Если бы Зейну удалось получить разрешение на брак, он женился бы уже сегодня, но, к сожалению, раньше понедельника это было невозможно. Женитьба на Элли. Он вдруг вспомнил, какое выражение лица было у девушки, когда в комнату вошла его дочь.

Ханна появилась очень кстати. Даже если бы он попросил ее об этом, девочка не могла бы выбрать более удачный момент. Элли объяснила, что хотела дать ему время поразмыслить над ситуацией, но, как ни странно, Тэйлоры нисколько не волновали Зейна. А тем более их беспочвенные обвинения в плохом обращении с ребенком. Ложь этих людей не причиняла ему боли. А что касается вины, то к этому чувству он давно привык. Он старался быть хорошим мужем для Ким и относиться к ней с уважением, но для нее этого было недостаточно. Интересно, как бы Элли отреагировала, расскажи он ей, как сильно Ким ненавидела ее. Он ни разу в разговорах с женой не упомянул об Элли, но Ким слышала об их помолвке и всегда знала и чувствовала, как он любил свою бывшую невесту.

Да и Зейн не мог заставить себя разлюбить Элли, как никто не властен остановить восход и заход солнца.

Он поднял глаза и посмотрел в потолок. Какое счастье, что здесь не было зеркал! Горе-любовник. Он занимался сексом с одной женщиной, а разрушил три жизни. Даже четыре, если считать Ханну. Да поможет ему Бог, если Тэйлоры не откажутся от идеи заполучить его дочь! Он знал, что Эди способна на любую подлость и готова использовать против него все возможные средства.

С тех пор как Ким умерла, Тэйлоры постоянно находились рядом, следили за ним, ища возможность вытянуть деньги. Сейчас у Зейна появился шанс жениться на Элли и тем самым уберечь Ханну от их посягательств. Но главным, конечно, было его чувство к ней, которое не только не ослабло, а, наоборот, расцветало, как пересаженный в теплицу цветок.

Мысль заняться любовью с Элли превратилась в наваждение. Зейна очень волновало, что девушка, поразмыслив на досуге, возьмет назад свое слово, и он назначил день свадьбы с таким расчетом, чтобы у Элли не оставалось времени на раздумья. Честно говоря, он просто боялся. Для сказок со счастливым концом он был слишком стар. Одно дело — жениться на Элли, приняв как жертву ее желание помочь, другое просыпаться рядом с ней каждое утро, ласкать и целовать ее.

Даже спустя пять лет он помнил те ее слова — жестокие, хлесткие, оскорбительные, — которые она бросила ему в лицо, узнав о предстоящей женитьбе на Ким. Это решение было очень мучительным для Зейна, хотя он с самого начала знал, как ему следует поступить. Из-за его слабости и безрассудства на свет появится ребенок, его ребенок. И он, как настоящий мужчина, не должен был бежать от ответственности. Конечно, он совершил непростительные вещи, но в глубине души надеялся, что Элли, фактически выросшая без отца, поймет, что бросать своих детей — подло.

Даже в ночных кошмарах Зейн не мог представить, что она может возненавидеть Ханну, но судьба распорядилась по-своему. Как бы он хотел не слышать тех слов, которые в сердцах бросила Элли своей сестре в больнице! Потом она извинилась, объяснив, что сказала эти слова сгоряча. Ему очень хотелось ей верить, ведь Ханна — лучшее, что у него есть. Если бы только Элли могла полюбить девочку так же, как он! Но это были лишь мечты. Зейн понимал, что в жизни так не бывает. Женщина привязывается к ребенку с момента рождения. Как же можно ожидать, что Элли примет и полюбит девочку, рожденную от другой женщины!

Да, убеждать ее выйти за него замуж было сумасшествием. Человеку не дано изменить прошлое, и он не вправе ожидать счастливого конца. Зейн не знал, существует ли та, прежняя Элли. Может быть, он убил и ее. Он вдруг вспомнил ее руки, ласково гладившие коня. И страстно пожелал, чтобы эти руки нежно и трепетно прикоснулись к нему.

