Разговор за столом поддерживали в основном Дейн и Квентин, болтая об Амазонке, Аляске и далее на запад со всеми остановками. Каролина была слишком взволнована, чтобы участвовать в беседе. Дейн согласился поговорить с мальчиком о том, что тревожило ее, но не объяснил, каким образом намерен сделать это.

После ужина Каролина заставила себя решительно произнести:

— Квентин, проводи мистера Девлина к себе в комнату, а я займусь посудой.

— Значит, сегодня наряда на кухню не будет?

Каролина кивнула.

— Ура! Идемте, мистер Дейн. — В порыве радости Квентин чуть не опрокинул свой стул.

— Так ты поговоришь с ним? — тихо спросила Каролина у Дейна. — Он больше не будет ловить каждое твое слово, мечтая о странствиях?

— Я же обещал, Каролина. — Дейн встал из-за стола. — Тебе не о чем беспокоиться. Он не сбежит из дома. От любви не убегают.

— Не знаю… Поговори с ним, Дейн.

С мытьем посуды она справилась в считанные минуты. Когда с делом было покончено, Каролине осталось только теряться в догадках о том, как продвигается разговор Дейна с ее сыном. Она самозабвенно любила Квентина и потому болезненно воспринимала его привязанность к Дейну. У Дейна совсем иные ценности, нельзя допустить, чтобы Квентин перенял их. Если Дейн не сумеет объясниться с мальчиком, придется прибегнуть к более жестким мерам.

Старинные часы в холле пробили десять. Каролина подошла к лестнице и крикнула:

— Квентин, пора спать!

Как обычно, третья ступенька лестницы скрипнула. Квентин пронесся в ванную; послышался шум воды.

— Ну, как прошла беседа? — улыбнулась Каролина сыну, когда тот вернулся из ванной и начал укладываться в постель.

Сидя рядом в кресле, Дейн видел, как поблескивают глаза Каролины, и представлял, как они засияют от счастья.

Каролина откинула покрывало на кровати сына. Дейн внимательно следил за ловкими движениями ее рук. Квентин забрался под одеяло, Каролина укрыла его и подоткнула одеяло со всех сторон. Внезапно Дейн ощутил острый укол зависти и смутно вспомнил о том, как мать укрывала его самого на ночь.

Он топтался в дверях, смущенный разительным несоответствием между этой сценой домашнего уюта и историями из своей жизни, которые он только что рассказывал Квентину. И все-таки Дейн не уходил. Что-то притягивало его — должно быть, Каролина, сидящая на краю постели и слушающая сына. Мальчик делился с ней впечатлениями от разговора.

— Мама, мне было так интересно! — с восторгом повторял он. — Мистер Дейн пробудет здесь до самого лета. Как только потеплеет, мы с ним начнем ходить на рыбалку — конечно, если ты разрешишь.

— Я поговорю об этом с мистером Девлином, — мягко пообещала Каролина. — А теперь спи — завтра в школу. — Склонившись, она нежно поцеловала Квентина в лоб.

Дейн вновь воспылал ревностью, мечтая о том, чтобы Каролина уделила ему хоть толику того внимания и любви, которые дарила сыну. Он сжал кулаки. Что это с ним? Ему прекрасно известно: постоянство и семейные узы не для него; смерть родителей стала жестоким ударом. На протяжении долгих лет он кочевал из одного приюта в другой, будучи слишком воинственным, чтобы где-нибудь задержаться, и никогда никому не доверял.

После окончания школы он избрал жизнь кочевника, уверенный, что сумеет позаботиться о себе. Он давно привык к тоске, которая неизменно одолевала его перед рассветом. По крайней мере она исправно посещала его — в отличие от многих друзей. Так почему же прежний образ жизни вдруг потерял для него всякую притягательность?

Пожелав сыну спокойной ночи, Каролина вышла из комнаты, поманив Дейна за собой. Он внимательно следил, как она легко и бесшумно спускается по ступенькам. Каролина держалась так прямо, что казалась гораздо выше ростом, чем была на самом деле. Следуя за ней, Дейн удивленно качал головой: Каролина оказалась воплощенным противоречием. Только что она была любящей матерью, а теперь напоминала неприступную крепость. А еще она была женщиной, страстная натура которой рвалась на волю. Дейн видел это в глазах Каролины сегодня вечером. Возможно, он сумеет сорвать с нее маску, выпустить бурлящие в глубине чувства и вернуться к своей прежней жизни — легкому, беспечному существованию без привязанностей и обязательств. С него хватит.

