— На север или на юг? — с улыбкой спросил Джеф. Ему было все равно, куда ехать. Глаза мужчины сияли от предвкушения грядущего счастья. Они сидели в его машине рядом, плечом к плечу, готовые, минуя былое, игнорируя сегодняшние реалии, рвануть в будущее. А пока оставалось выбрать — на север или на юг?

— На запад, — ответила решительно женщина, сама не понимая почему. Во всяком случае, не из желания противоречить. Просто что-то, возможно, подсказывало, что именно там их ждет нечто важное.

— Ты хочешь поехать в горы?

Улыбку смыло с лица Джефа. Может быть, ему не понравился ее выбор? Или просто удивлен?

— А что, ты против?

В ответ быстрый взгляд, торопливые слова:

— Конечно нет.

— Не знаю почему, но мне хочется именно туда.

Катрин пожала плечами, будто удивляясь своему решению.

— Ну что ж, поехали, — кивнул он и завел машину.

Мотор загудел, и Катрин расслабилась. Какое блаженство — развалиться на мягком, покрытом мехом сиденье! Первоклассный автомобиль — совершенный, стремительный, послушный и отзывчивый… под стать владельцу. Катрин замирала, представляя себе, какой будет близость между ними. К чему приведет их та безумная страсть, которая вчера на одно мгновение захватила ее?

Ах, как приятно смотреть на его руки, сжимающие руль, — сильные, красивые, умелые, — и вспоминать, как нежно и властно они касались вчера ее тела. Светлая футболка облегает мускулистые плечи, крепкие бедра туго обтянуты голубыми джинсами. Спортивная ли одежда тому виной, или воспоминание о вчерашних объятиях, но молодая женщина вдруг остро, всей кожей ощутила его физическое присутствие.

Прекрасный торс, чеканный профиль. Нет, ни одна женщина не осталась бы к нему равнодушной. И как могло случиться, что она отвергала его ухаживания? Невероятно! Одно объяснение: та, прежняя миссис Гайс была просто слепая, самовлюбленная дура.

Погода стояла чудесная, солнце вовсю сияло в голубом безоблачном небе. Самый подходящий день для начала новой жизни! Катрин глубоко, радостно вздохнула. Какая разница, куда ехать, когда попутчик такой замечательный. Уж в этом-то можно не сомневаться.

— Ох, дорогой мистер Томпсон, — вдруг очнулась она. — Вы же пропускаете работу! Тем самым ставите под удар дела процветающей фирмы. Нет, без шуток, у тебя не возникнут трудности?

— Даже если и возникнут, мне все равно, — улыбнулся тот.

— Руководитель компании не должен так легкомысленно относиться к своим обязанностям, — лукаво произнесла Катрин.

— Для меня гораздо важнее ты.

Джеф взглянул на нее искоса, и Катрин невольно вспыхнула.

За этим взглядом стоят годы отчаяния! Теперь мистер Томпсон готов чем угодно поступиться, лишь бы быть с ней. Разве можно осуждать человека за это? Всякое терпение имеет предел. Кроме того, над ним все еще висит угроза ненависти, спрятанная глубоко в ее памяти. Неудивительно его желание поторопить время.

А не поступает ли она сейчас слишком уж безрассудно? Но Катрин тут же отбросила эту мысль. Сколько можно сомневаться! Отныне будем доверять только своему сердцу, и неважно, что там случится дальше.

Джеф поклялся, что никогда не делал ей ничего плохого. И есть все основания верить ему. Сердце подсказывает: он говорил правду. Значит, причина сомнений только в ней самой. Когда вернется память, надо будет во всем разобраться.

Почему столь поспешно выбраны именно горы? Должна быть какая-то причина, тоже скрытая в прошлом. Так, так, что-то замерещилось… В провалах памяти вспыхнула искорка. Вспомнила: она там работала гидом! Водила туристов по горным лесам… да, да! Точно! Ей, кстати, очень нравилась такая работа.

Может быть, их ждут другие вершины, неприступные скалы и живописные долины. Разве может не понравиться там? Это будут их горы со своими вершинами счастья.

Обрадованная тем, что сумела вытянуть еще одну ниточку из прошлого, Катрин улыбнулась. И тут же всплыли другие давние воспоминания: тогда, в тех ее прежних горах, она рисовала пейзажи. И даже продавала картины туристам — по сходной цене. Конечно, это были не шедевры… Но в общем, пейзажи ей удавались. Этюды стали школой мастерства. Упорно работала с цветом, оттачивала технику графики и сама радовалась, ощущая приобретенную легкость. Божественные минуты осознания своей творческой силы!

