Артём и Лариса остались в беседке одни, они зажгли небольшой камин в правой части жаровни, поставили перед ним два кресла-качалки и теперь просто молча смотрели на огонь неспешно потягивая вино.

— Маринка! Нука быстро домой! Время четвертый час ночи! — Вдруг порвал тишину женский крик.

— Ну ма-ам! — Тут же ответил ей девичий голос. Кричали на другой стороне водохранилища, но в ночной тишине казалось, что совсем рядом.

— Ни ветерка, ни крика птицы. — Вдруг тихо заговорила Лариса.

— Блок? — Не переставая смотреть на огонь спросил Артём.

— Он, проказник. — Так же оставаясь неподвижной ответила девушка.

— Все тихо. — Почти шепотом заговорил Артём.

Артём замолчал. Потом наклонился, дотянулся до кладки дров и подбросил в камин еще одно полено.

— Ты ведь не веришь в Бога? — Просто спросила Лариса.

— В которого?

— Я так и думала. — Просто сказала она и неожиданно продолжила начатый Артёмом стих Тургенева:

Артём промолчал.

— Сварог? — Просто спросила Лариса. Артём по прежнему молчал. — Ведь это отсюда и странная кровать и коллекция молотков, да и камин…

— Ты догадлива. — Перебил ее Артём. — Только не Сварог, а Вышень. Если что, я обращаюсь к Вышню, а Сварога лишь почитаю, но ты ведь не об этом хотела спросить. — Лариса кивнула. — Ну так спрашивай.

— Не об этом, — согласилась девушка, — тем не менее, почему?

— Почему что?

— Сварог и Вышень а не Христос?

— Да.

— Я ему не верю.

— Не в него, а ему? — Уточнила Лариса.

— Именно.

— Ты считаешь, что он лишь один из пророков который так же мог ошибаться?

— И не только он.

— А кто еще?

— Те, кто бесконечное количество раз переводил и трактовал.

— А древние боги значит не ошибались?

— Может и ошибались. — Пожал плечами Артём. — Только с их мудростью человечество из пещер вылезло, скот приручило, поля стало возделывать и сложилочь как цивилизация, какая ни какая, а цивилизация.

— Но машину и самолет уже при теперяшней вере придумали. — Перебила его Лариса.

— Да-а? — С сарказмом протянул Артём. — При ней — согласен. А ты можешь уверенно доказать, что благодаря ей, а не вопреки?

— А ты можешь доказать, что именно вопреки? — Не менее ехидно поддела его Лариса.

— Могу.

— Ой не надо! — Замахала она не него руками. — Твое доказательство будет размером с полное собрание сочинений Ленина! — Девушка засмеялась.

— А вот и нет, — не принял ее веселья Артём, — одно слово.

— Ну если одно слово, тогда ладно. — Не прекращая смеяться позволила она.

— Савонарола. — Спокойно сказал он и пригубил вино.

— И что это за аббревиатура? — Лариса на всякий случай перестала смеяться.

— Это не аббревиатура, а имя, Джироламо Савонарола. От его имени до сих пор любой флорентиец вздрагивает.

— И что же он сделал? Флоренцию с землей сравнял?

— Почти, — кивнул Артём, — он во истину стахановскими темпами превратил прекрасны город, город поэтов и художников, в загон с серыми мышами ненавидевшими и уничтожавшими все прекрасное и прогрессивное. Если бы не вмешательство Медичи, может и о гении Микеланджело мы бы сейчас ничего не знали. — Чуть помолчав закончил он.

— Но это лишь один случай.

— Один пример, а таких случаев, таких «савонарол» и «флоренций», тысячи.

— И ты считаешь… — Начал было Лариса, но Артём ее бесцеремонно перебил:

— Считаю, что человечество изобрело пылесос и ракету вопреки, а не благодаря новым религиям. Более того, если бы не естественное стремление человека к более комфортной и сытой жизни, мы бы, теперь уже благодаря новым религиям, уже снова жили в пещерах.

— Это еще почему? — Иронично возмутилась Лариса.

— А где жили всякие святые старцы? — Пародировал ее иронию Артём. — Сидели в скитах и пещерах, святости набирались, а толку никакого от них не было.

— А как же их труды?! — Возмутилась девушка.

— Труды? — Усмехнулся Артём. — А были бы известны их труды, если бы их пещерки в свое время не нашли и туристические маршруты к ним не организовали?

— То есть ты рассматриваешь Серафима Саровского, например, лишь как туристический объект?

— Да. — Уверенно согласился Артём.

— Ну это… Знаешь… — Задохнулась Лариса, но он перебил ее тихо засмеявшись.

— Знаю, знаю. Только вот ты о чем подумай: все то же самое, может только несколько другими словами, говорили филосифы и до и после Серафима Саровского, только его образ жизни и формат преподносимого материала подходил для существующей религии, а у них — нет. Например попробуй одновременно почитать какого-нибудь современного богослова, посолидней, например Карла Барта, и почитай его одновременно с каким-нибудь богохульником, например с господином Ницше.

— Плагиат? — Откровенно удивилась Лариса.

— Ну не прямой плагиат, — ушел от конкретного ответа Артём, — но удивительно одинаковая суть преподнесенная диаметрально разными словами.

— Не может такого быть. — Категорично заявила девушка.

— Почему? — Изобразив обиженного ребенка удивился Артём. — Суть, она же Мудрость, она же Истина, она же Бог — одна, а религии, лишь оболочки сути — разные. Есть оболочки прозрачные, дающие видеть суть, есть темные, за которыми вовсе ничего не видно, а есть мутные, суть искажающие.

— Искажающие само понятие бога? Или богов?

— Бога, богов — без разницы. — Отмахнулся от вопроса Артём. — У каких-то народов он один, у других их множество. Кто-то верит в триединство, другой в то, что все это разные лишь разные сущности единого. Как есть на самом деле, нам доподлинно неизвестно.

— А ты предпочитаешь оболочку-религию которую считаешь более прозрачной? — Ехидно спросила девушка.

— Я считаю ее более честной и мне подходящей. — Раскусил ее хитрость он. — А то, что это еще и религия моих предков — лишь приятное совпадение.

— Но те боги забыты, да и на современные вопросы их, как ты говоришь, мудрость, не дает ответа — тогда и вопросов-то таких не было.

— Почему забыты? — Не согласился с ней Артём. — Не забыты, да и к их мудрости, поверь мне, цивилизация еще вернется.

— Уверен?

