Израиль Сентябрь 2011

— Ну, как впечатление от поездки? — спросил Сашка, едва мы встретились в «Балагуре», как и договаривались накануне. — Не сильно тебя наш подопечный прессовал?

— С чего? — усмехнулся я. — Давид — мужик правильный. Мы с ним почти друзьями стали. С ним вполне можно беседовать на любые темы, правда, его заносит иногда не туда, куда следует, но понять его можно — достали его окружающие своей назойливостью.

— Ты так считаешь? — Сашка пристально посмотрел на меня. — А ты ничего странного в его поведении не заметил?

— Вроде нет. Мы с ним посидели, чаю попили, — зачем-то приврал я, — обменялись взглядами на жизнь. Ну да, одолевает мужика некоторая мания величия, но ведь не на пустом же месте. Что-то он нащупал и, вероятно, что-то изобрёл. Так ведь это, на мой взгляд, его шанс как-то преуспеть в жизни. Если уж повезло, надо эксплуатировать находку. Я бы поступил на его месте так же.

— Эксплуатировать? — покачал головой Сашка. — Если бы всё так просто было… Проблема, понимаешь ли, в другом. То, что им заинтересовались мы и налоговая служба, это ещё цветочки. Это верхний слой. Им заинтересовались и другие серьёзные люди. Так что это уже не игрушки.

— Бандиты, что ли? — усмехнулся я. — Или разведка?

— Понятия не имею, но знаю, что это не простой интерес.

— Ну, и что этим серьёзным людям от него надо? Лечить радикулит или стирать память у потенциального врага? Неужели всё так серьёзно?

— Более чем. Я с тобой вчера не стал говорить об этом, потому что не было ясно, сумеешь ли ты с Давидом установить контакт. До тебя это почти никому не удавалось, и это делает тебе честь.

— Честь — финансовую? — попробовал я поддеть Гольдмана.

— Всему своё время… Будем продолжать дальше. В ближайшее время с тобой хотел бы встретиться один человек, который даст тебе конкретные инструкции. Я-то в этих вопросах не очень разбираюсь, а он специалист. Будешь работать с ним. Ну, и я тебя, конечно, не буду забывать.

Я почесал затылок и протянул:

— Что-то мне это дело нравится всё меньше и меньше. Я и в полицию не сильно влюблён, а тут ещё кто-то… Не хочу работать со специалистами! Надоели мне ваши детективно-мистические заморочки. Книжечку почитать или фильмец про пиф-паф посмотреть — это куда ни шло, а самому в капкан лезть… Нет, уволь, брат.

— Тут, понимаешь ли, игра в одни ворота. Поздно отказываться. Раз уж начал, то продолжай. Да и не задаром всё это — ты в обиде не будешь.

— Не хочу! — упёрся я. — Если бы ты сразу сказал, что встреча не будет одноразовой, я бы отказался. Но ты попросил, и я выполнил твою просьбу. Потому что мы друзья. Встречаться же с какими-то посторонними людьми — на это я не подписывался. Это уже перебор. Я на прежней родине уже имел счастье общаться с гебешниками. Всё вроде бы начиналось со светской беседы, а потом птичка увязла — сперва просьба, потом задание — подсматривать, подслушивать. Еле открутился… Хватит, мы такое проходили, и всё это я с удовольствием хочу забыть. Дурно это попахивает!

— Ну, ты сравнил! — Сашка начал сердиться. — Не путай одно с другим!

— Вот и я про то! Тогда у меня выбора не было, а сегодня я имею право отказаться. Всё-таки в свободной стране живём…

— Ты уверен? Всё-то ты знаешь… Спецслужбы везде действуют одними и теми же методами.

— Ага, вот и выплыло заветное словечко — спецслужбы! Знаешь, любезный мой Саша, я уже сказал, что в шпионы не гожусь и даже пробоваться на эту роль не собираюсь. И не уговаривай. Эта тема для нас с тобой закрыта. Водки выпить, шашлычка замутить, анекдоты про тёщу потравить — это пожалуйста, но не более.

