Джамахирия. Штрихи к портрету

«Зеленая книга» и проблема демократии

В январе 1976 г. Каддафи обнародовал первую часть написанной им «Зеленой книги», в которой попытался в концентрированной форме передать свои взгляды на «народную власть».

В небольшой по объему книге (41 страница) он прежде всего критически рассмотрел (и весьма удачно) основные атрибуты традиционной демократической системы. По его мнению, проблема управления обществом, несомненно, является основной политической загадкой, всегда стоявшей перед человечеством. Эта проблема, считает Каддафи, никогда не решалась в пользу большинства, а являлась результатом борьбы «орудий правления» за власть, то есть борьбы классов, групп, племен, партий или отдельных людей. Результатом такой борьбы всегда была победа орудия правления: отдельного человека, группы, партии или класса, и поражение народа, то есть поражение истинной демократии.

«На самом деле, – подчеркивает Каддафи, – демократия означает власть народа, а не власть тех, кто заменяет собой народ». Исходя из такой посылки, он приходит к абсолютному отрицанию парламентаризма, как атрибута власти, считая, что «парламенты стали узаконенной преградой между народом и властью, в результате чего народ оказался изолированным от проведения политики, а парламент использует власть в своих интересах, а не в интересах народа».

Каддафи отрицает также наличие классов, партийность, классовую борьбу. По его мнению, «классовый политический строй – это строй, при котором у власти стоит партия, племя или какая-нибудь община. Один класс так же господствует над обществом, как партия или племя, или же община», а это, по мнению Каддафи, антидемократично. Каддафи выступает и против практики референдумов, которые «не представляют собой современной демократии, так как трудящиеся выражают свое мнение только одним словом: “да” или “нет”, что напоминает диктаторский режим».

Взамен этого, Каддафи предложил концепцию «прямого народовластия», осуществляемую через систему народных конгрессов и народных комитетов, являющихся, по его мнению, «единственным средством народной демократии».

По Каддафи, все население страны должно делиться на первичные народные собрания, каждое из которых избирает руководящий комитет. Несколько подобных комитетов образуют районные народные собрания. Затем члены первичных народных собраний избирают руководящие народные комитеты, заменяющие правительство в выполнении административных функций. В результате получается, что каждый член общества принимает участие в управлении народными комитетами, которые в свою очередь управляют членами общества.

Эта модель власти, по Каддафи, дает возможность осуществить принцип народного управления и народного контроля. Вместо определения «демократия – контроль народа над правительством» он ввел тезис: «демократия – народный самоконтроль».

Вторая проблема, рассматриваемая Каддафи, – законодательство. Оно, утверждает Каддафи, «не является областью изысканий. Суть законности таится в самом ее существе… Поэтому свобода путем устрашения не может быть священным законом общества». Вместе с тем, по Каддафи, «отдельному лицу надлежит выражать лишь самого себя и не более», и только на такой основе по-демократически разрешается так называемая «проблема свободы печати и личности».

«Такова, – утверждал Каддафи, – истинная демократия, с точки зрения теории. С точки зрения практики, властвуют всегда сильнейшие. Другими словами, правит сильнейшая часть общества». Этот тезис со временем и станет основополагающим в его деятельности.

Новая «модель демократии», сформулированная Каддафи, была преподнесена лидером ливийской революции как «единственный социализм», основанный на естественных законах, предопределенных Богом, но искаженных с возникновением классового общества. В первой части «Зеленой книги» естественные законы как бы восстанавливаются автором, социализм приравнен к социальному равновесию, предшествовавшему, судя по Каддафи, капитализму. Дж. Бирман, констатируя это, заметил в каддафиевских рассуждениях «очевидные и фундаментальные различия» между его концепцией социализма и марксистским пониманием посткапиталистического общества, с чем нельзя не согласиться.

Как представляется, интерпретация социализма, представленная Каддафи, возникла не без влияния местных ливийских факторов. Идиосинкретический характер «естественного социализма» Каддафи согласуется с особенностями социального развития страны. Несомненно, правы Дж. Бирман, Д. Бланди и Э. Лайсетт, Л. Харрис, Р. Ферст в том, что истоки социализма Каддафи следует искать в бедуинском племенном обществе, с его корпоративной собственностью на землю и ресурсы, где наемный труд считается чуждым явлением. Наследие бедуинского общества оказало глубокое воздействие на Каддафи, рожденного в семье полукочевника. Неизбежно ценности того уклада жизни стали частью его личной философии, и, когда он порвал с насеровской моделью, повлияли на его новую концепцию общества.

«Сознавая, что его (Каддафи) режим нуждался в поддержке племен, – пишут Д. Бланди и Э. Лайсетт, – он воспринял анахроническое самосознание бедуинов и заложил его в основу своей политической теории».

Эта «теория», действительно, содержит концепцию правительства и политической организации, отличающихся от капиталистической демократии и бюрократического государственного контроля. Каддафи разработал систему «непредставительной демократии», обрисовывая в общих чертах институты коллективной демократии, которую он назвал «властью народа».

В отличие от прежней модели властью формально наделяется не военный авангард, а институт местного («основного») народного собрания, созываемого ежегодно, чтобы избрать секретариат из трех человек, обсудить и предоставить свои предложения на рассмотрение Всеобщего народного конгресса. С одной стороны, получается, что каждое из народных собраний является суверенным институтом и не подчиняется центральной власти, с другой – Всеобщий народный конгресс – не законодательный орган, а национальное собрание, в котором участвуют секретариаты местных народных собраний, исполнительные комитеты народных комитетов каждой области, секретариаты различных профессиональных организаций. Собираясь ежегодно, Всеобщий народный конгресс, строго говоря, не формулирует политику посредством поправок или объединения предложений, представленных местными народными собраниями. Резолюции принимаются простым большинством голосов по списку, представляемому Секретариатом Всеобщего народного конгресса.

Так, отрицая все существующие формы демократии, Каддафи по существу и в понятие «народных комитетов» закладывал видоизмененную форму диктатуры, что само по себе симптоматично. Фактически через претворение в жизнь принципа «прямой демократии», что начало осуществляться в стране с конца 1976 г., четко вырисовывалось стремление Каддафи к единоличному правлению страной.

Предложенная им на основе положений «Зеленой книги» передача законодательных функций от Совета Революционного Командования Всеобщему Народному Конгрессу, во главе которого стал позже сам же Каддафи, по существу означала переход под его контроль законодательной власти.

Во-вторых, преобразование министерств в секретариаты, а аппарата председателя совета министров – в Высший народный комитет, на практике было равносильно переходу в ведение ливийского лидера и исполнительной власти.

Эти и другие практические мероприятия по «передаче власти народу» привели поэтому не к установлению «истинной демократии» в стране, основы которой были декларированы в «Зеленой книге», а к усилению культа личности Каддафи и его силовых форм правления. Как правильно заметили в этой связи английские исследователи О. Фаталли и М. Пальмер, мобилизация масс с помощью общественных организаций переходила в их милитаризацию.

В этой обстановке АСС, который вроде приобретал функции ведущей общественно-политической организации в стране и направляющей силы ливийского общества, уже становился ненужным, так как вся насеровская модель явно заменялась каддафиевской. В планах Каддафи АСС отводилась роль «моста», с помощью которого он перешел на «другой берег», к режиму «народной власти». Начавший работать 6 января 1976 г. 3-й Конгресс АСС в ходе дебатов был переименован во Всеобщий Народный Конгресс (ВНК), после чего упоминание о существовании АСС перестало появляться в официальных ливийских документах.

АСС занимал важное место в формировании нового ливийского государства. Во время трансформации докапиталистического общества эта организация оказалась полезной Совету революционного командования (СРК) в двух аспектах. Во-первых, создание организации укрепило положение СРК внутри страны: АСС, который связывал государство с обществом, служил средством выявления общественного мнения и массовой коммуникации. Но, возможно, более важным являлось то, что АСС выступал в роли средства «создания нации». Он противостоял сильным тенденциям регионализма и фракционности, то есть был до некоторой степени механизмом национальной интеграции. Затем, выполнив свои задачи, АСС как бы растворился в модели «прямой демократии». Его функции были переданы Всеобщему народному конгрессу. Сама республиканская форма правления становилась анахронизмом. Ее дни были сочтены.

Подготовка «народовластия»

В речи на 3-м конгрессе ВНК Каддафи заявил, что Всенародный Конгресс является высшим органом государственной власти и только он решает все вопросы внешней и внутренней политики, утверждает государственные бюджеты, осуществляет контроль за деятельностью исполнительной власти.

Каддафи предложил избрать на конгрессе исполнительный орган, руководство которого «может занять только премьер-министр государства, ибо он наиболее близко связан с практическим осуществлением разрабатываемых съездом решений, постановлений, мероприятий».

По предложению М. Каддафи Генеральным секретарем Всеобщего Народного Конгресса был избран Джеллуд.

В исполнительный орган съезда вошли все бывшие секретари АСС, ставшие членами секретариата ВНК. Подчеркнув, что должность Председателя СРК, Председателя ВНК и Президента республики должна быть сосредоточена в одном человеке, Каддафи высказался против «необходимости выдвигать кандидатуру на этот пост и проводить голосование», в чем он не встретил никаких возражений.

Каддафи закрыл сессию ВНК словами: «Борьба с империализмом для нас закончена. Начинается борьба с местной буржуазией».

Последующие события показали, что заявление Каддафи не было декларативным. Оно имело практическое значение, поскольку речь шла об усилении конфронтации с имущими слоями населения. 24 марта 1976 г. в Ливии впервые отмечался День арабских рабочих. Выступая на торжествах по этому поводу, А. С. Джеллуд заявил, что «революция 1 сентября опирается на твердую поддержку и солидарность рабочих масс» и призвал трудящихся «осознать свою роль и нанести удар по заговору против единства нации». Позднее в том же году были приняты законы о труде и гражданской службе (июль 1976), об охране труда (ноябрь), переформированы (июль) руководящие органы Всеобщей федерации рабочих профсоюзов (ВФРП), что вызвало позитивный отклик широких народных масс и недовольство имущих слоев. Это усилило социальное расслоение в стране, насторожило местную олигархию, почувствовавшую угрозу своим интересам. Даже в СРК возникли серьезные разногласия, и только 5 из 11 его членов поддержали преобразования Каддафи. Возникла угроза замены председателя СРК, и он пошел на упразднение этого основного аппарата революционной власти.

Но сначала перетряске подверглась исполнительная власть. 23 октября 1976 г. была проведена реорганизация (четвертая после революции 1969 г.) правительства. Она хотя и была частичной, по существу отражала усиление политической борьбы в стране. Каддафи в законодательном порядке был объявлен председателем СРК и Верховным главнокомандующим вооруженными силами Ливии (ранее он считался только главнокомандующим).

Совет Революционного Командования своими решениями от 23 октября 1976 г. закрепил ведущее положение Каддафи, а тех членов СРК, которые сгруппировались вокруг него, поставил примерно в равное положение. С этого времени число «исторических вождей ливийской революции» сократилось до одного – Каддафи, остальных стали называть его соратниками. Начинался культ личности Каддафи.

Произведенная частичная реорганизация правительства существенно не отразилась на деятельности этого исполнительного органа власти Ливии. В состав правительства входило теперь 26 (вместо 23) министров. Большинство министров оставалось технократами-исполнителями, специалистами в определенной области, круг обязанностей которых определял не столько премьер-министр, сколько сам Каддафи. Он же их фактически и менял, и при случае сваливал на них ответственность за провалы во внутренней или внешней политике.

13 – 14 ноября 1976 г. во время очередной сессии Каддафи неожиданно предложил принять «Манифест об учреждении народной власти», который являлся проектом нового закона о высших органах власти в стране. «Манифест» содержал следующие положения:

1. Ливийская Арабская Республика переименовывается в Ливийскую Арабскую Народную Республику.

2. За основу законодательства принимается Коран.

3. Народная власть и народная демократия объявляются основами политического строя и осуществляются через народные собрания, народные комитеты и профсоюзы.

4. ВНК является местом встречи на общенациональном уровне представителей народных собраний, народных комитетов и профсоюзов. ВНК образует Генеральный Секретариат, отвечающий за проведение общей политики государства.

5. Генеральный Секретариат состоит из Генерального секретаря и секретарей, отвечающих за определенный участок деятельности государства. Председатель ВНК подписывает от имени Конгресса все законы.

6. ВНК избирает председателя, который руководит заседаниями Конгресса. В отсутствие председателя ВНК Генеральный секретарь ВНК временно выполняет его функции.

7. ВНК избирает Генерального секретаря и секретарей.

8. Общий бюджет страны утверждается законом. На основании этого бюджета ВНК составляет годовой бюджет страны.

9. Защита страны является обязанностью каждого ливийца и осуществляется путем всеобщей военной подготовки.

10. Вместо названия Совет Министров, премьер-министр и министры вводятся новые названия: Высший Народный Комитет (ВНКОМ), Генеральный секретарь ВНКОМ, секретарь ВНКОМ.

В случае принятия «Манифеста» устранялись Совет Революционного Командования, Арабский Социалистический Союз, должности премьер-министра и министров.

Неожиданная инициатива Каддафи вызвала настороженность делегатов, и они отказались голосовать немедленно после объявления «Манифеста», как предложил Председатель СРК. Каддафи проявил гибкость и не стал настаивать. В результате было принято компромиссное решение не утверждать «Манифест», а «всенародно обсудить его», причем, начиная с 1 января 1977 г., и затем рассмотреть на внеочередном ВНК в марте 1977 г.

Развернувшаяся дискуссия показала, что Ливия в те месяцы переживала один из самых острых периодов внутриполитической борьбы со времен революции 1969 г. Ход событий вел к тому, что Каддафи намеревался в законодательном порядке сосредоточить в своих руках необъятную власть, что вызывало тревогу многих ливийских высокопоставленных деятелей. В своем стремлении к единоличной диктатуре Каддафи делал ставку на народное собрание как новый орган власти, что особенно пугало крупные кланы и бюрократические круги. В этом же проявлялась и определенная тенденция к перераспределению соотношения внутриполитических сил и стремление к реорганизации системы государственного управления в соответствии с «третьей теорией». Что касается руководящего звена, то тут ливийский лидер пока проявлял гибкость, никого не трогал и даже обещал никого не устранять с политической арены. Большинству министров были обещаны те же посты, но в новом качестве – руководителей секретариатов ВНКОМ. Бывшие секретари АСС оставались в аппарате генерального секретариата ВНК (на правах заведующих отделов), а Арабский Социалистический Союз распускался.

Это устраивало тех, кто находился в руководстве. Ход обсуждения «Манифеста» на местных народных собраниях показал, что против перестройки власти выступали представители зажиточных, а также клерикальных кругов, почувствовавшие угрозу своим интересам.

Горячие споры возникли и вокруг официального названия страны. Наряду с предложением о переименовании Ливии в народное (или социалистическое) государство, почти повсеместно выступали ораторы, предлагавшие либо оставить прежнее название, либо переименовать Ливию в исламскую республику.

Значительное недовольство клерикальных кругов вызвал призыв Каддафи привлечь к политическим дискуссиям, в том числе и к обсуждению «Манифеста», женщин, «независимо от того, укрыта она покрывалом или нет». Это было охарактеризовано как «вызов традициям и устоям». Каддафи предложил также создать специальную комиссию, которая бы «по-новому сформулировала на основе Корана ливийские законы и прекратила таким образом произвольное толкование его различными шарлатанами».

Такое заявление Каддафи вызвало особо сильную волну недовольства служителей культа и правонационалистических элементов. Отдельные реакционно настроенные лица даже пытались муссировать слухи о том, что Каддафи, якобы, готовится стать «первым секретарем центрального комитета компартии Ливии», что создавало почву для выступлений правой оппозиции.

Вместе с тем открытых выступлений против режима не наблюдалось, хотя газета «Le Monde» в номере от 21 мая 1976 г. утверждала, будто в Ливии развернули деятельность несколько подпольных организаций и даже привела их названия: «Комитет защиты общественных свобод и политзаключенных», «Комитет борьбы за конституционные права», «Национально-демократический фронт», «Организация демократической молодежи Ливии», «Партия исламского освобождения». Трудно сказать, откуда «Le Monde» взяла эти данные. Однако, даже если эти группы и существовали, то их влияние и их активности не ощущалось, что констатировали те наблюдатели, которые находились в Ливии. Внутренняя политическая оппозиция в Ливии не была организованной, ее выступления не носили массового характера, и это предопределило успех беспрецедентного для арабов политического маневра Каддафи, сумевшего сломать республиканскую форму правления и установить непредставительную форму демократии – систему народовластия – джамахирию, давшую ему и его ближайшему окружению возможность сконцентрировать в своих руках всю полноту власти.

На фоне этих событий произошел окончательный раскол движения «Свободных офицеров» на две неформальные фракции – сторонников Каддафи и противников его политического курса. Борьба завершилась поражением второй фракции.

Каддафи, после неудачной попытки свергнуть его в августе 1975 г., установил твердый контроль в стране и в высшем военном руководстве, в результате чего он смог продолжать оставаться у руля власти. То, что происходило в Ливии в 1969–1977 гг. было примером государственного капиталистического пути развития, напоминавшим процессы в соседнем Египте при Насере. Вместе с тем левый радикализм, проявившийся как в теоретических взглядах Каддафи, так и в мероприятиях по их претворению в жизнь, привел к кризису республиканской формы правления, выход из которого ливийский лидер увидел в учреждении так называемой «системы народовластия» – джамахирии.

Учреждение джамахирии

С 28 февраля по 2 марта 1977 г. в г. Себха проходила чрезвычайная сессия Всеобщего Народного Конгресса.

В сессии приняли участие 850 делегатов, представлявших все районы страны. Сессия была созвана, чтобы рассмотреть вопрос об учреждении в стране народной власти. Открывая ее, премьер-министр Джеллуд сказал, что сессия является заключительным этапом обсуждения «Манифеста», предложенного Каддафи. «Принятие “Манифеста”, – сказал он, – ознаменует начало нового этапа в развитии Ливии, который изменит не только суть власти, но ее философию, социально-политическое и экономическое развитие страны».

Было сообщено, что абсолютное большинство местных народных собраний и местных народных комитетов заявило о поддержке проекта Декларации. Выступления делегатов показали, что подавляющее их большинство одобрило проект изменения структуры власти. Они высказались за утверждение Корана в качестве основного закона страны (вместо Конституции), а также за упразднение министерств и введение взамен них народных секретариатов.

Между делегатами возникли разногласия по поводу нового названия страны и упразднения СРК. Представители ряда местных народных собраний предложили назвать Ливию «народной» и «социалистической», однако часть делегатов настаивала на сохранении прежнего названия страны, Некоторые участники сессии предложили вместо СРК образовать под председательством Каддафи другие органы («Высший Народный Комитет» или «Высший Политический Комитет»), которые существовали бы наряду с Генеральным Секретариатом ВНК и осуществляли бы контроль за выполнением решений ВНК в перерывах между его сессиями, а также руководили бы работой народных комитетов на местах.

Многие делегаты высказывались за построение в стране «исламского социализма» на основе «создания социалистической экономики без изменения политической структуры ливийского общества». Силы, объединившиеся вокруг Союза рабочих, выдвинули предложение о принятии мер по обеспечению социальных гарантий, закрепив это в названии страны – «социалистическая».

Ход дебатов показал, что имевшие место разногласия, хотя они касались не только названия, но и характера новой политической системы, не меняли единодушия большинства делегатов в отношении сути и главного направления изменений.

2 марта была принята Декларация об установлении в Ливии прямого народовластия. В ней, в частности, говорилось:

Первое: официальным названием Ливии считать «Социалистическая Народная Ливийская Арабская Джамахирия».

Второе: Священный Коран является основой законодательства.

Третье: Прямое народовластие является основой политического строя и осуществляется через народные собрания, народные комитеты, профсоюзы, профессиональные объединения и Всеобщий народный конгресс и издаваемые ими законы.

Четвертое: Защита родины – обязанность каждого гражданина и каждой гражданки и организуется посредством всеобщей военной подготовки.

