Как ни странно, но мне удалось вернуться к себе до прихода горячо любимого мужа. Пришлось немного подсуетиться на кухне и нажарить его обожаемой картошки. Потом я открыла баночку маринованных грибочков, присланных теткой из Лысых Гор, сварила в турке черный горячий кофе и…

В двери щелкнул замок.

– Ирина! – Володька буквально остолбенел. – Глазам своим не верю! – взирал он на меня, словно на новоявленное чудо. – А что, – опасливо осведомился Лебедев, – твое расследование уже закончилось?

– Нет. – Я покачала головой и протянула ему сухое полотенце, чтобы он вытер насквозь промокшую голову.

С темных волос ему на лоб стекали капли дождя. – Ты пока обедай, – проворковала я, – а я тем временем Гурьеву позвоню!

– Ну, так-то лучше! – рассмеялся Володька. – А то я подумал, что ты у меня заболела!

Я набрала знакомые шесть цифр, и Валерка подошел к телефону на удивление быстро.

– Алло, – пробасил он в трубку. Я всегда удивлялась, как у такого худощавого и юркого человека может быть такой низкий голос.

– Привет! – поздоровалась я.

– Ирка? Ты, что ли? – Гурьев ничуть не удивился. – Какие новости? – осведомился он.

– Секрет фирмы, – заинтриговала я его. – Но у меня к тебе просьба, – сказала я после небольшой паузы.

– И какая же? – поинтересовался Гурьев. – Не иначе опять насчет Рокотова? – пробурчал он себе под нос. – Сказал же, как только, так сразу!

– Мало, видно, вы с ним водки выпили в году… – усмехнулась я.

– Не ерничай! – перебил меня Гурьев. – А то будешь ждать очередной встречи со своим Рокотовым до второго пришествия!

– Ну, ладно, ладно, – проговорила я примирительно. – Тебе вообще о нем что-нибудь известно?

– Ну-у-у, – протянул Валерка, – не знаю, что и сказать…

– Говори как есть! – встревожилась я за Аллу Владимировну, царапая длинным ногтем телефонную трубку.

– Ни в чем криминальном официально замечен не был, – задумчиво произнес Гурьев, – но слухи ходили разные…

– Очень интересно, – проговорила я, – а если конкретнее?

– Попозже, – пообещал Валерка и едва не повесил трубку.

– Подожди, подожди, – попросила я. – У меня к тебе дело: тут у одного моего хорошего знакомого машину угнали.

– Ух ты, – присвистнул Валерка. – Я бы на его месте повесился, – почти что серьезно добавил он. – И что ты от меня хочешь?

– Ну, чтобы ты узнал что-нибудь по своим каналам! – Я наконец прекратила царапать трубку.

– Ты думаешь, что я волшебник?! – усмехнулся Валерка.

– Но ты же еще на прошлой неделе делал на эту тему репортаж! – укоризненно проговорила я.

– А машину на какой неделе украли? – вкрадчиво поинтересовался Гурьев.

– На этой, – вздохнула я. – Ну, Валерочка, ну пожалуйста, – проговорила я умоляюще.

– Ладно, – сдался Валерка, у которого в принципе было мягкое сердце. В тот раз оно, кажется, уже растаяло…

Я перевела взгляд на кухню. Володька доел картошку, похрустывая грибочками. Кофе из турки он и сам был в состоянии себе налить, что он и сделал, когда убрал тарелку в раковину. Я заметила, что муж машинально прислушивается к нашему разговору.

– Эй, ты куда пропала?! – воскликнул Гурьев. – Я сейчас, между прочим, на место преступления выезжаю, – заметил он.

– Никуда я не пропала, – со вздохом отозвалась я в трубку.

Мне невольно подумалась, что во главу угла я все же ставлю работу, но страдает моя личная жизнь. Нет, муж мне претензий, в общем-то, не высказывает. Но как всякой женщине мне хотелось в отношениях побольше романтики. Однако чем глубже я погружалась в чужое «женское счастье», тем больше ценила свое! У Володеньки были такие милые ямки на щеках и так мило играли, когда он улыбался.

– Марка, цвет, номера? – требовал Гурьев в трубку. – Фамилия владельца?

– Что? Что? – переспросила я. – До меня только сейчас дошло, что я так и не выяснила до сих пор этих подробностей у Дениса. Новость о сыне Анны Степновой затмила все остальное.

– Ирина, – терпеливо проговорил Валера Гурьев, – ты что, сама уже забыла, о чем меня спрашиваешь?

– Нет, – покачала я головой. – Только, понимаешь, я ничего этого не знаю…

– Чего не знаешь? – начал распаляться Гурьев. – Ты что, держишь меня за полного идиота?

– Да нет же, – попыталась я объяснить, – просто столько сегодня всего произошло, что это вылетело у меня из головы! – Вот я-то сейчас и в самом деле чувствовала себя круглой идиоткой. Надо же так опростоволоситься!

– А фамилию владельца ты хотя бы запомнила?

– Запомнила! – воскликнула я и выпалила обрадованно: – Майоров!

– Это который Денис Георгиевич? – неожиданно поинтересовался Гурьев.

– Денис Георгиевич, – ошеломленно подтвердила я. – А ты откуда об этом знаешь?

– Сорока на хвосте принесла, – хихикнул Гурьев, – он только сегодня заявку в милиции оставил, при мне, между прочим… Запомнилось почему-то!

– И что же у него за машина? – скучая, осведомилась я. Стемнело, и в окошко одиноко светил яркий луч фонаря. Я жмурилась, будто от солнца.

