— Не смеши меня! — махнул рукой Олег Валерьянович Карташов, выслушав Ларису. — Какая-то темная не то «пятерка», не то «семерка»! Лара, ты сама понимаешь, что говоришь?
— Я понимаю, — терпеливо кивнула Лариса. — Но ведь у нас есть приметы того водителя. Алексей сказал, что мог бы попытаться составить фоторобот.
— И что с того? — хмыкнул подполковник. — Молодой парень, лет двадцати пяти… Тебе сказать, сколько таких в нашем городе? Тьма-тьмущая. Социологи скажут точнее, только данная информация ничего не даст. К тому же кто тебе вообще говорил, что этот водитель вез убийцу Голованова?
— Но нужно же что-то делать! — воскликнула Лариса.
— А мы и делаем! — повысил голос Карташов. — Делаем! Проверяем, анализируем, выясняем… И выяснили, что у всех заинтересованных людей из окружения Голованова — алиби. И у этой Дарьи Кольцовой, кстати, тоже, хотя она как раз заинтересованным лицом и не является.
— А Тамару Николаевну Шестакову вы не проверяли? — как бы между прочим спросила Лариса.
— Не-ет, — немного озадаченно протянул подполковник. — Это сестра, что ли?
— Да, сестра его жены.
— А она-то при чем? Ты что, думаешь, что она могла его грохнуть? Чтобы свою долю получить? Да ей же там каких-то пятьдесят тысяч всего и полагается. Рублей, естественно.
— Не знаю. Но бывало, что люди убивали и из-за гораздо меньших сумм.
— Не знаю, не знаю, — сомневался подполковник. — Сейчас я «Дело» принесу…
Он вышел из кабинета и вскоре вернулся с материалами дела Николая Алексеевича Голованова.
— Так-так… — листая тонкую папку, бормотал он. — Вот. Она говорит, что в тот вечер была дома одна и никуда не выходила. Никаких свидетелей, которые могут подтвердить ее алиби, нет, но — заметь! — нет и ни единого человека, кто бы его опроверг. А значит, цепляться к ней не за что! Во всяком случае, поместить ее в камеру задержанных я не могу, если ты будешь просить об этом.
— Я вовсе не об этом прошу, — с досадой возразила Лариса. — Но есть любопытный факт. Тамара Николаевна сегодня попросила у сестры денег якобы на срочную операцию. Выглядит это несколько подозрительно, согласись.
— И что? — прищурился Карташов.
— Олег, но можно было бы попытаться что-то сделать!
— Что? Что конкретно, что ты предлагаешь? — почти перешел на крик Олег Валерьянович.
— Ну, я не знаю! Поставить «жучок» у нее в квартире, проследить за ней!
— Поставить «жучок» — это несанкционированные действия, а следовательно, незаконные. И пойти на это я, как ты понимаешь, не могу, — подполковник для убедительности рубанул рукой воздух.
— Можно подумать, ты никогда раньше не пользовался подобными методами, — сказала Лариса.
— Ладно, ладно! — отмахнулся Карташов. — К тому же мы не сможем потом воспользоваться услышанной записью в суде, даже если ты окажешься права, и это Тамара Николаевна убила своего родственника. В чем я совсем не уверен. И что вообще даст эта запись? Она что, будет у себя дома повторять как заклинание: «Это я седьмого марта убила Голованова Николая Алексеевича, в чем готова чистосердечно признаться»? А что касается слежки за ней, то у меня и так людей не хватает для других дел, а тут еще приставлять человека к какой-то бабе! Время только терять, а оно, знаешь ли, дорого…
— Ладно. — Лариса, поняв, что в данной ситуации с Карташовым каши не сваришь, поднялась и направилась к выходу.
— Я тебе буду позванивать, сообщать, что новенького, — обнадежил ее напоследок занятый по горло подполковник.
Сев в свою «Ауди», Лариса стала размышлять, что она может сделать сама. Видимо, поехать прямо к Тамаре Николаевне домой и при личной встрече с глазу на глаз пытаться выяснить, чем объясняется ее поведение. Она уже развернула машину, как вдруг услышала писк своего мобильника, а затем и голос своего мужа. Звучал он нервно и в то же время как-то торжественно.
— Лара, — провозгласил Котов. — Я очень прошу тебя немедленно приехать домой. У меня к тебе важное дело.
— Женя, нельзя ли немного погодя? У меня тоже важное дело.
— Какое такое важное дело? — взвился Котов. — Какие могут быть у тебя дела важнее родного мужа и дочери? Я звонил тебе в ресторан, тебя весь день там не было — ты что, опять занялась своими дурацкими расследованиями?
— Нет-нет, — постаралась успокоить супруга Лариса. — Я ездила в налоговую, потом в соседний ресторан заезжала… Успокойся, я сейчас приеду.
Лариса решила не дразнить, что называется, гусей и не портить отношения с Евгением. А то, чего доброго, и впрямь запьет «в знак протеста». Лучше все-таки узнать, что такого экстренного случилось у супруга. Кстати, заодно обсудить и эпизод со Степанычем…
…Лариса искренне считала, что ссора Котова с ее администратором всего лишь эпизод. Ну, помахали руками друг на друга — плохо это, конечно, но все же не смертельно, учитывая взаимную неприязнь мужчин друг к другу. Однако очень скоро она поняла, что дело гораздо серьезнее. Первым фактом, убедившим ее в этом, был здоровенный фингал под левым глазом Котова, который налился таким густым и насыщенным фиолетовым цветом, что не заметить его мог только слепой. Котов, несколько смущаясь своего вида, прижимал к синяку какой-то комочек.
