Покинув дачу и оставив там вальяжного Рожкова наедине со своей словоохотливой Тамилой, Лариса поспешила назад в город. Она еще из машины набрала номер психолога Курочкина, но его жена сообщила Ларисе, что Толик отправился в университет читать лекции.

Котова изменила свой маршрут, и через полчаса уже подъезжала к университетскому городку. Она поймала Курочкина на кафедре психологии. Он беседовал с двумя студентками, буквально излучая эрудицию и энергию.

Это был профессиональный психолог с более чем пятнадцатилетним стажем консультирования. Ему было уже под сорок, но энергия из этого «живчика» просто перла. Он был сухопар, не очень высокого роста, с костистым лицом, на котором искрились зеленые огоньки умных глазок.

– Ба-тюшки, кого нам бог послал?! – расплылся он в довольной улыбке, завидев Ларису. – Стало быть, мои услуги все же понадобились?

– Анатолий Евгеньевич, я к вам посоветоваться, – официально обратилась к нему Лариса.

– Посоветоваться, говоришь? – заметно подобревшим голосом спросил Курочкин, когда дверь за студентками закрылась. – Что-то новенькое по делу трупа в ванной в квартире гоблина? – еще более хитро посмотрел на Ларису психолог, усаживаясь в кресло и нетерпеливо поглядывая на стенные часы. – Мне вообще-то уже домой спешить надо. Сегодня у нас гости. Но могу уделить тебе полчасика…

И Лариса, не теряя времени, коротко изложила Курочкину суть дела, при этом сопроводив каждого фигуранта небольшой личностной характеристикой. Анатолий Евгеньевич выслушал Ларису очень внимательно, задав по ходу ее рассказа лишь несколько уточняющих вопросов.

После того как у него уже сложилась более-менее ясная картина происшедшего, Курочкин, скрестив пальцы рук и прижав их к губам, спросил:

– А как обстоят дела с мотивами? Для начала надо подумать о том, кому это было выгодно, если исходить из точки зрения древних судей.

– Конечно, мотивы – вещь серьезная, – согласилась Лариса. – Но бывают преступления, в которых отсутствует логика.

– Логика есть во всем, Лариса, – возразил Курочкин. – Даже у психически неполноценных. Просто мы не понимаем ее механизма – вот и все. Если это не ревность, то явно чья-то выгода, пусть даже и такая, которая не лежит на поверхности. Иначе какого черта понадобилось убивать эту Беллу в квартире Панаева в наряде гаремной наложницы?!

– Начнем с самого Панаева. Я не исключаю возможности его вины. Во-первых, он и убитая были любовниками. Учитывая, что Белла содержала публичный дом и всегда могла изменить Сергею, то ревность в порыве ярости, да еще в состоянии алкогольного опьянения – версия вполне возможная.

– Что ж, весьма вероятно, – несколько скептически заметил Курочкин. – Грубое выражение власти мужчины, кроме того, провокация могла исходить и от самой Беллы.

– Но Панаев – не зеленый юнец, глупый и неоперившийся, у которого еще кипит в жилах кровь, а выброс излишнего адреналина мешает способности мыслить. Это спокойный, уверенный в себе человек. Я не первый день наблюдаю за ним, и, поверьте, Анатолий Евгеньевич, за внешней простоватостью скрывается хитрый хищник. Он сделал бы это тихо и без шума. Ведь он знал, что завтра в двенадцать соберутся родственники в его квартире. Да и убить он ее мог не дома, а в том же «Шанхае», к тому же чужими руками.

– Согласен, – спокойно ответил Курочкин. – Тогда, может быть, жена? У нее, кстати, был ключ от квартиры.

– Вряд ли, – скривилась Котова. – Она прекрасно понимает, что Панаев – хороший отец для их сына. И то, что она хочет оградить ребенка от Сергея – это всего лишь спекулятивный ход, чтобы потом побольше вытягивать из Панаева денег. В конце концов, ей выгоднее держать сына у себя. Ведь на алименты бывшего мужа можно безбедно существовать. Все их споры – это вопрос территории, где будет находиться Коля де-юре. А общение отца и сына – это ей абсолютно безразлично. Да и как можно запретить пятнадцатилетнему парню не пойти в гости к родному отцу? Тут даже закон бессилен.

– А слепая ненависть? Своеобразная женская логика? – оппонировал Курочкин.