Но покорить Каролину будет не так-то просто. Дейн уже понял, что материнские инстинкты в ней слишком сильны. Вряд ли она предложит ему чашку кофе — значит, следует самому попросить ее. Потягивая кофе, они сядут на диван, и, может быть, ему удастся прикоснуться к ее ярко-красному свитеру из ангоры и тому, что спрятано под ним. Дейн улыбнулся. Вскоре он забудет о Каролине.

Оказавшись на кухне, Каролина яростно щелкнула выключателем и обернулась лицом к Дейну. Выражение любви и заботы, с которым она склонялась над сыном, исчезло без следа. Его место занял гнев.

— Что ты натворил? — выпалила она. — Я просила тебя образумить мальчика, а не привязывать его к себе! С какой стати тебе вздумалось обещать ему рыбалку?

Дейн мгновенно пришел в ярость, которая вытеснила недавнюю жажду семьи и постоянства. Воспоминания нахлынули стремительной волной — настоящие воспоминания, а не приукрашенные, которые он приберегал для Квентина: голод, холод, пугающие тени лос-анджелесской ночи. Безнадежные попытки найти друга среди сотен обездоленных, повзрослевших раньше времени детей. Стальная воля, которую он приобрел со временем.

Впервые за восемнадцать лет он размяк, счел респектабельность не только обузой, но и удобством. Он стал сибаритом — имел постоянную работу, неплохо питался, жил в теплой комнате с мягкой постелью. Даже привязался к ребенку, с которым, вероятно, ему придется расстаться навсегда, как только кончится лето. А еще испытал нелепое влечение к его матери и потому согласился выполнить ее просьбу.

Злость Дейна нарастала: Каролина заставила его вновь ощутить боль, с которой он давно смирился.

— Отвечай! — потребовала Каролина. — Объясни, почему Квентин говорит, что вы с ним собираетесь на рыбалку?

— Потому, что это правда, — ровным тоном откликнулся Дейн.

— С какой стати? И это после того, как я попросила уделять ему поменьше внимания?

— Зато я объяснил ему, что случается с детьми, которые слишком рано… становятся самостоятельными.

Каролина смутилась.

— Что ты ему сказал? — с недоверием и беспокойством спросила она.

— Спроси у Квентина.

— Я хочу услышать ответ от тебя. Я должна знать правду.

Дейн шагнул ближе, гневно блестя глазами. Глубоко вздохнув, Каролина сдержала дрожь и не сдвинулась с места. Дейну не запугать ее.

— Я никогда не вру, и тебе это известно. — Он шаг за шагом вторгался в ее пространство. — Я рассказал Квентину о том, как меня вышвырнули из колледжа. После ссоры с одним из профессоров. — Заметив, что Каролина неодобрительно качает головой, он добавил: — Этот мерзавец приставал ко мне. Я отказал ему наотрез, но по глупости не заявил в полицию. Вот меня и выгнали из колледжа, а он дал мне пятьсот долларов, чтобы я убрался из Нового Орлеана. — Дейн невесело рассмеялся.

Каролина не отрывала от него глаз, машинально вертя на пальце обручальное кольцо. Она совершила ошибку, обратившись за помощью к Дейну: он слишком много пережил, чтобы понять ее и Квентина. Дейн, по-видимому, испытывал нечто вроде злорадства, превращая их упорядоченный мирок в хаос. Очевидно, ему нет никакого дела до чужих чувств.

— Не беспокойся, я избавил ребенка от омерзительных подробностей. Но я рассказал, как добирался на попутных машинах до Калифорнии и как меня избили и ограбили на полпути к Лос-Анджелесу.

Каролина не позволила себе посочувствовать Дейну: у нее тоже имелось немало тягостных воспоминаний.

— Уверена, этим путешествие не кончилось.