— Что это? — спросила обомлевшая Лариса.
— Компресс, — коротко ответил Евгений. — Проходи, Лара, и давай поговорим.
Лариса прошла в зал и села на диван. Она обратила внимание, что на столике расставлены какие-то флакончики, тюбики с мазями, а также тарелка с какой-то жидкостью. Евгений остался стоять, прижимая лед к глазу. Потом он заглянул в какую-то бумажку, лежащую на столе, после чего выбрал один из тюбиков и, выдавив из него мазь, стал втирать в синяк. Закончив эту процедуру, он потянулся за каким-то аэрозолем, из которого пшикнул на пострадавшее место. После всех этих манипуляций он скрестил руки на груди и стал расхаживать по комнате взад-вперед. Наконец с надменностью и торжественностью в голосе произнес:
— Так вот, Лара, я намерен подать в суд на твоего сумасшедшего администратора. Мало того, что…
— Но…
— Подожди, Лара! — повысил голос Котов. — Мало того, что этот холуй живет за наш счет, он еще осмеливается оскорблять меня публично и даже распускать руки! Я намерен — не перебивай, Лара! — добиться для этого психопата самых строгих мер наказания.
И Котов с гордым и высокомерным видом уставился на Ларису, ожидая ее реакции.
— Но, подожди… — Лариса пыталась понять, насколько серьезно настроен супруг. — Что значит самых строгих? Чего ты конкретно хочешь?
— Я хочу, чтобы его отправили на исправительно-трудовые работы, а кроме того, заставили выплатить мне компенсацию за физический и моральный ущерб.
— И какую же сумму ты намерен указать в исковом заявлении? — чуть улыбнулась Лариса, представив себе реакцию своего администратора, которого обяжут выплатить деньги Котову — если, конечно, иск будет удовлетворен.
Хотя, если Котов не шутит — а кажется, что это именно так, — у него есть все шансы добиться наказания Степаныча. Городов ударил его первым и при куче свидетелей, особенно персонала, а многие терпеть не могли зловредного администратора и, естественно, встали бы на сторону мужа своей начальницы. Но для чего нужен этот скандал? Котова, конечно, нужно как-то урезонивать, успокаивать, хотя сделать это будет трудно — шанс поквитаться со Степанычем он постарается не упустить. Что ж, пусть разруливает это с ним лично, не примешивая сюда правоохранительные органы.
— Вот, я тут все подсчитал, — Евгений сунул Ларисе какой-то листок, испещренный цифрами. — Я подсчитал его заработок за все годы работы в «Чайке» — черт дернул тебя принять этого дурака на работу. Вот какая сумма получилась. — Котов ткнул пальцем в число, обведенное в красный кружок и помеченное тремя восклицательными знаками.
Сумма и впрямь была довольно внушительной.
«И как только этот прохиндей успел с меня столько стянуть?» — невольно ужаснулась Лариса. Котов, заметивший ее реакцию, поспешил добавить:
— Это еще не учитывая всяких премий и выплат, о которых я не знаю. Теперь ты видишь? Вот пускай все это и отдает обратно — мне! Кроме того, после сегодняшнего безобразного инцидента я был вынужден вызвать Стаса Асташевского, чтобы он меня осмотрел. Он сделал это и прописал лекарства — вон, весь стол завален. Стас мне оставил подробную инструкцию, каким средством когда пользоваться, по порядку. Сумму, потраченную на лекарства, я также намерен включить в иск.
Закончив свою речь, Евгений с победоносным видом взял у Ларисы листок и сложил его пополам.
— Господи, Женя, — устало сказала Лариса. — Ну разве нельзя как-то иначе? Ты что, действительно намерен подавать на него в суд? Зачем нам этот скандал?
— А что мне делать? Морду ему в ответ бить? Я цивилизованный человек! — гордо заявил Котов и со вздохом добавил: — Хотя ни в какой суд, конечно, я на него подавать не стану. Но отомщу ему обязательно! Просто нужно придумать как.
— Ну, ты знаешь его слабые места, — улыбнулась Лариса, поднимаясь с дивана. — Вот и подумай.
Она прошла на кухню и надела фартук. Раз уж ей пришлось вернуться домой, Лариса решила приготовить что-нибудь вкусное для своих домочадцев, чтобы хоть как-то скрасить Евгению жизнь, подпорченную драчуном-администратором, а заодно и поддерживать себя в хорошей кулинарной форме. Скоро должна была вернуться Настя, и Лариса рассчитала все так, чтобы ужин был готов к приходу дочери.
Когда Настя пришла, по квартире уже разнесся аппетитный запах телячьих зраз с грибами и воздушного пирога. И Котов, почуявший его, уже просочился в кухню, оставив в покое свои примочки. Минут через пять семья сидела за столом, наслаждаясь вкусом свежеприготовленных зраз и салата из свежих помидоров.
После ужина Лариса прошла в свою комнату. Котов, которому, видимо, Степаныч помешал пообедать в ресторане, теперь взял реванш и после ужина, посмотрев на Ларису несколько затуманенными от сытости глазами, заявил, что пойдет приляжет перед телевизором. А Лариса вернулась к своим размышлениям. Видимо, не стоит, решила она, менять свои планы. Ведь она хотела навестить Тамару Николаевну Шестакову, вот к ней и нужно. Правда, время было уже довольно позднее — стрелки часов подходили к десяти.
