявила девушка.

Она пыталась собраться с мыслями, думая, с чего же начать, но никак не могла сообразить. Все заготовленные заранее фразы каким-то непостижимым образом испарились.

– Какая? – упавшим голосом спросил Денис. И в глазах его появилась еще большая тоска, если такое возможно.

– Я намерена уехать отсюда, и мне для этого нужны деньги. И хочу, чтобы их дал мне ты, – выпалила она.

– Ты шутишь? – У бедного парня от такой наглости даже челюсть отпала.

В глазах появилось совершенно загнанное выражение. Он знал, что просто так Жанна ничего не скажет, а значит, у нее есть веская причина для таких крамольных слов. И Денису Рогачеву, который, в сущности, ни разу не сталкивался с темными сторонами жизни, стало страшно. Хотелось сбежать отсюда – но он не мог себе этого позволить. Ведь сбежать – значило навсегда порвать с этой девушкой, которая с внешне беззаботным видом сидит на подоконнике и болтает в воздухе своими стройными ножками.

– Ты не ослышался, Дэн, мне нужно, чтобы ты принес мне деньги. Сто тысяч баксов.

– Но Жанна, это же бред настоящий! – благоразумно заявил Денис, а девушка возликовала – если он не сбежал сразу же, значит, дослушает до конца.

– Я не могу больше здесь жить, – подбавила она томной грусти в голос. – Это не моя страна, и я отсюда обязательно уеду. Я, честное слово, пыталась дождаться, пока ты закончишь вуз и женишься на мне, но твои родители тебе такого просто не позволят. А нищенствовать я не хочу – надоело.

– Ты не о том говоришь, – тоскливо пробормотал Денис.

Рогачев хотел услышать все, даже самое страшное, лишь бы не плавать в этой неизвестности.

– Где я возьму такие деньги?

Жанна внутренне усмехнулась и резко сказала:

– Твой отец сейчас участвует в предвыборных гонках, и этот пост в Думе для него очень важен.

Денис кивнул, еще не понимая, к чему же клонит любимая коварная женщина. А Жанна продолжила мысль:

– И если в крупной центральной газете появится статья о том, что его сын изнасиловал несовершеннолетнюю, на его репутации это отразится очень плохо.

– Но… это несправедливо! – единственное, что смог выдавить шокированный Рогачев.

– Ничего не поделаешь, Денис, жизнь жестока, – грустно заметила Жанна. – Итак, если ты не приносишь мне деньги, завтра в вечернем выпуске крупного издания появляется такая статья. У меня есть знакомые, которые трудятся в газетах нашего города, и я смогу с ними договориться.

Денис смотрел на свою «любимую» широко открытыми глазами. А Жанна решила вдруг приласкать парня. Она подошла к нему, обвила шею руками и сказала:

– Я буду тебя помнить. Для тебя эти деньги мало что значат. А для меня – очень многое. Я сделаю аборт и уеду.

После она проводила ошарашенного Дениса до двери, закрылась на все замки и закружилась по комнате. Мечта ее становилась близка к осуществлению. Скоро, совсем скоро она будет за границей – вот и паспорт пригодится, а визу оформит быстро. И главное – с ней будет Виталий, самый лучший в мире мужчина.

Жанна нетерпеливо набрала номер телефона Виталия и проговорила в трубку:

– Все в порядке, представляешь, он согласился!

– Замечательно, солнышко мое! – отозвался Виталий.

Виталий проснулся в этот день со смешанным ощущением триумфа и тревоги. Триумфа потому, что сегодня он должен распрощаться с опостылевшей реальностью: с этой съемной квартирой, в которой он должен прозябать вместо того, чтобы купаться в лучах славы; с уже надоевшей ему Жанной Коротченко; наконец, с висевшем на нем трупе художника Алтуфьева. Тревога же засела в него потому, что вчера его вызвали в милицию. Однако, хорошенько подумав, Виталий не стал особо тревожиться – если бы подозревали всерьез, то пришли и арестовали бы. А тут нет – вежливо так пригласили для беседы.

Виталий откинул все тревожные мысли – вряд ли уже что-нибудь произойдет плохого за сегодняшний день. Он съездит в ментуру, поговорит, лапши им накидает, а потом – поминай как звали! На лице Виталия сияла улыбка, он ощущал себя победителем – такую операцию провернуть не каждому под силу. Ведь он продумал все до мелочей! А проигрывать Виталий не собирался – слишком многое поставлено на карту.

«Ну все, можно ехать», – с восторгом подумал он, разглядывая свой новый паспорт. К сожалению, рейс на Москву только вечером, а до этого следовало заняться неотложными делами.

А уж вечером – все! В Москву, и оттуда сразу – в Грецию. Он, пожалуй, сможет снять там квартиру и оформить гражданство. Работу найдет – это не так сложно. А если и нет – денег на несколько лет беззаботной жизни вполне достаточно.

Виталий прикрыл веки, и под ними, словно по заказу, засверкали соблазнительные картинки – синее море, загорелые девушки с черными глазами и красивыми телами, зелень и реки красного вина, льющегося из греческих амфор…

– С ума сойти! – все еще окончательно не веря своему везению, воскликнул Виталий.

