Я потянула на себя изящную ручку двери и вошла в салон под несколько безвкусным, но не лишенным романтики названием «Теплый бриз». Меня сразу же окутали тонкие и терпкие ароматы парикмахерской. Ненавязчивая музыка еле слышно лилась из невидимых колонок.

– Девушка, что вам угодно? – осведомилась высокая худая дама с мелированными волосами и проницательными серо-голубыми глазами, с восторгом рассматривая мои рыжие локоны. – Только позвольте вам заметить, вряд ли кто-то решится вас подстричь, – добавила дама, умильно улыбнувшись. Я обратила внимание на карточку, прикрепленную на ее груди. Марфа Гуренко.

– Ну что вы, я и не собиралась стричься, – очаровательно улыбнулась я. – Хочу сделать укладку.

– Ну конечно, прошу вас, – Марфа повела меня к креслу в глубине зала, усадила и поинтересовалась: – А что именно вам требуется?

– Что-нибудь естественное, полагаюсь на ваш вкус.

Я огляделась и не заметила ни одной личности в милицейской форме, что меня искренне порадовало. Не хотелось бы попасться на глаза Ванцову – обязательно обвинит, что я отнимаю у него хлеб насущный. Он не поверит, что я случайно оказалась именно в этом салоне, сотрудника которого убили.

Руки Марфы запорхали над моей головой, погружая меня в состояние, близкое к эйфории. Но я не позволила себе расслабиться, спросила как можно естественнее:

– А почему я не вижу Илью? Он сегодня не работает?

Лицо женщины заметно изменилось, она настороженно осведомилась:

– А откуда вы знаете Илью?

– Я у него как-то делала укладку, мне очень понравилось. И сегодня надеялась, что он окажется на месте, – со всей искренностью, на которую была способна, ответила я и мило улыбнулась, похлопав глазками. После чего позволила себе удивиться: – А почему вы спрашиваете?

Женщина наработанным движением расчесывала мои волосы. На лице ее были написаны душевные колебания – стоит ли посвящать такую юную рыжую особу в подробности ужасной истории. Но истинно женская натура взяла верх – и Марфа решила пообщаться на волнующую весь салон тему.

– Представляете, его убили, – тихо сказала она, и холодные глаза ее подернулись печалью.

Я сразу же вскинулась:

– Неужели? Вы, наверное, шутите! Кому это понадобилось? За что?

Марфа машинально расчесывала мои локоны, перебрасывая их с одного плеча на другое.

– Вот и милиция тоже этим интересовалась, – грустно улыбнулась женщина. – Если бы кто-то знал! Представьте себе, арестовали его девушку, Алису. Может быть, вы даже ее видели, если стриглись у нас здесь раньше, – таинственно поведала мне Марфа. Я вскинула брови, с интересом рассматривая ее зеркальное отражение, а женщина продолжила: – Такая симпатичная девочка, рыженькая. И менты все расхаживали, расспрашивали. Ну мы, конечно, припомнили, что вчера они с Ильей поссорились. Я еще им сказала, что надо бы заняться своей работой, а не устраивать тут разборки. Милиция, разумеется, вцепилась в эту версию. Сняла с нас всех показания. Оказывается, много народа эту их ругань слышали. Но я не верю, что Алиса могла убить Илюшу.

– А у Ильи было много врагов? – неосторожно спросила я, и Марфа недоверчиво покосилась на меня.

– Почему вас это интересует?

– Просто этот молодой человек мне очень понравился, – постаралась я сгладить неловкость и решила-таки приоткрыть карты: – Вы знаете, я постараюсь отыскать убийцу.

– Что-о?

Странно, что глаза парикмахерши не выпрыгнули из орбит: они явно попытались это сделать. Зрачки непомерно расширились, а рот округлился, как бублик. На щеках вспыхнул румянец. Она, наверное, подумала, что я сошла вдруг с ума.

– Как вы собираетесь его отыскать? – наконец обрела дар речи Марфа. – Милиция ведь занимается этим делом.

– Разумеется, – пожала я плечами и, придумав, что сказать дальше, мысленно попросила прощения у Ванцова. – Но неужели вам не известно, как ведутся дела в милиции? У них куча нераскрытых преступлений, и они не слишком стараются. А я бы не хотела, чтобы смерть такого милого и талантливого человека, как Илья, осталась нераскрытой.

