Колючая галька ударила в щеку. Больно, благодаря этому я понял, что спасся. Доплыл.

Подниматься не было сил. Плевать на идущий с моря холод и мокрую одежду. Встать я не мог. Перед глазами виднелись расплывчатые огни, башня с флагом Инквизиции на крыше.

Нужно спасти Анесс! Во что бы то не стало. Проклятие! Она осталась там.

В голове все перемешалось. Выуживать воспоминания приходилось по одному. Я попытался встать, но нога скользнула, и я сильно ударился челюстью о каменистый берег. Встать! Во что бы то ни было надо встать и искать тех, кто сможет помочь.

Но тело не слушалось. И я пополз вперед. Прямо к башне.

Анесс! Ну почему ты не прыгнула со мной? Мы бы доплыли вместе…

Почему ты меня не любишь? Безымянный Бог, почему ты на первом курсе смотрела на этого идиота Сигизмунда, который переспал с половиной девушек академии, а не на меня? Может, я не самый умелый и самый красивый, но…

Зараза! Ты даже моего настоящего имени не знаешь. Может, стоило сказать, что я не Ник, а Налькар. Что наполовину этруссианец, и что нам магия всегда давалась сложнее, чем остальным.

Что я не хотел быть магом. Но увидел тебя на ярмарке, и на следующий день пошел в академию, представился вымышленным именем и сказал, что хочу вступить…

Я заметил, что обращаюсь к ней как к богине. В каком-то смысле она для меня ей и была.

Послышались шаги, голоса, в глаза ударил яркий свет.

— Маг? — над ухом прозвучал мужской голос.

— Да, но чистый, — ответил женский.

— Откуда он тут взялся?

— Наверное, устроился на корабль, поссорился с капитаном и оказался за бортом. Давай его к шефу, она решит, что с ним делать.

Меня схватили под руки, потащили к башне. Говорить я не мог, только стонал. Но был рад, что меня заметили инквизиторы и ведут к своему главному. Я чувствовал, что меня ведут по ступенькам вверх, старался поднимать ноги, помогая своим сопровождающим, но ничего не видел. Может, тут было темно, а может, ослеп.

Потом ощутил на себе струю горячей воды. Когда зрение вернулось, увидел, что я одет, лежу на кровати. На мне серая рубаха и брюки. Наряд похожий на тюремный. На миг я испугался, что инквизиторы ошиблись и посадили меня под замок. Но комната, в которой я находился, не походила на камеру. Скорее уж на больницу.

Несколько выставленных в ряд металлических кроватей, рядом с каждой из них — по маленькому шкафчику, начищенный до блеска пол и большое окно, слегка прикрытое темно-зелёными шторами. В комнате никого, кроме меня, не было. Я поднялся, подошел к окну, к счастью, не обнаружив на нем решеток.

Отсюда виднелся каменный пляж, и море, раз за разом бьющееся волнами о скалы. Из-за горизонта медленно выплывало солнце, оставляя на морской синеве красный румянец. Значит, я провалялся тут не так и долго. Нужно кого-то найти и рассказать об Анесс.

Я направился к большой деревянной двери, но та открылась раньше, чем мои руки успели к ней прикоснуться.

С порога на меня смотрела женщина. Высокая, крупная, но не толстая. На её строгом лице не было ни грамма косметики. На её правой щеке виднелся давний след от ожога. Темные волосы она завязала в пучок, от чего её лоб казался слишком уж высоким. Темно-зелёный форменный китель Инквизиции и белоснежные брюки лежали на ней будто бы она в них родилась. А белая портупея с позолоченной рукоятью сабли и несколько медалей на груди дополняли образ.

Надеюсь, она меня выслушает.

— Энельсидра Верхил, — представилась она, протянув мне руку для рукопожатия. — Можно просто Сидра.

Безымянный Бог! Верхил… Это же второй человек в Инквизиции! Всегда думал, что Э. Верхил, упоминавшийся в массе статей — мужчина.

— Анесс, моя сокурсница…

— Тебя как зовут? — прервала она.

— Ник… То есть Налькар. Я…

— Потом расскажешь что произошло, — она кивнула и шагом военного вошла в комнату. Какое-то время она смотрела в окно, будто высматривала там что-то. Затем резко, будто по команде, повернулась ко мне.

— У нас нет времени! — позабыв с кем говорю, воспрепятствовал я.

— Как раз времени у нас полно. Целая вечность, — холодно ответила она. — Ты и так тут провалялся больше недели. Ничего не помнишь? Ты иногда просыпался, ел, пил, снова отключался. Тебя укусил морской верблюд. Повезло, что молодая особь — смертельной дозы яда тебе не досталось.

