Голова раскалывалась от напряжения, в висках стучало. Как можно скорее нужно было найти выход из сложившейся ситуации, но у него ничего не получалось. Филу казалось, что он идет на ощупь в кромешной темноте и не видит выхода из лабиринта. Неужели он запутался и ему уже не выбраться из паутины прошлого, которое он так старательно старался забыть. Из любого положения есть выход, даже из такого сложного, в котором он оказался. Ну почему именно сейчас, когда он в шаге от огромной суммы денег, славы, признания, сбывшейся мечты, прошлое прислало ему весточку?

Он ожесточенно тер виски, чтобы прогнать страх и панику. Пока его друг продолжал командовать на съемочной площадке, он вышел на улицу и закурил. Привычный городской пейзаж заставил его содрогнуться. Он снова видел все будто наяву.

Рейсовый автобус едет по дороге, днем пассажиров немного. Вообще в этом городе жителей – раз-два и обчелся. Но сейчас разгар рабочего дня, и те взрослые, которые работают, сидят в офисе, их дети в школе, а старики возвратились домой с покупками. Автобус едет медленно, но все же не настолько, чтобы успеть резко затормозить, когда внезапно мальчик лет двенадцати, еще минуту назад стоявший на тротуаре, делает роковой шаг. Ребенок остановил огромную машину, а тот оборвал ожесточенный спор.

Фил видел, как двое мальчишек дрались у проезжей части. Не на шутку разозлившись, один сорвал фотокамеру, висевшую на шее у другого, и бросил ее на дорогу, прямо под колеса едущего по маршруту автобуса. Оглушенный потерей, фотограф бросился спасать свой фотоаппарат. Раздался визг тормозов.

Фил закрыл глаза, еще раз быстро затянулся и выбросил окурок. Пора было возвращаться. Габ и так не в самом хорошем расположении духа. Когда он чем-то озадачен, он сделает все, чтобы докопаться до истины, но Трентер еще не решил, что другу следует узнать, а о чем стоит промолчать. Да еще этот экстрасенс! Кто знает, что он смог понять, считывая информацию с конверта. А вдруг он и правда все узнает? Фил почувствовал, как его начала бить нервная дрожь. Все произошло так быстро и неожиданно, его застали врасплох, а он не готов к ответным действиям! Так, надо успокоиться и поразмыслить над тем, что произошло.

Итак, посыльный с ресепшн прошел на съемочную площадку телешоу, никем не замеченный. Хотя на двери комнаты для переговоров, превращенной в съемочный павильон, и висела табличка «Тихо! Идет съемка! Посторонним вход воспрещен», служащий отеля, не колеблясь, вошел в нее.

– Я же просил, чтобы никто здесь не шатался без дела! Можно сделать так, чтобы посторонние не мешали съемке? – Габриэль первым заметил незнакомца рядом с оператором. – Это же творческий процесс! Сообщаю тем, кто думает иначе: для этого нужно вдохновение! А это как раз информация для тех, кто считает меня пустым трепачом у микрофона.

Все, кто в эту минуту был на площадке, переглядывались, не чувствуя своей вины. Они сделали все, как обычно, организовав отлаженный процесс съемок шоу.

– Какого черта Вам здесь надо? – грохотал Крамер, грозно взирая на сотрудника отеля, одетого в униформу.

– Несколько минут назад на ресепшн один молодой человек оставил пакет для Вас лично, мистер Крамер, – спокойно объяснил посыльный. По-видимому, он был привычен к подобного рода реакции постояльцев отеля, поэтому не принял гнев телеведущего на свой счет. – Он сказал, что Вы ждете эти документы и попросил разыскать Вас, где бы Вы не находились, и доставить немедленно.

Было очевидно, что босс удивлен. Судя по всему, он не понимал, о чем речь, и не подозревал, что находится в обыкновенном желтом конверте формата А4, который посыльный держал в руках. Ассистент Крамера, Рита, направилась к курьеру, но Фил Трентер оказался проворнее и перехватил передаваемые бумаги. Крамер был рад такому повороту: ему не надо прерывать съемочный процесс и вникать во что-то постороннее.

