– Нет! – вскрикнула она и проснулась.

Понедельник, три часа утра. Все нормальные люди спят, а она… Она снова думает о Бенедикте, вспоминает, что чувствовала, когда он…

Аннабелл спрятала лицо в подушку. Но разве это поможет прогнать навязчивые воспоминания? Разве так просто избавиться от переполняющих ее чувств?!

Если уж она не может это сделать, то, по крайней мере, не следовало бы забывать и о том, сколько боли он ей причинил. А вместо этого она чуть было не простила его, когда вечером в пятницу он целовал ее…

Казалось, ее тело все еще не может забыть Бенедикта. Что ж, у сердца тоже хорошая память, она гораздо сильней памяти рассудка, так что и оно не забудет, как он обошелся с ней.

Но ведь их отношения были такими чудесными! Они были похожи на сказку! Бенедикт был потрясающим любовником, он открыл в ней такие грани чувственности, о которых она сама и не подозревала. Он словно подарил ей новый мир: мир, полный наслаждений и удовольствий. И, о боже, она все бы отдала, чтобы хоть ненадолго снова вернуться в этот мир! Но разве это возможно после всего того, что с ними произошло?

Ну, зачем она так мучает себя? Аннабелл снова и снова вспоминала, как они в первый раз занимались любовью.

Когда она ушла из дому (хотя едва ли можно было говорить так: дом ее дяди и тети так и не стал ее домом), она стала жить в маленькой квартирке Бенедикта. Но он сразу пообещал ей, что между ними ничего не будет, пока они не поженятся. Как ни странно, но все те долгие месяцы, что они встречались, именно Бенедикт настаивал на том, чтобы их любовные игры не доходили до логического конца, несмотря на то, что Аннабелл очень этого хотелось.

– Я боюсь, что ты забеременеешь, а наш ребенок не должен родиться вне брака, как родился я, – сказал он серьезно.

Поначалу он ничего не рассказывал ей о своем детстве, но постепенно Аннабелл удалось кое-что узнать. Они вместе мечтали о том, каким счастливым будет детство их детей, которые будут расти в настоящей, полноценной семье.

– Но мы можем предохраняться, – предложила Аннабелл, покраснев.

– Нет, Анни, – ответил ей Бенедикт. – Когда мы будем заниматься любовью, я хочу чувствовать тебя, а не чертов кусок резины.

Они поженились в маленьком провинциальном городке, где родилась ее мать. Это было так трогательно со стороны Бенедикта вспомнить о ее давно умершей матери, которую он даже не знал! Для этого им даже пришлось пожить там три недели до свадьбы. Бенедикт, как раз заработал немного денег и снял для них маленький домик.

Эти три недели показались Аннабелл вечностью. Как можно ждать, когда они так страстно любят друг друга! Но Бенедикта уже тогда отличала железная дисциплина.

Свою первую брачную ночь они провели все в том же маленьком домике. Все было так необыкновенно, что даже сейчас, когда она вспоминает об этом, у нее, на глаза наворачиваются слезы.

Они не могли наговориться. Часами они могли болтать обо всем на свете. И, что гораздо важнее, они могли излить душу друг другу, поведать без утайки абсолютно все. Аннабелл была уверена, что никто, кроме нее, не знал Бенедикта таким: для всех он был человеком с железной дисциплиной, никогда не позволяющим себе дать слабину. И только для нее он был таким нежным, ранимым, родным…

Только она знала о его мечтах и страхах, только ей он доверял, самое сокровенное. И с каждым прожитым вместе днем она все отчетливее понимала, что любовь – это не только страсть, но и чувство уверенности, защищенности.

Несмотря на свою занятость, Бенедикт всегда находил время выслушать ее и помочь советом. С ним она, восемнадцатилетняя девчонка чувствовала себя не только самой прекрасной и желанной женщиной в мире, но и интересным собеседником.