– «Жигули», – ответил Гурьев, – «шестерка», белая… Вот только номерных знаков я не запомнил.

– Что? Что? – воскликнула я так громко, что мой благоверный высунулся из кухни. Понял, что ничего не случилось и отправился в спальню – проверять свои непереводящиеся контрольные.

Гурьев повторил информацию.

– Что-то не так? – поинтересовался он.

– Да нет, все так, – постаралась я успокоиться. – Мысль у меня интересная появилась… Ну, ладно, завтра увидимся, тогда и изложу, – сказала я и повесила трубку.

– Что стряслось-то? – крикнул Володька из спальни.

– Да ничего, – отмахнулась я. Мне не хотелось посвящать мужа в происходящее.

* * *

Во вторник я первый раз за неделю появилась на студии вовремя.

– Ирина Анатольевна за ум взялась, – констатировала Лерка. Она просматривала какой-то медицинский еженедельник.

– Это еще к чему? – поинтересовалась я.

– Ирина Анатольевна, вы меня удивляете, – заявила Лера. – Вы с этим своим расследованием совсем о работе забыли, – выговорила она мне. – Это же медицинский еженедельник! – подчеркнула Казаринова.

– И что?

Галина Сергеевна сняла очки и протерла их платочком.

– Мы же готовим программу о главном враче! – сообщила она.

– А что, Захарова гремит в местной прессе? – осведомилась я и взяла из рук Леры еженедельник; в нем и впрямь была статья об Инне Ильиничне. В итоге мне пришлось извиниться перед Лерой, которая дулась потом весь день не хуже Галины Сергеевны.

– Как прошли съемки у нее дома? – поинтересовалась я.

– Отлично, – ответил Павел. – Инна Ильинична очень колоритная женщина!

Лера стрельнула в него глазами, но промолчала: отправилась мыть курагу.

– Мне надо уехать, – сказала я, после того как просмотрела домашние кадры, которые мне действительно понравились. У Инны Ильиничны оказалась очаровательная дочь и очень милые внуки.

– Не иначе как в «Парадиз»? – догадалась Галина Сергеевна. – Ирина, – проговорила она самым серьезным тоном, – вы себя не жалеете! Ты себя не жалеешь! – поправилась Галина Сергеевна.

– Галина Сергеевна, со мной ничего не случится, – заверила я ее. Мне совсем не хотелось выслушивать очередную лекцию.

Лера отправилась разыскивать Костю, а я углубилась в чтение еженедельника.

– Насилу нашла! – заявила Лера с порога. – Кошелев Шилова уже собирался запрячь куда-то, но мы с ним отбились! – гордо констатировала она.

– Спасибо, боевая подруга! – поблагодарила я Леру, когда на пороге возник Дольф Лундгрен.

В «Парадиз» нас пропустили без звука. Кажется, теперь каждый охранник клуба знал уже нас в лицо.

– Денис не появлялся? – спросила я молодого человека на пропускном пункте. Я заметила, что Гоффман уже позаботился о том, чтобы охрану усилили. Сегодня у дверей дежурили двое. У меня почему-то вылетело из головы, что Майоров заступит на смену ночью.

– А вы – Лебедева? – осведомился молодой человек.

– Лебедева, – подтвердила я, чувствуя себя как-то неуютно под взглядом его холодных, колючих глаз. – И что вы тут у нас все время вынюхиваете? – Настроен охранник явно был не слишком доброжелательно.

– Парень, – вступился за меня Костя, – тебя же спросили про Майорова! Он здесь не появлялся?

– Вон идет! – Охранник показал пальцем в сторону двери. Денис и впрямь только что вошел в «Парадиз».

– Ирина Анатольевна, – лицо его расплылось в добродушной улыбке. – Вам что-то удалось узнать? – осведомился он.

– Кое-что – да, – подтвердила я. – И это, кстати, может касаться тебя напрямую! Нам нужно поговорить!

Денис изменился в лице: уголки рта его дрогнули, и улыбка стала напоминать скорее сардоническую, глаза он опустил, затрепетав ресницами, как барышня серебряного века.

– Вы разговаривали с Гоффманом? – осведомилась я. Но по одному его виду уже было понятно, что разговаривал. И какая машина чуть не сбила его, Майорову тоже стало известно. Если бы он знал об этом вчера, то скорее всего даже и не пошел бы в милицию.

– Да, – кивнул парень и сел в удобное плетеное кресло. Мы снова расположились в кафетерии. На этот раз я подозвала официантку, и она приняла наш заказ.

– Так это ты покушался вчера на Германа Генриховича? – осведомилась я, глядя в упор в его светлые глаза. Гоффман-то номера запомнил, – блефовала я.

Официантка, симпатичная девушка в коротеньком черном платье, принесла нам три чашки кофе и три пирожных с заварным кремом. Она оставила заказ на столике и удалилась с глаз с чувством выполненного долга.

– Я?! – воскликнул Майоров, едва пришел в себя. – Ирина Анатольевна, вы с ума сошли? Если моя машина чуть не наехала на Гоффмана, то это еще не значит, что…

– Так это была все-таки ваша машина! – заключила я удовлетворенно и откусила кусочек пирожного. Крем таял у меня во рту, и я с удовольствием запивала его кофе.

– Все-таки вы меня провели, – печально сказал Майоров. – Но я все равно не верю, что Нефедов – убийца!

– Нефедов? – насторожилась яр Невольно мне вспомнился «Рено» у дома покойной Анжелики Кемп. – Вы кофе-то пейте, Денис, – подбодрила я его.

