Пролог

Кровь, кровь, кровь. Она была почти везде: на полу, на стенах, на единственной дорогостоящей в комнате вещи – комоде из красного дерева с ручками из слоновой кости. А рядом – безжизненное жирное тело владельца маленькой сочинской гостиницы. Бывшего владельца, так как теперь все то, что было его состоянием, над которым он так трясся, переходило ей – его убийце, жене, красавице и подлой изменщице. И она еще смела утверждать, что ни в чем не виновата.

Как только я прибежала на женский крик, увидела именно ее, Сабину, с перепачканными кровью едва ли не до локтя руками, в которых был зажат старинный кинжал. Капли крови капали с него на пол, а она смела еще говорить, что ни в чем не виновата.

– Это не я, не я… – не уставала повторять Сабина. – Не я.

– А кто же, если здесь больше никого нет и не было? – медленно пятясь назад, так как поза Сабины заставляла ее опасаться, все-таки решилась спросить я.

Женщина усиленно замотала головой, продолжая повторять:

– Не я, нет, не я…

При этом она сделала попытку подойти ко мне поближе, так и не выпуская из рук своего оружия. Я жутко испугалась и мгновенно побледнела. Резко развернуться и убежать я была просто не в силах, так как ноги сделались ватными, сердце заколотилось как сумасшедшее, а в голове стучала лишь одна мысль: «Она убьет меня».

Убьет за то, что я до этого не давала ей возможности довести свое дело до конца, что столько раз становилась свидетелем неудавшихся покушений, а теперь еще и стала свидетелем удавшегося.

Я судорожно сглотнула слюну и поняла, что теряю сознание. А эта дьяволица с ангельским личиком только ухмылялась и что-то повторяла словно заклинание. Но мне уже было все равно – скоро я уже ничего не буду чувствовать.

«Господи, ну почему же я не теряю сознание? – неожиданно резко выйдя из оцепенения, спросила я себя. – Все было бы куда проще и легче. Легче для нас обеих».

Внезапно из-за моей спины донеслось какое-то движение, и я интуитивно почувствовала, что у меня еще есть шанс на спасение.

Резко обернувшись назад, я заорала во весь голос:

– Я здесь! Помогите!..

Сабина мгновенно встрепенулась, ее лицо исказила маска гнева и раздражения. Я подумала, что вот именно сейчас она и бросится на меня, но женщина поступила совершенно иначе. Она схватила стоящую на соседнем столике какую-то тяжелую штуковину – статуэтку, кажется, – и, размахнувшись, запустила ее в меня. Я едва успела увернуться. Статуэтка, пролетев буквально в паре сантиметров от моего уха, упала на пол, издав жуткий грохот.

Именно он и привлек внимание какого-то мужчины, который не постеснялся заглянуть в оставленную не запертой дверь. В тот момент я все еще стояла на том же самом месте, а Сабина, впав в истерику, рыдала, обхватив лицо руками.

– Что… что тут происходит? – обалдело глядя на меня и хозяйку гостиницы, спросил мужичок.

Он, насколько я помнила, поселился в гостинице чуть раньше нас.

– Она прикончила своего мужа, а потом пыталась убить меня, – сказала я. – Владислав, позовите кого-нибудь еще. Нет, побудьте здесь, а я вызову милицию.

Пролетев мимо разом оцепеневшего мужчины, я выскочила в коридор и во весь голос закричала:

– Ви-и-ктор!

Кричать что-либо другое мне даже не пришло в голову, а Виктор должен был в данный момент находиться внизу и ждать, когда я спущусь со своим, забытым в комнате зонтиком от солнца.

Незаменимый в любых экстремальных ситуациях Виктор вырос передо мной словно из-под земли. Я коротко рассказала ему о случившемся и сразу метнулась к телефону. Виктор же поспешил в ту комнату, где мной был оставлен на страже Владислав.

Долетев до общественного телефона, я выхватила трубку из рук с кем-то беседующей женщины, по-хамски оттолкнула ее в сторону и судорожно принялась крутить диск, набирая нужный номер. Вспоминать правила этикета в данный момент мне было некогда.

– Да что это за такое? Что вы себе позволяете, девушка? – заголосила за моей спиной немолодая уже особа, разговор которой я прервала. – А ну-ка немедленно отдайте трубку и…

– Милиция? – не слушая даму, спросила я. – Это из гостиницы… Тут произошло убийство, приезжайте немедленно.

– Как убийство? – ахнула все та же дама.

– Адрес? – повторила услышанный в трубке вопрос я. Потом резко повернулась к ошарашенной женщине и спросила: – Вы знаете точный адрес этой гостиницы?

Дама быстро закивала и без лишних вопросов принялась мне его диктовать, а я слово в слово повторяла координаты дежурному милиционеру.

– Хорошо, ждем, – вешая трубку, закончила я.

Потом развернулась и собралась было направиться наверх, чтобы проверить, как там обстоят дела, но тут мадам остановила меня и принялась извиняться:

– Простите, я не знала, что это срочно. Я думала… – хлопая длинными, явно приклеенными ресницами, начала было она, но я ее перебила:

– Не до извинений сейчас, вызовите лучше «Скорую».

– Да, да, конечно, – затараторила дама и бросилась к телефону.

А я помчалась на второй этаж, вздыхая на ходу, что начавшийся так замечательно отдых теперь так мерзко испорчен. Впрочем, я с самого начала почувствовала неладное, но не придала этому должного значения.

 

Глава первая

Поездка к морю в бархатный сезон, отдых на песчаном пляже, заполненном красивыми женщинами и мужчинами, наслаждение ярким солнцем, чистым воздухом и прохладной морской водой – мечта любого нормального человека. Разве я не права?..

Вот и мы решили съездить. Мы – это я, главный редактор газеты «Свидетель» Бойкова Ольга Юрьевна, и все те, кто работает под моим началом: старейшина нашей редакции Сергей Иванович Кряжимский, весьма шустрый курьер Ромка, неподражаемая по всем параметрам секретарша Маринка и молчаливый фотограф Виктор. Со всей нашей компанией я уже успела так сродниться, что даже не только рабочее, но и почти все свободное время провожу вместе. И очень даже этому рада. Ведь мы не раз попадали, а потом выпутывались из таких замысловатых историй, что вам и не снилось. А как было не попадать, если само название нашей газеты – «Свидетель» – предполагает присутствие там, где тебя не ждут и тебе не рады. Например, на месте преступления или во время крупных разборок.

Но сейчас мы все вместе решили устроить себе маленький отдых на одном из сочинских пляжей. Уж его-то мы заслужили потом и кровью, как говорит моя лучшая подруга и коллега Маринка Широкова. Не верите?.. Но это потому, что вам еще не известно, какую большую победу мы одержали этим летом.

А началось все предельно просто: утром Сергей Иванович Кряжимский зашел ко мне в кабинет и положил на стол компьютерную распечатку. Я узнала, что в нашем Тарасове устраивается областной конкурс на самую громкую сенсацию. А за победу в нем сулилась прямо-таки замечательная сумма денег.

Предложение словно для нас было придумано. Мы хоть и с самого начала не сомневались, что конкурентов среди других печатных изданий нам нет, но вот когда услышали, что на первое место всеобщим голосованием избрана газета «Свидетель», то просто дар речи потеряли.

Вы себе и представить не можете, какое это чувство – победа! Сердце колотится, но на душе у тебя хорошо, она ликует и радуется.

Вот как мы потрудились!

Это ли не причина, чтобы теперь немного отдохнуть от трудовых будней?.. И очень кстати получилось, что это совпало с заменой оборудования в нашей типографии.

Кстати, съездить на море – это была Маринкина идея. Она как только узнала, сколько денег перевели на наш счет в банке, так сначала пару минут просто дико визжала, от чего все остальные были вынуждены зажать уши руками, а потом заявила:

– Ну, и как вы планируете это отмечать? Предлагаю куда-нибудь поехать.

– Да. На футбол, например, – поддержал ее Ромка.

– Да что там футбол, – воскликнула она, – такие деньги раз в пятилетку бывают, а то и реже! Значит, потратить их надо так, чтобы потом не обидно было – с шиком.

– На рестораны, например, – подколола ее я.

– Какие там рестораны, – отмахнулась она. – Это все мелочи.

– Мелочи? – удивленно переспросил Кряжимский, слегка приподняв очки и оторвав лицо от экрана своего компьютера. – Не сказал бы…

– Конечно, мелочи, – повторила Маринка. – В наши тарасовские рестораны я и без денег могу сходить, когда захочу…

– За счет кавалеров, – прыснул Ромка и тут же съежился, словно испугавшись, что его сейчас ударят.

Но Маринка на эту реплику, как ни странно, даже не прореагировала, а продолжила знакомить нас со своим планом.

– Я тут подумала, – гордо заявила она, – и решила, что такую сумму не грех потратить и на поездку к морю. Стоп, стоп, стоп, – выставив руку вперед, защебетала она, предотвращая все попытки возразить.

Кстати, попыток этих не было вовсе, так как все переваривали ее предложение. Маринка же быстро затараторила дальше:

– Нет, вы сами подумайте: новый выпуск нам пока готовить не надо. Да и я от одного только сознания того, что столько денег где-то лежит, работать не смогу. На мелочи подобную сумму тратить не хочется, а вот море – это великолепно… – Она задумчиво закатила глаза.

– Да, дорогая, осень! Птички улетели в теплые края, умные люди тоже, – осторожно пошутил Ромка, напомнив всем одну из радиореклам.

– Вот, совершенно верно, – согласилась Маринка, тут же вернувшись с небес на землю. – Даже ребенок – и тот понял, что я имею в виду.

Ну еще бы, где уж ему не понять. Он ведь, как и Маринка, «обожает свою работу и может часами на нее любоваться» – желательно издалека. Знаю я эту парочку – все бы им резвиться и ничего не делать.

Пока я размышляла, высказал свое соображение на этот счет и Кряжимский, заявив:

– А ведь это мысль. Море, – он многозначительно поднял руку вверх, – это гораздо лучше, чем ежедневное безделье в четырех стенах. Даже мне сегодня совершенно нечем заняться. Да, действительно нечем. – Кряжимский развел руками и быстро окинул взглядом остальных.

Возможно, он думал, что я буду сопротивляться, упорствовать, но я и сама уже подумывала над этой идеей. Так что я была полностью на их стороне.

– Ну так что: море, Сочи, солнце, пляж? – в который раз спросила Маринка.

Ну как я могла не согласиться на такое заманчивое предложение?! Конечно же, я согласилась.

Сразу после этого решения мы приступили к обсуждению того, куда лучше всего поехать и что с собой взять. Совещались долго, так как Маринка непременно хотела поселиться в самой комфортабельной гостинице и совершенно ничего не делать: только купаться и загорать. Я бы от себя добавила: улыбаться и всех завлекать.

Ромка же ныл о том, что всю жизнь мечтал поехать в «Диснейленд» или в иной развлекательный игровой парк. Ну, а для Кряжимского куда важнее была полная тишина, отсутствие суматохи и толкучки – отдых для него ассоциировался с мягким креслом и парочкой интересных книжек. Для этого и ехать-то никуда не нужно.

Промолчал же только Виктор, но он всегда молчал, а его мнением никто не удосужился даже поинтересоваться. Естественно, что итоговое решение в данной ситуации должна была принять я.

В конце концов, все же было решено ехать именно в Сочи, а уже на месте определиться, куда селиться и чем заниматься. Договорились отправиться рано утром, облегченно вздохнули и разошлись по домам – укладывать чемоданы. Увы, тронуться в путь с утра нам не удалось, а виновата во всем была одна прелестная особа, решившая, что уж в Сочи-то она непременно должна прихватить весь свой гардероб, включая зонтики, раскладушки, сумочки-недельки, чуть ли не ящик косметики и многое другое. Вы, наверное, уже догадались, о ком я.

Наконец, когда к обеду мы все же сумели затолкать это добро в машину Виктора, а затем и сами погрузиться в мою «ладушку», можно было начинать путешествие.

Не знаю, ездили ли вы в Сочи на машине, а вот мне как-то не привелось, добиралась раньше только поездом, как и мои коллеги, а потому всю дорогу мы восхищались всем, что попадалось нам на пути, начиная с маленьких закусочных, стоящих чуть ли не через каждый километр, и заканчивая качеством дороги.

Разницу мы почувствовали довольно быстро – сначала обе машины вынуждены были скакать по родным ухабам, как козлы по горам, но потом постепенно словно поплыли. Маринка по этому поводу даже пошутила:

– А спорим, я даже с закрытыми глазами в следующий раз смогу определить, где проходит граница Тарасовской области!..

– Все элементарно!.. Как только машина перестает скакать, как кузнечик, ты уже вдали от любимой области. Даже в окно смотреть не надо.

Эту тему тут же подхватил Сергей Иванович.

– Вы совершенно правильно подметили, – обратился он к Маринке. – Это только в России автомобилистам приходится передвигаться словно не по шоссе, а по лабиринту, петляя из стороны в сторону, а вот в западноевропейских странах это строго-настрого запрещено.

– Как это? – спросил Ромка. – Что, совсем руль крутить нельзя? Так это ж ничуть не интересно!

– Получается, что – нельзя, – неуверенно ответил ему Кряжимский. – За виляние туда-сюда там даже берут штрафы, и не маленькие. И вообще, правил у них там очень много. Вот, например, – продолжил он, – если ты захочешь притормозить, то что сделаешь?

– Сверну на обочину, – уверенно заявил Ромка и вопросительно покосился в мою сторону.

– И будешь не прав, – сказал Сергей Иванович. – Потому что там останавливаться даже за специальной полосой можно только в самом крайнем случае: при поломке, например. Да и то нужно сразу же выставить по обе стороны от машины аварийные знаки.

– А если я, например, поспать захочу? – не унимался Ромка. – Что, даже тогда остановиться нельзя будет?

– Нет, нельзя, для отдыха у них рядом с дорогами располагаются специальные стоянки, где можно остановить машину и немного вздремнуть.

Начало смеркаться. Пришлось притормозить у какой-то забегаловки и плотно перекусить в ней.

– Не знаю, как вы, а я планирую теперь поспать, – выйдя из-за деревянного столика и направляясь к моей «ладушке», сказала Маринка.

Никто ее останавливать не стал. Правда, пару минут спустя об этом пожалели, так как наша принцесса Турандот умудрилась занять своим телом чуть ли не весь салон, разложив все сиденья и развалившись на них прямо посередине.

Я попросила Виктора слегка потеснить эту мамзель, и рядом с ней улегся Ромка – никто другой просто бы не поместился. Остальным же – Кряжимскому, мне и Виктору – пришлось ютиться во второй машине и спать почти сидя. Впрочем, спать сидя было бы не так и сложно, если бы не жара, причем нестерпимая. В такой духоте мы просто не смогли заснуть, а потому предпочли немного прогуляться.

Только к утру нас сморил сон, да и то ненадолго – Маринка ведь к тому моменту уже выспалась и принялась будить всех остальных.

– Эй, лежебоки, вставайте, а то все на свете проспите, – толкая меня в бок, громко произнесла она. – Ну же, мы едем дальше или нет?

– Угу, – это все, что с огромным усилием выдавила из себя я, не в силах открыть глаза.

– Угу, угу, – передразнила меня Широкова. – Спать надо вовремя, когда все спят. Вон солнце уже высоко, а нам до моря еще ехать да ехать. Так весь отпуск в дороге проведем.

Кое-как пересилив себя, я все-таки смогла приподнять свои неимоверно тяжелые веки. Потом пару минут просто посидела, окончательно приходя в себя и слушая Маринкино стрекотание.

– Знаешь, мне этой ночью такой классный сон приснился, такой классный… – вдохновенно рассказывала она. – Ну просто прелесть. И настолько все в нем было реально и правдиво, что я сразу поняла – это видение, и оно уже ждет меня на теплом пляже, среди зеленых парков, голубых волн и…

– А это видение случайно не двухметрового роста, с голубыми глазами, очаровательной улыбкой и в белом как снег костюме? – протирая глаза руками, поинтересовалась я.

– Да. А как ты догадалась? – искренне удивилась моей проницательности Маринка.

– А мне то же самое приснилось, – пошутила я.

– Нет, что, правда? – приняв все за чистую монету, снова спросила Маринка.

– Ага, как и то, что у тебя на плече сидит скорпион, – ответила ей я и почти сразу же об этом пожалела.

Маринка начала так дико орать и прыгать на месте, отряхивая себя руками, что всполошился даже Виктор и, выскочив из-за столика, где он пил чай, быстренько подхватил Маринку на руки, слегка приподнял от земли, а потом вновь поставил на место и слегка потряс. Широкова наконец успокоилась.

– Где, где эта тварь? – зыркала она глазами по земле.

– Какая? – переспросил у нее ничего не понимавший Кряжимский.

Он в тот момент занимался приведением салона моей машины в надлежащий порядок. А Ромка ему в этом помогал.

– Ну эта, с иголкой на хвосте, – все еще испуганно цепляясь за Виктора, откликнулась Маринка.

– Скорпион, что ли? – смекнул наш курьер и захохотал, хватаясь за живот и чуть ли не катаясь по земле.

Но и теперь Широкова все еще ничего не понимала. А я и Кряжимский не могли сдержать улыбок. Виктор, явно пожалевший Маринку, вынужден был ей пояснить:

– Они тут не водятся.

– Как?.. Значит… – Только теперь до Маринки дошло, что ее разыграли, и она, сразу же густо покраснев, быстро куда-то умчалась, так ничего и не сказав.

Когда же вернулась, мы все успели уже позавтракать и рассаживались по своим местам. Маринка тоже села, но демонстративно отвернулась от меня в сторону, давая понять, что она ужасно обижена. Сергей Иванович попытался нас примирить.

– Ну что вы дуетесь, Мариночка, Ольга Юрьевна же не со зла, а просто пошутила, – по-отцовски положив ей руку на плечо, произнес Кряжимский.

А Ромка от себя добавил:

– Если бы ты хоть немного знала географию или эту… зоологию…

Но тут уж Маринка не сдержалась. Она быстренько развернулась и ударила Ромку по голове неизвестно откуда взявшейся у нее в руке книгой. Получи, фашист, гранату.

Ромка захныкал, но не от боли, а скорее от злости и обиды, что за него никто не заступился. На этом данный инцидент был исчерпан, и о шутке над Маринкой больше никто не вспоминал.

Всю оставшуюся часть пути мы восхищались местностью. И чем ближе мы подбирались к Сочи, тем красивее становилось вокруг: огромные плантации цитрусовых деревьев и чая; миниатюрные домики, ограды которых обвивали магнолии и белые акации; пальмы; необычайно чистый и, я бы даже сказала, вкусный воздух; ну и, конечно, море, видимое каждый раз, как только машина поднималась в гору.

– Рай, да и только! Нет, даже не рай – лучше! – выпрыгнув из машины и пару минут просто покружившись на месте, радостно воскликнула Маринка. – Я отсюда ни за что никуда не уеду.

Учитывая то, что остановку мы сделали недалеко от самого города Сочи, я решила, что не помешает поинтересоваться у кого-нибудь, как сейчас обстоит дело с гостиницами. Что-то мне подсказывало, что они должны быть переполнены.

Оказалось, что найти жилье сейчас – огромная проблема. Об этом мне поведал владелец той автозаправки, у которой мы и притормозили, чтобы «зарядить» свои автомашины.

– Так что вы зря в сам город направляетесь, – сказал нам владелец автозаправки, мужчина лет сорока – сорока пяти с приличным животиком и рыжими волосами. – Лучше вам поискать жилье где-нибудь тут.

– Но отсюда же так далеко до моря, – сразу воспротивилась этому предложению Маринка. – Пока туда доберешься, сжаришься вконец. Нет, я не согласна, едем в город – и точка.

Послав Маринке один из своих тяжелых взглядов, суть которых она понимала мгновенно, я вновь повернулась к мужчине и спросила:

– А где-нибудь поблизости разве есть гостиницы – ну, такие, чтобы недалеко от моря были расположены?

– Да тут их масса, – уверенно ответил владелец автозаправки. – Сочи-то город туристический, тут каждый местный тем и живет, что имеет либо гостиницу, либо магазин, либо заправку.

– Да, видно, не любят сочинцы работать, – вздохнул Кряжимский и осуждающе покачал головой.

– Так зачем им это, когда деньги можно куда более простым способом получить? – тут же вставил все тот же мужчина. – Ну так что, дать вам пару адресов? – обратился он ко мне. – Сами не найдете.

– Оля, поедем, – потянув меня за руку, тихо сказала Маринка. – Знаю я этих советчиков – сейчас зашлет куда-нибудь.

Но я ее слушать не стала и на всякий случай записала парочку адресов, если ничего не удастся найти. Потом мы вновь расселись по машинам и покатили к городу.

* * *

– Нет мест, нет мест, вот заладили, – ворчала недовольная Маринка, сидя на соседнем сиденье.

Действительно, едва мы оказались в Сочи и занялись поиском временного места проживания, во всех гостиницах, начиная от больших и заканчивая маленькими, нам говорили одно и то же.

Потому-то теперь мы катили в обратном направлении, надеясь найти хоть какое-нибудь жилье в близлежащих к городу районах. Мне пришлось-таки достать из кармана тот листочек, что мне дал заправщик. Именно этим и была больше всего недовольна Маринка.

– Ну не нравится мне этот тип, что я с собой могу поделать, – повторяла она уже в пятидесятый раз. – И не верю я, что он мог посоветовать что-нибудь приличное. Вот наверняка зашлет в такую глушь, где даже моря поблизости не будет видно. Может, лучше еще у кого-то спросить? Ну, хотя бы вон у того гражданина. – Она указала на идущего по дороге паренька лет двадцати трех.

– Он не знает, – окинув его быстрым взглядом, ответила ей я.

– Почему? – не поняла Широкова.

– Он такой же турист, как и мы, – отмахнулась я от Маринки, не имея никакого желания еще куда-то ехать и что-то спрашивать.

С меня хватало и того, что я какой уже день нахожусь за рулем своей машины. У меня спина болит, ноги ноют, и вообще я хочу спать.

– И ничего он не турист, – попыталась было возразить мне Маринка, но Кряжимский ее остановил и пояснил:

– Турист, турист, Мариночка. Сочинцы никогда не станут носить всю ту муть, что они делают для приезжих. А у этого парня все руки и шея – в дешевых побрякушках.

– Ладно, пусть этот парень турист, но есть же еще и другие, – не унималась Маринка.

Пришлось ей пояснить, что, пока я за рулем, мы будем ехать туда, куда я решу, а вот когда она займет это место, тогда и получит право голоса. Это Маринку слегка успокоило, так что дальше мы ехали молча – тишину нарушали лишь ее тяжкие вздохи и Ромкины восторженные восклицания.

– Ух ты, класс! А это что за деревья? – наполовину высунувшись из окна, спросил он, заметив несколько эвкалиптовых деревьев, красиво освещенных заходящим за горы солнцем. – Они аж до неба достают. Их специально чем-то подкармливают или они так сами растут?

– Сами, – усмехнулся Кряжимский, а потом стал рассказывать об этом чуде света.

Я их не слушала, так как была увлечена сравнением поворотов дороги с теми, что имелись на моем рисунке, показывавшем, как добраться до гостиницы. Пока все вроде сходилось.

– Нет, Ольга Юрьевна, они что, и правда самые высокие деревья на земле и могут иссушить своими корнями даже болото? – не верил в услышанное Ромка.

– А?.. – очнулась от мыслей я. А когда сообразила, о чем идет речь, ответила: – Да, правда, они впитывают очень много влаги, потому и сажаются только на болотах. Настоящая же их родина – Австралия.

– А еще, двоечник, – встряла Маринка, – запах этих самых деревьев не переносят малярийные комары.

Ромка тихонько хмыкнул, понимая, что Маринка ему мстит за былые умные речи.

– Так, мы, кажется, уже приехали, – делая очередной поворот, обрадовала я всех.

Мои пассажиры моментально умолкли, напряглись и прильнули к окнам.

– Я так и знала, – уныло протянула Маринка, как только перед нами показалась маленькая старая двухэтажная постройка.

Мало того, что она была деревянная, так еще и не имела никаких балконов и веранд. А главное – поблизости с ней не наблюдалось никакого моря.

– Я так и знала, – снова повторила Широкова. – Понятно, почему здесь никто до сих пор не поселился – такая глушь.

– Ну почему же никто не поселился, – попытался приободрить ее Кряжимский. – Вон там, в стороне, я вижу несколько машин.

– Если бы вы имели такое зрение, как у меня, – тут же фыркнула в ответ недовольная Маринка, – то смогли бы рассмотреть и то, какие допотопные эти машины. Бомжи на лучших ездят.

– А бомжи уже машины имеют? – прицепился к ней Ромка.

– Отстань, некогда мне твоим образованием заниматься, – отмахнулась от него Маринка и снова взялась причитать: – Как же тут ужасно! Нет, я этого не вынесу. Это разве Сочи, это разве отдых на все сто? Это издевательство над людьми, это…

Дослушивать ее гневные тирады, конечно же, никто не стал.

Оставив Маринку на попечение Кряжимскому и прихватив с собой Виктора, я подошла к гостиничной двери. Данное заведение оказалось не настолько уж заброшенным, если имелся охранник. Он сначала проверил наши документы, потом узнал о цели прибытия и лишь потом объяснил, как найти хозяина. Сам же так и остался сидеть при входе.

Мы прошли дальше. Внутри гостиница оказалась, конечно же, не такой шикарной, как те, что мы видели в городе, но все же было видно, что ее поддерживают в чистоте и порядке. Все тут было предельно просто и дешево: плетенная из бамбука мебель, шторы и плафоны, грубоватые полотняные салфетки и скатерти на столах, маленькие картины маслом на стенах и несколько панно, собранных из даров моря.

– А тут довольно мило, – заметила я, обращаясь к Виктору.

Виктор только согласно кивнул. Потом мы сразу последовали вправо, зная, что где-то там должен находиться кабинет владельца гостиницы. По пути я пыталась понять, почему сейчас вокруг стоит такая тишина: неужели никого нет? Такого просто не может быть.

Кабинет человека, которому все это заведение принадлежало, мы нашли почти сразу. Я постучалась.

– Да, входите, – донесся из-за двери слегка сипловатый мужской голос. – Только дверь закройте. Духота, а у меня кондиционер.

Мы с Виктором переглянулись и, вздохнув, распахнули дверь и прошли внутрь. В комнате и в самом деле было прохладно.

Хозяин был человеком крупным, вернее, даже толстым. Владелец гостиницы сидел в кресле, и оно прогибалось под ним почти до пола. Что же касается лица, то оно просто заплыло слоем жира – маленькие глазки, малюсенькие нос и рот.

Он посмотрел на меня своими поросячьими глазками и спросил:

– С чем пришли?

– Скорее, зачем, – осторожно поправила я его. – Мы бы хотели снять у вас две комнаты.

– Две? – довольно вяло переспросил мужчина. – Почему?

– Почему снять или почему две? – не поняла я. Но сразу пояснила: – Мы приехали на отдых. Нас пять человек: две женщины и трое мужчин.

– А-а, – протянул владелец гостиницы и, свесив голову вниз, стал любоваться своими толстыми пальцами.

«Он что, отвечать не собирается? – переминаясь с ноги на ногу, спрашивала себя я. – И долго нам так стоять?» Так и хотелось сказать: «Эй, ты, уснул, что ли?» Но я сказала:

– Ну так что, есть ли у вас свободные комнаты?

– Две? – снова переспросил мужчина, но потом, поймав мой тяжелый взгляд, слегка встряхнулся и закончил более живо: – Да, есть. Как раз последние две остались.

– Значит, мы можем в них поселиться?

– Да, конечно, вот ключи, – извлекая из ящика два длинных ключа и протягивая их Виктору, ответил нам хозяин. Потом, видно, решил, что не мешает представиться: – Артур Валерьянович Сочников.

– Ольга Юрьевна Бойкова… – Я чуть было не сказала «главный редактор газеты «Свидетель», но, спохватившись, добавила: – А это мой друг Виктор.

О том, кто мы такие и чем занимаемся, мы еще перед отъездом решили нигде не распространяться.

– Обратитесь к Сабине, моей жене, она вас запишет, – произнес Сочников. – Она должна быть в гостиной.

Поняв, что на этом наш разговор закончен, я быстрым шагом направилась к выходу, Виктор последовал за мной. Когда же мы вновь оказались в гостиной, то теперь в ней наконец-то начало наблюдаться движение. Несколько мальчишек играли в догонялки на лестнице, а какая-то молодая женщина расставляла на столах салфетницы.

Подойдя к ней, я поинтересовалась, где можно найти жену Сочникова – Сабину. Оказалось, что это она и есть. На некоторое время я потеряла дар речи. Я ведь полагала, что Сочникова, как минимум, должна быть женщиной полной, да и возрастом постарше. А что увидела: молодую, загорелую, черноволосую красавицу с идеальной фигурой, крупными глазами и вишнеподобным ротиком. Даже Виктор, которого удивить куда сложнее, чем меня, на этот раз ахнул и пару минут стоял с открытым ртом.

– Так вы что-то хотели? – слегка ухмыльнувшись, поинтересовалась женщина.

– Да, мы бы… мы бы хотели… – все еще не могла найти слов я. – Мы только что от вашего мужа.

– Ну, это я поняла, – снова усмехнулась красавица. – Он пустил вас на постой. Давайте ключи, я покажу вам ваши комнаты.

Я молча протянула ей данные нам ключи и последовала за женщиной.

 

Глава вторая

Обе комнаты располагались одна напротив другой, так что в первой поселились все наши мужчины, а вторая досталась нам с Маринкой.

Комнаты были удобными, в каждой стояло по две кровати, но для Ромки я сумела выбить у Сабины еще и раскладывающееся кресло, имелось в них по одному столику с несколькими ящиками и по паре кресел.

Устроились мы довольно быстро, учитывая, что вещей взяли совсем немного. Кроме, конечно, той особы, которая не последовала примеру других. Она возилась со всем сама. Но уже потом нас ожидала страшнейшая расплата за то, что мы заставили это нежнейшее создание самой таскать свои чемоданы на второй этаж и в гордом одиночестве их распаковывать.

– У меня болят руки, – оказавшись с нами за общим столом, принялась ныть Маринка. – Я чувствую себя хуже, чем разбитое корыто, хуже, чем тряпка, об которую все вытирают ноги.

– Мариночка, ну смилуйтесь над нами, избавьте от своих жутких сравнений, – в конце концов не выдержал Сергей Иванович. – Я же не железный, чтобы все это выслушивать.

Но та и ухом не повела, а принялась ныть еще больше:

– А вы, вы даже не побеспокоились о моем здоровье. Ведь я же, например, могла упасть с лестницы вместе с чемоданом. Я могла сломать или вывихнуть руку, я могла…

– Вон его красавица-жена, – прекрасно зная, что заставить Маринку замолчать можно одним-единственным способом, сказала я.

Маринка уже слышала мой рассказ о том, что хозяин данной гостиницы жутко толстый тип, но жена у него настоящая куколка.

– Где? – моментально замолкнув и замотав головой в разные стороны, спросила заинтригованная Маринка.

– Догадайся, – откликнулась я и принялась наблюдать за движением ее глаз по гостиничному залу.

Сейчас он был полностью забит народом, только что вернувшимся с пляжа и теперь поглощающим все то, что ему предлагалось местной кухней. Так что наши тревоги по поводу отсутствия публики не были оправданны: гостиница действительно оказалась забита до отказа.

– Вон та? Эта? – тыкая пальцем без разбору, вопрошала Маринка.

Наконец она по моей наводке наткнулась на ту, на кого следовало, и звучно присвистнула.

– Нет, серьезно она? – все еще не верила Маринка.

– Серьезно, – подтвердила я, тоже рассматривая хозяйку.

– Как Шахерезада из «Тысячи и одной ночи», – очарованно рассматривая девушку, вздохнул Ромка. – Вот бы мне такую жену.

– Это еще что за бред сивой кобылы? – моментально вспыхнула Маринка, развернувшись к Ромке. – Ты что себе позволяешь думать, мальчик. Я в твоем возрасте еще о свадьбе и не помышляла, – сказала она, но Ромка лишь усмехнулся ей в ответ.

– Ага, как же, поверил я тебе. Бантики, юбочки, туфельки. – Он повертел на стуле бедрами, за что схлопотал подзатыльник.

Решив, что надо перевести разговор в другое русло, так как обсуждаемая нами особа все равно уже покинула зал, я поинтересовалась у всех, чем они планируют завтра заняться.

– Да чем тут можно заняться, в этой-то дыре, – фыркнула Маринка, вновь вспомнив, что она же вроде должна негодовать по поводу того, куда ее привезли. – Конечно же, я поеду к морю. Ради него я в эту даль и поперлась. Остальные тоже?.. – хитро посматривая на Виктора и Ромку, полюбопытствовала она.

– Я с тобой, – радостно поддержал ее предложение наш курьер, но потом оглянулся на меня и добавил: – Если только и Ольга Юрьевна поедет.

– Да куда ж она денется-то, – уверенно заявила Маринка. – Не станет же целый день в четырех стенах сидеть. Раз уж мы приехали сюда вместе, то вместе и должны везде ходить.

– Ну да, а ты выбиваешься в гиды? – подколола я Маринку.

