Володька встретил меня, вооруженный ножом, которым он строгал какой-то салат. В этот самый момент я и вспомнила про изысканный ужин, обещанный мною Валерке.

– Ирина, ну наконец-то! – Володька бросил ножик на стол, вытер руки о краешек полотенца и принял меня в свои объятия. – А то я уж здесь извелся весь! Ну, как все прошло? Это тебя столько времени Кошелев нравоучил? Я, между прочим, звонил на студию, мне сказали, что ты уехала, – проговорил он обиженно. – Ты снова во что-то впуталась?

– Нет, – покачала я головой, – готовлю очередную передачу! Истинный крест. – Я даже перекрестилась для пущей убедительности. В общем-то, это была чистая правда. В конце концов, должно же было мое «независимое расследование» однажды выйти в эфир!

Я полезла в бар за бутылкой коньяка, припрятанного там на всякий пожарный случай, и заодно включила свой музыкальный центр. Ничто не успокаивало меня так, как классическая музыка.

– Ирина, у тебя, наверное, был очень трудный день, – констатировал Володенька и ретировался на кухню, лишь бы только не слышать моего Паваротти. Обидно, конечно. Но ничего, мы и не такое переживали!

– Володя! – позвала я его.

Из кухонной двери вынырнула черноволосая голова.

– Чего изволите? – шутливо осведомился мой благоверный.

– Мы сегодня с Гурьевым ужинаем, – предупредила я, делая звук потише.

– Вот не было печали! – усмехнулся Лебедев. – А у нас, между прочим, копченая колбаса закончилась!

– Ничего, – ответила я, – он и вареной перебьется!

– Чего это ты сегодня такая грозная? – удивился Володя.

– Никакая я не грозная, – возразила я. – Обыкновенная!

Переодевшись, я присоединилась к своему удивительному мужу на кухне, лишний раз убедившись, что в замужестве мне несказанно повезло.

Гурьев себя ждать не заставил, подозревал-таки, что его на кухне мой коньяк дожидается.

Валерка ворвался в квартиру, как всегда, в прекрасном расположении духа. На первый взгляд мои неприятности его будто вовсе не волновали. Но через несколько минут мне пришлось убедиться в обратном.

– Рокотов – стоящий адвокат! – заявил он почти с порога. – И я бы, Ирина, на твоем месте, не лез в это дело. Игорь и без тебя управится!

– Слышишь, Ириша? – робко подал голос Володька.

– Ну да, стоящий, – кивнула я. – Только очень неразговорчивый!

– Не обижайся, – проговорил Валерка, уплетая за обе щеки «изысканную» вареную колбасу, – просто… ну, как бы это сказать, Игорь не очень-то доверяет женщинам!

– Женоненавистник, – констатировала я.

– Ну, и язык у тебя, Ирина! – усмехнулся Гурьев.

– А он тебе не открыл великую тайну? – спросила я. – Где можно найти охранника, дежурившего в «Парадизе» в четверг?

– Открыл, – признался Валерка. – У меня даже его координаты имеются.

– Поделиться не хочешь? – спросила я, наливая ему коньяк.

– Майоров Денис Георгиевич, – проговорил Гурьев торжественно. – Проживает по адресу: Вишневая, дом 18, квартира 5. Кстати, мне достоверно известно, что Платонов его уже допрашивал.

– Нисколько не сомневаюсь. – Я положила Валере в тарелку новую порцию салата. – А твоему «стоящему» Рокотову известно, что покойная Анна Степнова требовала у Аллы восстановить ее в правах совладелицы?

– Да, – Гурьев кивнул, – Малахова призналась ему, что документы на владение клубом так и не были оформлены до конца! А тебе-то это откуда стало известно?

– Сорока на хвосте принесла. – Я сделала попытку заинтриговать нашего криминального репортера.

– Гоффман поди проболтался, – усмехнулся Гурьев. – Ходят слухи, что Герман Генрихович – человек очень разговорчивый!

– Между прочим, – заметила я, – он не слишком-то лестного мнения о Рокотове…

– А Рокотов не слишком лестного мнения о Гоффмане, – парировал Гурьев.

