Никто, кроме домашних да семьи Фернандесов, не удивлялся, что сеньориты Линарес продолжали жить по-прежнему, как будто ничего не случилось. Любовь Дульсины и Лучиано осталась для всех тайной за семью печатями. Предусмотрительный Лучиано сумел сберечь их отношения от посторонних глаз. Его надеждам на счастье, которое не боится быть на виду, не суждено было сбыться. Как-то раз он появился с сестрами Линарес в доме сеньора Родригеса, но даже самые наблюдательные из присутствующих не могли бы заметить, что одна из сестер пользовалась его особым вниманием. Все единодушно решили, что отшельник Лучиано остался верен себе. А когда произошла трагедия, покачивая головами, решили, что так, наверно, к лучшему. Участь безутешной вдовы синеглазого красавца была бы незавидной.

Что же касается любви Кандиды и доктора Рамиреса, то о ней не знал даже дон Леонардо. Только слуги изредка судачили об этом, да и то Хаиме после беседы в полиции избегал таких разговоров.

Сеньор Линарес начал не на шутку беспокоиться, что дочери что-то не торопятся замуж. Годы идут, красота не вечна, а девушки все еще одиноки. Он надеялся на супругу дона Хуана, которая имела негласную репутацию хорошей свахи. Но донья Долорес сослалась на годы, на нездоровье и наотрез отказалась помочь. Под этим же предлогом она совсем перестала бывать в доме Линаресов, где и прежде-то была редкой гостьей.

Со стороны трудно было понять, почему не складывается судьба Дульсины и Кандиды. Они были милы, улыбчивы, всегда со вкусом одеты, иногда удачно шутили. Ни в каких компаниях — а круг их приятелей постепенно расширился — они не выглядели хуже других, скорее, наоборот. Нельзя сказать, что никто не поддавался очарованию богатых наследниц, но дальше поверхностного флирта дело не шло. Поклонники сестер не могли бы объяснить, почему их отношения с сеньоритами Линарес не имели продолжения. Нельзя же выразить словами мужское чутье, которое безошибочно улавливало тревожный сигнал: «Стоп! Опасно!»

Сеньор Линарес, еще недавно гордившийся своими прелестными дочерями, приуныл. Его и без того неважное здоровье стало ухудшаться. И в это время в доме появился новый завсегдатай.

Знакомство со сравнительно молодым юристом, лиценциатом Федерико Роблесом, произошло случайно. Дон Леонардо был на небольшом приеме в доме старого приятеля, сеньора Кальво, где собралось избранное общество. Хозяева беспокоились, что их сын, которого они с нетерпением поджидали, задерживался. А молодому Кальво давно пора было входить в более тесное знакомство с достойными людьми. Вскоре служанка старого сеньора Кальво доложила хозяину, что его сын явился, но не один. С ним был даже не приятель, а так, знакомый. Хозяин вышел к сыну и позволил себе неделикатное замечание. Молодой сеньор Кальво обиделся и решил продемонстрировать свою независимость.

— Мой друг лиценциат Федерико Роблес, — гордо произнес молодой человек, представляя именитым гостям дома незнакомца.

Родителям ничего не оставалось делать, как выразить свое удовольствие появлением незваного гостя. Светская вежливость ввела в заблуждение дона Леонардо. А может быть, и нездоровье было причиной того, что он утрачивал свою проницательность. Так или иначе, Федерико Роблес показался ему достойным человеком, и они разговорились.

Молодой человек прекрасно умел слушать, чем подкупил дона Леонардо, которому хотелось поговорить. Он соскучился по общению, так как болезнь вынуждала его долгое время проводить в одиночестве. В результате лиценциат Роблес получил неожиданное приглашение посетить дом Линаресов.

Побывав в доме, Федерико Роблес без особого труда понял слабинку хозяина. Пожилого синьора беспокоили многие проблемы, которые ему не с кем было по-настоящему обсудить. Болезнь вынудила его отойти от дел, а общение со старыми друзьями тоже требовало сил, которых у дона Леонардо не хватало. Лиценциат Роблес часами выслушивал бесконечно повторяющиеся воспоминания о прошлом своего хозяина, его сетования на судьбу дочерей, разделял его беспокойство о подрастающих сы-новьях.

