Ревность, всколыхнувшаяся в Элене с огромной силой, оказалась для нее в какой-то мере спасительной. Боясь потерять Эду, а заодно и Камилу, Элена уже не думала о Педру с прежней болью — она воспринимала его спокойно и общалась с ним легко, просто, как будто в их прошлом не было ни страстной любви, ни горьких обид.
Педру же, наоборот, был излишне напряжен, волнение, которое он пытался скрыть, иногда прорывалось наружу, и в такие минуты он спрашивал Элену, глядя на нее с затаенной надеждой:
— Ты помнишь? Помнишь наше детство, нашу юность?
Она отвечала сухо и спокойно:
— Да, здесь все напоминает мне о маме, об отце.
— А обо мне?
— И о тебе, конечно. Мы же вместе росли.
— Нас связывает не только детство. Неужели ты все забыла?
— Я рано уехала отсюда. Может, поэтому в моей памяти и остались лишь детские впечатления, — не поддавалась на провокации Элена.
Педру ей не верил. Не могла она все забыть! Такое не забывается! Но спокойствие Элены и ее бесстрастный тон сбивали его с толку. Он уже ничего не мог понять. Возможно, их юношеская любовь и правда была для Элены ничего не значащим эпизодом? У Педру тоже случались краткосрочные романы, о которых он теперь напрочь забыл. Почему же такого не могло произойти с Эленой?
Чтобы проверить, так это или нет, он однажды предложил ей пойти к водопаду. Там она уж точно должна раскрыться! Ведь там, у водопада, они виделись в последний раз и расстались на долгие годы.
Элена не отказалась от прогулки. Ей и самой хотелось пойти туда вместе с ним, чтобы поставить окончательную точку в той давней истории. Лучшего места, чем водопад, не придумаешь для того, чтобы расстаться еще как минимум на двадцать лет!
У водопада Педру так разволновался, что не рискнул прямо заговорить с Эленой об их последней встрече, хотя намеревался это сделать.
— Ты помнишь это место? — спросил он робко, с опаской, одновременно и желая, и боясь вызвать у Элены взрыв эмоций. А она всего лишь пожала плечами:
— Более или менее…
— У тебя действительно плохо с памятью, или ты меня обманываешь? — решился спросить Педру.
— Моя память избирательна, — ответила Элена. — Я, как правило, запоминаю только то, что имеет для меня важное значение.
— Но разве это место для тебя ничего не значит? Я, например, был здесь счастлив!
— Я тоже, — сказала Элена. — Но это осталось в далеком безвозвратном прошлом. Моя жизнь давно уже наполнена другими заботами, другими интересами, и я ею довольна. У меня есть все, что нужно для счастья: дом, работа, друзья, мои дети и мой любимый мужчина!
После такого исчерпывающего ответа Педру больше не приставал к ней с расспросами. Ему все стало ясно. «Вернуть ушедшую любовь невозможно, как невозможно вернуть молодость», — думал он с горечью.
Домой они прилетели одним и те же рейсом. В аэропорту Элену встречали Эду и Камила.
Педру очень удивился, увидев Эду в толпе встречающих.
— Неужели Алма послала тебя за мной? — спросил он, подойдя к Эду. — Как она узнала номер рейса?
— Нет, я встречаю здесь другую, не менее важную персону, — отшутился Эду. — Извини…
Он поспешил к Элене, но Камила его опередила. Мать и дочь обнялись, поцеловались, о чем-то взволнованно заговорили, и Эду отошел в сторону, чтобы не мешать их встрече.
— Сейчас я познакомлю тебя с моим двоюродным братом, — сказала дочери Элена и позвала Педру.
Увидев его, Камила замерла. Что-то смутное, необъяснимое, похожее на сон промелькнуло перед ее глазами, всколыхнув щемящее чувство в душе. Нечто подобное она испытывала, когда ей доводилось видеть во сне отца, или точнее — смутный образ того человека, которого Камиле так недоставало в жизни.