– Он его подозревает? – воодушевилась я.

– Он всех подозревает, – усмехнулся Валерка. – А ты-то кого подозреваешь? – осведомился он.

– Гоффман вполне мог устроить это убийство, чтобы свалить все на жену и прибрать к рукам ее бизнес, – размышляла я вслух. – С дочерью Алла Владимировна тоже не ладила, но эта версия все равно мне кажется наименее вероятной…

– А тебе не кажется, что враги могли быть у Анны, а Малахова оказалась замешанной в этом деле совершенно случайно? – предположил Валера.

– Об этом я, конечно, подумала, – ответила я, – но как же тогда быть с телефонным звонком в эфире? Этот человек должен был знать, что Анна мертва, а солярий под замком, и ключи имелись только в единственном экземпляре… Кстати, это тоже как-то одно с другим не вяжется! Либо ключи еще у кого-то имелись, либо этот человек знал, что Алла Владимировна задумала совершить убийство, спланировала его и осуществила свой план.

– Ну, – промямлил Валерка, разомлевший от коньяка, – существует и другой вариант…

– Какой же? – искренне поинтересовался Володя.

– Звонивший как раз и убил Анну Степнову, – глубокомысленно изрек репортер «Криминальной хроники».

– Ну, тогда в любом случае в его распоряжении должны были быть ключи от солярия! – заявила я. – Игорь Викторович ничего об этом не говорил? Возможно, Малахова сказала ему, что у кого-то имелся еще один экземпляр ключей?

Валера Гурьев покачал головой:

– Алла Владимировна уверенно заявила Рокотову, что ключей больше ни у кого не было!

– Тогда получается замкнутый круг, – растерянно пробормотала я.

– Ириша, что ты собираешься делать? – осведомился Володька, складывая в раковину горку немытой посуды.

– Во-первых, – ответила я, – искать этого таинственного звонившего, а во-вторых – орудие преступления! Если убила не Алла, убийца мог унести его с собой…

Говоря откровенно, я абсолютно не представляла, как это можно сделать. Но об этом моему горячо любимому супругу знать было совершенно не обязательно.

– Рокотов рассуждает примерно так же, – заметил Гурьев, осоловевший от жары и армянского коньяка.

– А он не сказал тебе случайно, что там установило следствие? – поинтересовалась я. – Чем Анну стукнули по голове?

– Не сказал.

– Жаль, – вздохнув, протянула я.

– Зато Платонов сказал, – хихикнул Гурьев. – Чем-то вроде гантели…

Все-таки я завидовала Валерке: до чего же легко доставалась ему нужная информация! Меня ни в коем разе нельзя было назвать необщительным человеком – работа обязывала любимая, – но с Гурьевым не сравнить! Далеко… Как в той поговорке про Китай!

– Значит, будем искать гантелю, – уверенно заявила я и принялась помогать Володьке убирать со стола.

– И где ты ее собираешься искать? – осведомился Гурьев, с интересом рассматривая меня своими пристальными блестящими глазками.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Сначала мне хотелось бы встретиться с этим Майоровым. А вот если бы ты… – Тут мне пришла идея пойти на маленькую хитрость. – …да нет, – я безнадежно махнула рукой, – ты все равно не сможешь!

– Чего это я не смогу? – подозрительно осведомился Валерка.

– Об этом и разговаривать-то смысла нет, – заявила я.

Этого моего заявления Гурьев и вовсе вынести не мог.

– Да говори же ты, не томи, – заерзал он на маленьком стуле. Валерка прямо-таки умирал от любопытства. Володя застыл на месте с полотенцем в руках, ожидая с нетерпением, чем же наконец все это закончится. Он чувствовал, я что-то задумала, но молчал, чтобы невзначай не испортить мою игру.

– Да нет… не в твоих силах устроить мне встречу с Рокотовым, – притворно вздохнула я.

– Почему это не в моих силах? – Гурьев непонимающе уставился на меня. – Очень даже в моих, – пожал он плечами.