— Конечно. — Артём отхлебнул вина. — Мы уже столько раз отметали старое в поисках новых ответов, но потом снова возвращались к древним словам понимая, что это не пращуры не так говорили, а мы не смогли их понять. Да и не сохранились многие знания.

— Ты ведь не случайно подошел к нам знакомиться. — Уверенно сказала девушка резко меняя тему разговора.

— Нет.

— А почему?

— Неожидал услышать в том месте и в то время такого разговора.

— Какого разговора? — Удивилась Лариса и пытаясь вспомнить наморщила лоб.

— Ты с Леной спорила о пределах необходимой терпимости.

— Так ты подслушивал?

— Самым беззастенчивым образом. — Признался Артём.

— Так вот значит почему ты догадался о чем она загрустила, тогда, у тебя, в зале.

— Ну да, сложно было не догадаться. — Усмехнулся он.

— Но все же мне непонятно, почему? Ведь ты подошел именно с целью основательно познакомиться, а не так, время провести.

— Что, было так заметно?

— А ты думал один такой умный? — Парировала девушка, Артём тихо засмеялся.

— Ну, скажем так, подслушивал я несколько дольше.

— Тогда понятно. — Кивнула Лариса. Артём ничего не ответил. Они по прежнему сидели и молча смотрели на огонь.

— Подожди-ка. — Опять первой нарушила тишину Лариса. — Так и дальнейшее: в гости, твистер, сегодняшняя поездка это…

— Сперва, да. — Перебил ее Артём.

— А теперь?

— Я Витька таким котом сметанным еще не видел. — Вместо ответа сказал Артём.

— Подожди-ка подожди-ка… — Лариса взяла бутылку, подлила себе и Артёму вина и надолго задумалась. Артём просто сидел, отхлебывая время от времени вино и смотрел на огонь. Наконец, минут через десять, Лариса заговорила.

— Давай начистоту, я тебе честно рассказываю, что обо всем этом думаю, а ты мне честно говоришь, так это или нет.

— Согласен. — Кивнул Артём и повернулся к ней.

— То, что было вчера ночью, все эти разговоры, твистер, да и потом, днем, это лишь куча тестов, примерно как те, через которые вы сегодня пропустили Васю. И, хоть Вика и говорила, что вы все и всегда делаете качественно, меня и Лену вы подвергли более детальному рассмотрению, из чего я делаю вывод, что уже в хардроке ты доподлинно знал, чем вашей гоп-компании можем быть полезны и я и Лена. Так?

— Молодец. — Похвалил ее Артём.

— По всей видимости ты и знакомиться к нам подошел уже с намерением, если все тебя устроит, предложить мне работу именно над этим вашим проектом.

— Немножко не так. — Поправил Артём. — Сперва я нацеливался на Лену.

— А она здесь при чем? — Удивилась Лариса. — Что-то я не вижу связи между ее специальностью и раскруткой вашего шумоподавителя.

— О нем я в тот момент вообще не думал. — Засмеялся Артём. — Меня больше заинтересовала ее работа над возможностью применения высших грибов в качестве катализаторов роста овощных культур. Я и сам об этом много думал, да знаний не хватает, а тут вдруг, в шумном зале ресторана, стоят две красивые девушки и одна другой жалуется, какой идиот ее научный руководитель.

— Получается ты нас подслушивал гораздо дольше. — Насупилась Лариса.

— Около часа. — Уточнил Артём. — А трабл со старт-апом только сегодня нарисовался, когда мы сюда приехали.

— Так вот что значит «небо»… — Догадалась Лариса.

— Так и есть — сами Боги тебя нам послали.

— А «колода минус один», это нехватка проверенного человека на неожиданно образовавшуюся вакансию?

— Именно. — Подтвердил Артём.

— Тьфу-ты йоб твою мать! — Засмеялась девушка. — Только бизнес и ничего личного, а я-то дура…

— И была недалека от истины. — Тихо сказал Артём, девушка тут же успокоилась и насторожилась. Артём молчал.

— Хотя… — Неторопливо возобновила разговор Лариса. — Мне кажется, я тебя понимаю… Столько предательств. — Она резко остановилась, поняв, что сболтнула лишнего. Артём засмеялся.

— То есть Витёк до сих пор считает, что я не в курсе его потугов в направлении изучения моего прошлого? Ну да пусть так и остается, я на него не в обиде.

— Так ты знаешь?

— Естественно.

— Тогда может сам мне что-нибудь о себе расскажешь, хотя бы из того, что я должна знать о своем работодателе. Ведь вы же за меня уже все решили?

— И ты не против?

— Вовсе нет, это все лучше того, чем я сейчас занимаюсь.

— А чем ты занимаешься?

— Так ты что, не знаешь? Удивил! — Засмеялась девушка.

— Представь себе, даже не интересовался. — Усмехнулся Артём. — И все таки, чем?

— Строчу тексты и пламенные речи для всех подряд. Фрилансю.

— Какая прелесть. — Опять усмехнулся Артём. — То есть ты еще получаешься и с опытом работы для данной вакансии.

— Получается так. — Согласилась Лариса.

— Я всегда был волком-одиночкой. — Без прелюдий и паузы начал Артём. — С самого детства у меня не было друзей, ни в школе, ни в деревне, где я родился и рос, ни позже, в детском доме. Сперва я был самый маленький, потом самый слабый, потом странный, а напоследок и вовсе — больной на голову, вот меня все и сторонились. Да я и не особо расстраивался по этому поводу, обозлился я на всех и никто был мне не нужен. Но однажды я встретил одного интересного дедушку, его звали Марк Исаевич. Чем я ему приглянулся — не знаю, но мы сдружились. Собственно это он меня в люди и вывел, он и его друзья, которых у него было ну очень много. А потом он вдруг умер, вот так — раз, и его не стало.

Артём замолчал, поднес к губам бокал, залпом выпил его до дна, потом взял бутылку, вылил в бокал остаток, отхлебнул и помолчав еще немного продолжил.

— Я не попал на похороны отца, меня туда просто из больницы не отпустили — пытался коровник поджечь, а в результате сам обгорел. А на похороны к Марку Исаевичу я пришел, а потом сбежал с них. Я ему завидовал. Завидовал тому количеству друзей пришедших проводить его в последний путь. Вот и убежал, трусливо и подло убежал. Я тогда вспомнил наш последний разговор с ним, перед самой его смертью, мы как раз говорили о друзьях. Он тогда смеясь привел пыльный пример с веником и прутиками, а потом еще спрашивал, почему у меня до сих пор нет девушки и смеясь подтрунивал: де, на ручном приводе далеко не уедешь. — Артём грустно усмехнулся. — Вот тогда я и решил больше не чураться близких отношений, а через некоторое время очень удачно встретил Витька и мы с ним сняли квартиру, с этого все и началось, и дружба и бизнес. — Артём замолчал. Лариса встала из своего кресла, подошла к нему, отодвинула в сторону его руку с бокалом, села к нему на колени и положила его голову себе на грудь.

