Дэнис Аллен

Настоящий джентльмен

Монтгомери-Мэнор, Гемпшир,

25 декабря 1816 года

– Я нисколько не сомневалась, что Аманда Джейн будет самой прекрасной рождественской невестой, – обронила тетушка Присей, усаживаясь в кресло перед камином и вытирая кружевным платочком нос. – Венок падуба чудеснейшим образом украсил ее головку. Блестящая идея! И Джек – как умно он поступил, уставив проход часовни цветочными горшками. Вся церемония была восхитительной… просто восхитительной!

– В самом деле, – согласилась тетушка Нэн, моргая слезящимися глазами и протягивая к огню изуродованные артритом пальцы. – Ничего лучше, пожалуй, не придумаешь. Особенно мне понравилось, что на церемонии присутствовали лишь самые близкие родственники, особенно если учесть, что Джек отменил предыдущую свадьбу. А ты как думаешь, Саманта?

Саманта не нашлась что ответить. Эмоции у нее всегда брали верх над разумом. Девушка сидела на низкой табуретке у кресла Присей и тоже грела у огня озябшие руки. В комнате было тепло, но она чувствовала себя не более уютно, чем на улице, когда стояла на сквозном ветру и махала вслед отъезжающей карете, увозящей Аманду…

Сэм не считала себя сентиментальной и очень гордилась этим, а сейчас едва сдерживала слезы. Пока престарелые тетушки Аманды ждали от нее ответа на, казалось бы, безобидный вопрос, девушка боролась с охватившими ее эмоциями. Всего каких-нибудь десять минут назад ее единокровная сестра укатила в порт Дувр, чтобы отправиться оттуда в свадебное путешествие на континент. Еще два месяца назад Сэм даже не подозревала о ее существовании и только сейчас поняла, как дорога ее сердцу Аманда.

– Саманта? – с нетерпением обратилась Нэн к племяннице.

Сэм подняла голову. К горлу подкатил комок, и она не могла произнести ни слова. Взгляд водянистых карих глаз Нэн смягчился. Сэм сознавала, что попадет в неловкое положение, если немедленно не выйдет из комнаты. Меньше всего ей хотелось проявить слабость, ведь она не кисейная барышня, готовая разрыдаться по малейшему поводу.

Сэм порывисто встала и, подобрав серебристо-розовые юбки, торопливо направилась к выходу.

– Саманта, ты куда? – встревожилась Присей, когда девушка поравнялась с ее креслом.

– Прогуляться, – ответила Саманта севшим голосом.

– Почему бы тебе не дождаться Джулиана, милая? Он подойдет с минуты на минуту, – крикнула ей вдогонку Нэн, но Сэм не могла ждать… даже Джулиана. Вылетев из элегантной гостиной, она промчалась по холлу мимо неподвижного лакея к парадному ходу.

Ослепленная пеленой слез, Сэм инстинктивно двинулась в сторону каменной часовни, расположенной отдельно от здания, именуемого членами состоятельного семейства Монтгомери-хаус. Булыжная мостовая была скользкой от утреннего ливня, но девушка, мечтавшая как можно скорее оказаться в уединенном месте, этого не замечала. В храме покоились бренные останки усопших Монтгомери… благородных предков Джулиана Монтгомери, маркиза Серлинга, и Джексона Монтгомери, виконта Дарема, жениха Аманды и новоиспеченного зятя Сэм. Менее почтенные члены фамилии, а также слуги, верой и правдой служившие своим хозяевам на протяжении многих десятков лет, нашли приют на погосте сразу за часовней в могилах с надгробиями, некоторые из которых отличались особой красотой и вычурностью.

По неясной причине Сэм потянуло к простому могильному камню в самом дальнем углу кладбища, поросшему травой и затененному фронтоном церкви. Там она опустилась на сырую землю и дала волю чувствам.

– Что случилось, Сэм?

Девушка испуганно вскинула голову и встретилась глазами с Джулианом Монтгомери, старшим братом Джека. Он наклонился и набросил ей на плечи плащ. Когда маркиз вновь распрямился, его холодная красота в ореоле золотых волос сияла на фоне серого, свинцового неба подобно зимнему солнцу.

Светловолосый, как викинг, с льдисто-голубыми озерами глаз и благородным лицом святого, он напоминал Саманте принца. Красивое лицо с классическими чертами казалось высеченным из дорогого мрамора искусной рукой ваятеля, одержимого стремлением к совершенству. Некоторое время Сэм внимательно на него смотрела, пытаясь понять, о чем он думает и что чувствует, но его лицо оставалось непроницаемым. Застигнутая врасплох, она еще больше расстроилась и опустила глаза.

– Я… я очень скучаю по Зевсу и Нептуну, – пролепетала Сэм, вытирая лицо тыльной стороной ладони. – Как жаль, что мы их оставили в Дарлингтон-Холле.

Джулиан промолчал, и девушка украдкой на него взглянула. Видимо, он нашел ее объяснение невразумительным, ибо удивленно вскинул свои темные, изысканной формы брови.

– Это правда! – выкрикнула Сэм запальчиво. Она и в самом деле скучала по своим собакам, но рыдала, разумеется, по другой причине. Однако откровенничать на сей счет с Джулианом не собиралась.

– Думаешь, я поверю, что ты льешь слезы из-за двух шавок, как ты их называешь, домашних питомцев? – высокомерно спросил он. – Я не идиот.

Никому бы и в голову не пришло считать Джулиана идиотом. Его ум превосходил даже его поразительную красоту. Он являл собой эталон физического и интеллектуального совершенства. И этот эталон взял на себя труд стать ее наставником и учителем. Джулиан, слывший знатоком хороших манер и отменного вкуса, поклялся сделать из нее, неотесанной девчонки, истинную леди к апрелю будущего года, когда состоится открытие летнего бального сезона. Девушку предполагалось представить на балу как кузину Аманды, хотя на самом деле она была ее единокровной сестрой, внебрачной дочерью их общего отца.

К счастью, у Аманды по отцовской линии имелись дядя, сельский священник, и тетя, проживавшие когда-то в удаленной деревушке Камбрии. Они давно умерли, не оставив наследников, поэтому Саманта вполне могла сойти за их осиротевшую дочь. За давностью лет близких друзей или соседей, кто мог бы изобличить ложь, не имелось. Согласно вымышленной с этой целью истории, осиротевшую девочку приютили у себя родители Аманды. Некоторое время назад мистер и миссис Дарлингтон тоже перешли в мир иной и по этой причине не могли опротестовать сфабрикованное объяснение появления Сэм в их семье.

Мужчину, озабоченного родословной женщины, повергло бы в ужас темное происхождение Саманты. Но покровительство маркиза Серлинга, респектабельные связи Аманды и богатое, благодаря щедрости сестры, приданое делали девушку лакомым кусочком для претендентов на ее руку и сердце. Однако Саманта часто задавалась вопросом: разумно ли и этично вступать в брак с мужчиной, который не знает всей ее подноготной?

Пока Сэм хранила горестное молчанке, погруженная в размышления, Джулиан, взяв ее за руки, поднял с земли. Болезненно осознавая, что у нее опухли от слез глаза и предательски покраснел нос, девушка замотала головой:

– В таком виде я ни за что не вернусь в дом, Джулиан. Не хочу, чтобы меня считали маменькиной дочкой.

– Мы туда и не пойдем, – успокоил ее маркиз. – Во всяком случае, сейчас. Давай лучше заглянем в часовню. Там теплее и уютнее. А тебе, моя девочка, совсем не помешает согреться и приободриться.

Идти Саманте никуда не хотелось, но она все же подчинилась. Джулиан не привык, чтобы ему перечили. Вероятно, по этой причине он и стал ее наставником вместо множества разномастных учителей, которых поначалу наняла Аманда. Но вскоре она поняла, что справиться с ее маленькой сестричкой в состоянии только один человек. Маркиз Серлинг оказался упорным педагогом. Кнутом и пряником он вдалбливал в голову Сэм все, что необходимо молодой леди для появления в высшем свете и выбора удачной партии.

Аманда была бы немало удивлена, узнав, что именно этого Саманта и добивалась. Она нарочно разыгрывала из себя тупицу и отказывалась выполнять распоряжения приглашенных сестрой преподавателей, стремясь как можно больше времени проводить в обществе единственного человека, которому доверяла. Но ни сама Аманда и никто другой не подозревали, что она высоко ценила не только мнение Джулиана, но… и его самого.

Ценила и обожала. До самозабвения.

С первого же взгляда Сэм поняла, что о лучшем муже, чем Джулиан, не стоит и мечтать. Однако Джулиан знать не знал, что при его появлении у Сэм подкашиваются нога, а сердце колотится, как у вспугнутой птицы.

Первые семнадцать лет Сэм по приказу отца Саймона Дарлингтона провела на удаленном острове Торни к западу от побережья Западного Суссекса. Все эти годы она одевалась и вела себя как неотесанный мальчишка, и ее познания о мире были прискорбно скудными. Среди окружавших Саманту мужчин, в том числе Джека, Джулиана, а также слуг из Дарлингтон-Холла и Монтгомери-Мэнор, лучше Джулиана Монтгомери никого не было. В этом Саманта не сомневалась.

В храме Джулиан подвел Сэм к скамье почетных гостей, отведенной для членов их семейства. Еще горели зажженные по поводу церемонии свечи, и в воздухе пахло расплавленным воском, цветами и сосновыми ветками. Они сели, маркиз отпустил руку девушки и легонько приподнял ее лицо за подбородок.

– А теперь признайся, Сэм, что беспокоит тебя, – приказал он.

– С чего ты взял, что меня что-то беспокоит? – пробормотала она.

– Во-первых, ты плакала. Что совершенно тебе несвойственно. Я-то знаю, с каким презрением ты относишься к слабоволию. Значит, произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Ничего особенного, – печально произнесла Саманта. – Всплакнула немного, и все.

– Понятно, – протянул он задумчиво, не спуская с Саманты пронзительных голубых глаз. В девяти случаях из десяти Джулиан угадывал ее чувства и мысли. От его испытующего взгляда у Сэм, как обычно, по спине побежали мурашки. Это ощущение не казалось ей неприятным…

– Почему же все-таки ты «немного всплакнула»? – не унимался Джулиан. – Не потому ли, что твоя сестра уехала в свадебное путешествие и до будущей весны не вернется?

Саманта стиснула зубы, пытаясь справиться с вновь нахлынувшей на нее волной тоски и страха.

– Аманда уехала, но это не значит, что она тебя бросила, – мягко проговорил Джулиан.

– Я не… – Сэм подняла на него испуганный взгляд.

– Не говори, что это тебя не волнует, я все равно не поверю.

– Я не дура и понимаю, что Аманда вернется. – Девушка судорожно сглотнула, смахнув брызнувшие из глаз слезы.

– Понимаешь ли? – холодно спросил он. – Я-то знаю, что она вернется. Но ты не можешь быть ни в чем уверена. Твоя мать умерла, когда ты появилась на свет, а ханжа отец отослал тебя на далекий остров, чтобы никто не узнал о его грехопадении. Даже гувернантка от тебя сбежала, когда отец умер и деньги на твое содержание перестали поступать. Неудивительно, что отъезд Аманды страшит тебя, Сэм.

– А ты всегда так прямолинеен? – Девушка с шумом выдохнула воздух, испытав одновременно чувство облегчения и досады. – Хорошо, – произнесла она раздраженно. – Возможно, ты прав, я действительно немного нервничаю. Умом понимаю, что Аманда вернется, а здесь щемит. – Саманта поднесла руку к сердцу.

Джулиан улыбнулся, и Сэм не могла не улыбнуться в ответ. Искренние улыбки были большой редкостью для маркиза и согревали девушку, как лучи солнца.

– Сердце щемит, говоришь? И что делать, чтобы оно не щемило? Хочешь шоколадную конфетку?

– Конфетку? – Сэм насупилась. – Джулиан, я не ребенок. Между разбитой коленкой и щемящим сердцем большая разница, неужели не понимаешь?

– В болезнях я как раз кое-что смыслю, сорванец, – возразил он. – Но ты ведь и есть ребенок. Я почти вдвое старше тебя. Когда ты родилась, я был уже взрослым.

Саманта терпеть не могла нравоучений.

– Если я еще ребенок, почему вы с Амандой ищете мне мужа? – спросила она запальчиво.

– К весне, моя дорогая, я должен сделать из тебя леди. Прекрасную женщину, полную совершенств и достоинств. – Он окинул ее критическим взглядом. – Конечно, чтобы такое превращение состоялось, потребуется не один день. Временами тебе будет казаться, что я чересчур строг и придирчив, но надеюсь, что к концу курса обучения мы все же останемся друзьями. Задание, надо тебе сказать, не из легких, – добавил он озабоченно. – Но вполне мне по силам.

– На кой черт мне нужен этот проклятый муж? – грубо спросила девушка, доведенная покровительственным тоном Джулиана до бешенства. – У Присс и Нэн нет мужей.

– Следи за речью, сорванец, – упрекнул Джулиан свою подопечную и продолжил назидательным тоном: – Замужество гарантирует благополучие в настоящем и будущем, уважение в обществе. Аманда и Джек, я и тетушки – мы все хотим видеть тебя устроенной и счастливой.

– Но сделает ли замужество меня счастливой, Джулиан? – Сэм скрестила на груди руки и в упор уставилась на своего учителя. – Скажи!

Джулиан нахмурился и внимательно посмотрел на Сэм. Ее серо-голубые глаза сузились, подбородок взлетел вверх, а пухлые розовые губы вытянулись в узкую линию. На мраморный лоб упала золотая прядка волос. В такие моменты Саманта преображалась, и это будоражило воображение Джулиана, вызывая всевозможные образы. Вот и сейчас она напомнила ему голубку, растопырившую крылья над своим гнездом.

– Ну, Джулиан, – не унималась Сэм, – разве я не заслуживаю счастья?

– Конечно, как и все в этом мире, – согласился лорд. – К сожалению, брак не является залогом счастья. При разумном подходе к вопросу он дает уверенность в завтрашнем дне, респектабельное положение, а вот счастье… – Он пустился в пространные рассуждения и в заключение подытожил: – Счастье в браке – вопрос везения, как мне кажется.

– Не хочешь ли ты сказать, что брак – своего рода игра? – Саманта от удивления округлила глаза.

– Как ты думаешь, почему я до сих пор не женат? – ответил Джулиан вопросом на вопрос и печально улыбнулся. – Я не игрок, Сэм.

– Но если мужчина и женщина всей душой любят друг друга, почему не могут быть счастливы в браке?

Наивность девушки Джулиан находил очаровательной и в то же время наводящей грусть.

– Такая любовь – большая редкость, Сэм. Твоя сестра и мой брат – скорее исключение из общего правила. Большинство пар, вступая в брак, не любят друг друга, руководствуясь иными причинами, зачастую довольно вескими. Понимаешь? Взаимное уважение и иногда дружба.

– Но этого недостаточно! – Сэм порывисто схватила Джулиана за руку. – Я хочу любить своего мужа, Джулиан, любить безумно! И чтобы он испытывал ко мне такие же чувства.

Маркиз молчал.

– Джулиан, почему ты молчишь?

– Мне нечего тебе сказать, – заметил он, покачав головой.

– Зато мне есть! – В голосе Сэм звучала неподдельная искренность. – Обещай мне, что ни ты, ни Аманда, ни Джек, ни тетушки… не отдадите меня за человека, которого я не люблю.

– Конечно же, я не стану настаивать…

– Не отдадите меня замуж за мужчину, который не любит меня так же, как я его! – Во взгляде Сэм была мольба.

– Но, Сэм, при выборе спутника жизни нужно учитывать и другие факторы…

– Обещай, Джулиан! Обещай, что мой будущий муж будет тем единственным, кто сделает меня самой счастливой женщиной на земле!

Легко сказать – обещаю. Ведь выполнить подобное обещание куда труднее, чем превратить алмаз, каким была Сэм, в бриллиант чистейшей воды. Однако заплаканные глаза с частоколом еще не высохших ресниц сделали свое дело, и Джулиан с глубоким вздохом произнес:

– Обещаю, Сэм.

Лицо девушки просияло радостью и надеждой. Джулиан же почувствовал, что взвалил на плечи непосильное бремя, пообещав то, чего не в силах выполнить.

– Как насчет конфетки, Джулиан? – лукаво напомнила Саманта.

– Конечно. – С этими словами он встал и просунул ее руку в кольцо своей, согнутой в локте. – Только давай превратим угощение в урок, – предложил он, – шоколад нужно есть красиво. Этому тебе еще предстоит научиться, как и многому другому. Но до апреля времени еще много.

Саманта повеселела, от печали не осталось и следа.

– Надеюсь, кое-чему мне все же не придется учиться, кое-что я и так умею, и ты не станешь заставлять меня переучиваться.

– Сомнений нет, – согласился Джулиан.

– Обещаешь, Джулиан? – спросила девушка, заглядывая ему в глаза.

– Обещаю, сорванец, – ответил он со смехом.

 

Глава 1

Монтгомери-хаус,

Куинз-сквер, Лондон,

апрель 1817 года

– Выше подбородок! Плечи расправить!

Саманта приподняла подбородок и развернула плечи. Пока Присс и Нэн стояли в стороне и напряженно наблюдали за происходящей сценой, Джулиан медленно ходил вокруг девушки и пристально изучал в монокль мельчайшие детали ее внешнего облика. К чести Сэм, она выдержала проверку не моргнув глазом.

Платье традиционно белого цвета было безупречно и сидело безукоризненно. Достаточно скромное, чтобы удовлетворить взыскательным вкусам строгих матрон, которые будут присутствовать на первом балу Саманты, оно имело глубокий вырез, соблазнительно открывавший прелестные формы девушки и призванный привлечь внимание светских львов. Джулиан сам выбирал фасон, который затем обсуждал с модисткой, наказав ей использовать как можно меньше рюшей и оборок. Чем проще, тем лучше, считал маркиз. Пусть смотрят на девушку, а не на платье, полагал он… тем более что девушка достойна внимания.

Саманта, бесспорно, относилась к высшему разряду. Она была совершенством с головы до ног… он об этом позаботился. Природа щедро одарила ее красотой, и, хотя заслуги Джулиана в этом не было, он умело подчеркнул и эффектно выделил ее природные данные и очарование.

Сэм обладала незаурядной внешностью. Среднего роста, она имела тонкий, гибкий стан, маленькую, но высокую грудь, покатые плечи, длинную, стройную шею, лицо в форме сердечка с изысканными чертами. У нее были огромные голубые глаза с густыми длинными ресницами и копна светлых волос. Вызывающе коротко подстриженные, они придавали ей озорной вид и непременно должны были приковать взоры присутствующих.

Закончив осмотр, Джулиан остался доволен. Во внешнем облике девушки он не обнаружил ни малейшего изъяна. До прибытия гостей на бал оставалось полчаса. В последние минуты ему предстояло убедиться в полной готовности Сэм к взятию лондонского общества штурмом.

Удовлетворенный своей работой, маркиз убрал монокль и облегченно вздохнул. Он стоял перед Самантой, заложив за спину руки и слегка расставив ноги, и бросал по сторонам горделивые взоры. Она смотрела на него широко открытыми глазами и трепетала от страха.

– Как ты обратишься к леди Джерси, если она соблаговолит заговорить с тобой? – резко спросил Джулиан, заставив тетушек подпрыгнуть от неожиданности.

– Я обращусь к ней «мадам» или «леди Джерси», – тотчас откликнулась Сэм слегка дрогнувшим голосом. – Но ни в коем случае не «миледи» и не «ваша милость».

– Почему?

– Потому что так к ней обращается прислуга.

– Кто в настоящее время президент Соединенных Штатов?

– Мистер Джеймс Мэдисон, – ответила она громко и четко. По окрепшему голосу девушки можно было заключить, что она преодолела страх.

– Споласкивая в тазике руки, ты погружаешь в воду пальцы обеих рук одновременно или по очереди?

– Каждую руку по очереди. – Саманта сделала паузу, а потом с улыбкой добавила: – И я не должна использовать эту воду для мытья лица или ног.

Присс и Нэн хмыкнули, но Джулиан недоуменно вскинул брови, и женщины, включая Саманту, тотчас сделались серьезными.

– Сколько бокалов вина дозволено тебе выпить за десертом?

– Только один. И я должна пить его маленькими глотками, изящно и медленно.

– Можно ли тебе ругаться? – спросил он и с досадой добавил: – Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы избавить тебя от этой скверной привычки.

– Нет, ругаться я не должна. – Девушка вздохнула и закатила глаза. – Даже если меня спровоцируют.

– Что нужно сказать, если тебя спросят о твоих родителях?

– Что они дядя и тетя Аманды и умерли несколько лет тому назад в Камбрии. Мой отец был церковным ректором.

– Очень хорошо, – кивнул Джулиан. – А теперь… дай подумать. – Он воздел глаза к потолку, словно надеялся найти там подсказку, потом, прищурившись, посмотрел на девушку: – Мисс Дарлингтон, вы оправдываете лорда Байрона?

– Да. – Саманта упрямо вскинула подбородок.

– Неправильно, Сэм! – рявкнул Джулиан. – Обсуждая поэта в приличном обществе, ты не можешь отзываться о нем положительно. Он распутник.

– Но мне нравятся его произведения. – Сэм насупилась. – «Шильонский узник», например. Кроме того, приличное общество состоит из лицемеров, Джулиан. Многие из них сами распутники.

– Безусловно. Но это не подлежит обсуждению. Пойдем дальше. Как часто можно употреблять французские фразы?

– Сколько угодно. Только я должна быть совершенно уверена в правильности их значения и применимости к ситуации, иначе совершу faux pas. N'est-ce pas? – Девушка вопросительно подняла брови.

Наставник небрежно кивнул головой:

– Oui. Отлично, Сэм. Tres biеn.

Сэм позволила себе самодовольную улыбку, но Джулиан ее не видел. Он мерил шагами комнату, задумчиво поглаживая подбородок. Внезапно он остановился перед Присс и Нэн. Застигнутые врасплох, женщины вытянулись в струнку.

– Как у нее с шитьем… есть успехи?

– Значительные, Джулиан, – ответила Нэн, кивая так энергично, что кружевной головной убор на шапке ее белоснежных волос запрыгал. – Эту наволочку, – женщина взяла с дивана подушку, – вышила она. Разве не прелесть?

– Как насчет рисования? – строго спросил Джулиан, лишь мельком взглянув на живописную россыпь ярких цветов и райских птиц.

Присс бросилась к мольберту у окна и вернулась с акварелью.

– Это называется «Котенок в папоротнике». Мы с Нэн считаем, что весьма остроумно. А ты что скажешь, Джулиан?

Бросив взгляд на картину, Джулиан сдвинул брови, вытащил монокль и стал внимательно ее рассматривать.

– Сойдет, – фыркнул он. – Как игра на фортепьяно и пение?

Нэн и Присс сконфуженно переглянулись и беспомощно развели руками.

– Мы очень надеемся, что никто не попросит ее играть, – обронила Присс.

– Но ее речь значительно улучшилась, – вставила Нэн, желая сменить тему. – Теперь она говорит как настоящая леди.

– У меня было всего три месяца, чтобы научиться петь и играть на фортепьяно, – поспешно добавила Саманта. – Учитывая это, Джулиан, я не считаю, что так уж скверно играю и пою.

– Но и не так уж хорошо, – возразил Джулиан. – Она отлично держится в седле и превосходно танцует, – продолжил он, словно не замечая обиженного вида девушки. – Будем надеяться, что с другими партнерами она будет танцевать так же красиво, как и со мной.

– С вами, Джулиан, – произнесла Присс с нежной улыбкой, – любая партнерша будет смотреться великолепно.

– Не льстите ему, тетя Присси, – сказала Сэм, скрестив на груди руки. – Он и так излишне самоуверен.

И не зря, подумала она про себя. Девушка стояла посреди роскошно убранной гостиной и ждала ответной реакции учителя на свое насмешливое замечание. Но, как и следовало ожидать, ее постигло разочарование, поскольку Джулиан пропустил колкость мимо ушей. Редко встретишь человека с подобной выдержкой и самообладанием.

Последние три месяца Саманта проводила большую часть времени в обществе Джулиана и была от него без ума, она продолжала испытывать перед мужчиной благоговейный трепет. Вот и сейчас она исподлобья смотрела на его высокую фигуру, резко выделявшуюся на фоне бархатных штор на окне, ниспадавших за его спиной мягкими золотистыми складками. Девушке страстно хотелось, чтобы этот мужчина гордился ею. Больше всего на свете она мечтала заслужить его похвалу и одобрение. Только вряд ли он способен чем-либо восторгаться.

На бал Джулиан оделся соответственно случаю – во все черное – и был невероятно элегантен. Сюртук и панталоны сидели на нем безукоризненно. На его безупречном костюме не было ни единой морщинки, на сверкающих лакированных туфлях – ни одной пылинки. Бриллиантовая булавка на белоснежном галстуке и золотые часы сияли.

Его лицо с тонкими чертами патриция оставалось непроницаемым… Но Сэм-то знала, что за внешней невозмутимостью скрывались глубокие чувства и умение сопереживать. Девушка поклялась себе стать той женщиной, которая заставит его забыть о сдержанности и выплеснуть свои чувства наружу.

Свои собственные эмоции она в эти дни почти не скрывала. Предстоящий бал был для нее настоящим испытанием. К тому же она отчаянно скучала по Аманде.

– Она не могла бы тебе ничем помочь.

Девушка вздрогнула и поймала на себе проницательный взгляд внимательных глаз Джулиана. Он вновь прочитал ее мысли, но ей не хотелось в этом признаваться и тем самым льстить его самолюбию. Тетушки и без нее достаточно в этом плане поработали.

– О чем ты, Джулиан? – поинтересовалась Сэм, сосредоточенно разглаживая складку на юбке.

– Ты отлично знаешь, – обронил он небрежно. – Ты скучаешь по сестре… и я понимаю тебя. Но раз даже в такой день она не приехала в Лондон, значит, у нее есть на то веские причины, и ты это знаешь.

– Не понимаю, почему Джек так быстро сделал ей ребенка! – взорвалась Саманта. Долго сдерживаемые эмоции прорвались наружу. – Во время медового месяца, когда люди должны получать удовольствие от жизни!

Присс зашипела на нее, а Нэн не могла скрыть тайной улыбки, хоть и поднесла ко рту пухлую ручку в перчатке.

– Саманта, дорогая, – пустилась Нэн в объяснения, – многие невесты э…э беременеют во время медового месяца. Именно потому, что получают удовольствие. Кто знал, что у Аманды появится угроза выкидыша и что врачи пропишут ей постельный режим. Ты же читала ее письмо, милая. Она не меньше тебя сожалеет, что не может быть с тобой в такой важный для всех нас момент. Ты же не хочешь, чтобы она подвергала опасности свое здоровье или здоровье ребеночка.

– Конечно, нет, – промолвила Сэм со вздохом.

– Полагайся на нас, своих теток, если, конечно, ты нас таковыми считаешь. Хотя фактически мы не родственницы, поскольку приходимся Аманде тетками по материнской линии, но мы любим тебя, дорогая Саманта. Не бойся, мы тебя не покинем и будем следовать за тобой неотступно. И Джулиан будет рядом. Никто лучше маркиза Серлинга не представит тебя обществу. К тому же он твой ментор и покровитель.

– Это-то и плохо. – Сэм нахмурилась.

– В чем дело, сорванец? – ледяным тоном спросил Джулиан.

– Меня обучал манерам лучший из лучших, – пролепетала Сэм, все еще не смея поднять глаз. – Если у меня вдруг вырвется бранное слово, или я сделаю грамматическую ошибку, или спутаю в танце фигуры, или наступлю партнеру на ногу, мне, кроме себя самой, винить будет некого. Но хуже всего то, что я опозорю тебя, Джулиан!

– Меня не так-то легко опозорить, – заверил ее маркиз и слегка шлепнул девушку по рукам. – Перестань теребить юбку, пока не испортила ткань.

Она оставила в покое юбку и подняла на него глаза. Вид у нее был удрученный. Маркиз улыбнулся, покачал головой и обнял девушку за плечи. От его прикосновения по телу Сэм разлилось приятное тепло. Сквозь тонкую ткань пышного рукава она ощутила тепло и силу его длинных изящных пальцев.

– Не волнуйся, Сэм, – произнес Джулиан, глядя девушке прямо в глаза. На его губах еще играла улыбка. – Я совершенно в тебе уверен. Ты красивая, умная, одаренная. Всего за три месяца усвоила то, чему жеманные девицы из благопристойных семей учатся годами. И кто знает, – он вскинул брови, – может, сегодня ты встретишь молодого человека, которому суждено стать твоим мужем.

Приободренная похвалой, Сэм радостно ему улыбнулась. Скажи ей Джулиан, что она полетит на Луну, она ни на минуту не усомнилась бы в этом. Что касается будущего мужа… что ж, она, похоже, уже встретила его. Ведь все остальные мужчины не шли ни в какое сравнение с Джулианом.

* * *

– Как вы полагаете, что она им говорит? – спросил маркиз тетушек, сидевших на стульях у стены бального зала и не спускавших со своей воспитанницы настороженных глаз. Сэм стояла поодаль, окруженная кавалерами и что-то оживленно им рассказывала. Мужчины улыбались. Время от времени раздавались взрывы хохота.

– Не знаю. – Нэн хмурилась, покусывая губу. – Но они, похоже, находят ее невероятно забавной.

– У нее так мало опыта общения с мужчинами, – посетовала Присс, заламывая руки.

– Вы имели в виду, нет опыта общения с мужчинами, не так ли? – мрачно поправил Джулиан.

– Верно, – согласилась Присс. – Поэтому я удивляюсь, как сумела она так быстро найти с ними общий язык. – Присс подняла на маркиза озабоченный взгляд. – Вы же не думаете, что она… э…э ведет себя с ними вульгарно, не правда ли?

– Неумышленно, – прозвучал обескураживающий ответ.

– Тогда надо пойти и узнать, что там происходит, Джулиан, – вступила в разговор обеспокоенная Нэн. – Пригласите ее на танец, что ли. Придумайте же что-нибудь наконец.

– Ее танцевальная карточка заполнена до отказа, – сообщил маркиз кислым тоном. – Если я приглашу ее, то лишу танца одного из желторотых птенцов и сделаю парня до конца вечера несчастным.

– Но выхода нет. – Новый взрыв смеха не на шутку встревожил Нэн. Молодые люди, которых собрала вокруг себя Сэм, веселились на славу. – Вы должны выяснить, чем она их развлекает!

Джулиану ничего не оставалось, как направиться к подозрительному сборищу, где в темном море мужских голов колыхалась белокурая головка Сэм. Ее молниеносный успех вызвал досаду и раздражение матушек перезрелых девиц, мечтавших в новом сезоне сбагрить их с рук. Джулиан молил Бога, чтобы девушка не дала повода злословить о ней. Ведь в действительности она ничего предосудительного не делала? Неужели он не сумел вдолбить ей правила хорошего тона?

При приближении маркиза наиболее робкие почитатели Сэм оробели и разошлись. Но с полдюжины молодых людей продолжали стоять, заглядывая ей в рот. Джулиан остановился за рослым парнем, фатоватым денди по имени Ниниан Уэнтуорт и прислушался. Сэм рассказывала о… своих собаках.

– Но Зевс еще хуже Нептуна, – говорила она оживленно, возбужденно блестя глазами. – Он такой здоровенный и злобный зверюга с огромными зубами, – для вящей убедительности она оскалила свои белые ровные зубки, – но боится мышей! Однажды, трясясь как осиновый лист, спрятался за маслобойкой, словно увидел не мышку, а слона!

Мужчины разразились хохотом. Джулиан всмотрелся в их лица. Ни один не прятал ироничной улыбки, не переглядывался исподтишка с остальными, не проявлял снисходительного или покровительственного отношения к девушке. Никто не подначивал Сэм и не потешался над ней. Напротив, все искренне восхищались ее чистотой и непосредственностью.

– Вы скучаете по Зевсу и Нептуну, правда, мисс Дарлингтон? – с явным американским акцентом спросил Натан Форд, богатый плантатор из Виргинии.

– Это невозможно передать словами, – сказала Сэм с печальным вздохом, который не мог оставить равнодушным ни одно мужское сердце. – Но мой опекун лорд Серлинг утверждает, что Лондон – не самое лучшее место для них. Должна вам признаться, они довольно шустрая парочка. – Ее глаза приобрели мечтательное выражение. – Но иногда мне отчаянно хочется с ними повозиться, поваляться у камина, соснуть, прижавшись к теплому пушистому боку.

Последовала пауза. Мужчины буквально пожирали Сэм влюбленными глазами.

– Как это гнусно со стороны лорда Серлинга держать ваших животных в деревне, тогда как вы отчаянно по ним скучаете! – взорвался Ниниан Уэнтуорт, нарушив тишину и покраснев до корней волос. – Что за чудовище такое, я вас спрашиваю? Я всегда считал его напыщенным, но его крайняя жестокость по отношению к вам, мисс Дарлингтон, меня пугает!

Горячие речи Ниниана позабавили Джулиана, и он решил, что пора заявить о своем присутствии.

– Вас это и в самом деле пугает, мистер Уэнтуорт? – произнес маркиз нараспев, вступив в круг юнцов. У молодых людей от неожиданности отвисли челюсти.

– О… Господи! – пролепетал Ниниан, и его безусое юное лицо побледнело как полотно. – Я не знал, что вы здесь, сэр, – выдавил он из себя с вымученной улыбкой.

– Естественно.

– П-простите, если я вас обидел, – пробормотал он. – Но Чертовски жаль, что мисс Дарлингтон не может держать своих собак в городе. Она столько интересного о них рассказывала. Она по ним ужасно скучает.

– Я ничуть не обиделся, мистер Уэнтуорт, – заметил Джулиан, которому отнюдь не доставляло удовольствия наводить страх на молодых бездельников вроде Ниниана. Это удел слабых. – Но в свое оправдание хочу сказать, что мисс Дарлингтон нисколько не преувеличила размеры своих питомцев. Зверюги и в самом деле не маленькие. Кроме того, совершенно невоспитанные. И дрессировке не поддаются. Будь они другими, я бы против них не возражал.

Никто не посмел перечить лорду. Поскольку его присутствие явно смущало молодых людей, он решил им не мешать и, наклонившись к Саманте, прошептал:

– Продолжай в том же духе, сорванец.

Ученица, просияв, лукаво улыбнулась своему наставнику.

Оставив компанию молодых людей, Джулиан поздравил себя со сногсшибательным успехом. Он действительно создал пленительное существо. Что-то подсказывало Джулиану, что не пройдет и нескольких дней, как брачные предложения посыплются словно из рога изобилия. Как только он поставит Сэм на ноги, можно будет подумать и об устройстве собственной жизни.

С этими мыслями Джулиан поспешил к теткам. Не успел он заверить Присс и Нэн, что с Самантой все в порядке, как в зал вошла Шарлотта Бэтсфорд с родителями. Как всегда, сама элегантность. Темно-синее платье, отличавшееся изысканной простотой, было очаровательным. Темно-русые волосы зачесаны вверх, голова гордо откинута назад.

Мужчин отпугивала чрезмерная чопорность и даже холодность Шарлотты. Но Джулиан придерживался иного мнения. Он хорошо знал ее, поскольку одно время она была помолвлена с его братом Джеком, но впоследствии расторгла помолвку, чтобы тот мог жениться на Аманде, которую любил. Джулиан чувствовал себя в обществе Шарлотты легко и непринужденно, хотя не мог утверждать, что любит ее до самозабвения.

Шарлотта происходила из уважаемой, состоятельной семьи и была доброй и участливой, осмотрительной и добропорядочной. Всегда милая и любезная, она обладала тонкой душевной организацией, но тщательно скрывала свои чувства. Эта женщина, полагал Джулиан, могла стать ему верной спутницей жизни.

Джулиан видел в Шарлотте свою избранницу. В ноябре прошлого года он принял решение жениться на ней, но с предложением не спешил, поскольку хотел сначала устроить судьбу Саманты. Тем не менее маркиз регулярно навещал мисс Бэтсфорд, хотя о своих намерениях пока помалкивал.

Девушка повернулась, и их глаза встретились. Широко улыбаясь, Джулиан двинулся навстречу будущей невесте.

* * *

Близилась полночь, и Сэм едва стояла на ногах от усталости. Она не пропустила ни одного танца, вившиеся вокруг нее мужчины не давали девушке скучать ни минуты. К своему удивлению, она обнаружила, что с ними ей весело. Хотя ни один, даже отдаленно, не мог сравниться с Джулианом.

Когда контрданс закончился, партнер Сэм, Жан-Люк Бувье, галантно поцеловал ей руку. В промежутке между танцами Присс успела рассказать племяннице о его происхождении. Жан-Люк был англичанином только наполовину. Его мать, дочь виконта, владельца огромного поместья в Дербишире, в семнадцать лет вопреки воле отца сбежала из дома с представителем французской аристократии – неким маркизом. Менее чем через год беглянка родияа в Париже мальчика.

Жан-Люк рос во Франции, пока не грянула революция, положившая конец его идиллическому детству. Его французский отец погиб от рук повстанцев, а мать привезла сына в Дербишир. Английские родственники простили ослушнице все ее грехи, и Жан-Люк воспитывался в семье матери.

После смерти дедушек и бабушек, а также родителей он стал наследником несметного богатства. Французский шарм и романтическое происхождение делали его весьма привлекательным для женщин, как молодых, так и постарше, замужних и одиноких.

– Я испытал поистине небесный восторг, мисс Дарлингтон… танцуя с ангелом, – торжественно произнес он с очаровательным, едва заметным французским акцентом, который не смогла истребить многочисленная рать его английских учителей. Он выпрямился и взглянул на девушку. В его глазах блеснул лукавый огонек, а на красивом лице заиграла улыбка прожженного сердцееда.

Сэм понимала, что за цветистыми комплиментами Жан-Люка ничего не стоит, кроме желания доставить ей удовольствие, и наслаждалась его обществом. Улыбнувшись в ответ, она игриво похлопала его веером по руке.

– Как бы вы не вскружили мне голову, мистер Бувье!

– Не думаю. – Жан-Люк рассмеялся. – Вы слишком скромны и простодушны… Смею вас заверить, эти качества редко встречаются у красивых женщин. Но мне это нравится. Я и вправду приложу все усилия, чтобы вскружить вашу очаровательную головку, мисс Дарлингтон. И поверьте, мои комплименты идут от чистого сердца.

Хотя Сэм провела семнадцать лет изгнанницей на острове, она умела отличать флирт от истинных чувств.

– Небесный восторг, говорите, мистер Бувье, – повторила она, укоризненно покачав головой.

Жан-Люк заразительно расхохотался, запрокинув голову, и Сэм ничего не оставалось, как последовать его примеру. Окинув мужчину придирчивым взглядом, Сэм пришла к выводу, что Жан-Люк очень хорош собой, блондин с голубыми глазами. Одет он был с большим вкусом, но вычурно, чем отличался от простого стиля, основанного Бо Бруммелем, как одевались английские джентльмены из высшего общества. Но при всех своих совершенствах и достоинствах Жан-Люк страдал одним неисправимым недостатком. Он не был Джулианом. В этот момент она вспомнила о…

– При всем моем расположении к вам, мистер Бувье, мне нужно найти следующего партнера, – бросила Сэм и устремилась было в толпу.

Искренне удивленный, Жан-Люк схватил девушку за руку.

– Найти следующего партнера? Как это возможно, мисс Дарлингтон? Пусть он сам ищет вас. Должно быть, он полный тупица, раз не стоит рядом с вами в ожидании своей очереди. Разве ему не хочется как можно скорее заключить вас в объятия? Следующий танец, если мне память не изменяет, вальс?

– Он совсем не тупица, мистер Бувье, – возразила Сэм, криво улыбнувшись, и мягко, но настойчиво высвободила руку. – Он просто не знает, что я приберегла один танец специально для него.

Жан-Люк задумчиво вскинул брови, не без оснований предположив, что следующего партнера девушка выделяет в ряду остальных. Но Сэм это не заботило. Не все ли равно, что подумает Жан-Люк, увидев, что она танцует со своим опекуном. Главное – найти Джулиана.

Расставшись с Жан-Люком, Саманта торопливо обвела зал взглядом. Пока девушка танцевала, ей на глаза то и дело попадалась возвышавшаяся над толпой голова Джулиана, но она не видела, с кем он разговаривает. Одно Сэм знала наверняка: ее наставник не танцевал.

Сэм нашла опекуна у ниши в дальнем, более спокойном конце зала и поспешила навстречу. При мысли, что будет танцевать с ним, у Сэм лихорадочно забилось сердце и внизу живота сладко заныло. За последние недели он научил ее всем танцам, которые обычно танцуют на балу, но вальс был ее любимым. Саманта каждый раз замирала от волнения, когда чувствовала на талии его руку, когда соприкасались, двигаясь в такт, их бедра, и его подбородок то и дело задевал ее волосы.

Имея весьма приблизительные знания об интимных отношениях между мужчиной и женщиной, Сэм полагала, что заниматься любовью с Джулианом будет так же фантастически хорошо, как танцевать. Танцуя в тот вечер с другими мужчинами, она не испытала ничего подобного. Когда до Джулиана оставалось всего несколько шагов, Саманта увидела, что он разговаривает с какой-то высокой русоволосой женщиной в элегантном платье, и сердце у нее болезненно сжалось.

Женщина заметила ее первой и улыбнулась.

– Кажется, это и есть твоя прелестная воспитанница, Джулиан? – спросила она.

Повернувшись к ней, маркиз недоуменно поднял вверх брови.

– Сэм! Какого черта ты тут делаешь? Какой-нибудь обезумевший юнец уже сбился с ног, отыскивая тебя. Ведь сейчас начнется вальс?

Сэм несколько растерялась, чувствуя на себе добрый, но внимательный взгляд его собеседницы.

– Может, познакомишь нас, Джулиан? – промолвила женщина и по-хозяйски тронула маркиза за рукав. Невидимые нити, сетью охватившие сердце Сэм, затянулись еще туже, и ей стало тяжело дышать.

– Конечно. – Джулиан снова превратился в обходительного кавалера. – Я беспокоился, как бы Сэм не пропустила следующий танец. Шарлотта, как ты уже догадалась, это моя подопечная… пока… мисс Саманта Дарлингтон. Саманта, это мисс Шарлотта Бэтсфорд.

Сэм и Шарлотта обменялись приветствиями и вежливыми кивками. «Так это Шарлотта Бэтсфорд, женщина, на которой собирался жениться Джек». В душе Сэм боролись два противоречивых чувства: жалость – ведь судьба сыграла с этой женщиной злую шутку, когда накануне свадьбы ей пришлось отказаться от жениха – и выворачивающая душу ревность. Что связывало с ней Джулиана? Уж не чувство ли вины за зло, причиненное братом? Неужели он настолько благороден, что может на ней жениться ради того лишь, чтобы загладить вину Джека?

Сердце Саманты стучало как бешеное, во рту пересохло. Собрав в кулак волю, она мысленно приказала себе успокоиться. Джулиан женится на ней, а не на Шарлотте Бэтсфорд. А сейчас она пригласит его на танец.

– Извините, мисс Бэтсфорд, – произнесла Саманта наконец, обретя отвагу и решимость. – Вы не позволите мне перекинуться с Джулианом словом с глазу на глаз?

– Ну конечно же. Ради Бога… – Шарлотта, казалось, была удивлена. – Джулиан, я подожду тебя там, – обронила она и удалилась в альков.

– Это граничит с грубостью, Сэм, – возмутился маркиз, когда Шарлотта отошла от них на достаточное расстояние.

– Прошу прощения, – извинилась Сэм, вызывающе вздернув подбородок. – Но я не могла при ней.

– Что ты хочешь, Сэм? – озабоченно спросил маркиз. – С минуты на минуту заиграют вальс, и твой партнер будет тебя искать. Кто этот счастливчик, интересно?

Поймав запястье девушки, Джулиан прочитал ее бальную карточку, и его брови снова удивленно взмыли вверх.

– Я? Что-то не припомню, чтобы записывался к тебе в очередь. Кроме того, я пригласил на вальс мисс Бэтсфорд.

Сэм поняла, что попала впросак. Как же глупо, по-детски она себя ведет! Мисс Бэтсфорд бросала в их сторону нетерпеливые взгляды, и Саманта еще больше смутилась. Как могло ей прийти в голову, что Джулиан ни с кем не будет танцевать. Последние три месяца она практически с ним не разлучалась и считала своей собственностью. По наивности решила, что к нему – при всей его привлекательности – не могут проявлять интерес другие женщины, равно как и он – к ним. Вбила себе в голову, что он не собирается жениться, и только она может заставить его изменить решение.

Как же она заблуждалась! Джулиан смотрел на нее с недоумением и легким раздражением. Только сейчас она поняла, что была для него в лучшем случае ребенком, в худшем – объектом для воспитания, комком глины, из которого он сотворил нечто, соответствующее его требованиям. И как бы она ни старалась выглядеть настоящей леди, для него она навсегда останется девчонкой-сорванцом. Ее достоинства и совершенства могли привлечь кого угодно, только не Джулиана.

– Моя дорогая девочка, я думал, ты натанцевалась со мной вволю, – произнес маркиз с виноватой улыбкой. – Как это мило с твоей стороны в знак уважения сохранить для меня танец. Но уверяю тебя, что ничуть не расстроился бы и не чувствовал себя обиженным, если бы ты на сегодня забыла о моем существовании. Как только толпа твоих ухажеров поймет, что ты осталась без партнера, не успеешь ты и глазом моргнуть, как последуют приглашения на танец.

В голосе Джулиана Сэм уловила покровительственные нотки, смешанные с нетерпением. Так разговаривают с ребенком. Горькая обида комком подступила к горлу, щеки вспыхнули огнем, глаза защипало. Но гордость взяла верх.

– Вот и хорошо, Джулиан, – проговорила она нарочито весело, через силу улыбнувшись. – Я забуду о твоем существовании. – С этими словами она легко и грациозно развернулась на носочках туфель и направилась к Присс и Нэнси. Но на полпути ее перехватил Жан-Люк, и они закружились в вихре вальса.

«Я покажу тебе, Джулиан Монтгомери, – пообещала себе Сэм, с трудом сдерживая слезы и ослепительно улыбаясь своему партнеру – счастливый Жан-Люк увлек ее на середину зала. – Я покажу тебе, что я больше не ребенок. Заставлю ревновать меня так же, как я тебя. Настал мой черед быть твоим наставником. Я научу тебя меня любить с каждым днем все сильнее и сильнее, ты забудешь даже о спасении собственной души…»

 

Глава 2

На другое утро после бала, ознаменовавшего первый выход Сэм в свет, вестибюль Монтгомери-хауса утопал в цветах, служивших верным знаком признания ее успеха в обществе. Спускаясь с лестницы, Джулиан увидел в этом море цветов свою подопечную. В бледно-желтом, как подснежник, платье, она была прекрасна, словно сама весна.

У маркиза от гордости перехватило дыхание. Три месяца его упорной работы превратили отвергнутое дитя туманов в любимицу высшего света. Не будь Сэм красавицей и умницей, ему, разумеется, пришлось бы куда труднее. И все же, глядя на девушку, он не мог не отдать должное своим стараниям. Бедная девушка найдет достойного молодого человека, выйдет замуж и совьет уютное семейное гнездышко.

– Доброе утро, сорванец, – поздоровался маркиз со своей ученицей. – Странно видеть тебя на ногах в столь ранний час. Никак не думал, что, протанцевав всю ночь, ты не опоздаешь к завтраку, как обычно.

Сэм стояла, уткнув прелестный носик в букет незабудок. Взмахнув длинными ресницами, она аккуратно положила букет на столик розового дерева.

– Как ты недавно мне напомнил, Джулиан, я еще очень молода. Мне не нужно много спать, чтобы поддерживать себя в форме, как людям твоего возраста.

Джулиан поднял брови. Сначала он решил, что девушка шутит, но открытая, простодушная улыбка Сэм заставила его усомниться в этом. До сих пор Сэм была для него воплощением искренности и безыскусности.

– Я не так уж стар, моя девочка, – заметил он шутливо, – чтобы после бала отсыпаться целые сутки.

– Рада это слышать, – отозвалась она серьезно и, повернувшись к зеркалу над столиком, поправила на виске локон. – Очень бы хотелось, чтобы ты дожил до того времени, когда у меня появятся детки. Дядюшка Джулиан такой славный воспитатель.

Джулиан насторожился. От радужного настроения не осталось и следа, улыбка на лице растаяла. Неужели она и впрямь считает его старцем? Раньше она ничего подобного не говорила. Воображение нарисовало Джулиану отталкивающий образ трясущегося деда с клюкой и желтыми зубами.

– Пойдем завтракать? – Маркиз предложил Саманте руку, отогнав прочь досадные мысли.

Но Сэм как ни в чем не бывало объявила:

– Спасибо. Я уже позавтракала.

Ее заявление неприятно удивило Джулиана.

– Понятно, – пробормотал он, опуская руку. – Мне будет не хватать за столом твоей милой компании, Сэм. Мы столько месяцев завтракали вместе.

Девушка взяла букет роз и, посмотрев на карточку, заметила:

– Знаю, но мне надо подготовиться к ранним визитам. Тетушки предупредили, что молодые люди пойдут косяками.

– Тетушки совершенно правы, – согласился Джулиан.

На этом беседа закончилась, и Джулиан мог удалиться и позавтракать в одиночестве. Но он не двигался с места. С Сэм что-то было не так… Между ними возникло отчуждение, она казалась какой-то неприступной.

Маркиз поймал себя на том, что бесцеремонно разглядывает девушку. Его взгляд скользил по ее фигуре, но на этот раз его мало интересовало, как сидит на ней платье или какое впечатление она произведет на других. Он смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел. Впервые за все время он взглянул на Сэм глазами мужчины и, к немалому своему изумлению, пришел к выводу, что Саманта более чем очаровательна…

Однако Джулиан тут же прогнал эту мысль. Несмотря на обольстительные женские формы, Сэм оставалась для него девочкой, скорее младшей сестрой, чем свояченицей брата. Сэм тем временем извлекла из моря цветов пестрый букет, не похожий на все остальные, и прочла приложенную к нему записку.

– Можно было догадаться, что эти разномастные цветы от Натана, – произнесла она с улыбкой. – Американцы большие оригиналы.

– Как тебе понравился мистер Форд? – полюбопытствовал Джулиан, увидев восторг на лице девушки.

– Очень понравился, – простодушно ответила Сэм.

Маркиз нахмурился:

– Ты едва успела с ним познакомиться, а уже называешь по имени… это неприлично. Надеюсь, из такого огромного количества женихов ты выберешь наиболее достойного. Мистер Форд наверняка увезет тебя в далекую Виргинию, за сотни миль отсюда и… э-э… от твоей сестры.

– О нет, – усмехнулась Саманта, – о нем я и не думала. Кроме того, мне неизвестно, насколько серьезны его намерения, хотя вчера он был невероятно внимателен и сказал, что явится сегодня утром с каким-то сюрпризом.

– Правда? – пробормотал Джулиан.

– Но точно так же вели себя и мистер Ниниан Уэнтуорт, и мистер Жан-Люк Бувье. – На минуту взгляд девушки сделался рассеянным, а лицо – задумчивым. – Уж лучше выбирать из этих двоих.

Джулиан расхохотался, хотя неожиданный прагматизм Саманты несколько встревожил и удивил его. Совсем недавно она высказывала куда более романтические взгляды на брак, и мысль выйти замуж не по любви представлялась ей кощунственной.

– Несколько недель назад ты вообще не хотела выходить замуж, – промолвил он, не в силах скрыть недоумения. – Ты даже взяла с меня обещание выдать тебя замуж лишь за того, кто полюбит тебя больше жизни. Теперь ты ограничиваешь свой выбор тремя молодыми людьми, которых едва знаешь. Получается, что тогда ты говорила неискренне.

– А твое обещание искреннее?

Ее вопрос загнал Джулиана в угол. Сэм, не мигая, уставилась на него глазами, полными ожидания и надежды.

– Я всегда держу слово, Сэм. Но был уверен, что ты изменишь решение после дебюта в обществе. Надеюсь, ты поняла, что браки заключаются совсем не так, как ты себе это представляла. Но мне в голову не могло прийти, что твое мнение изменится в соответствии с общепринятыми стандартами.

– Так же как твое?

– Не понял.

– Присс и Нэн обмолвились вчера, что ты собираешься жениться на Шарлотте Бэтсфорд. Ты тоже меняешь свое мнение в зависимости от того, что считаешь разумным?

– Ты не вправе обсуждать мои личные дела с Нэн и Присси, – произнес он ледяным тоном, чувствуя, как к лицу приливает кровь.

– А ты вправе говорить с ними о моей личной жизни? – парировала Саманта.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это далеко не одно и то же.

– Разве? – Сэм небрежно пожала плечами и вновь занялась цветами.

В этот момент в дверь позвонили.

– Господи, кто это в такую рань? – возмутился он, взглянув на часы. – Я еще не позавтракал!

Когда к двери торжественно проплыл дворецкий Хед-ли, Сэм схватила маркиза за рукав.

– Если это ко мне, Джулиан, – шепнула она ему прямо в ухо, отчего у маркиза по спине неожиданно поползли мурашки, – пожалуйста, не стой здесь столбом вместо Присс и Нэн.

– А где Присс и Нэн? – насторожился Джулиан.

– С самого утра отправились в женскую обитель.

– Черт бы их побрал со всеми этими визитами!

– Не имеет значения, Джулиан. Уверена, со мной ничего не случится. Буду принимать посетителей в гостиной. Ведь сюда придут рафинированные джентльмены, а не какие-нибудь дикари. Все будет в порядке, не волнуйся.

По самоуверенному тону Саманты маркиз заключил, что она ровным счетом ничего не знает о рафинированных джентльменах. Да и откуда ей знать? Он учил ее манерам настоящей леди, но ни словом не обмолвился о том, как постоять за себя, если кавалер окажется слишком напористым.

– Спасибо, сорванец, что избавляешь меня от тяжелого труда стоять на страже твоей добродетели и репутации, – проворчал Джулиан. – Но тебе следует помнить, что присутствие шаперонки обязательно во всех случаях.

– Что ж, если ты в этом уверен… Но мне кажется, ты умираешь с голоду, – ввернула Сэм, прищелкнув языком.

Тут у Джулиана действительно засосало под ложечкой. Давно пора было ублажить желудок чашкой кофе и куском лососины с яйцами. Хуже всего было то, что, проголодавшись, он становился злым.

– Почему для благотворительности Присс и Нэн из всех дней выбрали именно сегодняшний? – пробурчал он, когда Хедли открыл парадную дверь.

На пороге стоял мистер Натан Форд. Его приход был предсказуем, но то, что держал рослый американец в руках, стало для всех полной неожиданностью. Сюрпризом мистера Форда оказалась… собака.

– Сэм! – закричал он и, проскользнув мимо изумленного дворецкого в вестибюль, наступил бедняге на ногу. – Где самое очаровательное создание на планете?

– Натан! – отозвалась Сэм. Хедли, состроив гримасу, заковылял прочь. – Как я рада вас видеть! Что за прелесть у вас на руках?

Натан не сводил восхищенного взгляда с Сэм. Джулиана он даже не заметил, словно тот был фонарным столбом. К такому обращению лорд Серлинг не привык и почувствовал себя уязвленным. Однако не проронил ни слова. Оставаясь незамеченным, он с любопытством ждал, что будет дальше.

– Этот парнишка – для вас, Сэм, – объявил Натан и с широкой улыбкой, обнажившей два ряда ровных белоснежных зубов, протянул девушке живой подарок.

Приняв из больших грубых рук американца забавное существо, Сэм радостно принялась его разглядывать. Было ясно, что похвастаться благородным происхождением щенок не мог. Он имел приплюснутый нос и лохматую шерстку песочного цвета. Его приоткрытая пасть являла миру острые зубки и вывалившийся розовый язык. Собачья улыбка и цвет шерсти удивительно напоминали мистера Форда, и Джулиан с трудом сдержал смешок. Его страшно развеселил тот факт, что американский ухажер Саманты выбрал в качестве подарка пса, удивительно похожего на него самого. Оставалось только гадать, было ли это случайным совпадением или продуманной тактикой.

Но радость Джулиана оказалась быстротечной и испарилась, едва он увидел, что Саманта прижала щенка к груди и, зашептав ласковые слова, принялась целовать пушистую голову.

– Щенок поддается дрессировке, – с энтузиазмом заявил Натан. – У него маленькие лапки, и я надеюсь, он не вымахает в здоровенного пса. Как вы думаете, лорд Серлинг позволит вам его оставить?

– Почему бы не спросить об этом самого лорда Серлинга? – протянул Джулиан, решив, что настал подходящий момент заявить о своем присутствии.

Только тут Натан обратил на него свой изумленный взор.

– О, лорд Серлинг! – произнес он и нервно рассмеялся. – Я так увлекся Сэм… э-э мисс Дарлингтон… мне очень не терпелось узнать, понравился ли ей мой подарок, что я вас не заметил.

– Разумеется, – холодно обронил Джулиан. – Теперь, когда мы обменялись приветствиями, не вижу смысла стоять в вестибюле и предлагаю перейти в гостиную. – С этими словами он жестом показал дорогу. – После тебя, Саманта… мистер Форд.

Пропустив парочку вперед, маркиз степенно последовал за ними. Ему бросилась в глаза походка американца. Он так размахивал руками, что Джулиан стал опасаться за свой китайский фарфор. Американцев, на его взгляд, отличали от англичан развязная походка и широкий шаг. Вероятно, это оттого, решил Джулиан, что их страна обширнее, и ее обитателям приходится больше ходить.

В гостиной Сэм и Натан сели на диван, а Джулиан устроился в кресле напротив. Сцепив пальцы, маркиз уставился на молодых людей ледяным взором, который мало кто из мужчин выдерживал. Однако Натан был слеплен из другого теста. Похоже, он опять забыл о менторе своей пассии.

Джулиан осторожно кашлянул, но Сэм продолжала тискать прелестное сопящее создание, щенок елозил по ней лапами и лизал щеки. Натан наблюдал за сценой как завороженный, словно мечтал очутиться на месте животного, лишь бы удостоиться такой же чести и не менее открыто выражать свои чувства.

Джулиан снова прочистил горло, и Сэм наконец подняла зардевшееся лицо.

– Ну что, Джулиан? Ты ведь не скажешь «нет», правда? Я обожаю его. Я уже придумала ему имя. Я назову его Мэдисон, – девушка повернулась к Натану, – в честь вашего президента. Что скажете, Натан?

– Уверен, президент не стал бы возражать, хотя песик – стопроцентная дворняга, – ответил американец. – Но знаю по собственному опыту, что дворняги – самые лучшие домашние питомцы. Беспородные собаки очень умные. Близкородственное скрещивание у животных ведет к бездеятельности и тупости.

– Надеюсь, ваша теория, мистер Форд, неприменима к людям, – сухо заметил маркиз. – Английская аристократия вряд ли отнеслась бы с восторгом к вашему заявлению. Они на протяжении столетий только и делали, что занимались близкородственным скрещиванием.

– Лорд Серлинг, – спохватился Натан, – разумеется, я не собирался переносить это на… то есть я…

– О, не обращайте внимания, Натан, – милостиво произнесла Сэм. – Он просто хочет поставить вас в неловкое положение. В этом и состоит его миссия шаперона – наводить ужас на молодых людей. Что по поводу Мэдисона, Джулиан? Могу ли я его оставить?

Джулиан ответил не сразу, размышляя над легкомысленными словами Саманты насчет того, что ему нравится «наводить ужас на молодых людей».

Натану Форду было около тридцати. Маркизу – тридцать пять. Интересно, что думает Саманта? Что ему пятьдесят? Шестьдесят?

– Молчишь, Джулиан, – вздохнула девушка. – Это дурной знак. Но я знаю, как убедить тебя оставить мне собачку. – Она вскочила и, в одно мгновение оказавшись рядом с маркизом, бросила щенка ему на колени. – Если ты хотя бы минутку его подержишь, то ни за что не захочешь с ним расстаться.

Нельзя сказать, что Джулиан не любил собак. Но он считал, что собакам место в деревне, а не в городе. Он хмуро смотрел на животное, поймав взгляд больших испуганных глаз щенка. В следующий момент из песика вытекла теплая струйка, оставившая на ногах Джулиана мокрый след.

– Боже праведный! – воскликнул маркиз. Сэм прыснула.

Двадцать минут спустя, наспех переодевшись, он вновь спускался по лестнице, еще более голодный и раздраженный, чем был. Выйдя из гостиной, он оставил вместо себя Хедли, строго-настрого наказав дворецкому не покидать комнату до его возвращения и не спускать глаз с Сэм и ее поклонника. Пересекая холл, он услышал странный шум, доносившийся из гостиной, звуки мужских голосов и лай собак, словно, кроме Натана Форда и Мэдисона, в доме появились еще посетители.

Войдя в гостиную, маркиз не поверил своим глазам. Натан Форд, Ниниан Уэнтуорт и Жан-Люк Бувье о чем-то яростно спорили.

Сэм сидела на коврике у камина и возилась с Мэдисоном и еще двумя собачками – французским пуделем и валлийским корги. Хедли, стоя на четвереньках, подтирал подозрительную лужицу. Заметив хозяина, он поднял голову, и на его покрасневшем лице отразилось виноватое выражение. Он тяжело поднялся на ноги и зычным голосом крикнул:

– Милорд!

Три джентльмена тотчас умолкли и повернулись к Джулиану.

– Доброе утро, джентльмены, – строго поздоровался маркиз. – Что означают эти пошлые крики в моей гостиной, да еще в обществе моей подопечной?

Его самолюбие было уязвлено еще больше, когда щенячья проказа рассмешила Сэм в самый неподходящий момент. Но Джулиан сделал вид, будто ничего не заметил.

– Кто позволил вам превратить мой дом в собачью конуру?

Тут все трое заговорили одновременно. Джулиан не понял ни слова.

Не снизойдя до крика, маркиз величественным жестом призвал к тишине. Пристыженные молодые люди затихли.

– По одному, пожалуйста, – попросил он. – Мистер Форд – вы первый.

– Дело вот в чем, сэр, – начал тот без обиняков, – я принес Сэм…

– Сэм? – Джулиан смерил его гневным взглядом.

– Я хотел сказать… что принес мисс Дарлингтон собачку, чтобы она не скучала по Зевсу и Нептуну. Поскольку я пришел первый, она должна оставить себе именно моего щенка, а не тех двоих. – Он укоризненно ткнул пальцем в Уэнтуорта и Бувье.

– Почему-то все колонисты полагают, что раз они первые – значит, самые лучшие. Но ваша собака – беспородная шавка, в то время как мой корги – чистокровный щенок, – фыркнул Ниниан, теребя рукав своего красновато-коричневого сюртука.

– Моп Dieu, как вы смеете говорить о чистоте породы? – возмутился Жан-Люк с ярко выраженным французским акцентом. – Ваши собаки не идут ни в какое сравнение с моим пуделем. – Он гордо вскинул голову, и в его глазах блеснули озорные огоньки. – Так же как вы, простолюдины, со мной. У меня единственного чистая кровь!

– Послушайте, вы…

– Простите, вы…

Джулиан снова поднял руку, чтобы прекратить спор:

– Я еще не разрешил Саманте взять собаку, так что нет смысла пререкаться по поводу того, какую именно она выберет.

– Но, Джулиан! – воскликнула девушка, вскочив на ноги вместе с тремя щенками и остановившись перед наставником. – Ты должен разрешить! Щенков можно научить вести себя как полагается, а до тех пор держать на конюшне и лишь изредка брать в дом.

Джулиан нахмурился. Он видел, что молодые люди находятся в плену ее чар. Она выглядела необычайно соблазнительной – возбужденная, со слегка растрепавшимися волосами, широко распахнутыми огромными глазами. Ее умоляющий взгляд мог бы растопить даже каменное сердце. Щенки и те не остались к девушке равнодушными. Прижимались к ней, лизали лицо, весело помахивали хвостиками.

У Джулиана не хватило духу отказать Сэм.

Тем более что все три кавалера не сводили с него глаз, с нетерпением ожидая вердикта. Натан, похоже, готов был кулаками отстаивать право девушки оставить у себя Мэдисона. Ниниан был взволнован, а Жан-Люк, прищурившись и изображая холодное высокомерие, с трудом сдерживал смех.

Джулиан знал, что Сэм в случае его отказа оставить одного из щенков устроит сцену. Сцены его не страшили, но в данный момент он не имел ни времени, ни терпения заниматься всей этой ерундой. Тем более что так и не успел позавтракать.

– Что ж, Сэм, можешь оставить одного щенка, – сказал он и строго добавил: – но немедленно передай его лакею, чтобы отнес на конюшню. Мэдисон уже испортил пару моих лучших брюк, и у меня нет желания менять в доме персидские ковры.

На лице Сэм вместо благодарности отразилось глубокое разочарование.

– О, Джулиан, – взмолилась она со слезами в голосе, – неужели ты заставишь меня выбрать только одного? Я уже полюбила всех трех, к тому же это подарки! Разве прилично возвращать подарки?

– Святые небеса, Сэм! – не выдержал Джулиан. – Как ты могла предположить, что я позволю оставить всех трех щенков?

Но судя по робкой улыбке и умоляющему выражению глаз, Саманта ожидала именно этого.

* * *

К полудню у девушки перебывало не меньше дюжины гостей. Джулиан, вынужденный присутствовать в качестве шаперона во время всех визитов, так и не позавтракал. Когда последний гость наконец откланялся, маркиз в крайнем раздражении удалился на кухню.

Сэм в отличном настроении пошла переодеться для прогулки в Гайд-парке, где должен был состояться традиционный весенний выход лондонского общества – господа съезжались туда себя показать и других посмотреть. Девушка должна была впервые появиться на публике. Ожидалось, что ее утренние гости тоже туда прибудут. Сэм в душе надеялась, что Джулиан наконец понял, что она уже не ребенок, а женщина, хотя и невинная, и что множество мужчин добивается ее расположения.

Проведя бессонную ночь, Сэм разработала новую стратегию поведения. Ее суть состояла в том, чтобы заставить маркиза думать, будто он для нее только опекун и ментор, к тому же гораздо старше ее по возрасту. Нескрываемое восхищение и благоговейный трепет, с которым Сэм к нему до сих пор относилась, маркиз наверняка относил на счет ее детской восторженности. И она решила больше не демонстрировать свои чувства. Уловка должна сработать, хотя будет стоить немало усилий.