– Ну, да, – подтвердил Майоров, – Андрей мне сказал, что у него машина сломалась, а ему куда-то там надо было срочно ехать… К родственникам, что ли? Ну, я ему свой «жигуль» и одолжил… А он ко мне вчера прибегает и говорит, что машину угнали! Я за голову схватился, а Нефедов меня уговаривает, чтобы я никому не говорил, что он ее у меня одалживал. Якобы у него какие-то проблемы с бандитами… В общем, огласка ему не нужна! Обещал компенсировать убытки. Я бы и в милицию заявлять не стал, да Наташка настояла. Она-то не знала, что у нас с Нефедовым уговор. Но он потом меня обнадежил.

– Не расстраивайся, – сказал. – Ничего страшного, что ты в ментуру пошел! Главное, не трепись, что я ее у тебя брал. Стой на своем: угнали! А мало ли кто угнал?! Что тут особенного?! А теперь, видите, как вышло?! Получается, что это я вчера Германа Генриховича чуть не сбил… Ну, зачем Нефедову убивать хозяина? – Парень пожал плечами.

Я, конечно, не была уверена на все сто процентов, что на Гоффмана покушался именно инструктор по силовым тренировкам с фитболами Нефедов, тем более что и сам Герман Генрихович не помнил номеров «Жигулей», но обстоятельства складывались слишком уж подозрительно…

– Ирина, а вы не боитесь? – неожиданно поинтересовался Денис.

Я пожала плечами:

– Неуязвимых людей не бывает! – а сама подумала, что мне и в самом деле становится день ото дня страшнее. Но я была полна решимости вывести убийцу на чистую воду.

– Мне надо идти, – сказал Денис и вышел из-за стола. – Меня Наташка ждет, – проговорил он извиняющимся тоном. – Это я для нее у вас автограф просил! – пояснил он мне. – Только Андрею меня не выдавайте, – попросил Майоров. – Ведь он мне все-таки друг…

– А вы не боитесь, что он вас когда-нибудь пришибет из-за угла? – поинтересовалась я.

– Но у вас же нет доказательств, что Андрей Нефедов – убийца, – возразил Майоров. – И потом, мы же с ним – друзья!

– Ничего себе дружба! – усмехнулась я. – А того, что он связан с какими-то там бандитами, вам, как я вижу, недостаточно! А если он вашу девушку в заложницы возьмет? – осведомилась я. – Об этом-то вы подумали?!

– Да что вы такое говорите? – рассердился Майоров. – Не верю я в то, что Нефедов – убийца! У него и мотива-то не было!.и Или был? – Он с недоумением посмотрел на меня.

Но я просто и не знала, что парню ответить. Получалось и в самом деле, что мотив у Нефедова отсутствовал. А может быть, его наняли? Возможно ведь и такое, но спрашивается тогда: зачем?! И, главное, кто?!

– Вот видите, Ирина Анатольевна, – назидательно проговорил Денис, – вы и сами не знаете, что говорите! – Он попрощался с нами и вышел из кафетерия.

– И что ты дальше собираешься делать? – осведомился Костя, допивая остатки кофе.

– Проверять алиби Нефедова на момент всех совершенных им. – Я немного задумалась… или не им, преступлений!

– Ну, ты и хватанула! – фыркнул Костя и чуть не захлебнулся последним глотком. Даже по спине ему постучать пришлось.

– Это тебя бог наказал, – буркнула я.

– За что? – усмехнулся Костя, прокашлявшись. – Ирина, – ласково обратился он ко мне, – а ты не боишься, что тебя Кошелев уволит?

– Не-а, – протянула я, покачав головой. – Ты же первым заступишься!

– Тоже мне, нашла высокопоставленную персону, – отшутился Дольф Лундгрен.

На самом деле я действительно очень боялась, что мою программу закроют. Нет, я в принципе не имела ничего против новостей кино и искусства, но предпочитала, чтобы этим занимался кто-то другой, вопреки своей страсти к оперной музыке.

– Слушай, – рассуждала я вслух, – если убийца и в самом деле Нефедов, то зачем ему все это было надо?!

– Резонный вопрос, – заметил Костя, – но я-то откуда знаю. Ты у нас мозговой центр – ты и решай!

– Эврика! – воскликнула я довольно громко. – Кажется, меня осенило!

Несколько человек обернулись в мою сторону.

– В самом деле? – осведомился Костя.

– Да, – подтвердила я. – Ведь Алла с Нефедовым некоторое время были любовниками! – торжествующе констатировала я.

– И что? – Костя смотрел на меня все еще как на буйнопомешанную. – Это толкнуло его на преступления? Ради великой любви он убил подругу Малаховой, затем позвонил на студию и подставил возлюбленную, потом переубивал еще двух ее подруг, а на десерт оставил ошалевшего от страха супруга?! – При этих словах перед глазами у меня невольно всплыл ошалевший от страха Гоффман. – Не вижу мотива! – заметил ангел-хранитель. – Если только наш Ромео не свихнулся на почве безумной любви к Джульетте, то есть, – Костя поправился, – Алле Владимировне Малаховой.

– А если она переоформила на Андрея Нефедова часть своей клубной доли? – высказала я Косте свою блестящую идею. – Ну, скажем так, в порыве страсти нежной…

– Так, так, – проговорил Костя, – это уже кое-что! – Он начал прислушиваться к моим словам с особенным вниманием. – И что же было дальше?

– Потом наш Ромео решил, что этого для него слишком мало, что он достоин большего… Тогда он убивает Анну, которая владеет долей собственности, и сваливает все на Аллу Владимировну, убивая таким образом двух зайцев, и едва не устраняет Гоффмана… Но здесь, видно, вмешивается сама судьба! Однако у него еще есть возможность довести задуманное дело до конца!