Нацедив себе водки со дна бутылки, которая уже дня два как стояла в холодильнике, Виталий плюхнулся на диван, забросил ноги на подлокотник и вернулся к своим мечтам. В грезах его не было места одному – рыжекудрой девушке. А в остальном – это рай в миниатюре…

Успокоив себя, Виталий сел в машину и отправился к отделению милиции. В любом случае, даже если его подозревают, ни за что не посадят – улик-то нет и в помине. А уже сегодня вечером он будет далеко.

«Надо будет все же напоследок встретиться с Жанной». Мысли Виталия плавно перескочили на насущные проблемы.

Он не хотел, чтобы девушка подняла визг раньше времени, оскорбленная тем, что он не взял ее с собой. А Жанна раза три уже звонила ему за одно это утро – спрашивала, когда же они поедут. К счастью, Виталий вовремя сообразил, как отмазаться, – сказал, что еще не все дела сделал, и предложил Жанне купить билет на самолет до Москвы на послезавтра. Сегодня вечером еще разок ей позвонит, скажет, чтобы не волновалась. И сразу улетит.

А из столицы как можно быстрее отправится в вожделенную Грецию. Жанна, при всей ее влюбленности в Виталия, не знает, где его искать, – он-то сказал ей, что они поедут в Париж, потом найдут домик где-нибудь поблизости от французской столицы и там поженятся.

Виталий засмеялся, когда вновь осознал, на какую чудовищную чушь клюнула эта рыжая дурында! Эх и дурочка! Неужели еще такие бывают на белом свете? Оказывается, бывают. И классно получилось, что именно ему, Виталию, такая дурочка и попалась.

В его планах не было ни одного изъяна. И даже если его вычислят, он будет уже далеко. А Алтуфьев – не того полета птица, чтобы из-за него поднимали международное дело с выдачей преступника. Просто нераскрытое убийство положат на полку, где папка и будет пылиться до скончания века. Или посадят кого-нибудь из приятелей Юрия Николаевича, тот и будет отдуваться за Виталия. Да не кого-нибудь, а он точно знает кого – этого хвастуна, дебила Димана Ненашева! Это ведь с его подачи он так мастерски задушил специальным приемом Алтуфьева. Хорошо, что Юрий Николаевич никогда не занимался спортом и не смог оказать сопротивления.

– Я – эгоист! – гордо и до смешного патетично заявил Мурылев, полыхнув глубокими синими глазищами. Вот именно, эгоист, а значит, проблемы остальных не должны его заботить.

Но серое здание ментуры все равно нагнало на парня нервную дрожь – не нравилось ему это место, ох как не нравилось!

Правда, выйдя из отделения милиции, Виталий вздохнул с облегчением. Ничего особенного они не спрашивали. Пытались всего-навсего еще раз определить круг общения Алтуфьева, не более того. Даже подписку о невыезде не взяли – чисто по-человечески попросили не покидать пока пределов города.

Но Виталий прислушиваться к этой просьбе не собирался – что он, лох педальный, сидеть здесь и по-кроличьи бездеятельно ожидать ареста? Вдруг рано или поздно менты его вычислят. Улик, конечно, у них не будет – но Виталию известны их методы. Самому придется признаться во всем на свете! Это вам не цивилизованный европейский суд. Это – Россия, которая уже надоела Виталию окончательно.

– Надо все же позвонить Жанке и успокоить ее… А еще лучше все же заехать, предупредить еще раз насчет того, что нужно отвечать, если вдруг кто будет спрашивать про меня. И главное – стоять на своем, что во время убийства Алтуфьева мы были вместе! Именно в это время! У нее дома! – буркнул Виталий себе под нос, подъезжая к дому и дымя сигаретой.

Девчонка пока была его уязвимым местом. Нужно, чтобы она спокойно сидела дома. Не хватало только, чтобы Жанна, узнав о его истинных планах, подняла шум.

Мурылев спешил на свой последний разговор с Жанной. Ему больше не нужна была эта рыжая глупышка. Ну зачем ему в Европе такая обуза? Пусть обжимается со своим Денисом, если ей так неймется. Или найдет кого другого. Наивность Жанны забавляла Виталия только поначалу, а уже через пару дней начала коробить. Ну нельзя же так слепо верить в любовь с первого взгляда! Ее на свете не существует.

Задумавшись, Виталий Мурылев едва не пропустил нечто интересное.

Прямо напротив подъезда Жанны стояла ослепительная «Ауди». А из нее вышла та чертова стерва. Он узнал ее. Это она спрашивала про Рогачевых во дворе у Алтуфьева. Кто она? Да дрянь какая-то любопытная!

Неужели она и дальше намерена трепать ему нервы? «Не позволю!» – буркнул Виталий. Перегнувшись через сиденье, Мурылев нашарил в кармашке чехла резиновый шнур, который возил на всякий случай – машина старенькая, вдруг сломается, придется тянуть на буксире. А теперь эта штука послужит ему в другом качестве…

Лариса Котова недолго была погружена в размышления после того, как поговорила с Карташовым. Она ощущала потребность в действии. И оно наступило, импульсивное и спонтанное. Лариса выехала на своей «Ауди» в направлении дома Жанны Коротченко.

