По дороге в Рим Тимон скрупулезно изучал спутниковую карту города. Сантиметр за сантиметром он просматривал панорамы улиц в поисках сходства с пейзажем на фотографии из конверта Крамера.

– В том, что это Рим я не сомневаюсь, – вслух рассуждал он. – Но я почему-то никак не могу найти это место, будто его стерли с карты.

Его черный бульдог, не моргая, смотрел на хозяина. Что-то заставляло его промолчать, но в душе ему хотелось задать вопрос, почему экстрасенс так уверен, что на фотографии именно Рим, а не какой-то другой город. Может быть, они зря летят в Италию?

– Ко мне идет эта информация, Пуло, – отвечая на незаданный вопрос, сказал Тимон. – В том, что этот дом находится в Риме, я не сомневаюсь. Сам посмотри.

Они склонились над фотографией, которую бульдогу, благодаря его находчивости и внимательности, удалось стянуть, и теперь это была их единственная улика, которая стала для них путеводной звездой и помогала им в расследовании. Едва взглянув на фото, они оба узнали Габриэля Крамера, стоявшего у подъезда дома. Хотя голова его была повернута влево, в том, что это профиль их знакомого, ни Тимон, ни его пес не сомневались. Лицом к нему, следовательно, спиной к фотографу, стояла высокая и худенькая женщина с длинными черными волосами. Одной рукой Крамер обнимал ее за талию, а в другой держал большой сверток. Тимон достал лупу и стал изучать снимок.

– Вот и номер дома, видишь?

Пуло пытался извернуться и взглянуть в лупу, но его широкая морда не находила той плоскости, в которой это можно было бы сделать. Он сокрушенно вздохнул.

– Это дом сто сорок три, – сообщил хозяин.

– Ничего не видно, снимок очень размытый, – посетовал пес. – Тоже мне, фотограф, неужели нельзя было выставить нормальную выдержку?

– Да, пожалуй, ты прав, снимок весьма не профессиональный. Или с точностью до наоборот, – задумчиво протянул ясновидящий. Он покрутил в руках свою фотокамеру, навел объектив на Пуло, потом на соседнее кресло.

– Есть! – радостно воскликнул он. – Я понял, почему этот снимок такого качества, конечно, иным он быть и не может! Смотри, даже если очень крепко держать камеру в руках, снимки будут нечеткими, расплывчатыми, если наводить многократное увеличение.

– Значит, фотограф не просто стоял на противоположной стороне улицы и снимал городские пейзажи, – предположил Пуло.

– Конечно! Он следил за Крамером или за этой девушкой, старался быть невидимым для этой парочки, поэтому находился на почтительном расстоянии от них. Поэтому снимки сделаны с максимально возможным приближением.

– Но мы так не и не ответили на вопрос, во что же он всматривался? Зачем он делал эти фото, ты знаешь? – полюбопытствовал бульдог.

– Элементарно, это шантаж, обыкновенное вымогательство. Тут даже вариантов быть не может, – ответил Тимон. – И этот странный текст, собранный из газетных букв, это доказывает. Осталось только понять, что же делал Крамер у этого дома, и кто его спутница. Мне кажется, что между ними есть какая-то более прочная связь, чем любовная. Чем они так заинтересовали своего преследователя? Это мы и должны выяснить.

Пуло был в восторге от открывавшейся перспективы. Он любил помогать хозяину в расследованиях. Несмотря на свою внешнюю неповоротливость, он очень охотно отправлялся в дальние пешие прогулки и был невероятно выносливым. Он мог часами напролет мерить шагами своих коротких четырех лап мостовые, проселочные дороги, лесные тропинки. Единственным условием, которое было дня него жизненно необходимым, был прохладный воздух. Пуло не переносил жару: вдыхать горячий воздух его приплюснутым носом означало направлять жару прямо к голове. В таком случае, у него кружилась голова, учащалось сердцебиение, и двигаться дальше он был уже не в состоянии. К счастью, с ним это почти никогда не случалось, потому что они с Тимоном жили на побережье Северного моря, где температура летом не поднималась выше двадцати-двадцати двух градусов. Сейчас они направлялись в Рим, и Пуло предвкушал обстоятельную прогулку по улицам древнего города, ведь апрель в Риме еще не самый жаркий месяц, значит, он сможет получить удовольствие, шагая рядом с хозяином.

