Прикасаюсь к зеркалу, и мне становится холодно, будто внезапно наступила морозная зима. Тело дрожит, кожа становится гусиной, зубы щелкают. С каждым движением становится холоднее. Рука в зеркале коченеет.
Чувствую прикосновение. Чевинфорд?
Он берет меня за руку, тянет к себе и картина перед глазами внезапно меняется. Теперь понимаю, почему здесь так холодно. Вокруг — огромная заснеженная равнина Слева расположился исполинский горный хребет, справа еловый лес, а прямо передо мной — каменный выступ, похожий на алтарь. Над ним стоит статуя какого-то человека. Всматриваюсь и вижу, что это Безымянный Бог. Именно таким его изображают до того, как он отказался от тела и имени. Высокий, худощавый мужчина аристократичного вида с аккуратной бородой.
Снег беззвучно падает на голову, мороз иглами прокалывает щеки, от холодрыги кружится голова.
Чевинфорд набрасывает мне на плечи свой сюртук, я кутаюсь в него, но теплее не становится.
— Где мы? — дрожащим голосом спрашиваю я.
— Понятия не имею, — отвечает проклятый капитан.
Он прижимает меня к себе, немного согревает. Вместе мы подходим к тому, что я приняла за алтарь. Вблизи понимаю, что это могила, при чем очень старая. Передо мной массивное каменное надгробие, на котором виднеются затертые руны. Почему-то снег, попадая на него, сразу же тает. Кладу на него руку и чувствую тепло. Будто бы изнутри камень что-то согревает.
На надгробии нет ни имени, ни фамилии.
Я бы сказала, что это могила Безымянного Бога, если бы не знала, что его человеческое тело рассыпалось в прах при вознесении.
Может, это место поклонения ему?
Но где оно находится? Мы в горах Сайхерии? Или где-то в северных землях?
Взбираюсь на надгробие. Это хоть и кощунство, зато так теплее. Пытаюсь рассмотреть руны. Похожие на древневосточные. Но даже если это они, то чтоб разобрать смысл, понадобится специалист.
— Зачем сюда мог приходить Архиепископ? Что за шкатулку он принес сюда? — спрашивает Чевинфорд.
Ему и самому холодно, но виду он не подает.
— Пока не знаю, — отвечаю я и проваливаюсь в Изнанку.
Снежинки замедляются, почти останавливается. Ветер перестает свистеть в ушах. Облака замирают, а среди них появляется спиральная радуга. Странно, но мир вокруг почти не изменился, только время будто встало. На мгновенье начинаю сомневаться, что это изнанка. Все то же надгробие, та же статуя, те же величественные горные хребты и заснеженные ели.
Всматриваюсь во все вокруг, но не вижу ни единого намека на то, чье это надгробие и кто его построил. Все впустую. Может, Архиепископ и умеет читать подобные руны, знает, что за ритуалы здесь могли проводить, но я-то нет.
Собираюсь выйти в реальность, но мой глаз ловит небольшую шкатулку, стоящую у угла надгробия.
Ту самую, которую держал в руках Архиепископ в фонтане.
Приглядываюсь к ней — она сделана из дерева с металлическими вставками, покрыта черным лаком и резьбой. На её крышке тоже есть какие-то непонятные знаки. Но нет ни ручки, ни замочной скважины, ни чего-то другого, что могло бы помочь её открыть.
Прикасаюсь к шкатулке и чувствую расходящееся по телу тепло.
В ней явно есть магия. Но какая — не понимаю. Беру её в руки. Она тяжелая как для такого размера, я едва могу сдвинуть её с места. И, то ли мне кажется, то ли она действительно с каждой секундой все больше накаляется.
Выхожу из Изнанки.
Надеюсь, она пройдет вместе со мной?
Снежинки начинают двигаться все быстрее и быстрее. Их становится больше. В ушах гудит. Я будто падаю сквозь пелену. Пальцы от страха вжимаются в шкатулку.
Спустя миг оказываюсь в объятьях Чевинфорда. Чувствую себя так, будто неделю без сна и еды занималась тяжелой физической работой. Ноги подкашиваются, голова кружится, но проклятый капитан не дает мне упасть.
Смотрю вокруг и не вижу ни гор, ни сугробов, ни таинственного надгробия. Мы стоим посреди овитого зеленью древнего храма. Потертые фрески на стенах, поломанные колоны, дыра в потолке, через которую пробиваются лучи света. Здесь смердит затхлостью и пылью.
— Вот, — показываю Чевинфорду шкатулку.
— Что это? — спрашивает он.
— Не знаю. Было спрятано в Изнанке. Кажется, её принес сюда архиепископ. Как мы вышли?
