Я воспользовалась адресом Романа, любезно предоставленным мне в «Теплом бризе». Бывший парик-махер-стилист жил на отшибе, в районе новостроек. Правда, район этот быстро рос, и жители Тарасова не исключали, что в ближайшем будущем он станет вторым центром города.

Мне пришлось долго ждать автобуса, потом трястись в тесном, пропахшем бензином салоне. Но мучения мои благополучно закончились, едва в хриплом динамике прозвучала остановка – Волховцева. Я вышла из автобуса, с трудом протиснувшись сквозь плотный строй тетушек с авоськами и ехидно ухмылявшихся молодых людей бандитской наружности, и в удивлении замерла: передо мной раскинулся великолепнейший вид. Стрела дороги, обрамленная черными, по-осеннему облезшими, страшно прекрасными деревьями, уходила ввысь. По обе стороны ее грациозно выстроились кирпичные многоэтажки. И что более всего удивительно – всюду асфальт оказался почти чистым и сухим. Во всяком случае, луж нигде не было видно.

Вероятно, здесь проходит теплотрасса, – предположила я, ступая на это чудесное для поздней осени явление – на чистый асфальт. И отправилась на поиски дома номер семь.

Дома здесь располагались как-то странно. По одной стороне улицы обычно идут четные номера, по противоположной – нечетные. Здесь же – «все смешалось в доме Облонских», как говорил классик. Но все же мне удалось отыскать седьмой номер, и тогда я задумалась – а будет ли Роман сидеть дома после обеда, в рабочий день? Но выхода не было – телефоном парикмахер не обзавелся. Зря, однако, – это мое личное мнение.

Я подошла к многоэтажке, на стене которой красовалась огромная черная семерка, похожая на вопросительный знак, вошла в первый подъезд, поднялась на девятый, воспользовавшись дурно пахнувшим лифтом с окурками и смятыми пакетиками от чипсов на полу. И надавила на звонок, над которым красовалась жестяная золотистая табличка с номером тридцать пять. Подождала, вслушиваясь в тишину, позвонила снова. Наконец за дверью раздались легкие шаги, отверстие глазка еле заметно блеснуло, отражая свет, и мне открыли.

– Добрый день, вы к кому? – вежливо осведомился высокий худощавый мужчина, темноволосый и темноглазый.

– Здравствуйте. К вам, если вы Роман, – улыбнулась я, очарованная его красивыми бархатистыми глазами. Мужчина, лет тридцати на вид, был не просто привлекателен – он казался главным отрицательным героем мелодрамы. Отрицательным – потому что плохие дяди в фильмах, как правило, отличаются повышенной степенью обаяния. Вот и у этого небольшая бородка, как у испанского гранда, удивительно подходила к лицу с некрупными благородными чертами. Бледная кожа, признак аристократизма, тонкий изящный нос. Темные брови в удивлении приподнялись при моем заявлении. – Я – Роман, – в улыбке сверкнули белоснежные зубы, словно из рекламы какого-нибудь «Блендамеда». – А кто вы?

– Я Саша, – представилась я, чуть покраснев. – Из милиции, – добавила я, ожидая, что выражение лица «испанского гранда» изменится. Но он только улыбнулся чуть шире и предложил:

– Проходите, Саша из милиции. А почему моя скромная персона заинтересовала правоохранительные органы?

Я вошла в прихожую, отделанную в золотисто-коричневых тонах, мельком посмотрела на свое отражение в большом овальном зеркале с изящной витиеватой рамой и ответила:

– Мы расследуем дело об убийстве парикмахера-стилиста из салона «Теплый бриз», Ильи. – А что, его убили? – невозмутимо вскинул тонкую темную бровь Роман. И, пригласив меня в комнату, с хищной грацией двинулся вперед, словно показывая дорогу.

– Да, – удивилась я. Потом опомнилась: наверное, Ванцов еще не добрался до Романа, не успел узнать о его существовании. Ничего, еще все впереди.

– И как же это произошло? Когда? Кто это сделал? – быстро задавал вопросы Роман, усаживая меня в обтянутое коричневым плюшем кресло. Я откинулась на спинку, наслаждаясь минутой долгожданного покоя, и задала встречный:

– Вы же были знакомы с Ильей?