Новая Декларация фактически заменила собой конституционную декларацию 1969 г. Было объявлено о роспуске Совета революционного командования, правительства и других центральных институтов (министерств и ведомств). Вместо них создавались новые структуры, соответствовавшие «джамахирийской» системе. Так, был образован Генеральный секретариат ВНК, как орган коллективного руководства. Генеральным секретарем ВНК был избран М. Каддафи. В состав генерального секретариата вошли и четверо бывших членов Совета революционного командования (СРК). Вместо правительства создавался Высший народный комитет (ВНКОМ), который возглавил бывший министр труда А. А. Обейди. Министерства были заменены народными секретариатами, во главе которых стали формироваться органы коллегиального руководства – бюро. Образованный Всеобщим Народным Конгрессом Ливии верховный исполнительный орган – Высший Народный Комитет по существу не претерпел количественных изменений по сравнению с прежним составом правительства. В него вошли 26 секретарей, бывших министров. Однако этот орган изменился качественно, изменилось и его место в системе политической власти. Работа чрезвычайной сессии Всеобщего Народного Конгресса показала, что Каддафи не удалось добиться главного – единолично захватить власть в стране. Обсуждение вопроса о ликвидации СРК на сессии не только вылилось в единодушную поддержку членов СРК, но и угрожало срыву принятия всей Декларации. Это вынудило Каддафи прибегнуть к маневрам на последнем этапе работы сессии. В результате СРК был трансформирован в Генеральный Секретариат ВНК, ставший высшим законодательным органом страны в перерывах между работой конгресса. Из бывших членов СРК в состав генсекретариата вошли пять: Каддафи (генеральный секретарь), премьер-министр Джеллуд, министр внутренних дел Хувейлди, главнокомандующий вооруженными силами Джабер и начальник Генерального Штаба Харруби. Об остальных членах СРК (Хамза, Хаввади, Наджм, Хуни, Герви) даже не было упомянуто. Теперь Генсекретариату предстояло издавать законы от имени ВНК, что позволило Каддафи отвести главный упрек своих критиков в том, будто СРК принимал законы меньшинством (пятью из одиннадцати членов) и потому де они не имели юридической силы. Своеобразная обстановка сложилась внутри руководящей верхушки. В проекте Декларации было записано, что Каддафи займет пост председателя ВНК, а Джеллуд – генерального секретаря и что генеральный секретарь возглавит исполнительную власть и будет первым заместителем (и преемником) Каддафи. Этот проект не прошел, хотя и был ранее поддержан большинством местных народных собраний. Вопрос об избрании председателя ВНК из-за резких споров был снят. Каддафи был избран генеральным секретарем, а бывшие четыре члена СРК – членами генсекретариата ВНК. В результате такого маневра Джеллуд лишился поста премьер-министра и стал только освобожденным членом генерального секретариата. Все бывшие члены СРК были снова поставлены в равное положение. Такой компромисс, на который Каддафи, видимо, пошел по тактическим соображением, устраивал его ближайшее окружение, за исключением, возможно, Джеллуда.

Образованный Всеобщим Народным Конгрессом Ливии верховный исполнительный орган – Высший Народный Комитет в иерархии власти стал теперь занимать иное место. В частности:

1. В состав ВНКОМ не вошел ни один из бывших членов СРК, в частности премьер-министр Джеллуд, министр внутренних дел Хувейлди, министр иностранных дел Хуни, что придало ВНКОМу чисто исполнительские функции, тогда как при Джеллуде правительство имело значительный вес и нередко принимало самостоятельные решения. На пост секретаря по иностранным делам, которые долгие годы формально занимал Хуни, был выдвинут Али Абдель Салам Трейки, выходец из богатой и влиятельной семьи, что давало возможность успокоить зажиточную часть населения.

2. Не вошли в высший исполнительный орган страны представители вооруженных сил. Армия осталась в непосредственном подчинении Каддафи как Верховного Главнокомандующего, Джабера как Главнокомандующего, и Харруби, который был назначен Главным инспектором вооруженных сил. Иными словами, армия сохранила свое независимое положение от высших органов законодательной и исполнительной власти.

3. Поскольку Абдель Ати Обейди не был включен в состав Генерального Секретариата Всеобщего Народного Конгресса (в него вошли только бывшие члены СРК), он сам по существу был поставлен в положение исполнителя. Это особенно ярко проявилось уже на следующий день после провозглашения Декларации, когда в переговорах с Фиделем Кастро, прибывшим в Ливию с официальным визитом, участвовали только члены генсекретариата ВНК – Каддафи, Джеллуд, Джабер.

В результате принятия Декларации об учреждении народной власти фактически органом, определяющим всю политику страны, стал генеральный секретариат в составе пяти бывших членов СРК во главе с Каддафи.

Чрезвычайная сессия Всеобщего Национального Конгресса в Себхе продемонстрировала и другое, а именно, что Каддафи имеет в высшем законодательном органе страны определенную оппозицию. Несмотря на то, что в ходе работы сессии Каддафи принимал жесткие меры (сам вел заседания, прерывал ораторов или лишал их слова, требовал не выходить за рамки обсуждения пунктов Декларации и не высказывать личного мнения), он не добился поддержки первоначального проекта Декларации и вынужден был маневрировать, опираясь в основном на разночинную часть делегатов и представителей профсоюзов.

В последний день, несмотря на давление Каддафи, конгресс отказался голосовать за Декларацию в целом, потребовав сначала избрания открытым голосованием высших органов, что привело даже к столкновению среди депутатов. В результате Каддафи пришлось пойти на уступки, согласиться с образованием генерального секретариата и сформировать Высший Народный Комитет во главе с Обейди. Значительные возражения были и против нового названия государства, однако Каддафи, выступавший в течение двух вечерних заседаний несколько раз подряд, настоял на своем. Декларация была принята со значительными изменениями, хотя в ней и были провозглашены социалистические принципы внутренней политики Ливии и антизападные установки внешнеполитического курса. С принятием Декларации об учреждении «народной власти», в соответствии с которой был ликвидирован Совет Революционного Командования, качественно изменилось распределение ролей в высшем эшелоне власти. Если раньше СРК имел формальное право большинством голосов избрать нового председателя, то теперь для избрания нового генерального секретаря ВНК, каким стал Каддафи, требовалось уже специальное решение Всеобщего Народного Конгресса, поскольку генеральный секретарь избирался не членами генсекретариата, а всеми делегатами ВНК, что было зафиксировано в специальном документе.

Чрезвычайная сессия ВНК придала «джамахирийской» системе на политическом уровне целостный характер. Вводившийся в нее популистский принцип «прямого народовластия» был доведен до конца как на уровне законодательной, так и на уровне исполнительной власти. При этом, в соответствии с принципами «прямого народовластия», роль лидера была как бы исключена из политической системы, поскольку «джамахирийская модель» официально отрицала государство как форму политической организации. Роль Каддафи вроде стала носить формальный характер, на самом же деле реальное идеологическое и направляющее воздействие, как и влияние лидера и других четырех бывших членов СРК (также оставивших свои административные посты) фактически возросло.

В «джамахирийской» системе не нашлось места политическим партиям, равно как и одной политической партии, которая бы играла руководящую роль в обществе. Это не было случайным, а соответствовало популистскому принципу «прямого народовластия»: «партия – это современная диктатура, это современное диктаторское орудие правления, поскольку партия – это власть части над целым». Стремление перейти к полному «народному самоуправлению» логически подталкивало М. Каддафи к отрицанию роли политического авангарда, которую он стремился с определенной последовательностью отвергать как в теории, так и на практике. При этом на его позиции оказывали несомненное воздействие как опыт ряда африканских стран, где за многопартийностью скрывался трайбализм (недаром в «Зеленой книге» можно встретить утверждение, что «партия – это племя современной эпохи, партия – это клан»), так и опыт египетской революции (от образования АСС и неудачи Г. А. Насера с созданием авангардной партии до многопартийности в период правления А. Садата). В то же время определенные функции политического авангарда, в частности, идеологическую и организаторскую, особенно в периоды проведения крупных политических и социальных кампаний, стали играть «революционные комитеты», о которых речь пойдет ниже.

Суть происшедших в политической системе Ливии изменений М. Каддафи разъяснил, выступая на массовом митинге в Триполи в марте 1977 г. Он заявил, что «на смену эпох республик пришла эпоха власти народных масс, которая впервые провозглашена в Ливии». В связи с этим, подчеркнул Каддафи, отпала необходимость иметь Совет Революционного Командования как высший законодательный орган и правительство как высший исполнительный орган. Эти функции, утверждал Каддафи, переданы ливийскому народу. «Вы все, – сказал Каддафи, – СРК и правительство». Указывая на добровольную передачу власти в руки народа, ливийский лидер привел в пример Египет, где, по его словам, «Садат использовал полицию, армию, предателей и даже помощь западных государств для укрепления своего личного господства». Отметив серьезность шага по передаче власти в руки народа, Каддафи предупредил об опасности утраты завоеваний ливийской революции, подчеркнув: «Отныне вся власть не у меня, а у всех вас. Вы все ответственны за все, что произойдет с ливийской революцией в будущем. И если наша власть будет утрачена, то это будет означать утрату ваших материальных и духовных завоеваний, достигнутых за годы революции».

На теоретическом симпозиуме, организованном в апреле 1977 г. Бенгазийским университетом, Каддафи высказался о перспективах социально-политического и экономического развития страны. Он заявил, что социально-политические преобразования будут проводиться «только в интересах масс, а не в интересах какой-либо социальной группы или определенного племени».

Каддафи высказался и о новой функции, которая должна нести ливийская армия. Это – военная подготовка всего населения страны, которое в трудную минуту вместе с армией должно выступить на защиту завоеваний революции. В связи с этой новой задачей возникла необходимость перестройки как структуры армии, так и ее руководства. В частности, была высказана мысль, что перспективами строительства, развития и использования вооруженных сил (и сил безопасности и полиции тоже) должны заниматься не специальные органы, а непосредственно Всеобщий Конгресс. По существу, на этом симпозиуме Каддафи впервые посягнул на независимое положение армии, сил безопасности и полиции и их руководства, которые были не только основной опорой режима, но и основной силой, способной свергнуть его. В течение следующего десятилетия, как увидим, Каддафи будет предпринимать немало усилий для того, чтобы «поставить на свое место» военную элиту и офицерство. Он создаст в вооруженных формированиях параллельные структуры (в виде войск отпора, гвардии джамахирии, «шок-групп» ревкомов), но намеченную цель лидер ливийской революции так и не сумеет осуществить. Хотя принятая на чрезвычайной сессии ВНК Декларация фактически уже провозглашала замену армии «вооруженным народом», что затем было провозглашено в качестве политической задачи и лидером ливийской революции, такая программная задача оказалась далекой от своего реального воплощения. Вооруженные силы и после провозглашения «власти народных масс» продолжали играть важную роль в политической жизни ливийского общества, несмотря на то, что структурно они и «не вписались» в «джамахирийскую» систему.

Обращает на себя внимание законодательное оформление народовластия. Фактически оно было также завершено на чрезвычайной сессии ВНК. Во-первых, принятая на ней Декларация фактически заменила собой Конституционную декларацию 1969 г. Однако сама по себе она не носила конституционного характера. Это связано с тем, что в «Зеленой книге» вообще отрицается роль конституции («Конституция не является основным законом общества»).

Во-вторых, основой законодательства в Декларации провозглашался Коран. Это дало основание некоторым историкам и политологам (например, Е. Х. Блюшо, Дж. Масону, М. Бретту, Л. Андерсон, Дж. Райту и др.) трактовать теорию и практику «джамахирийской» системы как чуть ли не целиком или, по крайней мере, в значительной мере основанной на исламских принципах. Такая трактовка представляется не совсем точной. На самом деле «Зеленая книга» сводит роль не только ислама, но и религии вообще к основе законодательства, да и то весьма в своеобразной форме: «Подлинным Законом общества является либо обычай, либо религия». «Религия включает в себя обычай, а обычай есть выражение естественной жизни народов. Следовательно, религия, включающая обычай, есть утверждение естественного закона. Законы не базирующиеся на религии и обычае, специально создаются человеком против человека и в силу этого неправомерны, поскольку они не основываются на естественном источнике – обычае и религии». Если учесть, что первая часть «Зеленой книги» была выпущена до провозглашения Декларации о народовластии, то в таком контексте объявление Корана основой законодательства фактически открывало путь не к клерикальному законодательству и уж тем более не к фундаменталистским решениям в юридической сфере, как полагали некоторым исследователи (например, Е. Х. Блюшо, Дж. Масон), а фактически к подведению под «джамахирийскую» систему той вольтерьянско-руссоистской трактовки роли религии, которая содержалась в цитируемом положении «Зеленой книги».

Завершение политического и законодательного оформления «джамахирийской» системы еще не означало полного сооружения ее здания, поскольку экономические отношения в стране оставались в своей основе теми же, какие существовали до провозглашения Джамахирии. Наличие в стране торговой элиты, частного национального предпринимательства в промышленности создавало базу для продолжения и возобновления деятельности оппозиции.

Это достаточно отчетливо осознавало ливийское руководство. Наряду с крутыми мерами, принимавшимися против оппозиции (в апреле 1977 г. в Бенгази были казнены участники террористических актов, осуществленных 1 сентября 1976 г.), оно разрабатывало основы коренных экономических изменений на «джамахирийских» принципах. В отличие от прежнего периода, когда идеологические концепции в основном предшествовали конкретным действиям в области политического строительства, теперь разработка идеологических принципов и их воплощение в жизнь шло более или менее параллельно. Тем более, что в экономической сфере шел сложнейший эксперимент, при котором неизбежно был и метод «проб и ошибок».

Однако, основное направление экономического развития было обозначено М. Каддафи уже на апрельском симпозиуме 1977 г. Он подчеркнул, что «третий путь» развития Ливии в экономической сфере – это сосредоточение внимания на развитии средств производства, на накоплении общественного фонда, на общественном распределении средств, на полном самообеспечении. «Мы не допустим, – заявил Каддафи, – чтобы какая-то группа обогащалась за счет других, но и не дадим возможности отдельным лицам, рабочий он или министр, стремиться к обогащению». Поскольку «массы должны работать в интересах власти народа», то забастовки, экономические диверсии, спекуляция, личная нажива за счет других были объявлены противозаконными. «Все законы, – заявил Каддафи, – будут пересмотрены в интересах рабочего человека, так как он основа производства, и он должен быть хозяином распределения общественных продуктов».

1 сентября 1977 г. в речи на праздновании 8-й годовщины ливийской революции М. Каддафи сформулировал идеи самоуправления в экономике, в соответствии с которыми предприятия должны перейти в коллективное управление тех, кто на них работает. (Этот принцип, получивший название «партнеры, а не наемные работники», стал впоследствии краеугольным принципом второй части «Зеленой книги», посвященной экономическим проблемам). В октябре ВНКОМ принял решение о сокращение на 15 % числа людей, занимавшихся частной торговлей. Решение одновременно предусматривало меры по созданию торговых кооперативов.

Были проведены и другие реформы по ограничению частного домовладения, национализации торговли автомашинами, радиоаппаратурой и мебелью. Это вызвало недовольство зажиточных слоев населения, особенно в местном деловом мире. Дельцы и бизнесмены, поддерживавшие ранее Каддафи в борьбе против монархии, начали исподволь выступать против «джамахирийской системы», пытаясь создать в Ливии экономические трудности, особенно с продажей предметов первой необходимости и в жилищном строительстве. Фактически проведение этих решений в жизнь вызвало бегство части торговцев за рубеж и привело к возникновению проблем со снабжением населения продовольствием и другими товарами первой необходимости еще и потому, что свертывание частной торговли не было компенсировано одновременным развертыванием сети кооперативов. В связи с этим ливийским руководством были приняты срочные меры по организации «общественных универсамов», несколько смягчивших остроту продовольственной проблемы, возникшей в стране. Параллельно с этим ВНКОМ провел мероприятия, направленные на сокращение штатов общественных учреждений с целью воплощения в жизнь задачи, сформулированной М. Каддафи по повышению удельного веса производственного сектора и увеличению количества занятых в производстве.

Через восемь месяцев после объявления в стране народовластия и введения новой государственно-политической структуры, 12 ноября 1977 г. в Триполи начала работу третья сессия Всеобщего Народного Конгресса. Ее задача состояла в том, чтобы не только подвести и оценить итоги развития страны в условиях «прямой народной демократии» и наметить очередные рубежи, но и во что бы то ни стало продемонстрировать преимущества новой формы государственно-политического устройства и ее положительное влияние на все стороны жизни ливийского общества.

Еще одним обстоятельством, обусловившим важное значение третьей сессии ВНК, было обострение внутриполитического положения, тревожившее Каддафи и его сторонников.

Секретари муниципальных народных собраний доложили о ходе выполнения решений и резолюций второй сессии на местах, а ряд секретарей Высшего Народного Комитета и членов Генерального Секретариата дал оценку состояния дел в отдельных областях экономического, социального и культурного развития.

Некоторые секретари народных собраний докладывали, что на местах рекомендации второй сессии ВНК не выполнены. В частности, отмечали они, заморожена работа по организации системы гарантированных государственных закупок и сбыта продукции крестьянских хозяйств, по расширению сети потребительских и сбытовых кооперативов, наращиванию производственного потенциала, строительству маслобоен и предприятий по производству кормов для скота. Во многих районах дело не продвинулось дальше «разработки комплексной программы и определения района строительства предполагаемых объектов».

В числе основных причин невыполнения плановых заданий и возникновения трудностей в реализации решений и рекомендаций второй сессии ВНК назывались несовершенство и низкая эффективность управленческого аппарата, нехватка кадров и технического опыта, коррупция, противодействие осуществляемым мероприятиям со стороны частного капитала, незаинтересованность значительной части рабочих и крестьян в росте производства, а также распространение среди значительной части ливийцев иждивенческих настроений. Показательно, что с подобными оценками вынуждены были публично согласиться Каддафи и Джеллуд.

Отражением трудностей в работе управленческого аппарата служил, в частности, сам факт включения в повестку дня сессии вопросов, связанных с распределением законодательных и исполнительных полномочий, которые до марта 1977 г. были возложены на Совет Революционного Командования. В выступлениях целого ряда делегатов приводились примеры неразберихи и дезорганизации в управленческом аппарате. Хотя формально народные комитеты и получили всю полноту власти на местах, на самом деле их работу тормозили привычки ждать указаний сверху, а также отсутствие необходимого технического и административного опыта у большинства членов народных комитетов. Поэтому на третьей сессии потребовалось принять специальное решение об ответственности народных комитетов за выполнение проектов развития на местах. Была также уточнена роль секретариатов Высшего Народного Комитета в отношении местных народных комитетов. Она – «в контроле и определении направлений работы народных комитетов. Секретариат должен вести только ту работу, которую не в состоянии выполнять народный комитет».

Осложнения в управленческом аппарате значительно усугубили трудности в работе предприятий государственного сектора. Согласно признанию секретаря по делам нефти, «большинство из них работают не на полную мощность и нерентабельны».

Большое влияние на ход выполнения решений второй сессии ВНК и плановых заданий на 1977 г. оказало сопротивление политике ливийского руководства со стороны торговой элиты, бюрократической прослойки в государственном аппарате, племенной верхушки. Так, в своем выступлении на одном из заседаний Конгресса А. Джеллуд был вынужден признать, что «важные решения нельзя осуществить из-за того, что личные интересы некоторых граждан довлеют над государственными. Например, в 1973 г. Было принято постановление о реорганизации внутренней торговли. Однако оно не встретило поддержки, особенно со стороны тех, кто держал в своих руках сферу внутренней торговли, кто до провозглашения власти народа стремился установить над ней свое полное господство». В данном случае Джеллуд, возглавлявший административно-хозяйственную деятельность страны, пытался свалить просчеты руководства на «невидимую оппозицию», хотя оттуда раздавались и трезвые голоса.

Ход дискуссий на заседаниях третьей сессии ВНК показал, что многие делегаты выступали против привилегий какому-то одному сектору, например, государственному, и ратовали за сосуществование государственного, смешанного и частного секторов, но там, где это было народу и государству выгодно. Для ливийских условий это были довольно прагматические оценки, поскольку уже тогда было видно, что проводить социально-экономические преобразования за счет всемерного развития только государственного сектора при одновременном свертывании частной инициативы и предпринимательства было преждевременным: на одном госсекторе выйти на путь, альтернативный капитализму, было не под силу.

Так, собрание в Эд-Дафинии разделило на частные хозяйства крупную коллективную ферму Эс-Суэйхли (площадью 2100 га, 32 тыс. оливковых и 30 тыс. миндальных деревьев), так как она оказалась на грани разорения из-за «противодействия бывших хозяев, не желавших, чтобы ферма была общим достоянием и велась на коллективных началах». После разделения фермы частные хозяйства, выделившиеся из нее, быстро стали рентабельными.

Народное собрание муниципалитета Бенгази рекомендовало ВНК, по требованию торговцев, утвердить решение о создании, наряду с действующей государственной сбытовой сельскохозяйственной корпорацией, акционерной компании по сбыту овощей и фруктов. Народное собрание муниципалитета Эль-Кавариша рекомендовало преобразовать государственную мясомолочную компанию в акционерное общество под контролем кооператива торговцев на том основании, что «ее деятельность малоэффективна, а государственные средства идут в карман отдельных лиц».

