Миссис Тэвисток была женщиной светской и, несмотря на недавние похороны ближайшего соседа, не смогла устоять перед искушением пригласить своих друзей на прием с танцами в честь помолвки своей дочери. Теперь, когда влюбленная пара наконец назначила день свадьбы, до которой оставалось всего несколько недель, эта новость должна была выйти за пределы узкого семейного круга. Распространив ее, миссис Тэвисток почувствовала себя обязанной тем или иным образом отпраздновать это событие.

Зак с энтузиазмом поддержал эту идею, он знал – его дед, услышь он о том, что они отказываются от развлечений только из-за его недавней смерти, счел бы их просто лицемерами. Бесс тоже согласилась, но попросила мать сократить список гостей ровно наполовину.

Миссис Тэвисток широко распахнула свои прелестные голубые глаза, изображая полнейшую невинность.

– Разумеется, дорогая, – сказала она сладким голосом. – Только несколько ближайших друзей, уверяю тебя.

Сильно сомневаясь в этом, Бесс пристально посмотрела на мать, но та даже глазом не моргнула. Луиза Тэвисток выглядела слишком молодо для того, чтобы иметь такую взрослую дочь. Она сохранила прекрасную фигуру, а легкая седина была заметна лишь на висках. Однако миссис Тэвисток никогда не обладала красотой Бесс. Черты лица у нее были слишком острые. Но недостаток красоты компенсировался живостью ума и великолепными манерами.

Миссис Тэвисток пользовалась популярностью среди соседей, заслуженно обладая репутацией женщины, всегда способной оживить своей непринужденной и ни к чему не обязывающей беседой даже самое скучное сборище. Но как бы она ни любила посещать званые вечера, еще больше она обожала принимать гостей у себя.

Прошло несколько дней. И вот из окна своей спальни Бесс наблюдает, как останавливаются возле дома кареты и гости длинной вереницей следуют к подъезду. Сосчитать их скоро стало невозможно. Некоторые из них, без сомнения, должны будут остаться на ночь, потому что прибыли из Эксетера.

Скромные планы матери с каждым днем разрастались, и вот теперь от бесконечного потока гостей у нее уже немного начала кружиться голова. Ранее Бесс никогда не бывала на официальных приемах и не проводила более двух недель в Лондоне. И хотя по природе девушка не отличалась застенчивостью, но при мысли о том, что скоро она станет хозяйкой бала и все будут глазеть на нее, на Бесс напало какое-то детское смущение.

Женщины будут разглядывать ее туалет, вычисляя его стоимость, оценивать ее драгоценности и гадать, естественный ли румянец у нее на щеках. Начнут восхищаться блеском ее волос или, напротив, сожалеть о его отсутствии, а потом обсуждать, насколько мастерство ее горничной сравнимо с искусством недавно прибывшего из Франции модного парикмахера.

Такое внимание со стороны людей, которых Бесс едва знала и суждение которых, по мнению девушки, будет весьма поверхностным и основанным только на ее внешнем виде, беспокоило ее. Бесс задумчиво нахмурилась. Может быть, ее неуверенность в себе вызвана скрытым от самой себя желанием заслужить одобрение и восхищение лишь одного человека – Александра Викема?

Расстроенная, Бесс подошла к высокому зеркалу, висевшему рядом с туалетным столиком. Она уже отослала свою горничную и находилась в комнате одна.

– Какая же ты гусыня! – вслух выругала она себя. – До невозможности глупо ставить успех вечера в зависимость от того, увидишь или нет, как восхищенно загорятся при твоем появлении знакомые черные глаза!

Бесс двумя руками приподняла подол платья и, осматривая себя со всех сторон, покрутилась перед зеркалом. Платье было белым, поскольку ее мать полагала, что цвет, символизирующий девственность, наиболее соответствует возрасту и неопытности Бесс, и, кроме того, белый цвет шел ей не хуже, чем розовый, который она обычно предпочитала.

За последний год стиль одежды изменился. Платья времен Империи, подражание французским модам периода Революции сменили другие фасоны; лифы стали длиннее, и голубой шелковый пояс платья Бесс был повязан всего лишь несколькими дюймами выше ее естественной талии. Почти ничего не прикрывающие буфы из тонкого кружева торчали на плечах, как крылышки шаловливого ангела. Декольте было глубоким и обнажало грудь до такой степени, что Бесс немного терялась. Однако мать, понимающая толк в приличиях, заверила ее, что декольте в полном порядке и нисколько не выходит за рамки дозволенного.