Она не могла потом объяснить, зачем она это сделала. Гораздо важнее оказался результат. А пока что солнце палило словно в полдень, невзирая на то, что день уже близился к закату и облака на выгоревшем, почти белом небе отливали розовато-пурпурным. Народу на дорогах было слишком много, что заставляло Ларису осторожничать и практически не давало возможности идти на обгон. От этого Котова начала тихо злиться.

Для полного счастья на мосту у Стрелки, где Лариса решила сократить дорогу, образовалась пробка – какой-то придурок на «Запорожце» врезался в другого придурка, но на «КамАЗе»…

В конце концов Лариса подрулила к подъезду дома, в котором жила Жанна, и вышла из машины, поставив ее на сигнализацию.

А потом обернулась и поняла – нет, не напрасно все это было. Во двор въехали «Жигули» пятой модели. Совпадений быть не могло. Это была его машина, Виталия Мурылева.

«Но куда же он?!» – успела подумать Лариса, увидев, как «пятерка» шустро разворачивается и выезжает со двора, причем с пробуксовкой, как будто стартует на гонках «Формулы». И тут, как назло, и с одного и с другого бока подъехали к подъезду машины, загораживая Ларисе обзор.

Котова кинулась к своей «Ауди», но заметила, что припаркованная по соседству с ней машина отъезжает. Причем отъезжает степенно, не торопясь. Таким образом, Лариса с самого начала была лишена возможности стартовать в погоню за Виталием.

Чертыхнувшись, она опрометью ринулась в арку. Там, перед проезжей частью, стояло несколько женщин, крупных и загорелых. Дамы торговали вишней и абрикосами. С этими разговаривать оказалось проще простого – Лариса вручила одной из них долларовую бумажку, и та вспомнила, что «Жигули» нужной марки свернули налево, по направлению к старым, полузаброшенным районам Тарасова.

После этого Котова, выяснив хотя бы начало маршрута Виталия Мурылева, уселась в свою «Ауди» и отправилась через арку налево. Но тут Лариса обнаружила, что у нее сели батарейки в мобильнике. Следовательно, она не могла набрать номер Карташова и сообщить ему о той ситуации, в которую попала. Снова предстояло надеяться только на себя.

Следующую остановку она сделала у точки ГИБДД. Молодой мент сказал ей, что с полчаса назад здесь и в самом деле проезжала серая модель «Жигулей» – у него вообще превосходная память на машины! И свернули эти «Жигули» в сторону Нового кладбища.

– Спасибо большое! – усаживаясь обратно в машину, бросила Лариса.

На подъезде к Новому кладбищу дорога мало того, что ухудшилась, так еще и разошлась в три стороны. Куда ехать – непонятно. Оглядевшись, Котова прибегла к отработанному методу и, притормозив машину у обочины, подошла к мальчишке, торгующему сушеной рыбой.

Выудив из кармана сто рублей, Лариса обратилась к юному коммерсанту:

– Ты тут с утра стоишь?

– Ну да, – ответил парнишка. – А как же иначе?

– Может быть, заметил серые «Жигули»?

– Пятая модель, номер УГУ-184, за рулем парень? – протараторил пацанчик, вызывая в душе Котовой искреннее восхищение.

– Да. Куда он направился? – радостно спросила Лариса.

– Не помню, – лукаво откликнулся мальчишка, протягивая ладошку «горсткой».

– Держи, – положив на узкую детскую ладонь сторублевку, хмыкнула Котова. – Так куда?

– Во-он по той дороге, – сказал пацан, махнув рукой на центральную трассу, самую жуткую и разбитую.

Лариса поблагодарила ловкого дельца за помощь и с тяжким вздохом вернулась за руль. М-да, по этой дорожке только на иномарке и кататься – больше не на чем! Машина подскакивала на каждом ухабе, и рессоры, неприспособленные для российских дорог, жалобно взвизгивали.

Но Котова, словно стойкий оловянный солдатик, ехала вперед по дороге, глядя по сторонам, как бы не пропустить ответвление или человека, у которого можно навести справки.

Наконец Лариса притормозила рядом с тетушками, торговавшими «парным молочком, творожком и сметанкой».

– Простите, пожалуйста, вы не обратили внимания – здесь с полчаса назад проезжали серые «Жигули» пятой модели?

Женщины наперебой ответили, что в моделях они не разбираются, а серые «Жигули» были, в аккурат с полчаса назад, если не меньше. А потом и назад тоже ехали, здесь же.

– Спасибо большое, – улыбнулась Лариса и поехала дальше, чувствуя себя терьером, преследующим дичь.