Целый ряд секретарей муниципальных народных собраний на заседаниях третьей сессии выдвинул требование о создании на местах сети филиалов Сельскохозяйственного, Промышленного и Коммерческого банков. Выступившие в ходе дискуссии руководящие деятели Ливии, соглашаясь с существованием государственного и кооперативного секторов, ратовали за укрепление госсектора. А. Джеллуд прямо заявил: «Мы не позволим порочить государственный сектор. Те осложнения и трудности, которые повлекла за собой деятельность государственного сектора в той или другой стране, совсем необязательно должны произойти у нас». Джеллуд призвал к национализации внутренней и внешней торговли и поощрению кооперативного движения, потому что «коллективная деятельность помогает решить целый ряд проблем и прежде всего проблему увеличения производственного потенциала».

Курс на поддержку кооперации нашел свое отражение в решениях и рекомендациях третьей сессии ВНК, в числе которых было принято решение о «расширении строительства общественных торговых центров» (только в Триполи их было потом сооружено более 20).

Сравнительно новый оттенок в подходе ливийского руководства к вопросу о формах организации производства отразило признание А. Джеллудом конкуренции между компаниями, как необходимости, и его предложение наряду с государственными создавать акционерные компании. В то же время нет оснований считать, что это было проявлением отхода от ранее провозглашенного курса, хотя, несомненно, определенную роль здесь сыграл прагматизм ливийских лидеров, учитывавших давление со стороны частного капитала. Во-первых, ливийское руководство рассматривало поневоле акционерную форму предприятий как разновидность кооперативной и призвало к расширению базы собственности с тем, чтобы она «распределялась среди не 5–10 человек, а 500–600 и более человек». Во-вторых, факты говорили о том, что курс ливийского руководства был направлен на преобразование в акционерные не государственных, а частных компаний, что было вполне оправдано с точки зрения укрепления финансовых возможностей маломощных местных фирм и мобилизации свободных денежных средств населения на нужды экономического развития. Недаром еще в 1976 г. было решено начать выполнение постановления о преобразовании частных компаний в акционерные, которые в абсолютном большинстве не имели достаточно средств, технического опыта и нередко забрасывали начатые объекты, не доводя их до конца. Иными словами, существо дела не менялось: ливийские лидеры явно стремились выйти на путь, альтернативный капитализму, только через всемерное развитие госсектора.

В числе причин неудовлетворительного положения дел в ливийской экономике и невыполнения плановых заданий на 1977 г. было и нежелание определенной части ливийцев участвовать в производительном труде, распространение среди них потребительских настроений. Это обстоятельство достаточно наглядно проявилось в ходе работы третьей сессии ВНК. Характерно, что почти все представители местных народных собраний и комитетов, выступавшие на сессии, сосредоточили свое внимание на необходимости увеличения ассигнований на жилищное строительство, медицинское обслуживание, и отчасти на повышение минимального уровня заработной платы, по существу уйдя от обсуждения проблем, связанных с ростом производства.

Разумеется, рекомендации народных собраний в социальной области в какой-то мере отражали и требования малообеспеченных слоев населения, и в первую очередь рабочих и феллахов, действительно нуждавшихся в жилье, в улучшении медицинского обслуживания, в повышении зарплаты. Однако следует учитывать и то обстоятельство, что нередко с подобными требованиями, особенно в отношении жилья, выступали и представители имущих слоев, стремившихся обогатиться за счет государства. Так, на третьей сессии, например, были отмечены факты злоупотребления в распределении жилья и использовании ассигнований на социальные нужды.

Руководство оказалось в сложном положении, так как, несмотря на очевидную абсурдность ряда рекомендаций, например об увеличении ассигнований на 1978 г. до 3,5 млрд. лив. динаров (45 % объема средств, выделенных на пятилетку), оно вынуждено было согласиться на очередное повышение минимума заработной платы, хотя и оговорило, что «от этого выиграют только торговцы и предприниматели, которые не упустят случая поднять цены на товары и услуги». Несомненно, руководство пошло на этот шаг не только под давлением обстоятельств, но и надеясь в какой-то степени успокоить брожение в «неустойчивых низах» населения и изолировать их от влияния оппозиционных сил. Очевидно, эту же цель – привлечение на свою сторону – преследовало и решение правительства об улучшении материальных условий рядового и офицерского состава Вооруженных Сил.

Эти мероприятия требовали дополнительных средств, а основным источником их поступления оставалась продажа нефти. И ливийские руководители пошли на увеличение ее добычи. Согласно заявлению секретаря по делам нефти, среднесуточная добыча нефти в стране возросла с 2,1 млн. барр. (105–107 млн. т) в год в 1977 г. до 2,4 млн. барр. (120 млн. т) в 1978 г. Была даже выделена дотация на разведку новых и освоение старых месторождений нефти и газа в пограничных с Алжиром районах страны и в зоне континентального шельфа у границы с Тунисом.

Уступка потребительским элементам, связывавшим свое благополучие не с ростом национального производства, а с доходами от продажи нефти заставила Каддафи выступить с политической оценкой ливийских преобразований. «Несмотря на достигнутые результаты, – заявил ливийский лидер, – Ливия остается капиталистической, а не социалистической Джамахирией». Каддафи сказал: «Ливия – капиталистическое государство в полном смысле этого слова. Все разрабатываемые нами законы служат интересам эксплуататоров, на основе которых один может эксплуатировать и грабить другого. Иными словами, в настоящее время осуществляется законный грабеж, законное высасывание крови из населения. К примеру, один имеет богатство, которое ему не положено иметь, но он получил это богатство в соответствии с законами, которые дали ему право грабить, посредничать, эксплуатировать, воровать и получать большую долю национального богатства, чем другие ливийские граждане». Поэтому, – продолжал Каддафи, – «повышение минимального уровня зарплаты не является решением проблемы, так как наемные работники, как бы не увеличивался уровень оплаты их труда, представляют собой разновидность рабов».

Для ликвидации этой социальной несправедливости Каддафи выдвинул лозунг – «Компаньоны, а не наемные работники». Это был главный тезис готовившейся к изданию второй части его «Зеленой книги». «Предприятие, в котором трудится рабочий, – заявил Каддафи, – должно перейти в его собственность, что явится стимулом для развития производства. В сельском хозяйстве земледельцы должны обрабатывать выделенные им участки в пределах своих трудовых возможностей, не прибегая к использованию наемного труда. Такое социалистическое решение вопроса гарантирует, что рабочий, его дети и внуки всегда будут обеспеченными. В настоящее же время человек может быть богатым, а его дети – бедняками. Или же наоборот. Социалистическое решение вопроса гарантирует труженику богатство. От него требуется только одно – трудиться по способностям».

Ход проведенных дискуссий показал, что имелись глубокие расхождения по проблемам экономического и социального развития между руководством, с одной стороны, и целым рядом делегатов ВНК и представителей частного капитала, с другой. Появилась неотложная необходимость выработать и четко сформулировать экономическую программу революции.

Разработка экономических основ «ливийского социализма»

В начале февраля 1978 г. в Ливии вышла вторая часть «Зеленой книги» Каддафи, озаглавленная «Решение экономической проблемы социализма». В теоретических разработках ливийского руководителя рассмотрены экономические основы «ливийского социализма», лишенного, по его мнению, недостатков, присущих как капиталистической, так и социалистической системам и идущего им на смену.

В качестве главного принципа взаимоотношений между людьми в экономической сфере Каддафи выдвинул лозунг «партнеры, а не наемные работники. Разъясняя этот принцип, он подчеркнул: «Окончательное решение проблемы заключается в отмене заработной платы и освобождении человека от ее оков, возвращение к естественным правилам, определявшим эти отношения до появления классов, разных форм правления и законодательства, созданных человеком. Естественные правила являются единственным критерием, источником и отправным пунктом человеческих отношений. Естественные правила, лежащие в основе естественного социализма, основанного на равенстве элементов экономического производства, обусловили приблизительно равное потребление продуктов природы людьми… Естественное правило равенства гласит: каждый элемент производства вносит свою долю в производственный процесс и изъятие одного из них делает производство невозможным… Поскольку каждый из упомянутых элементов необходим и обязателен, то есть все они равнозначные элементы производственного процесса, то каждый из них имеет равное право на производственный продукт, и предпочтение одного из них другому противоречит естественному праву равенства и является посягательством на права другого». Другие лозунги, особо выделенные в этой части «Зеленой книги»: «Потребности предлагают свободу» и «Жилище – собственность его обитателя». Первый из них трактуется в том смысле, что человек сам должен управлять своими потребностями, а не пользоваться теми, которые ему навязывают другие. Второй – это человек, живущий в доме, должен быть хозяином, а не арендатором его.

Выход в свет второй части «Зеленой книги», в которой М. Каддафи предложил свои «рецепты» освобождения «от гнета, эксплуатации и порабощения», был преподнесен общественности в качестве «экономического путеводителя» в некий новый мир, где все его обитатели «свободны, равноправны во власти, богатствах и оружии». Практическое воплощение в жизнь этих «рецептов» начало выражаться в поиске пути, альтернативного капиталистическому, но сам этот путь Каддафи понимал своеобразно. Свои «антикапиталистические» настроения он связывал в первую очередь с осуждением западного капитализма, с острой неприязнью к этому жестокому и сильному конкуренту, в зависимости от которого продолжала находиться ливийская национальная элита, но освободиться от которого она не могла без поддержки народных масс. Именно в этом, на наш взгляд, состоит демагогичность каддафиевских лозунгов и «исламского социализма», и «третьего» пути, поскольку фактически ливийский лидер не столько строил «свой» социализм, сколько создавал благоприятные условия для развития «собственного» капитализма, параллельно стремясь «излечить общественные недуги для того, чтобы упрочить существование буржуазного общества».

Не случайно, что на этом поприще М. Каддафи столкнулся с множеством проблем, решение которых повлекло за собой и ошибки. Как правильно подметила наша исследовательница М. Т. Степанянц, «выдвижение принципа «равенства» в качестве средства решения всех кардинальных проблем свидетельствует о непонимание того, что подход к актуальным задачам современного общества через отрицание объективных условий и стремление «восстановить» доклассовое общество нереален и бесперспективен». Расплывчатость же тезиса о допущении частной собственности в пределах, удовлетворяющих только личные потребности, как и некоторые другие противоречивые формулировки, дали повод радикальным элементам отменить вообще частный сектор в 1981 г., что было явным «забеганием вперед», объясняемым «незрелыми классовыми отношениями», этими объективными причинами возникновения утопического социализма, на которые указывал еще Ф. Энгельс.

Примечательно, что вторая часть «Зеленой книги», излагавшая взгляды Каддафи на экономическое развитие, появилась сначала не в Ливии, а на Западе на немецком, а затем на английском языках. В Ливии эта книга на арабском языке была опубликована полностью 2 февраля 1978 г. С ее выходом в свет ливийские власти начали проводить активные мероприятия по претворению в жизнь взглядов ее автора.

В частности:

1) были созданы специальные комиссии для учета недвижимости, владельцам которой было предложено в определенные сроки зарегистрировать свое имущество в государственных органах. В противном случае незарегистрированная часть собственности подлежала конфискации;

2) специальные органы начали выяснять размеры и источники получения частных вкладов ливийцев как в банках Ливии, так и за границей;

3) были введены ограничительные меры для частного сектора (каждая семья могла иметь не более двух лицензий на торговлю);

4) всем торговцам, не прошедшим военную службу, было предписано не позднее 1 марта 1978 г. явиться на призывные пункты для перерегистрации;

5) органы пропаганды развернули острую кампанию против «паразитов, живущих за счет ливийского народа», называя среди них землевладельцев, домохозяев, владельцев средств транспорта, торговцев, перекупщиков, посредников и спекулянтов.

Эти довольно крутые меры ливийского правительства не могли не вызвать негативной реакции зажиточной части ливийского общества. Каддафи стали называть «коммунистом», поддавшимся влиянию Москвы. Домовладельцы перестали сдавать внаем отстроенные дома или стали изыскивать возможности продавать их другим ливийцам, либо сдать в аренду иностранцам или же передать во владение своим родственникам. Крупные землевладельцы стали оформлять свои земельные участки на родственников или подставных лиц. Опасаясь проведения денежной реформы, многие ливийцы стали срочно скупать золото.

Реакция зажиточных слоев населения, конечно, стала известна руководству. В начале февраля 1978 г., выступая перед сотрудниками Секретариата по делам сельского хозяйства, ливийский лидер заявил: «Я знаю, что взгляды, изложенные во второй части моей “Зеленой книги” и проводимые на ее основе мероприятия, встретили сильное беспокойство у многих ливийцев. Самое печальное, что даже те, в чьих интересах это осуществляется, оказались недовольны. Но я уверен, что со временем они поймут свои заблуждения. Я же не отступлю от своей линии».

Дальнейшие шаги руководства показали, что оно, действительно, не намерено было отступать. 5 мая 1978 г. был обнародован закон об изъятии излишков недвижимости. 1 сентября 1978 г. Каддафи призвал рабочих к захвату предприятий частного и государственного секторов и к образованию там народных комитетов, что стало немедленно претворяться в жизнь. В конце 1978 г. последовал ряд мер по значительному ограничению частной торговли и по созданию сети государственных и кооперативных магазинов.

Методы, с помощью которых ливийский лидер решительно добивался претворения в жизнь своей «экономической программы», вызвали естественную негативную реакцию тех недальновидных представителей имущих слоев, которые увидели в радикализме Каддафи грядущий крах национального капитализма. Но на самом деле до этого было далеко.

Проблема социального дисбаланса

После опубликования второй части «Зеленой книги» в стране обострилась борьба между сторонниками и противниками социальных преобразований. Результаты обсуждения на народных собраниях, в учреждениях, на заседаниях правительства мер против крупных собственников выявили значительное число противников нововведений.

Проиграв политические сражения, противники Каддафи, видимо, надеялись не уступать в другой области, – в сфере экономики. Они видели, что там у революционного руководства не все шло гладко. Многие принятые решения и постановления оставались на бумаге, подобно уже упоминавшемуся решению второй сессии ВНК об освобождении малообеспеченных граждан от выплаты земельных ссуд и платежей за жилье. Кроме того, обстановка бесконтрольности послужила благоприятной средой для процветания коррупции, хищения государственных средств. Усилилась практика подкупа государственных чиновников и других должностных лиц со стороны как местных подрядных, так и иностранных компаний, в том числе при проведении торгов.

Это, между прочим, не скрывали представители местных органов власти. Так, члены муниципальных народных собраний Гадамеса, Джалу, Мурзука, Ефрена и ряда других районов подчеркивали, что в этих районах не делается ничего для того, чтобы выполнить рекомендации сессий ВНК о «повышении внимания к развитию внутренних сельских районов страны». Не было, например, выполнено решение об освобождении от выплаты ипотечных ссуд и платежей за жилье граждан, чей доход составляет менее 100 лив. динаров, так как Ипотечный банк, заявив, что решения и рекомендации ВНК не имеют законодательной силы, продолжал взимать платежи на основании прежнего закона, который, кстати, никто не отменял. Это вызвало беспокойство прогрессивной общественности. Известный ливийский обозреватель М. И. Зикри опубликовал в те дни статью в еженедельнике «Аль-Усбуа ас-Сияси», которую озаглавил «Чтобы не приостановилось осуществление социализма».

«Революция в стране, – написал он, – вступила в решающий этап борьбы за освобождение человека, ликвидацию эксплуатации и научное осуществление социальной справедливости. В этой борьбе ей бросают вызов силы контрреволюции, действующие по законам капиталистического общества, конкуренции, в традиции Маккиавели, не делая разбора в целях и средствах. Социалистическая администрация – вот инструмент народных сил в деле защиты производства от бюрократических вывихов… А поэтому необходимо, чтобы массы имели право осуществлять народный контроль, чтобы у них всегда была возможность менять административное руководство в интересах общества. Только таким образом мы сможем фактически построить социализм средствами народной демократии и укрепить народную демократию на пути социализма…»

Статья поднимала очень важные проблемы. Пока в Ливии шла только верхушечная борьба за определение пути развития страны. Но для действительного выхода на путь, альтернативный капитализму, требовалось:

– во-первых, наличие действительно революционного авангарда, верного интересам трудящихся, способного осуществить мобилизацию, организацию и руководство массами;

– во-вторых, понимание действительности, ибо возможность революционных преобразований в значительной степени зависело от объективной оценки ливийской специфики.

В противном случае, противники Каддафи, используя его политические ошибки, могли быстро перегруппироваться, занять руководящие позиции в народных собраниях и на всех остальных ключевых объектах. Неспроста именно в те годы госсектор подвергался непримиримым нападкам со стороны сторонников капитализма и бюрократических элементов, по существу перешедших в контрнаступление. На практике не уменьшалась, а увеличивалась пропасть между богатыми и бедными, развивался чуждый для Ливии капитализм миллионеров, которые совсем недавно были уличными торговцами, мелкими чиновниками или вовсе никем. Их интересы вступили в противоречие с объявленным социалистическим курсом и чаяниями масс.

Призывы и доводы прогрессивной части общественности возымели действие. 5 мая 1978 г. был обнародован закон № 4 об отчуждении излишков недвижимости, а 13 мая опубликована инструкция по его претворению в жизнь.

В статье 1 этой инструкции говорилось: «Все лица, на которых распространяется действие вышепоименованного закона, предоставляют в компетентный комитет отчет, который должен включать следующие данные:

1) число принадлежащих недвижимых владений с указанием их площади и сведений о расположении каждого из них;

2) имена съемщиков, их подданство и цель, с которой арендуется недвижимость;

3) декларацию о собственности жены и несовершеннолетних детей;

4) число детей, заявление о намерении передать недвижимость во владение тем из них, кто удовлетворяет соответствующим условиям, а также данные о том, какая недвижимость определена к передаче;

5) сведения о том, какую недвижимость данное лицо выбрало для собственного проживания».

На предоставление отчета давалось два месяца. В каждом муниципальном округе были созданы комитеты по вопросам учета, включавшие представителей секретариатов по делам юстиции, жилищного строительства и муниципалитетов, в компетенцию которых входило получение и проверка отчетов владельцев недвижимости. Были также созданы комитеты по вопросам передачи во владение, в которые вошли представители секретариатов социальных дел и жилищного строительства, а также секретариата по делам муниципалитетов. Комитеты приступили к оценке недвижимости и осуществлению мероприятий по ее передаче новым владельцам. Решения комитетов подлежали утверждению Высшим комитетом, созданным для претворения в жизнь закона № 4.

Эти решения вызвали резкий протест имущих слоев населения. Некоторые хозяева закрывали лавки, даже сжигали усадьбы, отказывались давать какие бы то ни было сведения о своих капиталах. Но руководство продолжало свое явное «забегание вперед».

1 сентября 1978 г. на массовом митинге по случаю 9-й годовщины революции Каддафи обратился к трудящимся с призывом «захватывать» предприятия государственного и частного секторов и создавать там народные комитеты. Началась еще одна кампания, взбудоражившая страну. К ней добавились многочисленные заявления Каддафи и Джеллуда о намерениях свернуть частный сектор, установить государственную монополию на внешнюю и внутреннюю торговлю, перетрясти госаппарат, где снова, как в былые времена, дала о себе знать коррупция.

Выступая на митинге 7 октября 1978 г., Каддафи заявил, что «захват предприятий, осуществляемый по принципу «партнеры в труде, а не наемные рабочие», позволит извлечь выгоду всему народу и укрепит общественную собственность на средства производства и производственные мощности».

В интервью газете «Аль-Ард» («Земля»), издаваемой профсоюзом работников сельского хозяйства, Каддафи заявил, что «опора на импорт продовольствия из-за рубежа и отказ от создания сельскохозяйственных проектов – это реакционная теория, оказывающая серьезное разрушительное воздействие на страну». «Необходимо работать и заниматься производством вне зависимости от доходов и потерь… Эта проблема, – добавил он, – является одним из этапов исторических преобразований».

В такой обстановке была проведена в декабре 1978 г. 4-я сессия Всеобщего Народного Конгресса, обсудившая широкий круг экономических вопросов. Выступивший на сессии Абдель Салам Джеллуд признал, что Ливии приходится увеличивать добычу нефти для строительства производственных мощностей, однако этому мешает растущий административный бюджет.

«Очень неразумно, – сказал Джеллуд, – что в стране с населением чуть больше 2 млн. чел., административный бюджет составляет 770 млн. лив. дин. В 1978 г. сообщил он, – численность административного аппарата достигла рекордной цифры—185 тыс. человек, в том числе: 22 тыс. чел. в госкорпорациях, 32 тыс. чел. в муниципалитетах, 121 тыс. чел. в секретариатах и 10 тыс. чел. в других организациях».

Исключенный из сферы производства, административный аппарат, составивший 40 % самодеятельного населения страны, явился основным тормозом осуществления многих экономических преобразований.

«Если упорядочить капиталовложения, – заявил Джеллуд, – пересмотреть банковскую систему, жилищные и социально-бытовые проекты и взять их выполнение под жесткий контроль, то можно найти другой путь финансирования, помимо непосредственного через государственный бюджет, как это вошло в практику. В этом случае можно было бы рациональнее использовать доходы от нефти, а пока 50 % всех капиталовложений идет на услуги и производственные объекты».

