– Девушка как девушка. – Денис «отбривал» Ларису Котову уже минут пятнадцать, совершенно не желая говорить с ней о своей рыжей девчонке. В глазах его затаилась настороженность по отношению к этой мамочкиной приятельнице. – И вообще, по какому праву вы лезете в мою личную жизнь?

– Денис, в вашей семье проблема, и я всего лишь стараюсь помочь твоей матери, – увещевала Котова, усталая и злая из-за нежелания мальчишки ее понять. – Неужели тебе сложно ответить на несколько моих вопросов?

– Слушайте, извините за грубость, но мне бы хотелось заняться своими делами, если вы не против, – зло бросил Рогачев-младший, сурово сдвинув темные густые брови. – Если хотите пообщаться с мамой – поищите ее на веранде.

И мальчишка вознамерился быстро выйти из комнаты. Однако Котова решительно его остановила, ухватив за рукав.

– Ты знаешь о том, что твоя Жанна встречается с другим парнем?

Денис оторопел. Некоторое время он сидел молча, с расширившимися глазами, переваривая услышанное, затем сжал кулаки и довольно грубоватым тоном спросил:

– С чего вы так решили?

– К сожалению, мне пришлось стать свидетельницей не очень лицеприятной сцены, – призналась Лариса. – Нелицеприятной для тебя в первую очередь.

Денис поиграл скулами, затем снова спросил:

– И что за сцена?

– Ты уверен, что хочешь об этом узнать? – со вздохом спросила сыщица.

– Хочу! – с вызовом ответил Денис, но тут же опустил голову и схватил начатую пачку сигарет, лежавшую на мраморном столике, очевидно, принадлежавшую его родителям либо предназначенную для гостей. Он подрагивающими пальцами выдернул из нее одну сигарету и неловко затянулся, не вбирая дым в легкие и тут же его выпуская. Буквально после второй затяжки он, не привыкший курить, нервно смял сигарету в пепельнице.

«Да, мальчик весьма впечатлителен, – подумала про себя Лариса. – И, скорее всего, просто в силу возраста и особенностей темперамента. Вряд ли здесь наличествует такое уж особое отношение к Жанне. Как бы выразился мой психолог Анатолий Курочкин, «незрелый подход, идеализация женщин…». Впрочем, что это я впала в психологические изыски?»

Денис тем временем перевел свой взгляд на Ларису и все с той же нервозностью спросил:

– Так что вы хотели мне сказать про Жанну? Имейте в виду, что если вы собрались сочинять тут сказки, то я позабочусь, чтобы мать навсегда избавилась от вашего присутствия в нашем доме!

«Ого, какой тон!» – насмешливо подумала Лариса, которой в душе было немного жалко мальчишку. Он, кажется, искренне переживал. К тому же как ни пытался создать имидж уверенного в себе и жесткого мужчины, это получалось у него плохо: перед Ларисой сидел совершенно растерянный молодой парень, не привыкший, видимо, к серьезным потрясениям в своей жизни, а привыкший, наоборот, к тому, что все проблемы за него решают его родители. Сейчас он просто не знал, как ему реагировать, от этого и проистекал его воинственный и вызывающий тон.

– Вообще-то я как раз и нахожусь здесь по просьбе твоей матери, – стараясь вести себя максимально спокойно и сдержанно, ответила Лариса. – И если она узнает от меня о каких-то подробностях твоей личной жизни, которые могут иметь отношение к краже денег, будь уверен – она непременно выслушает меня. Меня, а не тебя. Но мне совершенно не хочется без нужды начинать вражду.

Денис чуть помолчал, внимая доводам Ларисы, затем глухо сказал:

– Жанна не имеет никакого отношения к пропаже денег. И я готов ответить на интересующие вас вопросы, но только после того, как вы расскажете мне правду. Вы что-то говорили о том, что Жанна встречается там с кем-то еще? Я нисколько в это не верю, но уж раз начали, проясните, пожалуйста…

При этой фразе Денис смотрел в сторону, бесцельно крутя в руках зажигалку, но по его взгляду и напряженной позе было видно, что его весьма и весьма интересуют сказанные Ларисой слова и он очень взволнован.

– Ты встречался сегодня с Жанной в летнем кафе на набережной, – начала Котова, и Денис вздрогнул.

– Откуда вам известно? – быстро спросил он. – Вы что, следили за мной?

