В этот вечер Лариса Котова напилась. Напилась до чертиков, до фиолетовых козявок, до… А пошло все к черту!

Она сидела в баре и чувствовала, что встать уже не может. Что именно она пила последние полчаса, вспоминалось с большим трудом. Примерно с таким же, как попытка сфокусировать взгляд на очередном посетителе бара. В памяти осталось лишь название первого напитка, с которого все и началось, — джин «Гордонс». Джин Котовой не нравился никогда. Но сейчас ей захотелось именно его. Может быть, в этом было подсознательное желание таким абсурдным образом отомстить Котову, для которого это был любимый напиток.

К сожалению, джин не помог залечить душевную рану. Потом был коньяк. Этот… Ну, не важно какой. Потом виски… А что же было вслед за ними?

Этот вопрос так и не нашел ответа в мутной и хмельной голове почти разведенной женщины, празднующей свою свободу. Однако время было уже позднее и не мешало бы подумать о доставке себя, любимой, до дому, до хаты. Заплетающимся языком Лариса потребовала себе телефон.

— Ал-ло. Это ты, Нилов?

— Ты где? — Голос Валерия был встревоженным. — Уже второй час ночи. Что с тобой? Ты где?

— Я пью! — гордо заявила ему Лариса, при этом едва не упав со стула. — Где я? — Этот вопрос предназначался уже официанту. Тот бодро назвал адрес и, видя, что клиент готов занять пустую нишу под столом, мягко взял телефон из ее рук и продиктовал адрес.

Лариса не помнила, как дождалась приезда Нилова, не помнила, как он оттранспортировал ее к себе домой, раздел и уложил в постель. Она еще ни разу в жизни не напивалась до такого состояния.

Утро было страшным. Гадким. Омерзительным. И помимо жестоких мук похмелья Ларису мучили стыд и совесть.

«Ну надо же было так нажраться? — вопрошала она себя, лежа в одиночестве на кровати с мокрым полотенцем на голове. Нилов спал на диване. — Нет! Я решительно не понимаю Котова — зачем он пьет каждый день и каждый же день мучается? Или не мучается? Или все не так?»

Впрочем, искать ответы на эти, безусловно, важные жизненные вопросы Ларисе стало вдруг недосуг: она почувствовала недвусмысленные позывы и рванула в туалет.

Нилов хозяйничал на кухне. Вид его был хмур, взгляд — осуждающ. Впрочем, на Ларису он даже не посмотрел.

— Ой, как же мне плохо, — простонала Котова, вползая на кухню, но молчание было ей ответом. — Скажи, Валер, я дура?

— Тебе сказать «нет» или сказать правду? — ехидно произнес Нилов, не поворачивая головы. И добавил: — Конечно, дура! Ибо не можешь пить — не пей.

— Ой, я сейчас, — и Лариса вновь скрылась за дверью санузла.

После заботливо предложенного Валерием огуречного рассола Ларисе и впрямь полегчало. Полегчало настолько, что в голову стали возвращаться мысли, спешно эмигрировавшие накануне в неизвестном направлении. Правда, смотреть на пищу Котовой было все еще трудно.

— Если тебе интересно, есть свежая информация, — равнодушно произнес Нилов, но было видно, что он уже не сердится и совершенно искренне ей сочувствует.

— Да, конечно. Отпустили Игоря? — встрепенулась Лариса.

— Пока нет. Но Малофеева нашли. Скажу больше — все оказалось именно так, как я тебе говорил.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Лариса.

— А то, что Коридзе тоже обнаружили, — загадочно, словно на что-то намекая, сказал Нилов.

Мысли хотя и начали возвращаться в похмельную голову Котовой, но способность управлять ими к Ларисе возвращалась довольно медленно.

— При чем здесь Кориандр?

— При том, что Малофеев и Коридзе — пидоры! — заявил Нилов торжественным тоном. — Я же говорил, а ты сомневалась! У меня нюх на этих «сексуальных меньшевиков».

— Малофеева задержали? Допросили? Где он сейчас? — все же смогла спросить Лариса.

— О-о-о! Да тебе уже лучше, — засмеялся Валерий Васильевич.

— Ладно-ладно, Валера, когда-нибудь и ты будешь лежать в постельке и головка у тебя будет бо-бо. Вот тогда я над тобой и поизмываюсь, как ты надо мной сегодня.