Я смотрел на неё и не мог поверить. Больше недели? То есть теперь Анесс неизвестно где, и проще найти иглу в стоге сена, чем её? Меня вмиг захлестнуло отчаянье. Пальцы сжались в кулаки.

— Но здесь время идет иначе, — продолжила она. — На этом острове раньше работала группа магов. Они смогли замедлять время в определенных местах. А потом, когда вышел эдикт о чистоте магов, колдунов истребили. Но почему нам не пользоваться их наработками? За ту неделю, что ты здесь пролежал, — она подошла к окну и указала вдаль, — там не прошло и минуты.

— То есть мы еще успеваем спасти её? — я с надеждой всмотрелся в ясные серые глаза инквизиторши.

Она была по-своему красивой. Правильной. Идеальные, ровные черты лица, которые не изуродовал даже шрам, правильная осанка, четкий, ровный голос, пропитанный силой и решительностью. Не стань она инквизиторшей — могла бы работать певицей или актрисой.

— Мы? Мы никого не спасаем, — ответила она. — Это вне юрисдикции нашей организации. А вот ты успеешь сделать все, что тебе нужно.

— Как? — поинтересовался я.

— Есть одна, — Верхил секунду помолчала, — программа. Видишь ли, маги постоянно совершенствуются, изобретают что-то новое, обретают новое навыки. Мы же пользуемся тем, что придумали сотни лет назад. Если мы ничего не изменим, рано или поздно даже небольшая группа колдунов Тени или некромантов сможет стереть этот остров с лица планеты. Наши ученые построили машину, способную создать идеального инквизитора. Проблема в том, что для этого нужен подопытный. Маг, который добровольно захочет отречься от магии и пройти путь до конца. Согласие испытуемого и его желание закончить программу — обязательное условие. Иначе машина не срабатывает.

— То есть вы хотите, чтобы я…

Инквизиторша мягко кивнула.

— Мы уже проводили эксперименты. Но у подопытных не было цели, чтобы завершить программу. А у тебя она есть.

Разве это вообще возможно? Впервые слышу о подобном. Нельзя отречься от магии. Просто невозможно.

Какое-то время я был в смятении. Смотрел в пол и думал, как мне поступить.

— Можешь подумать. У тебя есть время, — сказала Верхил, смотря на меня.

— Я согласен, — ответил я.

Я спасу Анесс. Чего бы то не стоило, вырву её из рук пиратов. Даже если на это у меня пойдет вечность.

— Хорошо, — кивнула инквизиторша. — Завтра утром приступаем.

Она усмехнулась мне, будто бы говорила «все будет хорошо». Я прекрасно понимал, что хорошо не будет. Будет больно, мерзко, трудно. Иначе бы нашлось множество добровольцев. Но я выдержу все. Любые испытания, лишь бы спасти свою любовь.

* * *

За мной пришли утром. Еще даже рассвет не наступил. Двое мужчин с угрюмыми лицами повели меня по лестнице вниз, потом по узким серым коридорам. Кажется, мы были в подвале под башней. За одной из дверей нас ждала Верхил и невысокий человечек лет пятидесяти. Он контрастировал с инквизиторшей как небо с землей. Растрепанный, с заросшим лицом, сбитыми волосами, в грязном лабораторном халате.

А еще тут была машина. Странная машина. никогда доселе я не видал ничего подобного. Железный агрегат занимал всю стену. На нем виднелись рычажки, кнопки, масса трубочек, перекачивающих субстанцию болотного цвета. Все эти трубочки вели к двухметровому стеклянному ящику. Тут пахло химическими реактивами и гарью. Что-то трещало, гудело, стрекотало. Звук был отвратительным, режущим по ушам.

— Раздевайся, — не поворачиваясь ко мне сказал неухоженный человечек. — Чего стоишь? Раздевайся!

Я немного стеснялся стоящей здесь Верхил, но она мягко кивнула, я снял рубашку, затем брюки, оставшись в одних трусах.

— Исподнее тоже, — все так же не поворачиваясь, будто смотря на меня затылком, сказал человечек. Он все время возился с машиной: вставлял в неё какие-то пузырьки, дергал за рычаги, смотрел на показатели круглых счетчиков.

Что?

Я повернулся, посмотрел на Верхил. Та вертела в руках длинную тонкую сигарету. Ткнула её в рот, закурила и, выпустив облако дыма, посмотрела на меня.

— Не стесняйся. Я не женщина. Я инквизитор, — холодно произнесла она.