Нет, она не могла сильно измениться. Ханна с первой же встречи потянулась к Элли, а доверие его дочери нужно заслужить. Девушка была добра с ней. И только. И все же Зейну казалось, что, находясь рядом с малышкой, ее нельзя было не полюбить. Элли могла заменить ей мать, в которой девочка так нуждалась. А ему хотелось иметь жену, любимую и желанную.

Внезапно Зейн почувствовал себя счастливым. Он приведет Элли в свой дом. Он любит ее и нуждается в ней. Этот брак осуществится. Он не вынесет, если вновь потеряет ее. Зейн провел рукой по простыне она была гладкая и прохладная, как грудь Элли. Кровь забурлила у него в жилах, его жгло и мучило невыносимое желание. Он мечтал схватить ее в свои объятия и закружиться вместе с ней в диком вихре сладостного восторга.

— Мама просила передать, что все ждут тебя внизу. — С этими словами Грили заглянула в комнату сестры.

— Я не готова выходить замуж.

Грили недоуменно перевела взгляд с висевшего на дверце шкафа подвенечного платья на небрежно валяющиеся на полу чулки и белые туфли.

— Хорошо, я передам маме. — И тихо закрыла за собой дверь.

Элли привстала с кровати и обвела взглядом спальню, как будто впервые находилась здесь. Как будто не провела здесь множество бессонных ночей, мечтая о Зейне. Девичьи мечты в девичьей комнате с кремовыми обоями, лилово-фиолетовым покрывалом на кровати и маленькими легкими занавесками, трепетавшими от легкого ветра.

Чуть раньше девушка увидела из окна, как машина Зейна въехала через большую деревянную арку и остановилась у главного входа на ранчо. На воротах была крепко прибита табличка с чуть стертой надписью: «Долина надежды». Да, именно так Анна Николе, прабабушка Элли, назвала это место, где она вышла замуж и начала свою счастливую жизнь, но для себя Элли не видела столь радужных перспектив. Зейн использовал Ханну, чтобы манипулировать ею, спорил, убеждал, доказывал. Они проговорили всю ночь, и Элли в конце концов сдалась. Суета и подготовка к свадьбе в течение последних дней занимали почти все ее мысли, и только сегодня она в ужасе задумалась о том, что ее ожидает. Разве сама идея о браке не была нелепа изначально?

Сестра Зейна приехать не смогла, но с утра она позвонила и поздравила жениха и невесту. Его родители прилетели из Техаса и сейчас сидели в гостиной. Мать Элли телеграфировала Дженни и Томасу, проводившим свой медовый месяц на каких-то экзотических островах. В планы Элли и Зейна медовый месяц не входил. Не было и никакой свадебной репетиции и торжественного обеда, предшествующих самой церемонии. Венчаться в церкви Элли отказалась наотрез. Она не хотела выходить замуж за Зейна Питерса.

Раздался тихий стук в дверь, и Мэри Лэсситер осторожно вошла в комнату.

— По-моему, ты собиралась переодеться полчаса назад. Что случилось? Почему ты еще не готова?

— Я решила не выходить замуж, вот и все, — раздраженно ответила Элли и перевернулась на живот. Ничего не случилось, просто она пришла в себя. — Передай, пожалуйста, всем, что можно расходиться.

— Включая жениха? — спокойно спросила мать.

— Жениха в первую очередь.

— Когда ты позвонила мне в тот вечер и сообщила о своем решении, я не задавала никаких вопросов. Ты заявила, что не хочешь пышной церемонии и много гостей, я и с этим согласилась. Но я не могу позволить моей дочери выходить замуж без свадебного торта. Вставай, дорогая, и приведи себя в порядок. Не очень вежливо заставлять людей так долго ждать. Элли ничего не ответила и не двинулась с места. Тогда Мэри присела на краешек постели.

— Твой дедушка Йене обычно обвинял меня в том, что я всегда слепа, когда дело касается любви. И я опять верна себе.

Элли зарылась головой в подушку, чтобы скрыть от матери глаза, полные слез. Хотя плакать у нее не было причин. Может быть, это обычное волнение невесты, даже если она и не собиралась быть ею?

Мэри ласково погладила дочь по голове.

— Хочешь поговорить об этом?

Но девушка молча покачала головой.