«В конце концов, она не работает, рано ей не вставать, — уговаривала себя Лариса, натягивая водолазку. — Может уделить мне один вечер. К тому же речь идет об убийстве. Ничего, ничего…»
Лариса прошла к комнате Котова и даже из-за двери услышала богатырский храп.
«Вот и славно! — подумала она. — Не нужно придумывать причину, по которой я так поздно ухожу из дома».
Она предупредила Настю, чтобы та не будила папу, а если его все-таки угораздит проснуться, то сказать, что она поехала к Эвелине Горской по ее просьбе, просто поболтать. После этого Лариса вывела из гаража свою «Ауди» и отправилась к Шестаковой. Она специально не стала ей звонить, хотела нагрянуть неожиданно.
Однако доехать до дома Тамары Николаевны ей не удалось. Когда Лариса свернула на улицу, ведущую к нужному ей дому, она вдруг увидела саму Тамару Николаевну, торопливо идущую по улице. Повинуясь выработанному за несколько лет расследований чутью, Лариса не стала окликать ее, а поехала следом. Вот Тамара Николаевна приблизилась к автобусной остановке, ускорила шаг и, добежав, успела вскочить в отходящий автобус. Лариса, пожав плечами, последовала по его маршруту.
«Интересно, куда это она собралась на ночь глядя, — думала она, крутя руль. — К Головановым этот автобус не идет, к подруге поздновато уже… Ладно, сейчас постараюсь выяснить. Надеюсь, что все будет ясно с конечным пунктом ее маршрута».
Тамара Николаевна вышла из автобуса на пятой остановке и прошла в арку, образованную двумя пятиэтажными домами. Больше на машине преследовать ее было нельзя. Лариса быстро припарковала свою «Ауди» и поспешила следом. Она видела, как Тамара Николаевна идет через двор и входит в предпоследний подъезд одного из домов. Лариса последовала за ней. Входя в подъезд, она слышала стук каблуков по лестнице. Наконец женщина остановилась, и до Ларисы донеслась трель дверного звонка. Как показалось Котовой, Шестакова звонила в квартиру на четвертом этаже. Остановившись и предельно напрягая слух и зрение, Лариса притихла и подняла голову, осторожно заглядывая в проем между перилами. Ей удалось рассмотреть, что Тамара Николаевна стоит перед дверью с левой стороны на четвертом этаже. Дверь открылась скоро, но что сказали Тамаре Николаевне, Лариса не смогла разобрать. Поняла она только, что голос был мужской.
Когда дверь захлопнулась, перед Ларисой встал вопрос, что делать дальше. Она решилась даже подняться к нужной квартире и приложила ухо к двери. Однако из-за нее не доносилось ни звука. Понимая, что стоять так небезопасно, Лариса отошла от двери и задумалась. Ей просто не терпелось что-то предпринять.
«Стоп, стоп… Что можно сделать реально? — остановила она себя. — Чтобы не наломать дров и не выдать себя раньше времени?»
Очень велик был соблазн позвонить в дверь, и Лариса размышляла, стоит ли это делать. Рискованно, конечно, но все же скорее всего дверь откроет не Тамара Николаевна. И все же… Лариса открыла свою сумочку, достала из нее темные очки, которые уже давно научилась носить с собой на всякий случай, надела их, сняла с шеи тонкий, но широкий шарфик и обмотала его вокруг головы наподобие тюрбана, спрятав волосы. После этого она накрасила губы густо-фиолетовой помадой и позвонила в дверь.
Спонтанная ее маскировка оказалась, однако, напрасной. Дверь ей открыл мужчина лет двадцати восьми, невысокого роста, щупленький. Он, слегка прищурившись, посмотрел на Ларису, и той показалось, что в глазах его зажегся профессиональный интерес. Однако он не задал ей вопроса первым, а молча смотрел и ждал, что скажет гостья.
— Простите, я ищу свою подругу, давно не была у нее, — начала Лариса, понизив голос. — Мне казалось, что она живет в этой квартире.
— Видимо, вы ошибаетесь, — высоким тенорком возразил ей хозяин квартиры.
— А вы не знаете, как ее найти? Ее зовут Ольга, такая маленькая блондинка, пухленькая…
— Не знаю, я здесь не живу, — коротко пояснил мужчина, намереваясь закрыть дверь, а потом добавил: — Спросите наверху.
— Спасибо, — только и сказала Лариса.
Выходя из подъезда, она направилась к своей машине и, сев в нее, закурила и задумалась. Итак, что ей удалось выяснить после звонка в эту загадочную квартиру? Во-первых, мужчина, открывший ей дверь, там не живет. Никаких выводов из этого обстоятельства она пока сделать не могла. Во-вторых, ей удалось услышать несколько приглушенных женских голосов, доносившихся из комнаты. И звучали они, как показалось Ларисе, одновременно. Что это могло означать, она пока тоже не знала. Ну, и в-третьих, она, разумеется, запомнила номер квартиры, а также дома, в котором она побывала. Как распорядиться полученной информацией, еще предстояло подумать.
На всякий случай Лариса решила подождать, когда Тамара Николаевна выйдет из квартиры, но та явно не спешила. Лариса просидела около трех часов, чуть не сойдя с ума от ожидания, но женщина так и не появилась. Вздохнув, Лариса решила отправиться домой, поняв, что Тамара Николаевна скорее всего останется там ночевать.