Через белое кружевное платье просвечивала голубая нижняя юбка. Туалет дополняли элегантные расшитые жемчугом туфли на высоком каблуке. Волосы Бесс причесала а-ля Сафо – от узла на макушке локоны густыми завитками беспорядочно спадали вниз.

Бесс печально встряхнула кудрями. Нарядилась специально для жениха, а о нем самом совершенно не вспоминаешь, упрекнула она себя.

В последнее время перед ее глазами постоянно стоял образ обнаженного Алекса. Сможет ли она когда-нибудь забыть о том, как он выглядел в тот день там, в бухте? Она все время пыталась уверить себя в том, что испытывает к брату Зака вполне безобидное, сестринское чувство. Но в глубине души Бесс знала – ее чувство далеко не родственное и, к несчастью, с каждым днем становится все сильней.

Надеясь побороть это чувство, Бесс старалась отыскать в Алексе какие-либо несовершенства. И только когда оказалось, что эти несовершенства нисколько не беспокоят, а лишь делают его в ее глазах более человечным и привлекательным, она поняла, что ситуация становится опасной. Пропади ты пропадом, Алекс Викем!

Оставалось надеяться только на то, что, как только Алекс вернется в Лондон, ее тяга к нему исчезнет. Когда они встретятся в следующий раз, она уже будет замужем и, без сомнения, без ума от мужа, а может даже, у нее появится ребенок. Алексу Викему не найдется места в ее жизни.

Дошло до того, что Бесс даже подумывала о том, не сообщить ли о своем увлечении матери. Ей хотелось посоветоваться хоть с кем-нибудь, рассказать о тревожащих чувствах – по крайней мере, ей доставило бы некоторое успокоение, если бы кто-нибудь сказал, что она еще не потеряла разум и честь. Но у нее не было близких подруг. Собственно говоря, она никогда не делилась своими переживаниями ни с кем, кроме Зака, но эту проблему вряд ли можно было обсуждать с ним!

Однако Бесс подозревала, что мать будет весьма обеспокоена подобным открытием – ведь мисс Тэвисток планировала устроить брак Бесс с Заком с той самой поры, когда они были еще детьми. По всей вероятности, она увидит в Алексе угрозу дорогой ее сердцу мечте. Бесс не хотелось, чтобы Алекс предстал перед кем-то в невыгодном свете только потому, что она испытывает к нему неподобающие чувства. Нет, это ее проблема и она должна сама справиться с ней!

Внезапно дверь распахнулась и в комнату возбужденно ворвалась миссис Тэвисток, одетая в прекрасное зеленое шелковое платье и приличествующий случаю тюрбан, украшенный изящно отделанным драгоценностями плюмажем.

– Господи помилуй! Почему ты до сих пор в спальне, Лиззи? Гости прибывают, и мы втроем – ты, Зак и я – должны встречать их на лестнице.

– Так, значит, Зак здесь?

Миссис Тэвисток внимательно осмотрела ее, поправляя где рукав, где складку платья.

– Уже давно, дорогая.

Бесс натянула белые, выше локтя, перчатки и, избегая взгляда матери, спросила:

– Полагаю, лорд Росс прибыл вместе с ним?

– Нет, милая. Зак сказал, что, когда он уезжал, лорд Росс был еще не готов и он решил ехать без него. Наверняка он намеренно собирается приехать с опозданием – это дурная привычка, приобретенная в Лондоне. Но опоздает он или нет, прием по поводу твоей помолвки, несомненно, состоится. Только не расстраивайся, детка, если Алекс не останется до конца. Боюсь, что, на его вкус, наш прием покажется ему не сколько провинциальным. Повернись, дитя мое, дай мне взглянуть на тебя.

Бесс послушно повернулась, давая матери осмотреть себя, но на сердце у нее сразу стало тяжело. Как унизительно сознавать, что удовольствие, которое мог бы доставить ей прием, откладывается до прибытия Алекса и может быть совсем испорчено в случае, если он уйдет раньше всех.

Прежде она никогда не задумывалась о подобной возможности… Неужели он считает их провинциалами? Она никогда не ощущала, чтобы Алекс держал себя с ними чуть свысока. Но почему тогда он не приехал вместе с Заком. Где он?