— Можно? — раздался из коридора голос Уорта. И, не дожидаясь разрешения, он вошел в комнату. — Грили сказала, что ты передумала.

— Я полагаю, ты пришел напомнить мне, что, раз Долли и Бак уже здесь, а мама приготовила свадебный торт, менять что-либо слишком поздно.

— Ошибаешься. Вообще-то я хотел узнать, можно ли мне прямо сейчас съесть кусочек торта, ведь шоколадный торт — мой любимый.

— Уорт! — смеясь, запротестовала Мэри, а Элли подняла голову и подозрительно посмотрела на брата.

Она ожидала насмешки, но увидела в его лице лишь любовь и понимание.

— Я считаю, что мы должны еще раз поговорить и решить все окончательно.

Элли уловила вопросительный взгляд, брошенный Уортом на мать.

— Я уже все сказала раньше, если ты об этом.

— Как хочешь, никто не будет принуждать тебя, сказал брат, присаживаясь на постель с другой стороны.

— Ну что ж, хорошо. — Мэри встала. — Я спущусь вниз и сообщу о твоем решении.

Она вышла, и в комнате воцарилось молчание.

— Ну, начинай, — наконец сказала Элли, — облегчи душу. Скажи, что я хочу, чтобы мама сделала за меня всю грязную работу.

— Не беспокойся об этом, я думаю, гостям сейчас не до тебя. Долли и Бак заняты Ханной, а судья вертится вокруг мамы. Мне кажется, он претендует на роль кавалера. — Уорт горько усмехнулся. — А мама меньше всего нуждается в новом Боу.

Элли наклонила голову.

— Да, он был никудышным отцом. Я понимаю, что детям нужны отец и мать, но нам было вполне достаточно одной мамы.

Уорт мрачно взглянул на нее.

— Поэтому ты решила так неожиданно выйти замуж? Из-за Ханны? Я так и думал, Дженни перед свадьбой только и твердила о том, как она любит Томаса. А вы с Зейном ни разу не упомянули о любви.

Элли пожала плечами — ей не хотелось сейчас говорить об этом с братом.

— Ханна похожа на маленькую куклу в своем пышном розовом платьице. Она принесла с собой цветные маркеры, и теперь ее гипс сразу бросается в глаза. Дэйви безумно злится, что не сломал руку.

— А как… — Девушка опять зарылась в подушку.

— Зейн? — договорил Уорт. — Его уже ветром сдуло. Подумать только, он надеялся, что сможет жениться на тебе!

— Не говори глупости. — Элли подняла голову. — Что-то я не слышала, чтобы уезжала какая-нибудь машина.

— Ну, или значит, мама уговорила всех остаться на обед.

Элли недоверчиво посмотрела на брата.

— Неужели ты и впрямь думаешь, что сейчас кто-то в состоянии есть?

— Ты же знаешь маму. Она никого не отпустит голодным, даже несмотря на то, что ее дочь передумала выходить замуж.

— Я не смогу смотреть Зейну в глаза! Неужели я обречена навсегда остаться здесь?

— Не знаю, дорогая сестра. А разве ты скрываешься?

— Уорт, ты не можешь не читать проповедей. «Исполняй свои обязанности, Алберта». «Твое поведение может расстроить маму, Алберта». «Мама хочет как лучше, Алберта». «Поступая таким образом, ты плохо выглядишь в глазах окружающих, Алберта».

— Что-то не припомню, чтобы говорил тебе подобные вещи.

— Ты думаешь так, и этого достаточно. Уорт положил руку ей на плечо.

— Замужество очень ответственный шаг. Мы все хотим, чтобы ты была счастлива.

— Я уже все решила: не будет никакой свадьбы.

— О'кей. — Он встал. — Если не хочешь видеть Зейна, я принесу тебе обед на подносе.

Элли повернулась и резко села на кровати.

— Я ненавижу тебя, Уорт Боугарт Лэсситер. Ты такой милый и внимательный, что предлагаешь принести мне еду, заставляя меня чувствовать себя трусихой! Ты, конечно, считаешь, что я сама должна поговорить с Зейном.

— Он в гостиной. Хочешь, я позову его? Бросив на брата уничижительный взгляд, девушка кивнула, а затем схватила подушку и прижала ее к себе.