Впрочем, она тоже многому его научила. Научила верить в себя, верить в других людей и не замыкаться на собственных проблемах и обидах. И ей казалось, что их маленький домик стал уголком рая для обоих, где им было хорошо, как нигде. Окружающим казалось, что они идеальная пара. Но, видимо, только казалось, раз Бенедикт смог поступить с ней вот так…

– Мамочка!

Голос Эдварда прервал ее воспоминания. Аннабелл поспешила в комнату сына.

– Что случилось, дорогой? – ласково спросила она.

– У меня живот болит, – пожаловался мальчик.

Аннабелл вздохнула. К сожалению, с Эдвардом, такое часто случалось. Она присела на край его кровати и попыталась успокоить, гладя по голове.

– А когда Бенедикт снова к нам придет? – спросил неожиданно Эдди.

О боже, а она-то уж решила, что он забыл о нем!

– Я не знаю, милый.

Что она могла ему ответить? У нее просто не хватило ни сил, ни мужества сказать Эдварду, что, скорее всего, Бенедикта он больше никогда не увидит. Она всегда старалась честно отвечать на вопросы сына, но, видя блеск в его глазах, понимала, что мальчик ждет его, и не хотела разочаровывать.

Наконец Эдди снова уснул, но самой ей заснуть так и не удалось. Неужели ребенок мог каким-то непостижимым образом почувствовать, что Бенедикт его отец? Нет, это невозможно. Но почему тогда он так потянулся к нему, как будто их связывает невидимая нить?…

Все-таки Эдди удивительный мальчик: ни к одному мужчине он не проявлял никогда столь явного интереса, как к Бенедикту. Вот только это вряд ли принесет ему счастье: Бенедикт отказался от него еще до рождения.

Аннабелл припарковала машину. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас видеть Бенедикта. Ну почему он снова появился в ее жизни? Представить только: она должна на него работать! Но ничего не поделаешь…

Она стиснула зубы и поспешила в офис. Эдди заверил ее утром, что с ним все в порядке и живот у него больше не болит. Но на всякий случай она все равно предупредила нянечку в садике, что ночью он плохо себя чувствовал.

– Аннабелл! Ты передумала и решила все-таки остаться? – улыбнулась Джоселин, увидев ее.

– Ага! Шеф сделал мне предложение, от которого было просто невозможно отказаться, – постаралась ответить Аннабелл как можно непринужденнее. Только заметив в глазах Джоселин смесь любопытства и удивления, она поняла, что допустила ошибку.

– Правда? – вздохнула Джоселин с завистью. – Кстати, ты наконец заметила, какой он интересный мужчина? – добавила она мечтательно.

– Нет, – отрезала Аннабелл, изо всех сил стараясь скрыть волнение.

– Если это правда, то ты здесь единственная, кто этого не заметил. А он, между прочим, свободен…

– Откуда ты знаешь? – спросила Аннабелл. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Питер сказал. А ему, видимо, сказал сам Бенедикт, – поведала Джоселин заговорщицким тоном.

Так, значит, он все-таки не женился на той женщине! Выходит, их отношения продлились совсем недолго… И ради этого он бросил ее, Аннабелл?! А может, та женщина сама его оставила, найдя, партию получше? Лучше Бенедикта?! Впрочем, только такая дурочка, как я, может так думать. И все же хорошо бы, чтоб и ему тоже довелось почувствовать, каково это, когда тебя предает человек, которого любишь больше жизни. Хотя способен ли он любить вообще?

Но все-таки интересно, что сказала бы Джоселин, узнай она, что Бенедикт не так уж свободен, как кажется, ведь у него есть сын!

– Нам-то, какое дело до этого? – спросила Аннабелл удивленно.

– Как знать… – хитро улыбнулась ей Джоселин.

– Джоселин, ты же замужем!

– Да, знаю, можешь не напоминать, – заразительно расхохоталась та.

– Тогда какое тебе дело до Бенедикта? – Аннабелл и сама удивилась, что ей это было так важно.

– Да не волнуйся ты! Если хочешь, подруга, могу уступить его тебе.

– Вот еще!