– Но вы же совсем юная, – снисходительно посетовала парикмахерша. – Да и не знаете, наверное, как ведутся дела подобного рода.

– Почему же? – тихонько засмеялась я. – Я частный детектив, поэтому, полагаю, опыта мне хватает. Не верите – могу показать лицензию на частную сыскную деятельность.

И снова – удивленное лицо отразилось в зеркале. Но моя уверенность сделала свое дело – и в глазах Марфы появилась искра веры. И я тут же воспользовалась этим.

– Вы мне поможете? – поинтересовалась я. Женщина с готовностью ответила:

– Ну, разумеется, всем, чем смогу. Но насколько я знаю, сыщики не работают за просто так, мы даже можем нанять вас, – не слишком уверенно добавила она, но я покачала головой: мне хватает и одной клиентки, платящей деньги, но этого я говорить не стала, пусть думает, что Сашенька Данич – этакая бессребреница, готовая броситься на поиски убийцы симпатичного человека.

– Вы давно работаете в «Теплом бризе»? – спросила я.

– Ну, конечно, с момента его основания. Как только Олег Юрьевич открыл свое дело, я перешла сюда, – ответила Марфа.

– А Илья? Он тоже с самого начала здесь работал?

– Нет, – покачала головой Марфа. – Он только год назад пришел, но очень быстро занял место ведущего стилиста. Вообще такой милый мальчик, нам всем он очень нравился.

– А как же он так быстро стал ведущим стилистом вашего салона? И кто раньше был на месте Ильи?

Оказывается, раньше, практически с момента основания «Теплого бриза», ведущим стилистом был Роман. Очень приятный молодой человек, но весьма самолюбивый. Неплохой мастер. Но когда Илья пришел работать в парикмахерский салон, всем стало ясно, что он значительно более талантлив. И Роман как-то отодвинулся, его место занял новенький. Разумеется, Роман оскорбился, уволился из салона: место рядового мастера его не устраивало. Причем уход его был бурным, если не сказать скандальным. Карьерный рост играл для Романа слишком большую роль, как и общественное признание. И он сразу невзлюбил Илью, искренне невзлюбил.

Еще одна зацепка! Я обрадовалась. В самом деле, когда человека оттеснили от первого места в коллективе, он может загореться жаждой мести и уж, конечно, к новому фавориту теплых чувств испытывать не будет.

Я спросила, где могу найти этого Романа, и Марфа пообещала узнать адрес у секретарши директора, Оксаны.

– Вы хорошо знали Илью? – я уже совсем не обращала внимания на то, что там парикмахерша делает с моими волосами. Только иногда морщилась, когда она неаккуратно дергала прядь. И задавала вопросы. Перед моим мысленным взором стояло миловидное лицо Валерии. Я ее искренне жалела – надо же, в первый вечер в городе успела найти проблемы на свою стриженую голову!

– Мы работали буквально бок о бок, – заявила Марфа. – И думаю, я его неплохо узнала за это время.

– Может быть, у Ильи возникли неприятности? Он вообще был конфликтным человеком?

– Да нет, не слишком. Врагов он не нажил, насколько я знаю, и неприятностей тоже… Хотя пару раз они ругались с нашим охранником, Максимом.

Я насторожилась: это уже любопытно.

– По какому поводу? – подстегнула я застывшую с расческой в руках парикмахершу. Та встрепенулась.

– Вы и в самом деле детектив, – заметила Марфа. – Такая хватка! Я точно не знаю, но, кажется, Илюша занимал у Макса деньги и вроде бы не отдавал долгое время. А недавно мельком слышала, что Максим требует их обратно, а Илья просит подождать немного.

– Где я могу найти этого Максима?

– Он сейчас поехал в банк, должен вернуться примерно через полчаса. Все. Готово! Посмотрите на себя в зеркало, – предложила Марфа. Я посмотрела – и присвистнула: на меня взирало очаровательное создание. С моими волосами почти ничего не произошло – и одновременно произошло многое. Теперь они, расчесанные на зигзагообразный пробор, обрамляли лицо аккуратными прядями. Это было эффектно, потрясающе эффектно!

Насладившись моим восторгом, Марфа с негодованием отвергла мое предложение об оплате. Она с готовностью заявила, что собственноручно будет делать мне еженедельно бесплатные укладки, если я только отыщу убийцу Ильи… Значит, этого мальчика и в самом деле очень любили в салоне.

