Ничего в редакции не изменилось, и сама она стояла на прежнем месте. У меня в жизни бывают моменты, когда я не то чтобы жалею об этом, а как-то раздражаюсь.

У меня в жизни черт-те что, а оказывается, что даже и редакция не рушится!

Обидно.

Фимочка упорхнул сразу же, как только высадил меня напротив входа, и я зашла в дверь, гордая в своей отваге: да плевать на все, даже если в коридоре и прячется какой-нибудь гоблинообразный ублюдок, вон сзади только что подъехал Виктор с Маринкой на моей «Ладе», и они меня сейчас нагонят.

Я поднялась на второй этаж, и первый, кого я увидела в редакции, был вовсе не Ромка и даже не Сергей Иванович: между столами нервной рысью, потрясывая телесами, рассекал Виталик с весьма озабоченным выражением лица.

Увидев меня, он удивленно взглянул мне за спину:

– А где же Марина?

– Здравствуйте, здравствуйте, – приветливо улыбнулась я, проходя к своему кабинету, – я тоже очень рада вас видеть.

Виталик не понял моего сарказма.

Он озадаченно кивнул и потопал следом.

– Марина идет, – быстро сказала я и зашла к себе, чтобы снова не видеть слюнявой сцены встречи.

Я уже успела раздеться и поправить прическу, как в кабинет влетела Маринка с вытаращенными глазами. Подобный имидж уже стал для нее привычным за последние дни.

Мне почему-то сразу же стало скучно.

– Оля, у меня к тебе две просьбы, – заявила Маринка и села напротив меня.

– Одна хорошая, а другая плохая? – пошутила я, доставая из пачки сигарету.

Маринка на секунду задумалась.

– Ну, наверное, – сказала она, – хотя вряд ли. Они обе неплохие.

– Давай, – расщедрилась я, по-крупному подозревая, что Маринка сейчас начнет канючить насчет отгула.

– Виталик хочет с тобой поговорить. По делу, – сказала Маринка, и я пожала плечами:

– А в чем проблема? Он стал меня бояться? Почему же он не сказал мне этого при встрече?

Маринка усмехнулась, словно я ляпнула какую-то глупость, и значительно произнесла:

– Он ведь ждал меня.

Я кашлянула и стервозно проговорила:

– А теперь подождет меня. Не видишь: мы курим! Гони свою вторую просьбу!

Маринка поскучнела личиком и мерзко сюсюкающим голосом произнесла:

– Ты не могла бы меня отпустить сегодня с работы после обеда?

– А кофе будет? – конкретно поинтересовалась я, а Маринка вскочила со стула и направилась к выходу. Открыв дверь, она сделала мне меленькую подлость:

– Так я зову Виталика?

Ее вопрос, безусловно, услыхала вся редакция, и мне пришлось кивнуть, покраснев от возмущения.

Маринка вышла, и вместо нее вошел Виталик, чудесным образом сменивший свое озабоченное выражение лица на довольное. И с чего бы это он так?

– У вас случилось что-то новенькое? – поинтересовалась я, показывая Виталику на стул, стоящий напротив меня.

– Да, проблемы продолжаются, – вздохнул он. – Я хотел бы попросить у вас помощи.

– У меня? – я даже и не пыталась скрыть удивление, хотя заподозрила, что сейчас он начнет мне доказывать, что с Маринкой рядом ему дышится на свете гораздо спокойнее, чем без нее.

– А почему бы и нет? – переспросил Виталик. – Ваша газета частенько занимается такими делами.

– Какими именно? – я ничего не понимала и против желания заинтересовалась.

– Понимаете, Ольга, – как-то не очень уверенно начал Виталик, – сегодня ночью произошел один очень неприятный инцидент. Такого не случалось еще никогда. Дело в том, что ночью была в буквальном смысле этого слова разгромлена одна из моих стоянок. Убытки просто страшенные. Среди охранников есть даже раненые. Нападающие не стреляли, они действовали в основном дубинками и обрезками труб…

Я слушала с чисто профессиональным любопытством и уже представляла статью на первой полосе газеты, но, чем могла помочь, я пока не понимала. Виталик замолчал и вопросительно смотрел на меня.