Девушка решила притвориться, будто всецело разделяет общепринятые взгляды на брак и считает замужество своей обязанностью. Пусть маркиз думает, что она занята поисками достойного и респектабельного спутника жизни. А романтическая любовь – Бог с ней.

Саманта никак не могла взять в толк, почему, обладая бесспорной способностью читать ее мысли, маркиз так и не понял, что она в него влюблена. Что питает к нему не детскую благодарность, а вполне зрелые чувства, что ее сердце томится от нежности, а тело – от страсти.

Но теперь все будет по-другому. Она заставит его не только догадаться о ее чувствах, но и питать к ней такую же нежность и такое же физическое влечение. И никакая Шарлотта Бэтсфорд ей не помешает.

Накануне вечером, перед сном, Саманта дотошно расспрашивала Присс и Нэн относительно мисс Бэтсфорд. Старушки заверили ее, что Джулиан собирается жениться на Шарлотте, и в Лондоне всем это известно; девушка еще больше укрепилась в мысли завоевать любовь маркиза. Времени у нее оставалось совсем немного. Так что необходимо действовать. Сэм готова была на все, лишь бы добиться желаемого результата и стать для Джулиана единственной в жизни женщиной, желанной и любимой.

Войдя в спальню, Сэм обнаружила там камеристку Клару. Джулиан нанял Клару три месяца назад, когда она и тетушки переехали в его городской дом. Клара была дочерью Хедли, мажордома Джулиана. Хорошенькая и сметливая, она имела один существенный недостаток, характерный для женщин ее положения, – отсутствие формального образования. Учеба Сэм оказалась для нее как нельзя кстати. Вечерами девушки занимались вместе, помогая друг другу, и вскоре освоили весь нужный курс.

Проблема Клары состояла в том, что, не имея связей Саманты, она была обречена всю жизнь прозябать в прислугах, если, конечно, не выйдет удачно замуж. Но для Сэм Клара была не просто горничной, а задушевной подругой, которой она поверяла свои девичьи секреты. Клара, ее отец Хедли и экономка Верла знали об истинном происхождении Сэм, но скорее проглотили бы языки, чем открыли посторонним тайну побочной дочери мистера Дарлингтона. Остальная прислуга в Монтгомери-хаусе об истинном происхождении Сэм не подозревала.

– Мисс! – Клара пересекла комнату и, поймав ладони Сэм, с восторгом сжала их. – Вы были сегодня неотразимы! Какой успех! Я каждый раз бегала иа балкон, когда слышала стук в дверь, и видела, как джентльмены проходили в гостиную. Так много красивых, разодетых в пух и прах мужчин!

– Да, гораздо больше, чем я ожидала, – скромно заметила Саманта. – Надеюсь, Джулиан понял, что я больше не ребенок.

Обняв Сэм, Клара легонько подтолкнула девушку к большому, во весь рост, зеркалу и принялась расстегивать ей платье.

– Как его милость мог не заметить такое количество кавалеров, да еще с подарками? – Она выглянула из-за спины Сэм и поймала в зеркале ее взгляд. – И три собачки! Я думала, умру, когда услышала, что американский щенок намочил брюки его милости!

Сэм улыбнулась отражению смеющейся Клары. Девушка была прехорошенькой. Темные волосы и карие глаза создавали поразительный контраст с ее белоснежной наколкой и фартучком. Сэм часто размышляла, почему жизнь устроена так несправедливо. Если ты родился в семье прислуги, то никогда не поднимешься выше… во всяком случае, в Англии.

– Знаешь, Клара, он разрешил мне оставить всех троих! – похвасталась Сэм.

Клара помогла девушке раздеться до пояса и выпрямилась.

– Да, – сказала она с улыбкой. – Папа рассказывал об этом на кухне. Он, конечно, не в восторге. Но мне кажется, что теперь вы можете вить из его милости веревки. Он ни в чем вам не откажет, мисс.

– Ты и вправду так думаешь, Клара? – задумчиво спросила Саманта, разглядывая в зеркале свои голые плечи и безупречную грудь, видневшуюся в глубоком вырезе сорочки. – А я в этом не уверена. Думаю, он уступил мне только потому, что был голоден. Не успел позавтракать. А может, сделал это под давлением моих гостей. Хотя последнее представляется маловероятным. Возможно, ему нравится проявлять великодушие. Будто он старый дядюшка, а я – любимая племянница. Но я мечтаю очаровать его как женщина. – Она приподняла свои маленькие грудки и тяжело вздохнула. – Клара, что делать, чтобы он захотел меня как женщину?

Клара спустила платье на пол, и Саманта перешагнула через пену бледно-желтых юбок.

– Не спрашивайте меня, мисс. Я пока еще девушка, – обронила она и, подобрав платье, повесила его в шкаф. – Думаю, лучше всего поговорить об этом с его любовницей, – пошутила она, усмехнувшись.

Но Сэм восприняла слова горничной всерьез, и у нее кольнуло в груди. Она резко отвернулась от зеркала и уставилась на Клару:

– У его любовницы? О чем это ты, Клара? У Джулиана нет любовницы, разве не так?

Спохватившись, что совершила ошибку, Клара густо покраснела.

– Н-не знаю… мисс.

– Но ты сказала…

– Я просто пошутила, мисс. – Клара отвела глаза. – Дело в том, что у мужчин из высшего света есть женщины для развлечений. И я подумала, что у его милости тоже может…

– Клара, ты хочешь сказать, что так принято, что это в порядке вещей? – Сэм хорошо знала, что ее отец стеснялся своей связи и побочного ребенка. Поэтому ей даже в голову не приходило, что аристократ, вроде Джулиана, может иметь любовницу и это не считается предосудительным.

Сэм содрогнулась от ужаса, представив, как Джулиан сжимает в объятиях другую женщину, целует, ласкает ее… Что следует потом, она могла только догадываться. Как у них получаются дети? В такие минуты насмешливый внутренний голос твердил ей: «Раз ты не знаешь ответов на эти вопросы, значит, ты и впрямь ребенок».

– Я оговорилась, мисс, – произнесла Клара, всматриваясь в расстроенное лицо Сэм. – Уверена, его милость не может…

– Ну хоть ты не считай меня ребенком, Клара, – строго сказала девушка. – А теперь говори, что тебе известно. Ведь точно знаешь, что у Джулиана есть любовница, не так ли?

Прикусив губу, Клара нехотя кивнула:

– Точно, мисс. Все слуги об этом знают. У него есть женщина, бывшая балерина. Живет в собственном домике. Очень уютном. Денег на нее он не жалеет. Это характеризует его с лучшей стороны, мисс.

Саманта стояла как громом пораженная. Скрестив голые руки, она тупо рассматривала рисунок ковра. Желая утешить хозяйку, Клара обняла ее и стала объяснять:

– Было бы странным, если бы нормальный мужчина ограничивал себя в удовлетворении физических потребностей, мисс.

– Знаешь, Клара. – Сэм подняла глаза на подругу. – Видимо, я еще очень многого не знаю. – И она вымученно улыбнулась.

– О нет, мисс, – заверила ее Клара. – Истинным леди не нужно знать о любовницах и тому подобном. А если им что-то на этот счет известно, они не должны не то что заикаться об этом, но даже думать.

– Клара, а после женитьбы у мужчин тоже бывают любовницы? – спросила Сэм.

– Иногда, – ответила Клара, поморщившись.

Сэм подошла к зеркалу, разглядывая свое отражение. Помолчав, сказала:

– Мне кажется, мужчины имеют любовниц, потому что так называемые приличные женщины считают вульгарным заниматься любовью слишком часто… и всякие отклонения от нормы запрещены. У меня, Клара, все будет иначе. Если Джулиан женится на мне, любовница ему не понадобится!

– Но вы даже не знаете, что такое «норма» в сексе, – рассмеялась Клара. – А уж об отклонениях от нее и говорить не приходится. Беседовать с мисс Присциллой и мисс Нэнси бесполезно, они ничего об этом не знают.

– Придется тогда обратиться к балерине Джулиана, как ты считаешь? – спросила Сэм с лукавой улыбкой.

– Нет, мисс, – испугалась горничная, поняв, что Саманта говорит серьезно. – Настоящая леди так никогда не поступит. Лучше выбросьте эту идею из своей головки сию…

Она не договорила, так как в этот момент в дверь постучали. Клара растерялась, но быстро взяла себя в руки и пошла посмотреть, кто пришел. Сэм опустилась на кровать и молча ждала. Из-за двери донесся тихий разговор Клары с ее отцом Хедли. Вернулась Клара с озабоченным видом.

– Отец просил передать, чтобы вы быстро спустились в библиотеку. Он говорит, что тетушки только что вернулись домой очень встревоженные. Сейчас вместе с его милостью они заперлись в библиотеке и что-то обсуждают. Особенно нервничает мисс Присцилла.

– О Господи! – Сэм вскочила с кровати. – Что-то стряслось! Быстрее, Клара. Помоги мне одеться. Надеюсь, ничего дурного не произошло ни с Амандой, ни с малышом.

Сэм и Клара обменялись испуганными взглядами.

 

Глава 3

Библиотека находилась в задней части дома. У дверей в библиотеку вместо обычного лакея стоял Хедли. Это был дурной знак. Он открыл дверь, и Сэм, дрожа от страха, вошла в комнату.

Тетушки сидели на диване бледные, с унылыми лицами. Присс нервно сжимала ладони. Джулиан стоял спиной к камину, скрестив руки на груди. Вид у него был скорбный и торжественный, как у священника на похоронах. «На чьих похоронах? Только не Аманды!» – промелькнула мысль у Сэм.

На нее уставились три пары глаз, но никто не произнес ни слова.

– Не томите меня, говорите, в чем дело?! – взмолилась Саманта. – Аманда? Что-то стряслось с Амандой, да?

Тетушки энергично затрясли головами, а Джулиан подошел к Сэм и взял ее руки.

– С Амандой все в порядке, девочка, и нет оснований считать, что в ближайшее время что-то изменится в худшую сторону.

Сэм облегченно вздохнула и благодарно сжала ладони маркиза.

– Как я рада это слышать! Я думала, меня ждут дурные новости. По крайней мере судя по виду Хедли и вашему тоже.

Присс и Нэн переглянулись. Сэм испытующе посмотрела на Джулиана:

– И все-таки? У вас плохие новости? Почему вы молчите? Что стряслось?

Джулиан подвел ее к стулу, усадил и серьезно посмотрел на девушку.

– Мы должны сообщить тебе нечто исключительно важное. Но не знаем, как ты на это отреагируешь. Жестоко держать тебя в неведении, но я просто не знаю, с чего начать.

– С самого начала, – предложила Сэм, силясь улыбнуться, хотя сердце у нее учащенно забилось и стало трудно дышать.

– Отличное предложение, – кивнула Нэн. – Лучше не придумаешь. – Она замолчала и посмотрела на Присс: – Э-э… начинай ты, Присс.

– Но не я нашла дневник, – возразила Присс, – а ты!

– Чей дневник? – спросила Сэм в замешательстве. – И какое он имеет ко мне отношение?

– Речь идет о дневнике Клоринды Дарлингтон, матери Аманды, – пояснил Джулиан, облокотившись о каминную полку.

– Да, как выяснилось, наша сестра втайне от нас вела дневник, – подхватила Нэн, извлекла из рукава платья носовой платок и поднесла к глазам. – Как выяснилось, ей приходилось очень туго с этим Саймоном Дарлингтоном. Он был лицемерный негодяй! Ну и натерпелась же от него бедняжка!

– Насколько я понимаю, вы обнаружили дневник совсем недавно? – полюбопытствовала Сэм.

– Да, только сегодня вечером, когда рылись в сундуке со старыми платьями Клоринды, отбирая подходящую одежду для женской обители. Аманда Джейн давно просила нас раздать платья беднякам. На прошлой неделе мы доставили сундук из Дарлингтон-Холла в обитель. Дневник лежал на самом дне под нижней юбкой из тафты!

– А до этого никто в сундук не заглядывал? – поинтересовалась Сэм.

– Нет, – призналась Присс. – Аманда Джейн сначала не отважилась, ты понимаешь, как это бывает. А потом из-за всех этих событий было некогда, и о нем благополучно забыли…

Саманта несколько успокоилась. Конечно, она сочувствовала Присс и Нэн, узнавшим из дневника Клоринды о несчастной жизни сестры с ее «святым» отцом. Но стоило ли из-за этого поднимать такой переполох? Какое отношение все это имеет к ней? Никакими откровениями о жестокостях отца ее не удивишь. Но, вероятно, это было еще не все.

Тетушки снова погрузились в молчание. Сэм вопросительно взглянула на Джулиана. Он со вздохом отошел от каминной доски, приблизился к Сэм и опустился на колени, словно собирался сделать ей предложение.

Сердце Сэм снова учащенно забилось.

– О том, что Присс и Нэн прочли в дневнике, я сам тебе расскажу, Сэм.

Он снова взял ее руку в свою. В другой ситуации это порадовало бы Сэм. Но сейчас в душу снова закрался страх. Джулиан не сводил с Саманты пристального льдисто-голубого взгляда. Его брови сошлись на переносице, губы вытянулись в жесткую линию.

– Как тебе известно, – начал он, – в посмертном письме твой отец сообщил Аманде, что твоя мать, имя которой нигде не упоминается, умерла, рожая тебя. Но из дневниковых записей Клоринды следует, – маркиз сделал паузу, – что она до сих пор жива. Во всяком случае, была жива год назад, когда Клоринда сделала последнюю дневниковую запись перед своей безвременной кончиной.

У Сэм почва ушла из-под ног и перехватило дыхание. Сердце, казалось, остановилось. Сначала мир стал невероятно ярким, затем погрузился во тьму. Очнувшись, Саманта обнаружила, что лежит на диване, а над ней склонился Джулиан с выражением глубокой озабоченности на лице. Она вспомнила, что произошло, и снова закрыла глаза.

– О небо! – услышала она словно издалека голос Присей.

– Может быть, дать ей еще нюхательной соли? – предложила Нэн.

– Нет… – Сэм с трудом разомкнула веки и попыталась сесть. – Я вам не кисейная барышня. Пожалуйста, дайте воды.

– Лучше бренди, – сказал Джулиан и, сев рядом с девушкой, обнял ее за плечи.

Так приятно было находиться рядом с Джулианом, но мысли безжалостно вернули ее к реальности.

«Твоя мать до сих пор жива. Твоя мать до сих пор жива».

В это трудно было поверить. Если мать жива, то где она и почему бросила ее, как и отец?

Нэн протянула Джулиану стакан с бренди, и он помог девушке сесть. Но когда поднес стакан к ее рту, она покачала головой:

– Я сама.

Сэм выпила стакан залпом и закашлялась, когда жидкость обожгла горло. Но через минуту по телу разлилось приятное тепло и голова прояснилась. Она повернулась к Джулиану и заглянула ему в глаза.

– Кто моя мать и где она? – спросила Сэм затаив дыхание.

– Не знаю, милая, – помолчав, ответил он.

Саманта была явно разочарована.

– В дневнике ничего не сказано о моей матери, кроме того что она жива?

– Нет, есть еще кое-что, – сообщила Нэн, стоя над Сэм со склянкой нюхательной соли в руке.

– Есть, – поддакнула Присс, откинувшись на диване. – Но ничего существенного. Боюсь, подобного рода информация может кого угодно озадачить.

– Озадачить… – Сэм повернулась к Джулиану. – Надеюсь, моя мать не была убийцей, воровкой или…

– Нет, Сэм, – заверил ее Джулиан и, криво усмехнувшись, добавил: – Держи себя в руках, девочка. Похоже, ты должна занимать в обществе еще более высокое положение, чем то, которое занимал твой отец. Твоя мать, как пишет в своем дневнике Клоринда, принадлежит к высшему сословию знати.

– Титулованная особа… – только и могла произнести Сэм.

– Если это правда… – начал Джулиан, кивнув.

– Клоринда всегда говорила правду, – заявила Нэн.

– Я склонен вам верить, – заметил Джулиан, – однако совершенно очевидно, что Саймон Дарлингтон подобной добродетелью не отличался и, возможно, сказал это, чтобы отвести от себя подозрение.

– Очень может быть, – вздохнула Нэн.

– Не исключено так же, что твоя мать, Сэм, действительно из высшего общества, но забеременела тобой, не будучи замужем.

– Почему вы так думаете? – спросила Сэм, снова обретя дар речи.

Бросив на Присс и Нэн вопросительный взгляд, словно ища поддержки, Джулиан продолжил:

– Тебе предстоит еще многое узнать об этом мире, Сэм. Дело в том, что в аристократических кругах женщина остается верна мужу по крайней мере до тех пор, пока не родит ему наследника, после чего вправе завести любовника.

Сэм округлила глаза и вспомнила о сестре.

– Но Аманда не…

– Конечно, Аманда не станет заводить любовника, а Джек – любовницу, – заверил ее Джулиан. – Брак Джека и Аманды основан на взаимной любви. Но как я тебе уже говорил, в большинстве случаев это не так. – Маркиз замолчал, дав Саманте возможность переварить информацию.

– Значит, второй ребенок может быть и не от мужа? – спросила Сэм.

– Да, если чистота линии сохранена в наследнике, мужей, как правило, не волнует, является ли второй… третий или четвертый ребенок продолжателем его собственного рода.

– Все это как-то противоестественно, – пробормотала Сэм, открыв для себя еще один аспект лицемерия так называемого «респектабельного» общества.

– От этого никуда не денешься. Таково положение вещей, – пояснил Джулиан.

– Значит, ты полагаешь, что моя мать была не замужем, иначе не бросила бы меня, несмотря на то что я не дочь ее мужа, – заключила девушка.

– Ты всегда легко схватывала суть вещей, – заметил Джулиан, устало улыбнувшись.

У Сэм голова пошла кругом. Она испытывала то удивление, то радость, то огорчение, но главное – обиду. Кто бы и где бы ни была ее настоящая мать, факт оставался фактом: ее бросили оба родителя – отец и мать. Едва сдерживая слезы, девушка пожала плечами:

– Но теперь уже не имеет значения, была она замужем или нет?

– Во всяком случае, у нас появился хоть какой-то ключ к разгадке. Попытаемся узнать, основаны ли дневниковые записи миссис Дарлингтон на реальном факте. Попробуем выяснить, кто твоя мать.

– Зачем? Разве нельзя оставить все как есть?

– Это невозможно, Сэм.

– Невозможно?

– Мы должны выяснить, кто она.

– Не понимаю. Зачем? – рассмеялась Сэм.

– Чтобы по неведению случайно не выдать тебя замуж за… твоего брата!

– Понятно, – протянула Саманта, осознав наконец, насколько запутанной оказалась ситуация.

– Да, – продолжил Джулиан, – можно жениться на кузине, но родные братья и сестры не могут вступать в брак. Близкородственные браки имеют определенные ограничения… даже в Англии.

– Но я могу избежать этого… – Сэм замолчала и наморщила нос, – близкородственного брака, если выйду замуж за американца.

– Ничего подобного ты не сделаешь, Саманта! – воскликнул Джулиан, изумив Саманту неожиданной пылкостью тона. – Я выясню, кто твоя мать, чего бы мне это ни стоило!

– Каким образом, Джулиан? – удивилась Нэн.

– Вряд ли найдется женщина, готовая сознаться, что бросила своего ребенка, – взволнованно возразила Присс.

– У меня есть план, – признался Джулиан.

– Ты, видимо, не собираешься поделиться им с нами? – грустно заметила Сэм.

– Ты права, – согласился он. – В этом деле главное – осторожность. – Сэм открыла было рот, чтобы возразить, но Джулиан жестом остановил ее. – И не вздумай спорить со мной, сорванец. Бальный сезон только начался. И я не хочу, чтобы ты забивала себе голову тем, что узнала сегодня.

– Но как я могу…

– Как только мне станет что-либо известно, непременно поделюсь с тобой. А пока получай от жизни удовольствие. Нам с тобой пришлось как следует потрудиться, чтобы твой выход в общество прошел блестяще, и я не позволю свести на нет наши усилия, сделав тебя невольной участницей скандала.

Сэм промолчала, но по ее упрямо сжатым губам Джулиан понял, что она не собирается сидеть сложа руки и примет деятельное участие в выяснении личности своей матери. И упрекнуть ее в этом он просто не вправе. На ее месте он поступил бы точно так же, хотя вряд ли у него нашлось бы столько сил и мужества, как у Саманты.

Искоса взглянув на девушку, Джулиан увидел в ее глазах слезы, а губы она крепко сжала, чтобы не видно было, как они дрожат. Маркиза захлестнула волна жалости и нежной любви к этому юному созданию, которое он хотел видеть счастливым, но судьба то и дело устраивала ему козни.

– Пойду переоденусь для прогулки в Гайд-парке, – промолвила наконец девушка померкнувшим голосом.

– Думаешь, в таком состоянии это разумно, моя дорогая? – спросила Нэн, опустившись на диван рядом с племянницей.

– Вся эта кутерьма не могла не утомить тебя, – предположила Присс, разводя руками.

– Прогулка в карете ей не повредит. Напротив, позволит развеяться, – заметил Джулиан. – Но сейчас всего два часа. У нее более чем достаточно времени для отдыха.

– Мне не нужен отдых, – упрямо произнесла Сэм и встала. Но у нее все поплыло перед глазами, и она вынуждена была опуститься на диван. Джулиан проворно подхватил ее за талию. – Похоже, я и впрямь немного устала, – согласилась она, слабо улыбнувшись.

– Ты только что перенесла настоящий удар, дорогая, – пробурчала Нэн и погладила воспитанницу по руке. – Может, отнесете ее наверх, Джулиан? – обратилась она к маркизу.

Джулиан был готов повиноваться, но подумал, что Сэм с ее неуемным стремлением к независимости вряд ли на это согласится. Сэм выжидательно подняла на него свои голубые, чистые, как летнее небо, глаза. Обычно маркизу не составляло труда угадать, какие мысли бродят в ее голове, но сейчас он терялся в догадках.

– Ну, сорванец? – Джулиан вопросительно вскинул брови. – Отнести тебя или сама поднимешься по лестнице?

– Отнеси меня, Джулиан, – едва слышно пролепетала девушка. – Отнеси меня в спальню.

Эта просьба удивила маркиза. В своей жизни он бессчетное число раз относил женщин в спальни, но не столь бескорыстно. Еще ни разу не доводилось ему спасать представительниц прекрасного пола от обморока на ступеньках и падения с лестницы. Всякий раз, как он брал женщину на руки, для него начиналась увертюра древней, как у Адама и Евы, любовной игры, завершавшейся обычно за закрытыми дверями в постели. Вероятно, по этой причине невинная просьба воспитанницы застала его врасплох и вызвала некоторое смущение.

– Джулиан? – услышал он голос Нэн. – Что стряслось?

– Ничего, – отозвался маркиз, чувствуя себя почему-то ужасно неловко. – Э-э… ты готова, Сэм?

– Отнесите девушку наверх, Джулиан, – приказала Присс, – а мы с Нэн тем временем распорядимся, чтобы ей принесли обед в спальню, и заварим для нее лечебный чай. Увидимся наверху.

Пока Джулиан соображал, как остановить женщин, ибо почему-то не решался выполнять задание в одиночку, они выскользнули из комнаты.

– Ну, Джулиан? – протянула Сэм, глядя на него широко распахнутыми глазами, как на ненормального.

А может, он и в самом деле потерял разум? Иначе почему простой акт доброты представляется ему трудновыполнимым? Что страшного было в том, чтобы отнести Саманту в постель? В конце концов, она не его любовница и не домогается его любви. Когда он отнесет ее в спальню и положит на кровать, она ответит ему доверительным и благодарным взглядом, а не призывным, знойным взором возлюбленной.

Приободренный этой мыслью, Джулиан повернулся к Сэм и бодро произнес:

– Ну-с, моя девочка, обними меня за шею, а я продену руки тебе под колени…

Сидя рядом на диване с Самантой, Джулиан взял ее на руки и встал. Она оказалась легкой как перышко, и он поднял девушку до уровня груди. Все еще испытывая чувство внутренней неловкости, маркиз направился к двери.

Сэм устроила голову у него под подбородком, и его нос уткнулся в пушистую копну светлых локонов. Он и не представлял себе, какие они шелковистые и как чудесно пахнут… источая аромат сирени. Ее руки, обвивавшие его шею, были белыми и мягкими. И он с удовольствием ощущал ее бедра и маленькую, но твердую грудь. Ее юбки слегка приподнялись, обнажив стройные скрещенные лодыжки.

Маркиз отвел взгляд. Почему-то ему вдруг представился образ его любовницы, нагой и соблазнительной, протягивающей к нему в страстном призыве руки. Он не виделся с ней три долгих месяца, пока занимался превращением девчонки-сорванца в изысканную леди. Но теперь настал черед позаботиться о собственных нуждах. Вероятно, уже сегодня вечером он наведается к очаровательной Изабелле.

* * *

«Почему я не додумалась до этого раньше?» – спрашивала себя Саманта. Стремясь быть сильной и уверенной в себе, она всегда презирала притворные обмороки, глупые улыбки, слезливость и жеманство светских барышень. И если жеманство, охи и ахи были совершенно чужды ее натуре, то обмороки, на ее взгляд, давали целый ряд преимуществ. Она и в самом деле ощущала легкое головокружение, когда встала в библиотеке с дивана, но, безусловно, была в состоянии самостоятельно добраться до своей комнаты. Но когда Джулиан взял ее на руки, поняла смысл женских уловок.

Сэм пребывала на седьмом небе.

Была ли на свете пара рук сильнее? Никогда не переживала она ничего подобного и не чувствовала себя в большей безопасности.

Исходил ли от других мужчин столь же пленительный аромат мыла и еще какой-то загадочный, чисто мужской запах? В этом она сомневалась. Джулиан представлялся ей особенным, неповторимым.

Но в следующий момент – Боже, как быстро! – он повернул ручку и коленом толкнул дверь ее спальни.

– Ни одного лакея рядом в самый неподходящий момент, – проворчал маркиз себе под нос.

Он отнес Саманту на кровать, осторожно положив на подушки, и разжал руки. Но она не отпустила его. Когда Джулиан попытался распрямиться, она все еще крепко держала его за шею. От неожиданности он потерял равновесие и упал на девушку.

– Проклятие! – выругался Джулиан, приподнявшись на локтях. – Ты что, Сэм, не догадалась, что нужно отпустить человека, после того как он уложил тебя в постель?

– Нет, Джулиан, не догадалась, – пролепетала она, уставившись на него невинным взглядом. – До этого мужчины никогда не относили меня в постель.

«И ни один мужчина, кроме тебя, никогда этого не сделает», – дала она себе тайный обет. Саманта нарочно не разжала объятий, чтобы продлить момент близости, но не была готова к возникшим у нее ощущениям. От прикосновения его груди ее собственная напряглась и затвердела. Глядя ему прямо в глаза, она чувствовала, как тонет в их льдисто-голубом омуте. Ей показалось, что в них промелькнули недовольство, раздражение, досада и… вожделение. Высеченный рукой ваятеля рот, которым она всегда восхищалась, находился совсем рядом, и она могла дотянуться до него губами и поцеловать…

Джулиан тоже не остался равнодушным к случившемуся. Его словно подхватил и закружил в стремительном вихре внезапно налетевший смерч, а потом швырнул на мягкий и благоуханный стог сена посреди фермерского поля. Мир поплыл у него перед глазами, дыхание перехватило, по телу разлилась приятная истома. Как будто острое желание очутиться в объятиях любовницы вдруг нашло реальное воплощение. Даже взгляд Сэм показался ему таким же знойным и призывным, как у Изабеллы. Но он прогнал это наваждение.

Джулиан как ужаленный спрыгнул с кровати. В ушах стоял звон, словно ангелы протрубили наступление судного дня. Но оказаться в столь компрометирующем положении перед Господом Богом представлялось ему менее страшным, чем перед Присс и Нэн, которые с минуты на минуту могли появиться в комнате. Какое счастье, что он вовремя спохватился. Вот ужас! Пока Сэм с любопытством наблюдала за ним, маркиз одернул жилет и поправил галстук.

– Прости, Сэм, мою неловкость, – пробормотал он, отводя глаза. – Ты совершенно не виновата.

К огромному облегчению Джулиана, в этот момент в комнату ворвалась Присс, избавив его от дальнейших объяснений. Она держала в руках поднос с дымящейся чашкой какой-то жидкости, по всей видимости, лекарственного чая. Маркиз поспешно извинился, сославшись на неотложные дела со стряпчим, и удалился, пообещав навестить воспитанницу, как только освободится.

Очутившись в прохладном помещении библиотеки, Джулиан наконец овладел собой. Ему было чрезвычайно трудно осмыслить, что с ним произошло в спальне Саманты. К его радости, Сэм была слишком юной и наивной, чтобы осознать провокационный характер ситуации. Но к счастью, все завершилось благополучно.

Устроившись в кресле, маркиз стал было читать, что делал в редкие минуты отдыха, но не мог сосредоточиться и оставил это бессмысленное занятие.

Терзаемый беспокойством, Джулиан подошел к окну, раздвинул шторы и выглянул во внутренний двор, откуда были видны конюшни. Один из конюхов играл со щенками, при виде которых у маркиза невольно возник вопрос, почему он позволил Саманте оставить всех троих. Три виляющих хвостика и смеющийся парень вызвали у Джулиана грустную улыбку. За короткий срок девушка завоевала его сердце, он ни в чем не мог ей отказать и теперь расплачивался.

Маркиз отошел от окна и задумчиво уставился на черный зев камина. Перед ним стояли три задачи. Самая важная – начать поиски матери Саманты. Вторая – сделать предложение Шарлотте. Странно, что предложение руки и сердца он рассматривал как долг.

Но больше всего ему не терпелось увидеться со своей возлюбленной. И это дело казалось ему самым безотлагательным. Но вместо того чтобы броситься сломя голову в ее объятия, он почему-то торчал у окна, теряя драгоценное время. Разумного объяснения своему поведению маркиз не находил.

Джулиан взглянул на каминные часы. До отьезда в Гайд-парк, где их ожидала толпа поклонников Саманты, оставалось около двух часов. Он поморщился. С учетом дороги до дома Изабеллы и обратно в его распоряжении оставалось не более получаса. К подобной спешке в любых делах маркиз не привык.

Джулиан налил себе стакан бренди и залпом выпил, после чего решительно направился к двери. Спешка и вправду не соответствовала его стилю, но сегодня у него не было выбора. Занятый перевоспитанием Сэм и ее дебютом в обществе, он совершенно забыл о собственных нуждах, но природа требовала своего.

И как только малышке Сэм удалось сотворить с ним такое? Проклятие!

 

Глава 4

Хотя дом Изабеллы выглядел снаружи простым и респектабельным, мужчина, переступивший его порог, тотчас же подвергался атаке, призванной доставлять наслаждение. Едва Джулиан снял перчатки и передал их удивленному дворецкому, как испытал на себе волшебное воздействие любовного гнездышка своей содержанки.

Обстановка холла с блестящими ручками, полированной мебелью, плюшем и бархатом, облитая мягким светом, создавала романтическое настроение прямо с порога, не говоря уже об экзотических растениях и благовонных свечах. Джулиан не появлялся здесь долгих три месяца. Но казалось, его ждали. Изабелла никогда не отказывала ему в наслаждении.

– Простите мне мою дерзость, милорд, но приятно видеть вас снова, – произнес дворецкий с почтительной улыбкой.

– Благодарю вас, Пауэлл, – дружелюбно, но с нотками нетерпения в голосе ответил Джулиан. В конце концов, он спешил. – Твоя хозяйка дома?

– Да, милорд. Она в спальне. Мне доложить о вашем визите или вы…

– Спасибо, я сам поднимусь, – сказал он и кивком отпустил слугу.

Было видно, что лакей испытал немалое облегчение. Его работа находилась в прямой зависимости от взаимоотношений Джулиана и Изабеллы. Оставь Джулиан его хозяйку, женщине не потребовалось бы много времени, чтобы найти нового покровителя. Но станет ли тот оплачивать услуги дворецкого столь же щедро, как Джулиан?

Пауэлл незаметно удалился, а маркиз проворно взбежал по лестнице на второй этаж. Дверь в будуар Изабеллы была слегка приоткрыта. Хорошо смазанные дверные петли даже не скрипнули, и она не слышала, как Джулиан вошел. Оставаясь незамеченным, маркиз застыл у входа, залюбовавшись Изабеллой. Всякий раз красота возлюбленной пленяла его, будто он видел ее впервые. Она лежала, свернувшись калачиком на красном бархате дивана, в красном шелковом халатике, ела яблоко и читала. Ее длинные черные волосы ниспадали с плеч живописными волнами.

– Ева-искусительница, – пробормотал маркиз.

Изабелла вскинула ресницы, и на ее лице отразилось выражение крайнего удивления, быстро сменившееся неподдельной радостью. Но в следующий момент женщина насупилась, видимо, вспомнив, что три месяца покровитель не баловал ее своим вниманием. Она отложила книгу и скрестила на груди руки.

– Джулиан, ты ли это? – произнесла она сдержанно. – Чем я обязана чести столь неожиданного визита?

Джулиан закрыл дверь и прошел в комнату.

– Перестань дуться, моя девочка, – произнес он нараспев и криво улыбнулся. – Безусловно, ты вправе на меня сердиться. Я давно не навещал тебя. Но у меня нет ни настроения, ни желания выяснять отношения и терять драгоценное время, которого у меня слишком мало. Может быть, в другой раз… Только не говори, что ты не рада меня видеть.

Изабелла все еще хмурила брови, не желая сдаваться слишком быстро. Но когда Джулиан бросил на стул сюртук, развязал галстук и принялся расстегивать рубашку, ее лицо зарделось, глаза загорелись, губы приоткрылись, и она издала слабый вздох.

– Джулиан, я так счастлива, что ты пришел, – прошептала она, распахнув объятия.

Но вместо того чтобы броситься к Изабелле, маркиз почему-то медлил. Что-то удерживало его. Однако он преодолел непонятное оцепенение и сделал шаг навстречу пленительной Изабелле, чтобы компенсировать месяцы своего отсутствия.

* * *

С четырех до шести часов в Гайд-парке царило оживление. Парад карет и элегантно одетых всадников был воистину красочным зрелищем. Из-за столпотворения Сэм не видела ни деревьев, ни цветов. В парке яблоку было негде упасть: дебютантки и денди, наряженные в пастельные тона, джентльмены в ослепительных по своему великолепию костюмах для верховой езды, в высоких сапогах с кисточками и залихватски заломленных шляпах, великосветские дамы всех возрастов с кокетливыми зонтиками, призванными защитить нежную кожу от солнечных лучей.

День выдался чудесный, и Сэм решила насладиться прогулкой, несмотря на то что устои ее привычного мира рухнули. Сейчас, когда она узнала, что ее мать жива, ей стоило огромного труда думать о том, как завоевать Джулиана. Девушка невольно всматривалась в лица расфуфыренных дам – ведь одна из них могла оказаться ее матерью.

Но размышления на эту тему навевали печаль, поэтому Саманта предпочитала думать о маркизе. Она ничуть не сомневалась, что Джулиан оказался в плену ее чар, когда нес ее на руках в спальню. Этот факт был для нее гораздо важнее, чем поиски матери, бросившей ее, когда она была совсем малышкой. Мать – ее прошлое, Джулиан – настоящее и будущее.

Джулиан уехал из дома, оставив воспитанницу на попечении Присс и Нэн, и вернулся в скверном настроении. Оно не улучшилось, несмотря на чудесную погоду и общение пытавшихся развлечь его беседой. Сэм терялась в догадках, склоняясь к мысли, что его отлучка скорее всего имела отношение к поискам ее матери.

Однако маркиз пребывал в задумчивости и почти все время молчал. Саманта решила, что его молчание, связано с его неосуществленным желанием поцеловать ее, когда они оказались наедине в двусмысленном положении. Почему он не воспользовался моментом? Не потому ли, что девушка еще слишком молода? Саманта считала это глупым. Стоило ли отказывать себе в мимолетной радости? Однако мысль о том, что это могло стать причиной его дурного настроения, согревала ей сердце. С другой стороны, сидевший рядом с ней маркиз был холоден как статуя. С обычно приветливого лица не сходило выражение недовольства. Саманте казалось, что присутствие Клары и трех щенков в экипаже лишь усугубляло дурное расположение духа Джулиана.

Все сидели в каретах, элегантных колясках или на лошадях, и движение практически замерло. Фаэтоны и кабриолеты расположились так, чтобы пассажирам было удобно беседовать друг с другом. Всадники передвигались от коляски к коляске, выражая свое почтение самым юным и прекрасным дамам нового сезона. Сэм пользовалась несомненным успехом.

Пожелав доброго дня двум господам, девушка, к своей радости, увидела подъехавшего к их карете Ниниана.

– Святые небеса, вы взяли моего щенка! – воскликнул он с воодушевлением, заметив корги на сиденье рядом с Кларой. Песик тяжело и часто дышал, но держался как истый британец.

– О да, Джордж – так я решила его назвать – ведет себя лучше всех из троицы, – с улыбкой сообщила Сэм. – Как видите, я на всех надела поводки и взяла свою горничную Клару, чтобы было кому присматривать за щенками. Но Джорджа не приходится одергивать. Он послушный, сидит спокойно и не лает на лошадей.

– В отличие от этой американской шавки, – самодовольно произнес Ниниан, глядя на Мэдисона, натянувшего поводок и отчаянно тявкавшего на его лошадь. – Что ни говорите, а порода сказывается.

– Не всегда, – вступил в разговор Джулиан, глядя на Ниниана из-под полей шляпы. – Где ваши манеры, сэр?

– Простите, лорд Серлинг. – Ниниан покраснел. – Хотел поздороваться, но отвлекся.

Не успел Джулиан ответить, как к ним подъехал Жан-Люк.

– Бонжур, мисс Дарлингтон, лорд Серлинг. – Он почтительно приподнял шляпу и, удостоив маркиза лишь мимолетным взглядом, с обожанием повернулся к Сэм: – А как себя ведет моя французская собачка, мисс Дарлингтон? Конечно, лучше своего американского собрата. Ну а по сравнению с британцем?

– Как французы по сравнению с англичанами, – проговорил Ниниан с надменной усмешкой. – Мисс Дарлингтон только что сказала, что Джордж – названный так, вероятно, в честь нашего короля Георга – самый воспитанный из щенков.

– Мисс Дарлингтон, вы поразили меня в самое сердце. – Жан-Люк драматически поднес руку к груди, затем лукаво улыбнулся. – Значит, моему элегантному пуделю вы предпочитаете английского уродца?

– По правде говоря, у меня пока нет любимца, – рассмеялась Сэм. Она держала пуделя на коленях и чесала ему за ушами, в то время как щенок блаженно жмурился и сопел. – Должна заметить, что Луи – самый ленивый из всех. Он даже не шевелится, когда Мэдисон заливается неистовым лаем, но ему нравится, когда его ласкают и балуют. Большую часть времени он нежится и ничего не делает.

– Он не привык, мадемуазель, – сообщил Жан-Люк, хитро подмигнув. – Луи, как и я, – аристократ.

– У нас в Штатах нет аристократов, – раздался издали голос Натана. Американец на черном резвом жеребце пересек лужайку и остановился у экипажа Саманты. – В Америке каждый решает, кем ему быть, а затем в поте лица трудится, чтобы добиться поставленной цели.

– Вы хотите сказать, что любой подонок при желании может стать королем, – презрительно бросил Ниниан.

– Не совсем так, мистер Уэнтуорт, – возразил Натан. – Любой подонок может стать президентом. – Он снял шляпу и, растянув губы в улыбке, низко поклонился Саманте: – Добрый день, мисс Дарлингтон. Лорд Сер-линг. – Взгляд американца упал на Клару, пытавшуюся удержать Мэдисона. Щенок отчаянно рвался с поводка, всем своим видом показывая, что хочет прыгнуть Натану в руки. – Дайте мне этого маленького бродяжку, мисс, – попросил Натан, явно довольный забавным зрелишем. Глаза его весело поблескивали. – Он, наверное, помнит, как мы с ним возились.

На щеках Клары вспыхнул очаровательный румянец. Девушка встала и протянула щенка Натану. В соломенной шляпке, кокетливо завязанной под подбородком, в форменном платье, но без передника и кружевной наколки, она, по мнению Саманты, выглядела обворожительно. Судя по взгляду Натана, ее красота не оставила парня равнодушным.

– Как вас зовут, мисс? – поинтересовался он, не спуская глаз с девушки, когда она вернулась на свое место.

Клара испуганно взглянула на Сэм, потом на Джулиана. Она не знала, как себя вести. Обычно слуг вообще не замечали и уж тем более не разговаривали с ними. Жан-Люк вежливо отвернулся, а Ниниан неуклюже поерзал в седле. Нарушение Натаном социального протокола они рассматривали как серьезный недостаток воспитания и досадную лромашку. Но Сэм пришлась по нраву его дружеская манера общения.

– Клара – горничная мисс Дарлингтон, – пояснил Джулиан, придя девушке на выручку.

Клара снова встала и сделала реверанс, затем села и, взяв на руки благородного Джорджа, зарылась пылающим лицом в его пушистую шею.

Возникла неловкая пауза. Молчание нарушил Джулиан, предложив поговорить на другую тему… о лошадях. И беседа возобновилась. Натан оказался большим знатоком лошадей, поскольку владел в Америке ранчо, где их разводил.

Джулиан снова умолк и терпеливо наблюдал за происходящим. Несколько минут сцена оставалась без изменений. Все три кавалера упрямо отказывались уезжать, занимая место у кареты и не давая возможности другим молодым людям протиснуться поближе к уже ставшей популярной мисс Дарлингтон.

Когда солнце скрылось за деревьями, Джулиан с облегчением подумал, что пора возвращаться домой, небрежно сообщил об этом кавалерам Саманты и приказал кучеру везти их в Монтгомери-хаус.

– Когда приедем домой, – обратился Джулиан к Сэм, – надо будет поговорить.

– О чем, Джулиан? – удивилась девушка, вопросительно глядя на маркиза. Она прижимала к груди пуделя, положив подбородок на его кудрявую голову, и напоминала маленькую пастушку, спасшую ягненка. Это сходство усиливало бледно-розовое платье и нарядная широкополая шляпка с огромным бантом, кокетливо завязанным у подбородка.

Джулиан про себя отметил, что Саманте каким-то образом удается выглядеть скромно и в то же время обворожительно. Поймав себя на том, что пялится на девушку, он уставился в окно.

– О твоих кавалерах, Сэм, – ответил он наконец.

– О каких именно? – спросила она после непродолжительной паузы.

– А ты как думаешь? – сухо поинтересовался маркиз, повернувшись к ней. На щеках девушки играли прелестные ямочки, а на губах – едва сдерживаемая улыбка. – О трех джентльменах, претендующих на твою руку.

Саманта рассмеялась. Ее мелодичный смех непостижимым образом поднял его настроение, испортившееся после визита к любовнице. С одной стороны, он получил сексуальное удовлетворение, с другой – чувствовал себя опустошенным и одиноким. Никогда раньше не испытывал он такой странной реакции после хорошего секса. Он находил это необычным и необъяснимым.

– А, о тех парнях, – игриво обронила девушка. – А почему не поговорить о них прямо сейчас? Дорога домой займет не меньше получаса.

Джулиан бросил взгляд на Клару, возившуюся с Мэдисоном. Она держала щенка на руках и строго отчитывала, в то время как он радостно вилял хвостиком и лизал ей лицо. Джордж послушно сидел рядом, стоически борясь с искушением облаять птиц и белок, то и дело мелькавших в проплывавшем мимо кустарнике.

– Можно говорить при Кларе, – заметила девушка. – Ведь я все ей рассказываю.

– Правда? – удивился Джулиан и уже хотел ласково отчитать ее за это, но воздержался. Хотя на молчание слуг рассчитывать не приходилось, маркиз понимал, что Клара для Саманты скорее подруга, чем служанка. У девушки рядом не было ни матери, ни сестры, с кем можно посекретничать, поэтому он не видел ничего предосудительного в том, что она подружилась с горничной.

– Ладно, – согласился Джулиан. – Я только хотел поделиться с тобой тем, что мне известно об этих молодых господах, и высказать свое мнение. – «Чем быстрее Саманта выйдет замуж, тем лучше», – подумал он про себя, хотя в душе был уверен, что ни один из трех кавалеров не стоит и мизинца его воспитанницы. Впрочем, так думали далеко не все, включая Присс и Нэн. Тетушки считали всех трех ухажеров вполне достойными кандидатами в мужья.

Возможно, так оно и было на самом деле, но Джулиан больше доверял собственной интуиции. Его нежные чувства к Сэм мешают ему оставаться объективным. Выступая в роли ее отца или старшего брата, он, естественно, не видел для своей воспитанницы достойного избранника.

– Ты наводил о них справки? – Сэм изумленно подняла брови.

– Эти джентльмены мне знакомы, но… да, конечно, я навел дополнительные справки. Это входит в мою обязанность как твоего опекуна.

– Пожалуйста, продолжай, – кивнула Сэм, остановив на нем изучающий взгляд, от которого Джулиану стало не по себе.

– Начнем с Натана Форда, поскольку ты симпатизируешь ему больше, чем двум другим, – предложил он, кашлянув, и сделал паузу. Глаза Саманты, как он и ожидал, загорелись. Однако Джулиан был глубоко разочарован. Виргиния находится за океаном! Если парень будет относиться к Сэм неподобающим образом, как они об этом узнают?

– Мне нравится его независимость, – призналась Сэм, – его открытая и дружелюбная манера держаться.

– И он самый красивый! – вставила Клара и тут же осеклась. Ей позволили присутствовать при беседе, но права слова никто не давал.

– Да, он красив, – задумчиво произнесла Сэм. – Но слишком уж светлый.

– Слишком светлый? – удивился Джулиан. Саманте показалось, что он огорчился. – По-моему, он темный блондин.

– Знаю, – кивнула девушка. – Но я предпочитаю темноволосых мужчин.

– Правда? – Губы Джулиана дрогнули. – Я и не подозревал, что у тебя есть какие-то предпочтения, Сэм.

– Есть, уверяю тебя. – Ее лицо расплылось в улыбке. – Так что ты думаешь о его соответствии?

Джулиан пожал плечами.

– Несмотря на все эти разговоры о возможности любого подонка занять президентское кресло, он происходит из старинного, респектабельного семейства из Ричмонда, штат Виргиния. Он молод, богат и совершенно свободен в выборе жены. Его отец умер, а мать во всем потакает сыну.

– Что ж, весьма подходящая кандидатура, не так ли? – полюбопытствовала Сэм.

Маркиз снова повел плечами. Почему-то ему стало невероятно грустно.

– Во всех отношениях, кроме, пожалуй, одного… я уже упоминал об этом. Он хочет увезти тебя в Виргинию. – Сэм оставила его замечание без внимания, и он горячо добавил: – Короче говоря, с Натаном Фордом ты зря теряешь время.

– С чего ты взял, что я не хочу жить в Виргинии? – спросила Сэм, вскинув подбородок. – Чем больше я узнаю об Америке, тем сильнее она мне нравится.

– Но в этом случае тебе придется жить далеко от твоей сестры.

– Буду. Но ты тысячу раз говорил, что гораздо важнее благополучно устроиться в этой жизни.

– Но есть и другие варианты, моя девочка, – нетерпеливо возразил Джулиан.

– О да, – согласилась она. – Ты хотел сказать, другие мужчины. – Девушка разгладила юбку. Она была спокойна и бесстрастна. – А теперь расскажи про Ниниана.

– Да… денди, – начал маркиз язвительно. – Совершенно не умеет одеваться. Светский хлыщ, явный либерал…

– А еще какие у него недостатки, – перебила Сэм маркиза, – не считая манеры одеваться?

– Ниниан родом из очень хорошей семьи, но ему нужно жениться на денежном мешке или сделать карьеру, – заявил Джулиан.

– Благодаря Аманде денег у меня хватает, – невозмутимо возразила Сэм.

– По слухам, Ниниан мечтает о карьере военного…

– Что ж, это достойно похвалы, – снова перебила его Сэм. – И уважения.

– Но его татап никогда на это не согласится, – добавил Джулиан. – Ниниан – младший из четырех сыновей, и миссис Уэнтуорт не надышится на него. И уж конечно, не станет покупать ему должность в модном полку.

– А почему бы ему самому не вступить в армию?

– Возможно, Ниниан и мечтает о карьере военного, но только не в действующей армии, – продолжил Джулиан. – Его отец умер, и всем заправляет матушка. Она так ловко управляется с нюхательной солью и уксусной водой, как не всякий солдат со шпагой. Миссис Уэнтуорт маленькая, но крепкая женщина, и все ее хвори надуманные.

– Итак, недостатками Ниниана являются его матушка, а также его неспособность доказать ей, что он имеет к воинской службе призвание. Какие еще грехи водятся за ним, Джулиан? Он играет в азартные игры, распутничает? Обладает скверным характером?

– Нет, – маркиз нахмурился, – но…

– Мне он представляется весьма милым.

– А вдруг он твой брат?

– Не исключено. Но до тех пор пока я не узнаю это наверняка, не вычеркну его из списка потенциальных женихов. А теперь расскажи о Жан-Люке.

– Я не имею ничего против того, что он наполовину француз. Но он скорее француз, чем англичанин.

– Да, он очень гордится своей родиной и своими предками. Что в этом плохого?

– Ничего. Но он отъявленный ловелас, Сэм. На твоем месте я не принимал бы всерьез его ухаживания. Этот не пропустит ни одной юбки, можешь не сомневаться. С ним нужно держать ухо востро. Не дай ему вскружить тебе голову. Он щедр на комплименты, не так ли?

– А другие недостатки у него есть? – не без иронии полюбопытствовала Сэм.

– Нет, – нехотя признал Джулиан. – Он имеет аристократические корни, о чем не устает напоминать. Дед оставил ему приличное состояние. Но лично мне он не симпатичен.

– Он и не должен быть тебе симпатичен, – спокойно заметила Сэм. – Главное, чтобы он нравился мне. Нравился настолько, чтобы я захотела выйти за него замуж. Незачем отвергать молодого человека только из-за того, что он тебе не по душе. Разве я не права, Джулиан?

Глаза Сэм были широко распахнуты. Глядя на нее, Джулиан пришел в замешательство. Мысли путались. Три месяца учил он девушку логике и умозаключениям. Теперь же, когда она усвоила основные принципы, он почему-то ощутил смутное беспокойство. Неужели это под его влиянием она так резко переменилась? Возможно, но что в этом плохого?

Разве не в этом состояла высшая цель процесса творения – наделить кого-то собственными чертами? Или отсутствие противодействия и возражений с ее стороны лишило его привычного «стимула»?

В душе Джулиана боролись противоречивые чувства, и он всеми силами пытался восстановить равновесие духа. В этот момент с его коляской поравнялся экипаж Шарлотты Бэтсфорд, и сразу все встало на свои места.

– Здравствуй, Джулиан. Как дела? Какой прекрасный сегодня день, не правда ли? – услышал он пленительный голос.

Сэм не могла поверить своим ушам. Ну почему ей так не повезло? Она чувствовала, что с Джулианом добилась определенного успеха. Не только чувствовала, но знала это наверняка! Он явно ревновал ее ко всем ухажерам. Она выбрала их из множества кавалеров, поскольку они показались ей наиболее симпатичными и настойчивыми. Однако маркиз ей советовал всех их отвергнуть, для чего нашел массу причин. А это означало, что он вообще не хочет выдавать ее замуж.

Все шло хорошо, и вдруг в самый неподходящий момент появляется Шарлотта Бэтсфорд!

– Как поживаете, мисс Дарлингтон? – вежливо обратилась леди к девушке, прервав ее размышления.

Сэм повернула голову. В коричневом платье с пелериной Шарлотта Бэтсфорд выглядела настоящей светской красавицей. Она была холодна, спокойна и любезна. Рядом с ней сидела чопорная компаньонка. В этот момент Сэм не удержалась от… лжи.

– На самом деле, мисс Бэтсфорд, – произнесла она и поднесла руку ко лбу, – со мной творится что-то странное. Мне дурно, я сейчас упаду в обморок.

И Сэм рухнула на подушки.

 

Глава 5

Джулиан не мог поверить, что опять несет Сэм на руках! Она упала в обморок в двух кварталах от дома, и ему пришлось, прервав беседу с Шарлоттой, во весь опор мчаться домой. Озабоченная, Шарлотта последовала за ними и теперь торопливо шла по пятам. Джулиан пересек холл и вошел в гостиную, где положил девушку на диван.

Гостиная была самой солнечной и уютной комнатой в доме, по этой причине тетки облюбовали ее для своих занятий и коротали там свободное время. Они сидели, занятые рукоделием, когда дверь распахнулась и на пороге появился Джулиан с Сэм на руках. Девушка была в глубоком обмороке. Тетушки засуетились.

– О Боже! Неужели девочка снова лишилась чувств? – воскликнула Присей.

– Что на сей раз ее расстроило? – дрожащим голосом спросила Нэн. – Джулиан, вы узнали, кто м… – Заметив на пороге Шарлотту, тетушка осеклась.

– Где ваша нюхательная соль, Нэн? – взволнованно спросил Джулиан. Он опустился рядом с Сэм на колени и взял ее руки в свои. Ее ладони оказались на удивление теплыми, а щеки розовыми.

– Моя соль всегда при мне, – призналась Нэн и, схватив со стола ридикюль, извлекла пузырек.

Джулиан поднес пузырек к носу девушки и помахал им. Этого Сэм не ожидала. Как и накануне, она сполна насладилась теплом, излучаемым сильным телом Джулиана. Жаль только, что, изображая обморок, не смогла обвить его шею руками.

Маркиз отнес ее в гостиную, а не в спальню, и девушка испытала легкое разочарование. Вероятно, он хотел как можно быстрее оказать ей помощь, справедливо решила она. Раскинувшись на диване, Сэм полагала, что выглядит весьма соблазнительно. Его внимание и забота стоили того, чтобы вытерпеть этот ужасный запах соли… но только несколько мгновений. С наигранной слабостью оттолкнув пузырек, Сэм часто заморгала и жалобным голоском спросила:

– Где я?

– Все в порядке, Сэм. Ты дома, – коротко бросил Джулиан. – Что случилось, ребенок, какого черта ты вдруг лишилась чувств?

Девушка не рассчитывала услышать столь сдержанный тон, к тому же ненавидела, когда ее называли ребенком.

– О, Джулиан, – прошептала Саманта, – я так благодарна тебе за заботу! Ты такой сильный и…

Тут она услышала спокойный уверенный голос Шарлотты:

– Оказывается, за сегодняшний день она уже второй раз падает в обморок! – Участие Шарлотты в разыгранной девушкой драматической сцене было не более уместно, чем звон колокола в глубокой ночи. Саманта посмотрела в ту сторону, где суетились тетушки, и увидела Шарлотту Бэтсфорд собственной персоной.

С трудом подавив желание показать непрошеной гостье язык, она все же поддалась искушению и спросила:

– А вы что здесь делаете, мисс Бэтсфорд?

– Я беспокоилась за вас, мисс Дарлингтон. Вы всех нас встревожили. Полагаю, необходимо пригласить доктора.

– Я не очень-то верю докторам, Шарлотта, – заметил Джулиан и, прищурившись, уставился на Сэм. – Тем более что эти обмороки вызваны скорее всего эмоциональным стрессом. Видишь ли, сегодня нам стало известно…

– Джулиан, – процедила сквозь зубы Присс, – вряд ли стоит об этом говорить?

– Шарлотта знает, кем в действительности доводится Саманта Аманде. Я ей все рассказал.

– Все? – вскрикнула Сэм и села, забыв, что разыгрывает из себя больную.

Столь разительная перемена в состоянии девушки несколько озадачила Джулиана, и он бросил на нее удивленный взгляд. Но спохватившись, она тут же рухнула на подушки.

– Напрасно беспокоишься, Сэм, – произнес Джулиан, глядя на нее с подозрением. – Шарлотте можно доверять, тем более что она практически член нашей семьи.

– Да, Саманта, можешь мне доверять. Я бы очень хотела подружиться с тобой.

Такой поворот событий Сэм не понравился. Джулиан, можно сказать, сделал Шарлотте предложение. Практически член нашей семьи! Только этого не хватало! Он все ей рассказал! Как посмела Шарлотта Бэтсфорд предложить ей дружбу?

– Сегодня нам стало известно, что мать Саманты жива, Шарлотта, – продолжил Джулиан.

– В самом деле? – Брови Шарлотты удивленно поползли вверх.

– Да, – подтвердил Джулиан. – Ее мать, как выяснилось, титулованная особа из аристократического круга.

– Кто она? – Брови Шарлотты поползли еще выше.

– Пока не знаем. Но эту загадку необходимо разрешить, чтобы не выдать Саманту замуж за близкого родственника.

– Это ужасно, – произнесла Шарлотта, и ее брови вернулись на прежнее место, придав лицу светской красавицы задумчивое выражение. – Но каким образом ты намерен выяснить, кто она? В церковных книгах вряд ли есть записи о рождении или крещении девочки.

– Я придумал план, и могу им поделиться с тобой, если ты располагаешь временем. Давай пройдем немного пешком в направлении твоего дома, а экипаж пусть следует за нами.

– Джулиан, а как же я? – заволновалась Сэм.

Маркиз встал и задумчиво посмотрел на девушку.

– Ты удивительно быстро поправилась, Сэм. Выпей воды и сполосни лицо. Уверен, будешь свеженькой как огурчик.

– Ты расскажешь мне о своем плане?

– Ни в коем случае. Я уже говорил: чем меньше ты знаешь, тем лучше. Не хочу, чтобы ты была к нему причастна.

– Джулиан, я уже не ребенок. – Сэм снова села и яростно заколотила кулачками по подушке. – Когда наконец ты это поймешь?

Маркиз посмотрел на свою воспитанницу с сомнением.

– Увидимся за обедом, сорванец, – бросил он.

Над городом уже сгустились сумерки, и стало прохладнее. Джулиан взял руку Шарлотты, и они медленно двинулись в сторону городского дома Бэтсфордов. Поскольку компаньонка Шарлотты сидела в карете, неотступно следовавшей за ними, ничего предосудительного в поступке маркиза не было.

– Что ты думаешь по этому поводу, Шарлотта? – спросил Джулиан, устремив взгляд на затянутый мглистой пеленой закат.

– О чем? О фальшивом обмороке или о том, что ее мать еще жива и является титулованной особой из высшего света?

– Значит, наши с тобой мнения насчет обморока совпали? – Джулиан с жаром сжал локоть Шарлотты. – Первый обморок был настоящим, я ничуть не сомневаюсь, а вот второй… несомненно, притворный.

– Сэм не умеет притворяться, все ее хитрости шиты белыми нитками, – сказала Шарлотта.

– Что ты имеешь в виду?

– Только не говори, что ничего не замечаешь.

– О чем ты? – удивился маркиз.

– Девочка влюблена в тебя, Джулиан!

– Какая девочка?

– Неужели ты настолько слеп? – Шарлотта хмыкнула. – Ты, человек недюжинного ума, не видишь, что творится у тебя под носом. Саманта влюблена в тебя.

Джулиан остановился как громом пораженный.

Его замешательство заставило женщину рассмеяться:

– Как ты думаешь, зачем она разыграла этот обморок?

– Я… я… – Джулиан не нашелся что ответить.

– Чтобы ты отнес ее в дом на руках. Чтобы оказаться в твоих объятиях. Чтобы помешать нашей с тобой беседе. Она ревнует тебя ко мне. Я поняла это еще при первой встрече.

– Силы небесные, – только и смог произнести Джулиан, пытаясь сопоставить перечисленные факты и переварить полученную информацию.

– В твоих глазах она все еще ребенок. Так оно и есть на самом деле. Ее воспитание и отсутствие опыта не способствовали взрослению. Но она воспринимает тебя как взрослая женщина и делает все, чтобы ты это заметил.

Джулиан хранил молчание. Сэм действительно еще ребенок. К тому же ему нравились женщины иного типа. Он питал к девочке братскую любовь. Иных чувств не было и не могло быть, иначе он предал бы Шарлотту, с которой считал себя помолвленным. Шарлотта идеально подходила ему. Увлечение Саманты не более чем каприз, на который не стоит обращать внимания. Со временем оно пройдет.

– Будь осторожен, Джулиан.

– В каком смысле? – Маркиз внимательно посмотрел на Шарлотту.

– Если не хочешь жениться на своей маленькой воспитаннице, постоянно контролируй себя. Она испробует на тебе все женские уловки.

– Она ничего в этом не смыслит. Она невинна. – Джулиан рассмеялся.

– Уловки невинных опасны вдвойне, – предупредила Шарлотта. – К тому же она умна.

– Послушать тебя – она новоявленная Далила, – возразил Джулиан с улыбкой.

– Но ее нельзя в этом винить, – промолвила Шарлотта с грустью. – Вы столько времени проводили вместе. Любая женщина не устояла бы.

Слова Шарлотты не только льстили ему, она, можно сказать, призналась ему в любви. Подходящий момент, чтобы сказать ей о своих чувствах и сделать официальное предложение. Но после нескольких секунд внутренней борьбы Джулиан понял, что еще не готов к этому.

Наступила короткая пауза. Маркиз заговорил первым, но сменил тему:

– Сейчас изложу тебе мой план. Не возражаешь?

– Охотно выслушаю тебя, – проговорила она спокойно. Ни единый мускул не дрогнул на ее лице, словно она не заметила его замешательства.

– Я намерен побеседовать с Синклером Уоллинсфордом, лордом Хэмфрисом.

Шарлотта сразу уловила направление его мысли.

– Это ты хорошо придумал. Хэмфрис в курсе всех сплетен и слухов о представителях высшего света. Памяти лорда можно лишь позавидовать. Скандалов в обществе хватает, но все они быстро забываются, за исключением наиболее громких. Однако Синклер, этот старый лицемер, все помнит. Правда, сейчас ему требуется чуть больше времени, чтобы освежить память. Но нескольких дней, я думаю, будет достаточно.

– Я на это очень рассчитываю.

– Полагаешь, он сумеет сказать, какие из титулованных дам девятнадцать лет назад ожидали ребенка и чьи беременности по той или иной причине держались в тайне?

– Точно. – Джулиан восторженно улыбнулся Шарлотте. – Ты умница!

– В этом смысле мы подходим друг другу. – Женщина склонила голову и улыбнулась.

И снова возник удобный момент, чтобы заговорить о браке, но что-то мешало Джулиану. От волнения у него даже пот выступил на лбу.

– Ты отправишься к Хэмфрису прямо сейчас? – спросила Шарлотта.

– Да, – с облегчением подхватил Джулиан, избавленный от необходимости продолжать этот разговор. – Он живет через три улицы отсюда. Надеюсь, лорд дома. Мне надо поскорее закончить дела Сэм, чтобы наконец заняться своими собственными.

Последнюю фразу Шарлотта приняла к сведению. По ее виду маркиз понял, что она восприняла сказанное как объяснение его медлительности. Видимо, он вернется к этому разговору, когда найдет мать Сэм. Шарлотта отнеслась к отсрочке с достоинством. Угадав ее мысли, Джулиан облегченно вздохнул. Такой исход представлялся ему весьма удобным. Для отсрочки предложения у него имелись весьма веские причины.

Вскоре Джулиан попрощался с Шарлоттой, посадил ее в карету, после чего поднялся на крыльцо элегантного городского дома лорда Синклера Уоллингсфорда.

Час спустя он уже возвращался домой, так и не получив никакой информации. Хэмфрису шел восьмой десяток, и, как и предполагала Шарлотта, память начала ему изменять. Но он пообещал Джулиану поразмышлять и сообщить сразу же, как только вспомнит что-либо интересное. Лорд наверняка запомнил многое из того, что говорил ему Джулиан о затруднительном положении Сэм, но маркиза это не волновало. Не научись старый греховник молчать, не знал бы он столько чужих секретов.

Хэмфрис благоговел перед Джулианом и вряд ли посмел бы ему навредить. В сложившейся ситуации Джулиану ничего другого не оставалось, как ждать прояснения памяти лорда. Между делом он решил перечитать дневник Клоринды Дарлингтон – быть может, всплывет какая-нибудь деталь, дающая ключ к разгадке.

Направляясь медленным шагом домой, Джулиан размышлял над словами Шарлотты. Неужели Сэм в него влюблена? Это открытие объясняло странное поведение девушки в последнее время. Было похоже, что с помощью всевозможных уловок она изо всех сил старается возбудить в нем ревность и заставить увидеть в ней желанную женщину, а не маленькую сестренку или ученицу.

Джулиан твердо решил покончить с этим, но не смог сдержать улыбки: что же еще придумает плутовка, завлекая его?..

* * *

К великому разочарованию Жан-Люка и Ниниана, Сэм три дня подряд гуляла в Гайд-парке в обществе Натана Форда и его щенка Мэдисона. Джулиан никак не реагировал на это. Три дня маркиз практически не виделся со своей воспитанницей и был при встрече сдержан и холоден. Девушка после первой успешной попытки пробудить в опекуне ревность чувствовала себя обескураженной. Развитие событий принимало неожиданный для нее оборот.

– А вы как думаете, Сэм?

Отогнав прочь горькие мысли, она заметила, что Натан и Клара вопросительно смотрят на нее. Она поняла, что ей задали какой-то вопрос, но ответить не могла, поскольку не слышала его, поглощенная собственными мыслями.

– Да, день и вправду замечательный, – вышла она из положения и услышала громкий хохот своих спутников, заставивший ее вздрогнуть. Парочка так развеселилась, что вызвала любопытные взгляды прохожих. Даже Мэдисон, занятый своими собачьими делами, радостно залаял.

– Что смешного? – улыбнулась Сэм простодушно. – Вы меня разыграли?

У Клары на глазах выступили слезы. Она обеими руками зажимала рот, стараясь подавить смех, но это у нее плохо получалось.

– Вы уже трижды нам сказали, что сегодня замечательный день, мисс, – пробормотала горничная.

– Вы витаете в облаках, Сэм, – добавил Натан, широко улыбаясь. – Если бы Клара не присоединилась к нам во время прогулки, я бы чувствовал себя одиноким, как хорек.

– Прошу прощения, – извинилась Сэм. – Я плохая собеседница, правда?

– Ему пришлось разговаривать со мной, мисс, – пояснила Клара. – Вы не поверите, он заставляет меня рассказывать о себе. После двух дней бесконечной болтовни бедняга, должно быть, умирает от скуки.

– Ничего подобного, – возразил Натан, улыбаясь прелестной служанке. – Твои рассказы о братьях и сестрах очень напоминают наши семейные истории. А твой отец очень похож на моего отца. Такой же деспот. Папа держал детей в ежовых рукавицах.