– Да я поспорить готова, что он со мной встретиться все равно не согласится! – воскликнула я.

– На что спорим? – уперся Гурьев.

– На бутылку шампанского, – сказала я первое, что пришло мне в голову.

– Согласен! – азартно воскликнул Гурьев. – По рукам!

– Ну и дела! – простонал Володька, разбив наши руки.

* * *

Утром меня вновь разбудил телефонный звонок нашего режиссера: Галина Сергеевна хотела узнать, заеду ли я на студию обсудить с ней сценарный план на следующую пятницу. Обычно по воскресеньям я копалась в своих заметках и выбирала претендентку на роль главной героини очередного «Женского счастья». Но в связи со сложившимися обстоятельствами Моршакова не была уверена в том, что в этот день я появлюсь на телестудии как обычно: меня могли занимать какие-нибудь иные безотлагательные дела, напрямую связанные с расследованием. Ей же не терпелось услышать рассказ о том, что мне к этому времени удалось разузнать о загадочном убийстве в «Парадизе». Я считала, что она непременно выскажет и свою версию случившегося…

– Давайте встретимся в десять, – предложила я, взглянув на часы. Стрелки на циферблате показывали половину девятого. Я полагала, что как раз успею на телецентр к десяти. Тем более что Галина Сергеевна все время опаздывала.

– Очень хорошо! – обрадовалась Моршакова. – Ирочка, ты что-нибудь раскопала? – полюбопытствовала она. – Признайся мне по секрету!

– Как приеду, все расскажу! – пообещала я.

– Ты стала такая скрытная, – вздохнув, посетовала режиссер и повесила трубку.

На постели зашевелился Володька.

– Ну, кто там еще? – пробурчал он спросонья.

– По работе, – коротко объяснила я.

– Ни днем, ни ночью покоя нет! – ворчливо заметил муж.

– Во-первых, с добрым утром! – Я нежно чмокнула его в щечку.

– А во-вторых? – игриво спросил мой благоверный.

– А во-вторых, я немедленно еду на студию! – заявила я и направилась в ванную.

– Могла бы что-нибудь и пооригинальнее придумать, – донеслось мне вслед.

* * *

На втором этаже я столкнулась с Лерой, которая стояла у двадцать четвертой комнаты и пыталась справиться с заевшим замком.

– Привет! – поздоровалась я. – Какими судьбами?

Лера Казаринова обернулась.

– Ирина! – широко улыбнулась она, отчего ее миленькая мордашка стала еще привлекательней. – Галина Сергеевна…

– Ну конечно же! Как я сразу не догадалась?! – воскликнула я.

– Аврал! – развела руками Лера. – С вами-то все в порядке? – Она подозрительно покосилась в мою сторону.

– Абсолютно! – заверила я.

Замок наконец поддался, и Лера Казаринова повернула ключ в замочной скважине.

– Девчонки, здорово! – поглаживая бороду, за нашими спинами возник зевающий Павлик Старовойтов. И это с его-то ленью? Да в воскресенье?!

– Привет! – удивленно кивнула я. Мне пришлось признать, что Галина Сергеевна провела действительно большую подготовительную работу. Вся команда в сборе, не считая самой Галины Сергеевны…

Не успел Павел войти, как сразу расположился в полюбившемся ему кресле. Лера стрельнула в него глазами, но оператор то ли сделал вид, то ли в самом деле не заметил ее грозного взгляда. Он отвернулся к стене и прикрыл тяжелые веки, словно Вий.

– Павел, ты неисправим! – простонала Лера и отправилась, как обычно, замачивать свои сухофрукты.

Только в этот момент в студии появилась Галина Сергеевна в обворожительном светло-сером костюме и очень изящных лаковых лодочках.

– Как дела? – с порога взволнованно спросила она.

Павел неожиданно приоткрыл глаза и серьезно осведомился:

– Ирина, это правда, что «Женское счастье» грозят закрыть?

– Вранье, – категорично ответила я.

– Ирина Анатольевна! Рассказывайте! – потребовала Лера Казаринова. – Малахова в самом деле убила свою подругу?