– Итак, вы мне поможете? – не выдержал он моего молчания.

– Чем же? – Я даже развела руками. – Как вам ни хотелось этого избежать, а милиция уже наверняка занялась этим делом. Крыша ваша уже просто носом землю роет. Если я не права, тогда меняйте ее. Что я еще могу сделать?

– Я прошу вас провести журналистское расследование и напечатать об этом на первой странице газеты. Если уж менты подключились, то пусть опасаются общественного резонанса и работают на совесть. Которой, впрочем, у них нет. А у меня, Оля, если честно, не все в порядке с прошлым, – Виталик немного смутился и наклонился ко мне ближе, заговорив тише: – Марина не знает, поэтому я прошу вас, – он приложил палец к губам, и я закивала с очень убедительным видом.

Узнать что-либо неизвестное о Маринке – это приятно само по себе, а уж про ее кавалера – вдвойне.

– У меня был срок за хулиганку, – тихо сказал Виталик, – поэтому, кстати, мы с дедулей-то и не ладили… Не мог мне простить старикан, что я опорочил фамилию… Но дело-то не в этом. Я опасаюсь, что менты воспримут то, что со мной происходит, как обычные разборки, и начнут давить на меня… Может быть, даже додумаются до моей какой-нибудь виновности…

Виталик замолчал, и я, переварив полученную информацию, засомневалась:

– Ну, я с вами не согласна, нельзя же так огульно рассуждать, и почему же вы думаете, что журналистское расследование может остановить наших следопытов, если им покажется, что они нашли доказательства?

Виталик немного посидел, опустив голову, потом посмотрел на меня и тихо сказал:

– Я не хочу снова на нары, может быть, я и зря переволновался, но лучше недобдеть, чем перебдеть. Я боюсь ментов и не хочу с ними связываться, но раз уж так получилось, мне бы хотелось использовать все механизмы защиты от них. Я уже нанял адвоката, и если еще ваша газета начнет свое журналистское расследование, то они просто станут объективнее. Кроме того, я же на самом деле прошу сделать расследование, Оль. И у ментов, и у моих братков есть свои информаторы, но и вы, журналисты, тоже не в вакууме живете. Я заплачу, – вдруг стал уверять Виталик меня и для большей убедительности вытащил из барсетки пачку сторублевых купюр и протянул их мне.

– Я думаю, пока этого хватит? Здесь десять штук, – сказал он. – Я же понимаю, что такие объявления, как я прошу, делаются же наверняка по цене рекламы?

Я колебалась не больше минуты. Мне самой ужасно хотелось узнать, что происходит вокруг меня, а если за это еще и платят… Почему бы и нет?

– Хорошо, я согласна, – пряча в стол пачку денег, ответила я, начиная выписывать квитанцию на всю сумму. – Что вы хотите узнать?

– Только одно – кто хочет меня разорить, – сказал Виталик.

– Хорошо, я попробую. Объявление будет, это не противоречит основной линии газеты. По поводу расследования – я все-таки не частный детектив и стопроцентной гарантии дать не могу. Да, наверное, и девяностопроцентной тоже.

– Не скромничайте, Оля, – улыбнулся Виталик, заметно приободряясь и расслабляясь. – Марина очень лестно отзывалась о ваших способностях.

«Ага, – сообразила я, – точно, это же Маринка втянула меня во все это. А в общем-то я уже и так втянута, вот только куда?..»

Я собрала мозги в кучу и попросила Виталика рассказать мне подробней про его сестру и деда.

– А что рассказывать-то? – удивился он. – Надька всю жизнь была у нас умной, а я дураком. Она пошла в науку, а я в бизнес, – Виталика заметно взволновала эта тема, но уже в его голосе слышались горделивые нотки. – Вы же знаете, Ольга, пословицу: если ты такой умный, то где же твои деньги. Знаете?