На некоторое время Сашка замолчал, лишь поглядывал то на меня, то на девочку-официантку в короткой замшевой юбке, и было абсолютно ясно, на кого ему любоваться приятней.

— Знаешь что, — вздохнул он, — я доложу кому следует о твоём решении, но, пока суд да дело, выполни мою последнюю просьбу: встреться с Бланком ещё разок, как вы договорились, а?

— О чём мне с ним теперь беседовать? — не унимался я. — Да мне теперь стыдно ему в глаза смотреть будет! Человек ко мне со всей душой, а я — его секреты вынюхивать. Что он обо мне подумает?

— Всё это не бесплатно, — напомнил Сашка. — А вообще-то ты дурак! Тебе подвернулась возможность поработать с серьёзными ребятами, — заметь, не бандитами! — а ты кочевряжишься. Если всё пройдёт успешно, то такие бабки срубишь… Или ты больше зарабатываешь в сторожах?

— Но закладывать того, кто об этом не подозревает…

— Перестань! Это было, есть и будет, пока земля вертится!.. Ну, твоё последнее слово?

Я сидел и тупо разглядывал свою чашку с кофе. Разговаривать с Гольдманом мне было противно, и хотелось поскорее уйти, хотя я понимал, что отвязаться от него не легко.

— Ладно. Встречусь с твоим Давидом ещё раз. Как и обещал ему. Но… что вам от него надо?

Сашка облегчённо вздохнул и быстро заговорил:

— Ты воспринимаешь всё чересчур серьёзно, а дело наверняка выеденного яйца не стоит. Вполне может оказаться, что никаких секретов нет, и этот таинственный Давид самый натуральный мыльный пузырь. Просто нужно во всём разобраться. Да и я уверен, что ничего серьёзного в его изобретениях нет, потому что современная наука, извини меня, находится на таком уровне, что в одиночку ничего нового уже не сделаешь. Тут целые исследовательские центры трудятся, а этот гений-одиночка…

— Тогда для чего вся эта возня? — не унимался я. — Отпустите меня и его с миром. И ваших денег мне не надо.

Тут уже Гольдман рассвирепел не на шутку:

— Хватит! Сколько можно тебя уговаривать?! Ты как старая шлюха — и денег хочешь срубить, и лицом в грязь не ударить. Так не бывает!.. Ещё одна встреча с ним — и катись на все четыре стороны!

Его гнев, как ни странно, меня развеселил, и я выдал:

— Поклянись мамой, что встреча будет последней. Дай слово джигита!

Сашка минуту изумлённо разглядывал меня, потом его лицо посветлело:

— Ну и гад же ты! Всю кровь у меня высосал!.. Ладно, проехали. Когда к нему собираешься?

— Мы с ним созвонимся.

Официантка в короткой юбке принесла нам ещё по чашке кофе и включила за барной стойкой музыку. Соседние столики постепенно заполнялись людьми, и в кафе стало шумно.

Сашка придвинулся ко мне поближе и сказал:

— Когда поедешь к Давиду, оставайся, пожалуйста, в той же куртке, что был и в прошлый раз.

— Я всегда в одной и той же куртке, — удивился я и похлопал себя по карману, — у меня в ней документы, сигареты… А почему ты об этом говоришь?

— Э-э, брат, невнимательный ты, — усмехнулся Сашка, — в шпионы точно не годишься. Вот, гляди… — Он протянул руку к моему воротнику и вытащил тонкую булавку с маленьким бесцветным шариком на конце.

— Что это? — опешил я.

— Микрофон, который я поставил в твой воротник при первой нашей встрече. Чтобы контролировать вашу встречу с Давидом. А ты его не заметил.

— Так вы всё прослушивали без моего ведома? Для чего тогда встреча сегодня? Вербовка в штатные стукачи?