Я пожала плечами:

– Полагаю – нет!

– Я так и думала! – воскликнула Галина Сергеевна, усаживаясь за стол. – Все же ясно как белый день!

– Вы о чем? – поморщился Старовойтов. Он растерянно озирался по сторонам в поисках кого-нибудь, кто смог бы ему объяснить, о чем говорила Галина Сергеевна. Сей тяжкий труд на себя, как всегда, взвалила Лера. Я же, после ее комментариев, позволила себе рассказать присутствующим все то, что мне удалось узнать в субботу.

– Я уверен, что это – Гоффман! – заявил Павел. – Ему это выгодно во всех отношениях!

– А что там за история с аварией? – робко спросила Лера, разливая по чашкам чай.

– Мне бы тоже хотелось это выяснить, – призналась я, пододвигая к себе огненно горячую чашку с крутым кипятком. Лера у нас не признавала компромиссов. Уж если чай – так, значит, в нем вам не составит особенного труда свариться! И заварка что надо! Правда, сама она его не пила: заваривала себе какие-то особенные целебные травки согласно тибетской медицине!

В этот момент зазвонил телефон. Я удивленно подняла трубку, гадая, кто бы это мог быть, в воскресенье?..

– Ирина Лебедева, ведущая программы «Женское счастье», – ответила я автоматически.

– Ирина Анатольевна, здравствуйте. – Голос звонившей дамы взволнованно дрожал. И тем не менее мне удалось-таки расслышать в нем какие-то знакомые нотки.

– Елена Николаевна? – переспросила я не слишком уверенно.

– Узнали! – подтвердила она и всхлипнула.

– Что произошло? – встревожилась я. Сам по себе ее звонок был довольно странным явлением, принимая во внимание, каким образом мы с ней расстались. К тому же я не помнила, чтобы давала Крыловой свой телефон. Скорее всего она получила его от Аллы Владимировны еще до программы, но необходимость в звонке назрела только сейчас!

– Гоффман выгнал меня из клуба! – снова всхлипнула бывшая заместительница менеджера «Парадиза». – Черт меня дернул распустить язык и рассказать вам про его связь с Лидией!

– Я вам искренне сочувствую, – сказала я, – но…

– Да, – горько усмехнулась Елена Николаевна, – вам теперь, конечно, на меня наплевать!

– Чем я вам могу помочь? – поинтересовалась я. Мне ее действительно было жаль, но я, увы, не имела слишком большого влияния на Германа Генриховича.

– Ничем не можете, – печально проговорила Елена Николаевна.

– Но тогда…

– Это я вам могу помочь, – заинтриговала она меня.

– Очень интересно! С чего бы это? – не слишком дружелюбно вырвалось у меня.

– Мне больше нечего терять, – ответила Елена Николаевна. – Приезжайте в «Парадиз» сейчас же, – попросила она. – Я как раз собираю вещи. Думаю, мы успеем перекинуться парой слов! – Я услышала, как моя собеседница усмехнулась на другом конце провода. – Мне есть что вам рассказать, – многообещающе проворковала она. – Кстати, можете прихватить с собой и оператора, – добавила Елена Николаевна. – Возьмете у меня небольшое интервью, – сказала она, и в трубке тотчас раздались короткие гудки.

– Ничего не понимаю. – Я пожала плечами и положила телефонную трубку на место.

– Кто звонил? – осведомился Павлик, перекинув ногу на ногу в начищенных до блеска ботинках. Что ни говори, но даже его легендарная лень не мешала ему следить за своим внешним видом. Он слыл на телецентре почти что за донжуана.

– Елена Николаевна Крылова, – растерянно проговорила я, сделала глоток Лериного кипятка и обожгла себе язык.

– Ирина Анатольевна, что с вами? – изумленно осведомилась Казаринова. – Не выспались?

Мне захотелось сказать ей пару ласковых слов, но я все-таки удержалась.

– Лера! – велела я ей. – Срочно организуй машину! И обязательно с Шиловым! Из-под земли мне его достань!

