Ханна ругала себя всю дорогу. Жизнь показала, что доверие – роскошь, и для бедных оно обходится слишком дорого. Чем ближе подходила к дому Гриндлов, тем оглушительнее билось сердце.
Уже у самой двери она пригладила рукой волосы, выдохнула и, задержав дыхание, постучала. Раздались шаги. Дверь открыла все та же неприветливая пожилая женщина, которая была так холодна с ней в прошлую встречу.
Увидев снова на пороге Ханну с заплаканными глазами и красным носом, женщина презрительно скривила губы и грубо спросила:
- Чего надо? – ее лицо при этом выражало такую брезгливость, что Ханна растерялась. Однако робеть или показывать оскорбленную гордость сейчас было не время и, пока еще не захлопнулась перед носом дверь, взяла себя в руки и ответила:
- Я пришла, чтобы приступить к работе.
Женщина недоверчиво покосилась на нее, а потом выплюнула:
- Жди здесь, – и захлопнула дверь, оставив Ханну ожидать на улице.
«Вот глупая! Какая же я идиотка!» - в глазах снова защипало, но дверь распахнулась, и женщина сухо бросила:
- Проходите в кабинет.
Ханну переполняло отчаяние. Если в прошлую встречу в случае отказа она ничего не теряла, то в этот раз от порядочности мистера Гриндла зависело ее будущее, даже вся дальнейшая жизнь. В подавленном состоянии вошла в кабинет. Дверь тихо закрылась.
- Надо же, – разговор снова начался с насмешки. – Судя по вашему виду и стремительному возвращению, можно подумать: Маргарет привела веские доводы, и вы решили остаться у нее в услужении?
- Нет. Я ушла. Надеюсь, что вы тоже не переменили своего решения, и предложение о работе все еще имеет силу.
Наступила тишина.
- А я думал, что Мэри перепутала, когда сообщила мне о вашем скором возвращении и желании поговорить о работе, – он откровенно издевался.
– Ваше предложение еще имеет силу? – прямо просила она, пытаясь скрыть страх и дрожь в голосе.
- А если нет, что вы будете делать? – спросил мистер Гриндл, напустив на лицо циничную ухмылку.
После таких слов кровь отхлынула от лица, из-за чего Ханна стала бледной.
- Ну, что же вы молчите? – допытывался он. – Вам ведь больше некуда идти?
Она отрицательно покачала головой.
- Я, право, уже смирился с тем, что вы приступите к работе лишь через месяц, – мужчина сидел, положив ногу на ногу, и постукивал пальцем правой руки по столу. – Ах да, забыл уточнить, Маргарет дала вам рекомендательные письма?
Ей нечего было ответить, он и так все знал.
- Предполагаю, Маргарет не только дала хвалебные рекомендации, но и оказалась великодушной хозяйкой, оценившей ваше трудолюбие и чистоплотность. А? – продолжал издеваться мистер Гриндл, прекрасно осознавая, что делает больно. - Судя по синяку, сияющему на вашем лбу, как звезда на рождественской ели, такой благодарности и щедрости вы даже и ожидать не могли? – он открыл портсигар, достал сигару и закурил, выпуская облачко сизого дыма.
Ханна стыдилась рыдать как ребенок, но не могла остановиться. Удавалось сдерживаться лишь на несколько мгновений, но потом еще более сильный всхлип все-таки прорывался, и выходило еще хуже, чем было.
«Лучше уж плакать красиво, - от неожиданной мысли Ханне стало одновременно и смешно, и грустно. – Трагическая ситуация, а в голове только дурацкие мысли».
Красиво плакать она умела с детства, что ее не раз выручало. Всю силу и значимость своего необыкновенного умения она ощутила еще в приюте, когда разрыдалась на благотворительном вечере перед попечительским советом. Дело закончилось тем, что попечительница приюта - миссис Брэдлоу не смогла равнодушно смотреть на слезы хорошенькой девочки и под влиянием эмоционального порыва взяла ее на воспитание, не желая, чтобы жестокая действительность приютского быта коснулась тлетворным влиянием маленького ангела.
Научил Ханну этому Косой Фин, который хоть и был полным придурком, не умевшим ни читать, ни считать, быстро подметил, что новая сиротка слезами добивается гораздо больше, чем другие дети своими выходками и рыданиями.
