Расставание с родовым гнездом Олкрофтов весьма положительно сказалось на настроении путешественников. Особенно повеселел Филип. Ив заметила это и решилась задать вопрос, несколько дней не дававший ей покоя.

— Фил, что это за Оборотень, которого упоминал Питер?

Филип поморщился, и она почувствовала, что напрасно дала волю своему любопытству.

— Был такой разбойник в здешних краях, давно, мне тогда еще десяти не исполнилось…

— Припоминаю какие-то страшилки, — сказал Шон. — Но этим птенчикам, конечно, ничего не известно, — он взглянул на Кайла и Ив.

— Ну, держись, Кайл, сейчас нам дедушка сказочку расскажет, — подмигнула девушка черноволосому гвардейцу.

— Я не много знаю, — ухмыльнулся Шон. — Ты бы лучше своего отца спросила…

— Да, он знает много, — проворчал Филип и уставился в окно.

Гвардейцы и девушка переглянулись: безобидный треп про дела более чем десятилетней давности, похоже, испортил ему настрение.

— Что ты помнишь, Шон? Не тяни, не интригуй, — настаивала Ив. — До столицы мы еще когда доберемся!

— Как твой муж и сказал, был такой разбойник. Оборотнем его прозвали, насколько я понимаю, из-за жестокости, да еще потому, что промышлял без шайки, как волк-одиночка. На большие группы и караваны не нападал, одному-то не с руки. В живых никого не оставлял, убивал зверски. Говорят, путника какого-то нашли привязанным к дереву собственными кишками…

— Шон, хватит! Зачем ты ей это рассказываешь?! Она не мальчишка, забыл? — вышел из себя Филип.

— Извини, — пробурчал Шон.

— Фил, я же сама просила…

— А еще хочешь послушать? — ну и интересы у девушки, далеко не каждому мужику такое по нраву… — Тебе бы действительно со стариком это обсудить. Он мне полдня про Оборотня бубнил, подробности вспоминал: что Тайная служба в логове душегуба нашла, да что он сам рассказал. Что охотно, а что под пыткой… Спасибо, не стал расписывать, какие именно методы палач применял. А я кое-кого из жертв хорошо знал… Отцовский виночерпий пропал вместе с дочкой, моей ровесницей. Их нашли в лесу, у дороги, но не целиком. — Филип не глядел на своих спутников, уставился в пространство невидящим взглядом и, похоже, уже не мог остановиться. — Оборотнем его прозвали еще за то, что чаще всего нападал в полнолуние. И страшнее всего в это время с жертвами расправлялся… У меня в шайке как-то похожий появился. Тихий, неприметный, ничем не выделялся. А во время очередного полнолуния… — молодой человек потер рукой лоб и болезненно поморщился.

— Не нужно вспоминать, — Ив потрясла его за плечо, будто желая пробудить от кошмарного сна.

— Ты так хотела послушать, милая, а я только начал, — жестко усмехнулся Филип. — Короче, у нас в шайке часто болтались пара-тройка девиц, за ребятами из города увязывались, я не возражал. И в тот раз одна застряла, — рассказ становился все более сбивчивым. — Джон на нее утром наткнулся, прибежал ко мне… Она там, в лощинке, лежала… Он ее разрезал и развесил… по кустам… Во рту был кляп, значит, она жива была, пока… — Филипа передернуло. — Сколько там было мух… А этот… спал спокойненько, одежда, руки, лицо, все в засохшей крови. Я его разбудил, он смотрел так умиротворенно, совершенно не понимал, почему я бешусь. Сказал еще удивленно: «Не знал, предводитель, что она тебе так приглянулась». А я с такими никогда не спал… Ну, в общем, прикончил я тихоню этого, плохо помню как, по-моему, голыми руками. После он мне еще долго снился, иногда я видел, как он девочку виночерпия режет, а она кричит… — Филип, наконец, взглянул на спутников. — Все это, наверное, интересно, нервы щекочет, пока своими глазами не увидишь. «К дереву собственными кишками привязан»… А знаешь, каково было его отвязывать? И как вокруг мухи жужжали, и какой там запах стоял? — Шон заерзал на сидении, явно желая что-то сказать, но его друг еще не закончил. — И этот чертов Арман был из таких же, я это сразу понял, когда его глаза увидал. Так что когда он схватил Ив… — Филип замолчал, девушка и гвардейцы тоже ничего не говорили. — Питер сказал, мол, по сравнению с Оборотнем я святой. А чем таким я от него отличаюсь, если забил тогда людоеда голыми руками и даже удовольствие при этом испытал? И какую хрень несет крестный будто можно мир изменить, если среди людей такие попадаются… Да и кто его менять станет, если всем нравится такие истории слушать? Значит, в каждом это сидит.

— В каждом сидит, но не все это выпускают, — сказал Шон. — Большинство все же отличает добро от зла и старается поступать правильно.

— А как это — правильно? — поинтересовался Филип. — Забить человека голыми руками — это правильно? Или отрубить руку и передать собственной жене, чтоб добила?

— Фил, да что на тебя нашло?! — воскликнула Ив. — Не пытайся докапываться до сути вещей, на то есть философы, которые безвылазно сидят за книгами и теоретизируют, плохо зная настоящую жизнь. Поэтому их теории чаще всего не слишком сочетаются с практикой. Мы же пребываем в реальном мире и должны учитывать конкретные обстоятельства. А тогда получается, что в обоих случаях ты поступил правильно. И не важно, голыми руками ты убил бешеную собаку, разорвавшую девушку, или заколол мечом. И насчет испытанного удовольствия скажу: тебя это напугало, и повторять не захотелось. А тому тихоне вкус крови когда-то так понравился, что он уже не смог остановиться. В этом и разница!

Ив сожалела о своем любопытстве и удивлялась, что ее мужа мучают подобные вопросы. Теперь девушка понимала, почему он часто мрачнел и замолкал, уходя от расспросов о его разбойничьем прошлом. Кроме бесчисленных женщин, пьянок и удачных делишек на большой дороге там было много такого, о чем она действительно предпочла б не знать. Дочь Правителя, не один год подглядывая и подслушивая в потайных коридорах дворца, и сама имела неплохое представление о темной стороне жизни. Но она умела реально оценивать свои силы и никогда не отравляла душу и разум мыслями о том, как покончить с мировой несправедливостью. Филип же, как оказалось, подумывал о таких вещах. Возможно, винить в этом следовало Правителя, изо всех сил пытавшегося сделать из крестника великого государственного деятеля. Ив было все рано, ей хотелось лишь вернуть мужу душевный покой. И, похоже, ее краткая, но эмоциональная речь достигла цели. Филип посмотрел на девушку чуть удивленно, поражаясь ее сходству с отцом. У главы государства на любой каверзный вопрос быстро находился убедительный ответ.

— Я, когда с тобой поближе познакомился, сразу понял: ты кого угодно в чем угодно убедишь. Тебе, милая, или торговлей заниматься, или Правительницей становиться. В первом случае мы с тобой озолотимся, во втором — Алтон очень выиграет. Ты права: не надо без нужды задаваться трудными вопросами. Не зря же говорят: во многой мудрости много печали…

— И умножающий знания умножает скорбь! — закончила Ив. — Мы тут все умишком не обижены, но давайте его глубиной друг друга пугать только тогда, когда в этом необходимость имеется.

— Ходите путями сердца своего, дети мои, а глубины разума заливайте вином, — с облегчением пробормотал Кайл, очень не любивший философских бесед.

Больше к подобным темам путешественники не возвращались. Кайл принялся хвастаться любовными победами в замке Олкрофтов, Филип и Шон посмеивались над ним. Ив иногда вставляла скабрезные замечания, веселившие мужчин.

Ночевали на постоялых дворах. Два дня пути пролетели незаметно, до столицы оставалось примерно столько же. Гвардейцы не слишком беспокоились по поводу разбойников: карету сопровождало тридцать человек. Филип, гораздо лучше знавший обычаи бывших коллег, не терял бдительности и не разрешил Ив сменить мужскую одежду на платье.

На третий день пути, проезжая темную сырую дубраву, карета вдруг замедлила ход и остановилась. Филип тут же высунулся в окно. Впереди на дороге лежал завал из крупных веток и стволов молодых деревьев.

— Похоже, мы влипли. Ив, веди себя как мальчишка.

— Не советую сопротивляться, у нас лучники, — донесшийся снаружи голос подтвердил наихудшие предположения.

Послышался свист, и пара стрел вонзилась в крышу кареты, наглядно демонстрируя, что предупреждение не было блефом. Филип загнул витиеватое ругательство.

— Судя по всему, это мои.

Он взглянул на Ив и гвардейцев: они, к его неудовольствию, выглядели не столько обеспокоенными, сколько заинтересованными.