Они поспешно уехали из Барселоны, никому ничего не сказав. «Мы не знаем, каковы будут результаты нашей поездки, – рассуждал Тимон, – поэтому не будем раньше времени беспокоить наших друзей. Я должен во всем разобраться сам. От этой фотографии идет сильный запах смерти, но поскольку Габриэль Крамер жив и здоров, в меру ловок и громогласен, рискну предположить, что этой женщины нет в живых. Мы с тобой должны выяснить, причастен ли он к этому или нет. Что известно шантажисту, приславшему фотографии и записку с угрозами? Чего он добивается?»

Поскольку Дэн Кэдден улетел в Америку, Тимон ни с кем не счел нужным делиться своими планами. На ресепшн он оставил короткую записку для Крамера, оповещая его, что ему необходимо вернуться домой, в Англию. «Буду в Барселоне через пару дней», – в заключение письма сообщил он. После сцены с конвертом в студии они больше не виделись. Фил Трентер, как и обещал, поднялся в номер экстрасенса, еще раз извинился за поведение друга, но больше ничего не сказал и не спросил.

– Должен признаться, – сказал тогда Пуло, – я надеялся, что он придет, чтобы поговорить об этом странном послании.

– Что делает эту ситуацию еще более непонятной, – закончил его фразу Тимон. – Судя по всему, у них нет вопросов, они разобрались, что это все означает.

– А мы пока нет, к сожалению, – вздохнул бульдог.

– Думаю, в Риме мы найдем ниточку, которая поможет размотать весь клубок, – подбодрил его хозяин.

И вот они шагали по улицам итальянской столицы в надежде подтвердить или опровергнуть подозрения Тимона. Неужели Габриэль Крамер замешан в преступлении? В убийстве?

– Что же, нам придется проверять дом сто сорок три на каждой улице? – ужаснулся пес. – На это нам двух дней не хватит.

– Успокойся, дружище, не все римские улицы такие длинные, и потом, у меня есть уже несколько адресов, которые мы проверим в первую очередь. По крайней мере, на снимках со спутника они выглядят похожими на нужный нам дом.

– Может быть, сначала съедим по кусочку пиццы, а? Для поддержания сил? – произнес пес с самым беспечным видом.

– Нет, Пуло, мы еще в самом начале пути. Кто знает, сколько нам еще придется бродить по городу? Я тебя знаю, после еды ты захочешь вздремнуть, а на это у нас просто нет времени.

– Но я никогда не пробовал настоящую итальянскую пиццу, – пожаловался бульдог.

– У тебя есть шанс ее не попробовать, если будешь продолжать в том же духе.

Уловив тревожный и суровый настрой хозяина, Пуло осекся и продолжал молча перебирать лапами, стараясь поспевать за широкими шагами Тимона. Они терпеливо обходили адрес за адресом из отмеченных на карте.

– Мне кажется, что такого дома вообще нет, – изрядно устав, бульдог стал пессимистичнее.

Они присели отдохнуть в малюсеньком сквере неподалеку от очередного пункта их путешествия.

– А что если дом снесли? Перестроили? – предположил Пуло. – Ты можешь проверить, как давно сделана эта фотография?

Тимон достал снимок.

– Ты прав! – воскликнул он. – Этот снимок сделан три-четыре года назад. Интересно, что же здесь было три-четыре года назад?

– Здесь был старый дом. Прямо здесь, около этих скамеек. Сейчас здесь устроили клумбу и поставили светофор, – сообщил незнакомый старческий голос.

Они огляделись. На скамейке напротив них сидела пожилая женщина и с улыбкой смотрела на них:

– Извините, но я услышала Ваш вопрос. Вы просто хотели знать, что здесь было несколько лет назад, вот я и рассказываю, – пояснила она. – Я родилась здесь, всю жизнь прожила, даже вот на старости лет была консьержкой в этом самом доме, который снесли.

– В доме сто сорок три? – уточнил Тимон, не веря своей удаче.

– Да, именно в нем, – утвердительно кивнула их новая знакомая.

– Тогда нам очень повезло, что мы встретили Вас, – обрадовался экстрасенс. – Я ищу одну свою знакомую. Сейчас я покажу Вам ее фотографию, может быть, Вы ее вспомните.

Он достал из кармана заветную карточку и подошел к женщине:

– Вот, взгляните.

– Это Селеста Санчес, – горестно вздохнула их собеседница.

Пуло и Тимон переглянулись. Им обоим была удивительна такая перемена настроения пожилой женщины. Или наоборот, все закономерно, потому что их догадки оказались верными?