Джеллуда поддержал Каддафи: «Перед нами два пути: либо продолжить курс на увековечивание иждивенчества, либо взять курс на создание мощной промышленно-сельскохозяйственной базы и крупных производственных объектов, доходы от которых могли бы заменить доходы от нефти».

Каддафи заявил далее, что увеличение административного аппарата связано и с другим злом – с экономическими преступлениями. Он потребовал наказания лиц, наносящих ущерб национальной экономике, что, как ни странно, вызвало дебаты. Председатель народного собрания провинции Мисурата, например, потребовал, наоборот, положить конец санкциям по отношению к торговцам и служащим, на что Каддафи, заявив, что это не отвечает характеру экономических преобразований, добавил, что революция не может пойти на одобрение коррупции и расточительства. «Экономические преступления, – сказал Каддафи, – включают преднамеренный саботаж государственных учреждений, нанесение умышленного финансового ущерба, растрату государственных денег и экспорт капитала за границу. Поэтому борьба с контрабандой должна стать обязанностью каждого гражданина Ливии. У контрабандистов должна гореть земля под ногами, их необходимо преследовать, арестовывать и конфисковывать контрабандные товары».

Предложения о наказаниях за экономические преступления были переданы Секретариату по делам юстиции для разработки проекта закона, что и было сделано.

Обсуждение бюджета и хода выполнения пятилетнего плана на четвертой сессии ВНК показали, что революционные лидеры страны имеют в экономической сфере значительную оппозицию, бороться с которой не так-то легко. Социально-экономическая встряска, которой подвергли страну ее молодые руководители, конечно, дала о себе знать. Наметился явный разрыв между планами и действительностью, а на это словно не обращали внимание, что Каддафи признает только позже на втором слете ревкомов в октябре 1979 г., где заявит, что многие проекты первой пятилетки остались на бумаге, в чем он обвинит «буржуазные» элементы.

Ливийская экономическая элита понимала, что молодые лидеры страны вступили в сражение именно с ними, выросшими и окрепшими при королевском режиме, и поэтому настороженно следила за ходом преобразований в стране. Объективно говоря, в послереволюционный период в деловом мире Ливии значительных изменений не произошло. Умело воспользовавшись стремлением новых руководителей к экономической независимости и мерами по ограничению деятельности иностранных компаний, ливийские предприниматели не только не опустили руки, но и сумели значительно перераспределить свои капиталы так, что они были мало заметны на фоне возросших доходов государства от продажи нефти.

На 1 июня 1979 г. в стране насчитывалось около 40 тыс. торговцев, в том числе сотни мелких предпринимателей, причислять которых к среднему классу можно было только условно. Возросшая покупательная способность населения, недостаточный правительственный контроль за ценами на внутреннем рынке позволили им получать высокие прибыли. Попытки же руководства вмешаться в сферу торговли натолкнулись на отпор, выражавшийся в форме саботажа, искусственного создания нехватки товаров первой необходимости и т. п.

Те, кто осуждал радикализм ревкомов, держали в своих руках многие рычаги экономики. Они, например, имели решающее слово в Торгово-промышленных палатах Триполи и Бенгази. По закону эти палаты являлись городскими, однако их деятельность распространялась на всю территорию страны. Задачей палат было участие в осуществление сотрудничества между государственным и частным секторами и достижение целей экономического развития. Роль обеих палат была неравнозначной. Если в Триполи деятельность Торгово-промышленной палаты находилась под контролем Секретариата по делам экономики, то в Бенгази торговая палата имела больше свободы и практически являлась организатором всей коммерческой деятельности в районе Киренаики. Практически торговые палаты представляли интересы крупной торговой элиты и долгое время определяли внешнюю торговлю страны. Механизм их деятельности был сравнительно несложен. Установив контакты с представителями иностранных компаний, торговые палаты, а чаще их доверенные лица, гарантировали заключение контрактов с госкомпаниями при условии получения за посредничество комиссионных. Как правило, в этом случае размер комиссионных складывался за счет повышения цен на закупаемые товары. О таких негативных сторонах деятельности палат, конечно, было известно руководству, но до их реорганизации никак не доходили руки.

Окончательная точка была поставлена лишь в 1978–1979 гг. после проведения кампании «захватов». Этим был нанесен удар и по торговой мафии. Однако, поспешные и неподготовленные, эти шаги создали большие трудности, так как привели к быстрому свертыванию частного предпринимательства в момент, когда государственные компании еще только создавались. К концу 1979 г. революционное руководство было вынуждено вернуть на предприятия и в магазины многих бывших владельцев с целью «восстановления положения», что свидетельствовало об отсутствии действительной альтернативы капиталистическому пути у ливийских радикалов.

В послереволюционные годы возникла и еще одна новая прослойка – так называемая «административная элита», поскольку формирование новой власти сопровождалось скорее не ломкой, а разбуханием управленческого аппарата. К началу 1979 г. в административном звене, например, насчитывалось около 140 тыс. служащих всех категорий. Такой рост был связан не столько с действительными административно-управленческими нуждами, сколько со стремлением некоторых руководителей расширить свое влияние в управленческом аппарате за счет «своих» людей. Это дало возможность многим представителям богатых семей занять важные посты. Объективные требования о подборе кадров, обладающих, помимо лояльности режиму, еще и профессиональными качествами, особенно в областях, требующих высшего технического образования, вынуждали революционное руководство выдвигать на ведущие посты в управлении экономикой представителей крупного капитала. Отсюда, как следствие, сохранялась традиционная связь с западным миром и старые «внутренние» болезни – взяточничество, подкуп, продажность, что «прилипло» и к новому административному аппарату. Даже молодые кадры быстро заразились коррупцией, и она стала бедствием «народного государства».

В мае 1979 г. Генсекретариат ВНК опубликовал специальный «Закон об экономических преступлениях», направленный на борьбу с коррупцией в административных аппаратах. Однако, несмотря на строгие меры наказания, предусмотренные законом, достигнуть сколько-нибудь заметного успеха в борьбе с этим злом не удалось. Не помогли и часто проводившиеся чистки и изменения в среднем и низшем управленческих звеньях, поскольку истинным виновником беды оставались иностранные и местные частные компании, развращавшие денежными подачками аппарат секретариатов и народных комитетов.

Несмотря на значительные социально-экономические преобразования в интересах широких народных масс, революционное руководство так и не смогло разрушить сложившиеся экономические связи. Местная элита сумела быстро сориентироваться и перестроиться и продолжала препятствовать развитию страны по некапиталистическому пути. Легкость, с которой наживали колоссальные состояния посредники и маклеры при королевском режиме, поражали воображение.

Но коррупция оставалась в Ливии и через 10 лет революции, хотя с ней пытались бороться всеми доступными способами. Пережитки старого, не уничтоженные революцией, не могли не сказаться и на осуществлении планов развития, выполнявшихся в основном на 70–80 % (хотя при этом надо оговориться, что цифры плана были изначально завышенными).

В этой обстановке надо было принимать срочные меры по расширению политической и социальной опоры режима, официально считавшегося «народным». Этому во многом способствовало бы создание революционной партии, которая возглавила бы процесс перемен, но ливийское руководство отвергало партийность. И возникла идея образовать повсеместно «органы революционного насилия» – ревкомы, как структуру, призванную решить проблему соотношения классовых сил в пользу новой власти, а фактически ставшую основным «стражем революции».

Создание революционных комитетов

Первые революционные комитеты (ревкомы) начали создаваться в Ливии еще в 1976 г., но массовое их возникновение относится к 1977–1978 гг., когда в стране явно обострилась внутриполитическая обстановка. На первом съезде молодых революционеров в 1979 г. ревкомы были объявлены «побудителями масс» и «контролерами революции». Они формировались в основном из молодых людей, «доказавших на деле» свою приверженность идеалам джамахирии.

Вслед за опубликованием Генеральным секретариатом ВНК в мае 1978 г. решений народных собраний о бескомпенсационной национализации земельной и жилищной собственности, еще только начинавшие функционировать революционные комитеты выступили инициаторами выявления «предателей народа». Так, ревкомы Бенгази приняли решение обсудить на народных собраниях списки следующих категорий ливийцев: богатых семей, нажившихся за годы революции на эксплуатации чужого труда; полицейских, «не оправдавших доверия народных масс и использующих служебное положение в личных целях»; всех лиц, замеченных в употреблении спиртного, наркотиков, изготовлении фальшивых денег и документов.

Члены генсекретарита ВНК провели ряд встреч с руководителями местных ревкомов и дали им неограниченную власть в борьбе с внутренней реакцией. Они, в частности, рекомендовали обратиться к трудящимся с призывом «захватить административные посты в частном и государственном секторах с целью ликвидации эксплуататоров и бюрократов». Ливийский лидер стал часто встречаться со студентами, шейхами племен и интеллигенцией, объясняя им цели «социалистических преобразований» в Ливии, изложенных во второй части «Зеленой книги».

Каддафи и Харруби посетили Бенгази и другие крупнейшие города восточной части страны, где ливийский лидер выступал перед представителями профсоюзных и молодежных организаций, проводил совещания руководителей народных и революционных комитетов, старейшин племен. Аналогичную работу в Триполи и пригородах столицы проводил Джеллуд. В целом по стране изъятие излишков недвижимости до середины мая не вызвало резкого обострения обстановки. Однако в течение 18–20 мая 1978 г. появились первые тревожные признаки. Днем 18 мая в центре Триполи, на главпочтамте, произошло два взрыва. 19 мая взорвалась бомба в помещении таможни международного аэропорта. В результате с 20 мая власти приняли экстренные меры. На дорогах и автострадах стали проверяться все автомашины. Были усилены патрулирование улиц столицы и охрана госучреждений и иностранных представительств.

В те тревожные дни борьба с оппозицией шла не только путем принятия репрессивных мер, но и путем разъяснения общественному мнению смысла преобразований. Так, 5 июня 1978 г. еженедельник «Аль-Усбуа ас-Сияси» («Политическая неделя») опубликовал редакционную статью под заголовком «Бюрократия», в которой управленческий аппарат был назван вершиной административной и производственной пирамиды в эксплуататорском обществе, который «купается в роскоши и занимается произволом».

«Сознательная народная революция должна положить конец контролю бюрократии над администрацией на высших и исполнительных уровнях, ибо она подлинный «враг революции», так как он «боится демократического движения из опасения за свои привилегии и потому вступает в союз с контрреволюцией». Еженедельник призвал трудящихся овладевать средствами производства и управления с помощью организованной и сознательной народной революции», что, по его мнению, «является одним из основных условий перехода к социализму».

Статья была важной в том плане, что она взывала к социально-политической активности масс, но эта активность проявлялась слабо.

14 июня Каддафи выступил перед «инструкторами по политической ориентации» с лекцией на тему «Новое социалистическое общество положит конец эксплуатации», в которой признал, что в ливийском обществе существует «свободная и эксплуататорская экономическая деятельность». «В новом социалистическом обществе эта трудная проблема будет решена, и не останется никакого оправдания для эксплуатации человека человеком. С ней будет покончено», – утверждал он.

Как видим, Каддафи отчетливо понимал расстановку сил в стране, но он эклектически смешивал интересы различных социальных групп, и, видимо, в этом крылась основная причина внутриполитической напряженности. По поводу создавшейся с те дни обстановки известная журналистка Фаузия Шаляби написала памфлет под заголовком «Для чего это нужно ливийским “правым”?», который был опубликован 19 июня в еженедельнике «Аль-Усбуа ас-Сияси» («Политическая неделя»). По мнению журналистки, действия правых сил в 1978 г. отличаются от прежних выступлений в двух аспектах:

Во-первых, потому, что революция переживает период важного исторического поворота, который зависит от того, будут ли успешно претворены в жизнь политические, экономические и социальные установки, нацеленные на прямую и беспощадную борьбу с эксплуататорской действительностью и отсталостью через открытое провозглашение борьбы между силами бедных, обездоленных и угнетаемых и силами господствующих эксплуататорских по своей природе богатых слоев.

Во-вторых, налицо перегруппировка сил среди неорганизованной внутри страны оппозиции, которая решила выждать, не выступать открыто против Каддафи, а использовать в борьбе с ним его же ошибки.

«Преследуется цель, писала журналистка, – породить недоверие к способности сознательных сил революции нести ответственность на всех уровнях борьбы».

В разгар этих событий были опубликованы решения Высшего Народного Комитета о создании во всех 44 административных единицах, на которые была разделена территория страны, специальных комитетов по отчуждению излишков недвижимой частной собственности Их деятельность возглавил Высший комитет. Развернулась кампания по регистрации собственности. Владелец мог оставить себе только один дом, один магазин и один участок земли. Остальная собственность реквизировалась «в пользу народа».

Отчуждение проводилось при участии местных народных комитетов, сил безопасности и полиции. Эти меры вызвали еще большую активизацию оппозиционных сил. В некоторых городах страны произошли взрывы, наблюдались случаи поджогов домов и посевов, нападений на представителей власти, но это были только одиночные попытки продемонстрировать недовольство, а не организованные выступления. Оппозиция оказалась слишком слабой, чтобы выступить открыто.

Констатируя произошедший перелом в пользу патриотических сил, следует отметить, что Ливия делала только первые шаги, выбирая собственный путь развития. Поэтому правонационалистические и религиозно-мусульманские круги, временно отступив, не оставляли надежды перегруппироваться и еще активнее включиться в борьбу против революционного режима.

С начала сентября 1978 г. в Ливии развернулась еще одна кампания – по преобразованию государственных и частных фирм в так называемые народные предприятия через передачу средств производства и управления «непосредственно в руки рабочих и служащих». Сигналом к началу кампании послужило выступление Каддафи на митинге, посвященном празднованию девятой годовщины сентябрьской революции, на котором он призвал ливийских рабочих «захватить заводы и предприятия, ликвидировать существующую администрацию, бюрократическую – в государственном и эксплуататорскую – в частных секторах, создавать на ее месте народную администрацию из рабочих, брать управление производством в свои руки».

Кампания развернулась под лозунгом «Партнеры, а не наемные работники». Под ним подразумевалась ликвидация капиталистических отношений и основ эксплуатации в сфере производства путем уничтожения системы наемного труда, заработной платы, перехода средств производства в руки непосредственных производителей и превращение их в равноправных участников производства. Намеченный переворот рассматривался как необходимое условие и база для осуществления «всеобъемлющей экономической революции».

Несмотря на то, что передача средств производства и управления осуществлялась в форме их захвата рабочими и служащими, выступления масс контролировались и регулировались революционными комитетами и государственными органами. Кампания в целом носила организованный и направленный характер. Ежедневно в прессе публиковался список предприятий, которые были захвачены. К 15 октября 1978 г., например, под контроль рабочих и служащих перешло 320 государственных, смешанных и частных фирм, в том числе общенационального значения, таких как «национальная компания развития», «государственная компания металлургической промышленности», «компания гражданского и военного строительства», текстильный комбинат в г. Джанзур, цементные заводы в Бенгази, Хомсе и Сук-эль-Хамисе, завод электрокабеля в Бенгази, ряд компаний по освоению и мелиорации земель и др. На всех захваченных предприятиях началась перестройка организационно-управленческой структуры и системы оплаты труда. Прежняя администрация отстранялась и вместо нее создавались выборные органы самоуправления.

«Если предприятие находится в частной собственности, его бывший хозяин превращается в рабочего, полноправного участника производства, наравне с другими рабочими, и на этом прекращается его существование как работодателя или управляющего производством». Так разъяснила смысл перестройки газета «Аль-Мунтиджун» («Производители»), которая начала издаваться с 1 сентября 1978 г.

Кампания по передаче управления производственными предприятиями в руки народных рабочих комитетов, начатая с 1 сентября 1978 г., сопровождалась многочисленными сложностями. Многие практические вопросы, связанные с деятельностью народных предприятий, оказались не проработанными на местах, никто не знал функций новых административных органов на предприятиях, порядка их взаимоотношений с техническими, коммерческими и хозяйственными службами, с одной стороны, и с владельцами «захваченных» частных предприятий и компаний, с другой. Не была выработана организационная структура народных предприятий на отраслевом уровне, тем не менее, в каждой из отраслей (промышленность, подрядное строительство, торговля, услуги и туризм) были созданы отраслевые собрания (конференции) в составе председателей народных рабочих комитетов предприятий, представителей технических служб и профсоюзов отрасли, союза производителей, консультантов.

События, происходившие в Ливии в 1978 г., свидетельствовали о том, что руководство страны, несмотря на серьезные экономические трудности и напряженную внутриполитическую обстановку, пыталось претворить в жизнь программные положения и лозунги, выдвинутые во второй части «Зеленой книги» Каддафи и предусматривавшие преобразование социально-экономической структуры ливийского общества в соответствии с принципами народовластия, но оно испытывало в этом немалые трудности, что влекло за собой политические просчеты.

Издав в мае 1978 г. закон № 4 об изъятии излишков частной собственности и положив тем самым начало наступлению на позиции влиятельной прослойки домовладельцев под лозунгом «Жилище тому, кто в нем живет», и затем, призвав рабочих к захвату частных предприятий, лидеры революции по существу взяли курс на экспроприацию бывших владельцев в сфере производства и перестройку государственного аппарата, но в этом они явно торопились.

Характерной особенностью проводимой кампании по превращению «наемных работников в партнеров» было и то, что она не распространялась и не распространяется на иностранных рабочих. Если учесть, что иностранцы составляли свыше 1/3 рабочей силы в стране, а в сфере физического труда более 50 %, то нельзя было исключать возможности проникновения на так называемые народные предприятия новой элиты – паразитической прослойки – «рантье», живущей за счет эксплуатации иностранной рабочей силы. Симптоматично, что решение о создании народных предприятий не было проведено через Всеобщий народный конгресс или Высший народный комитет, а было преподнесено как «свободное волеизъявление масс», что противоречило каддафиевской теории о демократии.

7 октября 1978 г., выступая на массовом митинге, Каддафи заявил, что уход итальянцев означал лишь ликвидацию эксплуатации ливийцев итальянцами, но давал возможность богатым ливийцам эксплуатировать бедных граждан своей страны.

«С этим, – утверждал Каддафи, – было покончено только тогда, когда рабочие СНЛАД начали наступление на производство, когда выяснилось на деле, что они по-прежнему порабощены, эксплуатируются другими гражданами, ущемлены в правах, несвободны и унижаются работодателями».

Каддафи сказал, что «революция должна дать полную свободу трудящимся», которые, осуществив захват предприятий, как общественных, так и частных, станут «не лицами наемного труда, а партнерами»…

«Захват предприятий, – объявил Каддафи, – дело необходимое для достижения полной свободы ливийской родины. Не должно остаться ни одного ливийца, который эксплуатировал бы другого ливийца».

Хозяевам и работодателям Каддафи обещал выплатить денежную компенсацию, так как «мы живем в эпоху организованной революции, а не в эпоху анархии и грабежа», – добавил он.

Наряду с «захватом» предприятий и фирм продолжалось отчуждение излишков недвижимости. Созданные во всех провинциях специальные комитеты к концу 1978 г. изъяли и начали перераспределять жилой фонд, принадлежавший частным компаниям и государственным организациям. За год удалось перераспределить почти все излишки частного жилого фонда, арендуемого ливийскими и иностранными гражданами. При этом была снижена арендная плата. Поощрялось приобретение домов в личную собственность на льготных условиях с рассрочкой платежей.

Эти популистские мероприятия поддерживались широкими народными массами, мелкими торговцами и лавочниками, армией, но вызвали и большую тревогу определенной части крупной и средней буржуазии, напуганной размахом и темпами проведения реформ. Лица, имевшие вклады в иностранных банках, стремились выехать за границу. Другие пытались различными способами противодействовать политике правительства. Предпринимались, например, попытки изъять капиталы из обращения. Торговцы начали укрывать товары. Создаваемые таким образом трудности усугублялись неумением народных комитетов управлять захваченными предприятиями и фирмами, в силу чего они работали не на полную мощность или вовсе простаивали. В портах Ливии скопилось большое число судов с товарами в адреса частных фирм и компаний, которые отказывались их получать из-за распространившихся слухов о намерении правительства национализировать эти грузы. В ряде случаев фирмы переадресовывали эти суда в третьи страны, что рассматривалось властями как один из видов экономического саботажа. Что касается ревкомов, то в их действиях, носивших, несомненно, радикальный характер и направленных на развитие ливийской революции, нередко наблюдались перегибы, волюнтаризм и многое другое, что, возможно, было вызвано отсутствием опыта.

Обстановка в 1977–1978 гг., когда проходила революционная ломка традиционных республиканских институтов в стране с неразвитой социально-политической структурой и остатками феодализма, конечно, была неспокойной. Молодые лидеры выработали политическую стратегию и контурно наметили тактику действий, но, видимо, слабо представляли, во что это может вылиться на практике. Между тем, это была борьба за будущее Ливии.