– Зато на работе проблем не будет.

– Да мне и не нужна дополнительная протекция на работе. Я все-таки профессионал.

– Это замечательно. Но почему бы не воспользоваться случаем?

Аннабелл не ответила.

– Кстати, ты ведь одна?

И откуда она только знает? Аннабелл ни с кем не обсуждала своей личной жизни.

– Не хочешь убить двух зайцев сразу? – не унималась Джоселин.

Да уж, Джоселин известная мастерица давать советы. Особенно принимая во внимание то, что в своей жизни не приняла еще ни одного самостоятельного решения, подумала Аннабелл с раздражением, но тут же заставила себя успокоиться. Все-таки она милая безобидная девушка, хотя и немного наивная. Поэтому, подавив раздражение, Аннабелл ответила ей спокойно, как будто давала совет младшей сестренке:

– Пойми, Джоселин, лучше быть одной, чем связываться с первым встречным, даже если это твой шеф.

Джоселин удивленно посмотрела на нее.

– Я просто чуть опытнее тебя. Так что поверь: прежде чем начинать встречаться с мужчиной, прежде чем отдаваться своим чувствам, надо сто раз все обдумать и взвесить.

– Но ты ведь его совсем не знаешь! Может, он идеально тебе подходит, а ты сразу думаешь о плохом?

Что правда, то правда: подходит он ей идеально. Только она ему не подходит. Джоселин и не догадывается, что Аннабелл, быть может, как никто другой, хорошо знает Бенедикта. Аннабелл уже однажды обожглась и теперь уже просто не может себе позволить повторить эту ошибку. Слава богу, что Джоселин еще не знает, что такое предательство любимого мужчины.

Бенедикт задумался. На работе проблем невпроворот, но если бы только на работе… Всю жизнь он был уверен, что чувства – это нечто второстепенное, что не следует им придавать значение, что им никогда не взять верх над разумом, но оказалось, что это не совсем так. Вернее, совсем не так.

Когда они с Аннабелл развелись, он постарался сделать так, чтобы ничто не отвлекало его, напоминая о ней. Он даже избавился от всех вещей, которые могли бы напомнить ему о том времени, когда они были вместе. Но вот как избавиться от чувств?

Ничего не изменилось, все по-прежнему, подумал он с раздражением. Причины, по которым он с ней развелся, все еще существуют. И будут существовать всегда. Бенедикт понимал, что ничего тут изменить нельзя. Но ведь и забыть о них он тоже не может!

Со злостью, отодвинув кресло, он направился к окну. Неужели все это правда? А если правда, то какого черта, он так себя ведет?! Он вроде никогда не имел обыкновения проводить свои выходные в магазинах игрушек… И раньше, ему никогда не пришло бы в голову выкидывать столько денег на какую-то дурацкую игрушечную железную дорогу.

Бенедикт закрыл глаза и сжал кулаки в карманах.

Нет, конечно, он не специально отправился в этот магазин, пытался он успокоить себя. Он пошел туда, потому что ему понадобилось купить некоторые вещи. А отдел, где он покупал телевизор, находился на одном этаже с отделом игрушек. Простое совпадение! Да и вообще, зачем столько думать об этом? Ну, купил он какую-то безделушку и что с того? И вообще, он это сделал только потому, что не хотел расстраивать продавца: бедняга ведь подумал, что Бенедикт заинтересовался этой игрушкой… Но, ведь ему не нужна игрушечная железная дорога, вот он от нее и избавился при первой возможности.

Он вспомнил, как загорелись глаза мальчика, которому он ее подарил. Его мама сначала пыталась отказаться, но Бенедикт настоял. Она, наверное, подумала, что у Бенедикта были какие-то скрытые мотивы для такого поступка. А может, догадалась, что он вспомнил о ком-то или о чем-то, вот и купил эту игрушку. Но о чем? Сын Аннабелл невольно напомнил ему о том времени, когда…

Довольно! То время давно прошло. Но Бенедикт понимал, что, как бы он ни старался, от правды никуда не деться.

