Помыться действительно стоит. Вернувшись в свою комнату, я первым делом вызвала специальным звонком Клоу. Селестина явилась заспанная, но с неизменной приветливой улыбкой. Узнав, что я хочу принять ванну, она повела меня в сторону ширмы для переодевания. За ней обнаружилась дверь, открыв которую, я увидела узкую лестницу, ведущую куда-то вниз. Здесь тоже росли грибариусы, освещавшие нам путь. Спустившись по ней, мы оказались в комнате, напоминающей пещеру, так как помимо того, что и пол, и стены, и потолок в ней были из ничем не прикрытого, «не задрапированного» камня, посередине помещения бил родник. Вода накапливалась в овальной формы углублении, сделанном прямо в полу и представляющем собой небольшой, но способный вместить одного, даже двух человек бассейн. Я подошла к краю сего сооружения и коснулась воды. Тёплая! Я огляделась. В одном из углов прямо с потолка тоже лилась вода, создавая, таким образом, импровизированный душ, в другом на уровне пояса бил маленький родничок, представляя собой нечто, вроде умывальника. Здесь вода оказалась значительно прохладнее. Всё это я разглядывала при свете неизменных грибариусов, поскольку окон в купальне (так называлась эта комната) не было. Чудесно! Можно жить. Жаль только, что унитазом у них служит стандартная для средневековья «ночная ваза».

Пока я осматривалась, Клоу принесла полотенце и несколько интересных баночек. Сделаны они были из тонкого цветного металла, крышки на них удерживались при помощи специальных защёлок. Содержимое напоминало пасту, разную по густоте и цвету, но одинаково приятную на запах. Это оказалось их мылом и шампунем одновременно. Я могла выбрать любую на свой вкус.

— Замечательно. А крема у вас есть?

Селестина кивнула.

— Вот что, Клоу. Ты принеси что-нибудь из этого и иди спать. Дальше я сама разберусь.

— Но, госпожа, — воспротивилась моя верная горничная. — Я помогу вам.

— У меня есть руки, справлюсь, — заверила я Клоу. — Отдыхай.

В алых глазах мелькнула благодарность. Пообещав, что приготовит мне в комнате всё необходимое, селестина ушла восвояси.

После ванны я долго перебирала неведомые мне крема в жестяных баночках, принюхивалась, пытаясь определить составляющие. Плюнула, намазалась тем, что приглянулось больше по запаху. Как хорошо, что в своё время я избавилась от лишних волос на теле. Иначе прошла бы ещё пара дней и ноги покрылись бы щетиной. Неизвестно, как у них тут бреются и бреются ли вообще.

Закутавшись в свой халат, сотоварища по несчастью попасть в иной мир, я опустилась в кресло и задумалась, что делать дальше. После разговора с Реном вопросов не уменьшилось, на смену старым явились новые. В голове — полная каша. А из-за одного озабоченного селестина мне приходится сидеть взаперти, в то время как я могла бы подышать свежим воздухом и позагорать на солнышке. Что кейсеру от меня надо? Одновременно толкает нас с Реном в общую постель и сам не прочь там со мной оказаться. Без Рена, конечно. Жаждет насолить конкуренту по политическим играм? Типа, смотри, какой я крутой: захотел твою жену и тут же её получил. Правда, с «тут же» он обломался. Но это не помешает ему повторить попытку, а значит, мне надо держать ухо востро, и вообще, запастись чем-нибудь острым. Чем тут у них защищаются от нежеланных гостей? Вот интересно, как на всё это отреагирует Рен, и будет ли он защищать меня или предпочтет уступить кейсеру, чтобы не нажить себе неприятностей? От последних мыслей невольно поёжилась. Что-то не слишком я уповала на первый вариант.

А, была, не была! Чему быть, того не миновать. Если кейсер пожелает, он прямиком заявится ко мне в комнату. Так зачем томиться в четырёх стенах? Пойду, нагуляюсь перед тем, о чём думать пока совсем не хочется.

Я подошла к зеркалу привести волосы в порядок. Чтоб тебя! На шее слева красовался засос. Эл! Гад! Терпеть не могу подобные «знаки внимания». Помню, девчонки в старших классах хвастались друг перед другом оставленными им на память печатями пламенных поцелуев. Я же всегда считала это наглым проявлением собственничества со стороны парней и бесстыдством со стороны девчонок выставлять ЭТО на показ. Ни тогда, ни сейчас я не желала ходить с подобным крашением. Волосы пришлось распустить.

