Праздник подошел к концу, и гости разошлись. У дверей комнаты Паулетты донья Росаура столкнулась с няней Эдувигес.
— Эдувигес, моя дочь уже легла? - как всегда сурово спросила она.
— Да, сеньора, я помогала ей отойти ко сну.
— На сегодня ты свободна, Эдувигес. Можешь идти.
— Да, сеньора, с вашего позволения.
Эдувигес на миг задержалась, сердце в груди отчего-то защемило. Неужели девочку снова ждет нагоняй?
Донья Росаура тихонько открыла дверь и вошла. На столике у кровати все еще горел свет. Паулетта лежала и что-то рассматривала, но, заметив мать, поспешно сунула руку под подушку. Донья Росаура решила не подавать виду, что она что-то заметила.
— Ты уже спишь, Паулетта? — спокойно спросила она.
— Еще нет, мама, — ответила девочка.
— Тебе понравился твой праздник? — спросила Росаура, присаживаясь на край кровати.
— Да, мамочка, я просто счастлива. Было так весело, так здорово.
— Паулетта, скажи, что у тебя под подушкой? — внезапно спросила мать.
Девочке стало не по себе. Ведь под подушкой лежал подарок Педро Луиса — ее чудесное маленькое колечко с ящеркой. Паулетта побледнела. Значит, мама все-таки заметила... Что же теперь будет...
— Ничего, мама, — тихо ответила девочка. — Это так...
— Дай мне немедленно то, что ты прячешь под подушкой, — жестко приказала мать. Лицо ее стало непроницаемым. Она видела, что дочь что-то от нее скрывает. Это было просто возмутительно.
— Но, мама... — взмолилась Паулетта.
— Немедленно дай мне то, что у тебя под подушкой! — Донья Росаура повысила голос, что случалось с ней довольно редко — обычно все домашние слушались ее и так.
— Это... это... просто подарок, — оправдывалась Паулетта. — Это мне подарили.
— Что тебе подарили? Покажи сейчас же! — Донья Росаура раздражалась все сильнее и сильнее. Больше всего она не переносила, когда ей прекословили, и кто? Ребенок, ее собственная дочь!
— Но, мама!
— Что за упрямство! Кто позволил тебе так вести себя с матерью? Я приказываю тебе немедленно отдать мне то, что лежит у тебя под подушкой, иначе...
— Что иначе? — в отчаянии закричала Паулетта, не в силах больше сдерживать слезы.
— Иначе я позову твоего отца!
— Не надо, мама, — тихо попросила Паулетта. — Прошу тебя.
Девочка не выдержала и разрыдалась. Ее худенькие плечи сотрясались, но головой и руками она накрыла подушку, как бы защищая свое сокровище.
— Мое терпение подходит к концу. Паулетта, ты сама этого хотела!
Донья Росаура была вне себя. С искаженным от ярости лицом она встала и с силой оттолкнула дочь. Откинув подушку, она увидела под ней колечко.
— Это еще что такое? Откуда оно у тебя? — Мать была так разгневана, что перешла на крик.
В этот момент в комнату вошел дон Карлос. Он услышал шум наверху и поднялся, чтобы узнать, в чем дело.
— Что здесь происходит? — гневно спросил он. — Росаура, объясни мне, пожалуйста.
— Полюбуйся на это, Карлос! — И донья Росаура с негодованием швырнула на стол индейское кольцо.
— Какая-то дешевая побрякушка, — с презрением поморщился отец. — Кажется, с ней связаны какие-то суеверия.
— Она прятала эту гадость у себя под подушкой и не хотела мне показывать. — Мать повествовала о преступлениях дочери, как прокурор во время судебного разбирательства.— Я, правда, еще не выяснила, где она его взяла.
— Так, — дон Карлос нервно забарабанил пальцами по спинке кровати. — Паулетта! Это правда, что ты прятала кольцо у себя под подушкой?
Вместо ответа девочка горько зарыдала.
— Я не люблю, когда меня заставляют повторять два раза, — ледяным голосом сказал отец. — Отвечай, когда тебя спрашивают.