«Но что она там делает? Кто ей этот мужчина? По возрасту он явно не тянет на ее любовника, хотя всякое бывает… Но там были еще женщины, по меньшей мере одна, в этом я убеждена, — думала Лариса по дороге домой. — Что у них там происходит? А может быть, я только накрутила себе всю эту таинственность, а на самом деле там просто живет какая-нибудь ее подружка или родственница, а открывший дверь молодой человек — просто ее сын или внук? И вполне естественно выглядит в этом случае его ответ, что он там не живет. И факт ночевки там Тамары Николаевны становится вполне нормативным — почему бы не остаться у подруги или родственницы? На искательницу приключений Тамара Николаевна Шестакова никак не похожа. Но почему этот молодой человек тогда не обратился к своей матери с вопросом о несуществующей толстушке Ольге? Просто не захотел, в лом было? Возможно, возможно… Но все-таки проверить все нужно, довести до конца хотя бы для очистки совести».
Приехав домой, Лариса с удовлетворением убедилась, что Котов по-прежнему сладко спит в своей комнате и, успокоенная, прошла к себе. Первым делом она набрала домашний номер подполковника Олега Валерьяновича Карташова, хотя время для звонка домой было совершенно неприличное — без пятнадцати два ночи.
— Олег, привет, это я, — начала Лариса, услышав голос Карташова. — Извини за поздний звонок…
— Да ничего, — буркнул Карташов. — Я уж думал, опять со службы звонят, вызывают. Замучили в последнее время. А ты что хотела?
Карташов говорил, не понижая голоса, и Лариса подумала, что его жены, наверное, нет дома или она уже спит. Или же спокойно относится к подобного рода звонкам, зная специфику работы своего супруга.
— Олег, мне нужно знать, кто проживает в сорок второй квартире дома номер восемнадцать по улице Трубной, — выложила Лариса свою просьбу. — Ведь тебе нетрудно это выяснить?
— Ну в принципе… Я смогу, конечно, — согласился подполковник. — Только, как ты понимаешь, не раньше чем завтра утром. А что, там живет страшный злодей, чьи кровавые преступления ты раскрыла?
— Не ерничай, пожалуйста, — поморщилась Лариса. — Я понятия не имею, кто там живет, потому и прошу тебя выяснить. И еще. Если в той квартире есть телефон, то желательно знать его номер.
— Ну что ж… И это в принципе не проблема, — ответил Олег Валерьянович. — Что еще? До кучи уж не надо завтра туда ОМОН вызвать?
— Что это ты такой язвительный сегодня? — усмехнулась Лариса. — От начальства нагоняй получил?
— Нагоняй мы каждый день получаем, привыкли. Я просто устал что-то, Лара…
— Ничего нового в деле Голованова не появилось?
— Да нет… Настроение, наверное, из-за этого такое плохое. Начальство на мозги капает, напоминает, что квартал заканчивается… А это, как ты понимаешь, отчеты, премии или лишение таковых, ну и прочие дела. Да. А у меня это чертово дело под конец квартала!
— Ничего, до конца месяца еще есть время, — успокоила его Лариса. — Как раз премию и получишь.
— Твоими бы устами, твоими бы устами, — со вздохом забормотал подполковник.
— Ну ладно, я позвоню тебе завтра, — попрощалась Лариса, уже зевая чуть ли не после каждой фразы.
После разговора с подполковником Лариса едва успела раздеться и рухнуть в постель, как сразу же уснула — сказался насыщенный денек…
* * *
Наутро Лариса поехала к себе в ресторан, понимая, что Карташов еще не успел выяснить интересующий ее вопрос. До обеда она прозанималась текущими делами, подосадовав, что в ресторане нет Степаныча — администратор с утра отправился по торгово-закупочным фирмам. Директриса решила серьезно поговорить со своим администратором и посоветовать ему самому сделать первый шаг к примирению с Котовым, чтобы не нагнетать обстановку и не раздувать скандал.
К обеду она набрала рабочий номер Олега Валерьяновича.
— Привет, привет, — сразу же ответил тот. — Я уже удивляюсь, что это ты не названиваешь. Так вот, слушай. Кто проживает в квартире фактически, я не знаю, но прописана в ней только Сухарева Ирина Анатольевна, шестьдесят третьего года рождения. И телефончик имеется, запиши…
Лариса записала продиктованный Карташовым номер телефона квартиры Ирины Сухаревой.
— Ну, а больше ты меня ни о чем не просила, — заключил Карташов. — Так что вот тебе карты в руки, дальше действуй сама.
— Спасибо, Олег, — поблагодарила Лариса.
— Не за что, — буркнул подполковник, который, видимо, снова вспомнил о грядущем конце квартала, о своей неутешительной отчетности и перспективе лишиться премии.
Итак, теперь Лариса знала, как зовут владелицу квартиры. Но стоит ли ее разыскивать и разговаривать с ней? Может быть, все-таки лучше начать с самой Тамары Николаевны? Или позвонить Людмиле Николаевне Головановой и спросить, не знает ли она некую Сухареву?
Для начала Лариса остановилась на третьем варианте. Увы, он ничего для нее не прояснил. Людмила Николаевна жалобным, измученным голосом сообщила, что она не знает Сухареву, что она вообще ничего не знает, что она сильно болеет, и находится на грани нервного срыва, поскольку все эти кошмары скоро сведут ее в могилу. Лариса поскорее закончила бесполезный разговор. Видимо, Людмила Николаевна принадлежала к породе ипохондриков. А получить от таких людей конструктивную помощь довольно трудно, поскольку они при малейших трудностях и волнениях погружаются в собственный мир болезней и жалости к себе.