Снаружи меня встретило жаркое солнечное лето. Сначала я просто прогуливалась по аллеям и тропинкам, перебирая в уме события прошедшего дня. Потом расположилась отдохнуть в небольшой рощице, где кто-то предусмотрительный соорудил беседку. Она была вся укутана зеленью вьющихся растений с сахарно-белыми цветами-звёздочками, источающими душистый аромат. Я долго крепилась, чтобы не расплакаться. Не люблю жалеть себя, но в ситуации, в какой я оказалась, и пожалеть не грех. Вот только лишь бы не раскиснуть окончательно.

Плакала беззвучно. Слёзы крупными каплями скользили по лицу. Я их не вытирала — сами высохнут. Плакала обо всём, но прежде всего, о своём мире, об оставленных там родных, о сыне. Я ужасно скучала от осознания того, что, возможно, не увижу его ещё очень долго. Мысли, что не увижу совсем, упорно гнала прочь. Плакала из-за ситуации, в которой очутилась. Я не боялась кейсера, но мне было невыносимо находиться в его власти, зависеть от его прихоти, постоянно ожидать с его стороны какого-то подвоха…

Хрупнула сухая ветка под чужой ногой. Я вздёрнула опущенную до этого голову. Кто бы ни наблюдал сейчас за мной, он либо успел затаиться, либо беззвучно исчезнуть. Я насторожилась. Удаляющихся прочь шагов слышно не было. Лишь пение птиц, и шуршание ветра в густой листве. Но мне не показалось. Я чувствовала: кто-то только что был рядом, смотрел на меня. Рен? Он бы не стал таиться. Кейсер? Тот бы воспользовался ситуацией. Значит, кто-то ещё…

Я решила уйти с насиженного места. Дошла до реки, которая делила окружённую холмом долину на две неравные части. Долго сидела на берегу, ни о чём не думая, просто наблюдая за течением. Плакать больше не хотелось. Слёзы резко закончились ещё в тот момент, когда я ощутила чужое присутствие. Вот ведь, никак не дают побыть одной!

Таким образом, я сделала всё, чтобы за завтраком начать клевать носом. В просторной столовой собралось много народу, но далеко не все, кто присутствовали вчера на балу. Была здесь и Эжени. Так, по словам Клоу, звали бывшую невесту Рена. Во главе стола вместо хозяина дома восседал кейсер, увидев которого я скисла и чуть было не повернула обратно. Муж не позволил. Он, как и перед балом, заявился ко мне в комнату, чтобы под ручку сопроводить на завтрак.

— Вижу, ночь прошла насыщенно и бурно, — первым делом уточнил при нашем приближении Элларион, даже не пытаясь понизить голос. Сидящая неподалёку пожилая селестина, принялась активно обмахиваться веером, то ли от смущения, то ли от возмущения бесцеремонностью кейсера.

Рен тут же сдал нас с потрохами. На его лице возникло такое выражение крайнего недоумения и чуть ли не желания опровергнуть столь дерзкий поклёп, что Эл без труда раскусил мой давешний блеф. В его взгляде в мою сторону было много всего наобещано, захотелось залезть под стол, но я лишь пожала плечами. И вдруг заметила живейший интерес к происходящему со стороны Эжени. Что ж, пусть плохо будет не только мне.

— О да! Ещё как бурно, — подтвердила я слова кейсера, откинув волосы, дабы по-прежнему на что-то надеющаяся селестина хорошенько рассмотрела вещественное доказательство сказанного.

Дама с веером поперхнулась отпитым только что глотком воды. Эжени пошатнулась. Рен окончательно подтвердил догадки Эллариона о том, что ни одна из частей моего тела так и не была им целована. Хотя надо отдать моему мужу должное, он тут же догадался, чьих это губ и зуб дело, и так посмотрел на кейсера, что, если не знать, кто адресат, я бы перевела значение взгляда как «Убью!».

На нашем конце стола воцарилась гробовая тишина. Имея явно инфекционную природу, она моментально перекинулась на всех собравшихся, даже тех, кто по причине своей удалённости от эпицентра событий ничего не слышал. Эжени с ненавистью буравила меня взглядом. Я же сделала себе зарубку на будущее о слабоватых умственных способностях селестины, так легко купившейся на мой блеф и не обратившей никакого внимания на реакцию своего возлюбленного. Или же у Рена устойчивая репутация бабника? Тогда это объясняет её легковерие.

Между тем перестрелка взглядами затягивалась, а мне хотелось есть.

— Как же я голодна, — нарочито громко сказала, усаживаясь за стол. — Всем приятного аппетита.

Я помахала гостям рукой, чтобы они немного расслабились, и дёрнула Рена за штанину.

— Хватит народ пугать. Садись завтракать, — прошептала я.