— Да... — сквозь слезы прошептала Паулетта.
— Откуда ты его взяла?
Паулетта молчала. Она решила ни за что на свете не выдавать своей тайны. Вдруг Педро Луису попадет за то, что он принес ей колечко?
— Не слышу ответа! — прогромыхал дон Карлос. — Откуда у тебя это кольцо?
— Я... — начала Паулетта и замолчала.
— Говори же!
— Я не могу вам сказать.
— Что?! — Дон Карлос и донья Росаура в растерянности переглянулись. Они и представить не могли, что такое возможно. Это не укладывалось в их головах.
— Я не могу вам сказать, — тихо, но твердо повторила девочка.
— Мерзавка! — донья Росаура уже не следила за тем, какие слова срываются у нее с языка. — Да ты посмотри сюда, — обратилась она к мужу, — посмотри на всю эту дрянь, — она указала на подарки, сложенные на столике у окна.
Мать схватила лежавшую с края розовую сумочку с зеркальцем, которую Паулетте подарила Амалия.
— Это подарок Амалии, она ведь дочь моей крестной, — взмолилась Паулетта, чувствуя, что сейчас все ее сокровища будут уничтожены.
— Я сегодня долго говорила с Клаудией, — сообщила донья Росаура мужу, — и она просто вывела меня из себя своим легкомысленным взглядом на воспитание детей. Просто либералка какая-то.
— Так, Росаура, — твердо заявил дон Карлос. — Мне все это очень и очень не нравится. Наша дочь портится буквально на глазах. А от Клаудии, признаться, я этого вовсе не ожидал.
— Да я просто поражена! — вторила мужу донья Росаура.
— А ведь Паулетта ходит в этот дом! Придется с сегодняшнего дня держать ее постоянно под строжайшим присмотром.
Сеньор и сеньора Монтеро де ла Рива не видели другого способа оградить дочь от «пагубных влияний», кроме как сделать ее настоящей узницей. Они решили, что с этого дня Паулетта будет постоянно находиться на глазах у Эдувигес, а в школу и из школы ее будет сопровождать Педро Луис. На школьные вечера и прогулки по городу Паулетту практически не пускали и раньше, теперь же было строжайше запрещено переступать порог любого чужого дома без сопровождения родителей.
— И никаких подружек, — настаивала Росаура. — Они все так вульгарны, даже не подумаешь, что это девочки из хороших семей, я была просто потрясена, видя, как Амалия хохочет. Ни дать ни взять — девчонка с базара.
Слушая родителей, Паулетта тихо плакала в углу. Она молчала, но твердо решила, что никогда не откроет родителям своей тайны. Супруги Монтеро, сами того не подозревая, оттолкнули от себя дочь, которая отныне начала свою собственную, скрытую от них жизнь. С этого дня душа Паулетты закрылась для них.
Открытие, что у дочери могут быть секреты, какие-то тайны от них, изумило родителей Паулетты. Нужно было предпринимать какие-то меры, и оба они были единодушны в вопросе, какие именно. Было уже поздно, но они все еще не могли заснуть.
— Я знаю, как заставить ее забыть все эти глупости, — решительно говорила мать. — Нужно быть с ней построже. Я просто не могу допустить, чтобы она стала похожа на одну из этих девчонок.
Донья Росаура поставила перед собой сложную задачу. Она хотела уберечь Паулетту от всего внешнего мира, от новых веяний и идей, от моды и современных направлений в искусстве, другими словами, от жизни вообще. В другое время она с удовольствием отдала бы дочь в монастырь или заточила в башню, будучи совершенно уверена в том, что там Паулетта не опозорит благородное имя Монтеро де ла Рива.
— И в кого она только такая? - вздохнула Росаура.
Она стала вспоминать родственников. Положа руку на сердце, мать должна была в глубине души признаться себе, что не все представители славных родов Монтеро де ла Рива и Вильярреаль отличались столь уж безупречным поведением. Вспомнила о своем брате Мигеле, «Кстати, почему же его не было?» - только сейчас удивилась Росаура и не преминула спросить об этом мужа.
