В доме Монтеро де ла Рива ужинали всегда всей семьей. Таков был обычай, заведенный еще дедом нынешнего главы этого почтенного семейства. Никто из домашних не смел сесть к столу до тех пор, пока дон Карлос не вернется домой, и точно так же никто не смел задерживаться в своей комнате, когда остальные уже собирались приступить к трапезе.

Тем не менее в тот вечер в столовой дона Карлоса встретили только жена и приглашенная ею сеньора Алисия Алонсо. Дочь к ужину не спустилась.

— Мое почтение, донья Алисия. Добрый вечер, Росаура, — приветствовал дон Карлос женщин, а затем недоуменно спросил: — А где же Паулетта?

— Извини, дорогой, — ответила жена. — Она опять весь день проплакала у себя. Мне стоило большого труда ее успокоить.

— Что же на этот раз? — Дон Карлос был крайне недоволен отсутствием дочери, но в присутствии гостьи старался сдержать гнев.

— Гулянье в парке Чапультепек, — поджав губы, ответила донья Росаура.

— Что, она хотела пойти на этот карнавал? Надеюсь, ты ей объяснила, что она не дочь какого-то мусорщика из Вилья-Руин. Или она забыла, что ее отец... — Дон Карлос хотел было повысить голос, но жена остановила его:

— Карлос, тебе вредно волноваться.

Донья Росаура чувствовала, что гостью следует отвлечь разговором. Ей не хотелось, чтобы в присутствии доньи Алисии муж выказывал свое раздражение и недовольство. Все расселись, заняв свои места за изысканно сервированным столом, но дон Карлос медлил и не распорядился подавать. Донья Росаура хорошо знала, что ее муж ни за что не приступит к ужину до тех пор, пока Паулетта все-таки не спустится в столовую. Росаура и сама была глубоко возмущена тем, что родители, а главное — гостья, вынуждены ждать эту капризную девчонку. Она была так рассержена, что никак не могла сосредоточиться и сообразить, о чем бы поговорить с болтливой доньей Алисией. К счастью, та сама пришла ей на помощь.

— Ах, дорогая Росаура, — как ни в чем не бывало защебетала Алисия. — Ты не можешь себе представить, какую роскошную машину купил мой кузен Армандо!

Элегантная, слегка молодящаяся сеньора Алонсо была старинной приятельницей доньи Росауры. Было время, когда они вместе учились и считались подругами, хотя впоследствии жизнь заставила их относиться друг к другу осторожнее. Те теплые отношения, которые связывали их в юности, теперь были уже давно в прошлом, но тем не менее они продолжали поддерживать по-светски прохладное знакомство.

— Кстати, ты знакома с моим кузеном? — спросила Алисия, стараясь сделать вид, что не замечает напряженной обстановки.

— Да, — рассеянно ответила Росаура. — Помнится, ты знакомила нас с Армандо в прошлое Рождество. Очень приятный мужчина.

— Ах да, ну конечно! — засмеялась Алисия. — Так вот, это не машина, а просто зверь. Там все так ловко устроено, что кажется, не едешь, а летишь по воздуху. Я, правда, забыла, как называется эта марка. Ну, в общем, спортивный автомобиль.

— Алисия, — улыбнулась Росаура, — а ты все такая же жизнерадостная. Я просто поражаюсь твоей энергии, твоему оптимизму. Годы тебя не берут.

— Спасибо, милочка. Ты же знаешь, я умею ценить комплименты, — Алисия незаметно подмигнула подруге. — Хотя когда-то они доставались тебе чаще, чем мне.

— Мне кажется, ты немного преувеличиваешь,— Донья Росаура смутилась, но старалась не подавать виду. Она оглянулась на мужа.

— Ну что ты! — махнула рукой Алисия. — Карлос давно привык к моей манере выражаться. И потом, ему должны быть приятны комплименты, адресованные его жене. Не так ли, сеньор Монтеро?

— Да, Алисия, вы совершенно правы,— рассеянно отозвался дон Карлос.

Сеньор Монтеро, по обыкновению, не прислушивался к болтовне Алисии. Он всегда недолюбливал эту приятельницу Росауры, считая ее глуповатой, чересчур разговорчивой и весьма недалекой. А самым неприятным было то, что ни одна новость, достигшая уха Алисии, не задерживалась у нее на языке, и к вечеру весь город уже знал то, что всем знать было необязательно.

— Эдувигес! Эдувигес! — громко позвал дон Карлос. — Да узнайте же вы наконец, отчего наша дочь заставляет себя так долго ждать? 

