Превеликое множество душ, воплощений, имен И обличий у древних богов… – Посмотрите на небо: По широкой воздушной реке лучезарный Амон В светоносной ладье проплывает над вотчиной Геба. На закате ладья опускается в Царство теней, И на мир опускается ночь… А наутро, взгляните, Бог восхода по имени Хепри, как жук-скарабей, Пред собою толкает пылающий шар и, в зените, Отдает его Ра. И несет его Ра на руках И вручает всесильному Атуму, богу заката. Наконец засыпает бог солнца в бутоне цветка Белоснежного лотоса – там, где родился когда-то. Отчего ж по прошествии ночи свой вычурный цвет Обретает заря? – Цвет утробной пролившейся крови… — Оттого, что теленка златого рождает на свет Достославная Нут, воплотившись в Небесной Корове. — Мехет Урт ее имя. – А солнце, бычок золотой, Подрастает к полудню и делится жизненной силой С небом-матерью – вечно прекрасной, всегда молодой И в вечернюю пору неправдоподобно красивой! Забеременев, Нут поглощает супруга-быка, Чтоб затем возродить его с новой чудесной зарею… Но взгляните на это иначе: с утра в облака Поднимается сокол Харвер и парит над землею. Правый глаз его – Солнце, а левый – дурнушка Луна… И в серебряной лодке Луну через небо ночное Вместе с душами смертных, дождавшихся вечного сна, Бог познанья и мудрости Тот перевозит в иное, Запредельное царство… Велик и могуществен Тот! Голова его – ибиса, тело его – человека. Это он изобрел геометрию, письменность, счет; Это он покровитель наук и искуснейший лекарь; Это он обучил нас ремеслам и магии; он Защищает в загробном суде искушенные души… Мы и лет не считали, покуда им не был введен Календарь. О, лихой звездочет, книгочей и придумщик! Сколь хитро ́ и находчиво лунный и солнечный год Поделил он на дни, как круги на сегменты: по триста Шестьдесят для луны и для солнца. Да здравствует Тот! — Просвещения первый маяк, справедливости пристав! Посмотрите же, как за зарею приходит заря, Как величествен мир! Сквозь века проплывают светила; Торжество и гармония в сферах небесных царят. Слава силе, которая нас в эту жизнь посвятила! О, великие боги!.. Но что с вами сталось с тех пор, Как велел отлучить небеса от земли Всемогущий? — Ежеутренне Нут исполняет его приговор И возносится ввысь. – Но от этой огромной, гнетущей Высоты начинает кружиться у ней голова; Тут отец ее, шустрый бог ветра, на помощь приходит: Тело дочери держит он днем на руках, а едва Добирается Солнечный Ра до подземных угодий, Шу, тайком от него, опускает красавицу Нут На земную постель, возвращая в объятия Геба… А случается так, что и мать ее, львица Тефнут, Помогает супругу поддерживать шаткое небо. — К сожалению, ноша сия чересчур тяжела! Очень скоро Тефнут устает. От усталости – плачет… Но недаром! Ведь слезы – все те, что она пролила, — Превратились в цветы! Так беда обернулась удачей. …Но проведал однажды бог солнца, что Нут по ночам, Несмотря на запрет, продолжает сожительство с мужем. — От нахлынувшей ревности пламенный Ра осерчал, Преисполнился злобы и всею душой занедужил! — «Как могла ты ослушаться! Думала, я не найду Наказания?.. – Знай же, рожать ты отныне не сможешь! Ни единого дня я тебе не оставлю в году — Проклинаю их все! Позабудь о супружеском ложе.» Опаленная гневом, взмолилась несчастная Нут О пощаде: «Мой Бог! Наказание слишком сурово!..» Непреклонен был Ра и, лицо от нее отвернув, Удалился; и небо окрасилось краской багровой. «Что же делать?! – вскричала богиня, оставшись одна. — Как мне жить, никогда уже больше детей не рожая?..» Между тем проплывала, сияя, по небу Луна; С нею – Тот. – Он извечно Луну до зари провожает. Увидал он страдалицу Нут, разузнал у нее О случившемся… – «Пóлно, слезами глаза не насилуй. Постараюсь помочь тебе в горе великом твоем». — «Чем ты можешь помочь? Никакая волшебная сила Не спасет от проклятия…» – «Силы, действительно, нет. Но смекалка и хитрость окупят бессилье с лихвою!» — Не поверила Нут. Ничего не сказала