Элена тоже замерла. Она даже забыла об Эду. Ей казалось, что сейчас может произойти нечто ужасное: Камила узнает, почувствует в Педру своего отца! Элена видела это по состоянию дочери, в котором та пребывала. Откуда в ней это смятение? Почему она так странно смотрит на Педру, будто хочет открыть ему что-то очень сокровенное, но пока не решается?..
— Дочка, это твой дядя Педру, — собравшись с силами, вновь повторила Элена. — А мне он доводится двоюродным братом.
— Да-да, — подтвердил Педру. Он тоже волновался, и голос его прозвучал глухо, надтреснуто. — Здравствуй, племянница. Очень рад тебя видеть.
Он несколько неуклюже обнял ее, и Камила припала к нему, вжалась в него так, словно это был родной человек, по которому она стосковалась в долгой разлуке.
У Элены больно защемило сердце, а на глаза навернулись слезы. Она украдкой смахнула их, чтобы не выдать себя перед Педру и Камилой. И сделала это вовремя, потому что Камила, все так же оставаясь в объятиях Педру, обернулась к ней, промолвив с обидой, с укором:
— Как же ты могла, мама? Столько лет скрывала от меня Педру! А ведь он мог бы заменить мне отца!
У Элены упало сердце. Вот оно — самое страшное! Случилось!
Она не находила в себе сил ответить дочери хоть что-нибудь, но тут ей на выручку пришел Педру.
— Твоя мама ничего не знала обо мне все эти годы, — сказал он Камиле. — Но теперь мы сможем часто видеться, если ты захочешь.
— Я хочу! — просияла Камила.
— Я тоже, — улыбнулся ей Педру. — Приходи ко мне домой или, еще лучше, на конезавод, где я работаю управляющим. Покатаешься на лошади…
— Я не умею!
— Это не беда, я научу тебя держаться в седле. Договорились?
— Да, я обязательно приду, — пообещала Камила. — Как хорошо, что мы живем в одном городе! Ты тоже к нам приходи, дорогой дядя Педру! Давай обменяемся адресами и телефонами.
Элена лишь теперь смогла перевести дух: самого худшего для нее все-таки не случилось.
Педру и Камила продолжали оживленно беседовать, и Эду счел возможным подойти наконец к Элене.
— Здравствуй, моя любимая! — сказал он и поцеловал ее в губы.
Они обнялись и вновь поцеловались.
Этот поцелуй и попал в поле зрения Педру. От изумления он вытаращил глаза, и Камила, по-своему истолковав его реакцию, спросила с усмешкой:
— А ты, похоже, консерватор? Тебя удивляет, что у моей мамы такой молодой парень?
— Нет, меня удивляет, насколько мир тесен, — пробормотал Педру. — Тетя этого парня — владелица конезавода, на котором я работаю.
— Ах вот оно что! И правда, мир тесен, — согласилась Камила.
Возвращение в Рио принесло Элене желанное успокоение: она убедилась, что Эду по-прежнему любит ее. Он так по ней соскучился, что хотел увезти ее прямо из аэропорта в свой отель. И Элена поехала бы с ним, но не захотела огорчать Камилу, которой пришлось бы тогда возвращаться домой в одиночку. Но в тот же вечер она, немного передохнув с дороги, отправилась к Эду в отель, и они провели там одну из лучших своих ночей.
— Во всем есть свои минусы и свои плюсы, — сказал он ей утром. — Я поссорился с тетей, ушел из дому — это минус. Но зато мы с тобой теперь можем здесь встречаться, и это большой плюс! Хотя бы поэтому я не стану мириться с тетей и возвращаться домой.
Элена была другого мнения на сей счет: она советовала Эду уладить отношения с Алмой, зная, что та болезненно переживает их разрыв.
Из-за чего на самом деле произошел этот разрыв, Элена так и не знала, потому что Камила решила скрыть от нее правду и попросила Эду тоже помалкивать. По ее мнению, Элена бы очень огорчилась, узнав, что Камила ходила на вечеринку вдвоем с Эду и ее там приняли за его девушку. Эду тоже не хотелось огорчать Элену, поэтому он сказал ей, что поссорился с Алмой из-за пустяка.