Я не стала особенно настаивать и попросила парикмахершу добыть мне адрес прежнего стилиста салона, Романа. Адрес через несколько минут оказался у меня в руках, и я решила после беседы с Максимом обратить пристальное внимание на Романа. Пока я поджидала Максима, Марфа напоила меня чаем – благо наступил обеденный перерыв, – познакомила с секретаршей, очаровательной девушкой Оксаной. Та тоже обожала Илью, прически и укладки делала только у него.

Воспользовавшись телефоном секретарши, я позвонила Валерии. Хотела узнать, как она и не приходили ли люди из милиции. А вдруг придется вытаскивать клиентку из цепких лап правосудия? Тогда лучше начать действовать пораньше.

– Слушаю, – хрипловато-сонно откликнулась Валерия.

– Лера, это Александра.

– Ой, Саша, как замечательно, что вы позвонили, – от вспыхнувшего радостью голоса девушки, казалось, даже мембрана телефона потеплела. – Я пыталась до вас дозвониться, но никто не брал трубку.

– А в чем дело? – сразу же встревожилась я. – Вы вспомнили что-нибудь важное?

– Ну, почти. Только не могу об этом по телефону.

– Как только освобожусь, сразу подъеду к вам в гостиницу, – пообещала я, не расспрашивая более ни о чем, и ломала голову, что же могло случиться?

Я мысленно торопила время. Наконец мучительное ожидание кончилось, и Марфа кивнула мне:

– Максим вернулся. Вы прямо сейчас хотите с ним поговорить?

– Да, конечно, – кивнула я, последовав за парикмахершей.

Максим оказался типом с квадратной физиономией и не отягощенным интеллектом низким лбом. Его рабочее помещение – стеклянная будочка в огромном холле салона. Едва я появилась в дверях, он окинул меня оценивающим взглядом. Но лицо его, на миг осветившись живым интересом, опять поскучнело: видимо, я не относилась к его типу женщин, не обладала пышными формами и шикарно-стервозным лицом. А маленькие девочки с пухлыми физиономиями и честными глазками его не привлекали. Какая жалость!

– Здравствуйте, вы Максим, охранник этого парикмахерского салона? – поинтересовалась я, подойдя к будке.

– Да, а что? – низкий голос, словно доносившийся из бочки, прекрасно подходил этому типу. – Вы кто?

– Я Саша, – представилась я, – частный детектив. И должна задать вам несколько вопросов. – Выудив из сумочки лицензию на сыщицкую деятельность, я демонстративно покачала листочком перед носом охранника. На него это произвело такое же впечатление, как муха на большого слона.

– Менты уже были, вам-то чего надо?

– Знаю, что были, – кивнула я, кокетливо поведя бровью. – Но милиция – сама по себе, а я – сама по себе. Не согласитесь ли вы помочь мне?

Охранник вскинул на меня свои большие, темно-карие, бархатистые глаза и туповато рявкнул:

– Ну?

Я прислонилась к стеклянной загородке плечом и, улыбнувшись как можно приветливее, мягко сказала:

– Понимаете, мне очень нужна ваша помощь.

Максим несколько оттаял, он даже улыбнулся и предложил:

– Ну спрашивайте.

– В каких отношениях вы были с Ильей, стилистом салона? – поинтересовалась я, продолжая улыбаться.

– Общались, пару раз бухали вместе, – серьезно ответил Максим, не отреагировав на мою обольстительную улыбку. – Общались, курили, там. Он вообще был неплохой пацан, жалко, что ему не повезло.

– Он занимал у вас деньги. Зачем?

Максим своим «голосом из бочки» поведал мне, что Илья занимал деньги на размен квартиры. Подвернулся неплохой вариант, а родители не успевали выслать сумму. И Илья, который не хотел потерять удачную возможность сменить жилплощадь, попросил в долг у Максима. У того деньги водились, и он, разумеется, выручил приятеля.

– Сколько же вы одолжили Илье? – поинтересовалась я.

– Две штуки, – невозмутимо бросил Максим, а я наивно переспросила:

– Две штуки? Рублей?

– Баксов, естественно! – хмыкнул Максим.

– И что же, Илья вернул вам долг? – чуточку смутилась я, предположив было, что Максим решился на убийство из-за каких-то несчастных двух тысяч рублей!