– Как насчет того, чтобы выпить кофе? – предложила Джоселин.

Аннабелл подняла на нее усталые глаза.

– Боюсь, не выйдет: у меня много работы. К тому же у меня с собой пара бутербродов.

Конечно, перекусить с коллегами в кафе приятно. Но, как мать-одиночка, Аннабелл вынуждена была считать каждый цент, и не могла себе позволить каждый день ходить в кафе.

Когда Джоселин ушла, Аннабелл достала бутерброды. В комнате отдыха всегда можно было приготовить чай или кофе и разогреть что-то. Дойдя до конца коридора, она вдруг увидела Бенедикта, который решительно шел ей навстречу. Невероятно, но она как будто даже обрадовалась ему! Как в те времена, когда они были вместе. Она настолько потеряла чувство реальности, что тоже сделала несколько шагов по направлению к нему.

Но она почти сразу поняла, что делает, и густо покраснела от стыда. Особенно когда вспомнила, как однажды выбежала к нему, когда он вернулся домой, как он поднял ее на руки и долго кружил. В тот день он подписал удачный контракт… Она вспомнила, как, лежа в постели, они пили шампанское и…

Она заставила себя перестать думать об этом.

– Анни! – окликнул ее Бенедикт. Он явно не мог не заметить выражения ее лица. – Какого черта? Что с тобой стряслось?

В панике, Аннабелл попыталась было убежать, но Бенедикт успел схватить ее за руку.

– Анни больше нет, – напомнила она ему сухо. – Зови меня Аннабелл. А что касается моих проблем, то, какое тебе-то до них дело?

Но даже если он станет называть ее Аннабелл, в душе-то она все равно останется Анни! Бесполезно это отрицать, подумала она в отчаянии. Так как, что бы она себе ни говорила, ее тело до сих пор моментально реагирует на прикосновения Бенедикта. Может, это из-за того, что больше к ней никто не прикасался? Ведь, кроме него, у нее никого не было. Или потому, что только Бенедикт знал все, о ее теле и играл на нем, как виртуоз на своем инструменте, и поэтому ее тело никогда не сможет забыть его прикосновений?

Но только ли в прошлом дело? Или, быть может, и в настоящем тоже? Аннабелл хотела бы, чтобы ответ был отрицательным. Какое там! Забыв обо всем на свете, она прижалась к нему. Глупо отрицать, что ей было приятно чувствовать его рядом. Несколько секунд, они, молча смотрев друг другу в глаза.

Что может быть естественнее, чем оказаться в его объятиях! Почувствовать себя под его защитой, снова испытать на себе этот страстный взгляд, увидеть его до боли знакомую улыбку! К ней явилось ощущение, словно после долгих странствий она вернулась, наконец домой.

Скрип открывающейся двери в один миг спустил ее с небес на землю. Она отпрянула от Бенедикта. Ее лицо пылало. Несколько лет назад у нее не было необходимости скрывать от него, как ее возбуждают его прикосновения. Он был не просто ее любовником, но и мужем, лучшим другом, наконец. Но сейчас все изменилось…

– Это еще что? – Он нахмурился, глядя на коробочку в ее руках.

– Мой обед.

– Это? Обед?! – усмехнулся он презрительно. – Может, хотя бы ради сына, подумаешь о своем здоровье, и будешь питаться нормально?

Аннабелл было, что ответить ему, но эмоции захлестнули ее.

– Я вполне могу обойтись без твоих советов! И если тебе интересно, то именно из-за сына я так и питаюсь. Видишь ли, чтобы вырастить ребенка, нужны деньги. Но тебе этого не понять: ты же решил не осложнять себе жизнь лишней ответственностью, – заметила она с сарказмом. – А я предпочитаю сэкономить, пообедав бутербродами, вместо того чтобы идти в ресторан.