Впереди дорога раздваивалась, подобно змеиному жалу. Котова затормозила у обочины и поставила машину на сигнализацию. «Конечно, здесь глушь абсолютная, но автоугонщики – штука опасная, появляются именно тогда, когда их не ждешь», – подумала Лариса и ступила на правую дорожку. Прищурясь, она вгляделась в солнечно-пыльную даль. Котова надеялась увидеть хоть одного-единственного человека, пусть торговца или местного жителя. Вместо этого разглядела в полусотне метров автобусную остановку, на которой собралась целая туча народа, а рядом с остановкой робко приткнулся коммерческий ларек.

Решив не гонять попусту машину и не уродовать ее на этих ухабах, Котова пешком дошла до остановки, после чего и плетеные туфли ее, и ноги из светло-золотистых превратились в тускло-серые.

За пыльным, засиженным мухами стеклом виднелось вспотевшее девичье личико.

– Дайте, пожалуйста, бутылку минеральной воды, – попросила Лариса, протягивая деньги в окошко.

– Вода теплая, – грустно предупредила Ларису девушка.

– Неважно, – усмехнулась Котова и спросила: – Простите, вы не обратили внимания, здесь серые «Жигули» не проезжали? С полчаса назад.

– Не проезжали, здесь машины раз в сто лет ползают, и те с навозом, – утомленно откликнулась девица. Лариса подхватила с прилавка минералку, оказавшуюся даже не теплой, а горячей, и вернулась в машину. Ополоснула ноги и туфли, успокаивая себя тем, что минеральная вода, особенно теплая, чрезвычайно для кожи полезна. И, уже не рискуя идти пешком, свернула на левую дорогу.

И поняла, что не ошиблась – она проехала уже километра полтора, если судить по счетчику, а не встретила ни одного живого человека. Можно было надеяться, что Виталий проехал по этой дороге.

Если бы не дворняга, метнувшаяся под колеса «Ауди» и заставившая Ларису резко затормозить, съехав на поле, Котова бы не обратила внимания на совсем свежую неглубокую колею, явно оставленную легковой машиной не так давно.

Лариса, недолго думая, свернула на нее и поехала вперед.

Виталий самодовольно ухмылялся. Если эта баба, сующая свой нос в чужие дела, побывала у Жанны, если она… Черт, это ему совсем уже не нравится. Она не из ментуры, но все, черт возьми, подозрительно. Зачем они вызывали его сегодня? Ведь они спросили уже все в прошлый раз. А сегодняшняя беседа в ментовке была пустой, никчемной. А баба эта… Ведь это именно она тогда окликнула его во дворе у Алтуфьева, чтобы поговорить о Рогачевых. Он не стал тогда отвечать на ее дурацкие вопросы. Может быть, зря? Может, нужно было откликнуться, навешать лапши, как он умеет делать?

Сейчас уже поздно об этом думать. Нужно жить настоящим моментом. А в настоящем он имеет… С одной стороны, сто тысяч долларов, которые один дурачок стырил у мамочки в сейфе, а другая дурочка передала ему полностью. А с другой стороны – ясное предчувствие тревоги. В аэропорт ему ехать, пожалуй, пока не надо. Необходимо как-то уже по-другому выбираться отсюда. Черт, гадкая блондинка все испортила! Ей что, больше нечем заняться?

А может, вообще бросить к чертовой матери эту паленую уже наверняка со всех точек зрения «пятерку», купить билет на электричку, потому что там не спрашивают паспорт, и двигать не перекладных? С другой стороны, с такими деньгами, что у него, Виталий Мурылев откупится от любых таможенников и ментов. Если потребуется.

«Погоня», – весело подумал Мурылев и начал напевать вальс из фильма «Берегись автомобиля». Какой детективный сюжет обходится без нее! Что-то этой «Ауди» не видать в заднем зеркале. Скорее всего, отстала. Что не может не радовать.

Виталий остановился в тихом переулке, чтобы спокойно все обдумать. Он лениво обозревал шоссе и едущие по нему машины.

И вдруг увидел белую «Ауди». И в голову ему пришла новая, дерзкая мысль.

Загипнотизированная матовым блеском асфальта, Лариса очнулась, только заслышав визг тормозов, и резко дернула ручник. Машина, не привыкшая к столь грубому обращению, обиженно рявкнула и замерла, а Лариса глубоко вдохнула, пытаясь обрести в который раз на дню утерянное душевное равновесие. Какой-то придурок обогнал ее и нахально поставил машину поперек дороги. И теперь спешит к ней, заметила Лариса боковым зрением. Ее все это мало заботило – главное, она жива и не расквасила нос.

Но Лариса Викторовна очень серьезно просчиталась. Это она поняла, как только дверь ее машины, повинуясь сильной мужской руке, отошла, а саму ее вытащили с сиденья. Слегка повернувшись, Лариса увидела того, за кем, собственно, и гналась, – Виталия Мурылева.

Лариса дернулась, со всего размаха попыталась врезать ему по колену – это очень болезненный удар, и таким образом женщинам советуют отражать домогательства насильников. Но, видимо, прием рассчитан на слабых насильников или срабатывает только после длительной тренировки. Лариса точно не знала, она добилась только того, что мужская рука крепко обхватила ее шею и сдавила с такой чудовищной силой, что Лариса оказалась буквально парализована.