– Нет, – качнул головой Максим, досадливо морщась, отчего его квадратная физиономия не стала более приятной. – Договаривались на месяц, но вот уже второй идет. А теперь тем более – не вернет уже.

Мне показалось, что особого огорчения осознание этого факта у Максима не вызывало. Слишком уж невозмутимым было выражение его лица, словно прибитое обойными гвоздями. Я задала еще несколько вопросов, на которые Максим героически ответил, отчаянно кривясь от отвращения к моей персоне. Оказывается, родители должны были выслать Илье деньги, которыми он намеревался погасить долг, но все тянули, не высылали.

– В салоне слышали, что вы скандалили с Ильей, потому что тот не возвращал вам долг, – заметила я небрежно, словно не придавала этому факту особого значения.

Слегка смущенный, Максим ответил:

– Да нет, не то чтобы скандалили. Я просил вернуть деньги, а у Ильи их не было, вот и поцапались слегка.

– А где вы были вчера вечером?

– И эта туда же! – возмутился охранник. Его глаза угрожающе сверкнули. – Не убивал я его, оно мне надо? Ну, убил бы, а деньги тогда пропали бы, так, что ли? Я, по-вашему, что, полный придурок?

А это вопрос сложный, отметила я про себя, но вслух высказываться не рискнула – не хотелось превратиться в хладный труп.

– И тем не менее, где вы были со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра?

– Дома, с женщиной. С Ольгой Михайлиной.

Я попросила адрес Максима и адрес или телефон его женщины. Он, не колеблясь, вручил мне адреса, телефона ни у него, ни у его девушки не оказалось. Меня, если честно, насторожила та легкость, с которой Максим пошел мне навстречу. Создавалось впечатление, что этот человек всеми силами пытается отвести от себя подозрение. Алиби же в виде женщины – штука далеко не стопроцентная. Он мог попросить подружку об одолжении, и та не отказала – вот и все. Да и сам тип людей, к которому относился охранник салона Максим, не возбуждал во мне теплых чувств, терпеть не могу таких! К ним идеально подходит поговорка «сила есть – ума не надо». Согласна, это субъективное суждение. С другой стороны, объективной информации у меня пока нет, приходится выезжать на чистой интуиции.

Одно могу сказать с уверенностью – я подозревала Максима и очень сильно подозревала. У него был повод – деньги. У него было сомнительное алиби – я его, конечно, проверю, но есть ли смысл?

Я вышла из салона и, поразмыслив, направилась к Валерии, которая обитала пока в гостинице «Тарасовские дали». Она сумела заинтриговать меня телефонным звонком. И я терзалась дурными предчувствиями.

Гостиница «Тарасовские дали» оказалась зданием старой архитектуры, достаточно приятным на вид, хотя и обшарпанным. Войдя в холл, я беспрепятственно прошла к номеру Валерии. Постучалась. Дверь мне тут же открыли, и Лера обрадованно приветствовала меня.

– Саша, как замечательно, что ты пришла! Проходи, садись, чай будешь?

Отказавшись от чая, я с интересом уставилась на девушку. Валерия успела немного отойти от пережитого ужаса и теперь выглядела гораздо лучше. Смуглые щеки сияли румянцем. Тонкий золотисто-красный халат в восточном стиле изящно облегал ее стройную фигуру, глаза загадочно мерцали, а растрепанные волосы придавали облику Леры нечто уютно-домашнее.

– Что у тебя произошло? – осведомилась я, успокоившись: ничего страшного не случилось, и мои дурные предчувствия оказались порождением нервного образа жизни.

– Представляешь, я, кажется, совершила страшное преступление, – взволнованно заявила Лера. И все плохое, едва успев уйти из моего сознания, тут же вернулось назад в утроенном объеме. Я подняла в удивлении брови, подалась вперед, и взгляд мой напряженно впился в бархатистые вишнево-карие глаза Леры. Я ожидала продолжения, не говоря ни слова. – Знаешь, Саш, когда я убегала из квартиры Ильи, я случайно опрокинула свою сумочку, рассыпала мелкие вещи. И тогда страшно испугалась, подумав, а вдруг оставлю что-нибудь из мелочей, тогда меня обязательно найдут и арестуют. И сгребла все с призеркальной полочки.

– И что же? – не выдержав длительной предыстории, поторопила я ее.