Однако дон Карлос, сославшись на усталость, решил не отвечать на этот вопрос и только сообщил жене, что, по его мнению, Мигель забыл, в кого превратился.
— То есть как? — забеспокоилась донья Росаура. — Он что, снова приходил за деньгами?
— Да, опять хотел втянуть меня в какую-то аферу.
— И что же ты ему ответил?
— На этот раз я ему ничего не дал. И так будет впредь, — дон Карлос говорил совершенно спокойно, но жена знала, что за этим спокойствием прячется холодная решимость. — Твой брат, Росаура, авантюрист. Мне тяжело говорить об этом, но это так. Он давно промотал свою часть наследства, а заработать деньги своим трудом не может или не хочет.
Жена покачала головой. Мигель был белой вороной в благородном семействе Вильярреаль. Росаура все надеялась, что он женится и это изменит его характер, но пока женить Мигеля не удавалось. И все же этот человек был ее младшим братом, которого она помнила еще хорошеньким кудрявым малышом, и ей трудно было посмотреть на него холодным взглядом постороннего.
— Ты же знаешь, Карлос, — попыталась она защитить брата, — что после того, как он оставил вашу общую фирму, он просто не мог обойтись без своей части наследства. Ему нужны были деньги, и большие, чтобы начать свое дело.
Дон Карлос не хотел спорить с женой. Мигель Вильярреаль всегда был у них поводом для споров, и разговор о нем был одной из тех немногочисленных тем, когда супруги переставали понимать друг друга.
Карлос Монтеро глубоко презирал неудачника Мигеля. Он безрассудно вкладывал деньги в разные сомнительные проекты. Отец оставил ему весьма приличный капитал, обладая которым другой бизнесмен мог бы стать миллиардером. Но Мигель сразу же связался с какими-то проходимцами, а те разорили его. Все это дон Карлос уже не в первый раз объяснял жене. Ей ничего не оставалось, как согласиться:
— Возможно, ты прав. Рано или поздно тебе все равно пришлось бы так поступить.
Однако в глубине души Росауру все же мучили сомнения.
...В то время как дон Карлос не забывал о Мигеле Вильярреаль, тот также неотступно думал о Карлосе Монтеро. Он решил бороться с бывшим другом и компаньоном не на жизнь, а на смерть. И в этой борьбе у него было мощное оружие — Мария.
Мигель подъехал к дому, где жила Мария, ровно в семь. Было заметно, что она очень рада его видеть. Сев на переднее сиденье рядом с ним, она поправила платье и нежно поцеловала Мигеля в щеку. Настроение у нее было чудесное, и всю дорогу, пока Мигель вел машину по шумным улицам столицы, она с обожанием смотрела на него. Наконец Мигель затормозил у ресторана «Риа Дос Пассос». Этот ужин казался Марии многообещающим. Мигель не случайно выбрал именно этот ресторан для встречи с ней — он находился достаточно далеко от центра, так что вероятность встретить здесь кого-то из знакомых была минимальной.
Они заняли столик у задней стены, так что оказались в полутьме, и было видно, как блестят от счастья глаза Марии.
— Ах, Мигель, я так рада, что мы сегодня вместе. Здесь я могу не бояться, что мой подозрительный шеф что-то пронюхает про нас.
— А здесь действительно неплохо, — оглядывая просторный, со вкусом обставленный зал, ответил Мигель.
Мигель решил не скупиться. Когда появился официант, он заказал французское шампанское, крабов, утку по-руански в коньячном соусе. Он умел производить на женщин неизгладимое впечатление, и это у него получалось куда лучше, чем бизнес.
— Я так счастлива. — Мария пригубила шампанское и нежно посмотрела на своего спутника. Сегодня ей хотелось услышать от него какие-нибудь совсем особенные слова.
— Как там наш дон Карлос?- полушутя спросил Мигель.
