В тот день Лена отправилась в библиотеку, чтобы перечитать понадобившуюся ей по работе литературу. Собственно, она делала это нередко, и на сей раз в этом не было ничего необычного. Раздобыв нужные ей книги, она присела на свое излюбленное место в зале английской литературы и углубилась в чтение. Однако это посещение библиотеки все же отличалось от прежних ее визитов сюда, и выразилось это в том, что в читальный зал вошла группа старших школьников в сопровождении преподавательницы. Как очень скоро стало понятно, старшеклассников привели сюда на экскурсию. Раньше Лена не отмечала подобного, но, в сущности, все это было ей малоинтересно. К тому же школьники вели себя довольно тихо и особенно не мешали. Да и вряд ли экскурсия могла затянуться надолго: все-таки городская библиотека – это не музей.

Тем не менее Лена была несколько удивлена, когда одна из школьниц вскоре отделилась от своей группы и подошла к ее столу. Улыбнувшись, девушка чуть виновато спросила:

– Простите, а вот эти ваши журналы – они все на английском языке?

– Да, – кивнула Лена. – А что?

– Просто я не очень хорошо им владею, а хотелось бы прочитать…

– Зачем? – еще больше удивилась переводчица.

– Ну, как я поняла, это что-то по психологии, а мне в последнее время стала интересна эта тема, – объяснила школьница.

– Это скорее по социологии, – пожала плечами Лена. – Так что вряд ли тебе понравится.

На лице девушки появилось разочарование, и Лена добавила:

– Но здесь есть и журналы по психологии. Если так необходимо, я могу отобрать и перевести интересные статьи, поскольку весь журнал от корки до корки вряд ли тебе нужен, если ты не профессиональный психолог.

– Ой, правда? – обрадовалась девушка. – Это было бы так здорово! Вы не волнуйтесь, я вас непременно отблагодарю, вы можете прямо сейчас сказать, сколько будут стоить ваши услуги.

– Давай все-таки я скажу об этом после, когда все будет сделано, – улыбнулась Лена, отмечая про себя, что ей нравится эта девушка.

Она была совсем юной, худенькая брюнетка с модными сейчас «рваными» и промелированными прядями волос. Одета она была в джинсы и тонкий желтый обтягивающий свитер с глубоким V-образным вырезом.

– Спасибо вам огромное, – принялась она рассыпаться в благодарности перед Уруковой и полезла в карман джинсов. Достав оттуда визитку, протянула ее Лене. – Вот, это визитка моего папы, здесь есть наш домашний номер, так что вы позвоните, пожалуйста, по нему, – попросила она. – А меня зовут Дина.

– Лена, – принимая визитку, представилась переводчица. Она отметила, что просьба этой девушки не напрягает ее. Дина как-то сумела найти верный тон в общении, и поведение ее было очень естественным и ненавязчивым.

– Ой, тогда я побежала, а то наши уже уходят! – спохватилась девчонка и поспешно пошла к своей группе.

Лена вспомнила об этой просьбе где-то через неделю, и, так как снова собиралась в библиотеку, выполнить ее не составило для нее особого труда. После того как отобранные статьи были переведены, она набрала домашний номер Рогачевых. Дина оказалась дома и тут же предложила встретиться в одном из кафе. Она пришла туда запыхавшаяся, приветствуя Лену своей обаятельной улыбкой.

– Давайте выпьем кофе, я так продрогла! – прижав руки к груди, очень непосредственно призналась она. – Может быть, вы есть хотите?

От обеда Лена отказалась, а вот кофе выпила с удовольствием, тем более что в этом кафе он был очень даже неплохим. После этого Дина, мельком пробежав статьи, полезла в сумочку, достала из нее довольно крупную купюру и протянула Лене.

– Огромное вам спасибо, – сияя глазами, словно была выполнена самая заветная ее мечта, проговорила она.

Лена не была готова к столь щедрой оплате своего труда, тем более что потратила на перевод совсем немного времени, и стала было отказываться и уверять, что половины этой суммы будет более чем достаточно, но Дина категорически замотала головой.

– Даже слышать ничего не хочу! – заявила она, демонстративно зажав уши, а затем вдруг рассмеялась. – Знаете что? Давайте лучше с вами пообщаемся, если, конечно, у вас есть время…

Время у Лены было, к тому же симпатия к этой девушке у нее за время совместного кофепития только усилилась. В принципе, у них была не такая уж большая разница в возрасте, и Лена тут же предложила Дине перейти на «ты». Общий язык они нашли легко и проболтали чуть ли не два часа. Лена узнала, что Дина из очень обеспеченной семьи, но девчонка не стала заострять на этом внимание. Она была неглупа, легка в общении и довольно интересна. Одним словом, между Леной Уруковой и Диной Рогачевой завязалась дружба. Дина в том же году окончила школу, поступила в институт, и с Леной они продолжали встречаться регулярно. Кроме того, вскоре после знакомства Дина пригласила Урукову к себе домой, и затем она стала появляться там достаточно часто. Кроме того, они вместе ходили то в кафе, то в бассейн, то на какие-то приятельские молодежные вечеринки, рассказывали друг другу о своих личных проблемах и переживаниях – словом, подружки, они и есть подружки…

– Значит, вы просто вот так, можно сказать, случайно, подружились, – сказала Лариса, когда Лена перевела дух. – А что же, у Дины раньше не было подруг?