– Цыц, стерва! – рявкнул Виталий. – Может, не трону.

Парень подтащил вяло сопротивляющуюся женщину к машине, замотал ее резиновым тросом и пихнул ничком на заднее сиденье, сунув в зубы что-то старое, грязное и противное в качестве кляпа.

Котова мысленно простилась с жизнью, пожалев только об одном – что не успела позвонить Карташову и за смерть ее никто не отомстит. Лежать, уткнувшись лицом в колючую шерсть автомобильного чехла, оказалось неприятно. Резина ужасно сдавливала тело, словно стараясь разделить Котову на несколько секторов. Тошнота от кляпа подкатывала к горлу, и Лариса с трудом перебарывала это неприятное и неудобное в сложившихся обстоятельствах чувство. При движении машины Лариса с завидным постоянством билась лбом о дверную ручку. «Красавица я буду, если выживу», – подумала Лариса без особой надежды на удачный исход ситуации. И в который раз убедилась в том, что сегодня – не ее день.

Устав жалеть себя, Лариса сообразила, что Виталий не молчит. Мурылев общался – то ли с самим собой, то ли со своей пленницей, и женщина от нечего делать решила прислушаться.

– Идиотка, сидела бы себе спокойно – и ни у тебя, ни у меня проблем бы не было! – бурчал он.

«Ты еще не знаешь, мальчик, какая у тебя проблема появилась благодаря мне!» – с достаточно жалким ликованием подумала Лариса.

А Мурылев продолжал:

– Ну кто тебя просил вмешиваться? Неужели в детстве не научили не лезть в чужие дела? Молчи-ишь? Да ты не дергайся, – обратился к Котовой парень, когда машину подкинуло на очередном ухабе и Лариса подлетела чуть не до потолка. – Может, я тебя еще и не убью. Хватит с меня трупов. Главное, мешать мне не будешь. А там, глядишь, и своей смертью помрешь.

Котова даже не могла увидеть, куда же ее везет этот придурок, во власть которого она так глупо попалась. И это ее злило больше всего. Да еще то, что Виталий Мурылев пытается ее запугать, – усиленно капает на мозги. Может быть, думает проучить на всю оставшуюся жизнь? Как бы не так, Лариса и не в таких передрягах побывала.

– Да, кстати, пасть я тебе развязывать не собираюсь, даже не надейся. – Видимо, Виталию доставляло удовольствие беседовать со своей жертвой. – А то заорешь – народу сразу набежит выше крыши. И спасибо тебе, мадам, за бабки. Много ты баксов в бумажнике носишь – не боишься, что ограбят? – хохотнул Виталий, в душе которого кипела ярость на эту дамочку, что суется не в свои дела.

Лариса промычала что-то, стараясь выразить свое возмущение таким «неджентльменским» поведением молодого человека. Но тот даже не отреагировал на невнятный звук, донесшийся с заднего сиденья.

Виталий, умолкнув, свернул на усыпанную мелкими камнями дорогу. Он успел доехать до района новостроек и теперь вез Ларису в одно из заброшенных зданий.

А что, еще лучше, народу здесь мало. Разве что бомжи ошиваются – так, глядишь, накажут бабу.

Мурылев подогнал машину к самому входу в заброшенное здание и буркнул нарочито бодро:

– Ну что, красотка, приехали, теперь сгружу тебя – и пока.

Лариса гневно замычала, в глазах ее полыхала бессильная ярость. Мурылев вытащил Котову из своей машины, перекинул через плечо и подтащил к груде кирпичей на первом этаже недостройки. Аккуратно положил Ларису на кирпичики и заботливо поинтересовался:

– Ну что, принцесса на горошине, удобно? Тапочки не жмут? – спросил Виталий и, шутовски помахав ручкой на прощание, уехал – Лариса услышала жужжание двигателя его автомобиля, и этот звук для нее был подобен звучанию падающих на свежий гроб комьев земли. Та же безысходность воцарилась в душе Котовой. Она едва не разрыдалась от досады, но даже слез – и тех не было.

Лариса попыталась перекатиться на другой бок, но это не слишком получилось. Болели руки, ноги, все тело, кирпичи мешали, не давая ей даже откатиться на более ровное место. Становилось страшно.

Хорошо, если ее здесь найдут. А если придется умирать в кирпичных завалах недостроенного здания? Ничего хуже она и вообразить себе не могла.

«Хоть солнце видно!» – успокоила себя Лариса. В оконном проеме недостроенного дома и в самом деле виднелся клочок неба с заходящим, низким и тяжелым красно-бордовым солнцем. Лучи светила ласково проникали в нишу окна, но для Котовой это было подобно жестокой детской дразнилке – солнце совсем рядом, люди тоже не на краю света, а она лежит здесь, замотанная идиотскими резиновыми лентами.

«Хоть бы он в аварию попал!» – гневно подумала Лариса.

Если бы на руках были веревки, Котова еще попыталась бы их перетереть – пусть на это и пришлось бы затратить всю жизнь, но это только в приключенческих фильмах все быстро и просто – герой находит осколок стекла и технично освобождается от пут. Жизнь – штука более сложная.