— А Олег с Викой? — Спросила она и начала гладить Артёма по голове.

— А с ними я переспал. — Просто сказал Артём. Лариса немедленно перестала его гладить и удивленно отстранилась.

— В смысле, переспал?

— В прямом. — Так же невозмутимо ответил Артём.

— То есть вы с Олегом вдвоем Вику?!

— Ну что за стереотипы! — Засмеялся Артём. — Мы втроем занимались сексом: не мы ее и не она нас, а мы втроем.

— Ладно, равноправие. — Согласилась Лариса. — И как это получилось?

— Замечательно. — Попробовал уйти от ответа Артём.

— Не прикидывайся, ты понял о чем я спросила.

— Ладно, ладно, сдаюсь без боя! — Засмеялся Артём. — Познакомились мы на корпоративе у наших общих знакомых, разговорились. Корпоратив был до неприличия нудный и мы, аккуратно с него исчезнув, пошли в кабак, хорошенько погуляли. Время было позднее, а они тогда снимали квартиру где-то у черта на куличиках, чуть ли не в Люберцах, я и предложил им переночевать у нас. Витька как раз не было и его комната была свободна. Они согласились. Приехали к нам, сидели, болтали, а Вичка вдруг взяла и заявила: мальчики, а я вас хочу и обеих сразу.

— Смело. — Ухмыльнулась Лариса. — А Олег что?

— А ты как думаешь?

— Даже не представляю.

— Сильны в тебе стереотипы, юный падован. — Усмехнулся Артём. — Любовь и секс смешавшие в одно, хоть в этом разница огромна словно пропасть.

— Ну-да ну-да. — Насупилась девушка. — Это я уже слышала, неверные мужья так оправдываются перед своими женами, типа: извини дорогая, сам не знаю, что на меня нашло, но мне нужна только ты одна.

— Ты была замужем?

— Имела несчастье.

— Дети?

— Слава Богу нет. — Отмахнулась она.

— Быстро развелись?

— Через полгода.

— А встречались до этого сколько?

— Около года.

— Не понравилось на цепи сидеть. — Кивнул Артём.

— При чем здесь цепь? — Разозлилась Лариса, встала и села в свое кресло. — Да, он был жутко ревнив и это меня достало!

— Вот, еще и ревнив был. — Тем же будничным тоном констатировал Артём словно Лариса не убежал у него с коленей.

— Почему это еще! — Немедленно возмутилась девушка, но он продолжил говорить не обратив на ее всплеск никакого внимания.

— В понимании Олега и Вики, и я с ними полностью солидарен в этом вопросе, любовь и секс — два никак не связанных между собой понятия.

— Очень удобно для оправдания измен. — Фыркнула она.

— И что же по твоему есть любовь?

— Хотеть постоянно быть рядом. — Немедленно ответила Лариса.

— Всего лишь? — Удивленно спросил Артём.

— А этого мало?

— Мягко говоря, да. — Усмехнулся он.

— Смею предположить, что твое понимание данного чувства широко как Тихий океан и сложно как термоядерный синтез. — Вернула усмешку Лариса.

— Вовсе нет. — Засмеялся над ее пасом Артём. — Любовь, во-первых — комфорт.

— Фи, как прозаично.

— Зато надежно и верно. — Ответил он, встал с кресла, подошел к стоящим у входа в веранду запасам вина и с интересом начал изучать оставшиеся нетронутыми бутылки.

— Не усматриваю в данной лапидарности ничего надежного и, тем более, верного.

— Ни Эрети, ни Кахети, а Киндзмараули не хочу, остается только банальное Кьянти. — Не обращая внимания на последнюю реплику Ларисы, заговорил Артём. — Ого! — Он повернул бутылку этикеткой к свету. — Зато какое Кьянти! Нектар!

— Любовь — чувство, и в первую и во вторую очередь, а комфорт, лишь мягкие тапочки по размеру. — Еще раз попробовала спровоцировать Артёма на спор Лариса.

— Ничего вкусненького не осталось? — Сам себя спросил Артём, открывая бутылку и одновременно шаря по столу взглядом.

— Ты вообще меня слушаешь?

— А? Что? Кто здесь? — Засуетился он.

— Дурак. — Обиженно сказала Лариса, Артём засмеялся, подошел к ней и налил в ее бокал вина. Потом, не обращая внимания на обиженно насупившуюся девушку сел в свое кресло, неспеша взял бокал и столь же неторопливо его наполнил.

— Уу-м, так и есть, нектар. — Отхлебнув довольно оценил он. — Любовь, это комфорт, а то, что ты назвала чувством — лишь страсть, которая как быстро вспыхивает, так же быстро и проходит. Любить, в моем понимании, значит открыться человеку, впустить его в свой мир, в свои мысли, не оставить для него ни одного темного уголка в котором прячутся твои секреты. Отсюда, как следствие, мое понимание измены: закрыть от него хоть одну комнатку своих мыслей, хоть на одну тему разговора повесить табличку с надписью «табу».

— И где в этом выворачивании трусов наизнанку комфорт?

— Неприятно, когда ты говоришь, а тебя не слышат? — Вместо ответа спросил Артём.

— Естественно неприятно!

— То есть не комфортно?

— Ну, можно и так сказать, с натяжкой. — Уже не так уверенно согласилась Лариса.

— А если разговаривать постоянно думая о том, как бы не сболтнуть чего лишнего?

— Сложно, но можно.

— Сложно, то есть тяжело?

— Ну да, тяжело.

— То есть опять — не комфортно?

— Куда ты клонишь? — Раздраженно спросила девушка. — Хватит уже вокруг да около!

— Полностью лишенное закрытых тем общение основанное на истории без белых пятен, абсолютно комфортно и возможно только между двумя по настоящему любящими друг друга людьми.

— И чем это по твоему отличается от близкой дружбы? — Богато скрасив вопрос сарказмом спросила Лариса.

— То есть Лену ты вполне можешь попросить выдавить тебе прыщик на попке? — Со смехом спросил Артём.