– Фил, – обратился он к другу, – посмотри, что там за документы первостепенной важности. Готов поспорить, что какой-то молокосос, узнав, что мы здесь снимаем передачу, хочет стать телезвездой и таким экстравагантным способом прислал мне свое портфолио. Если он думает, что может вот так заставить меня обратить на себя внимание, то он глубоко ошибается. Я не люблю наглых и пронырливых типов.

Тимон, сидевший на некотором расстоянии от Крамера и поглаживающий мирно сопящего Пуло, усмехнулся, услышав эти слова. «Странно, что ты не жалуешь себе подобных», – подумал экстрасенс. Он неторопливо разглядывал лица присутствующих. Все члены съемочной группы пережидали бурю, заметно скучая, и то и дело нетерпеливо поглядывали в потолок, наверное, надеясь, что бог услышит Крамера и накажет отчаянного парнишку, мечтающего о славе, и прервавшего творческий процесс маэстро. «Никого не заинтересовало содержимое пакета, даже самого Габриэля, – отметил про себя ясновидящий. – Но почему Фил Трентер, всегда молчаливо присутствовавший на съемках, вызвался быть его секретарем?..»

– Ладно, давайте продолжать, – тон Крамера стал заметно спокойнее, и все, вздохнув с облегчением, принялись за работу.

– Тимон, где Вы? – позвал телеведущий, усаживаясь в кресло. – Давайте еще разок попробуем снять кадры, как Фил входит в контакт с Гауди. Надо, чтобы у нас было достаточно хороших дублей. Мы должны убедить зрителей, что делались многократные попытки, в результате чего нам удалось установить надежную связь с духом. И буквально через пару выпусков наш любезный Антонио и поведает нам о какой-нибудь своей идее. Мы снимем финал, где Фил при помощи Гауди сделает чертеж здания для Кэддена. Понятно?

Тимон, жестом пригласив Фила присоединиться, подошел к Крамеру и, понизив голос, сказал:

– Послушайте, я искренне надеюсь, что вы оба понимаете, что я не могу соединить разум Фила с духом Гауди. Это же не электрическая цепь, которую можно собирать и разбирать, добавлять новые звенья, и она всегда будет работать, если последовательно соединять плюс с минусом. Дух – это не материальная сущность, я не могу его заставить с нами сотрудничать.

Фил понимающе кивнул, но на лице его не отразилось ни удивление, ни разочарование, ни злорадство, расплескавшееся по физиономии Крамера. Он продолжал сжимать полученный от посыльного конверт, и, казалось, что мысли его сейчас где-то очень далеко.

– Так я и думал, дорогуша, никудышный из тебя экстрасенс. Слава Богу, ты наконец-то в этом признался, – Габриэль удовлетворенно потер руки. – И что мне прикажешь с тобой делать? Фил, ты понимаешь, что твоя победа в конкурсе сейчас висит на волоске из-за того, что этот горе-волшебник на самом деле простой выдумщик и искусно водит нас за нос?

– Ну что ты, Габ, – миролюбиво начал Трентер, – я думаю, что у нас все получится. Тимон уже нашел дух Гауди, видел самого архитектора на балу, видел его невесту, значит, мы уже близки к цели, правда ведь, Тимон?

Экстрасенс ничего не ответил. Он протянул руку и провел ею по поверхности бумажного пакета, до сих пор остававшегося не распечатанным.

– Разрешите? – он потянул конверт на себя.

– Что Вы себе позволяете? – завопил Крамер. – Этот пакет передан лично мне!

– Не очень-то Вы спешите узнать, что за документы Вам доставили, – усмехнулся Тимон. – Успокойтесь, я не собираюсь его вскрывать. Просто мне стало любопытно, что в нем находится, и сейчас я это узнаю.

Эта сцена привлекла внимание оператора и ассистентки Риты, которые подошли к разговаривавшим. Все внимательно следили за Тимоном, желая убедиться в его способностях и увидеть настоящее чудо. Экстрасенс взял пакет, потом положил на него ладонь и замолчал. Потом он глубоко вздохнул и сказал:

– В конверте несколько фотографий и листок с текстом, написанным печатными буквами.

