Очнулась я, судя по всему, достаточно быстро. Голова гудела и совершенно не хотела соображать.
«Господи, – подумала я, – да что же в самом деле происходит?»
Оторвать голову от пола и приподнять ее повыше, чтобы была возможность хоть немного осмотреться, все это стоило мне больших усилий. Но попытавшись это сделать, я опять провалилась в небытие.
…Сознание медленно возвращалось. Слегка приоткрыв глаза и обведя взглядом окружающее пространство, я ничего, кроме белых стен, не увидела. Еще не совсем понимая, где нахожусь, я попыталась восстановить в памяти события последнего часа. Это оказалось не так уж и сложно. Голова немного болела, но соображала вроде бы нормально. Я прекрасно помнила почти все. А еще понимала, что все-таки нахожусь не в своем кабинете и не в салоне «Мерседеса»!.. От этой пронзившей меня мысли я даже привстала и тут же, почувствовав полет в небытие, рухнула обратно.
– Вам следует лежать спокойно и не делать резких движений, – услышала я голос над собой.
– Где это я? – на всякий случай спросила я, хотя, конечно же, уже начала догадываться.
– Вы в больнице. У вас легкое сотрясение мозга, и вам надо немного отдохнуть, – тут же проинформировал тот же голос.
«Могла бы и не спрашивать, – подумала я. – Все-таки сотрясение я получила. Очень приятно».
Я вернулась к своим размышлениям.
А что, если это не в меня стреляли, а в Виталика? Машина-то его. Но, с другой стороны, Виталик дал мне машину. Только он один знал, куда и на чем я еду… Значит, и организовать он мог все это и сам… Но зачем? А может, он просто подставил меня? Предположим, он каким-нибудь способом узнал о готовящемся покушении и послал меня. Глядишь, меня грохнут, а он куда-нибудь смоется на время, и все прекрасно… Но потом я подумала, что такая версия как-то не складывается и все это плод моего больного воображения. Похоже, у меня действительно в голове что-то сдвинулось.
– С вами хочет поговорить представитель милиции, – услышала я уже знакомый голос. – Вы можете говорить?
– Могу, – согласилась я, хотя встречаться со следователем у меня не было никакого желания. Но чем быстрее будут соблюдены все формальности, тем лучше будет для меня же.
Для удобства общения я приподнялась, израсходовав на это сложное движение почти все свои наличные силы, и села, облокотившись на подушку. Буквально в ту же минуту зашел тот, кого мне уклончиво назвали «представителем».
Это был сам майор Здоренко, собственной персоной.
Мы с ним уже встречались неоднократно за последние два года и успели, некоторым образом, подружиться, что, впрочем, никогда не мешало ему хамить при каждой нашей встрече.
Зайдя ко мне, он начал прямо с порога орать своим зычным голосом:
– Привет, Бойкова! Все черным пиаром балуемся, да? Рекламные акции, понимаешь, со стрельбой усраиваем? – но, увидев меня живой, он явно обрадовался, как ребенок найденной игрушке.
– Не моя работа, – принялась открещиваться я, – не мой стиль.
– Да знаю, знаю, – усмехнулся он, присаживаясь рядом с моей кроватью на стул. – Твой стиль – это кого-то обрызгать чернилами, а потом говорить, что ты борешься за справедливость. Как себя чувствуешь?
– На-а-рмально, – слегка заикаясь, ответила я.
В общем-то я тоже была рада встрече и сидела, довольно улыбаясь.
– Ну, что, Бойкова, – даже как-то по-отечески мягко спросил Здоренко, – опять вляпалась? И как тебе голову только не оторвало! Врезались вы прилично. Мои поздравления тебе, правда, уже запоздалые, – усмехнулся он.
– Какие поздравления? Как там Виктор? – заволновалась я.
– Жив и здоров твой фотограф, вот уж кому повезло, так это ему! Три ранения, и все касательные. Царапины, можно сказать, его уже вчера и выписали.