– Да то, что я случайно захватила ключи, лежавшие там. Кажется, они от квартиры Ильи, – с неподдельным ужасом заявила Валерия. – И что мне теперь с ними делать – ума не приложу! Только не говори – сдать в милицию. Может, выбросить?

Я обрадовалась, что Лера сказала об этом. Значит, она мне доверяет, а ведь могла выбросить эти ключи, и никто бы их никогда не нашел. Но в самом деле, что делать с ключами-то?

Я подумала, что можно было подбросить их куда-нибудь поближе к квартире Ильи. Или к милиции – потом, попозже. И предложила:

– Давай их мне, а там разберемся.

Лера с готовностью достала из сумочки три ключика, надетых на металлическое кольцо, и отдала мне. Я сунула их в сумку, расспросила, не вспомнила ли Валерия чего-нибудь еще, и попрощалась. Дел еще куча, не стоит терять времени.

Подружка охранника Максима, Ольга, адрес которой он мне дал, проживала в центре города, неподалеку от Лериной гостиницы. Меня это очень обрадовало – не придется пользоваться услугами «антиобщественного» транспорта. На улице конец октября, погода не ахти. Ну и пусть, зато не грозит возможность лишиться жизни на одной из остановок. И я легко пошла по направлению к стоящим в отдалении многоэтажкам, в одной из которых жила Ольга. Жидкая черно-серая грязь хлюпала под ногами и норовила заляпать мои светлые джинсы по самые колени. Ветер бил в лицо. Хорошо хоть, дождь прекратился и сквозь разорванные серо-свинцовые тучи тускло проглядывало позднее солнце. Его лучи не грели и не слишком светили, но все же солнце казалось последним приветом лета и обещало нескорое, но все же пришествие весны.

Я обогнула какую-то машину, так некстати вставшую поперек тротуара, перешла через дорогу и всмотрелась в равнодушно-кирпичную стену вставшего на дороге здания. Дом номер девять, а мне нужен одиннадцатый. И я пошла дальше.

Между десятым домом и многоэтажкой, куда я шла, разлилась огромная лужа. Не просто лужа, а целое озеро, из недр которого сиротливо торчали несколько картонных ящиков, пара кирпичей и прочий хлам, игравшие, по всей вероятности, роль импровизированного мостика. Я огляделась, не решаясь ступить в пузырящуюся под порывами ветра черную жижу. Но обойти лужу-озеро не представлялось возможным. Слева относительно удобную дорогу перекрыл грузовик с надписью «Огнеопасно». Справа ютился ряд кирпичных гаражей, и черная вода, омывая кирпич, оставляла грязно-серые подтеки. Что поделаешь, придется рискнуть.

Я шагнула на кирпич, с трудом удержала равновесие и переступила на белевшую впереди картонную коробку. Но та оказалась на удивление зыбкой, и мои ноги по щиколотку провалились в липко-холодную грязь. Тут уж я осторожничать перестала и грациозно, словно газель, перебралась на противоположную сторону лужи. Однако джинсы мои при этом приобрели пикантную окантовку понизу – черную и омерзительно мокрую. Вплоть до колен штанины живописно были забрызганы пятнышками. Получились джинсы породы «леопард».

Это мокрое дело утвердило меня в еще большей ненависти и недоверии к тупорожему охраннику «Теплого бриза» Максиму. Я ощутила глубокую уверенность, что обязательно выведу его на чистую воду.

«Вот только о воде пока говорить не стоит», – решила я, покосившись на лужу, в которой с некоторым злорадством отражалось солнце.

Я вошла в грязноватый подъезд и поднялась на третий этаж, где жила Ольга, с которой Максим якобы провел вчерашний вечер и ночь. Вот и разберемся, провел или нет. Кстати, потом надо будет опросить соседей Максима, может быть, они обратили внимание на что-нибудь необычное. Но это – потом, а пока…

Я надавила на звонок и пару секунд понаслаждалась его каркающими звуками, с трудом пробивающимися сквозь толстую древесно-стружечную дверь. Убрала руку с косяка и машинально вытерла пальцы платком – на них осталось неприятно-липкое ощущение. Неужели здесь никогда не соблюдают правил гигиены? Звонок выглядел полным и абсолютным убожеством. Его некогда белоснежная кнопка теперь лоснилась тусклым, серо-желтым, жирным налетом. Бр-р, противно!