«Я его убью собственноручно! – мыслила Лариса. – В тюрьму посажу, четвертую, не знаю что сделаю! – И тут же появилось отрезвление: – Если я, конечно, освобожусь раньше, чем он уедет в свою Москву».

Внутри здания и снаружи царила тишина, только иногда разрываемая лаем собак. Лариса почти задремала, хоть это и было удивительно в подобном положении. И вдруг она услышала на удивление приятный звук – совсем близко послышались чьи-то шаги. Лариса, прекрасно осознавая бесплодность своих действий и повинуясь скорее инстинкту самосохранения, замычала и принялась крутиться на месте, сдирая в кровь руки и разрывая легкую ткань костюма. Несколько кирпичей упали, издавая легкий шум.

В дверном проеме показалась тень.

– Опа-на!

Голос принадлежал мужчине, как и широкий силуэт, но главное, возникший в проеме человек не был Виталием Мурылевым. И Лариса замычала с удвоенной силой, стараясь привлечь внимание. Шаги отдавались в ее мозгу карнавальной музыкой и радужными брызгами шампанского. Человек приблизился к Котовой и поднял ее на ноги, после чего повторил:

– Опа-на!

Кляп наконец был извлечен из Ларисиного рта, повинуясь широкой руке мужчины, и Котова, с наслаждением вздохнув, попросила:

– Спасибо огромное, а не могли бы вы меня еще и развязать?

Выудив из кармана нож, незнакомый мужчина быстренько перерезал резиновые путы, а потом ухмыльнулся, дыхнув в лицо Ларисы перегаром.

Незнакомец оказался бомжом, и, как ни странно, великодушным бомжом, который не только ничего не сделал Ларисе, но и помог ей добраться до дороги, где она, рассыпавшись в благодарностях своему спасителю, стала ловить машину. Поймав первую попавшуюся попутку, Котова уговорила водителя довезти ее до того места, где Мурылев оставил «Ауди».

Водитель попутки тоже оказался человеком понимающим, он не отказал попавшей в беду женщине и помог отыскать ее машину.

Отблагодарив своего спасителя сохранившейся в бардачке визиткой и приглашением в свой ресторан, Лариса отправилась домой…

Открыв входную дверь и щелкнув выключателем, Котова с облегчением вздохнула. Наконец-то она дома! Взглянув на себя в зеркало, Лариса смогла только улыбнуться – на смех или слезы ее просто не хватило. Слишком много эмоций за один-единственный день.

Зайдя в квартиру, Лариса сразу же ощутила терпкий запах коньячного перегара. И услышала:

– Кто же там появился?

– Здравствуй, Евгений, – быстро проходя мимо гостиной, чтобы муж не обратил внимания на ее своеобразный внешний вид и не стал иронизировать по этому поводу, откликнулась Лариса.

– О-о, потерянная супруга! – лениво протянул благоверный. – Ты изволила явиться под кров родимый?

– Изволила, изволила, – отмахнулась Лариса и стремительно захлопнула за собой дверь ванной. Швырнула брюки и топ в бак для грязного белья и скользнула под горячие струи душа, наконец-то осуществив свое желание смыть с тела всю грязь, накопленную за нелегкий сегодняшний день.

Блаженствуя, Лариса откинула голову и с удовольствием ощущала, как стекают по лицу струйки воды, упругие и чуточку колючие. Вскинув руки и потягиваясь, она машинально коснулась затылка. Голова болела, тело тоже ныло от усталости и боли, но Лариса все равно чувствовала себя победительницей. Осталась самая малость – поймать и засадить Виталия Мурылева. Но это уже не ее дело. С минуты на минуту она ожидала звонка от своих милицейских друзей с победными реляциями.

С этим настроением она и вышла из ванной.

– О-о, вы сегодня поздно, мадам. – В дверном проеме, пошатываясь, стоял драгоценный супруг. – И в каком живописном виде!

– Котов, отстань, я устала, – пробормотала Лариса. – Лучше бы соку налил, а то пользы от тебя…

– Может, тебе лучше мартини? – проявил некоторую заботу муж.

Лариса кивнула. Облачившись в шелковый халат, Лариса прошла в гостиную и приняла из рук Евгения бокал с мартини. Осушив его, она почти физически ощутила, как спадает пережитое напряжение. Лариса протянула руку с бокалом за новой порцией, и Котов повиновался, укоризненно и насмешливо цокнув языком.

– У меня сегодня был тяжелый день, – пожаловалась Лариса, оправдывая свое необычное поведение.

– Я бы и не догадался, – иронично бросил супруг. – Вернулась свежая как огурчик и еще говорит о тяжелом дне.

– Да ну тебя! – махнула рукой Лариса, которой не хотелось ни злиться, ни смеяться. Пожалуй, у нее осталось лишь одно желание – улечься в постель и заснуть. Она отставила недопитый бокал и поднялась в спальню…

Проснулась Котова очень поздно, стрелки на часах показывали начало первого. Глубоко вздохнув и ощущая боль в перетруженных мышцах, Лариса набрала номер телефона милиции.