— Девочка готовится спуститься к ужину, — робко пролепетала няня. - Я позову ее. С вашего позволения.

Эдувигес повернулась, чтобы уйти, но дон Карлос задержал ее. 

— Давно пора разобраться с ней, — ворчал он. — Что она себе позволяет! А ты ей потакаешь. Ты приставлена к нашей дочери и должна следить за тем, чтобы она поступала так, как ей велено.

— Простите, сеньор, — еле слышно пролепетала испуганная Эдувигес. — Будет исполнено, сеньор.

Стареющая Эдувигес была кормилицей Паулетты, вырастившей и выходившей девочку с пеленок. Она была беспредельно предана своей маленькой госпоже и всегда чутко переживала все ее беды. Вот и сейчас она заспешила по лестнице в комнату своей любимицы, чтобы поторопить ее и предупредить о назревающем скандале.

Алисия в столовой тем временем продолжала:

— Так вот, я подумала, что мне не мешало бы прокатиться на такой машине. Люблю скорость! Ты же знаешь, Росаура, я сама боюсь садиться за руль, а наш шофер Хуан настолько прирос к нашему «форду», что, наверно, уже не знает, как подойти к другому автомобилю. Его еще Максимилиано взял к нам.

При упоминании о покойном муже лицо Алисии приняло подобающее этой теме скорбное выражение. Она вздохнула.

— Как давно это было... Сколько лет уже прошло с тех пор, как со мной нет моего любимого мужа.

— Как знать, — не удержавшись, съязвила Росаура, — был бы он тебе так же дорог, если бы был жив до сегодняшнего дня.

— Как ты можешь так говорить! — возмутилась Алисия. — Я любила его. Ах, как я его любила! Мы же жили с ним душа в душу. Целый год.

Алисия краем глаза посмотрела на дона Карлоса. Она очень не любила, когда Росаура заговаривала в присутствии третьих лиц о ее покойном муже. Однако дон Карлос продолжал сидеть, как будто и не слышал беседы женщин. Возможно, так оно и было. Выдержав небольшую паузу, Алисия заговорила, снова вернувшись к теме, которая волновала ее куда больше, чем неприятные воспоминания о покойном муже, чью фамилию она носила и чьим состоянием распоряжалась.

— Росаура, дорогая, — проворковала она, — я подумала, не отдадите ли вы мне вашего шофера, этого Педро Луиса?

— Зачем он тебе, Алисия?— искренне удивилась донья Росаура. — Он ведь такой неотесанный. Хотя лично я избавилась бы от него с удовольствием. В нем есть что-то неприятное.

Донья Росаура вопросительно взглянула на мужа, ожидая, что он примет какое-нибудь решение. Но дон Карлос продолжал хранить молчание.

— Видишь ли, — оживилась гостья, решив, что ее просьба, возможно, будет удовлетворена, — современная спортивная машина требует крепких рук. Я думаю, Педро Луис будет порасторопнее, чем старик Хуан.

Алисия снова взглянула на главу дома, ожидая, какой будет его реакция на ее просьбу. Дон Карлос, казалось, наконец стал прислушиваться к беседе и собирался даже что-то сказать, но в этот момент в сопровождении кормилицы в столовой появилась заплаканная Паулетта.

— Добрый вечер, папа, — пролепетала она. — Добрый вечер, сеньора Алонсо.

— Добрый вечер, Паулетта, — сухо сказал отец. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Ничего, — прошептала девочка.

— Это просто возмутительно! — взорвался дон Карлос. — Мы с твоей матерью и сеньорой Алонсо уже пятнадцать минут ожидаем, когда же ты соблаговолишь спуститься. Что за непозволительная дерзость! Ты прекрасно знаешь, как должно вести себя всем в этом доме. И я никому не позволю нарушать принятые в нашей семье правила. Никому. Ты слышишь меня?

Щеки Паулетты вспыхнули лихорадочным румянцем. Она не решалась поднять глаза. Дон Карлос тем временем продолжал:

— Уже не в первый раз я слышу от твоей матери о том, что ты стала капризной и своевольной. Или ты забыла, кто твой отец? Ты принадлежишь к роду Монтеро де ла Рива. Никогда не забывай об этом. Неужели ты готова запятнать свою честь? И ради чего? Ради того, чтобы толкаться с пьяными оборванцами! — дон Карлос повысил голос настолько, что, не будь он благородным сеньором, можно было бы сказать, что он кричит — Я возмущен и оскорблен твоим поведением, недостойным нашей семьи. Ни сегодня, ни завтра, никогда ты не появишься на карнавале. Ты поняла меня? Мое терпение подходит к концу. 