В октябре 1978 г. было решено провести очередную сессию ВНК. Повестка дня включала 15 пунктов, касавшихся внутренней и внешней политики страны. После бурных дебатов на сессии было объявлено о создании высших народных комитетов по отраслевому принципу. Соответственно на местах были образованы народные комитеты по вопросам обучения, здравоохранения, жилищного строительства, сельского хозяйства и пр. Руководители (секретари) высших отраслевых народных комитетов вошли в общегосударственный высший народный комитет (ВНКОМ) – правительство страны.

Во время работы сессии ВНК Каддафи коснулся полномочий Генсекретариата, которые раньше принадлежали СРК. Он заметил, что «только народ, а не этот орган несет ответственность за все».

«В Генсекретариате, – сказал Каддафи, – будет создана группа для хранения дел, созыва заседаний Всеобщего народного комитета и контроля за выполнением решений. Однако, у него не будет никакой власти».

Это был первый намек на то, что предстоит еще одна реорганизация власти. Намек, на который уже тогда обратили внимание те, кто внимательно следил за развитием обстановки в стране. Каддафи призвал местные народные собрания обсудить вопрос о роли генерального секретариата ВНК как органа власти в обстановке усиления активности революционных комитетов, которые, по мнению ливийского лидера, «в новой ситуации должны вести за собой массы в осуществлении власти».

В декабре 1978 г. – январе 1979 г. в Ливии были проведены слеты активистов ревкомов, в ходе которых руководящие деятели страны разъясняли суть социально-экономических преобразований, роль ревкомов в повышении революционной активности масс и в борьбе с контрреволюцией. Были приняты меры по «чистке» госаппарата и переизбранию тех народных комитетов, которые не проявили себя в «революционном порыве масс». Эта кампания была приурочена к февралю 1979 г., когда истек трехгодичный срок полномочий комитетов, избранных в 1976 г. Они выбирались тогда на государственных предприятиях и в муниципалитетах (частного сектора это не коснулось) и были призваны создать новую администрацию. Однако в эти народные комитеты попали лица, которые не могли или не хотели выполнять, а зачастую и открыто саботировали решения ливийского руководства. Созданные в 1978 г. ревкомы, на которые были возложена функция чистки комитетов и контроля за их работой, существенно положения не исправили.

С 7 по 19 февраля 1979 г. в СНЛАД прошли выборы новых составов народных комитетов, которые увязывались с новым административным делением, определенным специальным постановлением Генсекретарита ВНК. В соответствии с этим постановлением Ливия была разделена на 44 муниципальных округа с входящими в них районами. В ходе выборов избирались народные комитеты муниципальных округов, районов и отраслевые муниципальные комитеты. Основная цель создания этих комитетов состояла в том, чтобы привлечь к управлению государством большее число ливийских граждан, поднять их политическую активность, создать благоприятные условия для продолжения социально-экономических преобразований в стране. По замыслу Каддафи, наркомы муниципальных округов должны были стать исполнительной властью на местах, представительным «народным правительством». Полномочия всеобщего народного комитета муниципального округа (таково их полное название) были определены в том же январском (1979) постановлении ВНК о новом административном делении. В пределах муниципального округа местному народному комитету были предоставлены полномочия Высшего народного комитета. Были определены функции и отраслевых народных комитетов муниципалитетов, которым было вменено в обязанность заниматься конкретными вопросами развития тех или иных отраслей промышленности, сельского хозяйства, транспорта и различных служб в рамках муниципального округа. В своей работе секретари этих комитетов должны были непосредственно взаимодействовать с соответствующими секретариатами ВНКОМ СНЛАД.

К 1 марта 1979 г. избирательная кампания закончилась. В результате выборов в народные комитеты были избраны в основном представители тех слоев населения, которые считались «наиболее революционными» и которые открыто выступали против своих сограждан, сумевших разбогатеть в послереволюционный период. Эта «новая» ливийская аристократия была представлена людьми, которые в 1969 г. приветствовали падение монархии, а затем активно сотрудничали с новым режимом, надеясь на место под «революционным ливийским солнцем», и, естественно, на прибыли и льготы. Бесконечные перестройки и ревкомовские кампании, хотя и были направлены против зажиточных слоев населения, не пошатнули ливийских устоев настолько, чтобы зажиточные слои и рабоче-крестьянские массы стали «партнерами». Политические и социально-экономические противоречия в Ливии оставались острыми и через 10 лет после свержения монархического строя.

Завершение реорганизации власти

1-2 марта 1979 г. состоялась внеочередная сессия ВНК. Она завершила меры по перегруппировке политических сил в стране. Каддафи предложил переизбрать состав Генсекретариата, в который входили «исторические вожди ливийской революции», объявив, что он и его ближайшие сподвижники отказываются от всех постов. Это было неожиданным для многих присутствовавших делегатов ВНК, но этого и надо было ожидать, так как, несмотря на провозглашение «власти народа», страной продолжали управлять все те же пять членов бывшего СРК, а весь аппарат этого законодательного органа только сменил вывеску – стал издавать указания и инструкции не от имени СРК, а от имени Генерального секретариата ВНК, что вызывало и критику, и возражения ливийской общественности.

Каддафи пошел на феноменальный прием, не имевший аналога в современной арабской истории. По его предложению был избран новый состав Генсекретариата, в который вошли видные деятели из народных комитетов: Абдель Ати Обейди – генеральный секретарь (ранее – председатель Высшего народного комитета); Мухаммед Белькасем Зуэй – заместитель генсекретаря (ранее – секретарь по вопросам информации и культуры); Али Бельхейр – секретарь по делам народных собраний (ранее – секретарь народного комитета Бенгази); Абдалла Захмул – секретарь по делам народных комитетов (ранее – секретарь народного комитета Триполи); Мухтар Гарбаа – секретарь по делам профсоюзов, профессиональных федераций и лиг (ранее – секретарь федерации производителей).

Был утвержден также новый состав Высшего народного комитета, в котором большинство первых секретарей (министров) сохранили свои посты. Секретарем (а не председателем) Высшего народного комитета был назначен Джадалла Азуз Тальхи, ранее занимавший пост министра (секретаря) по промышленности, а с начала 1978 г. – исполнявший обязанности и секретаря по связям с Генсекретарем Всеобщего народного конгресса (фактически был личным секретарем Каддафи).

В состав Генсекретариата ВНК и Высшего народного комитета были избраны деятели, преданные режиму и лично Каддафи. Сама форма проведения «прямых выборов» не допускала возможности внесения каких бы то ни было других кандидатур. Было объявлено, что Джеллуд, Джабер, Харруби и Хувейлди будут решать «перспективные, стратегические вопросы ливийской революции», не занимая официальных постов. Каддафи был официально провозглашен «руководителем ливийской революции». Он заявил, что «всецело посвятит себя проблемам будущего», пообещал быть «активным наблюдателем» и приложить все силы для «построения народной власти». Каддафи также заявил, что «революционное руководство» всеми социальными преобразованиями в стране останется в руках «испытанных вождей джамахирии», то есть в руках бывших членов СРК и первого состава генерального секретариата ВНК.

Формально Революционное руководство СНЛАД, образованное после мартовской (1979) сессии ВНК, с тех пор не участвует в управлении государством. Фактически оно является высшим политическим органом Ливийской Джамахирии, вырабатывающим и определяющим внутреннюю и внешнюю политику страны и осуществляющим контроль за деятельностью ВНК и ВНКОМ. Были распределены и обязанности среди членов революционного руководства. За Каддафи сохранились посты Верховного Главнокомандующего вооруженными силами и Генерального секретаря Всеобщего народного конгресса (заметим, что ливийский лидер отказался только от членства в генсекретариате, на пост же Генсека ВНК он был избран в марте 1977 г. отдельным голосованием), за Джабером – пост Главнокомандующего вооруженными силами страны, за Хувейлди (до отставки в 1994 г.) – пост Главнокомандующего народным ополчением и «вооруженным народом», за Джеллудом (до отставки в 1994 г.) – «революционный контроль» органов управления и хозяйствования, в руках Харруби остались все силы и средства разведки и контрразведки.

По существу в политической системе Джамахирии произошли важные изменения. Сеть революционных комитетов, управляемых Революционным руководством, превратилась в политическую структуру, исполнявшую роль политической организации или института с некоторыми функциями политической партии, хотя и без структурного вида партии, программных партийных документов и уставных принципов. С этого времени революционные комитеты стали играть ведущую идеологическую и организационную роль во всех сферах политической, социальной и экономической жизни страны, сделались инициаторами и проводниками в жизнь основных политических решений.

Делегаты мартовской (1979) сессии ВНК и присутствовавшие на ней гости стали таким образом свидетелями еще одного шага к усилению личной власти Каддафи, в то время как его ближайшие сподвижники были поставлены им в примерно равное положение, хотя явно увеличился «политический разрыв» между ними и руководителями революции.

В целом 1977–1979 гг. можно считать периодом создания джамахирийской политической системы. Идеологическое оформление эта система получила в «Зеленой книге», программных выступлениях М. Каддафи и других руководителей СНЛАД. Юридически она была закреплена в Декларации об установлении прямого народовластия и ряде законодательных актов, принятых сессиями ВНК. Новой политической системе соответствовала и социально-экономическая политика, направленная на коренную перестройку общественных, в первую очередь производственных, отношений в соответствии с установками «Зеленой книги». Особенность изменений состояла в том, что в новую политическую модель, наряду с идеологически и юридически закрепленными элементами (такими, как народные конгрессы, их секретариаты, народные бюро и пр.) вошли и такие, которые правового оформления не получили как элементы политсистемы «прямого народовластия», но тем не менее с самого начала стали играть в ней большую роль. Новые структуры – это революционное руководство (в составе 5 членов бывшего СРК во главе с М. Каддафи) и революционные комитеты. Старые – административно-управленческий аппарат и армия. Соотношение этих, формальных и неформальных, новых и старых структур и составило в совокупности контуры вновь созданной политической системы. К этому следует прибавить также и те структуры, которые остались в том или ином виде от традиционного ливийского общества, хотя, разумеется, в трансформированной форме, искусственно вписанной в институты «прямого народовластия».

В таком виде новая модель ливийского общества продолжает функционировать и развиваться и до сих пор, отражая те процессы и тенденции, которые происходили в социально-экономической жизни и, в свою очередь, оказывали влияние на социальную и экономическую политику руководства.

Тезис о «вооруженном народе» и армия

Каддафи мог бы и не добиться осуществления реорганизации политической структуры, при которой он сумел получить неограниченную власть, если бы не поддержка со стороны армии, которая в течение первого послереволюционного десятилетия оставалась основной опорой режима. Ливийский лидер много сделал и для личного состава армии, превратив его в привилегированную часть населения, и для оснащения вооруженных сил самым новейшим вооружением. К концу XX века численность вооруженных сил увеличилась более чем в 10 раз (76 тыс. чел.), а на вооружение поступили закупленные за рубежом более 3000 танков, до 2000 бронетранспортеров, около 70 военно-морских единиц, свыше 500 боевых самолетов.

Поток громадного количества вооружений, как и увеличение численности личного состава (в основном наемного) не сделали, однако, ливийскую армию боеспособной до такой степени, которая удовлетворяла Каддафи. В докладе ЦРУ США о состоянии ливийской армии, подготовленном в 1979 г., в частности, констатировалось: «Каддафи создал самые насыщенные тяжелой боевой техникой вооруженные силы в Северной Африке. Несмотря на то, что Ливия уже получила больше вооружений, чем ее армия может освоить, значительное количество вооружений будет ей поставлено и в будущем. Быстрый рост ливийских вооружений не соответствует ни количественному, ни качественному росту личного состава ливийской армии. Малочисленная, слабо подготовленная ливийская армия остается малоэффективной как боевая сила и не в состоянии освоить современное вооружение».

Ливийский лидер, видимо, отдавал себе отчет в том, что его армия – «колосс на глиняных ногах», который больше является пугалом для ливийского населения, чем надежным защитником от внешнего врага. Постепенно начинало беспокоить его и другое – нежелание многих офицеров (да и солдат) утруждать себя повышением воинского мастерства, наряду с увеличившимися претензии на улучшение благосостояния, на особое положение в стране, хотя для личного состава вооруженных сил и так было сделано немало. Понятно, что рано или поздно эта расфранченная, ничего не желавшая делать военная элита (к тому же по-прежнему занимавшаяся рукоприкладством в отношении подчиненных) из опоры режима могла превратиться в противника режима, причем самого опасного.

Оснований для недоверия офицерской элите, представлявшей собой конгломерат представителей различных классов и прослоек ливийского общества, у Каддафи уже было более чем достаточно. После неудавшихся попыток переворотов со стороны министров обороны и внутренних дел (1970), а потом группы членов СРК (Мохейши, Хуни, Хаввади, Наджм, Герви) в 1975 г., было совершено немало других попыток свергнуть существующий режим или убить его руководящих деятелей, о чем еще пойдет речь. И с завершением стратегической политической операции по установлению личной неограниченной власти в стране (трудно выразить это более точно), Каддафи активизировал усилия по выполнению не менее сложной задачи – устранение опасности режиму со стороны армии, точнее – со стороны ее элитарной части.

Как всегда, в такие минуты ливийский лидер провел зондаж среди тех, кто в течение десятилетия являлся его главной опорой. Он обратился к соратникам по движению «свободных офицеров-юнионистов», созвав их 8 апреля 1979 г. в Бенгази на первый послереволюционный съезд. Главным итогом работы съезда было принятие решения о создании революционных комитетов в вооруженных силах. Их основными задачами стали: идеологическая работа среди личного состава, подавление любых оппозиционных выступлений, претворение в жизнь лозунга о «вооруженном народе» и о всеобщем воинском обучении народных масс, координация деятельности армейских и гражданских ревкомов, особенно в борьбе с инакомыслием в стране.

Съезд санкционировал реорганизацию власти на основе принципов, изложенных в «третьей» теории М. Каддафи, но теперь сама опора режима в лице армии видоизменилась – центр тяжести явно перемещался в сторону ревкомов, а армии предстояло стать «учебным центром» для военного обучения населения, то есть несколько потесниться среди столпов режима.

В течение 1979–1980 гг. Каддафи произнес ряд речей, в которых ратовал за претворение в жизнь своего тезиса о «вооруженном народе», который он неоднократно выдвигал ранее. По всей стране без промедления развернулось формирование батальонов «народного сопротивления» (один-два в каждом населенном пункте, а в городах – в каждом районе) и «муджахидинов» (из состава молодежи, преданной идеям Каддафи). Всему взрослому населению было предписано один раз в неделю заниматься военной подготовкой (в том числе работающим), а учащимся было вменено в обязанность освоить одну военную специальность и проходить ежегодно двухмесячную переподготовку в военных лагерях. Это, конечно, влияло как на производительность труда, так и на качество учебы, но Каддафи не отступал от намеченного.

Одновременно ревкомы разворачивали (совместно с органами безопасности и внутренних дел) широкомасштабную операцию по борьбе с явными и скрытыми врагами режима, в том числе и в армейской среде. В течение 1980–1982 гг. в вооруженных силах была проведена чистка среди офицерского состава, в результате которой около 10 тыс. военнослужащих, были уволены в запас. Весной 1983 г. в прессе СНЛАД появились критические статьи в адрес армии, которая, как утверждалось, превратилась в «государство в государстве» и «порвала связь с народом». «Ливийское офицерство, – писал, в частности, орган ревкомов еженедельник «Аз-Захф аль-Ахдар», – занимается распутством, контрабандой, потреблением наркотиков и спиртных напитков, в армии процветает кумовство и групповщина». В другом номере «Аз-Захфаль-Ахдар» утверждал, что «оторванная от народа армия напоминает военно-фашистские банды Батисты и Франко, военные хунты в Чили и Сальвадоре». Центральный орган ревкомов призвал «созвать чрезвычайную сессию ВНК для рассмотрения вопроса о роспуске ливийской армии, ликвидации этого реакционного учреждения». Газета «Аль-Джамахирия» в свою очередь отмечала, что «армия в ее традиционном виде не относится к новой структуре джамахирийского общества, которое имеет свои особые формы, отвергающие заимствованные от старого строя институты, угрожающие свободе» и потому «долг народных масс – уничтожить традиционные учреждения армии, выдвинув им в качестве альтернативы формулу «вооруженного народа».

Такая «психологическая атака», предпринятая на армию в апреле 1983 г., имела, конечно, целью охладить пыл тех офицеров, которые, возможно, подумывали о перевороте: им было недвусмысленно сказано о возмездии за «измену». Вместе с тем наскоки прессы вызвали болезненную реакцию в армейской среде, и это заставило Каддафи выступить с заявлением по этому поводу. «В армии, – сказал он, – нет коррупции, ливийские офицеры, – это обычные и простые люди… Армия – это наследие прошлого, и она исчезнет, так как ее существование противоречит принципам нового ливийского общества. Она будет заменена «вооруженным народом».

В течение 1983–1987 гг. Каддафи предпринимал энергичные меры по реорганизации армии. Он перенес из Триполи в пустынные районы страны штабы видов вооруженных сил, значительно укрепил «войска отпора», охраняющие правительственные объекты, создал военизированные формирования в населенных пунктах, взявшие на себя функции блюстителей общественного порядка, приступил к формированию Бригады стражей Джамахирии (наподобие стражей исламской революции в Иране), в состав которой были введены танковые, механизированные, ракетные и зенитно-артиллерийские подразделения. Отдельно были скомплектованы Пан-Африканский легион, батальоны исламской молодежи, народные кавалерийские части, силы морского (таможенного) контроля и народной милиции.

К этом надо добавить широко применяемую Каддафи практику перемещений офицерского состава. Не трогая командующих видами вооруженных сил и некоторых высших офицеров Главного командования, которым полковник доверял и которые это доверие старались оправдать, Каддафи переместил на ключевые посты некоторых выходцев из своего племени. Командующим джамахирийской гвардией стал полковник Халифа Хенейш, командующим южным округом полковник Мусаад Ахмед, командующим экспедиционным корпусом в Чаде полковник Х. Ишкал.

В период 1982–1986 гг. на милитаризацию страны Лвийское руководство израсходовало 10,16 млрд. долл. Это привело к тому, что Ливия, занимавшая по численности населения (около 4 млн. чел.) 100-е место в мире, по количеству военнослужащих переместилась на 51-е место, по размерам прямых военных расходов – на 18-е место, по объемам импорта вооружений и военной техники – на 7-е место, по военным расходам на душу населения – на 4-е место в мире.

Несомненно, это беспокоило мировое общественное мнение и, конечно, влияло и на дестабилизацию мировой военно-стратегической обстановки. Если к этому добавить, что в период с 1982 по 1986 гг. Советским Союзом было поставлено в Ливию 47,24 % всех видов вооружений на сумму 5,8 млрд. долл., то беспокойство в мире относительно милитаризации Ливии нельзя было не увязывать с причастностью к этому Советского Союза. А между тем, военные действия в Чаде вскрыли огромные недостатки в боевой подготовке ливийских вооруженных сил, их неспособность вести боевые широкомасштабные операции, наподобие Алжира или Египта, даже в привычных для них условиях. Не на высоте оказалось большинство командиров сухопутных войск, не эффективны были ВВС, отсутствовало взаимодействие частей, и только мелкие отряды сумели както показать себя. «Грязная война» в Чаде, как ее называли ливийцы, была закончена только к концу 1987 г. Она, кроме потерь, негативно отразилась на моральном состоянии личного состава, где усилилось недовольство волюнтаристским курсом Каддафи.

К концу 1980-х годов регулярная армия попала по меньшей мере, под тройной надзор других военизированных формирований (войска отпора, бригада стражей Джамахирии, народная милиция и ополчение) на случай, если со стороны военных была бы предпринята попытка переворота или дестабилизации джамахирийского режима. Все это были превентивные меры на случай антиправительственных выступлений, реальной же опасности со стороны регулярных вооруженных сил в общем-то не было, хотя предпринимались попытки устранения Каддафи, как отдельными ливийцами (офицерами и гражданскими лицами) так и группами, засылавшимися извне (спецслужбами США, оппозиционными группировками и др.). Это не означало, что было исключено антикаддафиевское выступление военных. Напротив, именно среди них в 1981–1987 гг. все отчетливее наблюдалось брожение, имели место случаи покушений на Верховного главнокомандующего, то есть на Каддафи. Так, в январе 1978 г. был арестован начальник отдела военной разведки капитан Мухаммед Идрис Шериф и с ним несколько офицеров по обвинению в подготовке террористических актов против М. Каддафи и А. С. Джеллуда. В августе 1980 г. в Тобруке начальник местного гарнизона Идрис Чехайби, некогда близкий к М. Каддафи, намеревался пригласить Каддафи в Тобрук и убить его, но был выдан сообщниками. В декабре 1981 г. полковник Халифа Кадир стрелял в М. Каддафи, слегка ранив его в плечо. В том же 1981 г. заговорщики из состава ливийских ВВС предприняли безуспешную попытку сбить самолет, на котором М. Каддафи возвращался в Триполи после его визита в СССР. В ноябре 1985 г. был казнен родственник Каддафи полковник Хасан Ишкал, намеревавшийся убить Каддафи в Сирте. В марте 1987 г. пятеро военнослужащих ливийских ВВС, в числе которых было два офицера, перелетели на транспортном самолете С-130 из Ливии в Египет, где запросили политическое убежище.