– Только мой отец – дворецкий, а ваш – сельский дворянин. Короче говоря, ваша семья богатая, а я – из семьи слуг, – напомнила ему Клара, ничуть не смущаясь.

– Но мы не всегда были состоятельными, – сообщил Натан.

– Только три последних поколения, – уточнила девушка.

– При чем тут деньги?

– В Англии деньги – это все.

– На Англии свет клином не сошелся. Не все, что здесь делается, идеально, – сухо заметил Натан.

– Не дай Бог, услышит отец, – смеясь сказала Клара. – Он считает Англию единственной цивилизованной страной в мире. А американцев – «грубыми колонистами». А поскольку Мэдисон отгрыз у двух подушек в библиотеке кисточки и постоянно таскает на кухню из конюшни навоз, то папа и о нем не очень высокого мнения.

Слушая непринужденную болтовню Натана и Клары с бесконечными подшучиваниями, Сэм поняла, что ее рассеянность сыграла положительную роль. Вот и теперь эти двое ворковали между собой так, словно ее здесь не было и в помине. Это могло означать лишь одно – они чувствовали взаимное расположение.

Сэм, романтичная по натуре, тотчас ухватилась за идею сосватать Натана и Клару… причем сделать это с выгодой для себя. Ей не терпелось поделиться своим планом с Кларой.

Вечером того же дня, когда горничная помогала ей облачиться в вечерний наряд для театра, Саманта заговорила на интересующую ее тему:

– Клара, что ты думаешь по поводу Натана Форда?

Горничная сидела на корточках и поправляла отороченный золотом подол светлого шелкового платья Сэм. Когда девушка поднялась, лицо ее пылало.

– Что вы имеете в виду, мисс? – пробормотала она, отводя глаза.

– Он тебе нравится?

Карие глаза Клары стали серьезными, и она уставилась в зеркало через плечо Сэм.

– В качестве вашего кавалера, мисс? Вы хотите знать, что я думаю по поводу ваших ухажеров, кого из них выбрать?

– Клара! – остановила Саманта подругу. – Ты хорошо знаешь, что я выйду замуж только за Джулиана.

Клара прикусила губу.

– Я подумала, может, вы изменили свое решение, видя, как…

– Видя, как Джулиан ухаживает за Шарлоттой Бэтсфорд и все вокруг ждут, что он на ней женится? – договорила за горничную Сэм.

Клара пожала плечами и виновато посмотрела на хозяйку.

– Ничего у вас не выйдет, мисс. Не думаю, что более глубокое декольте или замысловатая прическа способны что-либо изменить в отношении его милости к вам.

Сэм взглянула на бледные холмики своей маленькой груди, возвышавшейся над золотой каймой выреза вечернего наряда. Никогда еще она не чувствовала себя такой раздетой.

– Но и не помешают, – возразила она, зардевшись.

Клара покачала головой и направилась к туалетному столику, где стояла шкатулка с украшениями.

– Может быть, стоит дать кому-то из кавалеров шанс завоевать ваше сердце? – начала она тихо и озабоченно. – А если вы спросите, кто из троих молодых людей мне нравится больше, я отвечу: мистер Форд… Он лучше всех.

– Конечно, тебе не могло не понравиться его общество во время наших прогулок, – заметила Сэм, поворачиваясь к Кларе. Та все еще рылась в шкатулке, выбирая наиболее подходящие для светлого платья драгоценности и аксессуары.

Клара бросила свое занятие и повернулась к хозяйке:

– Я осознаю, мисс, что вела себя неправильно. Была чересчур болтлива и раскованна с мистером Фордом. Но он был так добр ко мне, так искренне интересовался моим мнением, вкусами, чувствами, хотя я всего-навсего служанка, что я не могла не раскрыть ему сердца!

– Не будь дурой, Клара! – Сэм подошла к ней и обняла за плечи. – Я отлично понимаю, почему тебе нравится общаться с мистером Фордом. Более того, уверена, что он тоже наслаждался твоим обществом. По-моему, он в тебя влюбился.

– Мисс! – Клара выронила жемчужные серьги в виде подвесок, которые держала, и прижала руки к груди. – Что вы такое говорите? Мистер Форд – джентльмен, а я всего лишь горничная!

– Но для мистера Форда не существует этих различий. За что он мне и симпатичен.

– Вы ему нравитесь, мисс. Он никогда не предпочтет меня вам. Потому и приходит сюда каждый день.

– Мне кажется, мистер Форд пока сам не знает, чего хочет. Но если мы продолжим наши встречи втроем, все вскоре встанет на свои места. А Джулиан тем временем решит, что я симпатизирую Натану, и будет сходить с ума от ревности. Он опасается, как бы Натан не увез меня в Виргинию, на другой конец света.

– Право, не знаю, мисс. – Клара покачала головой. Вид у нее был расстроенный. – Боюсь, что все это плохо кончится.

– Не беспокойся, Клара. – Сэм обняла подругу. – Я не дам тебя в обиду.

– Я беспокоюсь о вас, мисс, – пробормотала Клара, уткнувшись носом в газовый рукав Саманты.

– И обо мне не волнуйся, – улыбнулась девушка. – Я сама могу о себе позаботиться. А поскольку перед походом в театр у меня есть еще несколько минут, пойду-ка я в библиотеку.

– В библиотеку? – удивилась служанка. – Зачем?

– Кое-что почитать, – бросила Сэм, торопливо вышла из комнаты и направилась к лестнице. Она действительно собиралась почитать, но не что попало, а нечто вполне определенное. У Джулиана была превосходная библиотека. Безусловно, среди обилия книг должны быть те, которые позволили бы ей разобраться в вопросах пола. Она устала гадать, как мужчина и женщина занимаются любовью и заводят детей. Пора бы ей это знать. Она уже взрослая.

* * *

– Где она? – Джулиан в третий раз вынул из кармана часы, хмуро поглядывая на лестницу. – Мы ждем ее уже пятнадцать минут.

– Сегодня первый выход в оперу Саманты, – произнесла Присс и посмотрела на Нэн. – Думаю, она хочет выглядеть наилучшим образом и все еще прихорашивается перед зеркалом.

– Да, Присс, вероятно, ты права, – согласилась Нэн.

Потеряв терпение, Джулиан повернулся к Хедли.

– Приведите Клару, – приказал он дворецкому.

Хедли поклонился и сделал едва заметный жест ближайшему лакею, который проворно поднялся по ступенькам. Менее чем через минуту Клара склонилась перед Джулианом в реверансе.

– Да, милорд?

– Почему Саманта до сих пор не готова?

– Но она была готова еще полчаса назад, милорд. – Клара округлила глаза.

– В таком случае где она? – Джулиан старался говорить спокойно, хотя был сильно раздражен. Последнее время он постоянно ощущал внутреннее беспокойство и напряжение. Вероятно, сказывалось его стремление избегать общества воспитанницы.

– В библиотеке, милорд.

– В библиотеке?

– Мне пригласить ее, милорд?

– Нет, – бросил он коротко и устремился в библиотеку.

Сэм сидела в кресле у канделябра и что-то читала. Еще несколько книг валялись у ее ног. Поглощенная чтением, Сэм не заметила маркиза.

Девушка выглядела обворожительно. Ее белокурые локоны были стянуты на затылке в тугой узел, открывая стройную шею. Скромная прическа подчеркивала нежные черты лица. Платье из светлого шелка удивительно гармонировало с цветом ее кожи. От внимания Джулиана не ускользнул и чрезмерно глубокий вырез платья, из которого видна была ее маленькая круглая грудь. Саманта сидела, подавшись вперед, и Джулиан подумал, что если она наклонится ниже, грудь вывалится наружу.

– О! – испугалась девушка, увидев в дверях своего наставника и вскочила на ноги. Том, который она читала, соскользнул на пол. Маркиз заметил, что многие страницы загнуты.

– Так нельзя обращаться с хорошей книгой, сорванец. – Джулиан шагнул вперед и наклонился, чтобы подобрать растрепанный том. Сэм тоже наклонилась за книгой, и их руки соприкоснулись. Она смотрела на него в упор, он – на нее.

Потом взгляд Джулиана упал на ее декольте. С этого расстояния и под таким углом не нужно было обладать живым воображением, чтобы представить, что за ним скрывалось. Платье обнажало больше, чем скрывало. Маркиз почувствовал, как прилила кровь к чреслам, и выронил книгу, но тут внимание его привлекла картинка на странице с загнутым углом. На ней схематично и очень подробно были изображены мужские половые органы со стрелками и надписями.

– Что ты читаешь?

Сэм спрятала фолиант за спину и попятилась. Ее глаза округлились от страха.

– Н-ничего, Джулиан, – пролепетала она.

– Ничего? – прорычал он и, наклонившись, подобрал несколько книг с пола. Его лицо все больше мрачнело, по мере того как он вслух читал названия: «Основы супружеского соития»! «Руководство по обучению скромной, но почтительной жены»! «Плотские утехи» доктора Дональда Фермрода!.. – Господи Боже мой! Почему, Сэм, ты читаешь эту чушь? – Маркиз недоуменно уставился на девушку.

– Почему чушь? – Девушка гордо вскинула подбородок. – Я нашла эти книги здесь, в твоей библиотеке, Джулиан… хотя их засунули на верхнюю полку, и мне пришлось брать лестницу, чтобы добраться до них. Все эти труды написаны учеными господами, с научным подходом к предмету. – Щеки девушки нежно порозовели, она опустила ресницы и уставилась в пол. – Хотя, возможно, доктор Фермрод обошелся и без научного подхода, потому что его книга пестрит картинками.

– Могу себе представить, – проворчал Джулиан, с трудом сдерживая гнев. – А что за книгу ты прячешь за спиной? В ней тоже одни картинки?

Саманта нервно облизнула губы, но взгляда от пола не оторвала.

– Да… э-э, в ней тоже в основном картинки.

– Как она называется, Сэм? – спросил Джулиан, стараясь говорить спокойно.

Изящным мыском туфли Сэм описала на ковре окружность.

– Э-э… она называется «Анатомия мужчины».

– Понятно. – Джулиан нетерпеливо кивнул. – А тебе не приходило в голову, что молодой леди неприлично интересоваться подобным предметом?

Рыжеватые брови Сэм сошлись на переносице, и она наконец подняла глаза, чтобы встретиться с неодобрительным взглядом маркиза.

– Но как еще могла я узнать о том, что мне необходимо? – В ее глазах светились непокорные огоньки.

– С чего ты взяла, что тебе нужно знать о таких вещах? – Маркиз с трудом сохранял самообладание.

– Я полагала, что, выйдя замуж, буду заниматься сексом, о котором до сих пор ничего не знаю.

– Господи Боже мой, Сэм! – укоризненно произнес Джулиан и провел рукой по волосам. – Тебе все объяснит муж. Но до свадьбы ты должна оставаться совершенно… – Он сделал паузу, подыскивая подходящее слово.

– Несведущей? – подсказала девушка.

– Невинной, – уточнил Джулиан. – Мужчина предпочитает, чтобы невеста была абсолютно несведущей и невинной.

– Но это не мешает мужчинам бежать к своим любовницам прямо из-под венца, – пробормотала Сэм и снова опустила глаза.

Джулиан приблизился к ней, схватил ее за руки и заставил поднять голову. Их взгляды встретились. Гнев уступил место тревоге.

– С кем ты разговаривала? Что ты знаешь о любовницах?

– Моя мать была одной из них, не так ли? – Ее глаза полыхнули голубым огнем.

Джулиану нечего было возразить. Его мысли и чувства смешались. Учитывая прошлое Саманты, просто смешно говорить о невинности или неосведомленности. Однако неосведомленность, полагал Джулиан, при надлежащем присмотре гарантирует определенную безопасность. Но Сэм была особенная, не такая, как все. Совсем не такая.

– Не сердись на меня, Джулиан, – попросила она жалобным голоском и провела рукой по лацкану его сюртука. – Ты же меня знаешь. Я слишком любопытна. Я хочу знать все, чтобы быть хорошей женой.

– Я уже сказал, тебе все объяснит будущий муж, как только вы обвенчаетесь. – Он устало вздохнул, поймав себя на том, что невольно любуется изящной формой ушных мочек девушки.

– А что, если он не столь терпелив, как ты, Джулиан? – спросила она с вызовом. – Может, ему не захочется ничего объяснять или демонстрировать… и прочее.

«Любой мужчина будет с трепетом в сердце обучать тебя премудростям любви, Сэм», – подумал Джулиан, но вслух ничего не сказал. Вдруг он представил себе, как покусывает ее изящные мочки…

К счастью, Сэм снова заговорила, прервав полет его фантазии.

– Выходя замуж, надо знать хоть что-то! – упорствовала она. – Аманды рядом нет. Тетушки никогда не были замужем, так что рассчитывать на них не приходится. Единственным источником сведений для меня могут служить книги.

Джулиан все еще держал Саманту за руки. Сначала он страшно рассердился на нее, но теперь его гнев бесследно исчез, рассеялся как дым. Однако напряжение не спало, он ощущал его почти физически. С Джулианом творилось что-то непонятное. Да, его очаровали ее ушные мочки. Но стоит ли этому придавать значение?

– Надеюсь, ты удовлетворила свое любопытство, – произнес он решительно, желая закончить этот неловкий разговор. – Но я не хочу, чтобы ты и дальше читала книги на… – у него пересохло в горле, – на сексуальную тему. Понятно?

– Говоря по правде, меня нисколько не огорчило, что ты запретил мне читать эти дурацкие книги. Я не нашла в них ответа на свои вопросы, наоборот, еще больше запуталась. Механику полового акта я поняла, но не думаю, что занятия любовью ограничиваются тем, что что-то куда-то засовывают! Должно быть еще что-то.

– Сэм… – Джулиан сжал руки девушки.

– Я так и не поняла, во время полового акта раздеваются или нет?

– Сэм, не думаю, что тебе следует размышлять на эту тему, – произнес Джулиан.

– А мужчина целует женщину только в губы или еще в другие места? Положено ли женщине отвечать ласками на мужские ласки… действительно ли мужчина ласкает женщину? Или он просто совершает акт, и на этом все кончается? А женщина, получает ли она удовольствие? Как ты думаешь, нужно скрывать от мужа свои эмоции? Ты же знаешь, Джулиан, что я не стану заниматься таким интимным делом с мужчиной, которого люблю, не получая при этом удовольствия. Просто не смогу.

Джулиан выпустил ее руки и отошел на шаг. Воображение нарисовало ему образ Сэм нагой и возбужденной.

 

Глава 6

– «Ковент-Гарден» – самый красивый театр в Англии, Саманта, – объявила Присс, выглядывая в окно, когда они медленно двигались по запруженной транспортом Боу-стрит. Создавалось впечатление, будто все экипажи города стремятся попасть в одно и то же место. – Ты будешь поражена, когда увидишь все собственными глазами, правда, Джулиан?

Маркиз нехотя оторвался от окна. Сэм сразу определила по выражению его лица, что он чем-то озабочен и не расположен к разговору. Сэм тоже не испытывала ни малейшего желания беседовать с ним. Ее раздражали покровительственный тон Джулиана и его снисходительное к ней отношение.

– Во время пожара в 1808 году театр сгорел и уже в 1809 был восстановлен, – пояснил Джулиан назидательным тоном, каким обычно разговаривал с Сэм. Голос у него был усталым, а глаза какими-то безжизненными.

Джулиан, видимо, все еще сердился на девушку, посмевшую искать ответы на интересовавшие ее вопросы в книгах, не входивших в список литературы, рекомендуемой для чтения невинной молодой леди. Хотя Сэм полагала, что слово «несведущая» наиболее точно характеризовало, требования, предъявляемые большинством мужчин к своим невестам.

– Новое здание было построено по проекту архитектора Роберта Смерка, который также создал храм Миневры в Афинах, – продолжал маркиз. – Фасад театра украшает греческий портик с дорическими колоннами, резной фриз с литературными персонажами выполнен английским скульптором Джоном Флейменом. Но для тебя куда важнее знать другое, что «Ковент-Гарден» является местом, куда регулярно съезжаются сливки высшего общества. Даже у принца-регента здесь есть своя ложа.

– Ты слышала, Саманта? – воскликнула Нэн с энтузиазмом, похлопав девушку по руке. – У принца здесь есть ложа!

– Говорят, что годовой абонемент в ложу стоит две тысячи фунтов, – вставила Присс.

– Саманта, только вчера ты обмолвилась, что никогда не видела принца-регента, – продолжила Нэн, бросив на сестру уничтожающий взгляд за то, что та посмела перебить ее столь несущественной подробностью. – Сегодня тебе предоставляется шанс увидеть его собственными глазами.

Сэм поймала себя на мысли, что дуется на Джулиана и что это написано у нее на лбу, и решила исправить положение. Не появляться же ей на людях с кислой миной. Она выпрямилась и прогнала прочь дурное настроение. Несколько обескураживающих фраз не испортят ей вечер. Тем более что она никогда не была в театре и давно мечтала об этом торжественном событии. Вечер только начинается, и у нее будет немало возможностей показать ему, что она не маленькая девочка, «вырядившаяся в маменькино платье», как он сказал ей однажды.

Гордо вскинув голову и ослепительно улыбаясь, Сэм громко сказала:

– Мне бы очень хотелось увидеть принца, но ничего, если не удастся. Главное – посмотреть на Женевьев Дюбуа в «Клеопатре, королеве Нила». Жан-Люк сказал, что она – звезда Лондона.

– Я бы предпочел, чтобы ты начала свое знакомство с театром с оперы Моцарта или чего-нибудь в этом роде, – холодно вставил Джулиан. – Хотя мадам Дюбуа, как мне кажется, – прирожденная Клеопатра. Говорят, играет выше всяких похвал, а вот музыка не на должном уровне.

Более чем холодный тон маркиза, которым он произнес столь теплую похвалу в адрес актрисы, явно свидетельствовал о том, что его что-то тяготит. Саманта не знала, в чем дело, но искренне надеялась, что в этот вечер ее ментор не собирается сделать Шарлотте официальное предложение. Сэм прикусила губу и нахмурилась. У нее оставалось слишком мало времени для претворения своей мечты в жизнь.

Когда карета наконец остановилась у театра, Джулиан подал девушке руку. Глазам Сэм предстало зрелище, заставившее ее забыть о своих печалях. Пораженная великолепием фасада здания, Сэм с широко раскрытыми глазами вошла в вестибюль. Наверх вела роскошная лестница между двумя рядами ионических колонн. Между колоннами висели изысканные греческие светильники. У подножия, на пьедестале из желтого мрамора, стояла скульптура Уильяма Шекспира. Сэм пришла в неописуемый восторг!

Раскланиваясь со знакомыми, они шли по вестибюлю со сводчатыми нишами, в каждой висела картина на сюжет той или иной пьесы великого Шекспира. Наконец они вошли в ложу. Удобные кресла были накрыты легкой голубой тканью.

Сэм устроилась в кресле и принялась оглядывать зал. Он состоял из пяти ярусов лож и полукруглого балкона и был до отказа набит зрителями. Сияние люстр, канделябров, блеск бриллиантов и других драгоценных камней на руках, шеях и в ушах благородных дам из высшего света слепили глаза. Сэм напряженно всматривалась в лица жен-шин, задаваясь вопросом, нет ли среди них ее матери. Но тут же прогнала эту тягостную мысль прочь, устремив взор на сцену с опушенным темно-красным занавесом.

– Уверена, мне понравится, – шепнула она Присей.

Тетушки сидели по обе стороны от нее. Саманта ничуть не сомневалась, что время, проведенное в театре, доставит ей истинную радость, несмотря на легкое раздражение, которое она испытывала из-за того, что Джулиан стоял у входа в ложу в ожидании семьи Бэтсфорд.

– Наслаждайся, – прошептала Присс, прикрывшись веером. – На тебя все смотрят.

– Что? – Саманта перевела взгляд на полукружия ярусов и, к своему изумлению, обнаружила, что она и впрямь является объектом внимания не одного десятка пар глаз. Некоторые даже вооружились биноклями. Она почувствовала, как ее шеки заливает краска, и пожалела, что вырез ее платья слишком глубокий.

– В антракте нахлынут визитеры, – предупредила Нэн. – Если захочешь, чтобы кто-то из них сел рядом с тобой, незаметно толкни меня в бок, и я пересяду.

В этот момент оркестр заиграл увертюру. В зале воцарилась тишина, и занавес медленно пополз вверх. Сэм обернулась. Места сзади были свободны. Джулиан все еще стоял в коридоре в ожидании Шарлотты и ее родителей. Девушку это задело.

Но стоило появиться на сцене Женевьев Дюбуа, как Саманта забыла обо всем на свете. Королева Нила плыла на барже с рабами по деревянному настилу, выкрашенному в синий цвет с причудливыми завитками волн.

На мадам Дюбуа был иссиня-черный парик, большие выразительные глаза подведены. Одета она была в платье типа тоги из полупрозрачной ткани, до самых щиколоток. На руках – золотые браслеты в виде змей. На лбу – корона в виде кобры. Ее дивная красота завораживала. Под стать красоте был и талант. Не только великолепный голос, но и потрясающая игра.

Когда закончился первый акт, Сэм не сразу вернулась к реальности. Час пролетел как одно мгновение. Ошеломленная, она с удивлением увидела Шарлотту Бэтсфорд с родителями, которые сидели в их ложе. Она даже не заметила, когда они появились. Сэм вежливо поздоровалась и завела светский разговор, всем сердцем желая сидеть на месте Шарлотты рядом с Джулианом. В антракте к ним в ложу наведалось несколько молодых людей, с которыми Сэм отчаянно кокетничала, желая продемонстрировать Джулиану, что она уже взрослая женщина.

Саманта то и дело прикрывала веером лицо, расточала улыбки и, скромно потупившись, принимала комплименты. Поклонникам понравилась ее манера держаться. Раньше она вела себя по-другому. Глубокий вырез платья явно произвел впечатление. Мужчины не могли отвести от него глаз. Сэм чувствовала себя неловко, но все же решила, что это ей на пользу. Джулиан наверняка заметит, что мужчины пялятся на ее грудь, и, возможно, наконец признает факт ее существования.

Саманта то и дело тайком оглядывалась, чтобы посмотреть, как маркиз реагирует на ее популярность. Но всякий раз убеждалась, что он поглощен разговором с Шарлоттой. Раз или два она ловила на себе его взгляды, но не обнаружила в них ни гнева, ни ревности. Выражение его лица оставалось невозмутимым, и Сэм это огорчало.

Когда первый антракт подошел к концу и звонок возвестил о начале следующего акта, мужчины постепенно разошлись. Остался один, стоявший несколько в стороне. Он подошел к Саманте, низко поклонился и поцеловал ей руку.

– Жан-Люк! – радостно воскликнула Сэм. – Я вас не заметила. – Она и впрямь была счастлива его видеть. Все еще надеясь вызвать ревность Джулиана, Сэм придала голосу чуточку больше тепла и чувств. – Мой Бог! Почему вы не подошли ко мне раньше? Вот-вот начнется представление.

Жан-Люк выпрямился и улыбнулся. Его темные глаза искрились лукавыми огоньками, словно он знал, что плутовка задумала возбудить в Джулиане ревность, и был с ней заодно.

– Я никогда не спешу, мисс Дарлингтон, и уж тем более не стал бы пробиваться сквозь толпу ваших чокнутых поклонников. – Он криво усмехнулся. – Ведь того и гляди наступят на ногу или помнут галстук.

Девушка хмыкнула, оценив чувство юмора молодого человека.

– Но разве я могу винить их в том, что они вьются вокруг вас, – продолжал он бархатным голосом. – Мисс Дарлингтон, вы самая красивая женщина в театре. Ваша красота подобна чистой воды бриллианту.

Сэм просияла. Она очень надеялась, что Жан-Люк говорил достаточно громко, чтобы Джулиан мог слышать расточаемые в ее адрес похвалы, несмотря на болтовню мисс Бэтсфорд, жаждущей заполучить маркиза в мужья.

– Как вам нравится мое платье? Не кажется ли оно вам чрезмерно изысканным?

– Оно вам идет и сидит безукоризненно, – заверил Жан-Люк Саманту.

Сэм, очень довольная, улыбнулась и искоса взглянула на Джулиана. Но по его виду трудно было определить, реагирует ли он вообще на происходящее вокруг.

– Благодарю вас, месье Бувье.

– Я знаю, что пьеса с минуты на минуту начнется, – сказал француз, – но я должен был вас увидеть, мисс Дарлингтон. Может быть, ваша тетушка… Добрый вечер, мадам. – Он вежливо кивнул Нэн.

– Добрый вечер, – ответила женщина с улыбкой.

– Может быть, ваша тетушка, – повторил он, – позволит мне присесть рядом с вами. Мы смогли бы посмотреть второй акт вместе… если, конечно, вы не возражаете…

– Конечно, не возражаю, – подхватила Сэм с энтузиазмом и легонько толкнула Нэн локтем в бок. Условный сигнал мгновенно сработал, и тетушка пересела. Жан-Люк поздоровался со всеми, кто был в ложе, и занял место рядом с Самантой.

– Что скажете о мадам Дюбуа? – спросил Жан-Люк.

– На мой взгляд, она выше всяких похвал, – с жаром ответила Сэм, – но у нее почему-то нет французского акцента.

– Так ведь она не француженка. – Жан-Люк рассмеялся.

– Нет? Но ее имя…

– Это псевдоним, для большего шарма. Так принято.

– Что ж, мне кажется, она заслужила это красивое имя, – произнесла Сэм. – Она столь же красива, сколь и талантлива.

В этот момент по залу пронесся гул, и все взоры обратились в одну сторону.

– Кстати, о красивых и необычайно талантливых женщинах, – заметил Жан-Люк.

Сэм проследила за его взглядом. В пустовавшей ложе на противоположной стороне зала, ниже ярусом, появилась потрясающе красивая женщина экзотической наружности, в красном платье с глубоким вырезом, рядом с ней – компаньонка в черном. У красавицы были черные волосы, белоснежная кожа, огромные темные сияющие глаза и пышные формы, которые она не стеснялась демонстрировать. Сэм не без зависти заметила, что женщине, в отличие от нее, было что выставлять на обозрение публики.

– Она и вправду прекрасна, – согласилась Сэм. – Но вот ее наряд… э-э… не слишком ли он откровенен?

Жан-Люк наклонился к Сэм и прошептал:

– Она демонстрирует свое достояние, мисс Дарлингтон.

– Достояние? – удивилась Сэм.

– Она куртизанка, – пояснил Жан-Люк. – Очень знаменитая и дорогая, должен заметить.

– Господи! – выдохнула Сэм и с любопытством уставилась на куртизанку. Может быть, и у Джулиана была такая же любовница. – Эта женщина, должно быть, очень богата, раз может себе позволить абонемент в ложу Королевской оперы.

– Просто у нее богатый покровитель, – произнес Жан-Люк.

– Неужели это покровитель купил ей ложу? – изумилась Сэм.

– Разумеется. – Жан-Люк развел руками.

– Возможно, вы сочтете меня вульгарной, Жан-Люк, – произнесла Сэм со вздохом, – но должна вам признаться, что меня очень интересуют содержанки.

– Правда? – Жан-Люк удивленно поднял брови. – Мне тоже не следовало бы говорить с вами на эту тему, мисс Дарлингтон, но осмелюсь спросить: почему?

Сэм украдкой взглянула на своего ментора, надеясь, что на этот раз он ее не слышит.

– Конечно, я почти ничего об этом не знаю, но иногда мне кажется, что мужчины больше ценят любовниц, чем жен.

– К сожалению, – кивнул Жан-Люк. – Но вам следует иметь в виду, что покровители, за редким исключением, меняются. Роскошь не падает содержанке с неба. Она должна всячески ублажать своего повелителя. Живя в постоянном страхе, что он бросит ее, найдя взамен более молодую и хорошенькую. В то время как жена чувствует себя защищенной всю жизнь.

– Вы имеете в виду финансовую защищенность?

– Конечно, а какую же еще?

– Но деньги не главное, главное – любовь, – задумчиво произнесла Сэм.

– Вы слишком романтичны, – с улыбкой промолвил Жан-Люк.

– Это плохо?

– Нет, chere, – заверил он девушку. – Но это так редко бывает.

– Взгляните, Жан-Люк. Женщина навела на нас бинокль! Чем вызван ее интерес?

– Тише, chere, занавес поднимается.

– А как ее зовут?

– Изабелла… Имярек, точно не помню.

– А кто ее покровитель?

В этот момент заиграл оркестр, и Жан-Люк не ответил, должно быть, не расслышал вопроса. Занавес поднялся, и воображение перенесло Сэм в страну на берегу Нила.

* * *

Джулиан по-прежнему пребывал в скверном расположении духа. Из-за внутреннего раздражения и беспокойства он не мог ни на чем сосредоточиться. Даже пленительное исполнение Женевьев Дюбуа не отвлекло его от мысли о полученной записке.

Если раньше он думал, что для безопасности и благополучия Саманты необходимо как можно быстрее выяснить, кто ее мать, то теперь сами поиски представляли для нее угрозу. Люди, знавшие о происхождении Саманты, были благонадежными и достойными доверия. Он не сомневался, что может положиться и на старика Хэмфриса, который, бесспорно, умел держать язык за зубами.

Кто же этот неизвестный? И почему для него так важно сохранить тайну, что он унизился до зловещих угроз? Скорее всего это женщина. Маркиз лишний раз убедился в том, что Клоринда Дарлингтон написала в своем дневнике правду. Мать Сэм и в самом деле была титулованной особой из высшего света. Возможно, она видела Сэм в городе и узнала ее?

Записка также могла служить предупреждением, что раскрытие тайны навредит Сэм. Теперь он не знал, как защитить девушку, и это не могло не тревожить его.

Девчонка! Зачем только она надела это платье? Она выглядела в нем чертовски обольстительной. В антракте чуть ли не половина мужчин, находившихся в театре, ринулась к их ложе.

Мужчины таращились на Саманту, бесцеремонно заглядывая в декольте. И поскольку Саманта сидела, нетрудно себе представить, какой вид открывался сверху на ее чересчур смелый вырез!

Почему, интересно, она так отчаянно флиртовала? Неужели хотела вызвать в нем ревность? Глупая девчонка! Знала бы она, что подобная ерунда его не трогает!

Джулиан надеялся, что после чтения книг в библиотеке Сэм все же не станет проводить сексуальные эксперименты, и тут же отогнал эту мысль. Саманта неглупа, но в то же время непредсказуема, и порой не знаешь, чего ждать от нее в следующий момент.

Вдобавок ко всему в зале появилась Изабелла, его содержанка, выбрав для посещения театра не самый подходящий вечер. Джулиан знал, что пьесы и оперы ее мало интересуют, поскольку она сама много лет выступала на сцене. Но женщина во что бы то ни стало хотела иметь сезонный абонемент в ложу, и Джулиан не стал возражать. Потеряв всякий стыд, Изабелла в упор разглядывала его ложу. Шарлотта не могла не заметить повышенного интереса к ним экстравагантной дамы и наверняка догадалась, что это его содержанка. Но Шарлотта была умницей и даже после свадьбы сделала бы вид, будто не знает о ее существовании.

Женись он на Саманте, та непременно взбунтовалась бы и пристрелила его за одну лишь мысль завести любовницу.

Джулиан улыбнулся, представив нарисованную воображением картину. Но улыбка тотчас сползла с его лица. Он ведь фактически не знал, о чем думала все это время Сэм и что чувствовала. Действительно ли она увлечена им, как предположила Шарлотта, и делает все, чтобы вызвать его ревность? Или же девушка с пугающим прагматизмом ищет себе мужа?

Джулиан прищурился, наблюдая, как Сэм доверительно воркует с Жан-Люком Бувье. Быть может, он и есть ее избранник? Маркиз не слышал, что нашептывал мужчина на ухо его воспитаннице, но был уверен, что тот не способен изречь ничего дельного, кроме откровенной лести и чуши. Джулиан не сомневался, что этот хлыщ не сделает ей предложения. Скорее всего избранником Сэм станет американец и увезет ее в Штаты. Будь он неладен! Как жаль… Прошло совсем немного времени с тех пор, как Аманда и Сэм нашли друг друга. Неужели им придется расстаться и очутиться по разные стороны океана? Они будут очень скучать друг без друга.

Джулиан нахмурился.

* * *

В следующем антракте в ложу Джулиана снова хлынули визитеры. Среди мужчин, пришедших ее навестить, Сэм, к своему удивлению, заметила леди среднего возраста, довольно миниатюрную. Одета она была в платье фисташкового цвета с длинными рукавами, застегнутое под подбородок, отделанное многочисленными рюшами, оборками, бантами и шелковыми розетками. Женщина тяжело опиралась на руку Ниниана Уэнтуорта. Судя по болезненному выражению его лица, это была его деспотичная матушка. Джулиан встал и поприветствовал гостью.

– Лорд Серлинг, – начала она, глядя на него снизу вверх с нескрываемым раздражением. Ее бледно-голубые глаза казались огромными на изможденном лице. – Могу представить, как вы удивлены и обрадованы моему появлению. В самом деле, последнее время из-за слабого здоровья я практически никуда не выхожу. Наша ложа находится двумя ярусами выше, на противоположной стороне. И поверьте, столь длинный путь, который я проделала, чтобы повидать вас, до смерти утомил меня.

– Благодарю за оказанную нам честь, леди Уэнтуорт, – вежливо ответил Джулиан. – Умоляю вас, присядьте.

Продолжая кокетливо ворковать с окружавшими ее мужчинами, Сэм в то же время прислушивалась к разговору пожилой дамы и маркиза. Леди Уэнтуорт, безусловно, была женщиной поразительной во всех отношениях. Красота ее, правда, поблекла, ее светлые волосы утратили блеск и приобрели цвет тусклой соломы. Желтоватое лицо было изборождено морщинами. Между бровей пролегла глубокая складка, две такие же в уголках рта. Сэм подумала, что несчастная ест меньше колибри – такой она была тощей – и страдает не только от недоедания, но и от постоянного недовольства жизнью.

– Я не люблю театр, лорд Серлинг, а вы? – Не дав Джулиану ответить, она продолжила: – Конечно, нет! Кому он может нравиться? Что в нем хорошего? Один шум, да и только. А эта женщина? Потаскуха какая-то. И платье у нее вульгарное. Невероятно вульгарное!

– Мама, – подал голос Ниниан, его лицо пылало, – на актрисе – театральный костюм. Никто не догадался бы, что она Клеопатра, будь она застегнута на все пуговицы, подобно квакеру.

– Я пришла познакомиться с вашей подопечной, лорд Серлинг, – торжественно объявила леди Уэнтуорт, пропустив мимо ушей замечание сына. – Но поскольку у меня нет сил, чтобы пробиться сквозь толпу ее поклонников, не окажете ли вы любезность и не пригласите ли ее сюда?

– Конечно, мадам, – ответил Джулиан, и губы его тронула довольная улыбка, которую, кроме Сэм, никто не заметил. – Она немедленно будет здесь.

Когда Джулиан приблизился к девушке, толпа мужчин расступилась перед ним, как Красное море перед Моисеем. Саманта его уже ждала. Глаза маркиза светились плохо скрываемой радостью. Он словно хотел сказать: «Как я счастлив, что появилось препятствие, мешающее тебе остановить выбор на Ниниане Уэнтуорте». Глаза Сэм в ответ вызывающе вспыхнули. Она твердо решила произвести на суровую леди благоприятное впечатление.

Под пристальными взглядами присутствующих Джулиан взял Сэм за руку и подвел к креслу, на котором, словно королева на троне, горделиво восседала леди Уэнтуорт. У Сэм даже возникло желание присесть в глубоком реверансе, словно ее в самом деле представляли ко двору. Ниниан с виноватым и взволнованным видом стоял за спиной девушки, такой же бледный, как и его худосочная матушка.

– Леди Уэнтуорт, позвольте представить вам мою воспитанницу, мисс Саманту Дарлингтон, – произнес Джулиан, отступив на шаг.

– Как поживаете, мадам? – произнесла Сэм, скромно присев в поклоне.

– Мне нездоровится, молодая леди, – ответила дама раздраженно, обмахиваясь платочком, распространявшим удушающий запах лавандовой воды, способный свалить даже лошадь. – В здании холодно, а воздух спертый… нечем дышать!

– С вами трудно не согласиться, – смиренно произнесла Сэм. – Здесь лучше вообще не дышать. Но, как вам известно, это невозможно. Стоит мне на минуту задержать дыхание, и я упаду в обморок!

– В самом деле? – Леди Уэнтуорт удивленно подняла брови. На лице ее отразилось одобрение. – У вас, должно быть, такая же деликатная конституция, как и у меня. – Женщина опустила взгляд на глубокий вырез Сэм и продолжила: – С вашим хрупким здоровьем вы, вероятно, склонны к воспалению легких. На вашем месте, мисс, я не носила бы платье со столь низким декольте. Вы рискуете смертельно простудиться.

Сэм поднесла руки к горлу, изобразив испуг, после чего на лице ее отразилась благодарность, словно она всей душой была признательна старой даме за роковое предупреждение и совет.

– Леди Уэнтуорт, не знаю, как и благодарить вас за добрый совет и за то, что указали мне на мою оплошность. Это просто дань моде. Но вы совершенно правы, в холод нужно одеваться потеплее. У меня довольно часто болит горло.

Леди Уэнтуорт удовлетворенно хмыкнула, и из ее тщедушной груди вырвался протяжный вздох.

– Пожалуйста, мисс. Если хотите выслушать еще советы, Ниниан мог бы привезти вас как-нибудь к нам на чашку чаю. Я поделюсь с вами рецептами лекарственных припарок для горла.

– Буду вам весьма признательна, мадам, – солгала Сэм так мило и правдоподобно, что вызвала у старой меланхолички милостивую улыбку.

– Тогда жду вас в четверг в четыре, – сказала леди Уэнтуорт, решительно тряхнув головой.

Приглашение застало Сэм врасплох, но она все же ответила:

– Будет весьма… э-э… мило, леди Уэнтуорт.

Дама снова кивнула, как бы признавая, что надежды Сэм получить от будущего визита удовольствие непременно оправдаются.

– Теперь, когда я с вами познакомилась и пришла к выводу, что Ниниан ухаживает за вполне достойной особой…

– Мама! – побагровев, воскликнул молодой человек.

– Дело в том, дорогая, что я не знакома с вашими родными, – вздохнула леди Уэнтуорт. – Я слышала что-то о священнике из Камбрии и знаю только, что до того переезда к своей кузине Аманде Дарлингтон вы воспитывались на удаленном острове. Надеюсь, вам понятно мое стремление познакомиться с молодой леди, в которую влюблен мой сын.

– Мама! – повторил Ниниан.

– Конечно, мадам, – пролепетала Сэм, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

– Но теперь, когда мы познакомились, я вижу по вашим отличным манерам и нежной конституции, что вас воспитывали в лучшем из домов.

– У Сэм – самое лучшее образование, которое только может получить девушка, – заверил Джулиан пожилую даму. Он вышел вперед и улыбнулся воспитаннице. – Но, мадам, – продолжил он, – мне кажется, вы сидите на сквозняке! Не будете ли вы любезны пересесть к Бэтсфордам или вернуться в свою удобную ложу?

Было ясно, что маркиз пытается выпроводить леди Уэнтуорт, видимо, опасаясь, как бы Сэм не расхохоталась или не ляпнула что-нибудь, что могло шокировать старую заносчивую каргу. Дама не заставила себя долго уговаривать.

– Как, здесь дует? – воскликнула она встревоженно и поплотнее укуталась в шаль. – Я не останусь и не вернусь в свою ложу. Не хочу больше смотреть этот нелепый спектакль. Эта женщина!.. Как она вульгарна! Ниниан, дай мне руку. Давай уйдем, пока не возобновился этот кошачий концерт. Пошли кого-нибудь, чтобы подали карету. Пусть ждет у ступенек. Я не намерена мерзнуть на ветру, чего доброго, схватишь воспаление легких и умрешь. Ночной воздух так для меня опасен! До свидания, лорд Серлинг. До свидания, мисс Дарлингтон. Мила, очень мила.

С этими словами старая дама удалилась, и в ложе воцарилась тишина, нарушаемая сдержанными смешками молодых людей.

– Как хорошо, что ты убедил ее уйти, – прошептала Сэм Джулиану. – Задержись она хотя бы на минуту, я бы сказала ей все, что думаю. Как можно называть восхитительное пение Женевьев Дюбуа кошачьим концертом? А ее саму – вульгарной?

– Мнение леди Уэнтуорт о мадам Дюбуа – наименьшая из твоих печалей, Сэм, – заметил Джулиан с озорными искорками в глазах. – Если выйдешь замуж за Ни-ниана, то тебя ждет будущее с медицинскими припарками и прочими шарлатанскими советами. После чая в четверг она наверняка предложит поставить тебе парочку пиявок.

Сэм громко рассмеялась, и в один миг отчуждение, возникшее между ними в последние дни, растаяло, как сахар в чашке горячего чая. На лице маркиза расцвела улыбка, теплая и искренняя, светившаяся… любовью? Но в следующий миг искорки в глазах погасли, губы вытянулись в жесткую линию, и Джулиан вернулся к Шарлотте, а Сэм на свое место. Кавалеры докучали ей вниманием еще минуту-другую, пока не прозвучал звонок, возвестивший о начале третьего акта. Сэм как завороженная устремила глаза на сцену, забыв о реальности, обо всех волнениях и заботах.

 

Глава 7

– Почему вас вчера не было в театре? – спросила Сэм Натана, когда они ждали в вестибюле Клару. День выдался ясный, ярко светило солнце. Они собирались на очередную прогулку в Гайд-парк и намеревались вернуться рано, чтобы не застрять в пробке из шикарных экипажей, занимавших в парке все свободное пространство с четырех до шести часов вечера.

Мимо них прошел Хедли, смерив Натана насмешливым, подозрительным взглядом.

– Почему Хедли меня не любит? – спросил Натан, не ответив Саманте. – Из-за моего американского происхождения?

– Хедли – сноб. – Девушка пожала плечами. – Он недолюбливает всех, в ком течет неанглийская кровь. Он и Жан-Люка с трудом переносит. Но больше всех почему-то не любит американцев.

– Это чертовски неприятно, – посетовал Натан.

– Мне странно слышать, что вы принимаете это так близко к сердцу. Из-за Клары, что ли? – удивилась Сэм, завязывая под подбородком зеленый бант.

– Что вы имеете в виду? – спросил он осторожно.

– Со мной не нужно притворяться, – улыбнулась Сэм. – Я только что спросила, почему вас не было в опере. Вы не ответили. Мне кажется, потому, что у вас не было шанса увидеться там с Кларой.

– При чем здесь Клара? – пробормотал Натан, пряча глаза. – Просто я не люблю оперу.

– Уверена, это не имело бы ровным счетом никакого значения, если бы вы знали, что встретите там Клару.

Натан открыл было рот, чтобы возразить, но в этот момент до них донесся мелодичный голос Клары. Она оживленно и кокетливо разговаривала с Мэдисоном, которого вела на поводке. Девушка говорила псу, что его ждет приятная прогулка в парке, что он замечательный щенок, очень красивый, умный и тому подобное.

Натан облизнул губы и уставился в коридор, как голодный пес, ожидающий, что ему сейчас бросят кость.

Саманта рассмеялась:

– Натан, хотелось бы надеяться, что вы не обманываете себя, как только что пытались обмануть меня. При звуке ее голоса у вас мурашки бегут по телу, во рту пересыхает, ладони делаются влажными и липкими и сердце от радости готово выпрыгнуть из груди. Поверьте мне, я понимаю, что вы чувствуете в данный момент. Вы не можете дождаться, чтобы ее увидеть. Признайтесь, Натан!

Натан покачал головой и повернулся к Саманте. Выражение его лица было виноватым и в то же время восторженным.

– Никогда не думал, что такое может случиться, Сэм. Вы мне правда очень понравились… в самом начале. Вы и сейчас мне нравитесь, но… Клара больше. Я… я в Клару…

– Вы в нее влюбились, – подсказала Сэм со смехом. – И неудивительно. Она восхитительная девушка. Я сама ее люблю и буду очень скучать, когда вы увезете ее с собой в Виргинию.

Натан разинул рот от изумления и округлил глаза.

– Я не говорил, что собираюсь…

– Но не станете же вы флиртовать с ней ради развлечения, Натан? – Саманта игриво прищурилась.

– Конечно, нет! – взволнованно произнес он. – Просто я не знаю, какие чувства она ко мне питает. Женитьба совершенно… ну… и ее отец, он, похоже, ненавидит меня. Более того…

Но Сэм не суждено было узнать, что «более того». К ним подошла Клара с Мэдисоном, и разговор прекратился. Но по улыбке девушки и по блеску ее глаз, когда она смотрела на Натана, только слепой мог не заметить, что и она от него без ума. И Сэм решила дать возможность застенчивым влюбленным побыть наедине, чтобы они могли объясниться.

Однако в парке прогулка не клеилась. Клара и Натан чувствовали себя в присутствии Сэм неловко и почти не разговаривали. Обстановку разрядил Жан-Люк, появившийся как нельзя кстати. Он вел на поводке пуделя Луи. Тот, натянув поводок, сунул нос в заросли подснежников. Сэм обрадовалась.

– Какой приятный сюрприз! – воскликнул Жан-Люк. – Никак не ожидал встретиться здесь с вами, – произнес он радостно.

– А вам разве не сказали, что мы уже взяли Мэдисона на прогулку, когда вы явились за пуделем? – удивился Натан.

– Сказали, – признался Жан-Люк. – Но не сказали, куда вы пошли. Откуда им было знать? Осмелюсь предположить, что вы им не сообщили.

Сэм сказала об этом Жан-Люку накануне, в опере, когда ей в голову пришла замечательная идея сосватать Натана и Клару. Обрадованный возможностью участвовать в секретном и романтическом событии, Жан-Люк согласился стать ее союзником.

– Кроме того, – продолжал Жан-Люк не моргнув глазом, несмотря на подозрительный взгляд Натана, – мне показалось крайне несправедливым, что Мэдисона регулярно выгуливают, в то время как Луи сидит взаперти.

– А мне казалось, Луи предпочитает есть и спать, а не бродить по парку, – вставил Натан угрюмо.

– Но сегодня энергия бьет из него ключом, – заметила Клара, когда Луи наконец оторвал голову от цветов и, увидев своего товарища, натянул поводок. Собаки, похоже, не питали друг к другу вражды, как мужчины. Судя по тому, как яростно Луи и Мэдисон виляли хвостами, они были ужасно рады встрече.

– Жаль, что с нами нет Джорджа, – сказала Сэм со вздохом. И тут ее осенило: – Почему бы нам с Жан-Люком не вернуться домой и не захватить на прогулку Джорджа? Натан и Клара, оставайтесь здесь и ждите нас.

– Да, но… мисс, – взволнованно пролепетала Клара, – вы не можете вернуться в дом с господином Бувье без шаперонки. Лорд Серлинг даст мне нагоняй… К тому же это будет выглядеть неприлично. Я не хочу, чтобы о вас злословили, мисс.

– Ерунда, Клара, – жестом остановила ее Сэм. – Мы отлучимся всего на несколько минут, и мне все равно, что подумают люди, для которых невинная поездка в карете средь бела дня – повод почесать языки.

– Но его милость…

– Его милость я беру на себя, – заверила Сэм и повернулась, чтобы идти, но на секунду замешкалась, украдкой бросив взгляд на Натана. На его лице отражались волнение и страх. Он догадался, что Сэм подстроила все нарочно, чтобы они с Кларой могли объясниться. С одной стороны, ему не хотелось отпускать Сэм с Жан-Люком, с другой – радовала перспектива остаться наедине с любимой и раскрыть ей свое сердце. Второе взяло верх, и он не стал возражать.

Высокий фаэтон Жан-Люка стоял всего в нескольких ярдах от них, и кучер в отсутствие хозяина занимался лошадьми.

– О Боже! Это ваш экипаж? – воскликнула Сэм с нескрываемым восхищением разглядывая блестящую черную карету с серебряными деталями. – Это спортивная коляска? Я никогда на таких не каталась.

– Тогда сегодня – ваш счастливый день.

Жан-Люк легко подсадил ее на высокое сиденье, взял вожжи у кучера, который сидел за их спинами, и они умчались прочь.

– Но эта дорога не ведет к Куинз-сквер, – встревожилась Саманта, когда Жан-Люк повернул в сторону, противоположную той, где раскинулся фешенебельный район, в котором жил Джулиан.

– Я подумал, что вы захотите сначала немного покататься. Забрать собаку мы всегда успеем, – ответил Жан-Люк с улыбкой и пустил своих черных лоснящихся лошадей рысью. – К тому же это позволит влюбленным чуточку больше времени побыть вместе.

– Это правда, – согласилась Сэм, чувствуя, что у нее глаза загорелись, как у ребенка в цирке. – Я бы очень хотела прокатиться, но разумно ли это? Как вы считаете? Что, если нас увидят? Начнутся пересуды, сплетни.

– Мне казалось, вас это не волнует, – промолвил Жан-Люк с лукавой улыбкой. – В противном случае мне придется жениться на вас, мисс Дарлингтон, чтобы не запятнать вашу репутацию.

Саманта, должно быть, очень испугалась, потому что Жан-Люк громко расхохотался.

– Но вас это не устраивает, не так ли?

– Ч-что именно? – спросила Сэм запинаясь.

– Вы разыграли вполне правдоподобный спектакль, но вовсе не собираетесь связать свою судьбу со мной, разве не так? Ни со мной, ни с Нинианом или Натаном, впрочем, как и с другими мужчинами, которые увиваются вокруг вас.

– Не понимаю, к чему вы клоните, – солгала Сэм и прикусила губу. – Как вам известно, я поставила крест на Натане, когда поняла, что он влюблен в Клару, и хочу им помочь. Не вижу в этом ничего предосудительного.

– Клара тут ни при чем. Вы никогда не воспринимали Натана всерьез. Вы скорее согласились бы отрезать свой прелестный носик, чем покинуть старую, добрую Англию.

– Но мне нравится Америка! – объявила Саманта.

– Однако Англия нравится куда больше… во всяком случае, пока здесь живет некто, кто вас интересует.

– Не понимаю, о чем вы говорите, Жан-Люк. – Девушка отвернулась к окну, но ничего не видела. Сердце ее тревожно забилось. Жан-Люк не мог знать о ее чувствах к Джулиану.

– Он слишком стар для вас, и вы это знаете. Он упрям, деспотичен, напыщен и высокомерен.

Сэм резко повернулась к Жан-Люку и в ужасе уставилась на него. Он, конечно же, говорил о Джулиане.

Жан-Люк рассмеялся и легко направил лошадей в узкий переулок. В этой части города Сэм еще не бывала.

– Да, крошка. Я знаю, вы влюблены в своего опекуна… великолепного и элегантного маркиза Серлинга… и сочувствую вам.

– Вам меня жаль? – взвилась Сэм. – Почему? Он прекрасный человек. Вы назвали его высокомерным и напыщенным, но под маской сдержанности скрывается нежный, достойный и страстный мужчина!

– Ага, значит, я не ошибся. – Жан-Люк бросил в ее сторону торжествующий взгляд.

Сэм поняла, что француз перехитрил ее и она сама себя выдала.

– Вы! Вы… – воскликнула она сердито, скрестив на груди руки, и возмущенно отвернулась.

– Не волнуйтесь, Сэм. – Молодой человек дружески похлопал ее по руке. – Не думаю, что кто-нибудь знает об этом. Но разве это разумно? Всему Лондону известно, что маркиз женится на Шарлотте Бэтсфорд, женщине, умеющей так же хорошо скрывать свои эмоции, как и он сам. Из них выйдет прекрасная парочка, – добавил он сухо.

– Если я не захочу, этого не случится, – решительно заявила Сэм.

Последовала продолжительная пауза. Жан-Люк продолжал гнать фаэтон по незнакомым улицам и переулкам. Девушку прогулка не радовала: ее любовь к Джулиану перестала быть тайной для одного из ее кавалеров.

– Вам не приходило в голову, Сэм, – нарушил молчание Жан-Люк, – что вы играете чувствами Ниниана, о себе я уже не говорю.

Сэм поморщилась:

– Говоря по правде, я никогда не думала, что кто-то из вас мог бы в меня влюбиться по-настоящему.

– И как вы пришли к такому удобному выводу? – удивился Жан-Люк.

Сэм задумалась.

– Ниниан симпатизирует мне как другу. Со мной ему легко, а в обществе других женщин он чувствует себя скованно. Я не раз это замечала. Ну а вы… Не думаю, что я в вашем вкусе.

– Это так, но вы себя явно недооцениваете, – заметил Жан-Люк.

– Да, Ниниану со мной легко… возможно, он ко мне расположен, но всем известно, что он не намерен жениться, потому что собирается служить в армии.

– Но его татап никогда на это не согласится. Более того, после знакомства с вами – а вы очень старались произвести на нее должное впечатление, несомненно, для того, чтобы поразить маркиза, – леди Уэнтуорт не отстанет от сына, пока он не сделает вам предложение.

– Вы серьезно? – спросила Сэм с беспокойством. – Мне бы не хотелось, чтобы у него возникли проблемы с матушкой в случае моего отказа.

– Значит, вы собираетесь отказать Ниниану?

– Конечно. Я не люблю его.

– Вы бы и мне отказали по той же причине? Зачем же вам водить меня за нос, мисс Дарлингтон? Неужели вы думаете, что у меня нет сердца?

На губах Жан-Люка играла насмешливая улыбка, в темных глазах плясали озорные огоньки, но за всем этим скрывалась нежная и ранимая душа. Сэм почувствовала это, взяла француза под руку и прижалась к нему.

– Вы невозможный повеса, Жан-Люк, но за это женщины вас и любят… И еще за многое другое. Мечтают, чтобы вы хотя бы взглянули в их сторону. У вас не будет проблем в выборе жены. Любая согласится выйти за вас. Сомневаюсь, что вы станете тратить силы на то, чтобы завоевать столь взбалмошную особу, как я.

– Сомневаетесь? – спросил он с улыбкой.

– Безусловно. Мы с вами друзья… хорошие друзья.

– Друзья становятся хорошими супругами, мисс Дарлингтон. Разве вам это не известно?

– Друзья становятся хорошими друзьями, – возразила Сэм.

– Договорились. Теперь я знаю вашу тайну и все же надеюсь, вы позволите мне по-прежнему навещать вас.

– Разумеется.

– Иначе вам пришлось бы поискать другого парня, чтобы возбуждать ревность Джулиана, не так ли?

– Верно, – согласилась Сэм и грустно усмехнулась. – Но вы должны знать, Жан-Люк, что я вами не пользуюсь, мне просто очень нравится ваше общество.

– Chere, можете располагать мною, – сказал француз, – вы так очаровательны.

Сэм рассмеялась, сжала локоть Жан-Люка и вдруг замерла как громом пораженная. По улице шел господин, как две капли воды похожий на Джулиана. Невероятно, но это и был Джулиан! Она не могла не узнать его высокую, атлетическую фигуру, не говоря уже о безупречном костюме, величественной осанке и уверенной поступи. Рядом с маркизом шла женщина, не сводившая с него глаз, в красной бархатной пелерине с черной оторочкой. Она тоже показалась Сэм знакомой.

О нет! Может ли такое быть? Да! Это была женщина из театра! Известная куртизанка богатого покровителя!

– Жан-Люк, взгляните! – воскликнула Сэм, сжав руку спутника, словно клещами.

– Господи! Сэм, вы меня ущипнули! Что случилось?

– Смотрите – Джулиан! – Дрожащим пальцем девушка указала на мужчину. – И эта… женщина! Как вы говорите, ее имя? Изабелла Имярек! Она что, любовница Джулиана?

Маркиз шел, ничего не замечая вокруг.

– Нам повезло. Он нас не видел! – сообщил Жан-Люк, поспешно свернув на другую улицу.

– Он не заметил бы нас, даже если бы мы проехали у него под носом и посигналили в клаксон! – презрительно возразила Сэм и обернулась как раз в тот момент, когда Джулиан и Изабелла поднимались по ступенькам красного кирпичного дома. Саманта взглянула на табличку с адресом на стене углового здания и постаралась его запомнить.

– Почему вы мне вчера не сказали, что ее покровитель – Джулиан? – сердито спросила Сэм. – Вы не могли не знать этого.

– Конечно, знал, – признался Жан-Люк, – но я подозревал, что вы без ума от этого человека, и мне не хотелось портить вам вечер, рассказав о женщине, с которой он…

Жан-Люк замолчал, подыскивая подходящее слово.

– С которой он спит? – угрюмо подсказала Сэм. – Я знала, что у него есть содержанка, но мне в голову не приходило, что она такая красивая… и совсем не похожа на меня. У нее черные, как вороново крыло, волосы, Жан-Люк! И пышные формы! – простонала девушка. – Немудрено, что в его глазах я выгляжу ребенком. У меня светлые волосы и хрупкое телосложение.

– Поверьте мне, chure, – сухо заметил Жан-Люк, – маркиз не видит, что вы уже взрослая, по совершенно иной причине. Конечно, вы ничуть не похожи на его любовницу, но вы еще красивее, еще обворожительнее, поверьте мне.

Хотя Жан-Люк на комплименты не скупился, Сэм сочла его слова убедительными. С другой стороны, девушка знала, что Изабелла, в отличие от нее, обладала секретами женского обольщения, с помощью которых удерживала Джулиана. И Сэм решила во что бы то ни стало выведать эти секреты.

* * *

После прогулки, когда Жан-Люк и Натан проводили Сэм и Клару вместе с собаками домой, Сэм увела Клару к себе, чтобы разузнать, чем закончилось свидание с американцем.

– Ну-ка, быстренько выкладывай, как там у вас дела. Когда мы с Жан-Люком и Джорджем вернулись в парк, ты цвела, как майская роза.

– Правда, мисс? – Клара села на край кровати и прижала ладони к пылающим щекам.

– Натан признался, что неравнодушен к тебе? – поинтересовалась Сэм, сев рядом и взяв руки Клары в свои.

– Так это вы все подстроили, мисс? – Клара подняла на хозяйку глаза, и в уголках ее губ заиграла улыбка.

– Да, и очень рада, поскольку не зря старалась.

– Не знаю, что вы имеете в виду и чем все закончится. – Клара покачала головой, и улыбка сбежала с ее лица.

– Что плохого в том, что мужчина, которому ты симпатизируешь, отвечает тебе взаимностью?

– Натан – американец. А мой отец их терпеть не может. – Клара нахмурилась. – Вы же знаете.

– Но это глупо! – возмутилась Сэм. – Не станет же он препятствовать вашему браку, зная, что вы влюблены друг в друга. К тому же, – Сэм наклонилась к горничной и горячо зашептала: – Натан невероятно богат!

– Вы не понимаете, мисс. – Клара, высвободив руку, встала и начала мерить шагами комнату.

– В чем дело, Клара? Ты от меня что-то скрываешь? – испуганно спросила Сэм, увидев, что по щеке девушки скатилась слеза.

– Отец не любит распространяться о таких вещах и не одобрил бы меня за это, но я вам доверяю, мисс.

– Выкладывай, Клара, что случилось?

– Дело вот в чем, мисс, – начала девушка, продолжая ходить по комнате. – Как вам известно, у меня много братьев и сестер, но нет матери. И нам, старшим, приходится много работать, чтобы поднять на ноги младших.

– Да, я знаю и восхищаюсь вами. Вы такие дружные и держитесь вместе. Я понимаю, как трудно приходится твоему отцу: нужно следить за домом Джулиана и не забывать про собственные заботы и нужды детей. Вероятно, поэтому он слишком требователен к тебе и почти всегда в плохом настроении.

Клара вздохнула и опустилась на стул у окна, устремив взгляд на улицу. День выдался солнечный, подернутый легкой дымкой.

– Он стал таким после того, как нас бросила мать.

– Мать вас бросила? – Сэм округлила глаза. – Я думала, она умерла.

– Так считают все, кто не знает подробностей.

– И что это за подробности?

– Мама ушла к другому мужчине… богатому американцу.

– О! – вырвалось у Сэм. – Теперь я все понимаю, – кивнула она.

– Так что отец ни за что не позволит мне выйти за Натана. А бежать с ним я не хочу. Не о такой свадьбе я мечтала, мисс.

– Он уже сделал тебе предложение, Клара? – спросила Сэм.

– Он сказал, что любит меня, – зардевшись, призналась девушка. Румянец придал ее лицу еще больше очарования. – И хотя мы знакомы всего несколько дней, я тоже полюбила его. Он говорил о женитьбе, однако мы оба понимаем, что с помолвкой надо повременить. Но официального предложения он мне пока не сделал.

– Непременно сделает, – убежденно сказала Сэм. – Как ты собираешься подготовить отца?

– Во-первых, – Клара вздохнула, – признаюсь ему во всем. Посмотрю, как он отреагирует. Придет в ярость – приму крайние меры. Хотя понимаю, что это жестоко.

– Что же ты сделаешь?

– Поступлю как считаю нужным, вопреки его воле.

– Глупышка! – воскликнула Сэм. – Что же в этом жестокого? Я бы пустилась во все тяжкие, только бы быть с любимым мужчиной.

– Даже сбежали бы с ним, мисс? – робко спросила Клара.

– Сбежала бы и глазом не моргнула, – улыбнулась Сэм.

* * *

Предполагалось, что перед ужином Сэм немного вздремнет. Ночь предстояла длинная, со множеством раутов, на которые они были приглашены. Но девушка решила по-другому. Она дождалась возвращения Джулиана, а затем, никем не замеченная, выскользнула из дома. Наняла извозчика и велела отвезти ее в тот район, где утром каталась с Жан-Люком.

На город спускались сумерки, и розовое от закатных лучей небо приобрело сероватый оттенок, когда Саманта подошла к красному кирпичному дому. Днем она видела, как поднимались по лестнице Джулиан и его содержанка… Изабелла Имярек. Призвав на помощь все свое мужество, девушка уже собиралась взбежать по ступенькам, когда услышала голос извозчика.

– Как долго вас не будет, мисс?

– Не беспокойтесь, я вам щедро заплачу, – пообещала Сэм. Вынула из ридикюля шиллинг и протянула извозчику. – Дам еще, если дождетесь меня, договорились?

– Договорились, – согласился возница, алчно разглядывая блестящую монету. – Если задержитесь больше чем на час, уеду. Понятно, мисс?

Сэм рассеянно кивнула, поглощенная своими мыслями. Здравый смысл подсказывал Сэм, что она совершает неприличный поступок. Но ей отчаянно хотелось узнать, как заставить Джулиана увидеть в ней женщину. Оказывается, самой по себе техники совокупления для этого недостаточно. Девушка надеялась получить дополнительную информацию у любовницы Джулиана. И если ей это удастся, страх и смущение, которые она сейчас испытывала, окупятся сторицей. Она поднялась по ступенькам и, взявшись за кольцо, постучала.

Дверь открыл дворецкий миниатюрной комплекции и удивленно на нее уставился:

– Да, мисс? Чем могу служить?

– Добрый вечер. Я пришла к вашей хозяйке.

– Она вас ждет, мисс? – Брови лакея взмыли вверх.

– Нет, но я не отниму у нее много времени.

– На что, мисс? – поинтересовался опешивший дворецкий, с изумлением рассматривая гостью. Что общего могло быть у девушки с его хозяйкой? Для нищенки она слишком хорошо одета, для куртизанки – слишком скромна и нерешительна, для миссионерки, пришедшей спасти душу его падшей хозяйки от вечного проклятия, – чересчур элегантна. Короче говоря, бедняга терялся в догадках.

– Я только хотела поговорить с ней. Это займет минут пять, – сказала Сэм, хорошо понимая, что подобное объяснение вряд ли сработает. Надо было заранее придумать более или менее правдоподобную причину своего прихода, но времени на размышления у нее не было.

– Как вас зовут, мисс? – спросил дворецкий. – Возможно, если я отнесу миссис Дескартес вашу карточку, она вспомнит вас и пригласит. Иначе, боюсь, вам не удастся с ней поговорить.

– Не думаю, что она узнает мое имя, но…

– В таком случае… – Дворецкий хотел закрыть дверь.

– Нет! Подождите! – воскликнула Сэм. – Передайте ей, что я воспитанница маркиза Серлинга.

– Воспитанница маркиза Серлинга, говорите? – повторил он недоверчиво. – Но что вам нужно от миссис Дескартес?

Поняв, что придется запугать дворецкого, иначе она своей цели не добьется, Сэм вздернула подбородок и высокомерно заявила:

– Мой опекун – владелец этого дома и платит вам жалованье, сэр. Неужели этого недостаточно, чтобы впустить меня? Или вы хотите получить от него письменное разрешение? Вы его получите, а я тем временем подожду в холле!

Сэм проскользнула в приоткрытую дверь мимо опешившего дворецкого и вошла в холл. Дворецкий наблюдал за напористой гостьей. Она сняла легкую накидку и перчатки и протянула ему.

– Ну что, пошлете нарочного к господину маркизу или сообщите миссис Дескартес о моем визите? – спросила Сэм затаив дыхание. Предложение послать записку было более чем рискованным.

Но ее тактика сработала. Слуга, вероятно, посчитал излишним беспокоить хозяина.

– Я доложу о вас миссис Дескартес, – мрачно произнес он, всем своим видом демонстрируя свое отношение к происходящему. – Пожалуйста, подождите минуточку.

И дворецкий скрылся в небольшом коридоре.

Облегченно вздохнув, Саманта устроилась на полосатом дамасском диване и огляделась. Маленькое помещение было убрано с большим вкусом. Пробежав пальцами по блестящей прохладной материи диванной подушки, Сэм не могла не представить, как на этом диване сидит или… лежит Джулиан. Интересно, нравится ли ему заниматься любовью не только в спальне, но и в других комнатах, подумала Сэм. Удовлетворял ли он когда-нибудь свою любовницу в этом холле? Или на кухне? Или на конюшне?

При этой мысли Сэм покраснела. Она узнает о Джулиане все, что ее интересует, если, конечно, миссис Дескартес пожелает ее принять.

 

Глава 8

– Ты, вероятно, ослышался, Пауэлл, – промолвила Изабелла, поднимаясь из-за туалетного столика. Она припудривала нос, покрасневший от слез, которым дала сегодня волю. Ей еще никогда не приходилось плакать из-за мужчины. Но потеря Джулиана была для нее настоящим ударом. Щедрый, как никто другой, он был к тому же пылким любовником.

И вот теперь его подопечная, та самая молодая женщина, из-за которой Джулиан ее бросил, ждет внизу, чтобы о чем-то переговорить. Невероятно!

– Мадам, я понимаю, что это странно, но так по крайней мере она сказала.