Катрин радостно и удивленно прислушивалась к собственным мыслям: они приходили к ней легко, естественно, сами собой. Она начинала верить, что справится с работой над книгой. Милая Эстер Брукс права. Все вернется. Надо только постучать в дверь — и она откроется.

— Джеф, тебе ничего не говорит имя Эстер Брукс?

— Нет.

— Ты знаешь что-нибудь о детских книжках?

— Только то, что помню с детства. — И, улыбнувшись воспоминаниям, добавил: — Мама читала нам каждый вечер. Мы не ложились спать без сказки. По-моему, детям это просто необходимо.

Теплота звучала в его голосе, и с нежностью вспомнилось, что этот человек тоже хочет ребенка… от нее. Катрин представила себе, как Джеф читает их детям книжку с ее иллюстрациями, а потом с любовью и гордостью показывает картинки, которые сделала мама. У нее сладко заныло сердце.

А вот своего отца ей никак не удавалось вспомнить. Кажется, тот погиб во время циклона, пытаясь спасти других. Ей тогда было только два года, и мать никогда больше не вышла замуж. Как остро завидовала девочка своим друзьям, у которых были папы, братья и сестры. Быть единственным ребенком, да еще в неполной семье, в этом нет ничего хорошего. Теперь-то понятно, что и матери было совсем нелегко растить ее в одиночку.

— У тебя большая семья? — спросила она.

— Три брата и две сестры. Я самый младший, но мы все очень дружили. Соседские ребята всегда приходили к нам играть. Детство у меня было чудесное.

— Расскажи мне о нем.

Джеф не без удовольствия начал рассказывать о своих детских шалостях, о веселых проделках и проказах. Похоже, его родители давали детям полную свободу, наказывали их очень редко, разве что уж за совсем серьезные провинности. В семье было принято уважать интересы друг друга. Родители радовались успехам детей и помогали в любых начинаниях.

Оказалось, один его брат — летчик, другой — ученый, занимается биологией моря. Старшая сестра живет сейчас в Англии, поехала туда погостить, потом устроилась няней к детям овдовевшего биржевого маклера, да и вышла за него замуж. Другая сестра — в Америке. Занималась женским движением, потом влюбилась в фермера. Они поженились и теперь живут себе счастливо, разводят овец.

Вот так бы ехать и ехать, любуясь своим попутчиком, с интересом слушая забавные истории из его детства, подробности взрослой жизни, но вскоре они приблизились к подножию гор, дорога стала подниматься вверх, и он замолчал.

А Катрин хотелось еще поговорить, ведь интересны любые мелочи его прошлого.

Родители давно уже на пенсии. Много лет назад они переехали в Тунис.

— Значит, ты один остался в Австралии?

— Да.

— Скучаешь по семье?

— Да, но мы стараемся встречаться. Обычно собираемся все вместе на Рождество.

Конечно, ведь Рождество — семейный праздник. Как радуются ему дети! Сейчас март. К следующему Рождеству ей будет двадцать девять.

— Сколько тебе лет, Джеф?

— Тридцать четыре.

Если им суждено быть вместе, то уже к Рождеству у них может родиться первый ребенок!

Так захотелось с нежностью прижать к себе того, кто сейчас сидел рядом, внимательно вглядываясь в дорогу. Вдруг Катрин замерла: пейзаж вокруг показался до боли знакомым.

— Перед мостом поверни налево, — быстро проговорила она.

Джеф внимательно взглянул на нее.

— У тебя что-то связано с этими местами?

— Да… Нет… Не знаю. — Да тут самой не понять, что происходит. — Просто мне кажется, что надо ехать туда.

Повернули налево.

Предместья большого города остались далеко позади. Пока ехали, она больше слушала, чем смотрела на дорогу. Неважно куда — лишь бы ехать и ехать. Слушать и слушать, ощущая рядом мужчину, дарованного судьбой.

Машина подъехала к развилке.

— Поворачивай налево, — машинально подсказала Катрин.

Джеф нахмурился.

— Ты вспомнила, что бывала здесь раньше?

— Нет. Я ничего не понимаю… просто мне кажется, что эта дорога приведет нас туда, куда я хочу.

Снова двинулись вперед, проехали мимо двух щитов с рекламой пансионатов. Джеф объяснил, что один открылся совсем недавно, а другой — очень старый. Рассказывал все, что про них знает, но в памяти женщины ничего не шевельнулось. Двинулись дальше. Вокруг тянулись поля для гольфа, потом показались сосны, они росли плотной стеной и словно скрывали что-то от глаз.

— Это здесь! — радостно вскрикнула Катрин.

— Что?

