Похожей на принцессу я не стала, но кое-что в комнате нашлось.

Длинное зеленое платье из шелка, немного косметики и черный парик. Надеть его быстрее, чем заниматься своими растрепанными волосами. К тому же так меня не сразу узнают, ведь тут могут быть те, кто учились со мной в академии.

Смотрю в зеркало, и вижу, что больше не похожа на бездомную. Вполне себе симпатично, разве что платье чуть великовато. А так — симпатичный, не слишком открытый, но и не излишне целомудренный наряд с эффектом переливания цвета, аккуратное лицо, выглядывающее из-под угольно-черной челки, и черные туфли на каблуке, к счастью, оказавшиеся моего размера.

Только бы проживающая тут мадам не узнала на мне её вещи. К сожалению, ни одного её портрета здесь нет и я не представляю кого лучше обходить стороной.

Свои тряпки я забросила под кровать. Надеюсь, если хозяйка внезапно вернется, не сразу заметит пропажу.

Стуча каблуками, выхожу в коридор, и вижу Чевинфорда и фон Манлингера. Тоже преобразившихся. Первому форма идет, сидит как влитая, разве что сидящий на руках Миш не вписывается в антураж. А вот неатлетические формы ученого видны сразу. Китель на нем висит как на вешалке, а брюки ему пришлось слегка подвернуть.

— Лучше вам близко к кому-либо не подходить, — говорю я.

— Я останусь здесь. Поброжу немного, пересчитаю стражников, узнаю их маршруты, примечу лучший путь для отхода. Вас проводит Чевинфорд.

Я киваю, беру под руку капитана и мы идем по мрачным коридорам замка. Наверное, со стороны мы хорошо смотримся. Жаль, что этого не вижу.

Какое-то время мы молча блуждаем по лабиринтам-коридорам. Кому вообще пришла в голову такая архитектура и как те, кто здесь живет и работает, её запоминают? Чевинфорд напряжен и явно нервничает. Я, впрочем, тоже.

В итоге я вижу высокую дверь, из-за которой доносится музыка. Рядом со входом лишь один стражник. Он оперся о стену и явно больше хочет оказаться в кровати, чем здесь.

— Дальше я сама, — говорю капитану. — Он узнает, что ты не из них.

— Подожди. Тут стража постоянно меняется. Менялась раньше, — отвечает он. — То курсантов военной академии на практику пришлют, то инквизиторов, то еще кого.

— Что ты задумал?

— Идем, — усмехается Чевинфорд и ведет меня вперед, снимая на ходу фуражку и прикрывает ею Миша.

Сквозь Изнанку вижу, что стражник у входа владеет магией. Для полноценного чародея мало, но военных обучают прикладным заклинаниям, и если что пойдет не так, передать своим сигнал опасности или шарахнуть телекинезом он сможет.

— Эй, — обращается к нему капитан.

Стражник смотрит одним глазом, зевает, становится по стойке «смирно». Совсем молодой парень где-то моего возраста.

— Брось ты эти формальности, — говорит Чевинфорд. — Меня сменить тебя прислали.

— О, так про меня не забыли? Думал, — не пришлют, — усмехается парень. — Ненавижу подобные мероприятия.

— Иди отоспись. Только передай своим, что командир говорил посмотреть, что в северном крыле. Там слышали какой-то стук, наверное, кошка в окно влезла, но лучше проверить.

Стражник кивает, на мгновенье закрывает глаза, посылая телепатический сигнал своим коллегам. Потом кивает и быстро уходит.

— Пусть идут подальше отсюда, — говорит Чевинфорд. — Дальше я идти не могу. Увидят, что не маг. Если что — используй кольцо.

Я молча киваю, шагаю к двери, и тут же Чевинфорд хватает меня за руку, притягивает к себе и целует в губы. Хочется остановить время на этом моменте. Сделать так, чтоб он застыл. Но, к сожалению. он заканчивается.

— Будь осторожна, — говорит Чевинфорд.

— Хорошо, — отвечаю я и открываю дверь.

Зал за ней не просто большой — он огромен. На высоченном потолке красуются исполинские люстры со свисающими блестяшками, вполне способными оказаться настоящими драгоценными камнями. Под ногами начищенный паркет. Впереди на сцене приятную, медленную мелодию играет оркестр. Вокруг кружат пары. Женщины в нарядных платьях с огромным количеством украшений, мужчины в строгих костюмах с эмблемами магических школ на груди. По залу благодаря заклинанию летают подносы с напитками и яствами. Никакой обслуги — здесь только приглашенные. К счастью, никто не обращает на меня внимание. Все увлечены танцами, разговорами и весельем.