– Ну, были школьные приятельницы, – пожала плечами подозреваемая. – Но потом у всех пути как-то разошлись, все занялись своими проблемами, учебой в другом месте.

– А почему она выделила именно вас?

– А я ей понравилась! – с вызовом вскинув голову, насмешливо ответила Урукова.

– Вы напрасно так реагируете, я ведь вам же пытаюсь помочь, – спокойно проговорила Котова.

– Но я действительно отвечаю честно, – вздохнула Лена. – Как люди становятся друзьями? Поговорят, познакомятся и понимают, хотят они продолжать это общение или нет. Это же, кажется, совершенно понятно!

– Ну, вот теперь мне более-менее понятно, – согласилась Лариса. – А что с Алтуфьевым? Расскажите, пожалуйста, теперь о знакомстве и отношениях с ним.

– С Алтуфьевым я познакомилась года три назад, – медленно произнесла Лена, и Лариса заметила, что выражение ее лица начало меняться, когда она заговорила на тему знакомства с художником. Оно стало мягче, и в нем появилась даже некая сентиментальность. – Наша фирма была приглашена на открытие другой фирмы, там принимали участие американцы, ну, и я присутствовала как переводчица. А Юрий Николаевич помогал этой фирме в оформлении интерьера. Вообще, там было много народа, самого разного! – махнула рукой Лена. – Некоторые вообще были, как это называется, сбоку припека. Некоторые пришли, просто чтобы отдохнуть, выпить-закусить и расслабиться – там после официальной части был банкет, а это многих привлекает…

– А вы уже знали о том, что Алтуфьев – художник?

– Я слышала о нем к этому времени как об интересном художнике, который живет в нашем городе. Видела некоторые его работы, они мне очень понравились. Но в лицо Юрия Николаевича я тогда не знала. А на этом банкете я обратила на него внимание, еще не зная, что это и есть знаменитый Алтуфьев.

– А он был знаменит? – подняла бровь Лариса.

– Ну, в определенных кругах – да, безусловно! – заявила Урукова, и снова в ее интонациях Ларисе послышался легкий вызов. – Во всяком случае, для людей, которые разбираются в искусстве.

«Понятно, а я типичная бизнес-леди и в искусстве не должна разбираться просто по определению», – усмехнулась про себя Котова, которая, кстати, до начала всей этой криминальной истории действительно никогда не слышала о художнике по фамилии Алтуфьев и не видела его работ. Не встречала она его и на презентациях различных фирм, куда сама частенько бывала приглашена.

– Я еще с самого начала обратила внимание на интерьер, – продолжала Лена взахлеб. – Все было выполнено так необычно, ярко и в то же время не кричаще, с огромным вкусом… Так мог сделать только Алтуфьев, это я потом поняла.

– Так как же вы познакомились? – перебила ее восторженную речь Лариса.

– Ну, я обратила внимание на этого мужчину… Знаете, он был в белом костюме и красном галстуке, это я тоже заметила. И спросила у одного своего знакомого, не знает ли он, кто это. Тот сказал, что это художник Алтуфьев. Тут уж я не выдержала и сама к нему подошла. Стала говорить о том, как мне нравится его творчество, что я давно за ним слежу, спросила, над чем он сейчас работает… Он очень охотно мне отвечал, все рассказал подробно, даже обещал показать свои новые работы. В общем, так получилось, что с этой вечеринки мы уехали вместе и отправились прямо к нему домой. Он действительно показал мне свои работы, и я была просто в полном восторге! Я была настолько переполнена эмоциями, что у меня голова кружилась, как у пьяной!

Сейчас выражение лица Лены было совершенно не таким, как в начале беседы: ее глаза горели, щеки разрумянились.

– И в эту ночь вы стали близки, – кивнула Котова.

Лена удивленно вскинула на нее глаза.

– Не-ет, – протянула она. – С чего вы взяли?

– Ну, мне показалось это логичным, – чуть смутилась Котова.

– Знаете, я вам сразу скажу, что мы не были любовниками с Юрием Николаевичем, – покачала головой Урукова. – Мы просто не были близки, никогда, ни разу…

– Простите, – осторожно произнесла Лариса, – но ваши отношения все-таки были довольно близкими, насколько я поняла? Ведь у вас были даже ключи от квартиры Алтуфьева, вы часто туда ходили, даже оставались ночевать… Как же это можно объяснить?