Та в ответ только сказала:

– У меня это получится лучше всех. Так что, Ольга Юрьевна, постарайтесь не вляпаться в какую-нибудь местную историю.

– Кто бы говорил! – в два голоса произнесли мы с Кряжимским.

Но, забегая вперед, должна признаться, что на этот раз я, кажется, решила поменяться с ней местами и принять весь удар на себя. Да-да, как это ни удивительно, но на этот раз все же вляпалась в историю именно я, причем так, что весь наш отпуск вынужден был превратиться в очередное расследование. Однако я тороплю события.

Итак, испробовав те чудные кушанья, что нам были предложены, мы все поплелись наверх и разбрелись по своим комнатам.

Но спать нам, конечно же, с Маринкой не хотелось. Поэтому мы решили пока заняться расписыванием ногтей новыми морскими узорами. Это Маринка придумала, сказав, что в гостиной она видела женщину с очень красивыми рисунками на ногтях.

Не знаю уж, чем там занимались наши мальчики, но мы с Маринкой уселись на бамбуковые кресла вокруг небольшого столика и принялись творить. Творили не долго, так как не успела я закончить расписывание первых пяти ее ноготков, как неожиданно вырубился свет.

– Вот черт, а я думала, такое только у нас в Тарасове случается, – выругалась Маринка. – Ну и как мы теперь остальное доделаем?..

– Ты намекаешь на то, чтобы я выяснила причину, – спросила я у нее.

– Ну да, тебе же несложно, – наивно начала Широкова. – К тому же у меня ногти накрашены.

– Можно подумать, что не будь они накрашены, то ты бы пошла, – усмехнулась я, начав отыскивать в своей сумочке маленький фонарик.

– Пошла бы, – уверенно выдала Маринка. – Честно.

Я не стала ничего ей больше говорить, прекрасно зная, что Маринка ужасная трусиха. Отыскав, наконец, свой фонарик, я включила его и, направив прямо в лицо Маринке, сказала гробовым голосом:

– Вот в такую темноту, подруга, и случаются самые страшные и зверские убийства.

Потом повернулась и направилась к выходу. Маринка меня тут же окликнула:

– Если хочешь, я пойду с тобой.

– Трусиха, – усмехнулась я и уверенно шагнула в коридор.

Но не успела я пройти и пары шагов, как до меня донесся чей-то громкий, почти истеричный крик. Услышав его, я замерла на месте, а Маринка дико завизжала и выскочила в коридор, едва не сбив меня с ног.

– Что, что это такое? – совершенно забыв про ногти и цепляясь ими за мой рукав, испуганно спрашивала она.

Я судорожно сглотнула слюну и ответила:

– Не знаю, но нужно проверить.

Крик раздался снова, но теперь еще громче.

– Ты что, собираешься пойти туда? – еще больше перепугалась Маринка. – А вдруг там маньяк и он сейчас разрезает чье-то тело на мелкие кусочки. Ты же сама сказала, что…

– Я пошутила, – стараясь отцепить коготки Маринки от своей руки, ответила я. – Возможно, что там ничего серьезного, просто кто-то напугался темноты. Пойдем посмотрим.

– Давай лучше кого-нибудь позовем, – тихо предложила Маринка.

– Не стоит устраивать переполох раньше времени. К тому же двери-то у всех закрыты.

– Угу, – только и смогла сказать Маринка.

Медленно ступая по деревянному полу, мы с ней подошли к той двери, из-за которой минуту назад донесся этот крик, и осторожно толкнули ее – дверь сразу же отворилась, слегка скрипнув. Маринка тут же пискнула, но сразу же зажала рот руками и еще крепче вцепилась в меня.

Я последовала дальше, водя фонариком в разные стороны. Так мы пересекли одну комнату и, только свернув в узенький коридорчик, увидели открытую дверь в ванную комнату и стоящую в ее проеме женщину – это была Сабина. Она уже не кричала, а только судорожно цеплялась за дверной косяк, чтобы не упасть.

Увидев ее, я даже почувствовала некоторое облегчение. Теперь уже решительно направилась к ней и громко спросила:

– Сабина, вы в порядке? Что с вами случилось? Вы так кричали… Вы боитесь темноты?

Женщина отрицательно закачала головой и указала рукой на пол. Я сразу же направила луч фонарика в ту сторону и отшатнулась. А в следующий момент услышала новый крик, теперь уже Маринкин.

Потом кто-то появился, схватил Маринку, задел меня, и мы все вместе (я имею в виду женщин) во все горло закричали. Естественно, что первыми нашими мыслями было, что это убийца вернулся.

Только потом, когда я, наконец, устала орать и махать руками и прислушалась, поняла, что это – свои. Я бы, может, и раньше это поняла, если бы Виктор произнес хоть слово, но он пытался справиться с Маринкой, все еще визжащей. Кряжимский и вовсе прижимался к противоположной стене. Но, именно увидев его любимые часы со светящимся циферблатом, я догадалась обо всем.

Набрав в легкие побольше воздуху, я что есть силы закричала:

– Сво-о-и.

Не сразу, но все же до женщин дошло, что все в порядке. Они постепенно поутихли, а я произнесла:

– Виктор, займись светом – здесь труп.

Виктор так же бесшумно, как и появился, исчез. Кряжимский же принялся усиленно кряхтеть и кашлять – он так делал всегда, когда доводилось испытывать какое-то потрясение. Наверное, это помогало успокоиться.

– Оля, ты где? – донесся до меня тихий Маринкин голосок.

– Да тут я, не бойся, – присев на корточки и пошарив руками вокруг себя, ответила я. – Ищу фонарик. Куда-то его уронила, когда Виктор нас напугал.

– Не ищи – я его, кажется, ногой куда-то отфутболила, – «обрадовала» меня Маринка.

Пришлось встать и дождаться, пока Виктор наладит свет. С этим наш молчун справился довольно быстро и, появившись, произнес:

– Пробки.

Пробки так пробки, но сейчас это нам было совершенно не интересно, так как все внимание привлекала безжизненно лежащая на полу ванной туша Сочникова. На его голове в области затылка виднелась свежая кровь.

– Он мертв? – обращаясь сразу ко всем, спросила Маринка.

Я пожала плечами, а Виктор наклонился, пощупал вену на шее и, отрицательно покачав головой, принялся переворачивать тело на спину.

– Значит, жив? – снова спросила Маринка, а я подскочила к Виктору и принялась помогать ему оказывать хозяину гостиницы первую помощь.

Виктор осмотрел голову Сочникова, а потом стал хлопать руками по его щекам. Я же только сдернула с вешалки полотенце и, намочив его в ванной, принялась растирать им грудь пострадавшего. Не знаю, насколько это помогало, но ничего иного в данный момент придумать я не могла.

Маринка как-то неожиданно встрепенулась и, обратившись ко все еще стоящей бледной Сабине, сказала:

– Ну, и чего ты стоишь, как кукла, вызывай «Скорую».

Сабина помчалась к телефону, Кряжимский кинулся за своей аптечкой, в которой имелся нашатырный спирт, а мы с Виктором остались возле начавшего постанывать Сочникова… Где-то минут через десять примчалась «Скорая» и воем своей сирены подняла всю гостиницу. Быстро водрузив на носилки уже очнувшегося, но так ничего не успевшего сказать владельца заведения, медики удалились.

– Эхе-хе, – вздохнул Кряжимский, когда мы стали подниматься к себе. – А я-то надеялся, что хотя бы эту неделю мы не будем иметь дело ни с какими преступлениями и наказаниями.

– Какие преступления, о чем это вы? – сразу же оживилась Маринка. – Ничего не произошло. Просто сгорели пробки, вырубился свет, этот тип поскользнулся и упал, а жена его нашла и принялась орать. Никакого преступления, никакого, – повторила она несколько раз.

Ничего не могу сказать относительно остальных, но меня она убедить не сумела – я не просто продолжала считать, но и почти интуитивно чувствовала, что все произошло не случайно.

Маринка это явно заметила, а потому попыталась всячески отвлечь меня от размышлений, предлагая то дорисовать ей ногти, то сходить погулять и подышать свежим воздухом. Тему же попытки убийства или случайного падения она даже не затрагивала. Но я сказала ей, что ужасно устала и хочу спать.

Впрочем, уснуть я даже и не пыталась, анализируя недавний случай. Только ближе к утру я смогла-таки понять, что же так сильно меня напрягло и заставило насторожиться.

Подозрительным мне показалось то обстоятельство, что, упав, владелец гостиницы сильно поранил затылок. Я точно помнила, что видела кровь. Но, когда Сочникова нашли, он лежал лицом к полу, то есть на животе, словно кто-то ударил его сзади. Возникает вопрос: кто?

Рядом в тот момент была только жена. Может, потому она и держалась за косяк, когда мы ее увидели, – не ожидала, что решится на такое. Могла и закричать с перепугу, наверное. Жаль, что я тогда не посмотрела, нет ли поблизости какого тяжелого предмета. Кстати, а ведь потому она и не сумела убить мужа, что удар требовался более сильный, чем тот, на который она способна.

«Так-то оно так, Оленька, но доказательств-то у тебя все равно никаких нет, – нашептывал мне внутренний голос. – Скажет эта красавица, что зашла, а он лежал. Ей все и поверят, а тебя еще, не дай бог, за клевету из гостиницы вытурят. Вот будет тогда отдых твоей честной компании – надолго они его запомнят».

Я решила пока не распространяться о своих выводах и просто понаблюдать за этой писаной красавицей и за тем, какие у нее с мужем отношения. Вполне возможно, что больше ни на что дамочка не решится, так что и волновать остальных ни к чему.

* * *

– Ого, да тут, оказывается, красиво, – высунувшись в окно, воскликнула Маринка.

Она проснулась гораздо раньше меня, не знаю уж, как ей это удалось, сумела сдержаться и не поднять всех на ноги. Такое с Широковой случается довольно редко.

– Ты только посмотри, какие тут деревья, цветы. Ну, давай, просыпайся, – потянув меня за руку к окну, продолжала тормошить Маринка. – Я уже устала все утро одна тут сидеть и молчать.

Я равнодушно выглянула в окно, чтобы только отделаться от приставаний Маринки, но, увидев представший взору ландшафт, невольно залюбовалась. Вид открывался действительно великолепный.

Во-первых, вокруг гостиницы довольно хаотично росли буки, туи, каштаны и кипарисы, образуя собой своеобразный уголок естественной природы. Во-вторых, кое-где в отдалении проглядывали огромнейшие плантации чая и каких-то не знакомых мне растений; кроме того, у края тропинки, спускающейся откуда-то со склона, были высажены самые настоящие розы. Не те маленькие, что мы привыкли видеть на наших тарасовских базарах, а натуральные, бутонные, с длиной стебля, достигающей чуть ли не человеческого роста. Когда-то мне на день рождения подарили одну такую розу, так Ромка еще пошутил, что если ее стебель заточить на конце, то им можно даже проколоть человека. И это было правдой.

Полностью проснувшись, я поплелась одеваться. Сегодня мой выбор пал на довольно смелый молодежный костюмчик, состоящий из короткой юбочки, запахивающейся на бедрах, и такой же короткой накидки, скрывающей грудь и оставляющей открытыми спину, плечи и живот. В такую жару – это как раз то, что надо.

– Ни хрена себе, – увидев меня в не свойственном главному редактору газеты виде, не сдержавшись, воскликнула Маринка. – Тебя это силой заставили надеть или ты сама на такое решилась?

– А что? Разве мы не в отпуске? – хитро улыбнувшись, переспросила я Маринку. – В отпуске могу позволить себе еще и не такие вольности.

– Мне эта перемена уже начинает нравиться, – подумав о чем-то своем, заулыбалась Маринка. – Идем на пляж?

– А ты уже выяснила, где он находится?

Маринка кивнула.

– А как же наши мальчишки? – снова спросила я.

– А что мальчишки? Они уже полчаса как машины моют.

– Да? – удивилась я. – Неужели я такая лежебока?

– Не знаю, тут просто нет будильника, – направляясь к двери, выкрикнула Маринка.

Я быстренько прихватила свою сумочку со столика, набросила ее ремешок на плечо, закрыла дверь на ключ и поспешила следом за Маринкой. А та уже кого-то клеила на лестнице. Работа или отдых, но непременно она найдет время для амурных дел.

– Мариночка, мы тебя ждать не будем, – пробегая мимо нее, бросила я.

Широкова послала мне взгляд обиженной маменькиной дочки, но, что-то шепнув на прощание своему кавалеру, кокетливо виляя бедрами, стала спускаться вниз.

Оказавшись на улице, мы с Маринкой поприветствовали своих мальчиков, натеревших обе машины до блеска, и стали рассаживаться. Ехать мы решили на двух машинах, потому что задние сиденья были загружены зонтиками, покрывалами, полотенцами, надувными матрасами и иной мелочью.

– Ну что, все готовы? – вставляя ключ в замок зажигания, спросила я.

– Мы-то давно готовы, – радостно произнес Ромка, а потом важно добавил: – Поехали, начальник.

Надавив на педаль, я быстро покатила по дороге, идущей к морю, – мимо цветущих магнолий, белых акаций и чуть ли не декоративных пальм, пусть и привезенных сюда из теплых стран, но зато круглый год остающихся зелеными.

– Ольга Юрьевна, а мы увидим там амфибий? – спросил Ромка.

– Кого? – переспросила я.

– Ну, рыб, которые ходят по земле и могут дышать воздухом, – пояснил наш курьер.

– Это анабасы, что ли? – полюбопытствовал Кряжимский – единственный, кто в нашей редакции заслуженно носил звание «ходячей энциклопедии».

– Ага, их, – обрадовался, что его поняли, Ромка.

– Это вряд ли, – сразу же разочаровал его Сергей Иванович. – Эти прелестные рыбины, называемые еще «ползунами», во-первых, очень редки, а во-вторых, они обитают только в пресных водоемах Южной Азии и Филиппинских островов.

Я заметила, что после этого ответа Маринка открыла было рот, явно намереваясь напомнить Ромке про необходимость посещения занятий по географии, но, видно, передумала, так как и сама впервые слышала о чем-то подобном. Мелкой разборки между нашими драчунами на этот раз удалось избежать.

А тут уж и дорога подошла к концу: на горизонте показалось море. Мои пассажиры сразу же высунулись в окна.

– Э, а откуда тут столько народу? – спросила Маринка, только сейчас заметив, что пляж просто завален полуголыми телами.

– Все оттуда же, из наших мест, – ответил ей Ромка, а Кряжимский только усмехнулся.

– А где же мы остановимся? – слегка расстроенно вздохнула Маринка.

– Ого, подруга, да ты, кажется, нисколько не рада, что здесь столько людей? – подивилась я. – А мне-то казалось, что ты планировала тут отыскать своего рыцаря сердца.

– Но не среди баб же, – фыркнула мне в ответ Широкова. – Ты только посмотри, сколько тут финтифлюшек, они же наверняка давно всех поделили между собой.

Я остановила машину и, последовав совету Маринки, принялась рассматривать загорающих. Действительно, представительниц слабого пола было значительно больше.

– Черт, ну почему всегда так? – снова вздохнула Широкова.

А Ромка сразу же пошутил:

– Потому что мужчины бабки заколачивают, а жены их тратят.

– Ха-ха, как смешно, – не оценила реплики Ромки Маринка.

Потом она открыла дверь и, выйдя из машины, встала, уперев руки в бока. Мы тоже вылезли, но поспешили к машине Виктора, чтобы достать из нее необходимую экипировку для купания и загара.

Я взяла с собой самый минимум, так что моя поклажа состояла из маленькой сумки, точнее, пакета, чего не скажешь о Маринке.

– Море, море, – припрыгивая, принялся напевать Ромка, спускаясь со склона по тропке на пляж.

Маринка эту песенку подхватила и тоже принялась резвиться.

– Эй, детский сад, давайте договоримся далеко друг от друга не отлучаться, а то потом не соберешь вас.

– А может, наоборот – каждый сам по себе, – предложила Маринка.

– Ага, как кошки, – закивал Ромка.

– Знаю я этих кошек, – послав Маринке весьма многозначительный взгляд, произнесла я. – Котов потом от них палками не отгонишь.

– Имею полное право, у меня отпуск, – тут же скорчила рожу Маринка. – Ну так что? Все гуляют, а в три собираемся у машин и…

– Кто опоздал, идет в гостиницу пешком, – закончила я за Маринку.

– Ну почему сразу пешком? – хмыкнула она, предполагая, что может и не уложиться.

Я ей ничего не ответила, принявшись выискивать себе место.

– Может, вон в ту сторону пойдем. А, Ольга Юрьевна? – предложил Сергей Иванович. – Там, кажется, народу не так много.

– Согласна, – кивнула я.

Ромка же поплелся за Маринкой, решив, что с ней ему будет намного интереснее. Вы удивлены, почему она не противилась этому? А объяснялось все просто: Ромка нужен был ей, чтобы таскать ее сумку, к тому же его можно было послать в магазин за минералкой или чем-то – он же у нас курьер, пусть даже и на отдыхе.

Вот так, разбредясь по разным сторонам, мы и принялись отдыхать. Моя компания расстелила на песке покрывало, установила зонтик и лишь потом пошла купаться. Вдоволь наплескавшись в морской воде, я, Виктор и Кряжимский улеглись и прямо-таки разомлели под жарким сочинским солнышком.

– Эх, вот бы где провести всю свою старость, – задумчиво произнес Кряжимский.

Я повернула голову в его сторону и осуждающе произнесла:

– Это от вас ли я слышу о старости? Даже и не думайте, вы нам в редакции нужны.

– Да я и не думаю, но все же когда-то она наступит, – слегка смущаясь, произнес Кряжимский.

Я поняла, что если не отвлечь его, он может погрузиться в воспоминания и загрустить. Поэтому я повернула голову в сторону и принялась выискивать в числе отдыхающих кого-нибудь, кто бы подходил для анализа. Мне было прекрасно известно, что Сергей Иванович увлекался на досуге психологией, а когда ему бывало нечем заняться, занимался определением наиболее ярких черт характера какой-нибудь попавшейся на глаза особы.

«Так, кого бы ему предложить? Этот не подходит, – скользнув по рядом лежащему мужчине, подумала я. – Этот тоже – у него на лбу написано, что он туп, как пробка. Может, вот эту леди? У нее такая интересная улыбка. А может…»

– Не может быть, – не сдержавшись, произнесла я вслух.

– Что? – сразу же всполошился Сергей Иванович.

– Посмотрите вон туда, – указывая в сторону нескольких камней, сказала я. – Мне это мерещится, или та дама действительно жена нашего ныне лежащего в больнице владельца гостиницы?

– Похоже на то, – нацепив на нос очки и с пару минут посмотрев на женщину, произнес Кряжимский. – И она явно не одна, а с кавалером.

– Что? – теперь уже удивилась я, всматриваясь в знакомую фигуру.

 

Глава третья

Сабина действительно была не одна, а с каким-то высоким типом примерно своего возраста. Присмотревшись к нему получше, я подумала, что этот парень гораздо больше подходит женщине, чем ее муж. Так же, как и она, великолепно сложен: красивое лицо, черные курчавые волосы.

Хотя было нетрудно догадаться о том, что заставило Сабину принять предложение Сочникова – конечно же, его деньги. Может быть, она уже тогда планировала его убить.

– Не кажется ли вам это обстоятельство подозрительным? – спросила я Сергея Ивановича.

– Чем же? – слегка удивился он. – Не иметь любовника в курортном городе в наше время выглядит куда более подозрительным. К тому же вы сами видели ее мужа, – Сергей Иванович поморщился. – Весьма мерзкий тип.

– Это все верно, но я имела в виду совершенно другое, – снова начала я.

– Что же? Вчерашний случай? – пристально посмотрев на меня, спросил Кряжимский и, не дождавшись ответа, сам продолжил: – Ольга Юрьевна, выкиньте вы эти глупости из головы, это было простое недоразумение. Даже я это понял. С кем не бывает.

– Я все понимаю, – поспешно начала говорить я. – Но я всю ночь думала, что же меня заставило так насторожиться, и только под утро до меня дошло – тело Сочникова в тот момент, когда мы его обнаружили, лежало не так, как должно было лежать.

– То есть? – насторожился Кряжимский.

– Сочников лежал на животе, а я видела, что с его затылка стекает кровь, – выпалила я. – Виктор, ты помнишь? – обратилась я за подтверждением своих слов к нашему молчаливому фотографу.

Виктор, как всегда, только кивнул.

– Это еще не повод в чем-то ее подозревать, – снова начал Кряжимский. – Может, она его перевернула, пытаясь помочь.

Виктор снова замотал головой, но уже отрицательно, давая понять, что даже он еле-еле перевернул эту тушу, а даме это и вовсе было бы не под силу.

– Так вы думаете, что это все же была попытка убийства? – спросил Сергей Иванович.

– Да. А теперь, увидев этого парня, думаю еще и о том, что он мог легко помочь Сабине в этом деле. Ведь удар-то требовалось нанести очень сильный.

– Он был в коридоре, – неожиданно произнес Виктор, а мы с Кряжимским открыли рот от удивления.

– Ты видел его в коридоре? – переспросила я.

Виктор кивнул.

– Когда? В тот момент, когда потух свет? Виктор снова кивнул.

– А что он делал?

Теперь уже наш фотограф задумался, явно не желая больше ничего произносить, а потом указал на очки Кряжимского.

– Не поняла, он что, искал очки? – спросила я.

И снова получила подтверждающий кивок.

– Это какая-то путаница. Он же сейчас сидит без очков, как же он мог их искать?

На этот раз ответил Кряжимский:

– Он мог просто сделать вид, будто что-то искал, чтобы его ни в чем не заподозрили.

– Угу, – снова подал голос Виктор. Мы с Сергеем Ивановичем даже рассмеялись.

– Если так и дальше пойдет, то не удивлюсь, если Виктор станет таким же говорливым, как Маринка, – произнес Кряжимский.

Потом мы решили, что раз уж пришли отдыхать, то именно это и следует делать, ведь все равно у этой парочки ничего не вышло, так, может, больше подобных попыток и не будет.

– Смотрите, дельфины, – сказал вдруг Кряжимский.

Я подняла голову и посмотрела на море: в его волнах и в самом деле мелькали маленькие черные плавники.

– Откуда они тут? – продолжал удивляться Кряжимский. – Насколько мне известно, в районах пляжей они сейчас почти не обитают.

– Может, дрессированные дельфины-спасатели, – предположила я.

Остаток дня прошел довольно однообразно: море, солнце. Когда же, наконец, подошло время собираться назад, выяснилось, что несравненной Маринки все еще нет и даже Ромка, который успел уже отыскать нас на пляже, понятия не имел, где она находится.

– Не хватало еще того, чтобы мы принялись ее искать, – произнесла я. – Может, стоит ее все же проучить, оставив добираться своим ходом?

– Может, и стоит, – согласился Кряжимский. – Но полагаю, что потом эта особа замучает нас всех своими жалобами и нытьем до такой степени, что никакого удовольствия от отдыха мы все уж точно не получим.

Пришлось ждать. Маринка объявилась где-то спустя час довольная. И сразу защебетала:

– Я, кажется, его нашла, представляете?! Он так красив, мил, добр, щедр!.. И вообще – само совершенство. Жаль, что ему надо было потом уехать на работу. А знаете, кем он работает? – без умолку тараторила Маринка.

– Казановой, – прыснула я в ответ и полезла в машину.

Кряжимский только вздохнул. Не могу сказать, что до гостиницы мы добрались в полной тишине. Зато там смогли немного отдохнуть от Маринкиной болтовни, так как она с нами ужинать не пошла, сказав, что ее принц уже накормил ее такими блюдами, какие нам и не снились.

– Знаете, что-то этот вкус мне напоминает, – отправив в рот ложку какого-то непонятного блюда, сказал Кряжимский.

– И мне тоже, – согласилась я.

– Бамбук, например, – выдвинул версию Кряжимский, и Виктор согласно кивнул, ткнув пальцем в растение, стоящее в напольной вазе недалеко от нас.

– Вот так жмот этот хозяин, – невольно усмехнулась я. – Ешьте, гости дорогие, все равно выбрасывать.

– А вот, кстати, и он сам, – перебил меня Сергей Иванович.

Я повернула голову в сторону и увидела нашего несравненного толстопуза. Он явно недавно вернулся из больницы, так как его голова была забинтована. Выглядел Сочников как-то на редкость угрюмо, морщил лоб, мял губы и все время осматривался по сторонам, будто кого-то искал.

– Интересно, он подозревает кого-то или считает тот инцидент случайным? – спросила я сразу у всех, хотя прекрасно знала, что ответ мне способен дать только Кряжимский.

Виктор вряд ли что-то скажет, даже если и имеет собственное мнение, а Ромка может только что-то ляпнуть, не подумав.

– Судя по его виду, подозревает, – ответил Кряжимский.

Я снова взглянула на Сочникова, а потом предложила:

– А может, попробовать поговорить с ним. Просто спросить, как он себя чувствует?

– Думаете, он горит желанием с кем-то беседовать? – засомневался Сергей Иванович. – Похоже, что он сейчас ищет того, на кого бы можно было спустить всех собак. Вы только посмотрите, какое у него лицо. Если честно, то я бы не хотел сейчас попасть ему под горячую руку.

– И все же я рискну, – вставая и направляясь к владельцу гостиницы, произнесла я.

Подойдя к Сочникову, я спросила:

– Как ваше самочувствие, Артур Валерьянович?

Сочников кинул на меня такой взгляд, будто я сначала врезала ему по морде, а потом спросила: «Не больно ли вам, голубчик?» Но все-таки ответил:

– Уже лучше. – Сочников пару минут помялся в нерешительности и задал ответный вопрос: – Вы случайно нигде не видели моей жены?

«Случайно видела», – так и хотелось ответить мне, но я лишь спросила:

– А разве Сабина не на кухне? Насколько мне известно от других постояльцев, она большую часть времени проводит именно там.

– Ее там нет, – снова нахмурился Сочников. – И у себя тоже. Я обошел уже всю гостиницу.

– Скорее всего, ненадолго куда-то отлучилась, – натянуто улыбнувшись, предположила я, а потом пригласила Сочникова присоединиться к нашему столику.

Хоть он был мне и неприятен, но я решила, что должен же хоть кто-то в этой гостинице проявить о нем заботу, раз его собственной жене нет до него никакого дела.

Сочников от приглашения отказался, сказав, что он уже два часа как вернулся из больницы, а никак не может отыскать свою жену и поэтому очень беспокоится.

«Вот тебе и здрасьте, – невольно удивилась я. – Бедный муж мучается по поводу исчезновения своей жены, а она преспокойно себе развлекается с любовником, ни от кого не прячась».

Вернувшись к своему столику, я рассказала спутникам о том, что только что узнала.

– Ну и как вам это? – спросила я. – По-моему, это называется «ни стыда, ни совести».

– Совершенно с вами согласен, Оленька, – впервые перешел на неофициальный тон Кряжимский. – Я бы, честно говоря, побоялся показываться людям на глаза, не то что гулять напропалую. Да и вообще, как так можно относиться к собственному мужу?

– Кто это тут говорит о мужьях? – полюбопытствовала внезапно появившаяся Широкова.

Ей, похоже, надоело сидеть в комнате одной и рассказывать о своих переживаниях самой себе.

– Женатые мужчины, Мариночка, это – мертвые мужчины, – напомнил Широковой старую поговорку Кряжимский, прекрасно зная, почему эту особу заинтересовала наша тема.

– А это для кого как, – сразу же парировала Маринка и как ни в чем не бывало плюхнулась на стул рядом с Ромкой. Потом облокотилась на стол обеими руками и приготовилась слушать.

Пришлось мне все же пересказать ей, кто нам попался на глаза на пляже. Маринка только разочарованно вздохнула и сказала:

– И всего-то?.. А я-то думала, у вас что интересное случилось. Я и сама эту мадам пару раз видела: один раз – в ресторане, а второй – в машине. И все – с тем парнем. Кстати, а он милашка.

– М-да, загуляла девка, – покачал головой Сергей Иванович.

– Наверное, не знает, что ее мужа выписали, – подал голос Ромка.

– Вполне возможно, – согласился с ним Кряжимский.

За обсуждением поведения Сабины мы и закончили нашу трапезу, а потом разбрелись по своим комнатам: неожиданно выяснилось, что все устали от отдыха так, как это обычно бывает после тяжелой работы.

– Кажется, я обгорела, – едва мы с Маринкой оказались в своей комнате, захныкала она. – А вдруг завтра у меня все тело покроется волдырями, и тогда я просто не смогу пойти на свидание с моим милашкой. Он умрет от ожидания.

– Сомневаюсь, – пошутила я. – Женщин без волдырей тут гораздо больше, чем с волдырями. Полагаю, что он недолго будет оставаться один.

– И это еще называется «лучшая подруга»? – обиделась Маринка. – А что, если я и правда завтра вся опухну?

– Прекрати скулить, – осадила я ее. – Никто не виноват, что ты вовремя не позаботилась о своей коже.

– Да, никто!.. Вы бы вот все, например, могли бы мне об этом напомнить.

Это Маринкино заявление меня прямо-таки потрясло, и я даже забыла, что собиралась пойти в ванную, так и замерев посередине комнаты с полотенцем в руках.

– Ты что, маленькая совсем? – спросила я. – К тебе, может, няню приставить, чтоб напоминала, когда кремом намазаться, когда зубы почистить? Так это мы можем. Вот Виктор, например, будет твоей няней. Между прочим, сразу же и роль охранника на себя возьмет, всяких там ловеласов отгонять будет, – завелась я. – Или, скажем, Сергей Иванович…

Тут Маринка уже не выдержала и, запустив в меня маленькой подушечкой, буркнула:

– Поняла, поняла, можешь быть свободна.

Я вернула ей подушку тем же макаром и поплелась в ванную комнату. Там ополоснулась прохладной водой и вернулась в комнату. Маринка уже сладко посапывала, свернувшись калачиком на своей кровати и даже не потрудившись выключить свет.

– Ну и лентяйка, – произнесла я, хоть и понимала, что Широкова меня уже не слышит.

Потом выключила свет и направилась к своей кровати. Не очень-то мягкий матрас, сквозь который местами чувствовалась сетка, сразу же напомнил о том, что мне и самой не помешало бы завтра воспользоваться солнцезащитным кремом.

Как ни странно, но спать мне почему-то не хотелось. Повернувшись на бок, я принялась слушать громкое стрекотание цикад за окнами. Этот стрекот чем-то напоминал дружную песнь наших тарасовских кузнечиков. Это успокаивало и расслабляло.

Но тут в эту умиротворяющую мелодию вклинился какой-то неприятный шум – кто-то шел по коридору и, похоже, что-то кричал.

Скорее всего, кто-нибудь из постояльцев упился и теперь не может найти своей комнаты, решила я. Гуляка как назло остановился у нашей двери и громко спросил:

– Сабина, где ты есть?

«Сочников? Неужели он так и не нашел своей жены?» – приподнимаясь на локте, спросила я сама себя.

– Сабина, где ты, я спрашиваю? – вновь взревел хозяин гостиницы. Сразу стало ясно, что виновник этого шума сильно пьян.

«Надо бы встать и успокоить его, – возникла у меня мысль. – Иначе он сейчас перебудит половину гостиницы. Эх, и угораздило же нас поселиться в таком неспокойном месте».

Пока я размышляла над тем, стоит или не стоит выходить в коридор, Сочников совсем разошелся и стал орать уже во весь голос. Естественно, пытаться уснуть в такой атмосфере было просто невозможно.

Тихонько соскользнув с кровати, я накинула на себя легкий шелковый халатик и направилась к двери. Но по пути случайно задела поставленную Маринкой на пол металлическую чашку с косточками от абрикосов, которые она съела перед сном. Чашка, конечно, звякнула – Маринка моментально проснулась.

– Ты чего? – увидев меня у двери, спросила она. – Спать же мешаешь.

– Сабина! – снова раздался за дверью злобный крик брошенного мужа.

– Чего он разорался? – тут же переключилась на Сочникова Маринка. – Кутит его шлюшка, разве ты ему не сказала?

– Он, по-моему, слегка перепил, я пойду его успокою.

– Его? Успокоить? – удивленно переспросила Маринка. – Да ты что, рехнулась совсем, он же тебе так двинет, что костей потом не соберем. Ложись лучше спать.

– Спасибо за совет, но у меня все равно бессонница, – отмахнулась я от Маринки. – К тому же мне его жалко. Вдруг он ее на самом деле любит, страдает и…

– С каких это пор ты стала такой жалостливой? – зевнув, вяло спросила моя подруженька и снова уронила голову на подушку. – Раньше за тобой такого не наблюдалось.

Но я все-таки приоткрыла дверь и нос к носу столкнулась с владельцем гостиницы.

– У вас что-то случилось? – спросила я.

Сочников по-мальчишески замялся и тихо произнес:

– Жена…

– Она так и не вернулась? – переспросила я, прекрасно догадываясь, каким будет ответ.

Артур Валерьянович кивнул и открыл было рот, но я его остановила.

– Вы зря кричите. Если бы ваша жена была в гостинице, то она вряд ли стала бы прятаться, – медленно, растягивая слова, произнесла я.

– Да? – как-то удивленно переспросил Сочников. Ему такая мысль, похоже, еще не приходила в голову. – Значит, ее похитили! – озарила его догадка.