— А как ты сам думаешь? Конечно, ваш разговор записан. А встретились мы сегодня для того, чтобы поговорить о дальнейших планах. Ну, и послушать твоё личное мнение о Давиде… Помимо всего, мы опасались, что он может повести себя по отношению к тебе агрессивно…

— И что бы вы сделали? Послали бы спецназ спасать меня? Или скорую помощь, чтобы отвезти в психушку восстанавливать память?

— Дело в том, что Давид умеет не только стирать память, — медленно проговорил Гольдман, — но и делать кое-что посерьёзней.

— Что, например?

— Об этом с тобой поговорит другой человек, не я. Ему и задашь вопросы. А пока… я верну микрофон на место, и ты его не трогай. Хорошо? Это очень важно для твоей же безопасности.

Я пожал плечами и позволил снова воткнуть булавку с микрофоном себе в воротник. После этого Гольдман встал из-за стола и поглядел на часы:

— Всё, убегаю, время поджимает. А ты, пожалуйста, не выключай свою мобилу, тебе позвонят и назначат встречу.

— Я ещё не дал окончательное согласие!

Сашка глянул на меня исподлобья и ухмыльнулся:

— Ошибаешься, дал, уже дал!..

После его ухода я некоторое время сидел в кафе и тупо разглядывал пустую чашку из-под кофе, мысленно посылая проклятья в адрес своего друга и всех, кто за ним стоит. Самое ласковое из пожеланий заключалось в том, чтобы какой-нибудь Давид Бланк стёр им память, и они больше ни разу не вспомнили обо мне.

Но память у них, к сожалению, была прекрасной, тут иллюзий питать нечего. И обидней всего было то, что я чувствовал, как эта публика разыгрывает какой-то третьесортный детектив, используя меня как банального болванчика. Раз уж мне единственному изо всех удалось установить контакт с Давидом, то выдайте хотя бы о нём побольше информации, чтобы я не блуждал во тьме, а целенаправленно выяснял всё, что необходимо. Так нет — всё порциями, и ещё какие-то инструкции нужно от кого-то получить… А потом они отвяжутся? Фигушки! С другой стороны, кто я такой для этой заинтересованной публики? И в самом деле болванчик, который выполнит свою часть дела и о нём забудут. Хорошо, если просто забудут…

Что ж, печально подытожил я, будем играть отведённую роль. Пообщаюсь вечером с Сашкиным человеком, получу наставления, намекну на оплату и съезжу последний раз к Давиду. А после плюну в наглую Сашкину рожу и воткну ему в задницу шпионскую снасть — микрофон на иголке! Вот так, ни больше, ни меньше.

После разработки такого сурового воинственного плана пыл мой заметно угас, и я, полностью удовлетворённый грядущим гипотетическим мщением, отправился домой. Душу мою теперь переполняла не столько злость на Гольдмана и его покровителей, сколько брезгливость. И не потому, что в своих играх они отводили мне самую низовую роль, просто мне ничего больше от них не хотелось. Даже, по большому счёту, их денег. Лучше я буду по-прежнему, удобно устроившись на диване, читать детективы и смотреть по телевизору сериалы, попивая пивко. Такое времяпрепровождение устраивает меня куда больше. И трудиться в свой охране.

Но не успел я зайти к себе домой, как в моём кармане запел мобильник. Вместо приветствия низкий бархатистый голос сразу поинтересовался:

— Я могу говорить сейчас с вами?

— Можете.

— Ваш приятель Алекс Гольдман просил меня встретиться с вами. Вы готовы?

— Ну, если просил… — затянул я, однако голос меня перебил:

— Вот и хорошо. Через полчаса вам подходит?

Круто они взялись за меня, подумал я и вздохнул:

— Подходит. Где встретимся?

— В том же кафе «Балагур», где вы беседовали с Алексом.

— Как я вас узнаю?

— Не беспокойтесь, я сам к вам подойду. Заодно и поужинаем.

— В общем-то, я не голоден…

Неизвестный собеседник хмыкнул на том конце провода:

— Не беспокойтесь, за ужин заплачу…

Вот он, мой первый заработок в виде бесплатного ужина, подумал я. Сидение у телевизора и чтение детективов под пиво откладывалось на неопределённый срок. Вздохнув, я снова натянул брошенную на стул куртку, поменял домашние тапочки на сандалии и отправился к своей машине.