– А Крылова тогда при чем? – поинтересовался Костя.

– Ну, я же не экстрасенс, – призналась я, – возможно, ей тоже принадлежала доля клуба… Или она что-то видела, но боялась сразу сказать! – Я пожала плечами. – К тому же Нефедов сам говорил, что Елена Николаевна частенько просила его принести ей водички. Так что у него была прекрасная возможность подменить ей лекарство…

– А Анжелика Александровна? – не унимался Костя.

– Помнится, доктор упоминала, что Андрея уволили… Возможно, у него и Малаховой произошел разрыв. Если у Нефедова и была доля собственности в клубе – то совсем небольшая. Поэтому, по закону, с согласия остальных собственников, Алла Владимировна легко могла ее выкупить. Так что, чтобы получить «Парадиз» в свое распоряжение, ему нужно было устранить всех собственников фитнесс-клуба!

– А как же она тогда смогла ему по закону передать долю собственности без ведома остальных? – искренне заинтересовался Костя.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Возможно, доля была совсем небольшой или Алла Владимировна как-то ухитрилась документально оформить его скромный вклад в их общее дело!

– Но я так и не понял, при чем здесь Анжелика Александровна?! – Костя передал три чашки из-под кофе подошедшей к столику официантке.

– Нефедов что-то искал у нее в квартире и в гараже, – продолжала я рассуждать, – значит, в ее распоряжении были какие-то улики… Может быть, документы, подтверждающие право владения долей собственности на клуб Степновой, или завещание…

– Какое еще завещание?

– Ты что, не помнишь, я же говорила тебе, что у Анны Степновой есть сын? Да и Гоффман говорил…

– Да, да, что-то припоминаю. – Костя обхватил руками свой подбородок.

– Она владела почти половиной клуба, так что, скорее всего, могла распоряжаться собственной долей по личному усмотрению… Возможно, это право было оговорено в соглашении, перед тем как Анна уехала во Францию…

– Тебе бы детективы писать, – завистливо проговорил Дольф Лундгрен. – А доказательства?

– А доказательств никаких! – призналась я. – Вот их-то поиском мы в ближайшее время и будем заниматься!

Я подошла к столику дежурного, Дениса поблизости не было, и я заключила, что парень, скорее всего, уже пошел к своей Наташке.

– Можно от вас позвонить? – осведомилась я у охранника, который с самого начала показался мне не слишком любезным. Свой мобильник, на который я все еще никак не могла налюбоваться, меня угораздило забыть в машине.

– А чем это вы Дениса так напугали? – поинтересовался парень. – У него было такое выражение лица, словно он только что увиделся с призраком, – заметил он. – Вы вообще на мужчин так действуете или только в данном конкретном случае?

Я не успела ничего ответить этому хаму, как за моей спиной появился Костя, и парень сразу прикусил язык.

– Ирина Анатольевна, – поинтересовался Шилов, – у вас тут какие-то проблемы?

– Да, в общем-то, нет, – развела я руками. – Пытаюсь вот добиться разрешения воспользоваться телефоном…

– И что? – осведомился Костя. – В «Парадизе» это строго воспрещено?

– Да звоните, пожалуйста, – передернул плечами охранник и протянул мне трубку. Я пододвинула к себе и сам телефонный аппарат.

– Алло! – Гурьев оказался на месте, чем меня очень обрадовал.

– Иринушка, это ты? – отозвался он.

– Я, конечно. – Я отвернулась от наглого парня к окну. Костя не сводил с меня глаз, так что я вполне могла быть спокойна за свою физическую и моральную безопасность. – Что у нас с Рокотовым? – спросила я.

– Игорь Викторович уехал в какую-то срочную командировку, – после некоторой паузы ответил Гурьев. Джинн из него не получился.

– Как только появится, – проговорила я, – обязательно узнай у него про завещание! Он должен расспросить у Малаховой, делала ли Анюта завещание на своего отпрыска!

– Какое еще завещание? Очередные домыслы? – осведомился Валерий.

– Возможно, и домыслы, а возможно, и нет, – туманно объяснила я и осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться в том, что меня никто не может услышать. – Нам надо срочно увидеться! У меня появилась интересная версия событий, и мне бы хотелось, чтобы ты ввел в курс дела Платонова. – Я повесила телефонную трубку и отошла от стола. Охранник проводил меня недовольным взглядом.

– Ну что? – осведомился Шилов. – Всесильный Валера Гурьев снова тебя вокруг пальца обвел? – Он выжидательно уставился мне в глаза. Под его взглядом я почувствовала, что щеки у меня розовеют.

– А я никогда и не говорила, что он всесильный! – фыркнула я. – Просто Рокотов временно уехал из города!

– Ничего себе адвокат! – усмехнулся Костя. – Бедняжка Алла Владимировна!

– Он ее старый друг, – сказала я.

– А друзья, как известно, познаются в беде, – заметил Шилов. – Ты думаешь ей от этого легче?!

– Но она же не нанимает другого адвоката! – развела я руками.

– Ну и напрасно, – парировал Костя, галантно открывая передо мною дверь. – И что ты думаешь делать дальше? – осведомился он.

Я задумалась и честно призналась себе, что на данный момент мне больше всего хочется прояснить вопрос, связанный с завещанием, и узнать наконец, существует ли оно вообще?! Для этого мне необходимо было разузнать все о сыне Анны Степновой и, по возможности, встретиться с ним, поскольку Игорь Викторович Рокотов наотрез отказывался сотрудничать со мной: я не очень-то верила в его неожиданную командировку.