– Ты такая счастливая, моя дорогая, – сказала мать, отступив назад и глядя на дочь влюбленными глазами. – Закери такой красивый, такой богатый! Вы будете очень счастливы вместе, поверь.

– Надеюсь, что так, – сказала Бесс с печальной улыбкой.

Мать нежно поцеловала ее в щеку.

– В этом не может быть никакого сомнения, детка.

Алекс поминал всех чертей, завязывая шейный платок. Он опять продемонстрировал Дадли свою неуклюжесть, смяв несколько галстуков. После часа мученик он наконец подъезжал в своей карете к Брукмору, чувствуя себя огорченным до последней степени. Опоздать на торжество в честь помолвки собственного брата! И виной этому вовсе не стремление выглядеть сверхэлегантно – из боязни обидеть брата и Бесс он всегда старался не напускать на себя слишком столичный вид. Что они теперь о нем подумают, а все из-за того, что он не смог справиться с каким-то паршивым платком!

Ни равномерное покачивание кареты, ни монотонное побрякивание упряжи, ни пробивающийся сквозь окно кареты неяркий свет луны и свежесть теплого корнуолльского вечера, – ничто не могло успокоить его растревоженную гордость. Даже испытывая муки первой в своей жизни страсти, он все же не потерял контроль над своими чувствами. Почему же он так нервничает? Может, просто боится обнаружить те сложные, смешанные ощущения, которые испытывал, будучи вынужденным праздновать помолвку Зака с единственной женщиной, вызвавшей в нем столь живой интерес? И это уже не просто интерес, Бесс становилась для него навязчивой идеей.

Видя, что его господин места себе не находит, Дадли, дабы успокоить Алекса, предложил ему одну из своих фирменных смесей, состоящую из трав и хорошей порции доброго шотландского виски. Алекс выпил виски одним махом и сообщил слуге, что он вовсе не возбужден, просто сегодня был неудачный день. А если даже он и раздражен немного, то все равно не позволит пичкать себя шарлатанскими снадобьями, как какого-то слабоумного калеку.

Камердинер воспринял эту словесную порку довольно спокойно и со слегка обиженным выражением лица убрал бутылку в дорожную сумку. Подобная снисходительность еще более усилила раздражение Алекса.

В конце концов, он ведь сидел за одним столом с самим Принни, обмениваясь с ним колкими остротами. Ни разу не сбившись под орлиным взглядом Салли Джерси, танцевал у Олмэка с бесчисленным количеством великосветских девиц, каждая из которых была жемчужиной текущего сезона. Не моргнув глазом, играл на умопомрачительные ставки в макао у Ватье. И вот теперь строит из себя абсолютного идиота из-за юбки по имени Бесс только потому, что не уверен больше в своей способности прятать свои чувства от Закери.

Если бы только Зак уделял ей побольше внимания, ценил ее так, как Бесс того заслуживает, он не испытывал бы столь настоятельного желания подарить девушке те чувства, которых, как он был уверен, она всей душой желала. Да, Бесс была страстной и жаждущей любви девушкой. Он мог бы ответить на ее страсть чувством такого же накала. Может быть, даже полюбить ее…

Алекс резко поспешил переключить мысли на житейские проблемы. Он подумал о необходимости привести свои денежные дела в порядок, решил, что пора заново выкрасить карету, вспомнил о любимом еноте тети Сефроны – в общем, старался думать о чем угодно, только бы не о Бесс.

Карета уже въезжала в ворота Брукмора. Он раньше бывал здесь, но в дневное время и по достоинству оценил это современное здание, выстроенное в классическом стиле Роберта Адама. Алекс знал, что мистер Тэвисток лично следил за постройкой и отделкой дома.

К покрытому белой штукатуркой фасаду этого элегантного сельского особняка с дорическими колоннами и стрельчатыми окнами вела длинная аллея, обсаженная буками. Вдоль аллеи по каменистому, поросшему травой руслу журчал ручеек.

Нынче вечером весь дом был ярко освещен, каждое окно, казалось, гостеприимно приглашало посетителей. Заметив огромное скопление карет возле конюшен и отлично себе представляя, какое столпотворение творится внутри, Алекс вздохнул. Как и на всех бесчисленных приемах, на которых ему приходилось присутствовать, на этом должно было быть душно, жарко, тесно и весьма скучно.