Решив, что первым делом поговорит с Тамарой Николаевной, Лариса из чистого любопытства набрала номер телефона квартиры Ирины Сухаревой, узнанный у Карташова.
— Добрый день, — буквально просочился из трубки какой-то сладостно-медовый голос, звучавший с легким придыханием. — Я рада приветствовать тебя, милый незнакомец. Уверяю, что ты сделал правильный выбор, позвонив мне. Я избавлю тебя от одиночества и скуки.
— Добрый день, — не нашлась ничего другого ответить опешившая Лариса.
— О, ты женщина, — с легким удивлением продолжал медоточить голос. — Ты неординарная женщина, с тобой будет приятно общаться. Тебе со мной, я уверяю, тоже… Хочешь, я расскажу тебе, какая я?
— Нет, спасибо, — попыталась остановить невидимую соблазнительницу Лариса.
— Понимаю, ты предпочитаешь мужчин, — с неким разочарованием протянул голос. — Это понятно, и это прекрасно, сейчас он подойдет, и на ближайшее время будет в полном твоем распоряжении…
— Спасибо, не надо! — резко ответила Лариса и поспешно положила трубку.
Она была, мягко говоря, озадачена. Она ожидала услышать что угодно, но только не это. Что это значит? Собственно, Лариса уже практически понимала, что это означает, на детали должна была пролить свет сама Тамара Николаевна. И теперь у Ларисы было с чем к ней идти.
На всякий случай Лариса попросила принести ей всю прессу за неделю и углубилась в перелистывание страниц газет и журналов. Через полчаса она нашла то, что искала.
Под вечер явился Степаныч, и Лариса тут же вызвала его к себе в кабинет. Вид у Дмитрия Степановича был на удивление довольный и умиротворенный.
— Фирму одну нашел, Лариса Викторовна, — шумно выдыхая, начал он, плюхнувшись в кресло напротив Ларисы и закидывая ногу на ногу. — Соусы у них дешевые очень, просто очень дешевые. Во всем городе таких цен нет. Я оплатил сразу крупную партию и договорился, что они будут сотрудничать только с нами.
— Стоп, стоп! — остановила его удивленная Лариса. — Это еще зачем?
— Так дешевые же соусы, Лариса Викторовна, я же вам говорю!
Степаныч удивленно вытаращил глаза, не в силах понять, как могут люди не загораться взглядом при слове «дешевые», как это они могут не проявлять интереса к товару — какому угодно! — если он стоит меньше, чем где бы то ни было. Сам Дмитрий Степанович, как уже упоминалось, крайне нелегко расставался с собственными деньгами, поэтому если где-то ему попадалось магическое слово «дешево», оно просто спать ему не давало, пока он не приобретал данный товар, даже если он был ему, в сущности, не так уж и нужен.
— Я понимаю, что значит для тебя слово «дешевые», — усмехнулась Лариса. — Но для чего нам такая крупная партия соусов, если, как тебе известно, мы в основном соусы готовим сами, ведь у нас есть свой специалист именно по соусам, и покупными мы пользуемся в редких случаях?
— Лариса Викторовна, Лариса Викторовна, — заерзал в кресле Степаныч, беспокойно бегая по сторонам своими колючими глазками, — я как раз хотел с вами на эту тему поговорить. Не слишком ли мы бездумно тратим деньги на эти фирменные ресторанные соусы? Для них сколько ингредиентов нужно — с ума сойти! И штатную единицу лишнюю держим, а он, этот специалист, кроме своих соусов, ничего и не делает больше!
— Мы его для этого и нанимали, — вставила Лариса.
— …А как он их готовит! — не слушая ее, продолжал Степаныч. — На днях подошел к нему с тарелкой, попросил курицу полить… Так он мне такого, я извиняюсь, дерьма плеснул! Я чуть весь язык не сжег, целый час потом водой отпивался! — Степаныч покраснел и выпучил глаза. — Курицу выбросить всю пришлось, убытки снова! Главное, знает, что я не люблю острое — и нарочно мне такой соус подсунул!
Лариса про себя невольно хмыкнула, подумав, что Степаныч, видимо, умудрился достать своим неуживчивым характером и вечными придирками даже невозмутимого специалиста по соусам, и тот решил отомстить ему подобным образом, зная, как нетерпим вкус Степаныча к острым блюдам. Да, что-то в последнее время число недоброжелателей Городова растет. Но вслух Лариса сказала другое:
— Это еще не значит, что из-за твоих специфических вкусов мы должны менять меню. Я прекрасно знаю, что будь твоя воля, в меню числились бы одна картошка в мундире и винегрет с черным хлебом!
— Да нет, я совсем не то хотел сказать… — попробовал оправдаться Степаныч, но Лариса решительно его перебила:
— Ничего менять в кухне мы не будем. И вообще, составление блюд никак не входит в твои полномочия. И больше не заводи со мной разговор на эту тему, иначе я тебя просто оштрафую. А теперь иди, у меня дел полно!
И Лариса с непроницаемым лицом уткнулась в листочек с калькуляцией, который уже давно успела изучить. А Степаныч все ерзал в кресле, не решаясь заговорить, но и не покидая кабинет. Лариса же полностью игнорировала его присутствие.
— Лариса Викторовна, — наконец отважился Городов.
— Да, — не поднимая головы, отозвалась Лариса.
— А что же с купленной партией-то делать? — осторожно напомнил Степаныч.
— Отвези обратно, — бесстрастно посоветовала хозяйка ресторана.
— Да кто ж у меня их примет? — вскричал Дмитрий Степанович.