Что же, хоть кто-то оценит мои прелести. Я снял трусы, покосился на инквизиторшу, но та даже не взглянула в мою сторону. Пялилась в машину.

Человечек в грязном халате окинул меня взглядом, кивнул, открыл крышку ящика.

— Пулевые ранения были? — спросил он.

— Нет, а что?

— Если в тебе остался кусок металла — умрешь через пять минут. Мучительно. Полезай сюда.

Верхил повернулась ко мне, затянулась, выпустила дым в потолок и кивнула.

Ну, за тебя, Анесс.

Я сделал шаг внутрь, дверца за мной закрылась и наступила полнейшая, гробовая тишина. Не слышались звуки работы машины, шаги ютящегося рядом с ней человечка, даже мое собственное дыхание. Вообще ничего. Хлопнул в ладоши, щелкнул пальцами — ни звука. Может, я оглох?

Неухоженный человечек о чем-то говорил с Верхил. Он активно жестикулировал, показывал в один из датчиков. Инквизиторша молча слушала, потом сказала короткую фразу, кивнула, и человечек потянул за какой-то рычаг.

Затрещало так, что я чуть было не оглох. А спустя секунду посмотрел на свое тело и увидел как по нему вьются молнии. Стало больно. Ужасно больно. Я кричал. По щекам стекали слезы. Каждая мышца, каждая клеточка тела будто бы желала порваться на части.

Меня рвало, глаза лезли на лоб, все тело охватывали судороги. Вены взжудись и казалось, что они вот-вот лопнут. Кости хрустели, будто крошились в пыль. Но я держался. Не смотря ни на что, держался. Я должен спасти Анесс. Чего бы мне это не стоило, должен.

Кровь текла из моих ушей, рта, даже глаз. Кожа пекла так, будто под ней завелась муравьиная стая. Один из зубов вылетел и упал на дно прозрачной коробки. Я бился о стены ящика, падал, вставал, снова бился, но боль только нарастала.

Не знаю, сколько это продолжалось. Пять минут или несколько дней. Время потеряло для меня значение. Была только ужасная пульсирующая боль.

Иногда я забывал кто я такой и где нахожусь. Терял осознание мира. Словно бешеный зверь колотился в своей клетке с прозрачными стенами, но те казались нерушимыми.

Лишь воспоминание о моей Анесс приглушало боль. Я должен её спасти. Не смотря ни на что!

* * *

Дни проходили одинаково.

Я просыпался и меня сразу же вели в стеклянный ящик, где мучили до беспамятства, а потом я снова просыпался. Однажды я посмотрел в зеркало и увидел, что мои волосы и кожа полностью потеряли цвет. Я стал похожим на тех, кто пережил пигментную лихорадку. Но это волновало меня меньше всего.

Магия почти перестала чувствоваться. Изнанка была закрыта для меня навсегда. И я не жалел об этом. Маг с меня все равно был неважный.

В один прекрасный день я начал видеть сны. Странные сны, уж очень реалистичные. В них я узнавал о местах, в которых никогда не бывал, о свойствах запретной магии, дрался, фехтовал, стрелял, управлял кораблем.

А потом дошло — это не сны, а воспоминания. Не мои, а других инквизиторов. Их опыт, фрагменты их жизни. В основном боевые ситуации. противодействие магам и прочее, что может пригодиться. Но было и иначе.

Я видел, как какой-то инквизитор убил собственную жену. Будто бы она использовала магию Тени. Потом доказали, что он ошибся, но ему было плевать. Было плевать и мне. На все, кроме Анесс. Я обязан пройти через это и спасти её.

Однажды меня разбудили не рядовые инквизиторы, а сама мадам Верхил.

— Одевайся и идем, — сказала она.

Мне было плевать почему за мной пришла именно она. Быстро надел брюки и рубаху, обулся, пошел следом за ней.

Как ни странно, она не повела меня в подвал. Мы вышли на улицу. Тут было солнечно. Птички пели, солнце грело, дул легкий ветерок и все такое, но мне было плевать. Я шел за ней будто машина. Понимая, что цель у меня всего одна…

Она привела меня на тренировочную площадку. Тут стояли куклы для отработки ударов, мишени для стрелков, столики с разнообразным оружием от кинжалов до ружей, и пять магов.

Не знаю как, но я сразу понял, что они — чародеи Тени. Двое мужчин, две женщины и одна девушка лет восемнадцати. Наверное. она была красивой. Я не знал. Больше не мог отличать красоту и уродство.

Они боялись. И меня, и мадам Верхил, и этого места. Не знаю как, но я просто нюхом ощущал их страх. Чувствовал как они потеют. Слышал бой их сердца.