– Да очень просто! – усмехнулась Урукова. – Просто для этого нужно было знать Алтуфьева. Он на эти вопросы смотрит легко. К нему много кто приходит, и иногда компания просто просиживает до утра за разговорами, так что понятие «ночевать» здесь не совсем уместно. Он же творческий человек, поймите! А у таких людей все по-другому! Они необычны и совсем не так примитивны, как простые обыватели!

«Девочка совсем далеко зашла в своем пафосе, – подумала про себя Лариса. – Откуда такая идеализация творческого человека?»

– К сожалению, у творческих людей свои недостатки, – все-таки вставила Лариса, но Лена тут же перебила ее:

– Может быть, они, конечно, были и у Юрия Николаевича, но таким людям это простительно, понимаете?! Ему многое можно позволить и простить, ведь он великий человек, он делает великие вещи, он… Он не такой, как все!

– Ну, прямо бог! – не удержалась от иронии Котова, испытывавшая определенный скепсис по отношению к рассказу Лены. – Ладно, вы продолжайте, пожалуйста.

– Ну, одним словом, я часто засиживалась у него до утра, мне было интересно. Могла лечь спать, если было уже пять утра и домой отправляться было просто совсем лень. Алтуфьев мог продолжать общаться с гостями, мог делать что угодно – я всегда ложилась в соседней комнате. Мне кажется, он меня ценил как свою искреннюю поклонницу, это для него было важно. И для меня тоже! Мне гораздо приятнее было знать, что он ценит меня как человека, как личность, а не как женщину. Это так просто. Ой, да у него… Я вам скажу, что женщины на одну ночь у него частенько бывали, – невольно понизила голос Урукова.

– Вот как? И что за женщины, какого круга? Такие же необычные творческие личности?

– Нет, – покачала головой Урукова. – Часто бывали просто женщины за деньги…

– То есть проститутки, – очень прозаично уточнила Котова.

– Ну да… – вынуждена была признать Елена. – У него не было времени на то, чтобы выстраивать стабильные отношения с женщиной. К тому же вряд ли он бы смог жить с кем-то постоянно, ему нужен простор, свобода, полет творческой фантазии, – принялась Урукова защищать своего кумира.

– Да бог с этим, – махнула рукой Котова. – Продолжайте, пожалуйста, про ваши отношения.

– Одним словом, я его понимала и уважала. И он меня тоже. Он был мне благодарен за понимание и почитание его таланта, – серьезно проговорила Урукова. – Мне даже хотелось ему помочь, сделать его жизнь более удобной, что ли. Понимаете, он же в быту был совершенно неприспособленный человек, порой просто не замечал мусора. Вернее, не обращал внимания на такие мелочи. Я его понимаю, у него были дела поважнее, но все-таки хотелось помочь. И я иногда понемногу стала наводить там порядок. А Юрий Николаевич заметил и вскоре попросил меня делать это регулярно. Он даже предложил мне оплату, но я отказалась. Он дал мне ключи и сказал, что, когда у меня есть время, я могу приходить в его отсутствие. Он разрешал мне пользоваться ванной, посудой – словом, хозяйничать по своему усмотрению, ему так было даже удобнее. И просил, когда мне несложно, хоть чуть-чуть убираться и что-то готовить. Но у него почти всегда был пустой холодильник, так что я стала сама приносить продукты. Я не очень-то хорошо умею готовить, да и некогда мне, поэтому мы часто обходились полуфабрикатами или колбасой с сыром, какими-нибудь консервами… Это было неважно!

– А Дина ходила с вами к Алтуфьеву?

– Вы знаете, нет, – со вздохом ответила Лена. – Это был единственный вопрос, в котором мы с ней не находили взаимопонимания. Ей почему-то совершенно не нравился Юрий Николаевич. Я как-то попыталась их познакомить, мы вместе пришли в кафе, и Дина после этой встречи сказала, что не хочет общаться с таким человеком, каким бы талантливым он ни был. Я пыталась ее переубедить, говорила, что Алтуфьев вовсе не такой плохой, как ей показалось, но она стояла на своем. К тому же потом она начала ругать меня, и я предпочла вообще прекратить с ней разговоры на тему Алтуфьева!

Лена принялась нервно крутить пуговицу на блузке, и было очевидно, что это неприятная для нее тема.

– А почему Дина вас ругала? – уточнила Лариса.

– Ну, она считала, что Юрий Николаевич меня использует, – нехотя ответила Урукова. – Что ему выгодно меня держать, потому что я, дескать, и убираюсь бесплатно, и обед готовлю. Она даже называла его альфонсом за то, что он принимает все, что я покупаю на свои деньги. Ой, ну она просто ничего не поняла! Я же делала это безвозмездно, мне было приятно находиться рядом с таким человеком, вращаться в таком кругу… Я все делала добровольно, он меня совсем не вынуждал!

– Но и не отказывался, – уточнила Лариса.

Урукова промолчала.

– Скажите, а вы действительно дали Алтуфьеву крупную сумму денег? – спросила Котова.

