— Ольга, это вы?! Фима, что все это значит?! — воскликнула Нина Петровна и отступила на шаг назад, словно собираясь бежать отсюда.
Фимино лицо застыло на какое-то мгновение, потом он, покусывая губы, перевел взгляд с меня на Виктора и ответил, но не Нине, а как бы сам себе:
— По-моему, и так все ясно…
Я решила перехватить инициативу:
— Очень хорошо, что мы с вами встретились. Заходите, поговорим.
Я сделала приглашающий жест рукой. Фима, однако, не пошевелился, продолжая быстро что-то соображать. Нина же, похоже, настолько перепугалась, что потеряла способность что-либо соображать.
— Вы как сюда попали? — вскричала она, почему-то приподнимаясь на цыпочки и стараясь заглянуть поверх нас с Виктором в глубь коридора.
Не увидев ничего и не услышав ожидаемых объяснений, она дернула Фиму за плечо:
— Это ты, ты все подстроил, мерзавец! Я всегда подозревала, что все закончится чем-то подобным, ты…
— Перестань немедленно! — шикнул он на нее и огляделся. — Не привлекай внимания, дура. Давай узнаем, что им нужно.
— Как это «не привлекай внимания»! — продолжала набирать обороты Нина. — Как она сюда прошла, я тебя спрашиваю?! И как ты меня назвал, негодяй?!
Я обернулась к Виктору:
— Пошли в комнату. Мне кажется, без нас они быстрее договорятся между собой.
Виктор, отстранясь, пропустил меня первой и прошел в комнату за мной. Сто раз прав был Боксер, сказав в театре про Виктора: «Классный бодигард».
Некоторые мужчины могут замечательно создавать ощущение надежности.
Войдя в комнату, я приставила один стул ближе к столу и села на него. Виктор встал около окна, спиной к нему. Спустя минуту появились замолчавшие Фимочка и Нина и застыли в проходе.
— Ты объяснишь наконец, Оля, что все это значит? — спросил Фима.
— Конечно, объясню, — ответила я ему. — Мне хотелось поговорить с вами обоими, и я избрала этот метод. Не нравится?
— Не нравится, — хмуро ответил Фима, — мне очень не нравится, что ты посчитала возможным следить за мной. А теперь пытаешься еще диктовать какие-то свои условия… Я думаю, что вам сейчас лучше уйти, а потом мы созвонимся, встретимся на нейтральной территории и вот тогда нормально поговорим.
— Не о чем нам разговаривать! — снова принялась кричать Нина. — Такая подлость! Такая подлость!
— Вам же будет лучше, если мы не уйдем, — сказала я и открыла свою сумочку.
Фима сразу же сфокусировался на ней и уже не сводил с нее глаз. Нина же не успокаивалась:
— Ефим! Ты почему стоишь как столб?! Выгони их наконец…
В этот момент я достала кассету.
— Не нужно нас выгонять, лучше давайте поговорим, — мягко произнесла я, и тут Фима ринулся вперед.
Нас с ним разделял стол. Фима, не раздумывая, бросился к нему. Наверное, он собирался дотянуться до меня через столешницу и отобрать кассету, но под весом его тела, увеличенным еще и толчком, стол поехал, и его столешница своим краем ударила меня в грудь. Я хоть и была когда-то капитаном футбольной команды, но единственное, что я успела сделать, так это крепко вцепиться в сиденье. Стул упал, и я вместе с ним. Самое удивительное, что я не ушиблась и не испугалась. Стол продолжал движение и наехал на меня. Я оказалась лежащей на спине с ногами, зажатыми столешницей.
В это время Нина с громким криком бросилась на меня. До нее тоже наконец-то дошло, что это за кассета у меня в руках. И, конечно, она решила ее забрать.
Фима не удержался на ногах и животом лег на стол и даже немного проехался по нему. Лежа на спине с задранными вверх ногами, я увидела прямо над собою раскрасневшееся лицо Фимы и его руки, тянувшиеся ко мне.
Виктор отбил левую руку Фимы, которой он уже захватил ремень моей сумки, и вцепился ему в другую. Фима ремень отпустил, его рука по инерции махнула наотмашь, и он очень точно попал Нине по животу. Захлебнувшись собственным криком, Нина рухнула на меня.
