В глубинах космоса, вдали от обитаемых планет, на черном небосводе мерцала одинокая звездочка. Вместо имени у нее был индекс — скучный набор букв и цифр, по которому ее можно было отыскать на картах звездного неба. Вокруг звезды ТД-10036-ЕМ-1271 вращались не планеты, а ничем не примечательные кольца из космических обломков, так и не превратившиеся в обитаемые миры. Ни полезных ископаемых, которых нельзя было бы найти где-то в другом месте, ни особых красот, ни научной ценности. Так, звезда себе и звезда. Причин интересоваться этой звездой не было, и никто ею не интересовался.

В галактике имелись буквально миллиарды таких же звезд, размеры, возраст и тип которых были достаточно хорошо изучены. Любой толковый астрофизик, живущий в любой части Новой Республики, сумел бы без труда провести ряд основных измерений, касающихся этой звезды, и выдать стандартный набор сведений о ее возрасте, этапах развития и характере дальнейшей эволюции.

И все эти астрофизики были бы не правы. Об этом позаботилась секретная группа инженеров и ученых, укрытых в недрах Кореллианской Системы на расстоянии многих световых лет от звезды. Трудились они в течение длительного времени, и вскоре их усилия должны были принести свои плоды. Энергия, вырабатываемая их секретным оборудованием, должна была достичь самых отдаленных концов галактики.

Вскоре все должно было измениться.

Прежде чем нажать на кнопку переговорного устройства у входа в апартаменты Мон Мотмы, Люк подобрался и сделал глубокий вдох. За долгие годы он научился уважать многих обитателей галактики, но Мон Мотма вызывала в нем особое уважение. Возможно, это объяснялось ее внешней сдержанностью, ее спокойной, ненавязчивой манерой общаться с людьми.

Люди поверхностные полагали, что в новейшей истории галактики Мон Мотма играла очень скромную роль. Ведь она не командовала флотами, не участвовала в сражениях, не обладала сверхъестественными способностями. Не было у нее ни таинственного прошлого, ни каких-то особых талантов.

Она была не более (но и не менее) чем храбрая, толковая, порядочная женщина, положившая все свои силы на создание Повстанческого Союза. Главным образом благодаря именно ее стараниям и возникла Новая Республика.

Люку этого было вполне достаточно, чтобы испытывать по отношению к Мон Мотме глубочайшее уважение. Мастер Джедай нажал на кнопку, и дверь неслышно открылась. Мон Мотма стояла у самого входа. Кивнув, она улыбнулась:

— Здравствуйте, Мастер Джедай. Добро пожаловать в мое жилище. Проходите, прошу вас.

— Благодарю вас, мадам, — отозвался Люк. По его мнению, обращение «мадам» было недостаточно почтительно по отношению к такой личности, как Мон Мотма, но она всегда была равнодушна к титулам и званиям.

Войдя внутрь, Люк с любопытством огляделся вокруг. С Мон Мотмой он был знаком много лет, но дома у нее бывал редко.

Нынешнее жилище Мон Мотмы носило на себе печать характера его хозяйки — спокойной, непритязательной и в то же время уверенной в себе. Мебели немного, но каждый предмет обстановки искусно изготовлен, изящен, но при этом прочен и гармонирует с остальными. Преобладает белый цвет в различных его оттенках: снег, жемчуг, слоновая кость. Помещение казалось просторнее, чем было на самом деле. Строился этот эффект на очень простом контрасте. Большинство жилищ видных корускантцев были полны безделушек, безвкусных сувениров и фе-нечек, привезенных изо всех миров Новой Республики. Какая удача — оказаться в жилище, которое не напоминает тесный и на скорую руку организованный домашний музей.

— Рада, что вы выбрали время навестить меня, Мастер Джедай, — проговорила хозяйка дома, почему-то обращаясь к гостю официально.

— Я тоже очень рад этому, — отозвался Люк Скайвокер.

— Приятно слышать, — сказала Мон Мотма. — Прошу садиться.

Люк опустился в кресло с прямой спинкой и с удивлением убедился, что сидеть в нем гораздо удобнее, чем можно было предположить. Он ждал, когда хозяйка заговорит. Проявлять инициативу было бы неуместно: Мон Мотма сама знает, как и о чем им следует поговорить.