— По твоему вся разница в прыще? — Лариса на всякий случай убрала сарказм.

— И в нем. — Кивнул Артём. — В общении с другом, даже самым близким другом, все равно будет список закрытых тем.

— А с любимым нет?

— В моем понимании — нет.

— То есть поэтому Вика так просто и заявила не смотря на присутствие Олега: хочу обоих и сразу.

— Именно. У нее возникло желание и она им открыто поделилась. — Кивнул Артём.

— Но ведь ты с ними, по твоему рассказу, познакомился несколько часов назад, так?

— Так.

— То есть, фактически, еще был человеком посторонним, даже не другом и… Ты чего ржешь?! — Разозлилась девушка: Артём поставил бокал на пол и, не издавая ни звука, но все же покатывался со смеху. Девушка надулась.

— Фуф! — Наконец отсмеявшись выдохнул Артём.

— Проржался? — Немедленно зло спросила Лариса.

— Да, Вика артистка еще та! — Вместо ответа сказал он.

— В смысле?

— Она самый ценный человек в нашей компании и мы все у нее понемногу учимся.

— Но… — Удивленно начала Лариса.

— Да-да-да, девочка. — Перебил ее Артём. — При посторонних она держится в тени, выступая в роли простой жены бизнесмена.

— И чем она на самом деле занимается?

— Кроликами! — Опять засмеялся Артём.

— А серьезно?

— Кроликами. А дальше — сама думай, вся необходимая информация у тебя есть. — Серьезным тоном закончил он.

— Ладно. — Приняла вызов Лариса и задумалась.

— М-да. — Через пару минут изрекла она. — Артистка она еще та. — Девушка усмехнулась. Артём тут же повернулся к ней и посмотрел в глаза.

— Она ваш штатный психолог, этакий детектор лжи с ногами.

— Отлично! Умница! — Артём нагнулся вперед, взял ее руку и нежно поцеловал.

— В ее обязанности входит анализировать мимку, жесты и особенности речи, чему вы у нее и учитесь.

— Замечательно! Ты… — Хотел ей сделать комплимент Артём, но девушка снова задумалась.

— Подожди-подожди. — Медленно проговорила она, что-то вспоминая. — Даже так! — Лариса хлопнула себя по лбу. — Вы еще и общаетесь между собой с помощью мимики и жестов! Обалдеть! А я то… — Снова вспоминая что-то задумалась она. — Так вы и когда Нана сказку рассказывала трещали не замолкая! Так вот почему мы с тобой тут остались, а Витька, хоть и планировал ночевать здесь, ушел в дом, и остальные так дружно раззевались: чтоб дать тебе спокойно со мной поговорить! Ну вы, блин…

— Я, мне… — Артём удивленно смотрел на Ларису. — У меня слов нет! — Наконец выпалил он.

— Так, ладно, с этим понятно: Вика тебя просто прочитала и наперед знала твою реакцию, поэтому так открыто и заявила о своем желании. А вот почему Олег так просто поделился Викой, мне все же непонятно.

— Он ей не делился. — Артём уже почти справился с удивлением, но все еще таращился на девушку как на чудо.

— Подожди, ты же сам говорил, что вы были втроем. — Лариса повернулась к нему.

— Говорил, но я не говорил, что он ей делился.

— То есть ты просто был сторонним наблюдателем что ли? — Усмехнулась она.

— Нет. — Просто ответил Артём. — Все было по всячески и разнообразно, но сторонним наблюдателем никто не был.

— А как же тогда понимать, что он ей не делился?

— А как он может ей поделиться, если она ему не принадлежит?

— Но они же женаты?

— И что? Ну женаты, но она же не его собственность. В ЗАГСе выдают свидетельство о заключении брака, а не свидетельство о праве собственности.

— И в чем смысл?

— Смысл чего? — Не понял Артём.

— Брака. Если ты все равно не принадлежишь одному человеку?

— Смысл института брака в учете населения и любовь здесь вовсе не при чем.

— Ну хорошо, в чем тогда смысл любви, если из нее исключить право принадлежать только одному человеку?

— Сказать «люблю», значит пообещать человеку сделать все возможное ради его комфорта, в том числе и в ущерб своему.

— Угу, кажется поняла. — Кивнула девушка. — Викой никто не делился, она просто осуществляла свое желание, а Олег с этим согласился, в ущерб своим чувствам, так как если бы он не согласился, Вике было бы не комфортно от ее неудовлетворенного желания. Бедный мальчик и злая тетя Вика. Так?

— Практически. — Засмеялся Артём. — Только я бы не сказал, что Олег был против.

— Все были «за», все получилось классно и все счастливы! — Воскликнула Лариса. — А если бы Вике понравилось, а Олегу нет, и она захотела бы регулярно повторять подобные эксперименты, да еще и без Олега? Надолго бы хватило их такого светлого и комфортного чувства?

— Логично. — Согласился Артём. — Только ты забыла об одном: не взаимной любви не бывает.

— Почему это не бывает? — Немедленно перебила его Лариса.

— Хорошо, уточню: бывает, но не долго, или это маразм.

— И сразу маразм! — Возмутилась Лариса.

— А разве не маразм, сжигать себя на бесперспективном направлении?

— Но есть же неподконтрольные чувства! Есть страсть!

— Все чувства подконтрольны разуму. — Не согласился Артём. — Если он есть. — Тут же поправил он себя.

— То есть ты вовсе места для чистого чувства не оставляешь?

— Не контролируемого разумом?

— Именно.

— Не оставляю. — Согласился Артём.

— А боль, например.

— С болью-то как раз проще всего. — Усмехнулся он. — Легкую боль можно просто перетерпеть, а если боль очень сильная, мозг сберегая себя просто выключает все, пока боль не пройдет.

— А при сильном страхе, разум сковывает движения чтоб тело не наделало с перепуга чего лишнего? Так получается?

— Типа того. — Согласился Артём.

— Скука смертная. — Пожала плечами Лариса.

— А выть под окнами значит весело? — Усмехнулся он.

— Тебя послушать, так любовь это бухгалтерская книга, где аккуратно записывается, кто сколько раз пошел на встречу и переступил через себя в угоду желаний партнера.

— Утрируешь. — Сделал замечание Артём, но девушка продолжала не обратив на его замечание ни малейшего внимания.

— Так вот почему на берегу она так легко его подколола — спал не на своем месте! Они меняются! Сперва она поэкспериментировала, потом он! И давно у них так?

— Завидуешь?