Алекс всегда предпочитал качество количеству и с гораздо большим удовольствием провел бы вечер в небольшой веселой компании людей, которые его действительно интересуют. Но ради Зака и Бесс он все-таки войдет в дом и будет стараться угодить всем. Правда, это нелегко, особенно потому, что ему придется играть роль гордого и счастливого родственника женщины, которую он постоянно представлял обнаженной и полной желания.

Карета остановилась, и подошедший лакей открыл дверь, чтобы Алекс мог выйти. Со светской улыбкой на лице он спустился по лесенке кареты, вошел в дом и оказался в большом холле у основания широкой дубовой лестницы. Алекс скользнул взглядом по плюмажам, тюрбанам, парикам, украшенным драгоценностями, и напомаженным головам оживленно болтающих на лестнице людей. На верхней площадке лестницы, откуда можно было пройти в большую гостиную, стояли Зак и Бесс.

И тут сердце Алекса совершило страшное предательство – при виде Бесс оно бешено забилось от радости. И, как будто услышав среди всего этого гула голосов предательский зов его сердца, Бесс повернулась и, не замечая остальных гостей, взглянула вниз, прямо на него.

Даже на таком расстоянии Алекс увидел, как загорелись ее глаза. Он ответил на это искренней улыбкой, предназначенной ей одной, улыбкой, которую не показывают в комнате, полной незнакомых людей. Увидев, что она явно рада его появлению, Алекс было восторжествовал, но быстро отрезвел, понимая, как расстроил ее своим опозданием. Скорей всего это радостное выражение на ее лице вызвано просто чувством огромного облегчения.

В конце концов, что сказали бы люди, если бы Алекс не удосужился посетить прием по случаю помолвки брата? Облегчение и признательность вполне логично объясняли радость, охватившую Бесс при виде будущего родственника. И никакого другого объяснения нет и не может быть.

Алекс не собирался присоединяться к очереди на представление, поэтому протиснулся сквозь толпу гостей, удивленно смотрящих на него, пока он вежливо прокладывал себе путь через холл в библиотеку. Как он и надеялся, полутемная, с огромным количеством книг комната была пуста. Он закрыл за собой дверь и со вздохом облегчения прислонился к ней спиной. Две свечи отбрасывали небольшие круги света, и Алекс заметил стоящий па столе у камина графин с бренди. Не теряя времени даром, он налил бренди и торопливо выпил почти целый бокал.

Не успел Алекс поставить бокал на стол, как услышал позади какое-то движение и, повернувшись, обнаружил, что комната не пуста, как ему поначалу казалось. На софе в бессознательном состоянии лежал юноша с пылающим лицом и сбитым на сторону галстуком. Очевидно, он был пьян. Стоявший перед ним на полу фужер только подтверждал эту догадку.

– Бедняга, – пробормотал Алекс. – Вероятно, его тоже довела до ручки какая-то прелестница. – Алекс понимал, что говорит несправедливо, но сейчас это не имело значения. Он присел в кресло напротив пьяного юноши с тем, чтобы потихоньку допить бокал бренди.

– Да, старина, – обратился Алекс к спящему, откидываясь в кресле и скрещивая длинные ноги. – Как приятно, когда есть с кем поговорить. Ты должен понять, как трудно для меня питать безответные чувства к невесте брата и не иметь друга, которому можно было бы в этом признаться. Хотя на самом деле мне не хотелось бы делиться своими сокровенными мыслями ни с кем, кроме Зака. Но, черт возьми, не могу же я рассказать ему об этом! – Алекс нахмурился. – Мне кажется, что мой камердинер заподозрил что-то неладное. Этот парень вечно держит нос по ветру.

Пьяный юноша что-то промычал и перевернулся на спину.

– Совершенно верно, – с расстановкой продолжал Алекс. – Все мои эротические фантазии – довольно банальная вещь. – Алекс покрутил ножку бокала между пальцами, наблюдая за игрой света на стекле. – К тому же я подозреваю, что за моим влечением к Бесс стоит нечто большее, чем просто желание затащить ее в постель. Пугающая мысль, не правда ли?

Юноша, естественно, не ответил ему. Вздохнув, Алекс прикончил бренди и встал.

– Пора мне присоединиться к толпе гостей, приятель. Если бы я мог, с удовольствием остался бы с тобой в блаженной, бездумной неподвижности, но долг призывает меня!