Архиепископа замечаю сразу. Он стоит рядом со сценой, облаченный в белоснежный костюм. Рядом с ним высоченный, больше двух метров мужчина и женщина в золотистом платье. С улыбками на лицах они ведут какую-то веселую беседу.

Как же мне его вывести отсюда?

Уходить сам он не собирается. Отходит от своих собеседников, заводит диалог с другими.

— Можно пригласить вас на танец? — спрашивает незнакомый светловолосый мужчина.

На вид ему лет сорок с лишним. Его густые волосы цвета пшеницы завязаны в хвост. Большие зеленые глаза смотрят прямо мне в лицо. Острый нос будто вырезан из дерева. Под узкими губами красуется широкий, волевой подбородок. Одет он в темно-серый костюм без галстука или шейного платка.

Готова поклясться, где-то я его видела.

Неужели он меня узнал?

Ладно. Постараюсь не паниковать раньше времени. Может, просто похож на кого-то. Или же я настолько нервничаю, что готова в каждом видеть врага. К тому же лучше уж танцевать, чем стоять и пялится в Архиепископа. Подозрений меньше.

Я киваю, он берет меня за руку, ведет в центр зала. Мы начинаем медленно кружится в такт музыке. А танцевать-то я совсем разучилась. Пытаюсь вспомнить движения…

Хоть в принципе мне не до этого.

Куда важнее привести Архиепископа к Чевинфорду.

— Вы так смотрите на него, — говорит мой партнер по танцу.

Он танцует хорошо. Куда лучше, чем я.

— На кого? — пытаюсь состроить непонимание я.

— Не притворяйтесь. Знаете на кого. А еще я вас тут не видел раньше. У меня при моей работе хорошая память на лица.

Ну все. Попалась. Наверняка это кто-то из архиепископской охраны или полиции. От этой мысли я начинаю дрожать и сбиваться с ритма.

— Вы из разведки? Верно? — слегка ухмыляется он. — Или из личной службы безопасности Его Величества?

Я молчу. Почему он решил, что я из разведки? Или, тем более, из королевской спецслужбы?

— И не притворяйтесь, что не узнали меня. Впрочем, думаю, мы тут по одному и тому же делу, — усмехается он. — Какая разница кто доберется до правды? Если и вправду замешан какой-то из запрещенных видов магии, он достанется нам.

Нам — кому?

Я всматриваюсь в его лицо и понимаю. Вместе с тем еще более содрогаюсь.

Практики запрещенных видов магии достаются Инквизиции. А танцующего со мной человека я видела в газетах и на портретах. Конечно же, это он, хоть на рисунках его лицо слегка моложе и с небольшой аккуратной бородкой.

Первый инквизитор, Рионелл Кортис Третий собственной персоной.

— Я понимаю нашего короля. Он никогда не доверял Инквизиции, — продолжает он. — И запретил бы нашу деятельность на его землях, если бы не международный пакт о противодействии темным магическим искусствам. Потому он предпочитает своих людей, а не нас. Но по тому же пакту…

— Что вы знаете? — решаю подыграть я.

— Я знаю лишь, что наш Архиепископ что-то практикует, но не знаю что именно, — отвечает Инквизитор. — Возможно, это ошибка. Он — самый сильный чародей из ныне живущих. Но мы не раз направляли официальные прошения объяснить его занятия. Он ни разу не ответил. А месяц назад мы перехватили тайное письмо к нему от некоего «О». Содержимое нам не удалось расшифровать. Но результат магической проверки показал. что «О», возможно, реликт. Или много контактирует с реликтами. Вы знаете, что должно произойти?

— Нет, — отвечаю я. — Но представляете, какой будет скандал, если Инквизиция обвинит Архиепископа в темной магии? Может даже дойти до массовых беспорядков.

— Поэтому я и здесь, — отвечает Кортис. — Собираю информацию. А когда её будет достаточно — подстроим нападение пиратов или инсценируем несчастный случай. Все будут думать, что он погиб, король объявит национальный траур, его святейшество же окажется у нас и благодаря нашим методам расскажет все до конца.

— Но ведь Архиепископ — по сути единственный человек, который одним указом может распустить Инквизицию. Или снять вас с должности. Официально вы подчиняетесь Церкви Безымянного Бога. Как вы можете действовать против него.

Инквизитор усмехается.

— Архиепископ и Церковь — не одно и то же. Мы все приносим клятву. Клятву Безымянному Богу, а не человеку. И если Его Святейшество практикует запрещенную магию — мы обязаны ему помешать. Архиепископа все же выбирает коллегия епископов, а не сам Безымянный Бог. Обычные люди, пусть и сильные маги. А значит, они могут ошибиться.