«Бред пьяного сумасшедшего», – вздохнув, подумала я, а потом сказала:

– Скорее всего, она просто куда-то ушла и еще не вернулась.

– Тогда ее нужно найти, – все так же решительно произнес Сочников и стал спускаться на первый этаж.

«Черт, да тебя самого нужно будет искать, если ты в таком состоянии выйдешь на улицу», – мелькнула у меня мысль, и я кинулась догонять владельца гостиницы.

Увы, отговорить от этой затеи Сочникова не удалось.

Я поспешила наверх, надеясь, что кто-нибудь из наших мужчин не спит и согласится составить мне компанию в поисках исчезнувшей жены.

Услышав мои шаги, из комнаты высунулась любопытная Маринка.

– Ну что там, ты его убедила не орать? – с ходу спросила она.

– Нет, он собирается идти и искать не вернувшуюся домой Сабину.

– Да ты что? – удивилась Маринка. – Неужели он ее так любит?

– Не знаю, не спрашивала, – тихонько постучав в дверь комнаты, в которой спали наши мальчики, ответила я. А потом добавила: – Я собираюсь составить ему компанию.

– Это еще зачем?

– Затем, что он, во-первых, пьян в стельку, а во-вторых, его только выписали из больницы и в таком состоянии легко снова повредить голову.

– А ты, случаем, и свою тоже не повредила? – Маринка все еще не верила в то, что я действительно пойду кого-то искать.

Я ей ничего не ответила, так как дверь приоткрылась и из нее высунулись сразу три головы: Ромкина, Виктора и Кряжимского.

– А, это вы, – протянул Сергей Иванович, увидев меня на пороге. – А мы думали, что наш пьяный владелец гостиницы.

– Он так орал, что аж уши закладывало, – добавил Ромка.

– А вы чего не спите-то? – спросила Маринка.

– В карты режемся, потому что жарко, – ответил ей Ромка.

– Значит, я вас не разбудила, – произнесла я. – Мне нужна ваша помощь.

– Всегда готовы, – за всех ответил Ромка и осторожно покосился на остальных.

И я кратко пересказала им свой разговор с Сочниковым и о том, что собиралась сделать. Кряжимский согласился с тем, что отпускать Артура Валерьяновича одного слишком опасно, а потому вызвался помочь. Мне же показалось, что не стоит таскать за собой Сергея Ивановича неизвестно куда, а потому я сказала:

– Я бы хотела, чтобы пошел только Виктор.

– Ну да, а мы что делать будем? Все равно ведь не спится, – больше всех расстроился Ромка. – Я тоже иду.

– Не думаю, что вы решите бросить меня тут в одиночестве, – хитро посмотрев на меня, произнес Кряжимский, и я поняла, что пойдем мы все.

Быстро вернувшись в свою комнату, я включила свет и принялась одеваться. Маринка же не переставая повторяла, что мы полные идиоты, раз ищем приключений на свою задницу. Желая прекратить эти ее причитания, я сказала:

– Считай, что ты угадала – мы больны, но зато этот отпуск нам запомнится надолго.

– Ну, это уж наверняка, – фыркнула в ответ Маринка.

Я прихватила мужчин и отправилась вниз, а она осталась в комнате. На наше счастье, Сочников никуда не ушел, дожидаясь моего возвращения.

Мы все вместе вышли из здания и стали думать, где следует искать пропавшую красотку. Сочников был почему-то уверен, что с ней что-то случилось – она, мол, сломала ногу и потеряла сознание. Убедить его в обратном было просто нереально. Мы же все, конечно, понимали, что Сабина скорее всего просто зависла где-нибудь в мотеле. Я попыталась намекнуть Сочникову, что видела сегодня на пляже его женушку, но он мне не поверил и стал утверждать, что я ошиблась, что его Сабина терпеть не может купаться и тем более загорать.

– И вообще, дамочка, не смейте больше даже плохо думать о моей жене, иначе будете ночевать на улице, – резко закончил свою речь Артур Валерьянович.

Пришлось забрать свои слова обратно и пойти следом за Сочниковым, который несмотря на свою чрезмерную тучность, оказался довольно-таки прытким и шел так быстро, что я едва поспевала за ним. Мы прошлись вокруг гостиницы, а потом направились в сторону пляжа. Причем шли мы туда не по дороге, а, так сказать, местными тропками.

Видели бы вы эти тропки! Я несколько раз спотыкалась и, если бы не Виктор, который все время шел рядом, наверняка бы точно что-то себе сломала.

Спотыкался и Ромка, но виду не подавал. А вот Кряжимский, как ни странно, тоже вышагивал сравнительно бодро. В конце концов мы все же добрались до пляжа, принялись расхаживать по нему и громко звать Сабину.

– Артур Валерьянович, зря вы так надрываетесь, ее тут нет, – устав терпеть наши жуткие крики, произнес Кряжимский. – Я бы посоветовал вам вернуться в гостиницу и, если жена все еще не вернулась, продолжить ее поиски завтра утром.

– Абсолютно с этим согласна, – закивала я, уже слегка раскаявшись в том, что потащила всех на эту прогулку. – Может, Сабина уже вернулась. Тогда она наверняка стала переживать, куда же вы запропастились.

Последнее замечание сработало – Сочников перестал мерять пляж своими семимильными шагами. Он резко остановился, пару минут постоял в полной задумчивости, а потом сказал:

– Хорошо, возвращаемся.

Я вздохнула с облегчением и на всех парусах понеслась в обратном направлении, на этот раз уже не отставая.

Уставшие и вдоволь надышавшиеся свежим воздухом, мы вернулись в гостиницу и сразу же пошли вместе с Сочниковым проверять, не вернулась ли его женушка. Оказалось, что нет. Артур Валерьянович еще больше загрустил.

– Я тут подумал, – наклонившись ко мне, шепнул Кряжимский, – а вдруг Сабина сбежала, боясь, что муж обо всем догадался. Если вы были правы в своих подозрениях, то это очень даже возможно.

«Верно, как это я раньше об этом не подумала, – спохватилась я. – Ведь Сабина не такая дура, чтобы не понимать, чем ей все это грозит. Наверняка прихватила из дома все самое ценное и укатила с тем же самым любовничком».

Стоп!

Мне в голову пришла мысль, которую обязательно нужно было проверить.

Схватив Виктора за рукав, я потянула его на лестницу, попросив Кряжимского пока побыть с Сочниковым. Ромка поплелся за нами.

Оказавшись на втором этаже, я остановилась и спросила у Виктора:

– А ты случайно не знаешь, в какой именно комнате проживал тот парень, которого мы видели с женой Сочникова? Виктор утвердительно кивнул, и я принялась знакомить его со своим планом. А он у меня был такой: сначала постучать в ту комнату и проверить, на месте ли кавалер Сабины. Если нет, то открыть его дверь – для Виктора это не составляло никакого труда – и убедиться, что его вещички все еще тут, а не исчезли бесследно, как и он сам.

Все это обговорив, мы с Виктором подошли к нужной двери, и он постучал в нее – тихо. На всякий случай мы постучали еще раз, а то вдруг ворвемся, а постоялец крепко спит и просто не слышал нашего стука – вот будет комедия. Но и на этот раз ответом нам была тишина.

– Действуй, – отходя в сторону, сказала я Виктору, а сама вместе с Ромкой занялась весьма занятной работой – стоять на шухере.

– Мы прямо как воры на деле, – тихо произнес Ромка, которому все происходящее, похоже, казалось обычной забавой.

Виктор быстро справился с замком, и мы стали медленно открывать дверь. Сначала просунул голову Виктор, а когда убедился, что помещение пусто, распахнул дверь настежь и пропустил внутрь нас.

– Чистота и порядок, – включив фонарик и обведя им всю комнату, произнесла я.

Потом попросила Виктора проверить наличие в шкафу одежды и, не сдержавшись, присоединилась к нему. Как мы и полагали, ни единой вещицы в шкафу не обнаружилось, что могло говорить только об одном – постоялец слинял.

«Интересно, знал ли Сочников, что этот его клиент собирался уезжать? Может, тот заранее предупредил о своем отъезде», – подумала я и даже немного растерялась – ведь тогда получалось, что мы зря залезали в комнату. Нужно было это проверить.

Дав Виктору и Ромке знак, что делать тут больше нечего, я вышла из комнаты. Виктор снова занялся замком. Я же размышляла, как бы незаметно выяснить детали исчезновения этого парня. Но тут меня отвлек громкий крик. Бестолковая Маринка высунулась из комнаты в коридор и орала нам:

– Ну и как поиски? Что-нибудь нашли?

Эх, убить ее за это мало. Мы тут, понимаешь, запираем чужую дверь отмычкой, а она интересуется результатами. Выгляни сейчас еще кто-нибудь, мы могли бы начинать упаковывать свои чемоданы. Но вдруг мне в голову пришла мысль. Именно Маринка должна разузнать про исчезнувшего постояльца. Я попросила Виктора подождать меня, сама зашла в нашу комнату и умоляюще произнесла:

– Мариночка, мы без тебя как без рук. Будь другом, помоги.

Я знала, что Маринка любит, когда перед ней так пресмыкаются и подчеркивают ее важность, а потому была уверена, что она не откажет. Она и не отказала.

– Ну, что там надо сделать? – спросила Широкова.

– Да так, самую малость, – ответила ей я. – Всего лишь разузнать, кто живет в комнате номер восемь и не покинул ли этот постоялец гостиницу.

– А вы что, сами спросить не можете? – удивилась Маринка. – Делов-то – раз плюнуть.

– Ну вот и плюнь, только по-быстренькому, – сказала я.

Потом, пока она одевалась, я послала Ромку за Кряжимским, а когда тот вернулся, направила Маринку вниз, где горевал одинокий Сочников. Та исчезла быстро, но вот возвращаться не торопилась.

Отсутствовала Маринка долго, но, по крайней мере, когда вернулась, знала все что надо и не надо.

– Представляете, а он ведь и впрямь ее любит, – заявила она с ходу. – Так горюет, так горюет.

– Ты не о нем, а об этом, из восьмой комнаты, говори, – перебила я ее.

– Да что о нем говорить, – махнула рукой Маринка. – Обычный парень, живет тут давно, с начала лета. Вроде бы говорил, что собирается на пару дней съездить домой, а потом вернуться назад.

– Да? – переспросила я.

– Да, – подтвердила Маринка, продолжая рассказывать дальше: – Звать его Мишуткой…

– Косолапым, что ли? – засмеялся Ромка.

– Сам ты косолапый, – вспыхнула Маринка. – Михаилом, фамилии он не помнит.

– Так-так-так, – повторяла я, размышляя вслух. – Можно, конечно, предположить, что Сабина уехала с этим парнем, но, если мы ошибаемся, тогда…

– Тогда нам пока не стоит говорить о своих предположениях ее мужу, – закончил за меня Кряжимский.

– М-да, – повторив любимое словцо Кряжимского, вздохнула я. – Ну и что же нам тогда делать?

– Что-то я не поняла, – встряла в разговор Маринка. – А вы что, полагали, что эта красотка слиняла с этим парнем?

– Полагали, – вздохнула я. – Да что-то не укладывается. Ладно, пойдемте вниз, а то мало ли что еще в голову этому товарищу придет.

– Уже пришло, – вставила Маринка и вдруг притихла.

Я быстро повернулась к ней и вопросительно посмотрела в глаза. Маринка меня сразу же поняла и выложила все как на духу:

– Он сказал, что хочет продолжить поиски жены и что у него предчувствие, что с ней что-то стряслось.

– Вот черт, – хором с Кряжимским сказали мы.

– Похоже, что на сегодня наши путешествия еще не закончены, – обрадовала я всех и направилась к лестнице.

Все остальные дружно кивнули и молча побрели за мной на первый этаж. Уснуть теперь уже из нас вряд ли кто мог, а что толку сидеть в комнатах и ломать голову. А тут – какое-никакое занятие. Надо же кому-то успокаивать брошенного мужа.

 

Глава четвертая

Почти всю ночь мы просидели возле Сочникова, стараясь уговорить его никуда не ходить и никого не искать, приводили массу доводов. К утру хозяин гостиницы, похоже, подустал от нашего общества и предложил всем пойти спать, обещая ничего не предпринимать самостоятельно. Мы ему, конечно, не поверили, но все же решили, что отдохнуть не помешает.

Поэтому договорились наблюдать за действиями Артура Валерьяновича по очереди. Сначала в гостиной дежурил Кряжимский, потом Виктор, а когда совсем рассвело, дошла очередь и до меня.

Вот в это-то время все и произошло. Я заметила, что у гостиницы остановилась какая-то машина. Ее же увидел и Сочников и сразу же выбежал в гостиную, а из нее кинулся на улицу. Я же просто застыла как вкопанная на лестнице. Оттуда мне было все довольно хорошо видно.

Из машины вышла пропавшая Сабина. Выглядела она, надо сказать, как на картинке: выспавшаяся, с аккуратно собранными волосами и макияжем.

А вслед за этой дамочкой появился и ее хахаль, причем тоже улыбающийся и свежий, как огурчик, из чего можно было сделать вывод, что парочка прекрасно провела время.

Впав в остолбенение от увиденного, я все же сумела заметить и то, как растерялся Сочников, когда увидел свою жену, да еще и не одну. Он по-мальчишески замялся на крыльце и что-то быстро залепетал. Сабина осуждающе взглянула на него, будто в чем-то виноват был он, а не она, и коротко что-то сказала. Потом принялась доставать из багажника машины сумки, а тот самый Мишутка стал ей помогать.

Вот вам и семейные отношения – попробуй тут в чем-нибудь разберись, без ста граммов не получится.

Естественно, уходить я никуда не собиралась, и, так как мне очень сильно хотелось услышать, о чем разговаривали наши супруги, я быстренько спряталась под лестницу за растущий в большом горшке камфарный лавр. За его темно-зелеными, плотными и одновременно блестящими листьями мою пятнистую кофточку того же цвета было практически не заметно.

Как только Сабина вместе с мужем вошла в гостиницу, я сразу услышала ее елейный голосок:

– Арт, прекрати ныть, что за дурная привычка, – наезжала она на бедного мужа.

– Это не привычка, а беспокойство за тебя. Я же помню, как ты однажды заблудилась в лесу вместе с подругой. Вот и сейчас волновался. Тебя не было целую ночь, – неожиданно бойко тараторил муженек.

– И зря, – шелестя пакетами, которые она, похоже, высвобождала прямо в гостиной на одном из столиков, ответила Сабина.

– Как это зря? Я… – начал было муж.

– Я же говорю: ничего серьезного со мной не случилось. Я всего-навсего ездила в город тебе за подарком, хотела поднять настроение.

– А что рядом с тобой тогда делал этот тип? – с явной ревностью в голосе спросил Сочников.

– Этот самый тип, как ты его называешь, живет в нашей гостинице, он согласился меня туда подбросить на своей машине. У него в городе были какие-то дела, так что нам оказалось по пути.

– Нет, но где ты пропадала целую ночь, не в магазинах же? – негодовал Артур Валерьянович.

– Нет, в машине, – ехидным тоном ответила Сабина, но потом более спокойно пояснила: – По дороге назад у нас случилась какая-то поломка, и мы были вынуждены торчать на трассе до тех пор, пока нам не помогли.

– Он к тебе приставал? – спросил муж.

– Ага, делать, что ли, было нечего, – усмехнулась в ответ Сабина, а я про себя подумала: «Действительно, зачем ему было приставать, если она и сама была не против».

– Ты мне не ответила. Так он пытался к тебе приставать? – завелся Сочников. – Я не верю, что он такой уж джентльмен, чтобы…

– Мне совершенно плевать, что ты думаешь, – взяв пакет и направляясь к лестнице, ответила ему жена. – Я ужасно устала и хочу спать.

– Сабина, подожди, мы не закончили наш разговор, – послушной собачонкой поспешил следом за ней Сочников.

Сабина ему что-то там ответила, но этого я уже не слышала, так как парочка была далеко от меня. Теперь можно было вылезать из укрытия и отправляться к себе.

Поднимаясь по лестнице, я все думала, почему Сабина ведет себя с Сочниковым так нагло и даже издевательски? Ведь он фактически содержит ее, одевает. Что у них за отношения? На мой взгляд, все должно быть как раз наоборот – это Артур нужен Сабине, а не она ему, если уж на то пошло. Что у нее есть, кроме ее смазливой рожи?

«Может, попробовать разузнать, в чем тут причина? Маринка мне наверняка в этом поможет», – подумала я, открывая дверь в нашу комнату.

Моя помощница вовсю беззаботно сопела. Немного даже позавидовав ей, я быстро разделась, легла и почти моментально заснула.

* * *

В этот день на пляж мы не поехали – не то у всех было состояние. Для начала мы решили как следует выспаться, а потому смогли продрать глаза лишь к обеду. Потом спустились вниз и откушали блюда, приготовленные из морских обитателей: крабов, различных рыб и водорослей. Все это нам показалось очень вкусным, но недостаточно сытным, так что мы купили себе еще целую вазу фруктов и, усевшись на заднем дворике в единственной беседке, принялись все это уплетать.

Я пересказывала всем подслушанный ранее разговор.

– Ничего себе женушка, – выдала Маринка. – Палец в рот не клади – откусит. Мало того, что убить муженька хотела, так она на него еще и наезжает.

– Да, интересный кадр, – как всегда философски заметил Кряжимский и, сорвав с растущего рядом с беседкой тутового дерева листок, принялся его вертеть в руках.

– У меня предложение, – улучив момент, когда все затихли, осторожно произнесла я.

Все тут же напряглись. Я поведала о своих мыслях, но не успела закончить, как Маринка закричала:

– Что, опять я?

– Так у тебя же это лучше всех получается, ты сама говорила, – напомнила я ей.

– Ага, получается, как же. И вообще, не пойму я, зачем вам это надо?

– Профессиональное любопытство, – вместо меня ответил ей Кряжимский.

– У вас профессиональное, а мне, думаете, приятно с этим типом общаться?! Он же только и делает, что мне в вырез заглядывает, – недовольно забубнила Маринка.

– Так ты надевай что-нибудь поскромнее, – заметил ей Ромка и, зная привычки Маринки, сразу подставил ей голову для привычного уже подзатыльника.

– Издеваешься? – Маринка и в самом деле замахнулась было, но, увидев такую покорность, сразу же убрала руку. – Все вы только и умеете, что издеваться надо мной.

– Ведь мы же любя, – сказал Сергей Иванович, а Виктор даже растянул рот в улыбке.

– Ладно, но в последний раз, – встав со скамьи и гордо вскинув голову, произнесла Маринка. – Да, и за это вы мне что-нибудь купите, – внезапно придумала себе новую награду наша смекалистая секретарша.

– Что? – со вздохом спросила я, прекрасно зная запросы Маринки – одними персиками тут не отделаешься.

– Ну, не знаю еще, пока не придумала, – отмахнулась Маринка и пошла отрабатывать еще не купленную вещь.

Мы же остались в саду и стали слушать болтовню Ромки о чайках, которых он вчера пытался поймать на море. У него, конечно же, ничего не вышло, но зато впечатлений было через край.

Дождаться в беседке Маринку нам так и не удалось – солнце стало палить как сумасшедшее. Пришлось сматывать удочки и прятаться в комнатах, вернее, в одной – нашей с Маринкой.

Сама же Маринка появилась там по привычному только для нее графику – «когда все устали ждать». Явившись, она сначала торпедой влетела в комнату, потом плюхнулась на свою кровать, согнав с нее Ромку, и громко выдохнула воздух. Мы же все просто замолчали. Но Маринке непременно нужно было потянуть резину, накалить обстановку, а лишь затем переходить к главному. Так вышло и на этот раз.

– Чем занимались, пока меня не было? – как ни в чем не бывало спросила она, посматривая на наши вопросительные лица. – А, в карты играли, – заметив розданную только что колоду, сама же ответила Маринка. – И как вам это занятие, еще не надоело? Может, все же поедем на пляж? А то тут такая жара.

– Э-э, – неуверенно протянула я. – Мариночка, ты случайно ничего нам рассказать не хочешь?

– Случайно? – наигранно-равнодушно переспросила Широкова. – Ах да, я же что-то там хотела вам заказать. Помню-помню, только дайте подумать.

Вот чертова бестия, разозлилась я и хотела уж было сказать ей что-нибудь резкое, но в самый последний момент передумала. Вдруг вообще ничего не расскажет?

– Ну так что там тебе надо? – поторопила я Маринку.

Та еще несколько минут подумала, а потом заявила, что видела в одном из магазинов такое клевое платье, что просто загорелась его купить, но денег у нее не хватает.

– А тебе не кажется, что по отношению к другим будет нечестно давать тебе одной деньги? – даже не уточняя суммы, произнесла я. Да и что было уточнять: Маринкины запросы мне всегда были хорошо известны – пустяками не отделаешься.

Маринка быстро посмотрела на остальных и, поняв, что переборщила, согласилась остановиться на простом катании на катере. Я быстренько согласилась, а потом затормошила ее, прося рассказать все с самого начала.

– С начала не интересно, – заявила Маринка, устраиваясь на кровати поудобнее. – Мы просто пили, пили и пили. Ну, для того чтобы разговорить, – увидев некоторое осуждение в глазах Кряжимского, сразу поправилась Маринка.

– Ну и как, разговорились? – уточнила я.

– Ну а то?! Чтобы я и кого-то не разговорила, – похвалилась Маринка. – Все, что надо, рассказал как миленький.

– Так что там у него с Сабиной? – начинала нервничать я.

– Да так, мало интересного. Ну, спас он ее, забрав из какого-то притона, где она работала стриптизершей. Да я об этом и сама догадывалась, больно уж ведет она себя вольно, – усмехнулась Маринка. – Таких, как она, я издалека вижу.

– Значит, спас, – повторила я. – А почему женился?

– А сами что, не догадываетесь? Вы только посмотрите на него и на нее. Ему же просто была нужна жена, да чтоб посмазливее, вот он на ней и женился. Девка же оказалась жадна до денег, впрочем, как и любая другая, потому и согласилась на его предложение. Обычная банальная история, ничего интересного, – закончила свой рассказ Маринка.

– Э, нет, вот как раз самое главное, за чем тебя посылали, ты нам так и не сказала, – остановила я Маринку, поймав за руку.

Та уже собралась на пляж и поспешила к шкафу с вещами.

– Да что еще? Я и так все рассказала, – захныкала Маринка.

– Нас интересовала причина, по которой Сабина так нагло обращается со своим муженьком. Ну, а раз ты говоришь, что выходила она за него ради денег, то такое ее поведение тем более непонятно. Так как? – уставилась я на Маринку.

– Какие же вы бестолковые, – вздохнула Широкова и стала объяснять: – Все проще простого. Эта мадамочка быстро смикитила, что ошиблась – муженек-то ее оказался жадина, денег не давал. Или давал, но не столько, сколько она хотела. – С чего это ты взяла? – не веря, что Сочников мог такое рассказать Маринке, спросила я.

– Он сам пожаловался, что она вечно из него деньги тянуть пытается, – ответила мне Широкова и, схватив расческу, принялась крутиться у зеркала. – А он, видите ли, экономным оказался, старается побольше заработать и даже ее саму заставляет работать на кухне. Как вам моя прическа? – Маринка повернулась к нам и продемонстрировала свои волосы, теперь уже зачесанные немного иначе, чем обычно.

– Не отвлекайся, – попросила ее я, а мужчины и вовсе не прореагировали на ее вопрос.

Маринка разочарованно вздохнула, но все же продолжила.

– Так вот, похоже, эта фифа его к себе не допускает, а ему жуть как хочется. Слабак, одним словом, – сделала вывод Маринка, а потом добавила: – У меня все.

– Что думаете по этому поводу? – обратилась я к Виктору и Кряжимскому.

– А что тут думать, по-моему, и так все ясно, – ответила за них Маринка. – Свои проблемы они пусть сами решают, а мы едем на пляж. Я ведь из-за вас даже свое свидание проспала, хотя он все равно должен быть на море.

– Ага, теперь ясно, почему ты туда так стремишься, – подколола ее я. – Боишься, уведет кто-нибудь из таких же фифочек?

– Пусть только попробует, будет дело иметь со мной, – пригрозила Маринка невидимой сопернице и побежала в ванную переодеваться.

Я же взглянула на Кряжимского.

– Мариночка, кажется, права. Что же тут можно думать, когда все и без того ясно: дамочка гуляет на стороне, и муж об этом догадывается, – немного смущаясь, произнес Сергей Иванович. Он всегда смущался, когда приходилось говорить о том, что имело отношение, скажем так, к любви. – Хорошо еще, что мы не попытались ему о своих предположениях рассказать.

– А если мы все же были правы и эта Сабина на самом деле хотела удрать с любовником, но у них просто ничего не вышло, что тогда? – не желая признавать собственной ошибки, спросила я.

– Даже если мы были правы, Ольга Юрьевна, делать ничего не стоит, – пожав мне руку и заглянув в глаза, сказал Сергей Иванович. – Вряд ли парочка попытается проделать еще нечто подобное. Послушайте лучше Мариночку, она хоть особа и ветреная, но иногда говорит дельные вещи.

– Это вы о том, чтобы покататься на катере?

– И об этом тоже, но больше о том, чтобы оставить эту семейку в покое.

– Ладно, на этот раз соглашусь с вами, но если что-то случится…

– Ничего не случится, Ольга Юрьевна, – потянув меня за руку к двери, присоединился к Кряжимскому Ромка. – Все будет в порядке. Кстати, а вы когда-нибудь катались на катере?

– Да было дело, – кивнула я и последовала за остальными.

Мы быстренько прихватили с собой все необходимое, загрузили вещи в машину Виктора, сами разместились в моей «ладушке» и покатили к морю. Настроение у всех было превеселое, включая и меня, так как я все же решила, что ошиблась в своих подозрениях.

Проведя весь остаток дня на море, вдоволь накатавшись на катере, наплававшись и назагоравшись, мы решили, что и завтрашний день не мешало бы провести так же весело и интересно. Идею по поводу того, как именно это можно сделать, нам подкинул Ромка, предложив:

– А давайте поедем в какой-нибудь парк с аттракционами, покатаемся там на каруселях, поиграем на автоматах. Я так давно этого хочу.

– А что, я не против, – опередив Маринку, выпалила я. Широкова даже открыла рот от удивления.

Потом, правда, принялась уточнять, что это на меня так повлияло, что я даже и не спорю. Я отшутилась, сказав ей:

– Это все чай – он тут не такой, как везде, а особенный.

– Ага, тут и виноград особенный, вон как его некоторые из пакета таскают, скоро и веточек нам не останется. – Маринка покосилась на Ромку, и тот сразу же сложил руки на коленях.

– Не приставай к мальчишке, – посоветовала я ей. – Ему полезно набираться витаминов.

– А нам нет, что ли? – фыркнула Маринка и все же спрятала пакет с виноградом подальше.

Приняв единогласно решение поехать в «Ривьеру», а именно это место и имел в виду Ромка, говоря об аттракционах, мы вернулись в гостиницу, где слегка перекусили. В основном налегали на цитрусовые, из которых Ромка выдавливал сок. Причем Маринке он так и норовил подсунуть лимонный. Она психовала, а потом долго бегала за ним по комнате.

– Может, кончите носиться!.. У меня уже перед глазами рябит от вашего мельтешения, – попыталась остановить их я. – Давайте-ка лучше по кроваткам, завтра всех подниму рано.

Ромка с Маринкой меня не послушались, а потому, когда утром я принялась тормошить их, прятались от меня под одеяло.

– Ну, раз не желаете вставать, то мы едем в развлекательный парк одни, – пригрозила я и громко стукнула дверью.

Ромка моментально вскочил, а вот Маринка еще долго раскачивалась. Выехали мы из гостиницы действительно очень рано, так как я знала, что иначе в «Ривьеру» будет не пробиться.

– А почему на здешних пальмах совсем нет бананов? – окончательно проснувшись, стал приставать с вопросами Ромка.

– Климат не тот, – взяла на себя роль учителя Маринка.

– Верно, – подтвердил Сергей Иванович. – Здесь пальмы сажают только для украшения, чтобы курортный город выглядел действительно курортным, но вот плодов никаких на них почти нет, а если и бывают, то слишком маленькие и неспелые.

– А-а… – протянул Ромка и замолк, рассматривая в окно мелькавший пейзаж.

– Как там поживает твой кавалер? – удивляясь, что Маринка что-то давно не заводит свою старую пластинку, спросила я. – Он, случаем, не умер?

– Лучше бы умер, – надулась Маринка. – Я этого кретина уже вчера видела на пляже с другой.

– И ты не раскарябала ей лицо? – спросил Кряжимский.

– Да ну его, других, что ли, нет, – отмахнулась Маринка. – Стану я еще из-за каких-то лохов руки марать.

– У меня, кажется, слуховые галлюцинации, – засмеялась я.

Потом разговор как-то сам собой переключился на дорогу, вдоль которой то и дело попадались торгующие всякой всячиной бабульки. Дорога петляла, приходилось постоянно поворачивать. После одного из таких поворотов Маринка вцепилась обеими руками в спинку водительского сиденья (машину вел Виктор) и тихо попросила:

– Виктор, будь поосторожнее. Я видела в кино, что из-за таких поворотов все время выныривают большущие «КамАЗы».

– Ага, и я тоже видел, – согласился Ромка и принялся пересказывать эпизод из какого-то там блокбастера.

Я его слушала вполуха.

– И когда этот тип от «КамАЗа» увернулся, – рассказывал Ромка, – еще бы полмиллиметра – и мужику на «Ауди» была бы крышка. Вот выныривает он из-за этого «КамАЗа», а тут прямо перед машиной откуда ни возьмись появляется баба. Он резко давит на тормоза, и все…

– Ты чего, сдурел, что ли? – заорала на Виктора Маринка, когда тот сделал то же самое, о чем говорил Ромка, то есть резко надавил на тормоза.

– Там, – показав впереди себя на дорогу, произнес Виктор.

– Кто-то машет руками, – щурясь на солнце, сказал Кряжимский.

– Если бы «кто-то», а то это опять наша знакомая мадам, – вздохнула я, различив знакомую фигуру. – Это Сабина.

– Не поняла, а чего она тут делает? – удивилась Маринка. – Или у нее навязчивая идея – испортить нам отпуск?

– Не знаю, но она явно нас тормозила, – пояснила я и покосилась в сторону Виктора, от которого никак не ожидала такой реакции на обычную женщину.

Виктор под моим взглядом слегка засмущался, а я сделала ему знак, чтобы ехал в сторону Сабины.

– Что-то место она для этого выбрала не очень удачное, – вставила Маринка со вздохом.

Потом все сразу замолчали и не произнесли больше ни слова. Виктор, сдав назад, остановился возле Сочниковой, а мы просто открыли рты от удивления. Сабина что-то кричала нам, но никто ее не слушал, рассматривая, как она выглядела. Одежда на ней была вся изорвана, словно на нее кидались собаки, на открытых участках кожи виднелись ссадины, царапины и кровоподтеки. А о волосах уже и говорить не приходилось – одним словом, видок у нее был ужасный. И если мы не заметили этого сразу, то только потому, что в глаза всем светило яркое солнце.

Но тут я все же опомнилась и поспешила выйти из машины. Остальные выскочили следом.

– Что случилось? – наклонившись к Сабине, спросила я.

– Мой муж, – указывая куда-то вниз, ответила она мне.

– Что, что с ним? – моментально напугалась я, чувствуя неладное.

– Он не справился с управлением, и машина упала со склона. Он сейчас там, – коротко пояснила Сабина и, болезненно поморщившись, потерла рукой свой локоть.

Виктор подскочил к краю склона, глянул вниз и сразу принялся спускаться. Я повернулась к Маринке и Кряжимскому и попросила:

– Марина, поищи в бардачке аптечку, обработай ей раны. А вы, – обратилась я к Кряжимскому, – вызовите «Скорую» и милицию. Телефон где-то в моей сумочке.

– Можно я с вами? – спросил Ромка, умоляюще глядя на меня.

– Нет, там может быть опасно, – ответила я, потрепав Ромку по голове, и поспешила вниз вслед за Виктором.

Внизу моим глазам предстало ужаснейшее зрелище: машина Сочникова была перевернута на бок, а сам он оставался в ней – по всей видимости, без сознания, а может, уже и был мертв. Виктор, попытавшись вытащить тело через разбитое окно, но сразу поняв, что ничего не выйдет, теперь пытался раскачать машину и поставить ее на колеса.

– Давай вместе, – сбросив туфли, в которых мне было неудобно, крикнула я Виктору и встала рядом.

Не знаю уж, много ли было от меня толку, но я старалась изо всех сил – мы качали машину туда-сюда, надеясь, что она наконец примет свое нормальное положение. Достичь этого удалось не сразу, так что мы с Виктором даже покрылись потом.

– Что теперь? – спросила я Виктора. Опыта в подобной спасательной работе у меня пока еще не было. – Вдвоем мы его не вытянем.

Виктор ничего не ответил, лишь посбивал рукой остатки бокового стекла и стал проверять, жив ли Сочников. Я замерла в ожидании, боясь услышать самое страшное.

– Жив, – убрав руку с шеи, коротко пояснил Виктор и стал выламывать дверцу.

Так как при падении машина несколько раз перевернулась, дверца со стороны водителя была сильно смята, и Виктору никак не удавалось ее открыть.