– Вчера? – переспросила я и задумалась о том, сколько же я пробыла без сознания, но почему-то спросить об этом побоялась.
– Машина у тебя новая, – хитро сощурив глаза, проговорил Здоренко.
– Спасибо, конечно, только это не моя машина, – равнодушно ответила я. – Мне ее дал один знакомый.
– Хорошие у тебя знакомые, а главное, добрые, Бойкова, твою не мать! – в сердцах воскликнул он. – Да когда же ты выйдешь замуж и наконец-то перестанешь влезать куда ни попадя?! Родишь ребенка, можно и не одного. Будешь жить, как все!
– Не хочу, как все, – тут же парировала я.
Эти солдафонские наставления и нравоучения происходят каждый раз, когда мы встречаемся. Я к этому привыкла и отношусь снисходительно. К тому же, если разобраться, майор не такой уж и плохой человек.
– Ладно, Бойкова, – махнул он рукой, убедившись в очередной раз в тщетности своих попыток меня образумить, – давай рассказывай.
– Просто моя машина сломалась, а надо было ехать по делу, мне и дали тот самый «мерс». Нечего в общем-то рассказывать.
– А вот я так не думаю, – жестко сказал Здоренко, и тут послышался телефонный звонок.
Майор вздрогнул, потянулся к карману, но потом, поняв, чей телефон звонит, протянул руку и взял сотовик с тумбочки, стоящей рядом с кроватью.
– Твой, что ли? – проворчал он, повернув аппарат и давая его мне в руки.
– Алло, – слабо произнесла я, надеясь, что это звонит Фимочка.
Мне сейчас как раз не хватало его неизбывного оптимизма. Он бы смог меня развеселить.
– Это Ольга Юрьевна? – уточнил на другом конце провода совершенно незнакомый голос.
– Да, – слегка растерянно ответила я.
– Завтра в десять ноль-ноль. Касицина, дом 5. Жду у арки с бабками.
Я не успела больше ничего сказать, а в трубке уже были гудки.
Майор, вероятно, поняв, что происходит что-то неординарное, затаился и молчал, давая мне время подумать. А думать было о чем. Теперь я, кажется, все вспомнила и все поняла, и нужно было принимать решение.
– Ну что у тебя, проблемы? – почти нежно прогорланил майор Здоренко. – Что это тебя так перекосило-то?
– Да, у меня проблемы, – твердо ответила я.
– Ну, слава богу, призналась, – вздохнул майор, – и для этого нужен был только один звонок. Интересно, что же от тебя хотят на этот раз? Уж не собираются ли тебя лишить невинности?
Как ни серьезна была проблема, но я не удержалась и фыркнула, проглотив смешок.
– Увы, – вздохнула я, – они хотят всего лишь денег.
– Фу, какая проза! – подыграл мне майор. – И много они хотят?
– Триста тысяч долларов.
– А почему не четыреста? – серьезно спросил майор. – Или не пятьсот? А ну рассказывай все!
Я и рассказала, не вдаваясь в мелкие подробности и опуская, на мой взгляд, ненужные детали.
– Ясно, – как-то даже на сей раз тихо проговорил Здоренко, нахмурив брови. – Ты, как всегда, в своем репертуаре. Говоришь много, но сказанного мало.
Я поняла, что ему почти ничего не понятно из того, что я говорила сегодня, и что он просто откажется спасать меня завтра.
– Ладно, – будто читая мысли, тут же опроверг майор мои опасения. – Завтра я тобой буду руководить, а потом ты расскажешь мне все с самого начала и под запись. А сейчас спи и набирайся сил.
Я кивнула, соглашаясь. В этот момент в палату вбежала возмущенная сестра, а за нею – взъерошенный Виктор.
– Ты в порядке? – спросил он с ходу.
– В порядке, – улыбнулась я.
– Не пускала, – пояснил он ситуацию, кивая на медсестру.