— Убьете его и вы свободны, — сказала им инквизиторша.

— Действительно отпустите их? — я посмотрел на неё, не понимая, зачем это все. Может, это и вовсе не я, а чьи-то воспоминания в моей голове.

— Я знаю, что ты победишь.

В этот момент я ощутил магическое воздействие от одного из магов. Кто-то из них на моих глазах превратился в огромного зверя с черной шерстью. Один из мужчин метнул в меня молнию.

Не знаю как, но мне удалось увернуться от выстрела. Думал, это невозможно. Схватил со стола первую попавшуюся саблю и начал рубить.

Они сопротивлялись. Пытались накладывать на меня проклятия, заставляли мое тело чувствовать боль, заставили ослепнуть. Но все это мне было ни по чем. Я видел их без глаз. Чувствовал запахи, слышал звуки и молча рубил, так, если бы передо мной был сухой хворост.

А когда закончил, не почувствовав ничего, просто просил саблю и посмотрел на Верхил. Только тогда заметил, что на её лице появились морщины, а в волосы прокралась седина. Значит, времени прошло достаточно. Я готов спасти свою Анесс.

— Прекрасно! — восхитилась Инквизиторша, стараясь не смотреть на отрубленные части тела. — Еще немного и мы пошлем тебя на первое задание.

— Мне нужно спасти Анесс, — отчеканил я, смотря ей в глаза.

— Об этом поговорим позже, — ответила она.

Тогда я впервые на неё разозлился. По её глазам понял, что она не собирается меня отпускать. Если её дружки могут вживлять мне чужую память, то почему не могут убрать мою? О той, ради которой я согласился на все это.

В тот же день я понял, что нужно уходить.

Ночью выбрался в окно, незамеченным добрался до моря. Заметил пришвартованную там яхту Верхил. Ей можно было управлять в одиночку, вот только стерегли её три человека и бойцовая собака.

Их смерть была быстрой.

Я незаметно подкрался к одному из них, вытащил его саблю и лишил инквизитора головы. Потом оружие полетело во второго. Собака бросилась на меня и я разорвал её голыми руками. Оставшийся успел выстрелить в меня из ружья, но для меня он был слишком медленным. Я с легкостью уклонился от пули, приблизился к нему и сильно ударил кулаком по голове. Убили или только оглушил — не знаю, да и мне было плевать. Забрал у одного из них одежду, собрал оружие и отчалил.

На острове слышали выстрел. Начали сбегаться люди, стрелять, даже погнались за мной на бриге с двумя сотнями человек на борту. Но яхта была быстрой, а ветер попутным. Мне не пришлось убивать их всех.

Днем следующего дня я прибыл в порт. Из воспоминаний, вживленных в мою голову, мне было известно, что если кто может вывести меня на корабль с красными парусами, то его нужно искать здесь.

Зашел в портовую таверну. Заказал пива и закуски. Алкоголь не пьянил, вкус еды не чувствовался. Я вообще ничего не ощущал, кроме желания вытащить свою Анесс из лап пиратов.

Но кого не расспрашивал о проклятом капитане — все хранили молчание. Они знали кто он. Знали где его искать. Я видел это по их лицам, чувствовал вранье в их запахе, замечал изменения в тоне. Но не хотели говорить.

Я допил пиво и взялся за рукоять сабли.

Они расскажут мне все. Даже если мне придется убить их всех до единого.

И тут в таверну вошел человек. Он не был похожим на, собравшееся тут отребье. Аккуратный вид, костюм, усы, никакого оружия. Я узнал его. Он был на том корабле. Фон Малингер или Манлингер. Не важно. Он знал.

Я был готов пойти за ним, но тут он объявил, что ищет проводника в Кардемикану.

А я знал Кардемикану. Знал как свои пять пальцев благодаря чужим воспоминаниям. Знал о ловушке, способной обезвредить бессмертного капитана. Знал обо всех опасностях этого места.

Там я и спасу свою Анесс.

— Я знаю Кардемикану, — поднялся я и посмотрел в глаза этому напыщенному джентльмену.

Тогда же почувствовал, что он не человек. Не знаю как. Может, он странно говорил, странно пахнул или еще что-то. Может, это существо и способно было дать мне отпор, но не в Кардемикане.

— Как зовут? — спросил он.

— Налькар, — ответил я.

Ему что-то во мне не понравилось. Может. он тоже почувствовал, что я не тот, кем кажусь. Но все же, всмотревшись мне в глаза, сказал:

— Корабль в порту. Отправляемся вечером.