Ощущение было еще то.
Нина барахталась на мне, пытаясь одновременно и встать, и отнять у меня кассету. Фима махал руками, отбиваясь от Виктора, но тот снес его со стола одним движением, и уже через две секунды Фима, скрючившись, лежал на полу справа от стола и тихо бормотал непонятные слова, поглаживая левой рукой правую.
Виктор сгреб Нину за плечи и попытался снять ее с меня. Не знаю, что она подумала, но она так замолотила руками и ногами, выкрикивая: «Вот! Вот! Нет! Нет!» — что я, не имея возможности сопротивляться и защищаться от ее ударов, просто прижала сумку с кассетой к своему животу, закрыла глаза и втянула голову в плечи. Бывают ситуации, когда тактика страуса остается последней возможностью пережить неприятности.
Мне показалось, что все это происходило очень долго. Наконец Виктор все-таки оттащил Нину в сторону. Теперь уже все свои порывы она сосредоточила на нем. Виктору приходилось нелегко.
Я, одной рукой прижимая к себе сумку, как могла, раскачивала стул, стараясь опрокинуть его набок. Другой возможности освободиться я не видела.
Фима, заметив, что Виктор очень занят Ниной, приподнялся на четвереньках и пополз в моем направлении. В ту же секунду Виктор, оттолкнув Нину, резко повернулся лицом к нему. Фима мгновенно вернулся на свое место и стал очень внимательно рассматривать что-то интересное на потолке. Виктору надоело воевать с неугомонной орущей и царапающейся бабой. Он завернул ей одну руку за спину, втолкнул ее в спальню и быстро закрыл дверь.
В этот момент я наконец упала на бок. Как я вставала, рассказывать скучно и неинтересно. Изящества в моих движениях было мало, это уж точно. Падая, я еще ушибла коленку. Юбка костюма, задравшаяся вверх при моих трепыханиях, порвалась по шву. Одна туфля улетела неизвестно куда. Но главное, что кассета осталась у меня.
Я поднялась и осмотрела место битвы. Виктор стоял, прижавшись спиной к двери, ведущей в спальню. Дверь сотрясалась от ударов с той стороны, но Виктор держал ее надежно. Фима продолжал сидеть на полу на том же месте, где и раньше, по всей видимости, не решаясь встать.
Поймав мой взгляд, Фима осторожно спросил:
— Кончилась коррида или как?
Одергивая и поправляя юбку, я ответила:
— Надеюсь. Сам-то как считаешь?
— Давно пора! Давно! — убежденно проговорил он и посмотрел на Виктора. — Кончилась, да?
Виктор внимательно взглянул на него и кивнул.
— Ну и славненько, ну и отличненько, — быстро заговорил Фима, медленно вставая с пола и все еще оглядываясь на Виктора. — Как дикари, ей-богу! Папуасы, вандалы, блин! Помочь тебе, Оль?
— Не надо, спасибо, — ответила я, отходя к окну. — И не приближайся, пожалуйста.
— Да ты что подумала-то? Вот чудачка! — Фима рассмеялся. — Я всегда был сторонником переговоров. Я же адвокат как-никак. Сейчас я вас с Ниной помирю, вы спокойно обсудите все ваши проблемы, попьем чайку…
— А разве вас, Ефим Григорьевич, эти проблемы не касаются? — спросила я.
— Какие проблемы? — удивленно спросил Фима и для верности впечатления вытаращил глаза. — Господи, а я-то тут при чем?
— Нина замужем, а вы женаты. Или я ошибаюсь?
— Женат, женат, — закивал Фима, отряхиваясь. — Кстати, о жене. Что я ей скажу про испачканные брюки? И что она мне скажет! Ой-ей!
— Ну хватит, Фима, — не выдержала я. — Давай-ка иди к своей пассии и уговори ее перестать ломать дверь. А то, чего доброго, соседи милицию вызовут и эта кассета уйдет в коллекцию вещдоков.
— Понял, не дурак! — Фима сделал шаг к спальне, но сразу же остановился. Оглянулся на меня, потом посмотрел на Виктора. — Мне бы пройти… поаккуратнее, — тихо пожелал он, обращаясь к Виктору.
