– Вылезай уже, – усмехнулась Кейн.

Эмма, наблюдала как Лу разминал шею после того, как отпала необходимость сидеть калачиком на заднем сидении.

– Зря я надеялась, что они, наконец, научились считать головы. А я-то думала, у них миллион фотографий каждого, кто на меня работает.

– Федералы уже в который раз обкакались, а ты все жалуешься, – в интонации Эммы звучал вопрос.

– Это я-то жалуюсь? Да никогда, – рассмеялась Кейн, остановившись на светофоре.

– Куда ты везешь меня теперь?

– Немножечко выпить после ужина и поболтать… с большими шишками наркобизнеса.

Эмма недовольно пихнула Кейн в бок.

– Ты что, собралась влезть в наркобизнес?

– Очнись, тыковка! Нет, конечно. Но вот Джованни Бракато и выводок веселых чертей, которых он называет своими сыновьями, – да. Вот только он не знает, что мы в курсе о его новом источнике доходов, и обо всех его махинациях.

Перед ними показался французский квартал. Оставалось пересечь Кэнал Стрит на светофоре.

– Это еще как понимать?

– Чем большего он сможет добиться, тем прочнее будет его финансовое положение, и тем обширнее влияние в Новом Орлеане. Когда его люди наводнят улицы, нам с тобой можно будет забыть о безопасности. Впрочем, как и всем другим кланам, – Кейн притормозила. – И я не позволю этому случиться. Мне надоело, что моей жене и детям приходится постоянно ходить под охраной.

– Поступай, как считаешь нужным, милая, а я буду делать так, как ты говоришь, – проговорила Эмма, нежно ущипнув Кейн за щеку.

Они остановились напротив клуба «Близнецы», который принадлежал Рэймону Джэтибону. Название свое клуб получил в честь детей Джэтибона, впрочем, как и все заведения, открытые им. Глядя на клуб, Кейн невольно задавалась вопросом: кого же Джэтибон должен был подкупить в полиции, чтобы ему удавалось вести свое дело, абсолютно не беспокоясь из-за внимания или вмешательства со стороны властей.

На входе обычно была длинная очередь желающих попасть в клуб, что располагался на первом этаже, или в игорный зал, который разместился на втором. И хотя заведение было совсем небольшим, оно могло тягаться с любым в Лас-Вегасе. Временами федералы и полиция интересовались происходящим на верхнем этаже «Близнецов», но тех, кто согласился бы обсуждать дела Рэймона под запись диктофона, никогда не находилось.

– О, я помню это место, – протянула Эмма и, прижавшись к Кейн, поцеловала ее в щеку. – В которое из наших свиданий ты впервые привела меня сюда?

Седан плавно подкатился к главному входу.

– А ты не помнишь? – Кейн подала Эмме руку, помогая выйти из машины.

– Конечно, помню. Я хочу проверить, не забыла ли ты, – Эмма заключила любимую в объятья. – Когда Ханна подрастет, и ей случится втрескаться в кого-нибудь вроде тебя, я хочу, чтобы она знала о том, что немного терпения ее не убьет.

– Шутишь, да?! Когда я ходила, умирая от перевозбуждения из-за тебя, у меня погибло больше нервных клеток, чем, если бы я все это время из запоя не вылезала. Хотя, ты права. Пусть только кто-нибудь попробует подойти к нашей малышке, у него будут большие проблемы, – Кейн наклонилась и поцеловала Эмму, потом прижала ее к себе. – Так какое же, девочка моя, это было свидание?

– Четвертое, и в тот раз тебе оставалось чу-у-уть-чуть до срыва банка, – Эмма поднесла к глазу едва разведенные большой и указательный пальцы.

– Она мне будет рассказывать, – закатила глаза Кейн.

– Меня заводит, когда ты играешь по-крупному.

– Приятно слышать, но сегодня у нас по плану выпивка и танцы.

Эмма закатила глаза и прошептала, обернувшись к Лу:

– Я надеюсь, мы как-нибудь справимся…

Гора мускулов позади нее разразилась низким хохотом.

Чета Кэйси зашла в зал, провожаемая перешептыванием окружающих. В многоуровневом зале было многолюдно. Кто-то разговаривал у стойки, кто-то танцевал, а на сцене небольшой джазовый ансамбль играл блюз. Кейн пододвинула для Эммы стул и огляделась – на месте ли все участники предстоящей «игры». Они были в зале среди разношерстных посетителей, которых заведение Рэймона в большом количестве собирало каждую ночь.

– Он здесь? – спросила Эмма.

– Столик в глубине, возле сцены. Они, склонившись друг к другу, что-то обсуждают. Нас интересует старший. В темном костюме. Да, выглядит, как заботливый дедуля.

Эмма взглянула в их сторону.

– Хочешь привлечь его внимание?

– И как же нам это сделать? – улыбнулась Кейн.

– Можно заказать для него выпивку. Но это скучный способ, – Эмма почувствовала, как Кейн положила руки ей на плечи.

Не успела Кейн ответить, как Эмма встала и обняла ее.

– Ты же сказала, «давай потанцуем»? Что ж, готова поспорить, что он тебя непременно заметит.

