Как раз в это время дверь приоткрылась, и в кабинет просунулась довольная физиономия Виталика.
«Похоже, заявление в загс подали, – подумала я. – Вот дураки-то…»
– Маринка тут? – не переставая радоваться чему-то непонятному, поинтересовался будущий счастливый муж.
Мы все недоуменно переглянулись и разом уставились на него.
– Вы чего это? – не понял Виталик и, видимо, истолковав наше молчание по-своему, по-предпринимательски округлил глаза, протараторил:
– Смотрят вашу машину, Оля, смотрят и, думаю, к завтрашнему дню разберутся. Так где же Марина?
Виталик вошел в кабинет и встал перед нами. За ним появился Виктор и, не обращая внимания ни на кого, снял куртку и повесил на вешалку. После этого он, подойдя к нам, присел на свободный стул.
– А разве она была не с тобой? – осторожно спросила я Виталика.
– Что значит – не со мной? – не понял тот, оглядев нашу компанию.
– Оля, – обратился он ко мне, – у вас опять стали применяться особые методы воспитания? Маринка говорила, что вы к ней несправедливы.
– Что?! – только и смогла выговорить я, задохнувшись от возмущения. – Она шляется целыми днями неизвестно где и неизвестно с кем, а я…
Меня вдруг осенило:
– Но, раз она не с тобой, тогда где же?
Вероятно, эта мысль посетила не только меня, потому что в глазах окружающих я прочитала испуг.
– Вы хотите сказать, что Маринки тут нет, – похоже, только Виталик все еще не понимал ничего.
– Ее тут и не было, – медленно проговорила я, – а ее соседка сказала, что Маринка ушла с утра на работу.
– Не может быть, – побледнел Виталик и тут же молча скрылся за дверью.
– Хотя бы сказал, что он намерен делать, – недовольно проворчала я, – и что теперь делать нам?
– А вам не кажется, – выдвинул предположение Сергей Иванович, – что это все Виталик и подстроил?
– Да ну что вы – протянула я, – зачем это ему?
– Не знаю, – пожал плечами Кряжимский, – всего мы можем и не знать, но… Но создается впечатление, что во всех этих историях и Виталик как-то завязан… Что-то здесь не то…
– Я думаю, надо еще позвонить Маринке домой, – сказала я. – Может быть, произошла какая-то глупость вроде сломанного каблука, и она теперь сидит у себя и оплакивает погибшую молодость. С нее станется.
Я взяла телефонную трубку в руку, набрала Маринкин номер и внимательно прослушала длинные гудки.
– Никого нет дома, – задумчиво проговорила я.
– По-моему, все-таки случилось что-то серьезное, – не выдержал Сергей Иванович. – Не хочется, конечно, каркать. Но в данной ситуации нам остается только ждать.
– Вы знаете, что меня смущает? – задумчиво проговорила я, вытряхнув из памяти Маринку. – Если постоянно волноваться за нее, то никаких нервов не хватит, – одна фраза этого парнишки с баксами… Помнишь, Виктор? – я повернулась к нашему молчаливому фотографу. – Он сказал что-то про парочку…
Виктор кивнул.
– Вы, Оленька, хотите сказать, что, возможно, ваш новый знакомый говорил про Надежду и Сашу? – спросил Сергей Иванович.
– А больше никто в голову и не приходит, – пожала я плечами.
– Ну почему же никто? – деликатно удивился Сергей Иванович. – А Марина с Виталиком? Чем не пара? Наша Марина, конечно же, не может быть заподозрена в чем-то криминальном и противозаконном, но…
– Вы хотите сказать, что Виталик использует ее для каких-то своих целей? – перебила я Сергея Ивановича, вся так и сжимаясь от сознания того, что он может быть прав.
– Я ничего не утверждаю, – тихо проговорил Кряжимский, – но посудите сами, как мало мы знаем об этом Виталике, да и то только со слов. Я имею в виду, с его собственных слов и со слов Марины.
– А Маринины слова, можно сказать, и не значат ничего, – задумчиво проговорила я.
Я оглянулась на окно и заметила, что ранний зимний вечер уже плотно опустился на город.
– Сколько времени? – спросила я в удивлении и посмотрела на настенные часы в своем кабинете. – Пятый час!
– Вы сегодня… задержались, – с ненавязчивым сарказмом заметил Ромка.