— Значит, сам съешь. С картошкой, — пожала плечами Лариса. — А деньги из своей зарплаты внесешь, она у тебя вполне позволяет это сделать. — Е-мое, да не нужны мне эти соусы! — взвился Степаныч. — Я их и не ем совсем!
— Ну, это уже не мои проблемы, — повысила голос Лариса. — В следующий раз будешь знать, как без моего ведома заниматься самодеятельностью!
После чего она не удержалась и язвительно добавила:
— Кстати, мой супруг намерен представить тебе иск за моральный и физический ущерб. И персонал, между прочим, весь готов подтвердить твою вину.
— Понятно, — шумно вздохнул Степаныч. — Эти официантки… Обезьяны старые!
Однако развивать дальше опасную тему он не стал, а благоразумно покинул кабинет своей начальницы, уловив в ее глазах металлический блеск.
К Шестаковой Лариса отправилась уже вечером, отдохнув от разговора с энергетическим вампиром — своим администратором. Поставив свою «Ауди» во дворе девятиэтажного дома, где проживала Тамара Николаевна, Лариса на лифте поднялась на шестой этаж и позвонила. Тамара Николаевна оказалась дома.
Открыв дверь, она уставилась на Ларису вопросительным взглядом своих больших серых, навыкате глаз. Эта женщина, по-видимому, предпочитала единственный вид одежды — брюки и свободный верх, считая, наверное, что он делает стройнее ее крепкую фигуру. Ее короткие светлые волосы были накручены на бигуди, на лице, лишенном макияжа, блестел жирный крем.
— Проходите, — сказала она Ларисе, — извините, что я в таком виде…
— Ничего, — ответила Лариса. — Разговору это никак не помешает.
— Ну, вы раздевайтесь, а я пока кофе сварю, — предложила хозяйка и энергично протопала в кухню, откуда тут же послышался шум льющейся воды.
Лариса прошла в комнату, единственную в этой квартире. Обстановку в ней нельзя было назвать шикарной, но и никак не убогой. Мебель не очень дорогая, но современная, телевизор и видеомагнитофон — японские, в квартире было чисто и уютно. Лариса села на мягкий диван, перед которым стоял прямоугольный двухъярусный столик, и стала ждать.
— Угощайтесь, — через несколько минут произнесла хозяйка, расставив на столике чашки с кофе и банку со сгущенным молоком.
Сама она отвернулась к зеркалу и принялась салфеткой удалять остатки крема, а потом снимать бигуди. Покончив с этими процедурами, она расчесала волосы и села напротив Ларисы в кресло.
— Я кофе в любое время суток пью, — сообщила Тамара Николаевна, поднимая свою чашку.
— Мне тоже часто приходится, — кивнула Лариса. — У вас, кстати, хороший кофе, крепкий.
— Терпеть не могу слабый, — поморщилась хозяйка. — И несладкий не люблю. Вообще грешу любовью к сластям. Вот сгущенку постоянно покупаю. Понимаю, что поправляюсь, — она красноречиво похлопала себя по животу, — но не могу никак отказаться! Да ладно, чего уж в моем возрасте за фигурой следить! — махнула она рукой. — Это вы еще молодая, вам надо. А мне зачем?
— Ну, вы тоже еще не старая, — возразила Лариса. — И энергичная. Работать вон продолжаете…
Тамара Николаевна открыла рот и нервно дернулась, но тут же постаралась взять себя в руки.
— Ну да, а как же, — небрежно продолжала она. — Работаю, по дому вон хлопочу, обед готовлю каждый день. Хоть одна я, и не для кого вроде, а готовлю. Не даю себе расслабляться. И на даче работаю, вон скоро ехать нужно, копать, зелень сажать, помидоры под пленку…
— Да-да, — с улыбкой кивнула Лариса, думая о совсем другой работе Тамары Николаевны. — И как же вы успеваете это совмещать с работой в фирме «Горячее дыхание»?
Чашка едва не выскользнула из рук опешившей женщины. Она дрожащей рукой поставила ее на столик.
— Как вы сказали? — хрипло спросила она.
— «Горячее дыхание». Так ведь называется фирма, где вы трудитесь? Или вы сразу в нескольких подрабатываете?
— Кто… Кто вам сказал? — упавшим голосом спросила Шестакова.
— Никто, я сама узнала, — спокойно сообщила Лариса, выкладывая на столик газету, открытую на странице с рекламными объявлениями. Одно из них принадлежало фирме «Горячее дыхание», в котором значился телефон квартиры Ирины Сухаревой.
— Но зачем вам это нужно? — взволнованно спросила Шестакова. — Вы же смерть Николая расследуете, что вы ко мне прицепились? В конце концов, это мое дело, где мне работать! Вам что, делать нечего?
Лицо ее пошло красными пятнами, она порывисто вскочила со стула и схватила сигарету. Тамара Николаевна явно нервничала.
— Вы успокойтесь, пожалуйста, Тамара Николаевна, я вовсе не интересуюсь вашими личными делами. И совсем не желаю вам ничего плохого. Просто мне нужно разобраться в ситуации, а в связи с вами у меня возникло несколько вопросов. Если вы постараетесь их прояснить, у меня не будет к вам никаких претензий. — Да что прояснять-то? — усмехнулась Шестакова. — При чем тут моя работа?
— Возможно, что и ни при чем. И совсем не из-за нее я вами заинтересовалась. А потому, что вы попросили у Людмилы, своей сестры, довольно крупную сумму денег. Извините, но я не верю, что эти деньги нужны вам на операцию. Так зачем вы их просили? — Лариса пристально смотрела на Шестакову.