— Хорошо, обязательно. Но этого еще нужно дождаться. А обнаружили их на даче у твоего разлюбезного Кориандра. За оч-чень интересным занятием. Закончить им не дали и обоих препроводили в отделение. Господина Малофеева сразу допросили.

— И что?

— Ничего. Понимаешь, Котова, абсолютно ничего. Оказывается, Илья Константинович «двоякодышащий» и в доме, где проживал безвременно почивший Стас, у него живет любовница. Мастер маникюра в одном из салонов красоты. Мы проверили — все чисто. Он целые сутки торчал у нее, никуда не отлучался и вышел только на следующий день, когда ты его заметила. Так что у Малофеева — алиби. Какие будут предложения?

— Предложения будут обязательно. Только, сделай доброе дело, налей еще рассольчику.

После очередной порции народного «антипохмелина» Лариса поделилась с Ниловым своим предложением пообщаться с окружением Стаса и постараться выяснить, что им известно. Своими предположениями относительно скверной роли Стаса в истории с Витой Лариса пока не стала делиться, чтобы не торопить события.

— Ну что ж, — пожал плечами Нилов. — Возможно, в этом есть смысл. В квартире у Ламера нашли его записную книжку. Можно начать с отработки телефонов и адресов, содержащихся в ней.

— Конечно, идея не блестяща, но… Я только душ приму. Хорошо?

Валерий настоял на том, чтобы ехать в сопровождении машины с оперативниками. «Мало ли что может случиться», — неопределенно произнес он. Интуиция его не подвела. По указанному в записной книжке адресу оказалось заведение наподобие того, в котором Лариса отыскала Колю. Правда, на этот раз Котова скромно стояла в сторонке, наблюдая за доблестными операми, размахивавшими резиновыми дубинками. Всех обитателей притона погрузили в вызванный по рации милицейский автобус с зарешеченными окнами и доставили куда следует.

— Та-ак. Алексей Зайцев? — начал допрос первого задержанного следователь.

— Не-е. Зови меня просто Падла, — с безмятежной улыбкой поправил его парень.

— Хорошо. Значит, будем звать тебя просто Падла. Чего ж так неласково?

В кабинете у следователя, официально занимающегося делом об убийстве Виты и Стаса, помимо его самого и задержанного находились и Валерий с Ларисой. Хозяин кабинета был этим очень недоволен. Тип, сидевший перед милиционером, был весьма колоритен. Рыжая борода скрывала добрую половину лица, виски были тщательно выбриты, а на затылке оставался жидкий «хвост», свисавший до лопаток. Все остальные обитатели притона были уже допрошены и размещены по камерам. Их еще предстояло проверить по картотеке и, если эти личности отсутствовали в ней, внести их туда как социально опасные элементы.

— Господа коллеги могут задавать свои вопросы, — предложил следователь, обращаясь к Нилову. — В том числе и сыщики-любители, — это уже был камень в огород Ларисы, но она не стала обращать на это внимания.

— Скажите, э-э-э… Падла, вам знаком некто Стас Ламер?

— Ха! Еще бы! Конечно, елы-палы, знаком! А что?

— Он мертв. Убит, — просто сказала Лариса.

— Вот блин. Значит, вляпался все-таки, — на лице наркомана не отразилось никаких эмоций.

— То есть?

— Да он давно еще — с месяц назад. Может, больше. В башке бардак, не помню когда.

— Ничего, не волнуйтесь, — успокоила его Лариса, почувствовав участившееся сердцебиение. Неужели этот рыжебородый парень поможет пролить свет на случившееся?

— Да я и не волнуюсь. Так вот, влип он как-то. Как именно, он мне не рассказывал, а может, и рассказывал, но я не помню. В общем, какая-то история с документами. Отобрали их у него, что ли? Или сам потерял? И еще повесить на него что-то хотели. Или повесили?

— Что именно? Кто?

— А хрен его знает. Я же говорю — не помню. А может, и не говорил он мне конкретно. Только он предлагал девку какую-то, художницу, замочить. Мол, тогда он отмажется, а я бабки получу.

— А вы как отреагировали? — продолжала допрос Лариса.

— А что я? Я еще с головой дружу. К тому же девку… Я его послал тогда подальше с этим его предложением и посоветовал самому не лезть. А он, видимо, не послушал. А может, послушал, вот его и грохнули.

— Вы уверены в том, что рассказали?