– Что ей от меня нужно? – раздраженно воскликнула Изабелла. – А Джулиан знает, что она здесь?

Уму непостижимо, подумала Изабелла. Джулиан уверял, что страшно занят. Что воспитанницу нужно выводить в свет и оберегать от чересчур назойливых поклонников. Он ни за что не отпустил бы ее одну, тем более к любовнице! Теперь уже бывшей. Должно быть, девочка сама до этого додумалась.

– Не знаю, мадам, – ответил дворецкий, – но девушка предложила мне послать записку его милости, поставив в известность о том, что она здесь, и подождать ответа.

– И после этого ты впустил ее?

– Да, мадам, – признался Пауэлл и поморщился. – Я подумал, не стоит осложнять ситуацию и беспокоить его милость.

– Впредь нам вообще не придется беспокоить его милость.

Лицо Пауэлла помрачнело.

– Не хотите ли вы сказать, мадам, что вы и его милость?..

– Да, Пауэлл. Лорд Серлинг сегодня дал мне отставку. Но не волнуйся. Он сделал мне щедрый прощальный подарок, сохранил твое жалованье. Уверена, новый покровитель не заставит себя долго ждать.

Пауэлл с трудом справился с постигшим его разочарованием, и лицо его приняло бесстрастное выражение. Даже слуг лорд Серлинг покорил своим обаянием. Лучшего любовника и покровителя она вряд ли найдет. Будь он неладен!

– Что передать молодой леди, мадам? Вы спуститесь? – спросил Пауэлл, возвращаясь к своим обязанностям.

Изабелла кивнула, но вдруг в глазах ее зажегся озорной огонек.

– Нет, Пауэлл. Приведи ее сюда. – Можно будет поразвлечься. А от девчонки не убудет. Как она посмела встать между ней и Джулианом?

– Сюда, мадам? – Брови дворецкого удивленно изогнулись.

– Почему бы и нет. – С этими словами Изабелла раскинула на красном шелке дивана прозрачные кружевные юбки.

Дворецкий окинул взглядом непристойный наряд хозяйки, спальню, утопавшую в шелке и атласе, уставленную зеркалами в тяжелых золоченых рамах. При этом ни единый мускул не дрогнул на его лице.

– Я приведу ее минут через двадцать, мадам, чтобы вы успели э-э-э… одеться.

– Нет, пусть заходит прямо сейчас. Ее не ждали, поэтому не вижу смысла в переодевании. Зачем себя утруждать?

– Хорошо, мадам, – сказал дворецкий и, поклонившись, удалился.

Ждать Изабелле пришлось недолго. Через несколько минут Пауэлл привел девушку в будуар и вышел, окинув ее изучающим взглядом. Изабелла заговорила не сразу.

Девушка стояла посреди комнаты выпрямив спину и сцепив на животе ладони. На ней было платье цвета слоновой кости из вышитого муслина. На голове – шляпка из такой же ткани, завязанная большим шелковым бантом. В скромном, но элегантном наряде без труда угадывался тонкий вкус Джулиана. Гостья являла собой образец благородной невинности.

Изабелла не могла не признать, что воспитанница Джулиана настоящая красавица. Женщины такого типа ей особенно нравились, вероятно, потому что сама она была им полной противоположностью. Треугольное личико с огромными глазами обрамляли короткие светлые кудри. Среднего роста и хрупкого телосложения, она была очень женственна. Маленькая, но высокая грудь, узкие, как у мальчика, округлые бедра, осиная талия.

– Спасибо, что согласились принять меня, миссис Дескартес, – произнесла девушка, нарушив молчание.

Изабелла с видом превосходства посмотрела в серо-голубые глаза незваной гостьи и увидела в них решимость. И как надменно она вскинула подбородок… Малышке в мужественности не откажешь. Изабелла невольно ею залюбовалась.

– Пауэлл сказал, что ты воспитанница Джулиана, но не назвал твоего имени. Полагаю, у тебя есть имя?

Девушка робко шагнула вперед и произнесла запинаясь:

– М-меня зовут… Саманта Дарлингтон. Но все – почти все – называют уменьшительным Сэм.

– А Джулиан?

– Он зовет меня «сорванец». – Уголки ее губ тронула улыбка.

– Потому что ты непослушна? – спросила Изабелла. – Потому что одна шатаешься по городу? Потому что сочла забавным взглянуть на любовницу своего наставника? – Изабелла положила одну ногу на диван, обнажив сливочную кожу.

– Что ж, посмотри. И проваливай.

– Но я пришла не для того, чтобы на вас посмотреть. – Глаза Сэм стали еще больше. – Я хочу у вас поучиться.

Изабелла недоуменно заморгала:

– Поучиться? Чему? Я не чертова гувернантка.

– Знаю, но вы умеете то, чему и я хотела бы научиться. Вы умеете обходиться с мужчинами. Доставлять им удовольствие, возбуждать. – Девушка покраснела. – Вы должны понимать, что я имею в виду.

– Тебя лорд Серлинг прислал? – спросила Изабелла настороженно, опустив ногу на пол и подозрительно прищурившись.

– Конечно, нет. Он спустит с меня живой шкуру, если узнает, что я была здесь, – сказала Сэм, и Изабелла поняла, что она говорит правду.

– Но ты скоро выйдешь замуж. А жена ничего не должна знать о мужчинах. Это удел любовниц.

– У вас та же дурацкая логика, что и у Джулиана, – возмутилась Сэм, сжав кулачки и сделав еще шаг вперед. – Поймите же, я не хочу быть похожей на остальных жен! Не желаю, чтобы мой муж ходил за наслаждением к любовнице! Хочу, чтобы он получал его со мной!

– Какая ты странная! – Изабелла невольно рассмеялась. – Так может, тебе лучше стать любовницей, а не женой? Похоже, темпераментом Господь тебя не обидел.

– Я думала об этом. – Сэм покачала головой, и ее лицо внезапно погрустнело. – Но участь любовницы – не для меня. Я хочу быть женой-любовницей.

– Бедняжка. Ты наверняка влюбилась без памяти.

– Да. Не стану отрицать. – Девушка снова вскинула подбородок. – В самого замечательного на свете человека.

– Я знаю этого счастливца? – Изабелла подняла брови.

– Позвольте мне не называть его имени, – застенчиво пробормотала девушка.

– Мне все равно. – Изабелла передернула плечами. – А этот… э-э… джентльмен тоже в тебя влюблен?

Девушка опустила глаза, и ее длинные ресницы бросили густую тень на пылающие щеки. Она смущенно описала носком туфли на ковре окружность.

– Не совсем. Он хорошо ко мне относится. Очень добр и заботлив. Но считает меня ребенком. – Сэм подняла глаза, исполненные страсти. – Вот почему я здесь, миссис Дескартес. Скажите, что я должна сделать, чтобы этот джентльмен наконец увидел во мне женщину.

«Хорошо, почему бы и нет?» – подумала про себя Изабелла с тайной радостью. Нетрудно было понять, что джентльмен, чье имя Саманта Дарлингтон так старательно скрывала, не кто иной, как Джулиан.

В уме и решимости малышке не откажешь. Не каждая на ее месте отважилась бы прийти сюда узнавать, как возбудить маркиза. Изабелла невольно восхитилась столь прагматичным и неразборчивым подходом к романтической связи.

Эта встреча, по мнению Изабеллы, могла иметь два возможных исхода, оба достаточно забавные. Она обучит девушку любовным премудростям. Тогда Джулиану будет ох как трудно удерживать в рамках приличия это существо, пока невинное, но уже знакомое с искусством обольщения. Сэм могла приобрести среди мужчин популярность, которая ей и не снилась.

Если же Джулиан, этот закоренелый холостяк, женится на ней, придется ему помучиться. Эта сумасбродная девица, полная противоположность разумной, спокойной, но невыносимо скучной Шарлотте, устроит ему развеселую жизнь! В то же время он, возможно, получит больше, чем заслуживает…

– Так вы мне поможете? – нетерпеливо спросила Сэм, бросив обеспокоенный взгляд в окно. – Меня ждет наемный экипаж.

– Понимаю, – кивнула Изабелла, подавив улыбку. – Мы не заставим извозчика ждать чересчур долго, верно? Как ты думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы усвоить ту бесценную информацию, которую я собирала всю жизнь?

– Менее часа, – обронила девушка. – Я не могу задерживаться, иначе опоздаю к ужину, а Джулиан этого не терпит.

– В самом деле? Что же, постараюсь уложиться в отведенное время. Если не возражаешь, в качестве примера буду использовать Джулиана, – заметила Изабелла с невинным видом. – В конце концов, он – моя последняя любовь.

– Не возражаю. – Сэм судорожно сглотнула.

– Тогда иди сюда и присаживайся. – Изабелла лукаво улыбнулась и похлопала ладонью красную подушку подле себя.

* * *

Час спустя Изабелла отправила подопечную Джулиана домой. От полученных знаний у девушки голова шла кругом. Курс обучения куртизанка начала с невинного заигрывания и закончила сексуальными позами партнеров. Девушка пребывала в шоке, но знала, что рано или поздно переварит полученную информацию и найдет ей достойное применение.

Как только гостья ушла, Изабелла решила написать своему бывшему возлюбленному пространное послание. В самом деле, думала она, макая перо в чернила, было бы хорошо, если бы каждая молодая женщина, готовящаяся выйти замуж, могла пройти курс обучения у куртизанки, беря уроки искусства любви. Возможно, тогда количество неудовлетворенных мужей заметно сократилось бы.

Одновременно исчезла бы необходимость в куртизанках. Изабелла при этой мысли нахмурилась. Ничего, решила она, на ее век любовников хватит. Вряд ли страстные жены войдут в моду при ее жизни. Так что повода для беспокойства нет.

Послание не заняло много времени. Изабелла прочитала его, положила в конверт, запечатала и дернула шнурок звонка.

– Передай это Пауэллу, – распорядилась она, когда в комнате появилась горничная. – Пусть немедленно отправит нарочного на Куинз-сквер. Письмо нужно передать маркизу Серлингу и дождаться ответа.

– Слушаюсь, мадам, – ответила женщина и, сделав глубокий реверанс, торопливо вышла.

Изабелла поднялась из-за письменного стола и села к зеркалу. Расчесывая длинные черные волосы, она улыбнулась своему отражению. «Джулиан как раз сядет ужинать, когда получит письмо. Хотелось бы взглянуть на его лицо после того, как он ознакомится с ним…»

* * *

Сэм опаздывала. Опять. Накануне она задержала всех перед выходом в оперу. Джулиан нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Все, кроме Сэм, были в сборе, и слуги ждали приказа хозяина разливать суп. Маркиз очень надеялся, что его воспитанница не заперлась в библиотеке и не шарит по полкам в поисках книг по вопросам секса. Господи, терпение его не беспредельно.

– Может, мне пойти поискать ее, Джулиан? – предложила Нэн.

– Нет, – мрачно возразил маркиз. – Никто не пойдет ее искать. Она знает, когда мы ужинаем.

– Может, она еще не проснулась, – предположила Присей. – Совсем недавно она спала.

– Клара разбудила бы ее. Скорее всего она копается.

– Но Сэм не копуша, – возразила Нэн.

Джулиан не ответил, он знал, что тетушка права. Сэм обычно не заставляла себя ждать. Однако в настоящий момент он не был расположен выгораживать ее или прислушиваться к голосу разума. Прошедший день оказался в высшей степени неприятным, и задержка ужина не способствовала улучшению настроения.

Маркиз повторно навестил лорда Хэмфриса, и тот поклялся, что ни словом никому не обмолвился о планах Джулиана найти мать Саманты. Маркиз был склонен ему верить, потому что старик почти не выходил из дома и мало с кем общался. В таком случае под подозрение попадали близкие люди, если только в деле не был замешан какой-то таинственный незнакомец. К тому же Хэмфрис не помнил ничего существенного, что могло бы помочь разрешить загадку рождения Сэм. Эта головоломка бесила маркиза.

В этот же день, как назло, он простился с Изабеллой, решив целиком и полностью сосредоточиться на Саманте и Шарлотте, двух наиболее важных в его жизни женщинах. И теперь ему некуда было пойти, чтобы расслабиться и снять напряжение. Впрочем, ничего плохого Джулиан в этом не видел. Изабелла последнее время действовала ему на нервы. Раньше он считал ее красивой, но последнее время она казалась ему слишком пышнотелой. Вероятно, куртизанка просто ему надоела. Интересно, думал он, есть ли любовник у Женевьев Дюбуа…

– Милорд?

Джулиан поднял голову. Перед ним стоял дворецкий.

– Да, Хедли?

Лакей протянул ему серебряный поднос, на котором лежал конверт.

– Курьер только что принес это письмо и настоятельно просил передать его вам немедленно.

Джулиан сразу узнал розовую печать с изображением розы. Письмо прислала Изабелла. Он решил не читать письмо от любовницы на глазах двух почтенных женщин. Кроме того, поскольку он порвал с Изабеллой, то приятных новостей от нее не ожидал. Скорее всего она решила таким образом закатить ему прощальную сцену.

– Я позже прочту, – сказал Джулиан и жестом велел дворецкому удалиться.

Но не успел тот покинуть комнату, как Джулиан передумал. Тетушкам совсем необязательно знать, от кого письмо.

– Вернись, Хедли. Я все же прочту его сейчас.

Хедли вернулся.

Присс и Нэн уставились на маркиза, стараясь скрыть свое любопытство. Сломав печать, Джулиан углубился в чтение. Вскоре всем, в том числе и тайно шпионившим за хозяевами слугам, стало ясно, что письмо, мягко говоря, маркиза не обрадовало.

На его лице отразилась целая гамма чувств. Любопытство сменилось удивлением, переросшим сначала в ужас, а потом в гнев. Казалось, маркиза сейчас хватит апоплексический удар. Дочитав письмо до конца, он опрокинув стул, на котором сидел, и стремительно направился к двери.

– Проклятие! Святые угодники, помогите мне сохранить разум… и не наделать глупостей!

– Может, нам пойти за ним, Присс? – обратилась Нэн к сестре, глядя вслед Джулиану округлившимися от страха глазами.

– Уверена, он пошел задать Сэм головомойку. Наверное, случилось что-то скверное.

– Но он никогда не отличался жестокостью, – заметила Присс, заламывая руки. – Не думаю, что дело дойдет до побоев. Нам лучше в это не вмешиваться, Нэн.

– Пожалуй, ты права, Присс, – произнесла Нэн дрогнувшим голосом и обратилась к Хедли: – Скажите повару, чтобы не снимал суп с огня, пока маркиз не вернется.

– Слушаюсь, мисс, – кивнул Хедли с тяжелым вздохом.

* * *

Когда дверь внезапно распахнулась и в комнату влетел Джулиан, Клара помогала Сэм переодеваться. От неожиданности горничная ахнула и выпустила платье из рук. Натянутое только до пояса, оно соскользнуло на пол. Клара в испуге попятилась к кровати.

Джулиан влетел в комнату, как разъяренный ангел, ниспосланный на землю самим Господом Богом! Она ничуть не удивилась бы, если бы над золотой головой ее наставника раздались раскаты грома и заблестели стрелы молний. Таким она его еще не видела. Лицо его дышало гневом, губы были плотно сжаты, глаза сверкали.

Маркиз казался невероятно огромным, когда застыл посреди комнаты, широко расставив ноги и скрестив на массивной груди руки. Он походил на воина, приготовившегося к рукопашной схватке. Саманта от страха задрожала.

– Клара, выйди, – приказал он убийственно спокойным голосом.

Горничная тихо выскользнула за дверь, бросив беспомощный взгляд на хозяйку.

Сэм столько раз представляла, как останется с Джулианом наедине в своей спальне. И вот ее мечта сбылась. Она стояла перед ним практически раздетая. Но, судя по его виду, ничего, кроме ярости, он в этот момент не испытывал и до того рассвирепел, что готов был свернуть ей шею.

Джулиан захлопнул дверь, которую Клара оставила приоткрытой, и очень медленно приблизился к Саманте. У Сэм в висках застучало. Джулиан казался ей огромным, и от него исходило такое мужское обаяние, что девушка была близка к обмороку.

– На этот раз ты зашла слишком далеко!

От его спокойного тона сердце у Сэм ушло в пятки.

– Я-я-я… я прошу прощения, Джулиан, – прошептала она.

– За что, сорванец? – Джулиан сдвинул брови и слегка склонил голову набок. – Ты в чем-то раскаиваешься или просишь прощения, не испытывая раскаяния?

– Полагаю, ты на меня рассердился за то, что я опоздала к ужину, – пролепетала она еле слышно.

Губы Джулиана раздвинулись в кривой усмешке.

– Полагаешь, я мог ворваться к тебе в комнату, даже не постучав, чтобы побранить за опоздание к ужину?

– Раньше я никогда не опаздывала к ужину, Джулиан, поэтому не знаю, как ты мог отреагировать. Но после вчерашнего… Последнее время ты как будто постоянно на меня за что-то сердишься. – Девушка поджала губы и обиженно повела плечами.

Взгляд Джулиана замер на ее поджатых губах, затем опустился ниже. Голые плечи девушки были такими круглыми, такими белыми, такими совершенными… Под тонким муслином сорочки отчетливо виднелись маленькие груди с торчащими сосками.

Джулиан едва не забыл, зачем пришел, и с трудом заставил себя оторваться от пленительного зрелища, запретив себе опускать взгляд ниже подбородка воспитанницы. Вместо того чтобы пялиться на прелести девушки, он решил сосредоточиться на собственном гневе, тем более что считал его более чем справедливым.

– Последнее время ты дала мне много поводов быть тобой недовольным, моя девочка. Но неужели ты думаешь, я так разошелся из-за простого опоздания к ужину? – спросил Джулиан, слегка повысив голос. – Неужели я такое чудовище?

– Но что еще я сделала дурного? – Девушка задумчиво сдвинула брови.

– Что еще? – Джулиан саркастично улыбнулся. – Ты хорошая актриса! – Он поднял правую руку и разжал ладонь. На раскрытой ладони белел смятый листок. – Не хочешь ли прочитать письмо, полученное мной несколько минут назад?

– Признаться, не хочу, – пробормотала Сэм после некоторого замешательства.

– Но я настаиваю, – произнес Джулиан с вежливостью, от которой у нее по списне поползли мурашки. – Его написала женщина, с которой ты недавно познакомилась. – Маркиз протянул Сэм письмо, и она взяла его дрожащей рукой.

Джулиан молча наблюдал, как Сэм расправила листок и быстро пробежала его глазами. Затем, поборов охвативший ее страх, вызывающе вскинула подбородок.

– Я все объясню, – заявила девушка.

– Объяснять нечего, – возразил Джулиан. Изабелла уже все объяснила. Ты приехала к ней домой и попросила обучить тебя премудростям любви.

– Но не для того, чтобы стать куртизанкой! А для…

– Знаю, – грубо оборвал ее маркиз. – Чтобы обольстить мужчину… одного из трех твоих любимых кавалеров, полагаю. Здесь об этом написано.

– Тогда ты понимаешь, почему…

– Я ничего не понимаю! – воскликнул Джулиан. – На этот раз ты не отвертишься, Сэм. Оправдания тому, что ты сделала, нет. Все мои труды пошли насмарку. За один день ты перечеркнула все, чему я отдал месяцы каторжного труда! Вдруг кто-то видел, как ты входила или выходила из дома Изабеллы?

– Я соблюдала осторожность…

Джулиан схватил девушку за запястье и повернул к себе. Глядя ей прямо в глаза, он заговорил, отчеканивая каждое слово:

– Что, если ты оказалась недостаточно осторожной и в этот самый момент твой визит к моей любовнице обсуждает весь Лондон?

– Джулиан, я не хотела, – пролепетала Сэм. Ее щеки пылали.

– Ты совершенно не заботишься о своей репутации, – безжалостно продолжал он. – А тебе не приходило в голову, как в этой ситуации буду выглядеть я, твой опекун? Все станут говорить, что я не в состоянии справиться со своей маленькой воспитанницей. А как насчет твоих тетушек? О них ты подумала? Молодые девушки не общаются с содержанками своих опекунов. Ни при каких обстоятельствах!

– Я должна была с ней познакомиться, Джулиан, – жалобно произнесла Сэм. – Только она могла меня просветить. Перед отъездом в оперу ты мне сказал, что нет времени распространяться на тему интимных взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Но ты никогда не нашел бы времени поговорить об этом!

– Уж с тобой это точно, – согласился Джулиан. – Ты и так многое узнала, полистав те проклятые книжки. Больше, чем тебе положено… Но тебе и этого показалось мало. Ты решила встретиться с Изабеллой и… и… – Джулиан вдруг умолк и выпустил руку девушки.

Сэм, к удивлению Джулиана, прижала его ладони к губам и промолвила:

– Ты так печешься о моем социальном статусе, о моем успехе в обществе. Но не только в этом заключается жизнь!

– Значит, мое наставничество было для тебя только напрасной тратой времени? – спросил он жестко.

– Нет! Конечно, нет! – горячо возразила девушка. – Я многим тебе обязана… ты научил меня быть леди, Джулиан. – Она прижала его ладонь к своей щеке. Кожа девушки была как шелк. – Но кто научит меня быть женщиной? – мягко спросила Сэм с мольбой во взгляде.

Плененный ее безыскусным обаянием, Джулиан ощутил, как вопреки разуму отреагировало его тело на ее вопрос, но ничего не сказал.

Девушка обвила его шею руками.

– Кто обнимет меня… вот так? – Она прижалась к нему всем телом.

Джулиан поймал себя на том, что обнял ладонями ее хрупкую талию. Ее стан идеально вписывался в его объятия. Она встала на цыпочки и привлекла к себе его голову так, чтобы их губы соприкоснулись.

– Кто… кто поцелует меня, Джулиан?

Джулиан стал терять над собой контроль. Кровь запульсировала в венах, отозвавшись болью в чреслах.

И он поцеловал ее. Прикосновение его губ было сначала осторожным и нежным, но ее податливость и тихий стон разожгли его страсть.

Он еще крепче прижал девушку к себе.

В голове у него помутилось, он раздвинул языком ее губы и обследовал вход в сладкий, как ягода, рот.

Каждая клеточка его тела напряглась. Один поцелуй распалил его настолько, что он возжелал эту женщину.

Только сейчас Джулиан осознал, что это был первый в жизни Сэм поцелуй!

Джулиан испугался. «Что я делаю? Я ее наставник и ментор. Не я должен учить Сэм любви. А ее будущий муж».

Он с трудом оторвался от ее губ и, взяв девушку за плечи, отстранил от себя.

Он хотел было извиниться, но, взглянув в лицо Сэм, замер, плененный ее красотой. Ее нежные щеки пылали, как бутоны. Веки были томно полуприкрыты, но глаза оставались необычайно яркими.

Она робко улыбалась, и Джулиан испытал чувство глубокой вины. Он воспользовался ее незащищенностью. Может, он ее напугал? Но больше всего он, вероятно, смутил девушку. Она только что вернулась от Изабеллы, которая учила ее обольщать мужчину. Джулиан устроил ей нагоняй, а теперь сам преподал ей урок любви. Что на него нашло? Куда подевалось его пресловутое самообладание?

Кто толкнул Сэм на это, подумал Джулиан, отчаянно сожалея, что не может свернуть преступнику шею. Кто пробудил ее любопытство, заставив рисковать собственной репутацией ради того, чтобы познать науку обольщения?

– Кто он, Сэм? – спросил Джулиан, слегка встряхнув девушку. – Тот мужчина, ради которого ты готова себя скомпрометировать?

Сэм в недоумении уставилась на него. Неужели он не знает? В это трудно поверить. Но Джулиан и в самом деле не знал, что это его Сэм хотела завлечь в шелковые сети любви. Она ответила на его поцелуй со всем пылом души и сердца, но он ничего не понял.

Джулиан приподнял ее лицо и заставил посмотреть себе в глаза. Они светились нежностью. Ее взгляд блуждал по его губам, когда он снова повторил свой вопрос:

– Скажи мне, Сэм.

Но девушка хотела лишь одного – чтобы он снова ее поцеловал. Так хотела, что ее била дрожь.

– Неужели это проклятый американец? – спросил маркиз сурово. – Или болван Жан-Люк, заморочивший тебе голову байками о француженках? Ниниан не мог…

– Ты хочешь знать, кто этот мужчина, Джулиан? – прошептала Сэм. От обиды у нее болезненно сжалось сердце. – Неужели не догадался?

Но Джулиану сейчас было не до загадок. Он терял над собой контроль. Мысли путались. Он все еще хотел ее, и это выводило его из себя. Он – ее опекун, его долг – защищать Сэм от непристойных поползновений мужчин, а что он сам себе позволяет?

Шарлотта предположила, что его юная подопечная влюблена в него. Поначалу он этому поверил. Девочкам свойственно влюбляться в своих учителей и старших друзей. Он находил забавными ее кокетство и внезапно проснувшийся интерес к замужеству. Чего только она не делала, чтобы привлечь его внимание!

Но позже Джулиан усомнился в своих предположениях. Сэм слишком много времени проводила с Натаном, задавала чересчур много вопросов об Америке. И Джулиан стал склоняться к мысли, что девушка не против принять предложение американца. Он с ужасом ждал того дня, когда паруса унесут Сэм на другой континент за тысячи миль от берегов Англии. Эта мысль лишала маркиза покоя.

– Неужели ты не догадался, Джулиан? – тихо повторила Сэм. – Не догадался, кто смущает мою душу?

Джулиан еще целую минуту смотрел в голубизну ее глаз, потом отпустил и отступил на шаг.

– Это Натан, не так ли? – спросил он, скрестив руки на груди.

Сэм в изумлении молчала. И маркиз решил, что его догадка верна.

– Что ж, готовься к долгой помолвке, – проворчал он. – Ты не свяжешь себя узами брака с человеком, вознамерившимся увезти тебя за океан, пока как следует его не узнаешь. Мне тоже на это потребуется время, не говоря уже о твоей сестре Аманде. Она, естественно, захочет познакомиться с женихом сестры, пока он не увез ее на край света. А поскольку в ближайшие месяцы Аманда в Англии не появится, спешить нам некуда. Ты меня поняла, Сэм?

Девушка хранила молчание.

– Более того, если ты снова посмеешь выйти из дома одна, я прикую тебя цепями к кроватным столбам, – пригрозил он. – В высшей степени легкомысленно и неприлично посещать куртизанок.

Девушка укоризненно посмотрела на Джулиана: мол, сам-то ты посещаешь. Но это совсем другое дело, подумал Джулиан, ведь он мужчина. Не желая заострять на этом внимание, он продолжал наставлять воспитанницу, как самый заурядный, отставший от жизни школьный учитель:

– Ты едва не погубила свою репутацию, и чего ради? Ради десятка совершенно бесполезных советов? Проклятие, Сэм! Для чего тебе весь этот вздор? Твое назначение – стать идеальной женой!

Сэм ничего не ответила, но ее взгляд, в котором сквозило уязвленное самолюбие, был красноречивее всяких слов.

– Одевайся, – сказал Джулиан. – Через пятнадцать минут жду тебя к ужину. Поняла?

– Лучше, чем ты можешь себе представить, – промолвила девушка, печально улыбнувшись, и еще выше вскинула подбородок.

Реакция Сэм озадачила Джулиана, он не знал, как ее истолковать, и почувствовал беспокойство. Оно, собственно, не покидало его с того самого момента, как он ощутил сладкий вкус ее губ. Однако маркиз виду не подал и вышел из комнаты. Но как только за ним закрылась дверь, самообладание изменило ему.

«Проклятие, – подумал Джулиан, – напрасно я поспешил дать Изабелле отставку…»

 

Глава 9

Когда Джулиан вернулся в столовую, он не мог не заметить, что Нэн и Присс не на шутку встревожены. Отослав слуг, он коротко ввел тетушек в курс последних событий. Маркиз ожидал, что новость ошеломит старых дев, но ничего подобного не произошло. Прикрыв рот ладошками, они заулыбались и захихикали.

Брови Джулиана взлетели вверх.

– Не понимаю, что вас так насмешило? – спросил он обескураженно. – Чрезмерная осведомленность Сэм в искусстве обольщения вредна ей. Девушку нужно предупредить, чтобы она не пользовалась советами этой женщины. В противном случае она никогда не найдет респектабельного мужа.

– Вы совершенно правы, Джулиан, – ответила Нэн Она вполне овладела собой, хотя все еще улыбалась. – Естественно, мы не хотим, чтобы Сэм совершила какую-нибудь досадную ошибку, которая испортит ей жизнь. С другой стороны, трудно не восхититься неординарностью и находчивостью девушки. Подумать только, пойти к куртизанке, чтобы узнать, как та обольщает мужчин! Обычная девушка до этого ни за что не додумалась бы.

– В оригинальности ей действительно не откажешь. – Губы Джулиана тронула улыбка. – Но почему она не обратилась к вам, леди, своим родственницам?

– Боже, Джулиан! – воскликнула Присс, – Девушка достаточно сметлива, чтобы понять, что куртизанка знает о любви гораздо больше, чем два старых синих чулка. Надо, конечно, предупредить Сэм, чтобы ни при каких обстоятельствах не использовала свои познания до свадьбы. Зато после замужества эти познания ей пригодятся.

– Учитывая, что вы обе не замужем и никогда не были, мне странно слышать, что у вас есть на сей счет свое твердое убеждение.

– Мы кое-что повидали на своем веку и знаем, что брак по любви обычно счастливее, чем брак по расчету, – заявила Нэн. – Сэм еще молода и неопытна, но, видимо, хорошо это понимает. Вряд ли она хочет стать распутной женщиной. Она не понаслышке знает, каким злом внебрачная связь оборачивается для ребенка. Осмелюсь предположить, что она… э-э… не бросится в пучину страсти, не имея намерения связать с мужчиной свою жизнь.

– Чтобы вы не тревожились, Джулиан, обещаем позаботиться о том, чтобы Сэм поняла, что половая связь возможна лишь в замужестве, – добавила Присс. – Вы удовлетворены?

– Вполне, – сухо ответил Джулиан. Он не ожидал от тетушек подобной рассудительности и столь твердой позиции в вопросах пола. По крайней мере теперь можно было не волноваться. Присс и Нэн оказались вполне здравомыслящими светскими дамами и развеяли его сомнения относительно необходимости поставить их в известность о случившемся.

В этот момент в столовую вошла Сэм. Она выглядела совершенно спокойной, и только блеск серо-голубых глаз выдавал ее волнение. В эту минуту маркиз невольно позавидовал ее будущему мужу. С девушкой не соскучишься! Если она уже сейчас исполнена страсти, то что будет после замужества? И тот поцелуй…

Но Джулиан прогнал прочь эротические мысли и позвонил в колокольчик. В его душе пылал пожар, но суп явно остывал…

* * *

Утро следующего дня выдалось пасмурным и холодным. Моросил мелкий дождик, нарушивший планы Сэм прогуляться по парку с Натаном и Кларой. Ей хотелось, чтобы они встречались как можно чаще. Если бы даже Натан нанес Саманте визит, в комнате обязательно находился бы Джулиан или одна из теток, делая присутствие горничной излишним. Конечно, Сэм могла пригласить Клару, но это показалось бы странным, да и не имело бы для влюбленных никакого смысла. Натан и Клара чувствовали себя более или менее раскованно только наедине или в крайнем случае при Саманте. Их роман все еще был для окружающих тайной.

Сэм пришлось написать Натану записку, в которой девушка выразила разочарование, что вынуждена отменить прогулку, и добавила, что не обидится на своего кавалера, если он не придет ее навестить. Шанс увидеться с Кларой у него, конечно же, оставался, но вряд ли они могли рассчитывать побыть наедине.

Несколько кавалеров, несмотря на дурную погоду, все же пришли выразить Саманте свое почтение. Но не те трое, кому она симпатизировала. Сэм стоило огромного труда кокетничать с гостями, поскольку она была подавлена. При Джулиане она не могла позволить себе расслабиться. Случившееся накануне вечером не прошло для Сэм бесследно, однако она держалась изо всех сил, чтобы Джулиан ничего не заметил.

Сэм была обескуражена и не знала, как использовать известные ей женские хитрости по отношению к Джулиану. Вчера, несмотря на страстный поцелуй и тонкую ткань сорочки, едва прикрывавшую ее тело, он преспокойно читал ей нотации. А сегодня сидел в гостиной, как цепной пес, бросая на ее гостей сердитые взгляды.

И тетушки… Она нашла это забавным, когда Присс и Нэн заглянули к ней перед завтраком и полчаса учили ее уму-разуму, рассказывая об угрозе добрачных сексуальных связей. Затем, выполнив свой долг, тетушки взмолились, чтобы Сэм поведала им, какими секретами поделилась с ней знаменитая Изабелла Дескартес. Сэм рассказала то, что считала наиболее интересным. Тетушки слушали разинув рты. Потом, обмахнув разгоряченные лица руками и откашлявшись, глубокомысленно заметили, что замужним женщинам не помешало бы брать уроки любви у куртизанок, тогда счастливых браков в стране было бы больше.

Сэм не могла с этим не согласиться. Сидя в библиотеке с раскрытой книгой на коленях, она не была уверена, появится ли у нее еще возможность применить на практике свои познания. Если ей не суждено выйти замуж за Джулиана, она предпочтет остаться старой девой. Джулиан отправился к Шарлотте Бэтсфорд. О своем решении навестить ее он объявил сразу после завтрака. За завтраком Саманта и Джулиан хранили молчание, тетушки беседовали, изо всех сил стараясь разрядить обстановку.

Итак, маркиз ушел, а Присс и Нэн устроились в гостиной и занялись рукоделием. Сэм в этот ненастный день ничего другого не оставалось, как почитать. Девушка выглянула в окно. По стеклу текли дождевые струи. Ее взгляд упал на конюшню, и в голову пришла блестящая идея. Она позвонит Кларе и попросит принести одного из щенков побаловаться. К тому же это будет хороший предлог освободить Клару от других обязанностей, которыми ее загрузил отец. Вдвоем они смогут поболтать о Натане и Джулиане.

Войдя в библиотеку, Клара разразилась слезами.

– Клара, что стряслось? – воскликнула Сэм, забирая у горничной извивающегося Мэдисона. – Почему ты плачешь?

Клара закрыла лицо руками. Сэм подвела девушку к плетеному креслу у камина и усадила. Девушка никак не могла успокоиться. Сэм села на подлокотник и принялась утешать подругу. Она знала, что не добьется от Клары ни слова, пока та не выплачется.

– Все безнадежно, мисс, – сказала наконец Клара. – Лучше бы я не встретила Натана Форда. Теперь всю жизнь буду об этом жалеть. Я знаю, что никого больше не полюблю, так что суждено мне коротать свой век старой девой.

– Ты виделась сегодня с Натаном? Что произошло? – Сэм встала и заглянула Кларе в глаза. – Неужели он тебя обидел, Клара? Да после этого я… я…

– Натан ничего дурного мне не сделал, – торопливо произнесла Клара, и губы ее задрожали. – Он истинный джентльмен, о котором девушка может только мечтать. Но не суждено мне с ним быть.

– Что ты хочешь этим сказать? Если не Натан, то кто тебя обидел? – Саманта понизила голос. – Неужели отец?

Глаза Клары снова наполнились слезами.

– Сейчас, когда я вела Мэдисона на поводке, он обругал меня за то, что я благоволю «этому проклятому отродью колониста». Он даже пнул бедного щенка ногой! Вообще-то он не обижает собак, если они не гадят, не грызут вещи, не лают… но он ненавидит Мэдисона только за то, что его подарил вам Натан.

Сэм в ужасе покачала головой.

– И все из-за того, что моя мать сбежала с богатым американским фермером, – продолжала Клара. – Это произошло много лет назад, но он до сих пор помнит об этом. И теперь до конца жизни будет ненавидеть американцев. Он никогда не даст ни согласия, ни благословения на мой брак с Натаном, – закончила она в полном отчаянии.

– Он знает, что ты влюблена в Натана? – Сэм сдвинула брови и сложила на груди руки.

– Господи! Конечно, нет! – воскликнула девушка. – Узнай он, выпорол бы меня! Ведь он бешеный, когда теряет над собой контроль.

– Вероятно, ты знаешь своего отца лучше, – задумчиво произнесла Сэм и, почесывая подбородок, принялась мерить шагами комнату. – В таком случае остается единственный выход.

– Какой, мисс? – Клара с надеждой уставилась на хозяйку.

Сэм перестала ходить по комнате и снова опустилась на подлокотник кресла рядом с горничной.

– Бежать.

– Я не могу, мисс! – Клара прижала ладонь к груди. – Отец никогда не простит мне этого!

Сэм склонила голову набок и с сомнением посмотрела на Клару.

– Что для тебя важнее – глупые принципы твоего отца или жизнь с любимым человеком?

– А мои братья и сестры? Я их никогда больше не увижу!

– Не может такого быть, – заявила Сэм. – Они непременно найдут способ, как общаться с тобой. Возможно, кто-нибудь из них последует за тобой в Америку. Изменив жизнь, став женой состоятельного конезаводчика, ты принесешь своим братьям и сестрам куда больше пользы. Подумай об этом, Клара. Запомни, что в принятии окончательного решения ты должна руководствоваться не тем, как отреагирует твой отец, и даже не интересами близких, а желанием быть рядом с возлюбленным. Достаточно ли сильно ты любишь Натана, чтобы ради него бросить все и начать новую жизнь? Хочешь ли, чтобы он и только он был рядом? – Сэм лукаво улыбнулась. – Пока у вас не появятся маленькие.

Клара зарделась и прыснула.

– Не забегаем ли мы вперед? Ведь он еще не сделал мне официального предложения!

Тем временем Мэдисон, обнюхав комнату, вернулся к Кларе и ткнулся носом ей в колени. Девушка погладила его мохнатую голову.

– Не волнуйся, он не заставит себя долго ждать, – решительно произнесла Сэм и тоже погладила щенка. – Вот увидишь, Натан сделает тебе предложение в самое ближайшее время. Но как только это произойдет, тебе придется сказать ему, что вам нужно бежать, что это единственный способ заключить брачный союз.

– Но как это сделать, мисс? – спросила Клара. – Как я смогу убежать тайком от отца? Ведь он может устроить погоню!

– Натан что-нибудь придумает, – успокоила ее Сэм и, широко улыбнувшись, добавила: – Я тоже тебе помогу!

В этот момент в дверь тихо постучали, и в комнату вошел Хедли. Клара быстро опустила голову, чтобы спрятать заплаканные глаза. Но не тут-то было. Дворецкий взглянул на дочь и нахмурился.

– В чем дело, Хедли? – спросила Сэм и встала, закрыв собой Клару, желая отвлечь внимание дворецкого от девушки.

Хедли уставился на Сэм, но было видно, что он все еще гадает, что случилось с дочерью.

– К вам посетитель, мисс. Мистер Уэнтуорт просит его принять.

– Он в гостиной с Нэн и Присс? – спросила Сэм, хотя в этом не было необходимости. Она просто хотела дать Кларе время привести себя в порядок и приготовиться к беспощадному допросу сурового отца.

– Конечно, мисс.

– Скажите ему, что я сейчас подойду, Хедли.

Дворецкий не ожидал, что его отошлют, и, скрипнув зубами, произнес:

– Очень хорошо, мисс. – Он повернулся и вышел.

– Отведи Мэдисона на конюшню и, прежде чем показаться отцу на глаза, умойся холодной водой, – посоветовала Сэм камеристке. – Если он спросит, что случилось, скажи, что в глаз попала соринка. Когда успокоишься, приведи в малую гостиную Джорджа. Ниниан будет счастлив увидеть своего щенка.

Клара кивнула, подхватила щенка и поспешила выскользнуть из комнаты, пока не появился отец. Сэм направилась в гостиную. Ниниан почему-то два дня отсутствовал, и ей не терпелось его увидеть.

Войдя в гостиную, девушка, к своему изумлению, застала Ниниана в одиночестве. Два мягких кресла у камина, в которых обычно сидели тетушки, пустовали, хотя рукоделие лежало на месте. Создавалось впечатление, будто старушки ретировались в спешном порядке. Ниниан стоял у камина спиной к двери и смотрел на огонь.

– Ниниан? – позвала Сэм. – А где мои тетушки? Странно, что они оставили гостя без внимания. Тем более джентльмена!

Ниниан медленно повернулся. И улыбка медленно сползла с лица девушки.

– Господи Боже мой! Что случилось? Можно подумать, что у вас болит зуб.

– Ничего не случилось, Сэм, – ответил Ниниан, силясь улыбнуться. – Ровным счетом ничего!

– Я вам не верю. – Сэм нахмурилась и покачала головой. – Выкладывайте, что стряслось, Ниниан. Что вас мучит?

Только сейчас девушка заметила, что Ниниан одет еще экстравагантнее, чем обычно: сиреневая визитка, нежно-желтый жилет и фиолетовые в полоску штаны. Изысканно повязанный галстук накрахмален так, что оставалось лишь удивляться, как молодому человеку удается поворачивать шею. Ниниан был настоящим денди.

– Ниниан, вы просто великолепны. По какому случаю?

– Дело в том, Сэм… – начал Ниниан и осекся. Распрямил плечи и снова заговорил: – Ваши тетушки не бросили меня, я попросил их выйти. Видите ли, я хочу поговорить с вами… э-э… с глазу на глаз.

– Значит, что-то произошло, не так ли? – встревожилась девушка. – Немедленно отвечайте, Ниниан.

Ниниан явно нервничал. Его руки в сиреневых перчатках сжались в кулаки.

– Действительно, ничего не случилось, Сэм. Я хочу сказать, ничего плохого. Дело, которое я пришел обсудить с вами, скорее приятное… оно должно, вернее, привнесет… в мою жизнь радость, если только вы согласитесь… то есть не будете ли вы так любезны, чтобы… короче, вы…

– Что, Ниниан? – Сэм рассмеялась. – Не знай я вас, подумала бы, что вы… – Сэм запнулась, когда до нее дошел истинный смысл происходящего. Глаза ее от удивления расширились. – Господи Боже мой, уж не пытаетесь ли вы сделать мне предложение?

Ниниан резко отвернулся и ударил себя кулаком по бедру.

– Я же говорил матери, что это пустая затея! – воскликнул он и отошел к окну, уставившись на мокрую от дождя улицу.

– О, Ниниан, вы меня не поняли! – возразила Сэм, торопливо подошла к молодому человеку, коснулась его руки и заглянула в глаза. – Ваше предложение вовсе не кажется мне неприятным, просто я не ожидала и очень удивилась.

Ниниан нахмурился:

– Матушка сказала, что вы ждете моего предложения, и посоветовала поспешить, пока меня кто-нибудь не опередил. Вы понравились матушке, и она считает…

– Ниниан, а что думаете вы сами? – перебила его девушка, ободряюще улыбнувшись. – Мне кажется, вы не готовы к этому. По крайней мере судя по вашему виду.

Ниниан смутился:

– Неужели я совершенно не умею скрывать свои чувства?

– Во всяком случае, вид у вас был ужасный. – Сэм расхохоталась.

Ниниан тоже рассмеялся.

– Только не принимайте на свой счет мое нежелание жениться, Сэм, – поспешно добавил молодой человек. – Имей я намерение жениться, о лучшей жене не смел бы и мечтать. Вы мне очень нравитесь. Вы необыкновенная! Истинное сокровище! Но…

– Просто в настоящий момент вы не собираетесь связывать свою жизнь с какой бы то ни было женщиной… верно? – предположила Саманта.

– Вы угадали! – Ниниан облегченно вздохнул. – Я об этом без конца твержу матери. Но она слышать ничего не хочет. Она уже не раз пыталась сосватать меня женщинам, соответствующим ее запросам – с положением, с деньгами, со связями и прочее, но… – Он пожал плечами.

– Но раньше вам удавалось от этого отвертеться, верно? – спросила Сэм.

– Да, – не без гордости согласился Ниниан. – Несмотря на ее мигрени, обмороки и сердцебиения.

– Почему же вы поддались на уговоры сейчас?

– Потому что, как я уже сказал, вы мне нравитесь, Сэм, и потому что… – Ниниан снова вздохнул, на этот раз тяжело. – Потому что я наконец понял, что она никогда не купит мне офицерский чин и не отпустит в армию. Я подумал, что у меня не будет своих денег сверх ежемесячного содержания, пока она не умрет. Хотя матушка бывает воистину занудливой, я не жду ее смерти! А пока трачу время по пустякам. У меня нет ни профессии, ни занятия, ни работы, ни самостоятельности. Я такой же никчемный, как принц-регент. Так вот, я подумал, что женитьба на вас внесет в мою жизнь хоть какое-то разнообразие. Ведь сейчас я только и занимаюсь тем, что выбираю себе очередной наряд и осваиваю разные замысловатые способы завязывания галстука.

Сэм взяла Ниниана за руки и повернула к себе лицом, заставив отвести взгляд от окна.

– Я вами очень горжусь, Ниниан, – промолвила она, сияя. – Большинство молодых людей предпочитает бездельничать. А вы ищете себе достойное применение. Служба в армии почетна и полезна. Нужно убедить вашу матушку, что она поступает несправедливо, запрещая заниматься тем, что вам по душе, и таким образом лишая будущего.

От похвалы Сэм Ниниан зарделся, как майская роза.

– Силы небесные, Сэм, если вы будете мне так льстить, я попрошу вашей руки!

– Что? – Сэм прыснула. – И лишите армию отличного офицера?

– Я ценю вашу веру в меня, – печально проговорил он, – но, боюсь, у меня не появится шанс стать отличным офицером… во всяком случае, в ближайшее время. Придется ждать и надеяться, отражая матушкины попытки сосватать меня. Она твердит, что у меня нет к армии призвания!

– Может, стоит попытаться убедить ее в обратном? – предложила Сэм с лукавой улыбкой.

– Вы что-то задумали? – спросил Ниниан, и на его губах промелькнула слабая улыбка.

– Задумала. – Она кивнула. – У меня есть план. Хотите, я расскажу?

Ниниан без колебаний согласился. Перед ним блеснул луч надежды. Усевшись рядом, они углубились в разговор. Десять минут спустя в комнате появилась Клара с Джорджем на поводке. Поскольку Сэм и Ниниан практически все обсудили, они встретили щенка с радостью и провели оставшиеся полчаса в веселой возне на ковре. Взрывы смеха разносились по всему дому.

* * *

Джулиан вернулся от Шарлотты рано. Из-за вчерашней ссоры с воспитанницей он находился не в самом лучшем расположении духа, и Шарлотта отправила его домой. Зная, что это его первая ссора с Сэм, женщина разумно предположила, что ему стоит помириться с девушкой. В конце концов, малышка для него все равно что младшая сестра. Так, во всяком случае, она полагала, не зная, что Джулиан умудрился поцеловать «младшую сестренку». Разумеется, он не стал ей об этом рассказывать.

Едва Джулиан переступил порог Монтгомери-хауса, как его атаковали Присс и Нэн. Перебивая друг друга, взволнованные тетушки рассказали ему, что в данный момент Сэм в гостиной с Нинианом, который пришел сделать ей предложение. ДжулиаЯ немного удивился, поскольку Ниниан не поставил его в известность о своем намерении, но тут же подумал, что этого можно было ожидать. Уж лучше Ниниан, чем Натан, который увезет Саманту на другой конец света. Правда, она больше симпатизирует американцу и вряд ли согласится выйти за Ниниана.

Сообщив радостную новость, тетушки немедленно удалились в холл, где в нервном возбуждении ожидали молодых людей. Обеим не терпелось узнать, надо ли будет поздравлять молодых людей или же выразить сочувствие Ни-ниану. Не проявив должного интереса к данному событию, Джулиан укрылся в библиотеке, где собирался с рюмкой бренди посидеть у камина. Однако не преминул распорядиться, чтобы Хедли прислал к нему Сэм, как только та освободится.

Уютно устроившись в кресле у камина, маркиз слышал, как смолкли в гостиной взрывы смеха, как хлопнула входная дверь и из холла донеслись голоса Присс и Нэн, видимо, засыпавших Саманту вопросами. Прошло еще несколько минут, прежде чем Сэм проскользнула в библиотеку и тихо притворила за собой дверь.

Наступили сумерки, и в библиотеке было темно. Только свеча на столе и огонь в камине освещали часть комнаты, где стояло его кресло, и стену за его спиной. В воздухе пахло гикори и табаком, кожаными переплетами старинных книг и лимонным маслом, которым слуги натирали мебель и облицованные деревянными панелями стены.

Обстановка библиотеки действовала на Джулиана успокаивающе. Он любил эту комнату, такую уютную и одновременно мужскую. Она была его святилищем. Но стоило появиться Сэм, как все переменилось. Джулиан напрягся, ощутив едва уловимый аромат сирени, исходивший от ее волос, и тотчас вспомнил, как нес ее по лестнице и как поцеловал.

С трудом справившись с волнением, маркиз в своей обычной ироничной манере произнес:

– Итак, сорванец, ты дождалась первого предложения.

Когда Джулиан заговорил, Сэм, молча стоявшая до сих пор у двери, плавной походкой проплыла к камину. Одетая во все белое и освещенная со спины мягким мерцанием золотого пламени, она напоминала ангела, спустившегося на землю.

– Это предложение не первое, Джулиан, – ответила она тихо. Поскольку лицо ее оставалось в тени, маркиз не видел его выражения.

– Вот как? – мрачно обронил он. – Кто еще осмелился обратиться к тебе без моего позволения?

– Это не важно. Я им отказала.

Джулиану показалось, что девушка повела плечами. Едва заметный пленительный жест.

– А Ниниану тоже отказала?

– Конечно. Я никогда не выйду за человека, которого не люблю всем сердцем.

– Я полагал, ты изменила свой взгляд на эти вещи.

– Я хотела, чтобы ты так думал. – Девушка замолчала. – И тебе известно, как сильно мне хотелось ублажить тебя.

– Для этого ты и отправилась к моей бывшей любовнице? – Джулиан фыркнул.

В комнате повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь слабым потрескиванием дров в камине.

– Я пошутил, Сэм, – произнес маркиз примирительным тоном. – Не будем больше ссориться. Полагаю, ты получила хороший урок и…

– Ты сказал бывшая любовница? – перебила его Сэм.

Джулиан пришел в замешательство. Зачем он проболтался?

– Э-э… да. Но мы не станем мусолить эту тему. Как я уже сказал, ты получила хороший урок…

– А я хорошая ученица, Джулиан, – ласково вставила Сэм. – И тебе это известно. Естественно, я узнала от миссис Дескартес все, что мне было нужно.

Джулиан нахмурился, не поняв, что хотела этим сказать Сэм. Неожиданно она шагнула вперед, стремительно опустилась перед ним на колени, а ему на колени положила сложенные ладони, уперлась в них подбородком и посмотрела на него снизу вверх.

Удивленный и растроганный, маркиз, не в силах побороть искушение, погладил ее шелковистые волосы.

– Что ты делаешь, Сэм? – мягко спросил он. – Такая покорность тебе несвойственна, дорогая. Значит ли это, что мы снова друзья?

– О да, Джулиан, – проговорила девушка с обворожительной улыбкой, – лучшие из лучших.

Маркиз добродушно хмыкнул, но ощутил смутное беспокойство, под ложечкой засосало. Ему стало не по себе, а лукавая улыбка и сияющее лицо девушки лишь усугубляли чувство дискомфорта.

Он поймал себя на том, что не ограничился простым поглаживанием волос своей подопечной. Его пальцы медленно скользили по ее виску, вдоль нежной щеки, к изысканному изгибу подбородка, по длинной стройной шее, к теплой впадине в ее основании.

Глаза девушки были закрыты. Кончиками пальцев он ощущал пульсацию ее сердца. Оно билось учащенно, как и его собственное…

Джулиан уже хотел убрать руку, но в этот момент Сэм открыла глаза и остановила на нем взгляд, полный страсти. Вместо того чтобы отнять руку, Джулиан погладил ее обнаженное плечо. Кожа у Саманты была теплая и нежная.

Она смотрела ему в глаза, не сопротивляясь его прикосновениям, напротив, молча поощряя его. Но возможно, он ошибался, принимая желаемое за действительное. Ей нужен Натан, напомнил себе Джулиан, а не ее деспотичный опекун.

Но непослушная рука отказывалась подчиняться разуму. Его пальцы снова устремились вверх вдоль шеи, к подбородку, и замерли возле ее губ. Губы у девушки были божественными. О да, он помнил их небесный поцелуй.

На костяшках пальцев Джулиан чувствовал ее теплое дыхание. Указательным пальцем он обвел божественное очертание ее рта, напоминавшее натянутый лук Купидона. Губы были полные и яркие. Глаза девушки снова закрылись.

Прикасаться к ней было приятно и… опасно.

Укор совести кольнул Джулиана, и он хотел было убрать руку, но Саманта вдруг взяла в рот кончик его пальца и стала его щекотать языком.

Джулиана будто током ударило. Он взглянул в лицо девушки. Она смотрела на него сквозь полуопущенные ресницы. В глазах играли дерзкие огоньки. Ее рот был теплым и влажным. Интересно, подумал он, знает ли Саманта, что все ее действия необычайно эротичны.

Впрочем, откуда ей знать?

– Не будь ты моя подопечная… – пробормотал Джулиан.

Сэм мгновенно выпрямила спину и выпустила его палец изо рта. Но ее ладони все еще лежали на его коленях.

– Что ты сказал?

«Господи! Неужели я произнес это вслух?»

Джулиан не знал, что ответить. Надо было срочно что-то придумать.

– Я… я сказал, что ты, как моя подопечная, заслуживаешь награды, – выпалил он.

Брови девушки сошлись на переносице, а на губах появилась улыбка. Она, конечно, не поверила.

– Неужели я заслуживаю награды, Джулиан?

– Да. Ты самая красивая дебютантка сезона, – ответил он первое, что пришло на ум. Девушка просияла, маркиз поздравил себя с удачей. Он умело сыграл на самолюбии Сэм. Люди склонны верить лести. Против нее трудно устоять.

– Ты в самом деле считаешь меня красивой, Джулиан? – спросила Саманта, сверкая глазами.

– В самом деле, – чистосердечно признался он. Слишком красивой, добавил он про себя. – Не пора ли тебе переодеться к ужину, сорванец? – произнес он с напускным весельем, желая положить конец их маленькому свиданию. – В прошлый раз ты опоздала. Надеюсь, сегодня придешь вовремя.

Все еще сияя от радости, Сэм оперлась о его колено и грациозно поднялась с ковра, задержав на колене руку. Или это ему показалось?

– Увидимся за ужином, Джулиан, – бросила девушка с очаровательной улыбкой и выскользнула за дверь.

Джулиан резко поднялся, плеснул себе полный бокал бренди и в два глотка опустошил его.

– Проклятие! – только и мог он произнести.

 

Глава 10

– Но я не хочу вовлекать тебя в это, Сэм, – произнес Натан. – Лорд Серлинг спустит с тебя шкуру, когда узнает, что ты помогла Кларе сбежать со мной!

Натан, Сэм и Клара сидели на каменной скамье в Гайд-парке и строили план побега Клары. Мэдисон тем временем обнюхивал траву вокруг и лаял на прохожих.

– Спустит с меня шкуру? Какое потрясающее выражение! Должно быть, так говорят американцы. – Сэм рассмеялась.

Клара с опаской оглядывалась вокруг, не выпуская из рук ладони Натана. Мужчина только что сделал ей официальное предложение руки и сердца, и девушка все еще чувствовала легкое головокружение.

– Я не шучу, Сэм, – с нажимом повторил Натан и нахмурился. – Я не хочу, чтобы из-за нас у тебя были неприятности. Нужно найти другой способ.

– Но другого пути нет. Во всяком случае, ничего лучше мы не придумаем. Кроме того, с Джулианом у меня постоянно какие-нибудь проблемы. Что он сделает? Отругает меня, будет несколько часов молчать, а потом простит… он всегда меня прощает.

Сэм понимала, что выглядит чересчур самодовольной и самонадеянной. Но вчера она почувствовала, что сумела обвести своего наставника вокруг пальца. Он ласкал ее с такой нежностью и любовью. А его взгляд… Воспоминания об этом согревали душу и заставляли ее трепетать. Она добилась своего. Наконец-то он увидел в ней женщину.

– Вам потребуется много времени, чтобы покинуть Лондон до того, как отец хватится Клары, – продолжала Саманта. – Но когда позади останутся тысячи и тысячи миль пути, он вряд ли сможет вас догнать прежде, чем вы вступите в брак. По правде говоря, я уверена, что, осознав тщетность своих действий, он вряд ли последует за вами на другой конец света. Так что, я полагаю…

– Все же мне непонятно, почему я не могу выкрасть Клару ночью, – с раздражением спросил Натан, крепко обняв девушку за талию. – Обычно это так и делается.

– Как это романтично! – воскликнула Клара с глубоким вздохом и густо покраснела, не сводя с американца влюбленных глаз.

– Согласна, – сухо пробормотала Сэм. – Очень романтично, но большего идиотизма не придумать… К тому же, Клара, ты не хуже меня знаешь, что у твоего отца ушки на макушке. Никому из слуг еще ни разу не удалось выскользнуть из дома или вернуться незамеченным. Он всегда знает время их ухода или появления с точностью до минуты, о чем непременно сообщает за завтраком. Это стало для Хедли чем-то вроде игры, и он очень гордится своими способностями. Неужели вы думаете, что он проспит побег собственной дочери? Представляете, что будет, если он вас поймает?

– Очень хорошо представляю, мисс, – кивнула Клара, содрогнувшись. – Она права, любимый, – обратилась девушка к Натану.

Натан с улыбкой кивнул.

– Итак, что ты предлагаешь? – Он посмотрел на Сэм.

Саманта просияла.

– Я скажу Джулиану, что завтра мы с Кларой весь день проведем в женской обители. Потом…

– А ваши тетушки? – перебил ее Натан. – Обитель – их любимое место. Не пожелают ли они к вам присоединиться?

– Тетушек завтра не будет дома, – пояснила Сэм. – Вам надо этим воспользоваться и бежать. Они едут в Дарлингтон-Холл, чтобы, пока нет Аманды, привести имение в порядок. Нам это на руку. Поскольку тетушки возьмут коляску Джулиана, у нас будет повод нанять экипаж.

– А не потребует ли лорд Серлинг, чтобы вас сопровождал кто-то из слуг-мужчин? – спросил Натан.

– Раньше он действительно этого требовал, – подтвердила Сэм. – Но теперь мы с тетушками хорошо знаем этот район, нас тоже там знают. Некоторые из наших друзей крепкие ребята, в случае чего не дадут нас в обиду. Так что мы можем спокойно заниматься благотворительностью. Джулиан относится к нашей работе в обители весьма одобрительно.

– Что ж, перспектива заманчивая, – пробормотал Натан.

– Действительно, все складывается наилучшим образом, – кивнула Сэм.

– И никто ничего не заподозрит, когда я отнесу в карету сумку со своими вещами, – весело подхватила Клара. – Будто одежду и одеяла мы везем в обитель для бедных.

– И все-таки кое-что меня смущает. – Натан нахмурился. – После того, как мы встретимся в «Герольде», на окраине города, откуда я повезу Клару в Шотландию, ты, Сэм, будешь находиться на постоялом дворе до сумерек.

– Но если я сразу вернусь домой, все начнут интересоваться, где Клара. И что я отвечу? Если скажу правду, Хедли тотчас пустится в погоню. Рано или поздно мне все равно придется сказать правду. Но лучше поздно, чем рано. Кроме того, я запрусь в своей комнате и буду в полной безопасности. Обещаю не высовывать носа наружу и даже еду заказать в номер. Устраивает?

– Нет, не устраивает. – Натан распрямил плечи. – Мне не нравится, что все будешь делать ты. Сначала привезешь мою невесту, потом будешь сносить гнев своего опекуна. Я, как мужчина, должен поступить иначе. Пойти к отцу Клары, признаться, что люблю его дочь и попросить ее руки.

Клара испустила восторженный вздох и посмотрела на жениха влюбленными глазами.

– Это, конечно, по-мужски, – согласилась Сэм, – но в высшей степени глупо.

– Почему? – воскликнул Натан и сразу сник.

– Потому что последствия могут оказаться катастрофическими. Хедли будет рвать и метать, запрет Клару на замок. Клара выплачет все глаза и в знак протеста объявит голодовку. Возможно, Хедли даже прибегнет к крайним мерам и высечет непослушную дочь ремнем. Ты, разумеется, придешь в ярость и набросишься на несостоявшегося тестя с кулаками. Верла поднимет шум и пошлет конюха за полицией.

– Можешь не продолжать, Сэм, – перебил Натан мрачно. – Я все понял. Но разве мы не вправе уповать на здравомыслие и рассудительность? Мы ведь ничего дурного не замышляем.

– Не тот случай. – Сэм посмотрела на Клару. – Ты согласна, что события примут именно такой оборот, если Натан вздумает поступить по-своему? Или я сгущаю краски?

– Спасибо тебе, Натан. Именно за благородство я тебя и люблю. – Клара замолчала и прикусила губу. – Но боюсь, Сэм права. Вряд ли удастся уговорить отца благословить нас. Если же мы сбежим и обвенчаемся тайно, напишем ему обо всем и попросим прощения, возможно, он отнесется к случившемуся снисходительно, и простит нас. В любом случае гнев его неизбежен. Не лучше ли переждать бурю вдали? Не стоит показываться ему на глаза, пока он не успокоится. А мы пока проведем счастливый медовый месяц в Шотландии.

Доводы Саманты, похоже, убедили американца. Поймав нежный взгляд, которым обменялись влюбленные, она решила дать им возможность побыть наедине и, взяв Мэдисона, пошла прогуляться. Мысли девушки сразу вернулись к Джулиану. Ей очень хотелось помочь Кларе и Натану, а также Ниниану, когда она встретится с его матерью за чашкой чаю. Встреча была назначена на послезавтра. Сэм надеялась благополучно претворить в жизнь оба плана и осуществить наконец собственную мечту – стать невестой Джулиана, выйти за него замуж и жить с ним счастливо и долго.

* * *

Джулиан весь день отсутствовал. Он даже прислал тетушкам записку с извинениями и остался ужинать в своем клубе «Уайте». В памяти еще слишком свежи были воспоминания о свидании с Сэм в библиотеке, и он испытывал странную тревогу и раздражение. По этой ли или по какой-то другой причине возвращаться домой не хотелось. Он пытался разобраться в случившемся и не находил ему разумного объяснения. Возможно, все это результат его разрыва с Изабеллой. Его по-прежнему волновали судьба Сэм и таинственная личность ее матери, а также записка с требованием прекратить ее поиски. И все же, решил маркиз, его беспокойство вызвано сексуальными причинами, иначе говоря, похотью.

Придя к такому выводу, Джулиан стал подумывать о том, не заняться ли ему всерьез Женевьев Дюбуа. Но прежде чем завязывать с певицей роман, необходимо узнать, нет ли у нее покровителя. Джулиан и раньше встречался с актрисой. Он всегда отдавал должное ее красоте и уму, но о более близком знакомстве не помышлял. Но теперь чувствовал к этой даме сильное влечение.

Усаживаясь в экипаж после ужина в «Уайтсе», Джулиан порадовался, что воспользовался собственной коляской, поскольку легкий дождик превратился в настоящий ливень. Вернувшись в Монгомери-хаус, он сразу направился в библиотеку. Но когда проходил мимо гостиной, где обычно располагались тетушки, из-за дверей выглянула Присс, и лицо ее расплылось в ласковой улыбке.

– Джулиан? Так это все-таки вы! Саманта сказала, что слышала в коридоре ваши шаги. Именно поэтому я не поленилась встать и посмотреть, кто пришел. Не хотите ли к нам присоединиться? Сегодня мы уже никуда не поедем, хотя получили ряд приглашений на вечеринки. Но на улице льет как из ведра. Проходите, пожалуйста, погрейтесь у камина. У нас горячий шоколад и печенье. Вы чулки не промочили?

Джулиан оторопел, сраженный столь стремительным натиском любезности, и после минутного колебания принял предложение. Отказать теткам было бы грех. Кроме того, он не видел своих домашних с утра и не мог устоять от соблазна посидеть у огня в уютном семейном кругу. Он любил женское общество, хотя и был заядлым холостяком.

– Конечно, Присс, – произнес он наконец. – Я посижу с вами немного. А по поводу моих чулок не беспокойтесь. Я, как видите, в сапогах, так что ноги у меня не промокли.

Джулиан, едва войдя в комнату, остановил взгляд на Сэм. Она сидела, поджав под себя ноги, на ковре у камина. Все три щенка лежали у нее на коленях и дружно сопели. Девушка подняла на Джулиана глаза, и лицо ее осветила радостная улыбка. У Джулиана защемило сердце, и он не мог не улыбнуться в ответ. Внутренний голос тут же предостерег его не поддаваться обаянию ее улыбок. Не успеет он опомниться, как Сэм будет дарить такие же улыбки своему законному мужу.

– Пожалуйста, Джулиан, не сердись, – взмолилась Сэм полушепотом, боясь потревожить сон своих питомцев. – Я знаю, мне разрешено приносить в дом по одному щенку. Но я посчитала, что в такую холодную и дождливую ночь несправедливо спасти от непогоды только одного.

– Все в порядке, сорванец, – успокоил он девушку, пододвигая к камину третье кресло. – Полагаю, сегодня можно сделать исключение, только не делай из исключения правила, – предупредил он и со вздохом занял место между Присс и Нэн.

– Не буду, – пообещала Сэм, но ее лукавая улыбка свидетельствовала об обратном. Девушка постоянно добивалась того, чего хотела.

– Как прошел день, Джулиан? – поинтересовалась Нэн, глядя на него поверх очков и проворно работая спицами.

– Льет как из ведра, – коротко ответил он. Разве мог маркиз объяснить женщинам, что весь день испытывал тревогу, беспокойство и похоть?

– И правда, в такую погоду только утки и гуси хорошо себя чувствуют, – заметила Нэн. – Я уже подумываю, не отложить ли нам завтра поездку в Дарлингтон-Холл, если дождь не прекратится. Ведь дороги раскиснут.

Сэм встрепенулась и выпрямилась, разбудив Мэдисона.

– О нет, тетя Нэн! Не делайте этого!

Встретив изумленные взгляды трех пар глаз, девушка спохватилась и, быстро овладев собой, пролепетала:

– Я… мне не терпится узнать, как там поживают Зевс и Нептун.

– Неужели эти невоспитанные дворняжки тебе дороже твоих теток, Сэм? – удивился Джулиан. – Ты же не станешь подвергать их жизнь опасности ради того, чтобы услышать, как поживают псы. – Взяв на себя привычную роль строгого наставника, он почувствовал себя несравнимо лучше. Все обстояло так, как и должно быть. Сэм – ребенок, а он – ее опекун.

