— Это я во всем виноват, мистер Дейн! — всхлипывал Квентин.

— Ты тут ни при чем, дружище. Просто мы с твоей мамой поссорились. Я не знаю, что теперь делать.

— Но вы же взрослые! Придумайте что-нибудь!

— Иногда и взрослые бывают беспомощными, — мягко пояснил Дейн. — Мне лучше уехать отсюда.

— Вам нравится мама? — вдруг спросил Квентин.

— Очень, — печально улыбнулся Дейн.

— Тогда поговорите с ней. Заставьте ее понять…

Дейн вздохнул. Как объяснить десятилетнему малышу, что Каролина считает его, Дейна, предателем?

— Так вы обещаете? — настойчиво допытывался Квентин.

— Обещаю. Но не знаю, согласится ли твоя мама выслушать меня. Она очень сердита.

— Так я и знал! — простонал Квентин.

— Не на тебя, а на меня.

— Но ведь это я пригласил в гости бабушку и дедушку! Почему же она сердится на вас?

— Все гораздо сложнее. Когда-то родители твоего отца обидели твою маму, пытаясь отнять тебя у нее. Она по-прежнему сердится на них и не желает их видеть.

— И не хочет, чтобы я встречался с ними.

Дейн грустно кивнул:

— Квент, я не знаю, как убедить твою маму передумать. Если мы ни о чем не договоримся, мне придется уехать.

— А мне можно с вами?

— Ты же понимаешь, что нельзя. — Дейн попытался улыбнуться. О таком сыне он мечтал всю жизнь, правда, боялся признаться себе в этом, Но сына у него никогда не будет.

— Не надо уезжать! — взмолился Квентин.

— В жизни нам часто приходится мириться с неизбежным, сынок. Я не забуду тебя. Надеюсь, что и ты меня запомнишь.

Мальчик кивнул. Дейн смотрел на него, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Еще никогда прощание не бывало для него таким тягостным. Дейн поднял лежащий у ног футляр со скрипкой и протянул его Квентину.

— Это тебе, — коротко произнес он. Квентин широко раскрыл глаза. Бери, не стесняйся. Это подарок на день рождения.

— Ваша скрипка! — ахнул Квентин. — Нет, мистер Дейн, я не могу взять ее!

— Прошу тебя, возьми. У тебя есть способности. Надеюсь, ты будешь продолжать учиться музыке. А я уже заказал себе новую скрипку.

— Не уезжайте, пожалуйста! — вскрикнул Квентин, обнимая Дейна.

Дейн закрыл глаза. Напрасно он решил попрощаться с ребенком, но поступить иначе он не мог. Еще на секунду он даст волю своим чувствам, прежде чем навсегда запереть их в глубине души. Присев на корточки, он крепко обнял Квентина.

Они не слышали скрипа открывшейся двери и не видели, как в гостиную вошла усталая, насквозь промокшая Каролина. С ее одежды и волос ручьем лилась вода. Увидев Квентина в объятиях Дейна, Каролина вздрогнула: таким могло быть лишь прощание отца и сына. Портрет распавшейся семьи… Каролина испытала мучительную боль потери. Каким прекрасным могло быть их будущее! Она поспешила отогнать эту мысль. Квентин — ее сын, а его благополучию угрожают Брэдфорды. Нельзя забывать об этом ни на минуту.

Она изнывала от усталости. Долгая поездка в автобусе изнурила ее, переполнила печалью и сожалением. Но это ничего не меняло. Она просто не могла отказаться от своих обязанностей — ни ради Дейна, ни ради кого-нибудь другого. Каролина прокашлялась.

— Квентин, я вернулась.

Услышав ее голос, Дейн с мальчиком резко отпрянули друг от друга. Квентин виновато опустил голову, словно его поймали на воровстве. Дейн неторопливо поднялся и притянул Квентина к себе.

— Привет, Каролина, — произнес он с оттенком вызова. — Напрасно ты уехала одна. Со мной ты добралась бы домой быстрее и не промокла бы.