— Не встревайте, говорить буду я. Ив, давай сюда свой меч.

Она подала ему оружие, до этого мирно лежавшее в уголке. Молодой человек быстро привесил его за спину.

— Они не должны знать, что ты владеешь мечом, ясно?

Резкие приказные интонации насторожили девушку. Гвардейцы переглянулись.

— Думаешь, все так плохо? — высказала Ив возникший у всех троих вопрос.

— Смотря кто у них предводителем, — ответил ее муж с неохотой. — Если тот, о ком я думаю, у нас могут быть большие проблемы, — он открыл дверцу и шагнул на дорогу.

Филип сразу увидел нескольких человек, вышедших из лесу и направлявшихся к карете. Глянув на них повнимательнее, понял: сбываются его худшие опасения. Крестник Правителя велел людям сопровождения не вмешиваться и остался на месте, поджидая разбойников. Когда те приблизились, один, судя по виду, предводитель, узнал своего предшественника.

— Да это никак Жеребец! — воскликнул он с хищной интонацией, сразу не понравившейся сидевшим в карете. — Вот так встреча!

— Я тебя тоже не забыл, Джон, — едва ли не любезно проговорил зять Правителя. — А кличкой больше не пользуюсь.

Усмешка разбойника не сулила ничего хорошего.

— Неужели мы, наконец, узнаем, Филип, какую из дворянских фамилий ты опозорил?

Бывший предводитель засмеялся.

— Твоей мечте не суждено сбыться, увы! — ответил он, ехидно глядя на разбойника. — Я опозорил родовое имя настолько, что меня его лишили. И теперь я как король — Филип и все.

— Ну, хватит зубы заговаривать, ты в этом всегда силен был, — проворчал Джон, мрачнея. — Сейчас, наконец, на своей шкуре прочувствуешь, каково попадаться в лапы жнецам с большой дороги. Кто там с тобой в карете, пусть вылазят.

Гвардейцы и девушка, слышавшие весь разговор, вышли на дорогу. Предводитель принялся внимательно их разглядывать.

— Ну и кто это? — поинтересовался он у Филипа.

— Мои друзья. Можешь не верить, но ни у них, ни у их семей денег нет.

— Продолжаешь якшаться с голодранцами? — осклабился тот. — Почему ж вас везут с такой помпой?

— Я теперь зять Правителя, неужели не знаешь?

— Да кто ж об этом не знает? «Дар Правительницы» будто про тебя писан. Бабешки в зале суда из-за тебя не передрались?

Филип промолчал.

— А как тесть: будет рад от тебя избавиться?

— Оставь меня у себя, остальных отпусти, пусть они его спросят, — пожал плечами зять Правителя.

— Темнишь, нехорошо… Мы с тобой не один год знакомы и через многое вместе прошли. Вон и еще кое-кто из ребят со мной остался.

Джон кивнул в сторону троих разбойников, вышедших с ним из леса. Ив обратила внимание, что физиономии у спутников нового предводителя по-настоящему бандитские. Сам Джон казался достаточно симпатичным: на вид немногим старше ее мужа, статен, хорошо одет, говорит вполне правильно и держится с достоинством, хотя явно из простонародья. Дочери Правителя, с осторожностью его разглядывавшей, не понравилось лицо предводителя: в нем читалась скрытая жестокость и подлость. Разбойник, будто почувствовав изучающий взгляд, быстро зыркнул на мальчишку, но тот уже как ни в чем не бывало глазел на завал из веток.

Филип, до этого без энтузиазма взиравший на Джона, мельком глянул на его спутников, и помрачнел еще больше. Тем не менее, слегка кивнул им, они ответили тем же.

— Что тебе сказать, Джон. Хочешь откровенности: пожалуйста. Мы с тобой всегда друг друга недолюбливали. Тебе мои методы не нравились, мне — твои. Вижу я, кто с тобой остался. Не понимаю только, почему ты за этот трюк с лучниками ухватился? Всегда любил кровь пустить. Или людей у тебя совсем мало?

— Не тебе вопросы задавать, — ухмыльнулся довольный разбойник. — А вот на мои ответить придется, — повернулся к гвардейцам и Ив. — Ваши имена и род занятий.

Шон и Кайл назвались.

— А мальчишка?

— Это мой кузен, — сказал Кайл.

— И куда вы такой компанией ездили?

— На тот берег Лифианы выполнять поручение Правителья, — ответил Шон.

Река служила границей между двумя государствами, и разбойника удовлетворил ответ гвардейца. Таланты бывшего предводителя вполне можно использовать для разного рода темных государственных делишек. Кто ж не слыхал о подвигах Тайной службы и ее агентов? Одна из излюбленных тем в столичных кабаках… А у Джона, к тому же, имелись свои резоны верить в то, что секретная полиция не гнушается ничьими услугами, лишь бы они приносили пользу делу.

— Похоже на правду, — он задумчиво глядел на пленников. — Но смущает меня ваш эскорт. Карету мы обыщем на предмет ценностей, хотя вряд ли их доверили бы висельнику… Не верится, Филип, что Правитель тобой так дорожит… А пацаненка вы тоже таскали с собой на тот берег?

— Нет, конечно, — фыркнул Кайл. — Мы его на обратном пути прихватили. Мальчишке нужно в столицу, я его родственник и вызвался доставить по назначению.

Джон пристально всмотрелся Ив в лицо. Она не смутилась и ответила ему дерзким взглядом. Разбойник усмехнулся, глаз не отвел. Гвардейцы и Филип внешне никак не проявляли своей тревоги.

— Зачем такой мелкоте в столицу? — поинтересовался предводитель.

— Учиться буду, — с вызовом ответила девушка. — Не имею желания прозябать как мой двоюродный братец и его друзья.

— И на кого же будет учиться такая смазливая мордашка? — Джона явно забавлял этот разговор. — Ну-ка, подойди ко мне. Да не бойся!

Ив, презрительно фыркнув, подошла к Джону и уставилась ему в лицо, тот стал внимательно разглядывать ее с ног до головы.

— Дядя, вы, часом, не из тех, кто женщин не любит? — наконец спросила она с мальчишеской развязностью.

— Нет, малыш, — широко улыбнулся Джон. — Зятек нашего Правителя хорошо знает: женщин я очень люблю.

С этими словами разбойник быстро схватил Ив за талию, прижал к себе и, медленно, почти ласкающими движениями ощупал ее грудь, потом его рука скользнула между ног пытавшейся вырваться девушки.

— Отпусти ее! — необходимость в притворстве отпала, и Филип шагнул к предводителю.

Улыбка Джона стала торжествующей, он почти отшвырнул Ив в объятия ее мужа. Тот подхватил девушку, Шон и Кайл положили руки на рукояти мечей. Предводитель сразу это заметил.

— Полегче, гвардейцы. Не забывайте о лучниках.

— Отпусти всех, кроме меня, — потребовал Филип. — Правитель дорожит мной, я его крестник.

— Заливай больше! — Джон рассмеялся. — Я на его месте был бы счастлив избавиться от такого зятя. Отпустить могу всех, кроме нее, — он указал на переодетую девушку, жавшуюся к Филипу. — Это ведь дочь Правителя? Твоя жена?

Ответа не последовало.

— Можешь не говорить, я и сам вижу. Действительно хороша, и фигурка что надо, насколько я сумел прощупать, — Джон пытался вывести бывшего товарища из себя, тот, понимая это, изо всех сил старался оставаться спокойным.

— Ну, ребята, наконец-то мы сорвали банк! — обратился разбойник к своим людям. — Спасибо прежнему предводителю. Люди Правителя свободны. И ты, Жеребец, можешь катиться, хотя вряд ли уйдешь без жены. А ведь ежели подумать, зачем она тебе? Наверняка с ней не лучше, чем с остальными, скорее, хуже, при ее-то изящном сложении… — с пакостной ухмылкой издевался Джон, обшаривая Ив взглядом с головы до ног.

— Закрой рот, Джон, и прекрати на нее таращиться. Она моя, ты знаешь правила.

Филип сказал это, не повышая голоса, но его тон заставил разбойника на мгновение смутиться. Впрочем, воспоминания о тех временах, когда Жеребец был предводителем, очень быстро исчезли, и он огрызнулся:

— Не забывайся, приятель: теперь я главный.

— Ты, ты, дружок, никто не спорит, — усмехнулся Филип. — Давай-ка отпустим людей и уберемся с дороги.

— Я уже сказал: все свободны. Оставьте карету и отправляйтесь, — прикрикнул Джон, но никто из людей Правителя не тронулся с места, все смотрели на Филипа.

Тот покачал головой.