– Он действительно ваш родственник? – строго спросила она.
– Родственник, и очень близкий, – успокоила я девушку. – А мне пора выписываться, – решительно поднялась я.
– Что значит «выписываться», – всплеснула та руками и тут же выбежала из палаты.
– К главному побежала, – довольно усмехнулся Здоренко, – но сегодня ты отсюда не выйдешь, даже не мечтай!
Майор встал и, кивнув мне, вышел.
А я, посмотрев еще раз на Виктора, почему-то взяла да и уснула.
Что происходило в мире в последующие полсуток, для меня осталось тайной просто потому, что именно такое количество времени я спала. А когда наконец-то открыла глаза, то уже наступило утро.
Чувствовала я себя прекрасно, но тут же, вспомнив события прошедшего дня, вскочила как ошпаренная.
Сестра принесла мне завтрак, но аппетита у меня не было.
Во время завтрака пришел Виктор, но с ним, как все знают, разговаривать невозможно.
Я посадила его рядом, и мы вместе помолчали.
Кстати, мне стало немного спокойнее.
Еще через двадцать минут пришел майор Здоренко.
– Бойкова, да ты уже прекрасно выглядишь! – от дверей рявкнул он.
– Спасибо, – ответила я.
– Вставать пробовала? – спросил он.
Я кивнула. Конечно же, пробовала, только не скажу ему зачем.
– Короче, так, – начал майор, усевшись на край кровати. – Вот тебе, во-первых, хреновинка под названием «маяк», за воротник плаща ее повесишь. Точнее, я сам это сделаю, как только принесут тебе твои тряпочки, за ними уже пошли. Мы будем слышать все, что происходит у вас там, ну где ты будешь. Ничего не бойся, если вы куда-то поедете, – все будет под контролем. Все твои разговоры будут записываться. Нам надо, чтобы там прозвучало, почему с тебя требуют деньги. Понятно?
– Ага! – ответила я, но в голове опять был туман, полагаю, от страха.
Непонятно почему, но я волновалась, и даже чересчур. Казалось, что продумано все, но что-то заставляло меня содрогаться от одной мысли, что я опять встречусь с этими уродами. Причем получается, что чуть ли не по собственной воле.
– А может, вместо меня кто-нибудь поедет? – Но даже и без взгляда майора я уже и сама поняла, что сморозила глупость, и пришибленно замолчала.
Здоренко начал рассказывать случаи из своей богатой событиями биографии, но заканчивалось у него всегда как-то не очень хорошо, и он замолчал.
Стрелка на часах неумолимо подползала к десяти: пора было идти, но кто бы знал, как мне этого не хотелось.
Появилась медицинская сестра с моими вещами.
– Ладно, мне пора, – решительно встала я. В конце концов, раньше начнем – раньше кончим.
После того как я оделась, мне нацепили ту самую штуковину, которую принес майор. Проверив ее, мы убедились, что работает все прекрасно. Воротник моего плаща хорошо маскировал маячок.
Спустившись из палаты на улицу, майор подвел меня к одиноко стоящей белой «шестерке».
– Это твое такси, – буркнул он. – На заднем сиденье сумка с деньгами. Купюры все покрыты спецсоставом. Набрали баксов сколько смогли, не волнуйся: сумма похожа. Почти.
Я кивнула и села в «жигуленок».
Водитель сразу же тронул машину с места.
Добраться до нужной улицы не стоило большого труда. Улица Касицина находилась в новом микрорайоне и представляла собой ряд недавно отстроенных домов. Напротив одного из них машина остановилась, и водитель тихо сказал:
– Вам пора.
Стараясь не показывать своего волнения, я не спеша вылезла из машины, повесила на плечо сумку и направилась к арке здания.
Только я к ней подошла, как сзади меня кто-то нагнал. Я оглянулась и узнала Макса.
Приблизившись ко мне, он процедил:
– Деньги привезла?
– Да, – только и смогла ответить я.