– Да-да. Это Селеста, – поспешил подтвердить Тимон. – Давно с ней не виделся…

Он многозначительно оборвал предложение, чтобы не выдать то, что сейчас впервые услышал имя якобы знакомой девушки.

– Бедная Селеста, – женщина словно погрузилась в воспоминания, не слишком радостные.

– Она в порядке? – осторожно поинтересовался молодой человек.

– Если можно быть в порядке после того, что ей пришлось пережить. Боюсь, что она уже никогда не будет прежней.

Тимон посмотрел на бульдога. Тот нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая продолжения рассказа, но женщина, которая показалась им словоохотливой, снова умолкла.

– Дом снесли, – начал экстрасенс, – и Селесте пришлось переехать. Вы знаете ее новый адрес?

Старушка покачала головой.

– Бедная девочка! Она не могла оставаться в этом городе одна, сразу после похорон она и уехала, и я не знаю куда.

– После похорон? – переспросил Тимон.

– Да, ведь ее брат Джеймс погиб буквально в нескольких метрах от дома. Его сбил автобус, выезжавший из-за угла. Здесь был очень опасный поворот, поэтому сейчас дорогу расширили и поставили светофор, чтобы подобное не повторялось.

– Это был несчастный случай? – уточнил ясновидящий.

– Да, так объявили полицейские. Джеймс и его школьный приятель Адриан возвращались после занятий, спокойно о чем-то разговаривали, и случайно бедный мальчик оказался под колесами автобуса.

– Какая ужасная история! – покачал головой Тимон. – А как же это произошло? Неужели не было свидетелей? Не могу себе представить, как мальчик может шагнуть на проезжую часть!

– Полиция долго искала очевидцев, потом откликнулся какой-то человек, случайный прохожий. Он сказал, что видел, как мальчики шли и рассматривали снимки, сделанные одним из них. Оба были увлечены и не обратили внимания, как Джеймс сошел с тротуара, а водитель автобуса, выехавший из-за угла, не успел затормозить.

– Да, очень странная история, – произнес экстрасенс.

– Полиция не особо вникала, – продолжала женщина, – Селесте сообщили, что это был несчастный случай. Водитель автобуса был трезвым и не нарушал скоростного режима, свидетель утверждал, что мальчики мирно беседовали, и то, что Джеймс оказался на дороге, было чистой случайностью. Бедняжка похоронила брата и была сама не своя: ведь у нее не осталось ни одной родной души на белом свете. Их родители давно умерли, и они с Джеймсом были очень привязаны друг к другу, так заботились друг о друге, всегда были вместе.

– Жаль Селесту, – вздохнул Тимон, – как жестоко с ней обошлась судьба! И где же она теперь? Наверное, уехала со своим кавалером?

Он кивнул на снимок, который все еще держал в руке.

– Нет, она уехала одна, потому что этот человек несколько раз приходил уже после ее отъезда, расспрашивал о ней.

– Вы знаете этого мужчину? – спросил экстрасенс.

– Это друг Селесты, тоже художник. Он часто заходил к ней, приносил картины, уносил картины, в это я не вникала.

– Как Вы думаете, у них был роман?

– Может быть, но они это тщательно скрывали. Особенно от Джеймса. Этот мужчина всегда приходил, когда мальчика не было дома. Днем, когда он был в школе, или в выходные, когда тот ходил с друзьями в кино. Но я думаю, что у них были чисто деловые отношения. Он никогда не приносил ей цветов. Обычно девушкам приносят цветы, а этот мужчина приходил и уходил, всегда чем-то озабоченный. Хотя, кто их теперь разберет? В наше время все было по-другому.

Тимон грустно улыбнулся.

– Это просто чудо, что мы с Вами встретились, – сказал он. – Если бы не Вы, я бы так и продолжал искать Селесту.

– А Вы тоже художник? – поинтересовалась пожилая женщина. – Вы учились вместе с Селестой?

– Нет, мы познакомились на одной выставке в Испании. Это было несколько лет тому назад.

– А откуда у Вас эта фотография?

Ясновидящий замялся.

– Я даже не помню. Разумеется, Селеста дала мне ее. Впрочем, какое это сейчас имеет значение? Спасибо большое за рассказ, нам пора, – он поднялся и посмотрел на Пуло. Тот потянулся и был готов продолжать путешествие.