Знакомое кафе было в этот вечерний час почти пустым. Официантка в короткой юбке кивнула мне, как старому знакомому, и улыбнулась. Повторно присаживаться в течение часа за один и тот же столик у окна даже ей, наверняка насмотревшейся здесь всякого, было смешно и странно. Сев, я молча уставился на барную стойку. Разыскивать взглядом своего будущего собеседника я принципиально не хотел. Ему нужно — пускай и ищет.

— Что будем заказывать? — Официантка остановилась в двух шагах от меня и смерила взглядом, потом, подмигнув, перешла на русский: — Опять кофе или что-нибудь покрепче?

Пить третью чашку кофе на ночь, это уже перебор, поэтому я обречённо вздохнул:

— Сто граммов водки и тарелку квашеной капусты. Чтобы потом мордой в неё…

— Капусты нет, а салатик принесу, — засмеялась официантка. — Да и водки вам сто граммов будет явно недостаточно. Вы чем-то расстроены?

А ведь верно подметила: физиономия у меня сейчас не лучится радостью. Но делиться с ней своими проблемами мне не хотелось. Я послушно кивнул головой и отвернулся.

Заказ она выполнила быстро, и тут же исчезла. Выпив стартовую рюмку, я стал без особого энтузиазма ковырять вилкой овощной салат и прислушиваться к собственным душевным позывам. Вопреки ожиданиям, водка настроение не подняла, а наоборот усилила мои печали и обиды.

Какого чёрта я ввязался в эту игру? Вечно меня тянет на приключения. Жил бы себе спокойно и не высовывался. Пригласил меня Сашка пообщаться — посидели бы с ним, и, если бы я сразу решительно отказался куда-то ехать и с кем-то знакомиться, ничего бы в итоге и не было. Так ведь нет…

Стоп, лучше размышлять о чём-то более приятном, а неприятности решать по мере их поступления. Тем более ничего плохого пока не произошло, хотя какое-то шестое чувство подсказывало мне, что гадости ещё впереди… Лучше пофантазируем про то, какие деньги отслюнявит Сашкино полицейское начальство — или кто там ещё? — за мою героическую работу. Насколько помню, Иуда продал Христа за тридцать сребреников. Интересно, какой был бы сейчас курс сребреника по отношению к шекелю? Надеюсь, сумма достойная… для нас с Иудой. От сравнения себя с известным библейским персонажем у меня на душе немного потеплело. Правда, Давид Бланк далеко не Иисус, хоть и грозил богобоязненным соседям стать Б-гом.

Можно, пожалуй, по этому поводу пропустить ещё рюмочку, а там подойдёт обладатель бархатного голоса, накормит меня царским ужином и насыплет полную мошну сребреников. И, кстати, что это он задерживается?

Я выглянул в окно и заметил, как на немноголюдной в этот вечерний час улице бодро вышагивает по направлению к кафе высокий бритый наголо мужчина. Заметив меня, он улыбнулся и помахал рукой.

Некрасиво получается, пронеслось у меня в голове, сейчас он придёт инструктировать меня, а я, не дождавшись обещанного ужина, уже глушу водку. Ну, да ладно, пускай эта публика знает, с кем имеет дело…

И тут на улице произошло что-то невероятное. Из-за перекрёстка на красный свет выскочила тёмная машина с потушенными фарами и, слегка виляя, быстро понеслась навстречу моему инструктору. Я даже сообразить не успел, что происходит. Раздался глухой удар, что-то заскрипело и хлопнуло, и мужчина, неловко взмахнув руками, подлетел в воздух и упал на тротуар, зацепившись носком ботинка за бордюр. Набирая скорость, машина пронеслась мимо кафе и, так же виляя из стороны в сторону, исчезла за поворотом. Где-то заверещали припаркованные машины, раздались чьи-то испуганные крики, но всё уже было кончено.