И вот теперь Элена уговаривала его повиниться перед тетей.
— Нет, я пока не готов к примирению, — ответил он. — И потом, нам же с тобой надо где-то встречаться наедине! Делать это, как раньше, у тебя мы не можем, там теперь живет Камила…
Элене и самой теперь было неудобно оставлять у себя Эду на ночь, но ей не понравилось, что первым об этом заговорил он, а не она. Неприятный холодок тревоги вновь шевельнулся у нее в груди. Элена вздохнула, и Эду не оставил без внимания этот вздох:
— Что, не хочется идти на работу? Мне тоже не хочется тебя отпускать. Может, останешься тут еще на денек? Мы проведем его в постели!
Элена, забыв о своей тревоге, засмеялась:
— Нет, такого марафона я не выдержу!
— Ну, тогда до вечера! Я буду ждать тебя!
— Не очень жди. Я позвоню тебе в конце дня. Боюсь, у меня сегодня будет слишком много работы.
Она заранее знала, что вечером не придет к Эду и тем более не останется у него еще на одну ночь. Ей надо было отдохнуть, отоспаться в своей постели после Японии, после поездки на фазенду, да и Камилу она не могла совсем забросить. А тут еще работы накопилось за время ее отсутствия! Надо было наверстывать упущенное, чтобы не потерять пациентов, которые давно записались именно к ней и ждали ее возвращения.
Несколько дней Элена работала с утра и до позднего вечера — вела дополнительный прием пациентов. Домой возвращалась усталая и с Эду виделась только за ужином. Зилда теперь готовила ужин в расчете и на него, потому что он приходил к ним каждый вечер.
А обедал Эду — по сложившейся традиции — вместе с Камилой. Заезжал за ней в университет, и они отправлялись в какой-нибудь уютный ресторанчик или в кафе к Мигелу. Но в беседе с Эленой, не сговариваясь, об этом умалчивали.
Однажды, когда они обедали в кафе Мигела, их там увидела Сеса и не преминула спросить:
— Камила, а мама разрешила тебе пойти сюда с Эду?
— Конечно, — ответила та.
— Господи! Как скучно ты живешь, Эду! — сокрушенно покачала головой Сеса. — Мама и дочка, один и тот же репертуар, одни и те же разговоры. Ты не устал от этого однообразия?
— Нет, — ответил Эду. — Они совершенно разные.
А Камила выразилась жестче:
— Это ты скучная и однообразная, Сеса! Вот у тебя уж точно один заезженный репертуар: каждый раз пытаешь заигрывать с Эду, хотя тебе известно, что у него уже есть женщина.
— Но сейчас он один! — не растерялась та.
— Как это один? Он со мной, — возразила ей Камила.
— Ты не в счет, ты ведь ее дочь. Или в счет? — язвительно усмехнулась Сеса.
Камила рассердилась:
— Может, хватит? От твоих шуточек меня тошнит. Пойдем отсюда, Эду, пока меня и вправду не вытошнило!
Они ушли, а Сеса поднялась в кабинет к отцу и в красочных выражениях рассказала ему о том, как «мама и дочка клещами вцепились в одного и того же мужчину».
Мигел, долго терпевший подобные выпады Сесы по отношению к Элене, на сей раз вскипел:
— Замолчи! Не смей обливать грязью Элену и распускать о ней всякие мерзкие сплетни! Если ты позволишь себе еще что-нибудь в том же духе, то будешь сидеть дома без денег на карманные расходы!
Он никогда не наказывал дочку и тем более не прибегал к такому методу наказания, поэтому неудивительно, что Сеса пришла в негодование. Она стала говорить, что Мигел и так ущемляет ее по сравнению с Паулу, на которого уходит гораздо больше денег из семейного бюджета.