– Господин Викем?

Алекс поднял голову и увидел стоящую в дверях библиотеки Бесс. Свет от горевших за ее спиной канделябров создавал вокруг нее золотистый ореол. Одетая в белое, она походила на ангела. Святые, ангелы… Он всегда мысленно сравнивал ее с каким-то бесплотным существом, но она, как, впрочем, и он, состояла из плоти и крови. При виде Бесс Алекс почувствовал, как закипела кровь. После паузы, показавшейся ему бесконечной, он, наконец, выдавил из себя:

– Я решил в одиночестве выпить бокал вина. Простите за опоздание. Это очень невежливо с моей стороны. Но я не мог…

– С кем вы тут разговаривали? – перебила она, с любопытством осматривая полутемную комнату. – Вы здесь один? – Она шагнула вперед и закрыла за собой дверь.

Любую женщину, кроме Бесс, Алекс заподозрил бы в желании остаться с ним наедине. А если женщина шла ему навстречу, Греховодник Викем просто обязан был наградить ее поцелуем. Собственно говоря, эта девушка явно искала его общества. Но, увы, в данном случае о поцелуе не могло быть и речи.

Бесс вошла в круг света и улыбнулась. Ямочка на щеке придавала ей лукавый вид.

– Начинаются танцы. Вы так и собираетесь тут сидеть?

В какой-то момент Бесс поняла, что не находит себе места явно от того, что на приеме нет Алекса. Теперь же Бесс была на верху блаженства – она находится рядом с Алексом. Она надеялась на то, что тот будет восхищаться ею, и он определенно заинтересовался. Бесс видела это по его глазам. И ощущала это возбуждающее ее восхищение как будоражащее ласковое прикосновение.

Интересно, может ли он сейчас прочитать что-либо в ее глазах? Бесс надеялась, что нет. Ужасно, если Алекс поймет, о чем она думает. В одежде или без одежды – этот человек для нее неотразим. Сейчас он стоял как раз в самом темном месте. Линии его великолепно сшитого сюртука, парчового жилета, плотно облегающих ноги панталон – все черного цвета – растворялись в полутьме комнаты. Белизна галстука резко контрастировала со смуглым лицом и блеском черных, тревожных глаз. В сердце Бесс стало нарастать желание – пугающее, необузданное и совсем непонятное.

Алекс вопросительно поднял брови.

– Но если первый танец вот-вот грянет, Бесс, – сказал он напряженным, низким голосом, – то не пора ли вам идти наверх? Полагаю, вы с Заком должны открыть вечер.

Бесс нервно стиснула руки.

– Зак сказал, и я с ним согласна, что вы должны быть в зале до начала танцев. Он… он хочет представить вас кое-кому из гостей. Мы оба пошли искать вас, и я…

– И вы нашли меня, – закончил Алекс с неожиданной очаровательной улыбкой, заставившей ее сердце сжаться. – Умница! Вы знали, что я должен прятаться в каком-нибудь тихом уголке, вдали от толпы.

Счастливое настроение Бесс развеялось как туман на торфяных равнинах.

– О Боже! Значит, мама все-таки права. Вы действительно считаете, что все устроено слишком провинциально, не так элегантно, как в Лондоне. Я знаю, вы привыкли к другому, простите за то, что мы заставили вас…

Алекс схватил Бесс за плечи. Она почувствовала прикосновение его длинных сильных пальцев и непроизвольно сжалась.

– Милая девочка! Ваш прием – это копия лондонских приемов. Все так же продумано и так же… – Он остановился, видимо стараясь подобрать подходящее слово.

– Так же скучно и душно, – закончила Бесс с робкой улыбкой. Как же одинаково они мыслят! – Но я полагаю, вам надо появиться хоть на часок, чтобы доставить удовольствие моей матери, не правда ли?

Алекс улыбнулся, довольный тем, что она поняла его.

– Не думайте, что я не люблю приемы и танцы, Бесс. Не такой уж я бука. Просто мне гораздо больше нравятся вечера более спокойные, с людьми, которые мне действительно интересны. Но долгое время таких людей в моей жизни было слишком мало. Поэтому мне постоянно приходилось посещать подобные приемы. А потом я приехал в Корнуолл и нашел… – Он снова остановился и осторожно сжал пальцами ее плечи.

