В доме Элены Клара чувствовала себя полной хозяйкой: спала на ее кровати, пользовалась ее духами, надевала ее украшения и, наконец, вовсю командовала ее прислугой. Зилда уже не могла дождаться возвращения своей госпожи, которая бы ее защитила от этой наглой самозванки. А Клара мечтала о том, чтобы Элена задержалась в Японии как можно дольше.

— И район прекрасный, и для Нины много простора, — говорила она Фреду. — Было бы неплохо остаться тут насовсем, правда? Зачем твоей маме такая большая квартира?

— Она же предлагала нам жить здесь, в моей комнате, — отвечал он, не понимая, к чему клонит Клара, и та объяснила еще проще:

— Нет, жить вместе с ней я не хочу. Вот если бы она оставила нам эту квартиру, а сама переехала в нашу!..

— Это уж слишком, Клара, — робко одергивал ее Фред, а она гнула свое:

— Ну тогда пусть выходит замуж за своего Эду, а квартиру подарит нам! А то живем в нищете, так и молодость пройдет без всякой радости.

— Мама в молодости много работала, чтобы иметь все это, — напоминал жене Фред. — Да и сейчас она не почивает на лаврах, трудится.

Клару же его аргументы не убеждали, она хотела получить все и сразу. При этом сама нигде не работала, зато постоянно упрекала Фреда в неповоротливости и неспособности обеспечить ей роскошную жизнь, о которой она всегда мечтала. Иногда Клару так заносило, что она предъявляла претензии уже не только Фреду, но и самому Господу Богу.

— Ну почему я не родилась в богатой семье, почему не вышла замуж за миллионера? — говорила она, чуть не плача от такой несправедливости. — Почему у меня нет какой-нибудь фантастически богатой тетушки, которая бы умерла и оставила мне целое состояние?!

Приступы недовольства собственной судьбой бывали у Клары часто, и однажды, когда она в очередной раз завела речь о гипотетическом наследстве, Зилда позвала Фреда к телефону:

— Там звонят доне Элене, от твоего деда. Говорят, он при смерти… Может, ты подойдешь?

Клара восприняла это неожиданное известие как чудо, какое бывает только в сказках, и пока Фред говорил по телефону с Ирис, уже вообразила себе гору бриллиантов и великолепный дворец на берегу моря.

Фред, однако, разочаровал ее, сказав, что у деда имеется всего лишь небольшая фазенда в южном штате и что с Эленой он не знался в течение двадцати лет, а значит, и говорить о каком-нибудь наследстве тут вообще неуместно.

— Я должен срочно позвонить маме! — спохватился Фред, закончив экскурс в историю своей семьи. — Пусть она все бросает и едет к деду. Может, еще застанет его в живых.

— Нет, не звони ей! — решительно воспрепятствовала ему Клара. — Мы поступим по-другому: ты съездишь к дедушке сам, навестишь его, он будет тронут и, глядишь, все наследство оставит тебе.

— Опять ты за свое, Клара! — недовольно поморщился Фред. — Я обещал Ирис, маминой сестре, что позвоню в Японию.

— Подумаешь, проблема! Скажешь там, что не смог дозвониться. Это же другой конец света!

— Нет, если я ничего не скажу маме, а дед умрет, то потом всю жизнь буду мучиться, да и она мне этого не простит.

— Ты несешь какую-то чушь! — рассердилась Клара. — Во-первых, он умрет тогда, когда придет его срок, независимо от того, позвонишь ли ты в Японию. А во-вторых, твоя мать более двадцати лет с ним не общалась, так с какой стати она будет переживать о нем теперь? Послушай меня, Фред, поезжай! В таких делах я разбираюсь лучше, чем ты.

— Но я почти не помню деда… И вообще, там никого не знаю…

— Да какая разница, помнишь ли ты хоть что-нибудь! Главное сейчас — не упустить шанс. Твой дед имеет фазенду, и, стало быть, у него есть земля, скот, плантации. Если всем этим правильно распорядиться, то можно получать хороший доход.