Сев напротив, Мон Мотма внимательно оглядела Люка:

— Расскажите мне о состоянии ваших дел, Мастер Джедай.

Люк поначалу опешил, но затем прнял, что это не вопрос, а приказание. Но почему ее интересует то, что она знает и без него? Ведь она в прошлом глава государства. Имеет доступ ко всевозможной информации и всегда с неизменным интересом следила за карьерой Люка.

— Что же, мадам, как вам известно, положение Школы Джедаев достаточно упрочилось. Время от времени я туда заглядываю. Студенты занимаются успешно. Учащиеся первой ступени достигли такого уровня знаний, что вполне могут учиться самостоятельно. Более того, некоторые студенты посвящают много времени обучению студентов второй и третьей ступени, продолжая и собственные занятия.

— Выходит, вы там не нужны.

— Разве что изредка. Если я буду проводить в Школе слишком много времени, это будет отвлекать студентов от учебы.

— Выходит, проблема лежит гораздо глубже. Вы предпочитаете оставаться в стороне, чтобы не вмешиваться в дела студентов.

Мысль высказана не чересчур дипломатично, но достаточно точно.

— Пожалуй, можно охарактеризовать ситуацию и таким образом.

— Чем же вы тогда занимаетесь?

Люк заерзал в кресле, которое вдруг показалось ему не таким уж удобным. Он не предполагал, что его станут допрашивать. Но Джедай обязан говорить правду даже в том случае, если вопросы смущают его. Даже если вопросы не слишком деликатны — никто, даже тот, кто не являлся Джедаем, не мог солгать ни на йоту, глядя Мон Мотме прямо в глаза.

— По правде говоря, я не очень-то перегружен работой, — признался Люк Скайвокер.

— Не участвуете в великих походах? Не сражаетесь в битвах и не отправляетесь никуда с героическими миссиями?

— Нет, ничем таким не занимаюсь, — отвечал Люк, которому становилось не по себе. Хотя эта дама и заслуживает почтения, она не вправе грубить ему.

— Ну разумеется, — отозвалась Мон Мотма. — Мы ведь живем в мирное время. — Затем с усталой улыбкой прибавила: — У мира есть свои проблемы. Никаких кризисов. Никаких хлопот. Никаких приключений. Выходит, нет особой нужды в людях, которые умеют устранять кризисы и хлопотать. Любители приключений нынче не в почете. Да и мятежники тоже. Знаете ли вы, Мастер Джедай, что я и сама в последнее время не слишком-то занята?

Люк счел, что вопрос риторический, и поэтому промолчал.

— Ваше молчание свидетельствует о вашей мудрости, Мастер Джедай, — продолжала бывшая правительница. — Вы не можете понять, зачем я вас пригласила сюда и к чему эта беспричинная грубость с моей стороны. Что же, я вам все объясню. — Встав со стула, Мон Мотма подошла к окну с матовым стеклом. Нажала на выключатель, и стекло стало прозрачным.

Солнце Корусканта опускалось по окрашенному пурпуром и золотом небу. Залитый светом, пронесся, выходя на орбиту, космический корабль и вскоре исчез в ночи.

— Неудачную я выбрала себе квартиру, — заметила Мон Мотма. — Каждый день вижу закат, но никогда не вижу восхода солнца. Иногда это наводит на грустные мысли. Всякий раз, когда гляжу в окно, я думаю о том, что мое время истекло. Знаю, я добилась многого, оставила свой след в истории галактики. Знаю, что, возможно, могу еще оказаться полезной и в будущем. Но то главное, чему я посвятила свою жизнь, — уже сделано; я исполнила свое предназначение — и теперь просто живу. Но до чего же это обескураживает — знать, что у тебя больше нет цели в жизни. Вы когда-нибудь испытывали подобное чувство?

Люк не нашелся что ответить. Мон Мотма отвернулась от окна и посмотрела на гостя:

— Если подобное ощущение вам знакомо, то вам гораздо труднее, чем мне. Мое время прошло, — повторила она, — я старуха. Поэтому, по крайней мере иногда, я радуюсь возможности жить в мире, наслаждаться досугом и одиночеством. Непоседливость, горячность молодости перегорели во мне, и нынешняя моя жизнь доставляет мне удовольствие такой, какая она есть.