Мой муж тут же вспомнил про обязанности хозяина дома, приветливо улыбнулся окружающим и сел рядом со мной. До сих пор стоявшая Эжени тоже принялась усаживаться напротив. Словно по мановению волшебной палочки столовая наполнилась оживлением. Засуетились слуги, зазвенела посуда, послышались разговоры. Из последних я узнала, что после завтрака планируются верховые и пешие прогулки, а также игры на свежем воздухе. Интересно было бы посмотреть на их игры. Или не интересно? Плотно поев, я тут же захотела спать. Никак не поучается выспаться в этом мире.

— Рен, мне обязательно участвовать во всём этом? — тихо, чтобы никто кроме мужа не слышал, спросила я. — Можно, я пойду отдыхать? Что-то неважно себя чувствую.

Супруг пытливо оглядел меня и кивнул. Я благодарно улыбнулась в ответ и вдруг почувствовала на себе тяжёлый взгляд. Кейсер!

— А можно я побуду в твоей комнате? — одними губами попросила я. У меня была стойкая уверенность, что у Эллариона отличный слух, нюх и все остальные чувства из этой серии.

Поняв, чего я опасаюсь, Рен помрачнел. Прислушавшаяся к нашему разговору Эжени с тревогой переводила взгляд с него на кейсера и обратно. Чего это она?

— Я провожу, — с нажимом в голосе произнёс Ренальд.

Однако, уединиться и отдохнуть не получилось. Только Клоу помогла мне избавиться от платья, на этот раз белого, расшитого мелким цветочным узором, как в спальню Рена ворвалась Эжени.

— Ты должна это прекратить! — с порога закричала селестина. Она была чем-то очень взволнована и напугана.

— Что?

— Они устроили поединок чести! И Элларион требует дуэли до смертельного исхода! Он убьёт Рена!

Я переглянулась с Клоу. Моя верная горничная, похоже, тоже заволновалась, значит, понимает, о чём речь.

— Я-то здесь при чём? — фыркнула на обеих. — Да и как я смогу разнять двух дерущихся мужиков?

— Ты! — с ненавистью зашипела на меня Эжени. — Это всё из-за тебя!

— Успокойся, — жёстко оборвала я разбушевавшуюся мадам. — Сомневаюсь, что дело во мне. У Эла и Рена какие-то старые тёрки между собой. Я лишь предлог.

Эжени поджала губы. Судя по выражению её лица, моё предположение было верным.

— Ты можешь их остановить, — упрямо настаивала селестина.

— Как? — развела я руками.

— Если скажешь, что кейсер к тебе не прикасался.

Прикасался и не только! Вслух я говорить этого не стала, повернулась к Клоу и принялась с её помощью надевать платье обратно.

— Хм, а может мне выгоднее остаться молодой вдовой? — задумчиво предположила я. — Эжени, не подскажешь, после смерти Рена мне полагается наследство?

Селестина стояла и хватала ртом воздух. Потом всё-таки собралась и сквозь зубы произнесла:

— Элларион — единственный, кто может помочь тебе вернуться домой…

Сказанное было как гром среди ясного неба. Я подскочила к Эжени и схватила её за плечо.

— Что ты сейчас сказала?!

— Что тебе стоит поторопиться, — недовольно поморщилась селестина от моего прикосновения. — Да и наследство шейри не полагается…

Сердце забилось чаще от появившейся надежды, в которую я пока боялась поверить.

— Веди! Клоу за мной!

Мы вышли из комнаты, попетляли по коридору и оказались в просторном зале, по виду и обстановке предназначенном для гимнастических упражнений. Была здесь и шведская стенка, и кольца, и перекладины. На одной из стен красовался целый арсенал холодного оружия: короткие и длинные кинжалы, разнообразные ножи, а также нечто среднее между мечом и шпагой. Я бы назвала этот вид оружия или облегчённым узким мечом, или довольно массивной шпагой. Вот именно такими клинками и махались Эл с Реном. Помимо них в зале было ещё пятеро селестинов, внимательно следящих за поединком. В отличие от дуэлянтов они сразу же заметили появление новых зрителей, но возражать против нашего присутствия не стали. Элларион и Рен кроме друг друга ничего и никого вокруг не видели.

В голове созрел дерзкий план.

— Клоу, неси ведро воды.

— Но, госпожа!

— Живо!

— Что ты собралась делать? — зашипела на меня Эжени.

— Мыть пол, сейчас тут всё заляпают кровью, — с серьёзным видом ответила я. Уловка сработала: Эжени затряслась от страха, но самое главное, умолкла. Интересно, сколько ей лет?