— Все эти ортопеды, логопеды, физиотерапевты, — перечисляла она, — а еще фотоаппараты, компьютеры и прочие электронные прибамбасы!.. Посчитай, во что это выливается, в какую сумму! Я не против, ради Бога! Но мне ты должен давать гораздо больше денег, чем Паулу, потому что я женщина, я по определению нуждаюсь в больших тратах, чем мужчина!
— Значит, с завтрашнего дня ты будешь работать здесь, в издательстве, если у тебя такие непомерные запросы. А я буду выплачивать тебе жалованье, — заявил Мигел.
— Работать? — рассмеялась Сеса. — Но я уже учусь!
— Будешь учиться и работать! — остался непреклонным Мигел.
— Но я же ничего не умею делать.
— Тебя научат! Для начала будешь продавщицей в книжном магазине или набирать на компьютере тексты рукописей.
— Ты шутишь?!
— Нет. Я серьезен как никогда, — ответил Мигел. — Через месяц получишь жалованье продавщицы или машинистки и все заработанные деньги можешь потратить исключительно на себя!
Шпилька, пущенная Сесой, глубоко задела Камилу. Это был уже второй случай, когда ее дружба с Эду воспринималась посторонними как нечто иное. Сначала Алма, теперь вот Сеса… Не исключено, что и мать скоро начнет ревновать Эду к ней! Надо вести себя осмотрительнее.
— У меня завтра нет занятий, я буду дома, но ты не приходи ко мне, — сказала она Эду. — Я хочу как следует подготовиться к зачету.
— Ты что, всерьез восприняла насмешку Сесы? — догадался он. — Перестань, ты же знаешь ее. Мало ли какие глупости она болтает!
— Нет, мне в самом деле нужно позаниматься.
— Ну ладно, пообедаю один, — неохотно согласился Эду.
Однако на следующий день он явился к Камиле и с торжествующим видом выложил перед ней костюм для верховой езды:
— Вот, прими мой подарок! Звонил Педру, просил передать тебе и Фреду, что вы можете вступить во владение лошадьми. Их уже доставили с фазенды.
— Ой, как здорово! — обрадовалась Камила.
— Я тоже так считаю. Поедем туда! Педру нас ждет.
Они отправились на конезавод и провели там весь день.
Камила была счастлива, Педру — тоже. Он предложил ей на выбор любую лошадь, и она, по его мнению, выбрала самую лучшую.
— У тебя есть чутье! — отметил он с удивлением. — Откуда? Элена хотя и выросла на фазенде, но от лошадей всегда шарахалась.
— Возможно, это у меня от деда, — предположила Камила. — Или от отца. Правда, я его совсем не помню и не знаю, любил ли он лошадей. А я их обожаю!
— Ну вот, теперь у тебя есть собственный конь. Приходи сюда почаще, я буду давать тебе уроки верховой езды, — вызвался Педру.
— А я, по-твоему, совсем не гожусь в тренеры? — был уязвлен Эду.
— Ты достаточно хорошо держишься в седле, — сказал ему Педру. — Но я не знаю, какой из тебя тренер. В этом деле, как и в любом другом, надо иметь особый талант. Зато как партнер Камилы по конным прогулкам ты меня вполне устраиваешь.
— Ну спасибо, ты сегодня на редкость любезен! — усмехнулся Эду. — Наверное, это Камила на тебя так плодотворно действует.
— Вне всякого сомнения! — совершенно серьезно ответил Педру.
Он помог Камиле взобраться на лошадь, сам поехал рядом, давая ей необходимые советы, и очень скоро обнаружил в ней прирожденный талант наездницы.
— Похоже, ты все-таки пошла в деда Алесиу! — сказал он, отправляясь по делам и оставляя Камилу на попечение Эду. — Во всяком случае, мне приятнее думать именно так, потому что отца твоего я не знал, а деда очень любил.
— Жаль, я с ним так и не познакомилась, — вздохнула Камила. — Но зато благодаря ему познакомилась с тобой, дядя Педру, и очень этому рада!