Покряхтев возле машины еще с пару минут, Виктор все же сумел выворотить дверцу, и я едва успела придержать тело Сочникова, не дав ему вывалиться из машины. Вой сирен – ментовской и «Скорой» – позволил нам немного расслабиться.

Мы с Виктором успели заметить, что и на этот раз основной удар Сочникову пришелся на затылочную часть.

Тут подлетели работники «Скорой» и милиции, так что мы с Виктором могли быть свободны. Конечно, после того, как ответили на несколько заданных нам вопросов. Вот теперь-то у меня в голове все и завертелось, и закрутилось. Как это случилось? Было ли все случайностью или оказалось подстроено? Причастны ли к этому Сабина и ее любовник?

Учитывая то, что мне однажды уже довелось застать Сабину возле бессознательного тела мужа, я вновь заподозрила ее. Правда, теперь, наученная горьким опытом, я решила все проверить, и, пока милиция и «Скорая» суетились возле Сочникова, я поспешила назад, к своей машине, надеясь задать несколько вопросов Сабине.

Ей к этому времени уже оказали первую медицинскую помощь, и она сидела в машине, приходя в себя. Когда я подошла к ней, она даже не попыталась узнать, как там ее муж, что меня в очередной раз насторожило. Зато за нее постаралась Маринка.

– Ну что там? – с ходу спросила она. – Он жив, умер? Рассказывай, не томи.

– Пока жив, – глядя только на Сабину, произнесла я.

Та этот мой взгляд заметила и сказала:

– Слава богу.

Потом сразу вышла из машины и направилась к склону. Но я почти схватила ее за руку, желая узнать подробности случившегося. Спросила:

– Как это случилось? Расскажи.

– Не до этого мне сейчас, – выдернув руку, быстро проговорила Сабина и стала спускаться.

– И что, нам никакой благодарности? – тихо вздохнула Маринка.

– Не обижайтесь, Мариночка, – похлопал ее по плечу Кряжимский. – Женщина просто сейчас не может говорить, она расстроена, почти в шоковом состоянии. Это тоже надо понять, – как всегда примирительно закончил он.

Но Маринка не желала униматься, заявив:

– Вот уж нет, что-то не очень я верю этой мадам, как-то неестественно она себя ведет. Ни слез, ни беспокойства за мужа – подозрительно как-то.

– Не то слово, – согласилась я с Маринкой. – Что-то эта дамочка утаивает и старается скрыть. Но нас-то не проведешь, верно?

Маринка с Ромкой согласно закивали, а Кряжимский только вздохнул и, покачав головой, сказал:

– Полагаю, что поездка в «Ривьеру» отменяется.

– Только на время, – пообещала я, снова вернувшись к краю дороги и посмотрев вниз.

Там уже давно все было завершено. Сочникова загрузили в машину «Скорой помощи», Сабина села туда же, и они уехали. Милиция же пока еще толпилась у машины, что-то решая и обсуждая, а Виктор слонялся у них за спиной и что-то высматривал.

– А наш Виктор свое дело знает, – восторженно вставила Маринка. – Ну прямо настоящий разведчик и следопыт.

Я вновь вернулась к машине и, открыв переднюю дверцу, села на сиденье. Нужно было подумать.

Итак, что у нас есть? Две попытки убийства человека. Почему попытки? Да потому, что тогда, в гостинице, увечье Сочников получил на затылке, а когда его нашли, он лежал на животе. Что же касается второго случая, то и тут все было не так гладко. Еще находясь внизу и ожидая «Скорую», мы с Виктором увидели новую шишку на голове Сочникова, и она располагалась в затылочной части головы, правда, теперь уже чуть ближе к уху. Как он, сидя за рулем, мог получить такую травму? Сзади в машине ничего не лежало, сиденья были невысокие…

Значит, его снова ударили. Если это так, то становится понятным и то, что он не справился с управлением машины, и она слетела со склона. Логично? На мой взгляд, очень даже. А если так, то получается, что жена Сочникова – особа весьма решительная, раз так уверенно действует. Вот бы еще все это доказать. Но тут все будет зависеть от Виктора, от того, найдет он что-нибудь или нет.

Придя к единственному, на мой взгляд, выводу, я вновь встала и спросила у Маринки, не идет ли Виктор.

– Нет, но я могу ему махнуть, – заявила она мне.

Я кивнула и стала ждать. Когда же Виктор, наконец, влез, мы все окружили его плотным кольцом и наперебой принялись задавать вопросы. Каждого что-то интересовало.

– Что накопали менты? – спросила Маринка.

– Что нашел ты? – продолжила я.

А Кряжимский мудро попросил:

– Давай все по порядку.

Выяснилось, что менты ничего не нашли и в самом деле сочли это происшествие аварией. Правда, кое-что выяснили медики, которые сразу же сказали ментам, что водитель был в нетрезвом состоянии.

Но и это было не главное, что поведал нам Виктор. В отличие от милиции, наш следопыт увидел, что чуть в стороне от того места, по которому прокатилась машина, трава была смята, словно здесь кто-то сумел из автомобиля выпрыгнуть. Каких-то четких следов найти не удалось – дальше была не трава, а гравий. К тому же на асфальте – в том месте, откуда слетела машина, – Виктор заметил еще и следы резко тормозящей или поворачивающей машины, из чего можно было сделать вывод, что наших пострадавших кто-то подрезал.

– Ого, вот это новости, – сказала я. – Похоже, что это снова была не случайность, а продуманное покушение. Вам так не кажется?

– Мне теперь кажется, – наконец-то сказала Маринка. – Первый раз, конечно, все было как-то естественно, но теперь все совсем по-другому. Похоже, эта Сабина и впрямь решила грохнуть своего муженька.

– Вот, я это с самого начала говорила, – напомнила я. – Она твердо решила его укокошить и, похоже, ни перед чем теперь не остановится.

– Во всем этом, конечно, что-то есть, – сказал Кряжимский, – но я не думаю, что, стараясь убить мужа, Сабина стала бы так рисковать собственной жизнью. Она ведь тоже могла получить повреждения и даже погибнуть.

– Так она же выпрыгнула, – выпалила Маринка. – Значит, знала, что делает, и не боялась.

– Но ведь могла же выпрыгнуть неудачно и что-то себе сломать, – не сдавался Сергей Иванович. – Вряд ли это возможно.

– Но попробуем допустить, что возможно, – перебила я Кряжимского. – Что тогда?

– А то, что рано или поздно эта мадам его все же грохнет, – выпалила Широкова, разведя руками. Но потом добавила: – Если, конечно, мы не помешаем.

– Как? Каким образом? – попытался уточнить Кряжимский. – Никаких доказательств ее вины у нас нет. А трава… Да мало ли кто на ней валялся. Что мы можем сделать?

– Ну, хотя бы попристальнее понаблюдать за ней, – неуверенно предложила я, сама еще не решив, что тут стоит предпринять. – Это ведь совсем несложно.

– Нет, ну а в парк-то мы едем? – устав бездельничать, спросил Ромка.

– Едем, едем, – закивала я и полезла в машину.

Остальные тоже заняли свои места, но все же наш разговор всю оставшуюся дорогу до парка крутился вокруг этого происшествия. Я пыталась понять, как Сочников оказался тут со своей женой в такую рань. И потом, почему Сочников сел за руль в пьяном виде? Можно было, конечно, предположить, что это Сабина его напоила, но точно ничего узнать я не могла до тех пор, пока самого пострадавшего не выпишут из больницы.

– Эх, жаль, что я вместе с вами не спустилась к машине, – после некоторого размышления неожиданно заявила Маринка.

– Зачем? – спросила я ее.

– Да так, хотела заглянуть в сумочку к этой мадам. Это, конечно, нехорошо, но у нее такая клевая помада – вот бы узнать, какая.

– Марина, как вы можете, – изумился такому отношению к происходящему Кряжимский. – Это же неэтично.

– Подумаешь, я же не воровать собиралась, – смутилась Маринка. – Я так, посмотреть только хотела.

– Ну и посмотрела бы, – сказал Ромка. – Спросила бы у нее, она бы тебе сама дала.

– Как же, дала бы она, – усмехнулась Маринка. – Делать ей, что ли, нечего, кроме как бегать к машине за сумочкой, чтобы мне что-то показать.

– А зачем бегать – сумочка с ней была, – ляпнул в ответ Ромка.

– Как была? – удивленно переспросила я и стала припоминать, видела ли я сумку у Сабины, когда мы ее нашли.

– А ведь и правда была, – спохватилась Маринка. – На плече висела. Точно.

– Ты уверена? – переспросила я.

– Абсолютно, – сказала Маринка. – Она у нее маленькая, кожаная.

– Не думала, что, выпрыгивая из машины, можно было вспомнить о сумочке, – произнесла я, и мы все переглянулись.

 

Глава пятая

Женщины, конечно, народ особенный. То, что мужчинам ни за что не придет в голову, для них является чем-то само собой разумеющимся. Мужчина, например, никогда не будет в экстремальной ситуации думать о том, как он выглядит, а вот женщина обязательно заглянет в зеркальце – не отразились ли волнения на ее внешнем виде. Но все же я почему-то никак не могла поверить, что Сабина могла вспомнить о сумочке в тот момент, когда выпрыгивала из машины.

Кряжимский, правда, предположил, что эта особа могла после происшествия спуститься за сумочкой, а заодно и посмотреть, в каком состоянии пребывал муж, но мне в это верилось как-то с трудом. Весь день я никак не могла отключиться от мыслей о случившемся, а потому даже не оценила всех прелестей того игрового парка, в котором мы побывали.

Зато уж Виктор, Ромка и Маринка оценили его достоинства по полной программе. Ромка с Виктором резвились на машинках, устраивая гонки; Маринка каталась на каруселях и плавала на лодках с различными кавалерами, которых она цепляла прямо здесь, но почти сразу же бросала, меняя на новых.

Мы же с Кряжимским предпочитали сидеть в кафе, дегустируя вина и сладости. Параллельно с этим мы фотографировали наших больших детей.

В парке мы провели весь день, до самой темноты, и в гостиницу вернулись едва ли не за полночь. Сразу же завалились спать. Проснулись поздно, около одиннадцати. А меня снова стали одолевать ранее выброшенные из головы мысли. Правда, дать ответ ни на один из своих вопросов я не могла, не поговорив с самим Сочниковым, так что пришлось ждать его возвращения из больницы. Из-за этого я даже не пошла с остальными на пляж, а осталась в гостинице.

Но мне повезло, ждать пришлось не так уж и долго. Сочников приехал в гостиницу и сразу же пошел в комнату жены. Я же осталась ждать в гостиной, надеясь, что Артур Валерьянович вскоре выйдет и мне удастся с ним поговорить. Но он долго не появлялся, я едва не умерла от безделья, так как в эту пору в гостинице совершенно никого не было, все коротали время в городе или на пляже.

Пришлось поискать себе занятие. Я стала листать журналы, найденные тут же, в гостиной. Правда, очень быстро мне надоели все эти однообразные статейки про длинноногих барышень и их покровителей, про самые модные брюки, платья и аксессуары, и я собралась было сама пойти к Сочникову, но тут он спустился, наконец, вниз. Он был чем-то жутко недоволен и совершенно не смотрел по сторонам. Так бы и прошел мимо меня, если б я не окликнула.

– Артур Валерьянович, можно отнять у вас пару минут драгоценного времени? – направляясь навстречу, произнесла я.

Сочников остановился и повернулся ко мне, но ничего не ответил.

– Я бы хотела поинтересоваться вашим здоровьем. Как вы себя чувствуете? Я очень за вас волновалась после того, как мы обнаружили вас в перевернутой машине.

– Так это вы нас нашли? – спросил Сочников.

Я кивнула и пригласила его немного посидеть со мной. Артур Валерьянович согласился, и я подумала, что у меня появилась возможность развеять все свои подозрения и, возможно, больше не возвращаться в мыслях к этой теме.

– Что вам сказали врачи? Я видела у вас рану на голове, – пристально глядя на Сочникова, сказала я.

– Сейчас уже все нормально, но моей голове прилично досталось, – пожаловался Сочников. – Тогда упал неудачно, а тут вот и вовсе… Но я сам виноват – нечего было за руль пьяным садиться, – сам затронул интересующую меня тему владелец гостиницы.

Мне же оставалось только подхватить ее, что я и сделала, сразу попросив:

– Если можно, расскажите, пожалуйста, все с самого начала. Как это получилось? Мне ужасно интересно. – Я старательно сделала заинтересованное лицо и даже наклонилась поближе к Сочникову, чтобы ничего не пропустить.

Мне невероятно повезло, так как владелец гостиницы оказался в том самом располагающем к беседе настроении, которого порой бывает так сложно добиться. Мне показалось, что Сочников даже рад растрезвонить о случившемся всему свету, хотя причина этого мне была пока совершенно не понятна.

– Значит, вы все же не помните, как все случилось? – дослушав рассказ до конца, спросила я. – Нет, не помню, пьян ведь был, – в который уже раз повторил Сочников. – Да и потом, ссора с женой так меня расстроила, что, наверное, потому и не смотрел на дорогу. Может быть, и помнил бы что-то, если бы не удар по голове.

«Жаль, что он ничего не помнит», – подумала я, расстроившись.

Я ведь надеялась, что Сочников сам мне расскажет, как это происшествие подстроила его жена – не настолько же он глуп, чтобы ни о чем не догадываться. Я вот, например, была более чем уверена, что Сабина специально кого-то подговорила подрезать мужа на повороте, а сама планировала выйти, только муж ее не выпустил. И напоила его наверняка она специально, он же сам подтвердил, что они пили вместе с ней. Может, попытаться еще раз освежить его память?

– Знаете, Артур Валерьянович, а я ведь разволновалась потому, что убеждена, что все это вышло совсем не случайно, а кто-то намеревался вас убить, – пошла я ва-банк. – Уж поверьте мне, у меня опыт в таких делах есть – это часть моей работы, – добавила я и проследила за реакцией мужчины.

Сочников сначала опешил, но потом, подумав, сказал:

– Вообще-то я и сам так подумывал, – признался он. – Но потом решил, что это – глупости и нелепые страхи. А почему, собственно, вы уверены, что это было покушение на меня и мою жену?

– По разным причинам, но в основном – это интуиция, – ответила я и отпила несколько глотков сока. При этом я успела заметить, что Сочникова не совсем устраивали подобные доводы, а потому принялась кратко пояснять: – Мой друг и коллега Виктор… Он у нас отслужил во время первой чеченской кампании во взводе разведки и кое в чем разбирается. Это я на всякий случай вставила. – Так вот, он осмотрел место происшествия и кое-что заметил.

– Что именно? – напрягся Артур Валерьянович и даже наклонил ко мне свое заплывшее жиром лицо.

Приятного в этом было мало, но я еще и не такое выдерживала.

– Я не случайно спросила вас о том, что вы помните, – снова начала издалека я. – Мы заметили на асфальте следы резко тормозившей машины. Вполне возможно, что вас кто-то намеренно подрезал, – заключила я.

– А моя жена, вы у нее об этом спрашивали? Вдруг она помнит? – неожиданно встрепенулся Сочников. – Она-то сознание не теряла. Если помнит, то я сразу же заявлю в милицию. Пусть меня защитят, это же их работа, – затараторил владелец гостиницы, разбрызгивая вокруг слюну.

– Ваша жена вообще не захотела со мной разговаривать, – призналась я. – И вообще, она как-то странно себя вела в тот момент: не интересовалась вашим состоянием, не нервничала, а просто тупо смотрела в землю. Мне это показалось подозрительным, – попыталась я намекнуть Сочникову на очевидное.

Но он, как всегда, понял меня не так и сказал:

– Так это вполне в ее духе, она всегда и со всеми холодна, такой уж человек, – отмахнулся он. – Но в целом она человек хороший и по-своему меня любит.

«Ага, как же, – подумала я про себя. – А особенно сильно любит твои денежки, только тебе это почему-то совершенно непонятно. Надо же, словно околдовала мужика».

Но не став более муссировать эту тему, я решила спросить напрямую, кого он подозревает во всем случившемся. Возможно, что у этого богатенького дядьки есть и другие недоброжелатели и это они стараются изо всех сил, ну, а жену попросту взяли себе в союзники. Чего не бывает в нашем жестоком и непредсказуемом мире.

– Артур Валерьянович, а вы сами-то кого-нибудь подозреваете в покушении на вас? Есть ли какие-то соображения?

– Соображения? – Сочников нахмурился, что выражало крайнюю степень его задумчивости. – Да, в общем, недруги-то у всех, наверное, есть – я не исключение. Но вот так чтоб сразу сказать…

– Может, в молодости какие грешки за вами водились или кого обидели ненароком? Кого-то же можно выделить?

– Ну да, – вяло и неуверенно протянул Сочников, будто желал просто поскорее от меня отвязаться. – Хотя бы конкурентов.

– А что, они у вас есть? – не подумав, ляпнула я, но быстро поняла, что сделала глупость. Сочников обиделся и, поджав губы, послал мне холодный и недружелюбный взгляд. Я же быстренько поправилась:

– Я имела в виду, что конкуренты обычно наезжают в том случае, если не поделили территорию, но я не заметила нигде поблизости ни одного такого же заведения.

– Потому и не заметили, что я подкупил чиновников, чтобы они никому не позволяли строить тут таких же заведений, – гордо произнес Сочников и вздернул голову вверх, от чего его второй подбородок затрясся.

– А, ну тогда вы многим наступили на хвост, – посмотрев на Сочникова, восхищенно произнесла я. – Из-за этого они, конечно, могли точить на вас зуб.

– И не только точить, – подхватил мои слова Сочников. – Они даже пару раз пытались на меня «наехать». Сжигали мою машину, били стекла, слали какие-то письма с угрозами. Правда, это давно было, я уж и забыл.

– А сейчас они могли вновь попытаться вам сделать гадость? – спросила я.

– Вряд ли. Хотя кто их знает… – вздохнул Артур Валерьянович и принялся рассматривать свои толстые пальцы.

Было видно, что Сочников и сам не особо верит в то, что это дело рук конкурентов, ведь не стали бы они неожиданно вспоминать про то, что было давным-давно.

Я решила все же сделать последнюю попытку открыть ему глаза на действительность и намекнуть на то, что его жена могла бы желать его смерти. Глубоко вздохнув, я произнесла:

– Когда я рассказывала вам о том, что мы заметили на месте вчерашнего происшествия, я кое о чем промолчала, но, если вы обещаете не обижаться, я попробую рассказать.

– О чем это вы? – моментально напрягся Сочников и даже едва не смахнул со стола свой стакан с соком. – Что вы еще знаете?

– Вы обещаете не обижаться? – еще раз переспросила я. Сочников часто закивал в ответ. – Хорошо, тогда я скажу. – Я сделала небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, а потом заговорила: – Когда мы увидели на дороге вашу жену, то при ней была ее сумочка, а Виктор видел на склоне примятую траву. Как профессиональный разведчик, он просто уверен, что Сабина выпрыгнула из машины при падении, но вот то, что она успела прихватить с собой еще и свою сумочку, слегка настораживает. Как, впрочем, и то, что вы снова повредили голову. Причем именно с той стороны, где она сидела, словно вас оттуда ударили. Выдав это на одном духу, я замолкла, ожидая бурной реакции.

Я думала, что Сочников сейчас просто рассвирепеет и накинется на меня с обвинениями в том, что я опять возвожу напраслину на его жену. А он всего лишь покрылся красными пятнами, сжал кулаки и с пару минут просто смотрел впереди себя, ничего не видя и не слыша. Таким мне его наблюдать еще не приходилось; я даже напугалась и поругала себя за то, что все время лезу в чужие дела и сую нос куда не надо.

– Я вас понял, – неожиданно резко произнес Сочников.

– Что вы поняли? – тихонько переспросила я.

– Все, – коротко ответил Сочников. – Я понимаю, почему вы так думаете, но с вами не согласен, – завел он старую пластинку, а я поняла, что так ничего и не добилась. – Сабина, она… Я знаю, что она мне изменяет, а вы, наверное, просто видели ее с кем-нибудь, вот так и решили. Но я за это на нее не злюсь. Вернее, злюсь, но понимаю, что она молода, горяча, хочет получить массу новых впечатлений. И потом, она ведь раньше стриптизершей работала, на это тоже надо делать скидку.

– Значит, все же не верите, что она могла попытаться вас убить? – вздохнув, спросила я.

– Нет, – опустив глаза, произнес Сочников. – Если бы Сабина захотела меня убить, то наверняка просто кого-нибудь наняла, потому как сама она на это не способна.

После этого мы с Сочниковым пару минут помолчали, просто сидя друг напротив друга, а затем я, решив, что пора уже заканчивать наш затянувшийся разговор, сказала:

– Надеюсь, что вы правы. Но все же в дальнейшем постарайтесь быть поосторожнее. Может, даже стоит усилить охрану и никого посторонних не пускать в гостиницу.

– Хороший совет, – прищурившись, ответил Артур Валерьянович. – Непременно им воспользуюсь.

На этом мы и разошлись. Сочников остался сидеть в гостиной, а я направилась в свою комнату. Там приняла ванну, слегка перекусила и стала ожидать возвращения моих отдыхающих. А они задерживались, и я даже догадывалась, кто в этом был виноват.

Когда же они все же появились к ужину, Ромка принялся объяснять, что они познакомились с какими-то иностранцами и вместе с ними устроили прогулку по достопримечательностям города.

Ага, они прямо так и познакомились – как же, поверила я. Мог бы сразу сказать, что Маринка подцепила нескольких богатеньких дяденек и принялась тянуть с них деньги. А так как бросить на произвол судьбы остальных она просто не могла, то пришлось ей таскать всех с собой. Видели мы уже такое.

Кстати, Маринка наша хоть особа и ветреная, но далеко не глупа. Например, знает несколько языков, причем даже таких, о большинстве которых я слышала лишь по телевизору. А Маринка, если ей было нужно, могла и на хинди объясняться. Не знаю уж, как ей это удавалось, но мне не раз приходилось признавать, что ее понимают. Так что иностранцы были для нее весьма лакомым кусочком.

– Ну и где же вы потеряли этих самых инострашек? – пристально посмотрев на Маринку, спросила я.

Маринка смекнула, что ее раскусили, и сразу сделала вид, что я обращалась и не к ней вовсе. Так что пришлось ответить Кряжимскому:

– Мариночка пообещала этим типам, что пообщается с ними завтра, поэтому они все же оставили нас в покое.

– Они вас или она их? – все еще не веря ни одному сказанному слову, вновь переспросила я.

– А разве это так важно? – равнодушно спросила Маринка, копаясь в своей сумочке. – Главное, что мы прекрасно провели время.

– Насчет тебя-то не сомневаюсь, – съязвила я. – А вот как остальные? У Виктора вон, например, на лице написано, что он безмерно счастлив, что, наконец, вернулся в гостиницу. Сергей Иванович тоже выглядит не очень уж довольным. Ну а Ромка тобой был просто подкуплен, – сказала я, видя, что наш курьер играет в какую-то игрушку наподобие тетриса.

Ромка сразу засмущался и, глянув на Маринку, опустил глаза в пол.

– Все с вами ясно, гуляки, – не дожидаясь никакого ответа, произнесла я, а потом отправила всех принимать ванну.

После того как они смыли с себя всю городскую пыль, мы организовали в нашей с Маринкой комнате небольшой банкет. Учитывая то, что все жутко хотели есть – посещение кафе и перекусывания в дороге на их аппетите никак не сказались, – я попросила на кухне оставшиеся пироги, жареную рыбу и салат из фруктов. Ромка с Виктором сходили за вином, и мы принялись пировать.

– Я голодна, как львица, – промямлила Маринка.

– Да? Странно, – сделала я удивленное лицо. А когда Маринка в недоумении повернулась ко мне, ожидая продолжения, то пояснила: – А я почему-то подумала, что основную и главную из своих потребностей ты сегодня уже удовлетворила в полной мере.

– Фи, вечно у тебя какие-то глупые мысли, – фыркнула мне в ответ Широкова и добавила: – Раз уж ты не ешь, то будь добра, сходи еще за хлебом.

– А Ромка на что? – сразу же вспомнив, что у нас в штате есть курьер, произнесла я.

Но остальные меня не поддержали, сказав, что мальчишка голоден больше всех и к тому же смертельно устал. Пришлось все же опять пойти на кухню. Я прихватила пустой пакет, сунула его в карман и вышла из комнаты. В коридоре уже было темно, так как горели лишь несколько маленьких лампочек.

«Вот так выйдешь ночью, все ноги переломаешь», – подумала я и решительно направилась к лестнице.

Здесь освещение было ничуть не лучше, но я все же благополучно спустилась, нашла кухню, но она уже была закрыта. Пришлось возвращаться.

«Вот так, остались мои голодающие Поволжья без хлеба, – размышляла я по дороге назад. – Сами виноваты, нужно было вовремя домой идти, тогда бы и к ужину поспели. А теперь вот жуйте, что осталось, и не возникайте. Хотя Маринка-то все равно будет возникать…»

– Не-ет! – донеслось откуда-то, но я подумала, что мне просто послышалось, и снова принялась думать, как воспримет данную новость Маринка. А она без хлеба вообще есть ничего не может: не знаю уж, откуда у нее такая привычка взялась.

И тут снова я услышала, как кто-то кричит, но на этот раз уже было понятно, что это не мои слуховые галлюцинации, а человеческая речь, причем доносилась она с той стороны, где располагались комнаты владельца гостиницы и его жены. Я оцепенела: сердце застучало, как сумасшедшее, а к горлу подступил неизвестно откуда взявшийся ком.

Дальше я соображала плохо, ноги сами несли меня. Толкнув незапертую дверь, я вошла в комнату Сочникова. Вошла и замерла как истукан.

Да и как тут было не замереть, если посреди комнаты, спиной ко мне, стояла Сабина, а перед ней сползал по стене вниз ее муж. Он обеими руками хватался за свой живот, из которого струилась кровь – не было никаких сомнений в том, что его только что пырнули ножом. И вот теперь он умирал, именно умирал, а не находился без сознания, как с ним бывало раньше. То, к чему злодеи стремились, было достигнуто.

– С-с-с-абина, – из последних сил прохрипел Сочников, и женщина вздрогнула, но не сделала никакого движения и даже не обернулась ко мне.

Впрочем, меня она могла и не заметить, так как я вошла настолько тихо, что и сама себя не слышала.

– С-сабина, прости! – продолжал хрипеть Сочников. – Э-это было давно…

Потом он захрипел. Его хрип напоминал какие-то загробные звуки, которых я не могла уже вынести и закричала.

Сабина услышала мой крик и резко обернулась, только теперь поняв, что она тут не одна. А когда повернулась, я закричала еще раз, заметив зажатый в ее руках перепачканный кровью большой кинжал.

Вот так мы и стояли друг напротив друга, правда, не долго, всего пару минут, а потом началось…

Такого шока я не испытывала уже давно и ни за что не пожелала бы испытать снова – подобные развлечения не для слабонервных.

* * *

До приезда милиции и «Скорой» Виктор успел сделать в комнате несколько снимков. Сама виновница трагедии сидела в соседней комнате, обхватив голову руками, и судорожно рыдала. Если бы ее тело так сильно не сотрясалось, то этого бы, наверное, даже никто и не заметил.

Подходить к Сабине все боялись, даже охраняющий ее все тот же гостиничный мужичок предпочитал стоять в сторонке и тупо рассматривать ее. Маринка тоже стояла в дверном проеме, боясь даже заходить в комнату. Вид мертвого тела доводил ее до полуобморочного состояния, а потому она не желала рисковать своим здоровьем, но и уходить тоже не была намерена. Не пустили мы сюда и Ромку – мал еще, чтобы на подобные вещи смотреть.

Так что за всех отдувались только мы с Виктором. Кряжимский стоял у входа и ждал вызванную «Скорую» и милицию, так как после того, как взглянул на тело, сразу же посетил туалетную комнату и больше в помещение заходить не решался.

За какие-то полчаса буквально вся гостиница была поставлена с ног на голову. Везде включили свет, все повылезали из своих номеров и нервно принялись метаться по коридорам. Все понимали, что если Сабину обвинят в совершении столь тяжкого преступления, то гостиницу могут закрыть, а значит, вновь придется искать новое жилье, мотаться по округе, а может, и вовсе возвращаться домой. Такая перспектива никого не устраивала.

Не устраивала она и нас. Но мы-то, по крайней мере, могли помочь следствию и попытаться… оправдать Сабину. Да-да. Еще несколько минут назад я не сомневалась, кто убил несчастного Сочникова, но теперь понимала, что его жена, скорее всего, не виновата.

Нет, не потому, что боялась, что нас вытурят из гостиницы в кратчайшие сроки. В первый момент, когда я увидела Сабину с ножом в руках, я действительно так решила.

Но чуть позже, когда страсти немного поулеглись, я все еще раз взвесила и пришла к выводу, что убийцей могла быть и не она. Потому что на ее месте дверь стоило хотя бы запереть, да и кричать так не следовало. И потом, ее муж, умирая, просил у нее прощения, а не проклинал. Ну, и последнее: в руках девушки был зажат кинжал. Виктор при виде его сразу сказал:

– Мужчина.

Что он имел в виду, можно было только догадываться, но я Виктору поверила сразу: кинжал – это оружие мужчин, и не всякая женщина сможет им умело воспользоваться. А то, что Сабина так недружелюбно (метнув статуэтку) на меня прореагировала, когда увидела, было следствием ее взволнованности – я бы на ее месте повела себя точно так же.

Я решила подойти к женщине и попытаться с ней поговорить. Сделать это нужно было немедленно, так как в любой момент могла приехать милиция. Подойдя к Сабине, я осторожно присела с ней рядом и сразу спросила:

– Ты его убила или нет?

Сабина подняла на меня свои красивые заплаканные глаза и пару минут просто тупо смотрела на меня, не совсем еще понимая, что вокруг нее происходит. Я же терпеливо ожидала, когда она соберется с мыслями и сможет ответить.

– Нет, не я, – наконец все же вымолвила она. – Я ему помочь хотела.

– То есть как помочь? – не поняла я.

– Я когда вошла, это… – Сабина бросила ненавидящий взгляд на валяющийся на полу кинжал, который никто не решался поднимать, чтобы не оставлять лишних отпечатков, – торчало у него из живота. Он хрипел. Я просто вынула, думала, так ему будет легче… Дальше вы сами знаете.

Сабина обреченно опустила голову и стала смотреть в пол. Я тоже молчала, переваривая услышанное, но тут она вновь заговорила:

– Я знаю, все вы думаете на меня, – убитым голосом произнесла женщина. – Но я тут ни при чем. Мне незачем было его убивать, он мне был как отец. Но… впрочем, что я вам это говорю, вы же все равно меня презираете, так же, как все в этой гостинице, – уже более громко заговорила Сабина, и глаза ее засверкали нехорошим огнем. – Для вас всех я – падший человек. И не надо на меня так смотреть, я все и сама знаю.

Поняв, что женщина вновь впала в агрессивное состояние, я поспешила от нее отойти, а то мало ли что ей в голову придет. То, что она была невиновна, мне теперь и без того было ясно, оставалось лишь все доказать и попытаться объяснить правоохранительным органам.

А вот, кстати, и они.

На первом этаже гостиницы раздались тяжелые мужские шаги, и я сразу поняла, что помещение наводнила наша доблестная милиция. С ее приездом все вокруг завертелось и закрутилось. Нас всех выгнали в другую комнату. Тем, кто что-либо знал, видел или слышал, велели все это описать, а потом уже принялись допрашивать. Одним словом, пошла обычная канитель, для меня настолько знакомая, что я сама могла предсказывать каждое новое действие или вопрос со стороны представителей охраны правопорядка.

Учитывая то, что допрашивали нас всех по очереди в присутствии понятых, я имела возможность пообщаться со следователем лично и полюбопытствовать у него, к какому выводу он уже успел прийти.

– А к какому выводу тут можно было прийти, – меряя своими шагами не слишком большую комнату, занимаемую каким-то мужчиной, но на время предоставленную в распоряжение милиции, произнес молодой следователь.

Он был полной противоположностью сложившегося давно у всех стереотипа оперативного работника милиции. Во-первых, был невероятно рыжим, почти огненным, всю его кожу покрывали веснушки. Глаза у него были почти наивные, по-детски голубые, да, впрочем, и само выражение его лица никак не располагало к серьезной деловой беседе. Звали следователя Сергеем Никитичем.

– Все ясно и так, – после небольшой паузы ответил-таки на мой вопрос этот юный следователь.

– А что именно вам ясно? – посмотрев на Сергея Никитича, как на несмышленого мальчишку, вновь спросила я.

Тот мой взгляд заметил и явно понял, что всерьез я его не воспринимаю, а потому сразу насупился и сказал:

– Вы, девушка, лучше бы нам не грубили. На вашем месте я бы вовсе помалкивал и отвечал только на те вопросы, что я задаю, и…

– Ну, на них-то я на все ответила, – не постеснялась перебить я парня. – А потому теперь хотела бы высказать еще и свое собственное мнение по этому поводу.

– Думаете, нас оно интересует? – посмотрев на меня свысока, гордо произнес Сергей Никитич.

– Должно интересовать, учитывая, что это именно я первой увидела Сабину и позвала вас, – ничуть не смутилась я.