– Да, – лицо Лены помрачнело. – Две тысячи долларов.

– А на что он у вас их попросил и на какой срок?

– В связи с затруднениями, – дернула плечом Урукова. – Сроки… Да не очень-то они и обговаривались. Я собиралась, кстати, поехать отдохнуть, так что рассчитывала получить деньги вот прямо… ну, когда пришла к нему в последний раз, – выдохнула Лена.

– Да, теперь вам будет очень проблематично их вернуть, – заметила Лариса. – Скорее всего, просто невозможно.

– Я понимаю, – вздохнула Урукова. – Конечно, смерть Юрия Николаевича куда тяжелее, чем потеря каких-то денег, но все же… Это были почти все мои сбережения, две тысячи долларов на дороге не валяются, я их специально откладывала, копила со своей зарплаты. Так что я, конечно, сильно опечалена. Да и вообще… Я просто в шоке! Алтуфьев умер, денег нет, меня обвиняют в убийстве! Я нахожусь в камере! И весь этот кошмар свалился на меня за один день, даже в течение каких-то часов! Я до сих пор в себя прийти не могу, все хочется надеяться, что это дурной сон…

Урукова заплакала.

– К сожалению, это не сон. Но надеюсь, что кошмар для вас все-таки закончится. Давайте-ка проясним все до конца, – мягко проговорила Лариса.

– Давайте, – уныло кивнула Урукова, пытаясь утереть слезы.

– Значит, дверь в квартиру Алтуфьева была закрыта, так? Для этого ее нужно запереть ключом или можно просто захлопнуть?

– Просто захлопнуть, – чуть оживилась Лена.

– И вы вошли в квартиру, открыв ее своим ключом, так?

– Да, – кивнула Елена.

– А до этого вы звонили в дверь?

– Позвонила, – всхлипнула поклонница Алтуфьева. – А потом открыла ключом, когда мне никто не ответил. И просто глазам своим не поверила, когда вошла и увидела его на полу. Я стала трясти его, звать, хотела вызывать «Скорую», я поверить не могла, что он уже мертв и ничего нельзя поправить… И пока я металась по квартире, приехала милиция.

– И кто ее вызвал, непонятно, – задумчиво произнесла Котова. – Скорее всего, тот, кто и совершил убийство. Вы захлопнули дверь, когда вошли в квартиру?

– Да, – подтвердила Лена.

– То есть соседи никак не могли видеть, что происходит в квартире и чем вы там занимаетесь?

– Нет, не могли, – покачала головой Елена.

– А пока вы поднимались по лестнице, вы никого не встретили? Может быть, совсем незнакомого человека? Вспомните, пожалуйста.

Лена задумалась.

– Нет, я никого не встретила, – наконец сказала она. – Собственно, мне о самом происшествии и рассказывать-то особенно нечего, потому что все произошло очень быстро, я почти ничего не успела сделать. Только трясла Юрия Николаевича, а потом принесла ему с кухни стакан воды. Я думала, может быть, это поможет… И тут уже появилась милиция.

– Так, с этим понятно, – кивнула Лариса. – Скажите, а у вас самой не было желания стать женщиной Алтуфьева? Или, может быть, он на это даже намекал…

– Вы знаете, он и в самом деле когда-то намекал, в самом начале нашего знакомства. Вернее, даже не намекал, а, скажем так, приступил к конкретным действиям, но я наотрез отказалась. Я же объясняю, он для меня не был мужчиной в первую очередь! Он был творцом, гением, и если бы я стала с ним спать, я бы просто все испортила. Нет-нет, мне вполне хватало с ним интеллектуального общения, – категорически затрясла головой Елена. – Как-то совсем недавно Юрий Николаевич вернулся к этому вопросу, но только уже куда более деликатно и осторожно. Он предложил мне переехать к нему окончательно на определенных правах, но я тоже не стала этого делать. Я уже привыкла воспринимать его как… Ну, вы поняли как, – махнула она рукой.

– Да, я все прекрасно поняла, – поспешно отреагировала Лариса. – Ответьте мне теперь, пожалуйста, на такой вопрос. Вот Дина Рогачева не любила Юрия Николаевича. А ее брат Денис как к нему относился? Не появлялся ли вместе с Жанной?

– С Жанной? С какой Жанной? – удивленно распахнула глаза Елена.

– Ну, Жанна, рыженькая такая девушка, – пояснила Лариса.

– А почему она должна была приходить с Денисом? Вообще-то Жанна – девушка Виталия, – прозвучал ответ.

– Вот как? То есть в вашем кругу она была как бы официально девушкой Виталия? – уточнила Лариса, уже слышавшая от Алтуфьева о том, что Жанна появлялась с Виталием в его квартире.

– Ну да, – подтвердила Урукова. – Они действительно периодически заходили, не очень, правда, часто.

– А что представляет собой этот Виталий?