– Разумеется, – ехидно улыбнувшись моей бестактности, откликнулся Роман. Отбросил со лба непокорную прядь волос, чуть коснувшись ее тонкими нервными пальцами, и продолжил: – Мы некоторое время работали вместе. Если хотите спросить, не мог ли я его убить, отвечу: мог, даже, возможно, желал бы.

От пронзительных темно-карих глаз Романа не ускользнул мой мгновенный шок. И терпеливо подождав, пока мои лицевые мускулы придут в норму, веско произнес:

– Я досадовал на него, ведь он занял мое место. Но теперь я нашел место получше, так что его смерть мне совершенно ни к чему. А теперь даже интересно, кто же решился на такой шаг?.. Нет, знаете, Саша, я бы не стал его убивать. Вот еще, а вдруг найдут, арестуют и посадят? Тогда вся карьера насмарку.

Я ничего не понимала.

– Вы хотели его убить? Значит, вы его ненавидели? – резковато спросила я и посмотрела на собеседника с извиняющейся улыбкой. Но мужчина не обратил внимания на наивно-нахальную форму вопроса.

– Нет, пожалуй, я его не ненавидел. Тут ущемленное самолюбие, знаете ли, и Илья меня злил. Хотя поначалу мы даже общались, – мягко ответил Роман, мерцая бархатными глазами. Я посмотрела на него и обратила внимание на тонкий шрам, едва заметным штрихом рассекавший его лицо, и, разумеется, не могла не полюбопытствовать:

– Прошу прощения за бестактность, но откуда у вас шрам?

– А, в драке оставили, метка, – улыбнулся Роман и предложил: – Хотите чаю или кофе?

– Нет, спасибо. Можно, я закурю? – ощутив вдруг нехватку никотина в организме, спросила я. Роман тут же поднялся и вышел из комнаты, а я получила возможность оглядеть ее.

Элегантная обстановка казалась типично мужской – все функционально, в темных тонах. Журнальный столик с темной же столешницей, диван, два кресла по бокам. На столике – газета. Машинально приглядевшись, я обратила внимание на название статьи: «Сибирская язва добралась до нас» – и содрогнулась. Некоторое время назад эта новость нашумела в России, в том числе и в Тарасове. Кто-то, отличавшийся изощренной фантазией, рассылал конверты с вирусом сибирской язвы. Началось все с Соединенных Штатов, а в итоге докатилось и до России.

Вернувшись, Роман небрежно взял газету со стола и засунул ее в шкаф, между книгами. Вместо прессы поставил на стол изящную пепельницу из темного матового стекла и предложил:

– Курите, пожалуйста.

Я с радостью воспользовалась его предложением и выудила сигарету из пачки. Роман чиркнул зажигалкой, поднес огонек к моему лицу, и что-то неуловимо изменилось в его глазах. Я глубоко затянулась, выпустила дым сквозь ноздри и задумчиво спросила:

– Роман, а где вы были вчера с половины одиннадцатого до половины двенадцатого?

Брови мужчины недоуменно поднялись, образовав на лбу тонкие горизонтальные морщинки, губы дрогнули в язвительной улыбке, и в выражении лица Романа появилось понимание.

– Ну конечно, – тихонько засмеялся он. – Если мы с Ильей, как говорится, были «на ножах», значит, я мог его убить… Нет, Саша, я этого не делал, – проникновенно заявил Роман.

Его туманно-карие глаза задумчиво остановились на моем лице, и мне показалось, что к коже прикоснулись теплой пушистой кисточкой. – Вчера я весь вечер провел со своими друзьями, мы отмечали день рождения одного приятеля.

– Не могли бы вы сказать мне адрес вашего друга?

– Разумеется, – и он продиктовал адрес, после чего по моей просьбе перечислил имена и адреса других своих друзей.

– А где вы сейчас работаете? – поинтересовалась я.

– В салоне «Розовый дождь», это на проспекте, – назвал он центральную улицу нашего города, место скопления бутиков, салонов и гуляющих.

Я уже вознамерилась уходить, когда по квартире разнеслись звонкие трели. Кто-то еще решил нанести визит Роману. Я взглянула на него – мужчина был удивлен: он определенно никого не ждал.