– Вы… вы вновь нашли своего брата, – продолжила Бесс с одобряющим кивком, и длинные локоны ее волос коснулись костяшек его пальцев. – Вы воссоединились с Заком.

Алекс не ответил. Он просто продолжал смотреть на нее нежным и странно пронзительным, завораживающим взглядом. Взгляд его коснулся ее губ.

– Ах, вот вы где! Дорогая, ты отыскала его в библиотеке, а я был уверен, что он в бильярдной!

Пораженная Бесс с виноватым видом отступила назад, и в комнату быстро вошел Зак. Он сиял улыбкой и был элегантен и очень красив в своем черном вечернем костюме. Если Зак и обратил внимание на то, что она стояла слишком близко к Алексу, то, по всей видимости, его это не слишком взволновало – приветливое выражение лица Зака нисколько не изменилось.

– Алекс, мы не можем начать танцы без тебя! И я хочу представить тебе самую красивую, после Бесс конечно, девушку в Корнуолле. – Зак поймал Алекса за локоть и потащил к двери, прихватив другой рукой и Бесс. – Ее зовут Лидия, ее отец – богатый виконт из…

Боже мой, неужели это Чарли?

Только сейчас Бесс заметила лежащего на софе мужчину. С первого взгляда было видно, что он смертельно пьян и находится в совершенно бессознательном состоянии. Должно быть, он направился в библиотеку сразу по прибытии в дом, поскольку она не помнила, чтобы видела его в числе поздравляющих.

– Кто он такой? – спросила она у Зака, который, заглянув в лицо спящему, слегка похлопал его по щекам. – Боже мой, зачем же было приходить на прием, если он собирался всю ночь проспать в обнимку с графином бренди?

– Это действительно выглядит несколько необычно, – отозвался Алекс. – Вечер еще только в самом начале, а он уже полностью отключился.

Зак выпрямился и тяжело вздохнул.

– Это верно. Наш Чарли совсем выбился из колеи. Этого парня зовут Чарльз Лаутон, виконт Бенбридж. Я не думал, что он действительно так пьет, как мне говорили, иначе не стал бы беспокоить его приглашением. Видишь ли, до такого скотского состояния его довела неудачная женитьба.

– Как ужасно, – сказала Бесс, которой стало действительно жалко юного виконта. – А что случилось? Он женился на нелюбимой поприказу родителей?

– Нет, – сухо ответил Зак. – Он выбрал невесту по своему вкусу. Но, право, у меня сейчас нет времени излагать эту неприглядную историю. – Он потянулся за пледом, перекинутым через спинку стоящего рядом кресла-качалки. – Устроим этого бедолагу поудобнее и вернемся к гостям. Боюсь, танцевать Чарли сегодня не придется. – Зак развернул покрывало и набросил его на спящего юношу, тщательно прикрыв при этом его необутые ноги.

Бесс заинтересовал Чарли и его несчастливый брак, но пора было возвращаться в гостиную. Мать наверняка уже беспокоится, куда это они запропастились. Интересно, пригласит ли ее Алекс на танец? Она бросила на него взгляд – тайком, из-под полуопущенных ресниц. Он ответил тем же, но на этот раз она не смогла прочесть его мысли.

Большой зал был залит светом, как Воксхолльский парк во время фейерверка. Войдя в толпу, Алекс был встречен знакомым запахом расплавленного воска и вызывающей головокружение смесью запахов различной парфюмерии.

– Это Ричард Лонг, Алекс, – говорил Зак, ведя брата сквозь строй гостей. – Ричард, это мой брат, лорд Росс.

– Как поживаете, лорд Росс? – Плотный человек с темно-рыжими волосами уважительно поклонился. Алексу показалось, что он услышал, как скрипнул его корсет.

– Благодарю вас, прекрасно, – с улыбкой ответил Алекс. – Счастлив встретиться с вами. – Через его плечо Алекс бросил взгляд на Бесс, сидящую возле матери и окруженную смеющимися жеманными девицами. Некоторые из них кидали на незнакомца довольно смелые взгляды. Одна, миниатюрная блондинка, просто гипнотизировала его, как удав кролика, не мигая глядя на него.

– А это леди Эдит, наша ближайшая соседка, – продолжал Зак.

Алекс вновь повернулся и увидел внимательно рассматривающую его невысокую женщину весьма почтенного возраста.

