Я снова отменил ко всем чертям абсолютно все свои дела; чтобы дядюшка не пронюхал адрес моей квартирки, валялся с неделю у предков, зализывал раны; сами предки ишачили, так что можно было безмятежно подрыхнуть, как в детстве после спасения от ангин и гриппов, а проснувшись, обмозговывать сложности жизни; правда, я моментально очумевал от предполагаемых деталей свала за бугор, размножавшихся со скоростью бактерий жуткой хвори; к тому же мерещились черт знает какие неприятности; потому что поганые обстоятельства настоящего сами собой мгновенно оборачивались в проклятом будущем всяческими ударами, крушениями планов, провалами дел, потерей всего, что было; но вот что я заметил: когда лбом упираешься в стенку, в предел, за которым ты даже не букашка, а всего лишь некая, надеющаяся на случайность, элементарная частица неупорядоченного хаоса, до лампы которой все былые твои расчеты и прикидки, то плевать тебе на страхи и мечты – ты принимаешься за быстрое разрешение самых насущных дел.

Вот я и вынужден был прикинуть вроде бы верный и твердый план основных действий, толково решавших все проблемы, если, разумеется, подфартит… планы, думаю, планами, а случаю тем не менее класть на все наши предвидения и расчеты… это я знал по картишкам.

Судьба моя, выходит дело, так досаморазвивалась, так вынуждала меня, раба своего, не тяня резину, следовать ее веленью, что – исключительно ради успеха авантюры – ситуация личной моей жизни и весь тутошний хаос обязывали меня взять и пропасть – бесследно сгинуть; тем более с детства мне была известна знаменитая аксиома лубянских гуманистов: «нет человека, нет проблемы»; она успешно решала и, к сожалению, продолжает решать все процессуальные и практические проблемы – от борьбы с политическими врагами до замуровывания в цемент непокорных конкурентов.

Послал ко всем чертям радужный один вариант женитьбы на порядочной забугровой дамочке без колуна за пазухой, располагавшей, как сказал знакомый, большой сводник, к женским прелестям на общем ложе; естественно, расстался я и с мечтой о спокойной, без всякого риска, переправке дипбагажом всей своей ценной заначки за бугор; ясно было, что сей вариант – не проханже… связи с дамочкой не скрыть… если не сам дядюшка, берегущий честь банды, то стоящие над ним крутые урки не дадут мне свалить – ни за что не дадут… кто-кто, а они так достанут, что хрена с два выскользнешь, племяш Вованчик, из дотошных ихних грабок… заставят переводить как падлючьи свои вопросы, так и выпытываемые у должничков ответы… ну а потом быки, из бывших боксеров, борцов, стреловиков и штангистов, расположат тебя, еще тепленького, в цементном растворе или сожгут в котельной гондонной фабрики…

Не знаю, были ли напрасными эти мои страхи; я валялся и прикидывал варианты полного исчезновения из списков живущих в бывшей империи зла, воспрянувшей к новым, спасительным на этот раз вершинам капиталистического добра… перестраивайтесь тут, решаю, без меня… по мне-то – лучше быть мертвым, чем жить не в жилу… пусть я бабки добывал незаконно, зато не рэкетировал, не грабил, не мочил – всего лишь заработал на независимость жизни от проклятья отчужденного труда.

Вдруг раздается однажды выразительно долгий звонок в дверь… так властно звонят люди, отлично знающие, зачем ты им вдруг, сволочам, понадобился… подхожу, но не открываю.

«Владимир Ильич, мы знаем, кто конкретно стоит за дверью, пардон, но нам необходимо поговорить… однажды, по некоторым причинам, наш, если помните, разговор не состоялся».

«У меня, – объясняю замогильным голосом, – на днях был тяжелый приступ, типа проигравшийся Достоевский с Магометом, к которому гора не пошла, и прочая эпилепсия… извините, не могу, язык, если слышите, почти перекушен, а без него я как без рук, жду вас через неделю».

«Это, Владимир Ильич, неотложный разговор, мы отнимем у вас ровно десять минут, собственно, говорить вам вообще не придется… это не допрос, а изложение интересного для вас проекта – слово джентльменов».