— Квент, скажи тете, что я вернулась, и собери вещи. Мы идем домой, — заявила Каролина.

Мальчик выжидательно взглянул на Дейна, и тот кивнул. Схватив футляр со скрипкой, Квентин метнулся к лестнице.

— Больше не смей подходить к моему сыну! — прошипела Каролина, едва мальчик скрылся из виду.

Дейн печально покачал головой:

— Я объяснил ему, что ты не стала слушать меня, и пообещал поговорить с тобой еще раз, перед отъездом. Мне давно следовало понять, что такая святоша, как ты, не пара мне, отъявленному грешнику. Тебе не понять ни собственного сына, ни родителей бывшего мужа. А жаль, Каролина Маккартер Брэдфорд. Тебе не мешало бы научиться прощать.

— Уходи! Немедленно убирайся! Я не желаю вспоминать о тебе!

— Ты будешь помнить меня до конца жизни. — Дейн приближался неторопливо и уверенно. Его зеленые глаза сверкали, как осколки льда. — Только я способен вновь научить тебя чувствовать и любить. Только я без смущения могу… — Каролина ахнула, когда Дейн обхватил ее за шею и притянул к себе. — …целовать тебя, — закончил он и впился в ее губы.

Каролина попыталась вырваться, но все ее усилия были тщетны. Желание пробудилось в ней мгновенно, напоминая о недавнем прошлом. Его губы мучили ее, очаровывали, призывали слиться с ним. Когда Дейн целовал ее, Каролина забывала о том, что может потерять покой, завоеванный с таким трудом. Для нее имело значение лишь прикосновение его сильного тела. Не удержавшись, она ответила на поцелуй и обвила обеими руками шею Дейна.

— Нам так хорошо вдвоем, Каролина, — шептал Дейн. — Тебе надо лишь забыть о прошлом…

Внезапно она поняла, о чем он просит. Ее колени обмякли. Цена оказалась слишком высока: он требовал простить то, чему не было прощения. Заметив ее замешательство, Дейн отстранился. Глубоко вздохнув, Каролина попыталась взять себя в руки, но спокойствие ускользало от нее. Кровь продолжала бурлить.

— Значит, все кончено, — произнес он. — Забавно… Вот уж не думал, что тебе и вправду так страшно.

— Мне… не страшно, — нерешительно отозвалась она.

— Как бы не так! Ты настолько боишься двух стариков, что не желаешь даже слышать о них. А еще ты боишься меня.

Каролина покачала головой, однако Дейн был прав: она дрожала всем телом, сознание того, что у них нет будущего, причиняло ей мучительную боль.

— Ты слишком напугана, чтобы поверить мне. Ты спасаешься бегством — от меня, своего прошлого, от себя.

— Я просто не желаю повторять ошибок.

— Значит, я тоже ошибка?

— Дейн, ну неужели ты ничего не понял? — вздохнула она, с трудом сдерживая слезы. Выплакаться можно и потом, когда он уйдет. — Одной любви недостаточно, должны еще быть уважение и ответственность, а этого нет. — Она сунула руки в карманы и отступила. — Потому между нами все кончено, — прошептала она. — Я вдруг поняла, что перестала распоряжаться собственной жизнью… Когда-то я поклялась, что больше никто не заставит меня отказаться от независимости, но внезапно выяснилось, что от меня ничего не зависит! Этого я не допущу. Я буду поступать так, как считаю нужным, а все, кто не согласен со мной, могут отправляться ко всем чертям!

— Но я люблю тебя, — предпринял Дейн последнюю отчаянную попытку спасти свои надежды и мечты.

— Квент тоже любил меня, — с горечью напомнила Каролина. — Неужели ты не понимаешь, что мы с тобой не уживемся? Я не могу… так нельзя… прошу тебя, уйди… — Отвернувшись, она не то вздохнула, не то всхлипнула.