Роман легкой походкой прошел к двери, замок щелкнул, и я оказалась перед сложнейшим выбором: то ли спрятаться под кресло, то ли рассмеяться. Разговор в прихожей был содержательным.

– Вы Роман Гаранцев? – осведомился визитер хорошо знакомым голосом, принадлежавшим Лешеньке Ванцову.

– Да, – откликнулся Роман, – а вы кто?

– Следователь Ванцов, – представился Леша, и воцарилось молчание. Наверное, красивые глаза Романа готовы были выпрыгнуть из орбит от удивления.

– Не понимаю, – воскликнул он. – Вы что, ходите по очереди? Или у вас в милиции такая неразбериха, что посылают двух сотрудников к одному человеку? И они являются в разное время?

Я не стала ждать, пока Ванцов выдаст нечто, раскрывающее мою невинную ложь, и вышла из комнаты. Надо было видеть Лешино лицо – мне оно понравилось. Ванцов, как и все рыжие, легко краснеет, и сейчас его кожа приобрела совершенно пурпурный оттенок.

– Ты? – сипло прошептал он.

– Здравствуй, Леша, – улыбнулась я. Все молчали, и я воспользовалась тем, что мне голос пока не отказал. – Роман, не удивляйтесь, мы просто работаем в разных отделах, и начальство, по-видимому, в самом деле ошиблось.

– Саша, подожди меня внизу, – приказал Ванцов, когда я попрощалась с Романом и собралась выйти из квартиры. После чего следователь развернулся к Гаранцеву: – А с вами я бы хотел побеседовать. Александра – сотрудник молодой и неопытный, она могла что-то упустить. – Ура, Леша не стал развенчивать мою теорию!

Уже выходя из квартиры, я услышала голос Гаранцева, который не без удовольствия пообщается еще с одним следователем. Общение же с молодой и неопытной Александрин, уверена, стало для него источником морального наслаждения.

Теперь я решала вопрос, ждать Ванцова или не ждать? Именно его я и обдумывала, пока ехала в тряской утробе лифта и выходила из подъезда. И решила не ждать: надо ведь проверить алиби Романа, разве не так?

В итоге я стремительно дошла до остановки и направилась снова в центр города, к месту жительства некоего Владимира Квасюка. По словам Романа, у Квасюка вчера как раз был день рождения, который и отмечался бурно, с возлияниями.

Ох, Ванцов, наверное, теперь в ярости!.. Он вообще терпеть не может, когда я лезу в дела, расследуемые милицией. Тем более если эти дела – убийства. Даже если я нахожу преступника, Алексей снисходительно улыбается и треплет меня по плечу или кокетливо дергает за локон. Одним словом, все мужчины тираны и деспоты, за исключением разве что моего дорогого Пенса.

Кстати, потом надо будет пообщаться с Алисой: девушка Ильи должна знать о нем хоть что-то и, возможно, поделится информацией. Впрочем, может быть, сама Алиса его и убила – из ревности такое случается. Самый распространенный повод, пожалуй.

Что касается Романа, мужчины с проникновенными глазами, внешностью привилегированного испанца и невозмутимостью жителя туманного Альбиона… Личность неоднозначная, но я бы не назвала его бесспорным убийцей. Роман произвел на меня впечатление человека, не ставшего бы рисковать своей карьерой ради удовлетворения чувства мести. Конечно, утверждать с полной уверенностью его невиновность я бы не стала. Но мне отчего-то казалось, что алиби его подтвердится. Тогда… действительно, надо будет пообщаться с Алисой. Но есть еще Александр, тот тип с «ирокезом», из бара «Каммино». Кто еще? Ну об этом пока рано говорить. Надо побольше узнать об Илье…

Мысленно рассуждая об этом деле, строя всевозможные версии, я не заметила, как добралась до дома Квасюка. Это оказался частный дом, неказистое одноэтажное строение, за которым вдалеке возвышалось другое. Такие дома скромно именуются «с удобствами на улице».

Дом был окружен забором из невзрачно-серых, покореженных досок. На этом фоне странновато смотрелась металлическая калитка с ярко-желтой эмблемой «Торекса» в уголке. Да уж, ничего оригинальнее и быть не может. Забор одной левой свалишь, зато калитка останется нерушимой в любых обстоятельствах.