Что было делать? – открыл двум крысам этим гэбистским, продолжавшим не считаться с частной человеческой жизнью, – открыл я им дверь, точно зная, о чем пойдет речь.

Действительно, они и рта не дали мне открыть; по виду моему зачуханному, по фарам ввалившимся, все ж дошло до них, что я во вшивой форме – в такой не парад принимают, а говно из ямы выгребают.

«Успокойтесь, Владимир Ильич, не ссыте, сейчас пошла иная эпоха… наркотики, иконки, картинки, валюта – это не наше… у нас частные дела, находящиеся в зоне юрисдикции официальных законов государства… забудьте о прошлом… мы имеем крупный легальный бизнес, ведем дела с двунадесятью языками… на деловых переговорах всего лишь функционируете, то есть синхронно переводите выступления с трех европейских, в которых вы типа корифей… получаете добавки за каждую заново выученную феню, как натурально редчайший полиглот и интеллигентный человек… такая крутая годовая зарплата вам, да и нам тоже, никогда не снилась… корячится ежегодный месячный отпуск, не считая черт знает каких бенефисов… праздничные каникулы положены раза три в году… хули ишачить, поскольку все мы – православные жертвы КПСС и дебилизма неудачного поступательного хода истории… короче, Рождество, Пасха, Троица, светские годовщины… для начала семь десятков штук баксов в год, медстраховка плюс квартальные, перелеты, отели, жратва, естественно, фри… чуть не забыли, никаких подписок – больше мы в них не нуждаемся, достаточно вашего согласия на круто оплачиваемый труд, а не на дело чести, доблести и геройства… и считайте, что жизнь ваша обеспечена… кстати, мы знаем: с игрой у вас завязано… кроме всего прочего, с каждой удачной крупной сделки переводим вам известный навар, ведь курочка по зернышку клюет… у вас есть личный счет в зарубежном банке?»

«Какой там на хуй счет, – раздроченный делаю вид, – когда у меня всего два гардероба – голова и жопа, но на жизнь иногда хватает… условия обдумал: годится, чую рабочий к этому делу интерес, оно по мне… но при одном условии: вы соглашаетесь на единственный из имеющихся у меня вариант… мне необходимо минимум двухмесячное лечение… согласны ждать пару месяцев? – ай эм рэди, иф ноу, плиз лук фор эназер мэн… как видите, сейчас я неработоспособен… надеюсь, подремонтировавшись, полностью приду в себя».

«О'кей, ви вил вейт фор ю… наша помощь нужна, типа клиника, курорт, аванс?»

«Нет, нет, спасибо за царское предложение, но я до чертиков суеверен, главное, патологически бздиловатым являюсь конем, так как трушу авансов… начинаю дергаться от любого попадания в долг… между прочим, вы уж избавьте меня от слежки… мой пламенный привет службе вашей безопасности, вот и все дела».

«Отлично, спешить некуда – не горит, будем ждать, мы и без слежки, Владимир Ильич, много кое-чего о вас знаем… спокойно долечивайтесь, вот наша визитка – это открытое лицо фирмы, и это факт, а не фикстула… ни о чем не беспокойтесь… в случае чего, типа финансы, медицина, тачка с водителем – спокойно звоните, считайте, что вы в штате… в конвертике зарплата за два месяца, не подлежащая возврату… короче, лечитесь, выздоравливайте, грызите граниты лингвистики… кстати, мы тоже вроде вас росли во дворе и с детства по феньке ботаем… на ней и наверху ботают, хотя по чужим домам не работают».