– Умница, девочка! Если и дальше будешь себя так вести, может быть, и уйдешь отсюда так же, как и пришла.
Похоже, шутка ему очень понравилась, потому что он довольно гыкнул.
– Пошли, – взяв меня под руку, сказал он.
– Куда пошли? – спросила я, снимая сумку с плеча. – Мы так не договаривались. Я только должна была привезти деньги…
– Пошли, я сказал! Умная слишком. – Макс крепко захватил мою руку и буквально поволок в арку, за которой виднелся проход.
– Поговорить сначала надо, а там посмотрим, – сказал он. – Ты не рыпайся, Сэм держит тебя под прицелом, так что, если жить хочешь, делай вид, что все нормально.
– Куда мы идем? – пыталась я выяснить хоть какие-нибудь ориентиры.
– Куда надо, туда и идем, замолчи! – отрезал Макс.
Мы зашли в арку и повернули к ближайшему подъезду.
Макс вызвал лифт, и мы поднялись на шестой этаж.
Только в лифте Макс взял у меня сумку.
– Надеюсь, что там все-таки деньги? – скверно пошутил он, и я кивнула, подумав, что я тоже надеюсь, что там именно деньги, а не резаная бумага.
Номер квартиры я рассмотреть не успела, да, по-моему, на этой двери его вообще и не было.
Как только лифт раскрылся, дверь нужной нам квартиры распахнулась, и я увидела лицо весьма довольного жизнью молодого человека. Он выглядел просто шикарно и вызывал расположение к себе. На нем было дорого все – от галстука на безупречном костюме от какого-нибудь известного кутюрье до запаха одеколона. На время я даже потеряла бдительность, а зря.
– О! Вот и наша гостья! – как хорошую знакомую встретил он меня. – Проходите, пожалуйста!
Макс втолкнул меня, и только я перешагнула порог квартиры, как сразу же и оказалась в умелых руках Сэма. Меня ощупали всю с ног до головы. То, что последовало за этим, трудно представить даже в самом страшном сне. Убедившись, что оружия у меня нет, меня стали обшаривать более детально. Не могу сказать, что это было очень бесцеремонно, однако большого удовольствия у меня не вызвало. Когда дошли до воротника моего плаща, мой «жучок» тут же был обнаружен.
Меня просто прошиб холодный пот, и я замерла, понимая весь ужас случившегося: я даже не могла элементарно заорать.
Молча передав свою находку встречавшему нас типу, он так же молча удалился.
– Ментов привела, сука, – услышала я шипение около своего уха и зажмурила глаза от страха. – Ты с кем играешь, детка? Да я же тебя уничтожу!
Сильный удар в ухо сбил меня с ног, и я, упав на пол, инстинктивно сгруппировалась, спрятав лицо. Удары сыпались бесперебойно, и на каком-то моменте я отключилась, поняв напоследок, что мне пришел теперь уже самый настоящий конец…
…Очнулась я от ужасного холода. Открыв глаза и попытавшись подняться, я вынуждена была признаться самой себе, что это сделать практически невозможно: тело не просто болело, оно разламывалось на части и разрывалось на отдельные кусочки, по-садистски наслаждаясь своим состоянием. Тихо застонав, я рухнула в исходное положение.
С большим трудом отодвинувшись немного назад, я уперлась в стенку, такую же холодную, как и все вокруг, и, закрыв глаза, пыталась прийти в себя. Судя по жуткому холоду, я находилась в подвале. Только в подвале – чего?
Вряд ли я в подвале той многоэтажки, в которую попала в самом начале этой истории. Значит, меня куда-то вывезли. Но куда? Я вообще не помню, чтобы меня везли. Вспомнив про обнаруженный на мне «маячок», я снова тихо застонала, только уже от бессилия. Спасти меня теперь уже абсолютно некому.
Надо было что-то придумать!
Самое обидное во всей этой ситуации было то, что убивать меня оказалось не за что.