За то, что ее выделяли некоторые приютские сестры и относились более снисходительно, Ханну возненавидели другие воспитанники и изводили как могли, воруя скудную еду, вещи или просто избивая. Если бы не заступился Косой Фин, чем бы это могло окончиться, ей было страшно представить. О, нет, он не был великодушным мальчишкой, скорее расчетливым эгоистом, который быстрее других заметил, что попрошайничает новенькая гораздо лучше других. Ее перестали бить, но покровительство всю свою добычу она отдавала ему, что не мешало Фину самому иногда колотить Ханну.
Стараясь, чтобы всхлипывания стали приглушенными и менее надрывными, она выпрямилась и склонила голову чуть набок, чтобы мистер Поганец мог видеть слезы, стекавшие по щекам. Дав ему возможность насладиться устроенным зрелищем, Ханна начала изящно вытирать слезы то с одной щеки, то с другой, в то время как ее грудь порывисто вздрагивала от сбившегося дыхания. Она старалась изо всех сил, но мистер Гриндл молчал.
«Что бы еще сделать?» – с ужасом раздумывала она. Слезы высохли, плакать больше не хотелось, а результата все не было.
Еще пару раз всхлипнув, Ханна уставилась на книжный шкаф, стоявший в противоположной стороне от мистера Гриндла.
«Пожалуй, готова!» – самодовольно отметил Айзек и, сменив гнев на милость, спокойно, без издевки заговорил:
- Успокоились? Теперь слушайте. Сью согласилась отработать месяц, но это не так уж плохо. По крайней мере, она поможет ознакомиться с обязанностями… - сохраняя серьезность и ни в коей мере не желая показать истинных чувств и целей, он продолжал разговор. Жизнь сурова, а общество безжалостно, и каждый выживает, как может. Однако об этом он поговорит позже, когда позволит ситуация. Сейчас же старался придерживаться заранее приготовленной роли. - Вы умеете делать прически?
- Д-да… Я умею причесываться, – робко ответила Ханна и провела рукой по волосам, подумав, что он намекает на ее растрепанный вид. Тут Айзек не смог сдержать улыбки:
- Нет, я имею в виду, сможете ли вы помочь миссис Гриндл сделать прическу и одеться? А так же умеете ли вы готовить крема и шампуни или хотя бы зубную пасту из меда и толченого угля? Хорошо топать?
Заметив, как опешила Ханна, он высокомерно заметил:
- Я так и думал! А есть у вас более приличное платье, кроме этого? Нет? Тогда вам достанутся некоторые платья миссис Гриндл, которые вам придется переделать. Умеете шить?
- Да, – Ханна растерялась от резкого поворота судьбы. У Маргарет ей не перепало ни одной тряпки.
- Еще вам придется сопровождать мою супругу по магазинам, в церковь и другим делам. Кроме того, если ей будет нездоровиться, как сегодня, должны будете следить за приемом лекарств, также развлекать ее. Умеете читать?
- Да, мистер Гриндл.
- Будете по вечерам читать. Надеюсь, что от вечернего чтения Священного Писания вы получите истинное душевное наслаждение и найдете с Кэтрин много общих тем, – тут его голос стал жестким. - Ах, да! Если будете читать газеты, не стоит зачитывать новости, которые могут Кэтрин расстроить. Старайтесь выбирать подобающие статьи, если не хотите потом всю ночь подносить успокоительные капли или нюхательную соль.
После таких наставлений в воображении Ханны миссис Гриндл рисовалась хрупкой, утонченной леди, легко ранимой и мнительной.
- А пока, думаю, на сегодня с вас хватит. Судя по вашему лицу, этот день вы будете помнить долго.
На что он намекал, Ханна так и не смогла понять, возможно, на выходку миссис Марвел, но благоразумно уточнять не стала. Но одно поняла точно: он откровенно веселился.
- Вас поселят на третьем этаже, позже переедете в комнату около спальни Кэтрин. Завтра Мэри ознакомит с домом, а когда будете готовы исполнять обязанности, представит миссис Гриндл. Можете идти, – сказал и отвернулся, словно ее больше не было в комнате.
«По крайней мере, я принята!» – с облегчением выдохнула Ханна.
Из кабинета вышла обессиленная и с трудом поднялась по черной лестнице на верхний этаж, где располагалась ее новое жилье.
Комната была большой, скромной, но аккуратной. Кровать с хорошим матрасом и чистым постельным бельем. Небольшое целое зеркало висело на стене, на полу лежал коричневый с зелеными полосками вязаный коврик. Стол, стул, вешалка на стене. Окно на уровне стола было достаточно широким, чтобы комната ярко освещалась. Еще раз окинув комнату, Ханна удивилась:
«Боже, да тут даже перьевая подушка есть!»
