К тому времени, когда Лейла вернулась в Петербург, Рашид уже сделал первые шаги на пути к успеху. Он работал день и ночь. Нападавшие на него время от времени приступы тоски по прошлому он стал душить работой. Бизнес он начал с того, что открыл в оживленном месте напротив одной из станций метро небольшое кафе, рассчитанное на людей среднего достатка и ниже, где подавались вареные сосиски с картошкой и напитки. Предприятие стало приносить неожиданно высокий доход, и Рашид подумывал об открытии второго кафе, более благоустроенного – для клиентов, от которых не несло бы запахом дешевой водки и пота, и которые, напившись, не устраивали бы к утру кровавых драк и не воровали бы ложек и стаканов. Он задумывал открыть ресторан, красиво отделанный, с другим меню, другой посудой и для других посетителей – новых русских, которых высокие цены приводили в восторг. Они давали возможность потратить переполнявшие их карманы деньги.

Рашид преуспел в бизнесе так же, как преуспевал когда-то в руководстве партийной организацией и сохранении разного рода знакомств. Он легко зарабатывал деньги и был по голову занят счетами и новыми связями, независимо от того, нравились они ему или нет. В эти связи входили отношения с мафией, которой он ежемесячно выплачивал немалую сумму, – за то, что она охраняла его от самой себя. Он аккуратно платил рэкетирам и строил свои отношения с ними умно и рассудительно, избегая конфликтов, но не доверял им. В те дни он купил пистолет и, получив лицензию на его ношение, никогда не расставался с оружием.

И хотя законы новой арены битвы – бизнеса и финансов – были незнакомы Рашиду и требовали новых приемов, которыми ему никогда не приходилось пользоваться раньше, и новых качеств, которыми он не обладал, он начал упорно бороться, чтобы не позволить жизни сразить его еще раз. С того времени в его мыслях не осталось больше места для общих интересов, общих чаяний или даже общей идеи. Иногда он вспоминал слова, сказанные им Лейле, о том, что свобода стала ныне самым сложным выбором – свобода сохранить человеческое лицо и красивые идеалы. Теперь он сам нарушал эти слова, каждый раз приходя к одному и тому же выводу: какой смысл сохранять человеческое лицо, когда жизнь приобрела звериное обличье? Отныне он считал глупым продолжать тяжелую борьбу за справедливость, тем более что конец ее предрешен: она лишь сделает из тебя легкую добычу для зверя.

К окружающим Рашид начал относиться в точности так, как относились они к нему, – исходя из собственных интересов. Личный интерес и прибыль стали основой, на которой он строил новые связи: он понял, насколько наивно с его стороны полагаться на что-либо другое, если он желает победить.

И расчет оказался верным. Совсем скоро боль его души стихла за шумом последовавших друг за другом удач и деньгами, и он обнаружил, что в состоянии залечить глубокие душевные раны быстрыми победами, одержанными на новом поприще, и заполнить пустоту канувшей в лету эпохи иллюзий богатством, накапливавшимся день ото дня.

Обычно Рашид сам закрывал кафе. Перед этим он проверял счета вместе с дежурным работником и получал от него дневную выручку и стопку бумаг с записями сделанных в тот день заказов. Рашид подсчитывал общую сумму и сравнивал ее с полученной выручкой. Обычно он делал это в присутствии одного из сотрудников – Веры или Степана. Уборщица в это время гремела посудой на кухне, а повар Олег напевал что-то под нос, готовя мясо на завтра.

Однажды, когда он был занят подсчетом стоимости заказов, уборщица заглянула к ним с Верой и попрощалась, сказав, что закончила работу. Он ответил ей, не поднимая головы. Затем заглянул повар и тоже попрощался. И только закончив все подсчеты и дав Вере поставить свою подпись, Рашид заметил, что они с ней остались в кафе одни. Он надел пальто, но Вера медлила.

– В чем дело? – спросил он.

– Будь любезен, помоги мне надеть пальто.

Он смутился, оправдываясь перед ней тем, что мысли его заняты. Потом взял пальто и протянул ей. Она повернулась и сунула руки в рукава, все ближе подходя к Рашиду. В этот момент он ощутил застывшую кругом тишину, ночь и желание, сквозившее в дыхании Веры, когда она повернулась к нему. Она сбросила пальто на пол и начала расстегивать пуговицы его рубашки. Все случилось неожиданно. Целуя Веру, он мгновенно закрыл глаза и думал только о ней.