– Ну давайте хоть немного поработаем, сколько осталось до конца рабочего дня, может быть, новые соображения какие придут.
– Да и так все ясно, – сказал Ромка, вставая, – щемить надо. Сначала Сашу, потом Виталика. Кто-нибудь да расколется.
– Ты, что ли, будешь щемить? – спросила я, вернувшись к своему столу.
– Не-а, не я, а Виктор, – ответил Ромка, собирая на поднос чашки и блюдца. – А я буду задавать нужные вопросы. Кстати, я еще умею и страшные рожи строить. Показать? – Ромка поставил поднос на место, но я отмахнулась от его предложения.
– Верю, верю, идите, юноша, арбайтен шнель.
Ромка молча ушел, мы с Сергеем Ивановичем еще обсудили некоторые проблемы, и я, оставшись в одиночестве, закурила свои любимые сигареты «Русский стиль», задумавшись обо всех событиях, происходящих в последние дни с Маринкой и со мною.
Как-то все это не увязывалось вместе, но мне не хватало до полного понимания нескольких мелких фактов, которых я не знала.
Подумав об этом, я грустно усмехнулась: ведь может получиться, что, когда все факты получат свое объяснение, мне уже это будет ни к чему.
В семь часов вечера я собралась уходить с работы.
Как раз в этот момент в кабинет зашли Ромка и Виктор.
– Ну что, Ольга Юрьевна, поехали к вашему бойфренду? – спросил Ромка.
– Это не мой бойфренд, – сухо ответила я, – и, кроме того, если кто к нему и поедет, то только не ты.
– Это же я придумал, что нужно щемить! – закричал Ромка, взыскуя к справедливости, но Виктор похлопал его по плечу и приложил палец к губам.
Ромка сник и, что-то ворча, ушел.
– Едем на рандеву к нашему Саше? – спросила я у Виктора, и он молча кивнул в ответ.
Из редакции мы вышли все вместе и разошлись в разные стороны.
Мы с Виктором остались ловить машину, что, надо сказать, не заняло много времени. Шофер оказался очень разговорчивым товарищем, и через пять минут мы уже знали про него почти все, в частности, сколько у него жен, детей и любовниц.
Мы, однако, не были расположены к таким откровениям и на все его попытки сближения отмалчивались. В конце концов он обиженно замолчал. Я уже собиралась остановить машину, потому что мы подъезжали к нужному нам дому, как наш шофер заматерился, как сапожник, и мы чуть было не врезались в ближайший столб: навстречу нам из-за угла дома вылетела «девятка» непонятного, в темноте, цвета и, визжа тормозами, исчезла в ночи.
Я сидела на заднем сиденье слева и рефлекторно шарахнулась прочь от дверки, по которой снаружи – я явно слышала скрежет! – процарапала промчавшаяся машина.
– Идиоты! Господа хреновы! – ругался шофер, паркуя свою подраненную «шестерку». – Блин, даже выходить и смотреть стремно, что они там мне нахуевертили…
Мы дали нашему шоферу хорошую компенсацию за моральный ущерб, и он тут же замолчал, правда, слегка подозрительно косясь в нашу сторону: на господ вроде не смахиваем, а суммы раздаем достойные.
На всякий случай он начал ворчать громче, а выйдя из машины, разохался так, словно приготовился подставлять свой собственный бок под первую же встречную машину.
– Пойдем скорее, – предложила я Виктору, – что-то мне не очень нравится этот район в темное время суток.
Действительно, было очень темно и со стороны двора не горело ни одного фонаря, только окна в домах освещали улицу. Но от этого ненадежного освещения спокойнее не становилось.
Поднявшись к квартире покойного профессора Глуцко, мы нажали кнопку звонка, и через несколько секунд услышали:
– Кто там?
– Надя, это я, Оля, из газеты. Мы вчера встречались с вами…
– Из газеты? – переспросила Надя и защелкала замками.
Дверь открылась.
Вяло улыбнувшись мне, она вопросительно посмотрела на Виктора.
– Это мой коллега, Виктор, – представила я его.
– Очень приятно, – совершенно безлико кивнула Надя, пропуская нас вперед.
Сейчас она напоминала холодную лягушку, и ее лицо не выражало никаких эмоций.
«И как это она решила родить? – подумала я про себя. – Или ей и это совершенно все равно?»