– Ау! Ирина! – Костя пощелкал пальцами у меня перед глазами. – Ты где? Вернись! – воззвал он ко мне.

– Я думаю, как нам найти сына Степновой, – откликнулась я. – Кажется, Гоффман говорил что-то о Лидии… Якобы она знает что-то про Алексея.

– Так, значит, в салон? – осведомился Костя, поворачивая ключ зажигания.

– В салон, – подтвердила я.

Лиду Малахову мы снова застали за работой. Как видно, от клиенток у дочери Аллы Владимировны отбоя не было. В этот самый момент она маникюрными щипчиками приводила в порядок густые черные брови какой-то брюнетки – убирала лишнее.

– Ой! – вскрикнула девушка, как только мы появились в салоне. У нее по лицу бежали две прозрачные дорожки из слез. И на что только женщины не идут, чтобы быть красивыми!

Костя словно услышал мои мысли:

– Красота требует жертв! – усмехнулся он. Лида Малахова обернулась на его голос. Она была так занята своей работой, что даже не заметила, как мы вошли.

– Ирина Анатольевна? – удивилась Лида. – Костя? У вас возникли какие-то новые вопросы? – осведомилась она, отложив щипчики на столик.

– Лидия Олеговна, а что будет со мной? – обиженно спросила брюнетка, подушечкой пальчика с безукоризненно ухоженным ногтем утирая слезу. – Я сегодня на премьеру иду, – жеманно повела она плечиком. – С Андреем…

– Татьяна Львовна, – успокоила ее Лида, – сначала мы закончим с вами, а потом… – Малахова развела руками и бросила на меня извиняющийся выразительный взгляд.

– Хорошо, хорошо, – согласилась я, – мы пока вас подождем.

Это «пока» продлилось около часа, тогда только театралка покинула кабинет визажистки. Одета она была в маленькое узкое черное платье а-ля Коко Шанель и лакированные туфли на шпильках. Через плечо на тоненьком ремешке перевешивалась изящная черная сумочка, которую Татьяна Львовна на ходу застегивала.

– Лида – великолепный мастер! – похвалила дама Малахову, слегка поправив пышную шевелюру на голове. Татьяна Львовна и впрямь очень похорошела после сеанса. Черты лица у нее были немного грубоваты, но это теперь совсем не бросалось в глаза.

– Ирина Анатольевна! Костя! – позвала Лида. – Проходите, пожалуйста!

Мы вошли, Лида сидела в кресле и выглядела усталой.

– У меня есть сорок минут, – сказала она. – Следующая клиентка записана у меня через час, но мне еще надо подготовиться к ее приходу… Так что давайте не будем терять драгоценного времени! – предложила она.

Лично я в этом вопросе Лиду Малахову абсолютно поддерживала.

– Опять что-то случилось? – заволновалась она.

– Нет, – я покачала головой, – ничего нового! Не беспокойтесь! Но на сей раз мне бы хотелось побольше узнать об Алексее Степнове…

– Откуда вы знаете? – искренне удивилась Лида. – Эту тему в нашем кругу всегда обходили молчанием. – Она вопрошающе уставилась на меня немигающими огромными ярко-голубыми глазищами. – А Анна так вообще делала вид, что у нее никогда не было сына!

– Слухами земля полнится, – уклончиво ответила я.

– Ну, если не хотите, то можете и не говорить, – ничуть не обидевшись, улыбнулась Лида Малахова.

– Дело в том, – объяснила я, – что мне нужно знать, не оставляла ли Анна какого-либо завещания… Алексей ведь потенциально может унаследовать ее долю в клубе, если факт ее покупки Аллой Владимировной не оформлен документально!

Ему может грозить смертельная опасность, – подытожила я. – К тому же именно из-за этих документов могла погибнуть Анжела, то есть Анжелика Александровна, – поправилась я.

– А она-то здесь при чем? – недоуменно осведомилась Лида.

– Степнова после своего возвращения из Франции жила у Анжелики Кемп и, скорее всего, хранила у нее документы… Так что Анжела вполне могла шантажировать убийцу, – предположила я, – и потому поплатилась за это жизнью!

– Вы уже знаете, кто убийца? – дрожащим голосом осведомилась Лида.

– Только предполагаем, – сказала я.

– Но ведь это не мама, – проговорила девушка с надеждой в голосе.

– Разумеется, нет, – подтвердила я.

– Слава богу, – вздохнула Лида, похоже было на то, что она уже простила матери ее второе замужество.

– Вы знаете, где живет Алексей Степнов? – осведомилась я. – Герман Генрихович говорил, что…

При упоминании имени Гоффмана Лида скривилась.

– Да, – кивнула она, – я знаю, где он живет, и даже дам вам адрес. Леша – приятный молодой человек, и не хотелось бы, чтобы с ним что-нибудь случилось, – добавила Лида.

Она встала с кресла, порылась в ящике своего стола, извлекла из него пухлую записную книжку, вырвала из нее листок разлинованной бумаги и черкнула на нем фломастером пару строк.

– Вот, – она протянула мне адрес Аниного сына.

– Он знает, что его мать умерла? – осведомилась я.

– Да, – подтвердила Лида, – и тайком даже был на похоронах, которыми занимался Рокотов.

– Вот как?

– Да, – кивнула Лида, – но при жизни Анны они совсем не общались!

Я спрятала листок бумаги у себя в сумочке.