Не без труда отыскав звонок, я вдавила кнопку подушечкой пальца. По двору разнесся неприятный на слух зуммер, отдаленно напоминавший милицейскую сирену. Я поморщилась и искренне пожалела соседей Квасюка. Если к нему часто приходят гости, им нелегко живется.

Сирена осталась без ответа. Я надавила на звонок еще раз, отошла к забору, взглянула в просвет между досками. Дверь дома приоткрылась, и с порога на меня уставился странный тип в клетчатой рубашке и синтетических шортах, обнажавших волосатые ноги.

– Вы ко мне? – поинтересовался он. Голос звучал хрипло, словно человек только что проснулся.

– Вы Владимир Квасюк? – вопросом на вопрос ответила я.

– С утра был вроде бы, – с некоторым сомнением откликнулся тип, сошел с порога на слякотно-черную дорожку, сверкая клетчатыми тапочками и голыми пятками, и калитка со скрежетом раскрылась передо мной. Я тут же ощутила стойкий и терпкий запах перегара и, сморщив нос, вспомнила: ведь они вчера всю ночь пили, отмечая день рождения этого самого Квасюка.

– Владимир, меня зовут Александра, я хотела бы задать вам несколько вопросов.

– Можно просто Вова, очень приятно познакомиться, зайдите в дом, а то холодно стоять, – невыразительным голосом зомби ответил Квасюк. И спохватился: – А вы откуда и какие могут быть вопросы?

– Я из милиции, – вежливо улыбаясь, призналась я и прошла следом за Квасюком. Он, надо сказать, отвращения не внушал. Нормальный парень, с худым лицом, ежиком светлых волос и усталыми серыми глазами. Щетина на впалых щеках радужно отсвечивала в тусклых солнечных лучах.

– И что вас интересует? – осведомился Квасюк, стараясь говорить членораздельно и вежливо. Мы вошли в неприбранную комнату, за которую Владимир мельком извинился, имея в виду беспорядок. Здесь было ужасно накурено – табачный запах стоял буквально столбом, хоть топор вешай. И витали спиртные вкрапления. Сразу заметно, в этой комнате пили много и долго.

На подоконниках приткнулись бутылки, консервные банки, превратившиеся в ежиков из-за торчавших окурков, остатки бутербродов и тому подобные свидетельства пиршества.

Я осторожно присела в предложенное Владимиром кресло, сначала убедившись в отсутствии на его поверхности бутербродов и тарелок с жарким. После чего приступила к беседе:

– Где вы были вчера вечером?

– У себя дома, – чуть морщась и потирая кончиками пальцев виски, ответил Владимир. – Мы отмечали мой день рождения.

– Кто, кроме вас… – договорить я не успела, Квасюк утомленно прервал:

– Кто именно вас интересует и с чего вдруг пришли ко мне из милиции?

– Один из ваших знакомых подозревается в убийстве, – осторожно ответила я.

– Санек, что ли? – фыркнул Владимир. – Говорил ему, допьешься до белых чертиков, будешь знать. Так нет, зараза, пьет – и хоть бы хны. Только вы зря ко мне пришли – его вчера с нами не было.

Я не успела вставить ни слова, так быстро протараторил свою тираду Квасюк. Он взирал на меня в полной уверенности, что я тут же поднимусь, покину его жилище и позволю ему продолжать спать. Но не тут-то было!

– Меня не интересует Санек, – тихо, но веско заявила я.

Теперь пришла очередь удивляться Квасюку. Он присвистнул и забарабанил пальцами по подлокотникам кресла, в котором сидел.

– Тогда кто вам нужен?

– Роман Гаранцев, – усмехнулась я.

– Ромка, что ли? Да вы что, этот не убьет, слабак, – звонко и откровенно весело расхохотался Владимир. – Не то чтобы не мужик, просто не нужно ему это, – добавил он. – К тому же вчера часов с восьми вечера и буквально до сегодняшнего утра он был у меня.

– Вы в этом уверены?