— Я только моргнул, и был уже здесь. Думал, что потерял тебя, — он прижимает меня к себе, а по моему телу все еще бродит озноб.
Чевинфорд берет шкатулку, смотрит на неё, отпускает меня, пытается открыть, но тщетно. Она будто цельная.
— Пусть Айсен посмотрит, — говорит он и опускает нашу находку в наплечную сумку. — Я видел её у Архиепископа. Но не представляю, для чего она нужна и зачем он принес её сюда.
Чевинфорд кладет руки на мои плечи, но мне этого не хочется. Я делаю шаг назад.
— Давай выбираться отсюда, — говорю ему, в надежде, что мы пойдем обратно тем же путем.
Проклятый капитан молча кивает и направляется туда, откуда мы пришли.
Это место изменилось когда я забрала шкатулку. Теперь здесь слышны звуки птиц и зверей, в ушах шумит легкий ветерок, шелестит листва…
Что же находится в этой шкатулке? И как она открывается? Нужно заклятие или достаточно кодового слова? А может, крышка откроется только для определенных людей? Нужно будет рассмотреть её поближе…
Вот только не хочется ничего такого делать для Чевинфорда. Он оставил человека на верную смерть!
— Может, вернемся за Налькаром? — спрашиваю я, замечая, что Чевинфорд поворачивает к берегу.
— Он убил моих людей, покушался на меня и тебя. Я не хочу, чтобы его нога ступала на мой корабль. На этом разговор закончен. Тем более за ним приплыли его дружки из Инквизиции.
Из-за пальм виднеются белоснежные паруса инквизиторских кораблей, мирно плескавшихся на волнах. Их люди уже искали меня в том порту и лучше бы им на глаза не попадаться.
— Пойдем в обход, — говорит Чевинфорд. — Надеюсь, моим людям хватило ума спрятать корабль, когда инквизиторы показались на горизонте.
— Эй, постойте, — слышу я из-за спины женский голос, поворачиваюсь и вижу ту самую женщину, которую видела в воспоминаниях Налькара. Мадам Верхил, второй человек в Инквизиции, идет к нам, помахивая в воздухе треуголкой.
Она точно такая же, какой Ник её запомнил — будто высеченное из камня лицо, широкие, как для женщины, плечи, аккуратная одежда, военная выправка. Она походит на статую, которой надоело стоять на постаменте, и она решила прогуляться.
— Я тут ищу одного человека. Альбинос. Длинные волосы. Зовут Налькар. Видели такого? — спрашивает она.
Я отрицательно качаю головой. Чевинфорд же кладет руку на рукоять сабли.
— Он, кажется, тебя искал, — продолжает инквизиторша и смотрит на меня исподлобья, а потом медленно переводит взгляд на Чевинфорда. — А ты, кажется, и есть тот, кого называют проклятым капитаном, — продолжает она. — Негоже так людей пугать. Некоторые в море боятся выйти. Корабль с красными парусами, команда призраков…
— Идите своей дорогой, и я вас не трону, — выпаливает Чевинфорд, встретившись с ней взглядом.
Сейчас что-то будет.
Я готовлюсь в любой момент нырнуть в изнанку. Напрягаюсь, как пружина, готовая расправиться в любой момент.
— Знаешь ли. ты ведь представляешь научный интерес, — продолжает мадам Верхил. — Говорят, тебя невозможно убить. сейчас узнаем. Мальчики!
Инквизиторы появляются мгновенно. Из-за деревьев и валунов, из-за кустов. Все в темно-зеленой форме. У каждого в руках оружие. Пистолеты, ружья, сабли, арбалеты — все нацелено в нашу сторону.
У меня внутри передергивает.
Всего инквизиторов — человек десять или больше. И каждый хочет нас убить.
Они со всех сторон. Все с гладко выбритыми лицами, с одинаковыми взглядами и при оружии.
Чевинфорд достает саблю.
— Только попробуйте! — выкрикивает он.
— Предлагаю пойти с нами добровольно, — усмехается мадам Верхил.
Я готова к бою, хоть понимала, что он проигран. Инквизиторы умеют сражаться против магов, а значит, мне точно конец. Мне не страшно. Даже наоборот, хочется продать свою жизнь подороже. Сдаться тем, кто проделал все те ужасы с Налькаром — лучше умереть.
— Эй, не меня ищете, — слышится голос.
Поворачиваюсь, как и все присутствующие, и вижу Налькара.
Он жив!
Альбинос идет к нам, опираясь на длинный шест. Его нога перевязана окровавленной повязкой. Он едва встает на неё. Кажется, что каждый шаг дается ему с неимоверным трудом. Из-за его пояса выглядывает пистолет. Над правым глазом красуется свежая рана.