Потом, чтобы расставить все точки над «i», показала свои документы и подчеркнула, что не раз имела дело с убийствами и кое-что в этом понимаю. Это заявление почему-то насторожило следователя, но он все же выслушал меня, теперь уже не так резко реагируя на мои слова. Я ему и выложила как на духу все, что знала до этого, все, что нам удалось разузнать. Когда же закончила свое повествование, поняла, что о многом просто-напросто стоило умолчать.

Не знаю уж почему, но на следователя большее впечатление произвел мой рассказ о том, что я уже не раз почти спасала от смерти Сочникова, но вот теперь немного не успела. Так же его заинтересовало и то, что все это время рядом я непременно обнаруживала его жену. Что же касается моего мнения о том, что Сабина ни в чем не виновна и ее, скорее всего, просто очень умело подставили, то на него Сергей Никитич не прореагировал никак, просто пропустил мимо ушей.

– Так, значит, вы говорите, что сначала думали, будто эта дамочка пытается убить своего мужа? Так-так-так, – снова начав бродить по комнате, произнес следователь.

– Думала, но сейчас так не считаю, – попыталась поправить я его, но ничего не вышло.

– Интересно, интересно, – все еще повторял он. – Если все это доказать, то можно эту мадам упечь по самому большому сроку. Теперь-то ей не отвертеться.

– Вы что, не слышали, что я сказала? – начала раздражаться я. – Сабина не виновна.

– Это уж нам решать, – уверенно заявил Сергей Никитич и сразу попросил меня отправляться восвояси. Мол, чем могли, вы нам уже помогли, а далее разберемся сами.

«Вот тупой увалень, – покидая комнату, подумала я. – И почему только все оперативники такие самоуверенные и тупые?! Им бы только невиновного человека за решетку засадить, будто соревнование устраивают. Ну и что теперь делать? Не оставлять же женщину на растерзание этим псам».

Несколько минут подумав, я направилась в свою комнату, по пути выловив Маринку, Виктора и Кряжимского. Ромку же мне найти не удалось, но Маринка сказала, что он обижен на нас за то, что Виктор попросту запер его в комнате, когда прибыла милиция, так что он все еще сидит там.

Все вчетвером мы вернулись в комнату, успокоили Ромку, сказав, что он ничего не потерял, а, наоборот, должен радоваться, что его не допрашивали, и принялись обсуждать случившееся. Не так, как это делают бабки на завалинках, а профессионально, как это делали на наших совещаниях в редакции.

– Как прошла ваша беседа со следователем? – первым делом спросила я у всех.

– А никак. Мы же, в отличие от тебя, практически ничего и не видели. Что нам было рассказывать, – за всех ответила Маринка. – И потом, о чем можно было разговаривать с этим мерзким типом, – перешла она к высказыванию своего личного мнения. – Ты видела, какой он конопатый?

– Что я слышу? – подивилась я, с издевкой посмотрев на Маринку. – У тебя никак появилась категория мужчин, которых ты не считаешь привлекательными? С каких это пор?

– С самого начала, – фыркнула Маринка. – Что я, по-твоему, совсем без глаз, никакого вкуса не имею?

– Ну, не знаю, – замялась я, но, поймав Маринкин гневный взор, сразу продолжила: – Нет, вкус-то у тебя несомненно есть, его просто не может не быть. Но вот когда он применяется к сильному полу…

– Ладно, ладно, девочки, – остановил нас Кряжимский, – сейчас дело совсем не в этом. У нас совершенно другая проблема, и я бы поставил вопрос ребром.

– Попытаться ли помочь Сабине или нет? – опередила Сергея Ивановича наша Маринка.

Кряжимский кивнул, и все сразу замолчали, задумавшись.

 

Глава шестая

После небольшого коллективного совещания в комнате, которую занимали наши мужчины, выяснилось, что никто не верил в то, что Сабина стала бы убивать своего мужа.

– Нет, нужно ей помочь, – решительно заявила Маринка, когда мы взвесили все «за» и «против». – Во-первых, это новая статья для нашей газеты. Да, да, я помню, – затараторила она, решив, что сейчас ее кто-то перебьет, напомнив ее же собственные слова, – мы обещали о газете не заикаться. Но раз уж пошла такая пьянка, то почему бы, собственно, и не воспользоваться ситуацией. И потом, Сабина наверняка за эту услугу согласится в дальнейшем предоставлять нам комнаты бесплатно. Верно?

Я невольно усмехнулась Маринкиному воображению, но спорить не стала – главное, что она поддерживала остальных и не ворчала. Теперь можно было переходить к главному.

– Как всегда, возникает вопрос: от чего оттолкнуться? – охватывая всех взглядом, произнесла я. – Какие будут предложения?

Все тут же замолчали, так как эта стадия мозгового штурма требовала куда более активной работы мыслей.

Думали все долго, что было и понятно, учитывая то, что все улики – против Сабины и для их опровержения требовались весьма весомые факты, а не просто слова.

– Надо найти того, кто убил этого толстого, – видя, что все молчат, неожиданно предложил Ромка.

Маринка вздохнула, но ответила ему:

– Это нам и без тебя ясно. Знать бы еще, как это сделать?

– И с чего начать? – добавил Кряжимский.

В той стороне, где сидел Виктор, что-то зашуршало. Как я и думала, наш молчаливый фотограф хотел что-то сказать, но, не желая лишний раз открывать рот, предпочел привлечь к себе внимание своим стандартным способом.

– Есть идея? – сразу спросила я его.

Виктор показал на свой фотоаппарат.

– А, снимки, – вспомнила я. – Дельное предложение. Нужно напечатать фотографии, а потом просмотреть их. Возможно, что-то и удастся заметить.

– Ну и чего же вы тогда сидите, – охнула Маринка. – Давно бы уже следовало все сделать. Ну…

Виктор сорвался с места, сделал пару шагов, потом обернулся, открыл рот, но вместо слов просто поманил рукой за собой Ромку. Тот, радостный, бросился следом – теперь и ему работа нашлась.

Мы же – Кряжимский, Маринка и я – остались в комнате их ждать… В коридоре все еще кто-то ходил, периодически с улицы доносились какие-то разговоры – многим, как и нам, не спалось.

– А хорошо, что Виктор не сказал ментам про снимки – наверняка бы отняли, – устав просто молчать, сказала Маринка.

Я кивнула. Потом повернулась к Сергею Ивановичу и спросила:

– А у вас есть какие-нибудь идеи на этот счет? Лично мне что-то не удается найти конца веревочки, за которую стоило бы потянуть.

– Ситуация и в самом деле весьма сложная, – задумчиво изрек Кряжимский. – Если бы мы еще могли с Сабиной нормально побеседовать, про мужа ее расспросить, то, может, и зацепились бы за что-нибудь, но говорили, что она не пожелала общаться.

– Не пожелала, – вздохнула я. – А что, если попытаться родственные связи обоих супругов прощупать, вдруг тут что-нибудь и выплывет, – предложила я.

– Тогда уж лучше сначала любовников, – ляпнула Маринка, как всегда, не подумав, но попала в точку.

– Верно, как же мы про этого любовника-то не вспомнили, он же тоже должен быть сейчас в гостинице, – встрепенулась я.

– Ага, если не смылся, как прошлый раз, – снова попыталась блеснуть остроумием Широкова, но на этот раз у нее ничего не вышло – об этом мы догадались и сами.

Не желая больше терять ни минуты времени и бездействовать, пока Виктор с Ромкой делают фотографии, мы с Маринкой и Сергеем Ивановичем сорвались с места и поспешили к тому номеру, который занимал любовник Сабины по имени Михаил. Дойдя до комнаты, остановились у порога, и я громко постучала.

«А ведь его не было внизу, когда милиция приехала, – неожиданно вспомнила я. – Вполне возможно, что и до сих пор отсутствует. Интересно знать, по какой именно причине? Вдруг это его рук дело».

Дверь перед моим носом резко распахнулась, и я увидела перед собой того самого красавца с пляжа. Как и тогда, он был по пояс раздет, а ноги его обтягивали довольно плотные штаны – таких мужчин я видела только в балете.

– Вы ко мне? – удивился парень, увидев такую делегацию у своих дверей.

– Да, мы к вам. Можно пройти? – обольстительно улыбнувшись красавчику, слащаво защебетала Маринка.

– Входите, – произнес Михаил и слегка отошел от двери в сторону, пропуская нас в свою комнату.

Мы протиснулись в узкий дверной проем и столпились у входа, не решаясь пройти дальше, так как вся имеющаяся в номере мебель была помещена на шкаф, а освободившуюся часть комнаты занял небольшой мягкий коврик.

– Ух ты!.. – восхитилась Маринка. – Какая прелесть. Вы здесь что, пресс качаете?

– И не только его, – спокойно ответил Михаил, пристально рассматривая всех нас и ожидая, что мы, наконец, поведаем причину своего прихода. – Стараюсь держать себя в форме, – добавил он.

Тут вновь открыла свой рот Маринка, и я поняла, что если сию минуту не перебью ее, она начнет флиртовать с этим пареньком прямо на наших глазах. Пришлось поторопиться и привлечь внимание любовника Сабины к себе.

– Вы знаете, что тут только что произошло? – первым делом спросила я, пристально глядя на молодого человека.

Тот ничуть не смутился, а вполне обычным тоном ответил:

– Смотря что вы имеете в виду… Я видел, что тут менты набежали, а когда спросил в коридоре у парнишки какого-то, он сказал, что кого-то убили. Это все, что мне известно.

– И вы даже не попытались выяснить, кого именно убили? – удивленно спросил Кряжимский.

– А зачем? Я часто живу в гостиницах, там чуть ли не каждый месяц кого-то убивают, так что мне теперь из-за каждого слезы лить, – возвращаясь на свой коврик и садясь на него в позу «лотоса», ответил нам Михаил. – Я предпочитаю в такие дела нос не совать. Так спокойнее, да и с ментами дел иметь потом не приходится.

Михаил наклонился вперед, достал подбородком до своей пятки, а затем вновь вернулся в исходное положение и спросил:

– А в чем, собственно, дело-то?

– В том, что убит был не обычный постоялец, а владелец гостиницы, – кое-как заставив свои губы шевелиться, произнесла я.

Этот парень, красавчик, как его назвала Маринка, произвел на меня огромное впечатление своим видом, тем, как легко и ловко он выполнял то, чего мне ни за что не сделать, тем, как играли в тот момент его мышцы… Как он был красив в тот момент, более красивых мужчин – я имею в виду телосложение – мне видеть пока не приходилось. На лицо же я даже внимания не обращала, оно было не в моем вкусе. Но вот зато в его фигуру я влюбилась просто сразу.

А что уж говорить о Маринке?! Та просто глазела на парня, не пряча свой нагло раздевающий взгляд. Представляю, что бы случилось, если бы мы с Кряжимским вышли – она же его бы тут же изнасиловала.

– Как? Владелец? – переварив сообщение, переспросил Михаил. – Как это случилось?

– Его зарезали кинжалом, – коротко пояснила я, а Маринка сразу меня поправила:

– Не зарезали, а зарезала.

Ее тайные мысли мне были ясны как день – очернить несчастную Сабину ради собственной выгоды. Не со зла, конечно, а просто потому, что ради мужчины моя подруженька была способна на очень многое. Но рядом была я, а потому сразу же все ей обломала.

– Когда я появилась на месте убийства, там стояла его жена с окровавленным орудием убийства в руках.

– Сабина? – моментально вскочил с места Михаил. – Как же так? Не понимаю.

– Мы тоже сначала ничего не поняли и даже решили, что это она его убила, – попыталась объяснить я, но Михаил был настолько поражен, что не слышал меня.

– А разве не она?

– Пока неизвестно. Но мы считаем, что нет. Милиция же уверена в ее виновности, – быстро выложила я все и покосилась на Маринку.

Та слегка надулась, поняв, что я нарочно не дала ей сделать по-своему, но ничего мне не сказала. Михаил же принялся метаться по комнате, что-то бубня себе под нос. Потом резко остановился и спросил:

– А ко мне вы зачем пришли?

На этот раз ответил Кряжимский, так как я просто не могла подобрать слов, которыми можно было бы пояснить человеку, что мы просто его проверяем. Сергей Иванович об этом, правда, говорить не стал, а предложил:

– Мы подумали, что вы желаете ей добра, а значит, согласитесь оказать нам помощь и ответить на несколько вопросов.

– Да, я согласен, – закивал Михаил и жестом пригласил нас садиться.

Потом, правда, сообразил, что садиться-то нам некуда, и принялся снимать со шкафа стулья. Мы с Маринкой помогли их расставить, а потом сели и начали наш миниатюрный допрос. Для начала я решила расставить все точки над «i» и сразу рассказать, почему мы, собственно, обратились с такой просьбой именно к нему. Хотя Михаил это уже понял и сам, а потому не очень-то смутился, когда я сказала:

– Мы видели вас однажды на пляже с Сабиной, а потому сразу догадались, что у вас не совсем дружеские отношения.

– Я это понял, как только вы попросили ей помочь, – посмотрев на меня, ответил красавчик. – Только вот не знаю, чем конкретно могу быть полезен, если я даже не в курсе, как все произошло. Да, и еще вопрос. – Михаил на минуту замолк, но потом все же спросил: – А зачем все это нужно вам? Вы же, кажется, из числа постояльцев. По крайней мере, вас и вас, – он указал на Маринку и Кряжимского, – я тут пару раз точно видел.

Я украдкой посмотрела на Кряжимского, а когда он согласно кивнул, принялась объяснять, чем мы занимаемся в то время, когда не отдыхаем. Напоследок добавила:

– Но дело не только в поиске сенсации или чего-то еще, просто будет несправедливо, если невиновную женщину осудят. Считайте, что это чисто человеческие качества – сострадание и желание помочь.

– А-а, – протянул Михаил. – Теперь ясно. Так чем я могу помочь Сабине?

– А вы ее любите? – ни к селу ни к городу спросила Маринка.

Не то что мы с Кряжимским, но и Михаил опешил от такого прямого и наглого вопроса. Правда, он сразу нашелся и, послав Маринке одну из своих ослепительных улыбок, сказал:

– А вы как думаете?

«Браво! – мысленно похвалила я его. – Пусть подруженька посидит пока, подумает, может, хоть в разговор лезть не будет, где не нужно. А то за дни отдыха Маринка что-то совсем разучилась думать».

Оставив Маринку размышлять, я продолжила наш с Михаилом разговор с того места, на котором мы и остановились.

– Для начала хотелось бы знать, рассказывала ли вам Сабина о всех злоключениях, которые происходили с ее мужем за последние несколько дней? – произнесла я.

– Нет, – тут же ответил Михаил. – Между любовниками вообще не принято обсуждать личные проблемы. Да мне и самому это было неинтересно.

– Так. Тогда могу предположить, что Сабина не говорила вам и о том, кто бы мог недолюбливать ее муженька, желать его смерти, – вынуждена была сразу уточнить я.

– Правильно, – согласился с этим Михаил. – Единственное, что я о ней знаю, так это ее пристрастия в еде и в постели, не больше того.

Я буквально спиной почувствовала, как Маринка напряглась, услышав слово «постель».

– Да, тупиковая выходит ситуация, – вновь подал голос Кряжимский, до этого пребывавший в полной задумчивости. – А мы-то надеялись на вашу помощь.

– А что именно вы хотели узнать? Может, я знаю, к кому можно обратиться? – торопливо произнес Михаил, видя, что мы собираемся прощаться.

У него, похоже, было желание помочь своей любовнице. А может, он просто боялся, что, когда милиция выяснит у девушки, что она с кем-то встречалась, стрелки перекинутся на него.

– Только то, что я уже спросила у вас, – ответила я, вставая. – Нам нужны хоть какие-то подозреваемые, с которых можно было бы начать расследование, а пока у нас нет ни единой зацепки.

Михаил задумался, но я уже поняла, что он ничего не сможет нам сказать. Пора было возвращаться и смотреть то, что получилось у наших мальчиков. Но тут возникла одна проблема: Маринка совсем не горела желанием покидать эту комнату и даже не подумала встать со своего места, когда мы с Кряжимским подошли к двери. Я ее окликнула:

– Мариночка, вы отстаете.

Но та и не повернулась, бросив мне через плечо:

– Я, пожалуй, останусь. Возможно, Михаил сейчас сумеет вспомнить что-то важное, а я ему в этом постараюсь помочь. Ведь правда же? – захлопав ресницами, спросила Маринка у красавчика.

Михаил еле сдержался, чтобы не рассмеяться, но я-то поняла, что он получил удовлетворение от подобного признания собственного совершенства. Но не оставлять же было Маринку тут одну. Нет, ругаться и спорить с ней я не стала, просто намекнула ей, что Виктор, наверное, уже закончил работу и мы, может быть, решим куда-то пойти. Потом сказала кое-что еще, что поняла только она, и понурая Маринка покорно поплелась за нами следом.

– Ни за что больше не поеду с тобой на море, – обиженно пробубнила Широкова, как только мы оказались в коридоре. – Вечно ты мне мешаешь.

– Если бы не мешала, то ты бы давно уже куда-нибудь вляпалась.

Вернувшись в комнату, мы обнаружили, что Ромка с Виктором уже внимательно рассматривают снимки, склонившись над столом. Маринка тут же метнулась к ним.

– Дайте я посмотрю, – крикнула она с порога. – Ну, отойдите, вы уже видели.

Мы с Кряжимским торопиться не стали, прекрасно понимая, что, пока Маринка все не рассмотрит, лучше не лезть.

– Фу, какая мерзость, – взглянув на фотографии, но тут же отбросив их в сторону, фыркнула Маринка. – И как ты только это снимал.

– Не можешь переносить насилие, нечего было и хватать, – поучающе произнесла я и тоже склонилась над столом.

Лично мне представшее перед глазами зрелище теперь уже не казалось таким зловещим, как в те первые минуты, когда я все увидела своими глазами. Ком к горлу, конечно, подкатывал и сейчас, но все равно было уже не так страшно.

– Что вы сумели там высмотреть? – спросил у Виктора Кряжимский – единственный, кто не решался посмотреть на фотографии.

– Мы смотрели на кинжал, – за Виктора ответил ему Ромка. – Кинжал-то навороченный, – принялся рассказывать он, видя, что его словами все заинтересовались. – Не брехня какая-нибудь, а натюрел. У него даже «БВ» есть, все как положено.

– Что такое «натюрел» и что такое «БВ»? Ты можешь объясняться по-русски, – нахмурилась Маринка.

– А что непонятного-то? Натуральный, настоящий, то есть не подделка, – немного смущаясь, принялся расшифровывать сам себя наш курьер.

– А «БВ»? – напомнила я.

– Ну… как это… бревиатура, что ли, – неуверенно промямлил Ромка и потупил взор.

– Аббревиатура, балбес, – шикнула на него Маринка. – Когда ты за учебу-то наконец возьмешься?

– То есть получается, что кинжал изготовлен на каком-то предприятии, я правильно понял? – теперь уже не у Ромки, а у Виктора попытался уточнить Сергей Иванович.

Но Виктор, как ни странно, отрицательно покачал головой.

– Ну вот, мало того, что он говорить правильно не умеет, так еще и врет, – заметив эти кивки, моментально вставила Маринка.

– Я не врал, он сам сказал, что буквы, по которым можно имя и фамилию определить… – обиженно пролепетал Ромка. – Я и сказал аб…бревиатура, – вспомнил он это сложное слово.

– Так это не аббревиатура тогда получается, – заметил Кряжимский, – а монограмма или вензель. Ну-ка, дайте я на него посмотрю.

Я протянула Сергею Ивановичу стопку фотографий, и он, осторожно взяв их, принялся просматривать. Когда же отобрал только те, где был заснят лишь лежащий на полу кинжал, склонился над ними и стал вертеть, повторяя одно и то же слово:

– Интересно, интересно…

– Что интересно-то? – не сдержалась Маринка. – Может, скажете, мы ведь тоже знать хотим.

– Интересно то, что кинжал и правда с монограммой, – оторвавшись от снимков, пояснил Кряжимский.

– Ну, это мы уже знаем, – сказала Маринка, но, поймав мой осуждающий взгляд, сразу притихла.

– И что за монограмма? – теперь уже спросила я.

– Сложная. Сразу видно, что кинжал делался на заказ. Такие буквы вряд ли стали бы делать на массовых вещах – слишком уж тонкая работа, – поправляя очки на носу, объяснил Кряжимский.

– То есть, если я вас правильно поняла, кто-то даже может знать, где он делался? – на ходу озвучивая свои мысли, произнесла я и посмотрела одновременно на Кряжимского и на Виктора.

Оба кивнули, а я продолжила:

– Значит, можно сказать, что у нас появилась зацепка. Если мы находим владельца кинжала, мы находим и убийцу Сочникова. Так?

– Верно мыслите, Ольга Юрьевна, – согласился Сергей Иванович. – Прошу, продолжайте.

Ну тут уже Остапа понесло, как говорится. Получив от Кряжимского такую похвалу, я принялась выдвигать всевозможные версии.

– Итак, у нас нет реального подозреваемого, но зато есть кинжал, который наш непредусмотрительный убийца оставил на месте преступления, – начала я свою речь. – Этот кинжал содержит весьма важную информацию: первые буквы имени и фамилии убийцы. Если их расшифровать, то можно его вычислить.

– Ага, расшифруешь, как же, – снова влезла Маринка. – У нас половина имен на одни и те же буквы начинается.

– Верно, – согласилась я. – А потому нам нужно не расшифровывать буквы, а искать того, кто разбирается в кинжалах. У него можно будет узнать, кто занимается изготовлением точно таких же на заказ. Так – по цепочке – мы сумеем подобраться и к изготовителю данного кинжала, а уж он-то точно знает, кому делал эту вещь.

– Останется только все записать, и можно брать убийцу, – быстро произнесла Маринка. – Как у тебя все просто получается, прямо как в сказке: пошел туда, не знаю куда, нашел то, не знаю что…

– И женился на принцессе, – выпалил Ромка.

– Во-во, – закивала Широкова. – Этот кинжал, может, в другой стране делали, а мы тут будем весь отпуск носиться и искать несуществующего, а может, и давно отбросившего свои концы мастера.

– Тогда предложи что-нибудь получше, – попросила я. – Может, ты сама попытаешься все расшифровать – как-никак языками владеешь.

– А что, ведь Марина и в самом деле может попробовать прочесть это, – согласился со мной Кряжимский. – Тут всего две буквы, но ведь такие знаки порой и сразу целое предложение значить могут. Так как? – обратился он к Маринке.

Та тут же замахала руками и недовольно заворчала:

– Да что вы ко мне прицепились, не понимаю я никаких языков.

– А как же иностранцы, которых ты целые сутки знакомила с городом? – напомнила я ей.

– А что иностранцы, я же с ними не про кинжалы разговаривала, а о возвышенном. А это на всех языках одинаково звучит, – нашлась Маринка. – Одно дело – общаться, и совсем другое – читать.

– Но хоть попробовать-то ты можешь? – не унималась я.

– А что пробовать, я и так знаю, что ничего не выйдет, – буркнула та в ответ.

Знала ведь, что все равно согласится, но все же упорно набивала себе цену – вот упрямая натура. Пришлось ей немного пригрозить, что раз она такой неквалифицированный секретарь, то, как только вернемся из отпуска, урежу ей зарплату. На самом-то деле я этого делать, конечно, не собиралась, но все же не мешало Маринке иногда напоминать, что если мы все – одна команда, то нужно вкладывать в общее дело все, что только можешь.

Маринка все же взяла в руки фотографии, взглянув на них, сморщила такую мину, какую ни один гример бы придумать не смог, а лишь потом стала вглядываться в буквы.

– Да не видно тут ничего, – повертев фотографии в руках минуты три, буркнула Маринка. – Мелко слишком.

– Лупа у кого-нибудь есть? – спросила я у остальных.

– Ну, у меня где-то была, – сказал наш курьер и полез в чемодан, вытащил лупу и дал ее Маринке.

– Кто так пишет! Нет, ну кто так пишет? – что-то вроде бы рассмотрев, затараторила Маринка. – Их иероглифы и так не поймешь, а они их еще цветочками, завитками украшают.

– Ты не цветочки рассматривай, а буквы, – переминаясь с ноги на ногу за ее спиной, попросила я.

Маринка пару раз вздохнула, еще немного повертела фотографию под лупой, то отдаляя, то приближая ее к глазам, а потом выпрямилась и сказала:

– Вроде как З и Ц, а рядом еще что-то мелко написано, но так не видно – нужно увеличивать, – выдала заключение Маринка.

– А это надпись или просто завитки? – засомневался в словах Маринки Кряжимский.

– Ну, не знаю я, – фыркнула Маринка. – Говорю же – мелко.

– Посмотри еще раз, чтобы нам лишнюю работу не делать, – попросила я ее, и Маринка с недовольным лицом вновь вернулась к фотографиям.

На этот раз она торчала над ними еще дольше, рассматривая чуть ли не с обратной стороны, но потом все же выдала:

– Скорее всего, завитки, у них таких букв нет.

– Ну вот, сразу бы так, а то «не знаю» да «не вижу», – по-своему похвалила я Маринку.

Но она этого, видно, не поняла, а потому сказала, что смертельно хочет спать и лучше всего подумать обо всем завтра, на свежую голову.

– И в самом деле, время уже за полночь, – поддержал ее Сергей Иванович. – Голова за день и так перегружена, а мы ее еще и напрягаем. Срочно нужно отдохнуть, это я вам как «ходячий справочник» говорю, – напомнил нам свое прозвище Кряжимский.

Все улыбнулись, переглянулись и поплелись по своим комнатам. А уж завтра… Завтра и решим, как быть и что делать, мало ли что за ночь в голову придет.

* * *

Действительно, за ночь у каждого из нас в голове появилось, по крайней мере, по одной дельной мысли. Например, Кряжимский вспомнил о том, что такие завитки, как на нашем кинжале, делали только старые мастера, а сейчас в моде совершенно другие украшения. Стало быть, изготовлено наше орудие убийства довольно давно и искать информацию о нем стоит лишь среди старых мастеров, что заметно уменьшало круг опрашиваемых.

Маринка же заметила, что на кинжале сбоку выгравировано еще и название города, в котором он изготавливался, так что мы могли порадоваться, так как этим городом оказались Сочи.

И даже Ромка блеснул остроумием, сказав, что раз убили кинжалом, то это, наверное, сделал кто-то из местных, горячих кавказских мужчин.

Ну а я, как и положено старшим по должности, сумела найти еще один путь, по которому можно было попробовать пойти в поисках преступника. Едва только Маринка проснулась и мы с ней позвали мальчишек, я поведала всем о своей новой мысли, неожиданно посетившей меня ночью.

– Мы тут ломали головы, а все ведь может оказаться куда проще, – с ходу ошарашила всех я.

– Что значит – проще? – непонимающе переспросила Маринка.

– А то, что мы даже как следует не подумали, кто мог быть убийцей.

– Что вы имеете в виду, Ольга Юрьевна? – тоже не догадывался еще ни о чем Кряжимский.

– Я тут рассудила и пришла к выводу, что если убила не Сабина, то это должен был сделать человек, имеющий на Сочникова зуб. Среди постояльцев все вроде бы приезжие, значит, это должен был быть кто-то, живущий тут постоянно.

– Ну? – торопила меня Маринка.

– А всех посторонних описать может лишь один человек.

– Охранник, – первым догадался Ромка.

– Он самый, – сказала я. – Его и можно расспросить о том, кто в тот вечер приходил и к кому.

– Браво, Ольга Юрьевна! – похвалил меня Кряжимский. – Я знал, что вы сумеете что-то распутать в этом узле, а теперь вижу, что не ошибся в вас.

Я смущенно опустила глаза в пол, но потом поспешила перейти к обсуждению дальнейших действий.

– Значит, так, чтобы не терять время зря, работаем на два фронта: кто-то собирает сведения о кинжале, а кто-то проводит беседу с охранником, – предложила я.

– А кто именно и что делать будет? – полюбопытствовала Маринка.

Но я не ответила, а посмотрела на Кряжимского, желая узнать его мнение. Тот немного покряхтел и произнес:

– Кинжал – орудие мужчин, так что они и должны им заниматься.

– Логично, – согласилась я, а Ромка радостно выкрикнул:

– Ес! – Ну, а мужчинами тогда у нас будут заниматься женщины, – продолжила мысль Сергея Ивановича Маринка. – Меня такое разделение труда вполне устраивает.

– Ну, раз все всех устраивает, тогда за работу, – вставая со стула, произнесла я и поманила Маринку за собой. – Встречаемся после обеда.

Все согласно закивали и принялись готовиться к выполнению полученного задания. Мне же даже не пришлось инструктировать Виктора с Ромкой по поводу того, что они должны будут сделать, так как с ними был Кряжимский, а он-то порученное дело всегда доводил до конца.

Мы с Маринкой сразу же пошли на первый этаж. В отличие от мужчин, нам собираться было ни к чему – охранник находился в гостинице. Правда, на «посту» нам найти его не удалось, так как тот, пользуясь отсутствием начальства, совершенно обнаглел. Он смотрел телевизор и лишь краем глаза следил за входной дверью.

Маринка быстрым шагом направилась к нему, загородила собой экран и, уперев руки в бока, недовольно произнесла:

– Молодой человек, кто давал вам право покидать свое рабочее место? Думаете, что раз тут нет начальства, то можно делать, что захочется?

– Тебе чего надо? – недовольно буркнул в ответ невзрачный охранник и попытался оттолкнуть Маринку от телевизора.

Но та упрямо стояла на месте.

– Уйди, не видно, – снова попросил паренек.

Это был уже не тот мужчина, которого мы с Виктором видели, когда приехали сюда, а какой-то совсем еще молодой юнец.

– Нет, я что, не тебе говорю? – не унималась Маринка. – Что за безалаберное отношение к работе.

– Чего пристала? – со вздохом произнес паренек. – Кто сама-то такая?

– Вот если бы сидел, где тебе полагается, то знал бы кто, – продолжала свою воспитательную работу моя подруженька.

Мне же пока и делать ничего не приходилось – не влезать же в их разборки. Я даже посмотрела на часы ради любопытства, засекая, сколько потребуется времени Маринке на то, чтобы паренек стал беспрекословно ее слушаться и отвечать на все вопросы. Маринка уложилась в три минуты и шестнадцать секунд. За это время она уже успела наплести парню, что я адвокат Сабины и веду расследование по данному делу. О том же, что полагалось бы взглянуть на наши документы, этот юнец даже не догадался. Парень вяло поплелся на свое место, на ходу спросив:

– Что рассказать-то?

Ну, теперь уж пришла моя пора выхода на сцену. Я жестом попросила Маринку замолчать.

– Скажи, ты был вчера на посту?

– Я, – вздохнул паренек. – Заступил вечером, сменюсь после обеда.

– Значит, при тебе все вчера произошло, – продолжала уточнять я.

– Ну да, – хмыкнул охранник и почесал кончик своего носа большим и указательным пальцами.

– Менты тебя уже допрашивали? – не стерпела и все же влезла Маринка.

– Как и всех, – продолжал коротко отвечать паренек. – А что надо-то?

– Надо описать всех посторонних людей, находившихся вчера вечером в гостинице, – пристально посмотрев на него, сказала я.

Сама же очень сомневалась в том, что охранник сумеет рассказать что-то толковое, – он даже не знал, что мы с Маринкой давно живем в гостинице.

– Сумеешь?

– А чего тут уметь, если посторонних всех мы в журнал прихода записываем, – равнодушно пожал плечами паренек. – Вчера вечером, – он открыл последнюю страницу, – были только трое.

– Женщины, мужчины? – моментально спросила я.

– Мужики, – кивнул охранник. – Только я их всех троих знаю давно.

– Откуда? – спросила Маринка.

– Они часто приходили сюда, примелькались.

– Расскажи кратко про каждого, – попросила я и, взяв с его же стола листочек с ручкой, приготовилась писать.

– Ну… – Охранник закатил глаза к потолку и задумался.

– В журнал загляни, у тебя же там все записано, – подсказала Маринка.

Паренек с ней спорить не стал, вновь уткнулся в свою книжицу и прочитал:

– Кашин Валерий, приходил к родственнику своему. Он у него тут живет, – сразу пояснил он. – Рушан Гурабович, постоянно заглядывает к другу. И Георг Дзелава, он с нашей горничной встречается.

– Когда приходили и когда уходили? – выпытывала я.

– Ну, вечером, разве не ясно, – недовольно пробубнил парнишка.

– А время точное? – пояснила я.

– Не помню, мы его не записываем, – отмахнулся охранник и, широко зевнув, принялся пялиться в окно.

– Как это не записываете? – принялась негодовать Маринка. – А почему?

– Не требуют, вот и не пишем. Да и кому это надо, – даже не повернувшись к нам, ответил охранник.

– Ясно, – как бы подвела итог я. – Ну а сам-то хоть примерно помнишь, когда кто из них ушел?

– Не-а, – вяло протянул наш допрашиваемый. – Ну, все, что ли?

– И откуда только берут таких олухов, – услышала я за своей спиной тихое Маринкино бурчание.

Я не обратила на него никакого внимания, а продолжила свой мини-допрос:

– Как этих ребят найти, знаешь?

– Откуда? Я с ними не болтал, – посмотрев на нас, как на идиоток, выдал паренек. – Я ничего больше не знаю.

– Так ведь ты сам же сказал, что знаешь их давно, стало быть, сможешь описать, – хитровато прищурясь, заметила Маринка.