— Джон, во-первых, ты не назначил выкуп, во-вторых, не выбрал человека, который должен все передать Правителю.

— Пусть твои друзья с ним говорят, — с раздражением отмахнулся предводитель.

— Филип, — проговорил Шон, взглянув на чуть кивнувшего Кайла. — Мы хотим остаться.

Джона это заявление разозлило еще больше.

— Меня всегда удивляло, как к тебе липнут что бабы, что мужики. Эти, небось, уже умереть за тебя готовы? — чуть ли не прошипел он.

— Я к этому усилий не прилагал и не прилагаю. И я никогда не хотел, чтобы за меня кто-то умирал, — ответил Филип, потом обратился к гвардейцам. — Ребята, вы мне больше поможете, если поскорее сообщите обо всем Правителю, — те неохотно кивнули. — И скажи, наконец, сколько ты хочешь получить, Джон.

— Десять тысяч золотых.

Филип присвистнул.

— Не уверен, что у него есть такие деньги.

— Ничего, наскребет как-нибудь, чай, не бедствует. Дочь-то у него одна.

— Когда и где передавать? — с деловым видом осведомился Кайл.

— А об этом я позже сообщу, — заявил Джон с важностью. — Такая добыча не каждый день обламывается, тут нужно все обмозговать, чтоб осечки не случилось.

— Ребята, отправляйтесь, — кивнул Филип гвардейцам, потом махнул солдатам. — Надеюсь, думать Джон будет недолго, и мы скоро увидимся.

— Прости, что настоял на своем с каретой и сопровождением, — сказал Шон. — Плохая идея оказалась.

— Ничего, насколько я знаю Джона, он и к четверым всадникам прицепился бы, — криво усмехнулся Филип.

— Хватит лясы точить! — прикрикнул на них разбойник. — Отваливайте! Сердцем чую, Правитель уже заждался любимого крестничка. Хоть весточку от него привезете.

Люди Правителя тронулись и, объехав по обочине завал из веток, вскоре скрылись за поворотом. Разбойники быстро принялись обшаривать карету, а Джон обыскал Филипа и забрал у него все оружие.

— Два меча-то зачем? — полюбопытствовал он.

— Знаешь ведь, как я люблю помахаться, — пожал плечами тот. — Вдруг один сломается?

— Я должен обыскать твою жену, — предводитель проявлял удивительную вежливость.

— Ты ж уже пощупал везде, где нельзя, — со злостью ответил зять Правителя. — Нет у нее ничего. Зачем ей оружие, если она не умеет с ним управляться?

— А зачем она тогда с вами ездила?

— Не хотела меня без присмотра оставлять. Ревнует, — Филип ухмыльнулся во весь рот.

— Это правда, моя леди? — галантно осведомился Джон.

— Правда, — ответила та, насупившись.

— И у вас нет при себе никакого оружия? — не отставал разбойник.

— Нет.

— Что ж, поверю.

Разбойники закончили с каретой. Как и предполагал предводитель, никаких ценностей там не оказалось. Джон велел связать пленникам руки и надеть повязки на глаза. Потом их усадили вдвоем на одну лошадь.

— Отправляемся, — крикнул предводитель, и шайка, включая покинувших укрытия лучников, двинулась вглубь леса.

Правитель, узнав о пленении дочери и крестника, страшно разозлился. Он достаточно поволновался за парочку во время операции на Гейхарте, письмо от Данкана его успокоило, а теперь все начиналось сначала. Глядя на стоящих перед ним понурившихся Шона и Кайла, он с трудом сдерживался.

— Значит, Филип выступал против кареты и сопровождения?

— Да, ваше величество, — ответил Шон.

— Почему же ты настоял?

— У меня был ваш приказ, мой лорд.

— Я отлично знаю: ты умеешь закрывать глаза на приказы, когда дело касается благополучия друзей!

— Мой лорд, тогда этот вариант казался мне наиболее разумным и безопасным. К тому же Данкан не желал выпускать нас без сопровождения, ссылаясь на ваши распоряжения…

— Данкан… Пригрел Томас в свое время змею на груди… — пробурчал Правитель, знавший цену родичу Филипа. — Он сильно доставал мальчишку?.. Вашего друга, я имею в виду.

Шон, чувствовавший себя неловко, когда приходилось обсуждать с Правителем его семейные дела, с неохотой ответил:

— Да, мой лорд. Филип, правда, мало на него внимание обращал, но ее высочество… — он запнулся и замолчал.

— Договаривай!

— Она его чуть не убила. После этого он стал как шелковый.

Правитель, несмотря на дурное настроение, довольно усмехнулся. Кстати вспомнилось и письмо от Данкана, в котором он жаловался на ночные пьяные дебоши на кухне с участием его дочери. Потом, снова нахмурившись, спросил:

— Этот Джон, разбойник, не ладил с Филипом?

— Да, ваше величество, все выглядело именно так.

— Неудачно! Десять тысяч придется частично брать из казны и как раз перед Звездной палатой… — Правитель взглянул на гвардейцев. — Вы свободны. Спасибо за службу, вашей вины в случившемся нет.

Шон и Кайл поклонились и вышли, а Правитель вызвал к себе начальника Тайной службы.

Когда разбойники добрались до лагеря, наступил вечер, и в лесу стало совсем темно. Пленникам помогли слезть с лошади и развязали глаза. Молодые люди с наслаждением принялись разминать затекшие конечности, оглядываясь по сторонам. Филип увидел привычную картину, его жена смотрела с любопытством. Они стояли на большой поляне, освещенной пламенем полыхавшего посередине огромного костра. Девушка с удовольствием ощутила исходящее от огня тепло. Над костром висели две оленьи туши, кругом разносился аппетитный запах жареного мяса. У Ив, несмотря на волнение, тут же засосало под ложечкой. Ее муж, потянув носом воздух, сглотнул слюну. «Раз Фил может думать о еде, наверное, не все так плохо», — подумала она. Ив немного успокоилась и продолжила осматривать разбойничий лагерь. Заметила в свете костра несколько шалашей, открытые лежбища виднелись под деревьями по краю поляны.

Разбойники, не ходившие на дело, потянулись к костру, полюбопытствовать, что за добычу привезли товарищи. Дочь Правителя не преминула внимательно разглядеть бывших подчиненных супруга. Физиономии у большинства были бандитские, но в целом разбойники выглядели на удивление прилично и производили впечатление дисциплинированных воинов, а не шайки бродяг. «Интересно», — подумала Ив, — «новый предводитель тоже хорош или это Филип их так вышколили?»

Вокруг пленников собралось уже человек двадцать. Вынырнувший из темноты Джон подтолкнул парочку поближе к костру, в круг света. Тут же раздались удивленные возгласы и присвистывания.

— Да это ж наш прежний предводитель!

— Э-гей, Филип! Какими судьбами?

Тому ничего не оставалось, как ответить:

— Привет, ребята, тоже рад вас видеть!

— А это что за парнишка с тобой?

Тут Джон не смог сдержать торжества.

— Глаза разуйте! Никакой это не парнишка, а лучшая половина бывшего предводителя, она же — дочь всеми нами глубоко чтимого Правителя. Именно ей мы обязаны счастьем лицезреть Жеребчика живым и здоровым.

Воцарилась тишина. Ив стало не по себе от устремленных на нее недоверчивых и любопытных взглядов. Наконец, один голос выразил мысль большинства:

— Это правда, Филип?

— Вы не доверяете новому предводителю? — не сдержался тот. — Да, это моя жена.

Еще пару секунд было тихо, потом все разом заговорили. Вдруг общий шум перекрыл один зычный голос:

— Джон, какого лешего ты их сюда притащил, отпустил бы с Богом!

— Тебе не нужны деньги, Сэм?

В круг света вступил огромный чернокожий мужчина с внушительным тесаком за поясом.

— Покажи мне того, кому они не нужны. Но и о понятиях забывать не след, — он подошел к пленникам. — Привет, Филип. Здравствуйте, моя леди, — гигант поклонился.

— Привет, Сэм, — ответил Филип.

Потрясенная ростом и воинственной внешностью разбойника Ив только кивнула. Ее муж был не маленького роста, но Сэму он едва ли доставал до подбородка.

— Ну так что, Джон? Устроим голосование? — поинтересовался чернокожий разбойник.

— Устроим! — ухмыльнулся тот. — Кто за то, чтоб отпустить Жеребчика и его благоверную на все четыре стороны…

В воздух взметнулось больше половины рук.

— …и лишиться десяти тысяч золотых?

Когда прозвучала сумма выкупа, воцарилась мертвая тишина. Поднятые руки постепенно стали опускаться. Пара минут, и осталась лишь одна — черная рука Сэма.