Виктор кивнул, поманил его ближе. Фима подошел. Виктор схватил Фиму за плечо, открыл дверь и втолкнул Фиму в комнату. Дверь тут же закрыл.
Послышалось несколько глухих ударов, затем все стихло. И дверь перестала содрогаться.
Виктор постоял еще немного около нее и отошел. Он поднял с пола свой «дипломат», стоящий в сторонке, открыл его, взял кассету у меня из сумочки и положил ее в «дипломат». После чего «дипломат» закрыл и поставил рядом с собой.
— Как ты думаешь, Вить, может быть, я схожу пока в ванную? — И, получив молчаливое разрешение, я вышла, чтобы привести себя немного в порядок. Ванная тоже не сверкала чистотой, как и все здесь, но по крайней мере там была вода. И треснутое зеркало над раковиной.
Я не стала долго задерживаться, но, когда вернулась в комнату, Фима с Ниной еще не вышли из спальни. Я подняла и снова поставила свой знакомый стул, но уже рядом с окном, достала из сумочки сигареты «Русский стиль» и закурила.
Медленно приоткрылась дверь, и из-за нее выглянул улыбающийся Фима.
— Мы выходим, да? — спросил он и открыл дверь пошире.
Первым вышел он, за ним, несколько мгновений спустя, Нина Петровна. Нина, в отличие от Фимы, не улыбалась. Ее лицо было хмурым, губы плотно сжаты. Она вошла, не поднимая глаз, и сразу же направилась на кухню. Я услышала, что она включила воду и набирает ее в чайник.
— Я вас здесь оставлю, — сказала я мужчинам и сделала знак Виктору не выпускать из виду Фиму. Виктор и без меня, конечно, догадался бы, но так мне было спокойнее.
Нина на кухне курила, стоя перед плитой, и смотрела на чайник. Я понимала ее: она ушла сюда, чтобы успокоиться и собраться с мыслями, а совсем не для приготовления чая.
— Нина Петровна, — тихо обратилась я к ней, встав рядом.
Она, помолчав, обернулась и смерила меня презрительным взглядом.
— Зачем вы все это затеяли, Ольга? Для красочной статейки в вашем похабном листке? — Ее голос звучал хрипло и нервно.
— Нет. Для собственной безопасности, — ответила я. — Жить-то хочется.
— Что?! Да кто вам угрожает? Вам-то! — Нина едва не сплюнула, было видно, что ей очень хотелось, но она сдержалась. — А, понимаю, — продолжила она, — такие же нормальные люди, как и я, которых вы довели своими бессовестными репортажами!
Я пожала плечами:
— Может быть, я и не совсем права, но мне нужно было с вами поговорить. А этот разговор имеет такое большое значение для меня, что лучше вести беседу с позиции силы. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
— Слышать ничего не хочу. Проваливайте! — Она резко отвернулась от меня.
— Уйду, конечно. И скоро уйду. Но, как бы вам ни противно было меня видеть, неужели вам не интересно, чего же я все-таки добиваюсь?
Нина не отвечала, тогда я повернулась и вышла из кухни.
В комнате изменений не произошло. Виктор стоял около окна, Фима сидел за столом и молча барабанил по его столешнице пальцами.
— Так что же ты хочешь наконец? — спросил Фима и посмотрел на меня серьезно и выжидающе.
Я подошла к своему стулу и села на него, положив ногу на ногу.
— Фимочка, — начала я, — со мной происходят разные непонятные вещи…
— Я не психиатр, — проворчал он, — и не экстрасенс. Могу только это… того… помогает, кстати! — Он оживился, как всегда это с ним бывает, если затрагивается его любимая тема.
— Не ерничай, — прервала я его клоунаду. — Все это началось после моего посещения концерта Монсеррат Кабалье. Мне в сумку подложили кое-что, косвенно указывающее на Карманова. В этот же вечер нас с Виктором едва не убили. Ты знаешь об этом. Вчера попытка была повторена, причем было четко указано на театр как повод для нападения. Впечатление такое, что хотят убить Владимира Ивановича, а мне отводится в этой игре роль девочки для битья. Меня это не устраивает, как ты сам понимаешь.
— А при чем здесь я? — возразил Фима. — То, что ты рассказываешь, похоже на плохую сказочку. «Кое-что, косвенно указывающее…» Что такое это «кое-что»?