— В том, что рассказал, — да. Только я же говорю — мало я помню. Давно дело было. Ну что, начальнички, я свободен? А то еще дружбана помянуть надо. Умер вчера Колян, мир его праху, и пусть не иссякает план на небесах.

— Какой Колян? — внезапно спросила Лариса.

— Фамилии не знаю. Рыжий такой, Коля. От передозняка вчера скопытился. Жаль пацана. А, еще вспомнил — у девки фамилия нерусская была, прибалтийская какая-то. Вот и все, больше ничего не помню, не знаю. Ну чо, мне можно идти?

В ответ на это следователь лишь вяло махнул рукой в сторону двери. Падла рванул к ней и мгновенно скрылся, громко топая по лестнице.

— Есть ли у кого подозрения на Игоря Бесфамильного? — задала вопрос Лариса присутствующим в кабинете следователям.

— Дело еще не закрыто, — глядя в сторону, ответил ей Нилов.

Второй милиционер демонстративно любовался не ахти каким видом из окна, игнорируя провинциальную выскочку. Да еще к тому же и бабу.

— Пойдем? — обратился к Ларисе Нилов.

— Да, пожалуй, — согласилась она, поняв, что убедить этих защитников правопорядка в том, что их действия по крайней мере нелогичны, она не в состоянии.

Друзья вышли из серого здания и сели в уже знакомую Ларисе ниловскую «десятку».

— Ну и что расскажет нам цвет тарасовской криминалистики? — Несмотря на явное подтрунивание, голос Нилова оставался бесстрастным.

— Скажу. Если ты наконец прекратишь свои издевки, — Лариса капризно надула губки.

— Ладно, ладно, — в знак примирения Валерий слегка приобнял Ларису за плечи, — не буду.

— В таком случае я, так уж и быть, скажу тебе, кто убил Виту. — Котова украдкой взглянула на Нилова. Как она и предполагала, Нилов с отвисшей челюстью глядел на свою спутницу, ожидая продолжения.

— Ты серьезно?

— Серьезней некуда. Виту убил Стас. Да, тот самый ныне покойный Стас Ламер, — и Лариса подробно изложила Валерию все свои догадки.

Закончив свою речь, Котова ожидала как минимум насмешек со стороны правоохранительных органов в лице Нилова, но зря. Напротив, старший следователь МУРа сидел, задумчиво потирая гладко выбритый подбородок.

— И что же скажет нам цвет Московского уголовного розыска? — не удержалась, чтобы не съехидничать, Лариса.

— Знаешь ли, — задумчиво протянул Нилов, — есть что-то в твоей версии. Что-то есть. Нутром чую.

— Ну-у-у, — притворно разочарованно протянула Лариса, — а я-то думала, что настоящие следователи, не любители, верят исключительно голым фактам.

— Прекрати ты, в самом деле. Прошу прощения за все свои прошлые подковырки и за десяток будущих. Удовлетворена?

Лариса согласно кивнула. Ее личико лучилось от полного удовлетворения маленькой местью.

— А сейчас я думаю вот о чем, — продолжил Валерий, — ведь в таком случае должен же быть заказчик?

— Браво, Валера! И как же я сама не догадалась?! — съехидничала Котова.

— Тем не менее вопрос остается вопросом. И не мне напоминать вам, уважаемая мисс Марпл, что от его разрешения зависит ваша личная свобода. Что же вы намерены делать дальше?

— Теперь мы намерены встретиться с господином Эйгелисом. Он же обещал мне рандеву в любое время? Надеюсь, он сможет пролить хоть немного света на эти актуальные для меня вопросы.

* * *

Уже через полтора часа «десятка» Нилова, ставшая для Ларисы Котовой уже такой привычной и родной, подъезжала к зданию довольно дорогого московского ресторана «Золотой ключик». Договориться с Эйгелисом о встрече, как она и предполагала, не составило никакого труда. Единственное условие, которое предложил прибалтийский бизнесмен, это чтобы «рандеву» состоялось именно здесь. По голосу в телефоне Котова поняла, что за прошедшее время Артурас вроде бы немного успокоился.

Однако некоторые знакомые Ларисе иронично-равнодушные нотки, проскользнувшие в процессе разговора, насторожили бизнес-леди, которая уже не один год прожила с мужем-пьяницей. Поэтому, подъезжая к ресторану, Лариса была почти готова к тому, что прибалт будет едва ворочать языком и нести полную чушь. Тем более что за сборами в ресторан Котова не заметила, как опоздала на пять минут на эту встречу.