В ту ночь жизнь распахнула перед Рашидом еще одну дверь, в которую он не осмеливался постучаться сам, – дверь, ведущую к женщинам.

Вскоре Вера была уже не единственной его любовницей. Он демонстрировал отчаянную смелость, и женщины как-то вдруг стали доступными ему.

Рашид заметил, что с его стороны достаточно выказать малейшее желание, чтобы большинство из них проявили готовность лечь с ним в постель.

В последующие месяцы он переспал с несколькими женщинами, о которых не мечтал и не мог даже подумать за все прошедшие годы. Второй после Веры была молодая продавщица в магазине, расположенном на первом этаже их дома. Они, уединившись, занялись сексом на полу магазина, среди картонных коробок, а позже она стала звать его к себе домой. Переспал и с парикмахершей, подстригавшей ему волосы, и с одной из официанток своего кафе. Рашид начал заниматься сексом с животной страстью, и если не находил случайной женщины, то искал проститутку.

В момент совокупления он доводил себя до изнеможения, прерывисто дышал, словно тонул в омуте, пока, обессиленный, не откидывался на кровати, без движения, блуждая в мутном тумане, упиваясь терпким наслаждением, которое с каждым разом лишь усиливало его желание.

Странно, что память, излечившаяся от мучительных любовных страданий и превратившая их в хроническую боль, время от времени будившая Рашида ночью отдаленным светом, – эта память стала преподносить ему сюрпризы. В те минуты, когда он с закрытыми глазами занимался любовью с той или иной любовницей, перед ним вставали лица совсем других женщин. Частенько он видел перед собой подружек Андрея, которых тот в дни учебы приводил в комнату, девушек, которых, ему казалось, он успел позабыть. Его удивляло, что он видел их раз за разом, лежащими под ним и стонущими от наслаждения и боли, и это возбуждало его еще сильнее.

Потом он стал видеть незнакомые лица, которые каким-то образом сохранила его память, – девушек, виденных им случайно в различных местах и при различных обстоятельствах. Были среди них те, с кем он учился на начальных курсах университета, те, которых встречал на улицах. Среди них оказалось лицо девушки, которую он долго пытался вспомнить и не мог – кто она, где и когда они встречались? Пока его не озарило однажды, когда он сидел за проверкой счетов: это была буфетчица в общежитии, где он, второкурсник, жил в то время. Когда она шла, груди у нее так и подпрыгивали, словно она не носила лифчика. Как он тогда желал ее! Но, помнится, один из друзей опередил Рашида.

Потом в разные моменты перед ним вставали лица девушек с фотографий из журнала «Спутник», который он постоянно читал на арабском языке до приезда в Советский Союз. Эти девушки шли по полю со снопами пшеницы, водили трактора или стояли рядом с заводскими станками.

Но однажды, занимаясь сексом с проституткой, Рашид поразился, увидев лицо университетской преподавательницы, читавшей им лекции по научному коммунизму. У него с нею были очень уважительные отношения, и зачастую между ними возникали дискуссии, после которых она неизменно выражала восхищение им и его убеждениями.

«Неужели я мечтал о том, чтобы переспать с ней?» – спросил он себя, испытывая одновременно стыд и удивление.

Эта игра памяти нравилась Рашиду, и он бессознательно ожидал появления нового лица – из давно минувших дней и позабытых мест.

Он видел множество лиц, но, как ни старался и как ни напрягал воображение, никогда не мог приметить в этой веренице лица Лейлы.

Боясь, что Галина заподозрит его в измене, Рашид стал изображать преувеличенное желание к ней. Дело доходило до того, что временами, вернувшись от какой-нибудь женщины, он торопливо мылся и тут же бросался к ней, искусно играя роль соскучившегося любовника.

Его деланное вожделение убеждало жену, что она, несмотря на полноту, имеет над ним сексуальную власть, и усыпляло ее бдительность. Тем более что теперь она была занята делами куда более важными, чем Рашид: обустройством квартиры, купленной ими недавно, диетами для похудения, новыми знакомствами в спортивном комплексе, где она проводила по два часа ежедневно – принимала массаж, затем, тяжело и прерывисто дыша, занималась аэробикой. Галина мечтала иметь тело как у манекенщиц, – не ради того, чтобы нравиться Рашиду, а чтобы обладать достоинствами, необходимыми для вступления в новую эпоху, ведь сейчас она стояла на твердом фундаменте, сложенном из денег, и даже самый сильный порыв ветра не способен покачнуть высящегося на нем.