— Налькар! — вскликивает мадам Верхил, хлопая в ладоши. — Вернулся. Все хорошо. Ты нашел для нас проклятого капитана. Сейчас поплывем…
— Ты воспользовалась мной, — прерывает альбинос. — Моими чувствами. Моим телом.
— Ну что ты, Налькар? — продолжает инквизиторша. — Знаешь, насколько ты ценен? Мы должны действовать вместе!
Гремит выстрел. От резкого звука я на мгновенье закрываю глаза, а когда открываю их, вижу мадам Верхил с окровавленной грудью и дымящийся пистолет Налькара. Инквизиторы переглядываются. Они боятся его. Все смотрят на невысокого, щекастого коллегу, который наверняка только что стал старшим по званию в этой компании.
— Вас не должно быть вообще, — холодно говорит альбинос и, хромая, приближается к нам.
Я смотрю в его глаза. Взгляд зверя, не иначе. От такого мгновенно становится страшно.
— Взять их! — кричит щекастый инквизитор.
Один из них целится в Налькара, но тот, опираясь на здоровую ногу, бьет шестом по ружью, оно вылетает из рук хозяина, выстреливает. Пуля попадает в грудь его коллеги.
Чевинфорд саблей достает еще одного. Магия слаба, но я пытаюсь придать силы им обоим. Вижу, как Налькар даже не двигаясь, с помощью шеста кладет на траву еще двоих. Перекатывается по земле и становится рядом с проклятым капитаном.
— Спиной к спине! — кричит он.
Мы смыкаемся. Я ныряю в Изнанку, и все замедляется. К счастью, инквизиторы сосредоточены на Чевинфорде и Налькаре, а не блокируют меня. Вижу, как альбинос своим шестом бьет одного из них по голове, у второго выбивает из рук саблю и ловит её второй рукой. Проклятый капитан обезглавливает одного, стреляет в другого.
Вижу пулю, летящую прямо в грудь Ника. Воздействую на неё магией, и смертельный кусочек метала улетает в небеса. Отворачиваю от Чевинфорда арбалетный болт, притягиваю хозяина арбалета, и тот напарывается на саблю бездушного.
Миш прыгает на голову одного из противников, лишая того взора и давая возможность своему хозяину поразить его в грудь.
Инквизиторов не пугают смерти товарищей. Упав, они фанатично вскакивают и снова бросаются в бой, тут же получая либо саблей, либо шестом альбиноса.
Кто-то стреляет. Пытаюсь воздействовать на пулю, но Налькар успевает первым. Разрубает её саблей и бросает оружие в грудь стрелка.
Кто-то бросает дымовую гранату. Та взрывается и в глаза попадает едкий дым. Но из Изнанки я все равно вижу инквизиторов. Их души слишком правильные, будто созданные искусственно по единому шаблону. И они, одна за другой, переселяются в Тонкий мир.
Удар, хруст, брызги крови. Шест, обрушивающийся на голову противника. Сабля втыкается в живот. Я предаю сил обоим. Тяну энергию из изнанки, и наполняю ею альбиноса и Чевинфорда.
Последний инквизитор падает на траву и проклятый капитан добивает его своим оружием.
Я возвращаюсь в реальность и закашливаюсь от попавшего в легкие едкого дыма. Падаю на траву.
Чевинфорд мгновенно оказывается рядом.
— С тобой все в порядке?
— Да, киваю я, наблюдая, как на проклятом капитане срастаются несколько порезов.
Налькар тоже выходит, опираясь на свой шест. Он окровавлен, на руке виднеется рваная рана, но его лицо все такое же спокойное. Ни единой эмоции.
— Ты спас нас. Пошли с нами, — предлагает ему Чевинфорд.
— Не могу, — отвечает альбинос. — Там — два корабля Инквизиции. По острову сейчас шастают пять сотен бойцов. Не меньше. Мы не одолеем их всех. Я знаю их тактику, построения, приемы. Знаю этот остров. К тому же они пришли за мной. Я отвлеку их. Уходите.
— Налькар, ты должен спасаться! — выкрикиваю я.
— Они мне кое-что задолжали, — отвечает он. — Мою жизнь. Постараюсь взять долг сполна.
Альбинос делает шаг вперед, смотрит мне в глаза. На мгновенье в его взгляде промелькает тот самый Ник, которого я знала. Слабый маг, не очень симпатичный парень, но все же хороший человек.
— Если я не могу быть с тобой, то хотя бы спасу твою жизнь.
— Ты погибнешь, — говорю я.