– Леди Эдит, – громко обратился к ней Зак, – это мой брат, Александр Викем, лорд Росс из Суррея.

Алекс взял сморщенную руку женщины и склонился в поклоне.

– Очарован встречей с вами, леди Эдит, – пробормотал он.

– Что? Что вы сказали? – прокудахтала та.

– Очарован встречей с вами, – повторил он как можно громче, глядя ей прямо в глаза.

Леди Эдит, казалось, была польщена и благодарно кивнула ему слегка трясущейся головой.

– Очарован? Чепуха! Я в этом сильно сомневаюсь, но мне, старухе, приятно это слышать. – Голос ее звучал приглушенно, и Алекс понял, что она пользуется пробковыми прокладками, которые носили во рту для того, чтобы щеки казались полнее. Эта привычка вышла из моды лет тридцать тому назад, но, видимо, леди Эдит не собиралась отказываться от нее, так же как и от своего напудренного парика.

Затем, каким-то чудом, блондинка, которая еще минуту назад находилась от него футах в тридцати, появилась прямо перед ним, повиснув на руке высокого, представительного мужчины. Познакомившись с этим господином, ее отцом, виконтом Хедли, Алекс был представлен «самой красивой девушке Корнуолла» Лидии Элмстед.

После этого Зак внезапно решил, что все необходимые приличия соблюдены, и маленький оркестрик, пристроившийся в углу зала, по его кивку извлек первый музыкальный аккорд.

Танцующие быстро выстроились в нужном порядке.

Алекс пригласил мисс Элмстед на первый танец. Этого от него и ждали. Собственно говоря, было бы невежливо, если бы он поступил иначе, – девушка решительно осталась стоять рядом с ним. Танцевали котильон, и, поскольку Алекс и его партнерша стояли в самом конце, у него было вполне достаточно времени, чтобы как следует разглядеть ее.

– Итак, мисс Элмстед, – начал он, пока она легко выполняла фигуры танца, – вы живете поблизости от Пенкерроу?

Мисс Элмстед неожиданно кокетливо хлопнула Алекса по плечу веером и, радужно улыбнувшись, ответила:

– Признайтесь, милорд, вы ведь задали этот вопрос потому, что я не совсем похожу на провинциальную простушку, верно? Я, как это по-французски, mal a propos. – Она откинула голову назад и неестественно рассмеялась. – Вы будете со мной откровенны – nest ce pas, не так ли?

Алекс почувствовал, что мисс Элмстед столь же фальшива, как и ее смех. Вероятно, эта красотка была глупа, как гусыня, и очень избалованна. Чересчур красива, но слишком ограниченна, чтобы соблюдался нужный баланс ума и блеска.

Алекс стиснул зубы, решив закончить танец, не проронив ни единого невежливого слова.

– Отсюда я могу сделать вывод, мисс Элмстед, что хотя вы местная жительница, но чувствуете себя в родном окружении не совсем в своей тарелке? Предпочитаете Лондон, я полагаю?

Мисс Элмстед опять звонко рассмеялась, откинув голову.

– Больше всего мне хочется жить в Лондоне, и следующей весной я собираюсь туда, чтобы показаться в свете. – Она не сказала, что собирается провести в Лондоне один-единственный сезон, так как, вероятно, не сомневалась в том, что ей понадобится провести в городе только один сезон, чтобы подыскать себе родовитого, титулованного мужа. Ее голубые глаза лучились от смеха. – Дорогой виконт, надеюсь, вы тоже будете посещать балы и мы увидимся снова. А может быть, вы даже посетите мой салон? Или это слишком смелая просьба для такой парвеню, как я?

Алекс улыбнулся дежурной светской улыбкой.

– Разумеется, мисс Элмстед, если я следующей весной окажусь в Лондоне, то сочту за счастье посетить вас. – И Алекс тотчас же решил, что весной будущего года благородное лондонское общество не досчитается его среди своих членов. Интересно, какое французское выражение вставит она в следующую фразу?

Через несколько танцев, на которые он, покорный долгу, приглашал одну юную девушку за другой, изредка для приличия заменяя их какой-нибудь матроной в тюрбане, Алекс решил выпить бокал пунша. Он подошел к столу с напитками. Вино, как он и предполагал, оказалось не крепким, но, по крайней мере, освежало, и он быстро осушил бокал.