— Это десять тысяч баксов с фотографией Карманова и его телефонами.
— Десять штук? — присвистнул Фима. — Все равно не понял, при чем здесь я? Меня-то ты сюда как пристегиваешь?
— Кто мог бы заплатить такую сумму из присутствующих в ложе? Боксер, что ли? Ему-то зачем убивать своего босса? Ирина? Мне кажется, у нее интересы не те. А вот ты… У тебя есть мотив, — не выдержала я и повысила голос. — Еще совсем недавно я даже не подозревала об этом. Даже когда Николенко дала мне твою фотографию, где ты вместе с Ниной Петровной. Нина Петровна может ощущать ненадежность своего положения как жены и, избавившись от мужа, получает все. Ты, как ее бойфренд — ненавижу слово «любовник», — тоже не остаешься внакладе. Не знаю, на чем вы договорились — на деньгах или на замужестве, — но то, что вы оба можете быть заинтересованы в устранении Карманова, — это очень вероятное предположение. А теперь я хочу, чтобы ты мне сказал, кто подкинул мне эти деньги и какая планировалась для меня роль? Козы отпущения, так сказать?
В комнату вошла Нина и, держа сигарету в руке, задумчиво посмотрела на меня. Чувствовалось, что она с самого начала разговора прислушивалась к нему.
Фима сидел с совершенно ошарашенным видом и переваривал то, что я сказала.
— Вы не правы, Ольга, — произнесла Нина и, подойдя к столу, тоже присела на стул. — Я не хочу смерти своему мужу… Хотя понимаю, что для вас мои слова… только слова и не больше…
— Минутку, — вдруг сказал Фима, — минутку. Во-первых, я не знал, что ты будешь в театре. А во-вторых, я попал туда случайно, между прочим. Еще утром я не знал, что иду на этот гребаный концерт. Вот! — Он поднял вверх указательный палец. — Утром не знал, — повторил Фима. — Мне позвонила Нина и сказала, что есть лишний билет. Да я бы лучше дома на диване полежал… А между прочим, и Нина тоже не собиралась идти!
— Это правда? — спросила я у нее.
— Да, — тихо ответила Нина. — Меня Володя уговорил…
— Не поняла. — Я решила снова закурить и потянулась к сумке. Фима напрягся, Нина, очевидно, совсем забыла о том, что там лежит, и никак не отреагировала. Она думала о своем.
Я закурила и спросила:
— Что означают ваши слова, что вы не собирались идти в театр?
Нина вздохнула и ответила:
— Владимиру Ивановичу пришлось пригласить и… — Нина помялась, — этих тоже. Когда я узнала об этом, то идти просто отказалась.
— Кого «этих»? — не сообразила я.
— Юльку с ее дочерью, кого же еще. Да ты же с ними знакома. Они к тебе приходили, Фима рассказывал. Юлька появилась в нашей семье неделю назад. Вползла как змея… Я тоже только утром узнала, что они не идут, потому что Юльку бог наказал — она под машину попала. Светка, дочь ее, без мамочки идти отказалась. Владимир Иванович уговорил пойти меня. Я пригласила Фиму. Вот и все.
— А до вашего отказа у вас был билет? — спросила я.
— Конечно. Мы еще Маргариту взяли с собой, секретаря Владимира Ивановича. А вот вы-то как попали в нашу ложу?
— Потом скажу, — уклончиво пообещала я. — Вы сказали «наша ложа». Это значит, что билет в нее, кроме членов вашей семьи и близких людей, никто больше получить не может, я правильно поняла?
— Нет, что вы, Ольга! — Нина слабо махнула рукой. — Я имела в виду, что мы к ней привыкли, потому что ходим только в нее. Владимир Иванович так договорился с дирекцией. Мы берем обычно пять билетов, а в тот раз пришлось взять шесть. Пятый — Боксер. Без него — никуда, сами понимаете.
— А кто четвертый? — спросила я, сообразив, что членов семьи Кармановых трое. — Маргарита Львовна постоянно ходит с вами?