– Бросьте вы, Анатолий Евгеньевич, – отмахнулась Лариса. – Вероника не станет плевать в колодец, из которого пить придется. Для нее Панаев – золотая жила. Ей он нужен был на воле, в своей стихии – автомобильном бизнесе. Вы бы видели, как она переживала, когда его забирали милиционеры!

– Хорошо, молодец, грамотно рассуждаешь, – похвалил Ларису психолог.

«Вошел в роль преподавателя, – отметила про себя Лариса. – Он еще будет учить меня, а ведь за моими плечами с десяток раскрытых дел!»

– Кстати, а Либерзон тоже переживал или, наоборот, радовался устранению соперника? – уточнил тем временем Курочкин.

– Либерзон – юрист. Пожалуй, самый интеллигентный и сдержанный во всей этой компании. Его бы я заподозрила лишь в самом исключительном случае. Признаться, мне не совсем симпатичны люди вроде Романа Исааковича, но он, несомненно, производит впечатление человека благоразумного. А вот кто действительно был рад тому, что обвинение пало на Сергея, так это теща и тесть. Скорее даже теща, потому что тесть – это просто бесплатное к ней приложение. К тому же у них с Вероникой есть алиби – они ночевали той ночью вместе. И если бы кто-то из них был виноват, то…

Курочкин кивнул головой в знак согласия.

– Представители старшего поколения отпадают каждый по своим причинам, – продолжила Лариса.

– А что? Увядшая красавица Нонна Леонидовна в роли убийцы-интригана!.. Настоящая леди Макбет нашего уезда! – патетически воскликнул Курочкин. – А муженек ей помогал в разработке и детальном исполнении плана.

– Анатолий Евгеньевич, над больными не смеются, – улыбнулась Котова. – Это полная ерунда. Так же как и подозревать мать и отца Панаевых.

– А Дмитрий Федорович? Не мог ли он пойти на такое? Все-таки поздняя любовь. Неожиданно узнает про отношения сына и Беллы. Ты охарактеризовала его как умного человека, так что он вполне мог разработать эту головоломку.

– Он отрицает, что знал об их связи, – возразила Лариса. – Да если бы даже и знал, что с того? Обида, что сын – с его бывшей пассией? Смешно! Кто только с ней не переспал за эти годы! Глупо даже предполагать такое!

– С родственниками и близкими понятно, – резюмировал Анатолий Евгеньевич. – А что касается деловых партнеров… Ты говорила, там есть один очень подозрительный тип – тот самый, который затащил Сергея в бордель.

– Да, действительно, Рожков – еще тот жук. Я и сама подозревала его в первую очередь. Во-первых, нечист на руку. Использует слабости партнера по бизнесу. Но ему, как и Веронике, незачем резать курицу, несущую золотые яйца. Иными словами, договор, как бы то ни было, подписан. На выгодных для Рожкова условиях. И если Сергея посадят, то союз блатных и борзых распадается как карточный домик. Следовательно, мотивов у него нет. К тому же если начнут копать глубоко – кто познакомил с убитой, где… Да если выплывет еще эта история с фирменным гелем «Шанхая», привораживающим клиентов, – тут, учитывая, как ведутся дела в ментовке, можно сильно запачкаться.

– Гелем? – задумчиво протянул Курочкин. – Интересная зацепка! Хотя маловероятная… Как знать… Это надо выяснить.

– Я думаю, что нужна экспертиза… Что-то тут есть подозрительное, Толик, подозрительное!..

Анатолий Евгеньевич по своему обыкновению хитро прищурился и шутливо погрозил пальцем:

– И что же ты хочешь делать?

– Встретиться с поставщиком геля или сообщить в милицию, и они все сделают лучше нас, – пояснила Лариса, имея в виду, что на заключительном этапе придется подключать Карташова. – В конце концов, это их работа… А что касается самого убийства, то, похоже, убийцу нужно искать за пределами круга рассматриваемых лиц.

Лариса переглянулась с Курочкиным.

– Ну, или мы чего-то не знаем… – сказал он. – Может быть какой-то дополнительный нюанс во взаимоотношениях всей этой компании, который может дать мотив. Сейчас я его, откровенно говоря, не вижу. А ты?

Курочкин пристально посмотрел на Ларису своими контактными линзами.

– Я – тоже, – ответила она. – Кого ни возьми, все отпадают по тем или иным причинам.