Уорт вышел, тихо закрыв за собой дверь, и вдруг увидел Зейна. Тот стоял в коридоре, прижавшись щекой к стене.

— Ты что-нибудь слышал? Зейн кивнул.

— Первое, что я должен был сделать сегодня утром, — это привести ее в здание суда.

Он так и собирался сделать, но его родители очень хотели попасть на свадьбу и просили не начинать без них. Из Сан-Антонио они прибыли только днем, так что у Элли было время обо всем подумать. Все вышло именно так, как он и предполагал.

— Моя сестра уверена, что ты женишься на ней из-за Ханны, но ведь это не правда? Во всяком случае, для тебя?

— А как ты думаешь?

— Я думаю, что ты поставил перед собой непосильную задачу. Если у Лэсситеров есть что-то общее, так это упрямство. Мама сильная и несгибаемая женщина, но даже она не бывает такой воинствующе упрямой, как ее дочери. Эту черту она унаследовала от Йенса. — Уорт немного помедлил. — Что бы Элли ни решила, Лэсситеры безоговорочно поддержат ее. — Он кивнул Зейну и стал спускаться в гостиную.

Зейн вошел в спальню. Лицо у Элли было безучастным, но глаза выражали целую гамму чувств: смятение, осторожность и враждебность. Зейну захотелось схватить ее, взвалить себе на плечо, отнести вниз, поставить перед судьей и не отпускать до тех пор, пока она не произнесет клятву. Счастье было так близко. Будь все проклято!

— Ханна очень возбуждена по поводу нашей свадьбы, — сказал он. — Она настаивает, чтобы я переодел ее в вечернее платье.

— Ты не можешь заставить меня чувствовать себя виноватой. Вспомни, как ты пришел ко мне за неделю до нашего венчания и сказал, что женишься на другой.

Зейн расстегнул пиджак и сунул руки в карманы.

— Должен ли я сейчас кричать и плакать, как ты?

— А как я должна была, по-твоему, реагировать? Поздравить тебя? Пожелать счастья? Ни одна женщина не сделала бы этого. А я уже заказала цветы, платье, торт, разослала приглашения.

— Ты повторяешься, Элли. Я сломал наши жизни, а ты думаешь только о том, что я разрушил твои планы.

— Ты не оставил мне выбора. У всех был выбор, кроме меня. Ты спал с Ким, и вы решили пожениться. Никого не заботило, что по этому поводу думаю я. Неужели ты действительно думал, что женишься на мне и я стану матерью для дочери Ким? Неужели ты мог представить, что я смогу простить тебя?

— Разве это невозможно?

— Нет. И сейчас выбирать буду я, — тихо и твердо произнесла девушка.

— Почему? Отвергая меня, ты чувствуешь себя лучше?

Элли подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза.

— По крайней мере я буду удовлетворена, если скажу, что не выйду за тебя замуж, даже если бы ты остался последним мужчиной на земле.

— И ты не будешь жалеть об этом? Элли решительно покачала головой.

— Это не ошибка, Зейн. Сейчас у меня есть возможность самой определить свою судьбу. Я не хочу быть твоей женой.

Зейн подошел к окну и распахнул его.

— У меня и тогда не было выбора. Когда Ким пришла ко мне и сказала, что беременна, меня охватил ужас, потом паника и отчаяние. Я хотел послать все к черту и повернуть время вспять. В тот момент я думал, что, если она уйдет, если не будет этого ребенка, мне удастся сделать так, что ты ничего не узнаешь. Я даже хотел откупиться от нее деньгами, лишь бы она оставила меня в покое. Ким рыдала, пыталась что-то сказать, и вдруг я осознал, что она говорит о моем ребенке. Моем. Подумать только! Я хотел избавиться от собственного ребенка!

Элли молчала. Зейн заставил себя продолжать:

— Я никогда не считал себя идеалом, но должен признать, что тогда повел себя как законченный подлец. Самым страшным для меня было признаться во всем тебе, Элли. Видеть твое лицо, разочарование, боль, презрение. Но я взял себя в руки и ценою нашего счастья отказался от тебя. — Он глубоко вздохнул. — У меня нет слов, чтобы выразить, как я сожалею о случившемся.