– Заурядная личность, – равнодушно пожала плечами Елена. – Серый, недалекий, бездарный. Поэтишка средней паршивости, но девки к нему так и липнут. Парень с большими амбициями. Впрочем, я на него даже внимания не обращала, мне было совершенно неинтересно, что он говорит. Он мне вообще казался каким-то глуповатым. Правда, он довольно симпатичный, потому девки и вешаются, но для меня такие вещи не имеют значения совершенно.

– А в каких вы с ним отношениях?

– Ни в каких, – решительно откликнулась Елена Урукова. – Мальчик, падкий до юбок в любом виде, да и до денег тоже. Ко мне пытался приставать, но я его отшила, не люблю таких красавчиков, к тому же пишущих отвратительные слащавые стишки! – пылко добавила она.

Девушка говорила совершенно искренне, Лариса ей практически поверила – невозможно лгать таким тоном.

– Если честно, я вообще избегала его – слишком уж он навязчивый. А если девушка откажет – вообще невыносим.

– И что же, у вас совершенно нет близких отношений с мужчинами? Простите, что я об этом спрашиваю, – оговорилась Лариса.

Лена смутилась и снова принялась теребить пуговицу.

– У меня, конечно, были отношения с мужчинами, но сейчас, скажем так, я совершенно свободна. Последние отношения закончились месяца четыре назад, человек не был мне особенно интересен, к тому же, кажется, имел ко мне скорее меркантильный интерес, так что мы расстались и больше не встречались. С тех пор я одна. Вот вам вкратце ситуация, если вам это действительно так важно.

Проговорив все это, глядя в сторону, Лена замолчала и сложила руки на коленях.

– Ну что же, пожалуй, больше у меня вопросов к вам нет, – сказала Лариса. – Спасибо вам, и советую держать выше голову. Если вы невиновны, думаю, мне удастся вам помочь.

– Надеюсь, – со вздохом развела руками Лена. – Мне ведь здесь находиться уже совершенно невыносимо. Скажите, а… вы долго еще будете все выяснять?

– Вот этого совсем не могу вам сказать, – покачала головой частный детектив. – Просто потому, что не знаю. Рассчитываю еще на пару дней, но гарантировать ничего не могу. Вдруг все затянется на месяц? Но думаю, что в любом случае можно будет сделать так, чтобы вас не держали здесь так долго без четких доказательств вашей вины.

– Но ведь дело могут передать в суд? – испуганно посмотрела на Ларису Лена. – Если они посчитают, что у них есть все материалы, то передадут в суд? Или нет? Я, признаться, в законах плохо разбираюсь, к сожалению…

– Я переговорю на эту тему с полковником Карташовым, – пообещала Лариса, которая большего обещать в данный момент действительно не могла.

Ларисе было жаль эту девушку, вынужденную сидеть в ужасных условиях. С другой стороны, она была почти уверена в том, что Елену, если она ни в чем не виновата, скоро отпустят. Милиционеры просто перегнули палку, ухватившись за первый попавшийся вариант. Обнаружила труп, убитый был должен ей деньги… А она взяла и задушила… Нет, скорее всего, после судебно-медицинской экспертизы Урукову отпустят. С этими оптимистическими мыслями Лариса и возвратилась в тот день в ресторан.

Не успела Котова пройти в свой кабинет, как ее уединение было нарушено – в апартаменты Ларисы ввалился Дмитрий Степанович Городов, как обычно, мрачнее тучи. Бросив хмурое: «Привет помощникам служителей закона», он плюхнулся в кресло и уставился в сторону с таким видом, словно у него в жизни произошла глобальная катастрофа и все, абсолютно все его знакомые были в этом виновны. А Лариса в особенности.

– Что это ты меня так окрестил? – хмыкнула Лариса. – При чем тут помощь служителям закона?

– Ну, вы же с такими людьми, так сказать, накоротке… – язвительно проговорил Степаныч.

– А тебе-то что?

– Ничего, – отрезал Городов, но тут же добавил: – Проблемы у меня.

Тон его можно было расценить примерно так: у меня, Лариса Викторовна, большие проблемы, причем по вашей вине. Вы об этом прекрасно знаете, и вместо того, чтобы извиниться и предложить помощь, лезете с дурацкими вопросами и надоедаете мне в моем кабинете своим глупым присутствием.

Все это просто читалось на лице администратора, а уж Ларисе, знавшей его много лет, не составило труда расшифровать его мысли. Непонятно ей было лишь то, что произошло в жизни горемычного Дмитрия Степановича на сей раз.

– Кофе хочешь? – меланхолично предложила она администратору.

– Не хочу! – резко заявил Городов и, отвернувшись в сторону, принялся нервно дрыгать сухонькой ногой. – Короче, меня обокрали.

– Вот как? – удивленно приподняла бровь Лариса. – Что украли? Неужто снова кусок мяса из холодильника?

– Вернее, меня не то чтобы обокрали, а обманули, – тут же оговорился Дмитрий Степанович. – Участок у меня отобрали.