Увидев выражение полной растерянности на его лице, Аннабелл добавила:

– Ты удивлен? Чем, позволь узнать? Ты можешь притворяться добрым и отзывчивым перед кем угодно, но я-то знаю, каков ты на самом деле. Сейчас ты можешь позволить себе любые отели и любые рестораны, но не забывай: было время, когда и эти бутерброды показались бы тебе роскошью. Впрочем, ты ведь стремишься поскорее забыть об этом. Что ж, ты на правильном пути, надо только поскорее избавиться от всего, что тебе может напомнить о том времени. Точно так же, как ты избавился от меня, просто вычеркнув из своей жизни. Только ты зря презираешь тех, кто зарабатывает меньше тебя! Наверное, тебе не дано это понять, но в жизни есть вещи гораздо важнее денег и вкусной еды. Это, например, чистая совесть, если тебе, конечно, известно, что это такое.

Заметив, как он побледнел, Аннабелл испугалась, что зашла слишком далеко. Но она не собиралась отступать.

– Надо полагать, у твоего сына должен быть еще и отец, – сказал Бенедикт холодно. – Почему бы и ему не позаботиться о своем ребенке?

Несколько секунд Аннабелл молча смотрела на него. Бенедикт даже не предполагал, какую боль он причинил ей этой своей фразой.

– Отец Эдварда никак нам не помогает. Он не хотел этого ребенка. – Аннабелл замолчала, испугавшись, что, если попытается сказать что-нибудь еще, она уже не сможет сдержаться и выложит ему всю правду. Поэтому, резко развернувшись, она поспешила удалиться.

Бенедикт посмотрел ей вслед. Бутерброды на обед, неестественная худоба, усталость и беспокойство в глазах… Как бы она ни старалась скрыть это, но ее жизнь явно не сахар. А ведь он мог бы окружить ее роскошью… Но, каждый сам делает выбор. Да и зачем Аннабелл роскошь, когда она мечтает о семье, о детях и о мужчине, который будет любить ее вечно, и которого точно так же будет любить она? Что ж, такая женщина, как Аннабелл, этого достойна. Вот только для Бенедикта в этих мечтах нет, и не может быть места.

Интересно, она хотя бы вспоминала о нем, когда спала с отцом своего ребенка? Но с какой стати? Когда женщина занимается любовью с мужчиной, которого любит, она едва ли станет вспоминать о бывшем муже. Бенедикт постарался не думать об этом. Эти мысли сейчас совсем не к месту, да и до добра не доведут.

И даже, часа два спустя, после обеда Аннабелл не могла думать ни о чем, кроме Бенедикта. Ее сердце билось учащенно. Она тщетно старалась успокоиться. Но она понимала, что ситуация будет только ухудшаться. Работать в компании бывшего мужа! Уму непостижимо! Аннабелл таких невероятных усилий стоило – нет, не забыть его, потому что это оказалось невозможным, и теперь Аннабелл точно это поняла, – хотя бы научиться жить без него, не плача каждую ночь в подушку от унижения и обиды. А теперь, когда они будут работать бок о бок, держать себя в руках станет еще сложнее.

Когда Бенедикт бросил ее, только сознание того, что у нее будет ребенок, помогло ей пережить тот страшный период. Более того, она должна была взять себя в руки и продолжать жить ради будущего ребенка. Ведь, кроме нее, у него никого не будет.

Аннабелл поняла, что беременна, только два месяца спустя после того, как Бенедикт попросил у нее развода. Она вдруг неожиданно потеряла сознание, когда была в магазине. Сначала она было подумала, что это из-за нервного перенапряжения…

Когда врач объявил ей, что у нее будет ребенок, Аннабелл просто не могла в это поверить. И как мучительно больно ей было, что в этот столь важный момент с ней рядом не оказалось того единственного человека, с которым она всю свою сознательную жизнь мечтала разделить это радостное событие.

До этого момента ей было все равно, что с ней станет. Ей не хотелось жить. Она не могла представить свою жизнь без Бенедикта. А для него все было так просто!

– Ты скоро встретишь кого-нибудь, забудешь меня, и нарожаешь кучу детей, о которых ты так мечтаешь, – сказал он.