– Тут еще вот какой вопрос, – заметил Анатолий Евгеньевич. – Мотивы – это хорошо. Это мне близко как психологу. Давай перейдем от дел душевных к делам материальным. У кого были ключи от квартиры Панаева? Ведь не просто же так там появилась эта Белла, мертвая или живая!

– Насколько я знаю, у самой Беллы. Надо будет еще аккуратно порасспросить об этом моменте у Вероники… Естественно, у самого Панаева. Я это выясню! – решительно подвела черту Лариса. – И следующий вопрос, Анатолий Евгеньевич, это пистолет.

– Его не обнаружили?

– На месте преступления – нет. С заключением экспертизы – баллистической или какой еще, как вы понимаете, я не знакомилась.

– А было бы неплохо, – вставил Курочкин. – К тому же совсем недурно поинтересоваться приватно у Сергея Дмитриевича, было ли у него у самого оружие. Среди бизнесменов это сейчас обычное явление – держать дома пистолет. А что касается голубого геля… – Курочкин задумался и вознес глаза к потолку.

Лариса уже знала, что нужно делать с голубым гелем. Так получалось, что, кроме Анатолия Курочкина, который совершенно случайно, волею судьбы, оказался замешанным в этой истории, у нее не было помощников. Отношения с Карташовым у нее разладились, с Городовым тоже, муж был далеко. Да на него и надежды особой нельзя было возлагать.

Лариса оценивающе смотрела на психолога. Да, он, конечно, в плане физической мощи явно подкачал – тощий, маленький. Но осторожностью и интеллектом обладал. Да и, похоже, не чужд авантюрных приключений. И Котова решилась…

– В общем, надо кому-то под видом клиента проникнуть в «Шанхай», взять с собой припасенную заранее тару и снять пробу, – сказала она.

– Резонно, – согласился Курочкин.

– Ты согласен быть этим самым клиентом? – с вызовом спросила Лариса.

Курочкин замялся.

– Вход в бордель строго по флайерам, – продолжала Котова. – Это удовольствие для сливок общества. Словом, это очень дорого. Но деньги можно попросить у Вероники! – неожиданно пришла ей в голову мысль.

– Сколько, интересно, все это может стоить? – поинтересовался Курочкин.

– Думаю, долларов триста хватит с лихвой.

– Ну, Ларочка, вы же понимаете, что для меня это серьезные деньги.

– Я же говорю тебе, что деньги можно попросить у Вероники. В конце концов, она заинтересована в том, чтобы Панаева оправдали. Так ты согласен в таком случае выступить в роли подсадной утки?

Курочкин размышлял с полминуты.

– Только в том случае, если мне оплатят этот маленький праздник жизни, – наконец решился он.

В голосе психолога чувствовалось предвкушение плотского удовольствия. Лариса почувствовала, что здесь она удачно сыграла на тяге Анатолия Евгеньевича к сексуальным приключениям и ощущениям, и была очень этим удовлетворена. В конце концов, он маститый психолог. И надо же – на какой примитивный «якорь» его можно поймать! Как проста человеческая природа! В самом деле – на каждого мудреца довольно простоты. Особенно когда дело касается основных потребностей человека.

– Вопрос в том, что нужно достать флайер, – сказал Курочкин.

– Я позвоню Рожкову и попрошу за одного молодого человека, который хотел бы посетить хоть раз это злачное место. Если будет отказываться, пущу в ход все свои женские чары…

Немного подумав, Лариса добавила:

– Или деньги.

– Договорились, – ответил Курочкин.

Лариса тут же протянула руку к телефону, который стоял на столе и набрала номер Ильи Рожкова.

«Безусловно, он обо всем знает, – думала она. – Нет сомнений в том, что он провел туда Панаева для того, чтобы «подарить» ему необычные ощущения, а потом, опьяненному, подсунуть нужный договор. Но… деньги могут сыграть свою роль. Ведь Рожков прямо ни в чем не замешан, так что, может быть, он не будет упрямиться?»

Переговоры с Рожковым были непростыми. После долгих уговоров Лариса пообещала ему за посреднические услуги пятьсот долларов, и он наконец согласился.

«Это тоже оплатит Вероника, – тут же решила про себя Лариса. – В конце концов, это ее бывшему мужу грозит заключение».

После разговора с Рожковым Лариса тут же позвонила Веронике, которая после некоторых раздумий согласилась помочь.