– Это адрес тети Гали, – пояснила Лидия, – двоюродной сестры Степновой. – Галины Дмитриевны, – добавила она. – Алеша у нее с самого детства воспитывался. Анна сначала хотела его в детдом отдать или кому-то на воспитание. Но Галина Дмитриевна вызвалась сама. У нее своих детей никогда не было… Анна ей сначала за труды-то приплачивала, а потом практически бросила, – Лида махнула рукой, – так от случая к случаю подбрасывала кое-что для Алешки, а как во Францию уехала, так и вовсе о нем забыла, – с горечью проговорила она.

Я поблагодарила Лиду Малахову за сведения, полученные от нее без особого труда, и мы с Костей поехали к Галине Дмитриевне. В машине я передала ему листок, вырванный из Лидиного ежедневника.

Сестра погибшей Анны жила в типичной «хрущевской» пятиэтажке. Костя притормозил почти у самого подъезда, благо, что лавочки во дворе пустовали, а то не избежать бы нам гневных реплик из уст дежуривших пенсионерок.

Костя отправился вместе со мной.

– Три убийства – это не шутки! – отрезал он в ответ на мои протесты. Мы поднялись на третий этаж по старой обшарпанной лестнице. Я мысленно заключила, что у Анны Степновой напрочь отсутствовал материнский инстинкт, хотя… Если так, то вряд ли она включила Алешу в свое завещание! Но если Анна как-то предвидела свою смерть из-за этих проблем с «Парадизом», то она в минуту просветления могла и…

– Я забыл, какая квартира, – прервал мои размышления Костя.

– Двенадцатая, – ответила я. Мы как раз уперлись в нее взглядом. Дверь, однако, у Галины Дмитриевны оказалась железной, новой и дорогой.

Я нажала на кнопку звонка. Он оказался музыкальным. Дверь открылась только после того, как мелодия проиграла несколько раз.

– Вам кого? – настороженно спросила женщина в очках через дверную цепочку.

– Галину Дмитриевну, – вежливо ответила я.

Женщина прищурилась, «гусиные лапки» у ее светлых глаз обозначились резче.

– Ирина Лебедева?! – неожиданно узнала она меня.

– Вот именно, – подтвердила я, широко улыбнувшись. – Автор и ведущая программы «Женское счастье». Вы позволите войти? – Я продолжала все так же по-голливудски улыбаться.

– Конечно, – кивнула женщина, снимая цепочку, – только я что-то не пойму: зачем я вам понадобилась…

– Так, значит, вы и есть Галина Дмитриевна? – обрадовалась я.

– Значит, и есть, – согласилась хозяйка квартиры. – Проходите, пожалуйста, – сказала она.

Мы вошли: квартира оказалась недавно отремонтированной и прекрасно обставленной. Видимо, все-таки помощь Анны была не такой уж и символической, как говорила Лида.

– Присаживайтесь! – Галина Дмитриевна кивнула на диван, укрытый кофейно-коричневым гобеленом. Мы с Костей удобно устроились на нем возле стола. – Вы из-за Аллы ко мне пришли? – догадалась она. – Я видела вашу программу с Малаховой…

– Ну и как она вам показалась? – спросила я.

– Да, в общем, понравилась, – пожала плечами Галина Дмитриевна, – всю подноготную вы же знать не могли…

– Значит, вы думаете, что это Алла?..

– Нет, что вы, – отмахнулась Галина Дмитриевна. – У Анны, с ее-то характером, врагов хватало.

– Нам бы хотелось познакомиться с Алексеем, – сказала я. – Это возможно?

– Так, значит, вам и об этом известно, – вздохнула Галина Дмитриевна. – Вы считаете, что он может иметь какое-то отношение к убийству?! – ужаснулась она.

– Если только косвенное, – успокоила я ее.

– Тогда почему вы хотите увидеться с ним? – обеспокоенно поинтересовалась Галина Дмитриевна.

– Потому что ему может грозить опасность, – серьезно ответила я и вкратце описала сложившуюся ситуацию.

– Какой ужас! – всплеснула руками женщина, и на глазах у нее появились слезы. – Не успела сестру похоронить… – Плечи ее задрожали.

– Завещание было? – спросила я.

– Вам и это известно? – испуганно осведомилась приемная мать Алеши.

– Да, – коротко подтвердила я. – Так было завещание или не было?

– Анна завещала Алеше свою клубную долю, – мрачно проговорила Галина Дмитриевна, глубокие морщины на ее лбу стали заметнее. – Но мы его никогда в глаза не видели, – добавила хозяйка. – Мне, говоря откровенно, и не верилось, что завещание существует в действительности, – добавила она. – Алешка всегда отшучивался, что ему этот «рай» даром не нужен, мол, пожить еще хочется… Как в воду глядел! – всплеснула руками Галина Дмитриевна.

– А вам известно, кто отец Алексея? – поинтересовалась я.

– Зачем вам это? – Галина Дмитриевна присела на новый, почти что зеркально отполированный стул. – Разве это имеет какое-то отношение?.. – Не договорив, она схватилась за сердце и побледнела. – Этого не может быть, – простонала приемная мать Алеши, – не может быть! – повторила она.

Я не понимала ее реакции и с тревогой ожидала, что будет дальше.

– Но ведь у него нет доли в этом чертовом клубе! – возбужденно воскликнула Галина Дмитриевна. – Он же не может желать смерти собственному сыну!

– Нефедов? – не поверила я своим ушам.

– Какой еще Нефедов? – Галина Дмитриевна удивленно заморгала ресницами. – Не знаю никакого Нефедова, – она развела руками.

– Так о ком же вы тогда говорите? – не отступала я.

– Я говорю о Рокотове, Игоре Викторовиче Рокотове, – отчетливо произнесла Галина Дмитриевна.