– Какой еще участок? – усмехнулась Лариса. – Ты что, заделался участковым?

– Вот вы смеетесь, – с необычайным укором в голосе произнес Городов, – а мне, между прочим, не до шуток! Я участок купил, а сейчас узнаю, что у меня его отобрали!

– Да какой участок-то? – все никак не могла понять Лариса.

– Дачный, дачный участок! – заорал Городов, вытаращив свои рыбьи глаза. – Участок дачный я купил несколько лет назад, а теперь у меня его отобрали!

– Подожди, а зачем тебе дачный участок? – недоуменно спросила Лариса. – У тебя же дача есть!

– Мало ли что дача есть! – начал кипятиться Городов. – Дача – это хорошо, а две лучше… Как будто вы не понимаете!

– Я пока мало что понимаю, – покачала головой Лариса. – Расскажи-ка по порядку и спокойно.

О том, что Степаныч все будет рассказывать спокойно, не стоило и мечтать, но после Ларисиной просьбы он хотя бы чуть поутих и принялся рассказывать более-менее обстоятельно.

– Купил я участок в девяностом году, тогда только начали их раздавать, – шумно выдыхая воздух, заговорил он. – В Ершовке.

– Где? – изумилась Лариса. – Туда же часа три езды, наверное…

– Три с половиной, – скрипуче поправил Дмитрий Степанович. – Но это неважно. Тогда их все хватали, от предприятий выделяли только, всем хотелось получить, а у меня возможность представилась – я что, упускать ее должен был? Мне сосед предложил от их организации получить, он этим заведовал и припрятал несколько…

– Прямо участки припрятал? – усмехнулась Лариса. – В карман, что ли?

Городов пристально посмотрел на нее, выражая своим взглядом глубокое презрение к подобного рода шуточкам.

– Все вы прекрасно понимаете, – выговорил он, поджав губы. – К тому же недорого предложил… Правда, мне пришлось ему самому отстегнуть, но тут уж куда деваться. Ну вот, приехал я на этот участок, а там все заросшее, деревья невыкорчеванные, ни света, ни воды… Короче, только начали в том месте все отстраивать. Ну, я и решил подождать, когда все будет готово. К тому же дел у меня полно! И дача опять же, и в ресторане я днюю и ночую, прямо как вол!

– Волы в ресторанах не ночуют, – заметила директриса.

Городов шумно выдохнул, не став комментировать это замечание.

– Короче, время прошло, и я решил туда наведаться, – пояснил он.

– Через четырнадцать лет? – покачала головой Лариса.

– Ну да, а что? Участок-то мой! Я что, забывать про него должен? Я за него деньги заплатил в свое время, между прочим!

– Ладно, и что? – поторопила Лариса.

– Что-что! Приезжаю, а там какие-то люди хозяйничают, на моем участке! Главное, отстроили там все, сад рассадили… Я им говорю, отдавайте-ка мне все это, а они говорят, дескать, это наше, нам кооператив передал права, и мы, дескать, тут за все платили, и когда свет проводили, и воду, и членские взносы за меня.

– А ты, значит, не платил членские взносы? – сурово сдвинула брови Лариса, которую начала забавлять эта история, представлявшаяся ей не стоящей выеденного яйца.

– Да не платил я никакие взносы! – нервно воскликнул Степаныч и задрыгал ногой. – А меня никто и не предупредил! Они мне никаких уведомлений не присылали! А теперь мой участок заграбастали и права качают! Вот пускай мне отдают!

– Как же они тебе отдадут, если там у них уже и дом, и сад, и они платили за тебя все эти годы? – пожала плечами Лариса.

– Вот пускай так и отдают! – рубанул рукой воздух Городов. – Это же все на моем участке! Значит, и дом, и сад теперь тоже мои. Формально.

– Ну, батенька, это ты уж что-то совсем загнул! – воскликнула Котова. – Кто же тебе отдаст? А потом, у них, наверное, все-таки какие-то права есть, документы… Не совсем же они дураки, чтобы на чужой земле расстраиваться!

– Ну да, они мне показывали какие-то там бумажки! А я им в лицо их швырнул! Суют мне какую-то филькину грамоту. Ну, они тут взъерепенились и говорят – идите, мол, к правлению кооператива. Ну, я пошел… На другой конец поселка пришлось переться! А они там как сговорились! Главное, талдычат мне, что имеют право за меня решать! Говорят, мол, даже собрание собирали, посылали мне извещения о том, что надо появиться и заплатить… Как будто я стану заморачиваться какими-то извещениями, я их даже не читал, сразу выбрасывал. И в конце концов, говорят, правление постановило передать права нуждающимся, все члены кооператива были не против… Ну, естественно, не их же участок! И якобы теперь у них все по закону. А я считаю, что все это незаконно!

– Слушай, ну ты можешь считать себе все, что угодно, – махнула рукой Лариса. – А что ты от меня-то хочешь?