Эти случаи (а их, несомненно, больше) свидетельствовали о том, что опора режима – армия не выглядела такой монолитной, какой она была хотя бы в первые годы после свержения монархии. Ненадежность части офицерского состава армии, естественно, вызвала и принятие дополнительных мер. 31 августа 1988 г. Каддафи объявил о «роспуске классической армии и традиционной полиции» и образовании формирований «вооруженного народа», но не уточнил, какая судьба ожидает военнослужащих и куда денутся горы военной техники, закупленной за рубежом. Фактически же снова произошла «смена вывесок», а виды вооруженных сил (сухопутные войска, ПВО, ВМС, ВВС) остались отрядами «вооруженного народа», которые продолжали выполнять свои задачи под контролем ревкомов и «народного командования». Но состав военной хунты уменьшился, старую гвардию заменили «молодые» радикалы, которым Каддафи явно пошел навстречу.

«Джамахиризация»

В январе 1980 г. состоялась очередная сессия ВНК. Она приняла решение о полной ликвидации частной торговли и создании вместо нее системы общественных и кооперативных магазинов. Решение это и последовавшие за ним меры были недостаточно подготовленными. Свертывание частной торговли, не компенсированное своевременно созданием магазинов и организаций централизованной торговли, привело к перебоям в снабжении населения товарами первой необходимости, в том числе продуктами питания. Созданная впоследствии (надо отметить, довольно быстро) сеть крупных универсамов, хотя и сняла остроту положения, все же не смогла решить силами государственных органов продовольственную проблему. На январской (1980) сессии ВНК было также принято важное решение об ослаблении зависимости нефтяной промышленности от иностранных (западных) специалистов. Впервые вопрос о роли иностранцев в экономике был поставлен в острой форме, ливийское руководство справедливо усмотрело здесь взаимосвязь экономического и политического аспектов. Однако многим другим граням этого вопроса еще предстояло встать во весь рост в последующем. Пока же, осуществляя программу ускоренного развития перерабатывающей промышленности, инфраструктуры и сельского хозяйства, Ливия была вынуждена наращивать и ввоз иностранных специалистов и рабочих. Подготовка же достаточного числа национальных и квалифицированных кадров существенно отставала от строительства и ввода объектов. В этом отношении вопрос о замене иностранных специалистов в нефтяной промышленности впервые указывал на возможность обратной тенденции, поскольку нацеливал и на ускоренное замещение их вакансий местными кадрами. Сессия ВНК приняла и другие постановления. В частности, был издан Закон о социальном обеспечении. Были уволены в отставку руководители народных секретариатов (министры), представлявшие зажиточную часть населения и тормозившие процесс национализации.

В 1980 г. продолжалась активная борьба с коррупцией, в которой широко участвовали представители ревкомов. Она проходила на фоне усилившихся трудностей со снабжением населения, что вело фактически к обесцениванию денег и нарастанию спекуляций. В феврале 1980 г. состоялся 3-й съезд ревкомов, принявший решение о развертывании кампании против коррупции внутри страны и о борьбе с зарубежной оппозицией. С февраля по апрель 1980 г. было арестовано более двух тысяч лиц, уличенных в коррупции. Все они предстали перед судом.

В январе 1981 г. сессия ВНК утвердила пятилетний план экономического и социального развития страны на 1981–1985 гг. Целью пятилетки провозглашалось создание в СНЛАД производительного социалистического общества на основе принципов «третьей мировой теории». Основная часть ассигнований, предназначенных на цели развития, направлялась в перерабатывающую промышленность, сельское хозяйство, систему образования и здравоохранения, в жилищное строительство. Новым генеральным секретарем ВНК был избран М. З. Раджаб. На сессии было принято также решение об окончательном наступлении на частную торговлю. Был установлен график: до 28 марта 1981 г. ликвидировать все частные магазины по продаже текстильных товаров, обуви, бытовых приборов; до 30 апреля мясные; до 31 декабря – бакалейные лавки. Затем этот процесс был ускорен. 1 апреля 1981 г. было объявлено об отмене частной торговли. Всем владельцам было предложено закрыть свои лавки или передать их в ведение государственных фирм. Одновременно центральный штаб ревкомов (его возглавлял Джеллуд) призвал к борьбе с ливийской эмиграцией, среди которой было немало дельцов, сумевших перевести свои капиталы за границу. При поддержке западных и некоторых арабских спецслужб они пытались организовать борьбу против режима. В ответ при ЦК ревкомов была образована специальная секция по борьбе с контрреволюцией, были выпущены листовки, предупреждавшие о возмездии по отношению к тем, кто поднимет руку на «власть народа».

Конечно, это было очередное «забегание вперед». В условиях, когда социальные противоречия в стране были «приглушены» лавиной нефтедолларов, эта мера на первый взгляд не вызвала открытого противодействия. Однако, это был, несомненно, левацкий перегиб, от которого в первую очередь пострадали мелкобуржуазные слои и средняя национальная буржуазия, составлявшие социальную опору режима.

С 1982 г. руководство СНЛАД ускорило проведение политических преобразований в рамках совершенствования системы «прямого народовластия»; были приняты меры по укреплению административной структуры, связанной с народными комитетами в центре и на местах, по расширению деятельности самих местных комитетов в различных областях общественной жизни при одновременном уточнении функций ревкомов, перегибы которых начали негативно влиять на всю внутриполитическую обстановку в стране. Однако основная угроза режиму таилась в среде экономики. Начиная с 1982 г. цены на нефть на мировом рынке резко пошли вниз, а с ними начали снижаться и доходы Ливии. В Триполи, конечно, предвидели, что рано или поздно это произойдет, и принимали меры по подготовке страны к «посленефтяному периоду». Но многие из намеченных проектов еще не были реализованы, спад наступил значительно раньше, чем того ожидало увлекшееся радикализмом революционное руководство.

Несмотря на меры по упорядочению и совершенствованию правовых основ «прямого народовластия», с 1982 г., когда заметно пошел на убыль «нефтяной бум», уровень жизни всех слоев населения начал снижаться. Появились перебои в снабжении населения предметами первой необходимости и продуктами питания, начался рост цен. Это было вызвано прежде всего ухудшением валютно-финансового положения страны, но в сознании среднего ливийца это ассоциировалось с бесперспективностью и неэффективностью политики властей в рамках джамахирийской системы. Сложность создавшегося положения состояла еще и в том, что решения народных комитетов не выполнялись, поскольку массы, выдвигавшие проекты резолюций на сессии ВНК, не хотели сами претворять их в жизнь, надеясь прежде всего на иностранную рабочую силу. Хотя критике подвергались исполнители, то есть секретари отраслевых комитетов, было ясно, что эта критика направлена и в адрес революционного руководства и его политики.

Именно в это время Каддафи начал понемногу пересматривать прежние установки в экономической сфере. Проходившая в феврале 1983 г. очередная сессия ВНК выдвинула лозунг «опоры на собственные ресурсы». Провозглашение этого лозунга было продиктовано рядом причин. В первую очередь, оно было обусловлено изменившейся в худшую для Ливии сторону конъюнктурой мирового нефтяного рынка, в результате чего возникла острая необходимость экономии ресурсов, уменьшения зависимости от импорта. Для этого в стране уже существовали определенные условия. Происходило формирование индустриального комплекса. Ливия в принципе могла обеспечивать себя многими товарами и другими изделиями промышленного производства, однако имевшиеся мощности использовались явно неэффективно. Неудовлетворительно развивалось и сельскохозяйственное производство, в результате чего страна была вынуждена импортировать значительное число продовольственных товаров.

Исходя из выдвинутого лозунга, сессия ВНК приняла ряд решений, направленных на экономию государственных средств и более рациональное их использование, на повышение эффективности промышленного производства и стимулирование выпуска продовольственных товаров, на рационализацию потребления товаров массового пользования. Кроме того, были приняты решения о запрещении эксплуатации рабочей силы на предприятиях, включая ремесленные, а также о запрещении «торговых отношений» между гражданами Джамахирии. Продолжая линию на создание «вооруженного народа», ВНК принял программу широкого привлечения трудящихся к военному обучению. Был создан специальный комитет по возвращению ливийских эмигрантов на родину, благодаря деятельности которого в течение 1983 г. в СНЛАД возвратилось несколько тысяч человек.

Резолюции ВНК, равно как и ранее принятые решения проводились в жизнь не без трудностей, из-за их недостаточной проработанности и нередко слабой компетентности исполнителей и в связи с негласным сопротивлением части административного аппарата. Недовольство курсом на экономию валютно-финансовых ресурсов, а также мерами, принятыми против частной торговли, равно как и падение жизненного уровня усиливали оппозиционные настроения, особенно среди части офицерства и интеллигенции. В ответ была развернута кампания по борьбе с оппозиционными тенденциями и коррупцией. Весной 1983 г. под руководством ревкомов подвергались чистке органы массовой информации и офицеры, представлявшие потенциальную опасность для режима.

В связи с решениями ВНК об усилении эффективности экономики впервые остро был поставлен вопрос о снижении зависимости Ливии от иностранной рабочей силы, составлявшей значительную часть всех работавших в стране. Был намечен курс на постепенное сокращение доли иностранных рабочих в экономике. В течение 1984 г. начали осуществляться меры по уменьшению численности иностранцев, занятых в портах и в коммунальном секторе. В ряде кампаний, в частности, по озеленению, по призыву М. Каддафи и при его личном участии стали активно использоваться «народные инициативы», то есть добровольный труд ливийских граждан, прежде всего учащихся средних школ и студентов.

Выступая на сессиях местных народных комитетов в конце 1983 – начале 1984 г., М. Каддафи призывал ливийцев принимать более активное участие в совершенствовании хозяйственного механизма и в производительном труде, подчеркнув, что довольно большая часть ливийцев попрежнему не участвует в производительной деятельности.

Активное участие лидера ливийской революции в сессиях первичных и местных народных конгрессов в 1983–1984 гг. было не случайным. Это связано со стремлением ливийского руководства активизировать деятельность органов «прямого народовластия» с тем, чтобы они стали подлинными центрами политической жизни и активным звеном принятия важнейших государственных актов. Хотя решения по-прежнему принимали окончательное законодательное оформление на сессиях ВНК, они проходили все более основательную «прокатку» на первичных народных собраниях, причем от того, как реагировали на них последние, в значительной мере стало зависеть, выносились ли те или иные проекты на очередную сессию ВНК. Так, в течение 1984 г. активно обсуждались вопросы совершенствования народного образования. Следует отметить, что к этому времени были достигнуты значительные успехи в области просвещения. Уже к середине 1970-х годов начальным образованием были охвачены практически 100 % ливийских детей, включая и девочек. В начале 1980-х годов началось продвижение к всеобщему охвату детей неполным средним образованием. В 1984 г. на рассмотрение первичных народных конгрессов была выдвинута идея о передаче начального образования детей непосредственно в семью, к чему призывал Каддафи. Однако это не получило одобрение первичных народных конгрессов, и, соответственно, не было выдвинуто на другой, более высокий уровень.

Наибольшей активностью отличался 1985 г. – год «исправительных мер», Выступая 4 января 1985 г., Каддафи подверг критике «импортную политику». «Имеется два типа товаров, – сказал Каддафи. – Первый тип – это такие товары как, например, сахар и чай, без импорта которых не обойтись. Второй же тип – это товары, которые можно производить у себя и отказаться от их закупки за рубежом, благодаря чему сэкономить значительные средства». Ко «второму» типу товаров Каддафи отнес продовольствие, в первую очередь молочные продукты, мясо, рыбу, а также те стройматериалы, сырье для которых имеется в Ливии. Он предложил ввозить в Ливию только те виды сырья для ливийских заводов и фабрик, которыми страна не располагает, и выделить на это в 1985 г. около 449 млн. лив. динаров.

Самым важным, что было предложено, был переход на путь самообеспечения и отказа от роскоши и излишеств через претворение в жизнь лозунга «джамахиризации». Под «джамахиризацией», пояснял Каддафи, понимается взаимозаменяемость членов общества в различных сферах общественной деятельности. «Подобная взаимозаменяемость, по Каддафи, приведет к увеличению производства и продолжению наращивания его темпов, позволит каждому ливийцу освоить различные специальности».

«Джамахиризация» – это качественно новый «скачок» в развитии», – сказал он.

Каддафи призвал к созданию так называемых «джамахирийских кварталов». В таких кварталах население овладевает требуемыми специальностями, организует производство различных видов продукции и переходит на частичное самообеспечение».

«Джамахирийский квартал, – подчеркнул Каддафи, – это маленькая джамахирия в масштабах города, объекта, района, муниципалитета».

Он потребовал, чтобы все города превратились из скопления потребителей в города-производители. «Этим самым будет создаваться передовое общество производителей, а не потребителей, как сейчас». Конечно, для ливийских условий это было нереально, пахло массовым обобществлением при отсутствии необходимых на это сил и средств, но волюнтаризм Каддафи уже некому было остановить.

Каддафи предложил принять законопроект, предусматривающий предоставление права всем ливийским гражданам приобретать акции государственных предприятий и, таким образом, становиться их совладельцами, получая долю прибыли. Он коснулся проблемы окупаемости государственных заводов и частных фирм и подчеркнул необходимость возвращения затраченных на их строительство средств в государственную казну, поставил вопрос о полной подотчетности этих предприятий перед народом и комитетами. Эта программа получила название «Курс экономии и опоры на собственные силы».

6 мая 1985 г. на внеочередной сессии ВНК Каддафи развил некоторые положения «нового экономического курса».

«Народным собраниям низовых комитетов, – сказал он, – следовало бы обсудить главные направления плана развития, затрагивающие интересы всего народа, такие как создание кооперативов по возделыванию зерновых культур. Народ, который кормится из-за моря, не свободен. Отсюда следует, что мы должны освободиться от сиюминутных потребностей и больше думать о строительстве заводов, которые бы работали на местном сырье…».

Неотложные меры, предложенные Каддафи, стали предметом общего заседания основных (первичных, базовых) народных собраний (ОНС), народных комитетов, профессиональных союзов и объединений и Всеобщего народного конгресса Десятого созыва, проходившего в период с 26 февраля по 2 марта 1985 г. Там были высказаны следующие предложения по «оздоровлению экономики»: обеспечить занятость учащихся; сократить численность служащих, работающих в административном аппарате и направить их на работу в сферу производства; сократить число иностранных рабочих; свести до минимума ассигнования на поездки за границу; пересмотреть программу «всеобщей мобилизации»; уделить больше внимания сбыту сельскохозяйственной продукции. Было признано целесообразным: усилить внимание к развитию сельского хозяйства; улучшить труд и быт сельскохозяйственных рабочих; расселить жителей по производственному принципу; улучшить систему отчетности о проведенных расходах; предусмотреть строительство складских помещений для хранения продукции лесного хозяйства и промышленности; увеличить число мелких предприятий по оказанию услуг населению; расширить сеть мелких предприятий; взять под особый контроль потребление; оказать помощь кооперативным союзам; рассмотреть проблему ценообразования.

ОНС обсудили проект бюджета развития на 1985 г. и постановили утвердить его в размере 1 млрд. 700 млн. лив. дин. и административный бюджет в размере 1 млрд. 200 млн. лив. динаров. Очень бурно обсуждался торговый бюджет. Общая сумма, выделенная на закупку товаров за границей, составила 1 млрд. 518 млн. лив. дин. Было решено: ввозить только те товары, которые нельзя производить местной промышленностью; отдавать предпочтение продовольственным товарам, лекарствам, медицинскому оборудованию; развивать компании и промышленные предприятия, использующие местные ресурсы; уделять особое внимание сельскохозяйственному производству, стимулировать развитие животноводства и уменьшить импорт его продуктов; расширять строительство ремонтных мастерских и организовать производство запасных частей в достаточном количестве; контролировать импорт из братских стран, имеющих торговые договоры с Джамахирией.

Для «ускорения претворения в жизнь» лозунга «дом для того, кто в нем живет», ОНС рекомендовали разработать положение о «типовом доме» и постановили запретить использование жилого фонда для административных помещений, а также принять меры к размещению различных производственных учреждений в специальных производственно-административных зданиях.

Для претворения в жизнь лозунга «джамахиризация» ОНС высказались за разработку законопроекта об образцовых районах и о преобразовании поселений городского типа в «производительные города и поселки», где:

а) определять промышленные и сельскохозяйственные предприятия вокруг поселков для направления туда жителей с целью увеличения их производственного потенциала и самообеспечения;

б) объединить ремесленников и мастеровых в производственные кооперативы;

в) поощрять миграцию из городов в сельские районы, предоставляя необходимые услуги имеющим земельные участки для возвращения на эти участки с сохранением их основной работы;

г) ориентировать семьи на надомные работы по согласованию с местным предприятиями;

д) перераспределить сельскохозяйственные фермы, используемые с низкой эффективностью из-за недобросовестности их владельцев, отдавая предпочтение имеющим ограниченные доходы.

Было утверждено деление страны на три сельскохозяйственные зоны: береговая полоса; орошаемые и богарные земли; внутренние области и оазисы – с определением размеров лесной собственности в каждой из них и земель, пригодных для земледелия. ОНС призвали административные органы поддерживать крестьянство путем предоставления ему субсидий, соблюдать принцип наследования, исключить из распределения пастбища и земли, занятые под зерновые; перевести на выращивание зерновых площади, малопригодные для других культур, и распределять земли только после их освоения, согласно очередности, отдавая предпочтение ливийцам, объединившимся в сельхозкооперативы.

Десятая сессия ВНК, закончившаяся 2 марта 1985 г., обсудила и приняла 20 законодательных актов – главным образом экономического характера. В отличие от прошлых лет в прессе были опубликованы результаты раздельного голосования (в процентах) по каждому из законов.

В эти годы происходили определенные изменения в официальной идеологии. Постепенно приглушалась критика марксизма. Хотя в «Зеленой книге» и в издававшихся в течение конца 1970-х – первой половине 1980-х годов пояснениях к ней, такая критика продолжала иметь место, в выступлениях лидера ливийской революции она звучала все реже, сводясь главным образом к критике действительно имевших место застойных явлений в социалистических странах. Осенью 1985 г., выступая по системе телесвязи перед участниками научно-политического коллоквиума в Париже, посвященного опыту Джамахирии, М. Каддафи впервые заявил о том, что его «третья теория» является продолжением других прогрессивных социалистических учений, в том числе марксизма. В этом же выступлении он подчеркивал близость джамахирийской политической системы с системой Советов в СССР.

Последующие два года оказались временем суровых испытаний за всю послереволюционную историю. В конце 1985 г. правящие круги США пришли к выводу, что ливийское руководство не только политически и экономически, но и идеологически сближается с СССР и Восточной Европой. Чтобы помешать этому, администрация США решила предпринять усилия по изменению режима в СНЛАД, включая возможность физического устранения М. Каддафи.

В начале 1986 г. в стране складывалась непростая обстановка. Шла подготовка к выборам в народные комитеты, окружные и муниципальные народные конгрессы, а затем и в ВНК. В связи с этим вновь подняла голос оппозиция. В США и на Западе надеялись, что такая обстановка может привести к взрыву трайбализма, вызвать разногласия в руководстве страны, тем более, что все это происходило на фоне экономических трудностей, связанных с падением доходов от продажи нефти.

Однако, несмотря на сложности, выборы прошли нормально, изменения в расстановке сил находились в русле устремлений руководства. Состоявшаяся в конце февраля – начале марта 1986 г. сессия ВНК закрепила эти изменения. Генеральным секретарем ВНК были избраны М. У. Омар, секретарем ВНКОМ – О. Мунтасер. После этого американская администрация прибегла к прямым актам агрессии против СНЛАД. В конце марта были спровоцированы вооруженные инциденты у ливийских берегов с обстрелом ливийского побережья. 15 апреля авиация США произвела атаку на столицу г. Триполи с бомбардировкой ряда объектов, включая резиденцию М. Каддафи. При этом США рассчитывали на то, что эти акты могут послужить сигналом для выступления контрреволюционной оппозиции. Делался и прямой расчет на то, что в ходе бомбардировки мог быть убит лидер ливийской революции. Эти расчеты не оправдались. Хотя в ходе бомбардировки пострадала семья М. Каддафи, сам ливийский лидер непострадал. Эти акции США вызвали такую волну консолидации населения вокруг М. Каддафи, при которой любое выступление оппозиции стало невозможным, поскольку было бы однозначно воспринято подавляющей частью народа как предательство его интересов. В этой ситуации и экономические трудности стали восприниматься совершенно иначе, чем до американской агрессии. Весь 1986 г. прошел под знаком укрепления и углубления патриотических на строений в стране.