– Вот это мастерство! Высший класс! – съерничал Крамер. – Я могу сказать, что я тоже экстрасенс! Я же несколько минут назад, даже не вскрывая конверт, сказал вам всем, что в нем фотографии и письмо какого-то начинающего актеришки или журналюги, который хочет стать членом моей группы, то есть одним из нас. Тимон, Вы сразили меня наповал своим талантом!

Все присутствующие посмотрели на молодого экстрасенса и снисходительно заулыбались.

– Давайте, наконец, откроем этот пакет и посмотрим, что там на самом деле, – предложила Рита и смущенно взглянула на Тимона. Эта юная блондинка лет двадцати явно симпатизировала голубоглазому, высокому брюнету, который всегда был с ней неизменно вежлив и обходителен.

Все взгляды были устремлены к Крамеру: позволит ли он увидеть содержимое загадочного послания, адресованного ему лично? А Габриэль, в свою очередь, посмотрел на Тимона, желая увидеть тень беспокойства или неуверенности на бесстрастном лице молодого человека.

– Я бы рекомендовал Вам, господин Крамер, открыть этот пакет вдали от посторонних глаз, в нем может содержаться информация, которую Вы не захотите предавать огласке, уверяю Вас.

– Ага, вот, Тимон, Вы и занервничали. Не хотите быть прилюдно разоблаченным? Боитесь предстать перед всеми этими честными людьми пустым обманщиком? Трусите?

Произнося эти слова, телеведущий нервно отрывал куски бумаги, чтобы вскрыть конверт. Вдруг на пол посыпались фотографии, одна-две-три-четыре. Фил бросился поднимать их. Разобрать, что было на них изображено, не удалось: снимки были не четкими. Явно угадывались фигуры людей, мужчины и женщины, но быстро поднятые с пола, карточки оказались в руках Фила, и все зрители, сгорая от любопытства, были вынуждены ждать продолжения, не смея попросить об этом. Крамер пошарил рукой в конверте и извлек из него листок бумаги, на котором были приклеены вырезанные из газеты крупные буквы заголовков, сложенные в слова.

«Пора все рассказать, освободись от лжи или я это сделаю вместо тебя!» – медленно прочитал он. Повисла тишина, было слышно только громкое и тревожное сопение бульдога Пуло, сидевшего у ног хозяина и внимательно оглядывавшего всех присутствующих.

– Я ничего не понимаю, – пробормотал Габриэль, и, словно ища объяснений, посмотрел на лица своих сотрудников. – Что это значит? Может быть, это ошибка? Наверное, конверт был адресован вовсе не мне.

– Ошибки быть не может. Я склонен думать, что в этом отеле проживает всего лишь один Габриэль Крамер, и служащий доставил письмо по адресу, – высказал свое мнение Тимон. Он заметил, как Пуло быстро перебрался поближе к Крамеру и растянулся у его кресла, накрыв своим телом фотографию, оказавшуюся почти под креслом и потому не поднятую Трентером.

– Согласен, – пробормотал озадаченный Крамер, – но я все равно ничего не понимаю. Надеюсь, Вы сможете мне что-то объяснить. Коли Вы так точно определили содержимое конверта, полагаю…

Вдруг он резко поднялся, и бульдог невольно вздрогнул и сел, продолжая скрывать фотографию своим упитанным телом.

– О боги! Я разгадал этот ваш трюк, ловкий фокусник, – глаза Крамера сузились. Он сделал шаг по направлению к экстрасенсу, а тот отступил, чтобы оказаться ближе к собаке и незаметно взять добытую фотографию. – Это Вы, Тимон, нарочно подсунули мне этот конверт, чтобы продемонстрировать свои умения и доказать всем, что хоть чего-то стоите. Так легко предсказать, что находится в конверте, если ты сам это туда положил.

Пуло поднялся на ноги и недобрым взглядом следил за Габриэлем. Шерсть его по хребту поднялась от возмущения. В любое мгновение он был готов броситься и растерзать того, кто осмелился обижать его хозяина. Маленькое безмолвное существо превратилось в хмурого и грозно храпящего воина. Тимон наклонился, незаметно достал фотографию из-под кресла и потрепал бульдога за ухом:

– Дружище, все в порядке. Мистер Крамер не причинит мне вреда, просто он растерялся от полученной информации и не в силах рассуждать логически, в чем мы с тобой, безусловно, очень хороши. Поэтому если мистеру Крамеру или кому-нибудь еще, – он выразительно оглядел присутствующих, – понадобится наша с тобой помощь, они знают, где нас найти.