– Слышала.

– Если эта пословица верна, то Надька моя, получается, умом не совсем вышла. Я, конечно же, понимаю, что деньги не главное в нашей жизни, но она живет в родительской квартире, и дедулина хата ей как подарок судьбы, ну а я пошел другим путем…

Я прервала Виталика, поняв, что о себе, умном и талантливом, он может говорить долго и с удовольствием.

– Надежда замужем? – спросила я.

Виталик усмехнулся:

– Она, как это говорится, «синий чулок». Вся в своей науке, в пыльных книжках, лишний раз в ящик не посмотрит, фильмов почти не смотрит. Короче, невезуха у нее. А про личную жизнь знаю только, что она несколько лет встречается с одним кадром, но замуж не выходит и каждый раз врет, по-разному врет. То говорила, что нужно диссер написать, то теперь ей было негде жить. Теперь в принципе есть где жить, и что она сочинит на этот раз, пока не знаю. Мое мнение – этот парниша женат, но ей стыдно признаться, что она не только нормальной специальности, но даже мужика свободного отхватить не смогла.

Разглагольствования Виталика мне показались настолько противными, что я прекратила этот разговор, сказав, что мне все ясно, и еще раз пообещала сделать все, что смогу. Мне захотелось, чтобы Виталик быстрее ушел.

Да ему и самому, похоже, наскучило со мной разговаривать, он же все нужные вопросы уже решил.

– Надеюсь, что у вас все получится, – улыбнулся он, выходя из моего кабинета.

– Я тоже на это надеюсь, – буркнула я, посматривая в окно, но меня уже не услышали.

Но если быть честной, то мне совсем не хотелось влезать в чьи-то бандитские разборки, хотя… это будет великолепный материал для статьи.

Я уже начала придумывать название репортажей, но вновь открывающаяся дверь кабинета вернула меня к действительности.

Маринка зашла, неся в руках поднос с кофе, и, улыбнувшись мне, привычным отработанным движением закрыла за собой дверь ногой.

– Ну что? – спросила она, ставя поднос передо мной. – Тебе нужен на сегодня такой работник, как я?

Мне хотелось ей ответить, что такой работник мне совсем не нужен – ни до обеда, ни после, но решила не пытаться шутить: обидится еще, потом утешай ее.

– Мне тебя будет очень не хватать, – соврала я и пододвинула к себе чашку.

– Ври больше! – воскликнула радостная Маринка и выбежала из кабинета, даже не сказав мне пошлого «спасибо».

Я покачала головой и, нажав кнопку селектора, пригласила к себе Виктора: мне нужно было с ним посоветоваться.

После разговора с Виктором я вышла из кабинета и подошла к Маринке.

Она сидела за своим секретарским столом и делала вид, что очень внимательно разглядывает что-то на экране монитора. Когда я заглянула, то увидала, что она самым пошлым образом углубленно занималась собой: к монитору было прислонено большое зеркало, и, оказывается, именно в него Маринка так внимательно смотрела.

– Не узнаешь, что ли? – спросила я. – Или вспоминаешь, где встречались?

Маринка засмущалась и убрала зеркало в ящик стола.

– Собирайся, поедем, красотка, кататься, – сказала я ей. – Постараемся немножко поразрулить твои дела.

– Это какие же? – спросила Маринка, с непонятным подозрением поглядывая на меня, словно я была способна на глупые шутки. Совсем забылась наша Мальвина, начала уже себя со мною путать.

– Надо навестить наследников, поторопись, пожалуйста.

– Кого навестить? – похоже, она подумала, что я не в себе, но встала и взяла в руки свою сумку. – Каких наследников? Ты что, завещание составила? Не рано ли? Надеюсь, мне отведена достойная роль?

– Я тебе оставляю все свои долги с проблемами, – усмехнулась я. – Поехали к твоему деду.

– Нет, я туда не поеду, – наотрез отказалась Маринка и для пущей убедительности уселась обратно на свой стул. – Я боюсь покойников.