Дейн в досаде стиснул кулаки. Он потерял все, и потеря причиняла ему нестерпимую боль. Он любил Каролину, любил ее сына, заботился о них, как ни о ком другом, но этого оказалось слишком мало.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? Что ж, я уйду, — произнес он. — Я не стану досаждать ни тебе, ни себе. Ты прекрасно обойдешься без меня. Жаль, что ты слишком пуглива, чтобы рискнуть и обрести настоящую семью. Ты никогда не будешь счастлива, пока не забудешь о прошлом, как это сделал я.

Каролина не ответила — что он могла сказать? Она уже успела убедиться, что переделать человека невозможно. Люди меняются лишь по собственной воле, да и то не всегда.

— Да, я ухожу, но попомни мои слова: жизнь для тебя начнется лишь после того, как ты перестанешь бояться Брэдфордов. Иначе они постоянно будут напоминать о себе. Отказываясь от встречи с ними, ты вредишь себе, мне и Квентину.

Грудь Каролины сдавило от боли. Дейн держался почти агрессивно, настроившись на ссору; он ничуть не изменился — перед ней по-прежнему стоял Бродяга с Миссисипи.

— Уходи, Дейн, — наконец выговорила она. — Тебе больше нечего сказать.

— Верно, — дерзко усмехнулся он. — Ищи меня в Нашвилле. Или в Новом Орлеане. Я снова начну странствовать. Коттедж-Крик я буду вспоминать как городок, где мне удалось сочинить пару неплохих песен. — Он помедлил и провел ладонью по собственной щеке, напоминая Каролине о недавних объятиях. — Таких, как «Отдай дьяволу его долю». Песен о мимолетных увлечениях, не имеющих ничего общего с любовью.

Он вскинул на плечо рюкзак, прошагал через холл и открыл входную дверь. В дом ворвался ледяной ветер. Каролина поежилась, представив себе Дейна под проливным дождем без шляпы, перчаток и пальто. Таким он вошел в ее жизнь, таким и уходил. По щеке Каролины скатилась капля — должно быть, дождевая. Вот только откуда она взялась?

Два часа спустя Каролина наконец выплакалась. Даже мысли о предстоящем визите Брэдфордов не могли отвлечь ее от рыданий. Все ее тело немилосердно ныло, она чувствовала себя древней старухой. После прощания с мечтой о семье ей осталось только помочь сыну распрощаться с мечтой о бабушке и дедушке.

— Квент! — позвала она, направляясь в гостиную Уотсонов.

Дверь открыла Хипзайба, рядом с ней стоял Квентин.

— А где Дейн? — спросила Хипзайба.

— Я прогнала его.

— Напрасно, Каролина.

— Это мое дело, тетя Хипзайба! В советах я не нуждаюсь. — Она вздохнула и привычно потянулась к безымянному пальцу, но не нашла на нем кольца. — Господи, как я устала! Мы с Квентином уходим домой.

— Не торопись, детка. Что ты задумала? Не забывай: какова провинность, таким должно быть и наказание.

— Квентин — мой сын, тетя Хипзайба, — негромко, но решительно напомнила Каролина. — Я сама решу, как быть с ним. Не вмешивайся.

— Каролина, мы с Квентином родственники. Нас и без того слишком мало. Нельзя наказывать ребенка за желание познакомиться с родными людьми.

Каролина выпрямилась и уставилась на тетю. С каких это пор все вокруг начали интересоваться воспитанием ее сына? Почему присвоили себе право решать за нее? Ее голос прозвучал холодно и жестко:

— Я накажу его за непослушание, за то, что он солгал мне. Квентин совершил непростительный поступок.

— Так накажи! — выкрикнул Квентин. — Делай что хочешь, отбери у меня скрипку, но только прошу тебя, не сердись!

Каролина ошеломленно уставилась на дрожащего Квентина, по щекам которого ручьем лились слезы.

— Прости меня! Я не думал, что ты так рассердишься. Напрасно я написал это письмо. Не прогоняй меня!