На глаза Паулетты навернулись слезы. Она с надеждой посмотрела на мать, ища защиты.

— Твой отец прав, — глядя прямо в глаза дочери, сказала донья Росаура. — Твоя просьба, даже сама мысль о том, что можно пойти на это сборище, возмутительна и безобразна. Я думаю, тебя следует наказать.

Бедная Паулетта, которая рассчитывала найти поддержку у матери, снова разрыдалась. Все происходящее казалось ей верхом несправедливости. И, закрыв лицо руками, она бросилась наверх к себе в комнату. 

— Эдувигес! — жестко приказала донья Росаура. — Немедленно верните ее. Сейчас же! И не заставляйте нас опять ждать. 

Эдувигес, тяжело вздыхая, пошла наверх за своей девочкой. Войдя в комнату Паулетты, она обнаружила ее на кровати. Худенькие плечи девочки сотрясались от рыданий.

— Милая моя, — ласково сказала Эдувигес. — Пойдем, спустись вниз, иначе быть беде. Они очень сердятся на тебя.

— Няня! — сквозь слезы воскликнула Паулетта. — Ну почему они такие? Что я им сделала? 

— Не плачь, моя дорогая, — няня ласково гладила ее по шелковистым волосам.— Все будет хорошо. Ты же знаешь, они хотят тебе только добра...

— Ты действительно так думаешь, скажи, няня? — воскликнула Паулетта и подняла заплаканное лицо. Пытливые детские глаза смотрели прямо на Эдувигес.

Кормилица отвела взгляд. Она все понимала, но не могла, не смела говорить Паулетте то, что думала. Ей и самой приходилось очень несладко в этом мрачном доме, но вся ее одинокая жизнь была отдана ему, и Эдувигес ни за что бы его не оставила, ведь это значило бы бросить свою маленькую госпожу, которую она любила всем сердцем. 

— Не плачь, Паулетта, милая. Утри слезы, — кормилица подняла девочку. — И пойдем вниз.

...Ужин прошел в гробовом молчании. Лишь изредка Алисия пыталась завести какой-нибудь ничего не значащий разговор, но ее так никто и не поддержал. Уже прощаясь, она как бы невзначай вернулась к интересующему ее вопросу.

— Да, так не забудьте о моем предложении. Уступите мне Педро Луиса. А я могу отдать вам Хуана, если хотите.

— Не понимаю вас, Алисия, зачем он вам? По-моему, Хуан— прекрасный водитель,— сурово сказал дон Карлос. — Что же касается меня, то я считаю себя не вправе производить обмен людей. Они же все-таки не рабы. А увольнять Педро Луиса у меня нет никаких оснований.

— Что ж, — криво улыбнулась Алисия, — по крайней мере спасибо за прямой ответ. До встречи, Росаура. С вашего позволения, сеньор Монтеро, — она деланно улыбнулась ярко накрашенным ртом.

— До встречи, Алисия, — Росаура была рада, что гостья наконец уходит. — И не забудь, ты приглашена завтра на детский праздник. Мы с Паулеттой ждем тебя. Да, и не забудь привести своего кузена Армандо. Он тоже приглашен.

— Спасибо, Росаура. До завтра.

Всякий раз, подъезжая к собственному дому, Алисия испытывала невероятную гордость за себя. Кто бы мог подумать, что она, когда-то обычная девчонка, дочь бедных родителей, превратится в богатую, знатную даму. Когда-то она даже и не решалась мечтать просто о просторной квартире, теперь же у нее роскошный особняк.

Алисия подняла голову, чтобы вновь насладиться видом его внушительного фасада, и только сейчас заметила, что в гостиной горит свет. Значит, кто-то пришел. «Наверно, Армандо», — решила Алисия и не ошиблась.

Действительно, в гостиной с бокалом в руках удобно расположился ее кузен, тот самый, о спортивном автомобиле которого она только что рассказывала в доме Монтеро де ла Рива. 

— Как дела, Армандо? — приветливо спросила Алисия. — Как твоя поездка в Гвадалахару?

— Ничего хорошего, — поморщился тот. — Грязный промышленный город, кругом одни заводы... Не понимаю, зачем я так понадобился этому Ромуло? Он позвонил мне, я сорвался, понесся туда сломя голову. Он говорил о каких-то серьезных проблемах, а на месте оказалось, что все это такая чепуха. Как можно из-за каждого пустяка гнать человека из столицы? И за что только я ему плачу?