Я сразу поняла, что она собралась еще немного позлить паренька – это занятие, применяемое ею по отношению к Ромке, всегда доставляло сильное удовольствие.

– Так что, рисовать будешь или словесно?.. – не дождавшись ответа, спросила Маринка.

– Не умею я ни рисовать, ни описывать, – снова хмыкнул паренек, чем еще больше напомнил мне нашего Ромку.

– Так заодно и поучимся, – напирала Широкова, настроение которой прямо на глаза начинало улучшаться. – Вот тебе листок, вот ручка, – сказала Маринка, а потом обратилась ко мне таким вежливым тоном подчиненного, которого от нее и на рабочем месте-то не всегда дождешься: – Ольга Юрьевна, я думаю, что вам незачем тут стоять. Когда я все закончу, результат принесу.

Я сразу поняла ее намек, а потому поспешила удалиться и не мешать ее воспитательной работе.

 

Глава седьмая

– Нет, ты глянь на эти карикатуры, – не прекращая смеяться, войдя в комнату, сказала Маринка. – Нет, я, конечно, догадывалась, что парень обделен интеллектом и способностями, но чтобы настолько… Это же просто жуть.

Я взяла принесенные Маринкой зарисовки и, мельком глянув на них, присоединилась к ней. Нас обеих почти пять минут душил смех.

Вот вы когда-нибудь сами пытались с закрытыми глазами нарисовать рожицу? Наверняка да. Ну и как получалось? Смешно, не правда ли?

Естественно, что такие «сверхталантливые» работы мы использовать как вспомогательные не могли, пришлось довольствоваться малым: фамилиями и именами возможных подозреваемых. Эти самые фамилии прекрасно говорили нам о том, кто из посторонних относился к славянской нации, а кто нет. Хотя и Кашина проверить не помешало бы – он же мог специально использовать кинжал, чтобы перевести подозрение на кавказцев.

– Ну, что будем делать дальше? – немного успокоившись, спросила у меня Маринка.

– Ждать, когда вернутся Виктор, Кряжимский и Ромка, – не задумываясь, ответила ей я.

– Думаешь, они что-то смогли накопать?

– Надеюсь.

– А если нет, что будем делать тогда? – не унималась Маринка, задавая мне те же вопросы, что я задавала себе и сама.

– Ну, попытаемся дождаться, когда кто-нибудь из этой тройки объявится в гостинице снова, – сказала я.

Маринка же сразу запорола мою идею.

– Ага, ты думаешь, после того, что тут случилось, они рискнут сюда нос показать? Сомневаюсь. И уж тем более убийца здесь не рискнет еще раз светиться. Зачем ему это надо?

– Верно, – согласилась я. – Значит, придется их искать другим способом.

– Это каким же?

– Ну, хотя бы через тех людей, к которым они приходили, – предложила я.

– А что, точно, – обрадовалась Маринка. – Охранник же сам сказал, к кому они приходили. Может, прямо сейчас к ним и сходим? – предложила она.

– Сомневаюсь, что кто-то из них на месте, – даже не поднимаясь с кровати, на которой я сидела с чашкой гранатовых зерен в руках, ответила ей я. – В разгар дня все на пляже или в городе, это нужно делать ближе к вечеру.

– Блин, обидно, – плюхнулась на свою койку Маринка. – А я-то думала, что мы прямо сейчас всех и расспросим. Столько времени приходится терять из-за их гуляний, – ворчливо произнесла она, а я сразу заметила:

– А ты бы на их месте что бы сейчас делала, не гуляла бы?

– Ну, вообще-то, да, – со вздохом ответила Маринка и грустно посмотрела в окно. – Интересно, как там мое море?

– Ничего, мокрое и соленое, – успокоила я ее.

Вернулись наши следопыты. Первым в комнату к нам, как всегда, без стука влетел Ромка и доложил:

– Помотались изрядно. И жрать охота.

Ему бесполезно было напоминать о правилах хорошего тона.

Тут он узрел на моем столе отставленную чашку с гранатовыми зернами и, посмотрев на меня, спросил:

– Можно?..

Я кивнула и сразу повернула голову в сторону двери. В ее проеме показался Сергей Иванович, а за ним и Виктор.

– Ну, есть новости? – моментально вскочила к ним навстречу Маринка.

– Есть, есть, – с полным ртом промямлил Ромка, – их просто не может не быть.

– Не мешай, умник ты наш, – шикнула на него Маринка и снова принялась приставать к Кряжимскому с Виктором.

Впрочем, от последнего она отстала почти сразу же, учитывая то, что из него слова вытянуть было невозможно, так что отдуваться за всех пришлось нашему уважаемому Сергею Ивановичу.

– Нашли? Кто его сделал? А что значат эти буквы? – почти заглядывая в глаза Кряжимскому, выпытывала Маринка.

– Можно мне сначала воды? – взмолился Сергей Иванович. – А потом все расскажу, но только по порядку.

– Ну вот, вечно вы так, – направляясь к столу, на котором стоял графин с водой, заворчала Маринка. – Что ни спроси, все утаивают.

– Я ничего не утаиваю, Мариночка, – принялся успокаивать ее Кряжимский. – Просто ты всегда так напориста, а я старый человек, и мне бы сначала нужно дать время, чтобы дух перевести, а потом и выспрашивать.

– Старый! – усмехнулась Маринка, подавая стакан с водой. – Видела я, как вы по утрам гуляете – захочешь, не догонишь.

– Так это же зарядка, – слегка смутился Кряжимский. – Ну ладно, ладно, рассказываю, – сдался он, попив водички. – Иначе ты меня в покое не оставишь.

– Вот и ладненько, – устраиваясь поудобнее, радостно произнесла Маринка и приготовилась слушать.

Ромка тоже сел, но тарелки с сочными зернышками из рук так и не выпустил. Виктора же мне пришлось приглашать, иначе бы он так и остался стоять в дверях. Он всегда так делает, если не видит свободного места.

Дождавшись, пока все успокоятся, Кряжимский приступил к рассказу.

– Ну так вот, – со вздохом произнес он. – Поехали мы в город, а там первым делом заглянули в антикварный магазин и показали продавцам-консультантам наши снимки.

– И что они сказали? – торопила Маринка, даже не дослушав до конца.

Пришлось на нее шикнуть.

– Они объяснили, что кинжал – ручной работы, но особой ценности собой не представляет, таких подделок под старину сейчас – море.

– Так, значит, он еще и ненастоящий? – удивилась я.

– Настоящий, конечно, просто новый, но выполнен под старину, – слегка улыбнувшись, ответил мне Сергей Иванович.

– Значит, концов не найдешь, – заключила Маринка.

– Ну почему же, – сказал Кряжимский. – В этом же магазине нам посоветовали обратиться на рынок. Те, кто торгуют такими кинжалами, наверняка знают и мастеров, их изготавливающих. И…

– И мы уже набрали целую кучу адресов этих дядек, – вклинился в разговор Ромка, которому тоже хотелось хоть что-нибудь рассказать.

– Класс! – обрадовалась Широкова. – А что дальше?

– Ничего, мы вернулись сюда, – ответил Кряжимский. – Время обеденное, нужно подкрепиться, да и жара на улице такая, что дышать нечем, а я старый человек и…

– Да-да, мы уже слышали, – вновь перебила его Маринка. – Старый, больной, немощный.

– Ну, не настолько, – смутился Кряжимский, а потом сразу спросил: – Как там у нас с едой, повара-то еще не разбежались?

– Насчет поваров не знаю, – ответила я. – Но вот охранник уже совесть потерять успел.

– Это мы заметили, – вздохнул в ответ Кряжимский. – Его и на месте-то нет.

– Вот гаденыш маленький, – нахмурилась Маринка. – Я же его предупреждала: слиняет с места, начальству доложу.

– А может, он по делам отходил, – предположил Ромка.

– Знаю я его дела, – ухмыльнулась Широкова. – Ну да ладно – сегодня я добрая, а там видно будет.

После этого мы все направились на первый этаж в надежде, что нас там все же покормят. Надежды наши оправдались, так что через пару минут, уже уплетая всякие вкусности, мы вновь приступили к обсуждению своих дальнейших действий.

Первым делом я пересказала остальным, что удалось нам узнать у охранника, а затем сказала:

– Ближе к вечеру, когда все постояльцы вернутся, можно будет побеседовать со всеми теми, к кому приходили эти три парня.

– А что до этого времени делать будем? – поинтересовалась Маринка.

– Конечно же, займемся посещением мастеров, изготавливающих кинжалы, – уверенно заявила я.

Но тут возмутился почему-то Кряжимский.

– Ольга Юрьевна, вот уж увольте, – перестав есть, произнес он. – Я больше этой жары не выдержу, у меня давление. С утра еще куда ни шло, а вот после обеда боюсь, что превращусь в горелый сухарь.

– Но ведь вам вовсе не обязательно ехать с нами, – понимая, что он прав, сказала я. – Те, кто в плохих отношениях с жарой, могут остаться в гостинице.

– Я в хороших, – торопливо выкрикнул Ромка, боясь, что его-то как раз и оставят.

– Ну, тут никто не сомневается, – отозвалась Маринка и осторожно посмотрела на меня.

Я поняла, что в данный момент она как раз пытается решить, что же для нее будет полезнее и интереснее: поехать со мной и Виктором, который любую жару переносил стойко, или остаться в гостинице. Естественно, перевесила гостиница, но я ничуть не расстроилась, зная Маринкину натуру. Все равно ведь всю дорогу только ныть будет.

Так что решено было, что едут искать мастеров только трое: я, Виктор и Ромка. Последний был готов следовать за мной хоть на край света, только бы попасть в самую гущу событий.

Закончив с обедом, мы трое поднялись наверх, переоделись, набрали холодной воды и только после этого направились к машине. Виктор сел за руль моей раскалившейся на жаре «ладушки», я устроилась рядом, а Ромка загрузился на заднее сиденье и сразу развалился на нем во всю длину.

Первым делом нам предстояло добраться до города, а уже там начать искать оружейные мастерские по составленному Кряжимским списку. Дорога была хорошей, если не считать снующих туда-сюда машин и действительно нестерпимой жары. Вся та вода, что мы набрали еще в гостинице, кончилась у нас почти сразу, потому что мы ее не только пили, но еще и выливали на себя.

Ближе к городу всем окончательно поплохело, так как спасительная влага закончилась, а на пути не попалось ни одного колодца или родника. Минеральная же вода, продаваемая на каждом углу, была теплая, так как морозильные камеры просто не справлялись с работой.

Когда мы все же добрались до Сочи, то первое, что сделали, это притормозили у какого-то оборудованного кондиционерами кафе и просидели там с полчаса. Лишь потом взяли карту, отметили на ней примерный маршрут, последовательно охватывающий все те места, где мы хотели побывать, и тронулись дальше.

Первого мастера, имя которого я если и могла бы выговорить, то только после длительной тренировки, мы нашли быстро. Когда же он представился, я даже записала его имя в свой блокнот по слогам, но так и не смогла произнести, а потому просто остановилась на первых буквах его имени, называя его Заком. Ромка потом долго смеялся в машине и уверял, что я его обозвала почти что зеком.

Этот самый Зак долго рассматривал фотографии нашего кинжала и даже расшифровал первые две буквы – они оказались теми же самыми, что назвала нам и Маринка. Увы, это было все, что он смог нам поведать.

Двое следующих мастеров тоже рассказывали о чем угодно, но о том, что нам было надо, ничего сказать не могли. Естественно, что постепенно наш запал стал пропадать, и по другим мастерским мы ездили уже без особого энтузиазма. Когда же, наконец, в нашем списке осталось человек шесть, даже молчаливый Виктор предложил:

– А может, домой?

Я вопросительно посмотрела на него и поняла, что он не верит в то, что что-то получится. Да и Ромка тоже порядком устал и даже, наверное, пожалел, что поехал с нами. Если в начале пути он, не переставая, нес всякую чепуху, то теперь просто молчал, утирая руками стекающий со лба пот.

– Ладно, заезжаем к последнему – это тут близко, – а потом домой, – согласилась я, и Виктор сразу прибавил скорость.

Дом этого мастера оказался расположен почти на окраине города и представлял собой старый особняк, слегка потерявший былую шикарность. Он был обнесен высоким кирпичным забором, как и большинство домов кавказцев.

Виктор притормозил у самых ворот и несколько раз просигналил. Через пару минут из калитки показалась кучерявая голова какого-то мальчика. Он молча посмотрел на нас и так же быстро, как и появился, исчез. Скорее всего, побежал докладывать взрослым.

Через пять минут нам открыли ворота, и мы смогли въехать внутрь. Там нас встретил мужчина весьма странной наружности. По нему трудно было определить, русский он или кавказец. Вроде бы черты лица все кавказские, но чересчур уж светловолос и сероглаз. Я поприветствовала мужчину и спросила:

– Где нам можно найти мастера, изготавливающего кинжалы? Нам дали этот адрес.

– Ну, я мастер, – пожирая меня взглядом, произнес мужчина, но потом взглянул на Виктора и, видно, приняв его за моего мужа, решил не рисковать и обратился к нему: – Что нужно изготовить?

Я прекрасно знала, что на Кавказе общаться с женщинами почти не принято, и если предстоит решить какой-то вопрос, то обычно это делается с мужчинами, а потому не обиделась на то, что меня проигнорировали.

Правда, от Виктора ожидать какого-то ответа было нелепо, но наш собеседник этого не знал, поэтому я попыталась все объяснить сама.

– Раз это вы, то мы бы хотели задать вам несколько вопросов, – громко произнесла я и попросила Виктора подать мне фотографии.

Мужчина подозрительно покосился на меня, видно, недоумевая, почему это я так вольно веду себя. Но потом, наверное, решил, что у нас, русских, свои законы.

– Вот посмотрите, пожалуйста, – протягивая мужчине фотографии, сказала я.

Кавказец взял снимки, повертел их в руках, пару раз покосился на нас, а потом сказал:

– Ну посмотрел, и что?

– Мы ищем того человека, кто мог бы его изготовить, а значит, и объяснить смысл этих вот букв, – пояснила я. – Дело все в том, что этим оружием был убит человек, и мы бы хотели найти того, кто это сделал.

– А, благородное дело, – заметил мужчина и даже послал мне свой восторженный взгляд.

Для них это ведь главное дело – отомстить за убийство, причем непременно кровью. Так что я могла рассчитывать на полное понимание с его стороны и помощь в сложившейся ситуации.

– Вы что-то можете нам сказать? – снова спросила я.

– Нет, вряд ли. Но думаю, что мой отец может, он раньше такие делал, – ответил мне кавказец и пригласил пройти в дом.

Я попросила Ромку, чтобы он побыл в машине, а сама с Виктором направилась вслед за мужчиной. Мы вошли в дом. Стены тут были не оклеены, а побелены, украшались на старинный манер – оружием, которое висело на стенах в ножнах. Виктор, как только увидел такое великолепие, даже рот открыл.

Меня же больше заинтриговал встроенный в стену камин. Естественно, что сейчас его использовали не для обогрева помещения, а для сушки различных даров природы: яблок, груш, винограда. Камин этот был довольно большим и сильно выпирающим вперед, так что на нем еще в ряд стояли различные глиняные вазы, чаши и бутылки. И все ручной работы – настоящий музей, одним словом.

– Подождите пока тут, я сейчас позову отца, – сказал нам мужчина и исчез в соседней комнате.

А из другой двери высунулась курчавая голова мальчишки. Я догадалась, что он сын кавказца. Правда, малыш был более черный, чем его отец.

– Не бойся, – слегка наклонившись и протянув руку вперед, произнесла я, надеясь таким образом заслужить расположение мальчишки.

Но тот только отрицательно покачал головой и моментально исчез. Вновь появился его отец, но уже не один, а со своим собственным родителем: старым, сгорбленным и совершенно седым старичком. Он первым делом довел его до кресла, усадил, а потом сказал, что мы хотим.

– Кинжал, говорите, – покряхтев минуты три, произнес старый мастер. – Ну-ка, я его посмотрю.

Я протянула старичку фотографии, но он их не взял. Зато взял его сын и сам протянул отцу.

«Ну надо же, какие мы брезгливые, можно подумать, что женщина и не человек вовсе, – немного обиделась я. – Интересно, что бы вы без нас вообще делали? Перерезали бы давно друг друга этими же самыми кинжалами, и все дела».

Тут я заметила, что старичок, рассматривающий фотографии, сильно напрягся, что могло значить, что он знает, чей это кинжал. Невольно напряглась и я, а Виктор продолжал блуждать взглядом по стенам, рассматривая оружие.

– Принеси очки, – обратился к сыну старик, даже не поворачивая головы. Тот, не мешкая ни минуты, подчинился.

«Вот это законы! Такое отношение к старикам достойно уважения», – подумала я, понимая, что сейчас, возможно, нам что-то удастся узнать про это орудие убийства.

Вернулся мужчина и протянул отцу очки. Тот трясущимися руками надел их и снова уткнулся носом в карточки. Я же едва сдерживала себя, чтобы не спросить: «Ну что там?»

Наконец, старичок коротко и ясно произнес:

– Эту вещь делал я.

Вот она, удача, обрадовалась я и, подойдя к старику поближе, попросила:

– Расскажите, пожалуйста, для кого вы его делали? Кто его заказал? Это очень важно.

Седой мастер с пару минут пожевал свои собственные губы и лишь потом выдал:

– Давно это было, а я стар уже.

– Но все же попытайтесь, пожалуйста, – принялась почти умолять я. – Если нужно, мы даже заплатим.

Последнее мое предложение почему-то обидело старичка, да и его сын покосился на меня так, будто я сморозила глупость, но зато теперь старичок снова напрягся и стал думать. Я, затаив дыхание, ждала результата, понимая, что этот дряхлый мастер – наша последняя надежда докопаться до истины.

– Девушка, – неожиданно резко встрепенулся старичок и поднял на меня свои туманно-серые глаза.

– Что? – так же резко встрепенулась я, не ожидая такого быстрого результата.

– Его заказала девушка, – поняв, что я приняла его слово за обращение к себе самой, пояснил старик.

– Девушка? – опешила я.

– Да, именно девушка. Я вспомнил, что она приходила с этим заказом, – кивнул старичок, а потом принялся шарить по своим карманам, что-то ища.

Его сын моментально протянул отцу большую деревянную трубку, уже набитую табаком. Старик равнодушно взял ее и прикурил. Я же все еще пыталась собраться с мыслями, так как последнее сообщение совершенно выбило меня из колеи. Когда же я сумела с собой совладать, то спросила:

– А как ее звали?

– Этого я вам не скажу, – щуря глаза, ответил мне старик. – Не помню. Знаю только, что в подарок кому-то она его делала. Не себе, конечно.

– А буквы – их вы расшифровать можете? – хватаясь за последнюю соломинку, спросила я.

– Буквы? – вяло переспросил старик. – Имя мужское, но какое именно, не знаю.

– Не знаете или не помните? – стала уточнять я.

– Не помню, – недовольно буркнул старичок.

Моя навязчивость ему явно была не по душе. Но зато теперь я знала уже все и могла делать какие-то выводы.

Поблагодарив старичка за помощь, я на всякий случай справилась о том, можно ли к нему будет еще заехать, если что-то понадобится уточнить, и даже навязала им адрес той гостиницы, где проживала, чтобы они имели возможность сообщить мне, если вдруг вспомнится имя девушки или того, кому она собиралась дарить данный кинжал.

Мы сели в машину, выехали за ворота и, довольные, покатили назад в гостиницу. Ромка цеплялся с вопросами, но так как я хотела подумать, то пришлось намекнуть ему на то, чтобы он развлекал Виктора.

«Девушка. Значит, кинжал заказала девушка, – пыталась я собраться с мыслями, глядя в окно. – Но инициалы мужские, мастер это вспомнил. Интересно только, подарила ли девушка этот чертов кинжал тому, кому хотела, или оставила у себя? А то, может, убийцей являлась все же женщина, а не мужчина? Но, допустим, что она все же подарила кинжал, тогда нужно найти того, чьи имя и фамилия будут подходить под эти первые буквы. Так, а сравню-ка я их с именами наших троих гостиничных подозреваемых», – неожиданно пришла мне в голову мысль, и я полезла в сумочку, чтобы достать свой блокнот и посмотреть записи.

Увы, но имена и фамилии их не подходили под инициалы З и Ц.

«А что, если наши гости неправильно называли свои имена и фамилии, охранник же мог и не проверить их документы, – предположила я. – Если это так, то все сходится: убийца часто приходил в гостиницу, но настоящим именем не назывался. Как бы это проверить?»

Я задумалась, а когда, наконец, очнулась, то даже испугалась, услышав, что в моей машине разговаривают двое. Лишь прислушавшись, я поняла, что это Виктор пытался рассказать Ромке о том, что видел, но выходило это у него, как всегда, неважно – действовал он по привычке больше руками, чем языком. Ромка восторженно охал, то ли делая вид, что все понимает, то ли и правда все понимая. Одним словом, наши мальчики нашли общий язык и про меня совершенно забыли.

Я мешать их увлекательной беседе не стала и просто продолжала молчать до тех пор, пока мы не вернулись в гостиницу. Маринка увидела нас в окно и сразу замахала и закричала что-то. Я не стала вслушиваться, так как терпеть не могу общаться таким деревенским способом.

– Ну, ты чего не отвечаешь? – накинулась на меня Широкова сразу, едва я только пересекла порог.

– Я не умею кричать, как ты, – ответила я ей.

– А я думала, ты не слышишь. Есть новости?

– Есть, – кивнула я в ответ и сразу попросила позвать в комнату Кряжимского.

Маринка попробовала было сначала все вытянуть из меня, но, быстро поняв, что я не стану дважды рассказывать одно и то же, поплелась звать Сергея Ивановича. Потом сразу же вернулась и принялась устраиваться на кровати поудобнее. Я же сходила пока в ванную и ополоснулась прохладной водой, желая смыть с себя всю собранную в городе пыль. Когда я вернулась, все уже были в сборе.

– Ну, что там у вас, Ольга Юрьевна? – первым спросил Кряжимский.

– Мы нашли мастера, сделавшего кинжал, – начала я с самого главного.

– Да? – радостно взвизгнула Маринка. – Значит, нам теперь известно, кто убийца?

– Увы, нет, – разочаровала я ее.

– Как нет, ты же сама сказала – нашли, – изумилась Широкова.

– А вот так, – принялась рассказывать я. – Мастер тот оказался древнее нас с тобой, вместе взятых, и почти ничего уже не помнит. Он с трудом вспомнил даже и то, что кинжал делал, а где уж было вспомнить еще и о том, кто его заказал. Времени-то прошло немало.

– Опять облом, – устало повалилась на подушку Маринка. – И что за невезуха.

– Но зато мы узнали о том, кто заказывал кинжал, – продолжила я.

– А разве тот, кто заказал, и тот, кто убил, – не один и тот же человек? – вновь встрепенулась Маринка.

– Оказалось, что нет. Кинжал заказала какая-то девушка в подарок своему парню, и инициалы стоят его, а не ее, – пояснила я. – Жаль только, что имя девушки старичок не вспомнил, было бы хоть от чего оттолкнуться.

– А что там по поводу тех ребят, которых вы собирались проверить вечером? – напомнил Кряжимский про наших трех подозреваемых.

– Я так думаю, что проверить настоящие имена этих посетителей можно только через тех людей, к которым они приходили, – сказала я и внимательно посмотрела на Кряжимского, ожидая его мнения.

– Это может что-то дать, – немного подумав, сказал Сергей Иванович. – По крайней мере, проверить нужно все версии.

– Вот и я так думаю. Так что, пока все остальные отдыхают, Мариночка выяснит номера комнат тех, к кому приходили, – предложила я и посмотрела на Маринку.

Та вытаращила на меня свои красивые глаза.

– А почему, собственно, я?

– Но ведь кто-то же должен, – ответила я строчкой из вспомнившегося мне афоризма.

– Вот всегда я крайняя, – забурчала Маринка, а Ромка еще и подколол:

– Потому что, когда все остальные работают, ты бездельничаешь.

За это он, конечно, схлопотал, а потом, словно под прицелом, она пошла вниз – навещать теперь уже нового охранника.

«Ничего, – подумала я. – Сейчас пообщается с представителем сильной половины человечества и сразу настроение поправит. Много ли ей надо».

Пока Маринка выполняла свою важную миссию, я еще раз все взвесила и попыталась поразмышлять, могла ли быть той девушкой, что заказала кинжал, Сабина. Жаль, что я сразу не сообразила сказать старичку ее имя, – может, он бы вспомнил.

«А если и в самом деле это была она? Но кому она могла подарить кинжал? Первому возлюбленному, ведь было-то это давно. Тогда возможно, что тот все это время ревновал ее к мужу и решил просто убрать последнего со своей дороги. Если это так, то Сабина должна знать и расшифровку данной аббревиатуры. Увы, спросить об этом у нее нельзя».

– Про что думаете, Ольга Юрьевна? – отвлек меня от мыслей Кряжимский.

– Да так, пытаюсь решить, могла ли являться заказчицей сама Сабина. И что меняется, если могла?

– Ну и как, есть какие-нибудь соображения? – вновь спросил Сергей Иванович.

– Даже и не знаю, – честно призналась я. – Даже если это Сабина, все равно ведь не удастся проверить, кому она подарила кинжал, – ее держат за решеткой и уж точно не скоро выпустят, если вообще выпустят. И потом, я даже склоняюсь к мысли, что заказчица могла оставить оружие у себя, а потом использовать кинжал для того, чтобы навлечь подозрение на кого-то другого. Ведь так тоже может быть?

– Может, – согласился Кряжимский, а Виктор почему-то отрицательно покачал головой.

– Что ты хочешь сказать? – сразу напряглась я.

– Не принято, – выдал Виктор.

– Что не принято? Не дарят кинжалы? – пыталась понять, что имел он в виду, я.

Виктор снова замотал головой.

– А что тогда?

– Наверное, у женщин на Кавказе не принято иметь такие большие кинжалы – у тех другая форма и оформление. Но это не у всех, насколько я знаю, – разъяснил все Кряжимский.

– А, – поняла я. – Тогда мы можем отбросить версию, что убийца женщина?

– Этого утверждать не берусь – убийства часто происходят совсем не по законам, а наоборот, против всех правил, – предостерег меня Кряжимский.

– Ладно, но пока все же отложим это на потом – сначала проверим то, что у нас имеется, – предложила я, и все со мной согласились.

Пришлось дожидаться Маринку, так как без нее мы ничего предпринять не могли. А та и не торопилась, наверняка заболтавшись с охранником.

Подождав еще пару минут и решив, что этого времени вполне достаточно, чтобы не только выяснить номера комнат, но еще и досье на всех собрать, я послала Ромку за Маринкой.

Ромка сумел-таки справиться с этой непростой задачей и приволок в комнату слегка упирающуюся Маринку. Та недовольно что-то бубнила себе под нос, а когда была отпущена своим малолетним конвоиром, пожаловалась:

– Этот сопляк прервал наш разговор на самом интересном месте.

– А это не то место, что находится ближе к подбородку и как раз под носом? – ехидно поинтересовалась я.

– Представь себе, что не то, – обиженно сверкнув на меня глазами, фыркнула в ответ Маринка. – Мы просто культурно разговаривали.

– И из этого культурного разговора ты как раз сумела извлечь то, что нам было необходимо, – намекнула я Широковой на то, чтобы не тянула резину, а все рассказывала.

– Вот, моя судьба никого из вас не интересует, а какая-то там чужая покоя не дает, – обиженно проворчала Маринка, но потом принялась выкладывать все, что сумела разузнать: – Короче, один живет в соседней с нашей комнате; другой в конце коридора; а еще одна – на первом этаже, ей больше места не хватило, вот туда и поселили. Все уже вернулись. Вот, – перестала она наконец тараторить и более спокойно добавила: – Моя миссия выполнена.

– Значит, теперь следует взяться за работу нам, – вставая с кресла, произнес Кряжимский.

Остальные тоже сорвались со своих мест, но Сергей Иванович жестом попросил всех вернуться на свои места.

– Я думаю, что не стоит всем табуном ходить к постояльцам. Иначе они просто напугаются такой делегации. Мы с Ольгой Юрьевной сделаем все сами, а вы нас тут подождете.

– Вы абсолютно правы, – поддержала я Кряжимского.

 

Глава восьмая

– Вы родственник Кашина Валерия? Извините, что не знаем, как вас зовут, – сказала я, когда открылась дверь первой комнаты, в которую мы с Кряжимским постучались.

– Да, я, – подтвердил мои слова довольно приятной внешности мужчина среднего роста, лет тридцати, с темно-русыми волосами. Потом представился: – Владислав.

Он был одет по-простому: в летние серые джинсы и клетчатую рубашку, у горла расстегнутую на три пуговицы.

– Тогда мы к вам, – поймав вопрос в его глазах, произнесла я. – Можно войти?

– Ну входите, – пропуская нас в комнату, вяло протянул он и зевнул. А потом добавил: – Извините за беспорядок, я как раз готовился ко сну.

– Ничего, ничего, – успокоил его Сергей Иванович. – Мы ненадолго. Мы только хотели задать вам несколько вопросов, если вы не против, конечно.

– Да задавайте, с меня не убудет, – садясь на диван, произнес Владислав.

Потом, правда, опомнился и предложил нам располагаться. Мы долго себе место искать не стали, а сразу же сели рядом с хозяином комнаты. Потом я кратко пересказала причину нашего прихода, осторожно заметив, что сейчас мы просто проверяем всех посторонних, бывших в гостинице в тот день, и никого ни в чем не подозреваем. Владислав при этом все равно немного напрягся, но быстро взял себя в руки, не проявлял никакой раздражительности.

– Значит, вы хотите, чтобы я рассказал вам о своем родственнике? – уточнил он.

Я кивнула и пояснила:

– Нам бы хотелось знать, как давно он к вам ходит, сколько времени у вас проводит, оставляете ли вы его одного хоть ненадолго.

Владислав задумчиво сощурил глаза и, опустив взгляд в пол, почесал нос.

– Да, вот это вопросик. Мне такие и в институте не задавали. Ну да ладно, попробую быть последовательным и все вспомнить.

Владислав сказал, что он сам отыскал этого родственника в городе, а потом пытался наладить с ним отношения, чтобы через какое-то время перебраться сюда для постоянного проживания. Встречались они часто, доверяли друг другу: случалось, что и ключи от комнаты ему Владислав давал, чтобы тот с девочками тут поразвлечься мог. В день убийства родственник у него тоже был, но он только заехал за ним утром, они вместе сгоняли на море, потом вернулись и весь вечер смотрели видео в его комнате.

– А кто-то может подтвердить, что ваш родственник все это время был с вами и никуда не отлучался? – как заправский следователь, принялась допытываться я.

– Ну да, могут. Когда в коридоре весь этот шум поднялся, мы как раз пригласили к себе на кофе соседку, – пояснил Владислав, а потом спросил: – А это может считаться железным алиби?

– Да, если его подтвердят остальные, – ответил за меня Кряжимский, а потом попросил: – А не могли бы вы нам дать адрес своего родственника – на тот случай, если его понадобится найти?

– Конечно, могу, нам бояться нечего, – сразу же полез в стол за бумагой и ручкой Владислав.

Он вел себя уверенно. Мне, по крайней мере, показалось, что он сказал нам правду.

Когда же Владислав накарябал нам на маленьком кусочке бумаги адрес Валерия Кашина, мы поблагодарили его за помощь и пообещали, что непременно ему сообщим, если выяснится что-то интересное.

Теперь наш путь лежал к другу одного из кавказцев, также приходившего в тот день в гостиницу. В отличие от первого постояльца, он встретил нас не очень приветливо и даже за порог не пустил. Так что разговаривали мы в коридоре, а этот постоялец, оказавшийся, как и его друг, кавказцем, выглядывал из-за двери.

– Чего нады? – как только мы постучали, недовольно донеслось из-за двери.

– Поговорить, – громко произнесла я.

Услышав женский голос, кавказец высунулся и, как мне показалось, даже заулыбался, но при виде Кряжимского моментально нахмурился и больше не пытался казаться дружелюбным.

– Кто такие? – спросил он.

Ну как было ему объяснить, что мы по собственной инициативе занялись расследованием того, что нас-то никак не касалось. Конечно же, пришлось соврать:

– Мы из милиции, хотели бы кое-что у вас уточнить.

– Докумэнты покажи, да? – моментально попросил кавказец.

«Покажи. Где я их возьму-то», – про себя вздохнула я. Но тут меня выручил Кряжимский, сказав:

– Мы уже второй день в вашей гостинице работу ведем, пора бы наши лица запомнить.

Но кавказец затараторил как попугай: «покажи да покажи». Мы уж и так и эдак ему лапшу на уши вешали, но ничего не выходило. Видно, стреляный воробей попался, не слишком словам доверял. В общем, так ничего у нас и не вышло – не пожелал на наши вопросы этот тип ответить и просто исчез за дверью, громко захлопнув у нас ее перед носом, а на прощание заявил:

– Приходи, когда бумага будет, да.

Пришлось нам проваливать восвояси.

Ничего не узнав про этого посетителя, мы с Кряжимским с унылыми лицами поплелись в комнату, где должна была быть горничная. Она, по нашим сведениям, встречалась еще с одним типом, приходящим в гостиницу.