Ясновидящий, сунув трофейное фото в карман, направился к двери, его пес засеменил за ним, продолжая недовольно ворчать.

– Тимон, подождите, – окликнул его Фил Трентер. – Габ немного не в себе, простите его. Мы сделаем перерыв, выпьем по чашечке кофе и зайдем к Вам через полчасика, если позволите.

Молодой человек утвердительно кивнул.

– Похоже, им действительно непросто во всем разобраться, – чуть слышно сказал Пуло хозяину, выходя из студии.

– Я чувствую, что сегодня мы найдем некоторые ответы, – согласился Тимон, – и эти закадычные друзья нам в этом помогут. Спасибо за фото. Пуло, ты был великолепен.

Бульдог поднял бровь и посмотрел на хозяина, чтобы удостовериться, не шутит ли тот.

– Может быть, тогда по сэндвичу с курицей? – предложил он. Он не хотел упускать момента, когда хозяин был в хорошем расположении духа.

Экстрасенс посмотрел на часы.

– Пожалуй, настало время для ланча. И мне не терпится рассмотреть это фото, еще минута, и оно прожжет дыру в моем кармане.

– Я не успел хорошо рассмотреть его, – сказал Пуло, – но мне показалось, что это фото Крамера, обнимающего какую-то красотку.

– Тогда ничего предосудительного в этом нет. Наш мэтр не женат, и может оказывать внимание любой. Значит, здесь есть что-то, что стоит за невинными объятиями, раз по предположению передавшего конверт человека это должно встревожить Крамера. Подожди, сейчас мы возьмем себе ланч и рассмотрим все детали. Ты настроен на сэндвич с курицей или с ветчиной?

Бульдог сглотнул слюну.

– Любой подойдет, я не привередлив, – скромно ответил он, не сводя просящего взора с хозяина.

Молодой человек рассмеялся и увидел, что к ним направляется Фил Трентер. Он инстинктивно прижал к себе руку в кармане элегантного твидового пиджака.

– Тимон! – Трентер окликнул его.

Экстрасенс и его пес синхронно обернулись.

– Тимон, подождите, – Фил поравнялся с ними. – Я хочу еще раз извиниться, что мы были не вежливы с Вами, сами понимаете, съемки подходят к концу. Габ на нервах, да и я, признаться, тоже.

– Да, я знаю, в этом состязании с Гауди для Вас много личного.

Трентер на секунду потерял дар речи. О его давней семейной одержимости испанским архитектором знал только Габриэль, но он не мог рассказать об этом ясновидящему, так как это поставило бы под удар весь их замысел, да и вообще его друг не очень-то доверял молодому англичанину. Значит, Тимон все-таки может получить даже ту информацию, которую люди тщательно скрывают.

– О, да, Вы правы. Я считаю, что каждый уважающий себя архитектор стремится к идеалу, желает постичь тайны и мастерство своих выдающихся предшественников. Думаю, это стремление естественно для всех: и для актеров, и для художников… – быстро говорил Фил, желая сгладить образовавшуюся неловкость.

– Да-да, я понимаю, – согласно кивнул Тимон.

«Он читает меня, как открытую книгу! – в отчаянии подумал Фил. – Еще немного, и он обо всем догадается. Я не могу просто сидеть и ждать, надо что-то предпринять. Немедленно!»

– Еще раз извините, мне пора, – произнес он. – Приятного аппетита!

Он развернулся и зашагал к лифтам. Когда он скрылся из виду, Тимон и Пуло уселись в маленьком кафе, устроенном в лобби отеля, и в молчании стали поглощать свои сэндвичи.

– Ты доел? – экстрасенс взглянул на компаньона.

Тот облизнулся, тем самым дав утвердительный ответ.

– Нам пора.

– Куда мы идем? – поинтересовался бульдог.

– Нам нужно купить билеты на самолет. Мы летим в Рим.