– Сеанс будет проходить у тебя в квартире, если ты хочешь, – предложила Пепета. – Я не знаю другого способа удивить тебя и доказать, что духи действительно могут выходить с нами на связь.

– Может быть, – сказал Антонио, – может быть я и смогу поверить во все это, хотя мне непонятно, зачем ты тревожишь души усопших? Это не дело человека живущего, только господь Бог распоряжается нами после того, как мы покинем этот мир.

– Твоя набожность меня поражает, – воскликнула Пепета. – Мне кажется, что иногда это грозит перейти в крайнее проявление, в фанатизм. Ты не хочешь воспринимать ничего нового, даже странно, как ты при всей своей зашоренности успешно работаешь как архитектор.

– Я не создаю ничего потустороннего, – холодно заметил Гауди. – Я лишь обращаю внимание людей на то, к чему они привыкли и уже не способны оценить, как прекрасна жизнь во всех ее проявлениях.

– Ну вот, считай, что это одно из проявлений, – нетерпеливо мотнула головой Пепета, – если тебя это успокоит.

– Нет, дорогая моя, это не проявление жизни, это привет из загробного мира, и мне неуютно от мысли, что по моему дому будет разгуливать мертвец.

– Но, подумай только, ты же сможешь поговорить с тем, кого никогда не видел, задать ему вопросы. Мне кажется, что невероятно глупо упускать такую возможность. Я хочу поговорить с одной особой королевских кровей, но, полагаю, и тебе будет интересно с ней познакомиться.

– Я не очень интересуюсь жизнью монархов, – признался Антонио. – А ты о чем собираешься с ней разговаривать. И вообще, кто она, эта несчастная, душу которой ты намерена потревожить?

– Я недавно узнала об печальной и романтической истории замка Розенштайн, – сказала Пепета.

– Да, я много слышал об этом замке. Он находится недалеко от Штутгарта в Германии в маленьком королевстве Вюртемберг. Это одно из самых романтических и возвышенных, кстати, в прямом и переносном смысле, мест в Европе, потому что он находится над долинами виноградников.

– Очень хорошо, что ты знаешь об этом. Меня заинтересовала история великой русской княжны Екатерины Павловны Романовой. Она была супругой короля Вильгельма Вюртембергский, и, по слухам, умерла от любви.

– Похоже, что это правда, – задумчиво произнес Гауди. – Недалеко от замка есть часовня, над входом в которую выбита надпись «Любовь не проходит никогда». Скорее всего в том, что ты слышала есть доля правды.

– Ну, конечно, не бывает дыма без огня. Вот это настоящие чувства, поэтому я и хочу поговорить с духом той женщины, чье тело покоится в этом месте. Кажется, она выходила замуж дважды, похоже, оба раза была счастлива, но ее второй муж, король Вюртембергский, намного пережил ее, каждый день отказываясь верить в то, что его прелестной спутницы Катиш нет рядом. Представляешь, ей не было еще и тридцати лет, когда она покинула этот мир, но она так много успела сделать для своего маленького королевства. Вот об этом я и хочу ее расспросить. Неужели тебе не любопытно поговорить с духом этой невероятной женщины?

Не дожидаясь его ответа, Пепета расставила по комнате свечи, положила на середину стола огромную доску с написанными на ней буквами, которую принесла с собой.

– Ну же, Антонио, не будь ретроградом, – она подтолкнула Гауди в бок. – Королева была и умницей, и красавицей, ее называли обворожительной, чарующей и блистательной, и сегодня мы с ней побеседуем.

Ему ничего не оставалось, кроме как смириться с тем, что необычный ритуал будет проводиться в его квартире. Скоро пришли остальные участники спиритического сеанса, которых пригласила Пепета. Они молча расселись вокруг стола. Всего участников необычного действа было шесть человек, не считая Антонио, который расположился чуть поодаль, всем своим видом демонстрируя протест.

Пепета внезапно вскрикнула:

– Ах, как же я могла забыть! Самое важное! Нам непременно нужно зеркало. Антонио, принеси нам зеркало!

– Зеркало? – удивился архитектор. – У меня есть всего одно маленькое зеркало в ванной, я не большой любитель прихорашиваться.