Мон Мотма взглянула Люку в глаза.

— Но каково вам? — допытывалась она. — Каково Джедай-Мастеру? Мне кажется, что ответ мне известен.

— И каков же этот ответ? — спросил Люк.

— Вы полагаете, что и у вас все осталось в прошлом, — ответила Мон Мотма. — Вы отвоевали свои войны. Спасли несчетное количество жизней, освободили множество миров, приняли участие в великих сражениях. Восстановили Орден Рыцарей Джедаев. Хотя вы еще молоды, цель вашей жизни достигнута. Вы дитя войны, но войны закончились. История учит, что мир — тяжкое, а зачастую невыносимое бремя для воина. Они несовместимы друг с другом. Проще говоря, Люк Скайвокер, что вы намерены делать дальше?

— Не знаю, — отвечал Люк. — Но похоже, у вас есть какие-то соображения?

— У меня такое впечатление, что еще один член вашей семьи испытывает подобные проблемы, — отозвалась Мон Мотма. — И на мой взгляд, довольно успешно с ними справляется.

— Я бы не сказал. На мой взгляд, Хэн еще в большей растерянности, чем я. Так что вряд ли стоит ставить его в пример.

— Речь идет не о Хэне. Насчет него я не стала бы беспокоиться. Возможно, у него сейчас передышка, но мне почему-то кажется, что без работы он будет оставаться недолго.

— Пожалуй, вы недалеки от истины.

— Я имела в виду другого члена вашей семьи, который находился в сходном положении. И у него был в жизни период перехода от войны к мирной жизни. И она справилась с проблемой блестяще.

— Так вы о Лее? — нахмурил лоб Люк. — А мне даже в голову не пришло, что вы ее имеете в виду.

— Ее и никого другого.

— Но с Леей же все обстоит совершенно иначе, — возразил Люк. — Она занималась той же дипломатической и политической работой, что и теперь, еще до войны. А после войны она продолжала свою деятельность до тех пор…

— До тех пор, пока не заняла мою должность, — улыбнулась Мон Мотма. — Конечно, я с радостью освободилась от бремени власти, но иногда мне ее недостает. Хочу отметить, что Лея с работой справляется превосходно.

— Не уверен, что это такая работа, которая удовлетворит меня, если вы это имеете в виду. В таких вещах я не мастак. Не думаю, что она придется мне по душе, такая работа.

— Не скажу, чтобы Лея получала удовольствие от своей работы, но выполняет ее она отлично. Пожалуй, лучше, чем я. Но скажите мне, в какой степени она освоила искусство Джедая? — неожиданно переменила тему Мон Мотма.

Люк Скайвокер удивленно посмотрел на нее. Ведь ответ был известен Мон Мотме не хуже, чем ему. Но было ясно: ей хочется, чтобы он сам услышал свой ответ.

— Она наделена способностями, у нее природный талант, — осторожно начал Люк. — Это очевидно. Но, в силу обстоятельств, она не смогла получить надлежащей подготовки и утратила часть своего потенциала. Но даже и сейчас, если бы она взялась наверстать упущенное и посвятила этому все свободное время, она вскоре достигла бы моего уровня.

— Но в данный момент ей далеко до вас, — заметила Мон Мотма. — Она не сумела должным образом использовать свои дарования.

— Пока не сумела, — возразил Люк с неожиданной для себя горячностью. — Если бы она оставила другие свои обязанности и вступила на путь поиска, то смогла бы развить свои способности до фантастических пределов.

— И вы находите, что ей может представиться такая возможность?

— Нет, — покачал головой Люк Скайвокер. — Она сделала свой выбор. Политическая карьера налагает на Лею множество обязательств. К тому же ей приходится воспитывать троих детей.

— И все-таки Лею, да и вас самих всегда огорчало, что ей не удалось развить ее способности. Если я не ошибаюсь, именно это обстоятельство стало для вас поводом укорять, хотя и в мягкой форме, свою сестру?

— Вы правы.

— Вам не по себе от сознания, что сестра ваша наделена большими способностями, но не развивает их? Что она их не использовала в полной мере? Разве вы не находите, что с подобным расточительством следует покончить?