– Конечно, уверен, да кто угодно подтвердит. – И Квасюк перечислил мне имена присутствовавших на праздновании. Список оказался полностью идентичным тому, что дал мне Гаранцев. – Ромка был с нами, пил. Если и ходил куда – то только туда, – он загадочно кивнул в сторону хлипкого сооружения, придававшего законченный вид пейзажу за окном. – Только в сортире убивать некого, даже тараканы перемерзли.

– Вы давно знакомы с Гаранцевым? – не обратила я внимания на его грубую попытку пошутить.

– Лет пять точно, – пожал плечами Квасюк. – И никогда он никого не убивал.

– Каким образом Роман уволился из салона «Теплый бриз»?

– Как каким? – недопонял вопроса Владимир. – Взял и уволился, не хотел пахать со всеми наравне. Творец, блин! – скептически воскликнул явно имевший отдаленное понятие о парикмахерском искусстве Квасюк. – Там какого-то типа поставили на его место, вот Ромка и свалил.

Пообщавшись с Квасюком еще некоторое время, я распрощалась с ним.

Часть друзей Романа, праздновавших день рождения Квасюка, мне удалось опросить по телефону. И все, с кем я беседовала, подтвердили – Гаранцев никуда не выходил надолго. А если и выходил – то только в то жизненно важное помещение.

Я поехала к Ванцову. Роман вроде бы отпал. Нет, конечно, надо будет опросить оставшихся его друзей, разузнать поподробнее об их отношениях с Ильей. Но это скорее для очистки совести. Потому что я, если честно, практически поверила в невиновность Гаранцева. Он производит впечатление слишком интеллигентного человека, чтобы закалывать врагов.

Ванцов встретил меня неласково, чего и следовало ожидать. Он попытался устроить мне выволочку, но я с видом оскорбленной невинности заявила:

– Лешечка, я расследую дело, отрабатываю гонорар.

– Саша, ты не понимаешь…

Чего я не понимаю, выяснить не удалось. Ванцову позвонили, он снял трубку, сдержанно похмыкал, приказал доставить отчет. После чего обратил свой взор ко мне, осведомившись настороженно:

– Саша, я-то тебе зачем понадобился?

– Хочу узнать, что известно милиции, и поговорить с Алисой.

– А-а, – протянул Ванцов. – Ну ладно, иди говори, все равно от тебя не отвяжешься. Как раз разберусь пока со срочными делами, а потом уж побеседуем.

Один из Лешиных подчиненных проводил меня к свободному кабинету, туда же через минуту привели хрупкую рыжеволосую девушку. Ей удивительно подходило непривычное, даже экзотичное имя Алиса.

– Здравствуйте, – холодно посмотрев на меня, сухо буркнула девушка, решив, наверное, что я – очередной следователь. – Что вам всем от меня надо? – неожиданно выкрикнула девушка, напряженно вцепившись побелевшими пальцами в сиденье стула. – Почему не оставите меня в покое? Надоело, господи, как же мне все надоело! – с надрывом воскликнула девочка. – Никого я не убивала, клянусь! Просто пришла и увидела – он лежит, позвонила в милицию… – уже тише сказала она. И добавила совершенно безжизненно: – Ох, да что вам говорить? Уж говорила-говорила, не верят все равно!..

И Алиса тихо заплакала. По нежному личику ее крупным горохом струились слезы, оставляя светлые влажные дорожки на бледных щеках. Веснушки от этой бледности стали ярче. В глазах – вселенская скорбь. И я поняла, что верю Алисе. Верю безоговорочно. Она не убивала Илью. Не могла убить. Если раньше я сомневалась, даже подозревала ее – теперь сомнения растворились в ее слезах.

– Алиса, я хочу помочь вам, – попыталась увещевать я ее. – Я всего лишь частный детектив и тоже занимаюсь этим делом. Давайте, расскажите мне все, и мы постараемся найти выход из этой ситуации.

Но все мои попытки разговорить Алису наталкивались на стену молчания. Она рыдала, вздрагивая всем своим хрупким телом, и не говорила ни слова.

Я тяжело вздохнула, достала из сумки визитку и протянула ее девушке:

– Если захотите поговорить, позвоните мне. И запомните: я на вашей стороне.

Алиса машинально сунула визитную карточку в карман джинсов и равнодушно посмотрела на меня. Ее вскоре увели, а я, вся в растрепанных чувствах, отправилась в ванцовский кабинет.