– Ты так сексуально смотришься в этом платье, что он явно будет не единственный, кто меня заметит. И все они будут с ума сходить от зависти, желая занять мое место.

– Спасибо, любовь моя. Вот только тебе не о чем беспокоиться, ты же знаешь, что мне хорошо только в твоих руках.

Кейн повела ее на танцпол. Положив руки на бедра Эмме, она почувствовала, как нежные пальцы гладят ее по волосам. Они закружились под музыку. Не сводя тревожных карих глаз с этой пары, старик подозвал официанта, чтобы тот зажег ему сигару. Кейн расслабилась, почувствовав, что рыбка клюнула. Теперь можно было наслаждаться тем, что Эмма была в ее руках. В такие моменты, даже, несмотря на то, что вечер был посвящен делам, Кейн чувствовала, как мир уплывает, уступая темному нежному мареву удовольствия. Проводя время с Эммой, она обо всем забывала, даже о боли, с которой, казалось, ее душа уже сжилась. Знание того, что она снова не одинока, приносило истинное наслаждение, которое, казалось, ничто не могло испортить.

– Когда все это закончится, пообещай мне одну вещь, – попросила Эмма.

– Что угодно, если только это будет в моих возможностях.

– Я хочу побыть с тобой недельку где-нибудь на море. Только ты и я. Ни детей, ни охраны, никаких людей с камерами.

– Кажется, я знаю такое место.

Песня закончилась, и Кейн увидела, что к ним направлялся Рэймон, держа в руках два бокала.

– Хмм, может, оклад тебе поставить за то, чтобы ты приходила сюда каждую ночь с такой красавицей и вносила оживление? – Рэймон протянул Кейн виски, Эмме вино.

– А знает ли твоя супруга, что ты сюда приходишь пококетничать, друг мой? – осведомилась Кейн.

– Я с ней это не обсуждаю, Кейн, так что позволь уж старику жизни порадоваться, – Рэймон поцеловал руку Эммы. Он любил пошутить, но всегда тонко чувствовал грань дозволенного. – Могу я проводить вас за свой столик?

Эмма улыбнулась, Кейн подмигнула ей, и та взяла Рэймона под руку.

– Как поживают твои друзья-южане? – поинтересовалась Кейн, присаживаясь за стол.

Рэймон с невинным видом пожал плечами.

– Мы с Рудольфо никакие не друзья. По крайней мере, не как мы с тобой. Мы просто знакомые, выказывающие взаимоуважение. Он приходит сюда выпить, послушать музыку и прекрасно понимает, что мне ничего из того, что он впаривает, не нужно.

Кейн машинально покивала, увлеченная собственными мыслями:

– А в городе поговаривают, что у него сделка с Бракато, что он собирается расширять за счет этого свою сферу влияния до самого Нового Орлеана.

– Они один раз встречались и, насколько я слышал, остались пока не вполне довольны друг другом. Но… – Рэймон многозначительно поднял указательный палец, – до меня доходили слухи, что в знак своего расположения Джованни предложил немалую сумму. Ах да, и он все еще не знает, что его старшенький сынулечка уже давно водит дела с Хуаном и Рудольфо в Миссисипи.

– А насчет меня ты с Рудольфо не говорил? – спросила Кейн.

– Дружище, я все сделал так, как сказала Мюриэл. На самом деле, и я, и дети хотели бы знать, что из всего этого выйдет. У нас в Вегасе похожая ситуация, мне есть, чему поучиться на твоем опыте.

Кейн рассмешило его чувство такта:

– Ты хотел сказать, на моих ошибках, так?

Засмеявшись, Рэймон поднялся из-за столика и, игриво потрепав Кейн за плечо, доверительно проговорил:

– Ну, пожалуйста, мы же оба знаем, что ты редко допускаешь ошибки. И эта черта мне очень напоминает мою дочь Реми.

– Благодарю, Рэймон. И ты, и твои дети всегда можете рассчитывать на мою поддержку.

Они проводили Джэтибона взглядом. Он направился наверх, в игорный зал – в свою епархию. Официант принес еще два полных бокала. Кейн заказа не делала, она удивленно подняла бровь, вопросительно взглянув на официанта.

– Господа, которые сидят рядом со сценой, угощают вас, госпожа Кэйси. А старший из них желал бы занять немного вашего времени.

Вместо ответа Кейн подняла бокал, повернулась к Рудольфо Луи, и только потом пригубила виски. В тот же момент старик и его компаньон поднялись и направились к чете Кэйси. Эмма незаметно, под столом, положила руку на бедро Кейн.

– Госпожа Кэйси, как приятно снова вас видеть. Отлично выглядите, – Рудольфо протянул руку для приветственного пожатия.

– Садитесь, прошу, господин Луи. И, пожалуйста, называйте меня «Кейн».

Пожав руку старика, она представила Эмму.

– Это моя жена, Эмма.

– Очень приятно, госпожа Кэйси. Это мой племянник Хуан, – младший Луи сел, с трудом заставляя себя прекратить откровенно пялиться на Эмму. Глаза его непристойно горели.