— Квентин, что с тобой? — Каролина присела на корточки и заглянула в глаза сыну. — Как я могу прогнать тебя? Я же тебя люблю.

— Ты же прогнала мистера Дейна, хотя и любила его, — шепотом возразил мальчик.

Каролина оцепенела. Неужели Квентин считает себя виноватым в том, что Дейну пришлось уехать? Такого Каролина и представить не могла. Она собиралась строго отчитать сына, а гнев излить на Брэдфордов. Но Квентин почувствовал ее озлобленность и испугался.

— Милый, мне жаль, что ты так расстроился, — мягко произнесла она. — Но мистер Дейн — чужой человек, а ты мой сын. Я вправе решать, что будет лучше для тебя, понимаешь? Сейчас я очень сердита на Брэдфордов за то, что они написали тебе. А еще я сержусь потому, что ты не показал мне письмо, — ведь ты знал, что я запрещу отвечать на него. Ты совершил ошибку и теперь должен ответить за нее. Но несмотря на это, я люблю тебя, Квент.

— Это самое худшее, что я натворил, — всхлипнул мальчик. — Но мне так хотелось увидеться с ними!

— Каролина, прошло уже пять лет, — вмешалась Хипзайба. — Разве можно быть такой злопамятной? По крайней мере поговори с ними сама и посмотри, изменились ли они.

Несколько минут Каролина молча гладила сына по голове.

— Мне нечего им сказать.

— И не надо, — подхватила Хипзайба. — Просто дай им шанс извиниться, а потом ты сможешь решить, как быть дальше.

Внутри у Каролины все сжалось, головокружение нарастало. Она с трудом поднялась.

— Понимаю, это нелегко, Каролина. Но в этом случае ты отплатишь добром за зло. — Каролина отрицательно покачала головой, и Хипзайба обняла ее, утешая, как ребенка: — Подумай, разве плохо заключить перемирие и обрести покой?

Каролина отстранилась и, пока Хипзайба собирала вещи Квентина, оглядела комнату: новые обои, блестящая белая мебель, самодельные коврики, пестрые подушки на диванах, фотографии родных и друзей. Хипзайба старательно вила гнездышко для себя и Зика. На миг боль, поселившаяся в сердце Каролины, отступила. Нельзя поддаваться унынию, надо заботиться о Квентине, бороться с трудностями, оставаться благоразумной и рассудительной.

— Спокойной ночи, тетя, — произнесла она. — Спасибо за Квентина.

— Не стоит, детка. Ступайте домой и как следует отдохните. Спокойной ночи, Квентин, — добавила она, потрепав мальчика по щеке. Квентин и Каролина спустились по лестнице и вышли под холодный весенний дождь.

Последующие дни не принесли Каролине желанного успокоения. Дейн исчез неизвестно куда, в душе Каролины осталась пустота. Как он успел за столь короткий срок завладеть ее сердцем? Этого Каролина не знала, понимая только, что отчаянно нуждается в нем. Квентин, похоже, смирился с тем, что решение насчет Брэдфордов должна принять его мать. Он замкнулся в себе, стал молчаливым. Каролине не хватало прежней беспечной болтовни с сыном, шуток и смеха.

Должно быть, Квентин растерялся, обнаружив, что и взрослые не все могут и знают, но ничем не выдавал своей боли. Так они и жили, тоскуя каждый о своем и вместе скучая по Дейну. Близких подруг у Каролины не было, рассчитывать на чужие советы не приходилось. И потом, она знала, что услышит от любой уроженки гор, где так высоко ценились семейные узы. Каролина не раз подумывала позвонить Брэдфордам — в конце концов, чем ей повредит телефонный разговор? В ушах у нее по-прежнему эхом звучали слова Дейна, обвиняющего ее в малодушии.

Чего она добилась? Больше всего она мечтала о доме для себя и Квентина, о покое и надежности. Но несмотря на все усилия, им вновь грозила опасность. Только мысли о ресторане заставляли ее по утрам вылезать из-под одеяла и браться за дело.