Подняв голову, Люк посмотрел прямо в глаза Мон Мотме. Правда. Вот чего она добивается от него. Сказать ей правду без обиняков, без уверток.

— Да, — ответил он, помедлив. — Дело обстоит именно так.

— В таком случае, Люк Скайвокер, обратите внимание, что некоторые зеркала имеют двойное отражение. — Голос Мон Мотмы утратил свою мягкость, в нем появились резкие интонации.

— Прошу прощения, сударыня? — удивился Люк. Неожиданно он осознал, что под внешним спокойствием экс-правительницы скрывалась с трудом сдерживаемая страсть. — Я вас не понимаю.

— Ко мне не раз обращались разные люди, — отвечала она несколько раздраженно. — Они указывали на то, что вы с Леей близнецы, что вы унаследовали одинаковые способности, но лишь один из вас их использовал, а другой предпочел иное занятие, менее ответственное. Люди возмущены этим. И объектом их возмущения является Лея Органа Соло, глава Новой Республики. Дескать, она глава государства, а не старается развивать свои дарования.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Люк, готовый вот-вот взорваться.

— Хочу сказать, что Люку Скайвокеру давно следовало бы сделать свой выбор. Давно пора подумать, что и вы наделены талантами и способностями, которые не удосужились развить.

— Например?

— Если Лея обладает незаурядным джедай-потенциалом потому, что вы доказали, что сами обладаете этой силой, то не следует ли отсюда, что вы можете проявить свои способности в других областях вследствие того, что их проявила Лея, ваша сестра? Она стала лидером, государственным деятелем, политиком, супругой и матерью. Она создает Новую Республику, одновременно воспитывая будущих Джедаев.

— Еще раз взглянем в зеркало, — продолжала Мон Мотма. — Республике необходимо новое поколение политических руководителей. Не знаю, осознаете вы это или нет, но мне представляется неизбежным ваше появление в политике, нравится вам это или нет.

— Мое появление? — переспросил Люк. — Но ведь я…

— …Вы герой Повстанческого движения. Известны всей Республике и сотне миров за ее пределами. Претенденты на роль правителей, кем бы они ни были, не смогут соперничать с таким знаменитым, любимым, всеми почитаемым человеком, как вы. В скором будущем вы неизбежно окажетесь в центре всех политических интриг.

— Но я Рыцарь Джедай, — возразил Люк. — Мастер. Я не вправе вмешиваться в политику. Да и не хочу.

— Часто ли в своей жизни вы делали именно то, чего хотели? — усмехнулась Мон Мотма. — Но давайте действительно поговорим о том, какими должны быть Джедай, в чем их призвание.

— Простите, но я не совсем понимаю, что именно вы имеете в виду, — отозвался Люк Скайвокер. Вся беседа с Мон Мотмой вдруг показалась ему цепью загадок и недомолвок. Если призвание Джедая — главная забота этой дамы, то почему она лишь сейчас заговорила о нем? Что же касается ее вопроса, то Джедай должны быть Джедаями. Кем же еще?

— Ну хорошо, — продолжала Мон Мотма. — Поставим вопрос иначе. Что произойдет с ними в будущем, когда из горстки учеников они превратятся в орден, состоящий из многих тысяч рыцарей? Превратятся ли они в касту жрецов или же станут элитным отрядом бойцов? Окажутся ли они изолированными от народа благодаря своему привилегированному положению и причастности к тайному знанию и будут в ответе лишь перед собственной совестью? Или же станут служить народу, с которым они будут теснейшим образом связаны? Станут ли они неотъемлемой его частью, гражданами Республики, или же окажутся вовне?

— Я понимаю, какого ответа вы от меня ждете, — сказал Люк, которому никогда в голову не приходило взглянуть на проблему с такой точки зрения. — И этот ответ — единственный возможный. По-моему, Орден Джедаев, изолированный от широких масс народа, стал бы весьма опасным образованием. Очень просто забыть, как живет простой народ, если не делить с ним все его заботы.

