– Простите, Оля, за вторжение, но у меня опять проблемы, – прямо с порога громким взволнованным голосом проговорил Виталик.

Вид у него действительно был очень встревоженный.

Я внимательно посмотрела на Виталика и подумала: что в нем нашла Маринка? Наверное, это навсегда останется тайной двоих, и разгадки мне знать не хочется.

Виталик прошел на кухню, и я налила ему кофе, который только что так предусмотрительно сварил Виктор.

– А где Марина? – спросила я, вспомнив, что сегодня еще не видела своей подруги.

То, что случилось после обеда, отвлекло мое внимание от пропажи этой безалаберной Джульетты, но теперь-то время подошло и следовало выяснить, куда она подевалась.

Если бы с ней что-то случилось, это было бы перебором: сегодняшний день и так уже выпал достаточно насыщенным.

– Насчет Маринки мне сегодня звонили, – облизывая губы, сказал Виталик, – звонили буквально полчаса назад и сказали, что Маринка у них.

– У кого это «у них»? – не поняла я, но почувствовала, что хреновый день заканчиваться никак не желает.

– Я не знаю конкретно, но, судя по голосу, это были все те же отморозки, что в последние дни пьют мою кровь. Мне были поставлены совершенно дикие условия, при выполнении которых я получаю Марину в целости и сохранности.

– Какие условия? Какие условия?! – закричала я.

Меня начинала злить форма нашего общения. Информацию приходилось вытаскивать клещами.

– Им нужны триста штук баксов… – пробормотал Виталик. – Чушь какая-то.

– Ого, – присвистнула я, – не слабо, однако, ценят нашу Марину.

Мне почему-то ужасно стало жалко девчонку. Вот дурочка! Из-за своей мечты стать женой богатого дяди она совсем перестала нормально жить: что ни день, то попадает в новую передрягу.

– И что вы собираетесь предпринять? – вернулась я к действительности. – Полагаю, пора обращаться в милицию, ведь речь идет о Маринкиной жизни.

Я посмотрела на Виктора, он медленно кивнул мне и уставился на Виталика.

– Да вы что, с ума сошли!? – выкрикнул Виталик. – Вот по этой причине как раз и не нужно звонить! Они же ее убьют! Это только в телевизоре менты всем так лихо помогают, а в жизни-то… а в жизни все немного не так…

– Мне нужна Маринка, – заявила я.

– Не волнуйтесь за Марину. Они обещали, что с ней ничего не случится, – твердо заверил Виталик, и я только усмехнулась. Подумать только: они обещали!

– Они соврут – недорого возьмут! – выпалила я и схватила свою телефонную трубку.

– Они обещали, да, обещали! – отчаянно повторил Виталик и накрыл трубку рукой.

Я с сомнением посмотрела на него: может, у него крыша поехала? Или рассудок помутился? Выглядит вроде нормальным.

– Короче, – решительно начала я, – меня кодекс чести бандитов не интересует. Больше всего меня интересует сейчас Маринка. Убери руку!

– Можно подумать, она меня не интересует, – обиженно пробубнил Виталик, – но пока не надо милиции. Я вас очень прошу! Ведь может получиться все гораздо хуже.

– Ты найдешь триста тысяч долларов? – деловито спросила я.

Виталик опустил голову и промолчал, но тут неожиданно сказал свое слово Виктор.

Он взял меня за плечо, и я повернулась к нему.

– Сторож в совхозе, где цветы выращивают, – сказал Виктор, и я замерла, глядя на него, вспомнив слова Саши про базу приезжих из Белоруссии.

– Что-что? – переспросил Виталик, переводя взгляд с меня на Виктора и обратно. – Какой еще сторож? Вы о чем?

Не обращая внимания на его слова, я спросила у Виктора:

– Сами управимся или позовем на помощь майора Здоренко?

Майор Здоренко был моим старым знакомым. Он командовал одним из подразделений РУБОПа города и, несмотря на явно демонстрируемую вражду ко мне, несколько раз здорово мне помогал. Может быть, даже спасал жизнь.