Клоу вернулась быстро, неся довольно увесистое ведро из красновато-жёлтого блестящего металла. Я охнула, беря его из рук селестины, таким оно было тяжёлым. Однако действовать надо было незамедлительно. В нашу сторону уже двинулся один из наблюдателей, дабы выяснить, что происходит. Хорошо, что Эл и Рен так ничего и не замечали, увлечённые поединком.

Дальнейшее произошло практически мгновенно. Как могла быстро я подбежала к сражающимся и справа налево окатила их из ведра водой. Впрочем, этого мне показалось мало. Я прицелилась и запустила пустое ведро в Рена, выбив у него из рук оружие. Теперь я могла относительно безопасно приблизиться к мужу и закрыть его своей «могучей» спиной. Эл не отказал себе в удовольствии приставить клинок к моему горлу. Я замерла. По иронии судьбы, мне даже нельзя было сделать шаг назад. Позади вплотную ко мне стоял оторопевший от всего произошедшего Рен. Следующие несколько мгновений растянулись в часы. Я смотрела Эллариону в глаза и видела, как он борется с искушением продвинуть клинок ещё чуточку вперёд. Много ли надо? Слегка нажать, а дальше острый металл всё сделает за тебя. Кажется, я разучилась дышать. Эх, не в того селестина я пульнула ведром…

— Эл, прекрати, — за спиной ожил Рен.

Наконец-то! А то я уж было решила, что мой муж переметнулся на сторону кейсера и собрался с помощью чужих рук избавиться от навязанной против воли супруги.

— Можно подумать, ты сам этого не хочешь? — коварно улыбнулся Элларион.

— Не хочу, — после очень короткого, но замеченного мной промедления возразил Рен.

Зачем я во всё это ввязалась? Надежда вернуться домой помрачила рассудок? Пусть бы лучше друг друга убивали, чем меня.

Кейсер всё-таки убрал клинок, просто отбросил его прочь. Металл звякнул об пол. Я сглотнула и перевела дух.

— Твой муж утверждает, что я домогался тебя, шейри. Что скажешь на это? — Эл принялся небрежно стягивать с рук чёрные перчатки, надетые на время поединка. Вид он имел такой, словно действительно являлся потерпевшей стороной.

«Скажу, что ты этим и занимался!», — про себя возмутилась я, машинально погладив шею в том месте, где за последние несколько часов успели побывать и губы Эллариона, и остриё его меча.

— Он ошибся, ничего подобного не было.

Я даже мило улыбнулась, понимая, что если буду выказывать свои истинные чувства, никто мне не поверит. К нашей колоритной троице уже подтянулись остальные селестины, внимательно слушая разговор. Их лица выражали самые разные чувства. Кто-то до сих пор не пришёл в себя от моей выходки и был ею крайне возмущён. Кто-то сгорал от любопытства, ожидая дальнейших событий. Эжени явно испытывала облегчение, что её драгоценному недомужу больше не грозит опасность.

— Ваша Светлость, вы должны понимать, что лорд Ренальд просто переволновался. Такое событие: свадьба, да ещё и с шейри! Простите его.

Я шагнула в сторону и назад, становясь бок о бок с мужем и беря его за руку.

— Это не повод, чтобы оскорблять меня необоснованными обвинениями, — презрительно изрёк Элларион, умудряясь даже в мокрой рубашке и штанах сохранять властный и надменный вид.

Рен скрипнул зубами, но пока молчал. Видимо, холодная водичка пошла на пользу, и селестин остыл к совершению глупостей, к числу которых, по моему мнению, относилась дуэль с кейсером.

Ну, и чего добивается Эл? Публичных извинений? Хорошо, от меня не убудет, тем более что после слов Эжени, меня больше интересует дружба с власть имущим селестином, чем вражда.

— О, это полностью моя вина, — покаянно склонила я голову. — Я вела себя неправильно, что тоже вполне объяснимо, ведь я из другого мира и ваших порядков не знаю. Своим поведением и словами я ввела лорда Ренальда в заблуждение относительно Вашей светлости. Ещё раз простите.

— Ты не только ввела в заблуждение мужа, ты ещё и бесчестным образом прервала дуэль, — добавил к числу провинностей мой дерзкий поступок кейсер.

— Господа, — вмешался в наш диалог один из наблюдателей, по виду самый старший из присутствующих. — Нам надо решить, закончена дуэль или нет. И удовлетворён ли каждый из вас её исходом.

— Исход весьма неожиданный, — насмешливо заметил Эл, ощупывая особенно пострадавший от воды рукав рубашки, — но в случае публичных извинений лорда Ренальда Морривера, меня, пожалуй, удовлетворит.