— Вот именно, — отозвалась Мон Мотма. — Полагаю, Республике необходимо, чтобы адепты джедайского учения попачкали свои ручки, чтобы они участвовали в обыденной жизни народа. Рыцари Джедай, живущие в башне из слоновой кости, могут оказаться опаснее людей, совсем незнакомых с тайнами Джедаев. Достаточно лишь вспомнить нашу новейшую историю, чтобы убедиться: именно Темные Джедай стремились обособиться. Джедай Света должен быть вместе с народом. Джедай должны существовать на каждой планете, в каждом городе. Нельзя допустить, чтобы Джедай сосредоточились лишь на нескольких планетах. Джедай должны делать то, что делают рядовые граждане, они и сами должны стать рядовыми гражданами. Нужны Джедаи врачи и судьи, воины и пилоты. А также политики.

— И вы полагаете, что мне суждено стать политиком? — спросил Люк Скайвокер.

— Да. Хотя бы потому, что это ваш долг — подавать пример. Вы ведь всегда были рабом долга. Стоит вам захотеть подняться на вершину холма, чтобы предаться там размышлениям, за вами ринутся ваши последователи, которые начнут искать собственные вершины, где предадутся своим размышлениям. Если же вы предпочтете отойти от дел, так же поступят и они.

— Я понял вас, — ответил Люк не слишком жизнерадостным тоном. Служить примером для подражания — занятие похвальное, но не сказать чтобы завидное. Однако Мон Мотма права: какое-то время всем будет не до развлечений, но это не так уж и плохо. — Вы действительно уверены, что мне следует с головой уйти в политику?

— Разумеется, я не в состоянии заглянуть в будущее, — отозвалась Мон Мотма. — Каков будет ваш жизненный путь, я не знаю. Но знаю одно: людям понадобятся вожаки, и их взоры обратятся к вам.

— Не исключено, — согласился Люк.

— Не просто не исключено, а скорее всего. И вы должны заранее обдумать ситуацию.

— Но власть меня никогда не привлекала, — возражал Люк. — Не могу себе представить, чтобы, проснувшись однажды утром, я захотел начать свою предвыборную кампанию.

— Конечно же. Произойдет все совершенно иначе. Кто-то — не знаю, кто именно, когда, сколько будет таких человек и по какому поводу это случится, но однажды к вам обратятся. Не как к вожаку, а как к защитнику. Эти кто-то попросят вас примкнуть к ним, выступить от их имени, помочь отстоять их права. Власть вас не привлекает, но разве вы откажетесь помочь людям?

— Нет, — с некоторым сожалением ответил Люк. Мон Мотма права. Если его попросят защитить чьи-то попранные права, отказать он не сможет. — Если вопрос будет поставлен именно таким образом, мне придется согласиться.

— А ведь рано или поздно это произойдет. Вопрос лишь в том, станете ли вы подлинным вожаком или же носовым украшением корабля.

— Прошу прощения? — переспросил Люк.

— Что значит быть носовым украшением? — продолжала Мон Мотма. — Удастся ли вам освоить искусство руководства людьми, сумеете ли вести переговоры, когда это потребуется, и принимать трудные решения, когда это необходимо? Или же вы будете полны благих намерений, но по причине вашей неготовности к работе на политическом поприще вами будут управлять и манипулировать другие? Если вы хотите стать подлинным вожаком, вам следует готовиться к этой работе, так же как вы готовились к тому, чтобы стать Джедаем. Вы должны получить те знания, которые получала Лея в то время, когда вы оттачивали свое джедайское искусство.

В интонации, не в словах, Люк уловил укоризненные нотки. Лея осваивала свое ремесло, выполняя скучную и тяжелую работу, пока ты получал удовольствие от своих увлекательных приключений. Мон Мотма не произнесла такой фразы, но именно это она хотела сказать.

— То, чем я занимался, не всегда было веселой забавой, — стал оправдываться Люк.

— Да, конечно. Нет никакого сомнения в том, что вы хорошо, даже героически служили делу Республики. Но история не стоит на месте. Времена меняются. Галактика завтрашнего дня предъявит нам новые, совсем не похожие на сегодняшние требования. Вы должны становиться лидером, парламентером, рупором тех, у кого нет голоса. Вы станете советником, полководцем или наставником. Близок день, когда весь народ выступит в едином марше. Готовы ли вы возглавить это выступление?