А один раз, я была почти в этом уверена, но никому об этом не говорила, мне показалось, что майор Здоренко был готов предложить мне выйти за него замуж.

Но почему-то не предложил.

Не решился, наверное, он же знал, что я ему откажу.

Виктор на мгновение прикрыл глаза и тихо произнес:

– Их трое…

Мне показалось, что я его поняла, но идея героической смерти от нового удара по голове меня ни фига не привлекла.

Я подумала и предложила:

– Разведка!

Мы с Виктором поняли друг друга без дальнейших объяснений и направились в коридор одеваться.

Виталик посмотрел на нас, задумчиво пошлепал губами и подскочил на табурете.

– А о чем идет речь, что происходит? Вы мне можете объяснить или нет?

Накидывая в коридоре плащ, я в нескольких словах рассказала Виталику о нашем подозрении.

– Возможно, Маринка находится как раз в этом доме или рядом с ним. Поедем на разведку. Если увидим, что эти ребята в доме, вызываем ОМОН. Мне есть кому позвонить в этом случае.

– А если они уже давно уехали? – спросил Виталик.

– Если они уехали, то совсем недавно, – пояснила я. – Все эти события уложились бы в неделю! Ты едешь с нами или как?

Свой вопрос я задала небрежным тоном, но если честно, то Виталик был бы нам нужен: я же все еще оставалась грустным пешеходом, разлученным со своей «ладушкой», а Виталик имел колеса…

– Конечно же, с вами! – с небольшой заминкой сказал Виталик и, вздохнув, засуетился: – Блин! Если они точно там базируются, нужно срочно-срочно это проверить! Неизвестно еще, что они с нею делают!

Втроем мы спустились вниз и сели в красный «Мерседес» Виталика. Я – рядом с ним, Виктор – сзади.

Как только Виталик тронул машину с места, я обернулась к Виктору.

– А ты знаешь, где находится это заведение?

Виктор кивнул.

Виталик, не отрывая глаз от дороги, тоже ответил на мой вопрос:

– А кто же этого не знает? Практически все отечественные цветочки от них. Сам хотел завязаться с этим совхозом, но у них своя розничная сеть. А руководит ею какая-то родня директора. Сволочи!..

Воспользовавшись моментом, я решилась порасспросить Виталика про его семью.

– А если честно, Виталик, ваша сестра Надежда стала аспиранткой благодаря дедушке или она такая способная?

Виталик хмыкнул:

– Не знаю насчет способностей, не могу сказать, мне самому вся эта древность неинтересна… Но я вспомнил один разговорчик. Как-то я спросил у Надьки, зачем она вообще идет в универ, если в торговле можно больше бабок накосить. Знаете, что она мне ответила?

– И что же? – осторожно спросила я.

– Она сказала, что с высшим образованием будет котироваться по высшему разряду. Представляете, какой загон? Умора!

Я промолчала, но Виталика, видимо, прорвало, и всю дорогу до выезда из города он, не закрывая рта, все рассказывал, какая дура его сестра. И чем дольше я его слушала, тем негативнее складывалось мое мнение о нем самом.

Правильно сказал кто-то из древних: скажи мне что-нибудь, чтобы я смог тебя увидеть.

Теперь Виталика я «видела» гораздо лучше, чем во все наши предыдущие встречи.

Мы продолжали ехать с большой скоростью. Только перед КП Виталик немного сбавил обороты, но, повернув в сторону цветочного хозяйства, снова погнал по свежезапорошенной дороге, легко управляя своим «Мерседесом».

После двадцати минут такой гонки справа показались длинные теплицы совхоза.

– И где же искать этого сторожа? – пробормотал Виталик, сворачивая вправо на грунтовую дорогу.

– Мне кажется, сначала нужно найти ворота, – предположила я. – Рядом с воротами он и должен ошиваться. Или сидеть в засаде.

– В засаде? – переспросил Виталик и плавно сбросил скорость до сорока километров.

Мысль о засаде ему, как видно, совсем не понравилась.

Виталик нахмурился, втянул голову в плечи и начал, нервно вращая головой, посматривать в разные стороны.