— Нет, она была только в этот раз. А четвертый — Илюша, жених Ирочки. Они уже скоро поженятся…
На кухне засвистел чайник. Нина, тяжело опираясь на стол руками, поднялась и пошла на кухню. Она как-то сразу осунулась и вроде даже постарела. Теперь уже была видна разница в их с Фимой возрасте. Вся создавшаяся ситуация действовала на Нину угнетающе.
— Фима, — сказала я, — сходил бы помог даме, к тому же ты здесь почти хозяин. Или действительно хозяин? — Мадам платит, — гаденько улыбнувшись, ответил он и засеменил на кухню.
Чай пили в молчании.
Каждый сидел и думал о своем. Наконец Нина не выдержала и задала мне давно ожидаемый вопрос:
— Так что вы решили дальше делать, Ольга Юрьевна?
— Вы это о чем? — спросила я.
Нина помолчала и ответила тихим голосом, не поднимая глаз:
— Вы же взяли кассету… Я понимаю: глупости все это, не нужно было этого делать… Но тогда казалось — так весело… Вы ее оставите у себя?
— Нет. — Я заметила, как Фима вздрогнул и посмотрел на меня с прищуром, шустрым адвокатским умом выискивая в моих словах подвох. — Не оставлю, — сказала я, обращаясь уже конкретно к нему, видя, что он сомневается в моих словах, — но вы, Нина Петровна, рассказываете мне не все.
Она тяжело вздохнула и устало посмотрела на меня. Помолчав, Нина опять спросила:
— Что же вас еще интересует?
— Два вопроса: почему Юлия Афанасьевна имеет такое неоправданно большое влияние на вашего мужа и разве вы не просили Боксера проследить за контактами этой дамы?
Я заметила, что Фимочка после моих слов заерзал на своем стуле, закряхтел и закашлял, явно стараясь обратить на себя внимание Нины. Но она, опустив голову, размышляла о чем-то и не обращала на него внимания.
— Какая вы… цепкая, — наконец сказала она и положила до фильтра докуренную сигарету в пепельницу, услужливо пододвинутую Фимочкой. — Все равно же узнаете — не от меня, так от других… Дайте, пожалуйста, сигарету, мои на кухне остались…
Я протянула ей свою пачку, она опять закурила.
— Юлька утверждает, что Света — дочь Владимира Ивановича. Такие вот дела, Ольга…
— А Ирина? — спросила я.
— Ирина — тоже его дочь, потому что он ее воспитал и другого отца она не знает. Как и он другой дочери не знал… До недавнего времени.
Фима зачмокал губами и что-то зашептал, отвернувшись в сторону.
Я поняла смысл ответа Нины: Владимир Иванович не был отцом Ирины. Теперь становилась ясна причина надежд Юлии Афанасьевны.
— А что касается слежки, — продолжила Нина, — да, я попросила Сашу, то есть Боксера, и он мне не отказал. Должна же я была знать, что замышляет эта сука… Оказалось, что не зря я это делала: узнала про ее визит к вам в газету. Потом еще и Фима рассказал про фотографии. Вы будете их печатать?
— Конечно, нет, — ответила я, и впервые за все это время ее лицо немного просветлело.
Я продолжала задавать вопросы:
— После того как вы узнали про фотографии, вы попросили Боксера выкрасть их, — спокойным, утвердительным тоном произнесла я, нарочно оставляя пока «за кадром» случай с наездом машины на Юлию Афанасьевну.
— Вы что? — очень натурально удивилась Нина. — Саша бы не пошел на это никогда. Не знаю, конечно, как бы он поступил, если бы ему приказал Владимир Иванович, но меня он не послушался бы точно! — горячо сказала она, и я ей поверила.
Я посмотрела на часы.
— Ну вот, Виктор, прогуляли мы с тобой весь наш обед. — Я встала.
— Нина ответила на твои вопросы, — напомнил мне Фимочка и кинул красноречивый взгляд на мою сумку. — Выполняй обещание.
— Виктор, отдай, пожалуйста, кассету и поехали в редакцию, я уже устала за сегодняшний день, а он еще и не кончился, — сказала я и, попрощавшись с хозяевами, направилась к выходу.
Виктор нагнал меня в коридоре.
Открыв входную дверь и оглянувшись, я увидела Нину и Фимочку, выглядывающего из-за ее плеча.
Кивнув им напоследок, я вместе с Виктором вышла.