Но Зейн знал, что его извинения ничего не изменят. Глупо верить, что можно избежать плена прошлого, стоит лишь назвать пароль. Повернувшись, он прислонился к подоконнику.

— Я почти уговорил тебя выйти за меня замуж ради Ханны, и ты согласилась. — Он заметил, как Элли вздрогнула. — Мы надеялись, что сможем вынести церемонию, жить в одном доме, есть за одним столом и спать в разных постелях. Я был готов жениться на тебе на любых условиях, но мы постоянно возвращаемся к прошлому, играем друг у друга на нервах, пытаясь уколоть побольнее. Ты права — ничего не получится.

Элли уселась на кровати. Она упорно не смотрела на Зейна.

— Все это — пустое сотрясение воздуха. Я не выйду за тебя замуж.

Но Зейн знал одно: нельзя дать ей уйти — на этот раз уже навсегда.

Должен же быть какой-то выход, лихорадочно думал он. Отчаянная мысль пришла ему в голову. Терять все равно было нечего. Сжав кулаки, Зейн решил рискнуть.

— Я так хочу, чтобы мы поженились, Элли. Послушай меня, — с силой произнес он. — Подари мне один месяц нормальной жизни. Только месяц. Если за это время мы поймем, что не сможем быть вместе, что ж, тогда расстанемся. А с Эди и Верном я найду способ справиться.

Но девушка молчала. Зейну на мгновение показалось, что время остановилось. Затем она подняла голову и пристально взглянула на него.

— Нормальная жизнь? Почему бы тебе прямо не сказать, что ты хочешь спать со мной?

Зейн не был близок ни с одной женщиной с тех пор, как женился на Ким. Единственная женщина, которая волновала и возбуждала его, находилась в этой комнате.

— Я безумно этого хочу.

Элли уронила голову на колени.

— Уходи, Зейн.

Но он продолжал стоять в нерешительности. Должны же быть какие-то слова и доводы, способные поколебать ее решение и заставить выйти за него замуж. Но в голову ничего не приходило. Его рискованная затея лопнула как мыльный пузырь. Он резко повернулся и пошел в гостиную за своей дочерью.

Элли раздраженно швырнула подушку ему вслед. Этот мужчина нервировал ее, как никто другой. Как он мог рассчитывать, что она согласится стать его женой после всего? Если бы Зейн действительно любил ее и хотел быть с нею, то он бы вернулся к ней еще пять лет назад! Ему, как никому другому, должно быть известно, что ее слова, брошенные сгоряча, ничего не значили. Но Зейн использовал их как повод, чтобы спать с другой женщиной. Она не позволит ему снова сломать ей жизнь.

И как он смеет просить ее забыть о прошлом, пытаясь найти оправдание своему безрассудству и делая вид, что это было просто стечением обстоятельств!

Элли вновь почувствовала, как ее охватили гнев и отчаяние. За все свои грехи Зейн был вознагражден дочкой, а она так любила его — и была подло обманута. А теперь он еще хочет, чтобы они жили как муж и жена. Как будто она только этого и ждала долгие годы, изнывая от любви.

Да, сейчас Элли была уверена в своем решении, как никогда. Больше всего ей хотелось разбить ему голову или пустить на него табун лошадей и затоптать его в грязи. Она страстно желала причинить ему боль и взять реванш.

Вдруг Элли на мгновение замерла. Она сможет стать прежней, если только отомстит за себя, за свою поруганную честь. Она разделается с Зейном Питер-сом раз и навсегда.

Элли задержала взгляд на подвенечном платье, и в ее голове внезапно мелькнула идея. Будучи замужем за Зейном, ей будет легче отомстить ему.

Он просил ее о месяце. Что ж, она подарит ему любовь, ласку, внимание на это время. Она будет самой прекрасной женой, подругой, любовницей, завладеет его разумом и чувствами. И тогда Зейн просто не сможет больше существовать без нее.