— Клара, дед еще жив, он вполне может и выздороветь, — пытался воззвать к ее благоразумию Фред. — А фазенду он, скорее всего, оставит жене и дочери от второго брака, они ведь там живут с ним, это их собственность!

— Но если ты поедешь туда, растрогаешь его, то хотя бы какую-то часть наследства он оставит и тебе! А еще лучше — поехать нам всем вместе. Возьмем с собой Нину, дед увидит правнучку, и его стариковское сердце уж точно не выдержит: он обязательно что-нибудь ей подарит — хороший участок земли или крупную сумму денег. У него же должно быть много денег!

— А я боюсь, это кончится большим скандалом, — печально произнес Фред. — Мы даже на свадьбу деда не позвали, а тут вдруг прикатили к нему. Он же сразу все поймет!

— Ну ладно, поезжай один, — хоть в чем-то согласилась с ним Клара.

— Мне надо подумать, — ответил он неуверенно.

— Хорошо, подумай до завтра. Только ни в коем случае не звони матери! — строго приказала ему Клара.

А утром, пока Фред еще спал, она сама позвонила на фазенду и сказала, что Элена вернется из Японии не скоро, зато ее сын готов отправиться к деду незамедлительно, только не знает точного адреса. Ингрид подробно объяснила ей, как лучше всего доехать до фазенды, и у Фреда просто не осталось путей к отступлению.

Он стал собираться в поездку, а Клара с умилением разглагольствовала:

— Это будет по-настоящему благородный и красивый поступок — навестить дедушку, отца твоей мамы! Она далеко отсюда, ей не поспеть вовремя, живым она его вряд ли застанет… Фред, да тебе собственная мать будет благодарна за твое милосердие!

Элена, возможно, уже и вернулась бы из Японии, если бы туда вдруг не приехал Мигел и не спутал ей все планы. Он не знал, что Эду все-таки улетел вместе с Эленой, и потому так рвался к ней в Токио.

Когда она увидела его в отеле, то не поверила своим глазам, а он поспешил обрадовать ее:

— Я не мог допустить, чтобы вы с Камилой были здесь одни, и счел своим долгом продемонстрировать вам все прелести Японии!

Элена смутилась:

— Мигел, ты настоящий друг, я очень тебе рада… Только, знаешь, я ведь здесь не одна… В последний момент все переменилось, Эду поехал со мной.

— Вот как? Значит, вам тут не одиноко, — произнес он дрогнувшим голосом.

Элене стало жалко его: бедняга помчался за ней на край света и получил такой жестокий удар!

— Да, мне здесь не одиноко, но я тебя никуда не отпущу. Ты будешь нашим гидом! Выбирай туристический маршрут на свой вкус.

— А Эду не будет против?

— Нет! Наоборот, он обрадуется! Мы тут ходим повсюду с Тошио, другом Камилы, но он не говорит по-португальски, а без хорошего гида эти экскурсии теряют всякий смысл.

— Ну что ж, я готов стать вашим гидом, — согласился с такой участью Мигел.

Эду не слишком обрадовало внезапное появление Мигела, зато Сеса пришла в восторг, узнав, что Эду здесь и она проведет в его обществе целую неделю.

— У Эду будет прекрасный шанс понаблюдать меня на фоне этой молодящейся старухи и сделать соответствующие выводы, — сказала она отцу. — Не слепой же он, поймет, что Элена — древняя развалина, а я — как раз то, что ему надо!

— Ты оставь эту затею и веди себя прилично, — приструнил ее Мигел.

Но Сеса не видела ничего дурного в своем стремлении понравиться Эду, а неприличным она считала как раз поведение Элены, задурившей голову юноше, который младше ее сына. И напропалую кокетничала с Эду, вызывая раздражение не только у Элены, но и у Камилы. Та почему-то сразу же невзлюбила Сесу, и они постоянно обменивались колкостями. А потом, когда стало очевидно, что Сеса слишком рьяно пытается завладеть вниманием Эду, Камила принялась довольно жестко одергивать ее и высмеивать.