– А что стряслось-то? – Галина Сергеевна удивленно округлила глаза.

– Мне кажется, Крылова решила разоткровенничаться! Павлик! – Я посмотрела на нашего оператора. – Ты мне тоже можешь понадобиться, так что просыпайся! И не забудь с собой сумку с аппаратурой прихватить!

– До чего же ты, Ирина, хороша, когда командуешь! – Павел игриво блеснул глазами. Лера бросила на него ревнивый взгляд: кажется, между ними было что-то вроде вялотекущего романа. По крайней мере, со стороны Павлика. Какие виды на него имела Лера, знала только она сама…

– Я мигом, – сказала наша помреж и бросилась на поиски Шилова вместе с его машиной.

– Я тоже поеду с вами, – тоном, не терпящим возражений, заявила Галина Сергеевна.

* * *

В фитнесс-клубе и в воскресенье толпился народ. Я поздоровалась с охранником и показала ему свое удостоверение. Он кивнул в ответ, и мы беспрепятственно проникли в «Парадиз», или в «Рай», как его именовали в народе. Скорее всего за умеренные для Тарасова цены.

В этот раз к Гоффману я заходить не стала, а направилась прямиком к кабинету его бывшей сотрудницы, пострадавшей за правду. Клубный персонал провожал нашу компанию молчаливыми подозрительными взглядами. Весть об аресте Аллы Владимировны, похоже, уже распространилась, а о том, что участвовала в нашей программе, было известно почти что всем.

Я постучала в дверь:

– Елена Николаевна, это Ирина! Откройте!

Костя Шилов сопровождал меня и в этот раз: Лера его практически из-под душа вытащила. Поэтому он вновь стоял за моей спиной, как верный рыцарю оруженосец!

Из кабинета почему-то никто не отзывался. Я чуть сильнее надавила на дверь, и она слегка приоткрылась, представив нашим глазам странное зрелище.

Елена Николаевна полулежала на диване, ее красивый рот был удивленно приоткрыт, одна нога – как-то неестественно закинута, другая – свешивалась с сиденья.

– Ирина, не надо туда тебе, – глухо произнес Костя Шилов и попытался отстранить меня, но я решительно шагнула в открытую дверь. Не успев войти, я заметила, что возле дивана валяется пузырек из-под каких-то таблеток.

– Отравилась! – ахнул кто-то у меня за спиной.

– Нет, – возразил мужской голос кого-то из сотрудников. – Это Гоффман ее довел. У нее было больное сердце…

– Кошмар! – Галина Сергеевна всплеснула руками. Я заметила, как побледнело ее лицо. По-моему, она сама была не рада, что отправилась с нами. Лера рылась в кожаной сумке в поисках валерьянки. – Почетная обязанность приводить нашего режиссера в чувство всегда лежала на ней.

– Кто-нибудь догадался вызвать «Скорую помощь»? – осведомился Костя.

– Сейчас вызову! – откликнулся кто-то из собравшихся. – Анжелику Александровну надо позвать!

– Что еще за Анжелика Александровна? – Я вопросительно озиралась по сторонам.

– Наш штатный доктор, – со вздохом выговорил Герман Генрихович, неожиданно возникший у меня за спиной. Он с тоской взирал на все, что происходило в кабинете. Шум голосов при его появлении стих. – Анжелика Александровна Кемп, – добавил Гоффман.

Не прошло и минуты, как в кабинет вошла интересная женщина в белом халате, с короткими светло-русыми волосами.

– Что случилось?.. – спросила доктор и осеклась. – Боже мой! – ужаснулась она.

Спустя некоторое время приехала «Скорая», тело Елены Александровны вынесли на носилках из клуба и увезли. Пузырек с оставшимися таблетками тоже забрал с собой один из приехавших докторов.

– На экспертизу, – важно ответил он Гоффману, который тихо его о чем-то спросил. – Болела она или не болела… – Доктор развел руками. – Положено! Причину смерти так сразу и не определишь… Родственники-то у нее есть?

Герман Генрихович покачал головой.