За дверью послышалось шевеление, избавившее меня от необходимости вновь прикасаться к кнопке или размышлять об антисанитарии, царящей здесь. В точечке глазка мелькнул луч света, после чего высокий, с каким-то цыганским надрывом голос поинтересовался:

– А вам кого?

– Могу я поговорить с Ольгой Михайлиной? – вежливо осведомилась я. За дверью попыхтели, словно интенсивно обдумывая мой вопрос. После чего раздалось:

– А зачем я вам нужна?

Ясно, Максим выбрал девушку себе под стать: тоже блещет умом и сообразительностью.

– Не могли бы вы ответить на несколько моих вопросов?

– С какой стати?

Нет, этот разговор был откровенно бессмыслен. Надо его прекращать, иначе он банально сведет меня с ума.

– Я из милиции, помощник следователя Ванцова, – властно произнесла я. Надеюсь, получилось. – Мы так и будем разговаривать через дверь?

– А чего от меня надо милиции? – невозмутимо сказала девица. Надрыв в тонком голосе прямо-таки взрывался в голове, от него звенело в барабанных перепонках.

– Может быть, вы предпочтете беседовать в отделении? Тогда мы пришлем вам повестку, – сухо сказала я, начиная выходить из себя. Вообще-то я очень редко теряю контроль над собой. Но сейчас этот рубеж был уже близок, в голосе моем явно слышались напряженные нотки.

К моему счастью, последние слова все-таки подействовали на Ольгу Михайлину. Вероятно, ей совершенно не улыбалась перспектива провести несколько часов в милиции. Дверь распахнулась, и я увидела хозяйку квартиры, обладательницу цыганского тонкого голоса.

Ольга была привлекательна, это я могу признать. Высокая худощавая девушка, этакая фотомодель, с красивым, но бездумным личиком, большими косовато посаженными глазами. Но – и это перекрывало впечатление от всей ее шикарной внешности – Ольга была на редкость неухоженной. Длинные светлые волосы – божественный дар женщины – болтались по бокам лица засаленными прядками. Халат вместе с хозяйкой наверняка выдержал по меньшей мере с полдюжины поломытий. Заляпанный пятнами настолько, что теперь нереально было определить его первоначальный цвет, он был с непостижимым кокетством прихвачен изысканным шелковым шарфом на талии.

«Вот это да!» – только и успела подумать я.

– Я вас внимательно слушаю, – с претензией на светскость проговорила Ольга. Впрочем, светский тон ей плохо удавался – в голосе явно проскользнули заискивающие нотки: дамочка наверняка боялась правоохранительных органов. Но почему? Разве только потому, что она вознамерилась самым наглым образом лгать мне? Но на лжи такую особу подловить труда не составит. Она, на мой взгляд, как я уже говорила, не отличалась высоким уровнем интеллекта.

– Где вы были вчера вечером? – начала я с места в карьер.

– У своего молодого человека, у Максима, – призналась Ольга, кокетливо поведя плечом.

В голосе ее сквозила некая заученность, как у школьника, наизусть вызубрившего урок, но не понимавшего ни слова из известного материала. Мне это, естественно, понравилось, ибо косвенно подтверждало мои подозрения относительно личности охранника.

– Вот как? – недоверчиво протянула я, осторожно прислоняясь плечом к дверному косяку и внимательно рассматривая прихожую. Квартира Михайлиной оказалась под стать хозяйке – пласты пыли на полу, какие-то бумажки и конфетные фантики на призеркальной полочке. Само зеркало носило на себе следы не одного мушино-тараканьего поколения, и на стекле красовалось такое количество губной помады, что рассмотреть собственное отражение было практически невозможно. – И кто может это подтвердить?

– Максик, естественно, – словно само собой разумеющийся факт, объяснила Ольга. И улыбнулась с видом превосходства, словно говорила: «А попробуйте докажите, что это не так». Докажу, дорогая, можешь не сомневаться. Во всяком случае, постараюсь это сделать.

– Кроме вас двоих, в квартире Максима никого не было? К вам кто-нибудь заходил?

– Нет, а зачем нам гости? – совершенно искренне изумилась Ольга Михайлина. – Нам и вдвоем хорошо, честное слово, – и она грациозно потянулась, мечтательно закатив к потолку глазки.