Как же больно ей было это слышать! Она не могла представить в роли отца своих детей никого, кроме него! Но он ее больше не любит…

Аннабелл отказалась от какой-либо помощи с его стороны. Она продолжала жить… нет, скорее существовать, как будто во сне. Она понятия не имела ни где, ни как он теперь живет. А потом узнала, что носит под сердцем его ребенка. Ребенка, которого он не хочет, как он сам не раз говорил…

Она не сказала Бенедикту о том, что беременна. Он ведь бросил ее. Он причинил ей столько боли, как никто другой. И она не хотела, чтобы ее ребенку тоже пришлось пережить нечто подобное.

В клинике все врачи удивлялись, что Аннабелл приходит к ним одна, но никому из них и в голову не могло прийти, что у нее попросту нет мужа, что он ее бросил. Тем более что Аннабелл так ждала этого ребенка и так радовалась его появлению на свет!

Она поклялась себе, что забудет Бенедикта, перестанет его любить. И, когда родился Эдвард, ей, казалось, удалось это сделать. Она была вся поглощена заботами о новорожденном сыне, ребенке, которого так ждала, о котором мечтала. Ведь этот ребенок был плодом ее самой большой любви. А помогать Аннабелл было некому. Так что времени на грустные мысли совсем не оставалось, и о Бенедикте она почти не вспоминала. Казалось, жизнь вошла в свою привычную колею. В ней для Бенедикта уже не было места. Аннабелл научилась жить без него и дала себе слово, что он больше никогда не будет играть никакой роли в ее жизни. Но это только казалось…

Ей нужно держаться как можно дальше от него. Она так и не смогла забыть его, как ни старалась! И, чем бы он ей ни угрожал, она должна уйти отсюда. Чем скорее она сделает это, тем лучше. И она сейчас же ему об этом скажет! Взволнованная, она направилась в бывший кабинет Питера, который теперь занимал Бенедикт. Но, к огромному огорчению Аннабелл, он был пуст.

Или ей только показалось? Из примыкавшей маленькой комнатки доносились звуки. Это мог быть только Бенедикт.

Набрав в легкие, побольше воздуха, Аннабелл решительно открыла дверь. Она не чувствовала себя полностью готовой к разговору с Бенедиктом. С другой стороны, ей не терпелось поскорей покончить со всем этим кошмаром, расставив все точки над «i».

– Бенедикт, ты здесь? – позвала она. – Мне нужно с тобой поговорить.

Ответа не последовало. Может, она ошиблась и там находится кто-то другой? Аннабелл постояла еще некоторое время, повернулась и собралась уходить.

Но вдруг, дверь открылась и перед ней появился Бенедикт. Он только что вышел из душа, и из одежды на нем было только полотенце, обмотанное вокруг бедер.

Аннабелл замерла, не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Ее щеки пылали.

– А, ты душ принимал… – Неужели это мой голос? – мелькнула мысль. Аннабелл не узнавала саму себя. Ей уже давно не семнадцать лет, чтобы так смущаться при виде полуобнаженного мужчины. А уж сейчас-то подобное волнение особенно некстати, ведь Бенедикт – ее бывший муж.

– Принимал, но мне помешали, – холодно заметил Бенедикт.

Аннабелл, попыталась наконец отвести от него взгляд. Мог бы, по крайней мере одеться! – подумала она.

– Заходи и не забудь закрыть дверь, – сказал он неожиданно.

– Что?! – почему-то не поняла она.

А когда сообразила и открыла рот, чтобы что-то сказать, он мягко пояснил:

– Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь зашел и увидел тебя тут, когда я в таком виде?

Аннабелл легко могла бы найти предлог для того, чтобы уйти, но не смогла. Или не захотела, но сама себе она ни за что в этом не призналась бы.

Пока она стояла в нерешительности, Бенедикт сам запер дверь изнутри.

– Зачем ты запер дверь? – с тревогой в голосе спросила Аннабелл.