– Марин, хватит дурака валять, – я была очень не склонна шутить, да еще в черном стиле. – Покойники приходят по ночам, а сейчас еще день, к тому же к нему мы заходить не будем, просто поговорим с родственниками. Если квартира будет опечатана, а скорей всего так и будет, то навестим соседей.

– Да, а если меня опознают? – испугалась Маринка. – Я же там три дня жила!

Об этом я не подумала.

– А когда тебя привезли к этому деду? – мелькнула у меня надежда.

– Не помню, вечером когда-то.

– Ну хоть примерно.

– Ну, – Маринка даже лоб наморщила от работы мысли, – где-то после семи-восьми… Или позже…

– Ну тогда все в порядке, можем ехать совершенно спокойно. С шести часов начинаются сериалы. Люди больше прикованы к своим телевизорам или кухонным плитам, но никак не к дверным «глазкам».

Через час, скинув все текущие дела на опытные плечи Сергея Ивановича, мы с Виктором и Маринкой на моей машине поехали к Сенному рынку.

Дорога до нужного нам дома не заняла много времени, к тому же Маринка беспрерывно рассказывала о Виталике: какой он у нее замечательный и как он ее любит.

Я даже немного задремала, потому что нормальному человеку все это прослушать просто нереально. Даже Виктор облегченно вздохнул, припарковав машину и дав понять таким образом, что мы приехали.

Критически осмотрев присутствующих, я решила, что Виктору надо бы остаться: две девушки, как мне казалось, внушат больше доверия, чем они же, но с одним общим кавалером.

Услышав мои доводы, Виктор молча кивнул головой и развалился на сиденье, показывая всем своим видом, что мы можем идти.

Найти дом, где Марина вляпалась в неприятную историю, не составило большого труда: девятиэтажка была единственной в этом месте напротив помпезного входа на Сенной рынок.

Мы зашли в подъезд, причем Маринка совершенно по-дурацки постоянно оглядывалась, привлекая к себе внимание прохожих, доехали в лифте до нужного этажа, и Маринка, вздрагивая, показала мне дверь несчастливой квартиры.

Я нажала кнопку звонка. Квартира не была опечатана, значит, можно было надеяться, что внутри окажется кто-то из родственников.

Пришлось подождать немного и снова позвонить.

Дверь наконец-то отворилась, и я увидала молодую девушку с бесцветным лицом, одетую во все черное, с черной косынкой на голове.

Единственным выразительным моментом на лице девушки были большие очки в массивный оправе и с толстыми стеклами.

– Вы коммивояжеры? – спросила девушка, оглядывая нас с Маринкой. – Позвоните в соседнюю квартиру, мне сейчас очень некогда.

– Спасибо, – улыбнувшись, ответила я. – Но мы ничего не продаем, мы хотели бы с вами поговорить, – доставая свое удостоверение, сказала я.

При виде красной обложки документа девушка нахмурилась и еще раз осмотрела нас уже с неудовольствием.

– Опять вам показания понадобились? Или вы эксперты? – девушка покачала головой. – Ну как вы не понимаете, ну не до вас сейчас, не до вас!

– Мы не из милиции, а из газеты, – остановила я ее.

– Из газеты? – девушка недоверчиво покосилась на мое удостоверение, и я, раскрыв его, показала ей, что там написано.

– Вы по поводу этого происшествия? Вряд ли я смогу удовлетворить ваше любопытство… Но как же быстро вы все узнали! И не стыдно вам, у людей такое горе, а вы прибежали подробностей выспрашивать, чтобы прописать все это в своих поганых листках?! – девушка распыхтелась, глаза ее разгорелись, и она уже говорила с нами не тем тихим голосом, с которого начала, а гораздо более громким.

– Нет-нет, мы не собираем материал для статьи, – немного резковато оборвала ее я. – Нам это пока не нужно…

– Да? А что же вы хотите? – на мой взгляд, слишком нервно спросила она.