— Мне больше незачем жить, — отвечает он и переводит взгляд на Чевинфорда. — Одна просьба. Если уж она выбрала тебя — сделай её счастливой. Завяжи со всем этим, продай корабль, купи домик где-то на юге. Живите долго и счастливо.
Проклятый капитан поднимается, протягивает руку, и Налькар пожимает её.
Они стоят так какое-то время, смотрят друг другу в глаза, будто взаимно извиняются.
— Пойдете как планировали — попадете в засаду, — говорит альбинос. — Идите к берегу, увидите огромный красный цветок. Не пропустите. Оттуда — направо. Они думают, что там полно аномалий, но они активны лишь ночью. Если не напоретесь на хищника — выйдете к берегу рядом с местом, где мы причалили. У лодки будут дежурить два или три инквизитора. Если увидят, как она отчаливает, пустят залп с корабля. Удачи.
Чевинфорд кивает.
Я смотрю на них, а по щеке бежит слеза. Они убьют Налькара. С пятью сотнями человек ему никак не справится.
Становится тяжело дышать. Будто бы тяжелый камень лег на грудь. Слышу вдали крики, вижу на холме инквизиторов. Человек двадцать.
— Уходите, — говорит Налькар.
— Спасибо, — отвечает ему Чевинфорд, берет меня за руку и ведет в сторону пляжа.
Я смотрю назад. На альбиноса. Он стоит нерушимо, как скала. В одной руке у него шест, в другой сабля. Разодранная одежда развевается на его высокой, жилистой фигуре. Длинные волосы задают пляс под порывами ветра.
— За мной пришли? Вот он, я! — кричит он.
Слышится выстрел, чей-то крик, а потом мы скрываемся среди деревьев.
Все вокруг мелькает как на бешеной карусели — листья, трава, насекомое с птичьими крыльями, бродячий на своих корнях дуб. Камыши больно бьют по лодыжкам. Кажется, что не хватает воздуха.
Издали слышатся звуки боя: крики, выстрелы, звон сабель. В просветах между кронами деревьев виднеются инквизиторские корабли. Один из них медленно разворачивается. С него к берегу плывут еще три шлюпки.
Чувствую, как подкашиваются ноги. Чевинфорд это понимает, потому берет меня на руки.
Смотрю в кусты и вижу, как оттуда на меня смотрит то ли морда, то ли лицо. Разобрать трудно. Вроде и человек, но глаза похожи на звериные, а во рту виднеются острые клыки.
Существо выпрыгивает из своего укрытия, пытается преградить нам дорогу, но тут же Чевинфорт разрубает его своей саблей.
Что это было? Зверь? Или мутировавший от пребывания здесь человек?
Земля начинает трястись. Вижу, как по земле идут трещины. Чевинфорд перепрыгивает одну из таких, как можно быстрее пробирается через заросли. Грохот все нарастает. От него кажется, что в голове стучат тысячи барабанов. Прибытие инквизиторов ускорило вылупление.
Мы выходим на пляж, где песок подпрыгивает от колебаний почвы. Валятся и ломаются деревья, животные от испуга бросаются в воду. Сидящий на плече капитана Миш испуганно смотрит по сторонам.
Чуть дальше — наша лодка и шлюпка инквизиции.
Инквизиторы рядом с ней обеспокоены внезапным землетрясением. Всего их трое — пара мужчин и женщина, хоть их лодка рассчитана на десяток человек как минимум. Позабыв про товарищей, они бросаются в шлюпку и отплывают.
Воевать, похоже, не придется.
Посматриваю назад — вдруг Налькар смог уйти? Но его нет.
Чевинфорд отпускает меня, толкает шлюбку в воду, садится за весла.
— Забирайся быстрее! — кричит он мне.
Хоть секунду. Вдруг Ник спасся…
Разумом понимаю, что вряд ли. Захожу в воду, перебираюсь через борт шлюпки. Чевинфорд налегает на весла.
Кажется, с кораблей Инквизиции нас заметили. Тот, что поменьше, разворачивается в нашу сторону.
— Где корабль? — спрашиваю я, чувствуя, как дрожит мой голос.
На что Чевинфорд громко свистит. и неподалеку от берега начинает сгущаться воздух. Из ниоткуда появляется облако клубящегося серого тумана, спустя секунду из него выплывает носовая фигура «Вендетты». Корабль в мгновенье расправляет красные паруса и движется к нам.
— Веревку! — орет проклятый капитан.
Прямо на ходу кто-то бросает нам трос. Чевинфорд привязывает его к лодке, а я оборачиваюсь к острову, наблюдая то, кто мало кто видел из ныне живущих, а может, и вовсе никто. Рождение гигаморфа.