У Маргарет она спала на подушечке, набитой тряпками, от чего та была очень жесткой. Упав на кровать, Ханна расслабилась после тяжелого дня и не заметила, как уснула.
Между тем, Айзек Гриндл находился в приподнятом настроении и, оставшись один в кабинете, налил себе виски. Удобно расположившись в кресле, он предвкушал удовольствие от предстоящей мести Маргарет за отравленную сплетнями его жизнь. Кроме того, с Ханной все сложилось более удачно, чем он мог желать.
«Отличный день, – произнес он, смотря на свет через бокал с виски. – Главное не спешить…»
***
Утром Ханну разбудил низкий женский голос:
- Вставай! Оденешься, спускайся на кухню.
Наспех переодевшись, Ханна спустилась по черной лестнице, где по запаху быстро нашла кухню, на которой трудились полная маленькая женщина с огромной грудью, еще одна крепко сложенная женщина и высокая девушка.
Заметив новенькую, пышногрудая кухарка приветливо кивнула головой, а потом представилась:
- Я – Марджори, это Сью, а это, - указала на худую девицу, – маленькая Мэри.
Заметив удивление Ханны, добавила:
- Так-то Мэри дылда еще та! Но Большая Мэри или просто Мэри – это экономка. С ней ты уже успела познакомиться вчера, – Марджори захихикала. - Есть будешь?
- Да! Я со вчерашнего обеда ничего не ела.
- А чего не пришла и не попросила поесть? Упадешь в обморок, а хозяйке плохо станет, что у нее прислуга в голодные обмороки падает. Не Бог весть что, но без миски каши не останешься.
После Ханна получила кружку чая и кусок вчерашнего пирога. Он показался ей необычайно вкусным. Она хотела похвалить кулинарные таланты кухарки, как та предупредила:
- Только давай ешь поскорее, пока Мэри не пришла. Хозяйка у нас хорошая, но всем в доме заправляет мистер Гриндл. Только все что одобряет он, не одобряет Мэри. Намек поняла?
Ханна чуть пирогом не подавилась.
- Да ты не бойся! – успокоила Марджори. - Хорошо работай и внимательно относись в миссис Гриндл. И, главное, не чертыхайся. Мэри и миссис Гриндл этого не приемлют. Так ведь, Сью? А ты чего уши развесила? - накинулась она на Маленькую Мэри.
- А я чего? – огрызнулась та. – Я ползать на коленях должна, а она пироги трескать?
Ханна попыталась сгладить назревавшую ссору:
- Я доем, и тоже примусь за работу.
- Не обращай не нее внимания, - вмешалась кухарка. – Она и так не перетрудится. Иди, работай, а то Мэри пожалуюсь, лентяйка! – зашипела она на дылду Мэри.
- Да жалуйся сколько влезет, надоела уже! – завопила служанка и, хлопнув дверью, выбежала из кухни.
- Спасибо, было вкусно. Я, пожалуй, тоже пойду, - Ханна встала из-за стола.
- Не спеши, - остановила Марджори. - Твоя работа в комнате миссис Гриндл, а она встает поздно. Нездоровится ей. Ты Сью слушайся, она тебя всему научит. Чтобы Мэри не сердилась, помоги с посудой, пока Нелл не пришла.
- А что с миссис Гриндл?
- Мигрень. А мы люди простые, нам не до того, иначе из-за этой мигрени потом пустой живот болеть будет, – Марджори расхохоталась над своей шуткой. – Будь настороже с Дылдой, она хозяину ябедничает. Большая Мэри ее тоже недолюбливает. Возможно из-за того что она глазки строит хозяину.
- И как?
- Пока никак. Сдается мне: обе Мэри тебе жизнь попортят!
- Почему?
- Как почему? А кто возьмет служанку личной горничной без рекомендаций, а? Да еще твое появление с синяком. Обычно мистер Гриндл суров. Понимаешь, к чему клоню?
Ханна растерянно повертела головой.
- Ты прикидываться-то дурочкой перестань, сама ведь понимаешь, почему тебе повезло!
Ханна испугалась.
- Да не робей ты! Вон, Дылда из кожи выпрыгивает, а тебе повезло. Тут невольно слюной от зависти подавиться можно! Тебе какое жалование предложили? Вот то-то же! Знаешь, сколько приходило на собеседование, да все не те были. Те лицом-то не вышли!
Заметив, как новенькая побледнела, Марджори попыталась утешить:
- Глупая! Не каждой такое счастье выпадает. Эх, была бы я моложе! Думаешь, в другом месте лучше будет, а?