– Елена Николаевна была женщиной одинокой и вела довольно замкнутый образ жизни, – мрачно промолвил он.

– Вскрытие теперь будут делать, – прошептала какая-то девушка за моей спиной в спортивном купальнике и наброшенной на голые плечи мужской рубашке. – В морг повезли…

– Анжелика Александровна, можно вас? – окликнула я женщину в белом халате. Врач обернулась и непонимающе уставилась на меня.

– В чем дело? – спросила она не слишком-то дружелюбно. – Вы?.. – Женщина прищурилась. С трудом, но она все-таки узнала меня. – Ирина Лебедева? Простите мне мою близорукость! – Анжелика Александровна улыбнулась. Я мысленно отметила, что улыбка ей очень шла. – Мне ваша программа нравится, – серьезно проговорила Анжелика Александровна, – она мне не кажется приторно-сладкой…

– Спасибо за комплимент, – поблагодарила я, наблюдая, как Павлик, Лера и Галина Сергеевна скрылись за поворотом у лестницы. Я отправила их по домам, так что со мной остался только Костя Шилов, проигнорировав все мои протесты. Однако я все-таки заставила его дожидаться меня в машине. – Мы можем с вами поговорить? – осведомилась я.

– Ну, разумеется, – кивнула Анжелика Александровна. – Пойдемте в мой кабинет, – предложила она. – Милости прошу, – доктор открыла дверь и пригласила войти. – Присаживайтесь, – она кивнула на черный кожаный стул.

– Благодарю!

– Итак, – Анжелика Александровна уселась напротив меня, закурила, чиркнув изящной зажигалкой, – что у вас ко мне? – осведомилась она. Взгляд серо-голубых глаз в обрамлении длинных ресниц, накрашенных светло-голубой тушью, у нее был немигающий. Мне даже сделалось немного жутко: такие зрачки пристало бы иметь скорее патологоанатому, чем штатному врачу фитнесс-клуба «Парадиз», прозванному в народе «Раем». – Почему вы так на меня смотрите? – поинтересовалась доктор, выпустив струю дыма в потолок. – Что-то не так?

– Нет, что вы. – Я покачала головой. – Просто… – Я задумалась, чем бы объяснить свое состояние. – Мне слегка нездоровится, – нашлась я наконец.

– Давление? – удивилась Анжелика Александровна. – Или?.. Возможно, вам необходимо обследование? Померить давление? – Она потянулась к тонометру.

– Нет, нет, – запротестовала я. – Не выспалась, наверное.

– За здоровьем надо следить, – назидательно проговорила доктор. – Вот у Крыловой было больное сердце, – заметила она, стряхнув с сигареты горстку серого пепла. – Видите, к чему это привело? – Анжелика Александровна пододвинула к себе пепельницу.

«Кто бы говорил», – невольно подумалось мне.

– Она действительно серьезно болела? – поинтересовалась я, разглядывая кабинет.

– Выходит, что – да, – задумчиво проговорила врач, все так же немигающе глядя мне прямо в глаза.

– Она наблюдалась у вас? – поинтересовалась я.

– Нет, но… – Женщина потерла виски. – А почему вас это интересует? – вдруг спохватилась она. – Вы собираетесь снять продолжение прошлой программы? – В ее голосе невольно прозвучала ирония.

– Возможно, – кивнула я, прикинувшись самой наивностью.

– Я всегда считала, что у Елены невроз, – пожала плечами доктор, – кардионевроз, – уточнила Анжелика Александровна. – Но она иногда принимала валидол и другие легкие препараты…

– Рядом с ней нашли пузырек из-под валидола?

– Кажется, да, – ответила Анжелика Александровна.

– Так, значит, с ней не мог случиться инфаркт? – заключила я.

– Не знаю, – пожала плечами доктор. – Сам по себе такой риск не исключен! Елена давно не делала электрокардиограмму, а в ее возрасте, при наличии определенного гормонального фона… Впрочем, вам ни к чему особенно вникать в эти медицинские тонкости!

Мне не оставалось ничего другого, как согласиться.