Ну, по крайней мере я сама так считала. У бандитов, наверное, сложилось другое мнение.
Голова уже не кружилась, и мой подвал не шатался в разные стороны. Oсмотревшись по сторонам, я только еще раз убедилась в том, что это действительно подвал, а точнее, какой-то каменный мешок. Лучше бы я уж и не приходила в сознание, потому что меня начало потрясывать от холода. На стенах можно было различить иней. Я пыталась подняться, но меня опять затошнило, и мне надо было опять опуститься на пол, каким бы холодным он ни оказался, но сидеть все-таки лучше в моем состоянии, чем стоять. К тому же сказывались последствия вчерашней поездки. Я начинала было уже впадать в дремоту, считая последние минуты своей жизни, как дверь распахнулась и в подвал кто-то вошел.
– Очухалась, что ли? – пнул этот «кто-то» меня ногой.
Я вздрогнула и открыла глаза.
– Очухалась, – констатировал он факт. – Да ведь я говорил, что бабы – они как кошки, живучие. – И, забросив меня к себе на плечо, как куль, куда-то потащил. Тело ужасно заломило, и я с трудом сдерживалась, чтобы не заорать от боли.
Мы поднимались, и висеть вниз головой было очень неудобно. Наконец-то он меня даже не бросил, а довольно аккуратно положил на что-то мягкое и ушел. Было тепло, и, судя по абсолютной тишине, я была одна.
Интересно, сколько прошло времени с того момента, как я попала в подвал? Мне казалось, что прошла целая вечность.
Яркий свет вдруг ударил по глазам, и я невольно зажмурилась. В комнату зашли несколько человек, и я, слегка привыкнув к свету, села на диване, на котором только что лежала, и оглядела окружающих меня людей.
Макса я узнала сразу и того шикарного мужчину тоже, хотя он совсем не шикарный, раз так избил меня. А третьего я видела впервые, и его лицо мне совсем не понравилось.
– Я смотрю, наша девочка пришла в себя, – проронил «шикарный». Мне почему-то показалось, что он тут является главным. – Теперь-то, полагаю, ты будешь вести себя хорошо?
Я только кивнула, а он продолжал:
– Спасaть тебя некому, так что расслабься и давай нормально поговорим.
Я с этим тоже была согласна и тоже молча кивнула.
– Отлично, от твоих ответов зависит, как долго ты пробудешь нашей гостьей.
Я чуть не вскрикнула от одной только мысли, что меня отпустят, но вовремя успела сообразить, что это скорей всего блеф, чтобы что-то из меня выудить. Правда, мне самой очень интересно, что же из меня можно выудить.
– Кстати, – представился «шикарный», – меня зовут Влад, а тебя, я так понимаю, Оля.
Я снова, уже, наверное, в сотый раз, кивнула.
– Ну что, – вздохнул он, – рассказывай.
Макс подал мне открытую бутылку минералки.
– А что рассказывать?
– Все рассказывай. Кто из вас додумался меня кинуть? И где прячется твой дружок?
Голова опять закружилась, но теперь уже от работы мысли. Я судорожно пыталась проанализировать последние события и сделать хоть какой-то вывод. Но в кучу ничего не собиралось. Особенно не вписывался последний обстрел и привоз меня сюда. Ничего не придумав за несколько минут молчания, я решила рассказать все, что знала, честно и по порядку. Терять мне уже было нечего.
Придя к такому выводу, я начала говорить. Начала с того, как пропала Маринка и как она обнаружила труп профессора. Потом я рассказала обо всех наездах на меня, об Игоре, который залез в мою машину и предлагал деньги, чтобы я их кому-то отдала. О том, что я так и не поняла, чего от меня хотели. О Саше, который просил прикрытия, и наконец о том, как меня обстреляли. Я рассказывала торопливо, то опережая события, то возвращаясь к ним снова. Я пыталась убедить их в том, что ничего не понимаю в их делах и оказалась тут совсем случайно.