При мысли о близости с ним Элли покраснела. Как же она сможет заниматься с ним любовью, если у нее в душе лишь злоба и ненависть? Но она тут же мысленно одернула себя: многие так поступают. Зейн спал с женщиной, которую, по его же словам, не только не любил, но даже не уважал. Элли достаточно взрослый человек, чтобы отвечать за свои поступки. В свои двадцать шесть лет она в состоянии заставить себя заниматься любовью с ним. Только это будет не любовь, а всего лишь секс. Просто физический акт любви, который не затронет ее душу и сердце. И Зейн никогда не узнает, что она чувствует на самом деле.

Дальше — Ханна. Как быть с ней? Для девочки она будет гостьей, приехавшей к ним на месяц. Они будут вместе проводить время, развлекаться, а потом она уедет. Так же как и родители Зейна, приехавшие из Техаса. И потом, она вовсе не претендует на роль матери для Ханны. У девочки, в конце концов, есть отец и Рут. Когда Элли покинет ранчо, малышка с легкостью забудет о ней.

Девушка провела рукой по фате, висевшей на дверце шкафа. Она сделает то, что задумала. Заставит Зейна без памяти полюбить ее и поставит его на колени. А потом перешагнет через него, как он когда-то, не раздумывая, перешагнул через ее жизнь.

Элли даже улыбнулась от удовольствия. Это будет достойная месть. Если бы она была Эмбер, то, наверно, замурлыкала бы.

Снизу доносились оживленные и громкие голоса. Похоже, гости уже собирались расходиться. Взяв фату, девушка осторожно надела ее на голову, быстро спустилась и остановилась в дверях гостиной. Все сидели за столом. Только Уорт с большим ножом стоял перед свадебным тортом.

— Подожди, жених и невеста сами разрежут этот торт после венчания, — заметила Элли.

В гостиной мгновенно воцарилась мертвая тишина. Первой заговорила Мэри Лэсситер:

— Элли, что происходит? Фата и джинсы! Что ты собираешься делать?

— Элли! — радостно воскликнула Ханна и взмахнула вилкой.

— А я думал, вы не будете жениться, — разочарованно протянул Дэйви.

Но девушка ни на кого не обращала внимания. Ее взгляд был прикован только к Зейну. Он сидел к ней спиной. Когда она заговорила, то просто физически почувствовала, как напряглось его могучее тело. Элли ждала. Наконец он повернулся к ней. Брови были изумленно приподняты, в серых глазах промелькнуло недоверие.

— Мы можем подождать, пока ты переоденешься. Все и так слишком долго тебя ждали, так что несколько минут не играют роли, — сказала Мэри. — Элли, ты мне нужна на кухне.

Когда они вышли, Мэри обратилась к дочери:

— Что с тобой, детка? Ведь полчаса назад ты мне говорила совсем другое.

Но девушка пожала плечами.

— Считай это предсвадебным волнением.

— Мне кажется, что я должен принять участие в вашем разговоре, — раздался позади них голос Зейна. Мэри Лэсситер внимательно посмотрела на него.

— Не знаю, что ты наговорил моей дочери. Я лишь хочу быть уверена в том, что она поступает правильно.

— Я всегда все делаю правильно. Но мать покачала головой.

— Мне бы следовало запереть тебя в комнате. — — Ты не сможешь остановить меня, мама. Если ты против, то свадьба будет в другом месте. Но я уже все решила. — Элли взглянула Зейну в глаза. — Я выйду за тебя замуж, и немедленно.

Он спокойно и серьезно смотрел на нее. Кухня наполнилась ароматным запахом жареных цыплят.

— Тебе нельзя оставаться в этих джинсах, — проговорила Мэри. — Если тебе не нравится платье Дженни, выбери любое другое.

Элли поправила фату, не отводя глаз от Зейна.

— Либо ты берешь меня в таком виде, либо…

— Я беру тебя.

Сердце девушки учащенно забилось. Зейн взял ее за руку, и Элли ощутила, как по ее телу прошел электрический разряд. На минуту она растерялась, мужество покинуло ее. Зейн крепко держал ее руку, словно понимая, что с ней творится. Ей передалось его нетерпение. Она снова взглянула ему в глаза, смотревшие на нее удивленно, но доверчиво.

— Я согласилась только из-за Ханны. , — Знаю.