— Ни чуть!

— А зря. — Без тени усмешки ответил Артём.

— Еще чего. — Фыркнула Лариса.

— Олег и Вика познакомились в пионерском лагере, еще детьми, а поженились сразу по достижении положенного возраста. С тех пор друг без друга ни шагу. В сексе они экспериментаторы еще те, но всегда вместе, при этом их взаимное чувство столь основательно и полно, что решение одного никогда не вызывает дискомфорта у другого.

— Ну прям какую-то фантастическую идилию нарисовал! — Натянуто засмеялась Лариса. — Откуда такие познания об их личной жизни?

— А откуда взяться дискомфорту, если и в общении у них нет закрытых тем? — Вопросом ответил Артём. — А спал тогда Олег здесь, в беседке, один, а Вика в доме потому что ей было здесь холодно.

— Ладно, пусть так, но познания-то откуда?

— Олег рассказал.

— Вот так просто, взял и рассказал?

— Да. Я просто спросил, а он просто рассказал.

— Все-то у тебя просто! Вот так вот — бах! И все просто!

— А чего сложного в элементарной честности по отношению к одному единственному человеку?

— Ну и где здесь честность? — Снова вспылила девушка. — Говорить «люблю» одному и одновременно засматриваться на другого!

— Ты снова смешиваешь понятия. — Возразил Артём. — И, если уж говорить о честности, не менее бесчестно обещать свернуть горы и достать звезды до свадьбы, а потом, после, напрочь забывать о своих обещаниях.

— А мне не нужны свернутые горы и дефицитные звезды! — Окончательно разозлилась Лариса.

— Вот и я о том. — Тем же спокойным тоном перебил ее Артём. — Не нужны мне горы и звезды, просто не сажай меня на поводок и не мешай вкушать жизнь большой ложкой познавая все ее грани, в том числе и те, на которые кто-то кем-то когда-то названный авторитетом наложил запрет.

— То есть создавай мне комфорт в ущерб своим чувствам?

— В том числе. — Кивнул Артём. — Ты видимо не услышала, говоря о том, что любовь это комфорт, я сказал, что это во-первых комфорт, а раз есть первое, значит есть и второе. И опять: чувства подконтрольны разуму.

— И что это за второе? — С нескрываемым сарказмом спросила Лариса.

— Готовность жертвовать собой ради любимого человека. — Просто, словно это нечто само-собой разумеющееся, ответил Артём.

— А третье есть? — Помолчав некоторое время спросила она.

— Нет.

— То есть это все? Комфорт и жертва?

— Именно. — Подтвердил Артём.

— А как же желание?

— Ты имеешь ввиду похоть?

— Почему сразу похоть? — Лариса снова говорила спокойно. — Желание, обычное желание ласки, нежности, ну и томление, естественно, куда уж без него.

— Лишь красивые определения для одного и того же явления заложенного в нас природой: необходимость воспроизводства.

— Ну и что из того, мы же люди, разумные существа и…

— Именно из-за того, что мы разумные существа. — Перебил ее Артём. — Банальная похоть украшена любовью. Убери разум, что останется?

— Лишь животная похоть. — Вынуждена была согласиться девушка.

— Вот и я о том. — Поддержал ее он. — Любовь и секс два абсолютно не связанных понятия. Нет, я не спорю, это светлое чувство является катализатором соития, но лишь из-за своего комфорта. Ты же можешь заняться сексом без любви?

— Ну могу. — Вынуждена была согласиться она.

— И даже получить от этого удовольствие можешь?

— Теоретически, да.

— Не юли! — Погрозил ей пальцем Артём. — И теоретически и практически можешь.

— Ладно, просто да. — Сдалась она.

— Вот. А с любимым человеком все то же самое будет просто нежней и приятней, так?

— Получается, ответив всего на два вопроса, можно точно понять, любишь ты человека или нет? — Задумчиво спросила Лариса.

— Именно так, вот только ответить на них очень сложно.

— Не вижу ничего сложного. — Пожала плечами девушка. — Комфортно? — Да. На амбразуру прыгнешь? — Легко! — Все! — Любовь!

— А теперь все то же самое, только конкретно на этот вопрос и предварительно нагрузив свои ощущения шелухой совместной истории. — Попросил Артём, Лариса задумалась. — То-то же! — Через пару минут молчания сказал он. — Не такие простые это вопросы.

— Угу. — Нахмурилась девушка. — Если любовь не причина, а лишь украшение похоти, получается… — Она удивленно посмотрела на Артёма.

— Догадалась?

— Кажется, да, но хочу чтоб это ты сказал.

— Пожалуйста. — Согласился он. — Получается, что украшения можно менять, на интерес, жажду новых ощущений, каприз, в конце концов.

— Как много можно придумать оправданий для блядства. — Перебила Лариса.

— Можно! — Открыто и весело засмеялся Артём. — Только для его оправдания не обязательно так сильно заморачиваться, достаточно вспомнить, что в природе лишь два существа всю жизнь проводят только с одним партнером: лебеди-неразлучники и рыбки клоуны, а у все остальных не двуклеточных и не однополых…

— Но мы же homo sapiens! — Перебила его Лариса. — Разумные существа!

— Вот я о том и говорю! — Засмеялся Артём. — Что мы, разумные существа, почему-то до сих пор думаем о любви не как о порождении разума, а как о производной от животной похоти. Словно мы и не sapiens вовсе, а до сих пор какие-то erectus.

— И все равно, это не оправдывает измен.

— Так я ведь и не ищу им оправданий! — Продолжая смеяться воскликнул Артём.

— А что?

— А то, что любви на поводке не бывает! И без разницы: кто-то тебя на него посадил, или ты сам на него добровольно посадился, суть привязи от этого не меняется. Ну год счастливо посидишь, ну два, или пять, потом никуда не деться: твое внутреннее «я» начнет требовать свободы — такое естественное желание для любого живого существа, и ты начнешь с собой бороться, ломая через коленку свои желания и, тем самым, иссушая любовь до привычки. Далее либо развод, любо серые будни с супружеским долгом и, при наличии смелости, поиск счастья на стороне.

— Не получается у меня проследить твоей логики. — Спустя пару минут молчания сказала Лариса. — Комфорт, с одной стороны, и жертва, то есть крайняя степень дискомфорта, одновременно.

— Так и есть. — Подтвердил он.

— Не вяжется. — Мотнула головой девушка.

— Наоборот, все очень хорошо вяжется. Комфорт и жертва, как инь и янь, аверс и реверс. Без двух сторон нет одной медали.

