Шекспировские реминисценции в пьесах Чехова давно привлекают внимание исследователей. Но пока оно сосредоточивается в основном на «гамлетовском вопросе» – исследуются проявления «русского гамлетизма» в характерах чеховских героев. Нас занимает проблема более общая – воздействие шекспировского «фермента» на природу чеховского комизма, присутствие шекспировского начала во внутреннем строе комедии.

Наиболее благоприятный материал для сопоставления дает в этом плане «Чайка» и одна из самых популярных на русской сцене комедий Шекспира «Сон в летнюю ночь».

Суть взаимоотношений персонажей «Чайки», как и вырастающий из нее тип сюжетики, определяется психологическим казусом, который естественнее всего назвать «любовью невпопад». Тот же тип любовных «несовпадений» лежит в основе действия в шекспировской пьесе. Правда, в «Сне» несовпадения эти являют собой результат игры фантастических существ, в «Чайке» же драматургическая ткань подчеркнуто реалистична. Но и в чеховском мире любовное тяготение выступает как сила, в корне не подвластная сознанию, иррационально-неодолимая, близкая природной стихии («о колдовское озеро»).

Внутренний строй обеих пьес отмечен особого рода драматургической необычностью – «пунктирностью». У Шекспира она обусловлена капризно-прихотливым проявлением чувств, естественным в мире эльфов, у Чехова – принципиальной замкнутостью духовной жизни его героев. Сплетение разнокачественных начал вполне наглядно демонстрирует общая для обоих произведений конструкция пьесы в пьесе. При этом эмоционально-содержательное наполнение приема полярно. Вставной спектакль у Шекспира – демонстрация бескультурья, претендующего на причастность к высшим сферам искусства. В «Чайке», напротив, постановка Треплева – плод подлинной духовной изощренности. Но само присутствие вставных спектаклей сообщает обоим произведениям тональность внутреннего соприкосновения полярных эмоциональных начал. Причем у Чехова мир тяжеловесной пошлости воплощает не только непосредственная реакция на пьесу зрителей, но и рассыпанные по всему полю комедии рассуждения о театре Шамреева.

Шекспировский элемент в «Чайке» оказывается, таким образом, своего рода «бродилом», способствующим возникновению своеобразнейшей стихии чеховского комизма.