– Конечно, нет, – понурившись согласилась Сэм. – Я не подумала.

– Ничего, дорогая, – промолвила Присс, протягивая Джулиану чашку горячего шоколада. – Мы знаем, как сильно ты скучаешь по своим собакам. Вот и поехала бы с нами в Дарлингтон-Холл. Если, конечно, погода позволит. Никаких важных дел завтра нет. Мы вернемся в четверг, и у тебя еще останется достаточно времени, чтобы собраться на чай к леди Уэнтуорт.

– В самом деле, – поддержал разговор маркиз, глотнув пенистого напитка. Расстроенное лицо Сэм вызвало у него смутные подозрения. – Почему бы тебе не поехать в Дарлингтон-Холл, Сэм? Или у тебя запланировано нечто более интересное?

– Она собралась в женскую обитель, Джулиан, – бросила Нэн, на мгновение оторвавшись от вязания и бросив на Сэм восторженный взгляд. – Наша славная девочка решила пожертвовать собственными интересами ради помощи нуждающимся и сирым.

Сэм сидела, не поднимая головы, и почесывала Джорджа за ухом. Вдруг девушка вспыхнула как маков цвет. Ее смущение, вызванное похвалой Нэн, могло быть результатом скромности или… чувства вины. Но в чем?

– Значит, на завтра у тебя запланированы добрые дела, Сэм? – спросил Джулиан.

– Да, Джулиан, – ответила Сэм, глядя в пол.

– Только ли добрые дела, сорванец? – Он пристально посмотрел на девушку.

– Да, Джулиан. Только добрые, – ответила Саманта, подняв наконец голову. И хотя лицо ее по-прежнему пылало, ее голос прозвучал твердо и искренне.

Джулиан был удовлетворен. Иначе не могло и быть. Он доверял девушке, знал, что она никогда не лжет. Попивая горячий шоколад и глядя на потрескивающий в камине огонь, маркиз понял, что почти обрел умиротворение, если не считать сексуального возбуждения. Это казалось странным. В компании двух милых старушек и юной воспитанницы с выводком спящих щенков ни одному мужчине не могли прийти в голову похотливые мысли. Тем более ему, всегда державшему себя под контролем.

Возникла пауза, и Джулиан вновь обратился мыслями к Женевьев Дюбуа. Почему вдруг у него возник к этой женщине интерес? Голубые глаза, светлые волосы, заостренный решительный подбородок…

У него перехватило дыхание, когда он осознал, что актриса напоминала ему… Сэм. Это было настоящее потрясение для его щепетильной души. Его рука дрогнула, и горячий шоколад выплеснулся на брюки в двух дюймах от… жизненно важного органа.

– Проклятие! – Маркиз схватил салфетку, чтобы промокнуть обожженное место.

Сэм проворно вскочила и, смочив салфетку в вазе с цветами, стояла наготове.

– Давай я тебе помогу. – Девушка склонилась к нему.

– Черта с два! – воскликнул он, резко поднявшись.

Сэм от неожиданности попятилась назад и наступила Луи на лапу, тот отчаянно взвизгнул.

Настал черед переполошиться тетушкам. Они пришли в движение и засуетились вокруг него, предложив немедленно снять брюки. Мэдисон ошалело лаял, а Луи жалобно скулил. Джордж с трудом сопротивлялся желанию завопить, нервно метался по ковру и тяжело дышал. Сэм взяла визжащего Луи на руки и принялась успокаивать. Ее испуганные голубые глаза вопросительно уставились на побагровевшее лицо Джулиана. Его щеки горели так, словно он окунулся в чан с кипятком.

– Проклятие! – снова воскликнул он и размашистым шагом вышел из комнаты, сожалея, что нарушил безмятежный покой собравшихся.

* * *

– О, мисс, я буду очень скучать по вам, – всхлипнула Клара, обнимая Сэм, когда девушки прощались на заднем дворе «Герольда».

– Я тоже буду скучать по тебе, Клара, – проговорила Сэм, изо всех сил сдерживая слезы. – И перестань называть меня «мисс», мы – друзья! А друзья называют меня Сэм. Кроме того, через несколько часов ты станешь замужней женщиной, и у тебя будут собственные слуги. Хотя сомневаюсь, что ты позволишь им на себя работать. А теперь перестань плакать, а то на венчании у тебя будет опухший нос.

Клара рассмеялась и вытерла дрожащими ладонями мокрые щеки.

– Просто отныне, Сэм, все будет по-новому… и я боюсь. Я так люблю Натана, – она взглянула на жениха, разговаривавшего с возницей, – и мне не хотелось бы его разочаровывать.

– Ты его не разочаруешь, уверена, – успокоила Сэм девушку. – А твои страхи вполне естественны. Все важное в жизни связано с риском. Мне тоже было страшно покидать Торни-Айленд. Но ты знаешь, что я от этого только выиграла.

Клара сжала руки Саманты.

– От всего сердца желаю, чтобы вы с Джулианом были так же счастливы, как мы с Натаном. Ты напишешь мне, Сэм?

– Как только сообщишь свой адрес.

– До этого еще далеко.

– И ты напишешь, что ждешь ребенка. – Сэм лукаво улыбнулась.

– Обязательно! – Клара покраснела.

– Может быть, и я к тому времени выйду замуж.

– Пора ехать, Клара, – сказал американец, обнимая девушку за плечи. – Не знаю, как и благодарить тебя, Сэм, за помощь. – Он повернулся к Саманте: – Обещай, что никуда не выйдешь из своей комнаты и не попадешь в какую-нибудь заварушку. Иначе я сойду с ума от волнения.

– Обещаю. Один день посижу смирно, – усмехнулась Сэм.

– Вот и отлично, – сказал Натан, наклонившись, поцеловал ее в щеку, затем торопливо подсадил Клару в карету и вслед за ней вскочил на подножку. – Трогай! – крикнул Натан кучеру. Не успела Саманта и глазом моргнуть, как коляска стрелой понеслась по северной дороге, унося беглецов из Лондона. Сэм еще успела заметить белый платок, которым Клара помахала ей из окна.

Сэм проводила их взглядом и дала волю слезам. Она стояла неподвижно, пока над головой не раздались раскаты грома и на нос не шлепнулась дождевая капля. Только тогда Сэм поняла, что лучше убраться восвояси. К счастью, с утра погода стояла ясная и тетушки уехали в Дарлингтон-Холл. Но к обеду небо снова заволокло тучами. Девушка рассчитывала к шести часам вернуться домой и что погода смилуется.

Чтобы попасть на лестницу, ведущую на второй этаж, Сэм нужно было пройти пивную. Там она наткнулась на высокого лысеющего трактирщика, подметавшего пол. Искоса взглянув на девушку, он вдруг нахмурился. Вероятно, предположила Сэм, заподозрил ее в чем-то нехорошем. Натан снял номер, заплатил за него, и они втроем отправились туда, чтобы поговорить и выпить по чашке чаю. Затем он уехал в коляске с Кларой. Все и впрямь выглядело подозрительно. Поднявшись на лестничную площадку, Сэм усмехнулась и направилась к себе. Ее номер находился в конце коридора.

Притворив за собой дверь, девушка устроилась у окна. По стеклу уже текли дождевые капли, начался настоящий ливень. Уверенная, что к вечеру погода исправится, Сэм достала рабочую корзинку с шитьем и занялась работой, которую выполняла для женской обители.

Сэм надеялась провести день в праведном труде, чем полагала заслужить прощение за то, что солгала Джулиану, сказав, что едет в женскую обитель. Что касается «добрых дел», то никакой лжи в этом она не усматривала. Разве помочь людям обрести любовь и счастье на всю жизнь не доброе дело?

Конечно, доброе, самодовольно подумала Сэм, вдевая нитку в иголку.

* * *

– Шляпу и трость, пожалуйста, Бенсон, – попросил Джулиан дворецкого клуба. – Потом пошлите за экипажем. В такой ливень невозможно идти пешком.

– Слушаюсь, милорд, – нараспев произнес дворецкий и бросился исполнять поручение.

Джулиан подошел к эркеру, выходившему на Сент-Джеймс-стрит, и выглянул на улицу. Было всего пять часов вечера, но из-за свинцовых туч и проливного дождя уже стемнело. Прохожих, рискнувших высунуть в такую шальную погоду нос из дома, почти не было. Что касается маркиза, то в тот вечер ему придется выходить на улицу еще по крайней мере трижды.

Зная, что Нэн и Присс ужинать дома не будут, Джулиан не имел ни малейшего желания оставаться со своей воспитанницей наедине. Поэтому решил вернуться в «Уайте» и там поужинать. Но он не забыл позаботиться об ужине для Сэм и распорядился, чтобы кухарка подала ей еду в комнату, как только девушка возвратится из женской обители. Обо всем этом маркиз побеспокоился еще утром, но, одолеваемый смутными предчувствиями, хотел съездить в Монтгомери-хаус и воочию убедиться, что Сэм и Клара благополучно добрались домой, а потом вернуться в клуб и провести там остаток вечера.

Джулиану казалось, что он печется о Сэм как «старший брат». Такая братская любовь представлялась ему вполне безобидной. Но в последнее время многое изменилось и усложнилось. «Маленькая сестренка» выросла и превратилась в соблазнительное создание, и теперь к его прежним безобидным чувствам примешивались другие, не столь безобидные, приводившие его в смущение. Ярким примером служила реакция на предложение Сэм помочь ему промокнуть пролитый на брюки шоколад. Девушка вызвалась помочь без всякой задней мысли, а он испугался и не захотел, чтобы она к нему прикасалась.

Еще этот поцелуй… Он замял случившееся, в то время как стоило перед Сэм извиниться. Но поскольку сама она об этом случае даже не заикалась, он тоже предпочитал молчать. Возможно, Сэм вообще об этом забыла. И ему тоже не следовало вспоминать.

– Вот ваша шляпа и трость, милорд, – сказал, подходя, Бенсон. – Еще вам передали письмо. – Дворецкий указал на сложенный листок пергаментной бумаги на серебряном подносе, который держал лакей в ливрее.

Нахмурив брови, Джулиан взял записку и развернул, сразу догадавшись, что писал тот самый аноним, который уже грозил ему неприятностями в случае продолжения поисков матери Сэм. У Джулиана внутри все похолодело, когда он стал читать:

Джулиан сложил листок и сунул в карман сюртука. В ожидании экипажа он снова подошел к эркеру и уставился в черноту ночи.

Нельзя сказать, что второе письмо явилось для него полной неожиданностью. Он ждал его и все же поежился при мысли, что за ним кто-то постоянно следит. Не менее неприятно было осознавать, что таинственная незнакомка знает нечто такое, что, по ее мнению, может разрушить счастье Саманты. Освежив в памяти содержание и тон письма, Джулиан затруднялся сказать, что заботило его автора больше – собственная репутация или судьба Сэм.

Джулиан поймал себя на том, что считает автора женщиной. Письмо, на его взгляд, напоминало наставления матери, желающей уберечь свое дитя от стрел и копий жестокого общества. К тому же почерк казался скорее женским, чем мужским.

Было ли послание написано матерью Сэм? Если не она, то кто другой мог быть так заинтересован в сокрытии правды? Встревоженная мать, разумеется, могла угрожать и ставить ультиматумы, но ее угрозы вряд ли представляли реальную опасность, скорее их целью было запугать Джулиана и заставить его прекратить поиски.

Но тот, кто писал эти послания, по всей видимости, плохо знал лорда Серлинга. Сдаваться и бросать поиски матери своей воспитанницы он не собирался. Ради благополучия и безопасности Сэм он готов был идти до конца.

В этот момент к клубу подкатил экипаж. Заметив его, Джулиан предположил, что это за ним, и порывисто вышел из комнаты. Ему не терпелось поскорее оказаться дома. Однако у выхода его грубо схватил за руку какой-то мужчина.

Джулиан в ярости повернулся к наглецу, вышедшему из экипажа. Кто посмел обойтись с ним столь бесцеремонно? Это оказался сэр Джефри Персиваль, с которым Джулиан был едва знаком. Иногда им случалось играть в клубе в карты. Маркиз считал его пустомелей, но вполне безобидным и добросердечным человеком, и отмахнуться от него просто так, естественно, не мог.

– Сэр Джефри, как поживаете? – кивнул Джулиан, сдержанно улыбнувшись.

– Очень хорошо, Серлинг, – произнес мордастый, краснощекий Джефри и небрежным кивком ответил на приветствие. – Но прежде чем спросить, как поживаете вы, я должен вам кое-что сказать с глазу на глаз, боюсь, не очень приятное.

Вид у Джефри был встревоженный, тон очень серьезный. Джулиану стало не по себе, но виду он не подал.

– Какие неприятности могут быть у меня, пресытившегося жизнью холостяка, Джефри?

Сэр Джефри нарочито огляделся вокруг, остановив подозрительный взгляд на людях, стоявших поодаль. Подобная театральность Джулиану претила. Он не видел в ней смысла. Но внутренний голос подсказывал, что Джефри собирается сообщить ему информацию, касающуюся Саманты.

Джефри подвел Джулиана к свободному эркеру в стороне от главного зала.

– Я отправил вам записку в Монтгомери-хаус. Вы не получили ее?

– Нет. Меня весь день не было дома.

– Проклятие! Какая жалость! – Джефри поскреб подбородок. – Не исключено, что мы опоздали.

– О чем вы толкуете? – нетерпеливо спросил маркиз, и сердце у него учащенно забилось.

– Это касается вашей подопечной мисс Дарлингтон, – прошептал Джефри.

– Я так и думал, – протянул Джулиан, стараясь сохранить безразличный вид. – Что она такое натворила, что повергло вас в смущение?

– Все гораздо серьезнее, чем вы думаете, Серлинг. Уверяю вас. – Джефри округлил глаза.

– Хватит ходить вокруг да около, говорите толком, что с моей подопечной?

– Точно не знаю, но, вероятно, ничего хорошего, раз она торчит в «Герольде».

– В «Герольде»?

– Да. Утром я там проезжал мимо и заметил ее во дворе с…

– Но это невозможно, – перебил его маркиз. – Утром она уехала в женскую обитель в Спиталфилдз по благотворительным делам. Это совсем в другой стороне. Что может делать моя воспитанница в «Герольде»?

– Хороший вопрос. – Джефри глубокомысленно кивнул и наклонился к самому уху маркиза: – Она была с… мужчиной!

– Ерунда! С каким мужчиной?

– Мне кажется, Серлинг, вы очень хорошо его знаете. Это тот самый американец, из Виргинии. По-моему, его зовут Форд. Такой высокий, белобрысый, с ладной фигурой и говорит с акцентом, как все колонисты…

– О да, я его знаю! – воскликнул Джулиан. – Но вы, должно быть, обознались. Уверен, с Фордом вы видели другую девушку.

Сэр Джефри озадаченно замолчал. Маркизу плохо удавалось скрывать свои эмоции. Наконец он не выдержал и спросил:

– И что они там делали? Форд с моей воспитанницей? Вошли в гостиницу?

– Я ведь проезжал мимо, – заметил Джефри, – и не знаю, что было дальше, потому что свернул за угол. Но мне показалось, что они собираются отправиться… в э… э… в путешествие.

– Что вы такое говорите? – вспылил маркиз. – С чего вы взяли?

– Во-первых, экипаж был запряжен четверкой, а не парой лошадей, как обычно, во-вторых, на крыше были привязаны чемоданы и картонки. Я видел, как Форд о чем-то переговаривался с возницей, потом, когда моя коляска проехала мимо, я обернулся и увидел, как он наклонился и поцеловал вашу воспитанницу в щеку! Что было дальше, не знаю. Ну, что скажете, Серлинг?

Джулиану было ясно одно. Все свидетельства неопровержимо указывали на то, что Сэм сбежала со своим американским ухажером. Бросила все и сбежала! Вероятно, длительная помолвка, о которой говорил Джулиан, ее не устраивала. Но почему она это сделала, не дождавшись возвращения своей сестры?

Джулиан с трудом сдерживал негодование. Он чувствовал себя обманутым. Гнев и отчаяние охватили его. Он терялся в догадках и был близок к панике.

– Благодарю вас, сэр, – холодно произнес он, – что потрудились отправить мне предупреждение в Монтгомери-хаус и остановили сейчас, чтобы поделиться информацией. Но уверен, есть более разумное объяснение случившемуся. Если девушка, о которой идет речь, и впрямь моя подопечная. От ошибок никто не застрахован. Но мне следует поторопиться и немедленно выяснить, как обстоят дела. Очень надеюсь, что вы опровергнете любые слухи, если они вдруг появятся.

Смерив сэра Джефри многозначительным взглядом, Джулиан приподнял шляпу и поспешно направился к ожидавшему его экипажу.

– В «Герольд»! – приказал он вознице. – И как можно быстрее!

 

Глава 11

Джулиан не совсем понимал, почему мчался во весь опор на другой конец города, в «Герольд». Если Сэм и впрямь отважилась на побег, то ее уже и след простыл. Разумнее было бы сначала отправиться домой и посмотреть, не оставила ли девушка ему записку. Но шестое чувство подсказывало маркизу, что сначала все же стоит заглянуть в гостиницу, а потом уже предпринимать какие бы то ни было шаги.

Джулиану не хотелось признаваться себе, что волей-неволей ему в голову лезли совсем другие мысли, объясняющие появление Сэм на постоялом дворе в компании Натана Форда. И эти мысли ему совсем не нравились… Если его догадка верна, то он застанет девушку в гостинице… возможно, она все еще находится в объятиях американца и испытывает на нем премудрости ремесла, выведанные у Изабеллы Дескартес.

Джулиан заскрежетал зубами, на его скулах заиграли желваки, и он в бессильной ярости сжал кулаки. Ему была невыносима сама мысль, что Сэм решилась отдаться мужчине, лишь бы доказать ему свою любовь. Американец того не стоил. Что мог он ей дать, кроме своей фермы и лошадей? Сэм заслуживала лучшей участи.

Однако нельзя было исключать и другую версию развития событий. Как знать, может, Форд собирался сначала жениться на девушке, прежде чем тащить ее в постель. Но и в этом случае побег представлялся маркизу величайшей подлостью. Джулиан не понимал, зачем нужно было бежать для заключения брака в Шотландию, вместо того чтобы обвенчаться здесь, устроив красивую церемонию в присутствии семьи.

Хотя оба варианта представлялись маркизу неутешительными, он все же предпочел бы, чтобы Сэм тайно вышла замуж, а не была скомпрометирована.

Но на самом ли деле замужество Сэм было для него предпочтительнее?

Обвенчавшись с Натаном Фордом, его воспитанница навсегда сгинула бы в далекой Виргинии, на какой-то ферме по разведению лошадей, и была бы для Джулиана навеки потеряна. Во втором случае она была бы только скомпрометирована…

Джулиан затряс головой и потер виски. Была бы только скомпрометирована? О чем он думает? Если Натан скомпрометировал девушку, маркизу придется потребовать, чтобы тот женился на ней, а в случае отказа – вызвать его на дуэль. Если же им придется стреляться, то с расстояния двадцати шагов Джулиану не составит особого труда всадить наглецу пулю в лоб. Но Сэм не простит ему такой жестокости по отношению к «возлюбленному» и навсегда от него отвернется.

Получалось, что он лишится девушки при любом повороте событий. Прошлого уже не вернуть, и отныне для них все будет складываться по-другому.

Джулиан мрачно уставился в окно, мечтая только о том, чтобы нашлось какое-нибудь иное разумное объяснение поступка Саманты…

* * *

Сэм отложила шитье в корзину и подошла к туалетному столику. Взглянув в зеркало, убедилась, что за несколько часов пребывания на постоялом дворе в ее внешнем облике ничего не изменилось, если не считать слегка покрасневших от работы глаз. Поскольку она весь день провела в четырех стенах, прическа ее была безупречной.

Оставалось надеть шляпку и мантилью, спуститься вниз и попросить трактирщика вызвать наемный экипаж, чтобы отправиться домой. Она ожидала, что Хедли немедленно справится о Кларе и ей придется во всем сознаться. Джулиан сейчас наверняка еще в клубе, так что у нее будет время собраться с духом, чтобы противостоять его холодной ярости, самой худшей из его реакций.

Однако, как это ни странно, предстоящая стычка с опекуном не пугала Сэм, а вызывала сладостное томление. Вспомнив, как он рвал и метал, узнав о ее визите к Изабелле, девушка поежилась, и у нее по телу побежали мурашки, но не от страха, а от дивного предвкушения. За леденящим высокомерием маркиза скрывались горячий темперамент и бурные страсти. И Сэм всеми силами стремилась разозлить своего воспитателя, чтобы его эмоции лавиной выплеснулись наружу.

Девушка расплылась в улыбке. Может быть, сегодня накал страстей выльется в нечто более интересное, чем привычное брюзжание…

* * *

– Подожди меня, – приказал Джулиан вознице, когда коляска остановилась на утопающем в жидкой грязи дворе «Герольда».

– Слушаюсь, милорд, – буркнул тот, нахохлившись. Накидка с капюшоном плохо защищала его от проливного дождя.

Поглощенный думами о Сэм, Джулиан не мог не проникнуться жалостью к незавидному положению возницы.

– Можешь ждать меня внутри, – добавил он. Его собственная шляпа уже порядком намокла, и с полей ручьями стекала вода. – Закажи себе чего-нибудь выпить, чтобы согреться. Я заплачу. Потом погрейся у огня, поедем, как только я буду готов. Ясно?

– Да, милорд, – ответил извозчик несколько удивленно и позвал конюха, чтобы тот присмотрел за лошадью, пока он пропустит в трактире стаканчик-другой.

Тем временем Джулиан вошел в помещение постоялого двора. Снял шляпу, положил у камина просушиться и обвел глазами пивной зал в поисках трактирщика.

Хозяин гостиницы не заставил себя долго ждать. При виде столь важной птицы в своем жалком заведении он просиял.

– Чем могу служить, сэр? – склонился он в подобострастном поклоне.

– Меня интересует кое-какая информация, – сказал Джулиан.

– К вашим услугам, сэр, – живо ответил мужчина, хотя было ясно, что высокий гость его разочаровал.

– Я хочу разузнать об одной даме, которую видели здесь сегодня днем.

– Сегодня здесь перебывало много дам, сэр, – уважительно отозвался хозяин. – Я редко запоминаю посетителей в лицо.

– Эту вы вряд ли могли забыть, – заметил лорд сухо. – Она очень хороша собой и вот такого роста. – Он показал чуть ниже своего подбородка. – У нее светлые волосы и голубые глаза. Вместе с ней был американец с рыжеватыми волосами и…

– Ах эта, – вспомнил трактирщик и глубокомысленно кивнул. – Колонистов я всегда хорошо запоминаю. Хоть они и говорят на королевском английском, их трудно понять.

– Совершенно верно, – нетерпеливо перебил его Джулиан. – Теперь насчет этого американца…

– Он заплатил за комнату, – продолжал владелец гостиницы, озадаченно сдвинув брови, – но находился там всего полчаса. На мой взгляд, пустая трата денег.

У Джулиана застучало в висках.

– Всего полчаса? – переспросил маркиз. – Он, полагаю, был в комнате… не один?

– Ясное дело, – фыркнул трактирщик, – с ним была леди, о которой вы спрашивали, и…

– И вскоре после этого они уехали?

– Он уехал, а леди, которой вы интересуетесь, все еще наверху, – закончил трактирщик и ухмыльнулся. – Не знаю почему. Никогда не понимал этих колонистов и их подружек.

Джулиан не верил своим ушам! Негодяй не только скомпрометировал Саманту, успев управиться всего за полчаса, но и бросил ее! Маркиз почувствовал, как в жилах закипает кровь. В голове у него помутилось.

– Проклятый ублюдок! – заорал он. – Я его убью.

– Прошу прощения, сэр? – Трактирщик вытаращил на него глаза и попятился.

– В каком она номере? – спросил Джулиан тоном, не терпящим возражений.

– Она… она в дальней комнате по коридору направо, на втором этаже, – запинаясь сообщил насмерть перепуганный хозяин заведения. – Сэр, только, пожалуйста, не устраивайте погрома, – взмолился он, когда Джулиан решительным шагом направился к лестнице. – Не крушите мебель. И прошу вас, не бейте посуду… Кувшин и тазик совсем новые!

Но ослепленный яростью, Джулиан ничего не слышал. Он до такой степени рассвирепел, что, попадись американец ему под руку, разорвал бы его в клочья, закатив величайший скандал в истории высшего общества после знаменитой ссоры в Карлтон-Хаусе, устроенной лордом Байроном и Каролиной Лэм на глазах изумленного принца-регента.

Воображению Джулиана ясно представилась статья в «Тайме» с сенсационным материалом о том, как холодный и благовоспитанный маркиз Серлинг безжалостно задушил богатого американца, желая отомстить за поруганную честь своей юной воспитанницы… милой, невинной мисс Саманты Дарлингтон.

Милая и невинная мисс Саманта Дарлингтон, пульсировало в воспаленном мозгу маркиза, когда, перепрыгивая через ступеньки, он несся по лестнице. Дорогая мужественная Сэм! Он не уберег ее! Не уберег!

Оказавшись на пороге комнаты, Джулиан остановился и перевел дух. Нужно было успокоиться, чтобы не привлекать внимания. Ему предстояло незаметно вывезти девушку из «Герольда» и через весь город доставить в Монтгомери-хаус, чтобы ни одна душа не догадалась о том, что случилось. Он привезет ее домой и постарается как-то загладить это страшное событие. Чего бы ему это ни стоило!

Бедная девочка – своенравное создание! Джулиан терзали противоречивые чувства. С одной стороны, ему хотелось ее успокоить, с другой – высечь как Сидорову козу!

Но тут он подумал, что девушка, вероятно, и без того чувствует себя крайне несчастной и раскаивается в том, что поступила столь опрометчиво. Обманутая и брошенная, она, наверное, все глаза выплакала. Размышляя о случившемся, маркиз приготовился увидеть жалкую перепуганную девчушку с красным опухшим лицом, рыдающую и потерянную.

* * *

Мурлыча под нос песенку, Сэм взяла мантилью и шляпку и собиралась уже выйти из комнаты, чтобы заказать экипаж, когда в дверь постучали. Душа у нее ушла в пятки, а сердце лихорадочно забилось. За весь день ее побеспокоили только однажды, когда по ее просьбе принесли в номер еду и питье.

– Кто там? – тихо спросила она, прижав руку к груди.

– Сэм, открой дверь.

Несмотря на то что человек говорил шепотом, по требовательному и повелительному тону девушка моментально поняла, что это Джулиан, и похолодела. Как он догадался, что она здесь? Кто мог сообщить ему так быстро о побеге Клары?

– Сэм? Ты меня слышишь? Это я, Джулиан. Сейчас же отопри дверь!

Всего несколько минут назад Сэм казалось, что она не только готова дать отпор гневу своего ментора, но даже ждет с нетерпением предстоящую стычку, однако теперь от ее решительного настроя не осталось и следа. Она не ожидала, что их встреча произойдет так скоро. Видимо, он искал ее и теперь испытывает непреодолимое желание свернуть ей шею. Она медленно двинулась к двери, лихорадочно подыскивая подходящее объяснение, но на ум ничего не приходило. Придется сказать правду.

Взявшись обеими руками за ручку двери, она прильнула ухом к деревянной панели.

– Джулиан? Это и вправду ты? – пролепетала она ни жива ни мертва.

– Конечно, я! Кто же еще? Не бойся, – добавил он мягче после короткой паузы. – Отопри дверь и впусти меня внутрь. Мы во всем разберемся.

Сэм пришла в замешательство. Сначала тон его показался ей гневным, но сейчас в нем появились нотки озабоченности. Судя по всему, маркиз очень за нее тревожился, но почему?

Размышляя над его странным поведением, Сэм пришла к выводу, что, возможно, он хочет ввести ее в заблуждение и прикинулся, будто с пониманием относится к случившемуся, чтобы она впустила его в комнату.

Но выяснить это можно, лишь отперев замок. Сэм повернула ключ и приоткрыла дверь. Маркиз протиснулся в образовавшуюся щель, захлопнул дверь, схватил девушку за плечи, как следует встряхнул и грубо привлек к себе.

– Сэм! Ты в порядке? Но что за глупые вопросы я задаю? Как можешь ты быть в порядке? Этот чертов ублюдок за все заплатит…

Прижатая к мускулистой мужской груди, Сэм была ошарашена и не могла произнести ни слова. Джулиан с такой силой сжимал ее в объятиях, что грозил раздавить, но как это было приятно! Он ласкал ее спину, целовал волосы.

Внезапно он отстранил ее от себя. Устремленный на нее взгляд был полон боли и гнева. Она почувствовала себя тряпичной куклой в руках безжалостного великана.

– Что ты натворила, Сэм? Как могла позволить этому негодяю обмануть тебя?

Сэм непонимающе захлопала ресницами и уже открыла было рот, чтобы спросить, о чем он толкует, когда Джулиан стал покрывать ее лицо горячими поцелуями.

Джулиан был ошеломлен. Ничего подобного он от себя не ожидал. Едва он перешагнул порог комнаты и заключил Сэм в объятия, как его переполнило чувство ответственности за девушку. И это чувство заставило его стиснуть ее в объятиях так крепко, как это мог сделать только ее возлюбленный. Теперь он испытывал необыкновенное облегчение, смешанное со скорбью и отчаянием. Ему страстно хотелось целовать и ласкать девушку, словно в любое мгновение неведомая сила могла оторвать ее от него и унести в неизвестном направлении.

Когда первый вал эмоций схлынул и Джулиан обрел способность думать и анализировать, он обнаружил несколько деталей, удививших и озадачивших его. Во-первых, кровать была нетронута, подушка и одеяло не измяты.

Сделав столь странные наблюдения, Джулиан перевел взгляд на Сэм. Белки ее глаз слегка порозовели и были влажными, как будто она и вправду немного всплакнула. Прелестный носик не покраснел и не опух, не было следов слез и на лице.

Джулиан оглядел воспитанницу с ног до головы. Утром он видел, как Сэм, набросив на плечи мантилью, уходила из дома. Сейчас на ней было все то же платье из белого муслина с васильками. Выглядело оно не менее безукоризненным и аккуратным, чем утром. Какие-либо подозрительные пятна, складки или морщинки отсутствовали.

И прическа была в полном порядке, если не считать слегка растрепавшихся волос в результате его собственных действий. Кудряшки, выпущенные по моде того времени, были на месте.

Иными словами, ни одна деталь туалета Сэм не указывала на то, что девушка была скомпрометгфована, если только Натан Форд не был самым скорым и самым аккуратным любовником в мире, умевшим загадочным образом делать свое дело, не вступая в контакт. Придя к такому заключению, Джулиан испытал глубокое облегчение и радость. Однако смутное подозрение продолжало терзать его, как попавший в туфлю камешек.

– Сэм?

– Да, Джулиан? – Сэм смотрела на него ошеломленно.

– Что здесь происходит? Где он?

Сэм захлопала ресницами.

– Кто, Джулиан?

– Как кто, сорванец? Где этот негодяй, Натан Форд? Он и в самом деле бросил тебя здесь, как мне сказал хозяин гостиницы?

Выражение удивления в глазах Сэм вдруг исчезло, как утренний туман, поднявшийся над голубой гладью озера, сменившись на виноватое. У Джулиана вновь вспыхнуло подозрение. Возможно, ее не скомпрометировали, но она хотела этого.

Маркиз отпустил девушку и переместился на другой конец комнаты. Остановившись у камина, он встал, расставив ноги и скрестив на груди руки, как делал это, когда производил дознание непослушных подопечных и прочей мелкой сошки.

– Так ты ответишь на мой вопрос, Сэм? – спросил он жестко, обдав девушку холодом высокомерия.

Она тоже скрестила на груди руки и расставила ноги. Это неблагодарное создание еще над ним издевалось!

– С чего ты взял, что я знаю, где Натан? И как ты узнал, где меня искать?

– Здесь задаю вопросы я, а не ты, – сообщил он ледяным тоном.

– У меня что, нет никаких прав? – воскликнула Сэм запальчиво.

– Ты утратила свои права, сорванец, когда солгала мне. Это место, – маркиз сделал широкий жест рукой, – на мой взгляд, совсем не похоже на женскую обитель. Если, конечно, бездомных теперь не размещают на постоялых дворах.

Сэм вспыхнула. Слава Богу, хоть не утратила стыд и способность краснеть.

– Ну? – Джулиан ждал ответа. – Объясни, что происходит. Ты не можешь себе представить, как я испугался, подумав… – Маркиз не договорил, не желая сдавать позиции и выдавать свою озабоченность.

Но он опоздал. Сэм вызывающе вскинула подбородок. Румянец исчез, на скулах выступили красные пятна, свидетельствовавшие о ее решимости.

– Я сказала, что еду в женскую обитель, потому что это был единственный способ выскользнуть из дома без шаперонки.

– Я уже догадался, – с сарказмом заметил маркиз. – Ведь шаперонка – непреодолимое препятствие для секретного свидания любовников на постоялом дворе. – Джулиан помолчал, чтобы вернуть самообладание, затем хладнокровно продолжил: – Как можно быть такой дурой, Сэм? О чем ты думала? Тебе ничего не нужно было доказывать Натану Форду. Мужчины, как правило, не пробуют товар, прежде чем затянуть брачный узел. Но если проба снята, то, образно выражаясь, они уже трутся у следующей «лавки».

У Сэм расширились глаза и открылся рот, она не верила своим ушам.

– Так вот, оказывается, что пришло тебе в голову? Вот почему ты был вначале таким встревоженным, эмоциональным, таким… милым? Ты решил, что я приехала сюда на свидание с Натаном Фордом, после которого он меня бросил?

– У тебя хватит наглости отрицать это? – прорычал Джулиан. – А что, по-твоему, я должен был подумать, услышав от одного знакомого, что он видел утром, как вы с Натаном Фордом целовались во дворе «Герольда»?

– Еще бы! Другое объяснение этому тебе просто не могло прийти в голову, – заявила девушка. – Я… я не «лавка», Джулиан!

– Но ты ходила к куртизанке, Сэм, – напомнил маркиз, сердито топнув ногой. – Читала книги о сексе. Вполне логично заключить, что теперь ты проверяешь полученные познания на практике.

Сэм молчала, бросая в его сторону яростные взгляды.

– Полагаю, ты не прочь позволить мужчинам некоторые вольности, – продолжал Джулиан. – И хотя разыграла оскорбленную невинность, мои доводы ты не опровергла.

Лорд сделал паузу, чтобы дать возможность Сэм оправдаться, но девушка упрямо молчала. Джулиан вздохнул и одернул жилет.

– Слава Богу, что из вашего так называемого свидания ничего не получилось. Надеюсь, инициатива положить конец этой бесстыдной выходке исходила от тебя… ты вовремя одумалась и отправила парня восвояси, решив не проверять на практике теорию, которой тебя обучала Изабелла!

Сэм вдруг прикрыла рот ладошкой и затрясла головой. В ее глазах блеснули… нет, не слезы раскаяния… они заискрились смехом.

– В чем дело? – спросил Джулиан сурово.

– Ты рассмешил меня. – Девушка разразилась безудержным хохотом, граничившим с истерикой. – Ты, всегда такой умный и проницательный, сегодня почему-то опростоволосился!

Вдруг в душу Джулиана вкралось сомнение, и его одолели дурные предчувствия. Внутри у маркиза все похолодело.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что все же развлекалась с Натаном Фордом?

Сэм пожала плечами.

– А с чего ты взял, что мы не развлекались? Изабелла и вправду научила меня многим полезным премудростям, как услаждать мужчину и никогда ему не надоедать.

– Кровать заправлена, – проворчал Джулиан.

– С чего ты взял, что нам нужна была кровать? – язвительно спросила Сэм. – Может, я отдавалась ему у стены или на полу…

– Прекрати, Сэм! – перебил ее Джулиан, поморщившись. Нарисованная девушкой сцена отозвалась в его сердце глухой болью.

– А может, мы занимались сексом втроем, – не унималась Сэм, прохаживаясь по ковру и размахивая руками. – В конце концов, нам нужно было найти применение и Кларе.

– Сэм, прекрати сейчас же!

Джулиан запнулся. Клара! За весь день он ни разу о ней не вспомнил! Утром маркиз видел собственными глазами, как горничная уходила из дома вместе с Сэм. Но он ни разу не задался вопросом, куда она подевалась.

– Господи, Сэм, а где Клара? – поинтересовался Джулиан.

– Вероятно, где-то на полпути в Шотландию, – произнесла Сэм с ухмылкой, скрестив на груди руки.

– В Шотландию?

– Да, это такая крошечная цветущая страна к северу от нас, наш сосед, – изрекла Сэм насмешливо, и на ее губах заиграла хитрая улыбка.

– Каким ветром ее туда занесло? – хмуро полюбопытствовал маркиз.

– Естественно, не пешком. А поскольку никто еще не изобрел способ отправиться туда по воздуху, следовательно, логично заключить, Джулиан, что Клара едет туда в экипаже, запряженном лошадьми.

– Ты неисправимая плутовка, Сэм, – прорычал Джулиан. – Сейчас же перестань меня дразнить. Или я не устою перед соблазном… – Он замолчал, подбирая подходящее слово.

– Или ты что, Джулиан? – Девушка вскинула брови, и в ее глазах зажглись озорные огоньки.

– Не важно! Итак, мне хотелось бы от тебя услышать, с кем и почему она уехала. Ее отец сойдет с ума. Насколько я понял, она сбежала… но с кем? Мне и в голову не приходило, что Клара с кем-то встречается.

Сэм все еще стояла со сложенными на груди руками. Она сокрушенно покачала головой и произнесла с улыбкой:

– Твой приятель из клуба видел того, кто тебя интересует, когда он… целовал меня!

– Натан? – Джулиан еще больше нахмурился. – Только не говори, что Клара сбежала с Натаном. Не могу в это поверить! Он ведь влюблен в тебя, а ты – в него!

– Это тебе показалось, – сообщила Сэм. – Между мной и Натаном ничего не было и нет. Ни любви, ни физического влечения.

– Если между вами ничего не было, то почему он тебя целовал? – Джулиан прищурился.

– Он поцеловал меня на прощание в щеку, едва прикоснувшись губами. Так что твой друг, а также хозяин трактира ввели тебя в заблуждение.

Джулиан наконец сопоставил факты и попытался постичь непостижимое. Он медленно подошел к камину и тяжело опустился на стул с камышовой спинкой. Его взгляд задумчиво блуждал по обшитому тесьмой овальному ковру на полу, потом переметнулся на Сэм.

– Но ты говорила, что любишь его, – с упреком заметил маркиз.

– Я никогда этого не говорила, – возразила Сэм.

– Намекала. Я считал, что ты ходила к Изабелле с единственной целью – научиться ублажать в постели Натана.

– Я никогда не называла того, кому хотела доставить… такое… такое удовольствие. – Сэм сделала осторожный шаг навстречу Джулиану.

– Я хорошо помню, что ты упоминала имя Натана. – Джулиан испытующе посмотрел на девушку.

– Если уж на то пошло, то это ты назвал его имя. – Сэм сделала еще один шаг.

– Но ты меня в этом не разубедила. – Он снова окинул Сэм взглядом и, когда глаза его остановились на ее губах, судорожно сглотнул. Это не ускользнуло от Сэм.

– Я хотела, чтобы ты сам догадался, – произнесла она и подошла еще ближе, надеясь, что он раскроет объятия. – Но тебе нужно все объяснять и разжевывать. – Теперь настала очередь Сэм судорожно сглотнуть. – Я понимаю, что дала тебе повод думать иначе. Но хочу теперь развеять твои сомнения. Знай, что единственный человек, который мне нужен, которого я люблю и на ком хочу испытать все свои познания в искусстве любви, – это… это ты, Джулиан Монтгомери.

 

Глава 12

Джулиан пристально вглядывался в лицо Саманты. Значит, это правда, думал он оцепенело. Шарлотта была права, когда говорила, что Сэм в него влюблена. Это показалось ему забавным и немного трогательным. Лорд Серлинг считал, что чувство, которое Сэм испытывала к нему, на самом деле было слепым детским увлечением… благодарностью, которую девушка приняла за нечто другое.

Позже Джулиан решил, что она нашла другой объект для обожания, без памяти влюбившись в Натана Форда, с которым проводила почти все свободное время, и без конца задавала вопросы об Америке.

Но как выяснилось, Джулиан на сей счет сильно заблуждался. Все делалось для Клары и ради Клары. В том числе и прогулки втроем в Гайд-парке в компании вертлявого щенка Мэдисона.

Но даже осознав это, Джулиан все же склонялся к мысли, что чувства к нему Сэм не относятся к разряду тех, из которых произрастает настоящая, зрелая привязанность между женщиной и мужчиной. Ее безрассудная влюбленность скорее всего имела другие корни и основывалась на девичьих мечтах и фантазиях.

– Проклятие! Как мог я оказаться настолько слепым и тупым? Я всегда гордился своим умом и сообразительностью, а тут оказалось, что мозги у меня куриные.

– Чепуха, Джулиан, – мягко возразила Сэм, приблизившись еще на шаг. Теперь Джулиан при желании мог дотянуться до нее рукой. – В Лондоне тебя все считают умнейшим человеком.

Мужчина нахмурился:

– Тогда почему я не понял, какие чувства ты ко мне испытываешь? Почему не видел, что творится у меня под носом?

Сэм пожала плечами, заставив Джулиана отвести взгляд. Это легкое, чувственное движение ее округлых плеч его разволновало.

– Вероятно, все дело в том, что тогда, как, впрочем, и теперь, ты просто не хотел этого замечать, – застенчиво произнесла девушка.

Джулиан снова посмотрел на Сэм, не осмеливаясь опускать глаза ниже линии ее шеи. Нужно взять себя в руки. Не то она поймет, что он испытывает к ней физическое влечение. А этого нельзя допустить.

– Маловероятно, – протянул он, удивленно вскинув брови. – Почему?

– Наверное, потому, что, осознав, что я люблю тебя, ты бы сам был вынужден признать, что… – Смутившись, девушка замолчала и покраснела.

– Признать что, сорванец? – спросил он с деланным безразличием.

– Что ты тоже меня любишь, – выдохнула Сэм.

Услышав это, Джулиан вскочил как ужаленный, едва не сбив Сэм с ног, но успел поддержать ее. Девушка прильнула к нему, испуганно глядя на него своими большими глазами.

– Вот что я тебе скажу, Сэм, давай разберемся с этим раз и навсегда, – произнес Джулиан, чувствуя прикосновение ее крепкой круглой груди, едва уловимый запах волос. – Я не люблю тебя, детка. Но если бы даже испытывал нечто похожее, не стал бы предаваться бредовым фантазиям. Ведь я почти обручен с Шарлоттой Бэтсфорд.

– Почти, но не обручен! – Глаза девушки вспыхнули. – Интересно, почему? Ты уже сто раз мог сделать ей предложение.

Она была права. Но Джулиан не хотел задумываться над причиной промедления.

– Я тебе в отцы гожусь, – привел он убедительный, как ему показалось, довод.

– То же самое можно сказать и о других мужчинах, которые добиваются моего расположения, Джулиан, – парировала Сэм. – Однако ты ни разу не обратил на это моего внимания. Кроме того, в отношениях между мужчиной и женщиной возраст не играет никакой роли. Главное, чтобы у них было много общего.

– Ты считаешь, что у нас много общего? – Джулиан не сдержал смешка. – Не будь глупой, Сэм. Вот с Шарлоттой мы действительно похожи. Спокойные, холодные, собранные.

– Скучные, нудные и чрезмерно сдержанные. – Сэм наморщила носик.

– И такого сухаря ты все же находишь привлекательным.

Он крепко держал девушку за локти, и она начала нежно поглаживать лацканы его сюртука.

– Ты не сухарь. Вовсе нет, – сказала Сэм весело. – За твоей железной выдержкой скрывается половодье чувств. В тебе кипят самые настоящие страсти, Джулиан.

Говоря это, Сэм скользнула рукой Джулиану за пазуху. По неизвестной причине он не стал возражать, когда ее ладонь прижалась к его груди. Сквозь тонкую ткань рубашки он ощущал приятное тепло.

– Под этой тщательно выстиранной муслиновой рубашкой бьется нежное сердце, – прошептала девушка, не отрываясь глядя ему в глаза. – Если ты женишься на Шарлотте, многое так и останется сокрытым… загнанным глубоко внутрь.

– Так и должно быть, – пробормотал он.

– …и ты никогда не ощутишь свободы, не познаешь радости полного раскрепощения. Никогда не позволишь себе полностью предаться чувствам.

– Я чувствую ровно столько, сколько нужно. Сентиментальность мне несвойственна.

– Ты боишься, Джулиан.

– Боюсь чего? – Джулиан снова рассмеялся, но на этот раз как-то неуверенно.

– Боишься потерять над собой контроль. Боишься потерять от любви голову. Ты знаешь, что не сможешь любить меня не в полную меру. Шарлотта не станет требовать от тебя многого, а мне ты нужен весь, без остатка.

– Весь, без остатка? – сухо переспросил он, стараясь скрыть за насмешливым тоном бурю эмоций. – Ты всегда была жадной, Сэм.

– Ты насмехаешься надо мной только потому, что я до смерти тебя напугала, Джулиан Фитцуильям Монтгомери, – добавила девушка.

– Меня не так-то легко напугать. Тем более такой девчонке, как ты, которая не умеет отличить отцовскую привязанность к своему чаду от настоящей любви мужчины к женщине.

– В таком случае поцелуй меня, Джулиан, – попросила Саманта и приблизила к нему свои губы. – Ты однажды меня целовал и не станешь утверждать, что ничего не почувствовал. Поцелуй еще раз и докажи, что безразличен ко мне, тогда я поверю, что никаких чувств, кроме привязанности опекуна к своей подопечной, у тебя нет.

Джулиан не считал себя абсолютным болваном и знал, что искушение часто толкает разумных мужчин на опрометчивые поступки. Шарлотта предупреждала его о скрытой угрозе, таящейся в невинных уловках Сэм, а также о последствиях.

И все же маркиз решил, что не принять вызов Сэм было бы ошибкой. Она не успокоится до тех пор, пока не поймет, что ее мечта неосуществима.

Задача представлялась ему достаточно простой. Он поцелует Сэм и проконтролирует свою реакцию. Он не утратит своей знаменитой стальной выдержки и легко преодолеет естественное желание, возникающее у любого мужчины, сжимающего в объятиях красивую женщину. Предыдущий поцелуй не нанес ему никакого ущерба. Значит, можно повторить.

Исполненный уверенности, что собьет со своей подопечной спесь, маркиз поцеловал ее.

Ощущение оказалось сильнее, чем он ожидал. И ему захотелось продлить поцелуй.

«Осторожно, старина», – предостерег внутренний голос. Но Джулиан почему-то не прислушался к нему. Тем более что в этот момент Сэм раскрыла губы.

Джулиан едва слышно простонал, взглянул на пылающее лицо Сэм и снова закрыл глаза. Обхватив ладонями ее тонкую талию, Джулиан привлек ее к себе, с наслаждением ощущая мягкие формы ее тела, идеально вписывавшиеся в его объятия. Их мысли по этому поводу, вероятно, совпадали, потому что она обвила его шею руками и еще крепче прижалась к нему.

Поцелуй стал глубже. Куда девалась выдержка Джулиана! Он принялся обследовать языком шелковые недра рта своей подопечной, и она, как и во время первого поцелуя, старательно повторяла движения его языка.

Сэм все схватывала на лету и быстро усваивала любые уроки. Но Джулиану в голову не приходило, что когда-нибудь придется делиться со своей подопечной подобным опытом и что он получит такое наслаждение. Они целовались так, будто давным-давно занимались этим и знали, как доставить друг другу удовольствие, делая все новые и новые открытия.

Сэм была на седьмом небе от счастья. Все эти дни она мечтала, чтобы Джулиан снова поцеловал ее. Первый раз они спешили, но сейчас им никто не мог помешать. Каждую ночь ей снилось, что его сильные руки снова сжимают ее в объятиях. Но чем прекраснее мечта, тем сильнее разочарование. Но Сэм не разочаровалась. Она полностью растворилась в поцелуе, забыв обо всем на свете. Поцелуй был необычайно страстным, а ощущение его крепкого горячего тела – волшебным. Ее собственное тело откликалось на каждую его ласку.

Напрасно силился Джулиан сохранять ясность мысли. Страсть затуманила разум.

Ни одну женщину маркиз не желал так сильно, как Сэм.

Он приподнял ее и прижал к своей возбужденной плоти.

Затем снова впился в ее губы.

Он попытался расшнуровать корсет, чтобы добраться до ее груди, обхватить ее ладонью, а потом губами и тут услышал жаркий шепот Сэм:

– Джулиан… я не могу снять его. Пожалуйста, помоги.

Слова Саманты вернули его к реальности. Он осознал, что стоит посреди гостиничного номера готовый с минуты на минуту броситься в постель и предаться утехам любви со своей юной подопечной. Членом их семьи. Как мог он так низко пасть, после того как много месяцев опекал ее, обучал наукам и тонкостям светского общения, искал ей достойную пару и даже бросился спасать от посягательств другого мужчины, а сейчас сам едва не принес в жертву своей похоти ее невинность?

Господи! Брошенный ему вызов оказался опаснее, чем он предполагал. Маленькая плутовка заставила его потерять голову! Такого с ним еще не бывало.

Но, к счастью, было еще не поздно остановиться и избежать того, что представлялось маркизу страшнее смерти. Он соберет волю в кулак и обуздает разыгравшиеся страсти.

– Я не стану помогать тебе, Сэм, – буркнул Джулиан и отстранил ее от себя. – Надевай мантилью, и мы уедем отсюда… немедленно!

– Но… но… Джулиан! – пробормотала Сэм, захлопав ресницами. – Ты целовал меня. Мы почти…

– Никаких почти! – Джулиан провел дрожащей рукой по волосам. – Между нами ничего не может быть. Ты моя воспитанница!

– До чего же ты несносный! – в отчаянии простонала Сэм, откинув со лба выбившуюся прядь волос. – Признайся, ведь ты хотел меня, и сейчас хочешь! А говоришь, между нами ничего не может быть!

– Ради всего святого, Сэм, неужели ты не понимаешь? Я несу за тебя ответственность! Ты находишься под моей опекой!

– Я бы предпочла находиться под тобой! – воскликнула она.

– Ты рассуждаешь как настоящая шлюха! – рявкнул Джулиан, чувствуя, как лицо заливает краска. – Я не этому тебя учил! – Он схватил мантилью и протянул девушке. – Сейчас же прекрати этот нелепый спектакль и оденься.

– Я с места не сдвинусь, пока ты не признаешься, что хотел меня. – Сэм топнула ногой. Глаза ее полыхали гневом.

Их взгляды встретились.

– Хорошо. – Джулиан скрипнул зубами. – Признаю.

Лицо Сэм смягчилось. Она слегка приоткрыла губы.

– Но в такой ситуации я захотел бы любую девушку. Такую же привлекательную и доступную, как ты, – произнес он с нарочитой холодностью. – Никаких чувств с моей стороны не было, Сэм. Я не люблю тебя.

Глаза Сэм наполнились слезами, и у Джулиана сжалось сердце, но он должен был проявить жестокость. Чтобы Сэм забыла о своей глупой влюбленности… ради них обоих.

Сэм вдруг повернулась и направилась к двери.

– Ты куда?

– Домой, – ответила она с негодованием.

– Без мантильи? В наемном кебе прохладно.

Девушка взялась за ручку двери и, помедлив, бросила на Джулиана гневный взгляд.

– Я не поеду с тобой, – высокомерно заявила она. – Монтгомери-хаус недалеко. Пешком дойду. – С этими словами Сэм вышла в коридор.

– Под таким дождем? – проворчал маркиз, взял мантилью и последовал за ней. – К тому же уже темно. Ты себя ведешь как обиженный ребенок, Сэм!

– А ты и относишься ко мне как к ребенку, – бросила она через плечо и стала спускаться с лестницы.

Трактирщик, извозчик и два посетителя, жевавшие голубиный пирог и запивавшие его темным элем, с любопытством смотрели на них.

Не желая давать пищу для сплетен, которые могли распространиться и достичь ушей кого-нибудь из представителей высшего общества, Джулиан задержался, размышляя, как выйти из этого затруднительного положения. Сэм тем временем открыла входную дверь и, смерив его на прощание испепеляющим взглядом, выскочила наружу.

Маркизу уже было все равно, что станут говорить о них люди. Он заварил кашу, ему и расхлебывать. Он сбежал по ступенькам, швырнул на стул мантилью и выбежал на улицу.

Оглядевшись, увидел девичью фигурку, направлявшуюся в противоположную от Монтгомери-хауса сторону. И, разразившись проклятиями, кинулся за ней.

Дождь лил как из ведра. Низвергавшаяся с небес вода грозила посрамить потоп, пережитый Ноем. Джулиан бежал, не разбирая дороги, в темноте, дождь заливал глаза. Под ноги то и дело попадались лужи и колдобины с жидкой грязью. Джулиан их не видел, только чувствовал, как ледяная вода обжигает ноги.

Маркиз настиг Сэм всего в десяти ярдах от постоялого двора, оба успели помокнуть до нитки.

– Отпусти меня, ты… ты… ублюдок! – кричала Сэм, пытаясь вырваться из его цепких рук.

– Взрослые себя так не ведут, не говоря уже о благовоспитанных дамах, Сэм, – процедил Джулиан сквозь зубы, сражаясь со строптивой воспитанницей. – Мне казалось, я отучил тебя ругаться.

– Я с тобой не пойду! – орала Сэм, брыкаясь и работая локтями, пока маркиз волок ее к «Герольду». – Ненавижу тебя! – визжала она. – Мерзкий гад, вот ты кто!

– А я думал, мы друзья, – пытался Джулиан успокоить девушку.

Маркиз тащил ее в сторону оставленного под навесом экипажа. Земля была мокрой и скользкой. Когда до коляски оставалось рукой подать, оба поскользнулись. Больно ударившись, Джулиан приземлился посреди огромной лужи, а Сэм упала на него.

Сэм сразу притихла и ошеломленно огляделась. Выскочив из гостиницы разъяренная как тигрица, она не замечала ни темноты, ни дождя, ни бездорожья. Джулиан отказался признаться ей в своих чувствах, и она не желала оставаться с ним под одной крышей ни на минуту. Ей нужно было проветриться, остудить гнев и собраться с мыслями.

Но ситуация, в которую они попали, была более чем нелепой.

Элегантный маркиз Серлинг, сидящий в луже и пышущий гневом, – Сэм не могла не рассмеяться.

– Я просто счастлив, что доставил тебе радость, сорванец, – проворчал лорд, поднимаясь на ноги. Намокшие брюки прилипли к мускулистым ногам, с сюртука скатывались струйки грязной воды. – Думаю, нам пора отправляться домой. Не то схватим простуду.

– О, Джулиан! – воскликнула Сэм сквозь смех. – Ты сейчас на себя не похож.

– Осмелюсь заметить, ты тоже, жаль, зеркала нет, – парировал он, поднимая девушку. До коляски оставалось не больше двух-трех ярдов. – Надеюсь, ты уже повеселилась и не хочешь, чтобы мы искупались еще в одной луже.

Сэм кивнула. От злости не осталось и следа, правда, смеяться тоже расхотелось. В мокрой одежде было холодно и мерзко.

– Ты продрогла до мозга костей, – заметил маркиз, усаживая Сэм в коляску.

Сэм снова кивнула, она даже говорить не могла, зуб на зуб не попадал.

– Я схожу за извозчиком и тотчас вернусь, – сказал маркиз хмуро.

Его не было всего две-три минуты, но они показались девушке вечностью. Наконец дверца открылась, и маркиз залез внутрь с каким-то свертком в руках. Кеб тронулся.

Сэм била дрожь. Она сидела, обняв руками подтянутые к подбородку колени.

– Раздевайся, – услышала она голос Джулиана.

– Ч-что? – Сэм ушам своим не поверила.

– Раздевайся, – повторил он. – Я принес одеяла, но чтобы завернуться в них, надо снять мокрую одежду, иначе не согреешься.

Если бы кровь в жилах девушки не застыла, непременно прилила бы к щекам.

– В чем дело? – протянул Джулиан. – С чего это мы вдруг стали такими скромными? Что сидишь как засватанная, не ты ли только что собиралась передо мной раздеться?

– Эт-то б-было совсем д-другое, – пояснила Сэм.

– Верно, это было бы глупостью. А теперь будет глупостью не раздеться. Сэм, перестань артачиться. Здесь темно, ничего не видно.

Сэм посмотрела на стопку одеял на сиденье. Ей отчаянно хотелось согреться, но как она разденется перед ним в первый раз в столь убогой обстановке, столь далекой от романтической.

Однако Сэм не могла не признать, что совет маркиза весьма разумный. Прерывисто дыша, она закинула руки за спину и попыталась развязать шнуровку, но онемевшие пальцы не слушались.

– Давай я тебе помогу, сорванец. Повернись, – прозвучал голос маркиза.

Сэм повернулась, Джулиан ловко расшнуровал платье и помог ей вытащить из рукавов руки. Она чувствовала прикосновение его теплых пальцев к своему холодному телу. Сэм украдкой взглянула на него. В свете уличных фонарей, проникавшем в коляску с улицы, его точеное лицо казалось высеченным из камня. Раздевая Сэм, Джулиан испытывал волнение, однако не хотел себе в этом признаться.

Маркиз действовал торопливо. Надо было как можно скорее вызволить девушку из ледяного плена, чтобы она не простудилась.

Он старался не смотреть на Сэм и, снимая с нее одежду, тут же накрывал одеялом. Но даже в полутьме экипажа он не мог не заметить соблазнительной красоты ее белой, почти сверкающей кожи.

Сам процесс раздевания был необыкновенно эротичным, особенно когда дело дошло до чулок. Он никогда не видел ее ног. Длинных и стройных, с узкими щиколотками и изящным подъемом. Ему нравился высокий подъем женских…

Перед мысленным взором открылась соблазнительная картина, как он целует эту прелестную ножку, как растягивает удовольствие, поднимаясь все выше и выше, пока не…

Джулиан с трудом стряхнул наваждение и наконец… наконец, завернул ее в одеяло, накинув сверху второе.

– А ты, Джулиан, не замерз? – спросила Сэм, выглядывая из своего кокона, концы которого крепко держала под подбородком.

Джулиан на минуту задумался. Видимо, разгоряченный эротическими мечтами, он не чувствовал холода.

– Нет, не замерз, – произнес он наконец. – Не беспокойся.

– Как же мне не беспокоиться, – не унималась Сэм и приподняла край одного одеяла. – Иди погрейся.

– Нет, благодарю, – торопливо сказал он, заметив мелькнувшее под покрывалом стройное белое бедро. – Закутайся получше, чтобы не дуло, – добавил маркиз и уставился в окно, от которого до конца поездки так и не оторвался. На все попытки Сэм завести разговор он отвечал односложно и нехотя, слушал рассеянно. Больше всего ему хотелось добраться до дома и уложить Сэм в постель… одну… а самому залезть в горячую ванну и потом с бутылкой бренди устроиться у потрескивающего огня. Почему-то ему отчаянно хотелось напиться.

Старания Джулиана заставить Сэм умолкнуть увенчались успехом. Когда они подъехали к дому, девушка погрузилась в молчание.

Джулиан щедро расплатился с возницей за его услуги и терпение, затем добавил еще шиллинг, строго-настрого наказав забыть обо всем, что видел, взял Сэм на руки и поднялся на крыльцо. Хедли слышал, как они приехали, и тотчас открыл двери.

У дворецкого глаза полезли на лоб. С мокрой одежды маркиза стекали струйки грязной воды.

– Господи! – ахнул он, забыв о хваленой выдержке. – Что случилось? – Хедли выглянул наружу, но поскольку из наемного экипажа больше никто не появился, задал следующий вопрос: – Где Клара?

– Я все тебе объясню, как только отнесу мисс Дарлингтон наверх, – ответил Джулиан. – Не волнуйся, с Кларой все в порядке. Пожалуйста, вели кому-нибудь забрать из экипажа мокрую одежду мисс Дарлингтон.

Хедли ничего другого не оставалось, как удовольствоваться скупым объяснением. Озадаченный, он продолжал некоторое время стоять в холле и наблюдать за тем, как хозяин, оставляя за собой на полу грязные лужицы, несет девушку вверх по лестнице. Наконец, выйдя из ступора, дворецкий послал лакея за одеждой молодой леди.

Сидя у Джулиана на руках, Сэм решила предпринять еще одну, последнюю, попытку заставить маркиза увидеть в ней желанную женщину.

Слуги бросились врассыпную, прячась по углам и за шторами, откуда безмолвно взирали на своего хозяина, который с угрюмым выражением лица нес Сэм в ее спальню. Маркиз взялся за ручку двери, толкнул ее ногой и вошел. Опустив воспитанницу на голубую дельфтскую плитку перед камином, без промедления направился к выходу.

– Позвони прислуге, Сэм, пусть приготовят ванну, – бросил он через плечо. – Выбери любую из служанок, которая временно заменит тебе Клару, и ложись в постель. Настоятельно рекомендую.

– Подожди, Джулиан! – крикнула девушка, едва он взялся за дверную ручку. – Я кое-что хочу… То есть…

Сэм видела, как напряглись его широкие плечи. Вероятно, терпение его было на исходе, но он все же медленно обернулся.

– Что еще, Сэм? – спросил он со скрытой угрозой в голосе.

Некоторое время девушка не сводила с него глаз. Несмотря на далеко не элегантный вид, грязную одежду, он был неотразим.

Мокрые волосы прилипли к высокому мраморному лбу и курчавились на шее. От напряжения на щеках играл румянец и блестели капельки дождя. Меньше всего он походил сейчас на рафинированного английского лорда. Но такой он еще больше нравился Сэм. Лицо его хмурилось, губы были плотно сжаты. О, как ей хотелось прильнуть к нему в поцелуе и увидеть, как расцветет его лицо…

– В чем дело, Сэм? – В голосе маркиза звучало нетерпение. – Я не собираюсь торчать здесь целую вечность. Мне нужно сказать Хедли, что его дочь сбежала, а потом принять ванну.

Сэм с глубоким вздохом опустила руки, и одеяла упали к ее ногам.

Ошеломленный, Джулиан буквально пожирал девушку глазами. Стройная, с нежной, удивительно белой кожей, она была прекрасна, как богиня. Но его поразила не столько ее красота, сколько взгляд. В нем были томление, незащищенность и любовь.

– Разве нельзя сообщить Хедли новость позже? – прошептала она. – Может, ты и я… мы могли бы принять ванну вместе. Слугам необязательно знать.

Джулиан ощутил, как прилила к чреслам кровь, как заныло в паху. Он заставил себя заглянуть девушке в глаза, но это было ошибкой. Ее обезоруживающий взгляд умолял о любви, и Джулиан боролся с искушением овладеть ею.

Разумом он понимал, что поступит дурно, если поддастся соблазну, поэтому нельзя задерживаться даже на минуту. Он сознавал, что Сэм видит его колебание. Ее лицо озарила радость вспыхнувшей надежды. Она протянула к нему руки и взмолилась:

– Пожалуйста. Подойди ко мне, Джулиан. Все будет хорошо. Потому что… потому что я люблю тебя.

Уставившись в пол, он круто повернулся и уже в дверях, стоя к ней спиной, буркнул:

– Спокойной ночи, сорванец.

 

Глава 13

Джулиан чувствовал себя отвратительно. Накануне он напился, и теперь голова раскалывалась от боли. Ночью он практически не сомкнул глаз, а в те редкие минуты, когда сон все же одолевал его, ему снилась Сэм.

В домашней обстановке, в Гайд-парке, в театре, на званом обеде. И везде… голая. Лишь иногда на шее сверкало жемчужное ожерелье, в ушах – серьги, а ноги были обуты в туфли.

В этих ярких, похожих на реальность снах никто не обращал внимания на ее странный вид… включая саму Сэм. Она оживленно болтала и смеялась, хлопала ресницами и кокетливо обмахивалась веером. Ее поклонники тоже не замечали, что она голая.

Только Джулиан замечал и всякий раз просыпался, обливаясь потом и испытывая вожделение. Проклятие!

Но чего еще можно было ожидать, спрашивал он себя, сидя утром в одиночестве за завтраком. Прошлым вечером, когда девушка сбросила одеяло и предложила ему искупаться вместе с ней в ванне, ему стоило огромного труда не поддаться искушению.

Она протягивала к нему руки и была прекраснее, чем он себе представлял. Маленькая грудь – два кремовых холмика с розовыми вершинами, стройные бедра и изящные длинные ноги… Дьявольщина!

Джулиан потер глаза и глотнул кофе. Интересно, составит ли Сэм за завтраком ему компанию? Вряд ли. Какое-то время она даже не будет с ним разговаривать. Он сильно обидел девушку, когда накануне вечером покинул ее спальню, не проронив ни слова. Но иначе он мог потерять над собой контроль и, чего доброго, овладеть ею, лишив невинности.

В этот момент дверь в столовую открылась. Джулиан со страхом и надеждой ждал появления Сэм, но это был Хедли. Он вошел, как всегда, с бесстрастным выражением лица, однако было видно, что настроение у него не лучше, чем у его господина. Когда накануне Джулиан сообщил ему о побеге Клары, Хедли проявил завидную выдержку. Но обмануть Джулиана было трудно. Он видел, что за стоическим спокойствием дворецкого скрываются злость и обида.

– Мы только что это получили, милорд, – проговорил Хедли, морщась, как от головной боли. – Курьер сказал, что срочно.

– Последнее время мне слишком часто приходит срочная корреспонденция, – проворчал Джулиан и, взяв конверт, узнал голубую печать сэра Хэмфриса. Распечатал его и прочел одну-единственную строчку:

«Я вспомнил».

Джулиан залпом допил кофе, торопливо встал и направился к двери. Внезапное просветление сэра Хэмфриса стало для него неожиданным и более чем приятным сюрпризом. Возможно, теперь, когда он выяснит, кто мать Сэм, то обретет наконец душевное равновесие и его жизнь войдет в привычную колею. Возможно, и с Сэм все образуется.

Почти полное отсутствие интереса Сэм к поискам ее матери несколько удивило Джулиана. Но возможно, она только делала вид, что ей безразлично, так легче было справиться с ситуацией.

– Вы не будете завтракать, милорд? – обратился к нему Хедли, когда маркиз взялся за ручку двери.

Вопрос дворецкого его не удивил. Пропускать завтрак было не в правилах маркиза. Все знали, что задержка с подачей пищи вызывала у него раздражение.