— Типа добро и зло?

— Именно. — Подтвердил Артём. — Любви нет без желания все отдать и смелости все взять.

Лариса замолчала задумавшись. Она смотрела на огонь и покачивала бокал. Артём невольно залюбовался девушкой, ее простой, не броской красотой, аккуратным носиком, изгибом открытой шеи и, особенно, глазами в которых отражался играющий в камине огонь. Он молча смотрел на нее и удивленно ловил себя на мысли, что сейчас ни о чем не думает. Не просто ни о чем не думает, а не хочет о чем-либо думать вообще: смотреть на нее и все.

— Что-то не вяжутся у меня твои рассуждения с твоей верой. — Неожиданно, разбудил его голос Ларисы.

— В смысле? — Артём тряхнул головой.

— Следи за руками. — Усмехнулась заметив его движение она. — Вышень, Веды, Законы Рита.

— Ах вот ты о чем! — Догадался Артём. — О телегонии вспомнила?

— Разумеется. — Кивнула Лариса и хитро посмотрела на него.

— То что вспомнила — молодец, но, если уж быть совсем точным, явление «первого самца» описывается не только в Ведах, но и Торе, Коране, даже Библии.

— Тем более. — Хотела что-то добавить Лариса, но Артём погрозил ей пальцем и она замолчала.

— Но ты забываешь о том, что во времена писания данных текстов, соитие подразумевало зачатие, а во всех перечисленных источниках речь идет именно о кровосмешении.

— Но телегония…. — Попыталась возразить Лариса.

— Не торопись. — Снова остановил ее он. — Телегония подразумевает, в том числе, и обычный контакт. Ты это хотела сказать?

— Да.

— А про мужчин там ничего не сказано? — Хитро прищурившись спросил Артём.

— Н-нет, кажется.

— Не допускайте чужеземцев к дочерям вашим ибо совратят они дочерей ваших и растлят души их чистые. — Процитировал Артём. — Да, про мужчин ни слова. Согласна?

— Согласна, только…

— То есть ты не сможешь не согласиться. — Снова перебил ее он. — Что данное явление, до сих пор не имеющее научного подтверждения, кстати, лишь привязывает женщину к одному мужчине. Более того, заставляет ее держаться рядом что бы он не творил, так как будучи изгнанной, она уже не будет представлять для остальных интереса. Порченая, так сказать.

— Ты намекаешь на патриархат?

— Не намекаю, а говорю открыто: все эти телегонические ухищрения и сказки про «первого самца» появились во времена махрового патриархата. Да, возможно, что родившая от одного мужчины женщина что-то и передаст от него второму, рожденному от другого мужчины, ребенку, но никак не от каждого мужчины который будет в ее жизни.

— То есть ты признаешь за женщиной право…

— Я — признаю. — Согласился Артём. — Только сами женщины его почему-то не признают.

— Трусость? — Спросила девушка.

— Чья? — Уточнил он.

— Ты ответил на мой вопрос. — Кивнула Лариса. Артём встал, посмотрел на замолчащую девушку, разлил по бокалам остатки вина. Взглянул на потухший камин и пустую поленицу, потом потянулся и пошел к выходу из беседки.

— Ты куда? — Окликнула его Лариса.

— Светает уже. — Вместо ответа констатировал он не поворачиваясь к ней. — Что-то мне в горизонталь захотелось.

— А так хочется чтоб тебя всю жизнь просто так носили на руках. — Вздохнула она.

— Жадность до халявы, в человеческой природе, столь же естественна, как и желание жить. — Повернулся к ней Артём. — А если хочешь чтоб тебя всю жизнь просто так носили на руках — сломай позвоночник!

— А зачем жить? — Грустно и тихо, не обращая внимание на не к месту развеселившегося Артёма, словно сама себя, спросила она.

— В чем смысл жизни? — Немедленно успокоившись уточнил он, Лариса кивнула. — А ругаться не будешь? — Со смешинкой в голосе поинтересовался Артём. Девушка подняла голову и удивленно посмотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что он настолько прост?

— Угу. — Кивнул Артём и игриво виновато опустил взгляд.

— Ну просвети. — Без тени иронии тихо попросила Лариса.

— Смысл жизни в том, чтоб знать ради чего, кого, ты готов умереть. — Артём прошел мимо молчавшей девушки и лег на диван. — Но здесь есть один сложный момент: непонятно когда начинается жизнь.

— Я даже боюсь спросить, что ты имеешь ввиду. — Усмехнулась Лариса, встала и придвинула кресло поближе к дивану.

— Да и не спрашивай. — Грустно усмехнулся Артём. — Сам еще не разобрался.

— Поделишься?

— Ты же боялась спросить.

— Любопытство берет верх. — Девушка вытянула ногу и пальцем пощекотала ему бок.

— Жизнь начинается, когда ты осознаешь себя на пороге смерти. — Начал Артём. — Только здесь разлетается вся шелуха рутины и ты видишь те вещи, поступки, которые на самом деле для тебя были всегда важны, но ты их не замечал в тумане быта, откладывал на потом, раз за разом обещая себе взяться за них с понедельника. А тут все — завтра не будет, надо делать именно сейчас.

— И ты делаешь? — Спросила Лариса.

— Если успеваешь, но чаще, осознаешь — все, не успеть.

— И что?

— И все: попадаешь прямиком в ад, ад последнего вздоха, когда все сожаления от неисполненных целей и желаний наваливаются на тебя и наполняют мучительной тоской от которой никуда не деться.

— Круг замкнулся. — Тихо сказала Лариса. Артём немедленно повернулся к ней и приподнялся на локте.

— Я это знаю, но прошу пояснить.

— Хочешь проверить логику? — Усмехнулась девушка. Артём согласно кивнул. — Изволь: честность к себе и окружающим — залог исполнения целей и желаний. Честность рождает комфорт, где комфорт, там и любовь, а где любовь, там по плечу любые цели и исполняются все желания.

— Примерно так. — Согласился Артём и снова лег положив руки под голову.

— Забавные рассуждения, для холостяка. — Поддела его она. Артём усмехнулся. — Меня еще вот что интересует…

— Что? — Показал свое внимание замолчавшей девушке Артём.

— Почему все таки продавать?

— Ты о чем? — Не понял он.

— О шумоподавлялке. То, что вы говорили про проблемы, нюансы и трудности — отмазка, ведь можно и не организовывать производство, а неплохо зарабатывать на продаже патентов.