— Вот именно. Я рассказал о торжественной встрече, во время которой мне сломали нос. И о том, как мне пришлось заложить скрипку.

Внезапно Каролина поняла, каким ударом стало для Дейна последнее событие.

— Музыкой сыт не будешь, — с горечью продолжал он. — Я научился питаться объедками у ресторанов. Уличные бродяги оставили меня в покое только после того, как убедились: просто так я не сдамся.

Каролина зябко обхватила себя руками. Она избегала смотреть Дейну в глаза. Его прошлое оказалось гораздо страшнее, чем можно было предположить. Зачем она заставила его вспомнить об этом кошмаре? Зачем убедила рассказать Квентину то, что ни она, ни ребенок не имели права знать?

— Но прежде чем я научился защищаться, я получил вот этот сувенир. — Дейн рывком расстегнул рубашку, и Каролина ахнула. Грудь и живот Дейна пересекал длинный, тонкий, зловещий шрам.

— Где ты… — начала Каролина и отвела глаза, не в силах смотреть на него. Ее жизни никогда не угрожала опасность. Даже в страшных снах ей не приходилось рыться в мусорных баках и драться на улицах. Неудивительно, что Дейн научился носить непроницаемую маску и нигде не задерживаться подолгу. Чтобы выжить, ему пришлось бродяжничать.

— В драке. — Он коснулся шрама большим пальцем. — Он напоминает мне о том, кто я такой. Теперь и вам с Квентином все известно. — Дейн спокойно застегнул рубашку и заправил ее в джинсы. — Квентин вряд ли отважится сбежать из дома, — бесстрастно заключил он.

Каролина испустила глубокий вздох. Она с самого начала знала, что Дейн — бродяга и авантюрист, но не подозревала о боли, которая заставила его пуститься в дорогу. Ей пришлось спасаться всего от двух человек, он же спасался бегством всю жизнь.

— Прости, Дейн, — прошептала она, глотая слезы. — Понимаю, никакими словами тут не поможешь…

Дейн скрестил руки на груди и прислонился к холодильнику, терпеливо ожидая, когда она договорит. Но у Каролины не находилось слов.

— Хочешь кофе?

— Лучше скотча, если найдется. Неразбавленного, — добавил он, превращаясь в прежнего беспечного Дейна. Он оттеснил воспоминания на самую дальнюю полку, запер дверцу шкафа и выбросил ключ.

Каролина позавидовала ему: ей самой это не удавалось. «Я запомню каждое слово», — мысленно произнесла Каролина.

Вытащив из шкафа бутылку, она плеснула в стакан янтарной жидкости, налила себе чашку кофе, поставила и то и другое на поднос. Жаль, что вечер закончился совсем не так, как она надеялась. Дружба Квентина с Дейном постепенно сойдет на нет, сама она тоже забудет об этом человеке. Иначе нельзя. Слишком уж велика опасность.

— Пойдем в гостиную, — предложила она.

— В гостиную? Весьма польщен. Я думал, после такой исповеди ты выставишь меня за дверь.

— Там слишком холодно. — Каролина не сумела сдержать улыбку.

Они устроились на старом диване, Каролина протянула Дейну стакан, и их пальцы на миг соприкоснулись. Дейн ироническим жестом приподнял стакан и опрокинул половину содержимого одним глотком.

— Но каким образом тебе удалось перейти от рассказов о бродяжничестве к рыбалке? — наконец сумела спросить она.

— Ребенок испугался, его требовалось отвлечь, — пожал плечами Дейн.

— Ты напугал и меня, — призналась Каролина.

— Но тебя не отвлечешь так легко, как Квентина. Я заметил у него в комнате фотографию — там, где он вместе с отцом держит рыбину. Тут меня и осенило.

— Напрасно ты пообещал ему рыбалку, — продолжала Каролина, отпивая кофе. — Я же просила тебя уделять ему поменьше внимания.

Дейн нахмурился.

— Похоже, ты считаешь, что все разговоры Квентина о путешествиях — моя вина. Так почему бы не показать ему, что в оседлой жизни есть немало приятного?