Как она и ожидала, Эйгелис с рюмкой в руке уже ждал ее за отдельным столиком, стоявшим поодаль от всех остальных. Другие ее предположения, к счастью, не оправдались. Если бизнесмен немного и выпил, то пьяным его не счел бы даже алчный гибэдэдэшник.

— Добрый вечер, — приветливо поздоровалась Лариса, у которой словно камень с души упал. — Я надеюсь, вы меня не очень ругали за опоздание.

— Ну что вы! — запротестовал прибалт, вставая, чтобы отодвинуть для нее стул. — Я думаю, у женщин это в крови. Иначе они не были бы женщинами. К тому же для представительницы прекрасного пола вы пришли более чем вовремя. Что будете заказывать? Предупреждаю, здесь очень хорошая кухня и лучше не упускать такой шанс.

— Что ж, попробуем, как готовят наши столичные конкуренты, — с удовольствием согласилась владелица тарасовского ресторана.

Через некоторое время их стол был целиком уставлен разными ресторанными изысками. Лариса Котова, полностью предоставившая выбор блюд своему собеседнику, заметила, что прибалт предпочитает особо экзотические и замысловатые блюда. Среди них была парочка совсем незнакомых даже самой Котовой, владевшей, без всяких преувеличений, самым лучшим в Тарасове рестораном.

Наблюдая, как непринужденно Эйгелис делает заказ, как элегантно и естественно расправляется с устрицами, Лариса вдруг поняла, что за эти несколько минут она очень много узнала об этом человеке. Артурас Эйгелис, несомненно, уже с момента своего рождения принадлежал к некой элите. Может быть, его отец и не был очень богатым человеком, зато наверняка имел звание не ниже профессорского. Аристократизм был у Артураса в крови. С этим человеком можно было говорить о Ремарке и Дали, но не об убийстве. Жизненная грязь как будто ни при каких обстоятельствах не пристает к таким людям. Вернее, к их повседневной маске, которую они, наверное, не сбросят даже в гробу. Так крепко она срослась с их существом.

Внезапно Ларисе захотелось, чтобы на месте прибалта сидел сейчас обыкновенный русский мужчина, который бы напился до пьяного визга и долго жаловался на свою загубленную большими деньгами и блестящей карьерой жизнь. Словом, Котова вдруг почувствовала легкую неприязнь к этому человеку, у которого большое горе, в конце концов, а он ведет себя, как великосветский манекен на тусовке года. Вежливо, предупредительно, корректно… Нет, не нравился он ей. Не нравился, и все тут.

Однако если даже чувства Котовой и имели отношение к делу, все равно их разбор следовало бы отложить до более спокойной обстановки. Пора было приступать к делу. То есть к беседе.

— Действительно, очень хорошая кухня, — сообщила она для разгона. — Я даже, пожалуй, возьму пару блюд на собственное вооружение.

— Да, это мой любимый московский ресторан, — поделился немного погрустневший Эйгелис. — Сюда мы всегда ходили с Витой, когда встречались в Москве.

Лицо Артураса на мгновение перекосила боль, но он тут же справился с собой. «Может, не такой он уж манекен», — подумала Лариса. Она вдруг вспомнила, как плакал Артурас в ниловском кабинете, и ей опять стало его очень жалко.

— А где вы жили, ой, простите, то есть живете постоянно? — заинтересовалась она.

— Когда Вита только родилась, я жил в Москве. Мне даже выделили квартиру от кафедры, на которой я тогда преподавал. Потом в этой квартире жила только Вита, когда поступила в институт. Я же сейчас прописан в Риге, где родился. Так удобнее для бизнеса. Однако не вам объяснять, что постоянное место жительства у людей, занимающихся бизнесом, существует только номинально. На самом деле я нахожусь в постоянных разъездах.

— Да, конечно, — согласилась Лариса, вспоминая своего мужа. Сама же она тоже предпринимательница, однако дела обязывали ее чаще всего находиться в Тарасове. Последняя деловая, так затянувшаяся поездка в Москву, была скорее исключением, чем правилом.

— А вы часто могли выбрать время, чтобы встретиться с дочерью? — спросила Лариса.

Артурас опустил красивую голову, напомнив Ларисе сильного, но тяжело раненного льва.