Одновременно летом 1986 г. ливийцам удалось найти дополнительные рынки для сбыта нефти в Европе, куда они начали поставлять ежесуточно 96 тыс. т. Тем не менее, по утверждению журнала «World Oil», экспортные доходы Ливии в 1986 г. остались низкими, на уровне 5 млрд. долл. По сравнению с 1980 г. они упали в четыре с лишним раза. Это вынуждало «затягивать ремни». Инвестиционный бюджет на 1986 г. был определен на сумму 1,7 млрд. лив. динаров (около 5,8 млрд. долл.) бюджет развития —1364 млн. лив. дин. (около 4,6 млрд. долл.), что, конечно, хватало только на то, чтобы свести концы с концами. Экономическое положение страны еще более ухудшилось, и у революционного руководства не оставалось ничего другого, как прибегнуть к «реанимации» частного сектора.

26 марта 1987 г. Каддафи заявил, что, хотя «частная предпринимательская деятельность и имеет элементы эксплуатации, в сложившейся ситуации она становится необходимостью, особенно в сфере обслуживания». Он объявил о том, что в СНЛАД вновь разрешается иметь собственные кафе, рестораны, отели, небольшие магазины «без эксплуатации чужого труда». Одновременно Каддафи призвал к созданию семейных ферм в сельских местностях, а также к переходу на семейные подряды в государственных сельскохозяйственных фермах. Он обратился с призывом создать кооперативы рабочих на промышленных предприятиях и поднять тем самым производительность труда. Одновременно из тюрем были выпущены все заключенные, кроме рецидивистов и «шпионов». Ревкомам запрещалось впредь арестовывать людей. В июле 1987 г. ВНК создал секретариат по делам революционной ориентации джамахирии, взявший под свой контроль работу «необузданных радикалов» из революционных комитетов. Всем ливийцам было разрешено свободно выезжать за рубеж. Число секретариатов было сокращено вдвое. В то же время число фирм, получивших коммерческую самостоятельность, увеличилось в несколько раз. Признание многоукладности ливийского общества явилось отражением конструктивного развития всей модели ливийской системы народовластия. Государственный сектор остался ведущим, но наряду с ним был реанимирован частный сектор, созданы смешанные компании и предприятия, новый импульс был придан кооперативному предпринимательству.

Это значительно оживило хозяйственную деятельность в стране, подняло социальную активность трудящихся Ливийской Джамахирии. Большое значение для стабилизации обстановки внутри страны имело прекращение войны с Чадом. Решение ливийского правительства было воспринято народом позитивно. Вслед за этим началось бурное сближение со странами-соседями – Алжиром и Тунисом. 1 сентября 1988 г. были предприняты новые шаги по пути «либерализации». Было объявлено об упразднении всех государственных импортно-экспортных компаний, что дало возможность фирмам, занятым в сфере производства, напрямую выходить на мировой рынок.

Политическое воздействие реформ в Ливийской джамахирии оказалось сильнее экономических результатов. Ливийцы снова заулыбались, что за годы «после бума» было редкостью. Торговцы, вчерашние «паразиты», которых ревкомовцы подвергали публичным экзекуциям, вновь стали равноправными гражданами страны. Пожалуй, в 1987 г. Ливия перевернула самую трудную страницу своей послереволюционной истории.

 

Последняя война «льва пустыни»

В октябре 2002 г. Каддафи объявил, что разочарован деятельностью Лиги арабских государств (ЛАГ), которая «не способствует ни объединению арабов, ни развитию арабского национализма». Одновременно ливийский лидер развил беспрецедентную активность на международной арене. 13 августа 2003 г. Ливия направила письмо в Совет Безопасности ООН, в котором уведомила о выполнении условий на снятие санкций, включая признание ответственности за взрывы, выплату компенсаций и отказ от поддержки терроризма. Деньги родственникам жертв (около 7 млрд. долл.) начали немедленно переводиться, что подтвердили соответствующие банки, и буквально через месяц СБ ООН принял резолюцию, снявшую санкции с Ливии.

В ноябре 2002 г. Ливия подписала в Гааге международный кодекс об ограничении численности баллистических ракет. В конце 2003 г. отказалась от военных программ, в частности, таких, как производство оружия массового уничтожения (ОМУ) и согласилась с проведением международных инспекций. В начале 2004 г. ратифицировала договор о запрещении ядерных испытаний и конвенцию о запрещении химического оружия, надеясь, что США ускорят нормализацию отношений с Джамахирией. Однако потребовалось еще 2,5 года, когда, наконец, 15 мая 2006 г. Вашингтон объявил о восстановлении в полном объеме отношений с Триполи и об исключении Ливии из списка стран, поддерживающих терроризм.

Тогда-то Каддафи, видимо, и успокоился, решив, что смертоносные бури пронеслись стороной и теперь не нужно бояться иракоподобной трагедии для Ливии и участи Саддама Хусейна для себя лично, но он, как представляется, успокоился слишком рано, забыв, с кем имеет дело. Через 5 лет, в 2011 году, он пожалеет об этом. А пока…

Каддафи, довольный Западом, развил бурную представительскую деятельность, разъезжая по европейским столицам с собственным шатром объемом в 135 кв.м., то есть величиной с хорошую четырехкомнатную квартиру, с отрядом телохранительниц-амазонок и украинских медсестер и даже в сопровождении верблюдиц. Так, в апреле 2004 г. во время визита в Брюссель, шатер Каддафи был установлен в парке, окружающем правительственный замок Валь Дюшес. Через три года Каддафи развернул свой шатер на лужайке возле дворца Мариньи. В 2009 г. первый официальный визит Каддафи в Рим был начат с монтажа шатра в парке Вилла Дориа Памфили. Без малейшего сопротивления обошлось и на просторах бывшего СССР: Киев выделил территорию для развертывания шатра на Липской, 4; Минск предоставил место в одной из государственных резиденций «Заславль»; в Москве шатер собрали на земле Тайницкого парка. В столице России в шатре Каддафи побывал не только В. В. Путин, но с ним и певица Мирей Матье, выступавшая в тот вечер с концертом в Кремлевском дворце. А свой киевский шатер Каддафи подарил тогдашнему президенту Украины В. Ющенко.

Только в США, где Каддафи готовился выступить с речью на 64-й сессии ГА ООН, ему было отказано в размещении шатра на территории центрального парка Нью-Йорка по соображениям безопасности. Запретили развертывать сооружение и власти штата Нью-Джерси в городе Энглвуд, где находится резиденция посла Ливии. В конце концов, это было сделано на частной вилле миллиардера Дональда Трампа в округе Вестчестер (Нью-Йорк). Пресса сообщала, что Каддафи, попивая молоко привезенной с собой верблюдицы, мрачно смотрел в сторону небоскребов, не обмолвившись при этом ни одним словом. Но после он уже никуда с шатрами не ездил. Зато в своем двухчасовом выступлении (вместо 15 минут) на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2009 г. он уделил немало внимания «нашему сыну» Обаме, сыну Африки, похвалив его за слова, сказанные американскому народу: «Демократия не может быть навязана извне». Каддафи, считавший себя к этому времени «царем африканских царей» и президентом Соединенных Штатов Африки, видимо, зарвавшись, посчитал Обаму своим «визави», «вежливо» именуя его сыном, как представили дело некоторые СМИ. «Да, нашим сыном», хотел сказать Каддафи, который обещал проводить политику невмешательства во внутренние дела других стран. 19 марта 2011 года, на третий день восстания в Ливии, Каддафи в своем письме Обаме назвал его уже «мой сын» и просил о помощи. Однако весна 2011 г. и начало бомбардировок Ливии показали, насколько Каддафи ошибался: цвет кожи президента на американскую политику не влияет, и это правильно подметил коллега Ф. Бригг в своей последней книге о Каддафи.

На наш взгляд, Каддафи, слишком рьяно взялся за восстановление отношений с Европой, Африкой и Арабским миром, претендуя при этом на свою ведущую роль. Да, Ливия, как и другие страны Северной Африки, традиционно тяготеет к европейским государствам, но больше по экономическим, чем политическим причинам, поэтому именно европейское направление считается приоритетным для этих государств. Европа служит основным рынком сбыта сельхозпродукции стран региона, представляет возможность трудоустройства североафриканских граждан, является основным источником поступления твердой валюты. Вместе с тем, европейские страны рассматривают Северную Африку не только как сырьевую базу, но и как военно-стратегическую площадку тоже.

Ливию к более тесному сотрудничеству с Западом подтолкнули два главных события: отмена в 2004 г. американо-европейского эмбарго и завершение летом 2007 г. дела «болгарских медиков». В декабре 2007 г. во время визита Каддафи в Париж главы двух стран подписали пакет соглашений на сумму 10 млрд. долл. Вслед за этим во время визита Каддафи в Испанию сумма возможного партнерства была оценена в 17 млрд. долл..

13 ноября 2008 г. в Брюсселе прошли переговоры между Евросоюзом и Ливией о заключении соглашения о партнерстве. ЕС увидел в лице Ливии важного поставщика энергоносителей, альтернативного России. В настоящее же время Ливия – единственная страна Средиземноморья, не имеющая соглашений о сотрудничестве с ЕС. Несмотря на огромный потенциал, Ливия на 2011 г. всего на 8 % удовлетворяла потребности ЕС в нефти и на 2 % – в газе.

Вместе с тем, в связи с мировым экономическим кризисом, начавшимся в 2008 г., М. Каддафи в спецпослании Западу заявил, что искусственное вливание миллиардных сумм в экономику и банковский сектор не поможет выйти из финансового кризиса, и выступил против предлагаемых Европой финансовых решений, что, возможно, и стало одной из причин недовольства действиями «воспрянувшего из небытия» главного бедуина ливийской пустыни.

В марте 2008 г. Ливия сделала несколько резких демаршей в Совете Безопасности ООН, непостоянным членом которого она в то время являлась. С марта 2008 г. Совбез оказался не в состоянии принять резолюцию, осуждавшую теракт в религиозном институте в Иерусалиме, поскольку против этого документа выступила Ливия.

В конце марта 2008 г. в речи на арабском саммите в Дамаске Каддафи напомнил, что в свое время бывший иракский лидер Саддам Хусейн значился среди «друзей» США, а позднее, когда он стал неугоден им, его устранили. «Ваша судьба, – сказал Каддафи присутствовавшим арабским лидерам – может быть такой же». Сказал, словно предчувствуя что-то негативное в будущем и для себя. Не прошло и три года, как опасения начали сбываться…

На старте XXI века Каддафи активно участвовал в делах африканских стран, оказывая им покровительство и материальную помощь. Именно ему принадлежала идея создания Соединенных Штатов Африки. 2 февраля 2009 г. афросаммит в Аддис-Абебе избрал Каддафи главой Африканского Союза, и он, не сдержав эмоций, попросил коллег именовать его в дальнейшем не «Лидером ливийской революции», а «Королем традиционных королей Африки» или «царем царей» (как это преподносила пресса). Этого «Царя» Африка на руках, конечно, носить не стала, но и не сберегла.

События начала XXI века, когда Ливия вроде бы вышла из изоляции и к ней повернулся лицом «остальной мир», показали, что непредсказуемость и политическая аритмия Каддафи так и остались одним из способов самовыражения в реализации внешней политики Ливии. Это еще в 2004 г. вынудило даже министра обороны Ирака Хазема ашь-Шаалана заявить в интервью газете «Аш-Шарк аль-Аусат»: «Не только соседние государства потворствуют террористам в Ираке, но также расположенная за тысячи километров Ливия». Комментарии, видимо, излишни.

Закат не только внешнеполитических амбиций, но и ливийского «народовластия», как ни странно, стал заметен не только вне Ливии, но и внутри страны, где еще при Каддафи заговорили о демократизации правления и восстановлении в Джамахирии конституции, без которой народ прожил более 40 лет. Инициатором этого выступил, между прочим, сын Каддафи Сейф аль-Ислам. Он еще в 2008 г. заявил о необходимости реформ и модернизации политической и социально-экономической систем. По его мнению, действующая в Джамахирии система власти привела страну к анархии, при которой «нет места ни демократии, ни развитой экономической инфраструктуры». Учтут ли это сегодняшние новые правители страны, собирающиеся судить оставшегося в живых сына Каддафи Сейфа?

В ливийских СМИ все смелее стали высказываться и требования о полной национализации нефтедобывающей промышленности, в частности, действующих в стране иностранных нефтекомпаний, в основном американских. Заметим, национальная нефтяная компания созданная еще в 70-х гг. образовала ряд «дочерних» фирм с участием иностранного капитала, но это устроило далеко не всех ливийцев. Тогда власти создали транспортную компанию по перевозке нефти во главе с Ганнибалом, сыном Каддафи. Закупили 18 танкеров с суммарным водоизмещением около 12 млн. баррелей (против 3-х в 2005 г.). Объявили, что Ливия, добывавшая в 2011 г. 1,7 млн. баррелей в день (запасы «черного золота» в стране оцениваются в 42 млрд. баррелей) к 2013 г. планирует увеличить добычу до 3 млн. барр. в сутки и выйти на первое место в Африке (в 2011 г. Ливия была третьей после Анголы и Нигерии). Но не всех ливийцев и это устраивало. Они хотели сравнивать себя не с соседями, тунисцами или египтянами, живущими значительно скромнее, а с жителями нефтеносных стран Персидского залива, у которых и города были красивее, и достаток более высокий и даже дороги намного лучше. Каддафи понимал это, знал менталитет племен (их более 130 на обширной Ливийской пустыне), но заставить их самих зарабатывать деньги и беречь богатства так и не смог. На побережье были построены, например, десятки рыбоперерабатывающих заводов: лови рыбу, перерабатывай ее и продавай, но мало кто хотел ловить эту рыбу, тем более перерабатывать или продавать ее. У большинства ливийцев своя мечта – это шатер, пусть даже дырявый, авто «Мерседес» или что-то в этом роде и свой кусок пустыни, где пищат, плачут и веселятся жены с детьми, за благополучие которых хозяин отвечает перед Аллахом. Как они существуют? На деньги казны, пополнявшейся от продажи нефти миллиардными суммами.

После отмены санкций против Ливии Каддафи не стал трогать племенные традиции и делать бедуинам прививки демократии, а открыл двери западным фирмам в энергетический сектор страны. 80 % всех контрактов достались странам Европы и США, а не России и Китаю, защищавших (тоже по-своему) безопасность бедуинов Ливии в ООН.

Но куда девать деньги от «нефтяного дождя»? «Бедные соотечественники, – заявил Каддафи в ноябре 2006 г. на заседании Высшего совета по планированию, – могут осуществить «национальную революцию и начать процесс формирования в Джамахирии «народного парламента»… Они должны вытеснить из Ливии иностранные корпорации и превратиться тем самым из бедуинов в богатых людей». Об этом сообщил ИТАР-ТАСС со ссылкой на газету «Аль-Ахрам».

При всей любви к арабам и африканцам, сам Каддафи тем не менее вкладывал свои средства только в западные компании, покупал доли в итальянском банке Uni Credit, в австрийской строительной компании Weinberger, в британской медиакорпорации Plarson, в итальянском энергогиганте Eni. и др.

Несмотря на нелюбовь, которую американцы десятилетиями испытывали к Каддафи, «Arab Banking Corporation», один из престижных арабских банков со штаб-квартирой на пятой авеню Нью-Йорка, где ливийцам принадлежит 27 % акций, даже во время кампаний по борьбе с терроризмом не подвергался никаким санкциям США.

В феврале 2009 г. в Ливии вступило в силу решение властей о разрешении продавать иностранные печатные издания, чем воспользовались девяносто арабских и западных изданий. Власти освободили из тюрьмы 170 активистов радикальной «Ливийской исламской боевой группы» (ЛИБГ), лидер которой Абдель Хаким Бельхадж, известный под псевдонимом Абу Абдаллах Ассадак, заявил по этому поводу в одной из газет, что между ним и правительством страны установлены «доверительные отношения, которые приносят плоды». Это та самая организация, которая в 90-х годах совершила в Джамахирии ряд диверсионных операций, включая неудавшееся покушение на Каддафи в 1996 г., а в войне 2011 г. оказалась на стороне повстанцев, и сейчас составляет костяк армии «победителей».

К 2009 году в Ливии, действительно, возникли серьезные дисбалансы по всем отраслям, что привело даже к перестановкам в составе Высшего народного комитета (правительства) Ливии, в состав которого входил и Мустафа Мухаммед Абдель Джалиль, нынешний председатель ПНС.

В большинстве секторов экономики к началу мартовских событий 2011 г. наблюдался спад. Почти все трудоспособное население было задействовано в малопродуктивном госсекторе, отчего ливийская бюрократия сама стала самой махровой в мире. Власти уволили 400 тыс. из 1 млн. госслужащих и во избежание политических и социальных проблем гарантировали им выплату ставок зарплат в 200 долл. в течение трех лет. При желании вся эта сумма оформлялась беспроцентным кредитом в 40,8 тыс. долл. «на собственное дело».

В страну были приглашены американские советники, которые взялись разработать механизмы запуска частного сектора Ливии на полную мощность. В 2006 г. в десять раз (с 50 млн. до 5 млн. лив. динар, т. е. до 3,8 млн. долл.) было снижено требование к минимальному иностранному капиталу – для того, чтобы он мог войти в страну по либеральному инвестиционному Закону № 5, по которому иностранным и совместным предприятиям предусмотрены были льготы на пять и более лет. Доля иностранного партнера в совместных предприятиях была поднята с 49 до 65 %, сняты таможенные платежи на более чем 3500 видов товаров и услуг. Было также отменено крайне осложнявшее хозяйственную деятельность требование в духе Третьей «мировой» теории – включать наемный персонал в бизнес-проект в качестве его совладельцев.

Но все это оказалось слишком поздним реверансом Каддафи и фактически привело к социальному взрыву в экономически респектабельной Ливии. Добавим к этому, что нараставшая мировая либерализация лишила доступ Джамахирии к мировому финансовому капиталу и новейшим западным технологиям. Это дополнительно настроило против режима Каддафи национальный средний и крупный бизнес, утративший доминирование в туризме, услугах, нефтяной области, строительстве, медицине и в десятке других областей. Ситуация осложнилась еще и тем, что в ходе каддафиевского «большого социального эксперимента» обычный ливиец стал работать только по утрам и не более пяти дней в неделю. Все переложили на пришельцев из приграничных стран, выполнявших самую грязную и низкооплачиваемую работу. Около 206 тысяч выходцев из 19 стран западной и центральной Африки покинули Ливию за время вооруженного конфликта, который начался в феврале 2001 года. Об этом говорится в коммюнике Международной организации по миграции (МОМ), опубликованном в Сенегале. А всего их было в Ливии более 2 млн. чел. из Нигера, Чада, Ганы, Мали, Египта, Судана и др. Эта масса выглядела критической для 6,6 млн. самих ливийцев, живущих по жестким исламским нормам. Европа надеялась абсорбировать их на просторах Сахарской пустыни, но и в Ливии оказались благоразумные люди, решившие лучше трансформировать власть, чем сдерживать великое переселение африканцев с юга на север, хотя, конечно, и возможности силового фильтра оказались крайне ограниченными.

17 февраля 2011 года неожиданно и одновременно на востоке и западе Ливии начались организованные и массовые антиправительственные выступления сначала в городах Бенгази, Бейда, Зинтан, Дерна, затем в других местах. Против мятежников режим Каддафи применил силу, включая артиллерию, танки, боевые вертолеты, в результате чего только за одни день погибли 200 и были ранены 800 человек, о чем с пометкой «молния» передал на весь мир телеканал «Аль-Джазира».

Войска Каддафи могли бы в течение недели подавить восстание, но тут же началась еще и информационно-политическая война Запада против действий М. Каддафи, а Совет Безопасности ООН, приняв резолюцию № 1973, фактически санкционировал военную интервенцию в Ливии для «защиты гражданского населения». Перед этим СБ ООН принял еще и резолюцию № 1970, обвинив режим М. Каддафи в использовании военной силы против своего народа, объявил его «нелегитимным»…

28 февраля перебежавший на сторону восставших министр юстиции Джамахирии Мустафа Мухаммед Абдель Джалиль объявил о создании Переходного Национального Совета (ПНС) с резиденцией в Бенгази, к которому потянулись «старые враги» режима и всевозможные «перебежчики». Их поддержали США и евровраги Каддафи.

Хроника ливийской гражданской войны лоялистов и мятежников протекала почти «по-сталинградски»: бои за Бенгази (16.02. – 27.02.), Зинтан (16.02. – 20.03.), Адждабия (22.02. – 11.04.), Мисурата (19.02. – 15.05.), Мерса эль-Брега (28.02. – 17.08.), Зувара (24.02. – 18.08.), Рас-Лануф (28.02. – 23.08.), Триполи (18.02. – 28.08.), Себха (23.08. – 22.09.), Бани-Валид (08.09. – 20.10.), Сирт (15.09. – 21.10.) при массированной поддержке атак мятежников с воздуха самолетами НАТО, непрерывно висевшими над «ливийским ковром» и сделавшими за 8 месяцев войны около 30 тысяч боевылетов.