— А я думал о зарплате спросишь. — Хихикнул Артём.

— Это меня как раз меньше всего волнует.

— Да? А почему? — Артём приподнял голову и не переставая улыбаться посмотрел на Ларису.

— Тебя не интересуют сотрудники из тех, которых можно пачками набирать просто обратившись в любое кадровое агентство, ты ищешь членов команды. — Усмехнулась в ответ она.

— Так… — Намекнул на продолжение Артём.

— Каждый член вашей «колоды» отвечает за свое направление и рулит на нем по своему разумению, но, когда возникает некая трудность или проблема, вы наваливаетесь на нее всем скопом.

— Так и есть. — Подтвердил Артём.

— А с финансами у вас, судя по тому что я видела, порядок полный, вот и не беспокоюсь об уровне оплаты.

— Логично. — Артём снова лег. — Ну раз ты теперь с нами, открою тебе стр-рашную тайну!

— Неужели инвертора не существует?

— Но-но! Мы не аферисты! — Артём погрозил ей пальцем. — И существует и работает, только он неожиданно устарел, лет этак на сто.

— Как, так? — Опешила Лариса.

— А вот так! — Засмеялся было Артём, но сразу перешел на заговорщицкий шепот. — Когда над ним работали, неожиданно столкнулись с проблемой того, что штатные динамики не справляются, а подгонять динамики под наш инвертор никто бы не стал, слишком накладно. Стали думать, в результате придумали напыление которое можно прямо из баллончика попшикать на мембрану динамика и все сразу получается. Звук от этого не лучше ни хуже, но частоты выдаваемые инвертором обычные динамики начинают тянуть. Потом еще немного поэкспериментировали в этом направлении и абсолютно случайно получили такую замечательную пленочку, которая сама работает как инвертор.

— То есть… — Засомневалась Лариса.

— То есть представь себе, что у нас есть простая технология производства пленки, которая, кстати, получается очень дешевой, а этой пленкой достаточно просто оклеить тот же автомобиль изнутри, вместе с окнами, благо она прозрачная, и все.

— И каков эффект? — С живым интересом спросила девушка.

— Ха! Эффект. Эффектище! Если около такого автомобиля будет приземляться реактивный самолет, в салоне будет шума не больше, чем от работающего в соседней комнате фена!

— То есть вы хотите продать этот старт-ап, а на полученные деньги организовать производство?

— Именно. — Довольно подытожил Артём, приподнялся с дивана, взял бокал с остатками вина и приглашая качнул им в сторону Ларисы.

— За реализацию наполеоновских планов. — Поддержала она, молодые люди чокнулись и неспеша избавили бокалы от остатков содержимого.

— И вот что забавно. — Неожиданно начал Артём поставив бокал на столик и поудобней устраиваясь на диване. — А я ведь про тебя толком ничего не знаю.

— Так уж и ничего? — Поддела его Лариса.

— Нет, ну кое что ты сама рассказала, о чем-то догадался….

— Например.

— Например у тебя есть старший брат, а в детстве у тебя были очень длинные волосы, которые ты люто ненавидела, но мама не разрешала их стричь. — Артём замолчал.

— Еще? Или это все?

— То есть ты не удивлена? — Изображая недоумение спросил он.

— Ни грамма.

— Хорошо… — Протянул Артём. — Еще один факт из твоей биографии, а потом ты сама.

— Ну почему? — Забавно надув губки заскулила девушка.

— Не хочу говорить о том, о чем тебе неприятно вспоминать. — Серьезно ответил он.

— Ну давай. — Усмехнулась Лариса.

— Брат старше тебя лет на пятнадцать, ты поздний ребенок, мать тебя не хотела, но для отца ты была отрадой. — Выпалил на одном дыхании Артём. Лариса молча встала, медленно подошла к выходившему на озеро краю беседки.

Солнце уже нехотя выползало из-за горизонта и ночная тишина все более и более наполнялась щебетом радующихся новому дню пташек. На другом берегу виднелись пятнышки рыбаков, а безветренная гладь воды, слегка подернутая туманом, изредка возмущалась кругами резвящихся рыбешек.

— Половина шестого. — Тихо сказала девушка посмотрев на часы. — Как раз в половине шестого умер папа. — Она вздрогнула: Артём неслышно подошел сзади, нежно набросил ей на плечи плед и обнял.

— Не замерзла? — Просто спросил он.

— Есть немного. — Лариса повернулась к нему. — Давай ляжем. Артём согласно кивнул и отступил в сторону пропуская ее к дивану. Она по дороге собрала разбросанные на стульях пледы, легла на диван и начала в них кутаться. Артём нагнулся, помогая ей закутаться потеплее, потом присел на корточки около диван и взял ее за руку.

— Ложись рядом. — Тихо попросила его девушка, он повиновался и аккуратно пристроился с краю. Лариса подняла плед, набросила его на Артёма, обняла его, заставляя придвинуться к ней ближе, положила голову ему на грудь и затихла.

Чуть нарушая все нарастающую утреннюю какофонию птичьих трелей где-то далеко просигналила машина. Расветный туман отступал под натиском поднимающегося все выше солнца. Лариса молчала. Когда Артём уже совсем было решил, что она спит и тоже собрался уснуть, девушка вдруг заговорила.

— Вот мы и с папой так часто лежали, когда я была маленькая. Он умер когда мне было восемь лет. Мы жили в старых бараках на улице Тельмана в Ленинграде, но я их почти не помню. Когда мне было пять лет, нам дали новую квартиру, недалеко, на улице Дыбенко. Мать меня действительно не любила, всегда называла кобылой чернобыльской.

— Почему чернобыльской?

— А я родилась двадцать шестого апреля восемьдесят шестого года.

— Ликвидатор? — Спросил Артём, девушка кивнула.

— Он очень сильно болел, последние годы, но никогда не жаловался. Так же тихо ходил на работу в институт и выслушивал упреки матери, какая она была дура, что с ним связалась и какой он неудачник. Пока папа был жив еще терпимо было, он со мной разговаривал, жалел меня, а когда его не стало, совсем плохо сделалось, еще и школа. — Лариса замолчала.

— А школа что? — Спросил Артём, когда молчание девушки затянулось.

— А. — Отмахнулась она. — Я вытянулась очень быстро, была длинная и худющая, еще и с этой косой до задницы. Ужас. А еще однажды мать меня позвала на весь двор, в своей обычной манере — кобыла чернобыльская, случившиеся рядом одноклассники услышали, да так ко мне и привязалось, до восьмого класса. — Девушка снова замолчала.