Впрочем, у меня уже была мысль, что Алеша – сын Рокотова. Лида Малахова что-то такое говорила о старинном романе Игоря Викторовича с Анной Степновой.

– А он знает о том, что у него есть сын? – поинтересовалась я.

– Нет, что вы. – Галина Дмитриевна замахала руками. – Анна тогда ото всех скрывала свою беременность, а особенно от него!

– Почему? – удивилась я. Лично мне в такой ситуации ничего подобного бы и в голову не пришло – настолько я доверяла Володьке.

– Аня всегда была очень независимой женщиной, – дрогнувшим голосом ответила Галина Дмитриевна, – и не желала себя ничем связывать… К тому же Игоря она не любила, – добавила она. – Ей легче было делать вид, что ничего не произошло!

– Но это же нечестно! – воскликнула я. – И по отношению к сыну, и по отношению к отцу!

– У Ани было свое мнение на этот счет, – печально улыбнулась Галина Дмитриевна.

– Но ее больше нет, – осторожно начала я, – возможно, настало время…

– Это решит Алешка! – отрезала Галина Дмитриевна.

– А он знает? – осведомилась я.

– Да, – коротко ответила Галина Дмитриевна.

В этот момент щелкнул дверной замок.

– А вот и Алеша, – обрадовалась Галина Дмитриевна, – он учится в мединституте, – с гордостью сказала она. – На втором курсе, мечтает хирургом стать!

– Мам! – в комнату вошел высоченный черноглазый молодой человек, чем-то и впрямь неуловимо похожий на Рокотова. – У нас гости? – Леша обвел нас с Костей пристальным взглядом. – Добрый день, Ирина Анатольевна! – поздоровался он. Алеша меня узнал.

– Вы смотрите «Женское счастье»? – удивленно осведомилась я.

– Иногда, – улыбнулся Леша Степнов.

– Он последнюю программу смотрел, – ответила за него Галина Дмитриевна.

– Понятно, – кивнула я. – Нам, в общем-то, пора, – проговорила я задумчиво. – Но, Леша, если мне вдруг понадобится ваша помощь, вы…

– Я к вашим услугам, – ответил Алеша. Галина Дмитриевна бросила на него испуганный взгляд.

– Можно от вас позвонить? – спросила я у хозяйки, намереваясь найти подходящий предлог для того, чтобы хотя бы мельком осмотреть апартаменты Алеши.

– Конечно, конечно. – Галина Дмитриевна взяла себя в руки и перестала выглядеть смертельно испуганной. Заметно было, что приемная мать всерьез волнуется за сына. – Телефон у нас в другой комнате, – сказала она. – Вас проводить?

– Не беспокойтесь, – ответила я, – сама найду, – и зашла в спальню, которая располагалась по правую руку от коридора. Квартира Галины Дмитриевны была двухкомнатной.

По тому, что на письменном столе были сложены учебники по анатомии, а стены увешаны портретами культуристов и победителей всевозможных соревнований по бодибилдингу, я догадалась, что это комната Алеши. Здесь же, возле стола, на полочке, у стены стоял импортный кнопочный телефон. Всюду царила идеальная чистота. Но ничего примечательного я в комнате так и не обнаружила. Подняла телефонную трубку, на которой не заметила ни единой пылинки, и набрала номер Платонова.

– Ирина? – удивился он. – Так вы еще не бросили заниматься этим делом?

– Вы же знаете, что нет, – ответила я.

– Уж и помечтать нельзя, – усмехнулся Андрей Николаевич. – Вы, я так полагаю, алиби Нефедова интересуетесь. – Платонов выжидательно замолчал.

– Интересуюсь, – признала я, заключив, что Валерий Гурьев все-таки ввел в курс дела Платонова.

– Ну, так вот, – причмокнув языком, проговорил следователь, – с алиби у Нефедова все в порядке на все случаи жизни!

– В смысле?

– Его девушка Светлана подтвердила, что, когда убили Анну Степнову, отравили Елену Николаевну Крылову, выбросили из окна Анжелику Александровну Кемп и едва не переехали Гоффмана, она все время была вместе с Андреем, и ничего подобного ее друг совершить в ее присутствии не мог, – объяснил Платонов, кашлянув в трубку.

– Недолго же он убивался по Алле Владимировне! – заметила я. – Уже появилась какая-то новоиспеченная Светлана…

Постойте ка, – вспомнила я, – но ведь в тот день, когда умерла Крылова, Андрей Нефедов был в «Парадизе»… Я его своими глазами видела! – торжествующе добавила я.

– Да, – согласился Платонов, – был. И Светлана была вместе с ним!

– Так вы считаете, что Нефедов здесь ни при чем? – ощетинилась я. Платонов разбил мою версию в пух и прах! Хотя, если разобраться, то даже не он, а какая-то неизвестная Светлана…

– Ну-у, – протянул Андрей Николаевич, – ваши идеи, Ирина, не лишены доли здравого смысла, – добавил он. – Однако даже если алиби Андрея Нефедова и ложные, то опровергнуть их не представляется ни единой возможности!

Переговорив с Платоновым, я окончательно распрощалась с хозяевами и в сопровождении Кости вышла на улицу.

– Ты думаешь, это все-таки Нефедов? – осведомился Костя, усаживаясь за руль.

– Думаю, что – да, – подтвердила я. – И все его алиби липовые! Надо было бы с этой Светой поговорить, – мечтательно протянула я, – но Платонов ни за что ее адреса не даст!

– А Гурьев на что? – усмехнулся Костя.

– Пожалуй, ты прав, – согласилась я. – Но пока мы Валерку не выловили, давай-ка еще разочек в клуб съездим!