– Нет, Хедли. Но пожалуйста, не забудьте распорядиться, чтобы отнесли еду мисс Дарлингтон, если она в ближайшее время не спустится вниз.

– Конечно, милорд, – заносчиво произнес слуга, раздувая ноздри, не в силах скрыть того факта, что в побеге Клары целиком и полностью винит Сэм. Он понимал, что все эти прогулки в Гайд-парке способствовали сближению Клары с Натаном Фордом. Джулиан это тоже понял, хотя и с опозданием.

– Надеюсь, никто мышьяку ей в чай не подсыплет, – пошутил Джулиан, желая поднять настроение дворецкого.

– Конечно, нет, милорд, – ответил тот, еще выше задрав нос.

Джулиан вздохнул и толкнул дверь в холл. В коридоре он нос к носу столкнулся со своей воспитанницей. К счастью, она была одета.

– Прости, – извинился он и, поспешно отступив назад, уставился на девушку, желая определить, в каком расположения духа она пребывала. Посторонний наблюдатель, не знавший, что пережила Сэм в эту ночь, не заметил бы в ее облике ничего необычного. Более того, в коротком шерстяном жакете в бело-голубую полоску и голубом прогулочном платье, с уложенными в художественном беспорядке локонами, она выглядела превосходно.

Но Джулиан тотчас уловил происшедшую в ней перемену. Сэм держалась натянуто и чопорно, тщательно избегая его взгляда.

– Доброе утро, Джулиан, – холодно поздоровалась она и прошла в столовую. – Надеюсь, ты хорошо спал?

Джулиан вскинул брови. Что это, ирония или просто вежливость? – терялся в догадках маркиз.

– Я… м-м-м… спал очень… – неопределенно ответил он и заговорил о погоде. – Сегодня замечательный день, Сэм. У тебя есть какие-нибудь планы?

Хедли с кислым видом отодвинул для девушки стул.

– Есть, – произнесла она сдержанно и положила на колени салфетку, по-прежнему избегая взгляда наставника. – Должен прийти Жан-Люк, затем я отправлюсь к леди Уэнтуорт на чай.

– Как это мило, – изрек Джулиан и замолчал, подумав, что никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным и неловким в присутствии женщин.

– Да, – согласилась Сэм и подняла чашку, чтобы Хедли налил ей чаю. – С нетерпением жду наступления дня, – заметила она, подняв наконец на Джулиана глаза. – А ты?

Девушка отпила из чашки, не спуская с него глаз. Она держалась манерно и вызывающе вежливо. Джулиан не терпел этого.

– У меня тоже есть кое-какие планы, – ответил он уклончиво, твердо решив пока не рассказывать Сэм о записке сэра Хэмфриса. Когда выяснит что-нибудь, тогда и расскажет. Настроение девушки его настораживало. Еще неизвестно, как она воспримет новость. Хотя Сэм изо всех сил старалась держаться, Джулиан знал, какой беззащитной и ранимой она была в настоящий момент.

Сэм не сомневалась в том, что Джулиан собирается навестить Шарлотту Бэтсфорд, но почему-то не говорит об этом прямо. Вчера он дал ей ясно понять, что не желает иметь с ней ничего общего, даже после того как она обнажила перед ним душу и… тело.

Вспомнив об этом, Сэм покраснела от обиды. Как унизительно и больно быть отвергнутой подобным образом. Она полночи прорыдала, проклиная превратности судьбы и мужскую глупость. А утром проснулась исполненная решимости забыть Джулиана. А то бегает за ним, как собачка.

Сэм решила вообще не выходить замуж. Останется старой девой, составит компанию Присс и Нэн, будет заниматься собаками.

– Что ж, я рада, что у тебя тоже есть «планы». Передай поклон Шарлотте. Желаю тебе хорошего дня, Джулиан. – Сэм старательно намазывала маслом тост.

Последовала долгая пауза. Сэм так и не дождалась ответа от Джулиана и оторвала глаза от тарелки – посмотреть, не ушел ли он. Маркиз все еще стоял у дверного косяка, глядя на нее с досадой и жалостью. Только жалости ей не хватало. Особенно от Джулиана. Ее глаза вспыхнули яростью, смешанной с презрением.

– До свидания, Сэм, – произнес он наконец с усталым вздохом и вышел.

Не в силах справиться с постигшим ее разочарованием, Саманта стала кромсать ножом кусок ветчины и сваренные в мешочек яйца. Потом сидела, тупо уставившись на тарелку, не испытывая ни малейшего желания съесть это месиво. Из состояния ступора девушку вывел дворецкий, который нарочито громко кашлянул. Взглянув в его заносчивое, почти насмешливое лицо, Сэм вспомнила, что у нее полно дел и нечего жалеть себя. Первое дело касалось Хедли. Но не успела она собраться с мыслями, как услышала его чопорный голос:

– Если вам не нравится завтрак, мисс Дарлингтон, буду рад принести вам что-нибудь другое.

– Благодарю вас, Хедли, – ответила Сэм, безуспешно пытаясь поймать его взгляд, – но я не голодна.

Сэм извлекла из кармана платья конверт.

– Хочу вам кое-что передать, – сказала она, протягивая дворецкому письмо.

Хедли, не поворачивая головы, скосил вниз глаза.

– Можно полюбопытствовать, мисс, что это такое? – спросил он все тем же ледяным тоном.

– Письмо от Клары, – прошептала девушка, не желая привлекать внимания стоявших в дверях лакеев. – Она просила меня передать это вам сегодня утром.

Хедли даже не пошевелился, уставившись на письмо, его лицо не выдавало никаких эмоций, только левый глаз слегка дергался. Потом медленно протянул руку, взял конверт и быстро сунул в карман куртки, продолжая стоять, вытянувшись в струнку.

– Хедли, – начала Сэм, тронутая его самообладанием, – можете пойти и прочитать, что там написано. Уверена, вам не терпится. Но пока вы не ушли, хочу вам кое-что сказать.

– Да, мисс?

– Клара все объяснила в письме, – продолжала Сэм шепотом, – но я хочу добавить от себя. Я знаю, вы очень рассердились на Клару и на меня. Мне все равно, если вы меня не простите, но Клара вас очень любит, и ей будет тяжело жить с мыслью, что вы гневаетесь на нее. Хедли, она так счастлива! Я знаю, вы всегда желали ей счастья. Она заслужила его.

Хедли слушал, сдвинув брови, лицо сохраняло бесстрастное выражение.

– Благодарю вас, мисс, – произнес он после продолжительной паузы и с достоинством удалился, показав Сэм прямую как палка спину.

Сэм вздохнула, надеясь, что со временем Хедли сменит гнев на милость и благословит брак дочери, иначе Клара не будет чувствовать себя в полной мере счастливой.

Пока Сэм в задумчивости пила чай, ее мысли неизменно возвращались к Джулиану, но девушка решительно гнала их прочь. Как когда-то мысли о матери. Так легче пережить случившееся.

Тут она вспомнила о Хедли. Интересно, как он отреагирует на послание дочери? По настоянию Клары она прочла письмо, прежде чем девушка его запечатала. Оно поразило Сэм честностью и искренним выражением уважения и любви к отцу. Только черствый человек мог остаться безразличным к столь чистосердечному раскаянию.

«Если Хедли простит Клару, то, возможно, когда-нибудь простит и меня. Бедный Мэдисон». Ей было жаль подаренного Натаном щенка. Чтобы Хедли не мог срывать на нем зло, Сэм решила брать его к себе как можно чаще. Возможно, она возьмет Мэдисона с собой, когда пойдет на чай к Уэнтуортам.

Тут в голову ей пришла блестящая идея. Она отправится к Уэнтуортам в компании всех трех щенков! Они помогут ей приблизить Ниниана к желанной цели.

Сэм обдумывала детали плана, когда в комнату вошел лакей и, поклонившись, объявил:

– К вам посетитель, мисс. Передать ему, что вы еще завтракаете?

– Кто пришел, Боб? – спросила девушка, ставя чашку на стол.

Слуг приятно удивляла способность Сэм запоминать их имена. Боб не был исключением.

– Мистер Бувье, мисс, – ответил он с робкой улыбкой.

Сэм улыбнулась в ответ, и молодой лакей покраснел, как майская роза.

– Пожалуйста, проводи его в малую гостиную, Боб, я буду там сию минуту.

Лакей поклонился и стал пятиться к двери, едва не опрокинув по пути дорогую греческую вазу.

Сэм погрустнела. Ей так хотелось, чтобы ее улыбка производила такое же впечатление на Джулиана. Но она быстро взяла себя в руки и отогнала прочь печальные мысли. Промокнув салфеткой губы, девушка встала и решительно направилась к двери. У зеркала задержалась, желая убедиться, что выглядит безукоризненно, и при необходимости поправить прическу.

Когда Сэм вошла в малую гостиную, Жан-Люк стоял у окна и смотрел на улицу. При ее появлении француз повернулся, и на его губах заиграла теплая улыбка.

– Mon Dieu, Сэм, вы хорошеете день ото дня. – Он весело подмигнул ей. – Должно быть, любовь творит чудеса.

Сэм хмыкнула, усаживаясь на зеленый бархат дивана. Уголки губ тронула слабая улыбка.

– Разве безответная любовь способна творить чудеса? Удивительно, что я не выгляжу бледной и жалкой.

– Безответная любовь? – Жан-Люк опустился рядом с девушкой на диван и сочувственно посмотрел на нее. – Похоже, с маркизом дела у вас обстоят не так, как вам хотелось бы?

– Хуже некуда. Возможно, в этот самый момент он делает предложение Шарлотте Бэтсфорд, – удрученно произнесла Сэм. – Но я решила выбросить его из головы. Поставить на Джулиане Монтгомери крест.

– На вас это не похоже, дорогая. Вы не сдаетесь так быстро. Всегда придумываете, как помочь друзьям, и претворяете ваши дерзкие планы в жизнь. Я с радостью прочитал вашу записку о побеге Натана и Клары. Почему бы вам не придумать что-нибудь для себя?

– Поверьте, – начала Сэм с горькой усмешкой, – вы бы ахнули, узнав, чего только я не делала, чтобы добиться своей цели. Мне кажется, я исчерпала все свои возможности. И все напрасно.

– Что же особенного вы сделали, дорогая? – Брови Жан-Люка удивленно взлетели вверх.

Вздохнув, девушка принялась рассказывать. В нескольких словах обрисовала свой визит к Изабелле Дескартес, закончившийся стычкой с Джулианом, потом их пребывание в гостинице «Герольд», ссору и купание в грязной луже и, наконец, попытку соблазнить маркиза, представ перед ним в обнаженном виде.

– Что бы вы, Жан-Люк, сделали, если бы я предстала перед вами совершенно голая, предлагая принять со мной ванну? – спросила она.

Жан-Люк не сразу нашелся что ответить.

– По-моему, – изрек он наконец, судорожно сглотнув, – маркиз сделан из гранита или мрамора. Только камень мог остаться холодным и равнодушным. Я бы с первого раза не устоял перед вашими чарами, Сэм. А вы… вы и вправду ходили к Изабелле Дескартес узнать, как… как ублажить маркиза? Вряд ли найдется еще одна уважаемая дама, способная додуматься до такого.

– Я хочу оставаться респектабельной, Жан-Люк, – задумчиво произнесла Сэм. – Хочу быть женой, а не любовницей. Но не желаю наводить на мужа тоску. Кому интересно жить с женщиной, которая знает только одну сексуальную позу?

– Пожалуй, – пробормотал Жан-Люк, пытаясь ослабить галстук. – Ваши доводы не лишены смысла.

– Я в этом совершенно не сомневаюсь. Ни один нормальный мужчина не захочет жениться на женщине, которая может заниматься любовью только в темноте или в спальне. Женщина должна придумывать каждый раз что-нибудь новое и быть всегда разной.

– Разной, – словно эхо повторил Жан-Люк и вытер платком вспотевший лоб. – Но… в каком смысле?

– Но Джулиан не оценил мои старания, не понял, что я хочу стать ему хорошей женой, – продолжала сетовать Сэм, не замечая, что Жан-Люк стал красным как рак и сидел, обливаясь потом. – Я просто в отчаянии.

– Е-есть отчего прийти в отчаяние, – согласился Жан-Люк. – Как здесь жарко!

– Возможно. – Девушка встала. – Правда, мне так не кажется, но вы заметно порозовели. – Она подошла к окну, приоткрыла его, затем вернулась и села рядом с Жан-Люком, положив руки на его ладони, покоившиеся на коленях. – Я вам очень благодарна, – девушка широко улыбнулась, – за то, что выслушали меня. Обещаю больше не беспокоить вас своими проблемами. Спасибо также за то, что пришли мне помочь разработать план помощи Нини-ану. Вы замечательный друг.

Жан-Люк рассеянно кивнул, подошел к окну и полной грудью вдохнул свежий утренний воздух.

– Надеюсь, вы не заболели, Жан-Люк? – встревожилась Сэм.

– Боюсь, что заболел, – произнес он каким-то чужим, полным уныния голосом.

– Что-нибудь серьезное? – спросила Сэм.

– Серьезно, но не смертельно, – ответил Жан-Люк, оправившись. Он улыбнулся Саманте, но все еще не походил на прежнего легкомысленного француза. – Я сражен недугом, от которого до сих пор Бог меня миловал. Но на этот раз мне, похоже, не отвертеться.

– Я вас не понимаю. – Сэм нахмурилась. – Какой недуг? Вы, наверное, меня разыгрываете?

– Да, разыгрываю, – с готовностью кивнул Жан-Люк. – А теперь давайте приступим к разработке плана, а то время идет.

– Как это удачно, что Присс и Нэн до обеда не вернутся, а Джулиан пошел навестить эту старую перечницу Шарлотту. – Сэм улыбнулась. – Бросившись сломя голову к своей возлюбленной, мой опекун даже не заметил, что оставил меня без присмотра! Никаких шаперонов. Мы можем разговаривать, сколько захотим, и делать все, что нам заблагорассудится. А теперь идите сюда. – Девушка похлопала по бархатной подушке рядом с собой. – Садитесь и давайте обдумаем, чем можно помочь бедному Ниниану.

К удивлению Сэм, Жан-Люк не сел на подушку рядом с ней, а расположился в кресле напротив.

– Здесь ближе к окну, – пояснил он. – И легче бороться с… э-э… недугом, о котором я говорил.

Сэм пожала плечами, но возражать не стала. Им предстояла большая работа. До ухода Сэм к Уэнтуортам надо было многое обсудить и составить пространную записку Ниниану.

* * *

Покинув сэра Хэмфриса, Джулиан медленно шел по улице куда глаза глядят. Возвращаться в Монтгомери-хаус ему не хотелось. Он не был готов к встрече с Самантой, и уж тем более не знал, как сообщить ей, кто ее мать. Он и сам еще не определил своего отношения к полученной информации.

Уверен он был только в одном. Дневникам доверять нельзя. А уж если их автор связан брачными узами с лжецом, и подавно. Бедная Клоринда Дарлингтон… Саймон Дарлингтон был самым искусным лжецом из всех, с кем Джулиану доводилось иметь дело.

Саймон не был отпетым негодяем и лицемером, но Джулиану он представлялся в самом черном свете. Маркизу страстно хотелось, чтобы старый Люцифер на час или два открыл врата ада, где, вероятно, томился пройдоха Дарлингтон, чтобы тот снова очутился в милой прохладной Англии. С каким бы наслаждением Джулиан врезал негодяю в нос… и в другие жизненно важные органы.

Дарлингтон лгал всем: Клоринде, Аманде, Сэм и ее матери. Для каждой жертвы он придумал свою историю и заставил их всех страдать. Джулиан надеялся, что теперь, когда правда выплыла наружу, страданиям придет конец. Но, чтобы убедиться в этом, ему следовало нанести визит матери Саманты.

Возблагодарив Бога, что день выдался солнечный, маркиз свернул на следующем углу налево и направил свои стопы на Аппер-Уимпол-стрит, в менее фешенебельный район Лондона по сравнению с тем, где проживал он сам.

Вскоре Джулиан уже стоял перед небольшим, но вполне респектабельным домом из красного кирпича. Ожидая увидеть величественную резиденцию, он был несколько разочарован. Теперь, когда он знал личность матери Сэм, скромность ее жилища поразила маркиза. Женщина наверняка могла позволить себе более роскошный образ жизни.

Джулиан поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Дворецкий посмотрел на непрошеного гостя с выражением легкого удивления на лице.

– Слушаю вас, сэр, чем могу служить?

– Я хотел бы повидаться с вашей госпожой, – ответил Джулиан. – Она дома?

– Госпожа дома, – ответил дворецкий, – но в это время никого не принимает, она еще в постели.

– Если вас не затруднит, передайте ей это. – Маркиз достал из кармана жилета визитную карточку и протянул дворецкому. – Думаю, она согласится меня принять.

Пробежав глазами визитную карточку, дворецкий изумленно приподнял брови и с интересом взглянул на гостя. И Джулиан в очередной раз подумал, что быть маркизом совсем недурно. Хотя свой титул он не заслужил, а унаследовал от предков.

– Прошу вас, проходите, милорд, – произнес дворецкий с низким поклоном. – Можете подождать в гостиной, пока я доложу госпоже о вашем визите.

Джулиан вошел в дом, проследовал за лакеем в убранную со вкусом гостиную и сел на диван. Долго ждать не пришлось. Дверь открылась, и он поднялся навстречу стройной женщине с тонкими чертами лица в элегантном небесно-голубом пеньюаре. Золотистые волосы были распущены, свидетельствуя о том, что она отдыхала или только что поднялась с постели. При виде ее Джулиана охватило необъяснимое волнение. Поразительного внешнего сходства между Сэм и этой женщиной не было, но их объединяли присущая обеим грациозность и характерный душевный настрой.

– Лорд Серлинг. – Она протянула маркизу изящную руку.

– Мадам Дюбуа. – Взяв ее руку, лорд поклонился. – Как любезно с вашей стороны согласиться меня принять. Прошу прощения, что нарушил ваш отдых. Вы сегодня вечером играете?

– Да, в «Клеопатре, царице Нила». – Женевьев Дюбуа с любопытством разглядывала гостя. – Мне казалось, вы должны это знать. Ведь вам известно обо мне все. – Женщина предложила ему сесть и опустилась в кресло напротив.

– Не ожидал столь радушного приема после ваших записок.

Хозяйка дома натянуто улыбнулась и отвела взгляд.

– Вы должны понять, что я хотела отвлечь вас от правды. Я не считаю себя жестокой или склонной к угрозам и тому подобным вещам, но мне хотелось предупредить вас, запугать, если угодно, лишь бы вы отстали от сэра Хэмфриса. Я опасалась, что он вспомнит мой роман с Саймоном Дарлингтоном, почти двадцатилетней давности. Старый сплетник, похоже, помнит все, даже мою любовную связь. Тогда я делала в театре первые шаги. Он входил в труппу «Друри-лейн», я тоже. Он увлекался балеринами и актрисами. – По выражению ее глаз Джулиан видел, как тяжело дается ей этот разговор, но держалась она спокойно.

– Откуда вы узнали, что я виделся с сэром Хэмфрисом? – спросил Джулиан. – Он клялся мне сохранить это в тайне, и я поверил.

– Любовница для мужчины – не посторонний человек, – пояснила Женевьев, и горькая улыбка тронула уголки ее губ. – Постель обычно развязывает языки.

– Вы хотите сказать… – начал было Джулиан.

– Нет, я не сплю с сэром Хэмфрисом, – развеяла его подозрения женщина. – Я вообще никогда не была ничьей содержанкой.

Так вот почему она жила так скромно.

– Естественно, у меня были и есть любовники, – продолжала Женевьев, – они делают мне дорогие подарки – драгоценности, наряды… но я никогда ни от кого не зависела.

– Меня, безусловно, интересует ваша прошлая личная жизнь, – вежливо заметил Джулиан, – ваше настоящее меня не касается.

– Я не проститутка, – актриса искоса на него взглянула, – и хочу, чтобы это знали. – Женевьев устало вздохнула и продолжила: – Я знаю женщину, которой в настоящее время покровительствует сэр Хэмфрис… это Салли Маккуин.

– Так это она сообщила вам о моих визитах к сэру Хэмфрису и наших с ним разговорах?

– Да. Мы с Салли близкие подруги. Она единственная знала о… о ребенке. Все… кроме сэра Хэмфриса, конечно, давно забыли, что в начале карьеры мне пришлось на несколько месяцев исчезнуть со сцены, чтобы родить. – Она отвернулась и задумчиво уставилась в окно, за которым прыгала малиновка. – Но моя дочь уже давно не ребенок. Я иногда встречаю ее в городе. Она прелестна, хотя имеет сходство с негодяем отцом. Я была потрясена, узнав, что моя девочка жива.

– Вы в этом сомневались? Почему? – удивился Джулиан.

Женевьев тяжело вздохнула. В этот момент она показалась Джулиану гораздо старше, чем выглядела на сцене.

– По настоянию Саймона во второй половине беременности я переехала в деревню. Только на этих условиях он согласился поддерживать меня материально. А поскольку работать я не могла… – Женевьев замолчала.

– Продолжайте, – попросил Джулиан.

– Я родила Саманту в маленьком домике в западном Суссексе. Роды были трудными, и, чтобы облегчить мои страдания, мне дали настойку опия. Очнулась я много часов спустя, повитухи уже не было, ребенка тоже. – Она снова умолкла и закрыла ладонью глаза. – Саймон сказал, что ребенок умер, – продолжала она дрожащим голосом, – и он его похоронил, чтобы избавить меня от страданий.

Женевьев в волнении принялась мерить шагами комнату.

– Слава Богу, он не убил девочку, – мрачно добавила она.

Джулиан хранил молчание, ожидая, когда женщина успокоится. Овладев собой, Женевьев вернулась на свое место.

– Вернувшись в Лондон, я его больше не видела. Но к этому времени совершенно к нему охладела. И была рада, что он исчез из моей жизни.

– Как вы познакомились с отцом Саманты? – спросил маркиз.

Ее лицо озарила грустная улыбка.

– Впервые я увидела Саймона Дарлингтона, когда приехала в Лондон из Йоркшира. Тогда я была почти ребенком, начинающей актрисочкой… очень наивной, а Саймон – богатым помещиком, имевшим в городе свой бизнес. Наш роман длился около двух лет. Когда он приезжал в город, мы все ночи проводили вместе. Он учил меня правильной речи, чтобы не было проблем с получением ролей. Я считала его самым лучшим человеком на свете.

Женщина вздохнула.

– Я была уверена, что он женится на мне. Но когда сказала, что жду ребенка, он сообщил мне, что женат. Для меня это было настоящим ударом. Я поняла, что все это время он мне лгал.

– Он лгал не только вам, – заверил ее Джулиан. – Жене он рассказал, что вы титулованная особа из высшего света.

– Это на него похоже, – заметила Женевьев с отвращением.

– Сэм, то есть Саманта, считала, что ее мать умерла. Умерла во время родов. Но из недавно обнаруженного дневника миссис Дарлингтон нам стало известно, что мать Сэм – знатная дама и что она жива. Я опасался по ошибке выдать Саманту замуж за ее единоутробного брата и счел необходимым разыскать вас. К счастью, Хэмфрис все вспомнил и назвал мне ваше имя.

Женевьев кивнула и наклонила голову набок.

– Скажите, – спросила она прищурившись, – какое отношение имеете вы к Саманте? Сэр Хэмфрис рассказал Салли далеко не все. Мне хотелось бы знать побольше.

«Как любой матери на вашем месте», – подумал Джулиан. Видимо, ей показалось, что его намерения не совсем чисты. Иногда ему самому так казалось.

Коротко, не вдаваясь в подробности, не распространяясь о переживаниях Сэм, фактически приговоренной к заточению на острове Торни, маркиз поведал Женевьев историю ее дочери. Она слушала молча, но на ее красивом, выразительном лице отражались испытываемые ею эмоции: сострадание к Сэм, ненависть к Саймону, скептицизм и сожаление.

Женевьев снова начала прохаживаться по комнате.

– Я сознаю, что теперь нет смысла сокрушаться по поводу содеянного Саймоном. Я не в силах перенести эту муку и думаю, Сэм это мало чем поможет. Мне достаточно знать, что у нее все хорошо и что она живет в окружении людей, которые ее любят. Не передать словами, что я почувствовала, узнав, что она жива…

Женевьев умолкла, и Джулиан едва поборол желание обнять ее и утешить. Ведь она могла неправильно истолковать его поступок. У Женевьев были все основания не доверять мужчинам.

Наконец, овладев собой, она вскинула подбородок и посмотрела Джулиану прямо в глаза. В этот момент она напомнила ему Сэм.

– Я не хочу, чтобы она знала.

– Но я не могу не сказать ей, – возразил Джулиан.

– Можете. Зачем ей знать? Вы сами признались, что искали меня из опасения выдать Саманту замуж за ее брата. Теперь вы уверены, что этого не случится. У меня больше не было детей, несмотря на то что я очень хотела… Если станет известно, что я мать Саманты, ни один респектабельный мужчина не женится на ней. Мне невыносима сама мысль, что она останется одна… и будет несчастна.

– Сэм никогда не будет несчастна, – решительно заявил Джулиан. – Во всяком случае, до тех пор, пока у нее есть я.

Брови Женевьев изумленно изогнулись.

– И ее сестра, – добавил маркиз, смутившись, – О Сэм есть кому позаботиться.

– Не сомневаюсь в этом, – пробормотала Женевьев.

– А мужчина, который не захочет взять ее в жены лишь из-за условий, в которых она появилась на свет, недостоин ее, – сердито продолжал маркиз. – Сразу видно, что Сэм чиста и неиспорчена, добродетельна и благовоспитанна. У нее есть характер и сострадание, ум и сила воли.

– Вы отзываетесь о ней с большим теплом, – заметила Женевьев.

– Но она это заслужила, и в моих словах нет ни доли преувеличения, – с нажимом сказал Джулиан. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы она была счастлива. Постараюсь найти ей достойную пару. Она взяла с меня слово, что я выдам ее за человека любящего и любимого ею. Того, кто сделает ее самой счастливой женщиной на земле.

Джулиан с удивлением поймал себя на том, что слово в слово повторил весь этот сентиментальный бред. Это получилось у него само собой. Но еще больше поразило его то, что он сам теперь так думал и с ужасом ждал реакции Женевьев.

Ее реакция была совершенно неожиданной.

– Что ж, лорд Серлинг, из всего сказанного я могу заключить, что вы намерены взять мою дочь в жены, – промолвила она с едва уловимой улыбкой.

 

Глава 14

Джулиану показалось, что он ослышался.

– Прошу прощения?..

Женевьев Дюбуа сплела тонкие пальцы и положила руки на колени.

– Я сказала – уверена, что вы меня отчетливо слышали, – что вы намерены жениться на моей дочери.

Джулиан пришел в замешательство.

– Вы ошибаетесь, мадам Дюбуа, – сказал маркиз, стараясь сохранять хладнокровие, – женитьба на Сэм никогда не входила в мои намерения.

– Но вы говорили о ней с такой теплотой, более того, со страстью влюбленного человека.

Джулиан с безразличным видом достал из кармана табакерку и, небрежно открыв ногтем крышку, сделал глубокий вдох.

– Теперь я понимаю, почему Сэм так романтична, – протянул он. – Вы, как и ваша дочь, склонны принимать дружеское отношение за любовь.

– Значит, и Сэм вас раскусила? – Брови Женевьев взметнулись вверх. – Вот умница!

– Ерунда, – сдержанно произнес Джулиан. – Сэм вбила себе в голову, что влюблена в меня и что я отвечаю ей взаимностью. Не стану отрицать, я питаю к Сэм самые нежные братские чувства. Хочу подыскать ей достойного жениха, способного обеспечить ей счастливое и благополучное существование. Вот и все. О любви тут не может быть и речи.

– Джентльмен слишком горячо возражает, – заметила Женевьев серьезно, хотя в глазах ее поблескивали веселые огоньки.

– Я просто констатирую факты, – упрямо возразил Джулиан.

– А факты, нравится вам это или нет, свидетельствуют о том, что вы влюблены в Саманту, – настойчиво повторила женщина.

Джулиан подошел к окну и устремил взгляд на улицу. На душе у него кошки скребли. Сначала Сэм, а теперь ее мать пытались убедить его в том, что он влюблен в свою воспитанницу. Сама по себе мысль представлялась ему абсурдной. Он не мог любить женщину, столь далекую от его идеала.

Он мечтал о выдержанной и благоразумной жене, в то время как Сэм была взбалмошна и непредсказуема. Она вносила в его размеренную жизнь сумятицу. Вспоминая случившееся в «Герольде», Джулиан ясно сознавал, что если вопреки здравому смыслу все же влюбится в Сэм, то будет обречен до конца жизни терять свое пресловутое самообладание.

Такая перспектива его не привлекала.

Кроме того, он чувствовал себя морально связанным с Шарлоттой Бэтсфорд. Помолвлены они еще не были, но он ухаживал за ней, и в обществе все их считали женихом и невестой.

Обдумав создавшуюся ситуацию, Джулиан повернулся к Женевьев:

– Повторяю, я сделаю все возможное, чтобы Саманта удачно вышла замуж, но только не за меня.

Женевьев покачала головой, и губы ее тронула печальная улыбка.

– Значит, вы нарушите данное ей обещание.

– Я отказываюсь обсуждать эту тему, мадам Дюбуа, – решительно заявил Джулиан, распрямив плечи, вскинув подбородок, сжав губы и прищурив глаза. – Мы так и не решили, следует ли сообщать Сэм, что вы ее мать. Вы, насколько я понял, поначалу не согласились.

– Верно. Но сейчас изменила свое мнение, – призналась Женевьев, удивив маркиза. – Я опасалась, что мы с ней подружимся и это помешает ей сделать хорошую партию. А мне не хотелось бы портить девочке жизнь. Но теперь я за нее совершенно спокойна. Ведь у нее есть вы, не так ли?

Джулиан с трудом сохранял хладнокровие. Яблочко от яблони недалеко падает, подумал он. Похоже, Женевьев Дюбуа вбила себе в голову, что он без ума от ее дочери. Сейчас у него нет ни времени, ни терпения разубеждать ее в этом. Главное – он может сообщить Сэм, кто ее мать.

– Благодарю вас, мадам Дюбуа, за помощь, – сказал Джулиан, отвесив глубокий поклон. – Непременно извещу вас, как прошел разговор с Самантой.

Маркиз направился к двери, но Женевьев остановила его, поймав за руку, сжала ее и, вскинув на него полные слез глаза, с чувством заговорила:

– Нет, это я должна благодарить вас, лорд Серлинг, за то, что положили конец моим страшным воспоминаниям, что отыскали мою бесценную потерю, которую я денно и нощно оплакивала с того самого момента, как очнулась после родов и узнала, что мое дитя, моя девочка… навсегда меня покинула. Может быть, я этого не заслуживаю, но я… я очень, очень счастлива.

Столь искреннее и открытое проявление чувств не оставило маркиза равнодушным. Его ледяной панцирь растаял, как снег под лучами апрельского солнца.

– Я рад, – ответил он севшим голосом и горячо пожал руку актрисы. – Всего хорошего, мадам Дюбуа. До скорой встречи.

* * *

Пиджин, дворецкий леди Уэнтуорт, проводил Сэм в гостиную. Девушка тащила за собой на поводке трех щенков, лелея надежду, что собачки хорошо справятся со своей ролью и будут вести себя отвратительно. Самые большие надежды она возлагала на Мэдисона, самого шаловливого и шумного, в то время как Джордж отличался образцовым поведением, а Луи был слишком ленив, чтобы проказничать.

Прямо с порога Мэдисон облаял дворецкого и теперь деловито обнюхивал все, что попадалось на пути. Пиджин наблюдал за щенком с подозрением, не без основания опасаясь, как бы тот не поднял ногу у какого-нибудь дорогого предмета антикварной мебели. Джордж с любопытством озирался по сторонам, изо всех сил стараясь не отставать от хозяйки, тогда как Луи едва тащился.

Пока только Мэдисон оправдывал надежды девушки, но она не сомневалась, что его одного вполне достаточно.

Пиджин открыл дверь гостиной, вошел, затем, пропустив Сэм и ее эскорт, доложил:

– Ваша гостья, миледи. Мисс Дарлингтон и… э-э… компания!

Леди Уэнтуорт возлежала у огня, вытянувшись на кушетке персикового цвета. Она повернула к гостье улыбающееся лицо, но, стоило ей увидеть «компанию», как улыбка тут же сползла, уступив место выражению безграничного отвращения. Ниниан с трудом сдерживал смех.

– Как поживаете, леди Уэнтуорт? – радостно приветствовала Сэм хозяйку дома. – Полагаю, мои питомцы вам не помешают и вы не станете возражать против их присутствия. Уверена, вы сгораете от нетерпения увидеть щенка, подаренного мне Нинианом. Сначала я хотела привести его одного, но потом решила, что это несправедливо по отношению к остальным.

– Я… я… – Леди Уэнтуорт не нашлась что ответить.

– Последнее время дожди почти не прекращались, – продолжала девушка весело, – и щенки практически не гуляли. И вот теперь наверстали упущенное. Прогулка от Монтгомери-хауса доставила им массу удовольствий. Мы прогулялись по парку. Там столько зелени!

– Я… я не стану возражать, – с кислым видом произнесла леди Уэнтуорт, – если они умеют себя вести. Полагаю, их научили не гоняться за кошками, не так ли?

Только сейчас Сэм заметила на коленях у леди Уэнтуорт большую белую кошку. Саманта не подумала, что V леди Уэнтуорт могут быть кошки, иначе не привела бы всю свору. Зачем подвергать испытанию невинное животное?

– По правде говоря, леди Уэнтуорт, – прикидываясь испуганной, произнесла Сэм, – моих собак никто не учил… – Ее слова утонули в хоре заливистого лая. Кошка попала в поле зрения ее питомцев. Мэдисон пришел в неистовство, даже ленивый Луи и благовоспитанный Джордж не устояли от соблазна поддержать собрата.

Кошка, как и следовало ожидать, отреагировала мгновенно. Втянула голову и, соскочив с коленей хозяйки, рванулась к двери. Леди Уэнтуорт побледнела как полотно и заголосила:

– О нет! Моя драгоценная Снежинка! Они съедят ее заживо!

Не желая доводить дело до трагической развязки, Сэм еще крепче сжала поводки и бросила умоляющий взгляд на Ниниана. Давясь от смеха, Ниниан выпустил охваченное ужасом животное и тут же закрыл дверь.

Однако щенки продолжали неистовствовать.

– Прошу меня простить, леди Уэнтуорт! – Сэм старалась перекричать лай и распутать перекрутившиеся вокруг нее поводки. – Я не знала, что у вас есть кошка, иначе не привела бы собак. Говоря по правде, они гораздо лучше чувствуют себя на улице. Но я не рискнула оставить щенков слугам, опасаясь, как бы они их не покусали. Ах, если бы можно было устроить чай в парке!

Леди Уэнтуорт хлопала глазами, не в силах проронить ни слова. Она сидела бледная как смерть, держась обеими руками за горло.

– Господи! Отличная идея, Сэм! – воскликнул Ниниан. Встав между матерью и Сэм, он вертел головой то налево, то направо, в зависимости от того, к кому обращался. – Давайте устроим чай на свежем воздухе, мама. Пиджин соберет все необходимое для пикника в мгновение ока. Мы же устроимся на траве на одеялах. Пока будем есть и пить чай, щенки набегаются до одурения.

Леди Уэнтуорт наконец пришла в себя и нервно улыбнулась девушке. Затем повернулась к сыну и процедила сквозь зубы:

– Но, Ниниан, чай к этому времени остынет. А остывший чай вреден для моего пищеварения. Тебе не стоит об этом забывать, мой дорогой.

Ниниан пожал плечами.

– Но Пиджин мог бы завернуть чайник в полотенца, чтобы он не остыл.

– Но я не собиралась сегодня выходить, – вежливо возразила леди Уэнтуорт. – Последнее время такая неустойчивая погода.

– День чудесный, – ответил Ниниан с любезной улыбкой.

– Но, мой дорогой мальчик, – леди Уэнтуорт величественно повела бровью, – трава, вероятно, еще не высохла после вчерашнего ливня.

Однако Ниниан, приободренный присутствием Сэм и желанием осуществить ее план, стоял на своем:

– Все утро светило солнце, и если мы не заберемся в тень, то, уверен, найдем сухое местечко.

Несвойственная Ниниану настойчивость несколько озадачила леди Уэнтуорт, и она решила сменить тактику.

– Но ты же знаешь, у меня кожа от солнца покрывается пятнами. Кроме того, я могу упасть в обморок, если перегреюсь, – проворчала она.

– У тебя есть зонтик, – не сдавался Ниниан.

– У меня рука устанет его держать, – сказала леди Уэнтуорт, надув губы.

– Я буду его для тебя держать, мама.

– Но я не хочу пить чай в парке!

Прежде чем ответить, Ниниан сложил руки за спиной и покачался на каблуках.

– Очень хорошо, мадам. Вижу, без объяснений не обойтись, иначе вам не понять суть дилеммы. Конечно, мы можем пить чай в доме, но при этом нам придется находиться в одной компании со щенками мисс Дарлингтон. Было бы куда лучше устроить чаепитие в парке, предоставив щенкам свободу и возможность носиться, обнюхивать друг друга, распускать слюни, возиться, лаять и… облегчаться, когда им вздумается. Но это ваш дом, и окончательное решение – за вами.

Леди Уэнтуорт перевела испуганный взгляд на Саманту. Та сделала вид, будто смущена и раскаивается. В этот момент Мэдисон остановился у ножки дивана и принюхался. Сэм знала, что щенки не могут нагадить в доме – Хедли отучил их от этого. Однако леди Уэнтуорт подобной информацией не располагала.

– О да, конечно, – воскликнула она и проворно вскочила на ноги, – сегодня мы можем устроить чаепитие на свежем воздухе. – С этими словами пожилая леди засеменила в сторону Мэдисона и отогнала его от египетского дивана. – Какая восхитительная идея! Прелестная идея! Ниниан, вели подавать экипаж. Ты и мисс Дарлингтон со щенками могли бы подождать меня снаружи. А я тем временем распоряжусь, чтобы Пиджин приготовил нам корзину с провиантом, и поднимусь наверх одеться потеплее. Вернусь через минуту. Поторопитесь, мои дорогие. Поторопитесь!

С прытью, поразительной для дамы столь хрупкого здоровья, леди Уэнтуорт в один момент выдворила всех в холл и вытолкала в парадную дверь.

Оказавшись на ступеньках крыльца городского дома Уэнтуортов, расположенного на скромной, но элегантной площади, Сэм и Ниниан, обменявшись взглядами, дружно расхохотались.

– Почему ты не сказал, что у вас есть кошка? – спросила Сэм, немного успокоившись. От смеха у нее на глазах выступили слезы.

– Не успел, – улыбнулся Ниниан. – Ведь в моем распоряжении было всего полчаса, чтобы прочитать и запомнить бесконечно длинный список твоих наставлений. Я надеялся, что мама ничего не заподозрит.

– Что ж, пока все идет по плану. Благодаря кошке, подействовавшей на щенков как красная тряпка на быка, нам удалось выкурить ее из дома быстрее, чем я думала.

– Но самое трудное впереди, – заметил Ниниан, захлебываясь от смеха.

– У тебя все получится. – Сэм сжала его локоть. – Вот увидишь.

– Господи, Сэм, – Ниниан взял ладонь девушки в свою и улыбнулся, – похоже, она всерьез решила сделать тебя своей невесткой, иначе не пошла бы так скоро на попятную.

– Глупости, Ниниан, – ответила Сэм уверенно. – Ты не знаешь, на что способен. Запомни мои слова, уже сегодня твоя мать разрешит тебе идти в армию. Скоро я буду обращаться к тебе «капитан Уэнтуорт».

Спустя несколько минут они уже ехали в экипаже по проселочной дороге, ведущей на север. Правил лошадьми Ниниан. По одну сторону от него сидела Сэм, по другую – мать. Мэдисон, высунув розовый язык, устроился у Сэм на руках. Легкий ветерок развевал его уши, как флаги. Луи, растянувшись на полу, сладко спал. Джордж, поджав уши, сидел на коленях у леди Уэнтуорт.

– Я полагала, мы едем в парк, – промолвила леди Уэнтуорт, плотнее закутавшись в шаль.

– Ты же видела, мама, что в парке полно народа, – ответил Ниниан, свернув на узкую ухабистую дорогу, проходившую через молодую дубовую рощу.

– Но почему мы свернули здесь? Трава будет мокрой, – проворчала миссис Уэнтуорт.

– Я знаю эту местность, леди Уэнтуорт, – вступила в разговор Сэм. – Впереди широкое поле. Земля там сухая.

Но заговорщики, как и планировали, до поля не добрались и продолжали ехать по дубовой роще, когда из-за куста выскочил человек и направил на них пистолет.

Ниниан натянул поводья. Лошади остановились.

– Какого черта?..

При виде высокого мужчины в черном леди Уэнтуорт округлила глаза. Лицо неизвестного скрывала маска, лоб был повязан платком, в руках поблескивало огнестрельное оружие.

Все три пса разразились лаем. Сэм отчаянно старалась удержать их на месте, намотав поводки на руку.

– Не беспокойтесь, леди Уэнтуорт, – прошептала девушка с жаром. – Ниниан нас защитит!

– Ниниан? Защитит? О нет! Надо было взять слугу… и пистолет, – произнесла она сдавленным голосом. – Но я думала, мы едем в парк!

Однако Ниниан своим поведением поразил леди Уэнтуорт в самое сердце. Он вскочил на нога и, напыжившись, проревел:

– Какого черта вам надо? Бросьте оружие и дайте нам проехать!

Обезумевшая от страха леди Уэнтуорт, дернув сына за полу, испуганно прошипела:

– Сядь, глупый мальчишка! Он тебя застрелит!

– Послушай маменьку! – рявкнул разбойник. – Отдавай ценности, иначе я продырявлю твою башку.

Сэм, скрывая улыбку, зарылась лицом в пушистую шерстку Мэдисона. У Жан-Люка был такой забавный акцент! И хриплый, как у пирата, голос.

– Ничего ты не получишь, ты… ты негодяй! – выкрикнул Ниниан.

– Тогда приготовься предстать перед Создателем, парень, – пригрозил грабитель и навел на Ниниана оружие.

– Только трус станет целиться из пистолета в беззащитных дам и безоружного джентльмена! – заносчиво крикнул Ниниан. – Настоящий мужчина предпочтет рукопашный бой.

– Рукопашный бой? – повторил разбойник с большой дороги.

– Да, – подтвердил Ниниан, – рукопашный бой. Брось пистолет и попробуй меня одолеть голыми руками… если отважишься! Я ни за что не выполню твои наглые требования, пока стою на ногах. Выходи! Или ты струсил?

– Ниниан, остановись! – взмолилась миссис Уэнтуорт. – Это убийца. Ты только посмотри на него!

– Положись на меня, мама, этот поединок я выиграю. Вот увидишь!

– Пустомеля! – прорычал разбойник, отбросил пистолет и, закатав рукава, встал в классическую боксерскую стойку. – Посмотрим, умеешь ли ты драться так же хорошо, как молоть языком!

Приняв вызов, Ниниан храбро спрыгнул с коляски. Но, как назло, споткнулся и упал на колени. Быстро вскочив к украдкой бросив смущенный взгляд на Сэм, он выставил вперед кулаки и двинулся на грабителя. Сердито пыхтя и раздувая ноздри, мужчины сошлись в ближнем бою. Но когда грабитель занес кулак для нанесения первого удара, леди Уэнтуорт, громко ахнув, упала в обморок.

– Ниниан, остановись! – закричала Сэм и выпустила щенков, тотчас высыпавших из кареты. – Твоя матушка лишилась чувств! Пора заканчивать этот маскарад.

Свирепо лая, щенки бросились на Жан-Люка, направившегося к карете. Но он не обращал на них никакого внимания. По знакомому запаху они быстро определили, что опасности для их хозяйки мужчина не представляет, и успокоились, переключив интерес на многочисленные деревья. Ниниан и Жан-Люк устремились к карете и вместе с Самантой склонились над леди Уэнтуорт, распростертой на подушках сиденья.

– Похоже, мы перестарались, – заметил Жан-Люк и, стащив с головы носовой платок, освободил пышную гриву темных волос.

– Нервы бедняжки не выдержали, – произнес Ниниан, коснувшись щеки матери. – Все обойдется. Она падает в обморок два-три раза в неделю. А уж сегодня сам Бог велел.

– Ты не собираешься приводить ее в чувство, Сэм? – поинтересовался Жан-Люк.

– Не при тебе, – ответила Сэм. – Если она заподозрит, что мы разыграли весь этот спектакль, чтобы убедить ее в отваге Ниниана, спустит с нас шкуру!

– Господи! – протянул Жан-Люк. – Уж не у Натана ли ты научилась этому выражению? Спустит с нас шкуру?.. Страшно представить.

– Не важно, – устало отмахнулась Сэм. – Конечно, плохо, что леди Уэнтуорт лишилась чувств, но вам по крайней мере не пришлось драться. Когда она придет в себя, я расскажу ей, как героически держался Ниниан и как лихо разделался с разбойником. Должна признаться, эта часть плана меня сильно беспокоила. Я знала, что вам трудно будет драться, не причинив друг другу боли.

– Жаль, что она не досмотрела бой, – посетовал Ниниан, расправив плечи и выпятив грудь. – Мне кажется, у меня бы здорово получилось.

– Так ведь это был всего-навсего фарс, – возразил Жан-Люк примирительно. – Я бы тебе показал, будь это настоящая драка!

– С чего ты взял, хвастун? – возмутился Ниниан, надвигаясь на Жан-Люка.

– Не смеши людей, Уэнтуорт, – покровительственным тоном произнес Жан-Люк. – Ты же знаешь, что я боксирую лучше.

– Почему бы нам это не проверить? – предложил Ниниан с вызовом и взмахнул в воздухе кулаками.

– Вы оба смешны! – прошипела Сэм, нервно поглядывая на леди Уэнтуорт, чьи ресницы стали подрагивать. – Уходи, Жан-Люк! Быстрее! А ты, Ниниан, собери щенков, пока они не разбежались или не удавились в собственных поводках.

Джентльмены повиновались. Ниниан с досадой кивнул, а Жан-Люк задорно подмигнул Сэм и пообещал с ней увидеться на балу у Уилмотов. Как только Жан-Люк скрылся, Сэм вытащила флакончик с нюхательной солью и поднесла к носу леди Уэнтуорт.

Когда дама пришла в себя, девушка в подробностях поведала ей об отваге и доблести Ниниана, обратившего в бегство разбойника с большой дороги. Леди Уэнтуорт слушала с удивлением, бросая на сына взгляды, исполненные гордости и восхищения.

* * *

Не успел Джулиан расположиться в гостиной Бэтсфордов, как дверь открылась и в комнате появилась Шарлотта. Хотя Шарлотта уже перешагнула возраст юной девушки – ей шел двадцать пятый год, – все визиты Джулиана проходили в присутствии шаперонки. Однако на этот раз она была одна. Это навело Джулиана на мысль, что она ждет официального предложения и решила встретиться с ним с глазу на глаз.

Джулиан ощущал неловкость, но делать предложение сегодня не собирался. Он пришел за советом. Стоило ему взглянуть на выдержанную и рассудительную Шарлотту, как на душе становилось спокойнее. Шарлотта была для него как остров спасения в штормовом море. Маркиз надеялся, что, поделившись с ней, избавится от сомнений, поселившихся в его душе после того, как он побывал у матери Саманты. Она пыталась убедить его в том, что он влюблен в ее восемнадцатилетнюю дочь. Впрочем, как и сама Сэм.

Увидев, что Шарлотта одна, маркиз вспомнил, что оставил Саманту на весь день без присмотра. Он даже не удосужился найти замену Кларе, хотя та вряд ли была способна удержать девушку от необдуманных поступков! Интересно, что сегодня выкинет его воспитанница?

– По выражению твоего лица, – начала Шарлотта с едва заметной улыбкой, – могу предположить, что твоя подопечная снова что-то натворила.

Джулиан вежливо поцеловал протянутую руку. Шарлотта слегка повела бровью и села, жестом пригласив гостя последовать ее примеру. Джулиан опустился на тахту напротив, опершись на пухлый подлокотник, и поскреб подбородок.

– Расскажи, что случилось, Джулиан, – попросила Шарлотта.

– Не знаю, с чего и начать, – признался маркиз с грустью и, помолчав, поспешно добавил: – Было бы неприлично сразу приступать к перечню собственных горестей, не справившись, как ты поживаешь.

– Очень хорошо, – ответила она с тихим смехом. – Благодарю, теперь можешь продолжать без угрызений совести.

– С твоей стороны это очень любезно, – пробормотал маркиз.

Шарлотта подалась вперед и положила руку на ладонь Джулиана. На ее безупречно гладком лице пролегла морщинка озабоченности.

– Я вижу, ты очень взволнован. Никогда не видела тебя таким. Пожалуйста, Джулиан, доверься мне.

Джулиан рассказал Шарлотте все, начав с побега Клары и кончив тем, что Женевьев Дюбуа оказалась матерью Сэм. Джулиан не скрыл ничего, за исключением страстного поцелуя в «Герольде» и эпизода в спальне Сэм, когда девушка сбросила с себя одеяло. Вряд ли Шарлотта способна это понять.

Умолкнув, маркиз откинулся на диване и посмотрел на Шарлотту. Складка между бровей у нее стала еще глубже, в глазах появилось недоумение.

– Джулиан, – задумчиво произнесла она, – я не совсем поняла, из-за чего вы с Самантой повздорили в «Герольде» к почему она выскочила под дождь. Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы поверить, что из-за такой ерунды, как помощь в побеге Клары, ты бы стал устраивать сцену, как бы ни был…

– Она солгала мне, – перебил Джулиан собеседницу.

Шарлотта посмотрела на него с укоризной:

– Ты чего-то недоговариваешь?

Джулиан встал и взволнованно прошелся по комнате.

– Да, ты права. Но это полная чепуха! Сэм и ее матушка, которой, между прочим, свойственно все драматизировать, вбили себе в головы, что я… что я… влюблен в Сэм! Можешь себе это представить, Шарлотта? И чтобы доказать это, Сэм дошла до того, что в «Герольде» попросила меня ее поцеловать!

– А ты? – спокойно спросила женщина.

– Я поцеловал. Но это ничего не значит! Поцелуй был чисто дружеским, братским. Но она вообразила, что я в нее по уши влюблен.

Шарлотта внезапно поднялась и подошла к Джулиану. Он посмотрел на нее, и в глазах его зажглись тревожные огоньки.

– Поцелуй меня, Джулиан Монтгомери, – произнесла Шарлотта и, откинув голову, подставила ему свое прелестное лицо.

Джулиан схватил ее за руки.

– Что ты делаешь, Шарлотта? – спросил он, нахмурившись.

Она обвила его шею руками и крепко прижалась к нему пышной, упругой грудью.

– Провожу эксперимент, – ответила она, и губы ее тронула улыбка.

Джулиан пришел в замешательство.

– Ты тоже хочешь мне что-то доказать? Мы ведь уже целовались раньше.

– Но не страстно, Джулиан, – заметила Шарлотта. – Нам не часто доводилось оставаться наедине. Ты всегда был вежливым и обходительным. На этот раз я хочу, чтобы ты был… страстным.

– Что ты пытаешься доказать? – нервно спросил Джулиан.

– Просто поцелуй меня, – приказала она тихо и, закрыв глаза, подставила губы.

Джулиан тупо смотрел на ее восхитительные губы и чувствовал себя как человек, сунувший шею в петлю. Он догадался, чего именно добивалась Шарлотта. Она хотела знать, желает ли он ее как женщину. Но чего он испугался? Конечно, он желает ее! И он ей это докажет!

Джулиан прильнул губами к ее губам. Этот поцелуй не был похож ни на один из тех, которыми они обменивались раньше. Долгий и глубокий, он выходил за рамки пристойности даже для «почти помолвленной пары». Оторвавшись наконец от Шарлотты, Джулиан взглянул на нее.

Лицо женщины пылало, глаза блестели. Грудь высоко вздымалась. Он слышал глухое биение ее сердца.

– Только не говори, что тебе не понравилось, – хрипло попросил маркиз.

Шарлотта судорожно сглотнула и облизнула губы.

– Мне очень понравилось, Джулиан, – произнесла она чуть слышно.

– Теперь ты получила свое «доказательство»? – полюбопытствовал он.

– Не совсем, – ответила она, отстранившись от него на несколько дюймов.

– Что ты имеешь в виду, Шарлотта? – Маркиз нахмурился.

– Хочу тебя спросить, Джулиан.

– Слушаю?

Она сделала глубокий вдох, словно собираясь с силами.

– Когда ты целовал Саманту, чувствовал то же самое, что сейчас?

Стараясь угодить Шарлотте, Джулиан не заметил собственной реакции на поцелуй. Скорее всего ее просто не было.

Поцелуй с Сэм был особенным. Джулиан забыл обо всем на свете. Охваченный страстью, он совершенно не владел собой. С Шарлоттой все было по-другому. Он полностью контролировал свои эмоции.

Джулиан молча смотрел на женщину, словно лишился дара речи. Тщетно подыскивал он подходящие слова, которые могли бы успокоить ее. В мозгу билась единственная мысль…

Возможно, потеря контроля над собой и является неотъемлемой частью состояния влюбленности. Может быть, без потери самообладания ему не получить того, что получил его брат Джек с сестрой Сэм, Амандой. Значит, не исключено, что он влюблен в Сэм…

Эти мысли стали для него открытием. Отогнав их прочь, Джулиан заставил себя сосредоточиться на лице Шарлотты. Оно было серьезным, безропотным и печальным. Вероятно, женщина догадалась, что ответит ей Джулиан.

– Ты любишь ее, правда? – прошептала она.

– Проклятие! – только и мог произнести маркиз.

 

Глава 15

Джулиан вернулся в Монтгомери-хаус в расстроенных чувствах. Опровергать очевидное дальше не имело смысла. Он любил Сэм. Вероятно, он влюбился в нее с первого взгляда, как только увидел на острове Торни, одетую как мальчишка-оборвыш. Все это время он обманывал себя, гордость не позволяла признаться, что он по уши влюблен в этого сорванца!

Если это любовь, думал он раздосадованно, поднимаясь по парадной лестнице, то нужна ли она вообще? В его представлении любовь была символом спокойствия, умиротворения, блаженства. Вероятно, по этой причине потерянность и недовольство, которые он ощущал в последнее время, никак не вписывались в его понятие любви. Ему и в голову не приходило, что раздраженность, взвинченность, растерянность, потеря самообладания означали, что его поразила стрела Купидона! И причиной столь неприятных ощущений было стремление подавить в себе это чувство.

Но сейчас не время заниматься самоанализом. Ему предстоит сообщить Сэм, кто ее мать. Неизвестно, как она воспримет это известие.

Вероятно, ему потребуется время, чтобы осмыслить случившееся и решить, стоит ли предаваться охватившему его чувству. С этими невеселыми думами Джулиан открыл входную дверь и переступил порог ярко освещенной свечами прихожей. Теперь, когда ему казалось, что он осознал свои чувства, возник вопрос: в полной ли мере Сэм осознает свои? Ее эмоции могли быть не чем иным, как детской влюбленностью, благодарностью, которую девочки порой питают к своим наставникам. Но со временем, когда он начнет носить фланелевые жилеты, чтобы уберечься от ревматизма, Сэм пожалеет, что вышла замуж за мужчину гораздо старше себя.

– Добрый вечер, милорд. – Хедли появился словно по мановению волшебной палочки и взял у Джулиана шляпу, перчатки и трость. – Как прошел день?

– Бьюсь об заклад, не лучше, чем у тебя, – ответил маркиз, бросив на дворецкого страдальческий взгляд.

Хедли понимающе кивнул и после минутного колебания произнес:

– Мне стало гораздо легче, когда я прочел письмо Клары.

– Она оставила тебе письмо? Где ты его нашел? – Джулиан вскинул брови.

– Э-э… мне его вручила мисс Дарлингтон, – смутившись, признался Хедли.

– Понятно.

– Я больше не корю ее, сэр. – Он откашлялся. – И не виню мисс Дарлингтон в том, что случилось. Я только надеюсь, что она… моя дочь Клара… будет счастлива с этим… – он фыркнул, – колонистом.

– Я тоже на это надеюсь, – хмыкнул Джулиан. – Трудно сказать, Хедли, когда, где и в кого ты смертельно влюбишься. Это выше человеческих сил, – добавил он со вздохом.

Хедли тоже вздохнул, и оба погрузились в молчание, размышляя над превратностями судьбы. Наконец очнувшись, Хедли объявил:

– Мисс Присцилла и мисс Нэнси вернулись из Дарлингтон-Холла.

– Отлично, – ответил Джулиан, рассеянно перебирая оставленные в его отсутствие визитные карточки. Он был рад, что разговор о Женевьев Дюбуа ему не придется вести с Самантой с глазу на глаз. – Они не устали?

– Вроде бы нет, милорд, – заметил Хедли с едва уловимой насмешкой. – Они только что беседовали с мисс Дарлингтон в малой гостиной и весело смеялись.

– В самом деле? – произнес Джулиан. Неужели Сэм так легко забыла, что отвергнута им, и теперь веселилась? Это задело его за живое. Всего каких-нибудь два дня назад, услышав в коридоре его шаги, она послала за ним Присс. А сегодня никто не выглянул из-за двери, не пригласил его в комнату. Никто!

– Еще один момент, милорд, – прервал Хедли размышления Джулиана. – Ужин накрывать в обычное время?

Джулиан на минуту задумался. Когда сказать Сэм о ее матери – до ужина или после? Кроме того, вечером состоится бал у Уилмотов. Будь он неладен!

Внезапно из гостиной донесся смех Сэм. Поскольку девушка находится в добром расположении духа, следует поговорить с ней немедленно.

– Ужин накрой через полчаса, Хедли, – приказал Джулиан.

– Как пожелаете, милорд, – ответил дворецкий с поклоном и удалился.

И снова Джулиан задумался, как поступить дальше. Подняться ли сначала наверх, освежиться и переодеться к ужину или войти в гостиную сразу? Джулиан себя не узнавал: раньше он не стал бы утруждать себя размышлениями по такому малозначительному поводу. Но теперь почему-то ему было важно предстать перед Сэм в лучшем виде.

Раздосадованный, он бросил визитки и шагнул к двери гостиной. По пути взглянул на себя в зеркало, пригладил волосы, одернул жилет и манжеты. И лишь приведя себя в порядок, вошел в комнату. Он волновался, словно мальчишка на первом свидании.

Взоры трех женщин обратились к нему, но он видел только одну. Сэм сидела у камина в простом серебристо-голубом платье в тон ее глазам. Именно по этой причине он в свое время и купил его девушке. Едва Джулиан появился, улыбка сбежала с лица Сэм. Оно стало напряженным, а взгляд – затравленным. Ему вдруг отчаянно захотелось подойти к ней, обнять, развеять обиду.

Но маркиз не поддался искушению, ибо, по его убеждению, это было бы неразумно и неприлично. «О да, – подумал он про себя, – я еще не разучился владеть собой!»

– Джулиан! – воскликнула Присс. – Как поживаете, милый мальчик?

Джулиан с трудом оторвал взор от Сэм и подошел к дивану, на котором расположились улыбающиеся тетки.

– Дорогие леди, – произнес он тепло, целуя их протянутые руки, – рад, что вы снова дома.

– Ты слышала, он сказал «дома»? – радостно воскликнула Нэн. – Заявляю, сестра, у нас гораздо больше домов, чем мы полагали. Ума не приложу, что с ними делать? Я думала, наш дом Дарлингтон-Холл.

– Двери любой из моих резиденций для вас всегда открыты, – заверил их маркиз.

– Нисколько не сомневаюсь, Нэн, – начала Присс с лукавым огоньком в глазах, – что Джулиан рад видеть нас потому лишь, что, пока нас не было, Сэм совсем отбилась от рук. С ней трудно сладить, правда, Джулиан? Но ничего дурного не случилось. Я рада, что Клара сбежала с Натаном в Америку. Надеюсь, сегодняшние проделки у Уэнтуортов носили невинный характер, Сэм просто хотела помочь несчастному молодому человеку. – Присс нахмурила брови. – Признаться, мне немного жаль леди Уэнтуорт. Если бы на меня наставили пистолет, я тут же протянула бы ноги.

Сердце Джулиана болезненно сжалось. Он предполагал, что Сэм выкинет какой-нибудь номер, но чтобы дело дошло до пистолета, такое ему и в страшном сне не могло присниться.

Вероятно, растерянность Джулиана отобразилась на его лице, потому что Сэм торопливо пустилась в пространные объяснения. Слушая ее сбивчивый рассказ, Джулиан не мог не восхититься ее изобретательностью, ее… отвагой! И хотя, слушая Сэм, он едва сдерживал смех, ни разу не улыбнулся, всем своим видом демонстрируя, что не одобряет действий подопечной. Впрочем, сама идея казалась ему гениальной. В его воображении возникла яркая сцена. Ниниан – в роли отчаянного храбреца, Жан-Люк – в роли разбойника угрожает всем пистолетом, а три щенка до хрипоты лают на них. Многое бы он отдал, чтобы увидеть все собственными глазами.

– Я просто хотела сделать своих друзей счастливыми, – заключила Сэм, надув губки, хотя глаза ее ярко сияли. – Но ничего другого не могла придумать.

– Меня беспокоит, Сэм, как ты решаешь эти вопросы, – сказал Джулиан полушутливо с едва уловимой улыбкой.

– Иногда, чтобы добиться желаемого, приходится рисковать, разве нет?

Эта фраза была явно адресована ему. Ведь это перед ним Сэм разделась догола, а он отвернулся и ушел. Может, Сэм сочла его робким? Джулиан не стал распространяться на эту тему и убеждать девушку в обратном. Пора рассказать ей о ее матери… актрисе.

– Я рад, что леди Уэнтуорт решила купить сыну офицерскую должность, – промолвил Джулиан и опустился в кресло рядом с Сэм. – И желаю счастья Натану и Кларе. Теперь, когда ты так замечательно устроила дела своих друзей, настал момент подумать о себе.

– Что ты имеешь в виду? – Глаза Сэм округлились от удивления.

– Я выяснил, кто твоя мать, Саманта.

Тетушки ахнули от изумления, но сама она осталась бесстрастной. Несколько недель кряду она старалась выбросить из головы все мысли о матери. Ей было невыносимо больно думать о женщине, посмевшей бросить ее на произвол судьбы и тем самым обречь на жалкое существование без тепла и ласки, а самой с легкостью вернуться к благополучной и сытой жизни. Титулованная дама из высшего света, – так, кажется, о ней пишет в дневнике Клоринда. Сэм не хотела иметь с ней ничего общего.

– Разве тебе не интересно узнать, кто она? – спросила Нэн, подавшись вперед и ласково коснувшись руки девушки.

– Пожалуй, нет, – произнесла Сэм холодно. – Для так называемой аристократки она поступила непорядочно.

– Она не аристократка. И ничего предосудительного не совершила, – возразил Джулиан. – Твой отец ее обманул, впрочем, как и всех остальных, с кем ему приходилось общаться.

Сэм повернулась к Джулиану, В ее душе вспыхнула надежда. Сердце учащенно забилось, в горле пересохло.

– Ч-что ты сказал, Джулиан? – едва слышно спросила она.

– Твоя мать – актриса, Сэм. Актриса, которой ты восхищаешься. Женевьев Дюбуа.

Девушка раскрыла от удивления рот:

– Женевьев Дюбуа?

– Женевьев Дюбуа? – хором изумились тетушки.

– Теперь ясно, откуда у тебя склонность к театральности, Сэм, – заметил маркиз сдержанно.

– Но как?.. Почему?.. – У Сэм возникло множество вопросов, но, все еще пребывая в состоянии шока, она не могла подобрать нужные слова. Однако Джулиан и так все понял и начал свой рассказ.

Сэм, затаив дыхание, слушала печальную повесть о жизни женщины, и отец предстал перед ней в еще более неприглядном свете. Это больно было осознавать, но теперь по крайней мере она знала правду… всю правду. Ее мать ни в чем не виновата.

Закончив рассказ, Джулиан умолк и внимательно посмотрел на девушку, ожидая ее реакции. Губы ее тронула улыбка, а глаза наполнились слезами. Она была безмерно счастлива.

– О, Джулиан! – воскликнула Сэм, вскочив и бросившись ему на шею.

Столь бурное проявление чувств застало Джулиана врасплох, хотя ему было приятно держать ее в объятиях. Поскольку он сидел, Сэм оказалась у него на коленях, и Джулиан поспешил встать. Сэм прильнула к нему всем телом. Смущенно улыбнувшись теткам, с любопытством взиравшим на эту сцену, маркиз не стал проявлять свою нежность, лишь похлопал девушку по спине. Наконец Сэм отпустила его.

– Это замечательно! – воскликнула она и в возбуждении принялась мерить шагами комнату. – Не могу поверить! У меня есть мать! Она меня не бросила! О, когда я смогу увидеться с ней, Джулиан? Сегодня?

Джулиан не был готов к столь эмоциональной реакции Сэм. Тем более что к поискам ее матери Сэм относилась на удивление безразлично. Только сейчас он понял, что за ее безразличием скрывался страх быть снова отвергнутой. Ведь Сэм была уверена, что родители ее бросили.

Нетрудно представить, какое облегчение испытала Сэм, узнав, что мать неповинна в ее страданиях. Что Женевьев Дюбуа пребывала в полном отчаянии, узнав, что ребенок мертворожденный.

– Ну, Джулиан? – Сэм стояла перед маркизом, сжав ладони и нетерпеливо покачиваясь на каблуках. – Можем ли мы сегодня пойти к моей… матери?

– Сэм… – начал Джулиан, положив руки на плечи девушки. От волнения ее била дрожь. Ему захотелось прижать ее к груди, успокоить. – Вероятно, визит к мадам Дюбуа сегодня… не очень желателен.

– Почему? – спросила Сэм. Ее глаза горели, лицо пылало. – Я знаю, сегодня Уилмоты дают бал, но это не столь важно! Утром отправим записку, что мне нездоровилось, или что-нибудь в этом роде. – Вдруг она помрачнела. – Или, может быть, моя мать пока не хочет меня видеть? Может быть, надо сначала послать ей письмо? Но я уверена, Джулиан, что ей тоже не терпится увидеться со мной.

– Осмелюсь заметить, что ты права, Сэм, – осторожно согласился маркиз.

– Тогда чего мы ждем? – обрадованно спросила девушка.