– Как ваше самочувствие после… несчастного случая?

При словах «несчастный случай» Эмма сжала бедро Кейн. Та видела, как Эмма стиснула зубы от напряжения.

– Я прекрасно себя чувствую. Любимая обо мне заботится, – после этого замечания Кейн почувствовала, что Эмма начала расслабляться.

– Вот и хорошо, – Рудольфо улыбнулся и откинулся на кожаную спинку дивана. – Я ужасно сожалею, что нарушаю ваше уединение, но не мог бы я занять несколько минут вашего времени?

– Как вам будет угодно, – ответила Кейн, тем более, что она ради этого и пришла в «Близнецы».

– Наедине, – добавил Рудольфо.

– Что бы Вам ни требовалось сказать, можете говорить при Эмме.

Ладонь, лежащая на бедре Кейн, снова напряглась.

– Ничего, любовь моя, мне все равно нужно в дамскую комнату, – Эмма встала, и все присутствовавшие тоже. – Посторожи мое место, – улыбнулась она и чмокнула Кейн в губы.

Лу последовал за Эммой, а Хуан направился следом, оставляя дядю наедине с Кейн.

– Что я могу для вас сделать? – спросила Кейн.

– До этого мы еще доберемся, сейчас я хотел спросить о Бракато. Я слышал от Рэймона, что это он организовал нападение на вас.

Кейн в задумчивости провела кончиком изящного пальчика по краю бокала, потом смерила главу мексиканской наркокартели испепеляющим взглядом.

– У Большого Джино и у моей семьи долгая история, но, я уверена, что не имеет смысла сейчас тратить время на то, чтобы объяснять, в чем разница между нами. Бракато дал понять, что он хочет развязать войну между нашими кланами, а я готова дать отпор. Если вы хотите заниматься с ним общими делами, пожалуйста. Это меня не касается. Только передайте своим людям, что, если я не заинтересована в данном вопросе, то это не значит, что я готова терпеть это. И если они перейдут мне дорогу, будут последствия.

Улыбка Рудольфо на какое-то мгновение исчезла, и так же быстро расцвела еще шире, приобретя, однако, хищное выражение.

– Не нужно мне угрожать. Я к вашей заварушке не имею никакого отношения. Моя семья заинтересована только в том, чтобы сделать деньги, и я рассчитываю на то, что вы не будете вмешиваться. Да, я планирую сотрудничать с Бракато. Сотрудничать и только.

– Тогда, скажем так, у меня свои планы в отношении большого Джино, а ваш бизнес меня не касается. Даю слово.

Рудольфо протянул ладонь, чтобы скрепить договор рукопожатием.

– Хотя, наверное, я должен был сначала предложить сделку вам. Вы были бы прекрасным компаньоном, у нашего союза могли бы быть самые выгодные перспективы.

– Благодарю, но, как я уже говорила, меня это не интересует.

– Я и мой племянник еще какое-то время будем в городе… на случай, если вы пересмотрите свое решение.

– Благодарю еще раз, но, пожалуйста, не стоит рассчитывать на мой звонок, – Кейн встала и протянула руку первой.

Увидев, что разговор практически завершен, Эмма направилась к их столику, но не успела и несколько шагов пройти, как ее нагнал Хуан Луи, преграждая путь. Он был весь в черном, отчего ладони его казались бледными, как мел, когда он поднял руки, останавливая Эмму игривым жестом.

– Эмма, разреши занять минутку твоего времени.

Лу был рядом, и Эмма чувствовала себя в достаточной мере защищенной, чтобы не звать Кейн на помощь.

– Что я могу для вас сделать?

Хуан рассмеялся и подошел ближе.

– Я весь вечер смотрел на тебя, так что это я должен был задать такой вопрос.

Лу тоже сократил дистанцию.

Эмма посмотрела на Кейн взглядом, выражающим опасение, потом кинула негодующий взгляд на Хуана.

– И как это понимать?

– Ты производишь впечатление женщины с большими аппетитами. Вот только не могу поверить, что этот голод может утолить другая женщина, – Хуан выдержал убийственно тяжелый взгляд Лу.

– Не думаю, что вас должны касаться какие-либо детали моей личной жизни, но могу утолить ваше любопытство, там все в полном порядке. И даже если бы чего-то не доставало, вы явно были бы последним человеком в мире, к кому бы я обратилась. И, просто чтобы вам спокойнее спалось, пожалуйста, зарубите себе на носу, что не следует вообще предлагать мне что бы то ни было. А тем более, не следует разговаривать со мной в такой манере. Однажды вам может не поздоровиться, если Кейн выйдет из себя, а характер у нее вспыльчивый. И иногда ее настроение целиком зависит от моего, – Эмма развернулась и, покачивая бедрами, направилась к столику, где ждала ее Кейн.

В спину ей донесся смех Хуана:

– Это не все, Эмма. Меня какой-то бабой не напугаешь.

Эмма все же расслышала этот обидный комментарий сквозь музыку и, не оборачиваясь, обронила:

– И еще кое-что. Меня зовут госпожа Кэйси. Это тоже постарайтесь запомнить.

На этот раз засмеялся Лу.