– Это неважно, – отмахнулась Лариса. – На подобные вопросы я все равно не стану отвечать, по крайней мере пока длится расследование. Одним словом, мне это доподлинно известно. Так вот, между вами произошла небольшая ссора. Но и не в ней сейчас суть. А дело в том, что после того, как ты уехал, оставив возлюбленную наслаждаться в одиночестве фруктовым коктейлем, она недолго была одна. Очень скоро к ней подъехал молодой парень: высокий брюнет на видавшей виды «пятерке»…

– Ну и что? – снова с вызовом перебил Денис. – Жанна современная девушка, она может дружить с кем угодно. Или вы считаете, что у нее не может быть друзей мужского пола и она везде должна появляться с няней?

– Дружить она, конечно, может с кем угодно, – согласилась Лариса. – В принципе, мне лично абсолютно все равно, чем она занимается с мужчинами, помимо дружбы. А вот тебе, думаю, нет…

– Вы объясните, в конце концов, что вы имеете в виду! – вспылил Денис. – Говорите тут полунамеками, наводите тень на плетень, клевещете на мою девушку!

На его щеках проступили красные пятна.

– Я охотно объясню все до конца, если ты перестанешь меня перебивать, – твердо проговорила Лариса. – То своими глупыми угрозами, то дурацкими комментариями. Неужели ты думаешь, я стала бы поднимать этот вопрос, если бы она просто мило поболтала с каким-то парнем за столиком кафе?

– А что там было еще? – отведя глаза, пробурчал Денис.

– Ну, во-первых, их жаркие поцелуи напрочь исключили возможность чисто дружеских отношений, – усмехнулась Лариса. – Кроме того, разговор шел о тебе, и обсуждалась тема, как долго еще Жанна должна морочить тебе голову. То есть у меня создалось впечатление, что они в каком-то сговоре. И ты являешься не последней фигурой в их планах.

Денис вспыхнул. Он растерянно посмотрел на Ларису расширившимися глазами, раскрыл было рот, но ничего не сказал. Минуты две он сидел словно в отупении, потом наморщил лоб и, как показалось Ларисе, стал напряженно о чем-то думать.

«О чем он задумался? – мелькнуло в голове у Котовой. – Наверняка сейчас самый подходящий момент, чтобы вызвать его на откровенность».

Но парень начал весьма неожиданно: посидев, помолчав и подумав, он вдруг резко выдохнул и быстро сказал:

– Я познакомился с Жанной на дискотеке. Она так здорово танцевала, так двигалась… Просто класс! Понимаете, есть люди, которым не нужно даже этому учиться, у них есть свое, особое чувство… чувство танца. Вот и Жанна одна из таких. Она потрясающе пластична. В тот вечер на дискотеке был объявлен приз девушке, которую выберут зрители… Вернее, не зрители, а просто все, кто был на дискотеке, как лучшую. И я ужасно болел за Жанну, хотя даже еще не знал, как ее зовут. Конечно же, я отдал ей свой голос! Жанна и впрямь стала победительницей, но это и неудивительно: она и в самом деле была лучшей. Ей вручили бутылку шампанского и розового плюшевого зайчонка, а она так засмеялась, совсем как ребенок, и прижала игрушку к себе, совсем как маленькая девочка! И тогда я понял, что влюбился в нее…

Денис снова замолчал, вперив свой взгляд в пепельницу, в которой явно не было ничего интересного. Теперь его глаза были грустными. Вызов и неприязнь исчезли, высокомерный тон тоже, и теперь он был просто обычным парнем-подростком, первая серьезная любовь которого пережила крушение, но воспоминания о которой остались.

– В общем, я подошел к ней, чтобы познакомиться, – вздохнув, продолжал Денис. – Она, правда, кокетничала, откровенно строила глазки, все время смеялась и чувствовала, что мне нравится. Да что там нравится! Я был просто без ума от нее! Я был просто пьян ею… Она… Она была такая красивая, такая сексуальная!

В глазах Дениса появилась прямо-таки детская восторженность, сменившаяся в то же мгновение хмурым выражением лица. Видимо, парень вспомнил о том, по какому поводу завела этот разговор Лариса, и о том, что его эйфории по поводу образа Жанны, скорее всего, пришел конец.

– Одним словом, мы стали близки в тот же вечер, – сказал он. – Прямо там, недалеко от дискотеки, в сквере, в зарослях кустов… Был конец мая, довольно тепло… В общем, я понял тогда, что люблю Жанну. Люблю по-настоящему.

Взгляд Дениса был более чем серьезен. Лариса же отметила про себя, что сейчас на дворе стоял июль, то есть отношения молодых людей длились всего-то два месяца, да и сводились в основном к сексуальным встречам в облюбованном парке. Но, как это часто свойственно юным людям, Денис, безусловно, принял это за любовь. Причем за самую настоящую. И, естественно, такую, которая уже никогда не повторится в его жизни. Ну, понятно – когда же она успеет повториться в его-то возрасте!.. А вот Жанна?.. Была ли она всерьез увлечена Денисом или, встречаясь с ним, преследовала какие-то свои цели? Но какие?