— Возможно, он не человек, — говорю я. Сама не знаю почему.

— Мы тоже это подозреваем. Но кто тогда? Реликт?

— Не имею понятия.

— Он точно не вампир. Серебра он не боится. Дракона тоже можно исключить. Возможно, оборотень. Всяко, кое-какие законы он уже нарушил. Не так давно отправил корабль прямо в лапы пиратам. Так называемому проклятому капитану. Как приманку, послав вслед за ним боевой корабль. Мы узнали это, опросив выживших с тех кораблей.

У меня внутри что-то переворачивается. Из глубин сознания поднимаются выстрелы пушек, летящие щепки, звон сабель..

— Многие там выжили? — спрашиваю я, чувствуя, как дрожит мой голос.

— Большинство. К счастью, неподалеку от места битвы находится остров, — отвечает Инквизитор.

Я же посматриваю на Архиепископа. Он стоит ко мне затылком, пьет вино из высокого фужера, разговаривает с невысокой женщиной, в которой я узнаю директора одной из академий. Кажется, что даже не смотря на меня, он наблюдает. Фиксирует каждый мой шаг и выжидает момент, чтоб напасть.

Мелодия заканчивается, оркестр начинает играть новую. В этот раз быстрее. Кортис отпускает меня, поднимает бокал с пролетающего мимо подноса.

— Зачем им столько магической энергии, — спрашивает он скорее самого себя, чем меня. — Здесь хватит чтобы с сотню лет обогревать и освещать столицу.

— Тоже об этом думаю, — отвечаю я.

Вытягиваемая из Изнанки энергия пульсирует здесь везде — в стенах, в людях, в их нарядах. Только зачем? Надеюсь, Архиепископ не решил устроить магический взрыв?

— Спасибо за танец. Еще увидимся, — говорит инквизитор и уходит.

Смотрю ему в след. Интересно, знает ли он про то, что случилось с его первой заместительницей? Причастен ли он к превращению Налькара? Наверняка. Вполне симпатичный господин на самом деле — настоящее чудовище, которое убьет любого, если на то по его мнению будут причины.

Снова смотрю на Архиепископа.

Можно попробовать перевернуть один из подносов, летающих по залу, на его белый китель. Тогда он вынужден будет направиться в туалет. Близко подходить к нему страшно, но надеюсь, он меня не узнает. Мы с ним виделись всего-то несколько раз. Точно так же, как и множество студентов академии.

Ладно, попробуем.

Тело дрожит от страха, но сдерживая его, иду вперед. Рядом с Его святейшеством как раз пролетает один из подносов с двумя бокалами. Подхожу, толкаю их телекинезом, и спешу отойти в сторону. Поворачиваю голову, и вижу, что у меня получилось. Бокалы действительно полетели в сторону Архиепископа.

Но не долетели до него.

Оба повисли в воздухе, как будто кто-то остановил время. Капли жидкости остановились в нескольких сантиметрах от Его Святейшества.

Зараза!

Архиепископ поворачивается, берет в руку один бокал, ставит его обратно на поднос. Второй оставляет себе. Я спешу отвернуться, но тут же слышу тихий голос.

Голос того самого милого дедушки, который, как мне когда-то казалось, вот-вот угостит конфету. Теперь он меня по-настоящему пугал. От него волосы вставали дыбом, а кожа неприятно жгла.

— Я вас ждал, — говорит он. — Вы ведь принесли мне кое-что?

— Я? — не оборачиваясь говорю ему. — Извините, Ваше Святейшество. Вы ошиблись…

— Не надо придуриваться, мисс Анесьена. Я знаю, что вы принесли мне шкатулку, как я и хотел. Отведите меня к ней.

У меня внутри холодеет я дрожу. А потом резко поворачиваюсь и смотрю ему в глаза. Они кажутся мне мертвыми. Не выражающими абсолютно ничего.

— Не нужно глупостей, — говорит он. — Вы же, наверное, догадались, зачем я послал вас к Чевинфорду. Одно слово — вы убьете его и принесете мне шкатулку сами. А если отведете меня, может, я вас отпущу.

На мгновенье я чувствую неудержимую ненависть к Чевинфорду. Мне хочется убить его. Уничтожить. Кажется, что вот-вот я потеряю контроль над собой, схвачу нож и побегу к нему. Спустя миг все проходит.

Безымянный Бог!

Как я могла думать о таком?

— Так идем?

— Да, — киваю я и вся дрожу. Если бы секунду назад проклятый капитан был передо мной, уверена, что приложила бы все силы чтоб его уничтожить. Я не могла сопротивляться! Как это происходит? Почему? Что за заклятие? Какой маг мог бы наложить такое?