Алисия улыбнулась. Она знала манеру своего кузена говорить о самых серьезных вещах как о пустяках.

— Если бы я не знала твоей деловой хватки, дорогой брат, я бы подумала, что ты лентяй и бездельник.

С этими словами Алисия уселась в глубокое кресло, обитое голубым бархатом, и поднесла к губам бокал вина. Она никогда не жалела денег на самые тонкие вина.

— Попробуй, это бургундское трехлетней выдержки. Расслабься. У тебя усталый вид.

— Да, — согласился Армандо. — Я из аэропорта прямиком к тебе, даже отдохнуть не успел.

Он допил вино, закурил, а затем вышел на балкон. Скоро с бокалом в руках к нему присоединилась Алисия. Внизу раскинулся роскошный сад, где меж темнеющих деревьев и кустарника яркими точками выделялись кусты роз, подсвеченные спрятанными в траве электрическими лампочками.

— Красивый у тебя сад, сестрица, — задумчиво сказал Армандо, затягиваясь сигаретой. — Особенно хорошо это понимаешь в жаркий день, такой, как сегодня.

— Да, — меланхолично ответила Алисия. — Особенно я полюбила этот сад с тех пор, как умер мой Максимилиано... — она отхлебнула вина.— Ведь именно здесь он впервые увидел меня и понял, что это его судьба.

— Ты всегда умела кружить головы старым толстосумам, — усмехнулся Армандо. — Одного раза было достаточно, чтобы они ходили за тобой по пятам, не в силах отвести глаз. — Он снова усмехнулся, и на этот раз Алисии почему-то очень не понравилась его усмешка. А Армандо тем временем продолжал: — Как тебе повезло, сестричка. Всего-то год терпела этого старого толстяка. Зато теперь... ты свободна и богата.

— Но я любила Максимилиано, — заметила Алисия.

Армандо рассмеялся:

— Рассказывай об этом кому-нибудь другому!

— Что за тон! — возмутилась Алисия. — Что ты хочешь этим сказать?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, — Армандо повернулся к кузине и насмешливо посмотрел ей прямо в глаза. — Ты ловко умеешь устраиваться и обделывать свои делишки.

— Я любила Максимилиано,— твердо повторила Алисия.

— Смотри-ка, похоже, ты сама в это поверила!

— Я любила своего мужа и люблю до сих пор.

— И потому завела ребенка у него за спиной? — спросил Армандо. — А что было бы, если бы он не умер вовремя? Тебе везет, чертовски везет, Алисия.

Кузина, размахнувшись, отвесила ему пощечину и, резко повернувшись, ушла с балкона в гостиную.

Она снова плеснула себе вина и выпила. Все внутри нее клокотало. «Как он смел напомнить мне об этом ребенке! Это была ошибка, ужасная ошибка. Не надо было связываться с этим Рохасом. Но он был такой красивый, мускулистый, сильный, и все время на глазах». Алисия вспомнила о тех днях.

Рохас был телохранителем Максимилиано Алонсо, ее мужа. И Алисия не смогла устоять, тем более что сам сеньор Алонсо совершенно не интересовал ее как мужчина. А Рохас был все время где-то рядом. Алисия тогда сделала первый шаг к сближению, парень сначала отнекивался, но затем сдался. И надо же было так случиться, что уже после смерти мужа Алисия забеременела. Это было очень некстати. Если бы это случилось, пока дон Максимилиано был еще жив, она могла бы объявить ребенка его сыном, но мальчик родился через одиннадцать месяцев после похорон, и Алисии было бы трудно избежать пересудов.

Поэтому она решила избавиться от ребенка. Опасаясь сдать его в приют в самом Мехико, где ее могли бы узнать, она в конце концов пошла на крайность - заехав куда-то в глушь, она оставила младенца на паперти деревенской церкви. Ей очень ловко удалось избавиться от плода этого глупого романа, но тогда ей потребовался помощник, которого она волей-неволей была вынуждена поставить в известность о том, что случилось. И этим помощником был ее кузен Армандо. Он время от времени напоминал «дорогой сестрице» о бесценной услуге, которую ей оказал. Алисия всегда взрывалась, но затем быстро отходила, понимая, что ссориться с Армандо бессмысленно и, пожалуй, опасно.

Когда Армандо вошел в гостиную, Алисия уже успокоилась.

— Все в прошлом, дорогой братец, — сказала она, снова наливая себе вина. — Ты прав, я свободна и богата. Но не забывай, что и ты мне кое-чем обязан.