– Отделение милиции, – невнятно пробормотал дежурный.

– Могу я поговорить с полковником Карташовым?

– Полковник занят, – сухо ответил дежурный. – А кто его спрашивает?

– Передайте, пожалуйста, Олегу Валерьяновичу, что с ним хочет побеседовать Котова.

– Алло, это я, – раздался в трубке голос Карташова. – Все нормально, он у нас. Деньги, про которые ты упоминала, тоже у нас.

– Отлично, – отозвалась Котова. – Я скоро буду.

Все. Очередное дело завершилось ее победой. Преступник окажется за решеткой, ибо она сделала для этого все, что было в ее силах.

Котова гибко потянулась и побрела в душ, решив сегодня для начала все же отправиться на работу. И без того сильно запустила ресторан – Степаныч там рвет и мечет. Надо и в директорском кресле посидеть…

Разговор с Альбиной Рогачевой вышел трудным. Деньги были изъяты у Виталия Мурылева милицией, и сохранить полную конфиденциальность случившегося в семье Рогачевых не удалось. Необходимо было давать делу хоть какой-то официальный ход.

– Но почему? – вскричала Альбина. – Как они оказались у этого Мурылева?! Мы же его совершенно не знаем!

Лариса скрепя сердце рассказала приятельнице историю о том, что приключилось с ее сыном, хотя абсолютно не хотела этого делать.

– Да я его убью! – сначала схватилась за сердце Рогачева, а потом уже выкрикнула в бессильной злобе: – Но… Я не верю! Он не мог этого сделать! Господи боже мой! Я убью его!..

– Мне все же интересен ход твоих размышлений, – сказал Карташов, когда они с Ларисой в очередной раз встретились в «Чайке».

– Да все просто, – откликнулась Котова. – С самого начала Алтуфьев казался мне ключевой фигурой в этом деле. Сейчас я уже могу сказать о том, что пропали деньги из сейфа одной богатой семьи и меня попросили расследовать их пропажу. Оказалось, что некоторые из членов семьи были связаны с Алтуфьевым. Дочь Дина – через свою близкую подругу Лену, которая, как ты знаешь, оказалась ни при чем. Сын Денис – через свою подругу Жанну, которая очень даже при чем. Она влюбилась в Виталия Мурылева до потери пульса и стала шантажировать своего прежнего друга Дениса беременностью и даже кознями со стороны своего отца, налогового босса, которого вы в милиции так боитесь. Так вот… А Алтуфьев разгадал эту комбинацию со стороны Виталия. Общение молодых людей происходило практически на его глазах. И тут еще я заявилась со своими неясными вопросами насчет Виталия. – И Лариса вкратце пересказала свой визит к Алтуфьеву.

– И что же дальше? – спросил полковник.

– А дальше я сопоставила факты и пришла к выводу, что, скорее всего, в убийстве Алтуфьева виноват Виталий. Особенно после того, как выяснилось, что Диман Ненашев с его приемами тут ни при чем. Но он был знаком с Виталием и любил прихвастнуть своими знаниями и умениями. А Виталий им воспользовался.

Он рассчитывал на то, что успеет раствориться, уехать из города, пока не обнаружат его причастность к преступлению.

Он заморочил голову Жанне Коротченко, а та довольно топорно шантажировала Дениса. И этот дурачок по молодости поддался на эту удочку. В общем, банальная история. Правда, получилось довольно запутанно. Вот и все. Что же касается убийства Алтуфьева, то в смерти своей художник виноват сам.

Карташов закивал головой.

– Да, на допросах Виталий показал, что Юрий Николаевич, как человек вредный и не упускающий момента для наживы, пригрозил ему и предложил поделиться деньгами. Виталий же на это пойти не захотел и просто придушил художника. Ему повезло, что стая бабушек, обычно тусующихся возле подъезда, в это время разбрелась кто куда. Поэтому он и проник незамеченным в квартиру Алтуфьева и обратно. А про деньги Виталий сказал Алтуфьеву сам.

– Выходит, что и он виноват, – усмехнулась Лариса.

– Действительно, – хмыкнул Карташов, – хорош гусь! Зачем нужно было рассказывать об этом?

– А есть такие люди, которые обожают хвастаться. И потом от этого же страдают, – ответила, немного подумав, Лариса. – Да и вообще творческие люди довольно иррациональны в своих поступках, что нам, милиционеру и директору ресторана, понять трудно… Вот у меня есть знакомый писатель, он непонятно зачем купил себе мобильный телефон тысяч за пятнадцать и ходил по городу, постоянно его доставая на свет божий, чтобы все завидовали его крутости. В конце концов некие среднеазиаты в двенадцать ночи это оценили. Попросили позвонить, а потом дали по башке.

– Подожди, я где-то слышал эту историю, – наморщил лоб Карташов. – По-моему, кто-то рассказывал.

– Так он же приходил заявление писать в милицию, – сказала Лариса. – От коллег, наверное, и слышал.

– Да, – согласился Карташов. – Только это преступление, в отличие от убийства Алтуфьева, мы вряд ли раскроем. Если только ты не возьмешься за дело, – он посмотрел на Ларису.