Дорожка, по которой мы ехали, весьма логично закончилась ожидаемыми воротами, сваренными из труб. Переплетение этих труб создавало прихотливый рисунок в виде комбинации квадратиков и ромбиков. Классическое творение деревенского сварщика, занявшегося самостоятельным творчеством.

Виталик подвел машину к воротам и, развернув, остановился.

– А зачем развернул? – спросила я. – Ты же не знаешь, куда нужно. Может быть, за ворота придется въезжать?

– Сама же про засаду говорила, – покосился на меня Виталик. – Вот я и приготовился на случай драпа.

– Чего? – не поняла я.

– Ну удрать чтобы, – пояснил Виталик и, откинувшись назад на сиденье, непоколебимо выпустил вперед пузо:

– Кто пойдет искать сторожа? Я ведь за рулем…

Виктор открыл дверцу и быстро вышел.

Я посмотрела через стекло, как он, ссутулившись от пронизывающего ветра, прошелся взад-вперед перед воротами, и не выдержала.

Нажав на ручку дверки, я распахнула ее и тоже вышла на свежий воздух.

Виталик что-то крикнул мне, но я не расслышала, да и не собиралась с ним разговаривать: он же за рулем, зачем лишний раз отвлекать человека?

Я захлопнула дверцу и подошла к Виктору.

– Никого? – спросила я, хотя сама это понимала и видела.

Виктор качнул головой и подошел впритык к воротам, рассматривая их как препятствие весьма незначительное.

Я уже открыла было рот, чтобы высказать свое отношение к этому ненужному делу – что мы, дети, что ли, чтобы лазить по заборам, да и плащ жалко, – как вдруг из-за ворот от раскидистой сосны, растущей у первого же сектора забора, послышался громкий голос:

– Ну и чего вам надо, а?

Я вздрогнула от неожиданности и, как на привидение, посмотрела на невысокого мужчину в длиннющем тулупе, выскочившего, как мне показалось, прямо из темноты.

В руках у мужчины было ружье.

– Ну чего молчите? Зачем явились на ночь глядя?

Эти слова вывели меня из ступора, в котором я находилась, будто стала свидетелем появления привидения.

– Здравствуйте! – произнесла я самым милым голосом, на который была только способна. – Вы здешний сторож?

Вопрос был, конечно же, идиотским, и, если бы этот папаша обладал чувством юмора, он бы ответил что-нибудь в том же роде, что нет, мол, он не здешний сторож, а здешний дежурный маньяк, но папаша к юмору имел собственное отношение.

– А ты не видишь, что ли? Или думаешь, я здесь ради собственного удовольствия сопли морожу? Работа у меня такая, да! Ну, чего надо?

– Вам привет от Саши, – сказала я, – того самого, что вам жильцов в дом организовал. Забыла, как вас зовут… Петрович или Иваныч…

– А-а, от Сашки вы, значит, – заметно успокоился папаша. – Так я Григорьич, а не Петрович… А то смотрю, мужик какой-то вышел из машины, я и решил посмотреть, какого хрена ему надо, а тут ты появилась, ну значит, думаю, не бандиты. Ты ведь не бандитка, девка?

– Нет, папашка, я их атаманша, – не выдержала я. – Так как же мне ваших жильцов найти?

– А что их искать-то? Они в доме были, с час назад только уехали, я видел.

Это было неприятным известием.

Я опешила, но потом, прокрутив фразу сторожа в голове, еще раз переспросила:

– Как же это так: и в доме, и уехали?

– А так, ты что, не понимаешь, что ли? – прикрикнул сторож, досадуя на вечную женскую бестолковость. – Жить-то они живут, но сейчас уехали куда-то, я видел, как их машина пошла в город.

Я перевела дух. Это известие означало, что уехали не навсегда и не все, а кто-то и остался. Но в любом случае их теперь в доме стало меньше как минимум на одного: кто-то же должен был управлять машиной, и я, недолго думая, тут же отреагировала:

– Да не все они уехали, не все, я точно знаю! Они меня ждут. Как проехать к дому?