Мигелу тоже бывало неловко за свою дочь, и он вновь и вновь делал ей замечания:

— По-твоему, это хорошо — все время кокетничать с Эду в присутствии Элены?

— Да если бы не она, я бы уже давно с ним целовалась! — заявила однажды Сеса.

— Хватит! Прекрати! — вышел из себя Мигел. — Эду влюблен в Элену, забудь о нем!

— Ну да, он влюблен, а она этим пользуется.

— Что за глупости? Не смей так дурно говорить об Элене!

— А откуда у нее деньги на билет первого класса и на такой дорогущий отель? Ты не знаешь, так я тебе скажу: за все платит Эду! У него же полно бабок!

— Дочка, ты переходишь все границы! Элена хорошо зарабатывает и в состоянии позаботиться о себе и Камиле.

— Папа, какой же ты наивный, — усмехнулась Сеса. — У Элены на лице написано, что она живет с Эду по расчету!

Сеса была в этом уверена, и Мигел, как ни старался, не мог втолковать ей, что Элена, к его величайшему сожалению, действительно влюблена в Эду.

А тем временем Камила в соседнем номере возмущалась поведением Сесы:

— В каждой бочке затычка! Где вы только откопали эту малолетку?

— Что значит «откопали»? Она дочь Мигела! — строго произнесла Элена.

Эду же поддержал Камилу:

— И мне эта выскочка действует на нервы.

— А ты тоже хорош — заигрываешь с ней! — ответила ему черной неблагодарностью Камила.

— Я?!

— Да! Ты тоже это заметила, мама?

Элена неопределенно пожала плечами:

— Я заметила только, что она глаз не сводит с Эду.

— Мало того, на шею ему вешается! — добавила Камила, а Элена продолжила:

— Возможно, это и есть та девочка, о которой говорила гадалка.

Эду сразу же воскликнул:

— Ерунда! Не стоит вспоминать об этой глупости, — чем весьма заинтриговал Камилу.

Она не отстала от него и матери, пока они не рассказали, что нагадала им цыганка в новогоднюю ночь. Камила отнеслась к этому предсказанию очень серьезно и еще раз укорила Эду:

— Тем более ты должен вести себя построже с Сесой! Я не думаю, что она способна завоевать твое сердце, просто мама нервничает, ей это неприятно.

Эду попытался отшутиться:

— Куда я попал?! Мной недовольны и мама, и дочка! Двойной приступ ревности!

— Да, я очень ревнивая, — подхватила Камила. — И мама тоже.

— Нет, я вовсе не ревнивая, — возразила Элена, но Камила ее тут же оспорила:

— Ты просто умеешь это скрывать. А я — нет! Все выплескиваю! Я бы и Тошио отчитала, будь он на месте Эду. И Сесу бы живо приструнила, отбила бы у нее всякую охоту бегать за моим парнем!

— Какая ты, однако, воинственная! — отметил Эду с изумлением и восхищением. — Элена, у твоей дочери бойцовский характер, ты знала об этом?

Переведя взгляд на Элену, он вдруг заметил, что она зябко подергивает плечами, словно в ознобе, и встревожился. А Элена ответила, упредив его вопрос:

— Нет, я не простудилась. Это какая-то внутренняя дрожь, возможно, от усталости или от чрезмерного количества впечатлений. Со мной такое в детстве иногда случалось. Родители тогда пугались, думали, что я серьезно заболела, а отец укутывал меня потеплее и нашептывал заклинание: «Уходи, смерть с косой, я еще живой!»

— И что, заклинание помогало? — хором спросили Эду и Камила.

— Не знаю отчего, но лихорадка прекращалась так же внезапно, как и появлялась, — ответила Элена. — Вот и сейчас, кажется, тоже все прошло!

— Ну и слава Богу! — облегченно вздохнул Эду. — Ты перенапряглась, тебе надо отдохнуть. Прими горячий душ и ложись спать.

