Родители жили в большом посёлке в часе езды от города, в доме у леса с высоким крыльцом и открытой террасой со стороны фасада. Обзору с неё не мешал даже высокий забор из ярко-синего профлиста.

Я бросила машину у ворот, не желая тратить время на то, чтобы загнать её во двор. Бегом поднялась по знакомо скрипнувшим ступенькам, и вошла в дом.

— Кто там? Таня, ты что ли? — донёсся из кухни мамин голос.

И следом:

— Мама!

У меня сердце замерло, а потом бешено заколотилось.

Сашка! Если бы не Эл, я бы могла его больше не увидеть.

— Сумасшедшая, — в коридор вышел отец с газетой в руках. — По такой дороге поздно вечером…

К тому времени я уже скинула сапоги. Подошла, молча обняла и побежала на кухню.

Сын сидел за столом, забравшись с ногами на табуретку, и уплетал за обе щёки курицу с картошкой.

— Нагулялся, проголодался, — пояснила мама дюжий аппетит внука.

— И поправился, — хмыкнула я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы радости. — Привет.

Я чмокнула сына в макушку и взъерошила тёмно-русые отросшие волосы. «Пора в парикмахерскую» — мелькнула мысль.

Всё обязательно вернётся на круги своя: дитё, работа, дом. Каждодневные житейские заботы вытеснят из головы и сердца случившуюся со мной сказку.

— Мам, — Сашка поднял на меня прозрачно-голубые глаза. — Я там такую кучу снега нагрёб и сделал в ней пещеру. Я тебе завтра покажу.

— Обязательно покажешь.

Я смотрела и не могла насмотреться на своё сокровище.

* * *

— Ну, прям, как будто сто лет не виделись, — шутливо возмутилась мама, когда я в очередной раз обняла Саньку.

Сидели в гостиной перед тихо жужжащим чисто для фона телевизором.

— Ему, вообще-то, спать пора, а ты не пускаешь.

— Да не хочу я спать, — не сумев подавить зевок, откликнулся мальчишка.

Мы рассмеялись.

— Ладно, иди уже, чисти зубы, — скомандовала я.

Уложив сына в постель, я поняла, что самой мне пока не уснуть. Тихо прошла в коридор, натянула на себя старую мамину шубу до пят и валенки.

На улице было светло от свежевыпавшего снега. Зима передумала сдавать позиции, и кожу лица ощутимо покалывало. Скрипнула дверь.

— Рассказывай, что произошло.

Маму не проведёшь, она с первого взгляда поняла, что с дочерью что-то не так.

— Мам, ты веришь в сказки?

— В принца на белом коне, что ли? — облокачиваясь рядом со мной на перила террасы, уточнила родительница. — Нет. Опять напоролась на мерзавца?

— Почему опять-то? — возмутилась я.

— Так мерзавец или нет?

— Ещё какой…, - перед мысленным взором возник ехидно улыбающийся Эл.

— Дочь, я надеюсь, ты не наделала глупостей? — строгим голосом, но чисто для проформы, спросила мама.

— Мамуль, я не в том возрасте, чтобы называть то, в чём ты меня подозреваешь, глупостью, — улыбнулась я.

— А как это называть? Поправкой здоровья?

Мы рассмеялись.

— Кто он?

— Мужчина.

— Влюбилась?

— Кажется…

— Женат?

— Нет.

— Так в чём проблема?

Я вздохнула. И ведь не расскажешь.

— Мы не можем быть вместе.

— Это он тебе так сказал? Тогда выкинь его из головы! — уверенно заявила мама.

Не могу. По крайней мере, пока. И вообще-то ничего такого он не говорил.

— Танюша, если бы он тебя любил, то сделал бы всё, чтобы быть рядом, — заверила меня мудрая женщина, увлекая в дом. — Идём спать. Время лечит даже от любви.

* * *

А от хандры лечит водка! Так заявила мне подруга Лариска, при первой же нашей встрече заметив моё подавленное состояние. Прошёл почти месяц после моего возвращения домой. Жизнь постепенно входила в свою колею, пробуксовывая по ночам рвущими душу на части сновидениями.

— Идём в бар, напиваемся, и всю твою депрессуху как рукой снимет.

— С чего ты взяла, что я деперссую? — и не подумала я соглашаться с диагнозом.

Разговор происходил вечером на кухне у меня дома. Лариска заехала в гости по нашим общим бизнес-вуменским делам, полчаса сверлила меня пристальным взглядом ярко-подкрашенных зелёных глаз и вынесла вердикт о моём психическом состоянии.

— Потому что, — подруга не стала утруждать себя долгими объяснениями. — Позовём с собой Соню и в «Камелот».

— Не хочу Соню, — разливая чай по кружкам, возразила я.

— С ней весело.

— С ней опасно. Ты разве не помнишь, что было в прошлый раз?