Сторож помялся, закинул ружье на плечо и на всякий случай, не подходя близко к воротам, помахал рукой в сторону трассы:

– А вот вернетесь на дорогу-то, и почти напротив, почти вот ровно напротив меня будет еще одна дорожка, по ней езжайте, и через триста метров увидите. Один мой домишко там стоит. Один, под новой крышей. Правда, сейчас темно, – сторож почесал нос в задумчивости, – не видно будет, как крыша блестит. Она новая у меня, – повторил он еще раз, словно блеск его крыши был именно тем вечно недостающим компонентом к моему счастью.

Я быстро поблагодарила скучающего аборигена и позвала Виктора обратно в машину.

– Ну что там? – лениво поинтересовался у нас Виталик. – Двери быстрей закрывайте, мороз на дворе, не май месяц…

– Поехали отсюда, потом покажу куда, – скомандовала я.

Замечание Виталика про мороз, с которым мы с Виктором некоторым образом уже познакомились, сильно задело меня, но я решила пока промолчать.

Зная свой характер, я уже точно понимала, что это «пока» не затянется дольше возвращения в город.

Найдем мы сейчас Маринку или нет, но пусть Виталик услышит от меня несколько неприятных слов. Гарантирую.

Виталик вывел свой «Мерседес» обратно на дорогу, и тут я, найдя указанную сторожем дорожку, приказала ехать по ней, выключив фары.

На самом деле я думала, что если кто-то и уехал из дома, то почти наверняка кто-то в нем и остался.

Виталик послушался, но выдержал с полминуты, не больше.

– Да я здесь всю машину поуродую! – вскричал он и включил фары.

Я тут же нагнулась вперед и, нажав кнопку на панели, выключила их.

– Останавливай свой тарантас! – рявкнула я. – И, вообще, можешь уезжать домой! Мы с Виктором пойдем пешком!

Я, конечно, немного погорячилась, но мне казалось, что Виталик не уедет.

Он остановился, мы с Виктором вышли, но вскоре я услыхала сзади мелодичное чириканье, означающее, что Виталик поставил машину на сигнализацию, и последующее за этим прерывистое сопение и пыхтение сзади сообщило мне, что трепетный Маринкин Ромео догоняет нас, стараясь изо всех сил.

– Ну вы… ых-ох-уф! – пропыхтел Виталик, хватая меня за руку. – Не так быстро, тут темно… не видно, куда… уфх… ноги ставить.

Я решила проявить свое, данное мне от природы, чувство великодушия и затормозила движение, тем более что сразу же из-за легкого поворота направо перед нами вырос темный силуэт одноэтажного дома, одно из окон которого было освещено.

Дом был окружен невысоким деревянным заборчиком.

Почти сразу же, как только я увидела дом, откуда-то из-за заборчика залаяла собака, судя по голосу, мерзючая шавка, из тех, что могут лаять, не переставая, часами.

– Скройтесь! – громким шепотом приказала я.

Виталик открыл рот, собираясь что-то произнести, но Виктор резко дернул его за руку и сделал подножку, подставив свою вторую руку для страховки.

Очень аккуратно Виталик разлегся на дороге и даже сказать ничего не успел. Возможно, что сразу после «положения» тела Виктор еще этому телу и рот прикрыл. Не знаю, не видела, но факт, что Виталик не произнес ни звука.

Освещенное окно в доме погасло, и, когда я подошла к калитке, у меня было сильное ощущение, что за мной внимательно наблюдают.

Отступать было поздно и глупо, поэтому я толкнула калитку и вошла во двор.

Шавка сразу же перестала тявкать и, мгновенно подбежав ко мне, завиляла хвостом, радостно повизгивая.

Она оказалась примерно такой, как я и предполагала: породы «московская дворянка», пятнистая и ужасно противная.

Я, едва не поскользнувшись на обледенелой ступеньке, поднялась на крыльцо, постучала в дверь и крикнула:

– Открывай, Григорьич! Я видела, что ты дома! Открывай, сволочь!