— Думаю, вы правы, — не слишком уверенно ответил Люк. — Но даже если бы я захотел поступить так, как вы считаете необходимым, вряд ли от меня было бы много проку. Ведь ничего особенного сейчас не происходит.

— Согласна, — улыбнулась Мон Мотма. — В настоящий момент существует очень мало предпосылок для динамического руководства. Таковы особенности мирного времени. В известном смысле наличие мира представляет собой проблему.

— Разве отсутствие войн может представлять собой проблему? — удивился ее собеседник.

— Не поймите меня превратно, — отозвалась Мон Мотма. — Война — дело ужасное, и надеюсь, нам больше не придется воевать. Однако в некоторых отношениях война — занятие простое и однозначное. О мире этого не скажешь. Когда идет война, понятно, кто враг, понятно, что он находится за пределами той группы, к которой принадлежишь ты сам. Все твои друзья и союзники должны быть заодно, чтобы уцелеть. В мирное же время врагов нет. Есть только люди, которые выступают против тебя по одному вопросу и поддерживают по другому. Мы сражались с Империей во имя свободы и справедливости. Но теперь наша задача воплотить эту свободу и справедливость в жизнь. Сейчас мы стараемся исправить зло, которое в былые времена показалось бы сущим пустяком. В ту пору, когда нам, того и гляди, могли перерезать глотку, было не до тонкостей законодательства. Мир — время сложное, неопределенное. Мы могли выиграть войну, взорвав Звезду Смерти или две такие звезды, но выиграть мир мы можем лишь путем строительства новых космических станций, новых зданий, новых городов. Речь вовсе не идет о широте натуры или щедрости руководства. Если мы не возьмемся за созидательную работу, возникнет недовольство, начнутся новые беспорядки и новая война. В мирное время победить можно лишь путем созидания, хотя разрушать всегда легче. Это, по существу, закон природы. Созидание — медленная, кропотливая работа, чуждая воинственному складу ума. Для таких людей, как вы и я, — это проблема. Мы привыкли упиваться подвигами, преодолевать трудности военного времени. Теперь все это позади. Зато есть люди, которые готовы подстрекать своих сограждан к беспорядкам, лишь бы пощекотать себе нервы.

— Не думаю, что дело обстоит именно таким образом, — возразил Люк Скайвокер. — Опасности и трудности будут всегда. Вселенная — место неспокойное. Кроме того, я не замечал за собой особого упоения подобными вещами. Я был бы счастлив, если бы никто больше не покушался на мою жизнь.

— Возможно, вы правы, Люк Скайвокер. Но даже если в данную минуту вас никто не призывает стать лидером, будьте готовы стать им, когда такое время придет. Совершенствуйтесь, не теряя драгоценного времени. Будьте не просто Джедаем, даже не просто Мастером Джедаем, а будьте Джедаем-лидером.

— Я подумаю над вашими словами, — сказал Люк, поднимаясь, чтобы распрощаться.

— Это единственное, на что я рассчитывала, — отозвалась Мон Мотма. — Но у меня есть к вам одна просьба, которую, из уважения к старой женщине, вы выполните.

— Что же это за просьба? — с некоторой опаской произнес Люк.

— Вам предстоит встретиться с Ландо Калрисситом, — отвечала Мон Мотма. — Он хочет, чтобы вы помогли ему с одним… одним его проектом.

— Да, это так, — произнес Люк Скайвокер, в который раз поражаясь осведомленности экс-правительницы. — Но я не знаю, в чем он заключается, этот проект.

— Ах вот что, — улыбнулась Мон Мотма. — Я так и думала. Мне тоже по чистой случайности стало известно о его замыслах. Удивительно, как Ландо решился на это, но проект поистине грандиозный.

— И вы хотите, чтобы я отговорил его от подобной затеи?

— Напротив. Я хочу, чтобы вы оказали ему всяческую поддержку. Грандиозность — эта вовсе не плохо. Скорей даже наоборот. Помогите своему другу. Думаю, что тем самым вы и себе принесете большую пользу.

Лишь некоторое время спустя, когда он уже вышел из покоев Мон Мотмы, Люк спохватился, что не догадался спросить, что она имела в виду.