Они в полном молчании быстро удалялись от оставшейся на скамейке старушки.

– Ну, теперь можно подкрепиться, – сказал Тимон, когда они повернули на соседнюю улицу. – Давай перекусим, а потом вернемся на это место. Мне кажется, я смогу восстановить события. Чего-то очень существенного не хватает в рассказе нашей милой бабушки.

– Да уж, бабушка – что надо, – проворчал Пуло. – Я думал, что она нас в чем-то подозревает. Особенно когда она стала расспрашивать про фотографию.

– В какой-то момент и мне стало не по себе, – согласился молодой человек. – Вот и пиццерия, видишь?

Бульдог облизнулся, почувствовав аромат свежей выпечки. Они сели за столик и стали уплетать пиццу с дополнительной порцией ветчины и сыра.

– Ты доволен? – спросил Тимон, взглянув, как быстро Пуло расправился со своей порцией. Вместо ответа тот сыто вздохнул и растянулся в тени стола. – Вижу, у тебя все в порядке. А мне кусок в горло не лезет. Давай еще раз прокрутим весь рассказ. В полицейском рапорте о происшествии сказано, что мальчики увлеченно беседовали и рассматривали снимки. Именно так об этом рассказал очевидец. Дружище, нам срочно надо вернуться на это место, вставай, прошу тебя.

Пуло нехотя поднялся и поспешил за хозяином. В конце концов, они здесь, чтобы расследовать дело, а не только есть пиццу. Хотя последнее для Пуло было одной из важных составляющих поездки в Италию.

Вновь оказавшись на перекрестке с круговым движением, Тимон достал фотографию и сосредоточился.

– Что здесь было на самом деле? Тротуар и ограды, безмолвные свидетели, расскажите мне, как все случилось, – он закрыл глаза и замер. Бульдог старался не дышать, потому что его напряженное сопение могло помешать экстрасенсу. Так они простояли несколько минут, потом Тимон сел прямо на тротуар, рядом со своей собакой.

– Кто-то умышленно, исказил информацию, скрыл подробности происшествия. Этот свидетель, на показаниях которого основаны выводы полиции, – наконец проговорил он.

– Зачем ему это было нужно? – взглядом спросил Пуло.

– В обмен на молчание. Дело в том, что Джеймс выбежал на проезжую часть не случайно. Его друг…

– Адриан, – подсказал пес.

– Да, Адриан, – продолжал ясновидящий, – бросил камеру на дорогу, и мальчик ринулся за ней. Мы знаем, что на тех снимках была его сестра и Габриэль Крамер, поэтому он хотел спасти их. Только вот вопрос, что же увидел наблюдательный Адриан, шпионя за Селестой и Крамером сквозь объектив камеры? Безусловно, фотограф заснял что-то, что свидетель хотел похоронить любой ценой.

– Даже ценой лжесвидетельства? – не поверил Пуло.

– Выходит, что так. Камера, снимки и Джеймс погибли. Осталось два человека, оба из которых знали, что на снимках: Адриан и неизвестный нам свидетель. Скорее всего, это Габриэль Крамер, который своими показаниями выгородил мальчишку, тем самым заплатив ему за молчание, как говорится, qui pro quo, услуга за услугу.

– Выходит, Крамер причастен к гибели брата этой девушки, Селесты Санчес? – уточнил бульдог. – Что-то не похоже. Когда он увидел эти снимки, выпавшие из конверта, ни один мускул не дрогнул на его лице, я был рядом и следил за ним. Либо у него железные нервы…

– Либо тот, кто дал показания, не сам Крамер, а некто, так ему преданный, что готов пойти на преступление, – закончил Тимон. – Думаю, теперь ясно, нам с тобой обоим ясно, кто же выступил в роли свидетеля. Нам надо немедленно вернуться в Барселону и сообщить обо всем полиции, потому что жизнь Адриана, осмелившегося нарушить многолетнее молчание, теперь в опасности. Кто знает, на что может пойти человек, спасая жизнь близкого друга. Когда Адриан принес конверт в отель, сам того не осознавая, он поджег бикфордов шнур. Наверное, он нуждается в деньгах и решил, что сейчас самое время пустить эти фотографии в ход.

– А Селеста? Мы будем ее искать? Она же имеет право знать, что на самом деле случилось с ее братом.

– Я не вижу ее, не знаю, где ее найти, – печально вздохнул Тимон. – Остается надеяться, что Крамер выведет нас на нее.