– Это еще зачем? – удивился Костя. – Я думал, на сегодня все! По Гоффману соскучилась?

– Нет, – возразила я, – по его секретарше! Она же пускала ремонтников в солярий и позволила им взломать дверь! Наверняка ей известны еще какие-то подробности. Ее, кажется, Верой зовут? – вспомнила я.

– Не помню, – честно признался Костя, но тем не менее повез меня в «Парадиз».

Охранник у входа молча пропустил меня в клуб. Он даже удостоил нас кивком головы. Костя, как всегда, словно телохранитель, выступал за моей спиной, вызывая улыбки. Это меня немного нервировало, но деваться было некуда: приходилось его опеку терпеть.

Я открыла дверь в приемную Гоффмана и столкнулась лицом к лицу с самим Германом Генриховичем.

– Это опять вы? – проговорил он не без ужаса в голосе. – Неужели я недостаточно вам всего рассказал? Меня и так головная боль замучила. – Гоффман скривился. – Я домой еду. Спать, – добавил он.

– Мы можем с вашей секретаршей поговорить? – осведомилась я.

– С Верой? Да говорите, пожалуйста, – он махнул рукой, – только меня в покое оставьте! Вера! – Герман Генрихович позвал девушку, которая через минуту вышла из его кабинета. – Ирина Анатольевна, – представил он меня, – телеведущая…

– Ух ты! – восхищенно воскликнула Вера. – Та самая Лебедева?!

– Та самая, – подтвердила я.

– Будешь себя хорошо вести, она и тебя на передачу пригласит, – пообещал Герман Генрихович, прикрывая за собой дверь. – Ответишь на пару вопросов, – велел он ей на ходу.

– Я к вашим услугам, – сказала Верочка, как только за Гоффманом закрылась дверь. Она присела на край диванчика, словно сама была гостьей в этой приемной.

«Отличница и скромница!» – мысленно констатировала я.

– Что вы хотите знать? – вежливо осведомилась Вера.

– Все о той злополучной пятнице, когда вышла в эфир программа с Аллой Владимировной! – ответила я.

– То есть когда, – девушка замялась, – обнаружили труп, – с трудом выговорила она.

– Вот именно, – подтвердила я. – Ведь это вы запустили ремонтников в солярий.

– Я, – тяжело вздохнула девушка, словно призналась в страшном преступлении. По-моему, она чувствовала себя виноватой перед Малаховой, которую обвинили в убийстве не без ее участия.

Вера встала с дивана и нервно заходила по комнате, комкая в руках исписанный лист бумаги.

– Если бы я знала, что в солярии обнаружат мертвое тело, ни за что бы не позволила туда никому зайти! – заявила она.

– Вы настолько преданы Алле Владимировне?

– Да не убивала она никого, это же ясно как божий день! – горячо воскликнула девушка.

«Вот с кем надо было Алле Малаховой дружить, а не со Степновой», – подумала я и спросила осторожно:

– Что еще вам ясно, как божий день?

– Больше ничего, – Вера покачала головой.

– Тогда расскажите нам все по порядку, – предложила я, – с того самого момента, как в клубе появились ремонтники!

– А рассказывать-то особенно нечего, – сказала Вера. – О том, что Герман Генрихович вызвал ремонтную бригаду, знали только он, я да еще Нефедов, потому что именно он Гоффману эту фирму по обслуживанию оборудования рекомендовал. А у них была тьма заказов, и свободные часы – только или в этот день, или через месяц. А Герман Генрихович, говоря откровенно, в технике-то не очень разбирается, вот ему и захотелось Аллу Владимировну удивить, а то, мол, она его все время попрекает, что сделала своим заместителем! Он Нефедова и послушался, поверил, что фирма – стоящая и что мастера свое дело знают!

– Очень интересно, – заметила я вслух. Мне бросилось в глаза, что Костя тоже внимательно слушает Веру.

– Ну, вот я им и позволила дверь взломать. – Вера выбросила листок бумаги в мусорное ведро. – Минут за десять до этого приходил Нефедов, его должны были в бухгалтерии рассчитать, – продолжала вспоминать секретарша.

– Рассчитать? – переспросила я.

– Да, – подтвердила Вера, – Алла Владимировна уже подписала приказ о его увольнении. – Я вспомнила, что об этом, кажется, упоминала Анжела. – Ходили слухи, что она даже собиралась выкупить его долю собственности в клубе, – проговорила Вера с заговорщическим видом. – Мне об этом наш главный бухгалтер под большим секретом сообщила. О том, что Нефедов владеет этой долей, больше никто не знал, даже Герман Генрихович…

– А Рокотов? – удивилась я.

– Он, по-моему, тоже не знал, – сказала Вера, – Алла Владимировна его почему-то очень боялась…

– Странно, – заметила я.

– Ну, так вот, – продолжала Вера, – Гоффман как услышал, что Алла Владимировна без его ведома решила Нефедова уволить, так аж взвился и велел ему и дальше свои обязанности исполнять! А как Аллу Владимировну арестовали… Теперь здесь все Гоффману подчиняются!

– А с главным бухгалтером я могу поговорить? – осведомилась я.

– Наверное, – Вера пожала плечами, – только она вам ничего не скажет. Ольга Павловна у нас дама серьезная и к делу относится исключительно профессионально! Конфиденциальность – на высшем уровне!

– А вам-то тогда она почему про Нефедова сказала? – искренне удивилась я.

– Потому что была возмущена до крайности поступком Аллы Владимировны и очень взволнована, – объяснила Вера. – Если бы вы только знали, как она потом в своем порыве раскаивалась! Недели две ходила чернее тучи!