Каролина насторожилась: Дейну она по-прежнему не доверяла, но в его доводах чувствовалась логика. Он сбил Квентина с толку рассказами о приключениях и путешествиях, поэтому пара прогулок по окрестностям города не повредит. Но отпускать Дейна и Квентина вдвоем Каролина не собиралась.

Ну зачем он задержался в Коттедж-Крик? Почему не покинул город сразу же?

Потому, что по милости самой Каролины у него появились причины остаться. Теперь идти на попятный уже слишком поздно. Дейн успел привязать к себе Квентина и нарушить привычный ритм ее собственной жизни. Рядом с Дейном Каролину терзала тупая боль — жажда прикосновений. А теперь, после всех откровений, ей не терпелось утешить Дейна.

Разве можно устоять перед ним? Дейн — как раз то, о чем она мечтала и в чем нуждалась.

— Если потеплеет, мы сходим на рыбалку на следующей неделе.

— Прекрасно, — кивнула Каролина, по-прежнему погруженная в раздумья. — Я возьму выходной и соберу нам что-нибудь перекусить в дорогу.

— Ты идешь с нами? — У Дейна открылся рот от удивления.

Каролина кивнула, изумляясь самой себе. О чем она только думает? Ей удалось убедить себя, что она решилась на такой шаг только ради Квентина, но в глубине души она знала: есть и другая причина. Ей самой хочется побыть рядом с Дейном. По вине Дейна она окончательно лишилась рассудка.

Кофейная чашечка стукнула о блюдце. Протянув руку, Дейн взял у нее чашку и поставил на стол.

— Я не обижу его, Каролина.

— Знаю, — прошептала она, вдруг смертельно перепугавшись. А как насчет нее?

— Он мне нравится. И ты тоже. Мне нравится видеть вас вдвоем. — Заметив вопросительный взгляд Каролины, он пояснил: — Не знаю почему. Но когда я вижу вас вместе, мне кажется… это то, чего мне недостает. Нечто прочное, доброе. В такие минуты я почти верю в… — Он замолчал и задумчиво отхлебнул скотча. — В семью, детей и ответственность.

Эти слова задели Каролину за живое: они эхом повторяли ее ценности, истины, в которые она верила. Она вгляделась в изумрудные глубины глаз Дейна и не заметила в них ни тени привычной иронии. Дейн предстал перед ней в новом свете, без малейшего намека на тонкое, едва уловимое превосходство, которое он так часто демонстрировал. Каролина могла бы поверить этому человеку. Если бы не слово «почти»…

Она покачала головой, густые волосы тяжелой волной упали на плечи. О чем она только думает? Она видела, как рушатся взаимоотношения, построенные на гораздо более прочном фундаменте. Отношения же, выстроенные на шатком доверии, обречены на гибель.

— Этого слишком мало, — пробормотала она.

Он наклонился, приблизив лицо к ее лицу. Каролина вдохнула острый запах скотча.

— «Почти» — это только начало, Каролина.

— Начало чего? Нам нечего предложить друг другу. Ты вечно в пути, ты нигде не задерживаешься подолгу, даже в больших городах. Тебя зовет дорога, а мне нужны надежность, упорядоченность…

— Не обманывай себя, Каролина: абсолютной упорядоченности не существует. Ты слишком испугана, чтобы поверить мне.

— Ну и что с того? — Она с вызовом вскинула подбородок.

— Придется заставить тебя взглянуть на вещи иначе. — Он поднял руку, провел указательным пальцем по ее подбородку и медленно потянулся навстречу ее губам.

Содрогнувшись, Каролина попыталась отстраниться, но Дейн удержал ее. Поцелуй был крепким, страстным и продолжительным. Борода Дейна покалывала кожу Каролины, усы щекотали нос, оставляя на коже горящие следы и усиливая влечение.

Он требовательно впивался в ее губы. Каролина невольно застонала, и он перешел в новое наступление, заставляя ее приоткрыть рот. Каролине удалось отразить первые атаки языка, но борьба с собственным желанием была тщетной. Дейн становился все настойчивее. Он покрывал бесчисленными поцелуями ее губы, щеки и ресницы, касался ее лица ладонями, оставляя на нем горящие пятна.