Сеньор Роблес часто проявлял в разговорах осведомленность в юридических делах, которая пришлась старику по душе. Недавно он лишился своего старого адвоката, а дела по завещанию требовали нового. Относительная молодость лиценциата не смутила дона Леонардо, по опыту с доктором Рамиресом он знал, что у молодости есть свои преимущества. Более того, старому сеньору Линаресу даже стало казаться, что в дом вернулся доктор Рамирес, такой же молодой и деловой, но только в другом облике.

Дон Леонардо сказал дочерям, что подумывает просить адвоката Роблеса блюсти его интересы по завещанию. Кандида, которой в случае смерти отца предстояло как старшей быть опекуном несовершеннолетних братьев, отнеслась к сообщению равнодушно. А Дульсина заинтересовалась, но никаких замечаний не высказала. Но дон Леонардо все еще сомневался.

Его навестил старый друг дон Хуан Фернандес и в раздумье качал головой:

— Зачем тебе связываться с лиценциатом Роблесом? Неизвестный малый с непонятной репутацией. Подыщем тебе более надежного.

Однако Дульсина начала поддерживать отца. Федерико Роблес ее чем-то устраивал. Никто в доме не знал, что младшая сеньорита Линарес уже имела с лиценциатом тайную беседу. Они встретились в саду подальше от посторонних глаз. Дульсина предупредила Роблеса, что сеньор Фернандес уже подыскивает нового юриста. Но она обещала лиценциату свою поддержку, если он обещает скрыть от братьев, что наследство делится на всех детей дона Леонардо в равных долях.

— Извините, сеньор Роблес, но у нас с сестрой свои и вполне справедливые счеты с братьями, точнее, с их покойной матерью. Я думаю, вам не стоит вникать в семейные тайны. До совершеннолетия Рикардо и Рохелио будут получать причитающееся им содержание, и даже до момента окончания учебы, а потом пусть сами зарабатывают себе на жизнь.

— Если не ошибаюсь, вы хотите присвоить себе наследство братьев?

— Ошибаетесь, сеньор Роблес, - твердо сказала Дульсина, — оно принадлежит нам по праву. И если бы не мать этих... Впрочем, семейная история пусть останется тайной.

Лиценциат Роблес изучающим взглядом посмотрел на молодую женщину.

— А что, если я сообщу дону Леонардо о ваших планах?

— Он отнесется к ним как к дурной шутке. Для него все дети — его дети, а то, что у детей разные матери, его не волнует. Так что ваша шутка сработает против вас. У вас есть еще какие-нибудь сомнения? Прошу вас, выкладывайте сразу.

— Я полагаю, — сказал с расстановкой лиценциат, — что мог бы рассчитывать на... на некоторую долю.

— Это несправедливо, сеньор Роблес, — холодно сказала Дульсина, — а мы с сестрой ратуем только за справедливость.

— Но если я не пойду на ваши условия, вы же ничего не получите.

— Ничего? Нам с сестрой полагается по четвертой части, и полагаю, что лишить нас этого не в ваших силах. Зато в наших с Кандидой силах ускорить приглашение нового адвоката. Так что рискуете потерять что-то в этом доме только вы сами.

— Но другой адвокат, скорее всего, не поймет ваших требований к справедливости.

— Увы, справедливость торжествует не всегда, — согласилась Дульсина.

Поколебавшись, лиценциат Роблес принял предложение Дульсины. Он скроет от Рикардо и Рохелио Линаресов то, что в случае смерти отца они не окажутся на содержании старших сестер, а будут являться законными наследниками наравне с ними. Юридических знаний лиценциата вполне хватало на то, чтобы знать силу устных договоров. Они действуют только до тех пор, пока договаривающиеся стороны находят общий язык. И с этим обстоятельствам сеньоритам Линарес придется считаться.

Все формальности по составлению завещания были выполнены. Федерико Роблес получил обещанные Дульсиной полномочия.