— К сожалению, как вы и сами понимаете, нет, — тяжело вздохнув, сказал он. — Какое там? Мы и перезванивались-то в последнее время очень редко. Особенно когда у нее появились эти странные друзья. Тогда она совсем отдалилась от меня. А я… Я понимал, что это очень тревожно, что надо как-то вмешаться. Может, совсем увезти Виту из Москвы. Лишь бы она окончательно не свалилась в эту пропасть и… Ничего не мог поделать! Все откладывал, надеялся, что она сама придет в себя и бросит этот… наркоманский притон.

— Но почему?! — спросила Лариса. — Если вы понимали, к чему это может привести? Почему вы ждали?!

— Я же говорю, не мог, — повторил бизнесмен. — Вита всегда была самостоятельной девочкой. Я ее специально так воспитывал, чтобы она сама могла принимать решения. И после этого — вот так взять и насильно увезти ее в другой город, сломать всю ее настоящую жизнь!.. — Артурас ненадолго задумался. — Вот так и получается, — прибавил он с горечью в голосе, — что из-за собственной слабости, из-за глупого нежелания поступаться собственными принципами я предоставил ей самой катиться в пропасть. И потом, мне всегда было так некогда. Этот дурацкий бизнес, черт бы его побрал, отнимал столько времени, сил и мыслей… Потом, по глупости я думал даже, что мое дело зарабатывать деньги, чтобы Вита ни в чем не нуждалась. На этом мой долг по отношению к ней заканчивается.

— И все-таки вы не совсем правы, — вмешалась Лариса, чтобы перебить этот самоуничижительный монолог, грозивший затянуться на неопределенное время. — То есть, как вы выражаетесь, правы только номинально. Дело в том, что я, пожалуй, знаю, кто убил вашу дочь…

Артурас побледнел и явно напрягся, но Котова продолжала, не обратив на его реакцию никакого внимания:

— Так вот, вы полностью правы только в одном — это действительно сделал человек из ее странной компании. Вам знакомо имя Станислава Ламера?

— Станислав Ламер? — Артурас ненадолго задумался, но тут же отрицательно покачал головой. — Нет, при мне этого имени Вита никогда не произносила. Хотя это неудивительно. Из ее компании я знал только одного человека — некоего Игоря. Помнится, познакомились мы с ним совсем случайно. Тогда он произвел на меня довольно благоприятное впечатление. Я даже подумал, может, конечно, он немного староват для Виточки, но очень приличный молодой человек и если захочет, то сможет оградить ее от дурного влияния. Они даже говорили, что собираются пожениться. Я не стал возражать, поскольку, как уже говорил, всегда предоставлял Вите право самой принимать судьбоносные решения. К тому же я не очень серьезно к этому отнесся — Вита могла в любой момент поменять решение. Одним словом, я посчитал так: хотят быть вместе, пожалуйста. Если нет — я тоже особо расстраиваться не стану. В конце концов, найдется достойная замена. Но, признаться, эта встреча меня даже немного успокоила и послужила лишним поводом не вмешиваться в Витины дела. Решил еще подождать. Хотя чего еще можно было ждать?..

— А больше Вита вам ни о ком из своих друзей не рассказывала? — спросила Лариса, понимая, что сейчас исповедь «скверного отца» будет продолжена. — Может, упоминала в разговоре чьи-нибудь имена? Или рассказывала о ком-то, кто к ней, скажем так, не очень хорошо относится?

— Да нет, — опять поник Эйгелис. — Конечно, она упоминала пару раз какие-то имена. Но я плохо помню. Все эти Жанны, что ли, или этот мужик с кличкой вроде приправы.

— Кориандр? — усмехнулась Лариса.

— Ну да, — кивнул Артурас. — Вот имени Стаса, по-моему, она не упоминала никогда. Вообще, из ее разговоров складывалось впечатление, что все они там верные друзья, пылающие друг к другу чуть ли не братской любовью. Кстати, вы так и не сказали, за что же этот Стас ее убил?

— Хороший вопрос. Однако здесь дело все же не в Стасе. И даже не в компании Виты. О ней я расспрашивала вас просто на всякий случай, — призналась Котова. — Стас был только наемником. И он уже поплатился за это убийство. Его нашли недавно в собственной квартире с аккуратной дырочкой во лбу.

— Но кто же тогда нанял его? — удивился прибалт. — Я ничего не понимаю. Признаться, я полагал, что это сделал какой-нибудь ее обколовшийся «брат».