— Доволен? Все по понятиям? — Джон откровенно наслаждался.

— Да, предводитель. Куда их? — гигант кивнул на пленников.

— В яму. И охрану приставь. Вряд ли тебе надо объяснять, что если они сбегут, не только у меня возникнут подозрения о твоем участии.

— Понял, — Сэм зажег от полыхающего костра факел и, развернув пленников, повел их к месту заточения.

— Хорошая попытка, Сэм, спасибо, — сказал Филип, когда они отошли подальше от возбужденно гудящего сборища у костра.

— Жаль, не получилось. Жадность, что поделаешь… — Бывший предводитель кивнул. Уж кто-кто, а он хорошо знал своих людей. — А за вас и впрямь столько заплатят? — чернокожий разбойник с любопытством поглядывал на пленников.

— Скорей всего. Ив — единственная дочь Правителя, да и против меня старик ничего не имеет. Родословная моя его вполне устраивает, — Филип решил не распространяться подробно о своих отношениях с тестем, раз уж в критический момент правда все равно не помогла.

Они подошли к широкой яме, закрытой сверху деревянной решеткой. Разбойник с легкостью сдвинул ее в сторону и стал проверять, есть ли у воткнутых с четырех сторон кольев веревки, чтобы привязать решетку, когда пленники окажутся внизу.

— Сэм, хочу попросить тебя… — прошептал Филип, убедившись, что поблизости никого нет.

— Слушаю, — ответил тот, не прекращая своего занятия.

— Мне не нравится, как Джон смотрит на мою жену. Я не могу допустить, чтоб с ней что-нибудь случилось.

Сэм выпрямился, на его блестящей физиономии сияла улыбка.

— Нашел-таки?

Филип кивнул.

— Но это между нами, — он подмигнул гиганту.

— Лады, пригляжу, чтоб он чтил правила. Остальные против тебя не пойдут, до сих пор вспоминают, каким ты был предводителем.

— Спасибо! Ты-то почему остался?

— Да видишь, в чем дело: несогласные тогда просто ушли, завязали. В наемники подались, ты ж людей хорошо натаскал. Мне воевать не по нраву, а денег достаточно еще не скопил. И знаешь, Джон оказался не таким уж плохим предводителем. Заносит его, правда, иногда. Вот как сегодня с вами. Но правила он чтит… пока, во всяком случае.

— Что ж, удачи.

— Спасибо, — Сэм воткнул факел в стену ямы и развязал пленникам руки. — Залезай первым, потом спущу твою леди. Имей в виду, яма глубокая, в два человеческих роста. Твоих, а не моих, — хмыкнул великан.

Филип спрыгнул вниз и подхватил Ив, висевшую на руке разбойника.

— Принесу свечу и огниво, — пообещал тот.

— А воды и поесть? Мы последний раз ели утром на постоялом дворе.

— Будет, — Сэм выдернул факел, закрыл яму решеткой и исчез из виду.

Пленники остались в темноте одни.

— Чего нам ждать? Насколько велика опасность? — спросила Ив.

— Думаю, все обойдется. Найдет старик десять тысяч.

— Найдет. Только у меня от этого Джона мурашки по коже. Я чувствую: он ненавидит тебя и… хочет меня.

— Ты часто встречала мужчин, которые тебя не хотели? — попробовал отшутиться Филип.

— Ты знаешь, о чем я. Этот смотрит как маньяк, а не как кобель. За что он тебя ненавидит?

В этот момент их окликнули сверху. Пленники подняли головы и увидели Сэма с факелом.

— Держите ужин, — он приподнял решетку и стал спускать на веревке корзину. — Там еще свеча, огниво, большой кувшин с водой и платье ее высочества.

— Платье? — удивилась Ив, Филип нахмурился.

— Да, моя леди. Все наслышаны о вашей красоте, и нам очень любопытно посмотреть, раз уж случай представился, — чернокожий разбойник ухмылялся во весь рот, белые зубы сверкали в свете факела.

— Ярмарочный балаган! — буркнул зять Правителя. — А на кой платье-то? Много вы сквозь него разглядите?

— Не заводись, Филип, — миролюбиво прогудел Сэм. — Никто не собирается обижать ее высочество. И не тебе объяснять, что женщина лучше выглядит в платье, чем в штанах и куртке. Нам этого будет вполне достаточно, остальное принадлежит тебе.

Пленник неразборчиво ругнулся себе под нос, гигант не обратил на это внимания, пожелал спокойной ночи и ушел, не забыв привязать решетку к кольям. Парочка занялась ужином.

— Спрашиваешь, за что Джонни меня ненавидит? — вернулся к прерванному разговору Филип. — Расскажу.

Он в шайке появился незадолго до меня. Ему, наверное, лет двадцать тогда было и амбиций — выше крыши. Надо признать, в целом он не так уж плох. Людей только презирает и ненавидит, хотя когда надо, может это хорошо скрывать. Думаю, он меня больше всего за то и невзлюбил, что я у всех вызывал симпатию, никаких усилий к этому не прилагая.

«Кроме собственного отца и Данкана» — подумала его жена.

— Есть у меня такой странный дар, — хмыкнул Филип. — Крестный, по-моему, из-за него в меня и вцепился.

Ив задумчиво кивнула, он стал рассказывать дальше.

— Так вот, я, значит, всем нравлюсь, а Джон и так пыжится, и этак, а все оказывается хуже. Другой бы плюнул и забыл, а он, наоборот, стал выискивать, в чем бы еще мне позавидовать. Разбойники сразу сообразили, что я не простолюдин. Я не отрицал, но никогда не говорил, из какого рода происхожу. Всем скоро стало плевать и на мое происхождение, и уж тем более на фамилию, только не Джону. Он и сейчас чуть ли не с этого начал. — Ив снова кивнула. — Потом владение мечом. Как он тренировался, чтоб меня одолеть! В конце концов, я сумел ему удачно поддаться, и он на время успокоился. Совсем плохо стало, когда убили предводителя и стали выбирать нового. Его никто и не хотел видеть во главе шайки, но Джон считал — это я ему всю игру порчу. Выбирали тогда между мной и Сэмом. Жаль, он не стал предводителем. Думаю, не выбрали его из-за цвета кожи, а меня предпочли из-за дворянских кровей. Согласись, полная хрень. Я их со своими благородными рефлексиями бросил, а Сэм до сих пор здесь…

— Соглашусь, — отозвалась Ив. — Отвлекаешься, Фил, хотя рассказываешь интересно.

— Отвлекаюсь, да… Стал я предводителем, и Джонни ко мне резко изменился, мы даже стали как бы друзьями. Именно «как бы». Выглядело все хорошо, но и я, и он прекрасно осознавали всю фальшь. Он продолжал искать поводы для зависти. Помню, сильно меня повеселило, когда он стал завидовать моему размеру. Прекрасно ж видел, как я мучаюсь. А у самого все в полном порядке: не маленький и во все дырочки входит.

— Фу, Фил, перестань расписывать чужие члены, особенно его! И потом, вы что, мерялись?

— Мерялись, щас… Здесь тебе не дворец, милая, с отдельными спальнями-купальнями. В реке-озере всей шайкой бултыхаются. В бордель с Джонни пару раз ходили… Иной раз в лесу охочих бабенок… И не надо быть ханжой, — он на всякий случай прекратил воспоминания. — Уверен, тебе интересно, какой член у Сэма.

— Пожалуй, — Ив с любопытством блеснула глазами, оставив без внимания неловкие откровения об интимной жизни разбойников.

— Ага, я так и знал!

— Ладно, когда выберемся отсюда, расскажешь мне про всех, кого я здесь встречу. А пока давай снова про Джона, только, пожалуйста, без анатомических подробностей.

— Там и рассказывать особо нечего. Пока я был в порядке, он изображал дружбу, потом мне все надоело, хандра замучила. Джонни это почувствовал, и, как я подозреваю, стал сливать информацию обо мне Тайной службе. Наверное, понял, что я не буду цепляться за жизнь и решил ускорить мое отбытие в мир иной. Надо у Н спросить, когда встретимся.

— И ты ничего не предпринимал? — удивилась Ив.

— Я ж тебе говорил, опротивело тогда все. Сам напрашивался, чтобы меня убили или поймали. Это была своего рода игра, она здорово щекотала нервы, в жизни появлялся хоть какой-то интерес. А при наличии стукача играть оказалось интереснее.

— Теперь вы опять встретились, — девушка вздохнула. — Ты — зять Правителя и муж первой красавицы Алтона. Да я как назло рядышком, хорошо хоть не во всем своем блеске. Он сразу захотел заполучить меня и заодно тебя уничтожить.

— Покажи-ка, какое платье он тебе отдал. Готов спорить — то самое, с Гейхарта.