— Там, среди сосен, есть ворота. Поезжай помедленней, чтобы не пропустить.

На малой скорости свернули с дороги и остановились возле ворот. Вывеска над ними гласила: «Замок Берроуза».

Настоящий замок! Сказочное местечко! Почему-то верилось, что именно здесь найдется то, что она ищет.

— Дорогая, скажи мне, почему ты решила остановиться здесь? — Джеф смотрел на нее с тревогой. Его напряженный взгляд сбивал с толку.

— Ты что, знаешь этот пансионат?

Тот ответил медленно, стараясь вести себя естественно.

— Нет, я никогда здесь не останавливался.

— Но ты его знаешь?

Джеф кивнул.

— В справочнике он значится как небольшой дом отдыха для очень узкого круга. Всего четыре номера для гостей, каждый с уникальной, изысканной отделкой. Очень дорогое место. Очень! Утонченная кухня. Сады и цветники разбиты сорок или пятьдесят лет назад известным специалистом по ландшафтам. Вид на долину так хорош, что каждый художник счастлив запечатлеть его.

— Наверное, ты уже бывал здесь раньше, раз тебе все досконально известно.

Жаль, что он так хорошо все знает. Видимо, когда-то мистер Томпсон уже делил с кем-то эту красоту.

— Нет, я не бывал в этом месте, — повторил Джеф, — но слышал о нем. Много раз.

На сердце стало легче.

— Для нас это слишком дорого? — прозвучал осторожный вопрос.

— Дорого? Об этом можешь не думать.

— Я хотела бы остановиться здесь.

— Катрин… — Казалось, в душе у него происходит внутренняя борьба. — Но ты же сказала, что хочешь все начать сначала.

— Да, и лучшего места для этого не найти, — заверила она. Наверное, Катрин видела этот пансионат раньше, может быть, проезжала мимо, и тут так понравилось, что желание вновь посетить полюбившиеся места осталось в подсознании. — Чутье мне подсказывает: это как раз то, что нужно.

— Чутье… — Томпсон горько усмехнулся.

— Что случилось, Джеф?

Тон выдавал тревогу. Неужели ему здесь не нравится?

— Ничего. Ты права… Тебе принимать решение. Если ты хочешь остаться здесь, пусть так и будет! — последовал решительный ответ. Милый, растерянный человек взял ее руку и печально улыбнулся. Их пальцы переплелись. — Мы вместе. Все остальное неважно.

Катрин немного успокоилась, хотя видела, что Томпсон чем-то встревожен и явно напряжен. Сильные пальцы сжимали ее руку, он словно хотел показать, как она нужна ему. В ответном порыве захотелось заверить его в том же. Да, для нее тоже самое главное — быть вместе с ним, и совершенно неважно где. Но она промолчала, потому что сказала бы неполную правду. По какой-то непонятной причине ей хотелось остановиться именно здесь, в «Замке Берроуза».

Джеф отпустил ее руку и проехал на автостоянку для гостей у большого двухэтажного дома из красного кирпича. На крыше — лес каминных труб. Перед входом — портик с массивными колоннами. Казалось, этот дом выдержал испытание временем, выстоял против всех превратностей судьбы. Величественное здание сразу понравилось Катрин. Оно словно воплощало в себе все то, что было ею когда-то потеряно в прошлой жизни и что необходимо обрести в новой, — особую красоту, надежность, неподвластность ударам судьбы.

Джеф помог ей выйти из машины и кивнул на три другие, стоявшие рядом.

— Учти, нам может не повезти, — предупредил он. — А вдруг нет свободных номеров?

— Удача не может вдруг отвернуться от нас, — возразила Катрин и взяла Джефа под руку.

Уверенность светилась в женских глазах.

Мужчина улыбнулся в ответ, но чувствовалось, что напряжение не покинуло его. А ей так хотелось, чтобы Джеф наконец вздохнул полной грудью и порадовался вместе с ней! Какой тут воздух — свежий, прохладный, бодрящий… Чувствуешь себя обновленной и полной сил. Ничего плохого не может случиться.

Самостоятельность принятия решения радовала. Значит, уже способна ориентироваться в обстоятельствах. Может быть, уже близок миг, когда вернется опыт прежних лет. Опыт никогда не помешает. Даже негативный. А ей, судя по всему, преимущественно негативный и предстоит повторно обрести. Забытое, вернувшись, казалось бы, не сулит радости. Но обретение себя, разве это плохо? Ведь жизненный опыт множится…

Они замечательно проведут время вместе.

Это будет их медовый месяц!

И лучше места, где начнется отсчет новой для нее — для них! — жизни, не придумать.