Нервы стали ни к черту. Ну как у всех. Чуть что не так, а не так все, – сильно тянет убить. Но когда весной холодильником запустил в машину соседа – он ночью бибикнул, – понял: допрыгаюсь.
Лег к другу в больницу. Уколы, таблетки, массаж. И, вы знаете, размяк. Ни на что не реагирую. Благодать.
Сосед по палате час в носу ковыряет – мне хоть бы что!
Словом, вернулся домой другой человек.
Детки сначала по углам жались, а потом подползли!
Жена и та на третьи сутки рискнула одним одеялом накрыться!
Но у меня-то нервы смазаны, а у других нет.
Нелеченная жена держалась неделю. А тут в субботу я принес из магазина хлеба, булки, сметану. И вдруг жену прорвало:
– Когда ремонт будем делать, спим, штукатуркой накрывшись! Мужик ты или не мужик!
А у меня-то на душе благодать. Говорю:
– Оленька, поверь, это мелочи жизни! Посмотри в окно: на деревьях почки набухли!
Жена завелась:
– Когда Николай долг отдаст! Другой бы пятки ему подпалил! Мужик ты или не мужик?!
Я зубы стиснул, говорю:
– Оленька, повторяю! На деревьях почки набухли!
Моя орет:
– Сосед уже третью машину меняет, а у тебя даже самоката никогда не будет! Ты не мужик!
Чувствую, нервы натягиваются, как струны гитары, а жена колки крутит, крутит. Слышу, зазвенело внутри. Кричу:
– Оля, скройся с глаз долой! Убью – пожалеешь!
Ни в какую.
– Смотри, в чем хожу десять лет, не снимая! Стыдуха! Ты не мужик!
– Ах не мужик?! – и банку сметаны об пол хрясь!
Как граната рванула. Пол в осколках, жена в сметане, контуженная, глаза круглые, рот настежь.
И тишина.
Я с утра в магазин. Вернулся, банку сметаны держу в руках.
– Доброе утро, дорогая!
Только она рот открыла, я банку сметаны об пол хрясь!
И тишина.
Каждое утро приношу по банке сметаны. Об пол – и тишина.
У кого с нервами нелады, лучшее средство – сметана.
Баночку натощак об пол. И тишина!