Как-то раз — дело было летом 1942 года — дали нам на завтрак в офицерской столовой укрепрайона овсяную кашу. Овёс был неободранным, поэтому острые шелушки и «усики» обдирали горло. Кто-то свою порцию съел, кто-то, отпробовав каши, отодвинул тарелку и пошёл за чаем к пузатому чайнику, стоявшему на столике у входа.

На обед нам дали суп из того же овса, на второе — овсяные котлеты, а на ужин — из такого же овса пудинг.

На другое утро овсяный пудинг был приготовлен на завтрак. На обед нам сварили суп с овсяными фрикадельками, на второе дали овсяную кашу, на ужин — овсяные котлеты.

На третий день, направляясь в столовую, офицеры спрашивали друг друга: «Неужели опять овсом угощать будут?!» Оказалось, что день опять начинался с овса. Последним в тот день в столовую пришёл капитан — начхим укрепрайона. Войдя в дверь, он, вместо того чтобы с нами поздороваться, громко заржал. Все рассмеялись.

Вообще-то, на нашем Ленинградском фронте насчёт еды привередничать не привыкли. Слишком памятна была первая блокадная зима, когда и на фронте паёк был куда как скуден. Сухарей и то не хватало. Но ведь тогда, зимой, по ледовой Дороге жизни подвезли немало продовольствия для осаждённых ленинградцев. А весной и летом продукты стали регулярно доставлять по Ладоге на баржах и кораблях. Паёк, положенный бойцам и офицерам, выдавали по полной норме, как на Большой земле. А тут вдруг один овёс… Мы не могли понять: в чем же дело?

Тем более что некоторые наши офицеры побывали у соседей — у пехотинцев, танкистов, артиллеристов — и убедились, что везде кормят хорошо. Да и в наших же собственных артиллерийско-пулемётных батальонах, или, как их называли, артпульбатах, на полевых кухнях варили мясные супы с разными крупами, делали на второе котлеты с макаронами, а то и гуляш. И каши были хорошие — пшённая, манная, иногда гречневая, да и та же овсянка, но вполне съедобная. А на нашу кухню, как объяснил нам повар, ничего, кроме овса, не завезли. Кончилось все это тем, что группа офицеров отправилась к полковнику — коменданту укрепрайона — с жалобой на нашу интендантскую службу.

Выслушав их, полковник вызвал к себе начальника интендантской службы. Тот прибежал, вытянулся у двери и, увидев офицеров штаба, начал давать объяснения, не дожидаясь вопросов полковника.

— Разрешите доложить, товарищ полковник, — заговорил он, явно нервничая. — Действительно нехорошо получилось. Одним неободранным овсом приходится комсостав кормить… Но разрешите доложить, придётся им до конца месяца этим овсом довольствоваться.

Видя недоумение полковника и наши вытянувшиеся лица, интендант разъяснил:

— Ошибка вышла. В накладной, отправленной на продсклад, писарь вместо «комсостав» написал «консостав». Вот один овёс и выдали…

Полковник, само собой, вмешался в эту историю, поговорил с кем следовало, и овёс нам заменили другими продуктами. Но целую неделю мы на этой пище все же промучились.

Вот какая история вышла из-за одной грамматической ошибки!