Девочка сама, кажется, из обеспеченной семьи – во всяком случае, судя по ее одежде, украшениям и манере себя вести. Такие вещи Лариса чувствовала очень тонко. Следовательно, деньги на карманные расходы, которыми располагал Денис, ее вряд ли так уж сильно интересовали. Особой любви к нему она тоже явно не испытывала, это следует из ее общения с Виталием. Хотела удачно выйти замуж? При чем тогда тут Виталий и разговоры с ним о Денисе? Беременна от Виталия и хочет повесить ребенка на Дениса? Возможно, возможно… И вот эту версию не стоит отбрасывать, хотя такая девушка, как Жанна, вряд ли мечтает в своем возрасте погрязнуть в мокрых пеленках и умиляться малышу. Скорее она бы сделала аборт. Но проверить непременно нужно… Только вот как?

– …Она была такая неземная, прямо-таки воздушная… – лепетал тем временем Денис.

«К поцелуям зовущая», – цинично усмехнулась про себя Котова, продолжавшая прокручивать в голове возможные версии. Наконец, убедившись, что весь рассказ Дениса свелся лишь к причитаниям на тему «ах, какая женщина» и сожалению по поводу того, что все оказалось настолько прозаично и некрасиво, Лариса решила вмешаться.

– Денис, тебе знаком по описанию парень, о котором я рассказала? – спросила она. – Тот, с кем встречалась Жанна в кафе после свидания с тобой?

– Нет, – на секунду задумавшись, погруженный в свои эмоции, ответил Рогачев. – Никогда такого не видел. И я не понимаю, для чего он нужен Жанне? Скажите, вы и впрямь уверены, что между ними близкие отношения? Может быть, вам показалось?

Он посмотрел на Ларису с надеждой, и Котова вздохнула.

– Мне не показалось, – стараясь говорить помягче, ответила она. – Этого невозможно было не заметить. И вообще, что делать дальше с отношениями с Жанной, решать тебе самому. Но сейчас не это главное, постарайся меня понять правильно. Тебе, естественно, все это неприятно, и ты в первую очередь думаешь лишь о вероломстве своей подружки. Но давай все-таки поговорим немного о другом.

– О чем? – печально спросил Денис, теребя темный вихор на лбу.

– Тебе знаком человек по фамилии Алтуфьев? – прямо спросила Лариса.

– Да, – немного удивленно отозвался отпрыск Рогачевых. – А при чем тут он?

– Ты пока не спрашивай, а только отвечай, – махнула рукой Лариса. – Вы познакомились с ним через Жанну?

– Ну да, – пожал плечами Денис. – Она периодически ходила к нему, интересовалась творчеством… А что тут такого?

– Да в самом интересе к творчеству Алтуфьева нет «ничего такого», – отмахнулась Лариса. – А как часто вы там бывали?

– Ну… Раза два, наверное, – не очень уверенно сказал Денис. – Максимум три. Я уже сейчас не помню. Но два раза точно был.

– А кто там был еще? Кого ты там встречал, можешь описать?

Денис наморщил лоб.

– В первый раз, когда мы туда пришли, там никого не было, – наконец ответил он. – Только мы с Жанной. Она вообще затащила меня туда, можно сказать, случайно. Просто мы шли по улице, и она вдруг сказала, что в этом доме живет один знакомый художник, к которому можно зайти. И что он очень забавный тип. Ну а я не стал отказываться. А что тут такого? – снова посмотрел он на Ларису несколько подозрительно.

– Да ничего такого! – опять поспешно отмахнулась частный детектив. – И как тебе понравился этот художник?

– Ну, прикольный такой тип, – улыбнулся Денис. – Действительно, довольно забавный. Правда, шутки у него несколько странные… Мне вообще показалось, что он хочет быть похожим на Сальвадора Дали.

– Почему? – заинтересовалась Лариса.

– Потому что тот тоже, по сведениям очевидцев, был большим приколистом. Я как-то читал о нем целую статью в одном журнале, отец откуда-то приволок… Начал читать и увлекся. Так вот, этот Дали был склонен к очень своеобразным шуточкам. И не всем они нравились. Но все равно прикольно! Я прямо хохотал, пока читал!

«Да уж, шуточки что у Дали, что у Алтуфьева – обхохочешься!» – подумала Лариса.

– Может, мне бы, конечно, и не понравилось, если бы так подшутили надо мной, – смутился Денис. – Но ничего такого же не было! И Алтуфьев хорошо ко мне отнесся, и с Жанной очень мило общался.

– То есть Алтуфьев тебе понравился, – сделала вывод Лариса.