Нежно поцеловав ее в щеку, он ушел к себе в номер. Но когда Элена уже начала дремать, вдруг позвонил ей:

— Ты еще не спишь? Я хотел сказать, что очень люблю тебя. Спокойной ночи! Целую!

— Кто это звонил? — спросила сонным голосом Камила.

— Эду. Сказал, что он меня очень любит.

— Счастливая ты, мама! У тебя такая любовь! — произнесла Камила не без зависти. — А Тошио, к сожалению, не романтик…

Пока Элена собиралась с ответом, ее вновь охватил тот давний детский озноб, и она мысленно повторила отцовское заклинание: «Уходи, смерть с косой, я еще живой!»

Из поездки к деду Фред вернулся потрясенный, растроганный до глубины души. Обняв Клару, он стал горячо благодарить ее за то, что она сумела настоять на его встрече с дедом.

— Ты знаешь, это удивительный человек! Он уже очень слаб, даже немощен, но какой дух, какое самообладание! А как он обрадовался, увидев меня! Рассказал мне про мои детские шалости. Представляешь, он все помнит, и все это ему очень дорого. Я тоже сразу вспомнил: и сад, и дом, в котором жил еще ребенком, и даже мебель — она до сих пор там стоит…

— Ладно, это я уже поняла, — прервала его Клара. — А что он пообещал оставить тебе в наследство?

— Дед подарил мне лошадь!

— Что? Я не ослышалась? Дед оставляет тебе в наследство лошадь? — затряслась от возмущения Клара.

— Не в наследство, а в подарок, — поправил ее Фред. — Больше ему нечего мне подарить.

— Не верю! Он просто жмот, каких свет не видывал! Ты на одну дорогу потратил уйму денег, а взамен — лошадь?!

— Я же поехал туда по собственной инициативе, а точнее — по твоей.

— Но я-то надеялась на другое! Я думала о нас, о нашей дочери, о ее будущем.

— Да, ты размечталась о каких-то плантациях…

— А что мне остается делать при таком муже? — взнуздала своего любимого конька Клара. — Я не могу жить в этих ужасных условиях, которые ты для меня создал!..

Она еще долго гневалась, а Фред, слушая эту бесконечную тираду, все мрачнел и мрачнел. Наконец он решительно встал и ушел в другую комнату, откуда позвонил матери.

Элена уже спала, впервые за долгие годы видя во сне отца, поэтому и звонок Фреда поначалу восприняла всего лишь как продолжение сна. В самом деле, могло ли такое случиться наяву, что Фред сам ни с того ни с сего вдруг поехал в гости к деду, о котором прежде и не вспоминал?! Но когда она услышала, что отец хочет повидать ее перед смертью, сон сразу же отступил — тот затяжной, словно летаргический, сон, длившийся более двадцати лет. Долгое время он спасал Элену от болезненных воспоминаний, но теперь боль снова всколыхнулась в ней. Элена испугалась, что может не застать отца живым. В последний раз она видела его молодым, крепким, энергичным. Таким он и запечатлелся в ее памяти. И лишь теперь до Элены вдруг дошло, что все эти годы отец не просто жил, но старился и вот подошел к своему концу…

— Боже мой, что же делать? Я нахожусь так далеко от него, — произнесла в смятении Элена. — Фред, позвони ему, скажи, что я постараюсь приехать как можно скорее.

Камила тоже проснулась от телефонного звонка и, услышав эти слова матери, встревожилась:

— Что случилось, мама? Фред заболел? Нина?

Элена ответила не сразу, погруженная в трудную душевную работу: напрягая все свои силы, она пыталась представить отца постаревшим, больным, немощным и — не могла. Камила мягко тронула ее за плечо, и лишь после этого Элена произнесла глухо, словно издалека, из того давно ушедшего и почти забытого времени, когда отец был молодым, а сама она была юной и делала первые, не всегда обдуманные шаги в своей трудной, беспокойной жизни:

— Мой отец умирает… Зовет меня, хочет попросить прощения…

— За что? — конечно же, спросила Камила, поставив мать в еще более сложное положение.