– Ну что, поговорила? – с легким ехидством осведомился бравый следователь.

– Поговорила, – обаятельно улыбнулась я. – Что-нибудь новое известно?

– Не знаю, стоит ли тебе рассказывать, – задумчиво протянул Ванцов. При этих словах я едва его не убила. Ну надо же! Он не знает, стоит ли мне рассказывать о деле, над которым я бьюсь уже целый день! Где это видано – не рассказывать?

Впрочем, я сдержалась, проговорила с едва заметной иронией:

– Лешенька, будь уверен, если ты появишься в нашем с Лариковым офисе – не пей кофе, не ешь бутербродов и даже не садись на стулья. Боюсь, мои лишения будут отмщены.

Алексей с сомнением взглянул на меня, подумал, что я, должно быть, и в самом деле могу привести угрозу в исполнение. И протянул тонкую папку с делом номер… Я открыла ее, мельком просмотрела сведения касательно положения трупа. Пролистала распечатки допросов. Первоначальное заключение экспертов: Илья умер от удара в сердце. Смерть наступила практически мгновенно.

Дверь ванцовского кабинета скрипнула. Леша вскочил, словно его кто-то кольнул, вышел и вернулся в кабинет с кипой тонких листочков. Просмотрел их и протянул мне, пояснив:

– Заключение экспертизы.

Я с трепетом прочитала строки, написанные неровным почерком. Причина смерти – колотая рана в область сердца. Илья убит острым предметом, предположительно ножом, но удар странный, «с рассечением раневой поверхности». Эксперты не могли с уверенностью определить вид оружия, которым он убит. Удар очень силен, но это я с трудом поняла из бумаг.

– Алису отпустят? – поинтересовалась я у Ванцова.

Леша утомленно провел ладонью по лбу и ответил:

– Да, по заключению экспертизы, она не могла нанести удар такой силы. Ее отпустят. И извинятся за причиненное неудобство, – добавил зачем-то Ванцов.

Выяснив все, что хотела, я покинула здание милиции. Не люблю здесь бывать! Серые стены нагоняют тоску.

Выйдя из управления милиции, я задумчиво побрела по улице, размышляя. Итак, Алиса отпала в качестве подозреваемой по физическим характеристикам. Это просто замечательно, значит, интуиция меня не обманула и девушка невиновна. В данный момент у меня один подозреваемый – Александр. Ладно, полтора – если принимать во внимание еще и Романа. Только где его найти? В «Каммино»? А если он выступает там не всегда?

Пожалуй, отправлюсь-ка лучше к Пенсу. У него в группе «Абзац» есть знакомый.

Ноги сами привели меня к гаражу, где постоянно проводил время Сережка, разумеется, если не трудился на свою компьютерную фирму. У Пенса существует одно неизменное увлечение, за исключением меня, конечно, – это мотоцикл. Своего железного друга Сережка холит и лелеет, доводя до совершенства.

И в самом деле Пенсов гараж был открыт. Я потянула на себя тяжелую металлическую дверь и вошла.

– Привет! – бросила я, оглядываясь, и увидела Пенса у мотоцикла. Он обрадованно вскочил при виде меня.

– Саша, здравствуй, – улыбнулся Сережка.

– Пенс, скажи, а группа «Абзац» всегда выступает в «Каммино»? – спросила я, присаживаясь на корточки.

– Не всегда, – невозмутимо ответил Пенс.

Что мне в нем нравится – так это то, что человек никогда ничему не удивляется. И говорит мало, в отличие от меня. Это так здорово – иметь под рукой благодарного слушателя!

– Может быть, ты помнишь, вчера такой высокий парень с «ирокезом» скандалил с парнем и девушкой?

– Ну да, – кивнул Пенс. – Александр, кажется, клавишник «Абзаца». А зачем он тебе понадобился?

– Да так, – не стала я обременять его своими проблемами. Пока помощь Пенса в расследовании мне не требуется, а значит, и не нужно ничего говорить. – Мне нужно с ним переговорить.

– Сегодня «Абзац» будет выступать в «Каммино», значит, ребята репетируют, – бросив взгляд на часы, констатировал Пенс. – Моя помощь тебе нужна?