– А как вы можете объяснить тот факт, что вас видели в совершенно другом месте вчера поздно вечером? – блефанула я. Мне показалось, что в Ольгиных красивых глазах, обрамленных вчерашней косметикой, появилась тревога. Но она произнесла совершенно спокойно:

– Да никак. Я была с Максом. И в свою квартиру вернулась только сегодня утром, когда он отправился на работу.

Я задала еще несколько вопросов и, разочарованная, вынуждена была распрощаться. Ольга твердо стояла на своей первоначальной версии – она всю ночь провела в квартире своего молодого человека; ни он, ни она никуда не выходили.

Выйдя из квартиры Михайлиной, я позвонила в дверь напротив, к ее соседям. Может быть, кто-либо видел ее выходящей из дома? Или, напротив, обратил внимание, что Ольга вчера и сегодня ночью была в собственной квартире? Но мне никто не открыл. Я перешла к другой двери, расположенной рядом с Ольгиной. И подумала, что отсюда стоило начать – ведь стены в современных домах не слишком толстые, и ближайшие соседи могли слышать звуки, доносившиеся из квартиры Михайлиной, если та не покидала дома. Здесь мне открыли, даже не спросив, кто за дверью. Меня это поразило – успела привыкнуть, что люди осторожничают: спросить, кто пришел, в наше сложное время полезно.

– Здравствуйте, – улыбнулся молодой человек с симпатичным лицом, светлыми волосами и в очках с изящной оправой. – А вы к кому?

Я просто не смогла не улыбнуться в ответ и сказала:

– Наверное, к вам.

– Ну тогда проходите, – пожал плечами парень. – Кстати, меня зовут Геннадий.

– Саша, – представилась я, еще больше пораженная. Пригласить незнакомую девушку, пусть даже симпатичную и нестрашную на вид, в собственную квартиру – событие из ряда вон выходящее. – Только я заходить не буду, – поспешно добавила я. – Просто хотела расспросить вас кое о чем.

– Но на лестнице холодно, – как-то растерянно усмехнулся парень, по-прежнему придерживая рукой дверь квартиры. – Неужели мы тут и будем разговаривать?

– Неужели вы не боитесь пускать чужого человека в собственную квартиру? – все-таки задала я так интересовавший меня вопрос. – Я же могу оказаться грабителем. Это опасно. Да и дверь…

Гена весело рассмеялся, с одобрением и симпатией глядя на меня, и ответил:

– Я слишком редко общаюсь с людьми и очень люблю, когда кто-то ко мне заходит. Особенно такая очаровательная девушка, как вы. Сам я нечасто выхожу на улицу, практически все время дома. Ску-учно! – протянул он.

Из квартиры высунулась усатая толстая кошачья морда и потерлась о ногу хозяина. Молодой человек кивнул на рыжего кота и пояснил:

– Это мой единственный собеседник вот уже на протяжении пары недель.

– Почему же вы сидите дома? – удивилась я и извинилась за свою бестактность – в самом деле, мне-то какая разница! Может быть, человек болен или у него стиль жизни такой!..

– Я писатель, – пояснил парень небрежно. – Да вы входите, входите, в самом-то деле!

– И что вы пишете? – любопытства ради спросила я. Этот парень отчего-то был мне приятен, и я с удовольствием пообщалась бы с ним. Считаю, что интуиция моя работает неплохо – профессия обязывает. И Геннадий показался мне человеком безопасным, поэтому я все-таки вошла в уютную чистенькую прихожую. Рыжий кот надменно взглянул на меня, что-то переменилось в его янтарных круглых глазах, и он потерся о мои грязные джинсы боком, деликатно царапнув лапкой, словно приветствовал. Наверное, почуял родство собственной рыжей шкуры с моими тициановскими волосами.

– Я, знаете, пишу детективы, самую читабельную литературу в настоящее время, – ответил Геннадий, входя за мной и прикрывая дверь. И изумленно посмотрел на кота: – Здорово! Арни вас признал за свою! Он вообще-то очень редко сам идет к незнакомым людям.

В моем мозгу на миг промелькнула догадка, но чертик соображения, махнув хвостом, исчез.

– Проходите в комнату, не снимайте обувь – у меня не слишком чисто.

Он кокетничал, честное слово! Потому что в квартире писателя Гены было все более прибрано, нежели в прихожей Ольги Михайлиной. Даже пыли почти нигде не было. И кошачьей шерсти на удивление мало, лишь чуть заметны рыжие волоски на светлой ковровой дорожке.