– Не хочу, чтобы здесь шлялся, кто попало, – ответил он сухо. – А ты о чем подумала?

– Ни о чем… – пролепетала Аннабелл. – Я только хотела…

Остаться с ним наедине, вот так, в запертом изнутри кабинете, когда вмиг ожили все ее, казалось, давно угасшие чувства к нему! У Аннабелл перехватило дыхание, и она снова почувствовала себя абсолютно беспомощной перед притягательной силой этого мужчины, имевшего над ней такую власть и через пять лет, после того, как они расстались.

Когда они познакомились, Бенедикт был уже взрослым мужчиной. Тогда, глядя на его обнаженное тело, на его широкие плечи и мускулистые руки, она думала, что оно уже не может быть совершеннее.

Но она ошибалась! Или ей удалось хоть что-то забыть из того времени? Нет, так и не удалось, ведь сейчас, глядя на него, она умирала от желания.

Она до сих пор помнила его тело, – каждую родинку, каждую отметинку на нем. И этот шрам, который не был прикрыт полотенцем. Бенедикт получил его, когда только начал работать на стройке пятнадцатилетним мальчишкой. В этом возрасте ему бы ходить в школу, как все дети, а он работал наравне со взрослыми. Он рассказывал ей, как терпел боль, боясь быть осмеянным, а она плакала…

Стоп! Такие мысли до добра не доведут! Ей нужно поскорее уйти отсюда, пока не произошло ничего такого, о чем ей потом долго придется жалеть.

Она направилась к двери.

– Аннабелл! – Бенедикт, схватил ее за руку. Она показалась ему еще более хрупкой, чем раньше. Ему не давало покоя то, что она совсем за собой не следит, он злился на отца ее ребенка за то, что тот ее бросил… Одна мысль о том, что кто-то мог ее обидеть, казалась ему невыносимой.

Потеряв над собой контроль, он притянул ее к себе, не обращая внимания на ее требования оставить ее в покое, и вновь заставляя вспомнить все, что между ними было когда-то.

– Хорошо, что ты не обрезала волосы, – прошептал он.

Аннабелл не могла пошевелиться. Его близость лишала ее возможности думать и хоть как-то анализировать происходящее.

Не в силах контролировать себя, она застонала. Для Бенедикта это явилось сигналом к более активным действиям. Он начал страстно целовать ее, все сильнее прижимая к себе…

Ни прошлого, ни боли, ни обид больше не существовало. Было только настоящее, здесь и сейчас, и в нем был только Бенедикт.

Аннабелл прижалась к нему. Ее рука инстинктивно потянулась к полотенцу, чтобы снять эту последнюю преграду, которая их разделяла. Она вела себя так, будто время повернулось вспять… Будто она снова имела право на тело Бенедикта, как, на свое собственное. Это право они дали друг другу, когда клялись в вечной любви у алтаря.

И как бы она ни старалась заставить себя вспомнить о том, что все осталось в прошлом, все было напрасно.

Бенедикт застонал, чувствуя, как ее тело прижимается к его. Сколько времени прошло! И пусть все катится к черту, он слишком долго этого ждал!

Он не мог остановиться. Осторожно раздевая ее, он ощущал, как учащается ее сердцебиение. Они оба умирали от желания.

За все эти годы Аннабелл не прикоснулась ни к одному мужчине, даже не думала об этом. Но сейчас, когда она ласково проводила тыльной стороной ладони по его нагому телу, нежно лаская его, ее движения были уверенны.

– Аннабелл… – прошептал он.

Это был рай и ад одновременно. Все, чего ему так не хватало, все, о чем он мог только мечтать, сейчас свершится. Аннабелл обладала какой-то таинственной, непостижимой властью над ним…

Боже, как же она желает его! И, когда они уже были так близки, когда никаких преград между ними уже не существовало, из соседней комнаты донесся телефонный звонок.

В ужасе, от того, что могло произойти, Аннабелл выбежала из кабинета, не обращая внимания на крики Бенедикта, который приказывал ей оставаться.