— К ведунье не ходи, — фыркнула Ив, доставая из корзины платье из тонкой нежной замши, выкрашенной в красный цвет оттенка темной бархатистой розы.

— Красивое. Мне сразу захотелось посмотреть, как ты в нем будешь выглядеть, — улыбнулся Филип. — Я с трудом сдерживался, чтобы не заржать, когда мы его в той лавке выбирали. Купец так брезгливо на нас поглядывал. Наверняка принял за извращенцев.

— Да уж, мне тоже было смешно. Я еще поначалу хотела начать болтать что-нибудь про сестру или другую родственницу, но вид его физиономии доставлял такое удовольствие! А насчет извращенцев он не так и ошибся.

— Говори за себя, милая, — с притворным возмущением заявил ее муж. — Я себя всегда считал абсолютно нормальным.

Девушка расхохоталась, Филип улыбался, довольный, что ее удалось отвлечь от тревожных и грустных мыслей.

— Надень, все равно придется. Я хоть полюбуюсь на тебя, а то завтра сквозь толпу будет не протолкнуться.

Девушка быстро переоделась. Платье сидело великолепно и очень ей шло. Оно плотно облегало фигуру, рукава спускались чуть ниже локтя, на груди и спине имелись глубокие полукруглые вырезы, благодаря которым прекрасно смотрелись обнаженные шея, плечи и верхняя часть груди. Боковые швы заменяла черная шнуровка, оставлявшая открытой полосу кожи, весьма сексуально перечеркнутую косыми крестами. В наиболее выпуклых местах блестящий шнур аппетитно врезался в тело. С обеих сторон сбоку вдоль ноги шли разрезы, доходившие до середины бедра. Филип какое-то время с наслаждением разглядывал Евангелину, потом сказал:

— Мужики будут в отпаде, о Джоне я вообще не говорю.

— Я оделась так для тебя.

Он продолжал задумчиво смотреть на Ив, демонстрировавшую то один выгодный ракурс, то другой.

— У меня возник небольшой план, так, на всякий случай, — вполголоса сказал Филип.

— Какой?

— Перестань вертеться и сядь рядом. Не желаю заниматься здесь сексом на потеху публике.

Девушка усмехнулась и села на старое одеяло, которое они нашли в корзине.

— Что за план?

— Тебе придется пококетничать с Джоном, — прошептал он ей на ухо. Ив удивленно взглянула на мужа, он снова приблизил губы к ее уху. — В идеале хорошо бы заставить его поверить, что я измучил тебя в постели, как и всех прочих дамочек. Но вкус к разбойникам у принцессы остался, и ее высочество хочет сменить меня на него.

— Какая гадость, Фил!

— Мне это нравится еще меньше, чем тебе. Но если он поверит, это может оказаться полезным.

— Хорошо, как скажешь, — проговорила она, пожав плечами.

Фил, конечно, гораздо лучше знает своих бывших людей и правильнее оценивает ситуацию. А подробности узнавать ей не хочется.

Он обнял Ив, презирая себя. Их положение слишком серьезно, приходится использовать все имеющиеся козыри. К сожалению, один из них — внешность его жены и действие, которое она оказывала на мужчин.

— Ляг, поспи, ты устала.

— Ты тоже, — она ощущала его беспокойство. — Ложись, на одеяле хватит места.

— Одна ты смогла бы укрыться. К утру будет очень холодно.

— Думаешь, одеяло согреет меня лучше, чем ты?

— Сказал же: не хочу здесь…

— У тебя одно на уме! Просто ляг рядом и обними меня, а сверху набрось мою куртку и штаны.

На следующий день после полудня двое разбойников подняли решетку и бросили вниз веревку.

— Предводитель приглашает вас на обед, — сказали один из них, не отрывая глаз от дочери Правителя.

Оказавшись наверху, Ив увидела, что на поляне установлены несколько грубо сработанных деревянных столов, вдоль них тянулись такие же лавки. Там сидело человек сорок разбойников. Они еще не приступили к трапезе, и с любопытством поглядывали на пленников. При их приближении раздались приветственные крики. Филип махнул людям рукой, покрепче прижав к себе жену. Сидевший во главе стола Джон встал и подчеркнуто поклонился дочери Правителя, игнорируя ее супруга. Девушка холодно кивнула, предводитель предложил ей сесть по правую руку от себя, так, чтобы их разделял только угол.

— Двое здесь не поместятся, Филип, — сказал Джон с ехидной улыбочкой. — Вон, Сэм махнул, наверное, придержал место. Пообщайся со старым приятелем.

— С удовольствием пообщаюсь, — Филип нахмурился. — Позови, если что, — обратился он к девушке.

— Не беспокойся, дорогой, мне кажется, Джон умеет обращаться с женщинами, — проворковала Ив, придав лицу глуповато-кокетливое выражение, которое она так часто наблюдала у придворных дам. — Он ведь тоже разбойник, — она хихикнула.

Филип, оценив ее игру, с притворной досадой махнул рукой и пошел вдоль столов к Сэму, который сидел почти в самом конце.

Обедали разбойники весело, вино и пиво лились рекой, и вскоре послышались настойчивые требования к Ив представиться. Она не заставила просить себя дважды, уж слишком надоели липкие взгляды Джона, ползавшие по ней, как слизняки. Девушка притворялась польщенной, в глубине души тихонько подвывая от злости. Предводитель решил, что пленница встанет во главе стола, и освободил ей место, но дочь Правителя легко вскочила на лавку, а оттуда на стол. Мужчины засвистели и заулюлюкали. Ив слегка поклонилась и жестом попросила тишины. Все тут же успокоились.

— Меня зовут Евангелина, — она мило улыбнулась. — Думаю, все знают, кто я. — Разбойники согласно зашумели. — Очень приятно познакомиться с друзьями моего мужа и поблагодарить за оказанное гостеприимство.

Хотя говорила она искренне, стараясь просто соблюдать вежливость, фраза прозвучала двусмысленно. Большинство разбойников, поняв это, пристыжено промолчали. Ив тут же продолжила, стараясь смягчить нежелательный эффект:

— Ваш предводитель сказал: вы наслышаны о моей скромной внешности и мечтаете увидеть своими глазами. С удовольствием выполняю ваше желание! — она медленно повернулась вокруг себя.

На Филипа обрушился град вполне дружеских тычков и поздравлений, он отвечал с некоторым смущением. Джон откровенно пожирал Ив глазами, выражение его лица стало даже несколько безумным, особенно когда он мельком глянул на Филипа.

— Повезло тебе, — сказал Сэм, с восхищением разглядывая Ив. — Особенно если она тебя любит.

— Иногда мне хочется, чтоб она была страшна как ночь на кладбище, — пробурчал Филип, ловя очередной сумасшедший взгляд Джона.

— Не обращай внимания на предводителя, — рассмеялся Сэм. — Ему всегда хотелось быть тобой.

— Стараюсь, — усмехнулся Филип. — Ты не знаешь, он уже что-нибудь решил насчет передачи выкупа?

— Слыхал краем уха, он подумывает о Чертовом Клыке, — вполголоса ответил Сэм.

Филип осторожно оглянулся, проверяя, не слушает ли кто их разговор. Разбойникам определенно было не до этого: Ив медленно прохаживалась туда-сюда по столу, время от времени останавливалась, позволяя рассмотреть себя получше.

Чертов Клык был прекрасно известен Филипу. Одинокая скала венчала высокий холм на крутом берегу реки. Трудно найти лучшее место для обмена пленников. Кругом расстилается плоская безлесная равнина, видная сверху как на ладони. Достаточно прибыть к Клыку заранее, и никакие перемещениями людей Правителя не останутся незамеченными. После получения выкупа можно уйти, спустившись с обрывистого берега по длинным веревкам. Или удрать без денег, но с целой шкурой, если что-то пойдет не так.

— Скорее всего, он на этом и остановится, — продолжал Сэм, поглядывая на приближающуюся девушку. — С фантазией у Джона туговато: все больше твои старые придумки использует. — Бывший предводитель недовольно фыркнул. — Кстати, наверняка с вами отправятся только новые люди. Пришедшие после твоего исчезновения.

— И сколько их?

— Семеро, мечами владеют сносно.

Филип прикинул, что семеро на них с Ив — это не так уж плохо. «Джона вызову на поединок и убью», — подумал он. В этот момент перед ним остановилась девушка, но он, поглощенный размышлениями, на нее не смотрел. Тогда дочь Правителя легко уперлась босой ногой в лоб своего мужа. Он поднял лицо и улыбнулся, встал, а она присела на одно колено и поцеловала его под радостные крики пирующих.

— Зря она так откровенно проявляет свои чувства к тебе при Джоне, — сказал Сэм.