— И? — Жестоко потребовал продолжения Артём.

— Ты действительно хочешь это знать?

— Да.

— Ну как знаешь. — Пожала плечами она. — В самом начале учебного года, в восьмом классе, я познакомилась с мальчиком, случайно, на улице, он был старше меня лет на пять. Такой милый, трогательный. Он просто встречал меня возле школы и просто провожал до дома. А по дороге мы разговаривали, просто разговаривали. Однажды я задержалась в школе, а он ждал, и дождался. Мы снова неспеша шли с ним из школы и нос к носу столкнулись во дворе с моей мамашей, что тут началось! Она так орала, какая я блядь подзаборная, шалава дешевая и сволочь неблагодарная. На него наорала, что если еще рядом со мной увидит, заставит меня написать заявление будто он меня изнасиловал.

— И что он? — Заинтересованно спросил Артём.

— Он то. Он поступил по-мужски! — Грустно усмехнулась Лариса.

— А точнее.

— Убежал! Умчался, только пятки сверкали.

— Бывает. — Просто сказал Артём и начал баюкать истерично смеющуюся девушку, это помогло, она перестала страшно смеяться и тихо заплакав опять заговорила.

— А меня мамочка за косу потащила домой. Она ведь не просто так запрещала мне волосы стричь, ей видите ли так удобней было меня на путь истинный наставлять. Затащила она меня домой и так избила, что очнулась я только в больнице.

— Она тебя и раньше била?

— Раньше? Нет, милый, не раньше, а каждый день, без перерыва на выходные и праздники.

— А брат что?

— Братик-то? Братик умница, весь в папочку пошел, рохля и подкаблучник, мамочкин любимчик. Он только и мог, что хихикать да ей под руку еще поддакивать. Из-за него она и не села.

— Почему? — Удивился Артём.

— Не знаю чего он там в милиции наговорил, но так получалось, что вроде я сама виновата, и шлындалась постоянно, и на мать с кулаками лезла. Нарисовал меня таким типично проблемным подростком, а она вроде такая вся белая и пушистая, молча терпела, пытаясь сама с дочерью справиться чтоб сор из избы не выносить. А тут вот не выдержала, ударила один раз, да так удачно, что я об плиту голову пробила. — Лариса замолчала ненадолго, потом усмехнулась. — Зато косу в больнице отрезали.

— А после больницы что? Детский дом?

— Нет. Просто домой. Только на учет поставили.

— А мать?

— В первый же день попыталась меня уму-разуму поучить, только я ей не позволила. Взяла нож и сказала, что если она меня еще хоть раз пальцем тронет — мне терять уже нечего.

— Из дома выгнала? — Немедленно спросил Артём.

— Хотела.

— А ты?

— Ну да! Так я ей и ушла! Чтоб она меня вообще в дурку упекла? Так ей и сказала, что я здесь живу и жить буду, а она меня кормить будет, пока я школу не закончу и в институт не поступлю, а попробует меня в квартиру не пустить, я тут же буду с нарядом милиции и разговор уже другой пойдет. Ну она что-то орать начала, про то, что это ее квартира, а я здесь никто. А я ей сказала, что эту трехкомнатную квартиру мой отец в Чернобыле заработал, а она пусть молится, чтоб я в институт поступила и общагу получила, потому что только в этом случае я не начну требовать раздела квартиры сразу по достижении восемнадцати лет.

— И как?

— Нормально, успокоилась. Так, ходила только, свистела змеюкой, но мне это было безразлично, я дома-то почти не появлялась, все свободное время в библиотеках просиживала.

— В библиотеках? — Переспросил Артём.

— А где ж еще. — Усмехнулась девушка. — Тепло, тихо, спокойно, никто к тебе не лезет, можно и уроки сделать, да и подремать в тишине. Я в библиотеках с третьего класса околачивалась, как только папа умер, так практически там и поселилась. Кругом кошмар и безнадега, а книгу откроешь, хоть там немного чистоты и счастья.

— А замуж как выскочить умудрилась?

— Да по дурости. — Отмахнулась Лариса. — На первом курсе, уж очень себя взрослой почувствовать захотелось.

— А почему маркетинг?

— У брата знакомый на кафедре экономики в МГУ, только сюда мог поступить помочь.

— Теперь понятно, как ты с такой историей в МГУ пролезла.

— Да. — Усмехнулась девушка. — Чтоб в квоту, как сироте героя-чернобыльца влезть, тоже волосатая рука нужна. Хоть какая-то польза от братика.

— Общаетесь?

— С братом?

— И с ним.

— Нет. Не о чем нам общаться, я как в Москву уехала, так больше даже не созванивались.

— Его корысть избавила тебя от благодарности. — Тихо сказал Артём.

— Так и есть. — Согласилась девушка и завозилась на его плече укладываясь поудобней. — Кстати. — Перевела она тему. — А с Леной что? Плюс два в колоду?

— Опаньки! — Воскликнул Артём. — А это откуда?

— Да в магазине услышала, когда ты с Олегом отстал, вы разговаривали. Я тогда на это внимания не обратила, а теперь поняла, что это значит.

— Ну пока не плюс два, но, думаю, что Лена скоро уволится и работать ей больше не прийдется, сможет полностью сосредоточиться на учебе и своих исследованиях. Уж Витёк о ней позаботится.

— Уверен?

— Ты довольную мордочку Витька видела?

— Согласна. — Усмехнулась девушка. — Ему с ней комфортно.

— Не то слово! — Поддержал Артём.

— А тебе со мной комфортно? — Неожиданно спросила Лариса, подняла голову и заглянула ему в глаза. Артём молчал. — Комфортно? — Более настойчиво спросила она. Вместо ответа Артём сполз ниже, обнял ее и уткнувшись носом ей в шею тихо-тихо, так, что Лариса еле-еле его расслышала, сказал.

— Комфортно.

— Мне тоже. — Так же тихо ответила она. — Мне тоже.

Настырный солнечный луч пытался дотянуться до их лиц, но не сумев так далеко залезть под крышу беседки, был вынужден довольствоваться прогулкой по столу с остатками большой трапезы. Пошарив между пустых тарелок, бокалов, столовых приборов и не найдя в них ничего для себя интересного, он на мгновение задержал свое любопытство на круглом очаге в центре стола, но и здесь, не встретив ничего для себя интересного, покинул беседку с уютно обнявшимися и беззаботно спящими молодыми людьми.