– Хочу, чтобы вы разобрались через своих знакомых с этим безобразием, – замотал головой Степаныч. – Наверняка ваш полковник может рекомендовать адвоката хорошего, чтобы тот все разрулил…

– Вот больше делать полковнику нечего, как такие ничтожные дела на своих знакомых адвокатов вешать! – не выдержав, вскричала Лариса. – И ты, по-моему, совершенно зря закозлился! Участок у него украли! Сколько ты заплатил-то за него в свое время? Небось в неделю на проезд сейчас больше тратишь!

– Я пешком хожу, – вставил Степаныч, видя, как распаляется возмущением его начальница.

– …А если адвокат тебе нужен, то смею заверить, что на него ты потратишь в несколько раз больше, чем весь твой участок стоил! И не говори мне, что ты пойдешь на это «из принципа»! Ты скорее удавишься, чем станешь переплачивать за любые принципы!

– Вы меня, видимо, просто не так поняли, Лариса Викторовна, – тут же пошел на попятную Городов, когда Лариса, прокричавшись, умолкла. – Я просто хотел сказать, что мне нужно проконсультироваться с грамотным человеком насчет ситуации. Разобраться, кто, так сказать, прав, кто виноват… Думал, может, у вас юрист есть знакомый, который сможет разъяснить. Для него же это раз плюнуть, он же сразу все поймет!

– Ну, не знаю, – вздохнула Лариса. – Я, конечно, могу описать твою ситуацию кому-то из знакомых, но, как мне самой кажется, здесь есть два существенных аргумента не в твою пользу.

– Каких? – встревоженно нахмурился Степаныч.

– Во-первых, ты исчез совершенно без уважительной причины на четырнадцать лет. То есть просто покинул бедный кооператив. Во-вторых, не платил абсолютно ни за что. Может быть, у тебя и имели право на этих основаниях отобрать участок, не знаю. Может быть, они обязаны просто тебе вернуть потраченную сумму за землю, и все. Я не знаю точно, нужно спросить.

– Спросите, Лариса Викторовна, спросите! – ноющим тоном запросил Дмитрий Степанович. – Может быть, мне компенсация какая положена за моральный ущерб?

– Ну уж это вряд ли, – решительно подняла руку Лариса. – Не думаю, что твоему сердцу грозил удар, когда ты увидел чужих людей на участке, о котором не вспоминал целую вечность. Так что я спрошу, но на многое лучше не рассчитывай. Все, а теперь ступай и не надоедай.

И с этими словами Лариса выпроводила Дмитрия Степановича из кабинета.

В родной квартире царила блаженная прохлада. Первым делом Лариса прошла на кухню и вынула из холодильника кальмары, решив отварить их и сделать салат. Котова положила кальмары в подсоленную кипящую воду, нарезала зелень, сделала себе бутерброд с ветчиной и задумалась.

«Убийство Алтуфьева пока откидываем, – решила она. – Надо вернуться к пропаже денег. В конце концов, именно этим делом меня просили заниматься, а отнюдь не убийством художника, который неожиданно всплыл по ходу расследования.

По всему выходило, что деньги выкрал кто-то из домашних. Только вот кто? Или все-таки Лена Урукова? Та вызнала код сейфа у Дины, потом аккуратно вскрыла его. Вот только при чем здесь Алтуфьев? И почему его убили? Эти два происшествия наверняка связаны между собой. Почему? А потому, что объединяют людей, которые имеют прямое отношение как к Алтуфьеву, так и к Рогачевым. Лена Урукова боготворит Алтуфьева и крепко дружит с Диной Рогачевой. Денис Рогачев встречается с Жанной, «девушкой Виталия», с которой тоже бывает у Алтуфьева. И теперь в семье Рогачевых совершена кража, а Алтуфьев убит. Таких совпадений просто не бывает. А милиция, между прочим, будет работать только по одному убийству – ведь кражу денег Рогачевы предпочли не разглашать! И тот, кто похитил деньги, это знает. Или знал с самого начала.

Все равно Алтуфьев представляется ключевой фигурой, несмотря на то что прямая связь его с семьей Рогачевых вроде бы не прослеживается. Только если иметь в виду Дениса… Но Алтуфьев утверждал, что знать не знает Дениса. А тот им восторгался. Мало ли молодых людей прошло через квартиру художника? Всех он мог и не упомнить».

Лариса внезапно подумала, что даже не интересовалась, знает ли, например, Альбина о существовании такого человека, как Алтуфьев. И решила немедленно исправить эту ситуацию. Она несколько раз пробовала связаться с Рогачевыми, но линия была занята. В итоге, только когда кальмары были готовы, нарезаны, политы сметаной и обсыпаны зеленью, она дозвонилась до Рогачевых.

– Алло? – после первого же гудка раздался в трубке искаженный связью голос.

– Здравствуйте, это Лариса Котова. Могу я поговорить с Альбиной…

– Ларочка, это я, – защебетала в трубку Рогачева. – Ты что-то узнала?