— Ты же только что меня на этот счет успокаивал, — удивился Филип.

— Я заметил, что ты на него поглядываешь, а как он на тебя смотрит, не видел…

— Поэтому и беспокоюсь. Ив попросил с ним пококетничать, она правильно себя ведет. Пинок в лицо — как еще можно обращаться с висельником? — ухмыльнулся Филип.

— Мы не дураки, — хмыкнул Сэм. — Видно же, девочка немножко пошалила.

— Так то тебе видно, может, еще кому-то. А Джон увидел то, что я сказал.

— Может, ты и прав, — покачал головой Сэм. — Как и насчет ночи на кладбище…

Тем временем Ив вернулась к началу стола, где сидел Джон. Он встал и подал ей руку.

— Спасибо, моя леди, вы оказали нам большую честь.

Она приняла предложенную помощь, сошла со стола и уселась на свое место.

— Зачем вы вытащили его из петли, моя леди? — спросил Джон, впившись взглядом в лицо пленницы.

Ив с улыбкой посмотрела на него, потом кокетливо потупилась, продолжая играть роль знатной пустышки с ветром в голове.

— Я — женщина, предводитель. А он — великолепный самец, которого очень хотелось попробовать. А еще всегда мечтала как следует досадить отцу.

Напряжение Джона как будто немного спало. Он даже попытался изобразить улыбку.

— Вы действительно поехали с ним на это задание из ревности?

— Это он так думает, — чистосердечно расхохоталась Ив. — Мне надоело сидеть во дворце, а тут такой шанс представился. Я как чувствовала: произойдет что-то интересное, — она многозначительно взглянула на предводителя. — С отцом я здорово поссорилась из-за этого брака, и он не противился моему отъезду. Кстати, мужа и гвардейцев посылали на Гейхарт, я всегда мечтала там побывать. Мужчины выполняли какие-то глупые поручения, а я просто развлекалась.

— Он действительно крестник вашего отца, моя леди?

— Не знаю я их отношений и знать не хочу! — с капризными интонациями протянула дочь Правителя. — Отец шушукался с ним о чем-то и до суда, и после, но от моего поступка был в ярости. Вот сами и рассудите, предводитель, — она одарила его умопомрачительной улыбкой, стараясь напустить в этом вопросе побольше тумана, как и просил ее сегодня утром Филип.

Ив быстро вошла в роль и говорила с присущим ей цинизмом, Джон ловил каждое слово, не отрывая взгляда от губ пленницы. В его голове начинали пробуждаться всякие интересные картины того, что и как девица может делать ртом, но он старался не слишком их разглядывать, ибо хотел понимать ее слова.

— Извините, моя леди, за нескромный вопрос, но не могу удержаться… — под столом он нашел ее бедро своим коленом.

— Смелее, предводитель, — соблазнительно улыбаясь, подбодрила его Ив.

Опустила руку под стол и дотронулась до ноги Джона. В голове пронеслось: «Я бы с удовольствием убила и тебя, но надо же и Филу выпустить пар.»

— Вы уже наставили рога мужу? — прошептал он ей на ухо.

— Вы проницательны, Джон, — вновь рассмеялась она. — Конечно. Я нормальная женщина, и у меня есть запросы. Когда я имела глупость потребовать вашего друга в мужья, то думала, он сможет их удовлетворить. Увы, оказалось, с него только похабные картинки рисовать: очень возбуждает, но в себя не засунешь, — Ив уже начинало тошнить от той ахинеи, которую она несла, но ее слова оказывали столь благотворное действие на Джона, что приходилось продолжать. — А мне, предводитель, нужен мужчина, — она как можно откровеннее взглянула на него. — Понимаете, мужчина, а не конь.

Лицо Джона при этих словах чуть ли не просияло. Он схватил под столом ее руку.

— За такую, как ты, я убивать буду сотнями, — выдохнул он. — Только скажи…

Она самодовольно улыбнулась разбойнику. Филип в свое время собирался умереть за нее. Очень хотелось спросить у Джона, а способен ли он пролить ради нее несколько капель своей крови или в его планы входят лишь реки чужой, но она думала, что знает ответ. «Вот поэтому к Филу все и «липнут», но тебе, Джон, этого никогда не понять.»

— Вы не сможете убить его здесь, при всех. Ваши люди его любят, насколько я заметила.

Джон от ее слов совсем потерял голову.

— Я и не собирался делать это здесь, — зашептал он. — Прикончу его при передаче денег, там со мной будут только мои люди, им на него плевать…

— Как мудро! — перебила Ив, продвигая руку выше и выше по его бедру. — Возьмите и меня, и деньги — десяти тысяч нам надолго хватит.

Она принялась поглаживать низ его живота, он при этом чуть глаза не закатывал. Вероятно, удерживало его лишь то, что она, наклонившись к нему через угол стола, выставила напоказ большую часть своей груди.

— Хочу попросить вас кое о чем, предводитель, — проговорила она низким воркующим голосом.

— Все что угодно, моя любовь.

— Убейте его на поединке. Он так кичится этим своим умением! Мне б очень хотелось посмотреть, как ему надерут задницу.

Подобная просьба привела Джона в чувство.

— Моя леди, он действительно очень хорош…

— Но ты же лучше! Он говорил мне вчера, что ты как-то одержал верх. Он до сих пор этого не забыл, — девушка удвоила усилия в паху у мужчины.

— Хорошо, я вызову его, — пробормотал Джон, часто задышав. — Только не останавливайся, не останавливайся… — закончил фразу грязным ругательством в ее адрес.

Ив это насмешило, но она притворилась возбужденной.

— Скажи еще что-нибудь, — зашептала она, но разбойник резко выпрямился и отодвинулся подальше, сбросив под столом ее руку.

— Прекрати, сюда идет твой муж, — прошипел он, побледнев.

Дочь Правителя тут же села нормально и приняла невинный вид.

Филип наблюдал за Ив и Джоном с того самого момента, как она сошла со стола. Он прекрасно понимал: девушка выполняет его просьбу, но безучастно смотреть на происходящее ему было сложно. Остальные разбойники изрядно упились и ничего не замечали, занятые обсуждением достоинств Евангелины.

— Джон, конечно, мерзавец, — покачал головой Сэм, проследив за взглядом бывшего предводителя. — Ты с женщинами был не таков, и мне это нравилось. Я сам никогда ни одну обидеть не мог… Пожалуй, пора убираться отсюда.

— Уходи с нами, — предложил Филип.

— Спасибо, предводитель, но я для нормальной жизни уже не годен.

— Я тоже про себя так думал, пока не встретил ее.

— Что-то не вижу, чтоб ты или твоя жена вели нормальную жизнь, — хмыкнул Сэм.

Филип усмехнулся, оценив шутку.

— Мы прекрасно жили целый год вдвоем в одном укромном местечке.

— Вдвоем в укромном местечке? То есть вокруг никого больше не было? Так бы и я смог, подвернись подходящая бабенка. Но в понимании большинства людей это трудно назвать нормальной жизнью.

— Ты становишься философом, дружище.

Они помолчали, наблюдая за Джоном и Ив.

— Она тебя любит? — спросил Сэм.

— Да. А я ее — больше жизни.

— С тобой-то все ясно, — ухмыльнулся Сэм. — И знаешь, я вам помогу. Плевать на Джона и все остальное.

— Спасибо, — Филип хлопнул его по плечу. — Переговорим позже. Я вижу, Джон сейчас кончит. Пора прекращать это безобразие.

Молодой человек встал и направился к Евангелине.

— Дорогая, нам пора, — положил руку ей на плечо. — Не стоит злоупотреблять гостеприимством Джона.

— Не шутишь? — удивился тот. — Не терпится вернуться в яму?

— Не в том дело. Просто ты уже достаточно полюбезничал с моей женой.

— Я просто вел себя как заботливый хозяин. Вам же не удалось сесть вместе, и ее некому было развлекать.

— Заботливый хозяин побеспокоился бы, чтоб супруги сидели рядом. Да я не в претензии, Джон. Уверен, Ив хорошо развлеклась, но я хочу вернуться в яму, и жена должна пойти со мной.

— Как скажешь, — пожал плечами разбойник. — Сейчас вас отведут, — он поискал глазами, кто из шайки еще не напился до пляшущих мухоморов.

— Джон, — спросил Филип, — ты послал человека к Правителю?

— Человек поедет завтра рано утром. Мы к месту обмена тронемся завтра же, около полудня. Эй, Сэм, посади-ка парочку в яму! — предводитель нехотя отвел взгляд от Евангелины.

— Сбежать будет проще по дороге к Чертову Клыку, — сказал гигант.

— Как долго туда добираться из лагеря? — спросил Филип.