Десять дней и ночей отняли у нее остаток сил. Звонил учитель Квентина, чтобы сообщить, что мальчик стал угрюмым, и спросить, в чем дело. Хипзайба старательно избегала разговоров по душам. О подготовке к фестивалю не могло быть и речи — без помощи Дейна эта затея была обречена на провал.

Телефон позвонил, когда ресторан был уже закрыт, а Каролина собиралась домой. Она устало сняла трубку:

— Каролина Брэдфорд слушает.

— Миссис Брэдфорд, это Бо Клемсон, — послышался в трубке голос агента Дейна. Его южный акцент напомнил Каролине освежающий мятный джулеп. — Извините за беспокойство, но нет ли поблизости Дейна? У меня для него хорошие новости.

У Каролины упало сердце.

— Его здесь нет, мистер Клемсон.

— Вы не подскажете, как найти его? Может, он где-нибудь дает концерт?

— Не знаю. Видите ли, Дейн… уехал. Он покинул Коттедж-Крик пару недель назад. Никто не знает, куда он направился.

Бо молчал так долго, что Каролина решила — он повесил трубку.

— Вы слышите меня, мистер Клемсон?

— Теперь мне все ясно, — наконец произнес он. — Две недели назад он прислал мне свои лучшие работы — прекрасные песни о любви. А вчера я получил кассету, которую он назвал «Блюз бродяги».

Каролина молчала. Значит, Дейну тоже тяжело, но он сумел направить свою грусть и досаду в творческое русло. Собравшись с силами, она спросила:

— Если он позвонит, ему что-нибудь передать?

— Да, — вздохнул Бо. — Пусть свяжется со мной. Пожалуй, вы должны узнать, что я заключил самую выгодную сделку в карьере Дейна. В конце концов, эти песни были посвящены вам. Мне удалось продать все — «Горную серенаду», «Янтарные глаза», «Рай в твоих объятиях», «Упрямицу», «На рыбалке», «Не прячь свое сердце» и мою любимую «Домой, к Каролине».

Ошеломленная, Каролина опустилась на стул. Неужели Дейн и вправду посвятил ей все эти песни? Может быть, чувства в нем до сих пор не угасли? Будь на его месте сама Каролина, она спрятала бы эти песни с глаз долой и не вспоминала бы о них годами. А Дейн предпочел поделиться ими со всеми влюбленными. Он не боялся признаться в любви, несмотря на то что между ним и Каролиной все кончено.

— Прекрасная новость! — наконец выговорила она. — Жаль, что я и правда не знаю, как найти его.

— Миссис Брэдфорд, что произошло? — встревоженно спросил Бо. — Дейн пишет то песни о любви, то печальные блюзы, а женщина, которая вдохновила его, даже не знает, где он теперь. Что случилось?

Беспокойство в голосе Бо тронуло Каролину. Без Дейна ее жизнь потеряла всякий смысл; упрямство и гордость помешали ей принять от него помощь, не позволили довериться ему. Каролина вдруг приняла решение:

— Мистер Клемсон, если вам удастся найти Дейна, не могли бы вы передать ему кое-что? — Услышав утвердительный ответ, она продолжила: — Скажите ему, что он был прав и что я последовала его совету. Я сожалею о случившемся и жду, когда он вернется домой.

— Непременно передам. Не волнуйтесь, он вернется. Он не станет жертвовать любовью.

— Надеюсь, вы правы, — откликнулась Каролина, попрощалась и повесила трубку.

Отперев нижний ящик стола, она вынула плотный конверт и извлекла из него лист бумаги. Долгое время она безучастно смотрела на него, прежде чем снять трубку и набрать номер. В трубке послышался слабый старческий голос. Каролина глубоко вздохнула.

— Элеонора? — произнесла она. — Это Каролина. Я хотела бы поговорить о Квентине.