Это были совсем не те слова, которых ожидала Мария. Ей не хотелось говорить о своем шефе здесь, в этом прекрасном ресторане.
— Вчера ты сказал, что любишь меня, — мечтательно глядя на Мигеля, сказала она.— Давай оставим дона Карлоса в стороне и поговорим о нас.
— Конечно, моя дорогая, — ответил Мигель и бросил на нее хорошо отрепетированный проникновенный взгляд. — Я действительно люблю тебя. Просто у меня сейчас так много проблем, и дон Карлос...
— Но, Мигель... — умоляюще сказала Мария.
— Дорогая, — мягко, но твердо перебил ее спутник, — я сейчас так издерган. Ты же слышала наш вчерашний разговор с твоим шефом. Он все время не идет у меня из головы. Когда стоишь на краю пропасти, уже не до ласковых слов.
Мария была готова на все, лишь бы помочь ему. Говорят, что безумной бывает первая любовь и последняя. И все свои нерастраченные в жизни чувства Мария отдала ему — Мигелю Вильярреаль. Он казался ей не только самым красивым, но и самым честным, благородным и одновременно самым несчастным человеком. Она приписывала ему те качества, которые хотела в нем найти, и, как это ни странно, совершенно не замечала, как мало похож портрет, который она рисовала в своей душе, на оригинал.
И теперь, когда ее любимый человек страдал, она была готова на все, лишь бы помочь ему.
— Для меня сейчас самое главное — выкарабкаться из этой ямы. Если все уладится, — Мигель сделал многозначительную паузу, — мы сможем быть с тобой вместе навсегда.
Он счастья Мария буквально задохнулась.
— Мигель... — только и смогла прошептать она.
— Да, Мария, — продолжал он, довольный произведенным эффектом, — мы обязательно поженимся, обещаю тебе это. — Он помолчал. — Но мне нужна твоя помощь. Я хочу проучить этого скрягу Монтеро.
— Я буду помогать тебе чем могу, — с готовностью согласилась Мария.
Мигель молча курил, что-то обдумывая, а затем спросил:
— Скажи, много ли сейчас у Монтеро деловых партнеров? Есть ли новые? Кто они?
— Вообще-то он старается избегать совместных проектов, — задумчиво начала Мария. — Знаешь, он такой подозрительный. Но вчера вечером он позвонил мне и попросил навести справки о некоем Армандо Маркосе, который имеет какие-то дела в Гвадалахаре. Через пару дней я должна передать ему эти документы.
Это было как раз то, что нужно. Мигель задумался. Хорошо бы посмотреть эти документы раньше, чем их увидит Монтеро. Возможно, здесь будет за что зацепиться. Надо только выяснить, что за птица этот Армандо Маркое.
— Мария, — он взял ее за руку, — покажи эти документы сначала мне.
— Но что если дон Карлос спросит? — забеспокоилась Мария, которая была очень опытным и ответственным работником, и мысль о том, чтобы передать на сторону, пусть даже любимому человеку, служебную информацию, ужасала ее.
— Скажи, что проверяешь, уточняешь. Он же доверяет тебе и только похвалит тебя за старательность.
— Но, Мигель... — Мария не знала, что и делать.
— Значит, ты не любишь меня... — Он пристально посмотрел ей прямо в глаза.
Мигель был уверен, что ни одна женщина не сможет противостоять его обаянию, тем более такая «серая мышка», как Мария.
— Хорошо, я все сделаю, — пообещала она. — Я передам тебе все, что мне удастся узнать об этом Маркосе.
— Не беспокойся, я не задержу эти документы надолго, — довольно улыбнулся Мигель.
Мария вздохнула. Она прекрасно понимала, что идет на обман, на служебное преступление. Но годы брали свое, молодость прошла, и ради любви к Мигелю, ради той надежды, которую он заронил в ее душу, она была готова на все, даже на обман человека, с которым работала уже много лет и который полностью доверял ей.
— Спасибо, Мария, — Мигель взял ее пальцы и поднес к своим губам. - Я люблю тебя, дорогая. И мы им всем еще покажем...