— Верхом около полутора дней.

— Джон собирается тебя убить. Мне пообещал, что вызовет на поединок, — проговорила Ив.

Мужчины переглянулись.

— Он запросто может не сдержать слова, — заметил чернокожий разбойник.

Молодой человек кивнул, соглашаясь. Сэм помог им спуститься и закрепил решетку.

— Не вешайте нос, я присмотрю за вами, — негромко проговорил он на прощание.

Когда Сэм ушел, Ив, то и дело поглядывая вверх, на решетку, в подробностях поведала мужу о своем разговоре с Джоном. Филип спокойно выслушал ее.

— Я ожидал чего-то подобного. Ты все правильно сделала. Не завела б его, и он бы не клюнул. Всегда был подозрительным, сам-то может предать без колебаний. И прости меня, пожалуйста, за всю эту грязь.

— Тебе не за что извиняться, — ответила девушка со смешком. — Оказалось даже интересно: я никогда не пользовалась своей властью над мужчинами столь откровенно.

Филип недоверчиво посмотрел на нее. Выглядит весьма довольной собой. «Воспитал старик дочурку… Счастье, что ее угораздило в меня влюбиться! А не то судьба отца стала б моей. Я б от такой женщины никогда не смог вырваться, и дело тут не только в соответствии размеров или внешности.»

— Фил, смотришь на меня как старая дева на купающихся солдат, — рассмеялась Ив, перестав понижать голос. — Что я опять сделала или сказала не так?

— Брось ты свои скабрезные шуточки, — усмехнулся он. — И потом, как, по-твоему, старая дева смотрит на голых мужиков?

— Со смесью жуткого возмущения и дикого желания, вот как!

— Никакого возмущения, только восхищение твоим характером. В конечном счете, старик оказался не таким уж плохим воспитателем, только методы у него жестковаты.

— Над тобой он тоже неплохо поработал, — фыркнула дочь Правителя.

— На меня он слегка навел недостающий глянец, и то больше не сам, а с помощью своего портного, — высокомерно заявил ее муж.

Ив расхохоталась, но тут же осеклась: сверху у решетки кто-то появился.

— Я смотрю, вдвоем, без компании, вам веселее, — прозвучал сверху недовольный голос Джона.

— Мы ж, как-никак, молодожены, — усмехнулся Филип. Ив тоже хотела что-то сказать, но он не позволил. — Успокойся, дорогая, ты утомила предводителя болтовней еще за столом. Что-то забыл, Джон?

— Принес ее высочеству плащ, чтобы ночью не замерзла. Ребята по ошибке забрали ее мужской костюм, так что примите мои извинения…

— Да ладно, — проворчал Филип. — Просто признайся, что тебе хочется пялиться на ее ноги, когда повезешь нас к месту передачи выкупа. В этом платье, сидя на лошади по-мужски, она будет прекрасно смотреться.

— Дорогой, не ворчи, — капризно протянула Ив. — Я могу всю дорогу не снимать плащ, — она встала и протянула руки, Джон бросил ей сверток. — Спасибо, предводитель! Надеюсь, завтрашний день будет не жарким, это убережет моего мужа от мук ревности.

Она сладко улыбнулась разбойнику, Джон кивнул и поспешил убраться.

— В платье сражаться сможешь? — шепотом спросил Филип, когда девушка, завернувшись в плащ, уселась рядом с ним.

— В этом — да. Ты же знаешь, какие удобные там разрезы…

На следующий день незадолго до полудня за ними пришли и отвели к Джону.

— Сегодня я отправил человека с письмом Правителю, — сказал разбойник. — Мои люди заканчивают сборы, и мы выезжаем.

— Сколько времени добираться? — поинтересовался Филип, дабы не выдавать своей осведомленности.

— Я рассчитываю быть на месте послезавтра утром, на это время и назначен обмен, — ответил Джон, не в силах оторвать взгляда от Ив. — Сегодня вечером придется заночевать в лесу, и потом провести еще одну ночь под открытым небом. Вас это не смущает, моя леди?

— Ночевка в лесу в мужской компании! Всю жизнь мечтала! — зажеманилась Ив.

— Я рад, что смогу выполнить хоть какие-то ваши мечты, ваше высочество. И приношу извинения за необходимость связать вам руки и надеть повязку на глаза.

Филип не мог видеть, сколько человек отправляются с ними, но очень надеялся, что информация Сэма верна. Вскоре тронулись в путь и ехали, судя по ощущениям пленников, довольно долго. Солнце припекало, и Филип не сомневался, что Джон всю дорогу не сводил глаз с бедер и коленей Ив. Когда лошади остановились, пленникам помогли слезть, и Джон собственноручно снял с их глаз повязки. Они стояли на небольшой прогалине в дубовом лесу, солнце еще не село. Разбойники — Филип насчитал шестерых, ни один из них не был ему знаком — занимались устройством на ночь: разводили огонь, возились с лошадьми, готовили ужин. Джон развязал дочери Правителя руки и галантно повел девушку к костру, даже не взглянув на ее мужа.

— Эй, предводитель, у тебя двое пленников, — крикнул им вслед Филип.

— Выкуп мне заплатят за одного, вернее, за одну, — обернувшись, бросил Джон.

— Что это значит? — спросил крестник Правителя.

— Много чего. В том числе и то, что ты ее высочеству надоел, — ухмыльнулся разбойник.

— Тебе-то откуда знать?

— Она сама мне сказала!

— Ив, это правда? — Филип добавил в голос отчаяния, забавляясь про себя самодовольством Джона.

— Да, — девушка очаровательно надула губки и нахмурилась. — Мне надоело мучиться с тобой в постели. Не представляешь, какое удовольствие доставляли мне другие на Гейхарте!

Она смотрела с холодной усмешкой, торжествующий Джон положил руку ей на талию. Филип без труда изобразил на лице ярость и выругался.

— Джон, ты знаешь правила. Она моя. Если хочешь ее, я согласен на поединок.

— Ты согласен! — рассмеялся Джон. — Ты, предводитель, зять Правителя, если тебе верить, его же крестник, да еще в придачу потомок одного из дворянских родов Алтона. Какая честь для меня, сына деревенского пастуха! — Лицо разбойника перекосилось от ненависти. — Правила изменились, Жеребец. Предводитель теперь я. Все твои друзья далеко, а мои люди под боком. И я сделаю сейчас то, что давно следовало с тобой сделать: повешу на первом же суку. Ты настолько никчемен, что даже женщина, польстившаяся по глупости на твою внешность, очень быстро нашла тебе замену.

— Джон, ты обещал убить его на поединке, — капризно проговорила Ив, пытаясь вернуть развитие ситуации в нужное русло.

— Киска, не смей раскрывать рот, когда говорят мужчины, если, конечно, тебя не попросили отсосать.

Девушка набросилась на Джона с кулаками, но тот со смехом схватил ее за руки и оттолкнул подальше. Она с трудом удержалась на ногах, разбойники, наблюдавшие за ссорой, заржали. Филип двинулся было к девушке, но предводитель встал у него на пути.

— Я дам вам возможность попрощаться, когда ты будешь стоять с петлей на шее.

Не успел Джон распорядиться насчет веревки, как в воздухе просвистела стрела и вонзилась в землю у его ног. Разбойник отскочил назад. Филип оглянулся и увидел у выхода на прогалину Сэма с вновь натянутым луком.

— Привет, предводитель! Привет, Джон! — гигант с удовольствием наблюдал, как изменилось при этих словах лицо разбойника. — К счастью, один из друзей Филипа оказался поблизости. Я прослежу за выполнением правил. Развязывай парню руки, пусть он возьмет у меня меч, и приступайте.

Джон, поняв, что у него нет выхода, сделал знак своим людям. Один из них развязал пленника.

— На спине, — кивнул Сэм подошедшему Филипу.

За плечами великана виднелись два меча. Молодой человек быстро снял их и пошел назад. Одни бросил на землю для Ив, другой вынул из ножен и приготовился сражаться.

Поединок был недолгим. Струсивший Джон нервничал, а Филип пребывал в состоянии холодной ярости. Все окружающее стало невероятно четким и будто замедленно двигающимся. Очень скоро меч зятя Правителя погрузился в грудь противника. Молодой человек выдернул его, Джон осел на землю.

— Твоя жена ненавидит тебя, — прохрипел он. — Ты ей не нужен.

— Ты же умираешь, Джон. О чем думаешь в такой момент? — удивился Филип. — Но раз уж сам завел разговор, то слушай. Ив все разыграла по моей просьбе. Мы с ней идеально друг другу подходим, во всех отношениях.