Эти страстные ласки недвусмысленно говорили о том, как велико его желание. В жизни Дейну не хватало чего-то истинного, реального, что он обрел рядом с ней. Каролина не могла отстраниться. Сегодня ей удалось разглядеть под знакомой маской настоящего Дейна, и увиденное потрясло ее сильнее, чем можно было предположить. Несмотря на свою дерзость и развязность, он казался ей воплощением мужественности.

Дейн повидал мир, на своей шкуре ощутил его жестокость и при этом не озлобился. Благодаря ему восполнился зияющий пробел в жизни Каролины и Квентина. В глубине души Дейн оказался порядочным человеком и знал цену близким отношениям. Да, ему недоставало хороших манер, но страннику они были ни к чему. Зато теперь у него появился повод измениться — и все благодаря Каролине и Квентину.

Эта мысль согрела Каролину — а может, виной тому стал поцелуй Дейна. Она обвила руками его шею и прижала его к себе. В его объятиях она таяла, как воск, губы требовали поцелуев. Дейн отвел со лба Каролины упавшие волосы, провел рукой по ее голове и задержался на шее — там, где под пальцами билась тонкая жилка.

— Не надо бороться с собой, Каролина, — прошептал он, обдавая ее лицо горячим дыханием и бережно укладывая ее голову на подлокотник дивана. Темные волосы Каролины разметались каштановым шелковым облаком. Пальцы Дейна медленно заскользили по ее плечу, руке, боку, подхватили грудь. Каролина застонала и выгнула спину, прижимаясь к Дейну.

Второго приглашения ему не потребовалось. Он сорвал с нее свитер и бросил его на пол у дивана, ловко расстегнул лифчик и снял его. Каролина сразу же поняла: он заворожен ее телом. Дейн накрыл ладонями ее груди, лаская розовые соски, а затем наклонил голову и поочередно коснулся их губами.

По телу Каролины распространилась горячая волна, ей казалось, что все внутри у нее тает. Ласки продолжались бесконечно долго. Каролина торопливо принялась вытаскивать из-под пояса рубашку Дейна и расстегивать пуговицы. Вскоре рубашка упала на пол, а ладони Каролины задвигались по твердой долине его груди, поросшей густыми волосами. Его кожа оказалась гладкой и теплой, как летняя ночь, от нее исходил слабый запах лимонного мыла.

Обняв Дейна, Каролина притянула его к себе, и оба невольно застонали. Помедлив несколько томительных секунд, Дейн начал осыпать горячими, требовательными поцелуями ее грудь и шею, касаться губами впадинки у плеча, перебирать волосы, доводя Каролину до изнеможения.

Шесть долгих лет Каролина сдерживала в себе страсть; она почти забыла, что значит сладкая агония любовной прелюдии. Но рядом с Дейном прочный панцирь треснул, чувства выплеснулись наружу. Неужели она совершает непозволительный поступок?

«Да, — вдруг трезво и уверенно произнес внутренний голос Каролины. — Так нельзя. Не допускай этого».

Она открыла глаза, и вскоре бешеное головокружение утихло. Дейн по-прежнему целовал ее, но эти поцелуи уже не доставляли Каролине чувственного упоения. Она зашла слишком далеко. Только теперь ей вдруг вспомнилось, что Квентин спит наверху, а Хипзайба может вернуться в любой момент, не говоря уже о том, что грузовичок Дейна стоит у дома, на виду у всех соседей. Кроме того, она не приняла никаких мер предосторожности, чтобы не подарить сыну брата или сестру. Но самое главное…

— Я не могу! — слабо вскрикнула она и попыталась оттолкнуть Дейна, но не смогла.

— Ты хочешь меня так же, как я — тебя. Ты сгораешь от страсти ко мне. «Не могу» — это не причина. — Он по-прежнему осыпал легкими поцелуями ее шею.

— Дело не в желании, — возразила Каролина, стараясь не обращать внимания на его ласки. — Так нельзя. Я не сплю с незнакомыми людьми. И потом, ты…

— Я не домашнее животное, которое достаточно кормить и окружать заботой, Каролина. Я мужчина, у меня мужские потребности. — Его глаза холодно вспыхнули.