– Понравился, – кивнул Денис. – Нечасто встретишь такого классного чудака. Я даже отметил, что в его картинах есть сходство с Дали.

– А ты разбираешься в изобразительном искусстве? – подняла бровь Лариса.

– Ну, не так чтобы очень, – тут же оговорился Рогачев. – Но картины Дали я видел и, в принципе, понял. Они очень запоминающиеся. И у Алтуфьева такие же. Одним словом, мне понравилось, – подвел он черту.

– Понятно, – отозвалась Лариса. – А сам Алтуфьев с тобой о чем-нибудь разговаривал?

Денис слегка замялся, потом покраснел и, дернув плечами, ответил:

– Ну, в общем… Там много народа было, он со всеми разговаривал. Со мной, чтобы один на один, – такого не было. Просто обстановка не такая была.

«По-видимому, он не врет, – отметила про себя Лариса. – Вот и Алтуфьев не в состоянии вспомнить молодого человека по имени Денис. Скорее всего, Денис действительно для него, монстра богемного общения, не представлял особенного интереса».

С другой стороны… Ведь кто-то украл деньги из семейного сейфа. И инстинктивно Лариса чувствовала, что Алтуфьев каким-то боком здесь замешан. Она пока не могла сказать и четко сформулировать, каким именно. Но ведь связь существует! Мало того, что Денис бывал у Алтуфьева дома (то есть они знакомы), у художника же частенько бывает и Виталий, который, между прочим, встречается с Жанной, по которой, в свою очередь, сохнет Денис. То, что Виталий интересуется Денисом, – это факт. Лариса сама была тому свидетельницей. А Жанна, кстати, близка к Алтуфьеву. Уж не скрывает ли мастерски Юрий Николаевич свой интерес к Денису?

Если даже Денис виноват в пропаже… Допустим. Примем этот факт как гипотезу. Он вряд ли сознается. Очень вряд ли.

– А почему у вас такой интерес к Алтуфьеву? – спросил Денис.

– Потому что у меня интерес к твоей Жанне, – ответила Котова. – Ты, кроме того, что ее любишь, так ничего мне и не рассказал про ваши отношения.

– Все рассказал, – упрямо мотнул головой Рогачев-младший. – Мы встречаемся и будем встречаться. А относительно денег я вам еще раз говорю – я их не брал. Проверяйте сколько хотите! Приглашайте милицию, проверяйте отпечатки пальцев! Это же просто! Почему не вызывают милицию?

Денис все больше распалялся и, чувствуя в своих словах некую аргументированность и обоснованность, усиливал нажим.

– Это решение твоих родителей, – проговорила Лариса. – Они не хотят подключать к поиску денег милицию. Это их право. Поэтому они и попросили меня разобраться в этом деле.

– Ну вот, а на меня почему-то все шишки летят! – буркнул Денис. – Вызвали бы милицию, она во всем бы и разобралась. Я же сам и предлагал, а они не захотели. Почему? Вам ни о чем это не говорит?

Лариса пожала плечами:

– Просто не хотят лишних разговоров.

– Потому что кто-то из них и взял, – брякнул Денис. – Или Динка. Я не знаю, правда, зачем… Но почему вы их не подозреваете, а на меня все шишки? – снова озвучил он свою обиду.

– Почему же? – возразила Лариса. – Просто я начала проверку с тебя. Вот и все. Не беспокойся, я проверю всех.

– Что ж, удачи вам, – снова буркнул Денис себе под нос.

– Спасибо, – улыбнулась Котова.

Денис вздохнул, встал и направился к выходу из комнаты.

– А Алтуфьева вы зря к этому делу приплели, – повторил он. – Он-то уж точно здесь ни при чем совершенно! Как и Жанна! У нее, между прочим, родители довольно обеспеченные люди. Если вы думаете, что я взял деньги, чтобы потратить на нее, то вы ошибаетесь. У Жанны достаточно денег и без меня.

– Я и это проверю, – продолжила улыбаться Лариса.

– Проверяйте, – махнул рукой Рогачев. – Ну все, я пошел, а то у меня уже дела…

Лариса не стала удерживать Дениса. Разговор можно было считать состоявшимся. Конечно, на веру утверждение Дениса о собственной невиновности нельзя было принимать, но большего Лариса все равно не смогла бы сейчас получить. Серьезный нажим на парня? А вдруг он действительно ни при чем? Альбина, если запахнет жареным, безусловно, встанет на сторону сына и обвинит Ларису в бог знает каких грехах. С этим Котова уже не раз сталкивалась в своих расследованиях. Сначала просят раскрыть дело, а потом, когда выясняется, что рыльце в пуху у ближайших родственников, сразу обвиняют частного детектива. Как будто это он во всем виноват!