– Боюсь, что пока немного, – покаялась Котова. – Скажи, пожалуйста, ты знакома с художником Алтуфьевым?

Рогачева задумалась.

– Лариса, извини, я просто пытаюсь вспомнить. Про него я слышала что-то, известная вроде фигура в городе. Только мы так далеки от всего этого…

– Не удивляйся моему следующему вопросу. Извини, я и сама пока точно не знаю, насколько мне это нужно, но все же… Не знаешь ли ты случайно молодого человека по имени Виталий Мурылев? Обаятельный парень, ему на вид лет двадцать пять, голубоглазый?

И Альбина Рогачева в очередной раз была вынуждена разочаровать подругу – она такого молодого человека, возможно, и видела, но не запомнила – не обращает на мальчишек особого внимания. Лариса попрощалась с Рогачевой, положила трубку на рычаги и вернулась к своему салату с кальмарами.

Ничего не прояснилось, но отрицательный результат – тоже результат. Директор ресторана «Чайка» и частный детектив по совместительству продолжила свои кулинарные изыски, перемежая их размышлениями по поводу убийства Алтуфьева и кражи денег из сейфа Рогачевых.

– Спрашивается, когда я отсюда выйду? – задумчиво проговорила Лена в пространство. – Ребята, меня отсюда выпустят или как?

Ей надоело бурчать себе под нос, и она решила хоть немного растревожить эту сонную тишину, вопя в пространство.

– Слушай, заткнись, а! – вяло откликнулся охранник, честно несший свой нелегкий крест в коридоре перед камерой предварительного содержания.

– А что, спать мешаю? – фыркнула девушка, радуясь возможности перекинуться с кем-то словечком.

Она вообще была особой общительной. А думать ей надоело – все равно ничего не получалось. Ну не сыщик она по натуре, что уж теперь поделаешь? Юрий Николаевич обладал далеко не ангельским нравом, и редко кто был способен переносить его экстравагантные шуточки и приколы. Что касается самой Лены, она относилась ко всем психологическим экспериментам художника с долей здорового юмора – в духе чем бы дитя ни тешилось…

– Мешаешь! – рявкнул охранник, но в голосе его послышался интерес – видно, бедняге и самому скучно было нести вахту перед камерой с девчонкой. – Представляешь, такие сны! – не без юмора добавил он.

Лена рассмеялась, откликнулась ехидно:

– Порнуха, наверное?

– Как можно! – возразил охранник. – Мне снится, что ты сбежала из тюрьмы, а я тебя догоняю и убиваю.

– И, конечно, звездочки на погонах за поимку суперопасного преступника, – увлеклась девушка ни к чему не обязывающим и бессмысленным разговором. – Только ты глубоко просчитался – невиноватая я.

– Ага, все так говорят…

Неожиданно из глубины коридора появился еще один охранник.

Он не спеша, вразвалочку шествовал к камере, где находилась Лена. Он подошел, заглянул и лениво проговорил:

– На выход!

– С вещами? – пошутила девушка, но мрачный тип в серой форме юмора не понял.

– Вещи получишь в кабинете, – сказал он, смотря куда-то в сторону и демонстрируя полнейшее равнодушие к личности Уруковой.

– Спасибо, ты очень любезен, – прощебетала девушка.

Она удивилась самой себе – надо же, к ней как-то неожиданно вернулось чувство юмора! Странно, загадочно, если не сказать больше – удивительно. И Лена собой гордилась – не каждый способен так превосходно держаться, сидя за решеткой.

Длинный коридор привел Лену и сопровождающего ее охранника к кабинету полковника. Насколько помнила девушка, звали его Олегом Валерьяновичем. Охранник постучал в дверь и, услышав приглушенное «войдите», распахнул ее, пропуская Лену вперед.

– Здравствуйте, – хмыкнула девушка, нахально усаживаясь на стул напротив стола, за которым сидел Карташов.

– Вы свободны, получите конфискованные вещи, – не обращая внимания на вежливое приветствие Уруковой, заявил полковник и подвинул по столу кучку барахла – сумочку, легкий шифоновый шарф, пластиковый пакет – по направлению к девушке.

И выдавил из себя явно без особого удовольствия, даже с чувством какой-то неловкости:

– Извините, произошла ошибка. Экспертиза доказала, что вы не могли убить Юрия Николаевича Алтуфьева. Его убили очень причудливым приемом, который характерен для восточных единоборств.

– Спасибо большое за ценную информацию, – не смогла удержаться от ехидства девушка.

Потом сгребла свое барахло, набросила бледно-зеленый шарф на плечи и переспросила:

– Значит, я могу идти?

– Да, вы можете идти, – раздражаясь из-за того, что вынужден отпустить такую удобную подозреваемую, откликнулся Олег Валерьянович.

Злость была вполне объяснима – ведь теперь придется искать убийцу художника, высокое начальство с него с живого не слезет.