Быстро спустившись на первый этаж и отыскав там комнату горничной, имя которой нам Маринка успела сообщить, я постучала в дверь.

– Кто там?

– Мы к Виктории, – громко сказала я.

– Подождите минутку, я сейчас, – ответил мне приятный женский голос.

Сама же его обладательница, когда, наконец, появилась, оказалась не так хороша. Очень смуглая, со слегка пробивающимися черными усиками над губой.

Несколько раз мне уже приходилось видеть эту горничную в гостинице, но наши комнаты убирала не она. Девушка же тоже, кажется, вспомнила, что мое лицо ей знакомо, а потому, без лишних вопросов пропустив нас к себе, сказала:

– А вы ведь из отдыхающих, я права?

– Абсолютно. Но в настоящий момент я, можно сказать, на работе.

Наученная горьким опытом с предыдущим постояльцем, я сразу показала свои документы и пояснила:

– Попутно со сбором информации для нового номера газеты я со своими коллегами помогаю в расследовании убийства, которое, на наш взгляд, совершила вовсе не Сабина.

– Я тоже так думаю, – согласилась со мной Виктория. – Она слишком хорошо относилась к своему мужу, он для нее был как старший брат, отец, друг. Он ее опекал, лелеял…

– Мы знаем, – перебила ее я. – Но нас интересует сейчас не она, а другие люди, к вам лично имеющие отношение.

После этих слов Виктория насторожилась и вопросительно посмотрела на меня.

– Нас интересует ваш парень – Георг Дзелава, – пояснила я, но тут же стала объяснять, для чего нам это надо, так как на лице девушки отразился испуг. – Мы сейчас проверяем всех посторонних, бывших в гостинице в течение того дня, пытаясь таким образом отсеять имеющих алиби, а уже потом взяться за тех, у кого оно отсутствует.

– Так Георга в день убийства тут не было, – радостно произнесла девушка и облегченно вздохнула. – Мы с ним договаривались встретиться на другой день, так как тогда он куда-то уезжал. Это я точно знаю.

Мы с Кряжимским вопросительно переглянулись, точно помня, что охранник называл нам только тех, кто был в тот день в гостинице, не перечисляя никого из других посторонних. Потом я вновь повернулась к девушке и уточнила:

– То есть вы хотите сказать, что в день убийства Георг к вам не приходил?

– Нет, не приходил, – закивала Виктория. – Он вообще пока с того дня больше не появлялся. Правда, звонил пару раз: сказал, что у него важные дела и он очень занят.

После этих слов в моей голове начали возникать кое-какие догадки. Я снова спросила:

– А можно узнать отчество вашего парня и его адрес – так, на всякий случай. Ведь может оказаться, что он что-то видел или заметил в другие дни, когда бывал у вас. Для нас важно все, – объяснила я свою просьбу.

Девушка честно ответила:

– Я не знаю. Как-то никогда и не спрашивала. Георг и Георг, мне больше-то ничего и не надо. Живет где-то в городе. Но я у него ни разу не была.

– Понятно, – задумчиво промолвила я. – Тогда это – все. Хотя… – Я немного замешкалась, а потом продолжила: – Могу я попросить вас об одолжении?

– Да, конечно, – сразу согласилась Виктория.

– Вы не могли бы сообщить нам, если Георг к вам придет?

– Да, я постараюсь, – провожая нас до двери, ответила Виктория.

Потом она выпустила нас в коридор, а сама долго не закрывала дверь, наблюдая за тем, как мы поднимаемся на второй этаж.

Мы с Кряжимским дошли до нашей с Маринкой комнаты в полном молчании. Нужно было подумать в полной тишине, а в номере сделать этого нам не дадут. Так и вышло: Маринка уже вся изнервничалась, нас ожидая, и почти с ходу накинулась на нас с вопросами:

– Ну как? Выяснили уже, кто убил? А алиби у всех есть? – затрещала она без остановок.

– Мариночка, Мариночка, – торопливо произнес Кряжимский, прикладывая палец к губам и таким образом прося, чтобы она замолчала, так как перекричать ее было просто невозможно.

– Ну что? – не поняв, что от нее хотели, спросила Маринка.

– Можно помолчать хоть немного, – резко сказала я.

– А я что, я же просто спросила, – заворчала Широкова.

Я равнодушно прошла мимо нее, села возле Виктора, который в тот момент развлекал себя и Ромку тем, что показывал мальчишке какие-то фокусы с картами. Кряжимский тоже уселся, так что Маринка одна осталась стоять посреди комнаты. Она злобно посмотрела на нас всех, тяжело вздохнула и поплелась к своей кровати. Села на нее и демонстративно отвернулась к окну, будто она нас вовсе и не намерена слушать. Я же принялась пересказывать новую информацию вслух, сопровождая ее своими выводами.

– Из троих посторонних узнать удалось лишь о двоих. Но у одного почти железное алиби. Если, конечно, та его соседка все подтвердит, в чем я почти не сомневаюсь.

– Я тоже так думаю, – высказал свое мнение Кряжимский. – Только вот без информации об еще одном парне делать выводы было бы неправильно, так как получается, что на подозрении остается только один.

– Да, но какой, – напомнила я. – Виктория же нам заявила, что этот ее кавалер к ней в тот день не приходил, а охранник, в свою очередь, говорил об обратном. Не мог же он наврать. Да и сама запись в журнале видела.

– И все же я считаю, что нужно сначала проверить алиби и того, кто приходил к тому неприветливому кавказцу, а потом уже, если он отсеется, сосредоточиться на Георге, – снова высказался Кряжимский.

– Ладно, соглашусь с вами, – кивнула я. – Но только как вы предлагаете добыть нужную нам информацию?

Сергей Иванович ничего не ответил, но осторожно покосился в сторону Маринки. Я тоже посмотрела на нее и поняла, что именно задумал Кряжимский. Мысль эта мне очень даже понравилась. Широкова же, видя, что все замолчали и пялятся на нее, надулась еще больше и недовольно буркнула:

– Ну и чего смотрите, я вам не памятник Столыпину.

Это она имела в виду скульптурный шедевр, не так давно установленный напротив Тарасовской городской думы.

– Мы знаем, что ты не Столыпин, – заметила я, но смотреть не перестала, дожидаясь, когда Маринка спросит, что мы от нее хотим.

А она спросит, уж я-то ее знаю. Кряжимский же пару раз громко кашлянул, мол, девочки, кончайте друг на друга дуться и переходите к делу. Маринка все же не выдержала и истерично выкрикнула:

– Ну чего?

– Сходишь к одному постояльцу? – наивно спросила я.

– Делать мне, что ли, нечего, – буркнула в ответ Широкова, но я-то уже поняла, что ей интересно узнать, что мы с Кряжимским задумали.

Ромка же с Виктором, как всегда, в наши разборки и беседы не встревали, предпочитая молча слушать.

– Ну ты же хочешь приехать сюда в следующем году, – осторожно так напомнила я Маринке ее же собственные слова.

– И что мне надо будет сделать? – спросила Широкова.

– Лишь выудить у одного горячего кавказского мужчины, зачем к нему приходил в день убийства его друг, есть ли у того алиби, ну, и адрес. Все просто и элементарно.

– Ага, так просто, что даже вы с Сергеем Ивановичем с этим не справились, – подколола она нас.

Я слегка смутилась, но быстро нашлась.

– Мы бы и справились, но просто сразу допустили одну непростительную ошибку, а потом уже было поздно, – объяснила я. – Ну так как, поможешь?

– Конечно, поможет, – сказал Кряжимский. – Тем более что мужчина в ее вкусе.

Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Хорошо еще, что Маринка этого не заметила, а то бы так быстро не клюнула. Сейчас же она насторожилась, как кошка перед прыжком, и уставилась на Кряжимского, ожидая от него продолжения. Но его так и не последовало, так что пришлось дальше продолжать мне самой.

– Мужчина хоть куда, только оказался не в настроении почему-то, – принялась я готовить Маринку к встрече с кавказцем. – Но ты с ним быстро справишься – ему всего-то и надо – улыбнуться. А улыбка у тебя просто сказочная.

От моих слов любившая комплименты Маринка зарделась ярким румянцем и даже засмущалась, потом торопливо спрыгнула с кровати и поспешила к зеркалу, на ходу спросив:

– Ладно, что именно я там должна буду узнать?

Теперь за инструктаж взялся сам Сергей Иванович, а я просто наблюдала за тем, как Широкова прихорашивается перед неожиданно подвернувшимся свиданием. Да, знала бы она, что ее ждет… Впрочем, Маринка иногда в таких гоблинов умудряется влюбиться, что диву даешься.

Когда наконец с инструктажем было покончено и Маринка завершила свой макияж, мы благословили нашу отважную даму на подвиги и выставили за дверь. Сами же вновь завели старую песню о главном: как нам найти убийцу.

– Как вы думаете, Ольга Юрьевна, Марина справится? – задумчиво спросил Кряжимский.

– Справится, – уверенно заявила я. – Правда, потом долго будет на нас ворчать, но меня сейчас волнует другое.

– Вы все о Георге, который то ли приходил, то ли нет? – спросил Кряжимский.

– Именно. Я тут пыталась выстроить события последовательно, и вот что у меня вышло: этот самый парень мог специально начать ухаживать за Викторией, чтобы иметь возможность беспрепятственно и в любое время приходить в гостиницу. Когда он все как следует изучил и спланировал, то просто пришел и убил. Охранник же подумал, что он снова навещал свою девушку, потому ничего и не заподозрил.

– Я полностью с вами согласен, – вертя в руках одну из карт, сказал Сергей Иванович.

Я же только тяжело вздохнула, и Кряжимский сразу спросил:

– Полагаю, что-то вас все же смущает. Могу узнать, что именно?

– Да, конечно, – кивнула я. – У меня со всем этим не вяжется только одно: а именно несоответствие имени Георга тем буквам, что нанесены на кинжал. Вдруг он просто приходил к Виктории, но не застал, а ждать не захотел.

– Возможно и такое, – согласился Кряжимский. – Но ведь человек запросто мог назваться и чужим именем, об этом вы не подумали?

– Нет, – призналась я.

– Ну вот, так что пока не стоит нагнетать ситуацию. Давайте вместе подумаем, как лучше проверить и доказать, что убийца именно кто-то из посетителей. Изначально вы ведь думали, что первые два случая – это просто неудачные попытки, значит, что-то еще нужно вспомнить.

– Браво, Сергей Иванович, – похвалила я его. – Вы гений!

– Но я же еще ничего не сказал, – засмущался Кряжимский.

– Как же не сказали, – радовалась я. – Ведь мы и в самом деле совсем забыли про те два случая. И если посмотреть по записям охраны, кто из этих троих приходил в гостиницу в тот день, когда я застала Сабину в ванной возле своего мужа, то станет ясно, что убийца – тот, кто был и в тот день.

– Браво, Ольга Юрьевна! – похвалил Кряжимский, а Ромка громко захлопал в ладоши и добавил:

– Правда, она у нас как Шерлок Холмс?

– Да ну вас, – отмахнулась я.

– А можно я скажу? – неожиданно привлек наше внимание Ромка.

– Ну говори, – согласилась я.

– Я тоже думал про убийство, – признался он. – У меня получилось, что Сабина всегда шугала убийцу.

– Ну, не шугала, а просто случайно спугивала, – поправил его Сергей Иванович. – Это ты верно заметил – скорее всего, именно так и было.

– Ну вот, похоже, что Шерлоков Холмсов у нас уже двое, – рассмеялась я, но в этот момент в нашу комнату влетела взъерошенная и какая-то растрепанная Маринка.

– Вы, вы… – никак не могла она найти слов.

– Мариночка, что с вами? – забеспокоился Кряжимский.

– Что? И вы еще спрашиваете? – удивилась она. – Да этот черномазый меня чуть не изнасиловал, террорист озабоченный.

Она поправила на плече сползшую лямку сарафана и, повернувшись к зеркалу, принялась возвращать своей прическе первоначальный вид.

– Вот гад, всю прическу испортил.

– Ты узнала, что нужно? – как ни в чем не бывало спросила я, догадываясь обо всем, что пришлось вытерпеть Маринке.

– А с тобой… – Маринка повернулась ко мне и, показав на меня своим маленьким пальчиком с длинным ноготком, зло закончила: – Я вообще больше не разговариваю.

– А я-то в чем перед тобой провинилась? Я же не виновата, что мужчина оказался таким страстным, – состроила опешившее лицо я.

– Ах, ты не понимаешь, – разозлилась Маринка. – Так я тебе сейчас поясню. Ты специально все подстроила, чтобы я к нему пошла, а знала же, что я терпеть этих кавказцев не могу.

Она долго ныла, обвиняя меня во всех смертных грехах. Но тут уж я не выдержала и тоже возмутилась, да так, что Маринка быстро притихла и поведала нам о результатах своей работы.

– Зря только посылали, – первым делом заявила она, все еще демонстрируя свою обиду. – Эти двое еще в обед слиняли в город, сняли там себе телок и кутили с ними всю ночь, а вернулись под утро, когда убийство уже было обстряпано, – коротко изъяснилась она.

– Ура, остался один, – выкрикнул Ромка, и они с Виктором шлепнули друг друга ладонями.

– Подождите радоваться-то, – остановила я их. – Все еще проверить надо.

– А что тут проверять, вы же сами только что все доказали? – не понял Ромка.

– Мы не доказали, а предположили, – сказал Сергей Иванович. – А предполагать можно все, что угодно.

– Ну… так надо проверить, – уверенно заявил Ромка.

– Ишь ты шустрый какой, – усмехнулась Маринка.

– Да ладно вам, – махнула я на них, а потом снова повернулась к Сергею Ивановичу. – Итак, мы выяснили, что из троих посетителей гостиницы алиби есть лишь у двоих. Нет алиби только у одного. С ним вообще многое непонятно: в журнале охраны записано, что он был, а его девушка утверждает обратное, из чего можно сделать вывод, что он еще и за чем-то другим приходил в гостиницу.

– Не зачем-то, а чтобы убить, – принялась поправлять меня Маринка. – И убил.

– Верно. Еще мы можем предположить, что планировал он убийство давно, потому и имя сказал не свое, чтобы потом его найти не смогли. А в тот раз, когда я нашла Сабину в ванной возле тела мужа, была первая, неудачная попытка. Все складывается вроде бы.

– Ага, складываться-то складывается, а вот как ты теперь этого типа искать собираешься? – с ходу спросила Маринка. – Сомневаюсь, что он рискнет еще раз сюда нос сунуть. Да и потом, вдруг это не он? Ты же не знаешь, с какого времени он стал встречаться с той девушкой.

– А мне это и не надо знать – я собираюсь прямо сейчас выяснить у охранника, был ли в гостинице этот Георг в тот день, когда мы приехали и произошло первое преступление, – заявила я и даже встала, чтобы пойти выполнять задуманное.

Но тут неожиданно меня окликнул Ромка и попросил:

– Ольга Юрьевна, а можно я схожу?

– Ну, – задумчиво протянула я, не зная, что сказать.

– Нет, нельзя, – ответила за меня Маринка, – мал еще.

– У меня уже скоро день рождения, – шмыгнув носом, напомнил Ромка. – И я не тупой.

– Ну что ж, будем считать, что это твое боевое крещение, – неожиданно приняла я решение и сразу принялась объяснять Ромке, что именно он должен сделать.

Ромка молча меня выслушал и мигом исчез за дверью. Вернулся он быстро, с ходу, еще даже не закрыв за собой дверь, выкрикнул:

– Был, был он тогда. Он убийца.

– Э, ты людей-то в коридоре не пугай, – попросила Маринка.

Ромка быстро захлопнул за собой дверь и еще раз повторил то же самое.

– Ну вот, – произнесла я. – Теперь у нас всего один подозреваемый, и пока все против него.

– Да, только вот как его найти, этого самого подозреваемого?.. – как всегда принялась нагнетать обстановку Маринка. – Нет его. Это называется – ищи ветра в поле.

– Найти-то его наверняка можно, просто надо хорошенько поискать, – сказал Кряжимский. – И хорошо подумать.

* * *

После вчерашнего трудного для нас всех вечера, когда мы ломали головы над тем, кто же мог убить мужа Сабины, проснуться рано никто не смог. Маринка по нашим лицам сразу поняла, что ехать никто никуда пока не намерен, и начала возмущаться:

– Это что за отпуск такой? Вы что сюда, расследованиями приехали заниматься, в Тарасове их, что ли, вам мало? Айда на пляж.

– Значит, для тебя пляж куда важнее судьбы человека? – холодно спросила я и пристально посмотрела на Маринку.

– Нет, но… – засмущалась она.

– Тогда не ворчи, а лучше давай думай, как найти этого самого Георга.

– Я вам что, энциклопедия ходячая, – сразу отмахнулась Широкова. – Такие вопросы не ко мне, а вон к Сергею Ивановичу, у него это дело лучше получается.

– Не всегда, – смущенно проговорил Кряжимский. – Как раз сейчас ничего на ум не приходит. Всю ночь почти не спал, думал, но – увы…

– Хорошо, – сказала я. – Думаю, надо еще раз навестить изготовившего кинжал и попытаться выжать из него хоть какую-то дополнительную информацию. Может, он все же вспомнит, как звали ту девушку или хотя бы для кого она делала кинжал.

– Значит, прямо сейчас едем к нему? – стал уточнять дальнейшие действия Кряжимский.

Я кивнула и принялась собираться. Быстренько закрутила волосы в жгут и заколола на затылке, подправила макияж. Остальные тоже не сидели на месте. Ромка, зная свои обязанности, побежал наполнять пластмассовые бутылки водой. Виктор, конечно же, занялся машиной. Кряжимский просто пошел с ним за компанию, а вот Маринка…

А про нее отдельный разговор. Она заявила, что никуда не поедет. Я сразу же спросила:

– И чем же ты собираешься заняться?

– Поеду на пляж, – без зазрения совести заявила эта вертихвостка.

– Да? И у тебя хватит совести отдыхать, когда все остальные будут работать?

– Ну знаете, – сразу надулась Маринка, – мы сюда не работать ехали, а именно отдыхать. И не надо на меня смотреть так, будто я худшее создание на земле.

– Это еще мягко сказано, – вставила я. – Худшие создания, по крайней мере, не меняют своего решения и если уж начали что-то делать, то доводят до конца.

Маринка что-то тихо заворчала себе под нос, резко встала, потопталась на месте, а потом выдала:

– Ну ладно уж, еду.

Сделала одолжение. Хорошо еще, что за это денег не попросила.

Мы вышли из гостиницы, загрузились в мою любимую «ладушку» и покатили к Сочи. Дорога туда нам уже была хорошо знакома, работа с картой более не требовалась, и я могла спокойно наслаждаться мерным покачиванием машины на гладкой дороге. Виктор включил приемник, так что оставалось лишь закрыть глаза и почувствовать себя почти в раю.

Но только «почти», так как Маринка все же поехала с нами, а когда она рядом, о тишине и спокойствии можно забыть. Маринка минуты не может провести молча.

– А этот старик, он носит папаху? – полюбопытствовала она.

– Нет, – коротко ответила я.

– А палка – ну такая, на конце загнутая – у него есть? – не унималась Широкова.

– Нет, – еще раз повторила я и тихонько вздохнула, понимая, что зря уламывала Маринку ехать вместе со всеми.

– А бурка у него какая? – продолжала терроризировать меня Маринка.

Но на этот раз я повернулась к ней и раздраженно сказала:

– Мариночка, вам никто не говорил, что мастера оружейного дела никогда не одеваются так, как пастухи или овцеводы?..

– А я откуда знаю, как они одеваются, – обиделась Маринка. – Я этих кавказцев только в книжках на картинках видела, а там их такими и рисуют.

– А я знаю, – похвалился Ромка, и Маринка тут же наградила его своим испепеляющим взглядом.

Правда, потом больше не приставала с вопросами о том, как выглядел старец, а ловко свернула на другую тему. На этот раз она болтала о том, что ей нужно купить в магазинах, пока мы с остальными будем беседовать с мастером. Я уж не стала ее разочаровывать и говорить, что в том месте, где живет этот старичок, магазинами не пахло.

Но Маринка поняла это и сама, как только Виктор свернул с главной трассы, стараясь таким образом срезать путь.

– Э-э, ты куда едешь? Указателя, что ли, не видишь? – завопила она на весь салон.

– Видит, он же не слепой, – произнесла я.

– Так… – моментально все сообразив, протянула Широкова. – Заманили, обманули…

– Ага, бросили. Как же мы так могли поступить со столь наивным созданием, – ехидно продолжила я. – Может, перестанешь изображать из себя наивную дурочку, ты прекрасно знала, что магазины тебе не светят.

Маринка тут же на меня обиделась, отвернулась и оставшуюся часть пути не произнесла ни слова.

 

Глава девятая

– А, это опять вы, – безо всяких эмоций произнес старый мастер, когда его сын, как и в прошлый раз, вывел его к нам в комнату и усадил в кресло. – Зачем пожаловали?

– Мы бы хотели узнать, не удалось ли вам что-нибудь вспомнить, – робко произнесла я, так как сынок этого дедули почему-то посылал в мою сторону такие злобные взгляды, что мурашки по телу пробегали.

Зато вот Маринке повезло больше – ее он попросту внаглую раздевал, ничуть не стесняясь присутствия посторонних. Ну а та, естественно, тут же забыла о том, что не хотела ехать с нами, и принялась кокетничать.

– Вы смогли что-то вспомнить? – снова спросила я, видя, что старичок никак не прореагировал на мой вопрос, а пристально рассматривает Кряжимского.

Это меня довольно сильно задело. Устроили тут, понимаешь ли, переглядки. Одни друг друга раздевают, другие друг друга изучают, а я тут стою как дура.

Я тихонько толкнула в плечо Кряжимского, как бы напоминая, что мы сюда прибыли не в гляделки играть. Сергей Иванович меня сразу же понял, несколько раз кашлянул и повторил мой вопрос. Теперь старый мастер прореагировал более живо и сразу сказал:

– Нет, не вспомнил. Я и не пытался это делать.

Я тяжело вздохнула, а Сергей Иванович нисколько не расстроился, а предпринял еще одну попытку. Он пристально посмотрел в глаза старцу и произнес:

– Для нас эта информация очень важна, поэтому я бы хотел попросить вас напрячь свою память и попытаться хоть что-то из нее выудить.

Старичок кивнул и моментально отключился, перестав видеть и слышать все вокруг. Он впал в какое-то оцепенение, монотонно покачивая из стороны в сторону головой и издавая звуки, чем-то напоминающие мычание. Вот так он и мычал минут десять.

Наконец мычание закончилось. Старичок нервно дернулся и поднял на нас свой взгляд. Мы с Кряжимским моментально напряглись.

– Ну что? – первым подтолкнул мастера к ответу Сергей Иванович.

– Могу сказать только, как звали ту девушку, но и то не уверен, что правильно вспомнил ее имя, – вяло проговорил мастер.

– Мы вас внимательно слушаем, – снова сказал Кряжимский, а я просто кивнула.

– Ее вроде бы звали Карина. Приходила из частного сектора, если мне не изменяет моя память, – добавил старичок. – Больше ничего сказать не могу.

– Благодарю, – сказал Кряжимский, а я добавила:

– Большое спасибо, вы нам очень помогли.

Потом извинилась за доставленное беспокойство, хотя могла этого и не делать, так как на меня все равно никто не обращал внимания. Затем мне пришлось почти утаскивать из дома Маринку.

Выволочив эту любвеобильную особу, я засунула Маринку в машину и больше не выпускала на свободу. Когда же сели и все остальные, Виктор завел машину и принялся выезжать за ворота. Оказавшись на нормальной дороге, он повернулся и вопросительно посмотрел на меня. Я знала, что это означает: «Куда дальше?»

– В частный сектор, – коротко пояснила я. – Попытаемся найти эту самую Карину. Надеюсь только, что их там не в каждом дворе встретить можно.

– И зря надеешься, – обиженно буркнула Маринка, а потом пробубнила что-то типа «чтоб тебе не повезло».

– Ах, вот мы как, значит, – моментально разозлилась я. – Я ее, можно сказать, от лишних проблем уберегаю, а она мне зла желает…

– И ничего я не желаю, – пошла на попятную Маринка. – Только тебе незачем было лезть в мои дела. На носу конец отпуска, а я все еще никого не подцепила. И все из-за тебя, – запричитала Широкова. – Вот как я потом расскажу подругам, что была в Сочах, но так и не завела ни одного романа! Стыд и позор.

– Кхе-кхе, – громко закашлял Сергей Иванович.

– Вот-вот, и я так считаю, – ответила я Кряжимскому.

Маринка же, как всегда, ничего не сообразила и сразу же принялась переспрашивать.

– Чего «вот-вот», вы нормально общаться можете?

Все промолчали, Маринка еще больше надулась. Правда, потом снова затараторила, совершенно позабыв про недавнюю обиду на меня. А тут как раз и частный сектор показался.

– Вот это да, – охала Маринка, не переставая вертеть головой по сторонам. – Вот это дыра. Нет, вы только посмотрите, какие тут дома. Не дома, а сараи. Сюда же даже письма, наверное, не доходят.

– Почему? – полюбопытствовал Ромка.

– Ха, почему, – усмехнулась Маринка. – А ты представь себе, какой тут может быть адрес: восемь километров от Сочей, поселение Развалинка, третий сарай слева от дороги.

Ромка захохотал, а мы с Кряжимским только слегка улыбнулись. Про Виктора же я вообще промолчу. Ему бы робота в кино играть: ни тени эмоций на лице, стальной взгляд, накачанная фигура и умение работать кулаками.

– Вот тут останови, – прервав свои размышления, попросила я Виктора.

Рядом с дорогой на старенькой лавочке сидели несколько сгорбленных старичков, у которых я и решила спросить про Карину. Как только Виктор остановил машину, я было вышла из нее, но тотчас же вернулась и обратилась к Кряжимскому:

– Сергей Иванович, не могли бы вы поинтересоваться у этих стариков про Карину?

– А сами вы что же, Ольга Юрьевна? – полюбопытствовал Кряжимский.

– С удовольствием бы, но только боюсь, что с женщиной разговор у них не завяжется.

– А, конечно, конечно, – сразу согласился Кряжимский и стал выходить из моей «ладушки».

Потом он сразу направился к сидящим старикам, долго стоял возле них, о чем-то беседуя, а когда вернулся, сказал:

– Нет, никто ничего не знает. Старики говорят, что имя редкое, но такой они не припоминают.

– А может, лучше у нерусских стариков поинтересоваться, – предложила Маринка. – Эти-то русские.

– И то верно, – согласился с ней Сергей Иванович. – Как это мы раньше не подумали. У нас, русских, ведь как: хорошо, если соседей знаем, а остальные нас и не интересуют. А вот кавказцы!.. У них все иначе.

Следующими нашими расспрашиваемыми, как и планировалось, были лица кавказской национальности. Их нам удалось заметить в одном из открытых кафе, где они ели шашлык. К ним я тоже не пошла, решив не рисковать, так как прекрасно знала, что эта компания непременно начнет ко мне приставать. Знала это и Маринка, а потому, когда я спросила, не желает ли кто пойти и спросить, она вызвалась первой. Но ее я, естественно, не пустила, послав Виктора с Сергеем Ивановичем.

Но и на этот раз они ничего не выяснили. Кавказцы назвали несколько адресов, где есть девушки, которых зовут Каринами, но они просто не подходили по возрасту, так как старик сказал, что кинжал заказывался более двадцати лет назад. Значит, этой Карине сейчас должно быть лет сорок.

Пришлось продолжать поиск. Мы решили поставить машину на стоянку, разделиться на пары и разойтись по разным сторонам. Это должно было убыстрить поиск.

Со мной пошел Виктор, с Маринкой – Ромка, которого она предпочла всем остальным, зная, что он хотя бы не станет мешать ей налаживать контакты с кавалерами. Кряжимскому оставалось работать в одиночку. Встретиться же мы договорились у машины примерно через час.

Первые полчаса мы с Виктором метались между домами, но никак не могли найти ни единого человека, который бы знал женщину по имени Карина. Я уже начала злиться, что снова ничего не выходит, но тут подвернулась одна дряхлая старушка.

Дряхлая в прямом смысле этого слова, так как было ей, наверное, сто лет, к тому же она была совершенно лысой и даже не скрывала этого, не покрывая голову платком, а просто держа над головой потрепанный зонтик.

– Карина, говорите, – выслушав наш вопрос, протянула бабулька. – Что-то знакомое. Дайте-ка подумать.

– Думайте, думайте, мы не торопимся, – осторожно вставила я и стала ждать результатов.

Впрочем, на них-то я надеялась меньше всего, так как мне уже начало казаться, что все наши поиски бесполезны.

– Знаешь, детонька, – обратилась ко мне бабушка после некоторого раздумья. – Карин на моем веку было немало, но вот куда они все сейчас разъехались и разбрелись, понятия не имею.

– Ну, кто-то же остался, назовите нам адреса, – попросила я.

– Одна вот, например, в доме напротив живет, только она вряд ли что сказать вам сможет – больна она, и давно – с самого детства.

– А чем? – спросила я.

– Ой, это у нее что-то с детства – она слегка того, – повертев пальцем у головы, пояснила старушка. – Мать за ней ухаживает все время, одну никуда не пускает. Да и как пустить – не ходит она вовсе, родовая травма, – выложила бабулька всю подноготную.

– Нет, эта нам не подходит. А еще кого-то вспомнить можете?

– Еще? – Старушка в который раз задумалась. – Еще была одна, но она умерла.

– Давно? – переспросила я, совсем отчаявшись.

– Ой, давно. Что-то там у нее случилось, изнасиловали, что ли. Так она из-за этого в реку и – с концами. А девочка была хорошая, наверное, – уже тише добавила старушка, видно, совсем запутавшись в том, что говорит.

Я же призадумалась, пытаясь понять, могла ли быть эта самая утопленница заказчицей нашего кинжала. По всему выходило, что могла, поэтому я принялась выспрашивать, где нам найти ее дом или тех, кто мог рассказать всю эту историю.

– Жила где? – заволновалась старушка. – Да где-то тут недалеко. По-моему, на соседней улице – дом первый или второй, не знаю точно. Ой, да вы там спросите, вам объяснят.

– А фамилию девушки вы не припоминаете? – принялась выпытывать я.

– Нет, этого я не знаю, – со вздохом произнесла бабулька. – Стара ведь, как тут все упомнишь.

Поблагодарив бабушку, мы с Виктором направились назад, по пути обсуждая, стоит ли идти искать тот дом, где жила утопленница.

– Значит, так, – задумчиво произнесла я. – У нас есть одна Карина, но она давно уже утопилась. Вопрос: могла бы она во времена своей молодости заказать кинжал? Конечно, могла. К тому же то, что она утопилась, может говорить о том, что девушка просто не выдержала позора и побоялась признаться своему парню – тому, кому подарила кинжал, – что ее обесчестили. А тот долгое время хранил кинжал, всегда носил с собой, а когда понадобилось, использовал его. По-моему, вполне логично.

Мы с Виктором решили, что надо поискать дом родителей девушки.

Свернув на соседнюю улицу, мы стали высматривать второй и первый по счету дома. Оказалось, что оба дома представляют собой кирпичные строения, беленные снаружи и украшенные множеством деревянных элементов, большинство из которых слегка потрескались. Самый первый из этих домов был более аккуратным, рамы на его окнах были недавно покрашены, крыльцо – тоже, да и дверь имелась новая, металлическая.

Мы с Виктором вошли во дворик, огороженный низким деревянным заборчиком, и постучали в дверь, не обнаружив на той звонка.

Где-то через пару минут из-за двери высунулась рыжеволосая женщина и спросила:

– Вам кого?

– Мы ищем родителей Карины или тех, кто ее помнит. Девушку, которая когда-то утопилась, – на всякий случай пояснила я.

– Тогда вам вон в тот дом. – Рыжая указала на противоположную сторону улицы – на старенькую избенку. – Точно не могу сказать, что эту девушку звали Карина, но у них точно кто-то утонул, – добавила женщина. – Что-то еще нужно?

– Нет, спасибо, – поблагодарила я рыжеволосую и стала спускаться с крылечка.

Дойдя до нужного дома, мы вновь постучали, но на этот раз в окно, так как дверь была обита чем-то мягким и наш стук по ней не был слышен.

– Кто там? – донесся из дома слабый женский голосок.

Так и хотелось сказать «я». Не знаю уж, откуда взялась эта манера представляться. Но на этот раз сумела сдержаться и произнесла:

– Мы бы хотели поговорить, можно?

– Минуточку. – За окном, закрытым тюлью, мелькнула чья-то фигура.

Мы с Виктором вернулись к крыльцу. Дверь перед нами распахнулась, и я увидела не столько старую, сколько побитую временем женщину, виски которой поседели, а вокруг глаз образовалось столько мелких морщинок, что их уже трудно было сосчитать. Глаза этой женщины источали печаль. Я интуитивно почувствовала, что мы попали именно туда, куда надо, а эта женщина, скорее всего, мать той девушки.

– Если вы ко мне, то прошу, проходите, – все так же тихо сказала женщина.

Мы с Виктором вошли в ее небогатое жилище, бегло осмотрели его и торопливо сели на предложенные нам стулья.

– Не могу понять, о чем именно вы желали бы со мной поговорить, – слегка стесняясь, произнесла хозяйка. – Ко мне нечасто гости заглядывают – говорят, я замкнутая.