– Нет, – покачала я головой. Улыбнулась. – Пенс, а ты общался с Александром?

– Нет, – пожал плечами Сережка.

Я распрощалась с Пенсом и отправилась в «Каммино». В баре царила тишина, непривычная для такого рода заведений, но было еще слишком рано. За дальним столиком сидели две раскрашенные девчонки и пили пиво – вот и все посетители.

Бармен вопросительно посмотрел на меня, видимо, узнав, и, когда я подошла к стойке, спросил:

– Колу со льдом?

Этот напиток я пила вчера вечером, но сейчас не собиралась тратить аванс, полученный от Валерии, поэтому покачала головой, улыбнувшись:

– Нет, спасибо. Скажите, Александр из «Абзаца» уже здесь?

– Да, ребята красятся, – ухмыльнулся бармен, оценивающе разглядывая меня. – А зачем вам этот размалеванный урод?

– Поговорить с ним надо, – немногословно ответила я. – Не могли бы вы его позвать?

– Легко, – пожал плечами бармен. – Но захочет ли он с вами говорить?

– Не знаю, – неуверенно откликнулась я. – А может быть, вы проводите меня к нему? – я выудила из сумочки банкноту и ловко накрутила ее на палец. Долго училась этому фокусу, между прочим.

– Пошли, – кивнул бармен, хищно сощурив небольшие глазки.

Мы прошли в служебные помещения, и бармен остановился перед обитой темными деревянными планками дверью.

– Вам сюда, – кивнул он на дверь и выразительно потер пальцы. Возражать я не стала, беспрекословно вложила купюру в большую ладонь и поблагодарила. После чего осторожно постучала костяшками пальцев о косяк.

– Чего надо? – раздался возмущенный голос, и, прежде чем я сумела придумать ответ, дверь распахнулась. Предо мной предстал Александр, клавишник группы. Надо сказать, с причесанными, а не вздыбленными волосами нормальной, блондинистой окраски он был даже ничего. Точнее, обычный парень. Только глаза какие-то шальные.

– Могу я с вами поговорить? – вежливо осведомилась я.

– Ну говори, – весь аж передернулся Александр и, задумчиво посмотрев на меня, добавил: – Я тебя видел. Вчера, что ли? Ты вообще кто?

– Меня зовут Александра Сергеевна Данич, – представилась я высокомерно, несколько покоробленная его снисходительным тоном. Но мое царственное величие произвело на Александра не больше впечатления, чем ливень на щуку.

– Тезки, значит, – задумчиво ответил он, почесывая обнаженную грудь и задевая массивный металлический медальон. Тогда я покраснела. Это надо же было – настолько увлечься созерцанием «нормальной», лишенной ярко раскрашенного «ирокеза» головы клавишника, что не заметить остального в его внешнем виде, а Александр был практически не одет – лишь в плавках. Жарко тут у них, что ли? – Ну заходи, тезка, – оторвал меня от мучительного смущения странноватый тягучий голос Александра. И я вошла, отчаянно принюхиваясь: мне показалось, клавишник пьян. Впрочем, запаха алкоголя не ощущалось. Значит, наркотики?

– Так чего тебе надо, рыжая? – хмурясь, спросил Александр.

– В каких отношениях вы были с Ильей Карцевым, парикмахером-стилистом салона «Теплый бриз»? – прямо спросила я, вконец раздосадованная.

– С ке-ем? – недоуменно протянул клавишник, разглядывая меня, словно энтомолог редкое насекомое. – С каким-таким Ильей?

– С которым вы вчера чуть не подрались, – лаконично объяснила я.

– А-а-а… – протянул парень, присаживаясь на стул, выудил из кармана сигарету, закурил и задумчиво процедил: – Я вчера много с кем чуть не подрался. И драчка была вроде бы. Слушай, а чего это ты задаешь дурацкие вопросы?

Ох, не хотелось, но пришлось выудить из сумки липовое следовательское удостоверение и помахать им перед носом клавишника. Впрочем, я для него не существовала в принципе. Удостоверение совершенно не затронуло сознания Александра. Как и мои вопросы. Может быть, его мозг настолько был затуманен алкоголем или наркотиками, что отказывался воспринимать действительность? Не могу ответить с уверенностью.