— Чевинфорд предал меня, — говорит Архиепископ. — Он заслужил казнь.

— Вы убили его жену, — шиплю я.

— Я? — удивляется Архиепископ. — Так он думает? Но я её не убивал, поверьте. Лишь знаю, что она исчезла. И что потом он сошел с ума. Заключил договор с Тенью и поклялся меня убить. Впрочем, тебя это не касается. Забрать шкатулку может не каждый. Добраться до нее простым смертным не по силам. Их не пропустила бы зеркальная завеса. Но Чевинфорду помогала Тень, а тебе — я. Значит, нужно было использовать своего врага. К счастью, ты оказалась под рукой. Девушка, похожая на его жену. В его вкусе. И я отправил тебя к нему. Взять шкатулку, принести мне, и для страховки, если что пойдет не по плану.

— Смертному не по силам? — озлоблено шиплю я. — Кто же вы?

— Идемте лучше заберем шкатулку и покончим с этим, — говорит он.

Моей ненависти нет границ. Не важно кто такой или что такое Архиепископ, но я его ненавижу. Эта сволочь использовала меня в своих целях! Эта сволочь едва не убила меня!

Ненавижу его.

— Осторожнее в своих эмоциях, — говорит он.

Иду за ним, желая, чтоб он исчез. Чтоб его никогда не было. Чтоб Чевинфорд наконец-то уничтожил его.

Проходим сквозь дверь и оказываемся в пустом коридоре. Где капитан? Может, его уволокла стража?

Но тут же сбоку резко открывается дверь. Показывается рука с саблей. Клинок останавливается в сантиметре от шеи Его Святейшества.

— Ну вот и встретились, — говорит Чевинфорд, выходя из комнаты и смотря в лицо Архиепископу. — И что теперь скажешь? Будешь молить о пощаде? Ты не успеешь воспользоваться магией.

В глазах проклятого капитана пылает ненависть. Чувствую, что он едва сдерживает себя, чтоб не сделать выпад.

— Костюм не помни, — отвечает Архиепископ. — Это пондуссийские ткани. Очень тонкая работа. Портной — настоящий мастер. Не хорошо будет, если я впервые надев этот костюм, поврежу его. Костюм испортишь, а меня не убьешь.

— Почему это? — шипит Чевинфорд.

— Меня нельзя убить, — отвечает Архиепископ. — Да и незачем тебе этого делать. Ведь я не убивал твою жену. Ты исчез, даже не поговорив со мной. Я бы все объяснил. Но ты решил податься в пираты.

— Уходи, — Чевинфорд смотрит на меня. — Используй кольцо.

Я не спешу этого делать. Не могу оставить его здесь. Просто не могу. Чары это или нет — я на это неспособна.

— Идем лучше. Ты отдашь мне шкатулку и мы поговорим. Заодно выясним что произошло с Элени. Думаю, это понятно. А уж тем более мне.

Архиепископ открывает дверь, из-за которой только что появился капитан. За ней находится роскошный кабинет. Массивный деревянный стол, обитый синим бархатом стул, такие же шторы закрывают окна. В углу стоит переполненный книгами шкаф. Тут нет ни светильников, ни фонарей, но все равно светло. Кажется, что светится воздух.

Архиепископ спокойно входит внутрь. Пропускает нас.

— Присаживайтесь, — говорит он. — И опусти саблю. Я никогда не был твоим врагом. Ты мне всегда нравился. Впрочем, сейчас, когда все прояснится, ты можешь вернуться на службу. Впрочем, я совсем не тот Архиепископ, которого все видят. Да и вообще уже не Архиепископ.

Он проходит за стол, садится в кресло, смотрит на Чевинфорда, который не спешит опускать оружие.

— Ты меня не обменишь, — говорит он.

— Я и не пытаюсь, — отвечает его святейшество. — Могу поклясться своей жизнью. Даже заключить договор Рампетти. Если совру — умру.

Его святейшество усмехается. А я смотрю на него сквозь изнанку и понимаю, что он не человек. Не знаю что, но точно не человек. Его душа — совсем не такая, как у людей. Она ярче, сильнее, странной формы. Никогда такого не видела.

— Кто вы? — спрашиваю я.

— Сперва вот это, иначе вы мне не поверите, — Архиепископ достает из стола небольшой бутылек и открывает его. По комнате распространяется прохладный мятный запах, который не спутать ни с чем другим. Зелье Рампетти. Действует оно где-то час, и если сказать неправду за этот час — ждет мгновенная смерть.

Архиепископ открывает бутылек, выпивает содержимое.

— Ну и гадость же.

— Так кто вы?

— Я? Я — Безымянный Бог, — отвечает он.