– Ага, – вставил вдруг Макс, – и ментов тоже случайно привела?
– Нет, ментов не случайно. Откуда, позвольте узнать, у меня могут быть такие деньги?
Когда я закончила, в комнате повисла просто гробовая тишина.
– Короче, – начал Влад, и его голос мне показался ужасным, – ты много тут чего интересного наговорила, но на то ты и журналистка. Пожалуй, кроме как материала для твоей вшивой газетенки, ты ничего разумного не наговорила. Неужели подумала, что я поверю во все эти твои бредни? Ты что, за дурака меня держишь? – вдруг заорал он, вскакивая со своего кресла.
Я решила, что меня сейчас опять начнут бить, и, вжав голову в плечи, зажмурилась. Удара, правда, почему-то не последовало.
– Не напрягайся, – услышала я голос Влада и открыла глаза.
Он уже стоял у двери.
– Тут с тобой и без меня разберутся, а потом доложат. Готовься сочинять новые версии.
– Ну скажите тогда наконец, какова ваша версия? – пролепетала я, и Влад, снова усмехнувшись, произнес:
– Журналисты, наверное, все такие любопытные. Хорошо, деточка. Я расскажу, чтоб хоть умерла у нас спокойно, а может, и умирать не придется: все вспомнишь и расскажешь уже не свои байки… Короче, у меня есть фирма оргтехники. Недавно со мной связался известный тебе Саша. Я его и раньше знал, они с братцем работали в таможне и здорово мне помогали по своим каналам… Ну, короче, звонит Сашка и предлагает продать мне партию компьютеров на очень выгодных для меня условиях. В таможне, мол, появилась какая-то левая партия конфискантов. В общем, обычное дело. Мы приехали, встретились. Через Игоря все бумажки оформили, отдали бабки, ждем. А потом Сашок отошел вроде на секунду и – все, пропал, как в воду канул! Туда-сюда, но нам и говорят, что и Сашка, и Игорь уже не работают в таможне, выгнали их на хер. Ну а мы-то об этом не знали! Короче, выследили одного и для острастки грохнули, а оказалось, что накладочка вышла. Грохнули дедка, царство ему небесное, – перекрестился Влад. – Видит бог, не хотели. А тут ты очень интенсивно крутишься вокруг этого дела: Саша – к тебе, Игорек тоже к тебе… То ты Сашку от наших ребят отбиваешь, то к Надьке бегаешь за беседами… То брательник Надькин к тебе в гости чуть ли не каждый день летает. Ясно, что все вы одна семейка… Так что незачем тебе стесняться: ты сама в этом деле по уши, и не верю я, что ты ни при чем. Не хочешь по-хорошему говорить, где бабки, скажешь по-плохому.
Слова Влада были прерваны каким-то внезапным шумом, раздавшимся за дверью.
Влад обернулся, дверь тут же распахнулась, и в помещение ввалились омоновцы в масках и с короткоствольными автоматами наперерез.
Кто-то из бандитов, не разобравшись в ситуации, дернулся за пистолетом, раздалась очередь, на меня сверху, как мешок, упал Макс.
Все остальное я слышала как сквозь вату.
Крики: «все на пол!», «всем бояться!» и «больно! не надо!» слились для меня в один вой.
Потом все внезапно стихло, и, боясь пошевелиться, я все ждала, когда же догадаются с меня убрать убитого бандита, и даже не старалась подать никакого сигнала: а кто ж их знает, поймут еще как-то неправильно!
Наконец-то Макса сдернули с меня, и я, подняв голову, увидела довольную физиономию майора Здоренко.
– Бойкова! – проорал он. – Ты, я вижу, начала выполнять мои советы! Только не под того мужика залезла, он уже жмурик!
Я хотела сразу же послать товарища майора в короткое эротическое путешествие, открыла рот, но, почему-то ничего не сказав, заплакала.