– Мы проводим журналистское расследование в связи со смертью профессора Глуцко, – не стала я больше ходить кругами вокруг да около и выдала сразу истинную причину своего прихода.

– А зачем? Этим занимается милиция, – слегка настороженно спросила девушка. – При чем здесь газета? Как она, кстати, называется?

– Газета называется «Свидетель», – обескураженно улыбнулась я. – Кстати, я не представилась, меня зовут Ольга, а это Марина.

– Надя, – машинально ответила девушка, уставившись на меня.

Маринка все время молчала, пристально разглядывая мою собеседницу.

– В этом деле действительно что-то непонятно, но я не вижу, чем могла бы вам помочь, – решительно сказала Надя. – Этим делом занимается милиция, и мы не хотели бы, чтобы еще кто-то вмешивался…

– Простите, Надя, – перебила я ее, – а кто это «мы»?

– Мы – это я и мой друг, Саша, – почему-то немного смутившись, пояснила она. – А Саша, между прочим, очень с дедом дружил, и они вместе ездили на рыбалку!

– Надя! Нужна твоя помощь! – послышался из глубины квартиры громкий мужской голос, и в коридор квартиры вышел высокий плотный парень в тельняшке и в пятнистых брюках.

Очень неодобрительно осмотрев меня и Маринку, он спросил, обращаясь к Наде:

– Это еще кто такие? Агитаторы, что ли?

– Сашенька, – повернулась к нему Надя, – это из газеты пришли, корреспонденты. Они интересуются смертью дедушки.

– А зачем им это? – спросил Саша. – Пусть уходят, у нас дел полно. Пока, девушки!

– Вы не понимаете! – не выдержав его хамского тона, влезла в разговор Маринка. – Мы специально к вам приехали из редакции…

– Да хоть из приемной мэра, – криво усмехнулся парень. – Я сказал, пошли отсюда. Милиция ходит, а теперь и эти что-то вынюхивают, – сделал он шаг в нашу сторону.

Надя, спрятавшись за его широкой спиной, смотрела на меня с непонятным выражением на лице: можно было заподозрить, что она очень гордится смелостью своего мальчика, так отчаянно разговаривающего с двумя девушками.

Дверь квартиры захлопнулась, мы с Маринкой переглянулись.

– Это черт знает что! – воскликнула Маринка.

– Ну зато познакомились, – примиряюще ответила я.

Выйдя из девятиэтажки, мы пошли к месту, где оставили машину.

– Ты заметила что-нибудь подозрительное? – спросила я у Маринки. – Надя, по-моему, обыкновенная девушка, даже миленькая.

– А этот ее Сашенька просто животное, – возмущалась Маринка, пока мы шли по тротуару. – Это же просто безобразие!

Маринка вдруг остановилась. Судя по ее виду, ее посетила одна из потрясающих идей.

– Марина, пошли, – я потянула подругу за руку, справедливо считая, что даже самые гениальные идеи можно поведать миру на ходу. Совершенно необязательно для этого останавливаться посередине дороги.

Но Маринка, как всегда, имела свое мнение и на этот счет.

– Оля, – начала она с заговорщическим видом, – а ведь это точно он и убил.

– Кто? Этот Саша?

– Ну да. Это же очевидно!

– Хорошо, но почему ты так считаешь? – как можно спокойнее поинтересовалась я и снова потянула Маринку вперед.

– Тебе нужен мотив? – торжественно произнесла Маринка и опять остановилась. – Я его тебе сейчас продиктую, можешь начинать записывать. Готова?

– Марина, – я потянула ее за рукав сильнее, – мы так никогда не дойдем до машины, а твой мотив я запомню, не сомневайся.

– Да и не сомневаюсь, я это так, для значительности сказала «записывай», – с неподражаемой интонацией, выражающей бездонную пропасть, разделяющую ее – гениальную и меня – посредственную, произнесла Маринка.

– Твоя Надя беременная, – не обращая внимания на мои замечания, выдала Маринка.