в ответ И, раскланявшись с Тотом, поникла опять головою. Ну а Тот, поразмыслив, решил: коль проклятье не снять, Нужно к проклятым солнечным дням неклейменых добавить. А единственным местом, где можно их было достать, Оставалась Луна… Тот, однако же, к ней не с мольбами Обратился, а лишь предложил – будто вскользь, невзначай — Поиграть с ним в сенет (то игра наподобие шашек) — «Чем витать в облаках, нагоняя на смертных печаль, Развлекись, позабавься! И лик твой, улыбкой украшен, Станет ярче, чем солнечный даже!» – Прельстилась Луна, И игра началась… – В одночасье промчались три ночи! Не показывал силы бог мудрости, словно трудна Эта схватка была для него; делал вид, будто хочет, Но не может никак победить. А Луне невдомек, Что игру эту сам же пройдошливый Тот и придумал, Все ходы и уловки ее предугадывать мог И, как мог, поддавался: куда же теперь я пойду, мол… На четвертую ночь круглолицая дева сама Предложила сыграть. Но ответил ей Тот: «Надоело!» (А на деле-то знал, что от шашек Луна без ума, Что она всё сильней с каждым разом сразиться хотела, И поэтому ждал этой просьбы.) «…Да видишь ли, мне Просто так, – говорит, – не особо играть интересно… Разве только б мы делали ставки…» (Бедняжке Луне Возразить было нечего. – Как возразишь тут?..) «Вот если б Ты поставила что-то на кон, появился б азарт!» — «Так ведь нет у меня ничего, кроме дней моих лунных. А, представь, проиграю – смогу ли вернуть их назад?..» — «Сразу все и не надо. Лишь несколько лун твоих юных. — Если год ты разделишь, к примеру, на семьдесят две Одинаковых части, то частью одною столь малой Ты могла б и рискнуть! Ведь не станет короче твой век От ничтожнейшей ставки.» – Замялась Луна, завздыхала: «Ой, не знаю!..» – «Не хочешь – не надо», — ответствовал бог… То ли сердце скрепя, то ли сердцем скрипя, согласилась На условия Тота сердешная… – Что же, итог Угадаете вы без труда. – Сокрушительной силой Изворотливой мысли блеснул лицемерный ловкач И нанес поражение глупой партнерше в два счета! На Луну было жалко смотреть… – «Свет очей мой, не плачь, Не корову же, чай, проиграла – пять суток всего-то…» Побледнела несчастная, ахнула в ужасе: «Пять! Целых пять…» – «Такова была ставка ничтожная наша…» — «Забирай же свой приз… И не вздумай меня провожать!» — «Не горюй, ненаглядная! Знай: чем ты реже – тем краше.» …Распрощавшись с Луною, отправился Тот на восток, Чтоб порадовать юное Солнце нежданным подарком — Драгоценными днями… – Однако расчетливый бог Опасался, что будет весь труд его пущен насмарку, Коли новые дни, как и прежние, Ра проклянет; И поэтому Тот самодержцу решил посвятить их. «Ведь не станет же Ра осквернять (не такой сумасброд) Славный дар, посвященный ему…» — рассуждал просветитель. Так и вышло. И солнечный год стал отныне длинней! Справедлив был Владыка: богине небес от щедрот он Разрешил сколь угодно рожать в эти пять новых дней — Ежегодно! – И тотчас же Нут принялась за работу: В первый день осиянный Осирис явился на свет; Во второй – Гор Бехдетский , бич демонов, ужас для бесов; А на третий родился сам дьявол, чудовищный Сет — Бог войны, разрушения, засухи – демонов кесарь; На четвертый возникла Исида , богиня любви, И на пятый – Нефтида , богиня покоя и смерти. Значит, так суждено: кем родился ты, тем и живи. Воля божья для бога – всё та же неволя, поверьте. Пятерых принесла неуемная Нут в первый год! А в дальнейшем плодила небесная матушка звезды… Наступила эпоха Великой Девятки богов — Эннеады . – В ней место нашли себе Солнце и Воздух, И Вода – Ра и Шу, и Тефнут. (Нарисуй, пейзажист, Сей портрет!) Здесь и Небо с Землей – Нут и Геб; и две пары: Сет с Нефтидою – Смерть; и Осирис с Исидою – Жизнь. …Тот без места остался, но, словно пастух за отарой, За великим семейством присматривал… — С этой поры Укрепился текущий порядок; и, божией волей, Всё идет, как и дóлжно идти, – по законам игры. Все играют свои небольшие, но главные роли.