– Какая вы все же настырная, – проговорила Надя. – Пока Саши нет, проходите на кухню, чаю попейте, – предложила она, приглашая, видимо, в сторону той самой кухни.
– Да нет, спасибо, – попыталась отказаться я, – мы на минуточку. Нам бы…
– Проходите, проходите, мне ужасно скучно! Саши еще нет, я волнуюсь… – по-моему, совершенно не слушая меня, продолжала хозяйка.
Мы с Виктором протопали на кухню и, словно два столба, уселись за стол.
– А вот мне бы хотелось поговорить с Сашей, – сказала я для затравки.
– Самой бы хотелось, а его все еще нет. Он всегда приходит поздно, но вообще-то уже должен бы быть. Вы подождите.
– А чем он вообще занимается? Вы извините меня, пожалуйста, но на вашего коллегу, историка, он мало похож… – Я улыбнулась, предлагая Наде воспринимать мои слова, как шутку, но она, наоборот, почему-то нахмурилась.
– В общем-то да, мне он очень помогает, особенно в поездках, но у него есть и свои дела… А какие, я не знаю. Он всегда говорит, что женщина не должна много знать, у нее от этого портится цвет лица.
Виктор выразительно посмотрел в мою сторону.
Если следовать таким инструкциям, я давно бы уже была совершенно неопределенного колера.
Но как же можно с подобными воззрениями писать диссертацию, да и вообще быть научным работником?!
Подумав так, я вспомнила, что покойный дедушка Надежды был профессором, и это мне сразу объяснило, откуда берутся такие аспиранты.
Подождав традиционные пятнадцать минут, в течение которых мы с Виктором молча прихлебывали чай, я все-таки решила уточнить:
– А Саша точно придет?
– Не знаю, – пожала плечами Надя, – может, и не придет.
Меня эта безмозглая кукла, очень заботящаяся о цвете своего лица, начинала раздражать.
– Тогда мы, пожалуй, пойдем, – я поднялась из-за стола, и Виктор, отставив чашку, последовал за мною. У меня, например, вообще от чая уже булькало в животе.
Надя не стала нас удерживать, только на прощание пригласила заходить еще, если будет нужно. Мы клятвенно обещали.
Выйдя из подъезда, мы остановились, и я, достав из кармана пачку сигарет, прикурила, зябко поежившись: погода не располагала к прогулкам, ветер стелил поземку и завывал на крышах.
– Ну и что мы будем делать? – поинтересовалась я, совершенно, правда, не надеясь получить ответ. Собственно говоря, я его и не получила. Виктор, казалось, меня не слышит.
– Подожди, – вдруг сказал он, напряженно вглядываясь в реденькие кустики, которые летом должны облагораживать двор, а сейчас только куцо жались друг к другу, пытаясь, наверное, таким образом тоже согреться.
– Что это там? – показал Виктор на какую-то кучу, лежащую за ними в палисаднике.
– Понятия не имею, – равнодушно ответила я.
Виктор промолчал и подошел поближе к заинтересовавшему его предмету, и тут же я услышала его покашливание.
За несколько лет общения с Виктором я уже научилась понимать его без слов и тут же подбежала к нему.
На снегу, сжавшись в комок, будто пытаясь защититься от чего-то невидимого, лежал Саша, которого мы так безуспешно прождали у Нади.
– Давай быстрее вызывай «Скорую», – засуетилась я, нагибаясь над Сашей и выдергивая из сумки свой сотовик.
Виктор даже не пошевелился.
– Ну давай быстрее! Что ты стоишь?! – буквально закричала я, пытаясь перевернуть скрюченное тело.
– Не трогай, – вдруг довольно резко оборвал меня Виктор, и я, привыкшая в экстремальных ситуациях подчиняться ему без рассуждений, тут же отпрянула назад.
– Ты думаешь? – спросила я тихо, понимая, что Виктор, как всегда, прав.
Он кивнул и оглянулся. Двор был пустым.
– Не хочу быть никаким свидетелем, – проговорила я в пространство, правда, довольно слабо: не оставлять же Сашу здесь, пусть даже и мертвого. Подумав, я все же поплелась к телефонному автомату. Набрав «02», я монотонно сообщила про труп в районе Сенного, указав, конечно, точный адрес. После этого тут же положила трубку.