Элли попыталась вырвать руку — его прикосновение было невыносимо, но Зейн поднес ее дрожащие пальцы к губам и нежно поцеловал их.

— Алберта Хармония Лэсситер, ты выйдешь за меня замуж?

Элли, собрав остатки разума, хотела отказаться, но не смогла и лишь безвольно кивнула. Зейн продолжал внимательно смотреть на нее. Он должен был увидеть в ее глазах растерянность и панику. И отпустить ее. Но он этого не сделал. Его губы растянулись в улыбке.

— Тогда, если ты готова, пойдем к судье, — произнес он.

— Элли. — В кухню вошел Уорт и протестующе поднял руку. Из-за его плеча выглядывала Грили. — Подожди, пока не будешь уверена в себе.

— Я уверена.

Ее слова прозвучали неубедительно.

— Хватит поучать ее, Уорт, — нетерпеливо произнес Зейн. — Элли знает, что делает.

Неужели он разгадал ее замысел? Нет, это невозможно. Она тут же отбросила эти мысли. Он не мог догадаться. Через месяц Зейн все поймет, когда она бросит его.

— Элли… — снова начал Уорт, но Грили перебила его:

— Оставь ее. Ты же знаешь, какой упрямой может быть наша сестра.

— Я и не собираюсь уговаривать или переубеждать ее. Я только хочу быть уверенным в том, что она сама решила это, без постороннего вмешательства, — добавил он и искоса взглянул на Зейна.

— Ей уже не десять лет, она достаточно взрослая и в состоянии сама принимать решения, — заступилась за нее Грили. — Элли хочет, чтобы у девочки была мать.

— Замужество очень важный шаг, — ответил Уорт. — Элли нужен муж, которого бы она любила и которому бы всецело доверяла. А я далеко не уверен, что Зейн именно тот человек.

— В первую очередь Элли заботится о счастье Ханны, — сказала Грили, — и этого нельзя не учитывать.

— Уорт, Грили, я понимаю, что вы очень переживаете за Элли, но все же пусть она сама разберется в своих чувствах, — спокойно заметила Мэри. — Думаю, что на сегодня вы оба достаточно высказались.

В кухне воцарилось неловкое молчание. Элли переводила взгляд с Грили на расстроенное лицо Уорта и на кажущуюся спокойной мать.

— Если кто забыл, то я хотела бы выйти замуж до того, как наступит двадцать первый век, — нарочито весело сказала Элли.

И, взяв Зейна под руку, она направилась к гостям. Мэри поспешила следом.

— Элли, дорогая, может быть, ты все-таки переоденешься?

— Все в порядке, — усмехнулся Зейн. — Зато будет о чем вспомнить на пятую годовщину нашей свадьбы.

Элли старалась выглядеть веселой и беззаботной, несмотря на тяжелое, гнетущее ощущение. И только сейчас почувствовала, как она голодна.

— Давай поскорее поженимся, тогда я наконец поем.

— Подождите! — Ханна соскочила со стула и выбежала из гостиной.

Через минуту она вернулась, держа в руках букет из почти завядших полевых цветов.

— Вот цветы, — торжественно заявила она, — я собирала их сама. Этот букет должна бросить невеста.

— Ох, Ханна, — огорчилась Мэри, — я забыла поставить их в воду.

Но Элли бережно взяла букет.

— Все равно они замечательные. Спасибо. Гости понимающе заулыбались, одобряя ее вежливость и тактичность. Но тут они ошибались. Увядшие цветы, подаренные невесте, символизировали скорый конец брака, а вовсе не счастливое будущее.

Стоя перед судьей бок о бок с Зейном, Элли произнесла брачную клятву, удивляясь, как твердо звучат ее слова:

— Я беру в мужья Зейна Питерса, обещаю быть с ним в горе и в радости…

Итак, они поженились. Ханну отправили с Лэсситерами на ранчо «Дабл Никл», а Элли с мужем остались наедине. Зейну все еще не верилось, что она его жена. Слова клятвы ничего не значат, Элли все равно поступит по-своему. Так было всегда. Но в течение этого месяца она будет рядом с ним.