Операция НАТО, названная 19 марта 2011 г. «Одиссея. Рассвет», а с 31 марта «Объединенный защитник», закончилась в конце октября 20011 г., но нельзя сказать, что евроальянс разработал и осуществил на практике идеальную битву на Ближнем Востоке. Мы в России думаем иначе: Запад, продемонстрировав свою военную силу, так и не откликнулся на призывы своих оппонентов (России и Китая, воздержавшихся при голосовании в СБ ООН вышеназванных резолюций) заставить противоборствовавшие ливийские группировки сесть за стол переговоров.

По данным английского Defence Analysis, в ливийском конфликте погибли 25 тыс. человек, были ранены 50 тыс. человек. В основном это от 9300 ракет и бомб, которые сбросили на страну ВВС евроальянса. Эту позорную и преступную операцию в марте – октябре 2011 г., названную «Объединенный защитник» правильно назвали в российских СМИ (в частности, 1-й канал телевидения) «объединенный бандит», как бы Запад ни сваливал все на противоборство ливийцев. Блок НАТО испытал на Ливии все новейшие военные изделия. По жилым кварталам Сирта, например, применили даже «вакуумные бомбы» (боеприпасы объемного взрыва или термобарические боеприпасы), вызвавшие самые значительные разрушения, писала 27.10.2011 г. газета «Аргументы недели».

Обстановка в Ливии, в песках которой напрочь забуксовала хваленая натовская машина, за 8 месяцев 2011 г. не только не поставившая на колени бедуинов, но решившая ретироваться оттуда до конца октября, окончательно развеяла веру Запада в свою способность вместе с повстанцами свергнуть Муаммара Каддафи и поставить «остальных» на колени.

Фактически это напоминает то, что испытывали 100 лет назад итальянские колонизаторы, тоже позарившиеся на «ливийский пирог», на овладение которым им потребовалось более 20 лет (1911–1933 гг.). Никогда не забудется ливийцами мрачная статистика той колониальной итальянской войны: только за период 1923–1929 гг. были казнены 4329 человек, согнаны с родных мест или убиты 141 766 (не считая погибших в боях), что было подробно исследовано российскими учеными А. З. Егориным и Г. В. Мироновой в монографии «Сенуситы в истории Ливии (1843–1969 гг.)» М.: ИВ РАН, 2006, с. 189.

Национально-освободительное движение в Ливии тогда было жестоко подавлено, но оно показало решимость бедуинов к сопротивлению, их горячее стремление к свободе и независимости. Именно там, в Ливийской пустыне, уже в то время обозначилась линия конфронтации между внешними силами, стремившимися к господству на Севере Африки, с одной стороны, и между патриотическими силами, возглавляемыми после окончания Первой мировой войны Омаром Аль-Мухтаром в Киренаике, – с другой. Итальянские колонизаторы всячески поддерживались другими европейскими державами, в том числе Францией и Англией, что и тогда решительно разоблачалось на страницах нашей прессы. Журнал «Военный вестник», например, подчеркивал в 1928 г., что «великие» военные походы Италии в Триполитанию и Киренаику для «усиления» местного населения фактически представляют собой попытки доказать западным союзникам Рима, как он способен «управлять» колониями (Военный вестник, М., 1928, № 32, с. 9).

Результаты той кровавой двадцатилетней войны, которую вели итальянцы в Ливии, оказались плачевными: страна была не только оккупирована, но и опустошена до предела. На начало 1931 г. ее население составляло 700 тыс. человек, или уменьшилось на 800 тыс. чел. (по сравнению с 1911 г., из которых 250 тыс. находились в эмиграции и 550 тыс. чел. стали жертвами агрессии).

Ливии потребовалось немало десятилетий, чтобы вернуться к нормальной человеческой жизни после получения в 1951 году независимости. И до мятежа противников М. Каддафи и натовских бомбардировок Ливия была одной из процветавших стран Северной Африки, а Каддафи, «бедуин Ливийской пустыни», как он сам себя называл, был не просто харизматичным народным лидером, но и автором т. н. «Третьей мировой теории», предусматривавшей осуществление прямого народовластия, т. е. участие народа в управлении политикой и экономикой без традиционных институтов власти, таких, как партия, парламент и др.

Сейчас, брошенные почти всеми политическими и военными союзниками, сыны М. Каддафи со своими сторонниками почти в одиночку сражаются и с политическими противниками в стране, и с натовской военной группировкой, превратившей в развалины почти все крупные города и инфраструктуру, а уцелевших жителей – в беженцев. Самолеты НАТО, сделавшие к ноябрю 2011 г. около 30 тысяч боевылетов по т. н. «ударным целям», и 17 военных кораблей, заблокировавших средиземноморское побережье (около 2000 км), вызвали волну критики, но не изменили ситуации. Во всех городах продолжаются бои, в оазисах берберские племена создали отряды самообороны. Казалось, Триполи, Бенгази, Себха, эти столицы трех крупнейших регионов страны, самоорганизуются, их представители войдут в центральное правительство, договорятся с местными вождями, но…

Повсеместно в населенных пунктах и оазисах нет воды, электричества, жители не имеют возможности покинуть свои селения, многие погибают, напряжение растет, недовольство действиями НАТО и мятежников крепнет, отчего до сих пор неэффективно работает посткаддафиевское правительство.

На наш взгляд, в ливийской драме не учтено главное – среди лидеров оппозиции нет фигуры, достойной Каддафи. В самый разгар ливийской эпопеи вдруг, словно из небытия, появился, например, Абдель Салям Ахмед Джеллуд, некогда вторая фигура Джамахирии, премьер, член революционного руководства, отстаивавший интересы деловых ливийцев. Его долго прочили в наследники «трона», но в 90-е годы из-за разногласий с Каддафи по использованию финансовых средств (Джеллуд был против раздачи половины доходов от нефти всем ливийцам-едокам, за что попал в немилость). Лет десять он провел под домашним арестом, отойдя от политики. Весной 2011 года Джеллуд объявился в Тунисе, затем уехал в Италию, но мятежники так и не пригласили его в свои ряды. В «тени где-то» и бывшие члены Совета революционного руководства Хувейлди аль-Хмейди (социальные дела), Мустафа Мухаммед Харруби (спецслужбы), но они, оставаясь в тени Каддафи, не выделялись как политики. Такими же «никакими» были в свое время бывший министр иностранных дел Абдурахман Шалкам, позже представитель Ливии в ООН, перешедший на сторону повстанцев, и многие другие. М. Каддафи был на голову выше других известных своих соотечественников, и это констатируют и внутри страны, и на западе.

Апогей ливийской драмы налицо. Но все только начинается и не пошло бы развитие событий по «итальянскому сценарию» столетней давности, если НАТО решит ввести войска в страну. Жизнь уготовила Муаммару Каддафи роль второго Омар Мухтара, даже не по своей воле. По стечению обстоятельств.

 

Заключение

На финише 2011 года покончившие с каддафизмом радикалы, исламисты и некоторые поддерживающие их племена ливийской пустыни митингуют почти во всех крупных населенных пунктах и оазисах поверженной Джамахирии, выражая недовольство составом и действиями временного правительства Абдель Рахима аль-Киба, сформированного в конце ноября 2011 г. Телеканал «аль-Джазира», еще не остывший от ливийских событий, уже начал показывать акции народного протеста, теперь против вчерашних повстанцев, считая, что выходцам из восточных районов страны (Киренаики, граничащей с Египтом), которые были инициаторами восстания против Муаммара Каддафи, достались «второстепенные министерские портфели» в новом правительстве повстанцев. «Этот кабинет импортирован из-за границы!» – скандируют манифестанты.

Поступают сообщения и о том, что вооруженные боевики при выяснении отношений между собой пускают в ход автоматы и гранатометы в Бани-Валиде, в ряде пригородов Триполи, Сирте и даже в некоторых оазисах, что свидетельствует о хрупкости мира в этой разбомбленной НАТО, но еще вчера процветавшей стране.

Теперь вместо натовских бомбардировок на население Ливии свалилось революционное насилие «победителей», которые заполняют тюрьмы, освобожденные от выпущенных на волю антикаддафистов «новыми врагами народа», не угодившими сменившейся власти. Об этом свидетельствует доклад, подготовленный Миссией ООН по Ливии. По данным этого доклада, в застенках «революционного режима» оказалось около 7 тысяч новых диссидентов. Среди них не только ливийцы, но и работавшие в стране иностранцы, женщины и даже дети, выходцы из африканских стран, расположенных к югу от Сахары. Новая власть «обвиняет или подозревает их в принадлежности к наемникам», услугами которых, якобы, пользовались сторонники Каддафи. Ливийский «суд Линча» принял ни с чем не сравнимые масштабы, например, практически до основания вчерашние повстанцы разрушили город Таверга, а его население подверглось этнической чистке. Некоторые из заключенных, констатируется в докладе комиссии ООН, оказавшемся в распоряжении прессы, стали жертвами репрессий только из-за цвета кожи. В тюрьмах они находятся под контролем т. н. «революционных бригад», лишены доступа к надлежащей правовой процедуре в отсутствие полиции и судов», – говорится в докладе.

Это стало неприятным сюрпризом для представителей западных стран в Совете Безопасности ООН, которые, приняв в начале 2011 г. антикаддафиевские резолюции № 1970 и № 1973, фактически развязали руки НАТО для вооруженного вмешательства в гражданскую войну в Ливии на стороне повстанцев под предлогом «защиты гражданского населения». В докладе также приводятся свидетельства того, что поддерживаемые НАТО повстанцы и силы, лояльные Каддафи, в ходе, например, кровопролитного сражения за город Сирт «совершали действия, равносильные военным преступлениям». Вызывают у международной общественности и вопросы относительно обстоятельств гибели самого Каддафи, захваченного в плен живым, а затем оказавшегося мертвым. Новые власти Ливии хотят либо скрыть, либо отнести это преступление на чей-то другой счет, подчеркнуто в докладе.

«Ливия наводнена вооруженными группами, которые по собственной инициативе устанавливают блокпосты, берут под контроль нефтяные месторождения и аэропорты», – с беспокойством констатирует и британское информагентство. Небезызвестный Абдель Хаким Бельхадж, отсидевший несколько лет в тюрьме за неудачную попытку покушения на М. Каддафи в 1996 г., был выпущен по амнистии и стал командовать вооруженными отрядами, захватившими в августе 2011 г. Триполи (совместно с военной группой из Зинтана) и был назначен главой Военного совета Триполи и начал активно поддерживать политиков и священнослужителей, которые объявили о создании Исламской партии для участия в предстоящих в 2012 г. в Ливии выборах. В прошлом Бельхадж возглавлял «Ливийскую боевую исламистскую группу», до сих пор числящуюся в США и западноевропейских странах в списке организаций, связанных с «Аль-Каидой». В 2004 г. его даже арестовывали в ходе операций ЦРУ США, выдав после допросов властям Ливии. Сейчас отношение к Бельхаджу двоякое как со стороны ливийских военных хунт (особенно зинтанской) и верхушки новой власти, так и со стороны западных спецслужб, занимающихся вплотную посткаддафиевским будущим бедуинов и ливийской нефти.

Бельхадж весьма откровенно претендовал на пост премьера или министра обороны временного правительства, но эта должность досталась представителю военной группировки города Зинтан Усаме аль-Джуили. Другой же активист зинтанской хунты Абдуллах, Накер самочинно захвативший аэропорт Триполи, возглавил в ливийской столице параллельный военному Революционный Совет Триполи, противопоставив его окружению Бельхаджа.

Позиции боевиков из Зинтана особенно усилились после того, как они пленили сына Каддафи Сейфа аль-Ислами и теперь торгуют его судьбой, набивая себе цену.

После начала гражданской войны в Ливии, напомним, М. Каддафи предупреждал, что у его противников мало общего, и они начнут враждовать, как только придут к власти. Запад посчитал эти слова терявшего власть ливийского диктатора демагогией и пропагандой, но так оно и случилось.

Ярчайший пример – задержание в аэропорту Триполи боевиками зинтанской группировки лидера ливийских исламистов Бельхаджа. Об этом 25 ноября 2011 г. сообщило агентство Рейтер. «Паспорт Бельхаджа был просрочен, мы задержали его на час, потом отпустили», – сообщил журналистам боец зинтанского ополчения, несший службу в аэропорту.

«Этот инцидент – признак растущего антагонизма среди ливийских вооруженных групп», – сделал вывод Рейтер. «И является издевательским выпадом со стороны полевого командира из Зинтана Абдуллаха Накера, считающего Бельхаджа агентом Катара, который оказывает его отрядам гуманитарную и военную помощь», – добавило при этом британское агентство.

Международный аэропорт Триполи, как ни странно, до сих пор контролируют боевики из города Зинтан, расположенного на западе Ливии (в 170 км от Триполи), а не новая власть и ее назначенцы. Невольно напрашивается вопрос: откуда никому не известные военные из Зинтана начали «качать права» повстанческому руководству? Ответим: так случилось, что именно они, эти задравшие по-ливийски нос провинциалы, по стечению обстоятельств, стали исполнителями мучительной и заключительной операции США, задействовавших космические и наземные электронные средства, контролировавшие все, что двигалось по Ливийской пустыне. А после убийства Каддафи остались еще две цели: Сейф аль-Ислам, самый влиятельный сын М. Каддафи, и бывший шеф ливийских спецслужб Абдалла ас-Сенусси, на арест которых были выданы ордера еще и Международного уголовного суда. 19 ноября 2011 г. был выслежен и арестован на юге страны в оазисе Убари первый из них. 20 ноября 2011 г. с помощью тех же электронных средств удалось схватить в доме сестры близ города Себха, тоже на юге ливийской пустыни, – второго. И все это сделал Зинтанский вооруженный отряд т. н. антикаддафистов. При этом раненого Сейфа аль-Ислама они отвезли не в Триполи, а к себе в город Зинтан, где неожиданно для всех заявили, что не собираются выдавать пленника Международному уголовному суду, полномочия которого Ливия никогда не признавала, ни Переходному национальному Совету, высшему органу власти в стране, о чем сразу сказал газете «Дейли телеграф» глава совета города Зинтан Тагер ат-Турки: «Мы все ливийцы… Здесь у нас такие же суды, и мы тоже способны вести судебный процесс по делу Сейфа аль-Ислама именно здесь, а не в Триполи и тем более в Международном уголовном суде… До ареста Сейф не спал три ночи подряд. Мы его накормили и дали выспаться… Сейчас лечим от ран…»

Как оказалось, младший Каддафи, вторая фигура рухнувшей джамахирии, был выдан его противникам проводником-кочевником, который за один миллион евро взялся провести группу Сейфа аль-Ислама, направлявшуюся через пески Идехан Убари. Кочевник по имени Юсеф аль-Хотмани оказался предателем или трусом, трудно сказать. Но он связался с ливийскими силами безопасности юга страны и сообщил, кого и куда везет, маршрут движения и время, когда ведомые должны были проходить участки пути по маршруту Себха – Убари – Сердеаес – Гат. Засаду в условленном месте на пути движения решили устроить в ночь на 18 ноября недалеко от оазиса Убари.

На захват Каддафи-младшего были направлены 10 солдат из Зинтана и 5 человек из местного племени, откуда был проводник. По телефону согласовали план операции. Проводник попросил водителей автомобилей держаться друг от друга на расстоянии 3 км для того, чтобы солдаты, захватившие первый автомобиль, в котором была охрана, успели подготовиться к обстрелу второго, а также, чтобы у проводника-предателя было время присоединиться к ним. Группа захвата могла, конечно, и бросить проводника-предателя в пустыне или пристрелить его, но надо было еще и самим выбраться живыми из сыпучих барханов Сахары. Да и свидетеля, хоть и предателя, требовалось тоже доставить живым…

Поимку Сейфа аль-Ислама лондонская «Дейли телеграф» назвала «последней главой ливийской драмы». Конечно же, газета явно поторопилась с выводами…

После поимки Сейф аль-Ислам, узник Зинтана, постепенно стал предметом политического торга между различными группировками вчерашних повстанцев, в основном между военными и исламистами. Зинтанский отряд ливийских военных, внесший весомую лепту в битву за Триполи в августе 2011 г., из-за своих амбиций попал в немилость центрального руководства повстанцев за отказ разоружиться, спровоцировав в итоге ряд боевых столкновений, в том числе и с исламистами, ведомыми Белхаджем, которые позже оставили боевое оружие при себе…

Пока писались эти строки, временное правительство Ливии установило последний срок сдачи населением всех видов оружия – 20 декабря, после чего оно угрожало применить жесткие санкции. Однако те, кто прибыл из пост-каддафиевской Ливии свидетельствуют, что сахарские племена, тоже вооружившись, стали пересматривать границы своих владений, давным-давно не пересматривавшихся. Десятки вооруженных групп военных, исламистских, бедуинских, заполонили Триполи и другие крупные селения, и стычки между ними не прекращаются, даже в ночное время. Сама вчерашняя столица страны фактически поделена между противоборствующими сторонами, напоминая Бейрут в период ливанской войны конца прошлого века.

По существу, это противостояние превращается в новую, но уже пост-каддафиевскую гражданскую войну тех, кто получал национальные льготы в прежние времена, а в 2011 году их лишился, и тех, кто, проведя десятилетия за рубежом, включая нынешнего главу правительства аль-Киба, призывают к демократии и свободе в западной, а не в ливийской «упаковке»… Конечно, это только сегодняшняя драма вчерашней процветавшей страны, превращенной натовскими варварами и их местными подельниками в «русский Сталинград». В Ливии 2011 года мы насчитали одиннадцать: Бенгази (бои за город шли с 16.02. по 27.02.2011 г.), Зинтан (с 16.02. по 20.03.2011 г.), Адждабия (с 22.02. по 11.04.2011 г.), Мисурата (с 19.02. по 15.05.2011 г.), Мерсаэль-Брега (с 28.02. по 17.08.2011 г.), Зувара (с 24.02. по 18.08.2011 г.), Рас-Лануф (с 28.02. по 23.08.2011 г.), Триполи (с 18.02. по 28.08.2011 г.), Себха (с 23.08. по 22.09.2011 г.), Бани-Валид (с 08.09. по 20.10.2011 г.), Сирт (с 15.09. по 21.10.2011 г.).

Над этими ливийскими «сталинградами», непрерывно висели истребители и бомбардировщики НАТО, сделавшие за 8 месяцев войны около 30 тысяч боевылетов. По данным английского Defence Analysis, в ливийском конфликте 2011 года погибли 25 тыс. человек, получили ранения 50 тыс. человек. В основном, это от 9300 ракет и бомб, которые сбросили западные «крестоносцы» на незащищенных ливийцев. Теперь западники утверждают, что во всем виноваты сами ливийцы, а не натовцы, цинично назвавшие свою операцию «объединенный защитник»…

Теперь, видите ли, ливийцам надо ждать год, чтобы они (или им) «избрали» парламент, разработали конституцию, восстановили превращенные в ковры мусора селения и города (на что, по подсчетам специалистов, потребуется не менее десяти лет и 10 млрд. долларов). И только потом, возможно, последуют социальные выплаты оставшимся в живых ливийцам за счет неких средств, которые появятся от продажи нефти.

А где, спросим, те 250 млрд. долл., которые ливийцы ранее заработали на продаже своей нефти, но их «заморозили» в западных банках? По некоторым данным, они уже растащены недремлющими западными банкирами так же, как растащили (разворовали) полмиллиарда долларов из госбанка Бенгази, когда его захватили мятежники.

Таковы новогодние трагедии ливийской действительности – печальные и трагические. Разумеется, это только сегодняшняя страница ливийской драмы, но она не последняя. Эту древнюю самобытную и свободолюбивую страну, как века назад, как вчера и как сегодня настойчиво засыпают еще и пески. Засыпают все, что было в Ливии и что прошло. Но никакие пески, запомните, не засыплют имя бедуина Муаммара Каддафи. Создателя «государства масс» (Джамахирии), революционного самодержца, не признававшего ни мировых авторитетов, ни парламентов, ни партий, но чтившего достоинство простых ливийцев, которым он отдавал на социальные нужды половину доходов страны от нефти.

И, может, поэтому его сына и наследника идей Сейфа аль-Ислама так тщательно охраняют. Одни, чтобы сделать себе карьеру. Другие – возможно, осознать, хотя бы задним числом, что они потеряли, ничего пока не обретя взамен.

Сейф аль-Ислам, может, еще пригодится новой Ливии. Он может быть еще и востребован. Но каддафизм, как до него и сенусизм, уже остались в истории. И ливийской. И российской. И всемирной.

10.12.2011.