Нет, версию Дениса надо держать в уме, но разрабатывать ее не открыто, не в лобовую…

Лена вздохнула почти с облегчением, когда наконец Динка отправилась в свой институт.

– Все-таки я слишком стара для такого накала эмоций, – посетовала Урукова вслух, подчиняясь старой привычке.

Дина Рогачева забросала ее собственными подозрениями относительно похищения денег, решила взяться за расследование и попыталась консультироваться у Елены, как у любительницы детективов. Конечно, Дина – очаровательная девчонка, но слишком много в ней еще детского, что в больших дозах утомляет. С переводом Лена решила повременить, чем раньше она заберет деньги у Алтуфьева, тем быстрее закажет путевку и махнет на отдых. Разбираться с проблемами семейства Рогачевых ей совершенно не хотелось, но ведь Дина от нее не отстанет. Девушка за всю свою бурную жизнь очень редко встречала людей, способных манипулировать ею, не прилагая к этому ровным счетом никаких усилий. Дина Рогачева относилась именно к этому типу – она была способна втянуть Лену в любую авантюру, и та, хоть и ехидничала, включалась в игру. Но это тоже рано или поздно надоедает…

Лена легко поднялась по лестнице на восьмой этаж, проигнорировав лифт, который, жужжа, пронесся вниз, заставив девушку вздрогнуть от громкого звука, – до этого в подъезде царила почти мертвая тишина. Урукова подошла к двери Алтуфьева и задумчиво уставилась на кнопку звонка.

«Позвонить или не позвонить?» – задумалась девушка.

И решила все же не отрывать художника от творчества – раздражать Алтуфьева в ее планы не входило. Ведь Юрий Николаевич, разозлившись, вполне мог устроить ей «теплую» встречу в духе приглушенно-садистского кофе на новое платье или раскаленного пепла на недавно купленные колготки. А еще Алтуфьев мог разразиться гневной тирадой на все вокруг или, что еще хуже, начать приставать. И как ему объяснить, что не воспринимает его Лена в качестве мужчины? Своего мужчины…

Итак, вопрос был решен в пользу ключей, и звенящая связка выскользнула из сумочки девушки, повинуясь ловким пальцам.

И все же открывать дверь самой не хотелось. Урукова смирилась с возможной немилостью художника и надавила рукой на гладкий и чуть теплый дверной звонок. Но никто не открыл. Выждав несколько секунд, Лена повторила попытку.

«Наверное, его просто нет дома», – рассудила Лена.

Но ей ужасно не хотелось возвращаться домой – ведь тогда придется заниматься ненавистным переводом! «Пожалуй, я открою дверь и подожду хозяина в его мастерской – не раз так уже делала, – решила Урукова. – Не думаю, что Юрий Николаевич будет против моего присутствия».

Убедив себя в правильности принятого решения и необходимости забрать деньги именно сегодня, Лена вставила ключ в замочную скважину. Щелкнул замок, поддаваясь уверенной руке, и дверь открылась. Лена шагнула в прихожую, машинально прикрыв дверь за своей спиной, но тут же вскрикнула, вжавшись спиной в дверной проем, пытаясь нащупать непослушными, ледяными пальцами дверную ручку. Глаза девушки расширились, и в зрачках отразился страх.

Алтуфьев лежал бездыханный на полу посреди прихожей. Лена, превозмогая страх, взяла руку художника и тут же отбросила ее назад. Она была холодной.

Карие глаза художника, распахнутые и устремленные в потолок, потемнели, в выражении лица читалась привычная насмешка, словно Юрий Николаевич так и не смог поверить в собственную смерть.

– Что это? – шепотом сказала Лена, глядя на распростертое тело. – Что это такое?..

Ночь уже сгустилась над Тарасовом – тусклая, с почти невидными вкраплениями звезд и тонким наброском полумесяца, а Лариса Котова все не спала. Она отчаянно пыталась сообразить, что же принес с собой прожитый день. Расследование не шло из головы. Слишком много было фактов и фактиков, которые совершенно не желали складываться в законченный узор.

Мерно работал телевизор, сменяя рекламу на обрывки какого-то фильма. Лариса задумчиво смотрела на мелькающие кадры, пытаясь хоть что-то понять, но так ничего и не понимала.