– Давай то, которое есть, я не могла через весь город тащить свое, – раздосадовано проговорила Пепета. – Почему ты всегда создаешь столько проблем?

Остальные собравшиеся, имена которых Антонио не посчитал нужным даже узнавать, тоже укоризненно взглянули на хозяина дома, куда они пожаловали, чтобы вызывать духа.

– Не задерживай нас, – голос Пепеты как всегда звучал требовательно, – до полуночи осталось меньше получаса, мы должны успеть начать сеанс, позвать его, чтобы в двенадцать часов дух пришел к нам.

Антонио усмехнулся и отправился в ванную, чтобы снять со стены старинное зеркало в бронзовой оправе.

Когда он принес его в гостиную, Пепета, наконец, была довольна.

– Мы можем начинать, – тихо и торжественно произнесла она и заглянула в зеркало. – Мы вызываем дух королевы Катерины Вюртембергской. Ваше высочество, откликнитесь, придите к нам, мы хотим задать Вам несколько вопрос. Наши помыслы чисты, мы не намерены обидеть Вас. Мы хотим всего лишь узнать о…

Пепета замешкалась. Она подумала, если прямо сказать, что их интересует трагическая история любви королевы, то та, вполне возможно не пожелает об этом говорить. Поэтому Пепета решила схитрить:

– Ваше высочество, среди нас есть один человек, он – талантливый архитектор, и он хотел бы узнать подробности о строительстве замка Розенштайн.

Она выразительно взглянула в сторону Антонио, который широко раскрыл глаза от удивления.

– Скажи что-нибудь, чтобы она поверила, – прошептала Пепета.

Антонио нахмурился, он не хотел, чтобы его впутывали в эту авантюру, но, чтобы не прогневать свою возлюбленную, быстро пробормотал:

– Всем известно, что король Вильгельм построил для Вас дворец, которому решил дать название Розенштайн, камень роз, в честь Вашего любимого цветка.

И тут произошло нечто, заставившее Антонио сесть за стол со спиритической доской. Все собравшиеся услышали звонкий женский голос, который звучал то ли устало, то ли печально. Хозяин квартиры огляделся по сторонам, но в комнате все сохраняли молчание, однако он отчетливо услышал следующие слова:

– Вы напомнили мне, как я познакомилась с Вильгельмом в тысяча восемьсот пятнадцатом.

Все затаили дыхание, и, когда Гауди сел рядом с ней, Пепета чуть слышно сказала:

– Мы слушаем Вас, Ваше высочество. Это была любовь с первого взгляда, любовь как вспышка, как умопомрачение.

– Такая любовь не может длиться вечно, – не удержавшись, вполголоса заметил Антонио. Пепета, сверкнув глазами, взглянула на него, умоляя замолчать.

– Для меня эта любовь длилась всего три года, для моего избранника, того, кто безраздельно властвовал над моим сердцем, она длилась три года, а потом еще сорок пять лет, когда он жил только воспоминаниями о нашем счастье.

Пепета жестом указала Антонио на зеркало. Он посмотрел в него и невольно отпрянул. Там, вопреки всем законам физики, он увидел не свое отражение, а лицо милой молодой женщины с мягкими чертами лица и очаровательными кудряшками, обрамлявшими пухленькие щечки.

– Когда мы поженились, положение дел было весьма плачевным. Наше маленькое королевство было разорено войной, люди умирали от голода, – сказал дух королевы.

Все сидели, не смея шелохнуться, а голос поспешно добавил:

– Нет, господи, только не поймите меня превратно, я не жалуюсь на свою судьбу. Напротив, для меня это была возможность проявить себя, и я, как говорится, засучила рукава и делала все, чтобы помочь моим подданным.

– Да, именно об этом я хотела расспросить Вас, Ваше высочество. Вас считают необычайно демократичной и решительной королевой, Вы же не сидели, сложа руки, – заговорила Пепета. – Что же Вы сделали?

– Нужно было спасти людей от голода. Это было главной задачей. Я стала выписывать из других стран новейшие высокоурожайные сорта овощей и зерна, сельскохозяйственную технику. Я собрала ученых, которые вели работы по улучшению почвы, по разведению лесов, устройству фруктовых садов и виноградников.