Вернувшись к подъезду, я застала Виктора, застывшего в позиции, я бы сказала, журавля или цапли и рассматривающего снег вокруг себя.
– Пошли быстрее! – я его дернула за рукав, и он тут же принял нормальное положение. – Не хватало еще с блюстителями порядка время тратить. Все равно они к нам завтра нагрянут: Надя ведь скажет, что мы у нее были…
Я взяла Виктора под руку, и мы быстро направились в противоположную сторону от въезда во двор.
– Его, похоже, не хотели убивать, – заговорил вдруг Виктор.
– Ага, – усмехнулась я, – случайно так получилось. Под руку подвернулся.
– Похоже, что так, – не обращая внимания на мой сарказм, ответил Виктор. – Следы борьбы, стоптанный снег, следы машины и уехавшая «девятка», – перечислил он.
– Им нужна была информация? – предположила я. – И они хотели его увезти?
Виктор согласно кивнул.
– А ему, похоже, не хотелось с ними ехать, и он попытался защититься? Не повезло парню, на этот раз не оказалось рядом с ним ни меня, ни тебя… Лучше бы он поехал, – вздохнула я.
– Ты уверена? – усмехнулся Виктор.
Слегка подавленные, мы добрались до дома. На этот раз водитель такси, пойманного нами на трассе, оказался молчаливым, и за всю дорогу мы не перекинулись ни словом, что нас, надо сказать, ничуть не огорчило.
Всю дорогу я пыталась разобраться в произошедших событиях, но так ни к чему конкретному и не пришла, только еще более запуталась. Виктор, конечно, был неразговорчивым собеседником, но думать он умел, поэтому, войдя в свою квартиру, я все-таки поинтересовалась:
– Ну и что ты думаешь по поводу последних событий?
Он прошел на кухню и загремел там посудой, я же удобно устроилась в комнате, усевшись в кресло. Прошло, наверное, минут десять, и я уже отчаялась услышать ответ, как Виктор все-таки заговорил:
– Трудно сказать…
– Исчерпывающе! – хмыкнула я. – А еще соображения есть?
Но Виктор замолчал и теперь уже, похоже, навсегда.
А я попыталась подвести итоги.
Все началось с телефонного звонка. Причем совершенно непонятного. Потом меня затащили в машину, и что они хотели, я не знаю.
Стоп, я пропустила дедушку-профессора-филателиста. Пожалуй, началось все как раз с него. К тому же обычных дедов киллеры не убивают. А после этого пошли уже и все наезды. Потом появился этот ненормальный с деньгами, которые через меня он был согласен отдать кому-то там… И при чем тут опять я? Затем этот бойфренд, который то хамил, то трусливо просил о страховке… И зачем приходил ко мне этот самый Саша? За защитой, и только?
– Боже мой, – воскликнула я, – а если он сказал тем бандитам, которые его убили, про то самое мифическое письмо, которое якобы хранится у меня с его показаниями?
Мне даже жарко стало от ужаса. Хорошо хоть Виктор здесь! Я покосилась в сторону кухни и с удовольствием прислушалась к помешиванию чая ложечкой – Виктор всегда это делал слишком громко, и меня сей звук раздражал, но сейчас его дребезжание слушать было приятно: он внушал уверенность.
Немного успокоившись, я снова стала обдумывать прошедшие события. Вспомнила про бандитов, убивших Надеждиного бойфренда. Если им будет нужно то самое письмо, которого не существовало, то в крайнем случае можно потянуть время.
«А вообще-то, что мне это даст?» – совершенно обреченно подумала я.
Мои лирические размышления прервал звонок в дверь. От неожиданности я вздрогнула и понеслась на кухню. Только прижавшись к Виктору, я почувствовала себя в относительной безопасности.
– Ты чего это? – не понял он, аккуратно сажая меня на табуретку и идя открывать дверь.
Я была просто в неописуемом ужасе и ничего не могла произнести, даже не то что ни звука – ни писка. Меня била нервная дрожь. Я была уверена на сто процентов, что сейчас услышу выстрелы, но на то, чтобы встать и куда-нибудь спрятаться, у меня просто не было сил. Я даже зажмурила глаза, но вместо ожидаемой стрельбы услышала взволнованный голос Виталика и облегченно вздохнула. Я еще была не совсем уверена в том, что он друг, но почему-то думала, что вот как раз он-то стрелять не будет.