Он поставил чемоданы на крыльце и открыл дверь. Будь что будет! Девушка могла заставить Уорта и Грили поверить, что выходит замуж исключительно ради Ханны, но Зейн знал, что намерения Элли не имели никакого отношения к его дочери. Он подозревал, что она захочет отомстить ему, превратив их жизнь в ад.

Правда, это было не похоже на Элли — она просто не умела плохо обращаться с людьми. Даже поступив необдуманно, она всегда потом терзалась чувством вины.

Открыв дверь, Зейн поднял Элли на руки и крепко прижал к себе.

— Что ты делаешь? Отпусти меня сейчас же! Не обращая внимания на протесты, он внес девушку в дом.

— Добро пожаловать, миссис Питере! Ему очень понравилось, как это прозвучало. У Элли был обескураженный и недовольный вид, но его это мало заботило. Он страстно желал, чтобы она обняла и поцеловала его. Но она лишь натянуто улыбнулась и слегка отстранилась от него.

— Благодарю.

Зейн нехотя разжал объятия и отпустил жену. Он почувствовал себя неловко.

Элли столько раз твердила ему, что пять лет назад он не оставил ей выбора. Зейн глубоко вздохнул. Конечно, ему меньше всего хотелось этого, но сегодня он все исправит.

— Ханна обычно спит в комнате для гостей, а я в своей прежней комнате. Если не возражаешь, — он откашлялся, — ты сможешь переночевать в ее комнате.

— А почему не в… — Элли, не договорив, открыла дверь в спальню хозяев. — Разве твоя мама не забрала в Техас свою любимую мебель?

— Это в прошлом. Ким решила все изменить по своему вкусу.

— Да? Как жаль! Мне всегда нравилась твоя спальня, — дружелюбно ответила Элли и с любопытством осмотрелась.

Вместо старых и приятных взгляду вещей появилась светлая и дешевая мебель, безвкусные аляповатые обои и пышные розовые занавески. Девушка надавила на кровать, но тут же отдернула руку и вскинула на Зейна глаза.

— Это водяной матрас, его тоже приобрела Ким, ответил он на ее удивленный взгляд.

Элли прикусила губу и смущенно потупилась.

— Когда Ким умерла, я закрыл эту комнату. Сюда никто не входит, кроме Рут.

Элли присела на кровать, а затем легла навзничь, скрестив руки на груди.

Когда она посмотрела на потолок, то не смогла сдержать возглас изумления:

— Никак не могу понять, на что это похоже — на старомодный бордель или место из рекламного проспекта для проведения медового месяца.

— Ким была бы довольна, узнай она, какое впечатление произвела на тебя ее любимая спальня. — Зейн тоже поднял голову, чтобы увидеть в зеркальном потолке лицо жены. — Ты не будешь здесь спать, — жестко произнес он.

— Да я и не уверена, что смогла бы здесь заснуть. Наверно, меня бы мучили кошмары. Зейн, послушай, а это не опасно? Если вдруг зеркала не упадут и не разнесут нас на кусочки, то мы, возможно, утонем.

Она сказала «мы». Он ждал этого так долго, желал ее так страстно. И едва отваживался верить, что она когда-нибудь будет в его объятиях, в его постели.

— А может быть, стоит подать эту идею Томасу? Он сможет установить зеркальные потолки в номерах своих отелей. По-моему, это очень сексуально, — заметила Элли и расстегнула верхнюю пуговицу блузки. — Хочешь спать здесь?

Их брак с Ким был обречен с самого начала. Оскорбленная до глубины души тем, что Зейн никогда не полюбит ее, она нашла способ отомстить ему. Пока Ким была жива, он смотрел на ее похождения сквозь пальцы. Когда она умерла, он не сожалел о ней. Просто почувствовал облегчение.

Эта спальня символизировала их несчастливую и неудавшуюся жизнь. Рут всегда тщательно убирала и проветривала комнату, но ему казалось, что здесь все еще сохранялся запах дешевой парфюмерии. Зейн не знал, да и не хотел знать, скольких мужчин принимала здесь Ким. Сам он никогда не был одним из них.

— Я не буду спать с тобой здесь, — решительно сказал он Элли и, резко повернувшись, вышел из спальни, оставив девушку в одиночестве.