Все слушатели понимающе переглянулись.

– Вы не можете себе представить, как же я радовалась, когда мои усилия принесли реальные плоды. Все люди в моем маленьком королевстве говорили, что такого урожая не видывали уже много лет.

– Да, если бы не Вы, люди бы продолжали бы умирать голодной смертью, – восхищенно воскликнула Пепета.

– Безусловно, это так. Я была очень рада своим успехам, а еще я была без ума от своего супруга и объявила его день рождения особенным праздником, Днем урожая.

– Я слышал, что этот праздник до сих пор отмечают в Штутгарте, – заметил кто-то из присутствующих.

– Вот как? Отрадно слышать, – порадовалась королева.

– Госпиталь и университет, которые Вы основали, тоже действуют и по сей день, – добавил тот же человек.

Дух ничего не ответил.

Пепета забеспокоилась, что королева покинула их, и больше ни о чем поговорить с ней не удастся, когда вдруг голос произнес:

– Я всегда говорила, что ничего не может быть важнее, чем дорожить временем, ведь конец может наступить в любой момент. Я четко знала, что мне не следует откладывать то, что еще можно сделать, и я работала, не ведая усталости.

– А как Вильгельм относился к Вашей деятельности? – осторожно спросила Пепета.

– Вильгельм был хорошим человеком, он понимал меня и во всем поддерживал. Мне даже удалось подружиться с его отцом, а это было совсем непросто. Многие считали короля Фридриха, отца Вильгельма, человеком неуживчивым и суровым, даже иногда жестоким. Я так не думала, нам быстро удалось найти общий язык. Он поселил меня в своем королевском дворце. Думаю, он сделал это для того, чтобы видеть меня как можно чаще.

Все улыбнулись.

– Когда король занемог, – продолжал дух Катерины, – он потребовал, чтобы я всегда была возле него. Все понимали, что дни короля сочтены, и мне хотелось сделать все, что было в моих силах, чтобы он ушел из жизни с миром. Я тогда была беременна, ребенок должен был вот-вот родиться, но я дежурила возле кровати свекра неотступно, была рядом, словно преданный пес. Признаться, нам обоим так было легче. Я читала ему, давала лекарства, кормила, если он мог что-то съесть. Преодолевая свою боль, он смотрел на мой огромный живот с невыразимой нежностью, понимая, что жизнь продолжается. И был рад этому, хотя часто грубил мне и капризничал. Я не могла на него сердиться, я чувствовала ответственность перед ним не только за этого ребенка, но и за благополучие королевства, которое перейдет Вильгельму.

– Вы подарили Вильгельму дочь, – сказала Пепета.

– Да, для всего нашего королевства это была ужасная ночь, тридцатое октября тысяча восемьсот шестнадцатого года. Король Фридрих умер на моих глазах. Когда я поняла, что произошло, я не могла в это поверить, не могла двинуться с места или позвать на помощь. Мое тело будто пронзили тысячи игл, казалось, мое тело рушится, выпуская душу, которая должна уйти вместе с душой почившего короля. Вскоре подоспевшие слуги помогли мне добраться до спальни, где я и родила Марию Фредерику. Вот так мой дорогой Вильгельм в один день потерял родителя, и сам стал отцом и королем Вюртембергским.

– Невероятно! – всплеснул руками Пьер.

– Ах да, вы же хотели узнать о замке, а я все о себе рассказываю, – будто спохватившись, сказала королева Кати. – В тот год, когда он стал править королевством, мой муж задумал построить дворец, который, с одной стороны, должен быть уютным, а с другой – утонченным и аристократичным. Дворец строили с размахом, чтобы было где разгуляться моей русской душе. Он хотел подарить мне не просто замок, а совершенный архитектурный ансамбль с огромным садом, огибающий замок подковой. Дворец украшали статуи восьми муз.

– Восьми? – насторожился Антонио. – Согласно древнегреческой мифологии их же девять.