Тамара Николаевна молча уставилась в пространство, наморщив лоб.
— Ладно, — наконец сказала она. — Раз уж вы знаете про работу, что тут теперь скрывать! Да, это из-за работы своей я деньги просила. Получилось так, что… Хорошо, по порядку все расскажу. Я, как на пенсию-то вышла, во-первых, скучала без работы. Привыкла к коллективу. Да и денег, конечно, не хватало. У Люси же постоянно не будешь просить! Они с Колей и так помогали, я вон и мебель смогла купить, и видеомагнитофон… Ну, и стала я объявления всякие в газетах читать, где на работу приглашают. Только ничего путного найти не могла. Там все либо девушки молодые да стройные требуются, либо с высшим образованием да со знанием компьютера, а у меня что? На заводе всю жизнь проработала. Это Люся у нас медицинский закончила, а у меня способностей не было. Кому я такая нужна? Несколько раз нарывалась даже на обман. Мол, работа на дому, пошлите нам письмо с купоном, мы ответим, расскажем, что делать, все бесплатно. Ага, бесплатно! Вначале-то бесплатно, а когда ответ придет, так там написано — вышлите пятьдесят рублей, тогда мы вам пришлем анкету, которую вы должны заполнить. Я сдуру-то и послала! И привет на этом! Плакали мои денежки! Везде жулье одно. Я и не стала больше ничего посылать, решила, что не найду уже работу. А тут мне подружка одна и говорит, что она вот устроилась в спокойное место и зарабатывает неплохо. У них недавно сотрудница уволилась, и они не справляются. На мой вопрос, что делать надо, она помялась и говорит, что работа специфическая…
Тамара Николаевна пошевелила в воздухе пальцами и продолжала:
— Мол, ничего особенного делать не надо. Одним словом, секс по телефону. Я как услышала, прямо обомлела! Я и не слыхала про дела такие! Как, говорю, по телефону? Это как же можно-то, на расстоянии? А она мне объяснила, что есть мужики, которые по телефону звонят и от голоса женского заводятся. Ну, женщины им там шепчут ерунду всякую, стонут — они и рады. Она-то, подруга моя, дескать, уже второй год работает, и довольна. Работа по графику, сидишь в тепле да по телефону болтаешь. И платят регулярно. Я поначалу наотрез отказалась. Думаю, зачем мне на старости лет срамота такая? Да и не смогу я, и знать не знаю, чего этим дуракам говорить-то… Отказалась… Но она меня все-таки уговорила с ней сходить и хотя бы посмотреть да послушать. Ну, поехали мы. Привезла она меня в квартиру обычную, парень нам открыл молодой, провел в комнату. Там две женщины сидят, и перед каждой телефон. Вера, подруга моя, тоже села и мне говорит, сиди, мол, и слушай. Тут телефон зазвонил, она трубку взяла и как давай в нее мурлыкать, ну прямо не своим голосом. Поняла я, что с мужиком разговаривает. Я прямо обомлела! Господи, думаю, откуда она такие слова-то знает бесстыдные? Где научилась? Я, пока они разговаривали, со стыда прямо чуть не провалилась! А она ловко так, не смущается совсем, чешет и чешет! Короче, быстро она с ним управилась. Как начал он там стонать, аж мне слышно все было, думала, сгорю со стыда. А она трубку положила и говорит мне: «Видишь, ничего сложного!» Ну, нет, думаю, у меня это никогда не получится. А Вера меня успокоила, что у нее тоже поначалу не получалось, а потом все как по маслу пошло. Ну, и стала я учиться. Сидела рядом с ней да слушала, слова некоторые даже на бумажку записывала…
Тамара Николаевна стыдливо отвела взгляд. Лариса заинтересованно слушала.
— Потом она меня к телефону посадила, давай, говорит, сама теперь. Мужик со мной говорить начал, расскажи, говорит, какая ты, грудь у тебя какая… Я прямо покраснела вся. Что я ему расскажу-то про свою грудь? А Вера шепчет, подсказывает. Ну, я вспомнила, что она им плела, и стала говорить, мол, грудь у меня как два яблочка и ножки длинные. А потом он такое бесстыдство начал говорить, я растерялась вся, но Вера помогла. Взяла у меня трубку и сама давай с ним болтать. Он у нее через пять минут успокоился. В общем, и я научилась со временем. Сейчас уж не смущаюсь, знаю, что сказать. И мужиков уж за версту чую, хоть и не вижу их, а чувствую, кому что сказать нужно, даже знаю, на кого сколько времени уйдет. Привыкла. И платят действительно хорошо, и работа непыльная, не то что на заводе… Я и приоделась, и телевизор себе новый купила. Сережа, хозяин наш, с нами хорошо обращается, слова грубого никогда не скажет. И денежки платит вовремя, все как положено. Я уж настолько притерпелась, что и вязать могу во время работы, и кроссворды разгадывать.
— И вас это не отвлекает? — поинтересовалась Лариса.
— Нет, что вы! Вы думаете, я вникаю, что ли, сильно? Пусть плетут что хотят, я им отвечаю — главное, что они хотят слышать, и все. Но все же никому об этом не рассказывала, потому что, сами понимаете, все-таки работа-то… Щепетильная. Люди-то что скажут? Не по возрасту мне вроде такими делами-то заниматься.