– Как вы считаете, – спросила я, – Малахова могла бы убить свою подругу?

Анжелика Александровна перестала улыбаться, а ее глаза в это мгновение показались мне особенно зловещими. Я попробовала умерить свои фантазии, поскольку, вопреки тому, что слыла творческой личностью, считала себя вполне разумным человеком.

– Не знаю. – Анжелика Александровна пожала плечами. – Думаю, что вполне! – Она поправила слегка съехавший с плеча новенький импортный фонендоскоп.

В этот момент я определенно поняла, что доктор Кемп, мягко говоря, недолюбливает Малахову. И мне оставалось лишь выяснить причину этой нескрываемой неприязни, и поинтересовалась:

– Что она вам сделала?

– Ничего, – широко улыбнулась Анжелика Александровна.

* * *

Выходя из кабинета врача, я столкнулась с тем молодым человеком, который первым при мне сказал о том, что у Крыловой было больное сердце. Это был высокий, атлетически сложенный мужчина с выразительными глазами и крупными, правильными чертами лица, который чем-то напомнил мне Костю Шилова. Он был в спортивном костюме, из чего я заключила, что, скорее всего, это тренер. К тому же молодой человек был в курсе того, что заместитель менеджера по кадрам была больна, поэтому-то, наверное, я и не приняла его за обычного посетителя.

– Ирина Анатольевна! – Молодой человек первым обратился ко мне. – Я вас сразу узнал! – обрадовался он. – Вы на нашем телевидении какую-то женскую программу ведете?

– Да, – подтвердила я, возгордясь, что даже такие сильные мужчины тоже смотрят мою программу. Значит, есть им все-таки дело до нашего, женского, счастья! Или он только с Малаховой передачу смотрел? Я мысленно заключила, что, скорее всего, это так, но тем не менее не стала расстраиваться. В конце концов, мне было на руку, что этот атлет со мной заговорил первым. – Вы не могли бы уделить мне пару минут? – проворковала я.

– Конечно! – бодро кивнул молодой человек.

– Откуда вам известно, что у Крыловой было больное сердце? – Мне почему-то не верилось в ее естественную смерть. Тем более что она должна была поведать мне что-то исключительно важное! Даже оператора привезти с собой попросила… Самоубийство как версию я тоже сразу отвергла. Но что же тогда? Неужели Крылову отравили? Но как? И кто? В любом случае я не сомневалась, что ее смерть как-то связана с убийством в солярии. А может быть, и в самом деле сердце не выдержало? Чем черт не шутит?..

– А она всегда на него жаловалась, – ответил молодой человек. – И сегодня тоже за левый бок все хваталась, даже за водой меня посылала, – добавил он. – А что?

– Да так, – замялась я.

– Неужели вы думаете, что ее того… Как Анну? – удивился тренер. – Не может быть! – изумленно воскликнул он.

– Вы были знакомы с покойной? – осведомилась я.

– А разве вы криминальную хронику ведете? – усмехнулся молодой человек. – Я-то думал, что ваша программа называется «Женское счастье»!

– Одно другому не мешает, – парировала я. – Кстати, мы с вами тут несколько минут уже беседуем, а вы мне так до сих пор и не представились!

– Андрей Нефедов, – отрекомендовался парень, – инструктор по силовым тренировкам с фитболами, – широко улыбнулся он.

– А что такое фитболы? – Я удивленно округлила глаза.

– Очень большие мячи, – ответил он.

В эту минуту распахнулась дверь врачебного кабинета.

– Вы еще здесь? – удивилась доктор. – Андрей? – Она смерила нас пристальным, изучающим взглядом. Я заметила, что тушь под правым глазом у нее слегка расплылась. – А я думала, что тебя уволили…

– Устаревшая информация, – лаконично ответил Нефедов.

– Интересно, а где твои часы? – осведомилась Анжелика Александровна. – Ты же никогда с ними не расставался?

– Потерял! – Инструктор по силовым тренировкам с фитболами безнадежно махнул рукой.

– А часы-то дорогие были? – спросила я.

– Ага, – опечаленно кивнул Нефедов.