«Как же, – намеренно смело вспыхиваю, – «не работают»?.. а куда же, блядский род, ветхозаветная заначка девалась папина и мамина и прочих пролетариев одной отдельно взятой за горлянку страны?.. даже знакомый писатель всесоюзного значения – в полной сраке, а ведь он – геморрой соцтруда… ладно, не обессудьте, что прилягу… слабость такая, что даже трусики с телки содрать сил не хватило бы… «по домам не работают», видите ли… кто-кто, а власти работают, и еще как, и именно по хижинам, а не по дворцам, которые возводятся на месте хижин…»

«Если честно, кое в чем мы с вами, Владимир Ильич, согласны… власть – пока не власть, а та, что есть – еще заморыш и ползает на четвереньках… чиновники, менты и прокуроры дрожат при виде урок… все хотят жрать, пить и загорать на Кипре… элитные мыслящие кадры рвут когти за бугор, поскольку нынче мало кому не насрать на гражданскую совесть… очереди у посольств выстроились подлинней, чем за туалетной бумагой… а плебс рассуждает так: нам, мол, таперича все вашинские идеи по хую… к сожалению, произошла, Владимир Ильич, неслыханно всенародная наебка, она же медицинская ошибка… но что же делать-то, когда ишачить все равно надо, пока не схавали нас китайцы и третий мир – такова уж хитрая логика поганой истории… но никто не забыт, ничто не забыто, мы с вами за все в ответе, хотя все мы снова двинулись не по наезженной грунтовке, не по асфальту с железобетоном, а покандехали неведомо куда и совсем по иному бездорожью, а не по китайскому маршруту… у китайцев как – убил, козел?.. закусил соседом?.. сбежал с фирмовой кассой?.. брал на лапу в особо опасных для государства размерах? – к стенке, сука такая, и пулю в лоб прямо по телику… а мы тут по уши торчим в говне и в несусветной, как на новостройке, грязище, вместо того чтоб в гробу видать мудачье цекистской номенклатуры заодно с мудозвонами демократии… ну а заря, Владимир Ильич, не за горами, во имя орла нашего двуголового – петлю, сами видите, накидываем на Иосифов Виссарионовичей, Феликсов Дзержинычей и прочих трехглавых Змеев Горынычей, маму ихнюю видали б мы вприсядку… но мы еще, как бывало, эх-ухнем, еще раз ухнем, а там сама пойдет… все же у нас за плечами одна, видимо, теперь уже восьмая часть суши, а не хер, понимаете, моржовый зубными пережевываем протезами… раз по-мудацки Крым отдали, то и наступать больше некуда да и отступать тоже… как сказал наш классик Андрей Битов, ни шага вперед, но и ни шага назад… раньше были мы с хохлами лицом к лицу, теперь, увы – жопа к жопе, а вся родня врозь… ухнем, значит, снова и приблизительно китайским тем же самым поканаем путем, начав с яркого расстрела врагов закона… мы ж тоже не лыком с вами шиты, Владимир Ильич, и не то что блоху подковать сумеем… если же вздумаем патриотически высокое мастерство продемонстрировать, то и мандавошку запросто подкуем виртуальными микрогвоздиками… главное, не изменяйте уж ни имени своего, ни отчества, на что пошла перестроечная модяра у дедов и отцов… престарелые Индустрии и Энгельсины становятся Ингами и Эллами, а Кимы с Марленами – Кириллами и Мефодиями… поправляйтесь, чуть чего – звоните прямо на английском, пуркуа па?.. уай нот?.. то есть хули стесняться-то, раз мы теперь в одной роте?»

Наконец-то они слиняли… у меня враз похолодело в промежности… не с намеком ли, думаю, напоследок заговорили об изменении имени-отчества?.. подхожу к мамашиному трюмо и сам перед собою трагически раскидываю руки, как человек, роком сломленный к едрене фене, полностью им сокрушенный и готовый выпасть из списка живых… конечно, эти двое не урки, не бандиты, но к какой-то из расплодившихся мафий приписаны – что точно, то точно… хули уж тут такого удивительного, раз верха поперли не к объединению усилий, а к дальнейшему раздроблению настроений низов?.. и вообще, поскольку объявили мораторий на вышку и никого не ставим к стенке, как китайцы, то в нынешнем хаосе сначала возникает она, праматерь-мафия, а потом уж понеслась путем деления… не успеешь оглянуться, пожалуйста, самоорганизовались различные порядки жизни… как писал Котя:

Но ничего, думаю, где наша не пропадала, если уж я от дядьки ушел, то и от этих укаляканных крутовиков отколобкуюсь.