— Сколько можно напоминать мне об этом? — рассердился Армандо.— По-твоему, я сидел на готовеньком? Я тоже карабкался вверх как только мог.

— Это ты-то карабкался? — насмешливо спросила Алисия. — Забыл, как тебя чуть не осудили за мошенничество? Если бы не мои деньги, если бы я не купила тогда суд, гнил бы ты сейчас в тюрьме, а не сидел в новеньком авто. И будь со мной повежливее, дорогой братец. Мне тоже есть что порассказать о твоем интересном прошлом.

Алисия прекрасно понимала, что лучшая защита — это нападение. И действительно, Армандо сразу же пошел на попятную.

— Ну ладно, ладно, — миролюбиво сказал он. — Ты прекрасно знаешь, что я очень тебе благодарен. Я ведь не раз говорил тебе это, правда?

Армандо закурил. От внимательного взгляда его кузины не ускользнуло, как нервно он щелкнул зажигалкой. Сейчас начнет оправдываться или попытается разжалобить», — подумала Алисия. И действительно, после непродолжительной паузы Армандо сказал:

— Ты же помнишь, как все получилось тогда. Мы здорово пролетели. Я рассчитывал получить кучу денег, они были уже почти у меня в руках. Кто же мог подумать, что в последний момент, когда комбинация почти сработала, нас так ловко опередит этот проходимец. Сверил номера документов и...

— Армандо, дорогой, эту историю я слышала уже тысячу раз, — прервала его Алисия. Она была довольна тем, как ей удалось поставить своего «милого братца» на место. — Между прочим, — продолжала она, решив сменить тему разговора, — завтра Монтеро пригласили меня на день рождения дочери. И тебя тоже ждут.

— Монтеро? — переспросил Армандо. — Это тот монастырь, куда ты водила меня на прошлое Рождество? Да там и вздохнуть нельзя, там боишься не только рот раскрыть, а даже и повернуться. Вдруг они это не так воспримут.

— Дурачок, — засмеялась Алисия. — Монтеро — аристократы. Наблюдай за ними, перенимай их лоск. Но дело не в этом, — она загадочно посмотрела на кузена. — Я наверняка знаю, что у Карлоса Монтеро какие-то большие интересы в Гвадалахаре. Знакомство с ним может быть тебе очень полезно. В любом случае познакомиться вам не помешает.

— В Гвадалахаре? — заинтересовался Армандо. — Откуда ты это знаешь?

— От его секретарши Марии. Она же когда-то еще совсем молоденькой девушкой работала у Максимилиано. Я ее и порекомендовала Карлосу Монтеро. Видишь ли, Карлос принадлежит к тем ханжам, которые и в секретарши предпочитают брать женщин за сорок — чтобы не было соблазна. Бедняжка до сих пор благодарна мне за эту услугу. — Алисия помолчала и многозначительно добавила: — Она очень хорошо работает, и Карлос ей абсолютно доверяет.

Армандо вздохнул.

— Ну ладно, раз ты считаешь, что это полезное знакомство... Только я не знаю, о чем и говорить в этой богадельне. В тот раз я, по-моему, и трех слов не сказал за весь вечер.

— Хорошо, я подкину тебе одну тему,- милостиво пришла ему на помощь Алисия.- У Карлоса есть шофер, некто Педро Луис Гарсиа. Так вот, я хочу переманить его к себе. Росаура будет только рада, если он уйдет, а вот Карлос... Короче, когда вы с ним разговоритесь, скажи, как бы между прочим, что тебе нужен хороший и надежный механик. Может быть, он согласится расстаться с Педро Луисом. Так ты отплатишь мне услугой за услугу.

— Зачем тебе этот шофер, Алисия? — удивился Армандо. — Хуан, по-моему, прекрасно водит машину.

— Ну какое тебе до этого дело?

— А-а, — догадался Армандо, и на его лице заиграла двусмысленная улыбка. — Кажется, я понял. Ты же любишь простых крепких парней. Еще один работяга-красавчик...

— Прекрати! — игриво погрозила ему пальчиком Алисия. — Хватит об этом.

— Хорошо, Алисия. Я понял. Постараюсь уговорить его. А теперь, с твоего позволения, я поеду к себе. Ужасно умотался с этими перелетами. Завтра я за тобой заеду.

— До завтра, милый братец!

Когда дверь за Армандо закрылась, Алисия вальяжно развалилась в кресле с бокалом в руках. На ее губах играла самодовольная и одновременно хищная улыбка. Она думала об этом парне — Педро Луисе. «Как Армандо назвал его? Работяга-красавчик? Удивительно точно».