В прошлый раз — это полгода назад. Наша общая приятельница Соня, очень сильно переживающая по поводу своего заканчивающегося репродуктивного периода жизни и отсутствия на горизонте подходящего, а главное, согласного на продолжение рода мужчины, напилась и доставила нам с Ларисой кучу неприятностей. Я тогда зареклась ходить вместе с ней в общественные места, где предполагалось распитие спиртных напитков. На свою кухню пускала, но продолжений в виде посещения злачных мест не приветствовала.

— Да ладно тебе. Не будь ханжой, — махнула на меня рукой Лариска.

Эта рыжая бестия могла уговорить кого угодно на что угодно. Я и сама не поняла как согласилась. Но в следующие же после случившегося разговора выходные мы отправились в «Камелот». Втроём.

Подруги встречали меня у входа в бар-ресторан. Конец апреля был тёплым и сухим, что позволило Лариске щеголять в лёгких туфельках на высоченной шпильке и коротеньком пальто, из-под которого виднелись лишь ноги в чёрных сетчатых чулках. Представляю, какой длины у неё платье. И этой женщине тридцать пять лет. Но фигура у неё действительно потрясающая. Самое интересное, что при всём своём вызывающем виде, Лариса — верная супруга и хорошая мать. Таковы нравы современного общества, что границы различий в отношении одежды, подходящей для определённого возраста и статуса, до неприличия стёрлись. Я в своём жемчужно-сером платье до колена рядом с ней буду выглядеть монашкой.

Коротко-стриженная брюнетка Соня была одета скромнее: в чёрные узкие брюки, невыгодно подчеркнувшие её пышные бёдра и короткую кожаную курточку красного цвета. Она была хорошей наша Соня, но слишком зацикленной на желании выйти замуж. Мужики это чувствовали и бежали прочь.

— Чего так долго? — напустилась на меня Лариска. — Мы тут уже минут сорок торчим.

— Зато подышали свежим воздухом, — невозмутимо отозвалась я. — Идёмте.

Внутри «Камелот» был отделан под средневековую старину. Столы и стулья задрапированы тканью, на стенах портьеры с изображением королевских регалий: короны, державы и скипетра. Под потолком тяжёлые люстры с лампочками в виде свечей. Официанты одеты в исторические костюмы, меню изложено кудрявыми буквами.

Пока ждали заказ, Лариса разлила по стопкам водку.

— За нас — за бабс, — толкнула она тост.

Я пригубила рюмку и поморщилась. Какая гадость! Девчонки между тем залпом осушили свои.

— Хорошо пошла, — одобрила выбор спиртного Соня. — Недаром таких деньжищ стоит. Ты чего?

Она посмотрела на мою недовольную физиономию. Я отставила водку в сторону.

— Не хочу.

— Не хочешь? — Лариска подозрительно прищурилась. — Мать, а ты часом не беременна? Тарелку с солёными огурцами практически в одного умяла.

— Я?

Рука как раз зависла над злополучной посудиной. Минут десять назад здесь была приличная горка маленьких аккуратных огурчиков.

Не может быть! Или как раз таки может… Последние «праздники» случились в Экзоре, интим, хоть и разовый, имел место быть. А значит…

Вилка с обиженным звоном упала на тарелку, ту самую, с огурцами, а точнее с их отсутствием.

— Так, так, так, — протянула Лариска, решив, что уличила меня в сокрытии тайны. Хотя я сама об этой «тайне» ни сном, ни духом. Взрослая, вроде бы, женщина, а не заметила своего интересного состояния. Впрочем, последнее ещё надо проверить. — Колись, кто отец ребёнка.

— Святой дух, — как можно небрежнее бросила я. — Лариса, успокойся. Не беременна я, не от кого. Правда ведь, Соня?

— А я-то здесь причём? — удивилась та, не менее предвкушающе глядя на меня в ожидании откровений. — Я свечку не держала.

— Может, настоящие мужики и перевелись, а вот похотливые самцы нет, — не унималась рыжая. — Рассказывай, с кем согрешила.

Я с тоской обвела взглядом зал. В субботний вечер за столиками было густо.

— Хорошо, расскажу. Только в туалет дайте сходить.

Я вышла из зала, но вместо сортира, отправилась в гардероб, забрала свою одежду и сбежала. По пути домой купила тест на беременность. Решив отложить процедуру до утра, чтобы уж наверняка, всю ночь промаялась бессонницей. До полуночи названивали подруги, хорошо хоть на телефон, а не в дверь.

В шесть утра стоя в ванной с баночкой мочи, я дрожащей рукой опустила в неё «волшебную» палочку, через пять секунд достала и…закрыла глаза. Как пазлы, один за другим складывались в общую картину незамеченные мною ранее симптомы. Меня уже две недели как подташнивает по утрам, а по вечерам одолевает невыносимая сонливость. Ем как обычно, но потихоньку худею. Так же было и с Санькой…

Приоткрыла один глаз и тут же распахнула второй. В руках я держала неопровержимое доказательство того, что у меня от Эла будет ребёнок.