— Если бы это было так, я бы не стала сейчас затевать с вами этот разговор, — констатировала Лариса. — Я понимаю, насколько тяжела эта тема. Но побеседовать с вами необходимо. Человек, заказавший убийство вашей дочери, ничего общего не имеет с людьми, общавшимися с Витой в последнее время. Это совсем другой уровень! Потому что, во-первых, он должен иметь неплохие деньги. Вы и сами должны это понимать. Во-вторых, он очень тщательно все обдумал, а это, как легко догадаться, совсем не свойственно кому-либо из Витиных близких знакомых. Скорее, как это ни странно звучит, этот человек мог бы входить, допустим, в ваш круг общения, а не в ее.

— В мой?! — В голосе прибалта сквозило не просто удивление, но даже скрытое возмущение. — Я уже говорил вам, кажется, что у меня не было врагов, способных убить мою дочь.

— Никто не может ручаться, способен ли человек убить или нет, — безапелляционно возразила Лариса. — И еще. Как человек, причастный к бизнесу, я ни за что не поверю, что у вас нет конкурентов. Неужели у вас никогда не поджигали товар?

— Ну, металл поджечь гораздо труднее, чем продукты, — усмехнулся Эйгелис. — Но однажды у нас кто-то полностью выкрал документы на него, и нам пришлось целую неделю проторчать на таможне, терпя просто колоссальные убытки.

— Вот видите! — торжествующе произнесла Котова.

— Нет, это не то, — покачал головою прибалт. — Да и произошло это в диком, бандитском девяносто первом году, когда все только начиналось. Сейчас правила игры очень сильно изменились. После открытия обширных возможностей черного пиара и тому подобных штучек все предпочитают действовать не так прямо и жестко. Лучше выбрать окольные и более изощренные пути. Русский бизнес очень повзрослел за это время и перешел от жестоких уличных драк к ядовитым интригам. Впрочем, не вам читать лекцию об этом.

— Конечно, вы правы, — согласилась Котова. — И все же я просто чувствую, что не могли заказать убийство Виты только из-за нее самой. Может, у вас есть личные враги?

— Когда личная жизнь совершенно отсутствует, то и личных врагов быть просто не может, — грустно усмехнулся Эйгелис.

— Тогда давайте все-таки вернемся к конкурентам. Есть среди них кто-нибудь, ненавидящий прежде всего именно вас?

— Ну, если вы так настаиваете, — недоуменно пожал плечами Артурас. — Да, такой человек действительно есть. Хотя я не думаю, что он мог сделать что-то плохое Вите. Тем более это… — прибалт запнулся. — Но то, что ненавидел он меня — это точно! Ненавидел так, как может ненавидеть только бывший близкий друг. Вы ведь понимаете, о чем я говорю?

Лариса молча кивнула.

— Мы с ним вместе начинали бизнес, — с горечью пояснил Эйгелис. — Но потом очень сильно рассорились. Это произошло по пьянке.

— А из-за чего? — не сдержала любопытства Котова.

— О, это очень давний и ужасно глупый случай, — неохотно признался прибалт. — Мне даже вспоминать об этом не хочется. Ну, наговорили друг другу очень много гадостей, которых никогда потом так и не смогли простить. Очень глупо, — повторил он.

— Ну, хорошо, — кивнула Лариса, понимая, что настаивать бесполезно да и незачем. — И все же оставьте мне, пожалуйста, имя и координаты этого человека. Вы знаете, как с ним связаться?

— Зовут его Ивар Звайгинь, и у меня есть номер его сотового, — признался Эйгелис. — Как и номера всех моих потенциальных и реальных конкурентов. Только я же говорю, это ни к чему не может привести. Я уверен, что это не он.

— И все-таки я запишу на всякий случай, — мягко сказала Лариса. — Диктуйте.

Эйгелис порылся в своем маленьком чемоданчике из прекрасно выделанной крокодильей кожи, вытащил на свет божий пухленький блокнотик с телефонами и продиктовал номер неуемной детективше.

— Может, вспомните еще кого-нибудь? — спросила Лариса, записав координаты Звайгиня.

— Нет, — сухо ответил прибалт, явно сожалеющий о сказанном. — По крайней мере людей, питавших ко мне личную неприязнь, я не знаю.

Дальнейший ужин прошел почти в молчании, прерываемом лишь вежливыми замечаниями о качестве и вкусе поглощаемых блюд. Затем Лариса и Эйгелис встали из-за стола, попрощались и разъехались в разные стороны.