В углу телеэкрана вспыхнуло четыре ядовито-зеленых нуля, таймер продемонстрировал начало нового дня, и реклама сменилась заставкой местных новостей. Котова отвлеклась от своих мыслей и протянула руку к пульту, решив, что уже пора ложиться спать, нужно хотя бы выспаться. Но слова дикторши заинтересовали женщину:

– Тарасовцы шокированы произошедшим сегодня трагическим событием, – с пафосом заявила девушка и продолжила торопливо, словно боясь не успеть вложить максимум информации в минимум времени: – В собственной квартире задушен известный тарасовский художник Юрий Николаевич Алтуфьев. По данным УВД, известно, что убийство вряд ли связано с профессиональной деятельностью Алтуфьева. Более правдоподобной представляется бытовая версия.

«Алтуфьев… Боже мой!» – чуть не вскрикнула Лариса. Она же только вчера разговаривала с художником… С ним знакомы сразу двое фигурантов дела Рогачевых: Жанна и Виталий, новый бойфренд девушки Дениса, который, впрочем, может и не иметь к краже денег никакого отношения. Во всяком случае, так старался уверить Ларису художник Алтуфьев. Но вопрос остается, и формулируется он так: а уж не связано ли убийство художника с похищением денег из сейфа Рогачевых?

Лариса выключила телевизор и отправилась спать, пообещав себе в случае необходимости обратиться к давнему другу, полковнику Карташову, и выяснить все нужные факты через него…

…Завтрак у Ларисы выдался парижским – кофе с круассанами. А размышления – типично родными, российскими. Вопросы «что делать» и «кто виноват» не давали ей покоя. И все же первым и вполне логичным шагом в данной ситуации выглядело обращение к старому другу Олегу Валерьяновичу Карташову.

Подкрасившись, Лариса набрала номер полковничьего телефона.

– Полковник Карташов на проводе, – отозвался в трубке мужской голос.

– Олег Валерьянович, Лариса Котова тебя беспокоит, – представилась Котова. – Как дела?

– Ларочка, у меня нет времени на светские беседы, – хмуро откликнулся мент, но в нотках голоса его прозвучала радость. – Говори, что тебе от меня понадобилось.

– Может быть, мы встретимся? По телефону общаться долго, да и неудобно. Я насчет убийства Алтуфьева.

В трубке ненадолго воцарилось молчание, но только ненадолго. Потом, как это ни странно, раздались смешки.

– Ты что, и там умудрилась наследить? – давясь от смеха, поинтересовался полковник.

– Наследить – нет, но, похоже, это убийство связано с тем, что я сейчас расследую.

– А что, еще какое-нибудь убийство произошло? А я ничего не знаю!

– Нет, Олег, убийства не произошло. Просто банальная кража. Но что я тебе по телефону-то об этом говорю?! Давай встретимся и поговорим нормально.

– Ладно, – со вздохом согласился полковник. – Только не у меня. Лучше у тебя.

– Давай в «Чайке» через час, – предложила Лариса, и Карташов с удовольствием согласился.

Лариса положила трубку на рычаг и спустилась в гараж.

Через несколько минут она уже входила в ресторан «Чайка», где администратор Городов уже вовсю распространялся о своих личных бедах и несчастьях, найдя пару свободных ушей в лице охранника.

– Здравствуй, Дмитрий Степанович, – улыбнулась Лариса, обхватывая прохладной ладонью локоть администратора ресторана.

Городов как всегда был переполнен эмоциями по поводу своих домочадцев, которые в очередной раз сделали что-то не то. На сегодня главной виновницей являлась жена, а теща, напротив, заслужила парочку положительных эпитетов со стороны Дмитрия Степановича, так как поддержала его в каком-то бытовом конфликте против своей дочери.

– Я сочувствую твоим личным проблемам, но не мог бы ты обратить на меня внимание? – с легкой ехидцей поинтересовалась Лариса.

– Здравствуйте, Лариса Викторовна, – нахмурился в ее сторону Городов.

– Будь так любезен, скажи, чтобы накрыли стол в Зеленом кабинете, и побыстрее, – попросила Котова.

Последовал вздох, потом мелкое кивание головой, подозрительный взгляд Ларисе в лицо – словом, все как обычно. А затем уже – утвердительный кивок, который успокоил Ларису, и она пошла в свой кабинет. Двадцать минут до прихода Карташова она посвятила разбору бумаг, сваленных на столе. Поэтому время пролетело быстро.

– Лариса Викторовна, к вам пришли, – доложил Городов. – Я проводил в Зеленый кабинет.

– Спасибо, Дмитрий Степанович, – потягиваясь и разминая затекшую спину, улыбнулась Лариса.

Городов счел свою миссию оконченной и вышел из кабинета, бурча себе под нос, что, если он такой незаменимый, пусть поднимают зарплату, а то начальница ничего не делает, весь ресторан на нем, а от похвалы никакого толку. Но Лариса не обратила на весь этот словесный бред внимания и прошла в Зеленый кабинет.