– Я из милиции, – сочла нужным пояснить я, надеясь достучаться до дремлющего Сашиного разума.

– Чего-о? Ментовка? – возопил клавишник, воздевая руки к потолку и безвольно роняя их. Это называется, достучалась! До разума! – С ментами дела не имею принципиально. Все вы гады и сволочи, – добавил он с видом проповедника, глаголящего истину. – Чуть человек выпил – сразу хватать и разбираться.

– Хотите, чтобы вас вызвали в управление милиции? – вновь попыталась я воззвать к его разуму. – Или ответите на мои вопросы здесь?

– Ну так ты не спрашиваешь, на что я отвечать буду? – не вполне резонно заявил Александр. Нет, ну странный человек. Зачем я выбрала такую сумасшедшую профессию? Сидела бы сейчас где-нибудь в уютном кабинете, почитывала бы любимого Вийона…

– Хорошо, – утомленно вздохнула я. – Вы вчера в зале бара «Каммино» обратили внимание на стройную брюнетку в облегающем коротком платье, а сопровождавшему ее молодому человеку это не понравилось.

– А, так вы имеете в виду того пижона, что с сережкой в ухе? Крестиком таким?

– Да, – обрадовалась я. – Это и был Илья!

– Ага, – глубокомысленно кивнул Александр, развернулся к зеркалу и, воспользовавшись распылителем, принялся ставить свои волосы дыбом. – И?..

– Вы с ним общались раньше?

– Да нет, может, и видел когда, – хмуро ответил Александр, занимаясь своими волосами. Одна особо непослушная прядь не желала вставать торчком, что хозяина головы нешуточно бесило. – Но не помню. А вчера мне девица понравилась. Что случилось-то?

Что-то в голосе Александра показалось мне странным. Настораживающим.

– Скажите, где вы были вчера с половины одиннадцатого до половины двенадцатого?

– Здесь. У меня выступление как-никак.

Мы побеседовали еще в том же духе, после чего я вышла из его комнатушки, все более убежденная в виновности Александра.

Надо будет проверить, был ли он знаком с Ильей или Алисой.

А, кстати, его алиби? Может быть, Илья или его девушка чем-то насолили Александру, и он решил отомстить? В самом деле, чего в жизни не бывает!

Я расспросила остальных участников группы, бармена и официанток. В итоге выяснила, что вчера, около одиннадцати, Александр исчез. Его искали, но не могли найти. Потом он появился какой-то странный и заявил, что сидел в туалете. Туалет и в самом деле никто не додумался проверить. Я зашла – там оказалось окно. Странно, ничего не скажешь, в санузле – и большое окно, замазанное побелкой. Но оно открывалось. А значит, при желании Александр мог исчезнуть. «Каммино» недалеко от дома Ильи, и клавишник обернулся бы достаточно быстро.

Все ребята из группы «Абзац» были давно знакомы и дружны между собой. Они кое-что рассказали мне об Александре, пытаясь, впрочем, выставить его довольно безобидным. Я узнала, что клавишник Саша давно пьет, после того как его бросила девушка. Причем расстались они лет пять, не меньше, назад, но Александр по-прежнему периодически уходит в запой и по сей день. Девушку, по воспоминаниям парней, звали Алисой, и она была рыжей. Значит, Алиса… Конечно, можно подумать, что это совпадение – но я не верю. Алиса и Александр… Алиса рассталась с Сашей, после чего тот начал пить… Он мог обвинить в личных неудачах Илью, нового парня Алисы, и убить его. Или отомстить им обоим, заколов Илью и подставив Алису. Да, хорошенькая история получается, подтверждая старую истину о том, что Тарасов – большая деревня. Надо же!..

Необходимо узнать у Алисы, действительно ли она встречалась с клавишником «Абзаца» и по какой причине они расстались. Пожалуй, завтра: сегодня ее только отпустили из милиции, и девушка должна немного прийти в себя после пережитого потрясения, а пока…

Я зевнула, смущенно прикрыв лицо ладошкой, и ощутила, как заурчало в желудке. Нет, уважаемый и любимый детектив Лариков, сегодня вы меня не увидите. В офис я определенно не поеду. Может быть, позвоню…