Дульсина не спешила посвящать сестру в тонкости тайного договора, но в справедливость его она свято верила. За что братья должны получать столько же, сколько и они с Кандидой? За то, что отец предал их мать? За то, что Рикардо и Рохелио — плод преступной любви? Разве Дульсине нужно богатство? Ей с лихвой хватит и четверти, но справедливость и возмездие за поруганную честь доньи Луисы должны свершиться. Кандиду она, конечно же, убедит, в этом не может быть сомнений. Сумела же она убедить сестру отказаться от «коротышки». Но всему свое время.

В один из дней в доме Линаресов неожиданно появился сеньор Фернандес. Он прошел в спальню к дону Леонардо, который опять прихварывал и не вставал с постели. Дон Хуан, посмотрев на осунувшееся лицо друга, решил, что надо вести себя поосторожнее.

— Как хочешь, Леонардо, но твой лиценциат меня смущает. Я получил сведения... э... точнее, не получил никаких сведений. Это-то и странно. Он молод, но уже не юноша, у него должна быть какая-то репутация. Впрочем, причин для волнения нет,— смутился дон Хуан, увидев, как растревожился его друг. — Я просто думаю, что хороший, проверенный адвокат всегда надежней. Выздоравливай поскорее, и мы оформим новое завещание.

После ухода друга дон Леонардо не находил себе места. Селия принесла ему ужин, и обеспокоенный хозяин, не сознавая того, начал делиться с нею своими мыслями.

— По-моему, сеньор Роблес вполне достойный молодой человек, — начал он.

— Возможно, — осторожно сказала Селия.

— Ведь правда, он напоминает доктора Рамиреса. Молодой, уверенный, дело свое знает...

— Я бы так не сказала, дон Леонардо, — отозвалась Селия. — Доктор был прямой человек, а этот себе на уме.

— Да, жаль, что доктор Рамирес уехал. Я слышал, он в гору пошел, уже своя клиника... Мне его частенько не хватает, и как врача, и как друга.

— Ох правда, дон Леонардо, прямо не знаю, почему сеньорита Кандида ему отказала.

—Что?! Он делал ей предложение? — От изумления дон Леонардо забыл о том, что обсуждает свои семейные дела со служанкой.

— Да, и она хотела его принять, любила доктора. А потом почему-то взяла и отказала.

— Отказала? И словом со мной не обмолвилась. Да о таком зяте я всю жизнь мечтал. А что у них произошло?

— Кто знает! Разное болтали, но никто ничего не ведает. С тех пор она стала какая-то другая. Уж и не знаю выйдет ли она теперь замуж. 

Окончательно растревоженный, дон Леонардо не мог заснуть в эту ночь, думая свои бесконечные думы. Доктор Рамирес мог бы стать его зятем, но что-то произошло. Дону Хуану не нравится лиценциат Роблес, возможно, за этим тоже что-то скрывается. В доме творятся непонятные дела, а он в полном неведении.

К утру ему стало совсем худо. Обеспокоенная Дульсина велела вызвать врача. Дон Леонардо страдал от тяжелой боли в груди и ждал помощи. Внезапно он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Прибывший врач с порога увидел его остекленевшие глаза, повернулся к дежурившей у постели Леопольдине и мрачно произнес, что его помощь не потребуется.

Торжественные похороны собрали близких и дальних знакомых семьи Линарес, пришедших проститься с почтенным доном Леонардо. Сеньора Фернандеса на похоронах не было. Узнав о скоропостижной смерти друга, он почувствовал свою вину за неприятный разговор накануне. Перед этим дон Хуан получил крайне неприятные сведения об адвокате Роблесе и торопился предупредить дона Леонардо. Но, видно, он слишком поспешил, хотя и старался не сказать лишнего. Больное сердце не выдерживает даже маленьких тревог. Это со всей справедливостью относилось и к самому дону Хуану, которого через день свалил тяжелейший инфаркт. Разумеется, сеньора Фернандес тоже не смогла прийти на похороны, что избавило ее от необходимости выражать соболезнования

Когда утихла первая боль, унялись бесконечные слезы, стали громче приглушенные голоса, дом Линаресов оживился. Осиротевшие Рикардо и Рохелио неожиданно почувствовали себя слишком маленькими, строгое поведение сестер словно вернуло их на пятилетие назад. Братья давно уже не считали себя детьми, но именно теперь они поняли, что детство по-настоящему закончилось.