– Здравствуй, Олег Валерьянович, – улыбнулась Лариса.

Ответом ей послужила широкая улыбка на уже, увы, морщинистом лице полковника.

На накрытом столе возвышались бутылка марочного легкого вина и сок для Ларисы – она не собиралась начинать свой день с алкоголя, а потом глотать противный на вкус «антиполицай», поэтому предпочла ограничиться апельсиновым соком. Первое время беседа не вязалась: между ничего не значащими репликами оба – и хозяйка, и гость – занимались поглощением пищи. Карташов отдавал должное курице под маринадом из белого вина и зелени с рисовым гарниром. Лариса же предпочла ограничиться овощным салатом со специями и маленькими бутербродами.

Наконец они перешли к кофе, и тут Котова сказала:

– Я к тебе по делу об убийстве Алтуфьева, художника. Ты, конечно, в курсе?

– Конечно, ты же мне сообщила, – кивнул Карташов. – А почему тебя-то интересует этот труп? Что это за кража, о которой ты мельком упомянула по телефону?

Лариса вкратце пояснила, стараясь не выдать Рогачевых. И спросила:

– Подозреваемые есть?

– Естественно, мы уже посадили одну.

– То есть? – округлила глаза Лариса. – Виновная в преступлении – женщина?

– Женщина, женщина, – повторил Карташов, отправляя в рот очередную порцию деликатесов, непривычных для милицейского желудка. – Некая Елена Александровна Урукова.

«Так, круги сужаются. Лена, Динкина подружка, тоже имела отношение к Алтуфьеву. Вот это да! Что-то две мои самые важные линии упираются в этого художника – почему?» – промелькнуло в мозгу Котовой.

– А мотив? – поинтересовалась Лариса.

– Она давала ему в долг крупную сумму денег и, как говорит, хотела их вернуть, – недоверчиво морща лоб, откликнулся Олег.

– Чем и когда убит Алтуфьев?

– Когда – точно выяснить не удалось, в период с пяти до шести вечера.

– И что, против этой Лены серьезные улики? – подбавив в голос ласки и положив на тарелку полковника еще один кусочек курицы, поинтересовалась Лариса.

– Угу, – кивнул, хмурясь, Карташов. – У нее были ключи – могла в любое время туда зайти. Говорит, он занимал у нее баксы. Может, отдавать не хотел, она его и грохнула! Убивают и за меньшее. Пальчиков понаставила – ого-го!

– А поговорить с ней можно? – Пригубив сока, Лариса надкусила оливку и отложила косточку на край тарелки.

– Ларочка, ты всегда лезешь не в свое дело! – беззлобно возмутился разомлевший от женской ласки Карташов.

Котова только улыбнулась и легонько погладила его руку кончиками пальцев. Она знала – теперь полковник никуда не денется, и, пока он ей нужен, она стерпит даже некоторые вольности в обращении. Поэтому Лариса не стала спорить с утверждениями полковника относительно Лены Уруковой, хотя могла бы привести немалое количество доводов в пользу девушки. Например: преступник, если он не полный кретин, не понаставит своих отпечатков пальцев в квартире. К тому же он вряд ли сознается в наличии у него ключей от квартиры жертвы, а после убийства избавится от ненужной связки, да и о мотиве преступления не станет распространяться. Лена же умудрилась нарушить все эти утверждения – и «пропечаталась» на чем только можно, продемонстрировала ментам и ключи от квартиры убитого, и заявила, что он должен ей кучу денег. Нет, так убийцы не поступают. Даже в состоянии аффекта…

Впрочем, Лариса не оправдывала подозреваемую – она слишком мало знала для этого.

– Можем мы поехать прямо сейчас? – полюбопытствовала женщина, допивая свой кофе.

– Ну никуда от тебя не денешься! – заметил полковник с напускной суровостью, тяжело поднимаясь из-за стола.

Лена окинула тоскливым взглядом серую, противно пахнущую и нестерпимо жаркую комнатушку, называемую камерой предварительного содержания, и плюхнулась на жесткую «кровать», едва не взвыв от соприкосновения собственного зада с ее поверхностью.

– Вляпалась, любительница творческих людей! – переполненная яростью на собственную глупость, выпалила девушка. – Улики она искала, понимаете ли, а отпечатки пальцев стереть не додумалась! Идиотка несчастная!

Злость заполняла все естество девушки. Лена понятия не имела, что же теперь делать и каким образом выбираться из этой чертовски сложной ситуации. Против нее и отпечатки пальцев в квартире Алтуфьева, и ключи от его жилища – в сумочке, и долг, о котором она непредусмотрительно сказала прибывшим на место происшествия милиционерам, пытаясь объяснить цель посещения квартиры.