Она снова стыдливо захихикала и продолжила:
— Хотя для моего возраста работа самая подходящая. У нас одна есть и постарше меня, у нее внуков трое. И ничего, работает. Нас же не видит никто, а голос вполне подходит. Не определишь, сколько тебе лет.
— Понятно, — ответила Лариса. — И что же, это вашего Сергея квартира?
— Нет, снимает он ее. Вера мне говорила, что хозяйка — какая-то его знакомая, так она в Москву уехала, а квартиру ему сдала недорого. Он и решил из нее такую фирму сделать.
— Так как же это связано с деньгами, которые вы просили у сестры? — напомнила Лариса.
Тамара Николаевна помрачнела.
— Даже и не знаю, как вам говорить-то, — призналась она. — У меня прямо душа вся изболелась из-за этого. В такую беду я попала…
— Вы раскажите, может быть, мы с вами вместе что-нибудь придумаем, — подбодрила ее Лариса.
— Ну, в общем, узнал кто-то, что я там работаю, — со вздохом сказала женщина. — Письмо мне прислал, что, мол, все про тебя знаю и всем расскажу, если ты мне не заплатишь…
— Вот как! — оживилась Лариса. — И что же дальше?
— Написал, чтобы деньги я приготовила, тысячу долларов, ему заплатить… А мне деваться некуда — не дам деньги, так он, подлец, и правда всем расскажет. Перед детьми-то Люсиными как неудобно получится, да перед соседями. Я тут всю жизнь живу, все меня знают. Зачем мне слава такая на старости лет? И поделиться ни с кем не могу, потому что это означает самой себя выдать…
У Тамары Николаевны скривился рот, и она расплакалась. Лариса протянула ей сигарету. Та шмыгнула носом и закурила.
— И что, вы отдали деньги? — спросила Лариса.
— Нет еще. Он, наверное, все-таки подумал, что я сразу не соберу… Я ж с ним даже поговорить не могу, он мне только письмо прислал, сам не звонил, не приходил… Написал, чтобы я к пятнадцатому числу их собрала и отнесла в камеру хранения. И если только я кому скажу про это, то он вмиг все расскажет, а его самого не поймают, потому что он за мной следит и в случае чего за деньгами просто не пойдет. Я теперь вот и с вами разговариваю, а сама боюсь — вдруг он все слышит?
Тамара Николаевна испуганно посмотрела на Ларису.
— Успокойтесь, — ответила та. — Как он может слышать? К вам что, приходил кто-то, кто мог поставить подслушивающее устройство?
— Да никто ко мне не ходит! — махнула рукой Шестакова.
— Ну вот видите, — улыбнулась Лариса. — А у вас сохранилось то письмо?
— Да, конечно.
Тамара Николаевна вскочила с места и достала из ящика серванта конверт.
— В почтовом ящике лежало, — протягивая его Ларисе, пояснила она.
— Угу, значит, этот человек прекрасно знает, где вы живете, — доставая письмо из ненадписанного конверта, сказала Лариса.
Текст был написан печатными буквами шариковой ручкой на обыкновенном тетрадном листе. Грамматических ошибок Лариса не обнаружила.
«Значит, человек довольно образованный», — сделала она вывод.
Вкратце в письме говорилось, что Тамара Николаевна, если не хочет придать огласке род своей деятельности, должна собрать тысячу долларов и пятнадцатого марта в час дня отнести ее в камеру хранения номер пять на железнодорожном вокзале. В противном случае — увы! — о ее специфической профессии будет сообщено всем ее знакомым. Код замка также был указан.
Лариса сложила листок. Тамара Николаевна с тревогой и надеждой смотрела на нее.
— Ну что ж, — сказала Лариса, — в первую очередь вам нужно перестать бояться. Совершенно ясно, что человек этот дилетант и просто блефует. Весь его расчет на то, что вы испугаетесь, потеряете способность мыслить разумно и очертя голову побежите исполнять его волю, лишь бы сохранить свою тайну. Так оно, собственно, и вышло. Вы ведь понесли бы деньги?
Тамара Николаевна виновато кивнула.
— Ну вот, вы их и понесете. Только сделаем мы все грамотно и под прикрытием моего знакомого из милиции. Я вам обещаю, что шантажист после этого не будет вас больше донимать.
— Да что вы, что вы! — заволновалась Тамара Николаевна. — Да если его милиция заберет, он же все расскажет! Что ему терять? Обозлится и расскажет!
— Во-первых, совершенно необязательно, — возразила Лариса. — И вообще, я вам советую сейчас думать не об этом. Вы хотите избавиться от шантажиста?
Тамара Николаевна молча кивнула.
— Тогда прежде всего нужно избавиться от чувства страха. Иначе вы попадете в вечную кабалу. Ни в коем случае нельзя уступать наглецам — сядут на шею.
— Да, а вон сколько случаев-то в газетах пишут — похитили ребенка с целью выкупа, а потом находят того ребенка мертвым!
— Господи, ну здесь же совсем другой случай, — поморщилась Лариса. — У вас же никого не похитили, значит, самое страшное никому не грозит. И потом, еще раз повторяю, вас шантажирует человек совсем другого плана, не убийца-беспредельщик, а дилетант. И скорее всего обыкновенный трус. Так вы согласны избавиться от него?
Она в упор посмотрела в глаза Тамары Николаевны, и та через секунду твердо ответила:
— Да.
— Отлично, — отозвалась Лариса, доставая мобильник и набирая номер подполковника Карташова.
— Приезжай ко мне. Вместе со своей Шестаковой, — коротко бросил Олег Валерьянович, после того как Лариса вкратце изложила ему суть дела.