Я последовала за молодым человеком. Где-то внутри гнездились тонкий намек на страх и восхищение собственной авантюрной жилкой. Обычно я не бываю столь неосторожной, но иногда это так интересно!

В большой комнате, залитой беспрепятственно струящимся в огромные окна дневным светом, было очень уютно. Такой близкий мне творческий беспорядок – когда на столе словно погулял торнадо! Компьютер мерцал экраном, испещренным буквами. Сбоку от стола, в кресле, валялось несколько книг в мягких переплетах. Я машинально взяла одну из них и прочла имя автора – Геннадий Майоров. Ой, ну точно, это его детектив недавно я прочитала даже с некоторым удовольствием. Вот эта-то непойманная мысль и не давала мне успокоиться, помахивая в сознании черным хвостиком и лукаво кося глазками на рогатой мордочке.

– Гена, можно задать вам несколько вопросов? – спросила я.

– Да, конечно, а в чем дело? – удивился писатель. Он усадил меня в моментально расчищенное от бумажных залежей кресло и примостился на краю стола, небрежно отодвинув клавиатуру. На моих коленях тут же комфортно расположился кот Арни и принялся мурлыкать.

– Я частный детектив, – для начала представилась я. Геннадий изумленно округлил светлые глаза, очки его опустились к кончику носа.

– Настоящий частный детектив? Вы? – удивился он. – Вот это да, никогда бы не подумал! И вы сейчас что-то расследуете?

– Да, – кивнула я.

– Тогда спрашивайте, конечно, Саша, но, простите, вы ужасно не похожи на частного сыщика! – пылко добавил писатель.

Я засмеялась.

– Гена, вы общаетесь со своими соседями?

– Не особенно, – хмыкнул парень. – Точнее, совершенно не общаюсь. А иногда хочется! – язвительно фыркнул он и добавил в ответ на мою удивленную гримасу: – Особенно когда за стенкой раздается музыка, а телевизор включают на полную мощность.

– И часто такое случается? – спросила я.

– Да практически каждый день, – поморщился от отвращения Геннадий. – Знаете, как мешает? Да еще и музыка – не фонтан. Вообще терпеть не могу отечественных исполнителей легкой музычки!

С последним утверждением я готова была согласиться целиком и полностью, но жаль было терять время. Общаться с Геннадием Майоровым, конечно, приятно, но убийца парикмахера-стилиста Ильи все еще ходит на свободе, а его место – за решеткой. Значит, отложим обсуждение музыкальных вкусов «на потом». Если это «потом» когда-нибудь будет.

– А вчера? – с трепетом задала я вопрос. Потому что если Гена вчера слышал музыку, доносящуюся из Ольгиной квартиры, значит, Михайлина лгала мне, а у охранника «Теплого бриза» Максима нет алиби.

– Вчера… Вчера я не услышал бы даже слоновьего топота – писал, – помедлив, сказал Геннадий. – Кажется, музыки не было. А может быть, и была – не знаю.

На моем растерянном личике, видимо, отразилось обуревавшее меня разочарование. Потому что Гена расстроенно произнес:

– Мне жаль, что не могу вам помочь.

Я быстро опомнилась, в памяти всплыла мудрая старая истина: отсутствие результата тоже результат. Значит, буду разбираться дальше, вот и все. В конце концов к расследованию я приступила только сегодня, и рано еще судить о его нерезультативности.

Мы еще немного поговорили, но выяснить ничего не удалось. И я с некоторым сожалением вышла от писателя Геннадия Майорова. Для порядка поболталась еще по квартирам, но интересных собеседников не встретила и ничего полезного не выяснила. Любопытные обычно бабки вчера словно забыли об этой черте своей натуры и не вылазили на улицу. Следствие зашло в тупик. Вместе с бедной рыжеволосой Сашечкой Данич.

Что теперь делать?.. Так я же собиралась расспросить еще соседей Максима! Может быть, они видели его, выходившего из своей квартиры поздно вечером? Единственное, в чем я могу быть полностью уверенной, – на вечеринке в «Каммино» Максим не появлялся. Уж я бы обязательно обратила внимание на его «интеллектуальную» физиономию. Я девушка внимательная – профессия обязывает.

И я отправилась к месту жительства охранника Максима. Второй раз лужу я миновала с большим успехом – даже почти не забрызгалась.