Джулиан нежно погладил дрожащие руки девушки, силясь подобрать нужные слова, чтобы ее не обидеть.

– Ты чересчур импульсивна, дорогая. Не кажется ли тебе, что нужно все хорошенько взвесить, прежде чем вступать в отношения с… э-э… твоей матерью?

– Что ты хочешь этим сказать? – Сэм сдвинула брови, и ее улыбка погасла.

До чего же она наивна! Джулиан не знал, как объяснить ей ситуацию. За ее спиной маячили исполненные сострадания лица Присс и Нэн. Поймав его взгляд, тетушки закивали. Да, конечно, подумал маркиз. Надо поговорить с ней начистоту. Она должна понять, какие могут возникнуть последствия.

– Сэм, пожалуйста, присядь, – сказал Джулиан, усаживая девушку на стул. Потом опустился на колени и взял ее ладони в свои, точь-в-точь как в тот день, когда сообщил ей о том, что ее мать жива.

– Мне не нравится, Джулиан, твое чересчур бережное со мной обращение. – В ее голосе прозвучали нотки недоверия и страха. – По-моему, ты собираешься сказать мне нечто неприятное.

– Ты права, – согласился Джулиан. – Но мой долг предупредить тебя.

– Что ж, – девушка расправила плечи, – тогда говори.

– Моя дорогая, подумай о том, что произойдет, если станет известно, что ты внебрачная дочь актрисы?

Он почувствовал, как девушка напряглась. Выражение удивления на ее лице сменилось выражением уязвленной гордости.

– Мне безразлично, что скажут люди. Я просто счастлива, что у меня есть мать. И меня совершенно не волнует мнение пустых и никчемных лицемеров! – Она отвернулась, но продолжала держать его руки в своих.

– Не стану оспаривать, что в большинстве своем люди пусты и лицемерны, – согласился Джулиан. – Но факты упрямая вещь. Если в высшем обществе узнают, что Женевьев Дюбуа – твоя мать, тебя будут сторониться и вряд ли ты сможешь рассчитывать на респектабельную партию. Мужчины, как правило, стараются избегать скандалов.

– Но я уверена, что буду по-прежнему нравиться мужчинам, – бросила девушка, гордо тряхнув головой. – Только вместо предложений руки и сердца буду получать предложения несколько иного характера, не так ли, Джулиан? Может, мне вообще не суждено найти респектабельного мужа, а с учетом открывшихся обстоятельств мне уготована участь содержанки!

– Не говори так, девочка! – вскричала Нэн, устремившись к девушке.

– Ты имеешь все основания рассчитывать на достойную партию, – поддержала сестру Присс.

– Да, но лишь до тех пор, пока буду скрывать правду. Пока никто не узнает, что Женевьев Дюбуа – моя мать, – сердито отозвалась Сэм. – Но она моя мать. И пусть все это узнают!

Джулиан не сразу нашелся что ответить. Заявление Сэм о том, что ей уготована участь содержанки, застало его врасплох, и ему необходимо было собраться с мыслями. Он взял Сэм за подбородок и повернул к себе лицом.

– Во-первых, – произнес он звенящим от едва сдерживаемой ярости голосом, – если я еще раз услышу нечто подобное, у меня появится хороший повод выпороть тебя.

– Не говори так, Джулиан! – воскликнула Присс, заламывая руки.

– Он никогда не отважится на это, Присс, – успокоила ее сестра. – Он сказал, что у него появится повод!

– И во-вторых, – продолжил Джулиан ледяным тоном, – с чего ты взяла, что мадам Дюбуа хочет предать огласке тот факт, что ты ее дочь? Она печется о своей репутации и имеет полное право сохранить в тайне свою личную жизнь.

Джулиан умолк, пристально глядя на Сэм. Выражение ее лица стало мягче.

– Я как-то не подумала об этом, – прошептала она робко подняв на него глаза.

– Никто и не ждет от тебя подобной предусмотрительности, – согласился маркиз. – Я знаю, что мадам Дюбуа жаждет познакомиться с тобой, Сэм. Но не собирается ли она сохранить ваши отношения в тайне? Это мне неизвестно.

– Ты полагаешь, она стыдится меня? – опешила девушка.

– Нет, моя дорогая. – Он нежно провел пальцем по ее шелковистой щеке. – Она искренне гордится тобой и призналась мне в этом. Если она захочет сохранить все в тайне, то лишь ради тебя. Опасается, что в противном случае ты не сделаешь хорошей партии.

– Как ты не понимаешь, Джулиан? – произнесла Сэм в смятении. – Если таково желание моей матери, я никому ничего не скажу. За исключением одного человека.

– Кто же он, если не секрет? – Джулиан вскинул брови.

– Мой будущий муж. Лгать мужу я не смогу, но именно ему нельзя знать эту тайну. Ситуация тупиковая. Тебе не кажется? – Она тяжело вздохнула и бросила на маркиза укоризненный взгляд из-под частокола темных ресниц. – Уж лучше остаться старой девой.

Джулиан не успел ответить, как тетушки всполошились, заговорили наперебой. Если бы не их вмешательство, маркиз не устоял бы и предложил Сэм в качестве будущего мужа собственную кандидатуру. В конце концов, он знал о Сэм абсолютно все и, несмотря на это, любил ее. А может быть, не «несмотря», а именно поэтому. Он знал, сколько страданий ей пришлось вынести.

Но слава Богу, выручили тетушки, и он не совершил ошибки, сделав Сэм опрометчивое предложение. Он никак не мог привыкнуть к мысли, что любит ее. И не был готов принимать какие бы то ни было решения, тем более спровоцированные эмоциями. У него еще было время. Сэм, в свою очередь, не собиралась выскочить замуж за первого встречного.

Возможно, со временем Сэм изменит свое решение ничего не скрывать от будущего мужа. Поэтому не следует бросаться сломя голову спасать ее от участи старой девы. Пусть разберется в своих чувствах. Несмотря на влюбленность, Джулиан не утратил благоразумия и осторожности.

Джулиан все же уговорил Сэм не менять планы на вечер и отправиться на бал к Уилмотам. Все равно Женевьев Дюбуа не сможет их принять, поскольку занята в спектакле. Утром они отправят ей записку, а визит нанесут после обеда.

Сэм нехотя согласилась, искренне сожалея, что придется отложить встречу, о которой она мечтала всю жизнь.

* * *

Бал у Уилмотов являлся событием грандиозного масштаба. Однако Сэм было не до веселья. Ее, как обычно, окружала толпа поклонников, и девушка невольно подумала: узнай они о ее прошлом, вмиг разбегутся. Сэм изо всех сил старалась выглядеть оживленной, но ей это плохо удавалось.

Джулиан весь вечер общался с друзьями и знакомыми, но не танцевал. Тетушки играли в соседней комнате в карты, предоставив опекуну следить за своей подопечной.

Шарлотты пока не было – она имела обыкновение приезжать на балы позже, так что еще могла объявиться. Может, тогда Джулиан стряхнет с себя меланхолию, с грустью подумала Сэм. Он и впрямь выглядел хмурым, вероятно, не мог дождаться Шарлотты, чтобы излить ей душу. В настоящий момент для него самой большой проблемой была воспитанница, с которой не было никакого сладу.

После того как она заявила, что не собирается ничего скрывать от будущего мужа, бедный Джулиан понял, что никогда от нее не избавится. Сэм вообще предпочитала коротать век в старых девах, коль скоро ей не суждено выйти за Джулиана.

Сэм как раз закончила танцевать котильон с болтливым светским хлыщом, когда увидела, что к ней направляется Жан-Люк. Его появление обрадовало девушку. Она улыбнулась ему и протянула руки:

– Жан-Люк! Как я рада тебя видеть!

Жан-Люк отвел ее в сторонку, где было не так многолюдно.

– А я как рад видеть твою улыбку, дорогая, – прошептал он ей в самое ухо. – Я наблюдал за тобой, когда ты танцевала, и сразу заметил, что ты чем-то расстроена. – Он сжал руки девушки. – Сэм, что случилось?

Его искренняя забота тронула девушку.

– О, Жан-Люк, я бы очень хотела поделиться с тобой своими проблемами. Мне стало бы легче.

– Поделись. Мне можно довериться, разве нет? Может быть, я сумею помочь. Переоделся же я разбойником, когда было нужно.

– Переоделся. – Сэм рассмеялась. – Но у меня проблема сложнее, чем у Ниниана, ее так сразу не решишь. – Сэм вздохнула. – К тому же здесь слишком много народа для серьезного разговора.

Жан-Люк приподнял бровь, и в его глазах сверкнул озорной огонек.

– Дело в том, что я хорошо знаю дом Уилмотов: когда учился с их старшим сыном Себастьяном в Итоне, провел здесь весенние каникулы. Мне не составило бы труда подыскать для нас более укромное местечко.

– Не думаю, что это благоразумно, Жан-Люк, – воз-разила Сэм. – Кто-нибудь может заметить, что мы ушли. Не стоит давать пищу для сплетен.

– Я отведу тебя в столовую, а оттуда в холл.

– Но к столу еще не приглашают. Наше появление там не вызовет удивления?

– Мы уйдем незамеченными перед началом следующего танца.

– Право, не знаю… – Сэм прикусила губу. Слишком велико было искушение.

– Обещаю, что не задержу тебя более десяти минут. Никто и не заметит нашего отсутствия. Но успеешь ли ты рассказать то, что тебя волнует?

– Еще останется время, – сказала Сэм. Ей почему-то казалось, что дружеский совет мог помочь ее делу.

– Тогда я успею тебе рассказать о своих проблемах, – произнес Жан-Люк, вопросительно взглянув на нее.

Сэм удивилась. Что может тревожить Жан-Люка? Ведь ему море по колено.

– Тогда пошли, – прошептал Жан-Люк заговорщическим тоном.

Сэм оглянулась, желая убедиться, что за ними никто не следит, особенно Джулиан. Но в этот момент появилась Шарлотта под руку с отцом, и Джулиан направился к ним. Сэм вздохнула и последовала за Жан-Люком, сожалея в душе, что никто не станет ее искать, как бы долго она ни отсутствовала.

 

Глава 16

Как шкодливые дети, Сэм и Жан-Люк взялись за руки и незаметно шмыгнули в тускло освещенный холл, а оттуда в заднюю часть большого дома. По дороге Жан-Люк взял со стола подсвечник с зажженными свечами, чтобы освещать дорогу. Темная комната, в которой они вскоре очутились, оказалась малой гостиной.

Поставив подсвечник на каминную полку, Жан-Люк повернулся к Сэм и потер руки, словно злодей из какой-нибудь пьесы.

– Наконец мы одни! – изрек он, и дьявольская улыбка появилась на его губах.

Сэм расхохоталась, села на обтянутый зеленым шелком диван и похлопала подушку рядом с собой.

– Чтобы доказать, Жан-Люк, как я тебе доверяю, приглашаю тебя сесть рядом со мной.

– Я бы предпочел, чтобы ты меня хоть немного боялась. Подумай о моей репутации, мисс Дарлингтон!

Сэм снова рассмеялась, чувствуя, что ее заботы отодвигаются на второй план.

– Ты хорошо на меня действуешь, Жан-Люк, – сказала она, сжав его руку.

Но когда захотела отнять ладонь, Жан-Люк не выпустил ее. Она удивленно взглянула на молодого человека, и ее поразило мягкое сияние его темных глаз. Тут она вспомнила, что он хотел чем-то поделиться с ней.

– Расскажи, Жан-Люк, что тебя тревожит? – попросила Сэм.

– Может, ты первая расскажешь? – вежливо произнес он.

– Нет. Ты рядом, и мне уже легче, – сказала Сэм, чтобы приободрить его.

На красивом лице француза появилась улыбка.

– Хорошо, – пробормотал он.

– Говори! – игриво приказала Сэм.

– Сэм, – Жан-Люк вдруг посерьезнел, – помнишь, чера я сказал тебе, что… что меня сразил недуг?

– О чем ты? Не о нашем ли разговоре в Монтгомери-Хаусе, когда тебя внезапно бросило в жар? Но я подумала, что ты шутишь! – Они все еще сидели держась за руки, и девушка снова пожала его ладонь. – Только не говори, что ты на самом деле болен!

– Но это действительно так, дорогая, – прошептал он хрипло.

– Надеюсь, не серьезно? – всполошилась Сэм.

– Очень серьезно, – ответил он спокойно.

– Но ведь ты не… не…

– Не умру? – подсказал Жан-Люк и снова улыбнулся, и глаза странно блеснули. – Все зависит целиком и полностью от тебя, Сэм.

– От меня? – Сэм подумала, что он бредит. – Объясни!

– Я умру, Сэм, если ты не выйдешь за меня замуж, – промолвил француз, глядя ей прямо в глаза.

– А если выйду, ты не умрешь?

– Нет, – рассмеялся Жан-Люк. – Никогда не думал, что со мной может произойти нечто подобное. Признаться, я долго сопротивлялся этому чувству. Только напрасно. Ты ошеломлена, дорогая?

– Я и вправду ошеломлена, – пролепетала Сэм. – Мне все говорили, что не следует воспринимать тебя всерьез, Жан-Люк. Я и не воспринимала.

Жан-Люк поднес к губам ее руки и поцеловал.

– Но сейчас ты должна относиться ко мне серьезно, дорогая. Когда я говорил тебе комплименты, то не льстил, а искренне высказывал то, что думал. Ты красивая, ты смелая. Ты умная. Ты полна жизни. Я люблю тебя, Сэм. Обожаю. Ты выйдешь за меня замуж?

Сэм молчала. Признания Жан-Люка шли от чистого сердца. Если бы то же самое ей сказал Джулиан! Если бы смотрел на нее с таким восхищением. Если бы…

– Сэм, уж не о своем ли опекуне ты вспомнила? – нахмурился Жан-Люк. – А я так обрадовался, когда ты сказала, что поставила на нем крест. Должен признаться, что был немало удивлен, что он не поддался твоим чарам. Я сразу догадался, что ты влюблена в маркиза. И очень жалел, что ты страдаешь по такому сухарю и напрасно тратишь время.

– Ты его не знаешь, Жан-Люк. Он вовсе не сухарь.

– Возможно. Но он не стоит тебя. Если бы даже он ответил тебе взаимностью, все равно не сделал бы тебя счастливой. Ему куда больше подходит Шарлотта Бэтсфорд. Ты лорду Серлингу не пара. В тебе слишком много жизни и огня. Позволь мне, Сэм, стать для тебя тем единственным, о котором ты мечтаешь.

Сэм понимала, что Жан-Люк не хотел ее обидеть. Тем не менее была задета за живое. Быть может, Жан-Люк прав? В холодность Джулиана Сэм не верила, но допускала мысль, что он никому не откроет душу и всегда будет держать в узде свои страсти. Возможно, какая-нибудь женщина и сумеет достучаться до его сердца, но только не она.

– Скажи что-нибудь, Сэм! – взмолился Жан-Люк, нетерпеливо заглядывая девушке в глаза.

Первым побуждением Сэм было поблагодарить молодого человека за высокую честь, которую он ей оказал, сделав предложение, и вежливо отклонить его. Но потом она решила, что, прежде чем нанести Жан-Люку столь тяжелый удар, она расскажет ему о своем прошлом. Тогда, полагала Сэм, он откажется от своего намерения жениться на ней, и проблема сама собой решится.

– Я должна тебе кое-что сказать, Жан-Люк, – промолвила девушка с глубоком вздохом. – Возможно, после этого твое отношение ко мне круто изменится.

– Что бы я ни узнал, моя любовь станет только крепче, дорогая, – упорствовал Жан-Люк. – Но если хочешь очистить совесть, рассказав о пустяковом школьном проступке, я весь внимание.

Наверняка Жан-Люк рассчитывал услышать от нее признание в том, что она целовалась за углом приходской церкви с каким-нибудь желторотым юнцом.

Девушка рассказала ему о своем прошлом, о том, как Аманда и Джек вызволили ее из заточения на далеком острове, о наставничестве и опекунстве Джулиана, об обмане, к которому они прибегли, чтобы ввести ее в высшее общество, а также о том, что она дочь театральной звезды Лондона Женевьев Дюбуа.

Выслушав ее, Жан-Люк не скрыл своего изумления, и, чтобы не ставить его в неловкое положение, Сэм заговорила первой:

– Я знаю, ты потрясен до глубины души. Этого следовало ожидать. Но надеюсь, мы… мы все же останемся друзьями, Жан-Люк.

– Боже мой! – воскликнул наконец француз. – Я подозревал, что ты не такая, как все, но даже представить себе не мог, сколько тебе пришлось страдать, сколько трудностей преодолеть, но ты вышла победительницей! Сэм, ты и в самом деле удивительная!

– Тебя это не шокирует? – Сэм хлопала ресницами.

– Конечно, шокирует, дорогая, – признался он. – Но в своих несчастьях ты не виновата. Сейчас передо мной красивая, умная, образованная женщина.

– Не знаю насчет совершенства, – возразила Сэм скромно. – По словам Джулиана, я не умею ни петь, ни играть на фортепьяно.

– Сэм, – с жаром произнес Жан-Люк и, схватив девушку за руки, опустился перед ней на колени, – меня нисколько не волнует твое прошлое и то, кто твоя мать. Я хочу на тебе жениться. Еще сильнее, чем прежде. Так ты выйдешь за меня, дорогая?

Настал черед Сэм принимать решение. Жан-Люк не просто удивил ее, но сразил, оказавшись не таким, как большинство представителей высшего лондонского света. Его абсолютно не интересует ее родословная. Ее смущает ее прошлое. Она нужна ему такой, какая есть, со всеми скандальными фактами ее биографии. Разве не такого мужчину хотела бы она видеть своим мужем?

Все было бы хорошо, если бы не одна проблема. Она его не любит. И он не Джулиан.

До тех пор пока Джулиан официально не принадлежит другой женщине, Сэм не имеет права ставить на нем крест.

– Жан-Люк, я не могу… – начала она, но француз ее перебил:

– Не говори «нет», Сэм. – Он, похоже, предвидел ее отказ. – Не принимай скоропалительного решения. Не спеши, подумай.

– Но мне на самом деле не нужно…

– Один день, только один день. Что случится, если ты подумаешь, всего один день, дорогая?

– Жан-Люк…

– Пожалуйста, Сэм!

Умоляющий, красноречивый взгляд его темных глаз сыграл определяющую роль, и девушка не устояла.

– Очень хорошо, Жан-Люк, – вздохнула Сэм и улыбнулась. – Я не буду торопиться. Я дам тебе ответ завтра утром. Ты доволен?

– Я буду доволен только тогда, когда услышу от тебя «да», дорогая, – сказал Жан-Люк. В его душе забрезжила надежда. Он поднялся и помог встать девушке. – Теперь мы должны вернуться в зал. Возможно, твой опекун тебя уже ищет.

Сэм очень хотелось, чтобы так было на самом деле.

* * *

– Почему бы тебе не пойти за ней, Джулиан?

– Я пойду, если она не появится через пятнадцать минут. Не хочу устраивать сцену раньше времени.

– Но ведь тебе не терпится узнать, что они там делают?

Джулиан промолчал. Он стоял с Шарлоттой у оконной ниши в столовой, куда десятью минутами раньше шмыгнули Сэм и Жан-Люк. Когда маркиз и Шарлотта последовали за ними, в столовой парочки не оказалось, и маркиз предположил, что Жан-Люк увлек его воспитанницу в глубь дома, вероятно, для того, чтобы сделать ей предложение или побыть с ней наедине.

Джулиан с трудом сдерживал раздражение, точнее, ярость. Он едва не бросился обыскивать дом, чтобы вытащить француза на свет божий и устроить ему хорошую взбучку, что закончилось бы громким скандалом. Так что пришлось положиться на Сэм в надежде, что она сумеет постоять за себя, по крайней мере в ближайшие десять минут.

– Она не позволит Жан-Люку никаких вольностей, – спокойно заметил Джулиан, хотя не был в этом уверен. – Надеюсь, никто, кроме нас, не видел, как они уходили. Сэм с непозволительным легкомыслием относится к своей репутации… глупая девчонка!

– На мой взгляд, для блюстителя ее репутации десятиминутное свидание с Жан-Люком всего лишь невинная шалость, цветочки по сравнению с тем, что произойдет, если она во всеуслышание объявит, что мадам Дюбуа – ее мать, – вздохнула Шарлотта, – Бедный Джулиан!

– Ты хороший друг, Шарлотта. – Маркиз повернулся к ней с нежной улыбкой. – Удивляюсь, что ты вообще со мной разговариваешь.

– Не удивляйся, – прозвучал тихий ответ.

– Я поступил ужасно, – продолжил Джулиан виновато, беря Шарлотту за руки.

– Это правда.

– Но ты все же простила меня.

– И это правда. Простила. А вот мои родители – нет.

– Да, я понял это по сдержанному кивку твоего отца.

– А матушка вообще отказалась ехать на бал, потому что не желает тебя видеть, – усмехнулась Шарлотта. – Когда я сообщила ей, что между нами все кончено, у нее началась истерика.

– Я знаю, ты смягчаешь краски, Шарлотта, – произнес Джулиан с теплотой в голосе. – Я сознаю, что обидел тебя. – Женщина покраснела и опустила глаза. – У меня были самые серьезные намерения, все это знают.

– Но ты не в силах справиться со своими чувствами, – пробормотала Шарлотта. – Ты не подозревал, что твое сердце несвободно. Я догадывалась об этом, но не хотела верить.

– Да, но в конце концов я потерпел поражение. – Джулиан поморщился.

– Но, Джулиан, если ты последуешь зову собственного сердца, то поражение обернется для тебя победой и ты приобретешь взамен гораздо больше. – Шарлотта заглянула ему в глаза. – Надеюсь, вы с Сэм будете очень счастливы.

– А вот в этом я как раз сомневаюсь… – Джулиан вздохнул.

– Джулиан, могу я как друг просить тебя о двух одолжениях? – спросила Шарлотта.

– Можешь просить меня о чем хочешь, – галантно предложил маркиз.

– Во-первых, я хочу, чтобы ты рискнул изменить свою личную жизнь. Иначе ты будешь бесконечно одинок.

Джулиан кивнул.

– А какая будет вторая просьба?

– Пожалуйста, больше не знакомь меня ни с какими родственниками мужского пола, – попросила она со смущенной улыбкой. – Хватит с меня мужчин из рода Монтгомери!

Джулиан рассмеялся и наклонившись, поцеловал Шарлотту в щеку.

– Обещаю.

* * *

Когда Сэм и Жан-Люк через другую дверь вошли в столовую, они стали невольными свидетелями сцены в оконной нише. Скрытые от посторонних глаз Шарлотта и Джулиан нежно ворковали.

Ошеломленная Сэм словно приросла к полу, когда увидела, как Джулиан поцеловал Шарлотту, потом выпрямился и с нежной улыбкой посмотрел на нее. На щеках Шарлотты зарделся румянец, сделавший ее еще прелестнее.

Сердце девушки едва не разорвалось на части. Все ясно. Джулиан только что сделан Шарлотте предложение, и она его приняла. О, как хотелось Сэм оказаться на месте счастливой избранницы!

– Ну и ну, – прошептал Жан-Люк на ухо Саманте. – Неужели он наконец отважился на это? Должен признаться, давно пора.

– Да, – согласилась Сэм, едва шевеля губами.

– Надеюсь, в ближайшие часы он будет пребывать в благодушном настроении. Самое время обратиться к нему с просьбой признать нас женихом и невестой…

– Да, – снова согласилась Сэм, не в состоянии отвести глаз от трогательной сцены на фоне окна, – действительно, самое время.

Жан-Люк вопросительно посмотрел на девушку. Его глаза засветились надеждой, радостью, любовью.

– Хорошо, Жан-Люк, я выйду за тебя замуж. Можешь сообщить об этом моему опекуну завтра утром.

– О, Сэм! Ты сделала меня счастливейшим мужчиной на свете! – воскликнул Жан-Люк, перецеловав все пальчики Сэм.

Сэм посмотрела на склоненную голову Жан-Люка, на темные кудри и красивый лоб, и на душе у нее потеплело. Пока француз благоговейно покрывал поцелуями ее руки, девушка украдкой взглянула в сторону оконного проема.

Шарлотта куда-то исчезла, и Джулиан стоял в одиночестве. Их взгляды встретились. Его глаза сверкнули, как серебристые сапфиры, а брови сошлись на переносице.

Сэм вскинула подбородок и приняла надменный вид. Но победа не принесла ей ни облегчения, ни радости. Ее бедное сердце разорвалось на тысячи мелких кусочков.

Она потеряла Джулиана навеки.

* * *

Сэм провела бессонную ночь. Утром поднялась с постели разбитая и несчастная. Главное – не подавать виду и вести себя как ни в чем не бывало. Она надела яркое желтое платье и уложила волосы свободными локонами, потом долго стояла перед зеркалом и щипала щеки, пока они не порозовели.

Накануне вечером Жан-Люк попросил Джулиана принять его в десять утра. Завтрак в Монтгомери-хаусе обычно подавали в девять, и Сэм с ужасом представляла, как высидит в одной комнате с Джулианом и вставшим между ними незримой тенью женихом. Хотя пока вопрос ее обручения оставался открытым. О намерениях Жан-Люка Джулиан ее не спрашивал. Но после страстных поцелуев, которыми француз покрывал руки его воспитанницы, лорду Серлингу и так все было ясно.

Всю дорогу домой после бала в доме Уилмотов тетушки непрестанно щебетали. Они чудесно провели время за игрой в вист и пике. Джулиан в беседе практически не участвовал, лишь коротко отвечал, когда к нему обращались, в то время как Сэм притворялась, что внимательно слушает веселую болтовню старушек.

Джулиан о своей помолвке ни словом не обмолвился, и Сэм недоумевала, почему он держит новость в секрете. В обществе все знали, что других претендентов на руку Шарлотты нет и ее отец давным-давно дал маркизу согласие.

Поделиться с тетушками своей новостью Сэм не отважилась, поскольку предвидела, что последуют поздравления и обсуждение свадебных планов. Девушка опасалась, что не перенесет эту пытку. Присс и Нэн симпатизировали Жан-Люку и не подозревали, что их племянница сохнет по своему ментору, поэтому сообщение о помолвке с французом восприняли бы с воодушевлением.

К огромному облегчению Сэм, Джулиан не появился за завтраком.

– О Господи! – всполошилась Нэн. – Надеюсь, его милость не приболел? – обратилась она к Хедли.

– Мне об этом ничего не известно, мисс Нэнси, – произнес дворецкий, продолжая разливать чай.

– Как он выглядит? – не унималась она.

– Как обычно, – холодно ответил слуга, – Но ему несвойственно пропускать завтрак, – озабоченно заметила Присс. – Надеюсь, маркиз не захворал. Он заказал завтрак в комнату?

Хедли поджал губы. Он никогда не позволял себе обсуждать то, что касалось его господина.

– Осмелюсь предложить, мадам, если его милость вас так волнует, послать ему записку с лакеем, – осторожно произнес дворецкий. – Никто не расскажет вам о лорде Серлинге лучше, чем он сам.

Ничуть не обескураженные отпором дворецкого, тетушки продолжали обсуждать странное отсутствие Джулиана, за завтраком и даже спросили Сэм, нет ли у нее на этот счет каких-либо соображений.

– Нет, – ответила девушка, выдавив из себя улыбку. – Но мне кажется, переживать по этому поводу не стоит. Голодным он не останется. Вы знаете его, дорогие тетушки, не хуже меня.

Старушки согласились, и разговор перешел на другую тему. Сэм к завтраку едва прикоснулась и вскоре удалилась к себе. Она ожидала с минуты на минуту прихода Жан-Люка, а встреча с ним представлялась ей нежелательной. Еще меньше хотелось девушке видеть жениха после его беседы с Джулианом. Она не сомневалась, что опекун даст французу согласие на брак с ней, а видеть выражение удовлетворения на лице молодого человека было выше ее сил. Поскольку ее согласием на брак Жан-Люк уже заручился, то не успеет она и глазом моргнуть, как в газетах появится объявление об их помолвке и путь к отступлению будет отрезан.

В то утро Сэм мучила мысль, что она совершает непоправимую ошибку. Не имея возможности выйти замуж за Джулиана, она не должна была связывать свою судьбу с другим мужчиной. Но жребий брошен, и уже ничего нельзя изменить. Оставалось лишь надеяться, что в конце концов она смирится и сделает Жан-Люка счастливым мужем.

* * *

Ровно в десять часов в дверь библиотеки постучали. Нетерпеливый жених тут как тут, подумал Джулиан с горечью и вышел из-за стола навстречу гостю.

– Войдите, – сказал маркиз.

Лакей доложил о прибытии Жан-Люка и с поклоном ретировался.

Призвав на помощь все свое самообладание, Джулиан приготовился услышать то, что боялся услышать с тех самых пор, как увидел француза, целующего руки его подопечной. Когда на балу Жан-Люк обратился к нему с просьбой принять его утром, худшие опасения лорда Серлинга подтвердились. Ему понадобилось слишком много времени, чтобы прислушаться к своему сердцу, но у Сэм, похоже, теперь были иные планы. Джулиан слишком часто отталкивал девушку. Но все так ли безнадежно?

Появился Жан-Люк, одетый, как обычно, с иголочки и безукоризненно причесанный. Но сияние глаз и широкая улыбка на лице изменили француза почти до неузнаваемости. С первого взгляда было ясно, что он считает себя самым счастливым человеком на свете.

Гость поклонился, маркиз ответил на приветствие вежливым кивком. Плохо скрываемая радость и самоуверенность Жан-Люка больно ранили Джулиана, лишив его последней надежды. Однако маркиз, ничем не выдав своего настроения, вел себя с гостем в высшей степени обходительно.

– Доброе утро, лорд Серлинг, – начал Жан-Люк.

– А оно в самом деле доброе? – протянул Джулиан, натянуто улыбнувшись.

– Вы разве не заметили, какой сегодня чудесный день? – Жан-Люк выразительно поднял брови.

– Нет, не заметил, – ответил маркиз и, жестом указав гостю на кресло, сел сам. – Впрочем, в вашем расположении духа и проливной дождь может показаться превосходной погодой. Однако вы пришли сюда не затем, чтобы обсуждать со мной этот вопрос. – Джулиану не терпелось поскорее закончить пытку.

Жан-Люк присел на краешек кресла и всем телом подался вперед.

– Разумеется, вам известна причина моего визита. Уверен, я не первый прошу руки Сэм, но осмелюсь предположить, что только в меня она вселила надежду.

– Вы уже сделали ее предложение?

– Да.

– Вчера на балу у Уилмотов?

– Да.

– И она ответила согласием?

– Да! И я счастливейший человек на земле.

– Немудрено, – пробормотал Джулиан, отвернувшись. Значит, все решено, подумал маркиз с содроганием. Сэм приняла его предложение. Ему остается лишь дать французу согласие и благословить помолвку.

Объективных причин для отказа нет. Жан-Люк богат и имеет хорошие связи. Правда, за ним закрепилась слава донжуана, но, похоже, он решил остепениться. Но действительно ли француз нужен Сэм? Любит ли она его?

– Вы, вероятно, знаете, лорд Серлинг, что я в состоянии обеспечить вашей воспитаннице жизнь, полную достатка и довольства, – продолжил Жан-Люк, когда Джулиан ответил молчанием. – У меня в Дербишире есть поместье и…

– Я знаю, что вы человек обеспеченный, – перебил его Джулиан. – Меня волнует другое… Совместимы ли вы друг с другом как пара?

Жан-Люк опешил. Вопрос о совместимости мужчины и женщины в делах подобного рода никогда не возникал. Деньги и связи – вот что волнует отцов и опекунов.

– Мы очень даже совместимы, – убежденно заявил Жан-Люк. – Мы друзья. Доверяем друг другу. Нам вместе весело и…

– Вы ее любите?

– Обожаю, – ответил Жан-Люк, просияв. Судя по тону и выражению лица, сомневаться в его искренности не приходилось.

Терзаемый ревностью, Джулиан едва сдерживался, чтобы не задушить Жан-Люка. Но это было бы несправедливо. У Жан-Люка отменный вкус, вот он и выбрал Сэм. И если бы Джулиан сам страстно не любил свою воспитанницу, с радостью отдал бы ее такому парню, как Жан-Люк.

Оставалось обсудить еще один момент. Самый важный.

– А Сэм любит вас?

Жан-Люк ответил не сразу. В глазах его промелькнуло сомнение, но он тут же расплылся в улыбке:

– Мне кажется, любит. Но если я заблуждаюсь, сделаю все возможное, чтобы полюбила. Если вы согласитесь на наш брак, лорд Серлинг, обещаю сделать ее самой счастливой женщиной на свете. Итак, сэр, каков будет ваш приговор? Могу ли я взять Сэм в жены?

Джулиан смерил Жан-Люка долгим изучающим взглядом, потом сказал:

– Похоже, у меня нет выбора.

* * *

Жан-Люк с готовностью подался вперед и торжествующе улыбнулся.

В двадцать минут одиннадцатого в дверь спальни Сэм постучали. Девушка вздрогнула. Она размышляла о матери, гадая, какой выход из настоящего затруднительного положения посоветовала бы ей эта прелестная женщина. О том, что происходило в этот момент в библиотеке, Саманта старалась не думать. Но вероятно, сейчас она узнает, чем закончился визит француза к ее наставнику.

Сэм открыла дверь и, к своему удивлению, вместо Джулиана увидела дворецкого.

– Лорд Серлинг просит вас спуститься в библиотеку, мисс, – произнес дворецкий. – Немедленно, – добавил он выразительно.

Сэм последовала за Хедли, дворецкий открыл девушке дверь, и она вошла в комнату. Встреча с опекуном произошла гораздо быстрее, чем она представляла.

Джулиан сидел за массивным письменным столом из мореного дуба, положив ногу на его край. На нем были песочного цвета панталоны, высокие сапога, коричневый жакет и парчовый жилет цвета бургундского вина. Он выглядел, как обычно, потрясающе и, несмотря на расслабленную позу, излучал силу и мужественность. У Сэм захватило дух.

– Итак, Саманта… – начал он сдержанно. Его льдисто-голубые глаза смотрели на нее внимательно и в то же время отстраненно. – Ты выбрала себе в женихи Жан-Люка?

Девушка потупилась. У нее перехватило дыхание и защипало глаза.

– Что-то не так, Сэм? – Вопрос прозвучал спокойно и холодно.

Сэм судорожно сглотнула. В этот момент она могла уповать только на свою гордость.

– Все в порядке, Джулиан. – Сэм ослепительно улыбнулась. Голос ее не дрогнул. – Просто мне странно слышать, что ты говоришь о моем замужестве как… о деле… уже решенном. Конечно, я вся трепещу от счастья, разве не видишь?

– Значит, Жан-Люк не принял желаемое за действительное, когда утверждал, что ты дала согласие на помолвку?

– Нет, – притворно улыбнулась Сэм.

– Значит, ты… он тебе небезразличен?

Девушка деланно рассмеялась:

– Разве ты не видел, как он целовал меня на балу у Уилмотов? Я не позволила бы первому попавшемуся мужчине… меня целовать.

– Хотелось бы верить… – заметил Джулиан мрачно. – Поцелуи не следует разбрасывать, как лепестки роз. Даже если целуют руки.

– Или щеку, – добавила Сэм, вспомнив, как Джулиан поцеловал Шарлотту.

Он смерил ее долгим взглядом, стараясь угадать, о чем девушка думает. Но она лишь передернула плечами. Сэм решила вынести это испытание стоически. В конце концов, Джулиан уже обручен с Шарлоттой. Сэм тоже будет верна данному слову и выйдет замуж за Жан-Люка.

Неожиданно Джулиан снял ногу со стола и встал. Молча посмотрел на Сэм и сделал несколько шагов вперед.

У Сэм екнуло сердце. Ситуация грозила измениться для нее радикальным образом. Ей было достаточно легко изображать безразличие, пока Джулиан находился на противоположном конце комнаты, но когда он стал приближаться, ей стоило огромных усилий держаться. Сердце ее рвалось на части. Ей отчаянно хотелось броситься ему на шею и признаться, что она любит его больше жизни.

Приблизившись к Сэм почти вплотную, Джулиан остановил на ней взгляд своих льдисто-голубых глаз. Она не шевельнулась, лишь вскинула ресницы. Джулиан по-прежнему хранил молчание.

У Сэм по телу побежали мурашки. Она чувствовала исходившее от него тепло. Ощущала его особый мужской запах. В памяти тотчас всплыл эпизод в гостинице, когда он прижал ее к себе и они целовались. Сердце у Сэм заколотилось как бешеное, ее охватила сладкая истома.

Джулиан обнял ее за плечи. Ощутив прикосновение его больших, сильных и красивых рук, девушка напряглась.

– Сэм, могу я задать тебе один вопрос? – наконец заговорил он, пристально глядя ей в глаза.

– Д-да, конечно.

– Мы с тобой целовались… – Его взгляд сосредоточился на губах девушки.

– Это… это не вопрос, Джулиан, – пролепетала Сэм, – а утверждение.

– Но если ты не каждому позволяешь себя целовать, почему позволила мне? Вернее, почему заставила меня это сделать?

Почему Джулиана это интересует, тем более сейчас, когда они оба несвободны? Может быть, он сомневается в ее чувствах к Жан-Люку… или преследует какую-то иную цель? Гордость не позволяла девушке признаться, что она решила выйти за Жан-Люка под влиянием момента, поддавшись сиюминутному капризу, только потому, что не могла получить того, кого любила по-настоящему? Джулиана?

Сэм призвала на помощь все свои силы и спокойно ответила:

– Я увлеклась тобой, помнишь? – Ее губы тронула робкая улыбка. – Я была готова на все, лишь бы ты увидел во мне женщину.

– Знаешь, а ведь это сработало. Теперь я вижу в тебе женщину, – мягко сказал он и нежно провел пальцами по ее щеке.

– Ты… ты видишь во мне женщину? – В голосе ее звучало недоверие.

– Да, молодую женщину, взрослую и вполне созревшую для отношений с мужчиной. – Он коснулся ладонью ее щеки и заставил заглянуть себе в глаза. – Только я сомневаюсь в твоем выборе, Сэм. Ты уверена, что он тот мужчина, который тебе нужен?

Девушка с трудом удержалась, чтобы не сказать ему правду, не признаться, что единственный мужчина для нее – это он сам. Но вовремя опомнилась. Зачем? Лишний раз подтвердить, что ее чувства к нему не изменились с тех пор, как она объявила ему о своей любви в «Герольде» и была отвергнута? Не покажется ли она ему смешной и жалкой? В конце концов, Джулиан свой выбор сделал, но еще не сказал ей об этом. Он обручен с другой, и долг чести вряд ли позволит ему расторгнуть помолвку, даже если Сэм удастся на этот раз достучаться до его сердца… правда, последнее представлялось ей маловероятным. Раз он с такой легкостью отверг ее тело, стоит ли обнажать перед ним душу? Сэм не видела в этом никакого смысла.

– Конечно, Джулиан, я выбрала того, кто мне нужен, – солгала она. – Правда, чтобы понять это, мне потребовалось некоторое время. Ничуть не сомневаюсь, что Жан-Люк будет превосходным мужем. Он меня очень любит.

– Но любишь ли его ты? – настойчиво спросил Джулиан, глядя ей в глаза.

Сэм следовало бы снова солгать, но это было выше ее сил. Близость Джулиана повергла ее в смятение, мысли путались. Зачем он ее мучает? Почему не дает терзаться и страдать в одиночестве?

– Если ты не уверена, есть только один способ проверить это, – произнес Джулиан бархатным голосом. – Когда он находится рядом, хочешь ли ты его обнять… вот так? – С этими словами маркиз положил ей руки на талию. – Хочешь, чтобы он прижал тебя к себе… вот так? – Джулиан привлек девушку к себе.

Сэм бросило в жар.

Он склонил голову и, приблизив губы к ее губам, прошептал:

– Хочешь, чтобы он поцеловал тебя… вот так?

Джулиан не отводил взгляда от Сэм. Потом прильнул к ее губам в страстном и властном поцелуе, начисто лишившем его способности рационально мыслить и контролировать свои поступки и эмоции.

Сэм с радостью бросилась в омут этого безрассудства. Она прижалась к нему в порыве страсти и, обвив его шею руками, яростно отвечала на ласки.

– Сэм, – хрипло прошептал Джулиан, скользнув губами по девичьей шее, туда, где у ее основания билась, как безумная, синяя жилка. Дрожь, сотрясавшая хрупкое тело девушки, ее учащенное дыхание возбуждали его. Джулиан нежно обхватил рукой ее маленькую круглую грудь и легонько сжал пальцами тугой сосок. Она застонала, и его захлестнула волна радости. Сэм хотела отдаться ему, обуреваемая теми же чувствами, что и он.

Джулиан подхватил девушку на руки и отнес на диван, продолжая целовать губы, шею, хрупкий выступ ключицы.

Сэм стонала и призывно изгибала спину. Тогда он стал раздевать ее, не переставая покрывать поцелуями шелковистую кожу. Вскоре одна кремовая грудь была обнажена, и Джулиан не устоял от искушения взять в рот сосок, а потом пощекотать розовый бутон языком.

Его рука заскользила дальше, исследуя плавные линии талии и бедер. Сэм в это время блуждала ладонями по его мускулистой груди и плечам. Джулиан уже достиг подола платья и стал медленно поднимать его, когда в дверь постучали.

Джулиан чертыхнулся, быстро вскочил и потянул за собой Сэм.

– Минутку, – отозвался он хриплым голосом. Пока Сэм стояла, покачиваясь из стороны в сторону, плохо соображая, что с ней происходит, Джулиан одернул на ней платье и толкнул в кресло. Поправив собственную одежду, он торопливо подошел к двери и слегка приоткрыл ее. Там стоял Хедли с выражением нескрываемого удивления на лице.

– В чем дело, Хедли? – спросил Джулиан. – Я беседую с мисс Дарлингтон и не желаю, чтобы нам мешали.

– Прошу прощения, милорд, – испуганно пробормотал дворецкий. – Я не знал, что… э-э… вас нельзя беспокоить.

– Ладно. Выкладывай, в чем дело?

– Мисс Нэнси и мисс Присцилла прислали меня за мисс Дарлингтон. Только что получено послание от ее матери, и им не терпится, чтобы мисс Дарлингтон его распечатала и рассказала, что там написано.

– Передай им, что мы сию минуту к ним присоединимся, – ответил Джулиан со вздохом.

– Слушаюсь, милорд, – кивнул дворецкий и удалился.

Отделаться от дворецкого не составило труда, и он не задавал лишних вопросов. Совсем другое дело тетушки.

Джулиан закрыл дверь и повернулся к Сэм. Выглядела она растерянной и ошеломленной. Послание пришло как нельзя кстати, подумал про себя маркиз, хотя в тот момент, когда их потревожили, придерживался иного мнения. Он едва не овладел своей воспитанницей средь бела дня, забыв о том, что их могли застать врасплох. Совершенно очевидно, что рядом с Сэм он теряет над собой контроль.

– Джулиан… что это было? Что здесь только что произошло? – услышал он слабый голос девушки.

– У меня помутился рассудок, – произнес он и дрожащей рукой провел по волосам.

– Это не объяснение. – Девушка нахмурилась.

– Сейчас нет времени для объяснений, Сэм. Мы потом поговорим.

– Ты уже не раз это обещал, но обещания не выполнил. Я хочу поговорить сейчас!

– Сэм, тетушки нас ждут. Пришло послание от твоей матери.

Девушка на минуту отвлеклась, но тут же вернулась к прежней теме:

– Ты должен пообещать мне, Джулиан, что позже все объяснишь!

– Обещаю, – согласился он, решив непременно выполнить обещание… но позже, когда, по его мнению, наступит подходящий момент.

 

Глава 17

Послание от мадам Дюбуа было коротким, но вежливым. В нем она просила Сэм навестить ее в восемь часов вечера того же дня. Далее поясняла, что была бы рада видеть «дочь» раньше, но после спектакля должна отдохнуть и выспаться. Подпись – мадам Дюбуа. Сэм прижала послание к груди. Она всей душой надеялась, что им с матерью есть что сказать друг другу.

Поскольку Присс и Нэн пришли к выводу, что их присутствие будет излишним на первом свидании дочери с матерью, было решено, что к мадам Дюбуа Сэм поедет в сопровождении Джулиана, а тетушки встретятся с ними позже на элегантном музыкальном вечере у Макадамсов.

Для удобства и безопасности женщин Джулиан отправил их к Макадамсам, проживавшим на Кавендиш-сквер, в своей карете с фамильным гербом, а сам воспользовался наемным экипажем, который и доставил их с Сэм в менее фешенебельный район на Аппер-Уимпол-стрит. После встречи матери с дочерью лорд Серлинг намеревался отвезти Сэм на музыкальный вечер к Макадамсам. Встреча впопыхах с родным человеком претила Сэм и вызывала в душе бурю протеста. Но инициатива принадлежала самой мадам Дюбуа, настоявшей, чтобы первая встреча была короткой. Актриса считала, что нужно действовать осторожно, не привлекая внимания.

Сэм с неприязнью подумала, что Джулиан прав, мадам Дюбуа намерена сохранить родственные отношения с Сэм в секрете, заботясь главным образом о репутации дочери. Но Сэм не была с этим согласна. Зная, что теряет Джулиана, она не желала потерять еще и мать, едва успев ее обрести, только из-за того, что сплетники из высшего света станут перемывать им кости.

Собственная репутация Саманту нисколько не заботила, но она решила не действовать вопреки желанию матери, чтобы не огорчить ее. Ведь может статься, мадам Дюбуа никогда не простит себе, что из-за нее Саманту перестали принимать в обществе.

На встречу с матерью Сэм одевалась с большим старанием. И хотя потом ей предстояло ехать на музыкальный вечер, девушка пеклась в первую очередь о том, чтобы произвести благоприятное впечатление на мать. Она надела простое платье из белого крепа. Доркас, новая камеристка, уложила ей волосы в классическом греческом стиле с аккуратными кудряшками, обрамлявшими лицо. Шею девушки украшало жемчужное колье из трех нитей, уши – жемчужные серьги. Ансамбль завершали длинные белые перчатки и туфли из белого атласа.

По дороге к дому мадам Дюбуа Сэм очень волновалась, но ни на минуту не забывала о Джулиане. Иначе и быть не могло после пылкой интерлюдии, разыгравшейся между ними несколькими часами раньше. На ее попытку добиться объяснения по поводу сцены в библиотеке он ответил отказом, ограничившись двумя фразами: «сейчас не время» и «тебе лучше думать о матери». Поэтому Сэм всю дорогу сидела тихо и вопросов не задавала. Джулиан тоже хранил молчание.

Но Сэм догадывалась, почему Джулиан отказывается от объяснений. Он ведь уже сказал ей сразу после ухода Хедли, что у него в тот момент помутился разум. Вероятно, он искренне сожалел о случившемся. Маркиз наконец разглядел в Сэм женщину, но жениться на ней не собирался. И был очень благодарен Хедли за то, что тот помешал им, прежде чем Джулиан успел ее скомпрометировать.

Как это жестоко и несправедливо любить такого человека, думала Сэм, время от времени искоса поглядывая на маркиза. В экипаже, тускло освещенном керосиновой лампой, было сумрачно. В светло-серых брюках, темно-серой куртке и бордовом жилете Джулиан выглядел восхитительно.

Как ему удается быть таким элегантным, светским… и в то же время источать мужественность и силу? Мысли о матери то и дело сменялись эротическими фантазиями, стоило Сэм вспомнить то, что произошло в библиотеке. Сэм не забыла уроки любви Изабеллы Дескартес, но ей пока не удалось применить их на практике.

Находиться в замкнутом пространстве рядом с желанным мужчиной и не сметь к нему прикоснуться было для Сэм настоящей мукой. Кроме того, не давала покоя мысль о том, что он обручен с Шарлоттой. Но ведь она тоже не свободна. С этой мыслью Сэм никак не могла свыкнуться, но считала, что помолвка состоялась. Так, во всяком случае, она поняла со слов Джулиана. Было, однако, странно, что после разговора с опекуном Жан-Люк ее не навестил. Но Саманта знала, что француз обязательно приедет к Макадамсам на музыкальный вечер, так что поговорить они еще успеют.

Наконец коляска остановилась перед респектабельным городским домом из красного кирпича. Сэм выглянула в окно, пригладила волосы, расправила складки на платье.

Джулиан вышел из экипажа первым и протянул руку воспитаннице. Она подала ему ладонь и, подобрав юбки, собиралась ступить на землю, когда Джулиан порывисто наклонился к ней и прошептал:

– Не нервничай. Выглядишь прекрасно. Она полюбит тебя с первого взгляда.

Услышав это, девушка едва сдержала слезы, тронутая его заботой.

– Спасибо, Джулиан, – ответила она тоже шепотом с искренней благодарностью в голосе и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и, помогая сойти с подножки, сжал ее ладонь.

Сэм и Джулиана проводили в гостиную и предложили сесть. Устроившись на диване, они стали ждать появления хозяйки. Джулиан не сводил с Сэм внимательного взгляда. Он знал, что девушка волнуется, хотя выглядела она совершенно спокойной. Маркиза всегда восхищало умение Сэм сохранять самообладание. Джулиан молил Бога, чтобы долгожданная встреча не разочаровала девушку, впрочем, причин для опасений не было.

После встречи с мадам Дюбуа у него осталось о ней весьма благоприятное впечатление, и маркиз надеялся, что Сэм, страстно мечтавшая об этой встрече, будет очарована матерью.

В белом наряде девушка походила на ангела. Он представил, как прелестно она будет выглядеть в день своей свадьбы.

В день ее свадьбы. Да, этот день рано или поздно наступит. Но за кого выйдет Сэм? На вопрос, кого она любит, Сэм ответила, что Жан-Люка. Однако, судя по ее реакции на ласки Джулиана, когда они были в библиотеке, это не соответствовало действительности. Но зачем она солгала? Неужели решила, что ее так называемая «любовь» к нему была не чем иным, как девичьим увлечением… мимолетной фантазией, и приняла предложение француза?

Но могла ли девушка ласкать его столь страстно, любя другого? Это предстояло выяснить. Бессмысленно предпринимать дальнейшие шаги, не узнав, какие они питают друг к другу чувства, не прислушавшись к собственному сердцу. С другой стороны, лорд Серлинг сознавал, что сейчас, когда все мысли Сэм связаны с матерью, вряд ли она в состоянии решить, кого из двух мужчин любит по-настоящему. Хотя ожидание было для него пыткой, маркиз решил отложить признание Сэм в любви до завтра.

Дверь в комнату открылась, прервав размышления Джулиана. На пороге появилась Женевьев Дюбуа и застыла, как прекрасная статуя. На ней было бледно-сиреневое платье и множество украшений на изящной шее и руках. Но наряд и драгоценности меркли перед блеском ее глаз и красоты лица.

Сэм встала. Ее слегка покачивало. Охваченные волнением, женщины на какие-то доли секунды утратили дар речи. На лицах обеих была написана радость.

Наконец Женевьев, раскрыв объятия, направилась к Саманте. Девушка бросилась к ней, и они обнялись. Все обошлось без драматических восклицаний, рыданий или обмороков, хотя атмосфера в гостиной была насыщена эмоциями. Чтобы не мешать этой трогательной встрече, Джулиан вышел.

Походив минут двадцать по холлу, он снова вернулся в гостиную. Сэм с матерью сидели на диване и ворковали, как две закадычные подруги, не видевшиеся целую вечность.

– Насколько я понимаю, воссоединение прошло успешно, – заметил он с улыбкой.

– Она уже называет меня матерью! Я попросила ее об этом, и Сэм согласилась. Как это мило! – восхитилась Женсвьев. – Лорд Серлинг, я так счастлива, что вы пренебрегли моими угрозами. Встреча с Самантой – самое значительное событие в моей жизни.

– Какими угрозами? – Сэм с изумлением посмотрела на Джулиана, потом на мать.

Женевьев пожалела о сказанном, но слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Сэм вопросительно посмотрела на Джулиана.

– Я не рассказывал Сэм о письмах, – признался маркиз. – Не хотел ее пугать.

– Моя дорогая, я отправила лорду Серлингу пару… как бы это сказать… записок с предупреждением, – торопливо пояснила актриса, беря Сэм за руки. – Не хотела, чтобы он меня нашел.

– Но почему? – встревожилась Сэм. – Я думала, ты хочешь со мной познакомиться.

– О да, я очень хотела! – Женевьев сжала ладони дочери. – Но было бы эгоистично думать только о себе. Саманта, дорогая, я опасалась, что если в городе станет известно, что твоя мать – актриса, это может тебе навредить. – Она оглянулась на Джулиана. – И лорд Серлинг изменит к тебе свое отношение. Но мои опасения оказались напрасными. Похоже, он с самого начала был твоим преданным другом.

– Да. – Сэм подняла на опекуна полные благодарности глаза и улыбнулась. – Джулиан – мой лучший друг.

Переводя взгляд с одного на другого, Женевьев вдруг лукаво произнесла:

– Да, в наши дни трудно найти человека широкого склада ума. Надеюсь, дорогая, ты достаточно благоразумна, чтобы не тянуть со свадьбой. Выходи за него замуж, не дожидаясь возвращения сестры. Стоит ли терять драгоценное время только ради того, чтобы собрать на брачную церемонию всю семью, когда к лету можно уже вовсю наслаждаться медовым месяцем.

Заявление матери Сэм ошеломило не только девушку, но и самого Джулиана. От крайнего изумления он на минуту онемел, а Сэм, метнув на него смущенный взгляд, зарделась как маков цвет.

– Матушка, с чего ты взяла, что мы с Джулианом собираемся пожениться? – спросила она.

– Он для тебя идеальный мужчина, моя дорогая, – констатировала Женевьев Дюбуа не без удивления. – Он знает о тебе все. Гораздо больше, чем твоя сестра. Осмелюсь заметить, он расположен и ко мне… своей будущей теще! Какие еще нужны рекомендации для будущего мужа?

– Но он не хочет на мне жениться, мама, – произнесла Сэм зардевшись. – Он меня не любит. И я тоже его не люблю.

Эти слова Сэм вонзились в сердце Джулиана подобно лезвию кинжала. Девушка ошибалась по крайней мере в одном. Он ее любил.

– Чепуха! – усмехнулась Женевьев, повернувшись к маркизу. – Бога ради, лорд Серлинг, вразумите эту девчонку. Она считает, что вы ее не любите!

Джулиан, скрестив на груди руки, смотрел на мать Сэм, нахмурив брови, пытаясь понять, что она задумала. Из их беседы накануне он понял, что Женевьев догадалась о его любви к Саманте еще до того, как он сам признал эту истину, и теперь собиралась взять на себя роль свахи.

Но Женевьев не подозревала, что Сэм уже дала слово другому мужчине.

– Мадам Дюбуа…

– Зовите меня Женевьев, – перебила актриса. – В конце концов, мы скоро породнимся!

– Мадам Дюбуа, – повторил Джулиан с нажимом, – боюсь, вы не все знаете. Дело в том, что Сэм собирается замуж за господина Жан-Люка Бувье.

Глаза Женевьев округлились, и она растерянно захлопала ресницами. Джулиан не мог понять, играет она или на самом деле изумлена.

– Жан-Люк Бувье? Почему? Как, Саманта, такое могло случиться? Ты ведь его не любишь. Осмелюсь заметить, что он красив, богат, интересен, но он не тот, кто тебе нужен. А как же Джулиан? Если ты не выйдешь за него замуж, то кто?

– У меня есть кое-какие перспективы, – сухо вставил маркиз.

– В самом деле, мама, – взволнованно произнесла Саманта. Лицо ее пылало. – Более того, у меня есть достоверные данные, что маркиз намерен… жениться на Шарлотте Бэтсфорд. Разве не так, Джулиан?

– Несомненно, такое мнение бытует, – ответил он уклончиво, задумавшись над внезапно осенившей его догадкой.

– Бытует? – повторила Женевьев. – Что это значит? Объясните все толком, лорд Серлинг. Вы обручены с мисс Бэтсфорд или нет?

– Мама! Ты едва знакома с Джулианом, а требуешь от него объяснений, да еще таким тоном, – горячо зашептала Сэм.

– Боюсь, это единственный способ узнать то, что меня интересует, – возразила Женевьев. – На самом деле, Саманта, если бы вы оба были честны и откровенны друг с другом, вам не пришлось бы расхлебывать кашу, которую вы заварили, и не потребовалось бы мое вмешательство.

– Но я говорила с Джулианом открыто, – возразила Сэм и застенчиво посмотрела на маркиза. – Хочу заверить тебя, мама, что и он был со мной предельно откровенен. Порой его откровенность граничила с жестокостью. Джулиан не намерен на мне жениться. В любом случае он не смог бы, даже если бы захотел. После того, что произошло вчера вечером.

– И что же произошло вчера вечером? – полюбопытствовала Женевьев.

– Да, сорванец, расскажи нам, – поддержал актрису маркиз, приподняв брови. Теперь поведение Сэм и ее речи представлялись ему менее загадочными, чем раньше. – Что же такое случилось вчера вечером?

– Джулиан, только не прикидывайся простачком! – выкрикнула Саманта, бросив на опекуна укоризненный взгляд. Она в возбуждении вскочила на ноги и стала нервно прохаживаться по комнате, теребя кольца. – Ты очень хорошо знаешь, что случилось вчера вечером. Ты сделал Шарлотте предложение. Я сама была тому свидетельницей! Хотя не понимаю, почему ты не объявил об этом во всеуслышание и не поставил в известность меня и тетушек. Вероятно, у тебя есть на то основания. У тебя есть объяснение всему, что ты делаешь, Джулиан, не так ли? Ты такой практичный и логичный. – Девушка остановилась у камина и хмуро уставилась на огонь.

Джулиан подошел к ней.

– Это как раз то, чего тебе не хватает – практичности и логики. Ты чересчур импульсивна, – язвительно заметил он.

Сэм повернула к нему сердитое лицо со сверкающими, как сапфиры, глазами. В гневе его воспитанница выглядела еще прелестнее, и он невольно залюбовался ею.

– Вот как? – огрызнулась она. – Во всяком случае, я не зануда, как некоторые!

– Лучше быть занудой, чем делать скоропалительные выводы и оказываться в нелепом положении. Ложные представления, как известно, могут привести к глупым, необдуманным поступкам и непоправимым ошибкам.

– Что это значит? – Сэм выглядела озадаченной. – Мама права, выражайся яснее, Джулиан!

Маркиз смерил ее благодушным взглядом. На сердце него потеплело. Он чувствовал, что если правильно разыграет эту партию, то его проблемы в скором времени разрешатся. Кажется, теперь он догадался, что случилось прошлым вечером и что вынудило Сэм внезапно согласиться на помолвку с Жан-Люком Бувье. Джулиан не сомневался, что Сэм видела его с Шарлоттой в столовой на балу у Уилмотов и решила, что он сделал Шарлотте предложение. Невероятно, но факт.

Теперь наконец все встало на свои места. Джулиан был на седьмом небе от счастья. В нем с новой силой вспыхнула надежда, что Сэм все еще любит его.

Сейчас настал самый подходящий момент разрешить недоразумение. Нужно только усадить Сэм на стул, объяснить, что произошла путаница, а потом они признаются друг другу в любви – сначала она, потом он.

Джулиан поднес руку ко рту, едва сдерживая улыбку, и тихо кашлянул. Да, это будет логично и разумно. Но с другой стороны, предсказуемо и скучно. Нужно придумать иной, более интересный способ сообщить Сэм о своей любви. Но что делать с мадам Дюбуа?

– Я бы очень хотел все объяснить тебе, Сэм, – начал Джулиан, – но предпочел бы это сделать в другой раз и в другом месте.

– Естественно! – промолвила Сэм с сарказмом.

– К тому же осмелюсь напомнить тебе о матери. Она вряд ли… – Внезапно маркиз осекся, ибо, повернувшись, обнаружил, что Женевьев таинственным образом исчезла. Кроме них, в комнате никого не было. – Куда, интересно, подевалась твоя мать? – пробормотал он озадаченно.

Сэм тоже повернулась и устремила недоуменный взор на то место на диване, где совсем недавно сидела актриса.

– О Господи! Ее нет!

– Она, вероятно, тихонько удалилась, – предположил Джулиан без тени разочарования.

– Мы так кричали, что не услышали бы ее, даже если бы она топала как слон и хлопнула дверью! – посетовала Саманта.

– Не обобщай, сорванец. Я никогда не кричу, – высокомерно вставил Джулиан.

– Наверное, мы обидели ее, Джулиан. Мы вели себя как дети.

– Дети?

Сэм метнула на него сердитый взгляд и подбоченилась.

– Не хочешь ли ты сказать, что в этой комнате есть только один ребенок – я? Если так, то я не знаю, что я с тобой сделаю. Я… я…

– Что ты, сорванец? – Джулиан позволил себе улыбнуться.

Они зашли в тупик. Сэм кипела от негодования, а Джулиан веселился.

Однако он испытывал не только радость, но и возбуждение. Еще никогда девушка не казалась ему такой прелестной. Ее голубые глаза сверкали, кожа порозовела, подбородок был гордо вскинут, а яркие надутые губки напрашивались на поцелуй.

Забыв об условностях и предосторожности, он едва не заключил спесивую девчонку в объятия, когда в дверь осторожно постучали. Джулиан и Сэм вздрогнули, как два испуганных ребенка, и уставились на дверь, ожидая увидеть мадам Дюбуа. Но вместо нее на пороге появился дворецкий Смид.

В отличие от рослого Хедли Смид был мал ростом и тщедушен, а лысая макушка поблескивала, как бильярдный шар. Его тонкие губы и ввалившиеся щеки хранили выражение вечного неодобрения. Он стоял в дверном проеме, держа на растопыренных пальцах ладони серебряный поднос с красовавшейся на нем бутылкой вина, и смотрел куда-то правее левого уха Джулиана.

– Лорд Серлинг, мисс Дарлингтон, – объявил он официально. – У меня для вас письмо от моей госпожи.

– Письмо? – встревоженно воскликнула Сэм. – А где она сама?

– Госпожа уехала в театр, мисс. Она…

– Не попрощавшись? – перебила его Сэм.

– Если вы позволите мне продолжить, мисс… – произнес дворецкий с тоской в голосе.

– Пожалуйста, Смид, продолжайте, – попросил заинтригованный Джулиан. Похоже, мадам Дюбуа была такой же непредсказуемой, как и ее дочь.

Смид откашлялся и слегка распрямил плечи, словно готовился произнести длинную речь.

– Мадам Дюбуа велела мне сообщить вам, что уехала в театр.

– Это мы уже слышали! – нетерпеливо воскликнула Сэм.

Смид бросил на нее укоризненный взгляд и продолжил:

– Как я уже сказал, мадам Дюбуа уехала в театр, но просила вас воспользоваться ее гостеприимством и находиться здесь столько, сколько захотите.

– Что? – воскликнула Сэм.

– Более того, – дворецкий слегка поморщился, – мадам Дюбуа велела мне передать вам, что в доме никого, кроме вас, не будет, поскольку меня и остальную прислугу она отпустила на ночь по домам.

– Вам повезло, Смид! – обрадованно произнес Джулиан.

Смид фыркнул.

– Ни одному из нас не позволено… вернее, никто из нас, я имею в виду слуг, не вернется… э-э… до возвращения мадам Дюбуа из театра. То есть до семи утра.

– Как ты полагаешь, Джулиан, что она задумала? – Сэм застенчиво взглянула на Джулиана. – Наверное, здесь какое-то недоразумение.

Джулиан пожал плечами, стараясь казаться не менее озадаченным, чем девушка. Но он уже обо всем догадался. Задуманное матерью Сэм целиком и полностью совпадало с его планами.

– Мадам Дюбуа также сказала, что вы, очевидно, удивитесь и будете ломать голову над тем, что заставило ее так поступить, – устало продолжал Смид. – Поэтому велела передать, что пошла на это потому, что, цитирую: «Вы оба чрезмерно горды и упрямы. Продолжительный разговор с глазу на глаз в условиях полного уединения поможет вам прояснить ситуацию и понять собственные чувства. Если же и после этого ничего не изменится и вы не станете счастливее, я, как любящая мать, уже ничего не смогут для вас сделать».

Джулиан, не в силах сдерживаться, расхохотался. Смид воспроизвел пылкие слова Женевьев невыразительным голосом, при этом лицо его оставалось абсолютно бесстрастным.

Сэм выглядела растерянной и удрученной и смотрела на смеющегося Джулиана, словно на умалишенного.

– Что-нибудь еще, Смид? – спросил маркиз, насмеявшись вволю. Он пришел в доброе расположение духа, и ему не терпелось поскорее избавиться от дворецкого с постной физиономией и всецело переключить внимание на Сэм. Девушке нужно расслабиться.

– Это шампанское для вас и мисс Дарлингтон, милорд, – добавил Смид и, опустив поднос, поставил бутылку на столик розового дерева, стоявший у двери.

Джулиан подошел к столику и взял бутылку.

– Отличный сорт и подходящий год, – одобрил он выбор хозяйки, изучив наклейку.

– Самос лучшее из запасов мадам Дюбуа, – сообщил Смид, слегка выпятив грудь. – Госпожа также просит вас не стесняться и угощаться всем, что найдете на кухне. Особенно она рекомендует свежую клубнику. Ягоды вымыты и лежат в корзинке на кухонном столе. Там же стоит миска со взбитыми сливками. Отлично взбитыми, позвольте заметить.

– Ваша хозяйка продумала все до мелочей, – сухо обронил Джулиан.

Смид чопорно кивнул и взялся за дверную ручку, но, прежде чем выйти, повернулся и добавил:

– О, чуть не забыл, милорд.

– Да, Смид?

– Мадам Дюбуа разрешает воспользоваться для… э-э… разговора любой из имеющихся в доме комнат.

– Спасибо, Смид, – поблагодарил Джулиан степенно, после чего дворецкий с поклоном удалился.

Сэм всем своим видом выражала полное недоумение. Неужели мать не понимает, что, оставшись с Джулианом наедине, дочь попадет в двусмысленное положение? В светском обществе подобная ситуация дала бы пищу для досужих домыслов, если бы даже ничего предосудительного не случилось. Зная щепетильность Джулиана в вопросах чести, Сэм не сомневалась, что он не может скомпрометировать ее, а потом не моргнув глазом сделать вид, будто ничего не произошло, и жениться на Шарлотте Бэтсфорд.