— Ну как ты не понимаешь? Мне мало просто влечения, чтобы… Мне нужны прочные отношения, а мы… Ты «почти» веришь мне, я «почти» верю тебе. Этого недостаточно.

— Я же сказал — это только начало. Все дело в том, что ты до смерти перепугана. Ты боишься, что все кончится так же быстро, как началось, но страшнее всего тебе потерять голову от Страсти в моих объятиях. — Он поднял с пола свитер Каролины, выпрямился и прикрыл им ее обнаженную грудь. Мягкая шерсть показалась ей наждачной бумагой.

— К твоему сведению, я никогда не теряю головы, — сообщила Каролина.

— Со мной потеряешь, детка. — Он поднял свою рубашку и сунул руки в рукава. — Конечно, если отважишься.

— Я ничего не боюсь.

— Как бы не так! Такие люди, как ты, вечно строят планы, подсчитывают приход и расход. Ты изведешься, если окажется, что твоя жизнь не поддается подсчетам и измерениям. А я надеялся образумить тебя! — Он застегнул последнюю пуговицу. — Что ж, мне не впервой ошибаться. — Он направился к двери.

Дейн уходил из жизни Каролины, а она не знала, что делать: остановить его или отпустить?

Вместе с ним в ее тихий мирок ворвалась свежая струя, жизненная сила, о которой Каролина совсем забыла после рождения Квентина. Сегодня она увидела Дейна в ином свете: из него мог бы получиться верный друг и любовник. Дейн опасен, непредсказуем, но разве можно было прогнать его, не изведав блаженства? Возможно, одной-единственной ночи хватит, чтобы превратить «почти» в «наверное». Но если промолчать, все кончится, не успев начаться.

— Дейн! — Каролина встала, прижимая к себе свитер. — Ты прав, — смущенно призналась она. — Мне страшно.

— И что же прикажешь мне делать? — Его голос прозвучал почти равнодушно.

— Не знаю. Когда ты рядом, у меня путаются мысли. Я теряю рассудок от желания.

— Это поправимо, детка.

Прижав свитер к груди, она шагнула к нему, вдруг вспомнив, как всего минуту назад она наслаждалась ласками его подрагивающих пальцев. Остановившись в двух шагах от Дейна, Каролина отбросила за спину волосы.

— Одного секса мне слишком мало, понимаешь?

— Тебе нужны прогулки при луне и розы?

Каролина кивнула.

— Луна угасает, розы вянут. — Его голос прозвучал грубо, как шорох шелка под сломанным ногтем.

Каролина снова кивнула.

— И все-таки они мне нужны.

— А если я не смогу выполнить твои условия?

Каролина замерла в ожидании. Дейну предстояло принять решение. Она предложила самые выгодные условия, не требовала никаких гарантий, была готова сдаться. Но происходящее должно хоть что-нибудь значить для Дейна. Возможно, пройдя все стадии настоящего романа — ухаживая за ней, даря цветы, играя с Квентином, — он поймет, что это не так уж плохо. А если ничего не изменится, у Каролины останутся приятные воспоминания. И у Квентина появится друг — конечно, не такой, как остальные, но надежный. Друг, способный позаботиться о нем.

Дейн смотрел на медлящую Каролину. Она вовсе не трусиха. Ей хватило здравого смысла прекратить борьбу, когда она стала бесполезной, и предложить свои условия капитуляции. Останься у него хоть частица рассудка, Дейн бросился бы прочь со всех ног. От Каролины Маккартер Брэдфорд и юного Квентина ему было нечего ждать, кроме неприятностей. Дейн поделился с ними воспоминаниями, которые хранил в самой глубине души, и вдруг перестал чувствовать себя беспечным, вольным скрипачом-бродягой. Он обнаружил, что жаждет не только завладеть телом Каролины, но и обрести ее любовь и заботу. Стать частью ее семьи. Обо всем этом он никогда не позволял себе думать. А теперь его переполняло острое желание. Он сам себя не узнавал.

— Прогулки при луне и розы… — повторил он.

Каролина кивнула, стоя прямо в центре пятна света от единственной зажженной лампы. Дейн понял, что сумеет дать лишь один ответ:

— В городе есть цветочный магазин?