– Нет, за это не возьмусь, – покачала головой Котова и рассмеялась.

 

Эпилог

На улице жарило солнце, пылающее, словно костер. День клонился к закату, но светило совершенно не желало расстаться с насиженным местом на небосводе и полыхало по-прежнему, лишь сменив цвет расплавленного золота на алый.

А в ресторане «Чайка» царила суета – сновали официанты, носился повсюду Дмитрий Степанович Городов. С самого утра в Зеленом кабинете начались приготовления к приему, устраиваемому директрисой ресторана «Чайка» для узкого круга своих друзей. Банкет по окончании любого расследования был уже традицией, а от хороших традиций не отказываются. Как водится, приготовления эти сопровождались хмурыми репликами Степаныча:

– Ну правильно, раз хозяйка – значит, пьет да гуляет, а я – паши! Уйду отсюда, уволюсь и на пенсию отправлюсь. В деревню, рыбу ловить. Вот тогда посмотрите, каково без Городова!

Но на скрежетание Дмитрия Степановича Городова привычный ко всему персонал внимания не обращал. Каждый и без того нашел себе занятие – поставить в центре стола низкую вазочку с цветочной композицией, разложить кругом элегантно свернутые салфетки и столовые приборы, выставить шампанское в ведерке со льдом. Кто-то старательно размещал на столе блюдо с маленькими канапе, кто-то подготавливал место для седла барашка под сметанно-винным соусом. На передвижном столике с прозрачной столешницей выстроилась батарея бутылок – на любой вкус.

Лариса Викторовна Котова сидела в своем кабинете, работала с документами, но сконцентрироваться не могла. Она ожидала гостей – Альбину Рогачеву и полковника Карташова. Больше Лариса решила никого не приглашать. Она предлагала Альбине взять с собой мужа и детей, но та не захотела – у Игоря Петровича работа, Дина отказалась, а Денис после всего случившегося вообще в семье был в положении «поставленного в угол».

По прошествии недели все неприятные моменты, связанные с последним делом, забылись и Котову снова одолела скука.

«Вот так всегда, – думала Лариса грустно. – Когда расследование в разгаре – хочется побыстрее завершить его и вернуться к рутине, зато в обычный день на работе от скуки выть хочется».

Отложив лист отчета, на который смотрела бездумно уже минут пять, Лариса поднялась и подошла к большому, во всю стену, зеркалу. Оглядела себя, любуясь новым платьем – простым, из светло-салатового шелка, подчеркивающим каждую линию стройной фигуры. Легким штрихом подправила и без того идеальный макияж, забрала за ухо выбившуюся прядь волос и признала свой внешний вид идеальным. После чего прошла в Зеленый кабинет.

Там уже все было готово, не хватало только гостей. Лариса опустилась на мягкий диванчик, решив посидеть здесь – все равно в кабинете от нее мало толку.

Первой появилась Альбина. Она возникла в дверях кабинета, сияющая и яркая, словно райская птичка. Бирюзовое вечернее платье чудом держалось на тонких лямочках. Темные волосы, собранные в прическу, обнажали ее стройную шею. В мочках ушей поблескивали небольшие бриллиантовые серьги.

Она уже отошла от шока, в который ее ввергло сообщение о том, что ее сын Денис виноват в пропаже денег. Видимо, семья Рогачевых быстро перемолола это событие. Впрочем, этого и следовало ожидать. Жизнь берет свое.

Сегодня Альбина выглядела такой, словно в их семье ничего страшного не произошло. А если произошло, то это уже дело прошлого.

– Ларочка, здравствуй! – со своей обычной светской показной приветливостью обратилась она к Котовой, заключая ее в объятия.

– Добрый вечер, Альбина, заходи. Как у тебя дела?

– Все в порядке, – вздохнула Рогачева. – Динка у меня страдает – ее Лена Урукова смылась на две недели за границу. А вот Денис беспокоит, – понизила голос гостья, присаживаясь на диванчик рядом с Ларисой и благодарно принимая от хозяйки бокал аперитива. – Он совершенно потерял себя после всей этой истории. Мальчик весь на нервах!

– Ничего, отойдет, он еще слишком молод, – успокоила Альбину Лариса.

– Да, а что случилось с тем мерзавцем? – изменилась в лице Рогачева. – Тем, кто шантажировал нашего мальчика.

– О дальнейшей судьбе того молодого человека мы узнаем… минут через пять, – завершила Лариса, поднимаясь и встречая Карташова, который только что появился в дверях Зеленого кабинета.

Бравый полковник ради такого случая облачился в неудобный ему строгий костюм и даже повязал шелковый галстук, отчего шея покраснела, а в глазах появилось угрожающее выражение.

– Добрый вечер, – величественно произнес он, но ручки благосклонно целовать не стал.

Когда все уселись за стол, Лариса поинтересовалась:

– Олег, ну что, Виталия посадили?

– Ну конечно, – кивнул полковник, улыбаясь – вино подействовало на него расслабляюще. – Он во всем признался…