Через несколько месяцев отчаянных усилий у нее наконец появились первые проблески надежды: вес немного снизился. Это событие совпало по времени с открытием Рашидом третьего ресторана.

Галина готовилась к праздничному событию. Купила вечернее платье и аксессуары и остановилась возле французского комплекта нижнего белья, красного цвета, очень дорогого. В свое время она и мечтать не могла о том, чтобы надеть белье ценой в триста долларов. Она представила себя в нем перед… Нет, не Рашид стоял перед ней в тени, готовый броситься на жену. Это был другой мужчина, которого она не различала, но мучительно ждала момента его страстного нападения.

На вечере Галина с любопытством наблюдала за мужем, словно видела его впервые: все взгляды были устремлены на него, за него произносились тосты, сыпались поздравления. Он же переходил от одного столика к другому, смеялся, разговаривал то с одним гостем, то с другим, не обращая на нее внимания и не замечая ее присутствия.

Его пренебрежение взбесило ее. И даже испугало. Галину охватил ужас от мысли, что в действительности Рашид ей не принадлежит. Затем к страху примешалась горечь, когда она испытала давнее и хорошо знакомое чувство: она, покинутая и никому не нужная, сидит где-то за столиком, и никто ее не замечает.

Неожиданно Галина позвала мужа громким и сердитым голосом, заставившим присутствующих вздрогнуть:

– В чем дело, Рашид? Ты забыл о жене? Ты выпиваешь, принимаешь поздравления, будто меня нет, словно я не прошла этот путь вместе с тобой, и все это дело только твоих рук. Вы, мужчины, всегда такие: не признаете ничьих заслуг и не желаете делить успех с кем бы то ни было.

Рашид смутился и, не найдя иного способа уладить неловкую ситуацию, деланно засмеялся. Подойдя к ней и обняв за плечи, сказал:

– Несомненно, ты права! И мне ничего не остается, кроме как признаться перед всеми, что если бы не ты, я бы ничего не добился.

Но Галине было мало признания мужа. Она хотела, чтобы остаток вечера он провел рядом с ней, искупая свой грех и расплачиваясь за те адские минуты, которые она пережила, представив, будто он ей не принадлежит. Ей хотелось, чтобы все взгляды устремились на нее, особенно – мужские, и чтобы кто-то немедленно пригласил ее на танец. Галина представила себя танцующей обнаженной, в одном лишь красном белье, и испытала пьяный восторг, вообразив, как из глаз Рашида посыплются искры ревности. И дело не просто в обиде на мужа. Главное, что картина, где она в объятиях одного мужчины, а в глазах другого кипят гнев и ревность, была сама по себе потрясающей.

Ничего подобного не произошло. Хуже того, мечты Галины разбились по совсем другой причине – из-за маленького сына, оставленного дома с няней. Та, отчаявшись успокоить плачущего малыша, в конце концов решила позвонить матери.

Рашид попросил одного из служащих отвезти жену домой.

– Ты долго еще пробудешь? – спросила она голосом, в котором было больше угрозы, чем вопроса.

– Как видишь, я не могу уйти раньше гостей. Если бы это зависело от меня, я бы уехал с тобой сейчас.

– Ты лжешь! – ответила Галина грубо.

Рашид на мгновение склонил голову, затем поспешил заговорить с работником, объясняя ему адрес и делая вид, будто ничего не слышал.

После вечеринки Рашид должен был сразу ехать домой. Он думал об этом, скрепя сердце. Ему было противно видеть Галину, хотя за прошедшие годы он беспрестанно уверял себя, что сумел выработать иммунитет против нее, – механизм, позволявший защищать его дух и мысль от всех видов скрывавшегося в жене зла.

«Иммунитет или слабость?» – спросил он себя насмешливо.

Рашид завел машину и медленно поехал домой, не имея ни малейшего желания попасть туда. Он был уверен, что Галина, как обычно, ждет мужа, готовая вылить на него всю свою желчь. Ему не приходило в голову, что на самом деле жена в этот момент собиралась заняться любовью с парнем, довезшим ее до дома. Она отпустила няню и сбросила с себя одежду, оставшись в одном красном нижнем белье. Его она предоставила снимать горячим рукам сотрудника Рашида.