Джон заскрипел зубами, на которых показалась кровь, завалился на бок и затих. Ив потихоньку, пока разбойники глазели на поединок, подобрала свой меч и направлялась к мужу. Неожиданно раздался глухой удар и крик:

— Бей его, я завалил лучника!

Филип кинулся к Ив. Они встали спина к спине и взяли мечи на изготовку. Молодой человек успел мельком взглянуть в сторону Сэма. Тот лежал на земле, рядом валялась здоровенная дубинка. Надо надеяться, череп не проломлен, и великан просто оглушен. «С его помощью разобраться с этими было б легче, но я ведь рассчитывал, что мы с Энджи будем вдвоем.» Нападавшие поначалу не приняли девушку всерьез и полезли на нее с гоготом и грубыми шутками, которые сразу стихли, стоило одному из них отвалиться в сторону с пронзенным горлом. Шестеро оставшихся стали осторожнее, уяснив, что перед ними два равных по силе и искусности противника. Битва продолжалась достаточно долго, но окончилась победой пленников. Филип отделался легкой раной в руку, Ив — несколькими царапинами.

Крестник Правителя проверил тела, не желая получить удар в спину от какого-нибудь недобитого разбойника, потом подошел к Сэму. У того на затылке налилась огромная шишка, но жизни это не угрожало. Ив принесла во фляге воды и побрызгала чернокожему гиганту в лицо. Тот застонал и открыл глаза. Сел, потер затылок и огляделся.

— А где Джон и его люди?

— На том свете, — ответил Филип. — Сэм, спасибо, если б не ты, я бы уже болтался на суку, а Ив… — его передернуло.

— Я что, прикончил их из лука? — продолжал недоумевать Сэм.

— Нет, — засмеялась девушка. — Мы их перебили.

— Вы? — гигант уставился на нее. — Вы умеете сражаться, ваше высочество?

— Моя жена владеет мечом не хуже меня, — с гордостью заявил Филип. — Уговорила меня научить ее.

Сэм присвистнул и поднялся на ноги.

— Ну, тогда вам не трудно было справиться с семерыми.

— Можно сказать, с шестерыми. Один так смеялся, увидев меня с мечом, что сам на него и наскочил, — прощебетала Ив, будто рассказывала, какого фасона платье наденет на следующий бал.

— Филип, мои поздравления! — Сэм с восторгом глядел на девушку. — Супруга, как и ты, за словом в карман не лезет. Искал долго, но время и усилия того стоили.

— Какие такие усилия? — ехидно поинтересовалась Ив. — Теперь так называется приятное времяпрепровождение с бессчетным количеством хорошеньких женщин?

Мужчины переглянулись и заржали.

Вечер подкрадывался все ближе, и нужно было устраиваться на ночлег.

— Интересно, есть поблизости какая-нибудь вода? — задумчиво проговорила дочь Правителя. — Так хочется смыть с себя все это…

— Там неподалеку небольшое озеро, — махнул рукой в нужном направлении Сэм. — Последние пару недель стояла жара, вода, наверное, нагрелась.

— Мы сходим ненадолго, — сказал Филип. — Не хочу отпускать ее одну.

— Идите и не торопитесь, — ухмыльнулся Сэм, понимающе глядя на них. — Здесь почти все готово, только покойничков прибрать. Не воспользовались плодами своих трудов, бедолаги… Впрочем, сами виноваты…

Он еще долго философствовал себе под нос, но молодые люди его не слышали, углубившись в лес. Они быстро вышли к маленькому, почти круглому озеру с песчаными берегами. Под росшими вокруг дубами царили сумерки, но небо над водной гладью оставалось светлым. Глубокая прозрачная вода имела необычный зеленовато-голубой оттенок («Цвета русалочьего хвоста», — почему-то подумала дочь Правителя), сквозь нее отчетливо виднелся светло-серый песок на дне. Девушка опустила руку в озеро.

— Холодновато…

— Я тебя потом согрею, милая, — ухмыльнулся Филип, снявший рубашку и теперь стягивавший штаны. — Мы, наконец, остались одни…

Она плеснула на него водой.

— Эй, так не честно! — возмутился он. — Я бы бросил тебя в озеро прямо в этом блядском платье, да тебе потом не во что будет переодеться!

Ив рассмеялась и быстро стянула с себя пресловутый наряд, но не стала дожидаться, пока муж выполнит свою угрозу, вошла в воду и поплыла. В первые минуты холод обжигал кожу, потом мышцы разогрелись, и стало приятно. Девушка перевернулась на спину и столкнулась нос к носу с Филипом, который тут же впился ей в губы. Оба ушли под воду, вынырнули, отфыркиваясь, не сговариваясь, повернули к берегу и утолили желание на траве под деревом.

Назад шли в почти полной темноте, но свет костра виднелся издали, и плутать не пришлось. Молодые люди уселись у огня и накинулись на еду, благо провизии спутники Джона захватили с собой достаточно, да и Сэм приехал не с пустыми руками. После ужина Ив заставила Филипа снять рубашку и осмотрела рану. Чернокожий разбойник заметил свежий, только-только зарубцевавшийся шрам на груди бывшего предводителя.

— Кто это сумел тебя так достать? — поинтересовался он. — Тебе ж всегда удавалось отделываться царапинами, как сегодня.

— Вспоминать не хочется… — Филип поморщился и махнул рукой. — Король Кэмдена. Мы с Ив его прикончили на Гейхарте.

Великан удивленно воззрился на него.

— Это и было наше поручение, — сказал Филип. — Долгая история, Сэм… И пакостная. Я себя лучше чувствовал, когда с вами разбойничал, чем когда делал эту работу. А самое смешное знаешь что? — Разбойник отрицательно покачал головой. — За мои делишки на большой дороге меня собирались повесить, а за это поручение, надеюсь, вернут титул и права.

Они помолчали, потом молодой человек спросил:

— По-прежнему не хочешь уйти с нами?

Сэм посмотрел на него с иронией.

— После рассказа о твоем поучении? Спасибо, Филип, нет. Провожу вас до Клыка и уйду, не дожидаясь людей Правителя и его соблазнительных предложений.

— Ну что ж, твоя воля… Я тебя понимаю, сам во дворце остался только из-за Ив. В шайку-то хоть возвращаться не собираешься?

— Нет, конечно. Я же, считай, лишил ребят десяти тысяч, — Сэм посмотрел на дремавшую у Филипа на плече девушку. — А с тобой все ясно. Понял, когда твою жену увидел.

Следующие день и ночь прошли без приключений. Путешественники ехали к месту назначения. Филип и Ив пребывали в прекрасном настроении: опасности остались позади, а будущее теперь не казалось таким мрачным. Их не волновало решение Звездной палаты. Филип то и дело посматривал на девушку и никак не мог прийти в себя от счастья: она его все-таки любит! Ив, ловя его взгляды, догадывалась, о чем он думает, и радовалась. То, что она испытывала к нему, а он — к ней, с ее точки зрения все же нельзя считать любовью, но, в конце концов, какая разница, как что назвать? Суть от этого не меняется. Дочь Правителя обрела уверенность в стойкости их чувств, а раз так, к чему слишком много думать об их природе? И к чему мучить человека, который хочет ее постоянно и пылинки с нее сдувает, отказывая ему в такой безделице, как произнесенная вслух фраза «Я люблю тебя»?

Сэма уход из шайки не огорчал, а вид счастливой парочки откровенно радовал.

— Куда направишься? — спросил его Филип вечером второго дня, когда они сидели у костра, передавая друг другу фляжку с юлом.

— Хочу податься на Гейхарт, попробую открыть там кабак. Если моих накоплений не хватит, смогу кое-что подзаработать на пари и поединках.

— Удачи, Сэм, — Ив сделала очередной глоток из фляги.

— Спасибо, моя леди.

— Обзаведешься хозяйством, пришли весточку. Мы порекомендуем твое заведение парочке друзей, им Остров Наслаждений пришелся по вкусу, — подмигнул Филип. — Я-то, как ты понимаешь, туда больше не ездок.

— Договорились, — усмехнулся гигант. — Только кому весточку-то слать? Ты не думай, я не Джон, мне до твоей фамилии дела нет…

— Отправляй моему тестю, он непременно перешлет, — фыркнул Филип, представив себе реакцию Правителя на письмо с Гейхарта от бывшего разбойника. — А вообще, что перед тобой темнить: хотя фамилии меня лишили, я — сын герцога Олкрофта.

— Не слабо! — присвистнул Сэм. — Слыхал, это твой отец Оборотня поймал.

Ив удивленно взглянула на мужа, тот кивнул.

— Да, вместе с Правителем. Но на сегодня семейные воспоминания закончены!

Рано утром они распрощались, пожелав друг другу удачи, и разъехались в разные стороны.