Сэм вздохнула. Нет, он ее не скомпрометирует… какая жалость. Маркиз наверняка сделает все, чтобы «безумие», охватившее его днем в библиотеке, не повторилось. Этот мужчина обладает железной силой воли. Конечно, если бы он любил ее, вряд ли смог противостоять ее неотразимым чарам. Но, сделав предложение Шарлотте, он дал Сэм ясно понять, что никаких чувств к ней не питает.

Но тут у Сэм возникла другая мысль. А что, если ее мать отлично сознавала, чем может закончиться свидание в пустом доме двух людей противоположного пола? Иначе с какой стати оставила бы им шампанское, клубнику и взбитые сливки? Миссис Дескартес восторженно расхваливала возбуждающий эффект пенящихся вин, сочных фруктов и жирного крема.

И тут Сэм осенило: что, если мать умышленно пытается заманить Джулиана в ловушку, чтобы заставить жениться на Сэм? Эта мысль вспыхнула в мозгу ослепительной молнией и взбудоражила ее душу. Подобная затея претила девушке, оскорбляла ее чувство собственного достоинства. К тому же ей не хотелось бы стать женой человека, связавшего с ней свою жизнь из чувства долга. Это противоречило ее представлению о браке. Сэм не могла пойти на это ни при каких обстоятельствах. Она была бы счастлива выйти замуж за Джулиана, но только при условии, что он будет любить ее больше жизни.

– Сэм?

Голос Джулиана вернул девушку к реальности, и она подняла на него глаза. Ее наставник стоял у двери с бутылкой шампанского под мышкой.

– Не понимаю, как Смид мог забыть, но он не принес бокалы для шампанского, – сказал маркиз. – Может, решил, что мы сами о себе позаботимся и возьмем их на кухне, когда отправимся на поиски аппетитной клубники. Пошли?

Сэм окинула Джулиана изучающим взглядом. Выражение его лица было ласковым, слова безобидными, и держался он раскованно. Однако что-то неуловимое в облике ментора заставило девушку внутренне сжаться. Несмотря на внешнее спокойствие и некоторую вялость движений, он источал скрытую силу, как тигр, приготовившийся к прыжку. Из-под полуопущенных ресниц его глаза горели ярко-синим огнем.

– Зачем… зачем нам идти на кухню? – пробормотала Сэм, не сдвинувшись с места.

– По-моему, я объяснил это, Сэм, – мягко произнес Джулиан. – Нам нужны бокалы, конечно, если мы не хотим уподобиться богеме и пить шампанское прямо из бутылки.

– А пить шампанское обязательно?

– А тебе разве не хочется? – Джулиан удивленно вскинул брови. – Шампанское отлично сочетается с клубникой и взбитыми сливками. Никогда не пробовала?

– Нет, не пробовала, – как-то уныло ответила девушка.

– Ощущение ни с чем не сравнимое, чувственное и волнующее, – заверил ее Джулиан. Уголки его губ тронула улыбка, лишившая Сэм желания сопротивляться. Его взгляд на минуту застыл на ее губах. У девушки перехватило дыхание. – Как наставник, я считаю своим долгом познакомить тебя с «новым ощущением». – Он медленно поднял на нее глаза и протянул руку. – Идем на кухню, дорогая. Не сомневаюсь, ты получишь массу удовольствия.

Предложение было вполне невинным, но ей почему-то казалось, что Джулиан предлагает не клубнику, а нечто совсем иное. Если бы всего несколько дней назад он предложил ей отведать фруктов, Сэм сочла бы это за счастье и не преминула ухватиться за такую возможность. Но теперь, когда они оба помолвлены…

Сэм с сомнением смотрела на протянутую ладонь Джулиана. Его руки… с длинными изящными пальцами, красивые и сильные, завораживали ее. Всего несколько часов назад эти руки ее ласкали.

– Джулиан, – решительно заявила она, – по-моему, нам пора на вечер к Макадамсам. Жан-Люк уже заждался меня, а Шарлотта тебя.

Джулиан лишь пожал плечами.

– Еще нет и девяти. Так что мы еще успеем побеседовать за бокалом шампанского, исполнить желание твоей матери.

– Но, устроив для нас эту интимную встречу, она думала, что мы… что мы…

– Поймем наконец, что созданы друг для друга?

– Да, именно это.

– Но, моя дорогая, ни я, ни ты не нарушим данного слова, не расторгнем помолвку.

– Конечно, нет, – согласилась Сэм с несчастным видом.

– Тогда не о чем беспокоиться. Только не говори, что боишься есть со мной клубнику.

У Сэм засосало под ложечкой, и она взглянула на Джулиана. На его лице играла ленивая и немного насмешливая улыбка, в глазах плясали озорные огоньки. Он явно бросал ей вызов.

И Сэм не устояла…

 

Глава 18

Они шли по освещенному свечами коридору. От гостиной до кухни было рукой подать, но девушку не покидало чувство, что ее ведут на какую-то торжественную церемонию.

Все случившееся казалось девушке нереальным.

Сэм держала Джулиана под руку, ощущая кончиками пальцев биение его пульса. Она робко подняла на него глаза. Он смотрел на нее сверху вниз и улыбался. Отблески света играли в его глазах и на ровных белых зубах.

На кухне в очаге горел огонь. На длинном узком деревянном столе стоял подсвечник с тремя свечами, вдоль стен тянулись ряды медных кастрюль, на которых плясали блики пламени. Было тепло и по-домашнему уютно. Сэм наконец с облегчением вздохнула. Воистину кухня была не самым подходящим местом для обольщения.

На столе их ждала большая фарфоровая миска, до краев наполненная свежей клубникой; в вазе поменьше поблескивали взбитые сливки.

– Бедная кухарка! Сколько сил она потратила, взбивая это чудо! Нам стоило бы ее поблагодарить.

– Сливки и вправду выглядят аппетитно, – осторожно согласилась Сэм, высвободила руку и предусмотрительно села по другую сторону стола. Она старалась не смотреть на Джулиана, сосредоточив взгляд на сливках. Они выглядели вполне безобидно, но, по мнению Сэм, таили в себе некую опасность.

– Почему бы нам их не попробовать? – предложил Джулиан. – Но сначала надо найти бокалы.

Поставив бутылку на стол, он подошел к буфету, уставленному хрусталем и всевозможной посудой. Сэм невольно посмотрела на него.

Даже со спины маркиз был неотразим, и Сэм невольно залюбовалась им. Не каждый мужчина обладает элегантностью в сочетании с атлетическим сложением. Благодаря активному образу жизни Джулиан поддерживал себя в хорошей физической форме. Он регулярно встречался на боксерском ринге с членами клуба «Джентльмен Джексон», ездил на охоту и как одержимый скакал на лошади. Но главное, он был красив от природы.

– Сначала мы отведаем шампанское, а потом клубнику, – объявил Джулиан, поворачиваясь. В руках он держал два высоких фужера.

Сэм ничего другого не оставалось, как кивнуть и молча наблюдать, как он наполняет бокалы шампанским. Джулиан протянул девушке бокал и поднял свой.

– За что пьем? – спросил маркиз, лукаво блестя глазами.

– За короля и королевство? – предложила она.

– Как скучно, Сэм, и ужасно… предсказуемо, – шутливо произнес он. Этими словами Сэм часто поддевала маркиза и сейчас с трудом сдерживала смех.

– Давай лучше выпьем за «первый опыт», – предложил Джулиан. – Ведь для этого мы сюда и пришли, не так ли?

– Первый опыт? Ты имеешь в виду клубнику со взбитыми сливками и шампанское?

– Разумеется, – кивнул он, улыбаясь одними уголками губ. – Что же еще? Итак, за первый опыт. – Они чокнулись.

– За первый опыт, – повторила она и глотнула шипучий напиток. Она обожала шампанское, но быстро пьянела, и чтобы это не случилось, поставила бокал на стол.

– А теперь отведаем ягоды. – Джулиан, вскинув брови, тоже поставил бокал. – Но тебе придется подойти ко мне, Сэм. Нельзя есть клубнику в белых перчатках, а самой тебе их не снять.

Сэм об этом как-то не подумала. На каждой перчатке была дюжина крошечных перламутровых пуговиц, от запястья до локтевого сгиба. Надеть их девушке помогала камеристка.

Сэм ничего не оставалось, как подойти к маркизу и протянуть ему обе руки.

– Одной вполне достаточно, – усмехнулся он. – Расслабься, дорогая. Давай присядем.

Расслабиться при Джулиане было для Сэм непосильной задачей, тем более в тот момент, когда он собирался снимать с нее предмет ее туалета, пусть даже такой незначительный, как перчатки. Но она послушно опустилась на стул. Джулиан лукаво улыбнулся, заставив девушку вздернуть подбородок. Собрав волю в кулак, она старалась казаться невозмутимой.

Джулиан сел напротив. Он находился так близко, что их колени почти соприкасались. Эта близость будоражила девушку, и, чтобы скрыть волнение, она выпрямилась и словно вжалась в сиденье.

– Наклонись немного, Сэм, – попросил Джулиан, беря ее за запястье.

– Наклониться? – не поняла Саманта.

– Подайся вперед, – пояснил он с улыбкой, – и положи руку мне на колени.

Джулиан взял ее руку и слегка потянул, так что ее локоть очутился у него на бедре. Девушка судорожно сглотнула.

– Теперь я смогу работать обеими руками, а тебе не придется держать локоть на весу, что утомительно.

Оспаривать этот довод не имело смысла. Но внутренний голос подсказывал Сэм, что было бы логичнее использовать в качестве опоры не его ногу, а стол. Пока девушка размышляла, Джулиан успел расстегнуть первую пуговку у самого локтя.

Девушка не могла не признаться, что держать руку на его бедре куда приятнее, чем опираться о стол. Блестящие светлые волосы Джулиана находились совсем рядом, и Сэм ощущала аромат мыла, которым он пользовался. Ее так и подмывало зарыться лицом в золотые волны его волос и вдыхать их пьянящий запах. Еще ей хотелось взъерошить его кудри.

Тем временем Джулиан усердно трудился над перчаткой, постепенно обнажая нежную девичью руку. Прохладный воздух холодил ее кожу. Близость Джулиана волновала Сэм, ее бросало в жар.

Наконец он расстегнул одну перчатку и нарочито медленно стянул ее с руки.

– Ну вот, – произнес он. – Как вам теперь?

Она чувствовала себя великолепно. Слишком великолепно.

– Гораздо лучше, – выдавила из себя Сэм. – Пуговки мне слегка жали.

Маркиз, пока освобождал Сэм от перчатки, ни разу не поднял на нее глаз. Он все еще держал ее руку и внимательно изучал белую кожу с розовыми следами пуговичек.

– Понимаю, – пробормотал он и слегка провел пальцами по внутренней стороне руки от запястья к локтю и обратно. Сэм пронзила сладострастная дрожь.

Наконец он посмотрел на нее. Лукавые огоньки исчезли из глаз. От его взгляда у девушки захватило дух.

– Ах эти противные пуговки, – мягко произнес он. – Как они посмели сделать тебе больно? – С этими словами он прижал губы к ее запястью.

Это прикосновение потрясло все ее существо. Джулиан продолжал целовать ее руку, добрался до локтевого сгиба и сделал паузу.

Сэм лихорадочно сжала его пальцы. Наслаждение было столь велико, что девушка едва сдерживала готовый вырваться стон. Джулиан поднял голову.

Сэм остановила на лице маркиза затуманенный взгляд.

– Мне кажется, настал черед клубники, – вкрадчиво произнес он и легонько коснулся пальцем кончика носа девушки. В уголках его губ играла улыбка.

– А как насчет второй перчатки? – прошептала Сэм, горя от желания снова пережить сладостные минуты.

– Дорогая, чтобы есть клубнику, тебе нужна только одна рука. – В его глазах снова заплясали веселые огоньки. – Но если потом ты захочешь освободиться и от второй перчатки, я буду счастлив исполнить твое желание.

Сэм терялась в догадках, не понимая смысла происходящего. Все ее попытки соблазнить Джулиана ни к чему не привели – в самый ответственный момент он оставлял ее и уходил. А теперь, похоже, намеревался сам ее соблазнить.

Видимо, он просто поддался очарованию момента и флиртовал с ней. И если в решающий момент не остановится, это сделает она. Интересно, как будут развиваться события. Сэм сгорала от любопытства.

Он встал, придвинул миску с клубникой, вазу со взбитыми сливками и вернулся на свое место. Искоса взглянув на девушку, взял одну ягоду, несколько раз обмакнул в сливки.

Сэм последовала его примеру и потянулась к миске.

– Не сейчас, дорогая. – Джулиан перехватил ее руку.

– Почему? – вскинулась Сэм. – Думаешь, я буду сидеть и смотреть, как ты ешь? У меня уже слюнки текут. Я умру, если сию же секунду не отведаю ягоду.

– Если хочешь знать, сорванец, – заметил Джулиан, – эта ягода для тебя.

– О! – простонала девушка, поняв, что попала впросак. Миссис Дескартес говорила, что клубника со взбитыми сливками – превосходная увертюра для любовной игры, но ни словом не обмолвилась, что угощать женщину должен мужчина. Похоже, именно это Джулиан и собирался сделать. Взяв ягоду за стебелек, он поднес ее к губам девушки.

– Открой ротик, дорогая, – сказал он, и Сэм с радостью повиновалась.

Поначалу Сэм чувствовала себя неловко, поскольку не знала, широко ли нужно открыть рот и сколько откусить, но недаром Джулиан был отличным наставником.

– Не жеманничай, – сказал он, – открой рот пошире и возьми клубнику целиком.

Сэм откусила ягоду от самого стебелька и, ощутив вкус клубничного сока, смешанного со сладкими сливками, испытала настоящее блаженство. И вдруг, к своему ужасу, почувствовала, что по подбородку течет липкая струйка.

Девушка попыталась ее задержать, чтобы не испортить белое платье, и уже подняла руку, но Джулиан ее опередил, подхватив струйку проворным взмахом пальца, который затем взял в рот и облизал.

У Сэм, наблюдавшей за происходящим, внизу живота странно заныло. Она сидела как зачарованная и не могла дождаться, когда получит следующую ягоду.

– Ну? – нетерпеливо произнесла Сэм.

– Ты всегда была слишком жадной, – хрипло рассмеялся Джулиан. Это она уже слышала в «Герольде». – Теперь ты меня корми.

Такая идея понравилась Сэм еще больше. Она выбрала самую сочную и самую спелую ягоду, обмакнула в сливки и вдруг смутилась.

– Тебе помочь, сорванец?

Девушка кивнула.

Джулиан легонько взял Сэм за запястье и поднес руку девушки к своему рту. Захватив ягоду губами, он принялся ее медленно разжевывать, не выпуская руки девушки и не сводя с нее глаз. Потом взял в рот ее пальцы и слизнул с них сок.

Сэм словно током ударило. Она подумала, что эротические фантазии Джулиана поистине неистощимы. Поэтому надо быть начеку.

Боже, как ей хотелось его поцеловать! Погрузившись в мир грез, она приоткрыла губы и провела по ним кончиком языка. Но тут же спохватилась: надо держать себя в руках.

Однако Джулиан заметил это ее движение. Она жаждет его поцелуя! Маркиз обнял девушку и усадил на колени.

Застигнутая врасплох, Сэм приникла к его плечу.

– Джулиан, что ты делаешь?

– Так мне будет легче тебя поцеловать, – ответил он, крепко прижав ее к себе и прильнув губами к ее губам.

Джулиан больше не противился своим эмоциям. Он хотел обладать Сэм и любил ее больше жизни И она страстно любила его, в этом он нисколько не сомневался. И нынешней ночью собирался сделать ее своей навеки.

Каким бы премудростям Изабелла ни учила девушку, Сэм оставалась чистой и непорочной. И именно поэтому не стыдилась своего желания и, охваченная страстью, отвечала Джулиану на поцелуи.

– Джулиан, ты… мне с тобой так хорошо.

Джулиан добрался до ее груди, пощекотал языком сначала один сосок, потом другой и услышал, как Сэм застонала.

В следующий момент, к немалому его удивлению, Сэм заерзала у него на коленях, подобрала юбки, расставила ноги и села на него верхом, как бы случайно скользнув ногой по его паху.

– Сэм, – прошептал Джулиан хрипло с нервным смешком, – что ты делаешь, милая? – Он опасался, что не выдержит и овладеет ею прямо на кухне.

Щеки Сэм горели, глаза сверкали, красные от клубники губы припухли от поцелуев. Ее кудри растрепались, от роскошной прически не осталось и следа.

– Я научилась этому у миссис Дескартес, – призналась девушка. – Она… она сказала, что это называется «поза».

Девушка подалась вперед, подставляя горячее лоно его затвердевшему члену.

– Не делай этого, Сэм, – прошептал Джулиан, стиснув зубы.

– Тебе не нравится? – спросила Сэм разочарованно, округлив глаза. – А мне нравится.

– Мне тоже нравится, – усмехнулся он. – Но я не намерен лишать тебя девственности в такой, как ты говоришь, позе. У меня есть затеи не менее приятные. Наберись терпения. Всему свое время.

– В самом деле? – удивилась она.

– Но если ты сейчас же не прекратишь меня соблазнять, я опозорюсь и овладею тобой прямо здесь, как безумный.

Ее глаза сделались еще больше.

– О, это звучит довольно заманчиво!

– Маленькая хитрая чаровница. – Джулиан рассмеялся. – Несносная, восхитительная плутовка!

Сэм рассмеялась. Она одной рукой обвила Джулиана за шею, а другой перебирала пряди его волос. Затем взяла в ладони его лицо и задорно улыбнулась.

– Матушка сказала, что мы можем воспользоваться для беседы любой комнатой в доме. Может быть, поговорим в другом месте? Я просто умираю от желания поговорить с тобой, Джулиан!

Джулиан встал и подхватил девушку на руки.

– Возьми подсвечник, Сэм. Потом вернемся за шампанским и ягодами. Ведь в нашем распоряжении вся ночь.

Сэм нахмурилась. Джулиан догадался, что она вспомнила о Жан-Люке и Шарлотте, которые заждались их на вечере у Макадамсов.

– Не упоминай о них, Сэм. Эта ночь – наша. Я ни о ком больше не хочу слышать.

– И не услышишь. Я готова тысячу раз повторять твое имя. – Тревога исчезла с ее лица, сменившись выражением умиротворения и счастья. – Ты для меня единственный мужчина в целом свете. Ты многому меня научил, а теперь научишь искусству любви. Я ведь способная ученица! И готова выполнить любую твою прихоть.

Джулиан направился к двери:

– Как бы мне хотелось, чтобы время до семи утра длилось вечно!

Он понес ее вверх по лестнице. Сэм не могла поверить, что ее мечты наконец стали явью.

Девушка была на седьмом небе, если бы одно обстоятельство не омрачало ее счастья: Джулиан до сих пор не признался ей в любви. А вдруг эта ночь будет единственной, которую они проведут вместе?

Но возможно ли такое? – думала Сэм. Джулиан – человек чести. Он самый благородный из всех, кого она знает. Разве может он просто из прихоти лишить ее девственности?

Может быть, он все же не сделал Шарлотте предложения, размышляла Сэм. Но когда она прямо спросила его об этом, он не ответил ни да ни нет.

А что он имел в виду, говоря о том, что скоропалительные выводы и ложные предстаапения могут привести к опрометчивым поступкам и непоправимым ошибкам.

Сэм облегченно вздохнула. Она вдруг поняла, что Джулиан предложения Шарлотте не делал, но по какой-то причине решил оставить свою воспитанницу в неведении… вот негодяй! Не может обойтись без интриги. В какой-то момент она вспомнила о Жан-Люке и огорчилась, но тут же выбросила эту мысль из головы. Сегодняшняя ночь принадлежит ей и Джулиану.

Верхняя лестничная площадка завершалась коридором с четырьмя дверьми. Они открыли первую дверь слева, увидели, что это спальня матери Сэм, и быстро закрыли ее.

Соседняя комната, судя по убранству, оказалась гостевой. Их внимание привлекла роскошная софа вишневого цвета. Джулиан и Сэм обменялись взглядами. Сэм поставила подсвечник на маленький столик у двери, Джулиан внес ее в комнату и положил на софу.

Уютно устроившись среди груды подушек с экзотическими рисунками, Сэм одарила Джулиана радостной улыбкой. Потом протянула к нему руку в перчатке и игриво прошептала:

– О, Джулиан, дорогой. По-моему, настало время снять вторую перчатку. Ты мне поможешь?

В глазах Джулиана зажегся огонек. Он оценил по достоинству своевременность ее просьбы, снял куртку, бросил на софу.

– Ах ты плутовка! И как только мне до сих пор удавалось избегать твоих чар?

– Понятия не имею, – ответила она, не сводя с него глаз. – Для меня ты всегда был неотразим.

– Неужели? – с притворным удивлением спросил Джулиан, склонившись над девушкой. – Весьма польщен. – Ей нравилось смотреть, как проворно он развязывает замысловатый узел галстука своими длинными сильными, пальцами.

– Иначе не могло быть, – бросила Сэм тоном капризной особы, изо всех сил стараясь скрыть, что находится во власти его чар. – Ты же знаешь, не один мужчина пытался завоевать мою благосклонность.

– Знаю, – проворчал он с жаром. – Я наблюдал за этим с большим интересом и досадой. – Он бросил на софу галстук, снял жилет. Сэм боялась, но в то же время очень надеялась, что у нее на глазах он снимет с себя все до последней нитки.

Но это, пожалуй, в планы маркиза не входило. А в том, что он действовал по плану, девушка не сомневалась. Однако была уверена, что от этого только выиграет.

Джулиан подошел к Сэм и, встав на софу одним коленом, повис на локтях, не прикасаясь к Сэм. Она не выдержала, привлекла Джулиана к себе и страстно прильнула к его губам.

Пока они ласкали друг друга, Джулиан не менял позы, и Сэм чувствовала только одну, наиболее рельефную часть его тела. Наставник бережно раздвинул своей воспитаннице ноги, и внизу живота у нее сладко заныло, а лоно отозвалось пульсирующей болью. Сэм изнывала от желания освободиться от одежды и ощутить вес его тела.

Она подняла левую руку в длинной перчатке:

– О, Джулиан, не пора ли ее снять?

– Ты в этом уверена? – Он со смехом посмотрел ей в глаза. – Но я мог бы целовать тебя целую вечность.

– Лжец. – Девушка вскинула брови. – Есть кое-что другое, чем бы ты хотел заняться со мной с не меньшим удовольствием.

– О, я много бы чем хотел заняться с тобой, сорванец, – согласился он, и его губы тронула лукавая улыбка. – Но прежде всего предпочел бы тебя раздеть.

– Наконец-то.

– Плутовка! – проворчал он, поднимаясь на ноги. – Будь любезна, встань и повернись ко мне спиной, чтобы я мог расправиться со всеми этими крючками и лентами. Вот так, хорошая девочка.

Сэм послушно встала, смахнув упавшие на лоб пряди волос.

– А что с моей перчаткой, Джулиан? Не хочешь ли ты сначала снять ее?

– Нет, любовь моя, – сказал он, озорно сверкая глазами, – перчаткой мы займемся в последнюю очередь.

– И как только я могла назвать тебя скучным и предсказуемым? – промурлыкала Сэм с нарочитой озабоченностью.

Джулиан рассмеялся и принялся колдовать над всевозможными приспособлениями, удерживающими наряд на плечах девушки. Не успела Сэм моргнуть, как он спустил рукава и принялся покрывать поцелуями плечи. Платье тем временем с тихим шуршанием упало на пол.

– Ты такая красивая, Сэм. У тебя такая гладкая, белая кожа. Ты само совершенство.

– Я рада, что ты находишь меня красивой, Джулиан, – прошептала Сэм, прикрыв от удовольствия глаза. – Я всегда хотела быть для тебя желанной.

– Ты и была, – признался маркиз. Его слова возбуждали девушку еще больше, чем поцелуи.

Наконец на Сэм ничего не осталось, и Джулиан, как и обещал, торжественно снял с ее руки перчатку, после чего оглядел с ног до головы.

Под его ласковым и в то же время жадным взглядом Сэм чувствовала себя не совсем ловко, но буквально таяла от блаженства.

– Ты все такая же красивая, какой я тебя запомнил, – благоговейно прошептал Джулиан. – Когда я привез тебя домой из «Герольда» и ты сбросила передо мной одеяло, твой образ навеки запечатлелся в моей душе, он томил меня днем и ночью.

– Рада это слышать, – сказала она без тени раскаяния. – Я не видела твоего тела, но оно было в моих мечтах, я страдала, но это было сладкое страдание.

– Ты представляла меня раздетым, сорванец? – удивился Джулиан, лаская ее плечи и руки. На его губах промелькнула удовлетворенная улыбка.

– Представляла и всегда восхищалась тем, что рисовало мне воображение. Почему бы нам не проверить, насколько мои фантазии совпадают с реальностью?

Это прозвучало как вызов, и Джулиан, приняв его, начал расстегивать рубашку.

– Можно я? – Сэм перехватила его руки, осыпав их поцелуями. – Я сама хочу тебя раздеть, Джулиан.

– Вперед, сорванец. Сегодня я не могу отказать тебе ни в чем. – Он старался говорить спокойно, но дыхание его участилось.

Сэм расстегнула рубашку, вытащила из брюк, погладила ладонями его мускулистую грудь с островком светлых вьющихся волос. Сложен он был великолепно.

– Джулиан, – прошептала она восхищенно, – ты необыкновенно красивый.

– О мужчине, как правило, не говорят, что он красивый, – заметил он грубовато, – но от тебя я готов сносить даже лесть.

– Это не лесть, это истинная правда, – заявила Сэм, сняв с него рубашку и бросив ее на софу. Она покрывала поцелуями его грудь, пощекотала языком маленькие соски.

– Я больше не в силах терпеть, бесенок! – простонал он, запечатлев на ее губах долгий поцелуй.

Отстранив его, Сэм прошептала:

– Может, я… я сниму с тебя все остальное?

– Наконец-то ты вспомнила, – смеясь, произнес Джулиан.

Сэм попыталась расстегнуть ему брюки, но не смогла, так сильно дрожали у нее руки.

– Ничего не получается, – виновато улыбнулась Сэм.,– Придется тебе самому, Джулиан.

Джулиан тоже улыбнулся, стянул брюки и с несвойственной ему небрежностью отшвырнул в сторону. Теперь он стоял перед ней совершенно голый, и она не могла отвести от него глаз.

Широкие плечи, узкий таз, длинные стройные мускулистые ноги – живое воплощение прекрасных скульптур Микеланджело. Он превзошел все ожидания Сэм. Особенно его мужское достоинство.

 

Глава 19

– Испугалась, милая? – спросил Джулиан не без удовольствия.

Сэм с трудом оторвала взгляд от наиболее впечатляющей части его тела и посмотрела опекуну в глаза.

– Н-нет… не испугалась, просто почувствовала благоговейный трепет!

Джулиан привлек девушку к себе, и, обнявшись, они упали на софу.

Невозможно описать, что они чувствовали и как ласкали друг друга. Обладавший немалым опытом, Джулиан был изобретателен и доводил Сэм до исступления. Огонь желания охватил все ее существо.

Джулиан осторожно проник пальцем в ее лоно, продвигая его все глубже и глубже.

– Пожалуйста, Джулиан, не тяни, люби меня!

Издав прерывистый вздох, Джулиан медленно вошел в нее, не спуская с ее лица настороженного взгляда. Она слегка поморщилась от боли, но храбрилась, стараясь не подать виду, за это он любил ее еще больше.

– Я знаю, милая, что причинил тебе боль, но она скоро пройдет, и останется только наслаждение.

– Я знаю, – прошептала Сэм с едва заметной улыбкой. – Я верю тебе, Джулиан.

– Все еще больно? – спросил он через некоторое время.

– Нет, – промолвила она наконец, глядя на него с изумлением. – Напротив, очень, очень хорошо.

Джулиан терял над собой контроль. Да, Джулиан Фитцуильям Монтгомери, маркиз Серлинг потерял самообладание и был несказанно счастлив. Душа его пела. Сердце переполняла любовь. Любовь к Сэм.

Сэм добивалась этого с того самого момента, как впервые увидела маркиза, когда вместе с Амандой и Джеком он появился на острове Торни. Ничего не смыслив в любви, она инстинктивно поняла, что хочет принадлежать ему. Хочет разжечь в нем страсть, которую он тщательно скрывал за циничной непроницаемостью и элегантной наружностью.

И у нее получилось. Сэм видела это по выражению его лица, по светившимся любовью глазам.

Он еще не признался ей в любви, но обязательно признается.

По щеке девушки скатилась слеза, и Джулиан осушил ее поцелуем. Они вместе достигли вершины блаженства, а вернувшись на землю, быстро уснули в объятиях друг друга.

* * *

Джулиан пробудился от тревожного ощущения, что на него кто-то смотрит, и не ошибся. Перед ним стояла мадам Дюбуа в театральном гриме и черном парике. Первой его мыслью было, что он совершенно голый. Но тут он заметил, что укрыт одеялом, и натянул его до самого подбородка.

– А где Сэм? – спросил Джулиан.

– Именно это я и собиралась у вас узнать, – ответила Женевьев. – В доме ее нет. Ни ее, ни ее одежды… только ваша. Вы не поссорились?

– Ни в коем случае, – произнес Джулиан нараспев и провел рукой по растрепанным волосам.

– Вижу, что клубника и шампанское вам пришлись по душе, – добавила Женевьев, указав на пустую миску и пустую бутылку из-под шампанского.

– Да, спасибо, – поблагодарил Джулиан, протирая глаза. – Ваш план оказался исключительно эффективным.

– Так он сработал? Вы поговорили?

– Вы что, действительно полагали, что мы будем разговаривать?

– Ну да, и не только, – кивнула она нетерпеливо. – Я знала, что вы не сможете устоять друг перед другом, оставшись наедине. Но я также рассчитывала, что вы объяснитесь с ней. Вы ей сделали предложение?

– Не совсем, – уклончиво ответил Джулиан.

Отсутствие Сэм начало его беспокоить, хотя он знал, что никакая опасность девушке не грозит. Она разумна, находчива. Утром, пока он спал, она наняла экипаж и уехала в Монтгомери-хаус. Его, как и Женевьев, волновало другое: что они так и не объяснились. Тем более что Сэм, насколько Джулиану было известно, была уверена, что он сделал предложение Шарлотте Бэтсфорд. Он собирался прояснить ситуацию утром, но не успел.

– Но вы хоть признались ей в любви? – услышал он властный голос Женевьев.

– Нет, – вздохнул маркиз.

– Господи милостивый! Почему?

– Я решил, что она в этом не сомневается.

– О, все мужчины одинаковые! Поймите же, Серлинг, мы не умеем читать ваши мысли.

– Знаю, – огрызнулся Джулиан, чувствуя себя виноватым. – Но я намеревался сделать это утром. Ночью у меня были другие проблемы.

– Нетрудно догадаться. – Женщина укоризненно изогнула нарисованные углем брови.

– Вы меня не так поняли, мадам, – возразил он. – До вчерашнего дня я не был вполне уверен, что Сэм меня любит. Я до сих пор не могу прийти в себя. Все случилось так неожиданно!

– Что ж, тогда немедленно ступайте за моей дочерью, – скомандовала Женевьев. – Может быть, после случившегося она считает себя падшей женщиной. Вы должны срочно сделать ей предложение!

– А с чего вы взяли, что я на ней женюсь? – поинтересовался Джулиан. – И вообще, как вы могли оставить нас ночью наедине? А что, если бы я оказался распутником? Вам не приходило в голову, что я развлекусь с вашей дочерью и брошу ее?

– Разумеется, нет! – усмехнулась актриса. – Усомнись я в вашей порядочности, ни за что не оставила бы наедине с дочерью. А теперь, Серлинг, вставайте! Оторвите вашу аристократическую задницу от дивана и марш за моей дочерью!

– Я непременно оторву свою аристократическую задницу от дивана, как только вы окажете мне любезность и покинете комнату, – язвительно заметил маркиз.

– Очень хорошо, – фыркнула женщина. – Но осмелюсь заметить, останься я, не увидела бы ничего нового.

– Но поскольку вы почти моя теща, мадам Дюбуа, – сказал он со смешком, – я предпочел бы соблюдать приличия.

– Вы совершенно правы. – Женевьев ослепительно улыбнулась. – Я пришлю Смида с горячей водой, чтобы вы могли немного освежиться. – С этими словами Женевьев пулей вылетела из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Джулиан задумался. Да, с этой женщиной не соскучишься. Для нее, как и для Сэм, рангов не существует, перед титулованными особами она не заискивает.

Джулиан перевел взгляд на разбросанную по полу одежду, миску с остатками клубники и сливок, пустую бутылку из-под шампанского. Все это в высшей степени странно. Его разбудила мать молодой женщины – его воспитанницы, с которой он всю ночь занимался любовью. И сейчас он сидит голый, небритый, неумытый, пропахший сексом. О каком аристократическом достоинстве может идти речь?

Впрочем, подумал Джулиан, все это не имеет никакого значения. Главное, что он любит и любим. Времени у него достаточно, чтобы привести себя в порядок и выглядеть, как всегда, элегантно. Маркиз решительно отбросил одеяло, встал, оделся и решил, что первым делом отыщет Сэм.

Ее внезапное исчезновение очень тревожило Джулиана, хотя он и не признался в этом матери Сэм. Почему после ночи любви она исчезла, не дождавшись его пробуждения? Сэм все еще считала, что он помолвлен с Шарлоттой, и могла усомниться в его порядочности. Ведь он так и не сказал ей о своей любви. И чем скорее сделает это, тем лучше.

– Нам показалось, что мы слышали, как ты вернулась, дорогая. Но кому ты пишешь спозаранку?

Сэм обернулась. На ней было то же белое бальное платье, что и накануне, правда, выглядело оно уже не столь безупречно. Нэн и Присс в ночных сорочках и чепчиках стояли в дверях ее спальни. Видимо, только что встали с постели.

– Дорогие тетушки! – рассмеялась Сэм. – Мои милые шаперонки! Я не была на вечеринке у Макадамсов, не ночевала дома, вас не интересует, где я была?

– Мы нисколько не волновались, Саманта, – произнесла Нэн, пожав плечами, – поскольку знали, что ты с Джулианом.

Сэм покачала головой и, одарив тетушек лучезарной улыбкой, продолжала писать, оставив их вопрос без внимания. Она хотела как можно быстрее отправить письмо.

Нэк и Присс прошли в комнату и остановились за спиной у племянницы. Та в спешке даже не подняла головы.

– Похоже, ты сегодня в хорошем расположении духа, Саманта, – произнесла Присс.

Сэм наконец посмотрела на нее и заметила, что та бросила на сестру лукавый взгляд.

– Я и в самом деле чувствую себя превосходно, – согласилась Сэм и вдруг нахмурилась. – Хотя не имею на это права! Ведь я сейчас разобью чье-то сердце.

И снова тетушки обменялись взглядами, но на этот раз встревоженными.

– О, дорогая! – воскликнула Нэн. – Чье сердце?

– Жан-Люка, – грустно ответила Сэм, сложила письмо и запечатала воском. – Еще меньше мне хотелось бы подвергать его публичному унижению. Я попросила его не давать в газеты объявления о нашей помолвке, потому что не могу выйти за него замуж, хотя очень хочу и Джулиан тоже не против.

Тетушки удивленно смотрели на Сэм.

– Что-то не так? – спросила она с досадой. – Не вижу ничего плохого в том, что собираюсь расторгнуть помолвку, поскольку поняла, что мое сердце принадлежит другому. Вы меня осуждаете?

– Моя дорогая девочка, – с жаром произнесла Нэн. – Мы с Присс очень хорошо тебя понимаем. Нельзя любить одного, а выходить за другого.

Теперь опешила Сэм: как они догадались? Она хотела спросить об этом у Нэн, но Присс ее опередила.

– Саманта, дорогая, ты уверена, что Джулиан дал Жан-Люку согласие на ваш брак? Может, ты его не так поняла?

– Сомневаюсь. Хотя прямо он мне об этом не сказал, но это и так ясно. – Она подошла к камину и несколько раз дернула шнурок звонка. – Надо срочно передать письмо Жан-Люку.

Нэн и Присс наблюдали за действиями племянницы с озабоченными лицами. Сэм вручила письмо лакею, появившемуся в дверях, и велела немедленно отнести Жан-Люку. Слуга с поклоном удалился. Сэм со вздохом облегчения опустилась на кровать.

– Не думаю, что в этом была необходимость, Саманта, – промолвила Присс, нервно всплеснув руками. – Осмелюсь предположить, что, получив записку, бедный молодой человек придет в замешательство.

– Но почему, Присс? Я должна была предупредить его, что наша помолвка расторгнута, до того, как он даст объявление в газетах.

– Не уверена, что ваша помолвка состоялась, Саманта, – вступила в разговор Нэн. – Уверена, Джулиан не дал согласия на ваш брак.

– Почему? – удивилась Сэм. – Он знал, что я хочу выйти за Жан-Люка. Во всяком случае, предполагал. – У Джулиана могла быть единственная причина отказать Жан-Люку – если он сам ее любил, чего она желала всем сердцем. Но пока она в этом не уверена. Они всю ночь занимались любовью, но Джулиан ни словом не обмолвился, что любит ее.

– Может, она ничего не знает? – прошептала Нэн, и тетушки переглянулись.

– Порой женщина узнает об этом последней, – глубокомысленно изрекла Присс.

– Но в данном случае, мне кажется, в неведении был он… по крайней мере до бала у Уилмотов. Именно на балу я заметила происшедшую в нем перемену. Мужчины часто заблуждаются относительно собственных чувств. Но когда вчера вечером парочка не появилась у Макадамсов, я подумала, что они все же пришли к взаимопониманию.

– Хватит, дорогие тетушки. Я слышу, о чем вы шепчетесь, – с довольным видом объявила Сэм. – А поскольку речь идет о моих личных делах, я требую, чтобы вы обращались непосредственно ко мне. Умоляю вас, скажите, что я, по-вашему, не знаю.

Старушки снова обменялись взглядами.

– Нам лучше пойти одеться, Нэн, – лаконично заявила Присс.

– О да, – радостно поддержала сестру Нэн. – Ты тоже приведи себя в порядок, Саманта. Прими ванну, я попрошу Салли принести воды. Поторопись, милая. Скоро появится твой гость.

– Какой еще гость? – изумилась Сэм.

Но Присс и Нэн уже скрылись за дверью. Девушка пожала плечами и начала раздеваться. Она не ждала гостей, но знала, что Джулиан скоро вернется, и ей хотелось выглядеть свежей и красивой. Она накинула халат и, сев за туалетный столик, взглянула на себя в зеркало. Ее лицо сияло, глаза сверкали, как звезды. Это, конечно же, после ночи, проведенной с мужчиной ее мечты.

Но не все так просто, как кажется. Им с Джулианом еще предстоит расставить все точки над i. Помолвка с Жан-Люком расторгнута. Джулиан не обручен. В выборе спутника жизни оба свободны. Но Джулиан ее скомпрометировал. Какое холодное слово – «скомпрометировал» для определения столь восхитительного занятия, которому они предавались всю ночь. Она надеялась, что Джулиан сделает ей предложение, но решила не давать согласия на брак, пока он не признается ей в любви.

Приняв ванну, Сэм с помощью камеристки оделась и причесалась, после чего, несмотря на ранний час, спустилась в столовую. В ожидании Джулиана она решила выпить чаю с тостами. «Бедный мой, – думала она с самодовольной улыбкой, – я его, должно быть, совсем замучила». Но едва Сэм поднесла ко рту чашку, как в парадную дверь постучали. Немного погодя в столовую вошел Хедли и, хмурясь, доложил о визите Жан-Люка.

– Я сказал ему, что еще очень рано и что вы только что сели завтракать, но он не обратил на это внимания, – добавил Хедли с неодобрением.

– Хорошо, – ответила Сэм. – Я приму его. – Она старалась держаться спокойно, но на сердце кошки скребли. В своем послании она ясно дала Жан-Люку понять, что расторгает помолвку, только причины не указала. Как бы он не устроил скандала. Ведь в нем течет французская кровь.

– Дорогая! – воскликнул Жан-Люк, как только Сэм появилась в гостиной, бросился ей навстречу, схватил за руки и заглянул в глаза. – Я только что получил твое послание, Сэм, и, признаться, пришел в замешательство.

Сэм отвела глаза, чувствуя боль и неловкость за причиненные другу страдания.

– Но, Жан-Люк, я ведь все объяснила в письме.

– Именно оно и ввело меня в заблуждение, – промолвил француз. – Как я мог дать объявление о нашей помолвке, если лорд Серлинг мне фактически отказал, заявив, что к обручению ты пока не готова, правда, разрешил встречаться с тобой.

– Джулиан ответил тебе отказом? – Сэм изумленно вскинула голову.

– Разве он тебе не сказал? – в свою очередь, удивился Жан-Люк.

– Нет. Более того, сделал все, чтобы я была уверена в противоположном. Видимо, устроил мне проверку, негодник!

Сэм отняла у француза руки и стала нервно ходить по комнате. Жан-Люк сконфуженно наблюдал за ней. Неожиданно девушка разразилась смехом.

– Наш роман – самый невероятный в истории человечества! – воскликнула Сэм. – Сплошные недоразумения, причем некоторые явно спланированы. Не только им, но и мной. Так что мы стоим друг друга!

Сэм наконец перестала смеяться. Красивые выразительные глаза Жан-Люка затуманила печаль.

– Ваш роман? – тихо переспросил он. – Насколько я понял, маркиз одержал окончательную победу? – Жан-Люк подошел к девушке, с грустью глядя на ее прелестное лицо. – Об этом нетрудно догадаться. Ты, дорогая, сияешь от счастья. Вчера ты не появилась на вечере у Макадамсов. Вероятно, была с ним?

– Да. – Сэм покраснела. – Прости, Жан-Люк, если сделала тебе больно. Но я так его люблю!

– Тогда он самый счастливый мужчина на свете. – Жан-Люк взял в ладони ее лицо, и его губы тронула улыбка сожаления. – Надеюсь, он достоин тебя и вовсе не такой сухарь, каким выглядит! Во всяком случае, с тобой. С тобой нельзя быть холодным.

– Нет, Жан-Люк. – Сэм еще сильнее покраснела. – Я всегда знала, что за холодностью Джулиана скрывается страстная душа.

– Будь он неладен! Он любит тебя?

– До настоящего момента я не была в этом уверена, но ты помог мне во всем разобраться, Жан-Люк.

– Как это любезно с моей стороны, – пробормотал он, поморщившись.

– Мы навсегда останемся друзьями, Жан-Люк. – Сэм положила руки на ладони француза.

– А ты – моей любимой женщиной. Можно поцеловать тебя на прощание?

Она кивнула, и Жан-Люк нежно поцеловал ее в щеку.

– Как мило, – раздался за их спиной голос.

Оба вздрогнули и повернулись к двери. На пороге стоял Джулиан. Сэм никогда еще не видела его таким. Волосы спутаны, галстук повязан небрежно, одежда измята. Куда девалась его элегантность? Но для Сэм он все равно был неотразим.

– Джулиан, наконец-то! – обрадовалась девушка, и на губах ее заиграла улыбка. Сэм вдруг почувствовала робость.

– И как раз вовремя, – буркнул он, метнув на Сэм укоризненный взгляд. – Что все это значит, Бувье? Что вы здесь делаете ни свет ни заря? Вчера я вам отказал, а сегодня вы с ней целуетесь! Сэм не может выйти за вас без моего согласия, Бувье, как бы вы ее ни обхаживали. – Маркиз сверлил гостя пронзительным взглядом.

– Джулиан, ты не понял, – испуганно произнесла Сэм. Но Жан-Люк ее перебил.

– После нашей вчерашней встречи у меня было время на размышления, Серлинг. Позвольте не согласиться с вами, что Сэм не готова к браку. – Жан-Люк незаметно подмигнул девушке. – Верно, Сэм? Ты ведь готова выйти замуж, правда?

Сэм все поняла и охотно подыграла Жан-Люку. В конце концов, Джулиан заслужил, чтобы его немного разыграли за то, что скрыл от нее правду.

– Более чем готова, – согласилась Сэм.

– Так что, если у вас нет уважительной причины отказать мне посвататься к Сэм…

– Есть! – в ярости рявкнул Джулиан, нависая над Жан-Люком. – Она готова выйти замуж, но не за вас, а за меня. Вам ясно?

– Абсолютно, – произнес Жан-Люк, пожав плечами, с истинно французским изяществом поклонился Джулиану и Сэм и, послав девушке на прощание печальную улыбку, покинул гостиную.

Джулиан повернулся к Сэм.

– Почему ты ушла? – спросил он сердито. – Мы даже не успели поговорить.

Сомневаться не приходилось, ее исчезновение утром обидело и озадачило его. Еще эта сцена с Жан-Люком. Сэм устала от недоразумений. Ей хотелось, чтобы между ними больше не было недомолвок.

– Я поспешила домой, чтобы написать записку Жан-Люку, – объяснила она.

– Зачем?

– Хотела предупредить, чтобы он не посылал в газеты объявления о нашей помолвке. – Девушка повела бровями. – Я полагала, ты дал согласие на нашу с ним помолвку. А ты даже не попытался разубедить меня в этом.

Судя по выражению лица, Джулиану стало неловко. Он выглядел пристыженным, но только чуть-чуть.

– Я не был уверен в твоих истинных чувствах. Должен был выяснить, могу ли надеяться сам, прежде чем отдать тебя Жан-Люку.

– К тому же ты не отрицал, что обручен с Шарлоттой.

– Ты сама это придумала, сорванец. А я только вчера догадался.

– Но опять-таки ничего не сказал, чтобы вывести меня из заблуждения… ты негодник!

– Будь я помолвлен с Шарлоттой, никогда не пошел бы на близость с тобой.

– Знаю, – призналась Сэм.

– Я собирался поговорить с тобой, Сэм, но ты сбежала.

– Я объяснила причину.

Они не сводили друг с друга глаз. Сэм нестерпимо хотелось очутиться в его объятиях и услышать долгожданное признание в любви. Но он по-прежнему был рассержен и медлил. Сэм догадалась, в чем причина.

– Жан-Люк поцеловал меня на прощание, Джулиан, – еле слышно произнесла она. – Пойми наконец, ты единственный мужчина на свете, которого я люблю.

Выражение лица маркиза смягчилось, губы тронула улыбка.

– Я ревнивый глупец.

– Это правда. – Девушка улыбнулась и протянула к нему руки.

Джулиан двинулся ей навстречу.

– А теперь настал мой черед признаться тебе, кого люблю я. – Он обнял Саманту за талию и сверху вниз посмотрел на ее лучезарное лицо. – Это ты, Сэм. Я полюбил тебя с первого взгляда, как только увидел. Я люблю тебя, Сэм, – проговорил он. – Люблю больше жизни. – Он привлек ее к себе и страстно поцеловал.

Сэм была на седьмом небе от счастья. Сбылась ее мечта. Джулиан любит ее.

– Но это еще не все, Сэм, – выдохнул он, покрывая поцелуями ее лицо и шею.

– Не все, Джулиан? – спросила она затаив дыхание.

Джулиан отвел ее к дивану, усадил, опустился перед ней на одно колено и взял в руки ее ладони.

– Видишь, сорванец, я делаю все, как положено, – произнес он с улыбкой.

– Надеюсь, не из чувства долга? – спросила Сэм, улыбаясь.

– Пойми наконец, ты единственная женщина на свете, которую я люблю, – повторил он ее слова. – Дорогой сорванец, ты выйдешь за меня замуж?

У Сэм сердце едва не выпрыгнуло из груди, глаза наполнились слезами. Она даже не могла говорить.

– Не мучай бедняжку, Сэм. Скажи «да»! – раздался голос Присс, стоявшей в дверях.

– Он так красиво это выразил, – подхватила Нэн, выглядывая из-за плеча сестры. – Разве можно ему отказать?

– Да, Джулиан. – Сэм рассмеялась. – Да, я выйду за тебя. Хочешь знать почему?

– Почему, любимая?

– Потому что ты тот, кто мне нужен. Тот единственный, кого я люблю. И я знаю, ты сделаешь меня самой счастливой женщиной на земле.

– Конечно, Сэм, – промолвил Джулиан. – Я просто не мог позволить тебе выйти замуж за другого.

Она упала в его объятия, и он приник к ее губам. Тетушки тихо прикрыли за собой дверь и на цыпочках удалились. На их зардевшихся лицах сияли улыбки.

 

Эпилог

Монтгомери-Мэнор,

Гемпшир, Англия,

15 октября 1817 года

– Что ты читаешь, любимая, и почему так радостно улыбаешься?

Сэм оторвалась от письма и посмотрела на мужа. Он только что вернулся с прогулки верхом и, стоя в дверях, снимал перчатки. У него раскраснелись щеки, глаза сверкали. В замшевых лосинах, высоких сапогах и зеленой куртке лесника, он был необычайно хорош и очень напоминал сельского сквайра. Со дня их свадьбы минуло четыре месяца, но при виде Джулиана у Сэм по-прежнему сладко замирало сердце.

Желая подразнить его, она сунула письмо в карман платья.

– Сегодня я получила весточку из Америки, – обронила она. – Угадай, от кого?

Джулиан не спеша бросил на столик у двери перчатки и, изогнув брови, медленно подошел к ней. В уголках его губ играла еле заметная улыбка.

– Вероятно, президент наконец соизволил поблагодарить или, скорее, побранить тебя за то, что назвала в его честь своего известного дурной репутацией пса.

– Нет, – покачала головой Сэм и кокетливо на него посмотрела. – Президент Мэдисон здесь ни при чем.

– Значит, от Форда, который умоляет тебя приехать в Виргинию, – поразмыслив, предположил Джулиан. Он подошел к дивану с бледно-желтой шелковой обивкой, скрестив руки на широкой груди и пристально глядя на Сэм. – Может быть, он уже развелся с Кларой и запер ее на конюшне с лошадьми, и теперь ему требуется новая жена.

– Какой у меня недогадливый муж, – рассмеялась Сэм. – Тебе не хуже меня известно, что он без ума от своей жены. А письмо – от Клары. Она ждет ребенка!

– Правда? – Джулиан приподнял брови, выражая неподдельный интерес. – Уверен, что они оба этому рады.

– Клара буквально счастлива. Она мечтала о ребенке с того самого мгновения, как они обвенчались. – Сэм нахмурилась. – Как ты думаешь, почему она так долго не беременела?

– Любимая, они только в апреле поженились, – с недоумением произнес Джулиан.

– Но Аманда забеременела во время медового месяца, а я – в первую ночь, когда мы были у моей матери на Аппер-Уимпол-стрит.

– Должно быть, все дело в естественном превосходстве англичан над американцами, – сдержанно заметил маркиз.

– Нет. Я бы сказала, все дело в естественном превосходстве мужчин из рода Монтгомери над всеми остальными, – торжественно заявила Сэм.

– Моя дорогая девочка, не заставляй меня краснеть, – смутился Джулиан.

– А ты меня – так долго ждать твоего поцелуя, – в тон ему ответила Сэм. – Или я стала для вас чересчур толстой, милорд?

– Чересчур толстой? – Джулиан хмыкнул. – Пока ничего не видно.

Сэм поднялась с кресла и положила руку на живот.

– Очень даже видно, Джулиан, – возразила она. – Иди… потрогай.

– Могу ли я устоять против такого искушения? – усмехнулся он и подошел к жене. – Но сначала поцелуй. – Он обнял Сэм и прильнул к ее губам. Его руки тем временем ласкали ее тело с искусством, которое она успела оценить по достоинству. Когда очередь дошла до груди, уже немного набухшей, Сэм пожалела, что они не в спальне.

– Господи, – пробормотала Сэм, когда они оторвались друг от друга. Ее лицо разрумянилось, тело изнывало от истомы. – Теперь ты вогнал меня в краску. А что, если бы сейчас вошла мама?

– Да твоя мама и глазом не моргнула бы, – отозвался Джулиан.

– Ты прав. – Сэм рассмеялась. – Ладно, хватит меня целовать, лучше потрогай живот. Уверяю тебя, я сильно растолстела с…

– С сегодняшнего утра? – пошутил он и приложил свою большую ладонь к плоскому животу жены. – Если ты не забыла, мы утром занимались любовью, и я обследовал каждый дюйм твоего тела.

– Но ты не мог заметить, что… – Сэм осеклась, почувствовав внутри себя движение – словно всплеск золотой рыбки в воде. Округлив глаза, она взглянула на Джулиана и по выражению его лица поняла, что он почувствовал, как толкнулся у нее в животе малыш.

– И давно он брыкается? – ошеломленный, спросил Джулиан.

– Он? – переспросила Сэм.

– Конечно, – ответил Джулиан.

– Уже с месяц. Но делает это спонтанно. А сейчас словно по заказу. Видимо, услышал папин голос.

– Умненький маленький мальчик, – заключил Джулиан, и довольная улыбка тронула его губы. – Как ты думаешь, когда ему стукнет двенадцать, он будет таким же послушным?

Сэм не успела ответить, как дверь внезапно распахнулась, и в комнату вплыла ее мать. За ней следовали Зевс и Нептун с высунутыми розовыми языками. Джулиан и Сэм отпрянули друг от друга, но все еще держались за руки.

– Джулиан, – начала Женевьев ворчливо. Легкие юбки ее розового платья широкими волнами колыхались у ее изящных ножек, обутых в атласные туфельки, когда она стремительной походкой направилась к ним. – О чем только ты думал, беря псов с собой на прогулку? Несчастные животные выбились из сил! Вылакали каждый по ведру воды!

– Я их с собой не звал, – сухо отозвался Джулиан. – Наоборот, сделал все, чтобы заставить их вернуться: умолял, просил, приказывал, но они будто не слышали. Норов свой показывали.

– Они преданы тебе, Джулиан, – со смехом произнесла Сэм и потрепала собак по голове. Псы радостно завиляли хвостами, заискивающе заглядывая в глаза хозяевам, затем затрусили к пылающему камину, рухнули на плетеный коврик и сладко уснули.

– Несчастные животные, – озабоченно сокрушалась Женевьев, бросая выразительные, полные сочувствия взгляды на нагулявшихся и вполне довольных жизнью псов. – Что станет с вами, когда я уеду на следующей неделе в Лондон?

– Но, мама, я думала, ты побудешь с нами еще две недели? Ты просто не можешь сейчас уехать!

– Я должна, дорогая, – произнесла Женевьев. – Через месяц премьера моего нового спектакля «Жанна д'Арк». Потребуется время для репетиций. К тому же в любой момент могут нагрянуть твоя сестра и брат Джулиана. Они останутся с вами до Рождества. У вас будет полно народа.

– Но в Монтгомери-Мэнор – тридцать четыре спальни, – напомнил Джулиан.

– Не хвастайся, – фыркнула Женевьев. – Дело не в этом. Вы только что вернулись из свадебного путешествия. Неужели вам не хочется побыть одним?

– Если в таком огромном доме мужчина не в состоянии найти укромное место, чтобы побыть с женой наедине, наверняка он в этом не заинтересован, – заметил Джулиан и, повернувшись к Сэм, обнял ее. – А я, дорогая теща, более чем заинтересован. Так что нет проблем.

– Не стану этого отрицать. И все же в ближайшее время мне необходимо вернуться в Лондон. С тех пор, Саманта, как стало известно, что ты моя дочь, театры буквально ломятся от публики. Дурная слава только пошла мне на пользу.

– А мне не нанесла никакого вреда, – напомнила Сэм. – Джулиан преподнес новость обществу как девятидневное чудо, и все обошлось. Что касается наших друзей из высшего света, то они не видят ничего предосудительного в том, что моя мать – знаменитая Женевьев Дюбуа. А некоторые даже завидуют мне.

– Ты мне льстишь, дорогая, – скромно заметила очень довольная Женевьев.

– Саманта! Джулиан! Женевьев! – раздался голос Нэн, и в следующую минуту тетушка ворвалась в комнату. – Аманда и Джек приехали!

Следом за Нэн, заламывая руки, влетела Присс. За ней вбежали три щенка… бывших щенка. Теперь уже взрослые псы. Троица весело прыгала и лаяла, живо реагируя на возбуждение окружающих.

За это время Мэдисон превратился в большое, неуклюжее животное с жизнерадостным характером и игривой натурой. Джордж выделялся среди остальных исключительной лояльностью, послушанием и преданностью Сэм. Луи был все таким же ленивым, но неотразимо очаровательным – с огромными шоколадными глазами и заискивающим взглядом. Любимец французского повара, он практически не вылезал из кухни, где его подкармливали.

Все, включая пятерых собак, бросились в холл, а оттуда-к парадной двери, в которую только что вошли Аманда и Джек.

Поднялась суматоха. Две сестры сразу упали друг к другу в объятия, остальные обменивались рукопожатиями. Женщины промокали платочками слезы счастья. Даже у Женевьев, знавшей Аманду и Джека лишь понаслышке, и то глаза были на мокром месте.

Джулиан и Джек обменялись крепкими рукопожатиями и теперь дружески похлопывали друг друга по спине.

В этот момент в комнату проскользнула молодая женщина.

– Что делать с ребенком, миледи? – обратилась она к Аманде.

– Отдай его лорду Дарему, Бетти, – сказала Аманда, с любовью глядя на спящего малыша. – Отец будет счастлив продемонстрировать свое творение.

Джек заметно раздулся от отцовской гордости. С темными блестящими волосами и живыми карими глазами, он был, как всегда, красив. Отец бережно взял у няньки ребенка и показал окружающим. У мальчика были пухлые щечки и черные кудряшки.

Женщины восхищенно зацокали языками.

– Как он похож на Джека! – воскликнула Сэм, коснувшись пальцем щечки племянника.

– Надеюсь, умом он пошел в мать, – пошутил Джулиан.

Джек разразился хохотом, разбудив сына. Малыш заморгал и, увидев вокруг незнакомые лица, немедленно опробовал силу своих легких.

Молодой папа радостно улыбнулся и с гордостью произнес:

– Этот горластый парень – мой сын… Джонатан Джексон Монтгомери. Чем не богатырь?

Все согласились со счастливым отцом.

Промокнув остатки слез, тетушки, ставшие еще и бабушками, выпроводили собак на улицу и пригласили всех в гостиную.

Сэм вспомнила о своих обязанностях хозяйки дома. Ведь с недавних пор она как-никак стала маркизой. Первым делом она велела принести прохладительные напитки, затем распорядилась показать слугам Джека и Аманды комнаты, отведенные для их господ, а также для них самих.

После того как все расположились в гостиной, а нянька унесла Джонатана, Аманде и Джеку представили Женевьев как нового члена семьи.

Завязалась беседа, продлившаяся не менее получаса. Джек и Аманда с юмором и подробностями живописали возвращение семьи с младенцем на руках из солнечной Италии, где все эти месяцы проживали на собственной вилле.

Вскоре Женевьев поднялась и распрощалась. Тетушки последовали ее примеру.

– Мы уже далеко не молоды, – сказала Присс, задержавшись в дверях, – и до смерти устали. Увидимся за ужином.

– Сэм, твоя мать очаровательна, – сказала Аманда, когда Женевьев вышла. В это время нянька принесла малыша и положила Аманде на колени.

– Спасибо, – поблагодарила Сэм, невольно любуясь сестрой и ее ребенком. На память пришла библейская сцена с Мадонной и младенцем.

– Я видела Женевьев Дюбуа прошлой осенью, – продолжала Аманда, – она необычайно талантлива. Но мне в голову не могло прийти, что она твоя мать.

– Мне тоже, – шепнул Джек брату – они стояли у камина. – Я счастлив, что она оттолкнула меня, когда я попытался ее поцеловать. Иначе мне было бы сейчас чертовски неловко.

– Не переживай, ничего такого не могло быть, – заявил Джулиан без обиняков. – Леди оказалась чрезвычайно щепетильной в связях.

– Она и тебя, братец, отвергла?

– Я не предпринимал подобных попыток, – промолвил Джулиан. – Хотя должен признаться, эта мысль раз или два приходила мне в голову. Но, слава Богу, судьба распорядилась по-иному. Вообрази, каково было бы сейчас мне!

Джек кивнул, и оба посмотрели на своих жен.

– Мы не стоим того счастья, которое выпало нам, Джулиан, – задумчиво произнес Джек.

– Не ожидал, что ты способен изрекать столь мудрые истины, брат.

В этот момент Аманда перехватила взгляд мужа и поманила его к себе:

– Иди, дорогой, присядь рядом.

Тот охотно повиновался и, усевшись рядом с женой на диван, с умилением любовался маленьким Джонатаном, мирно посапывающим на руках у матери.

Джулиан опустился в кресло напротив, а Сэм села к нему на колени и обняла за шею.

Глядя на сестру, Сэм подумала, что та стала еще красивее. Ее светлые волосы блестели и переливались, кожа сияла белизной, глаза – счастьем.

– Как я рада, что ты дома. Я так тревожилась за тебя, Аманда, – призналась Сэм с чувством, когда та наконец оторвала восторженный взгляд от спящего сынишки и улыбнулась сестре.

– Было ужасно трудно столько времени оставаться в постели, но игра стоила свеч. – Лицо Аманды осветилось лучезарной улыбкой. – Джек всячески старался облегчить мое положение. – Аманда украдкой взглянула на мужа. – Осыпал цветами и сладостями, читал вслух пикантные романы. Сам придумывал всякие истории. Должна признаться, намного интереснее книг. Поверь, Джулиан, брак нисколько не остепенил твоего братца.

– Сохрани и помилуй нас, Господи, – произнес Джулиан с едва заметной улыбкой. Джек без тени раскаяния ответил улыбкой на улыбку.

– Весьма сожалею, что пропустила твой дебют, Сэм, – заметила Аманда. – Но я все время помнила о тебе и ни минуты не сомневалась, что Джулиан позаботится о тебе наилучшим образом.

– Его и впрямь ни в чем нельзя упрекнуть, – согласился Джек, выразительно изогнув брови и бросив на старшего брата лукавый взгляд.

Аманда сделала вид, что ничего не заметила.

– А ты, Сэм, стала настоящей красавицей, само совершенство. Неудивительно, что у тебя толпы поклонников. А что случилось с твоим французским ухажером? Признаться, я никогда не теряла надежды, что Джулиан в конце концов осознает, что вы созданы друг для друга…

– Неужели я единственный жил в неведении? – перебив ее, воскликнул маркиз.

– Знаешь, – продолжала Аманда, – твое описание Жан-Люка не оставило меня равнодушной.

– Как это легкомысленно с твоей стороны, дорогая, – игриво заметил Джек. – Могла бы и промолчать. Теперь придется вызвать его на дуэль!

– Это невозможно, Джек, – сказал Джулиан. – Он покинул страну.

– Покинул страну? – встревожилась Аманда. – Надеюсь, не с разбитым сердцем?

– Едва ли, – хмыкнула Сэм. – Мне сказали, что он тосковал по мне от силы месяц. Потом встретил экзотическую красавицу, наследницу богатого плантатора из Вест-Индии. В августе они отпраздновали свадьбу и уехали на Ямайку, где собирались провести год или два. Я искренне надеюсь, что он любит свою жену.

– Рада это слышать, – ответила Аманда. Хорошие новости успокоили ее доброе сердце, но ненадолго. В следующее мгновение она взволнованно посмотрела на Джека и перевела взгляд на Джулиана. – А как же бедная Шарлотта?

В комнате повисла тишина. Все искренне желали Шарлотте Бэтсфорд счастья и, будь это в их силах, готовы были помочь ей.

– Как же бедняжке не повезло, что наши пути пересеклись, правда Джулиан? – посетовал Джек.

– Жаль, что за все эти годы ей не приглянулся ни один мужчина, добивавшийся ее руки. Она благоволила только тебе и мне, – вздохнул Джулиан. – Но она великодушна и простила обоих.

– Если бы можно было ее с кем-нибудь познакомить, Джулиан, – сочувственно промолвила Сэм. – С кем-нибудь, похожим на вас обоих.

– Эта идея меня пугает, – возразил маркиз. – К тому же она просила никогда больше не знакомить ее с мужчинами из нашего рода. И я обещал ей.

– А я – нет, – промолвил Джек задумчиво и поскреб подбородок. – И это дает мне право…

Все взоры обратились в его сторону, и снова наступило молчание. Минуту или две Джек сидел, рассматривая рисунок ковра, потом вскинул голову. В его темных глазах сверкнул озорной огонек.

– Мне не нравится твой плутовской вид, – сказал Джулиан. – Помню, с таким же видом ты выпустил в суп викария головастиков.

– Видимо, он тогда был совсем еще молод, – рассмеялась Аманда.

– Ему было двадцать, – уточнил Джулиан.

– Уверяю тебя, Джулиан, я не собираюсь никого разыгрывать, – возразил Джек. – Я просто вспомнил о нашем кузене Джейми из Эдинбурга.

– Об этом никчемном шотландце?

Джек расплылся в улыбке:

– Шарлотта питает слабость к никчемным людям. Она ведь и мне благоволила.

– Но может статься, жизнь ее чему-то да научила, – сдержанно заметил Джулиан. – Вспомни… я тоже ей нравился. Не понимаю, зачем знакомить Шарлотту с этим легкомысленным типом!

– После Рождества мы с Амандой переедем в Ферн-дейл, и, как только обоснуемся там, – продолжал Джек, ничуть не обескураженный скептическим тоном брата, – я приглашу Джейми приехать весной в Лондон и остаться там до конца сезона. Познакомлю его с Шарлоттой. Остальное зависит только от них.

– Но, Джек! – проворчал маркиз. – Сваха из тебя никудышная, неужели не понимаешь? Джейми не пара Шарлотте.

– Но, Джулиан, – вмешалась Сэм, – ты ведь и нас считал неподходящей парой.

– Верно, – Джулиан слегка наклонил голову, – однако…

– Что особенного, если их представят друг другу?

– Сэм, но я обещал…

– Зато Джек не давал никаких обещаний.

Пришлось Джулиану согласиться. Он, как и брат, знал, что Шарлотта, несмотря на сдержанность, питает слабость к мужчинам из рода Монтгомери. Еще труднее было возразить против утверждения, что из неподходящих на первый взгляд пар получаются самые счастливые семьи. Они с Сэм лучший тому пример.

– Хорошо, сорванец, – великодушно согласился он, нежно стиснув колено жены. – Я понял, к чему ты клонишь.

– Значит, решено, – торжествующе произнес Джек. – Весной будущего года Джейми Монтгомери и Шарлотта Бэтсфорд будут представлены друг другу.

Сестры переглянулись и обменялись улыбками. Их многозначительные взгляды были красноречивее всяких слов. Шарлотта не должна упустить шанс полюбить мужчину из рода Монтгомери и быть им любимой. Может, с третьей попытки ей повезет.

Как это говорят? Ах да… Бог троицу любит.