Я представилась и поинтересовалась именем самой хозяйки. Оказалось, что ее зовут Ширин. Весьма странное имя, но мне оно понравилось, как и сама женщина, один только вид которой говорил, что она добрая и ласковая.

– Прежде чем приступить к разговору, – осторожно начала я, – мы бы хотели уточнить, была ли у вас дочь?

Женщина на минуту замерла, а потом просто кивнула.

– Ее звали Карина? – вновь спросила я и снова получила подтверждающий кивок, только теперь лицо женщины стало еще бледнее. – Вы не могли бы рассказать нам о ней?

– Рассказать? Но что? – естественно, пока ничего не понимала женщина. – Она же умерла. – Нам это известно, но в настоящий момент происходят очень странные вещи, причину которых приходится искать именно у вас, – как-то запутанно начала я и даже смутилась. Пришлось все объяснить поподробнее. – Недавно произошло убийство. В нем обвинили одну женщину, но мы уверены, что она ни при чем. Мы начали расследование и случайно узнали, что убит тот человек был кинжалом, когда-то сделанным на заказ.

– Понимаю, но при чем тут моя дочь? – посмотрев мне в глаза, спросила Ширин.

– Мы выяснили, что когда-то это самое оружие у одного мастера заказывала именно она.

Ширин напряглась и почти сжалась в комок, словно ее собирались обидеть. Потом, правда, вновь сказала своим тихим голоском:

– Я вас не понимаю.

– Мы пока тоже мало что понимаем, поэтому и пришли к вам, – вздохнув, сказала я. – У нас возникла версия, что Карина когда-то подарила кому-то этот кинжал, и вот теперь он был использован как орудие убийства.

– Значит, узнав у меня, кому досталось оружие, вы собираетесь найти и самого преступника, – догадалась женщина.

– Совершенно верно, – согласилась я.

– Я бы с удовольствием вам помогла, – опустив глаза в пол, промолвила Ширин, – но я ничего об этом не знаю. Карина была девочкой скрытной и не все и не всегда мне рассказывала о своей личной жизни.

– И все же… – принялась упрашивать я. – Не хотела бы вас отвлекать от дел, но просто ваш рассказ о дочери может помочь спасти невинного человека. Вы это понимаете?

– Более чем, – пригладив рукой свои поседевшие виски, произнесла Ширин. – Я, конечно, расскажу, мне несложно, только не знаю, даст ли это вам что-нибудь.

– Ну, уж это нам решать, – улыбнулась я в ответ женщине и приготовилась слушать.

Ширин приступила к рассказу, который лился из нее плавно. Никогда раньше лично мне такой душещипательной истории слышать не приходилось. А рассказывала она о том, что Карина была в семье единственной дочерью, и больше детей Ширин иметь не могла из-за каких-то проблем со здоровьем. Естественно, что над девочкой буквально тряслись, все пророчили ей счастливое будущее, тем более что она была писаной красавицей.

Мы также узнали, что в пятнадцать лет Карина начала встречаться с очень хорошим парнем. Встречались они серьезно и даже собирались пожениться, как только этот самый парень немного подзаработает денег, да и она достигнет совершеннолетия.

Но однажды случилось несчастье: Карину изнасиловали. И изнасиловал не какой-то посторонний человек, а ее же собственный парень. Это произошло на одной из вечеринок, на которой девушку сильно подпоили.

– Мы бы это пережили, а она – нет, – обливаясь слезами, продолжала рассказывать Ширин. – Не смогла она снести такого позора, вот и решилась на это… А потом – через пару дней – покончил с собой и мой муж, – несколько раз всхлипнув, произнесла женщина. – И вот я осталась одна. Люди от меня отвернулись, потому как сочли, что на моей семье лежит проклятие.

Женщина замолчала, а я не сразу смогла задать следующий вопрос – слишком уж близко к сердцу я восприняла эту историю.

– Скажите, пожалуйста, а как звали того парня, с которым Карина встречалась? – легонько погладив Ширин по шершавой морщинистой руке и заглянув ей в глаза, спросила я.

– Зураб Цанава, – произнесла Ширин. Я даже приоткрыла рот.

«З» и «Ц» – именно те буквы, что стояли на кинжале.

– А этот парень, что с ним стало потом? Где он сейчас живет? – снова спросила я.

– Потом его сразу посадили. Но теперь он, наверное, уже вышел, – со злостью проговорила Ширин. – Где живет, не знаю, а знала бы, собственными руками бы задушила.

Я немного помолчала, но не потому, что больше нечего было спросить, а лишь чтобы выдержать некоторую паузу и дать женщине успокоиться.

– А вы случайно не знаете, не было ли у этого парня, Зураба, друга по фамилии Сочников, а по имени Артур Валерьянович?

– Нет, вроде бы не было, – подумав, ответила мне Ширин. – По крайней мере, я такого имени от него не слышала, да и от дочери тоже.

– Ясно, – в очередной раз тяжело вздохнула я, хотя и понимала, что хозяйка очень даже может ошибаться. – А кого-нибудь из тех, кто может знать, где сейчас Зураб, вы назвать можете?

– С удовольствием бы, но не могу, – со вздохом ответила Ширин, а потом встала и добавила: – Если вы не против, я сварю кофе.

Я кивнула, решив, что, пока женщина будет приготавливать этот божественный напиток, про который тут, в Сочи, мы все почему-то как-то подзабыли, я сумею еще что-то придумать.

Естественно, первое, что пришло мне в голову: действительно ли Георг Дзелава и Зураб Цанава одно и то же лицо. Это было очень важно и практически давало ответ на многие другие вопросы, но как это проверить? Ведь вряд ли у матери девушки хранятся фотографии этого развратника, а других способов это выяснить у нас нет.

«А может, все же выяснить у Ширин про фотографии, язык ведь не отвалится?» – спросила я сама у себя, а когда в комнате появилась хозяйка, сразу обратилась к ней:

– Ширин, скажите, а у вас случайно не осталось фотографии этого парня? Я, конечно, понимаю, что вопрос звучит неуместно, но это важно.

– Ничего, ничего, – успокоила меня женщина. – А фотокарточка у меня действительно есть. Храню на память вырезку из газеты, где на фотографии – этот зверь за решеткой. Хотите, сейчас принесу?..

– Если несложно, – обрадовалась я.

Ширин вновь исчезла в одной из комнат, а потом вынесла старый, потрепанный пакет, в котором лежали какие-то бумажки. Затем села напротив, достала кусок газеты и протянула мне.

Я торопливо посмотрела на него. С газетного снимка на меня смотрело вовсе не страшное, не зверское лицо, а напротив – унылое, убитое горем. У меня даже создалось впечатление, что этот парень раскаялся в содеянном, хотя поверить в это после рассказа скорбящей до нынешнего дня матери было сложно.

– Это он? – на всякий случай уточнила я.

Ширин просто молча кивнула. И тогда я вновь спросила:

– Могу я на время взять эту фотографию, чтобы кое-что проверить? Потом я обязательно вам ее верну.

– Если это так необходимо, возьмите, – сразу же согласилась женщина. – А возвращать… – она сделала паузу. – …вовсе не обязательно, мне она больше не нужна.

Мы вновь замолчали, но на этот раз затянувшуюся паузу нарушила сама хозяйка дома, пригласив нас выпить кофе. Я взяла со столика дымящуюся чашечку и сделала маленький глоток. Ароматная жидкость прокатилась по всему телу, наполняя его приятным теплом.

Так, почти в тишине, каждый со своими мыслями, мы и допили кофе, потом я поблагодарила Ширин и пообещала, что обязательно сообщу ей о том, как идет дело. Мы с Виктором вышли на улицу и пошли к машине.

Не успели мы даже выйти на дорогу, как откуда ни возьмись появилась Маринка и накинулась на нас чуть ли не с кулаками.

– Вы, двое, – зло закричала она. – Вы знаете, который час? Мы тут уже чуть с ума не сошли от жары, вылакали всю воду и теперь умираем, а им хоть бы что. Вы что, пешком в другой конец города, что ли, ходили? Даже я и то…

– А потише можно? – демонстративно зажав руками свои уши, попросила я.

– Потише? – еще громче заорала Маринка. – Да я сейчас и не так кричать буду, я…

Покричать, правда, ей не удалось – Виктор, никогда не терпевший никакого шума, просто взял Маринку за талию, поднял ее в воздух и подержал так пару минут. Этого хватило для того, чтобы она заткнулась. Короче, дальше мы уже возвращались к моей «ладушке» в тишине. Маринка тащилась сзади и лишь что-то бурчала себе под нос.

– Что-то вы задерживаетесь, Ольга Юрьевна, – заметил Кряжимский, как только мы с Виктором подошли, и очень пристально посмотрел мне в лицо, как всегда, пытаясь определить сам, есть ли результаты. – Насколько удачным оказался ваш поход?

– Пока не знаю, но результаты есть, – коротко ответила я и сразу села на свое место.

Остальные тоже поспешили в машину. И только когда Виктор поехал, я принялась пересказывать все то, что нам с ним удалось узнать. Все, включая Маринку, слушали молча. И лишь когда я замолчала, то по салону моей «ладушки» прокатился тяжелый вздох.

– Вот тебе и раз, – заявила Маринка. – Кто бы мог подумать, что тут все так запутано. Получается, этот тип теперь вышел на свободу и стал мочить всех подряд.

– Нет, не всех, – попытался было возразить Кряжимский, но та и слушать его не стала.

– Нет, это мыслимо ли, убить мужика лишь затем, чтобы заполучить себе его женушку, – выдала Маринка свое собственное мнение на этот счет.

Я даже рот открыла, так как мне лично ничего подобного на ум не приходило. Пришлось пояснить Маринке, что раз сам Сочников перед смертью просил прощения у жены, то дело вовсе не в ней, а в нем самом.

– Стойте, стойте, Ольга Юрьевна, – внезапно остановил меня Кряжимский. – Вы сказали, что Сочникова Зураб убил не из-за жены, и это верно. Мне даже кажется, что тут замешана именно Карина; правда, как именно, я пока понять не могу.

– А почему это она должна быть замешана? – спросил Ромка. – Может, у нее или ее парня кинжал украли.

– Все может быть, – задумчиво протянул Сергей Иванович, а потом сразу продолжил свои рассуждения: – Карина непременно должна быть замешана во всем, да и Сочников, скорее всего, являлся другом этого самого Зураба. Вполне возможно, что именно эту девушку они и не поделили.

– Ага, тогда зачем этому вашему Зурабу было убивать Сочникова, если она выбрала его? – встряла Маринка. – Логичнее было бы наоборот.

– Ревность или зависть – одно из двух, – как бы не услышав Маринкиных слов, произнесла я. – Как бы проверить?

– Может, поедем домой? – сказал Ромка. – Я есть хочу.

– Я – за, – тут же поддержала его Маринка.

– Хорошо, едем, – не стала с ними спорить я, решив, когда приедем в гостиницу, показать горничной фотографию Зураба и выяснить, он ли назывался Георгом.

Путь до гостиницы, как и всегда, показался нам всем намного короче, чем от нее до города.

– Дом, милый дом, – чуть ли не запела Маринка, когда мы стали приближаться к ставшей нам уже родной гостинице.

Теперь она уже никому из нас не казалась такой ужасной, как в день приезда, а наоборот – представлялась милой и уютной. Только сейчас в ней почему-то было слишком много народу – это я заметила по тому, сколько машин теснилось в округе.

– А это что, новый наплыв отдыхающих? – спросил Ромка.

– Вряд ли, – успокоил нас всех Кряжимский. – Скорее всего, родственники убитого слетелись, как вороны на падаль.

– Теперь все разворуют, – уверенно добавил Ромка.

Виктор остановил машину возле входа, выгрузил нас всех из нее и поехал ставить на стоянку. Мы же торопливо направились в долгожданную тень, начиная уже ненавидеть это жгучее солнце. В гостиной на первом этаже, как мы и полагали, оказалось полным-полно народу – в основном мужчин, которые занимали сразу несколько столиков и тихо о чем-то перешептывались. Я лишь мельком взглянула на них и попросила Маринку пойти наверх и приготовить мне кофе, пока я буду общаться с Викторией.

Догадайтесь, что та мне на это ответила?

А что она вообще могла ответить, когда вокруг столько мужчин? Конечно же, послала меня куда подальше. Я плюнула на нее и пошла заниматься своими делами.

Дойдя до комнаты Виктории, я постучала в дверь. Девушка открыла почти сразу, лишь предварительно уточнив, кто ее беспокоит.

– У вас не найдется для меня пары-тройки минут? – спросила я, проходя в комнату.

– Конечно, найдется, а в чем дело? – поинтересовалась девушка.

– Я хотела узнать у вас, не объявлялся ли Георг?

– Нет, как ни странно, он словно сквозь землю провалился, – немного расстроенно ответила Виктория и указала на стул, приглашая меня садиться.

– Значит, не появлялся, – повторила я вслух и сразу полезла в сумочку за тем обрывком газеты, что дала мне Ширин. Когда же он оказался у меня в руках, я протянула его девушке и спросила: – Вы знаете этого человека?

Девушка взяла протянутую ей газетную вырезку, опустила на нее взгляд, но тут же его вновь подняла и глухо произнесла:

– Это Георг.

 

Глава десятая

– Оля, я тебе сейчас что расскажу, – влетев в комнату, закричала Маринка, а потом схватила меня за руку и принялась трясти ее.

– Э, поосторожнее можно? – попросила я, а потом добавила: – Ну, что там у тебя?

– Представляешь, те красавцы – ну, что внизу сидят, – поселились у нас в гостинице на пару дней. Вот, – выпалила Маринка.

Затем она хитро посмотрела на меня и замолчала, специально заставляя переспрашивать и вытягивать из нее всю информацию, будто мне это больше всех нужно.

– Ну и?.. – безо всяких эмоций протянула я.

– Они пригласили меня на завтра в ресторан, а потом на море, – радостно похвалилась Широкова и во весь рот заулыбалась.

– И это все? – подняв брови вверх, удивленно переспросила я. – Ради этого ты так визжала в коридоре?

– Ну да, а что? – не понимала, в чем ее обвиняют, Маринка.

Я вздохнула:

– Ничего. Можешь делать, что хочешь, только дай спокойно и в полной тишине подумать.

– А я разве не даю? – изумилась Маринка и завалилась на кровать. – Я просто думала, что ты за меня порадуешься, а ты вот так…

– Я рада, – сказала я.

– Ой, а я как рада! – глядя в потолок, задумчиво протянула Маринка. – Не думала я, что институтские друзья Сочникова такие клевые ребята.

– То есть как институтские друзья? – встрепенулась я. – Откуда?

– Ты чем слушаешь? – переспросила Маринка с усмешкой. – Я же сразу сказала: приехали в гостиницу и пока тут поживут. Я так поняла, что они хотели почтить память своего друга – его ведь уже успели похоронить, пока мы с вами гонялись в поисках убийцы. Ну вот, они теперь тут побудут, на кладбище сходят. Меня тоже звали, но я отказалась, не люблю я там бывать, – поежилась Широкова.

– Почтить память. Институтские друзья, – как в бреду повторила я, глядя сквозь Маринку.

– Ты чего? – испугалась она.

– Подожди, не мешай, – отмахнулась я. Потом резко вскочила с кровати и попросила свою подруженьку: – Познакомь меня с ними.

– Ух ты, – неправильно поняв меня, обрадовалась Маринка. – Что это с тобой? Поняла, что я права и в отпуске нужно отдыхать? Класс, будем теперь вместе расслабляться, а то ты на меня только кричишь все время.

Я осуждающе глянула на Широкову, но ту очень даже устраивала мысль о том, что я решила последовать ее примеру и поискать себе кавалера. Пришлось, как всегда, промолчать.

Быстро приведя себя в надлежащий порядок, я поманила Маринку к двери. Та глупо захихикала, но тут же последовала за мной. Мы вместе вышли в коридор, спустились по лестнице в гостиную, где все еще пили пиво те самые институтские друзья, на которых я сначала не обратила никакого внимания, и направились к ним.

Еще издали я увидела, что за столиком сидели пять человек примерно одного возраста. Все мужчины были одеты довольно солидно, имели приличные мозоли на животах, что говорило о том, что дела у них идут неплохо и голодать им не приходится.

Не знаю, как Маринке, но мне лично никто не приглянулся, хотя им-то я, кажется, пришлась по душе, так как едва они узрели наши с Маринкой скромные персоны, то дружно повернулись к нам и, кивнув Широковой, принялись бесцеремонно меня разглядывать. Не имею понятия, что уж на них так подействовало: выпитое пиво или сама атмосфера курорта, располагающая к возникновению романов.

– Мариночка, вы снова к нам? – когда мы подошли поближе, расплылся в широкой улыбке один из мужчин.

Он был довольно крупнотелым: редкие светлые волосы и двойной подбородок отчасти компенсировались очень большими и красивыми глазами.

– Мы вам не очень помешаем? – тоже заулыбавшись, вопросом на вопрос ответила Маринка.

– Нет, что вы, – почти хором воскликнули мужчины.

– Мы, напротив, очень рады, что вы пожелали хоть немного разбавить нашу мужскую компанию, – произнес один из сидящих за столом представителей сильного пола, лицо которого чем-то напоминало физиономию всем известного Жерара Депардье, которого я лично терпеть не могла.

– Кто эта прелестная дева, что рядом с вами? – присоединился к разговору еще один однокашник покойного Сочникова.

– Это моя подруга, Ольга, – принялась нас знакомить Маринка. Потом повернулась ко мне и начала представлять мужчин: – Это Виталик, это Александр, но все зовут его Шуриком, это вот Федор, ну а те – Андрей и Давид.

– Очень приятно. – Привставая после того, как Маринка их называла, мужчины слегка кланялись и целовали мне руку.

Я тоже кивала им в ответ, не особенно стараясь запомнить, кого как зовут. Память у меня хоть и отменная, но я посчитала, что в том, чтобы загружать ее лишней информацией, нет особой надобности. Поговорим и разбежимся.

После того как все были перезнакомлены, мужчины быстренько нашли нам с Маринкой стулья и усадили за свой стол. Я бодро отвечала на все шутки и вопросы, но сама выжидала время для того, чтобы перейти к более интересующей меня теме. Когда же поняла, что вспоминать про Сочникова уже никто не станет, вынуждена была предпринять попытку напомнить о нем сама.

– Жаль, что в такой великолепной компании не хватает еще одного хорошего человека, – со вздохом произнесла я и пристально посмотрела на мужчин, наблюдая за их реакцией.

Все, как я и полагала, сначала замерли, потом вопросительно посмотрели на меня. Когда же поняли, кого именно я имею в виду, тяжело завздыхали.

– Да, жаль, – согласился один из мужчин, – Артур был хорошим парнем.

Теперь нужно было переходить к главному, а потому я сказала:

– Только наверняка за ним грешки числились, ведь не без этого же?

О покойнике говорить плохо, конечно, было не принято, но я успокаивала себя тем, что это нужно для дела.

– Да, грешки есть у всех, – подтвердил мои слова Андрей после некоторого раздумья. – Да только стоит ли сейчас об этом?..

– Верно, не стоит, – поддержал его Давид. – Давайте лучше выпьем за то, чтобы ему там, – он указал взглядом на небеса, – было хорошо.

Я разочарованно вздохнула, понимая, что первая моя попытка провалилась. Мужчины же взялись за разливание спиртных напитков, а некоторые даже поспешили на кухню, чтобы принести недостающие бокалы.

«Как же заставить их рассказать, ничего не утаивая, почему Сочников враждовал с Зурабом и за что кавказец убил его? – спрашивала я сама себя, но ничего пока придумать не могла. – Хотя вполне может быть, что друзья Артура ничего и не знают вовсе. Попробую-ка рискнуть еще раз».

После того как мы подняли бокалы и выпили, я сказала:

– Я некоторое время общалась с Артуром, и он пару раз при мне упоминал какого-то Зураба Цанаву. Кто это такой? – наивно поинтересовалась я, подражая манере поведения Маринки.

Та, смекнув, для чего я уломала ее познакомить меня с этими ребятами, слегка надулась, но пока молчала, не мешая мне работать.

– А, Зураб, – как-то насупились все сидящие за столом. – Да, был у него друг один.

– А почему был? Они что, поругались? – снова наивно спросила я, понимая, что, изображая из себя такую вот дурочку, проще всего выудить из мужчин все, что надо.

А надо мне было много. Во-первых, я хотела узнать, из-за чего этот самый Зураб мог ненавидеть Сочникова. Во-вторых, понять, каким образом со всем этим связана Карина, ведь неспроста же Зураб использовал подаренный ею кинжал.

– Да как вам сказать… – замялся один из мужчин. – Это длинная история.

– Ой, а расскажите, я ужасно люблю всякие там истории, – теперь уже подыграла мне Маринка.

– Рассказать?.. Ну да ладно, как вам можно отказать, таким прелестным особам, – взял на себя инициативу в разговоре тот, что был похож на Жерара Депардье, – Федор, кажется.

После этих слов я вся сразу напряглась и приготовилась слушать. А Федор приступил к рассказу:

– В общем, Зураб и Артур были лучшими друзьями и практически никогда не расставались. У них были одинаковые взгляды на жизнь, им нравились одни и те же женщины. Но потом Зураб стал встречаться с одной девчушкой, красавицей. Ее звали Карина.

– А почему звали? – перебила его Маринка, то ли желая помочь, то ли, наоборот, нагадить мне.

– Она утопилась, – коротко пояснил Федор.

– А-а-а, – протянула Широкова и снова спросила: – А почему?

– Вот об этом я и попытаюсь рассказать, – подмигнул ей Федор, – но если вам не интересно…

– Нет-нет, что вы, нам очень интересно, – испугалась я.

– Как я уже сказал, девушка та была очень красивая, многие от нее были без ума, Зураб никого к ней не подпускал. Пас, так сказать, свое сокровище.

– Даже от Артура? – осторожно спросила Маринка и боязливо покосилась на меня.

– А от него-то тем более, – продолжал Федор. – Зураб знал, что Артур падок до девок, и очень боялся, что тот уведет у него девушку. Он бы и увел, если бы Карина сама этого захотела. В общем, друзья начали потихоньку ненавидеть друг друга. А потом – в один из студенческих вечеров – случилось несчастье…

Далее Федор замолчал, и все остальные мужчины тоже опустили глаза и задумались. Я торопливо схватила Маринку за руку и сильно ее сжала, давая знак, чтобы она молчала и не мешала естественному ходу рассказа. Маринка меня поняла и даже кивнула в ответ.

Наконец, Федор вновь заговорил:

– В тот вечер все сильно перепились, – тихо начал он. – Кто сам, а кого споили. Там были все: Зураб, Артур, Карина и все, тут присутствующие.

Остальные дружно закивали, нервно вертя в руках кружки с пивом. Федор же продолжил:

– А под утро выяснилось, что Карину изнасиловали. Можете себе представить, что это такое для девушки, которая воспитывалась совершенно в иной вере, чем наша, и чтила законы своего рода? Мы это понимали, а потому сразу стали искать виновного…

Федор снова замолчал, но за него продолжил Андрей:

– И как ни странно, но все улики указывали на то, что это сделал Зураб.

– Зураб? – переспросили мы с Маринкой хором, так как ожидали услышать, что это сделал Сочников. Тогда это было бы веской причиной для совершения убийства.

– Да, Зураб, – подтвердил слова друга Федор. – Его и обвинили во всем, а потом посадили. С тех пор его никто не видел.

– Вышел, наверное, уже, – предположил один из мужчин.

– А почему тогда Сочников с Зурабом поссорились? Вы же, кажется, сказали, что он его бывший друг? – решилась спросить я.

– Да как сказать… – замялся Федор. – Из-за этого и перестали быть друзьями. Когда стали выяснять, кто виноват, все ведь думали на Артура. Он весь вечер возле Карины вился, глаз с нее не спускал, это все заметили, а Зураб… В то, что он мог такое сделать с собственной девушкой, мало кто верил. В общем, многие подумывали на Артура. Как все было на самом деле, конечно, теперь никто не знает. Но Зураба посадили, а Карина покончила с собой. Вот такая история.

Все грустно вздохнули. Но Маринка, громко кашлянув, сказала:

– Кто прошлое помянет, тому глаз вон. Давайте лучше выпьем за то, чтобы таких историй случалось поменьше.

Мужчины вновь взялись за бутылки, я же совершенно отключилась, принявшись размышлять.

«Так, значит, Зураб отомстил Артуру. Скорее всего, это Сочников воспользовался опьянением девушки, а Зураб, выйдя из тюрьмы, отплатил подонку за загубленную жизнь своей невесты и свою собственную. Теперь все сходится: понятно, почему парень использовал тот самый кинжал, почему Артур просил прощения у своей жены перед самой смертью и произнес фразу «это было давно».

– Что-то вы грустите, Оленька? – прервал мою задумчивость светловолосый Андрей. – Неужели наша история на вас так подействовала?

– Да нет, – ответила я. – Просто у меня что-то неожиданно разболелась голова. Я бы хотела уйти. Надеюсь, что вас это никак не обидит? – спросила я сразу у всех.

Мужчины переглянулись, но спорить со мной не стали. Наверное, глядя на мое лицо, действительно можно было подумать, что я больна. Маринка тоже посмотрела на меня, потом склонилась поближе и шепнула:

– Я через пару минут.

Я молча кивнула ей, встала из-за стола и пошла к себе в комнату. Сейчас мне необходимо посоветоваться с Сергеем Ивановичем и другими членами моей дружной команды.

Войдя в комнату, я, не включая свет, прошла к кровати и села на нее. Темнота действовала на меня успокаивающе и давала возможность сосредоточиться.

Увы, она была недолгой, так как Маринка, как ни странно, свое обещание сдержала и вернулась почти сразу же вслед за мной. Она же и врубила свет, потом громко захлопнула дверь и заявила:

– Ну вот, теперь, кажется, все ясно с этим делом? Я права?

– Похоже на то, – туманно ответила я ей. – Нужно все рассказать Кряжимскому с Виктором и узнать, что они думают по этому поводу, – пояснила я. – Ты не могла бы их позвать?

– Минутное дело, – выскакивая из комнаты, крикнула Маринка.

Ей, похоже, ужасно хотелось поскорее закончить со всем этим делом, чтобы иметь возможность спокойно отдохнуть последние денечки нашего заслуженного отпуска.

Кряжимский, Виктор и Ромка были доставлены в нашу комнату и рассажены на кровати и диван. А затем я их огорошила заявлением, что мы знаем причину убийства Сочникова.

– Неужели? – обрадовался Ромка. – И кто это сделал?

– Не кто сделал, а почему, – взялась втолковывать ему Маринка.

– Ну почему? – поправился Ромка.

– Потому что хотел отомстить за то, что его посадили, за то, что когда-то совершил Сочников, а также за то, что его девушка покончила жизнь самоубийством, – начала я с самого главного, но Кряжимский сразу попросил:

– Ольга Юрьевна, давайте лучше все по порядку.

– Хорошо, – согласилась я и принялась выкладывать все, что нам с Маринкой удалось узнать.

– Вот что значит – пить не в меру, – дождавшись, когда я закончу говорить, вставила Маринка, а я тут же добавила:

– Вот-вот, и мы тебе всегда об этом говорим. Осторожнее надо быть, скромнее.

– А я что? – захныкала Широкова. – Вечно вы все стрелки на меня переводите.

– Так ты же с краю сидишь, – подколол ее Ромка.

– Ну, что вы по этому поводу думаете? – обратилась я к Сергею Ивановичу. – Логично ли все или же какие-то детали непонятны и заставляют сомневаться в правильности данной версии?

– Пока таких деталей лично я не наблюдаю, но и исключать их все же нельзя. Я вот что думаю, – протирая очки платком, начал Кряжимский. – Правы мы или нет, но в любом случае нужно пойти в милицию и все там рассказать. Это дело дальше вести должны они, да и убийцу искать им будет куда проще: объявят в розыск.

– Верно, я согласна, – подхватила слова Сергея Ивановича Маринка.

– Легко сказать – пойти в милицию, для этого нам нужны хотя бы улики и желательно – железные.

– Так они у нас есть, – успокоил меня Сергей Иванович. – Взять, например, охранника – он видел, как этот Зураб, который назвался Георгом, приходил к горничной. Она это тоже подтверждает. А потом – после убийства – парень исчез. Разве этого мало? Мотив у него был.

– Да и кинжал тоже его, – напомнил Ромка.

Это было верно, кое-какие улики у нас были, а значит, можно было надеяться на то, что в милиции нам поверят и попробуют пересмотреть дело Сабины. В общем, я согласилась с остальными. Мы решили, что рано утром все вместе первым делом поедем в отдел и все там расскажем.

Обрадованные тем, что все, наконец, близится к своему логическому завершению, мы разбрелись по комнатам и попытались заснуть. Не знаю, как другие, а я впервые за весь отпуск уснула быстро и с легким сердцем.

* * *

Отделение сочинской милиции мы нашли довольно быстро. Оно располагалось в очень красивом, недавно отреставрированном здании с большими колоннами.

Мы уверенным шагом вошли внутрь и сразу же были остановлены женщиной в форме, дежурившей у входа.

– Вы к кому? – поинтересовалась она.

– Мы к Сергею Никитичу, – коротко ответила я.

– Какому именно? У нас с такими именами двое, – снова спросила женщина. – Фамилия-то у него какая?

– Ой, даже и не знаю, – как-то растерялась я.

Пришлось попытаться объяснить, описав внешность следователя. Как только я сказала, что он рыжий, женщина сразу сообразила, кто нам необходим, и, нажав на кнопку селектора, сказала кому-то:

– Витюша, Робнову скажи, что к нему посетители.

– Ничего себе фамилия, – тихо вставила Маринка.

Я же лишь пожала плечами, а потом принялась пояснять женщине причину прихода. Когда же все, наконец, было выяснено, женщина повернулась к нам и сказала:

– Пройдите на второй этаж, комната двенадцать.

Мы послушно засеменили в указанном направлении. Там нашли нужную дверь, постучали в нее и, получив приглашение, вошли. За простеньким темно-коричневым столиком сидел известный нам следователь Сергей Никитич и просматривал какие-то бумаги. Рядом с ним на столе дымилась чашка кофе. У стены стоял обычный диван. На него-то мы и сели.

– Ну-с, с чем прибыли, да еще такой делегацией? – полюбопытствовал следователь.

Я сразу перешла к главному:

– Нам удалось кое-что выяснить относительно убийства Сочникова, и мы бы хотели поделиться с вами этой информацией, – с ходу пояснила я. – Вы уделите нам время?

– Да, несомненно, – ответил Сергей Никитич. Он даже достал из своего стола диктофон и, поставив на стол рядом с собой, включил. – Можете начинать.

Я тяжело вздохнула и приступила к рассказу. Говорила я одна, а остальные любезно молчали, не вставляя ни слова, а лишь кивая время от времени в нужных местах. Так что где-то через двадцать минут мы, можно сказать, сбросили с себя тягостный груз по расследованию дела и передали его в другие руки.

Сергей Никитич выслушал меня очень внимательно, а потом сразу завалил вопросами, интересуясь чуть ли не всем ходом нашего расследования. Его интересовало все, и мы не стали ничего утаивать.

– Вот это да, вот это новости, – засуетился и забегал по кабинету следователь. – Теперь ведь все дело придется нам заново пересматривать. Это же выходит, что она ни при чем и лишь была случайной помехой на пути у истинного преступника. Все это нужно доказать, непременно нужно…

– Ну так вот и доказывайте, это же ваша работа, – зевнув, произнесла Маринка. – Мы потому вам все и рассказали, а у нас, между прочим, еще отпуск.

– Да, отпуск, – вздохнула я. А потом почти по-детски обратилась к следователю:

– А можно мы пойдем?

– Да, несомненно, я вам очень благодарен, – схватив меня за руку и принявшись ее и жать, и трясти, затараторил Сергей Никитич.

Потом точно так же поблагодарил и всех остальных. Маринка, правда, буркнула:

– Лучше бы денег дали.

– С превеликим бы удовольствием, но… – начал было следователь, но Маринка его перебила:

– Да знаем мы: и сами вы не местный, и есть вам нечего. Пойдемте, что ли? – направляясь к двери, позвала она нас.

Мы вышли следом за ней, пару минут постояли в коридоре, еще до конца не веря в то, что от нас теперь совершенно ничего не требуется и можно без зазрения совести отдыхать. А затем встал вопрос: чем заняться два денька, оставшихся до возвращения домой?

– Может, просто побудем на море? – предложила Маринка, и все с ней согласились.

Так что остатки своего отпуска мы просто валялись на горячем песке, плескались в соленом море, ловили каких-то крабов и собирали красивые камушки.

Что же касается того дела, расследованием которого мы занимались, то там все закончилось очень даже логично. Зураба Цанаву объявили в розыск, но даже не успели начать искать, так как он сам пришел с повинной и все рассказал.

Из его рассказа следователю стало ясно, что мы ни в чем не ошиблись, не считая, правда, случая с машиной, когда авария действительно произошла случайно и к ней никакого отношения Зураб не имел. В ванной же именно он ударил Сочникова, но, когда собирался проверить пульс, вошла жена, и он вынужден был вырубить свет и быстро смыться. Ну, а потом ему удалось-таки довести задуманное до конца. Сочников оказался наказан, да и сам Зураб тоже.