Я почувствовала, как рядом напрягся Рен, скосила глаза на его лицо. Да он никогда не сделает того, что требует кейсер! Слишком гордый, упрямый и глупый!

— А есть другой способ? — шагнув к Элу, тихо спросила я. Правда, Рен меня всё-таки слышал, зато остальные нет.

— Ты же сама от него отказалась, котёнок, — игриво шепнул в ответ кейсер.

Да он наслаждается происходящим! Всё это для него лишь забава. Сами того не замечая, окружающие пляшут под его дудку, а он развлекается, дёргая за ниточки смешных марионеток. Как он сказал тогда на балу? Пешка в чужой игре. Судя по всему, пешка не только я, но и Рен, и Эжени, и любой другой…Потребовав смертельного исхода поединка, Эл просто добавил остроты игре. Он же мог в любой момент изменить решение, ведь это же было его решение. А тут ещё моё появление прибавило «перцу». Да он сейчас доволен, как кот, объевшийся сметаны. Всё шло по плану…по его плану.

Видимо, мои мысли легко читались по лицу и глазам. Элларион торжествующе улыбнулся.

— Итак, лорд Морривер, вы признаёте, что поступили опрометчиво, заподозрив меня в неподобающем поведении по отношению к вашей жене?

А ведь Рен слышал про котёнка! Однако ему придётся это проглотить. Он уже попытался сохранить лицо, вызвав кейсера на дуэль. Ничего хорошего из этого не вышло. Лучше бы я сидела в комнате и не высовывалась, глядишь, обошлись бы малой кровью.

— Признаю, — глухо произнёс муж.

Я отошла от обоих селестинов в сторону, ожидая, чем всё закончится.

— Что ж, пожалуй, не стоит выносить произошедшее на публику. У вас всё-таки праздник. Я вполне буду удовлетворён извинениями, принесёнными наедине.

На том и расстались. Эллариону не хватало только замурлыкать от удовольствия. Помахивая перчатками, он прогулочным шагом направился к выходу. За ним потянулись остальные. В зале остались лишь я, Рен, Эжени и тот самый селестин, что переживал по поводу окончания дуэли, скорее всего, это был её распорядитель-руководитель. Клоу успела незаметно исчезнуть ещё во время наших разборок.

— Впервые вижу такое, — проворчал незнакомый мне селестин. — Всякое бывает, но чтобы так…Вы втянули меня в какую-то авантюру, лорд Морривер.

— Поверьте — нет, — возразил Рен. — Дуэль была настоящей, по крайней мере, с моей стороны. Это лишь непредвиденные обстоятельства.

— Так разберитесь с ними, — посоветовал, уходя, суровый селестин.

— Зачем ты явилась? — набросился на меня муж. Стесняться ему больше было некого. Эжени не в счёт.

— Посмотреть, как тебя убивают, — ничуть не смутилась я. — Потом жалко стало. Такое добро пропадает. Решила отбить.

И после небольшой паузы, в течение которой Рен набирал воздуха в грудь для следующей гневной тирады, добавила:

— Меня Эжени привела.

— Зачем? — к экс-невесте Ренальд обратился в том же тоне, не делая поблажек. Приятно.

— Я подумала, что кейсер настроен серьёзно, когда предложил дуэль до смертельного исхода, — пролепетала Эжени, прячась за меня.

— Ты же прекрасно знаешь Эллариона (Интересно, откуда?), — продолжал возмущаться Рен. — Он бы не убил меня!

— Вот именно, я его знаю, — оправдывалась из-за моей спины селестина. — От кейсера можно ожидать чего угодно.

— Хватит, — цыкнула я на обоих. — Какой-то неконструктивный разговор получается: то да потому. Рен, я тут кое-что узнала, опять же от Эжени. Надо обсудить.

— Не сейчас, — двинулся к дверям муж. — У нас гости, необходимо заняться ими, разговоры подождут. И ещё! — он резко остановился и грозно глянул на меня. — Никогда не оставайся с Элом наедине.

— Можно подумать, он спросит моего разрешения, если захочет сделать это, — фыркнула я.

— Тогда пусть тебя везде сопровождает Эжени.

— Издеваешься! — два возмущённых голоса слились в один.

— Нет.

Рен вышел, оставив нас с селестиной наедине.

— Никогда! — на мой насмешливо-вопросительный взгляд крикнула Эжени и выбежала следом за возлюбленным.

«Скатертью дорога», — подумала я. Зато в случае чего, есть, кого обвинить в моём непослушании приказу мужа.