— Когда я оттуда уехала… — вынужденно ответила Элена, не зная, как объяснить дочери то, что произошло много лет назад, и при этом скрыть от нее самое главное — правду, — когда я уехала… В общем, у нас было не все гладко. И отец, наверное, чувствует себя виноватым. Он позвонил мне, точнее, позвонила моя сестра Ирис, и Фред туда съездил.

— Ты никогда не вспоминала о своей сестре…

— Да я ее и не видела никогда.

— Мама, у вас очень странные отношения с отцом: не видеться более двадцати лет! Это нехорошо, — с укоризной произнесла Камила. — Я вот своего отца даже не помню, а мне бы так хотелось, чтобы он был рядом! Скажи, разве ты никогда не хотела съездить туда, помириться с моим дедом?

— Хотела, — вздохнула Элена, — да так и не собралась. Теперь вот поеду.

Она опять вздохнула, подумав о том, что поедет в любом случае, а повезет ли ей увидеть отца живым — неизвестно. Слезы подступили к ее глазам, но Элена сдерживала их, боясь показать дочери всю глубину своего горя и тем самым подтолкнуть Камилу к дальнейшим расспросам о событиях двадцатилетней давности. Такая осторожность была оправданна, потому что Камила продолжала говорить о своем отце, а эта опасная тема всегда требовала от Элены огромного напряжения душевных сил и предельного внимания. «Сейчас она задаст мне очередной вопрос, и я в таком состоянии могу брякнуть что-нибудь не то», — с ужасом подумала Элена.

Камила между тем спросила:

— Ты знаешь сеньора Андре — владельца булочной, которая рядом с нашим домом?

— Знаю. А что? — насторожилась Элена, поскольку в любом вопросе дочери ей чудился подвох.

— Мне как-то во сне привиделось, будто он — мой отец, — пояснила Камила. — Я часто вижу во сне отца, и всякий раз у него другое лицо — не такое, как на фотографии.

Эти слова дочери повергли Элену в панику: сердце забилось часто-часто, а перед глазами поплыли темные круги.

— Интересно, Эду уже спит? — вымолвила она с дрожью в голосе, пытаясь все-таки перевести разговор в другое, безопасное, русло.

— Не знаю, — пожала плечами Камила. — А что случилось? Ты вся дрожишь! Тебя опять знобит?

— Да, мне вдруг стало как-то не по себе, — поежилась Элена. — Помнишь, недавно у меня уже были такие же мурашки? Я тогда сразу об отце подумала. Это был знак! Мой отец умирает…

— Мама, позови сюда Эду, — сочувственно промолвила Камила. — Спите здесь, а я пойду в его номер.

— Нет, не стоит, лучше я сама к нему схожу, — по-своему воспользовалась ее предложением Элена. — Вдруг он не спит? Тогда поговорю с ним и вернусь. А ты не жди меня, засыпай!

Она хотела таким образом уйти от расспросов Камилы, но, кроме этого, ей нужно было и другое, не менее важное: мужское участие, мужская поддержка и защита.

Тесно прижавшись к Эду, Элена поплакала ему в плечо, рассказала о болезни отца и призналась, что ей страшно.

— Я только сейчас осознала свою ужасную вину. Представляешь, много лет я была как во сне — почти не вспоминала об отце и даже не знала, жив он или нет. Конечно, он тоже был не прав и сейчас хочет попросить у меня прощения… Но я давно уже простила его, так почему же не съездила к нему, не успокоила его? Может, он и прожил бы дольше! А теперь могу и не успеть все сказать ему…

Она говорила это сквозь слезы, и Эду успокаивал ее, прижимая к себе и поглаживая по волосам, как маленькую девочку. И Элена была ему благодарна за это. Выплакавшись и поделившись хотя бы частью своих тревог с Эду, она сказала ему:

— Иногда бывают ситуации, в которых даже дети не могут помочь женщине. Только любящий мужчина способен дать ей утешение и успокоение.

Эду нежно обнял ее, и спустя несколько минут она уснула.