Ханна молчала, погрузившись в себя:
«Что делать? Отказаться нельзя, без рекомендаций места не найти, денег, снять комнату, нет, идти некуда. Все к чему так стремилась, оборачивается неприятностями, – ее руки тряслись. - Я совершаю грехопадение и даже не плачу. Значит, я падшая женщина! Другая бы бросилась прочь, пусть и глодала бы, но не согласилась бы совершить грех. А я сижу, и даже желания убежать не возникает!»
Подавленная Ханна так и сидела, когда в кухню вернулась Маленькая Мэри и завизжала противным голосом:
- Я с утра бегаю, на коленях ползаю и лентяйка! А она даже еще со стула не поднялась! Все расскажу Мэри и мистеру Гриндлу, и пусть тебя вышвырнут отсюда…
Ее пресекла кухарка:
- Перестань орать, дура! Миссис Гриндл разбудишь, тогда тебя вышвырнут, а я порадуюсь и посмеюсь.
Тут они сцепились. Если Марджори еще держала себя в руках, не позволяя сорваться на крик, то Дылда разошлась. Перебранка наверняка закончилась бы рукоприкладством, но послышались шаги, и в кухню ворвалась экономка. Кухарка услышала ее шаги издалека и успела притихнуть до того, как Большая Мэри вошла. А вот Маленькая Мэри разошлась не на шутку и, не заметив вошедшей экономки, продолжала ругаться.
- Рот закрыла! – властно рявкнула экономка. - Или пойдешь искать другое место.
Угроза отрезвляюще подействовала на служанку, и она тут же замолчала.
- В чем дело? – продолжала Большая Мэри, переводя испытывающий взгляд с одной на другую.
- Она, – начала Мэри, указывая на Ханну, - уже полчаса сидит, ест и ничего не делает, а я уже успела начистить паркет. Я сказала об этом, а она, - теперь перешла на Марджори, - меня назвала лентяйкой. А я…
- Хватит! – прервала экономка. - Тут я раздаю задания, и тебя это не касается. Так что иди и займись своими делами. Живо! Или тебя заняться не чем?
Склочную Мэри тут же, как ветром сдуло.
- Что касается тебя, Марджори, будь добра не вступать в перебранку и вести себя подобающим образом. Или ты тоже не довольна местом работы?
- Нет, что вы, мэм, – покладисто ответила кухарка. - Я лишь хотела, чтобы она не разбудила миссис Гриндл.
- Я поняла. Приступай к готовке.
- Да, мэм, – Марджори отвернулась к плите.
- А что касается тебя, - экономка посмотрела на Ханну, - то тебе предстоит за небольшой срок научиться делать все, что необходимо для выполнения возложенных обязанностей. Вчера мы не успели поговорить, но мистер Гриндл сказал, что тебя нужно всему учить, – ее голос стал холодным и отчитывающим.
- Видит Бог, - продолжала она, закатив глаза, - я понятия не имею, почему он решил взять служанку без соответствующего опыта. Конечно, ему видней, я не спорю, но, по мне, ты не сможешь оправдать его надежд и миссис Гриндл.
Ханна сидела молча. Как она уже поняла, иногда помалкивать и не перечить – самый лучший выход.
- Когда-нибудь работала компаньонкой? – спросила женщина и, не дожидаясь ответа, сама на него ответила: - Насколько я знаю, нет.
- Компаньонкой? – переспросила Ханна. – Я думала…
- Я не знаю, что ты думала, но вчера мистер Гриндл сообщил о своем решении. Хотя какая из тебя компаньонка? Ты и служанкой-то не так давно стала работать. Судя по скандалу и отсутствию рекомендаций, безответственно относились к работе. Так вот! – Большая Мэри разошлась в гневной тираде, да так, что ее лицо стало пунцовым. – Хочу предупредить: здесь, в достойном доме, я такого отношения к работе не потерплю! Понятно?
- Да, мэм.
- Тогда поднимайся и иди к Сью. Она скажет, что делать.
Высказав все, что хотела, Большая Мэри повернулась на пятках и быстро покинула кухню со скоростью, не свойственной дамам ее возраста.
- Ну, я же говорила! – тихо прошептала Марджори, - представляешь, ком-пань-он-ка! Вот это удача!
Ханна не нашлась чего ответить. Стать компаньонкой – несбыточная мечта каждой служанки. Сейчас на мучавший ее вопрос: «Стоит ли такой успех грехопадения?» ответа у нее не было.