Заскучав, Алекс поискал глазами Бесс. Бал был в полном разгаре, через час в соседней комнате должны были накрыть ужин. Теперь вполне естественно пригласить будущую невестку на танец, решил Алекс. Наконец Алекс нашел ее – Бесс оживленно беседовала с какими-то двумя женщинами и как раз посмотрела в его сторону. Увидев ее приветливую улыбку, он двинулся к ней.

Алекс не мог бы утверждать, что все женщины, с которыми он сегодня танцевал, были столь же скучны и пусты, как мисс Лидия. Некоторые из них оказались остроумны и хороши собой, в общем, очень милы. Но ни одна из них не была так желанна, как Бесс.

Подойдя к ней, Алекс поклонился и сказал официальным тоном:

– Мисс Тэвисток, не окажете ли вы честь подарить мне следующий танец?

Сопровождаемая подбадривающими улыбками подруг, Бесс встала и протянула ему руку.

– Сочту за честь, лорд Росс, – ответила она сдержанно, но ее озорные глаза лукаво светились.

Они вышли на середину и подождали, пока не зазвучала музыка. Но при первых же аккордах, пораженные, обменялись взглядами. Зазвучал вальс. Первый вальс за вечер. Первым ее партнером по праву должен был быть Зак.

– Может быть, мне надо спросить разрешения у Закери? Вдруг он хочет, чтобы все свои вальсы вы оставили за ним? – неохотно предложил Алекс.

– Но я нигде не вижу Зака, – ответила Бесс и улыбнулась. Все возражения Алекса растаяли как туман. – Кроме того, теперь вы мой родственник. Вам не кажется, что после Зака больше всего прав на вальс со мной у вас?

– Как прикажете, мисс Тэвисток, – произнес Алекс в ответ на ее вызов. Бог мой, если бы она знала, что он почувствовал при одной только мысли о том, что будет держать ее в своих объятиях! Но Алекс вовсе не собирался давать задний ход и перестал искать глазами Зака.

Положив руку на стройную талию и взяв ее за правую руку, ладонь к ладони, он закружил Бесс.

Весь вечер Бесс ждала этого момента. Танец с Алексом, какое блаженство! Но она никак не ожидала, что это будет вальс, и то, что сейчас она скользит по полу гостиной в его объятиях, настолько тесных, насколько позволяли приличия, придавало этому событию дополнительную прелесть. Она чувствовала себя на седьмом небе.

Несмотря на то, что он танцевал уже целый час, от него пахло свежестью. Голова Бесс приходилась на уровень его щеки, и первое, что она увидела, подняв голову, была чудесная улыбка. Улыбка дружелюбная, уверенная и… нежная.

– Вы любите танцевать, Бесс, не правда ли?

Бесс встретилась с ним взглядом.

– Это самое лучшее из того, что бывает на этих скучных званых вечерах, – призналась она.

– И танцуете вы замечательно, – сказал Алекс, решив, что этот комплимент дался ему легче всего, поскольку это была истинная правда.

– Когда делаешь что-то, что тебе действительно нравится, всегда получается хорошо, не так ли? – слегка нахмурившись, серьезно спросила она.

Интересно, мысленно продолжил эту тему Алекс, нравятся ли Бесс частые поцелуи Зака и почувствует ли она отличие, если ее поцелует он? Как бы он хотел поцеловать ее!

– Ну, держитесь, – внезапно сказал Алекс, – сейчас закружимся по-настоящему. – Он привлек ее поближе к себе и грациозно завертел по залу с головокружительной скоростью, время от времени чувствуя, как ее бедра слегка задевают его. Опытной рукой Алекс крепко обнимал Бесс, и она ощущала, как играют его мускулы под нарядным костюмом.

Разносящийся по залу мелодичный смех невесты достиг ушей Зака, только что появившегося в дверях. Он ходил провожать Чарли.

– Они прекрасно танцуют, – высказала свое мнение подошедшая к нему миссис Тэвисток.

– Да, действительно, – рассеянно согласился Зак, мысли которого вертелись вокруг Чарли, несчастного неудачника, которого он только что отпаивал черным кофе. Жаль, что бедняга оказался настолько глуп, что женился на своей любовнице. К тому же это просто неприлично. Но некоторые люди перестают соображать, как только снимут штаны.

Зак мрачно покачал головой и тут же на месте поклялся себе, что будет сохранять разум и благоразумие при любых условиях, неважно, в штанах или без них.