Улик предостаточно, чтобы запрятать Елену Александровну Урукову за решетку, где она будет вынуждена провести ближайшие «от трех до восьми» лет. Даже если срок скостят – ведь Лена еще не привлекалась к уголовной ответственности, – все придется отведать тюремную баланду. Девушка совершенно не желала такого испытания.

Лена от злости шарахнула кулаком по нарам – но добилась только ноющей боли в руке, не улучшившей и без того, мягко говоря, паршивое настроение. Теперь ей поможет только чудо – и пусть оно свершится побыстрее.

– Итак, – привычно начав рассуждать с собой, любимой, вздохнула Лена. – Вопрос первый – кто убил Алтуфьева? Кому мог помешать художник? Впрочем, всем и каждому, – честно ответила себе девушка. – Юрий Николаевич не относился к личностям безобидным. Более того, он был жутким врединой.

Лена наморщила лоб, пытаясь вспомнить все мельчайшие подробности встреч с Алтуфьевым. Он что-то говорил… Да мало ли о чем он говорил, он так любил это делать с поводом и без. В последнее время Лена не так часто заходила к Юрию Николаевичу, а когда беседовала с ним – он редко делился своими личными делами. Да и творческими задумками тоже.

Нахмурив брови, девушка перевела суровый взгляд в потолок. Хорошо, что она сидит в одиночестве – просто не выдержала бы общения. По крайней мере, сейчас.

Но тут решетка лязгнула, открываясь, и в дверном проеме возникла женская фигура. Лена на память никогда не жаловалась, она сразу узнала Ларису, хоть и видела ее лишь однажды – на банкете у Рогачевых. Одиночество, о котором так хорошо подумала Урукова, разбивалось этим неожиданным визитом.

– Здравствуйте, вы ко мне? – с горькой иронией поинтересовалась девушка.

Котова натянуто улыбнулась:

– Да, Лена, я бы хотела с вами поговорить. Моя фамилия Котова, зовут Лариса Викторовна. Вы меня, наверное, не помните – мы встречались у Рогачевых.

– Я вас прекрасно помню. Поговорю я с вами с удовольствием – устала уже от молчания.

Лариса нахмурилась, потом развернулась к Карташову:

– Олег Валерьянович, не могли бы мы с Леной побеседовать где-нибудь в более удобном месте?

Полковник нахмурился, но все же проводил женщин в свой кабинет. После чего, по просьбе Котовой, вышел.

– А кто вы, раз этот тип вас слушается? – удивилась Лена.

– Это неважно. Давайте побеседуем об убийстве Алтуфьева.

– Я Юрия Николаевича не убивала! – пылко заявила Лена, разглядев в сидящей напротив женщине если не друга, то и не противника. И созналась: – Господи, да сама виновата – так глупо попалась!

– Расскажите, пожалуйста, как вы обнаружили труп, – предложила Котова.

Лена подробно пересказала все, что видела, хотя видела она, по сути дела, только мертвого Алтуфьева.

– Я Юрия Николаевича не убивала, – закончила свой рассказ Урукова. – Ну подумайте сами, если бы я его решила убить – стала бы открывать дверь собственными ключами? Или оставлять отпечатки пальцев? Господи! – простонала девушка под конец своей краткой, но содержательной речи.

Лариса улыбнулась сочувственно, закурила и тихо сказала:

– Надеюсь, милиция во всем разберется. И я постараюсь помочь чем смогу. А теперь… Лена, не могли бы вы ответить еще на несколько вопросов?

– Конечно, – с готовностью согласилась девушка. – Спрашивайте, Лариса Викторовна, я постараюсь…

– Вы знаете, что у Рогачевых пропали деньги?

– Ну конечно, мне Динка доложила, – без колебаний откликнулась Лена. – А что такое?

– Кто мог их похитить? У вас не возникло никаких предположений? – осторожно спросила Лариса. Но девушка уловила подозрительный тон собеседницы и выпалила:

– Я не брала деньги, если вы об этом. И шифра от сейфа не знала. Если честно, без понятия, кому понадобилось пойти на такое. А вы случайно не знаете, как долго меня еще здесь продержат?

– К сожалению, не знаю. Лена, давайте обо всем по порядку. Расскажите, когда вы познакомились с Алтуфьевым? Когда и где вы познакомились с Диной Рогачевой? Ходила ли Дина к Алтуфьеву? Вообще меня интересует все, что связано с этими двумя, скажем так, полюсами вашего общения: Алтуфьевым, с одной стороны, и семьей Рогачевых – с другой.

Лена посмотрела на Ларису исподлобья, словно была очень недовольна ее вопросами, помолчала и устало проговорила:

– Ну, слушайте…