– Да, действительно девять, но Вильгельм не пожелал видеть музу трагедии. Он говорил, что строит для меня дворец счастья, в котором не будет места грустным мыслям. Итальянский архитектор, работавший над замком, учитывал все пожелания моего мужа, поэтому дворец выстроен в классическом стиле с величественными колоннами и фронтонами, украшенными изображениями сценок из древнегреческих мифов. В парке дворца были высажены розы, которые я так любила. Но, увы, этот замок отдалил нас с супругом друг от друга.

Кати опять замолчала. Пепета и Антонио одновременно взглянули в зеркало. Королева задумалась и смотрела не на них, а куда-то в сторону.

– Он с головой ушел в строительство, мне же это было не так важно, – наконец произнесла она. – У меня было предчувствие, что жить в этом замке мне не придется. Мой муж все больше времени проводил вдали от меня. Я не обращала на это внимания, но, в конечном счете, это и погубило меня. Я ушла из жизни так же стремительно, как и жила все тридцать лет. Я слегла и провела в постели три дня. Все думали, что это всего лишь легкое недомогание, надеялись, что все скоро пройдет. Все три дня Вильгельм ни на минуту не отходил от моей кровати, он не верил, что я могу покинуть его, но так случилось.

– А что же произошло на самом деле? Это не было легким недомоганием? Какая-то неизлечимая болезнь, о которой Вы узнали слишком поздно? – деликатно поинтересовалась Пепета.

– Когда я стала королевой Вюртембергской, мой двор состоял всего лишь из пяти придворных, – грустно сказала Кати. – Но через три года, когда случилось то, о чем я рассказываю, в моем окружении было достаточно людей, которые видели и слышали все, что происходит в нашей с Вильгельмом личной жизни. Не помню, кто именно, но однажды кто-то из придворных намекнул мне, что Вильгельм мне изменяет. Я не могла допустить такой мысли, я рассмеялась в лицо той даме, назвав ее сплетницей. Оставшись одна, я долго размышляла над этой новостью, и, в конце концов, она перестала казаться мне абсурдной. Чтобы перестать терзаться в сомнениях, я решилась отправиться на бал, где, по словам той доброжелательницы, король должен был встретиться с разлучницей. Я должна была увидеть все своими глазами, все проверить сама. Я хотела убедиться, что злые языки нарочно оговаривают короля, я предполагала, что здесь есть место политическим интригам. Увы, все оказалось не так. То есть, наоборот, оказалось именно так, как это описывала та дама. Вильгельм предал меня, в его жизни появилась другая женщина.

Пепета охнула:

– Ну как же так? Он же любил Вас!

– Я тоже об этом думала, я ехала обратно в Штутгарт в распахнутой шубе, меня душило отчаяние, а стояли морозы, самое начало января. Конечно, я простудилась. Но, думаю, что не столько простуда меня свалила. Предательство любимого человека, которое нельзя было объяснить, сломило мой дух, я не хотела сопротивляться, я не хотела больше жить. Кто же тогда знал, что Вильгельм не предавал той интрижке большого значения. Он был красивым мужчиной в самом расцвете сил. Естественно, внимание женщин льстило ему, он нуждался в поклонницах, но не испытывал глубоких чувств ни к кому, кроме меня. Так он и прожил последующие сорок пять лет без меня, бережно храня память о тех прекрасных днях, когда мы были вместе.

Пьер, который, казалось, знал все, многозначительно заявил:

– Вы завоевали ему такой авторитет, что его прочили на должность кайзера Германии. Но после Вашей смерти народ отвернутся от него, люди его не простили, ведь именно в нем они видели причину такой невосполнимой утраты.

Несколько свечей догорели, комната погружалась во тьму. Пепета встала и поставила на стол несколько свечей, чтобы осветить лежавшее в середине зеркало.

– Они должны были винить ее, – грустно сказала королева. Еще одна свеча, моргнув, погасла.

Антонио и Пепета, не сговариваясь, придвинули к себе зеркало. Вместо нежного и доброго лица королевы в бронзовой рамке они обнаружили лицо незнакомой молодой женщины. Черные волосы обрамляли лицо, подчеркивая белизну ее кожи. Смотревшие в зеркало в ужасе отодвинули его. Антонио показалось, что женщина улыбнулась ему. Он не сказал об этом Пепете, он не хотел это обсуждать. Это был их секрет. Его и темноволосой красотки.